Чужой престол

Глава седьмая

Огден

В день, когда должна была приехать Анастасия, дворец стоял на ушах с самого утра — всё мылось, протиралось и всячески готовилось к визиту принцессы. Всеобщий ажиотаж захватил даже Каролину, которая изначально не хотела во всём этом участвовать, даже несмотря на то, что Огден по-прежнему намеревался назначить её главной фрейлиной. Его бывшая невеста изначально собиралась надеть самое скромное платье и вообще вести себя тихо, но, когда увидела, как слуги готовят дворец, намывая его и украшая свежими цветами, передумала. Решила, что должна соответствовать, и полдня выбирала платье и драгоценности, а вторые полдня готовилась к встрече и делала причёску.

Огден помнил подобные приёмы — король Фредерик устраивал их часто. Младший принц перестал жить во дворце ближе к совершеннолетию, а до этого регулярно любовался на балы и встречи почётных делегаций из других стран. Принимали всех по-разному — в зависимости от традиций прибывающих гостей. Альганна в плане традиций почти не отличалась от Альтаки, поэтому можно было просто хорошенько всё помыть, украсить, приготовить вкусный ужин и надеть красивую одежду. Делегации из других стран встречали по-другому. К примеру, представители из Корго очень огорчались, если видели у женщин непокрытые волосы, поэтому всем придворным и слугам женского пола приходилось носить палао — специальный головной убор, оставляющий открытым только лицо. И красное мясо коргианцы не ели, только птицу или рыбу, подать на стол что-то другое считалось оскорбительным.

Однако, несмотря на то, что никакого особенного приёма гостям из Альганны не было нужно, Огден чувствовал всеобщую нервозность. Ну как же! Впервые в истории в Альтаку приезжает принцесса Альго, чтобы выйти замуж за короля. А король — вот дурак-то! — жениться на ней совсем не хочет.

Хмурые и укоризненные взгляды Огден ловил на своей персоне даже от простых слуг, которые, по-видимому, как и многие другие, не понимали, почему он не схватился обеими руками за возможность укрепить позиции Альтаки, за шанс для своей династии остаться во главе страны на долгие годы, прекратить бесконечные государственные перевороты. Поддержка императора Арена, которой, как ни крути, добился Фокс, — дорогого стоит. А Огден собирается бросить её псу под хвост.

Он и сам не понимал до конца, отчего настолько недальновидно поступает. С одной стороны, осознавал, что ему, наоборот, следует стелиться у ног Анастасии ковриком, лишь бы она осталась в Альтаке. Если он женится на ней — всё, страну перестанет мотать из стороны в сторону. Это же великое благо!

Но, с другой стороны, для того, чтобы получить подобное благо, надо отказаться от Каролины. Сейчас как минимум отселить её из дворца в городскую квартиру, но в дальнейшем почти наверняка отказаться совсем. Не станет принцесса терпеть любовницу — это однозначно. Да и не сможет Огден бегать от законной жены к другой женщине, не тот у него характер. В отличие от Фредерика, который считал, что брак — это одно, а всё остальное — совсем другое, его младшему сыну хотелось постоянства. Кроме того, он видел, что отца по-настоящему никто не любил — ни жена, ни дети, ни его многочисленные любовницы. Фредерик был сам по себе. И Огдену такой судьбы для себя не хотелось.

Поэтому он и разрывался от противоречивых эмоций и желаний. Да — шанс, да — закрепиться на троне было бы прекрасно. Но не ценой же личного счастья?

.

Анастасия вместе со своей свитой и остальными сопровождающими должна была прибыть в королевский дворец Мальтерана около шести часов вечера. Её ждали все. Казалось, даже насекомые замерли в воздухе, чтобы лучше рассмотреть вереницу из магмобилей*, которые двигались по широкой дороге от вокзала до дворца, проехав половину города. (*Магмобиль — магический автомобиль.) И местные жители стояли на всём протяжении дороги, заполонив тротуары так, что пройти сквозь толпу сбившихся в кучу людей можно было только если попытаться их перепрыгнуть.

Всем хотелось увидеть принцессу. В столичных газетах, с тех пор как император Арен в Альганне объявил о помолвке Огдена и Анастасии, только о принцессе и писали. И публиковали магпортреты в диких количествах. И откуда взяли столько… Не иначе, у альганнских коллег попросили.

