Чужой престол

Глава шестая

Анастасия

После признания канцлера отчего-то стало легче называть его Роландом — будто треснула какая-то преграда, которая находилась между ними. А может, дело не только в его рассказе, но и в том, что Анастасия впервые сняла во время этого разговора эмпатический щит? И почувствовала по отношению к себе то, что не ощущала ещё ни разу в жизни.

Да, когда принцесса училась в университете, она дважды пыталась встречаться с молодыми людьми — аристократами, как и положено. В то время закон о титулах ещё не был принят, поэтому на не-аристократов Анастасия старалась даже не заглядываться — ей хватило безнадёжных и безответных чувств к Гектору Дайду. Находясь рядом с ним, принцесса порой снимала эмпатический щит… но тут же ставила его обратно: было неприятно чувствовать равнодушие главного дознавателя.

Те парни, с которыми Анастасия встречалась в университете, были менее равнодушными, но у обоих интерес к её титулу оказывался выше интереса к личности — это очень чувствовалось по всему, что они делали и говорили. И ничего, кроме разочарования, принцессе те отношения не принесли. Она даже жалела, что родилась Альго, — насколько же проще быть обычным человеком, без дурацкого «ваше высочество»…

Но она, по крайней мере, была вольна делать что угодно — за редким исключением. В целом ни отец, ни дядя не лютовали и не заставляли Анастасию ни присутствовать на официальных приёмах, которые она не любила, ни общаться с «нужными» людьми. Никто не настаивал, чтобы она непременно стала артефактором или дипломатом — нет, все легко приняли её выбор профессии. По сути, история с Огденом была первой попыткой давления на Анастасию со стороны дяди Арена. Но и то — весьма умеренного.

А если судить по тому, о чём вкратце обмолвился Фокс, ему всю жизнь не давали воли. Незаконнорождённый сын короля, из которого специально «лепили» будущего канцлера… Естественно, никто не спрашивал мальчишку, а чего хочет он сам? И с таким отношением к себе он до сих пор сидит во дворце, не уехал никуда…

А может, он и не может уехать? Кто знает, что за формулировка была в той клятве?

Роланд сказал не думать об этом, но у Анастасии не получалось не думать. И она до самого вечера порой проваливалась в рассуждения, невольно бросая изучающие взгляды на канцлера, у которого из-за этого разговора нисколько не изменилось настроение — будто и не было её вопроса и их беседы. Анастасия думала о том, каково ему было в детстве… Жить среди роскоши, знать, что ты — старший сын короля, но ни на что не имеешь права. И каково ему сейчас? А ведь он — дядя Арен сам говорил — давно, по сути, управляет Альтакой. Неужели не хочет называться королём по-настоящему?

Несмотря на эти мысли, первый день путешествия прошёл хорошо, Анастасия даже почти не устала от постоянного стука колёс и ощущения, что находишься не у себя дома. И ресторан при вокзале города, где остановился вечером их поезд, тоже порадовал — кормили там хорошо, ещё и развлекали песнями и танцами от труппы местного театра. Даже жаль было через пару часов вновь возвращаться в поезд.

— Спокойной ночи, ваше высочество, — попрощался с Анастасией Фокс, вежливо поклонившись. И иронично покосился на стоящую рядом с принцессой Элизу, которая заинтересованно спросила:

— А вы в другом вагоне живёте, да, Роланд?

Вопрос был более чем бестактный — даже Флоранс и Нинель посмотрели на Элизу с возмущением, а Анастасия почувствовала, что розовеет.

— В другом, — подтвердил канцлер, кивнув, и совсем просто добавил — будто речь шла о погоде: — Вам следует обратить внимание на кого-нибудь другого, милые барышни. Я не зря ношу чёрный цвет.

И пока «милые барышни» переваривали этот ответ, Роланд спокойно удалился.

— Ваше высочество, — вздохнула Элиза сразу после того, как высокая фигура мужчины скрылась за дверью, ведущей в соседний вагон, — а может, вы измените этот дурацкий закон, когда станете королевой, а?

— Лиз, не наглей, — буркнула Флоранс, ткнув подругу в бок локтем. — Её высочество сама разберётся.

— И всё-таки, — вздохнула Нинель, — такой мужчина — и не может жениться… Ну несправедливо же!

Анастасия резко вздохнула и стиснула ладони в кулаки.

Жениться…

Почему-то, как только она представляла канцлера женатым, её захлёстывала волна ярости.

И хотелось кого-нибудь убить.

.

Чуть позже, когда Анастасия уже находилась в своём купе в одиночестве и даже переоделась в ночную рубашку, в дверь тихо постучали. Принцесса быстро накинула халат и, подойдя к двери, открыла её.

За дверью оказался Риан в сопровождении Моргана Рида. Причём брат улыбался, а вот врач выглядел, как и обычно, хмурым.

— Доброго вечера, Тасси, — произнёс Риан, как только они с Ридом шагнули через порог и Морган закрыл за собой дверь. — Ты кое-что забыла, но мы решили напомнить. Дядя Арен ведь приказал, чтобы Морган смотрел тебя каждый вечер.

«Тасси», «дядя Арен»… Анастасия почувствовала, что глаза у неё непроизвольно лезут на лоб.

