Чуть выше неба

Глава восьмая

Дом аэра Натери походил на дворец гораздо больше, чем, собственно, сам королевский дворец. Резиденция монархов Арана больше всего напоминала крепость — мрачную, неприступную, обеспечивающую, прежде всего, безопасность, а уж в пятую, а то и десятую очередь комфорт. Особняк же Греха будто прямо из древних легенд выплыл. Не сказать что большой — всего-то в три этажа. Но длинный, выгнутый подковой. И кругом стекло, окна. Да не в частых свинцовых переплётах, а в огромных деревянных рамах. Не окна даже, а настоящие двери.

Ещё когда барка только причалила, Лан попыталась прикинуть, во сколько обходится протопить такое здание. И даже от примерной цифры ей поплохело. А на черепичной крыше девушка насчитала аж восемь высоких каминных труб.

Ещё Кайран разглядела крылатую фигуру, летящую на фоне подкрашенных заходящим солнцем облаков. Флюгеров в виде духов ветра, да ещё таких огромных, элва никогда не видела. Конечно, вполне возможно, что у них всех должны быть подобные… ярко выраженные женские признаки. И аэра только по дремучести своей не оценила голую женщину, парящую над домом. Но Лан смутилась, поспешно отведя глаза.

И смутилась ещё больше. Элв, встречающий её на причале, затмевал своим великолепием и особняк, и пожар заката в многочисленных стёклах, и флюгер, и… Да всё он затмевал — недаром же Каринка придушенно ахнула. Вот уж впрямь житель Серебряного Леса, обитатель неги послежизни. То ли нарочно, то ли случайно так вышло, но оделся аэр Натери подстать образу.

Длиннополый — ниже колен — белоснежный кафтан, расшитый серебром и мелкими прозрачными камушками. Может, даже и бриллиантами. В разрезах костюма виднелись сапоги длинной до середины бёдер. Они так плотно облепили ногу, что казалось, будто белой с серебром кожей элва облили. Словно из металла скроенная рубашка под порывами лёгкого ветра липла к рукам, как намоченная. А широкий вырез позволял в подробностях разглядеть смугловатую грудь вплоть до тёмной узкой полоски волос, скрывающейся под брюками.

В общем, точь-в-точь снежная скульптура, искрящаяся инеем на солнце. Безумно привлекательная скульптура.

— Приветствую вас в своём доме, аэра Кайран, — Натери вежливо подал руку, помогая элве выбраться из лодки. — Поверьте, я действительно рад, что вы приняли моё приглашение и согласились отужинать.

Его пальцев под несколькими слоями пышных воланов и видно не было. Лан страшно стало даже касаться этих манжет. А вдруг руки грязные и оставят на кружеве следы? Девушке показалась, что по сравнению с белоснежным великолепием она действительно выглядит коровницей, только что вылезшей из хлева.

Растерянность и робость не являлись самыми привычными чувствами элвы. Приятными их тоже называть не стоило.

— Вы говорили, что на ужин приглашена маленькая компания, — пробормотала Лан только для того, чтобы хоть что-то сказать. — Нас ждут в доме?

Она судорожно пыталась найти в фигуре аэра хоть один кусочек, на который можно смотреть спокойно, без страха покраснеть, как деревенская дурочка. Не получалось. На руки смотреть нельзя — уж слишком тонка ткань и рельефны мускулы. На кафтан — ни в коем случае! Вышивка, издалека выглядящая как невинный узор, вблизи оказалась искусным изображением влюблённых в… интимных позах. На грудь — ни за что и никогда. В лицо…

Элва только глянула мельком и тут же опустила глаза. Мужчина прекрасно понимал, какое впечатление производит. И своего знания скрывать даже не собирался, усмехаясь весьма многозначительно. Оставалось смотреть или в парк, где слуги уже зажигали светильники. Или себе под ноги. Первое — невежливо, второе просто глупо. Умнее всего развернуться и отправиться восвояси, перестав изображать собой игрушку для развлечения блистательного аэра.

