Чужой престол

Глава пятая

Огден

Первые три дня отсутствия канцлера Огден ощущал невольное раздражение на весь окружающий мир, и в особенности — на Роланда. Всё же, когда ты король, неприятно понимать, что на самом деле страной управляешь совсем не ты, а кое-кто другой. И этот факт ощущался навязчивым зудом на коже. Как же так — королевский обруч на твоей голове, но каждый — каждый, демоны их раздери! — советник на совещании не преминул осторожно поинтересоваться, а когда из Альганны вернётся канцлер. После третьего подобного вопроса Огден не выдержал и рявкнул:

— Вы запамятовали, что вашего короля зовут не Остин Роланд Фокс? Может, вам напомнить?

Перед ним извинились, но Огден по глазам видел — не слишком искренне. Потому что пока ещё он плавал во всех вопросах, не знал подноготной многих конфликтов, а чего-то откровенно не понимал. Особенно это касалось законодательной базы. Огден знал законы, касающиеся охранителей и вопросов наследования, но налоги торговцев или сельскохозяйственников были для него тёмным лесом до небес. И он замечал, как советники, вынужденные постоянно что-то пояснять новоиспечённому королю, слегка раздражались. Он их даже понимал — кому охота проводить в королевском кабинете лишний час, объясняя то, о чём Фокс наверняка знал чуть ли не с рождения? Но посочувствовать Огден не мог. В конце концов, он прав — не канцлер должен управлять государством. Совсем советники распустились…

И всё же Огден осознал, что ещё меньше, чем некоторые законы, он понимает собственного покойного отца. Зачем король Фредерик вкладывал столько сил в Роланда? Почему он натаскивал именно его, а не, допустим, Тедеона? Да, Огден помнил, что отец периодически пытался чуть ли не пинками затолкать старших сыновей на совещание, приставлял их в помощники к Фоксу, но от этого выходило не больше толку, чем от бродячей собаки, попавшей на репетицию балета. И тем не менее покойный король оставил трон Тедеону… понадеявшись, что тот всё равно будет держать при себе канцлера? Да, скорее всего, так и было бы. Но только до тех пор, пока старший брат не узнал бы о возможном происхождении Фокса. Огден готов был биться об заклад, утверждая, что, если бы братья знали, кто был отцом Роланда, они не посмотрели бы на его нужность для королевства. Убили бы от греха подальше.

Огден, естественно, ничего подобного делать не собирался. Несмотря на то, что его порой раздражало уважительное отношение к канцлеру советников министерств, которые вообще-то приходили на совещание к королю. У некоторых это отношение даже граничило с каким-то благоговением. Впрочем, возможно, Огдену это всего лишь казалось из-за острой досады и на Роланда, и на собственную бестолковость во многих вопросах.

Система управления государством в Альтаке отличалась от того, что было принято в Альганне. У соседей были комитеты, в Альтаке — министерства. От каждого министерства оформлялась королевская комиссия — пять специалистов-советников, которые во главе с канцлером навещали короля раз в неделю и доводили до его сведения основные вопросы, принимали совместные решения. Канцлер был связующим звеном между министерствами и королём. Впрочем, об этом уже лет пять как подзабыли — Фредерик болел и все дела попросту скинул на Фокса. Может, поэтому советники и были настолько недовольны новыми порядками — уже успели привыкнуть, что им достаточно всё обсудить с канцлером, а король… Король — это всего лишь статус, человек, который подписывает указы, но ничего не решает. И они пока никак не могли осознать, что подобные времена прошли и Огден не станет отходить от дел.

У Роланда подобных иллюзий не было. Наоборот, он был рад, что новый король старается соответствовать своему статусу и не стремится скидывать неприятные вопросы (а в деле управления страной все вопросы — неприятные) канцлеру. Это было даже немного удивительно. Да, Огден и сам никогда не мечтал о троне, но как только выпал шанс его занять — не отказался. А вот Фокс словно был начисто лишён тщеславия, знал своё место и не думал о большем.

Много раз, находясь на совещаниях, Огден представлял, насколько легко канцлеру было бы собрать вокруг себя сторонников и устроить настоящую революцию. Подумаешь, закон о наследовании! Законы можно и переписать. А вот кровь не водица, и тот факт, что Роланд наверняка является старшим сыном короля Фредерика, смог бы подтвердить любой маг. Да, матерью Фокса была кухарка, но он уже давно доказал, что мозги у него не поварёнка, а настоящего управленца, благодаря крепкой руке которого Альтака до сих пор ещё не развалилась на части, превратившись в несколько провинций. Восточная часть — там, где находилась Геенна, — при этом точно отошла бы Альганне.

Огромная огненная стена возникла на севере много лет назад — так давно, что уже никто не помнил, когда именно. В Альтаке она занимала лишь небольшую часть на востоке, и по сравнению с масштабами Альганны это была действительно крошечная территория, но и она доставляла проблемы. Порой Геенна переставала быть просто стеной из вечно горящего пламени, и из неё что-то выбиралось. Это «что-то» охранители — защитники от порождений Геенны — называли демонами независимо от того, чем являлось вышедшее из огня нечто. К сожалению, мирным оно не было никогда, и охранители вынуждены были его уничтожать.