— Он… знает? — удивлённо пробормотала девушка и покосилась на сурового Моргана. Тот молча кивнул, а Риан рассмеялся — и Анастасия невольно застыла, вслушиваясь в звучание совсем другого голоса и всматриваясь в чужое лицо. Это было безумно необычно — видеть и слышать брата в другом человеке. Иной голос, иная внешность… Но настоящее проступало в Риане, как истинные черты человека проступают даже сквозь грим, и Анастасия никак не могла отделаться от ощущения, что её брат вот-вот встряхнётся, словно собака, и сбросит маску с лица.

Впрочем, она понимала, что он этого точно не сделает.

— Знает, — произнёс Риан и с улыбкой оглянулся на Моргана. — Видишь, как он доволен по этому поводу.

Анастасия не удержалась от смешка, увидев, как скривился Рид.

— Извините этого балабола, ваше высочество, — произнёс мужчина уважительно. — Да, я в курсе, кем он вам приходится. Скажите… браслет Тайры за сегодняшний день ни разу не потеплел?

— Вы и о браслете знаете? — удивилась принцесса и искренне опешила, когда Рид спокойно пояснил:

— Тайра — моя дочь, ваше высочество.

— И это она настояла, чтобы Морган тоже отправился в Альтаку, — подхватил Риан, по-прежнему улыбаясь, но уже как-то печально. — Видишь ли, он тоже шаман, как и Тайра. Поэтому и будет осматривать тебя каждый вечер, проверять, не было ли воздействия их магией.

— Защитница, — прошептала Анастасия и, не выдержав, рухнула в ближайшее кресло.

Принцессе казалось, что её голова распухла от вопросов. Было ощущение, что она не на помолвку с королём соседней страны едет, а выполняет особо сложное шпионское задание, не иначе.

Может, так и есть, конечно. От дяди Арена всего можно ожидать.

— Так что там с браслетом? — напомнил ей Риан. — Не теплел?

— Нет. Но я ни с кем наедине и не оставалась, кроме одной из служанок, но подозревать Мэл в дурных намерениях я даже в дурном сне не смогу.

— А канцлер? С ним ты оставалась наедине.

Анастасия, фыркнув, покачала головой:

— Оставалась, но ничего плохого он мне не желает.

Она вдруг вспомнила о том, как сняла эмпатический щит и что при этом почувствовала, — и смутилась. Даже на всякий случай ущипнула себя за руку, чтобы не краснеть.

— В принципе, логично, — покивал Риан. — Более того, я уверен, он будет над тобой трястись и пылинки сдувать, чтобы ты в Альтаке осталась — ему это выгодно. Вон даже поддался тебе, чтобы ты выиграла в карты.

— Думаешь, поддался? Я не заметила.

— Да точно, Тасси!

— Он поддавался, ваше высочество, — подтвердил Морган. — Это многие заметили, потому что канцлер не слишком скрывался. Он был осторожен, но можно было сделать всё и изящнее. Видимо, ему было безразлично, догадаемся мы или нет.

— Почему?

— Не знаю. Скорее всего, это просто неважно. Вы теперь знаете, что он поддавался, — ну и что это меняет?

— Вы правы, Морган, — вздохнула Анастасия. — Ничего не меняет. Да и доказательств у вас нет, и, даже если я поинтересуюсь, зачем ему это, он может ответить, что вам просто показалось.

— Зачем ему это, и так понятно, — хмыкнул Риан, почти воинственно складывая руки на груди. — Говорю же — он начнёт теперь с тебя пылинки сдувать и всячески подлизываться. Но это неплохо. Морган, ты будешь смотреть Тасси или нет?

— Буду, — тут же откликнулся врач и, перекинув через плечо сумку из тёмно-коричневой кожи, которую Анастасия поначалу не заметила, открыл её и достал оттуда глиняную миску и металлическую флягу. Поставил миску на журнальный столик перед креслом, на котором сидела принцесса, налил туда воды и попросил, кинув на Анастасию быстрый и серьёзный взгляд:

— Плюньте, ваше высочество.

— Что? — она так поразилась, что даже рот открыла.

— Плюньте, — повторил Морган со вздохом. — Лучше всего судить о состоянии вашего организма по жидкостям, слюну достать проще всего. Извините меня, если это оскорбительно.

— Нет-нет, — тут же засуетилась Анастасия и сделала то, что просил Рид. — Я просто удивилась, только и всего…

Мужчина кивнул и вновь начал что-то доставать из сумки. Расставлял на столе, открывал, а потом бросал в воду, помешивая какой-то палочкой, и вглядывался в содержимое. Анастасия смотрела на это всё, как любой человек смотрел бы на полёт слона, и чувствовала себя по-идиотски, совершенно не понимая, что происходит и как на это нужно реагировать.

— Тасси, — неожиданно позвал Риан и, опустившись на корточки рядом с креслом, улыбнулся, вглядываясь в её глаза. — Может, ты о чём-нибудь хочешь меня спросить? Пока Морган работает, можем тихонько пообщаться.

Анастасия на несколько мгновений задумалась — а ведь действительно у неё было множество вопросов… ещё вчера было. Да и только что, когда Риан сказал, что Морган Рид — шаман и отец Тайры.

Но сейчас она отчего-то ни одного не могла вспомнить.

— Знаешь, — прошептала принцесса и, протянув руку, провела кончиками пальцев по щеке брата. Колючая… — Мне главное, что ты невиновен. А с остальным мы как-нибудь справимся.