Принцесса на этих портретах, конечно, была очаровательна, глупо отрицать. Анастасия — очень красивая девушка, ещё и поэтому придворные особенно недоумевали из-за поведения Огдена. Ладно бы была старая или несимпатичная! Но ведь чудесная, милая и нежная, с ласковым взглядом и открытой улыбкой. Да на неё молиться надо, а не нос воротить.

За эти мысли было особенно стыдно. Словно каждый раз, когда Огден смотрел на магпортрет Анастасии и думал, как было бы удобно не иметь перед Каролиной никаких обязательств, он предавал свою бывшую невесту, которая была не виновата в том, что он сначала собирался на ней жениться, а потом принял предложение канцлера. Хорошо хоть во дворце Каролину никто не обижал.

За тем, как магмобили заезжают на территорию дворца и останавливаются возле парадного входа, Огден наблюдал из окна тронного зала. Выходить на улицу ему не полагалось — он должен был встречать невесту здесь, внутри. Желательно ещё и сидя на троне, в окружении многочисленных придворных, но сидеть не получилось. Огден, услышав шёпот, пронёсшийся над толпой, — «Приехали!» — всё-таки вскочил с трона и метнулся к окну.

Из первого магмобиля торжественного алого цвета сначала выбрался канцлер. Вокруг всё было ярким, праздничным — слуги расстарались, да и золотая осень в этом году выдалась исключительной. И на фоне красного, жёлтого, белого и прочих радостных цветов Остин Роланд Фокс выглядел мрачной кладбищенской вороной. Впрочем, очень уверенной в себе вороной.

Огден ожидал, что следом за канцлером из магмобиля покажется принцесса, но нет — из салона показалась нога в тёмно-коричневых брюках, потом торс, и на светло-бежевый гравий шагнул ещё один мужчина, худой и высокий. За ним из магмобиля выбрались трое безопасников в тёмно-красных, как густая кровь, мундирах — охранники Анастасии, это Огден понял по форме. Именно представители службы безопасности в Альганне носили такие мундиры. И уже после них…

Канцлер шагнул вперёд и протянул руку, почтительно поклонившись, из-за чего Огден сразу замер и вытянул шею, пытаясь разглядеть, что происходит в салоне магмобиля, — но мешала проклятая дверца.

Тонкая девичья рука легла в ладонь канцлера, и Фокс, выпрямившись, помог Анастасии выйти из машины.

Принцесса поражала красотой даже издалека — магпортреты не передавали и сотой доли её очарования. Замечательная фигура, пышные светлые волосы до талии, немного вьющиеся, уложенные с истинно королевской небрежностью. Огден изрядно удивился тому, что Каролина, потратив полдня на свою внешность, точно не выглядела сейчас более утончённой, чем принцесса, которая полчаса назад вышла из поезда. Причёска Каролины — волосок к волоску — смотрелась отлично, но почему-то казалась куда менее продуманной, чем оставленные распущенными волосы Анастасии. Принцесса, двигаясь к парадному входу под руку с канцлером и короткими кивками здоровающаяся с придворными, была по-настоящему величественной. Уверенная походка, идеальный разворот плеч, мягкая улыбка.

Все встречающие Анастасию, когда она проходила мимо, смотрели на принцессу с искренним восхищением, и от этого Огдену было тошно. Хотя канцлер с самого начала говорил, что принцесса наверняка понравится придворным и, если она в итоге откажется от брака и уедет, Огдену этого могут и не простить. Отличный будет повод для нового переворота, тем более что и претендентов на престол целых двое…

Хотя…

Взгляд короля невольно коснулся макушки Роланда, отливающей медью в лучах закатного осеннего солнца.

Может, и больше двоих.

Анастасия

За прошедшие два дня она успела почти полностью успокоиться. Во многом этому поспособствовал канцлер, который действительно поддерживал Анастасию во всём и всячески выказывал ей своё расположение. Находясь рядом с Роландом, принцесса понимала, что он не даст её в обиду ни в коем случае. И уже только этого понимания хватало для того, чтобы она чувствовала себя намного увереннее.