Да, по своей работе Огден скучал сильнее всего. Всё же он был не управленцем, а врачом, причём «медицинским работником особого статуса» — так в Альганне и Альтаке называли медиков, работающих на охранителей. Опасная работа, зачастую грязная и кровавая, — но Огдену нравилось.

Уже несколько месяцев он сидел в четырёх стенах — если не считать прогулки по дворцовому парку и немногочисленные визиты в центр города. Но это точно можно было не считать — Огден, как и все охранители, привык постоянно переноситься на север, тренироваться и принимать настоящих раненых. Быть охранителем — значит, всё время находиться в движении, поэтому теперь Огдену казалось, что он попал в болото и медленно тонет в нём.

Да, это было испытание, но сдаваться он не хотел. И готов был смириться со многим… но только не с вынужденной женитьбой на принцессе, которая была ему не нужна.

.

На четвёртый день после отъезда канцлера Огден впервые почувствовал себя более-менее уверенно. Почти не «плавал» на совещаниях, вопросы задавал не глупые, а грамотные и даже сумел решить проблему, не оставив её до возвращения Фокса — как делал все дни до этого. Просто потому что был не уверен в собственных решениях и не хотел рисковать.

И выходил из кабинета Огден почти довольным, даже улыбался немного. И улыбнулся шире, встретив в коридоре весёлую Каролину, которая куда-то шла в сопровождении своих фрейлин — Лайзы и Моники. И выглядела настолько привлекательно, что Огдену внезапно захотелось просто утащить её куда-нибудь и забыть об остальных запланированных на день делах.

Но он уже усвоил правило, которое вбивал ему в голову Фокс: если откладывать на завтра то, что можно и нужно сделать сегодня, то завтра может и не наступить.

— Огден! — почти завизжала Каролина и кинулась ему на шею. В присутствии не только фрейлин, но и советников, которые ещё не успели разойтись…

Огден вздохнул, ласково погладил девушку по спине и отстранил от себя. Посмотрел строго, и Каролина показательно надулась.

— Я помню, что ты говорил мне, — проворчала она обиженно. — Никаких проявлений чувств на людях. Да, я помню. Но Огден! Ведь она ещё не приехала.

— Дело не только в Анастасии, — покачал головой новоиспечённый король. — Не надо давать лишнюю пищу для сплетен.

— О том, кто я для тебя, и так все знают, — возразила Каролина. — И пока принцесса не приехала, я не вижу смысла прятаться. Подумаешь, объятие! Все знают, что я живу с тобой как жена. Жёны не прячутся по углам! В конце концов, это унизительно, Огден!

Он не знал, как ещё объяснить Каролине, что унижение для неё — это не катастрофа, а вот если унизительно будет для Анастасии…

— Просто выполни мою просьбу, — попросил Огден тихо. Просто попросил, без угроз и наставлений. — На людях мы всего лишь вежливо здороваемся друг с другом. Это моя просьба, Каролина. Моё решение. Уважай его.

— Может, ты ещё и запрёшь меня после того, как принцесса приедет? — с откровенной печалью вздохнула девушка. — А то, мало ли, вдруг она увидит меня в коридоре или в саду.

— Не запру. И вообще… — И тут Огдена осенило. — Я назначу тебя её главной фрейлиной. Да, точно! И как это я раньше не сообразил!

Каролина настолько удивилась, что даже не нашлась с ответом.

Анастасия

Путешествия по миру никогда не были лёгким делом. Не существовало способа мгновенно перенестись на другой конец континента — пространственные лифты не работали на большие расстояния. Хотя для того, чтобы добраться до Мальтерана, столицы Альтаки, понадобилось бы построить всего около пяти таких лифтов. И при желании можно было бы сократить путешествие до суток. Но, во-первых, пять лифтов подряд на максимально возможное расстояние осилит далеко не каждый маг — а если учесть, что в один лифт влезает не больше трёх человек, то одно такое путешествие сможет отправить на больничную койку пару специалистов по портальным перемещениям. А во-вторых, пространственные лифты не работали для грузов — только для людей. И являться в столицу без вещей, а потом ждать, пока они доберутся, дней пять… Плохая идея. Поэтому Анастасии и её сопровождающим нужно было добираться до места назначения почти без помощи магии.

На поезде.

Поезд Граага — Мальтеран ехал около пяти суток, с остановками в нескольких городах, самая длительная из которых была в приграничной Арзанне. Специально для Анастасии всё лето перестраивали один из пассажирских поездов, чтобы принцесса ехала с комфортом. Обычные пассажиры теснились в небольших купе, а для Анастасии подготовили настоящую комнату с большой кроватью, гардеробом, диванами и столиком. Ванны, конечно, в поезде не было — только слабый душ, но и это впечатляло, ведь в других поездах ничего подобного не имелось, лишь раковина и туалет.