Риан кивнул и, перехватив её руку, поцеловал ладонь.

Роланд

Его купе было не таким просторным, как купе Анастасии, но тем не менее одноместным и вполне уютным. Даже кровать поставили широкую, гораздо шире, чем в обычных поездах. При желании здесь и вдвоём можно было бы уместиться, но вот чего Фокс точно не собирался делать, так это соблазнять фрейлин или служанок принцессы. Милые девушки, но не для него.

Умывшись и переодевшись перед сном, канцлер выключил свет, перед этим на всякий случай наложив на дверь дополнительное сигнальное заклинание, а затем лёг в постель. И под негромкий перестук колёс задумался, глядя на едва видимый в темноте потолок.

Сегодня днём Роланд попросил принцессу не вспоминать о том, что рассказал ей, и старательно делал вид всё оставшееся время, что и сам нисколько не беспокоится. На самом деле, этот недолгий диалог и ему растревожил душу и вскрыл старые нарывы. Стало неприятно и обидно, как в детстве, когда Фокс общался с отцом и понимал, что всего лишь инструмент, вещь, поделка, которую обтёсывают до состояния совершенства, чтобы в будущем использовать. Но ни капли не любят, даже не уважают. Хотя, пожалуй, ценят. Да, его настолько ценили, что обманом выманили клятву верности.

Конечно, Фредерик понимал — как только юный Роланд сообразит, в чём дело, даст дёру из столицы при первой же возможности. Не для того король вкладывался в бастарда, чтобы позволить ему убежать. Поэтому клятва содержала обещание не только никогда не идти против братьев, но и не покидать того, кто занимает престол, без его разрешения.

В то время Роланд, выслушав рассказ короля о своём происхождении, не понимал точно, в чём именно клянётся. Да и как было понять, если Фредерик просто сказал:

— Ты уже большой мальчик, кроме того, ты мой сын. И я должен взять с тебя кровную клятву — как гарантию того, что ты никогда не поднимешь руку ни на меня, ни на своих братьев.

— Конечно не подниму! — искренне возмутился юный Фокс. — Это же нечестно! Давайте вашу клятву. Что нужно делать и говорить?

И спустя минуту Роланд просто повторил всё, что сказал ему король. Послушно и спокойно, даже не думая о том, зачем это на самом деле нужно. И не понимая, что человек, который только что назвал себя его отцом, может запросто обмануть.

Понимание всего этого пришло не сразу, но пришло, и разочарование было горьким и абсолютным.

Роланд не мог ничего — ни претендовать на престол, ни участвовать в заговоре против своих братьев, ни уехать из Альтаки, ни жениться на понравившейся девушке. Совершенно бесправное существо, хуже бродячей собаки, у той есть хоть какой-то выбор. Он же был вынужден делать всё так, как хотел Фредерик.

Ну, почти всё.

Незадолго до смерти король, лёжа в постели и наблюдая за Роландом, который кратко пересказывал ему последние события в мире и королевстве, вдруг произнёс:

— Сегодня утром я написал завещание, по которому оставляю престол Тедеону.

Канцлер, от неожиданности клацнув зубами, поджал губы и процедил:

— И зачем вы это сделали, ваше величество? Чтобы мальчики не передрались?

— И это тоже, — кивнул Фредерик и, прокашлявшись, продолжил: — Они же как два шелудивых кота, никак не поделят территорию.

— Думаете, ваше завещание остановит их от вражды? — Роланд с иронией рассмеялся. — Я не имею подобных иллюзий. Как только вы покинете этот мир, у нас начнётся гражданская война.

— Так предотврати её, — прошипел король, вытер кровь, выступившую на губах, усмехнулся и многозначительно посмотрел на своего старшего сына. — Я что, зря тебя всему учил? Сделай так, чтобы в Альтаке не было никакой гражданской войны.

— Как?

— Как хочешь. Ты сообразительный, Роланд. Даже жаль, что я заставил тебя дать ту клятву… Теперь можно было бы всё переиграть, но увы — не получится. Боюсь, даже если бы я написал завещание, где объявил бы тебя наследником престола, это не сработало бы. Завещание завещанием, но как только ты пойдёшь против воли своих братьев — нарушишь клятву.

Фокс настолько удивился сказанному, что несколько секунд просто смотрел на Фредерика, не понимая — он действительно это сказал или послышалось?

— Вы… думали о том, чтобы…

— Ещё бы я об этом не думал, — скривился король. — Ни Тедеон, ни Грегор не смогут удержать престол без твоей помощи. Огден… не знаю, не знаю… Не уверен, что он будет править лучше, чем тот же Тедеон. Поэтому пусть уж будет старший. Тебе останется только сделать так, чтобы они не поубивали друг друга.

— Как скажете, — пожал плечами Роланд.

Именно в тот момент ему впервые пришла в голову неожиданная, но вполне ясная мысль: а что, если попытаться обойти клятву верности? В ней было сказано обо всех братьях, ни о ком конкретном. Но что, если попытаться посадить на престол не Тедеона, а Огдена? Сделать ему такое предложение, а остальное будет решать он сам. Тогда никакого нарушения клятвы не получится, ведь в ней не сказано, кто именно должен занимать трон. И против братьев Роланд не идёт, а всего лишь предлагает Огдену поучаствовать в праве на престол. Это не измена.