Иногда Анастасия думала: что было бы, не будь с ней рядом Фокса? Пожалуй, она растерялась бы, особенно в том случае, если бы узнала о наличии у Огдена любовницы уже во дворце. Но Роланд подготовил её к этим реалиям. И очень хорошо объяснил преимущество Анастасии не только в собственных глазах.

— Вы — принцесса, ваше высочество, — так он сказал на следующее утро после того разговора. — И всегда останетесь ею, этого не изменить. Огден стал королём меньше двух месяцев назад и может перестать им быть так же легко, как стал. Понимаете, о чём я? Вы не перестанете быть принцессой ни при каких условиях, тогда как положение Огдена на троне чуть более чем просто шаткое. Вы способны его укрепить. Именно вы, ваше высочество, нужны Огдену, а не наоборот. Помните об этом.

«Это я нужна ему, а не наоборот», — повторяла про себя Анастасия, пока шла от магмобиля ко входу во дворец, и подобная мысль вызывала у неё непроизвольную улыбку, которую она старательно гасила, чтобы не начать улыбаться слишком уж широко. Всего одна фраза — и Анастасия перестала ощущать себя ненужной принцессой.

Как же хорошо, что у неё есть Роланд!

Дворец оказался очень красивым, хотя, конечно, размеры у него были гораздо скромнее, чем у императорского замка в Альганне. Примерно раза в два. И выстроен он был из более тёмного камня, и окна имел более широкие, а не длинные и сужающиеся кверху, и само здание казалось более приземистым — скорее, это был большой дом, а не замок. По крайней мере, так его воспринимала Анастасия, привыкшая ко дворцу их семьи, который выглядел так, словно хотел проткнуть шпилем небо. Дворец в Мальтеране до неба даже не дотягивался. Зато у него практически на каждом окне были балкончики, увитые плющом и разными цветами — Анастасия едва не споткнулась, рассматривая растения и непроизвольно определяя их вид. Красный плющ и белые вьюнки, зелёный виноградный клевер и розовые лотосы, колючий настенный мох и оранжевые карликовые ромашки… Красота! Значит, ей будет чем заняться, тем более что канцлер обещал не препятствовать желанию Анастасии работать.

Да, балкончики впечатляли — в Альганне выйти из дворца и постоять на балконе можно было только на нижних этажах, и то не везде. Здесь же… Хотя, может, эти балконы — просто декоративный элемент? Будет жаль, если так.

Принцесса с канцлером поднялись по лестнице к гостеприимно распахнутым створкам парадного входа, миновали почтительно склонившихся слуг и пошли дальше — вперёд, через большой холл, к широкой лестнице, устланной ковром насыщенного алого оттенка, который отчего-то ассоциировался у Анастасии со свежей кровью. Она даже с опаской ступила на короткий ворс — ей почудилось, что он тотчас влажно захлюпает.

— Осталось недолго, принцесса, — тихо произнёс Роланд и легко погладил её пальцы на сгибе своего локтя. — Поднимемся по лестнице, пройдём немного по коридору — и тронный зал. Там все важные персоны и собрались. Здесь только слуги.

— Думаю, что глазеть на меня там будут не меньше, — так же негромко ответила Анастасия, не меняя вежливо-приветливого выражения лица. — Но знаете, что удивляет, канцлер? Я будто бы им всем нравлюсь. По крайней мере, слугам.

— Как вы вообще можете не нравиться, ваше высочество? — тут же откликнулся Фокс, и принцесса с трудом удержалась от фырканья:

— Вот не надо этих сомнительных комплиментов! Лучше скажите, в чём дело. Отчего так?

Анастасия не увидела, но почувствовала, что улыбка мужчины стала чуть шире, будто канцлера позабавили её слова.

— Очень многие надеются на то, что вы принесёте мир в Альтаку, принцесса. Слишком много крови было в нашей истории, особенно последние сто лет. Слишком часто меняются династии — простые люди хотят нормально жить, а не наблюдать постоянно борьбу за власть в рядах аристократии.

— Аристократии, которой в Альтаке официально нет, — язвительно пробормотала Анастасия и услышала тихий смешок.

— Вы и сами понимаете, что официальное сильно отличается от реального. Наша аристократия, не скованная вашей родовой магией, обожает мериться силами. И на трон традиционно стараются сажать самых сильных магов. С точки зрения многих, Огден до этого звания не дотягивает — семьдесят шесть магоктав… У Фредерика было на десять больше.