Члены императорской семьи, как выяснилось, не ездили в Альтаку с длительными визитами уже очень давно, по крайней мере с тех пор, как изобрели железную дорогу. А до этого при необходимости обходились пространственными лифтами. Поэтому комфорт для путешествия Анастасии пришлось обеспечивать отдельно. Но в итоге получился такой красивый поезд, что удивилась и она, и её сопровождающие.

Отдельное купе кроме принцессы полагалось ещё канцлеру, остальных поселили по два-четыре человека. Также в поезде был ресторан, где предполагалось завтракать и обедать, а на ужин останавливаться в разных городах. Кроме того, была и общая гостиная с диванами, столами и наборами разных настольных игр, чтобы не скучать в дороге.

Но скучать Анастасии было и некогда. Ранним утром, простившись с императором, его детьми и их аньян — они все встали специально, чтобы сказать ей «до свидания», — принцесса в сопровождении целой толпы народа зашла в поезд. Оставив при себе двух служанок, Анастасия сразу принялась готовиться к путешествию и разбирать вещи. Почти всю поклажу отнесли в багажное отделение, но кое-что принцесса взяла с собой — нужно было развесить одежду в шкафу, а туалетные принадлежности поставить в ванную. Всё, конечно, сделали служанки — Анастасия лишь проверила, чтобы было понятно и удобно, а потом попросила девушек удалиться.

И только принцесса задумалась, стоит ли немного поспать до обеда или следует заняться чем-то другим, как в дверь купе постучали.

Почему-то Анастасия сразу поняла, кто решил потревожить её покой, и не ошиблась, увидев за порогом вежливо улыбающегося канцлера. Анастасия ещё не видела его сегодня — когда заходила в поезд, император упомянул, что делегация из Альтаки уже внутри, — поэтому вежливо поздоровалась, непроизвольно опуская взгляд вниз.

Да, канцлер был во всём чёрном, как и всегда, но камзол снял. А под камзолом у него оказался свитер из тонкой шерсти, связанный под самое горло. В сочетании с более простыми брюками, чем те, что Анастасия видела на канцлере раньше, у него был почти домашний вид.

— Доброе утро, ваше высочество, — мужчина поклонился.

Краска бросилась принцессе в лицо — она вдруг вспомнила, что так до сих пор и не переоделась. Как вошла в купе в дорожном костюме, который канцлер на ней уже видел, так и щеголяет в нём. Ох, что он о ней подумает? Что она лентяйка?

— Вы желаете отдохнуть или, может, переместимся в гостиную и во что-нибудь сыграем? Там целый шкаф с настольными играми. Мне кажется, некоторые даже я не знаю.

— Даже вы? — Несмотря на смущение, Анастасия постаралась держать лицо и улыбнулась. — А вы такой специалист по настольным играм, канцлер?

— Я бы сказал, что да, — пожал плечами мужчина, а потом произнёс удивительное: — Мой отец часто играл со мной во что-нибудь. Он считал, что некоторые настольные игры не менее полезны для обучения, чем скучные учебники. И вообще любил фразу: «Вся жизнь — игра». Поэтому в играх я действительно разбираюсь. Так что вы решили, принцесса? Мне оставить вас или пойдём в гостиную?

Анастасия не колебалась.

— Я бы предпочла поиграть. Только сначала переоденусь.

— Прекрасно, — канцлер довольно кивнул. — Тогда, если вы не возражаете, я позову ещё ваших компаньонок. Их же трое? Играть впятером будет идеально.

Почему-то внутри шевельнулось недовольство, но Анастасия быстро его погасила.

— Конечно, позовите. Только… я не помню, как их зовут. Мне представляли этих девушек, но…

— Не волнуйтесь, ваше высочество, — засмеялся Фокс. — Я непременно выясню их имена.

Роланд

Что ж, теперь у него есть пять дней, чтобы уговорить принцессу по приезду не горячиться и дать Огдену шанс, несмотря на то, что новоиспечённый король наверняка будет пытаться его не использовать. Оставалось надеяться на разумность Анастасии. Кроме того, при разговоре можно надавить на её уязвимость в Альганне, на то, что она навсегда связана у многих в сознании с предательством своих отца и брата. А в Альтаке принцесса может стать женой и королевой.

С точки зрения канцлера, за это следовало побороться. Хотя, когда он представлял Анастасию в свадебном платье рядом с Огденом, хотелось морщиться от досады. Но ничего — Роланду уже приходилось брать себя в руки, когда дело касалось чувств к чужой женщине. Да, это сложно, но не невозможно.

Он влюблялся несколько раз в жизни, и каждая такая влюблённость приносила горькое разочарование не только в самом чувстве, но и в людях.

Первый раз случился ещё в школе. На Роланда, симпатичного мальчишку в богатой одежде, обращали внимание многие девочки. Точнее, тогда все называли его Остином — король запретил записывать своего бастарда в школу, используя двойное имя. И чёрную одежду носить не велел.

— Не надо, чтобы на это обращали внимание, — так он объяснил тот поступок. — Окружающих это не касается.

Почему Фредерик так поступил, Роланд понял гораздо позже — когда осознал, что его венценосный отец был приверженцем тактики «брось котёнка в воду, если выплывет — молодец, а нет — ну и демоны с ним».