Так он в итоге и сделал. И не прогадал — кровная клятва не сработала, Огден отослал Тедеона и Грегора подальше от столицы и сам стал королём. Теперь оставалось только выпестовать из него хорошего правителя, а потом можно будет просить позволения об отставке. Если, конечно, Роланд сможет это сделать — иногда канцлеру казалось, что он уже не способен жить без дворцовых интриг и государственных дел, так с ними сросся.

Так что, возможно, быть ему канцлером до самой смерти.

Анастасия

Следующий день как под копирку напоминал предыдущий — целые сутки в поезде: завтрак, обед, ужин в придорожном ресторане, разные настольные игры в перерывах между трапезами, интересные беседы обо всём на свете и кокетство её компаньонок по отношению к Роланду. К сожалению, оно ничуть не уменьшилось, несмотря на его деликатное предостережение. Даже наоборот — все три девушки ещё сильнее начали стараться расшевелить канцлера, только Нинель иногда задумчиво стреляла глазами в Риана, будто пыталась понять, стоит ли ей переключиться на другой объект воздыхания.

В целом скучно не было, лишь одно смущало Анастасию — ей всё время хотелось поговорить с Роландом наедине, но она не знала, как это сделать, чтобы соблюсти приличия. Рядом с ней постоянно кто-то был, и Анастасия опасалась просить канцлера об уединении — мало ли, как это воспримет король Огден? Может, посчитает оскорблением? Если узнает, разумеется. Докладывать, в принципе, особо некому. Не станет же канцлер сам рассказывать?

Разочарованная, что за весь день так и не нашлось повода, чтобы остаться с Роландом наедине и задать ему пару вопросов, Анастасия пожелала всем спокойной ночи и отправилась в своё купе, как и накануне. Отпустила служанку отдыхать, и, как только девушка вышла, в дверь постучали. Принцесса думала, что это вновь Морган и Риан — пришли проверять её на шаманское воздействие, — но за порогом оказался канцлер.

— Прошу прощения, ваше высочество, — произнёс он с лёгкой улыбкой и поклонился. — Могу я войти?

Возле купе Анастасии круглые сутки находилась стража, и принцесса слегка смутилась, поняв, что они видят, как Фокс пришёл к ней на ночь глядя, но отказывать не стала. Как и вызывать кого-то из компаньонок. Так полагалось делать незамужним девушкам в Альтаке — в Альганне правила были проще даже для принцесс.

— Конечно, заходите, — Анастасия кивнула и, отойдя в сторону, опустилась в кресло. — Присаживайтесь, канцлер. Вы что-то хотели обсудить?

Роланд закрыл дверь, а затем подошёл к креслу напротив и опустился в него. Посмотрел по сторонам и усмехнулся каким-то своим мыслям.

— У вас здесь очень красиво. Но вам не хватает растений, чтобы чувствовать себя уютно, верно?

— Верно, — вздохнула Анастасия, с тоской вспомнив свою прежнюю комнату. — Вы так решили, потому что я работала в оранжерее?

— В том числе. В целом мне просто показалось, что вам нравятся живые цветы, вам хорошо рядом с ними. Поэтому я предположил… В Мальтеране комнатные растения не приняты, но мы легко уладим этот вопрос.

Анастасия вспомнила, как Риан говорил, что канцлер теперь будет пылинки с неё сдувать, и, невольно выпрямившись в кресле, повторила свой первоначальный вопрос, стараясь говорить уже не столь радушно:

— Что вы хотели обсудить?

Роланд внимательно и испытующе смотрел на неё, и от этого прямого взгляда Анастасии стало слегка не по себе. Но не неприятно, нет — наоборот. Его взгляд щекотал её, как тонкое пёрышко, и хотелось улыбнуться.

— Вам не идёт суровость, вы знаете? — произнёс неожиданно Фокс, лукаво сверкнув глазами. — Она придаёт вам обиженный вид. Не нужно пытаться быть тем, кем вы не являетесь, принцесса.

Анастасия фыркнула — отчего-то было совсем не обидно такое слышать, даже наоборот. Этот мужчина словно признавал за ней право на слабость, говорил ей, что при нём не обязательно держать маску.

— Вы имеете в виду — рядом с вами? Или всегда?

— Рядом со мной особенно. Но главным образом со всеми остальными. Будьте милой и нежной — такой, какая вы и есть. А если пожелаете указать человеку его место, не старайтесь быть суровой и важничать. Простите, но у вас это немного смешно получается. Гораздо лучше, если вы будете холодны и перестанете улыбаться.

— Я учту, — кивнула Анастасия и, не выдержав, улыбнулась. — Значит, вы это и хотели обсудить? Моё будущее поведение во дворце Мальтерана? Хотите, чтобы я покорила сердце Огдена?

Канцлер опустил глаза — будто опасался, что принцесса сможет прочитать его мысли. И произнёс, глядя в стол:

— По правде говоря, мне в течение всего дня казалось, что вы желаете что-то у меня спросить, но при всех не решаетесь. Поэтому я зашёл. А про ваше поведение заговорил, потому что вы неожиданно стали более суровой, словно из-за чего-то на меня обижены. Я прошу вас рассказать, из-за чего.

Отнекиваться Анастасия не стала.

— Вы поддавались мне вчера во время игры в болвана.