— И я вам не лгал, — Натери поднял руку, приглашая в дом. — Компания действительно маленькая. Только вы и я.

— Ясно, — кивнула Лан и развернулась на каблуках, замахав отплывающей барке, как матрос, позабытый на необитаемом острове.

— Аэра Кайран… — тихий голос Греха звучал как… Как воплощённый в звук грех он и звучал. — А вы учли, что я могу решить любую вашу проблему, какой бы нерешаемой она ни казалась? Абсолютно любую. Вы на самом деле готовы отказаться от такого шанса ради… Чего? Репутации? Женской чести? Правил приличий?

Элва, уже шагающая к пристани решительно подобрав юбки, споткнулась и встала. Обернулась медленно, вздёрнув подбородок и глядя на Натери прямо. Солнце как раз в этот момент решило вспыхнуть в последний раз, прежде чем окончательно скрыться за горизонтом. Красноватое свечение окружило белоснежную фигуру чуть пульсирующим ореолом, играясь в крохотных камешках вышивки, путаясь в волосах.

Лан нервно сглотнула.

— Чего вам от меня нужно, аэр Натери?

— А вы уверены, что мне что-то от вас нужно, аэра Кайран? Кажется, в роли просителя выступаю не я, — Грех выломил левую бровь.

Элва и позабыла о такой его способности. Бровь встала углом, и лицо мужчины приняло ещё более ироничное выражение. Он откровенно издевался над девушкой, получая от этого колоссальное удовольствие. И данный факт его нисколько не смущал.

Лан молча смотрела на аэра, только костяшки пальцев, сжимающих подол юбки, побелели.

— Ну, допустим, я действительно имею на вас определённые планы, — зубы влажно блеснули в усмешке под тёмными усами. — В данный момент озвучивать их я не собираюсь — всему своё время. Но могу поклясться, что они никак не задевают ни репутации, ни чести — клана, рода или вашей личной. Кстати, о репутации. Поверьте, здесь в столице ужин замужней аэры наедине с мужчиной никак вас не компрометирует. При условии, конечно, что проснётесь вы в собственной постели. Будь вы девой на выданье — дело другое.

— Значит, ни чести, ни репутации ваши планы не повредят, — уточнила Кайран. — А что насчёт правил приличий?

— Какие именно правила приличия вы имеете в виду? На Островах они одни, тут другие, а в Герронте третьи.

— Значит, никаких правил и приличий, — констатировала Лан. Элв неопределённо развёл руками, нарочито возведя глаза к небу, мол: «Кто знает?». — А за что вас прозвали Грехом?

— То есть, за что меня прозвали Королевской Шлюхой, вам понятно? — казалось: ещё немного и Натери со смеху покатываться начнёт. — Я дам вам шанс догадаться самостоятельно. И прежде чем гордо уходить, учтите ещё один момент. Ваша барка уже уплыла. И гордо вы отсюда можете только утопать ногами, — элв изобразил пальцами, как, по его мнению, Лан может «утопать». — Правда, у меня есть своя собственная. И, конечно, я могу её одолжить. Но для этого вам потребуется стать милой.

— И что это значит?

— Для начала, мы всё-таки поужинаем и приятно проведём вечер за беседой. То есть, за подробным и откровенным рассказом о возникших в роде Кайран затруднениях. Потом вы отправитесь домой. А с завтрашнего дня станете беспрекословно меня слушать.

— Для чего?

— Для того чтобы ваши затруднения счастливо разрешились, естественно. Ну, так как? Проводить вас в столовую или к воротам?

— Я никуда не пойду, пока не узнаю цену вашей помощи, — упёрлась аэра.

— Боитесь, что она может оказаться не по карману? — усмехнулся Даймонд. — Мне не нужна ваша свобода, жизнь или земли. Постельные утехи в планы также не входят. В общем, ничего из того, чем вы так дорожите.