Если бы одноклассники Фокса изначально знали, что он бастард, всё было бы совсем по-другому. Его обходили бы стороной, не звали бы в совместные игры и проделки, и от девочек вместо заинтересованных взглядов Роланд получал бы полные пренебрежения смешки. Решение короля можно было бы посчитать заботой о благополучии мальчика — но, увы, всё было не так. Фредерик отлично осознавал, что правда так или иначе выплывет наружу и тогда Роланду будет несладко. Привыкнув к холодному отношению изначально, он бы не воспринимал его в дальнейшем с болезненной остротой. Но поскольку Роланд не привык…

Её звали Лита. Тоненькая девочка из богатой семьи, со светло-рыжими волосами — похожие были у самого Роланда, только волосы Литы сильнее отливали медью, тогда как его шевелюра в юности была более серо-русой. Он обратил внимание на эту девочку именно из-за её волос, потом очаровался непосредственным поведением и широкими искренними улыбками, влюбился… И тут в школу просочился слух, что Остин Фокс — незаконнорождённый.

— Как же ты осмелился за мной ухаживать! — возмущалась Лита, красная, с заплаканными глазами. — А если бы я в тебя влюбилась?! Ты же не можешь ни на ком жениться! Даже смотреть на меня не смей!

Она тут же отвернулась от него — как будто не было ни дружбы длиной в целый год, ни долгих душевных разговоров, ни нежности, с которой Роланд держал её маленькую ладонь. И разочарование в Лите оказалось настолько тотальным, что он потом ещё много лет на всякий случай старался даже не глядеть на девушек лишний раз.

Хотя в целом Фокс её понимал. Конечно, неприятно было узнать, что его происхождение не оставляет никаких шансов на семью и детей. Но всё же… Не обязательно ведь было вот так — рубить по живому? Обдавать презрением, нарочито поджимать губы, как только он появлялся рядом. Можно же было остаться просто друзьями, разве нет? Так и сказать: «Извини, но я хочу в будущем замуж». Роланд понял бы и совсем не обиделся. А Лита обидела его, и будто бы специально.

Отвернулась от бастарда не только она, но и многие другие одноклассники. Только один из них, наоборот, после случившегося захотел сблизиться с Фоксом.

— Почему? — недоумевал будущий канцлер, и мальчишка, которого Роланд считал самым умным в классе, пожимал плечами:

— А я просто не дурак. И не нежная барышня. Мне нет дела до того, можешь ты жениться или не можешь. Зато ты точно сын какого-то богача, а у меня ничего нет, кроме сильной магии — из-за неё, кстати, меня сюда и определили, в этот класс. А я не хочу всю жизнь быть на вторых ролях. Поможешь мне с карьерой, Остин?

— Я Роланд. Мне больше нравится второе имя.

— Да хоть третье, — расхохотался парень.

С тех пор прошло много лет, и теперь они не были обычными одноклассниками — нищим мальчишкой с сильным даром и бастардом в богатой одежде. Фокс сам сделал Троя Уолтера министром внутренних дел, отправив в отставку за взятки предыдущего, и нисколько об этом не жалел. Единственное, что беспокоило Роланда, — так это тот факт, что именно заместитель Троя однажды предлагал ему стать королём в обход остальных наследников Фредерика. Друг клялся, что ни при чём, но Фокс в этом сомневался. И надеялся, что за десять лет, прошедших с этого дня, Уолтер успел оставить свою затею. Кстати, именно на Лите он в итоге женился, но не из-за любви, а из-за её богатого отца. Фокс знал, что в этом браке родились двое мальчишек, но дома у Троя он ни разу не был, предпочитая общаться исключительно на работе и по делу.

С той поры Роланд не слушался отца в вопросах одежды и всегда носил чёрное, подчёркивая свой статус — чтобы у окружающих изначально не было никаких иллюзий. Особенно у женщин.

Второй раз Роланд влюбился уже в академии, в одну из однокурсниц. И поначалу ему показалось, что нечто может получиться, несмотря на его статус… Но потом Фокс случайно услышал разговор девушки с подругой, в котором она признавалась, что «с Роланда нечего взять, кроме его чувств ко мне, а чувства — неважный товар», и всё рухнуло, так толком и не построившись.

Той девушке Роланд ничего не сказал, но продолжил встречаться с ней только ради телесных радостей. Чувствовать что-либо ещё после того разговора он перестал. И это оказалось неожиданно удобно — никаких ожиданий, следовательно, никаких разочарований.

Несколько лет Фокс придерживался подобной философии, меняя девушек чаще, чем тетради для лекций. А потом умудрился вляпаться в замужнюю…

Он тогда ещё не вступил в должность канцлера, но уже был близок к этому. Тамира — яркая брюнетка на пять лет старше Роланда — положила на него глаз на одном из официальных мероприятий. Она была супругой рядового сотрудника министерства торговли, считала мужа откровенным лопухом и мечтала о лучшей жизни. Статус постоянной любовницы канцлера её вполне устраивал, и Тамира с упорством барана принялась двигаться к своей цели. Осознав, что Роланд падок на искренние чувства, притворилась по уши влюблённой, клялась, что несчастна в браке, что муж её не любит и даже бьёт, и чуть ли не на колени падала, умоляя не отвергать её. Хотя дело было не только в коленях и пылких чувствах — Тамира, являясь на редкость умной женщиной, сразу смекнула, что о Фоксе некому заботиться (его мать к тому времени год как умерла), и взяла на себя эту обязанность.