Она ожидала, что канцлер будет отрицать. Но он, усмехнувшись, признался, вновь поднимая взгляд:

— Да, поддавался. Признаю свою вину. В тот момент мне хотелось узнать, как вы примете свой выигрыш. И как отреагируете на предложение загадывать фанты вашим спутникам.

— И что? — Анастасия подняла брови, чувствуя себя возмущённой. Вот же… экспериментатор. — Я вас не разочаровала?

— Нет, ваше высочество.

— И вы сделали вывод, что я всё же не похожа на своего отца-предателя? — выпалила она, раздражённо сощурившись, и поджала губы, когда Роланд кивнул, не отрицая:

— Да, вы верно понимаете. — Канцлер вдруг встал с кресла и, пока Анастасия удивлённо на него смотрела, обошёл журнальный столик и опустился на колени рядом с креслом принцессы. Взял её за руку, улыбнувшись ошеломлённому выражению лица, поднёс ладонь к лицу и, коснувшись тонкой белой кожи на тыльной стороне губами, серьёзно и проникновенно произнёс: — Я прошу простить меня, принцесса.

Пытаясь скрыть смущение, Анастасия осторожно отняла у мужчины свою руку и нарочито насмешливо сказала:

— Вы, оказывается, склонны к театральным эффектам.

— Бывает, — не стал отрицать Роланд, по-прежнему не поднимаясь с колен. — Но это не отменяет моей искренности. Я прошу меня извинить. Я должен был понять, что вы за человек.

— Поняли?

— Понял. Вы нежная и добрая девушка. Искренняя и совсем не избалованная.

Канцлер так смотрел на Анастасию, говоря всё это, что она не выдержала и отвела взгляд.

Слишком горячо. И в груди, и щекам…

— Подхожу… этому вашему… Огдену? — пробурчала она как-то совсем нелепо и сжала руки на коленях.

— Я не уверен, что на свете найдётся мужчина достойный вас, Анастасия, — проговорил Роланд очень тихо и настолько трепетно, что она не выдержала — и, вздрогнув, выпалила, пытаясь отвлечь саму себя от сладкой патоки, в которую погружалось её сознание:

— А почему Огден? Почему вы не выбрали другого принца? Например, старшего.

Защитница, как же хочется снять эмпатический щит! И узнать, что скрывается за этим молчанием. Но Анастасия боялась, что в таком случае она вообще забудет, кто она, где и зачем едет в Альтаку.

— Я расскажу, ваше высочество. Если вы того желаете, расскажу. Могу я вернуться в кресло?

— Да, разумеется.

Роланд сдержал слово — рассказал ей и про свою клятву верности, данную королю Фредерику в глубоком детстве, и о его завещании, и о решении посадить на престол Огдена, чтобы на троне всё-таки находился ответственный человек, а не мальчишка. Пусть и не подготовленный к управлению государством.

Анастасия слушала с большим интересом… и восхищением.

И совершенно не представляла, каким должен быть Огден, чтобы переплюнуть в её глазах канцлера — самого удивительного мужчину из всех, кого она встречала.

Роланд

Всё шло по плану, но от этого Роланду было тошно. Да, в отличие от своего отца, который умел манипулировать кем угодно и сколько угодно, Фоксу тяжело давалось подобное по отношению к тем людям, которые были ему симпатичны. Даже от манипуляций решениями Огдена порой становилось не по себе, что уж говорить про прекрасную и чистую Анастасию.

В целом Роланд знал, что не делает принцессе ничего плохого, даже наоборот — пытается облегчить ей жизнь, подсказывая и направляя. И всё равно было тяжело и противно. Он ведь не столько ради Анастасии, получается, старался — скорее, ради страны. Будет лучше, если принцесса выйдет замуж за Огдена и останется в Альтаке. И нужно сделать так, чтобы при этом и сама Анастасия была вполне довольна своим решением и ни о чём не жалела.

Сделать это, учитывая настроения Огдена, будет весьма тяжело. Но нужно постараться.

.

На третий день путешествия поезд для разнообразия и по техническим причинам остановился не вечером, а днём, и в придорожный ресторан они отправились не ужинать, а обедать. Ресторан был большой, но из-за приезда принцессы вход для посетителей был невозможен — обслуживали только их делегацию. И обслуживали шикарно, даже полноценный оркестр организовали, и на большом пространстве в центре зала можно было потанцевать.

Этим немедленно воспользовались фрейлины принцессы, принявшись наперебой приглашать Роланда. Причём, поскольку от столицы Альганны поезд отъехал на запад уже довольно-таки далеко, привычные мелодии в ресторане практически не звучали — оркестр играл то, что было популярно у местных. А у местных были популярны в основном «дикие пляски», как называл подобные развлечения Фокс, — быстрые и стремительные, не танцы, а бег на короткую дистанцию, только с гимнастическими фигурами.

К удивлению Роланда, все три девушки танцевали отлично — тогда как Анастасия смотрела в центр зала с настороженной опаской и составить кому-то компанию не рвалась. Канцлер даже не стал её приглашать, понимая, что для принцессы подобное не будет удовольствием, а вот испытанием станет точно.

— Как же вы замечательно танцуете, Роланд! — восхитилась Элиза, когда он с ней под руку вернулся к столу, за которым обедали остальные. Все, кроме Риана Ортего и Флоранс — эта парочка шла след в след. И если Роланду было понятно, где могли научить подобным пляскам сотрудниц первого отдела и комитета безопасности — физической подготовке там традиционно уделялось особенное внимание, — то как, когда и в каком заведении учили артефактора принцессы, оставалось неясным. — А давайте ещё раз!