— Госпожа! — предупреждающе зашипела служанка за спиной элвы.

Но Лан только упрямо тряхнула головой и шагнула вперёд, постаравшись улыбнуться как можно милее.

Лан резко — слишком резко, так, что листки разлетелись — бросила стопку бумаги на стол, с силой потерев ладонями щёки. Сдерживать себя становилось всё труднее. За два дня, прошедшие с памятного ужина, поводов для раздражения накопилось больше чем за последние два года.

Сильнее всего донимало это сидение с утра до вечера за зазубриванием никому не нужных стихов.

— Я всё равно не понимаю, зачем это! Ну, вот хотя бы тут, — девушка подтянула страницу к себе, ткнув в неё пальцем. — «Мой маленький цветочек, мой милый голубочек…». Какой, чтоб вам утонуть, голубочек?

— Это не ваша реплика, — спокойно отозвался Натери, сосредоточено разглядывая потолок. Элв развалился в кресле, вытянув скрещённые в лодыжках ноги почти на середину комнаты. И даже в этой нелепой позе умудряясь выглядеть небрежно, но элегантно. — Хотя, что-то в этом есть… Голубочек, цветочек… Гм, цветочек. Знаете, я, пожалуй, стану звать вас… Нет, так слишком грубо. Вот, Нопаль[11]!

— Это что ещё такое? — подозрительно прищурилась элва.

— Цветок, просто экзотичный цветок, — элв резко сел прямо, подтянув ноги под кресло. — Но вернёмся к нашему занятию. Мы остановились на том, что вы не понимаете, для чего это вообще нужно. Я хотел бы обойтись без долгих объяснений. Но по всей видимости, вам непременно нужно знать, зачем и с какой целью.

— Желательно, — Лан кивнула, сложив руки на груди. — Я всё-таки два дня терпела и вопросов не задавала.

— Извольте, мне несложно, — Грех встал. Он даже это умудрился сделать в своей, особенной манере — одним плавным движением, как будто его за верёвочки подняли. Было в этом и что-то от перетекающей воды. — Как вы думаете, сколько у нашей королевы просителей?

— Я не думаю, я знаю, — угрюмо буркнула девушка.

— Тем более. Тогда попробуйте предположить, как Её Величество к этим просителям относится? А вот кривиться не стоит. Такие мины ваше прелестное личико не украшают. Но! Наша королева молода и очень любит развлечения. И ценит элвов, способных её приятно удивить. Такая мотивировка тебе понятна, Нопаль?

— Когда мы успели перейти на ты? — удивилась Лан. — И, кстати, я не уверена, что это прозвище мне нравится. Но мотивировка мне понятна.

— Отлично. Одним из любимых развлечений при дворе являются так называемые маски, — продолжил разглагольствовать Грех, преспокойно проигнорировав замечания элвы. — Это такие спектакли, где актёрами выступают придворные. Они поют, танцуют, иногда произносят текст. Чаше всего сюжет постановок аллегоричен. Любимая тема королевы «Победа Любви над…». Над чем именно, можешь вставить в меру своей фантазии. А слово «любовь» смело заменить «добродетелью» или «отвагой». Получить место в маске — это невероятная честь. Ты представить себе не можешь, чего мне стоило добыть для тебя роль.

— Я расплачусь, в этом не сомневайтесь, — заверила элва девушка. — И в целом мне всё понятно, кроме одного. Что такое спектакль и актёры?

Аэр промычал что-то нечленораздельное, нервно поправив манжеты.

— Надо постоянно помнить, из какой дыры ты приехала.

— А вы, по всей видимости, приехали из какой-то другой дыры? — невинно поинтересовалась аэра.

Натери подошёл к её креслу — близко, слишком близко для того, чтобы девушка чувствовала себя комфортно. Согнулся, опершись одной рукой на спинку, а другой о подлокотник, навис тенью. Вроде бы и не отличался элв габаритами, а всё равно Лан показалось, будто он огромный — больше её собственного отца.