Став канцлером, он купил ей квартиру, куда Тамира в любой момент могла приходить, как она говорила, «устав от мужа». И в целом Роланд не скупился на подарки, тем более что Тамира действительно была нежна с ним. И, возможно, так всё и продолжалось бы ещё много лет, если бы женщина не забеременела и не избавилась от ребёнка, думая, что Фокс ни о чём не узнает. Но он узнал.

— Зачем? — спросил он тогда любовницу, искренне недоумевая. — Я бы заплатил штраф, он не такой уж огромный.

— По-твоему, я сошла с ума? — всплеснула руками Тамира. — Зачем мне рожать от тебя? Я замужем, у меня есть ребёнок от законного супруга. Плодить бастардов — путь в никуда! Я не хочу своему малышу такой судьбы, а ты эгоист, если этого не понимаешь!

Роланд тогда чуть не проболтался — хотел сказать, что это ему не повезло, потому что он сын короля и просто не может уехать из страны без разрешения Фредерика. Но собственного сына или дочь он бы спрятал в Альганне. И Тамиру мог бы туда перевезти, если бы она захотела.

Завершив эти отношения, Фокс больше не связывался ни с какими женщинами, кроме продажных. Для него это был идеальный вариант. Да, порой Роланду кто-нибудь нравился, но он гасил в себе эту симпатию быстрее, чем она успевала разгореться.

Фокс считал, что должен постараться сделать так, чтобы Анастасия воспринимала его всего лишь как друга, но ни в коем случае не догадалась о его чувствах.

Иначе он всё испортит.

Анастасия

Её компаньонок звали Элиза, Нинель и Флоранс, и каждая из них была по-своему очаровательна, несмотря на то, что все они только недавно закончили университет и стажировались — Элиза и Флоранс в первом отделе дознавательского комитета, а Нинель была младшим сотрудником службы безопасности. Ничего толкового они ещё не умели, но отправлять в качестве компаньонок опытных дам Гектор Дайд и не мог — фрейлины должны быть одного возраста с принцессой. Впрочем, как Анастасия поняла из того, что успела услышать от Эрнеста Тада — сотрудника первого отдела и главного в своей свите, — среди его коллег состоялся целый конкурс, кто именно поедет с принцессой. Выбирал в том числе лично Дайд.

Так что все три девушки были талантливыми — в этом Анастасия не сомневалась. Но увы: талантливы они были не только в магии. Ещё они умели виртуозно строить глазки. И даже, кажется, соревновались в этом, найдя своеобразное развлечение в том, чтобы пытаться расшевелить подчёркнуто вежливого канцлера.

Фокс не реагировал, точнее, реагировал слабо, равнодушно — и это принцессу отчего-то радовало. И в какой-то момент, успокоившись, что канцлер не отвечает на «ухаживания» девушек, Анастасия наконец расслабилась и смогла получить удовольствие от настольной игры. А там было от чего получать удовольствие.

Игра называлась «Королевство» и была стратегической. Каждому игроку нужно было построить собственное королевство, ориентируясь на первоначальный капитал и условия, которые выпали по жребию. Условия были равные, но разные. В дальнейшем предполагалось не только строить, но и находить союзников, и воевать с соседями. В итоге побеждал тот, кто сумеет «поглотить» хотя бы половину остальных игроков. Победителем — что естественно — оказался канцлер. Причём у Анастасии возникло ощущение, что он ещё и поддавался, чтобы затянуть игру и не шокировать быстрой победой нежные чувства девушек.

А шокировать было чем — Фокс легко складывал, вычитал и даже делил-умножал в уме большие числа, непринуждённо придумывал настолько хитрые ходы, что соперники сами оказывались на грани банкротства, не гнушаясь откровенно обманывать даже союзников. А когда одна из девушек уколола его этим, пожал плечами и сказал с весёлой улыбкой:

— Это всего лишь игра, Флоранс. Не стоит воспринимать её серьёзно.

— По манере игры можно многое сказать о человеке, разве не так? — возразила Флоранс, и канцлер кивнул:

— Так. Действительно — многое. Но не всё.

— Однако же вы играете слишком хорошо для нас, Роланд, — вмешалась Элиза, невинно хлопая ресницами. — Для нас троих, конечно, — принцесса могла бы составить вам конкуренцию, но не мы. — Это была откровенная лесть: Анастасия играла не менее ужасно, чем остальные девушки. — Может, выберем какую-то другую игру? В которую вы не очень хорошо умеете играть.

— Боюсь, что таких игр не существует, — усмехнулся канцлер. — Но я могу предложить…

— Прятки! — неожиданно воскликнула Нинель и хлопнула в ладоши. — Давайте сыграем в прятки!