— Нет, благодарю, — вежливо отказался Фокс. — Мне достаточно. — Он считал, что выполнил свой долг, осчастливив всех фрейлин Анастасии — по одному танцу на каждую девушку. — Я лучше пообедаю. Я даже салат ещё не доел.

Роланд сел на место рядом с Анастасией и, кинув мимолётный взгляд на слишком отстранённое лицо принцессы, поинтересовался у Ортего, который как раз садился напротив:

— А где вы учились танцевать, Риан? Подобный уровень мастерства редко встретишь среди артефакторов.

К удивлению Фокса, Ортего отчего-то задумался, будто никак не мог решить, что ответить. За него ответила Анастасия:

— Мы вместе учились танцевать, канцлер. Риан был моим партнёром в детстве. У нас были одни и те же учителя.

Теперь стало яснее, отчего однажды в разговоре у артефактора промелькнуло нечто фамильярное по отношению к императору. Кажется, Ортего хотел назвать того «дядей Ареном».

— Ничего себе! — восхитилась Флоранс, и на некоторое время фрейлины переключились на Риана, начав кокетливо стрелять глазками уже в него. Расспрашивали обо всём на свете, особенно об уроках танцев в детстве, но отвечал парень вяло.

Одна только Элиза не участвовала в этом диалоге, посылая многозначительные взгляды Роланду, а он делал вид, что ничего не понимает. Причём эти взгляды отлично видела ещё и Анастасия и укоризненно косилась на Элизу в ответ.

Подобное случалось с Фоксом не впервые. Будучи непривлекательным для женщин в вопросе заключения брака, он весьма интересовал некоторых дам в плане создания временного союза для удовлетворения интимных потребностей. В качестве любовника его хотели многие — по разным причинам. У Элизы, Флоранс и Нинель особых причин быть не могло — скорее, просто скука и «спортивный интерес». Девушки не видели проблемы в том, чтобы «поухаживать» за канцлером, им было интересно, кого он выберет.

Удивляла реакция Анастасии, которая воспринимала это всё слишком всерьёз, в отличие от Роланда. Он понимал, что девушки угомонятся, как только приедут в Альтаку, где кандидатов для оттачивания их навыков флирта окажется полный дворец. Пока же следовало просто подождать.

Но Анастасия расстраивалась и словно даже сердилась, из чего можно было сделать вполне однозначный вывод…

И Роланд не знал, рад он этому выводу или нет. Конечно, когда твои чувства взаимны, обычным людям следует радоваться, но он-то не совсем обычный человек. Анастасии и так будет непросто в Альтаке, а если она ещё и испытывает чувства к канцлеру…

Так что Роланд надеялся, что ошибается. Пусть принцесса просто симпатизирует ему, но без влюблённости.

Ей следует влюбиться в Огдена, а Огдену — влюбиться в неё.

Анастасия

Знала ли она раньше, что такое ревность? Пожалуй, нет. Единственного человека, про которого Анастасия могла сказать, что была сильно влюблена в него, она почти не ревновала. Наверное, потому что целиком и полностью осознавала бесполезность этого предприятия.

Сейчас, на самом деле, она тоже осознавала, что ревновать бессмысленно. Во-первых, для её компаньонок флирт с Роландом — всего лишь развлечение в дороге. Если бы он выбрал одну из девушек, они уже наверняка угомонились бы, но канцлер никого не выделял — вот они и соревновались. Во-вторых, реакция Роланда показывала, что ему всё равно, в таких условиях ревновать даже было глупо. Ну и в-третьих…

Анастасии с ним не по пути. Её ждёт Огден, а если не он, то обратная дорога в Альганну. Другого варианта нет.

А если бы был?

Анастасия украдкой поглядывала на Фокса и думала — а что, если бы он, как обычный мужчина, мог на ней жениться? Что тогда? Смогла бы она в таком случае пойти против воли императора и заявить дяде, что ей нравится совсем не Огден?

Но тут возникала другая проблема — бастарду короля Фредерика вряд ли позволили бы жениться на принцессе Альго. Альтаку и так разрывает от постоянных дворцовых переворотов — три смены династии за последние сто лет! Их союз стал бы той ещё красной тряпкой для правящего короля. Нет, конечно, брак между ними невозможен…

Защитница, и почему она вообще об этом думает?..

Смущённая собственными мыслями, Анастасия после обеда старалась даже лишний раз не смотреть на Роланда. Хотя это было проблематично — они вновь сели за настольные игры, и канцлер пару раз попадал в пару с принцессой, а ещё пару раз — наоборот, играл против неё. И он не поддавался. Анастасия поняла это, потому что канцлер, к сожалению, вновь начал всё время выигрывать, из-за чего настольные игры быстро всем наскучили.

Тогда Нинель предложила сыграть в пантомиму — ведущий пишет какие-нибудь слова на клочках бумаги, их складывают в шляпу и вытаскивают по очереди. Что вытащил — то и пытаешься изобразить жестами. Тот, кто угадает, загадывает тому, кто показывал, какой-либо фант. Играют все, кроме ведущего, но после очередного раунда он меняется.

Вот тут Роланд и попался! Что пытались изобразить остальные игроки, он угадывал из рук вон плохо, ни разу не получилось. Зато слово, которое изображал канцлер, быстренько угадала Элиза, и в качестве фанта потребовала:

— Хочу увидеть вашу комнату, Роланд!

Анастасия почувствовала, что невольно начинает краснеть от злости, и, чтобы успокоиться, схватила со столика стакан с водой. Сделала глоток, про себя считая до десяти, и едва расслышала спокойный ответ Фокса:

— Как хотите. Пойдёмте, я покажу.

А как только Элиза и Роланд вышли из гостиной, Нинель возмущённо воскликнула:

— Вот хитрюга! Не мытьём, так катаньем — но выиграла ведь!

— Ты о чём? — удивлённо спросил у девушки Риан. Он перешёл со всеми компаньонками Анастасии на «ты» ещё в первый день, называя на «вы» только камеристку и канцлера.

— Да мы поспорили, — поморщилась Флоранс, пока Нинель возмущённо пыхтела. — Кто из нас первой окажется в комнате Роланда. Поэтому и кокетничали с ним. Ну, мы с Нинель поэтому, а у Элизы, кажется, и правда что-то ещё есть. И вот ведь какая! Использовала фант, чтобы выиграть спор!

Риан засмеялся, улыбнулись Кларисса и Морган, а вот Анастасии отчего-то было не смешно. Да и канцлер никак не возвращался…

— Девочки, — она строго посмотрела на Нинель и Флоранс, — пожалуйста, не надо так делать. Я понимаю, вам скучно. Но не нужно спорить на живых людей, это недостойное поведение.

— Так они не на живого человека, а на комнату! — весело возразил Риан, но, заметив сердитый взгляд Анастасии, сделал знак, что закрывает рот на замок и выбрасывает ключ.

Элиза и Роланд пришли ещё через минуту. Лицо у канцлера было бесстрастное, а вот у Элизы — недовольное.

Что, разумеется, очень обрадовало Анастасию.

Роланд

Зачем Элизе его комната, канцлер прекрасно понимал — спор или интимный интерес, а может и то и другое. Хотя интерес точно был, судя по тому, какие намёки сразу стала делать девушка, оказавшись за порогом. Роланд их привычно проигнорировал, не спеша закрывать дверь, а потом и вовсе вышел, заявив, что нужно поскорее вернуться. Элиза, естественно, осталась недовольна, но Роланда это совсем не волновало.

Он зашёл к принцессе, как и накануне, после ужина, перед сном. И удивлённо улыбнулся, заметив её влажные волосы.

— Не ждали меня, ваше высочество? — мягко поинтересовался Фокс, невольно скользнув взглядом по фигуре принцессы. Да, девушка недавно вышла из душа — не только волосы, но и кожа казалась немного влажной. А ещё Анастасия была не в платье, а в халате. Он, разумеется, был закрытым — даже более закрытым, чем некоторые бальные платья, — но всё равно у Роланда возникло ощущение какой-то интимности. Словно он не к принцессе и своей будущей королеве пришёл, а к близкому и родному человеку.

— Не ждала, — буркнула Анастасия, старательно отводя взгляд, как делала это практически весь день. — Я вообще думала, что вы заняты.

— Чем я могу быть занят в поезде? Здесь даже лучшие браслеты связи работают из рук вон плохо.

— Ну мало ли — книжку читаете, с Элизой… гуляете.

— Вам не стоит беспокоиться, — ответил Роланд честно. — Я не заинтересован в этой девушке. Могу я присесть, принцесса?

— Садитесь, — она кивнула и сама села в одно из кресел. Канцлер опустился напротив и спросил, глядя на распущенные волосы Анастасии, которые из-за влажности начали виться:

— А почему вы не высушите их магией до конца? Зачем держите мокрыми?

— Полностью сушить волосы вредно, это каждая девушка знает.

— Ах, вот оно что, — рассмеялся Роланд. — Да, я действительно не в курсе, но я и не девушка.

Анастасия после этой фразы стала менее суровой, даже улыбнулась.

— Думаю, если бы вы были девушкой, ваша жизнь была бы гораздо проще. Вряд ли в таком случае король Фредерик стал бы делать из вас…

Она запнулась, подбирая слова, и канцлер помог ей:

— Раба. Он сделал из меня раба королевской семьи. Тут вы правы — скорее всего, если бы я родился девочкой, Фредерик позволил бы мне жить как хочу. Ну, в разумных пределах — у незаконнорождённых девочек в Альтаке нет никаких послаблений, они точно так же не могут выходить замуж и рожать детей. Зато они способны уехать, например, в Альганну и жить там по законам вашей страны. Что и делает большинство, кстати, и не только девочек.

— А вы бы уехали? — спросила Анастасия с искренним интересом. — Если бы не клятва? Уехали бы?

— Это сложный вопрос, ваше высочество, — Роланд пожал плечами. — С одной стороны, мне хотелось бы получить свободу, но с другой — в Альтаке вся моя жизнь, я привык к своей работе, и мне она нравится. Думаю, если бы не это, я бы уже не выдержал. Но, видите ли, мне действительно доставляет удовольствие быть канцлером. Для вас это, наверное, странно звучит?

— Совсем нет. Хотя дядя Арен никогда не стремился быть императором… А вот мой отец — да, и очень, — тяжело вздохнула Анастасия, вспомнив родителей. — Вы в курсе, разумеется. Теперь весь мир в курсе, как сильно можно хотеть власти, чтобы даже пойти против брата.