— Дело не в количестве магоктав, а в мастерстве, — возразила Анастасия. — У вас пятьдесят, но я уверена, что вы легко заткнёте за пояс многих магов с восьмьюдесятью.

Роланд не стал этого отрицать, да и времени разговаривать больше не было — они наконец достигли входа в тронный зал. Двери были открыты, и громкий голос дворцового глашатая звонко возвестил, эхом отдаваясь от стен, пола и потолка:

— Её высочество Анастасия Альго с сопровождающим!

Принцессе внезапно стало больно, будто это её назвали «сопровождающей», а не Фокса, на лице которого не дрогнула ни одна мышца.

Конечно, он привык. Хотя непонятно, как к такому можно привыкнуть? Он словно не человек, а какая-то тень. Роланда даже представлять на официальном приёме не имеют права, будто бы его просто не существует!

Что же это за страна такая, если человек, который, по сути, управляет ею уже много лет, демонстративно игнорируется обществом?..

Роланд

Только вернувшись во дворец, канцлер понял, насколько же на самом деле не желал сюда возвращаться. Потому что это означало возвращение к прежней жизни, в которой он был важной персоной, но при этом являлся человеком, которого не хотели замечать — будто стыдились. К нему обращались при необходимости, его мнение учитывали, его уважали. О его происхождении благоразумно не вспоминали, зная, что у канцлера достаточно власти для того, чтобы доставить проблемы. Но при всём этом он всегда ощущал себя львом на цепи. Да, важный и опасный, но на цепи ведь. И на ступеньку ниже остальных — потому что не человек, а животное.

В обществе принцессы Роланд терял это ощущение. Именно в её обществе — остальные сопровождающие, разумеется, тоже относились к канцлеру не совсем так, как альтакцы. Но всё же только принцесса была по-настоящему, искренне дружелюбной. То, что она признательна ему за поддержку и советы, очень чувствовалось.

И Роланд хотел, чтобы Анастасия была счастлива здесь. Пусть они с Огденом понравятся друг другу, и он забудет свою Каролину. В конце концов, она молодая симпатичная девушка, ей можно просто дать денег — и Каролина легко найдёт себе жениха. Держать её во дворце, мягко говоря, недальновидно.

Удивительнее всего для Роланда было то, что Огден, в принципе, это понимал. Но отчего-то отказывался увозить любовницу прочь с глаз принцессы. Во всём остальном младший сын короля Фредерика проявлял завидное благоразумие, по крайней мере, по сравнению со своими братьями, но только не в этом. Что Фокс только ни делал, пытаясь уговорить молодого короля отослать Каролину! Не прекращать с ней отношения, если не можется, — хотя бы отослать. Но Огден упёрся как баран — не сдвинуть. Нет, и всё.

Хорошо, что Анастасия оказалась такой понятливой и не стала взбрыкивать и затевать скандал, иначе им обоим досталось бы от Арена. Причём Роланд не сомневался, что Огдену досталось бы гораздо сильнее, чем ему. Хотя бы потому что канцлер был нужен императору — кто-то же должен управлять Альтакой, — а вот Огден не слишком. И за нанесённую племяннице Арена обиду третий сын Фредерика наверняка лишился бы если не жизни, то престола. Впрочем, такой вариант до сих пор вполне возможен — Роланд предполагал, что рано радуется. Тем более что…

Да. Оглядевшись по сторонам, Фокс увидел Каролину. Она была здесь, стояла рядом с возвышением, на котором находились два золотых трона, и смотрела на Анастасию с болезненным любопытством. Глаза девушки сверкали, как две звезды, щёки алели румянцем, губы были нервно поджаты, и в целом её волнение очень ощущалось. Но Каролина была достаточно умна, чтобы хотя бы не демонстрировать собственное превосходство или презрение, — это немного утешало.