Анастасия уставилась на неё с недоумением — какие прятки могут быть в поезде? Но Фокс, к её удивлению, кивнул и лукаво улыбнулся:

— Хорошо, я согласен. Как я понимаю, вы хотите, чтобы я водил, верно?

— Разумеется! — заявили все девушки хором, и Анастасия фыркнула.

— Я согласен, но с одним условием — вы прячетесь только здесь, в этой комнате, в коридоре, в столовой или в своих личных комнатах. В подсобные помещения не заходить. Договорились?

— Да-да-да! — обрадовались компаньонки принцессы, а через мгновение канцлер, закрыв глаза, начал считать, и девушки бросились врассыпную, убежав из гостиной так стремительно, что Анастасия даже удивилась. И, посидев на месте ещё пару секунд, решила, что сложнее отыскать человека, который находится где-то поблизости, — поэтому попросту спряталась за кресло, на котором сидел Фокс.

Как она и предполагала, канцлер её не заметил, хотя гостиную осмотрел. Но, когда он обходил кресло, Анастасия тоже осторожно перемещалась, стараясь не шуметь. В итоге, как только Фокс вышел, она опустилась на его место и с видом победителя принялась ждать.

Канцлер в сопровождении трёх девушек вернулся минут через пять. Он поначалу выглядел обеспокоенным, но, увидев Анастасию, обрадовался.

— Ох, ваше высочество! — воскликнула Элиза, всплеснув руками. — А мы вас обыскались! Роланд говорил, что в гостиной вас точно нет!

То, с какой лёгкостью эти девушки начали называть канцлера по имени, вызывало у Анастасии странную досаду, которую она никак не могла проанализировать. Ей самой отчего-то было тяжело так обращаться к канцлеру.

— Да, я не ожидал, — кивнул Фокс, глядя на принцессу с уважением. — Я ведь здесь всё проверил. Где вы были, ваше высочество?

— Секрет, — улыбнулась она, не желая признаваться, что просто сидела на корточках за креслом, а потом обходила его гуськом. — Но знаете что? Я ужасно проголодалась. Нас здесь будут кормить или нет?

— Сейчас распоряжусь, — тут же откликнулся Фокс и вышел из гостиной.

Роланд

Конечно он заметил Анастасию за этим креслом. Хотя она очень старалась спрятаться. Но у Фокса был чуткий музыкальный слух — он разобрал почти неслышное дыхание девушки и шелест ткани её брючного костюма, а потом увидел и край туфель. Но говорить ничего не стал — хотел, чтобы она победила. И чтобы убедилась в том, что он не всесилен и может чего-нибудь не заметить. Так будет проще с ней договариваться.

Фрейлин для принцессы подобрали хороших — эти девушки Роланду понравились. Не как девушки, разумеется, хотя все три были симпатичными. Светло-русая Элиза, сероглазая, с острым маленьким носиком; темноволосая и темноглазая Флоранс с чуть смугловатой кожей — кто-то из её предков явно был родом из Корго, и Нинель — слишком высокая, со спортивной длинноногой фигурой, но тоже весьма миловидная голубоглазая шатенка. Все три девушки весьма активно строили канцлеру глазки — причём, кажется, искренне, — но при этом не забывали и о собственных обязанностях. Ни одна из них не убежала далеко от гостиной, где осталась принцесса, — и все хором выдали местоположение Анастасии, как только Роланд сказал, что никого не заметил. Не хотели, чтобы он долго искал её высочество, — и правильно, мало ли что может случиться?

После быстрого завтрака, за которым к ним присоединились ещё несколько человек из свиты Анастасии — её камеристка, артефактор и врач, — Роланд вновь предложил настольные игры, но на этот раз выбрал вариант попроще — карты. Все с интересом согласились, особенно отчего-то обрадовался артефактор.

Отчего стало понятно чуть позже, когда Роланд обнаружил, что из всех игроков хорошо играет только этот парень по имени Риан Ортего. Хотя «хорошо» — слишком слабо сказано: артефактор играл так, будто полжизни только этим и занимался. Рист — вообще непростая игра, и Фокс вряд ли научился бы в неё играть на должном уровне, если бы ею не увлекался король Фредерик. Впрочем, он увлекался не только ристом — в целом обожал любые игры, но рист был его любимым развлечением. С Роландом Фредерик обычно играл на желание, и сколько же сил пришлось потратить, чтобы научиться выигрывать и иметь возможность отстаивать хотя бы некоторые свои интересы…

Ещё сносно играла камеристка, остальные — так себе, хотя и с интересом. В итоге канцлер выиграл три сеанса подряд, и тут Анастасия сделала неожиданное предложение:

— Мне кажется, скучно играть, если всё время понятен победитель. Предлагаю заменить игру. Давайте сыграем в болвана*. По парам. Соперников будем выбирать по жребию.

(*Болван — аналог игры в дурака.)

— Болван — совсем простая игра, — возразила Элиза, удивившись предложению Анастасии. — Для детей.

— Зато там не надо много думать — всё решают везение и риск, — тут же откликнулся артефактор, кивнув принцессе. — Я поддерживаю её высочество. Давайте попробуем. Не факт, что у канцлера получится победить в этом случае.