— Так не только в Альганне. Просто в вашей стране из-за особенностей родовой магии перевороты проблематичны. Артефакт, который вы называете Венцом, сам выбирает, кто наследует трон, и это большое благо — подобное избавляет от многих конфликтов. Поверьте мне, как человеку, который полжизни видел, как ругаются из-за собственных амбиций двое сыновей короля Фредерика.

— Сильно ругались? — удивлённо покачала головой Анастасия. — Мне это сложно понять. Я всегда думала, что быть королём или императором — слишком тяжёлая повинность, странно её желать. Ещё и пример дяди Арена был перед глазами. А получается…

— Да, власть порой пьянит, — кивнул Роланд, усмехнувшись. — Даже на меня действует моя весьма ограниченная власть. И на Огдена. До того, как стать королём, он был гораздо более милым парнем.

— Неужели настолько изменился? — сразу напряглась принцесса, и Роланд вздохнул. Разговор предстоял из пренеприятных, но… пора.

— Не сильно, — осторожно произнёс Фокс, внимательно глядя на Анастасию. Он безумно сочувствовал ей в эти минуты. — Но изменился. И, ваше высочество… я должен кое-что сказать вам насчёт Огдена. Это не самые хорошие новости, они вам не понравятся, я понимаю. Однако я заранее прошу вас не горячиться и подумать. Приехать в Мальтеран, посмотреть на всё, пообщаться с принц… то есть с королём. И только после этого принимать решение.

Анастасия мгновенно, как только услышала фразу «не самые хорошие новости», стала похожа на натянутую тетиву лука. И Роланд опасался, что выпущенная принцессой стрела обязательно попадёт ему прямиком в сердце.

— Я слушаю вас, канцлер.

Говорить было сложно, безумно сложно. Он даже не мог вспомнить, когда ему в последний раз было настолько тяжело выражать свои мысли. Роланд знал, что обязательно ранит Анастасию всем сказанным — несмотря на то, что она ещё не знакома с Огденом. Услышать такое болезненно для любой девушки, тем более для принцессы.

И особенно — для такой нежной принцессы, как Анастасия.

— У Огдена была невеста. До того, как он согласился во всём этом участвовать, он собирался жениться. Но император Арен поставил условие — помощь взамен на ваш возможный брак, причём отказаться вольны лишь вы — не Огден.

— Можете не продолжать, канцлер, — Анастасия с грустью улыбнулась. Она была очень бледна. — Я не понимаю, зачем в таком случае еду в Альтаку. Давайте я откажусь? И Огден женится на девушке, которую любит.

— Подождите, ваше высочество. Я не зря просил вас не торопиться. Любовь — это прекрасное чувство, хотя я не могу сказать, что сильно в нём разбираюсь. Но оно имеет свойство проходить. Да, сейчас Огден очарован другой, но не факт, что так будет всегда. Брак с ним — ваш шанс начать новую жизнь, без оглядки на прошлое в лице вашего отца. Не нужно отвергать этот шанс сразу. Подождите. Подумайте. Посмотрите. В конце концов, Огден — взрослый мужчина, вы же не считаете, что он никогда и никем не увлекался? Это примерно то же самое, просто зашло чуть дальше.

Анастасия и правда задумалась. Отвела глаза и подняла их вверх, словно разглядывая потолок и стены, закусила губу, вздохнула…

— Думаю, вы правы. Кроме того, будет весьма оскорбительно, если я приеду и сразу уеду. Значит, стоит остаться хотя бы на какое-то время.

— Вам следует знать ещё кое-что. — Говорить дальнейшее было сложнее всего. — Эта девушка живёт во дворце. И её покои находятся напротив покоев Огдена.

Лицо Анастасии дрогнуло и исказилось от обиды, и Роланд поспешил добавить:

— Я понимаю ваши чувства. Но, поверьте, абсолютно неважно, где она находится. Более того, уверен, что держать её во дворце сейчас — лучший выход.

— Почему? Это дурно выглядит.

— Разумеется. Но, ваше высочество, я отнюдь не уверен, что любовницу Огдена — простите, я буду называть вещи своими именами — не захотят использовать его враги, которых у него достаточно. Пусть она находится поблизости, так за ней проще приглядывать.

— Но не напротив же покоев моего так называемого жениха, — поморщилась Анастасия. — Простите, канцлер… Это отвратительно! Я не для того уезжала из Альганны, где на меня косо смотрели, чтобы попасть в такую же ситуацию.

— Здесь не соглашусь — ситуация совсем другая. Предательство ваших отца и брата несравнимо с временным наличием любовницы.

— Вы так уверены, что она — временное явление? — вздохнула принцесса. — Всё-таки Огден хотел жениться…

— Если бы хотел, он бы женился, — отрезал Роланд, ощутив резкую вспышку злости на младшего сына бывшего короля. — Но он предпочёл занять трон. Огден сделал свой выбор, а за выбор всегда приходится отвечать.

— Согласна, — пробормотала Анастасия и, вновь подняв грустные глаза к потолку, негромко произнесла: — Что ж, я тоже отвечу за свой выбор и не стану уезжать сразу. Подожду и присмотрюсь. Вы довольны?

— Да, — кивнул Роланд, отчего-то никакого удовлетворения не чувствуя. — И помните, что я на вашей стороне, принцесса.