В витражные окна заглядывало вечернее солнце и, распадаясь на тонкие разноцветные лучи, раскрашивало тронный зал в разные цвета. От этого все присутствующие, застывшие в полнейшей тишине, пока Анастасия и канцлер шли к Огдену, словно находились в движении. Разноцветный свет, скользя по ткани костюмов и платьев, заставлял мужские и женские фигуры танцевать, краснеть и бледнеть, улыбаться и хмуриться. И у Роланда из-за этого возникло странное и немного страшное ощущение сна, усиливающееся с каждым шагом. Он шёл почти бесшумно, принцесса немного цокала каблучками своих туфелек, и эти звуки, моментально превращающиеся в эхо, погружали в какое-то оцепенение.

Чтобы избавиться от него, Роланд посмотрел на Огдена. Молодой король изучал принцессу, и лицо его казалось выточенным из камня. Совершенное, спокойное и беспристрастное. Будто не на живую и восхитительно прекрасную девушку смотрит, а на статую, которую привезли к нему во дворец, чтобы стояла посреди холла. Канцлеру хотелось воскликнуть: «Улыбнись, дурень!» — но он, конечно, промолчал.

Наконец они дошли до Огдена, и Роланд, остановившись буквально в паре шагов, отпустил руку Анастасии. Сделал шаг в сторону и громко произнёс:

— Ваше величество, по вашему приказу я привёз вашу невесту. Её высочество Анастасия, — Фокс поклонился принцессе, — его величество Огден.

Он отвесил ещё один поклон, ожидая, что сделает король. Огден знал правила этикета, должен был помнить слова — но, мало ли, вдруг позабыл?

— Очень рад видеть вас, принцесса, — сказал Огден наконец, спустя несколько мгновений напряжённой паузы. — Мой дом — ваш дом. Примете ли вы приглашение остаться в нём?

Анастасия тоже ответила не сразу. Пару секунд медлила, изучающе глядя на Огдена. И сказала в итоге очень тихо, гораздо тише, чем говорили король и канцлер:

— Я буду гостьей в вашем доме, ваше величество.

Всё было верно — если бы Анастасия желала немедленно выйти замуж, она бы сказала не «гостьей», а «хозяйкой». Однако слово резануло Роланда ножом по сердцу.

Анастасия заслуживала быть здесь совсем не гостьей, но сможет ли Огден быть при ней хозяином? Хороший вопрос.

Анастасия

Тронный зал был воистину огромных размеров, и людей в нём собралось… Принцесса даже боялась представить сколько. Так полагалось — в Альтаке уж очень любили церемонии. Но Анастасии было немного не по себе от подобного количества присутствующих.

Поэтому она старалась отвлекаться на обстановку, которая действительно была очень красивой. Светлые стены, выложенные мрамором, отмытый до зеркального блеска пол, витражи в окнах. Окна в этом зале были другой формы, не такой, на которую Анастасия обратила внимание, когда шла по улице, — вытянутые не в ширину, а в длину. Этим они напоминали императорский дворец в Альганне. Правда, стоило посмотреть на людей, толпящихся в зале, как это ощущение сразу пропадало. В Альганне настолько пышных платьев почти не носили, Анастасия даже чуть улыбнулась, разглядывая местных дам. В столице своей страны она подобных нарядов и не видела. Юбки, по-видимому, были на каких-то каркасах — иначе непонятно, откуда такая пышность? Впрочем, есть в этих платьях и своя прелесть — в результате мужчины не могут подойти к женщине слишком близко. Захочет поцеловать, и то не дотянется, споткнётся о юбку…

На Огдена Анастасия посмотрела, уже подходя к концу зала — туда, где стояли два трона на возвышении. И отстранённо подумала, что в жизни нынешний король Альтаки выглядит ещё привлекательнее, чем на магпортретах, — вот только эта красота мало трогала сердце девушки.

Огден был одет в традиционный для королей Альтаки светлый камзол с красными манжетами и такого же цвета воротником. А на голове у мужчины поблёскивал золотой обруч — символ королевской власти. Если Анастасия согласится стать женой Огдена, на официальных приёмах будет носить примерно такой же, только меньше и тоньше.

Если согласится…

Несколько ничего не значащих и полагающихся по этикету фраз — и в зале заиграла музыка. К сожалению, Анастасия и Огден должны были танцевать первыми, причём в одиночестве, остальным дозволялось присоединиться только со второго танца. И принцесса сразу внутренне сжалась: не дай Защитница ещё опозориться при всех, когда столько людей на неё смотрит! Малейшую оплошность заметят. Как же жаль, что нельзя выбрать партнёра и танцевать с Роландом. В конце концов, он ведь правит Альтакой вместо короля, почему бы и не потанцевать вместо Огдена…

Бессмысленные мечты, Анастасия понимала это и сама.

Она изо всех сил старалась не споткнуться, танцуя с Огденом, который отчего-то просто молчал и не пытался ни о чём поговорить. Он даже почти не смотрел на неё — его взгляд блуждал где-то за пределом её головы. Подобное, конечно, нельзя назвать прямым оскорблением, но… у Анастасии вновь появилось ощущение собственной ненужности. Правда, без примеси презрения, как это было в Альганне.

И она, усмехнувшись, решила завести разговор сама.

— Зачем же вы приняли предложение дяди, если настолько не желаете жениться на мне? — спросила принцесса и сама удивилась от того, сколько язвительной насмешки прозвучало в её негромком голосе.

Огден

Он не ожидал услышать подобное от принцессы. Почему? И сам не мог понять. Наверное, думал, что она постесняется вот так… выражать свои претензии. Без горечи, с какой-то насмешливостью и без малейшего намёка на обиду.

Огден опустил глаза и посмотрел на Анастасию, которая тоже смотрела на него, кривя в усмешке губы. У неё было очень красивое лицо — такое тонкое и аккуратное, словно выписанное мягкой кистью, чувствительной к малейшим изъянам. В Анастасии почти не было яркости, одни пастельные тона, если не считать цвета глаз — небесно-синих, — но она отчего-то воспринималась яркой девушкой. Наверное, потому что её красота казалась какой-то нереальной, словно сошедшей с картины.

— Почему вы так решили, принцесса? — уточнил Огден, решив, что признаваться ещё рано. — Я вас уверяю, что…

— Я не глупа, — произнесла Анастасия, перебив его, и улыбнулась.

Со стороны, наверное, её улыбка показалась бы вежливой улыбкой польщённой приёмом гостьи — Огден же заметил в ней что-то отчаянное.

— Во-первых, вы не приехали за мной в Альганну, ваше величество. Вы послали за мной канцлера — человека, разумеется, важного для вашей страны, но при этом он считается у вас бесправным. Послать за драгоценной невестой, племянницей императора Арена незаконнорождённого канцлера — весьма красноречивый ход, вы так не считаете?

Огден почувствовал себя растерянным и выпалил, начиная злиться:

— Фокс сам захотел поехать за вами.

— Ничуть не удивлена, — парировала принцесса с гордостью. Глаза её вспыхнули, и Огдену показалось, что взгляд Анастасии прожёг кожу на его щеках. — Канцлер — разумный мужчина. Он посчитал, что обязан сообщить мне о вашей бывшей невесте. И о том, что она до сих пор живёт во дворце. И это — во-вторых, ваше величество.

Что-то раздражённо пульсировало в груди, лицо горело, и Огден уже почти мечтал, чтобы мелодия вальсона наконец закончилась. Но она всё продолжалась… как и насмешливые слова принцессы:

— Чего вы ожидали? Что я, приехав сюда, узнаю правду и сразу умчусь обратно в Альганну? Весьма недальновидно. И это, пожалуй, в-третьих. Какой же вы правитель, если не понимаете, что после такой обиды — с лёгкой руки моего дяди — вы лишитесь трона? Канцлер, поняв, к чему всё идёт, просто попытался со мной договориться в дороге, и я приняла его доводы. Я согласилась, что не буду уезжать сразу, присмотрюсь к вам. Так вот, пока я присматриваюсь, будьте добры всё же ответить на вопрос — зачем вы воспользовались помощью императора? Я хочу понять ваш поступок. Отдали бы трон Тедеону или Грегору, а сами женились на своей невесте.