— Согласен, — подтвердил Роланд, посмеиваясь.

Бросили жребий, и первой парой соперников стали Флоранс и Нинель. Пять минут — и победителем стала Флоранс. Следующими играли камеристка Кларисса Колби и Морган Рид, врач Анастасии, — победил врач. Третьей парой были Анастасия и Элиза — и несмотря на то, что фрейлина безумно хотела победить принцессу, её высочество не уступила победу.

Последними играли канцлер и Ортего — и это был самый жаркий матч. Роланду показалось, что у соперника даже макушка от усердия дымилась. И было мгновение, когда канцлер думал, что всё же проиграет, — но Риан совершил досадную ошибку, и Фокс победил.

— Эх! — воскликнул парень нарочито печально. — И даже в болвана вы играете отлично, канцлер! А ведь это единственная игра, в которую можно обыграть дя… его величество Арена.

Роланд невольно обратил внимание на странное «дя» перед титулом императора, но подумать об этом не успел — Анастасия быстро проговорила:

— Давайте дальше бросать жребий, кто с кем будет играть.

Первой парой выпали Флоранс и Морган Рид. Играли недолго, и победила фрейлина, огласив гостиную радостным визгом, из-за чего присутствующие заулыбались.

— Простите, — хихикнула девушка, зажав рот ладонью. — У меня просто трое старших братьев. Мы с ними часто в болвана резались, то есть играли, когда маленькими были.

Трое старших братьев…

Роланд сразу вспомнил своих братьев — только младших. Впрочем, он отчего-то никогда не воспринимал ни Тедеона, ни Грегора, ни Огдена своими настоящими родственниками. Даже король Фредерик вызывал в нём какие-то родственные чувства — хотя в этих чувствах было немало злости, однако в целом Фокс считал короля отцом, пусть и весьма своеобразным. А вот эта троица… Хотя Огден, конечно, хороший парень. Но «брат» — слишком громко сказано.

Второй парой играли Анастасия и канцлер, и Роланд сделал всё возможное, чтобы проиграть. Не нарочито, осторожно, но проиграть, отдав в нужный момент важные карты. Принцесса удивилась, но свой выигрыш восприняла с достоинством и без особой радости, а вот артефактор не преминул пошутить, что канцлер всё же не всесилен.

— Конечно, — тут же откликнулся Роланд и, улыбнувшись Анастасии, добавил: — Особенно перед её высочеством.

Девушка чуть порозовела, но улыбнулась в ответ.

Итоговый матч тоже выиграла принцесса, хотя Флоранс, в отличие от канцлера, не поддавалась и очень расстроилась, оставшись в болванах.

— А теперь всем «оболваненным» вы придумываете фант, ваше высочество, — предложил Роланд, и Анастасия удивлённо на него посмотрела.

— Фант? Но когда мы играли до этого, ничего подобного не было.

— Можно и изменить правила. Не стесняйтесь, принцесса, придумывайте для нас испытания. Никто же не против выполнить желание принцессы?

Все помотали головами, хотя, судя по лицам, особого восторга никто не испытывал. Особенно врач — он вообще чаще всего казался таким суровым, что у Роланда не возникало никаких сомнений: этот человек поехал с принцессой не по своей воле. Скорее всего, Моргана Рида настойчиво попросил император. А может, совсем даже и не просил… но в любом случае настойчиво.

Предлагая Анастасии придумать каждому участнику фант, канцлер преследовал собственную цель. Он хотел убедиться — пожалуй, теперь окончательно, — что принцесса действительно адекватная и добрая девушка, какой он её и воспринимал. Роланд лучше всех присутствующих знал, какими гадкими становятся люди, когда им дают над кем-то хотя бы немного власти. И те испытания, которые придумает Анастасия для окружающих, смогут рассказать о её настоящем, а не притворном характере, если не всё, то многое.

Поначалу принцесса вообще не хотела ничего придумывать, но потом, под напором канцлера и, к удивлению Роланда, Ортего, сдалась. И начала с Флоранс:

— Спойте нам, пожалуйста. Хотя бы пару куплетов любой песни. Я помню, вы говорили, что неплохо поёте.

— О, ваше высочество! — благодарно воскликнула девушка. — Я ещё и прекрасно играю на гитаре. Хотите, принесу её сюда и сыграю вам?

— Конечно хочу.

В результате Флоранс играла и пела совсем не пару куплетов, а несколько песен. А потом бренчала на гитаре весёлую мелодию, под которую кружились в танце артефактор и Элиза — это был их общий фант, один на двоих.

После Нинель рассказывала вслух длинное стихотворение — самое длинное из всех, что помнила, — и делала это так хорошо, что Роланд ничуть не удивился, когда выяснилось, что в детстве девушка ходила в театральный кружок. Затем Кларисса показывала пантомиму, а Морган Рид её угадывал, причём камеристка столь забавно изображала дикую кошку, которая лезет по дереву, выпуская когти, что улыбнулся даже хмурый врач её высочества.