Да ещё и глаза его вдруг изменились — жутко, по-настоящему страшно. Не глаза вовсе, а отражение пламени в стекле. Языки огня жили, танцевали, поднимаясь и опадая, выстреливая оранжевыми искрами. И всё равно выглядели нереально. Может потому, что ни у одного живого существа такого быть не может.

— Постарайся не терять своей язвительности и смелости, Нопаль, — завораживающе медленно заговорил Грех. — Они придают тебе перчинку. Но помни о том, что излишек специй способен испортить любое блюдо. Не перебарщивай с ними.

— Я обязательно учту, — девушка откинулась назад, вжалась спиной в кресло, постаравшись сделать расстояние между собой и элвом побольше. — Но хотелось бы уточнить: здесь вы своё происхождение скрываете?

Мужчина наклонился ещё ниже. Будто толкнув грудью волну воздуха, который вдруг стал почти вещественно плотным, навалившимся на Лан тяжёлым покрывалом. Аэре даже дышать труднее стало, словно на неё сверху перину бросили. И пожалуй, между перьями ещё и камни скрывались. Она только раз и испытывала подобное — когда Лирру, старейшину Мудрых, разозлила. Очень сильно разозлила.

— Даже очень захоти, я не мог бы скрыть своего родства с некоронованным королём Архипелага, — процедил Натери. — Всё-таки я ему недальний родич, а младший брат. Но с Островами я не хочу иметь ничего общего. Слишком долго добивался того, что имею.

— Боитесь, что и вас будут считать дикарём? — просипела Лан.

Воздух действительно с трудом пробивался в ставшее слишком узким горло.

— Тебе этого не понять. Пока не понять…

Даймонд согнулся так, что ещё немного — и лёг бы на элву. Между их глазами и ладонь бы не поместилась. Поэтому разглядеть их толком девушка уже не могла — картинка размывалась. И ничего против этого аэра не имела. А вот то, что каждое движение губ Кайран чувствовала, как собственное, беспокоило. От элва пахло мятой — совсем немного — и ещё чем-то, чего Лан определить не могла. Но от этого аромата пальцы на ногах сами собой поджимались.

— Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал? — прошептал Грех в губы аэре.

— Нет! — Лан выпрямилась так резко, что едва не треснулась с элвом лбами. — Нет, естественно! С чего вы вообще такое взяли?

— Ну, когда женщина закрывает глаза и приоткрывает рот, она обычно чего-то хочет. У меня есть несколько предположений. Но твои фантазии дальше поцелуев вряд ли заходят, — Грех, как ни в чём не бывало, выпрямился, сложив руки на груди. И глаза его были абсолютно нормальными. — Но нет, так нет. Честно говоря, я не большой любитель девственниц.

Аэра открыла рот, чтобы возразить. Но сообразив, что собирается ляпнуть, поспешно закрыла. Даже язык прикусила — для надёжности.

— Ты ничего сказать не хочешь? — поинтересовался аэр, выламывая бровь.

Лан только хмуро глянула на него. Молча.

— Ну и замечательно. Знаешь, Нопаль, что мне в тебе нравится больше всего? Твоя не болтливость. Редкий талант для женщины. Теперь о том, почему я не люблю упоминаний о своём происхождении, — Даймонд ненавязчиво вернулся к менторскому тону, даже лицом поскучнев. — Понимаешь ли, живёт во мне желание, чтобы окружающие видели того, кем я стал, а ни кем был. Память о Натери с Островов я пытаюсь вытравить калёным железом.

— Почему? — даже если бы и хотела, от вопроса Лан удержаться не могла.

Но она и не хотела.

— Потому что он жалок, — спокойно отозвался Грех, — Настолько жалок, что даже у меня вызывает сочувствие. А теперь собирайся, нам пора.

— Куда?

— Показывать тебе, что такое актёры и спектакль. Собирайся, собирайся! Нет ничего дороже, чем бездарно потраченное время.