— Ваше высочество, — Огден выдохнул, стараясь успокоиться. Хотя очень хотелось рявкнуть что-нибудь. Что угодно! Только бы выплеснуть раздражение, которое накапливалось в нём с каждым словом принцессы. — Вы несколько неверно понимаете мои мотивы. Я король лишь два месяца. Меня не готовили к этой роли. И я посчитал, что мне будет полезно, если Фокс на время уедет. Всего-то неделя — справлюсь я или нет? Мне хотелось узнать это. Не ищите в моём поступке оскорбления, пожалуйста. Я отправил за вами достойнейшего человека, думаю, вы уже успели его оценить. А насчёт помощи императора… Что ж, не стану скрывать: мне всегда казалось несправедливым, что трон займёт Тедеон или Грегор. Я предчувствовал, что, если это случится, нас ждёт новый переворот, возможно, даже гражданская война. Я просто выполнил свой долг.

— Считаете себя более достойным власти? — вкрадчиво спросила Анастасия и иронично, даже немного обидно улыбнулась.

— Да, я более ответственный человек, — кивнул Огден. — Надеюсь, что сумею убедить вас в этом.

— Как вы надеетесь в чём-то меня убеждать, если во дворце, ещё и напротив ваших покоев, живёт ваша бывшая невеста?

Огден едва зубами не скрипнул.

Конечно, принцесса совершенно права. Разумеется. И канцлер прав. Но…

— Я её отселю, — нехотя произнёс Огден, скрепя сердце. — На другой этаж, к фрейлинам. Убирать из дворца не буду, но могу пообещать вам: пока вы находитесь здесь, я прекращу отношения с ней. Вас это устроит?

Анастасия задумалась. Скользила взглядом по его лицу, и Огден, наблюдая за тем, как мелькают на её лице отблески разноцветных витражных стёкол, пытался понять, о чём она думает.

Но не преуспел.

— Кровную клятву дадите? — поинтересовалась принцесса кротким голосом и, когда Огден вытаращил глаза, не сдержав удивления, тихо рассмеялась. — Ладно, обойдёмся без клятв. Да, мне достаточно вашего слова. Отселяете её на другой этаж, прекращаете отношения до того момента, как я приму окончательное решение. Подобное меня устроит.

— Договорились, — процедил Огден, подумав, что Анастасия, хоть и выглядит невинной овечкой, не менее хваткая, чем канцлер.

Анастасия

Этот разговор дался принцессе очень тяжело. Анастасия никогда не была ни жёсткой, ни язвительной, предпочитая мягкость и бесконфликтность. Конечно, она порой показывала характер — без этого никуда. Но, если была возможность избежать столкновений, Анастасия ею пользовалась.

Сейчас, увы, возможности не было. Принцесса отлично понимала — канцлер канцлером, но никто лучше неё самой не отстоит её интересы. Да, она ещё не приняла решение, стоит ли становиться женой Огдена, но это не означает, что она будет терпеть у себя под боком его любовницу.

К удивлению Анастасии, Огден согласился на её ультиматум. Причём она специально не стала настаивать на каких-либо клятвах — хотела проверить, сдержит король слово или нет. Сдержит — значит, заработает себе весомый плюс, а не сдержит… Что ж, тогда ответ на вопрос, хочет ли она выйти за него замуж, станет ещё более однозначным.

После танца Огден повёл Анастасию по залу — представлять самым важным из присутствующих на приёме. Министрам, советникам королевских комиссий, начальнику дворцовой гвардии и прочим персонам, имена которых принцесса очень старалась запомнить. Про некоторых она уже кое-что знала — Роланд в дороге рассказывал о ближайшем окружении короля. Причём канцлер даже понимал, кто из этих людей по-настоящему симпатизирует Огдену, а кто — нет. Как у Роланда это получалось, учитывая, что он не эмпат, Анастасия не представляла. Она, глядя на лица, не видела ничего, кроме вежливых улыбок и любопытства в глазах. Хотя точно помнила, что, например, министр дипломатических дел Огдена недолюбливал — дочь этого мужчины была замужем за Грегором, вторым претендентом на престол. И мужчина, скорее всего, надеялся, что после коронации первого принца или самого Грегора положение их семьи улучшится. А оно, получается, ухудшилось — жену принца сослали из столицы вместе с супругом.

Все представляемые казались Анастасии вполне дружелюбными. А потом…

Кем является эта девушка, принцесса поняла сразу. Наверное, по выражению её лица. Нет, оно не было злым — просто глаза обиженно блестели, словно их обладательница едва сдерживала слёзы.