Оставался только сам Роланд, и Анастасия, несколько мгновений помолчав, словно раздумывая, что бы загадать, в конце концов сказала:

— Я хотела бы задать вам один вопрос. Но полагаю, что отвечать на него нужно в одиночестве. Поэтому остальных прошу удалиться.

Фокс поднял брови: подобного он не ожидал. И даже представить не мог, о чём собирается спрашивать принцесса, — до тех пор, пока все молча не ушли из гостиной и Анастасия не произнесла, покраснев и смутившись, как ребёнок:

— Расскажите мне о своём отце, канцлер.

Анастасия

Изумление на лице мужчины отразилось столь явно, что она совсем застыдилась своего поступка. Понимала ведь — неприлично спрашивать о таком. В Альганне и то не совсем прилично, хотя и проще, а уж для незаконнорождённого альтакца это и вовсе оскорбительный вопрос.

— Зачем это вам, принцесса? — поинтересовался Фокс, справившись с удивлением. Теперь его глаза иронично блестели. — Мой отец всё равно уже умер, познакомить я вас не смогу.

— Мне просто любопытно, кем он был, канцлер, — пожала плечами Анастасия, пытаясь говорить спокойно — хотя её слегка потряхивало от волнения и собственной наглости. — Интересно. Вот и всё. Я обещаю никому не говорить.

На губах Фокса мелькнула лёгкая улыбка, из-за которой Анастасию отчего-то бросило в жар.

Лицо этого человека удивительным образом преображалось, когда он улыбался — особенно вот так, мягко и понимающе, — и становилось менее строгим, более приветливым. И в глазах появлялся живой и дразнящий блеск.

— И какие же у вас соображения, принцесса? — хмыкнул канцлер и, откинувшись в кресле, сложил руки на груди. — Мне тоже, знаете ли, интересно, к каким выводам вы пришли. Раз вы задали этот вопрос — значит, думали о моём происхождении. И до чего додумались?

— Я думаю, ваш отец был очень богатым человеком. Поэтому вы выучились, получили хорошее образование…

— Отличное, ваше высочество, — уточнил Фокс педантично. — Я получил отличное образование. Лучшее из возможных в Альтаке. Простите, что перебил. Итак?

— Вы упоминали, что ваша мама работала на кухне, но не говорили, на какой кухне. Я думаю, это была королевская кухня. Верно?

— Абсолютно, — кивнул канцлер серьёзно, и Анастасия сглотнула.

Ей казалось, будто она балансирует на тонком льду.

А ещё вдруг захотелось узнать, что чувствует этот странный, но до безумия притягательный человек. И кстати…

Браслет! Браслет на её руке не нагрелся. Значит, канцлер ничего не замышляет против принцессы.

Ободрённая этой мыслью, Анастасия осторожно убрала эмпатический щит… и едва не задохнулась от лавины чужих эмоций, ярких и сильных, как мгновенный удар в грудь.

Канцлеру было забавно, горько и больно. И всё это — сразу. Словно его одновременно и смешила, и огорчала эта ситуация и её вопрос. А ещё…

Что-то жаркое и нежное коснулось сердца, вызывая невольное учащение пульса. Это что-то было похоже на… симпатию? Нет — больше. Гораздо больше.

Испугавшись, Анастасия вернула щит на место и, закашлявшись, продолжила, стараясь не думать о том, что недавно почувствовала:

— Я полагаю, ваш отец либо жил, либо работал во дворце, как и ваша мать, только она была работницей кухни, а он… каким-то важным человеком. Может, советником короля…

— Или самим королём, — иронично откликнулся Фокс, и Анастасия замолчала.

Недавний жар чужих эмоций под давлением её собственного страха уходил, растворялся — и сейчас принцесса чувствовала лишь ужас перед последними словами канцлера.

— Король… Фредерик? — выдохнула Анастасия и невольно вцепилась пальцами в подлокотники кресла. — Но…

— Никаких «но», ваше высочество, — усмехнулся канцлер невесело. — Или вы думали: зря в Альтаке приняли этот закон с двойными именами и запретом на женитьбу для бастардов? Во все времена были такие дети. Ничего особенного в этом нет. Вы хотели знать о моём отце? Что ж, пожалуйста, — он был хитрым и жестоким человеком. И целенаправленно растил помощника для одного из своих сыновей. Дал мне всё, что мог, — но любви у него ко мне никогда не было. Я ответил на ваш вопрос?

— Д-да, — произнесла Анастасия, запнувшись, и канцлер, встав с кресла, подал ей руку.

— Тогда пойдёмте, нам пора на обед. И вот ещё что, принцесса… Не думайте об этом. Моё происхождение не имеет для вас никакого значения. Вам достаточно лишь знать, что я не могу причинить зла никому из наследников Фредерика. И если вы станете женой короля Огдена и моей королевой, я буду верен вам до последнего вздоха.

Анастасия приняла протянутую руку и встала.

Глаза щипало от слёз, но она старательно держалась. Только прошептала:

— Он взял с вас клятву, да? Кровную…

— Верно, — кивнул Фокс, и в его лице на мгновение промелькнуло нечто вроде досады.

— А какая была формулировка?

— Я потом расскажу, — пообещал он, сжимая её руку. — А пока идёмте обедать.