С этим утверждением элва спорить не собиралась. Вот только понятие о полезности занятий у них явно отличались. Но вожжи находились в руках Натери. По крайней мере, до тех пор, пока Кайран с королевой не встретится.

Смельчаков, обвиняющих Лан в трусости, девушке на своём веку встречать не доводилось. А вот теперь она сама, с полным на то основанием, могла сказать: трусит. Да так трусит, что поджилки трясутся. Да и духи бы с ними, с поджилками! То, что она не в состоянии была себя заставить рукав Натери отпустить — унизительно. Вцепилась, как ребёнок, сразу двумя руками, да ещё и жалась к локтю.

Но город навалился на неё, будто чудовище из сказки, двинув сразу по всему, что доступно. Забил нос вонью сточных канав, ароматом свежевыпеченных вафель, мокрым запахом сырого мяса и тухлым амбре гниющих фруктов, чуть приправленным тонкой ноткой фруктов свежих. Оглушил сотнями глоток, криками зазывал, рёвом невидимой трубы и собачьим лаем. Ослепил всеми оттенками коричневого, серого и чёрного. Аэра никогда не думала, что эти цвета ослеплять могут. Но от их пестрятины слёзы сами собой течь начинали. Стреножил толчеёй, узкими до изумления улочками и непролазной грязью.

Пожалуй, грязь больше всего проблем доставляла. Не сама жижа под ногами, а деревянные колодки, которые пришлось на туфли одеть. Как ходить на сооружении, прибавляющем тебе роста на голову, девушка до сих пор не поняла. Весом деревяшки не слишком отличались от кирпича, а нога из ненадёжных ремешков постоянно норовила выскочить.

Вот и цеплялась Лан за Натери.

Даймонд же явно чувствовал себя, как рыба в воде. Широкий капюшон плаща скрывал лицо мужчины, но не довольную улыбку под тонкими усиками. Даже и не довольную, а… Девушка бы затруднилась дать ей определение: ирония, насмешка, презрение, удовлетворение, наслаждение — в неё всё имелось. С такими минами мужчины на Островах пятнистую акулу ели: воняет так, будто её в моче хорошенько прополоскали. Но ведь вкусно же! Да и блюдо редкое.

— Тебе не нравится столица, Нопаль? — перекрикивая вопли мужика, обещавшего стрижку, бритьё и удаление фурункулов «с полной гарантией сохранности шкуры клиента», поинтересовался Натери.

Девушка решила, что на явно риторический вопрос отвечать не нужно. Да и каждый шаг требовал полного сосредоточения. Нырять лицом в жижу, плещущуюся под ногами, у аэры ни малейшего желания не было.

— Очень зря, — зубы влажно блеснули в тени капюшона. — Умение находить в мерзости удовольствие весьма облегчает жизнь. А иногда просто её спасает. Или, по крайней мере, защищает от сумасшествия.

— Я пока помучаюсь, — буркнула Лан.

Вцепилась в рукав и едва не повалилась на аэра, шарахнувшись от мальчишки, который, кажется, собирался её протаранить на полном ходу. А ход его ничем галопирующему коню не уступал.

— Непрактичный подход, — Грех, тихонько посмеиваясь, подхватил её свободной рукой, помогая выпрямиться. — Хотя что-то мне подсказывает: обычно свою выгоду ты знаешь. Кстати, ты так и не спросишь, куда я тебя веду и почему заставил нацепить эти тряпки?

Аэра только плечами пожала. «Тряпки» и ей самой не очень нравились. Платье и рубашка, хоть и льняные, но грубые, раздражали не слишком нежную кожу элвы. А края непривычного чепца давили на виски, зажимая их, как тисками.

— А зачем? — неохотно отозвалась Лан. — Вы же всё равно не ответите. Придём, тогда начну нервничать.

— Вот я и говорю: практичность во всём. Кстати, мы прибыли.

Элв остановился, давая аэре насладиться видами. