Чужой, родной, любимый

ГЛАВА 12

Мою нервозность и мнительность Дэн решил победить чувством юмора и неиссякаемым оптимизмом. Он вел себя так, будто все так и было задумано. Словно это он объявил пожарную тревогу и выкрал для нас лишний выходной.

— Давай сходим в кино? — предложил Дэн. — Отвлечемся, съедим попкорн и выпьем колу. Или ты предпочитаешь ресторан? Музей?

Я растерялась. Моим мнением давно никто не интересовался. Макс всегда выбирал за меня: куда пойти, с кем, что надеть и какое составить меню. Кажется, я успела забыть о собственных предпочтениях.

— Даже не знаю… — призналась вслух. — Стыдно признаться, но я не помню, каков попкорн на вкус. А что сейчас показывают в кинотеатрах?

Моя растерянность была такой искренней, что Дэн растрогался. Опустил руки на плечи, заглянул в глаза и прошептал:

— Будут показывать то, что ты захочешь. У меня есть знакомый, сын владельца сети кинотеатров, сейчас позвоню и все устрою.

— Неудобно, — призналась я и увернулась от ласки. — Меня могут узнать, что тогда? Давай просто пройдемся по парку. Или вернемся домой. С попкорном и колой.

— Ну, уж нет! — заартачился Дэн. — Сказал ― кино, значит, кино. И прекрати паниковать, никто нас не узнает. Выберем кинотеатр на окраине города, подъедем с черного входа. Днем посетителей мало, а служащие давно перестали различать лица посетителей.

Забавно, обычно в разговоре я брала на себя ведущую роль. Давила Дэна жизненным опытом, ссылалась на свою «взрослость». А сейчас словно вновь стала молоденькой простушкой, явившейся покорять столицу. И вот стою посреди улицы, неловко комкаю подол платья и с обожанием смотрю на «принца», явившегося из моего самого смелого сна. Не знаю, что ему ответить. Моргнуть боюсь — вдруг исчезнет?..

— Пусть будет кино, — наконец, сдалась. — Только, пожалуйста, не касайся на людях. И не смотри так, у меня ноги подкашиваются.

Дэн отдернул руки и сделал вид, будто обжегся. Потряс кистями, дурашливо подул на пальцы.

— Ты самая горячая женщина из всех, что мне встречались, — произнес тоном победителя.

— И много же их тебе встречалось? — не удержалась я.

Дэн посерьезнел, стер с лица улыбку. Посмотрел так, как смотрит препод ВУЗа на первокурсницу.

— Ты, правда, хочешь знать? — спросил осторожно.

Нет, я не хотела. Боялась, что не смогу соответствовать. Макс был моим первым и единственным мужчиной, а о нравах современной молодежи ходили легенды. Зачем мне знать, сколько девушек Дэн осчастливил, прежде чем научился всем тем штукам, что вытворял со мной в авто после корпоратива?

Не хотела знать, но зачем-то кивнула. Не то из вредности, не то из желания доказать себе, что достаточно сильна и не боюсь правды. Могу в любой момент отказаться от отношений, ведущих в пропасть.

— Их было много, — признался Дэн, — но я не помню ни имен, ни лиц. Ты затмила их всех.

«Врет», — подсказывал мне разум. «Верь», — приказывало сердце.

Я подхватила Дэна под руку и позволила увезти в авто, домчать до окраины города, проводить в кинотеатр. По дороге завернули в магазин. Купили мне широкополую шляпу и очки. В общем, пробираясь сквозь пустующие ряды кинозала, выглядела я как настоящая шпионка.

— Мы действительно будем смотреть фильм одни? — спросила у Дэна.

— Почему бы и нет?.. — улыбнулся он.

Поцеловал в щеку и усадил на дальний ряд. Протянул ведерко карамельного попкорна. Я набрала полную горсть и отправила в рот. С наслаждением прикрыла глаза. Сладкое лакомство с привкусом детства.

Неожиданно почувствовала, что удовольствие стало ярче. Это Дэн воспользовался моментом и решил поцеловать. Восхитительно сладко, чарующе.

— Перестань, — попросила я. Едва нашла сил оторваться, приложила руку к груди, чтобы унять бешено бьющееся сердце. — Нас могут увидеть…

— Кто? — рассмеялся Дэн. Обвел взглядом пустой кинозал. Кивнул в сторону Козловского, игравшего на экране роль героя-любовника. — Или ты его стесняешься.

— Вот еще! — фыркнула я.

Какие там киношные мачо, когда рядом сидит парень мечты. Привлекательный, сильный внешне и внутренне. Рядом с ним я чувствовала себя такой счастливой, что не описать словами. Плевать, что все это временно. Пусть счастье призрачно и быстротечно, но это свидание буду помнить всю оставшуюся жизнь.

Мерно жужжал проектор над нашими головами. С последнего ряда хорошо просматривался весь зал. Я утопала в мягком кресле и щурилась на экран. Ощущала тепло тела Дэна и слегка сожалела, что нас разделяют подлокотники кресла.

Когда дерзкая рука легла на мое колено, притворилась, будто не почувствовала. Сосредоточенно смотрела фильм, не разбирая происходящего на экране. Боялась повернуть голову и встретиться взглядом с Дэном. Ощущение чего-то запретного, недозволенного подогревало чувства и будило в теле неизведанные ощущения.

Меж тем теплая сильная ладонь поднялась выше, согрела и заставила меня затаить дыхание. Когда настырный гибкий палец коснулся резинки трусиков, вздрогнула. Втайне порадовалась, что закончились ежемесячные недомогания.

— Что ты делаешь? — спросила у Дэна.

Как предполагала — строгим тоном. На самом же деле звук моего голоса походил на мяуканье мурки, оказавшейся в зарослях кошачьей мяты.

— Ласкаю тебя, — обволакивающе-нежно ответил Дэн. — Ты против?

Я задумалась. «Да-а-а!» — вопило тело. «Не смей!» — приказывал разум.

— Нас могут увидеть, — закапризничала я вслух. — Киномеханик или билетерша…

— Им нет до нас никакого дела, — заверил Дэн. — Или тебя, наоборот, это возбуждает? То, что нас могут увидеть?

— Нет, — заявила я, впрочем, не слишком уверенно. — Только неприличные женщины позволяют себе подобное поведение. В кино приходят ради эстетического удовольствия, а не чтобы… давать волю рукам и другим частям организма.

Нужное выражение подобрала не сразу. Признаться, во всем происходящем был особенный шарм. Но как непросто отбросить предрассудки и позволить себе делать то, что хочется. Не оглядываясь при этом на чужое мнение.

— Эти нормы приличия придумали женщины, которые отчаянно желают стать неприличными, но не могут себе этого позволить, — заявил Дэн с легким смешком. — Или мужчины, которые не знают, как доставить удовольствие своей женщине. Пусть даже в самом неожиданном месте. Например, в кинотеатре.

Его уверенное заявление, точно красная тряпка для быка, раззадорило меня. Я отбросила его ладонь и сложила руки на груди.

— Уж ты-то наверняка все знаешь и все умеешь, — отозвалась обиженно. — Страшно представить, сколько девок ты перетаскал в кино, чтобы поднабраться подобного опыта.

Дэн рассмеялся. Заглянул в глаза, загораживая экран, и попросил:

— А ты не представляй. Тем более что это мой первый опыт по соблазнению в кинотеатре.

— Серьезно? — я округлила глаза.

Ну, хоть в чем-то я буду перовая. Стыдно и неловко, но вдвоем познавать неизведанное куда как интереснее.

— Серьезно, — отозвался Дэн.

Его рука вернулась обратно — мне под юбку. Забавно, но я подумала, что ей там самое место. И больше не сопротивлялась.

Дэн оказался прав, нас никто не беспокоил. В полутемном зале, на мягких креслах, оказалось очень уютно заниматься любовью. Особенно, когда с тобою нежный и заботливый партнер. Ни тебе отбитых коленей или неудобной позы. Только наслаждение, только неистовый задор.

К тому моменту, как закончился фильм, я сидела у Дэна на руках, обессилено уронив голову ему на грудь. Уже полностью одетая, улыбающаяся и бесконечно счастливая.

— Понравился фильм? — с улыбкой спросил Дэн.

— Очень, — хихикнула я. — Вот только не помню, о чем он.

Дэн рассмеялся. Откинул с моего лба упавшую прядь волос. Тыльной стороной ладони пригладил щеку.

— Хочешь, напомню? — предложил многозначительно. — Только не говори, что прошло слишком много времени и нам пора возвращаться. Не хочу обратно, в реальность. Хочу остаться здесь, с тобой, в нашем маленьком уютном мирке.

— Не буду говорить, — вздохнула я. — Ты и сам все знаешь.

По моей настойчивой просьбе, домой отправились по отдельности. Точнее, я вернулась в квартиру одна. Дэн же поехал за город, навестить друга, а заодно и проветриться. Как он сам сказал: чем реже встречается с Максом, тем лучше для нас обоих.

— Анастасия Михайловна, какой сюрприз!

Баба Катя встретила меня возле двери — с половником в одной руке и с подносом пирожков в другой. Такое ощущение, что пока открывалась дверь, наша домработница приготовилась к любой неожиданности. Вернулись свои — угостит пирожками. Явились воры — получите половником в лоб.

— В здании сработала пожарная сигнализация, — я ограничилась легким замечанием. Заметила испуганное лицо бабы Кати и успокоила: — Да вы не пугайтесь, ничего серьезного. Максим Одувалов взялся за старое.

—А-а-а… — протянула она. — Тогда все ясно. Пожалуй, надо побыстрее сматываться, чтоб не встретиться с боссом. У меня от обоих — и отца, и сыночка — мороз по коже. Куда же запропастилась моя сумка?..

Глядя на ее суетливые движения, я улыбнулась. Баба Катя напоминала курицу-пеструшку, собирающую по двору разбежавшихся цыплят,

— Ни Макс, ни Денис не придут, — успокоила я. — Один уехал за город, второй наслаждается действом. Макс не отойдет от офисного здания, пока все не закончится.

Баба Катя пожала плечами и фыркнула. Клянусь, если бы не были заняты руки, покрутила б пальцем у виска. Именно такую реакцию порой вызывали поступки моего мужа у нормальных людей.

— Пойдемте, Анастасия Михайловна, попьем чаю? — предложила домработница, заворачивая в кухню. — Я как раз чайник поставила.

Ее предложение обрадовало не меньше, чем поход в кино с Дэном. С тех пор, как потеряла подруг, не с кем стало чаевничать и болтать по душам. Такая мелочь, но, как оказалось, она крайне важна для каждой женщины.

Вымыла руки, уселась за накрытый стол, ответила кивком на предложение бабы Кати добавить в чашку сахар и молоко. Взяла с блюда пирожок с яблочной начинкой. Слопала, почти не жуя. Попкорн, конечно, вкусная закуска. Но после нервной встряски и беготни здоровому организму требовалось что-то более существенное.

— Как приятно видеть вас в домашней атмосфере, — довольно произнесла баба Катя. — В офисе вы строгая, деловитая. А сейчас выглядите совсем как девочка.

Я и чувствовала себя так же. Но не стала говорить, что причиной подобной метаморфозы стала вовсе не обстановка, а окружение. Дэн изменил меня, подарил вторую молодость, надежду на будущее. Пусть и призрачную.

— Вам бы еще ребеночка завести, кровь обновить, — меж тем продолжила домработница. — Вот только смотрю я на Максима Николаевича и печалюсь. Стоит ли от такого рожать…

Мне и самой не раз приходил на ум тот же вопрос. Но я искренне надеялась, что смогу воспитать ребенка так, чтобы он не повторил ошибок отца. Ведь в Максе, при всей его черствости, все же были и положительные стороны. Очень мало, но все же…

— Денис ― живой пример того, что гены отца не всегда побеждают, — улыбнулась я. — Посмотрите на него, наш коммерческий унаследовал от Макса целеустремленность и сумасшедшую работоспособность. Но при этом остался человеком.

Баба Катя подперла голову кулачками и вздохнула:

— Надолго ли?.. Уже сейчас Денис Максимович достаточно жесток. Что будет с ним через десяток-другой лет?

Задачка на пять с плюсом. Я покусала нижнюю губу и задумчиво посмотрела на бабу Катю. В тот момент передо мной была не она, а моя собственная мать. Единственная, кто уговаривал не выходить за Макса. Дальновидная и умная женщина, не в счет, что сельская учительница. Впервые увидев зятя, она пришла в ужас. Сказала, что с этим человеком я никогда не стану счастливой, похороню себя в золотой клетке.

Так и вышло. Тогда я отмахнулась от слов матери, как от надоедливой мошкары. Сейчас же мечтала поблагодарить. Да только поздно. Мамы нет уже несколько лет, а Макс жив и все еще держит меня на коротком поводке. Благодаря деньгам и связям, не позволяет уйти.

— Дэн другой, — проговорила я, вкладывая в слова столько уверенности, сколько смогла найти в своем сердце. — Хочется верить, что через десяток лет он совершенно перестанет походить на Максима и пойдет своей дорогой.

«Пока же его обуяла жажда мести, — добавила про себя. — И отговаривать, кажется, бесполезно…»

— Не грустите, Анастасия Михайловна, — попросила баба Катя. Протянула руку и погладила по голове. — Простите, что вообще завела этот разговор. Невыносимо видеть, как такая хорошенькая и добрая женщина хоронит себя заживо. Вы уж простите за наглость, но сил моих нет молчать.

В ее словах прозвучало столько сочувствия, что я едва сдержала слезы и хлюпнула носом.

— Не за что извиняться, — проговорила гнусаво. — Наоборот, спасибо за посиделки и разговор. Став женой Макса, я потеряла всех подруг и друзей. А те люди, что остались рядом, не могут вести себя со мной естественно. Ведь жене шефа никогда не говорят то, что думают на самом деле. Притворству я предпочла одиночество. Мне очень хочется ребенка, это желание стало моей навязчивой идеей.

— Ребенку нужны два родителя, — авторитетно заявила баба Катя. — В неполной семье и счастье неполное. Дитятки ― это не только великая любовь, но и большая ответственность. Как часто отцы не выдерживают ответственности и сбегают от жен…

Настала моя очередь вздохнуть. Баба Катя точно нажимала невидимые кнопки, заставлявшие меня откровенничать. Произносить вслух то, в чем я боялась признаться себе самой.

— Понимаю, прозвучит грубо, но я была бы рада такому развитию события. — Несмотря на волнение, мой голос не дрогнул. — Пусть Макс лишит меня денег и жилья, но вернет свободу. Прокормить себя и ребенка смогу. А там…

— Там как Господь даст, — продолжила за меня баба Катя. — Я, вон, тоже не чаяла, что сын из жизни раньше меня уйдет, а невестка жилья лишит. Только все к ней сторицей вернется. А я успокоилась и ни на что не жалуюсь. Спасибо вам, Анастасия Михайловна, что помогли.

— Будет вам, — улыбнулась я.

Мы еще долго сидели на кухне. Пили чай, разговаривали обо всем на свете и ни о чем одновременно. Так, беседа двух заплутавших в мыслях женщин. Я почти забыла, что баба Катя любит посплетничать. Опомнилась когда услышала фразу, от которой голова пошла кругом.

— Знаете, Анастасия Михайловна, мне почему-то кажется, что Денис к вам неравнодушен, — заявила домработница. — Вроде бы и относится к вам как начальник, с уважением и в то же время отстраненно. Но вот кажется, и все тут.

В подтверждение своих слов он стукнула кулаком по столу. Жалобно звякнула ложечка о чашку. Учащенно забилось мое сердце.

— Глупости какие… — произнесла я, едва шевеля губами. — Дэн относится ко мне ровно так, как того требуют приличия. И как велит ему Макс. Уверена, если бы не он, не видать мне работы секретарем, как своих ушей.

Сказала и почувствовала, как кончики тех самых ушей запылали. Если что-то подобное баба Катя ляпнет на работе — пиши пропало. Обязательно найдется кто-то, кто донесет Максу. Посеет зерно сомнений в его буйную головушку. Потом хоть ужом вертись, не оправдаешься.

— Вы единственная, кто положительно на него влияет, — продолжила баба Катя. — К вам Денис Максимович прислушивается. Уважает и даже больше…

Ну, все, если эта заметила, то скоро и другие поймут. Напрасно Дэн не послушал совета. То, что известно одному сотруднику, непременно станет общим достоянием фирмы. Плавали, знаем…

— Мне кажется, дело в матери Дэна, — я попыталась направить мысли домработницы в другое русло. — Она умерла, вот парень и решил найти ей замену. Да и Макс его подталкивает к этой мысли. У Дэна никогда не было полной семьи, а теперь такая возможность представилась.

Вдохновенная речь не проняла бабу Катю. Как оказалось, у нее в запасе имелся один весомый аргумент, против которого сложно поспорить.

— Вы слишком молодая и интересная, чтобы быть его матерью, — возразила домработница. — Чуть больше десяти лет, пустяк… К тому же, фотографии матерей не хранят рядом с постелью.

— Что?! — вздрогнула я и едва не свалилась со стула. — Моя фотография в спальне у Дэна?

— Представляете, — заговорщическим тоном произнесла баба Катя. Перегнулась через стол и округлила глаза. — Вытирала пыль на комоде — смотрю, а под настольной лампой фотография. Совсем маленькая, как на документы.

— Так, может, документы перебирал, вот и выпала, — я попыталась действия Дэна. — Сейчас она тоже там, под лампой?

— Нет, — чуть ли не с жалостью проговорила домработница. Вернулась на место и потянулась за пирогом. — Пропала. Наверно, ваша правда, Анастасия Михайловна, из документов выпала. А жаль… могло бы как в кино получиться.

— Как в кино, — эхом повторила я.

Краска от ушей перетекла к щекам. На сей раз пронесло, баба Катя проглотила ложь. Но теперь все равно будет сильнее приглядываться и наблюдать. Надо серьезно поговорить с Дэном.

Ох, поскорее бы он съехал на другую квартиру. Будь проклят Макс со своими принципами и установками. Будь прокляла моя доброта и желание помогать людям. Пожалела бабу Катю, пригласила в дом, теперь она может заглянуть в любой угол, отыскать любые секреты. Кошмар, а не семейная жизнь.

Чтобы избежать опасной темы, я попробовала вернуться к прежнему разговору:

— Нет, о мужчинах и не думаю. Мне бы ребенка родить, для себя. Не могу ждать, пока расстанусь с Максом. Да и получится ли? Никакой гарантии, что у меня будет другой мужчина. А биологические часики все тикают… Не в банк же, в самом деле, идти.

Баба Катя нахмурилась, пытаясь осознать сказанное. Хлопнула себя по крутому бедру и засмеялась:

— Деточка, за дитятками не в банки ходят. Привыкли вы с Максом все за деньги получать, а тут нет, самим постараться надо. Попыхтеть.

Теперь рассмеялась я. Баба Катя казалась такой искренней в своем невежестве. Пришлось рассказывать ей про донорство, специальные хранилища семенных жидкостей. И про то, что в условиях современной клиники женщине не обязательно иметь мужчину, чтобы стать матерью. Даже «пыхтеть» не нужно.

Баба Катя была в шоке. И я искренне понадеялась, что в ближайшее время ее голова будет забита новыми сведениями, а не сплетнями обо мне и Дэне. Небольшая отсрочка неизбежного стала бы для нас настоящим праздником.