— Познакомьтесь, ваше высочество, — произнёс Огден, и Анастасия неожиданно поняла, что вокруг них настала странная тишина. — Каролина Эркур, ваша главная фрейлина.

Значит, вот как выглядит его бывшая невеста…

Канцлер говорил, что она милая, и Анастасия была согласна с этим утверждением. Очень милая, юная и хорошенькая, Каролина напоминала принцессе одну из фарфоровых кукол маленькой дочери её тёти Анны. У той тоже были такие светло-рыжие волосы и голубые глаза, большие и невинные. И такой же изящный ротик бантиком. Даже платье девушка надела похожее — светло-зелёное, словно молодая травка. Хотя на вкус Анастасии у него было слишком глубокое декольте — грудь буквально выпрыгивала из лифа. Ещё и юбка эта… словно абажур!

У самой принцессы не было ни слишком откровенного выреза, ни подобной юбки. Для первой встречи с Огденом она выбрала нежно-голубое платье из кружева с длинными рукавами. Украшений никаких не надела — Анастасия, как и её покойная мама, считала, что настоящей принцессе не нужны драгоценности. Поэтому девушка оставила только небольшие серьги в ушах — со светло-голубыми сапфирами в цвет платья и её глаз.

А вот на Каролине украшений было… И в причудливой причёске какие-то заколки, и в ушах крупные серьги с изумрудами и бриллиантами, а на шее такое же колье в комплект. И на оголённых руках браслеты. И кольца на пальцах…

Зачем столько? Кто ей сказал, что это красиво? Неужели Огдену нравится, когда юная девушка выглядит, словно манекен в ювелирном салоне?

— Приятно познакомиться, — вежливо улыбнулась Анастасия, не дождавшись, когда Каролина поздоровается сама. Та вообще будто застыла, таращась на принцессу, и Анастасии внезапно стало её жаль. Право слово, вряд ли эту девушку можно в чём-то винить. Наверняка она влюблена в Огдена до безумия — вон какими совиными глазами на него смотрит. — У вас очень красивое платье, Каролина. Хотя я немного не понимаю местной моды на пышные юбки… Надеюсь, на меня не будут сердиться, если я не стану их носить. Как вы считаете?

Каролина наконец отмерла. Поклонилась, как положено, и дрожащим голосом произнесла:

— Прошу простить, ваше высочество. Я так растерялась, увидев вас, что совершенно забыла про этикет…

— Ничего страшного, — вздохнула Анастасия. — Выпрямляйтесь. И… ваше величество, вы не желаете потанцевать с Каролиной? Мне кажется, она будет рада.

И Огден, и сама Каролина — оба воззрились на принцессу с удивлением. Анастасия же, пожав плечами, продолжила:

— А я пока прогуляюсь с канцлером.

И ничуть не удивилась, когда из толпы придворных к ней тут же шагнул Роланд и подставил свой локоть.

Минутой спустя, когда король и её новоиспечённая главная фрейлина уже кружились по залу, канцлер негромко произнёс, провожая Анастасию в банкетный зал, который находился по соседству с тронным:

— Пожалели её, ваше высочество?

— Вы верно поняли, Роланд, — принцесса иронично улыбнулась. — И вообще, если бы не ваши государственные интересы, я бы уехала домой сегодня же. И пусть эти двое влюблённых соединятся. Я бы и дяде Арену жаловаться не стала…

— Ему бы пожаловался кто-нибудь другой, — хмыкнул Фокс. — Более того, я уверен, его величество в курсе насчёт Каролины. Хотя он сам мне ничего не говорил.

Анастасия несколько мгновений молчала, а потом, улыбнувшись, сказала:

— А знаете, что это значит, учитывая характер дяди Арена? Он в вас верит. Верит, что вы и сами всё понимаете — поэтому и не стал ничего говорить.

— Наверное. Только, если я не справлюсь, он оторвёт мне голову.

— Не преувеличивайте, — фыркнула Анастасия. — Ваша голова слишком ценная. Если её не будет, кто станет управлять Альтакой?

— Желающих много, ваше высочество. Меня вообще трижды пытались убить за последние пять лет.

Принцесса, услышав подобное, едва не схватилась за колотящееся сердце. Остановилась и, изумлённо посмотрев на лёгкую усмешку канцлера, процедила:

— А вот с этого места поподробней!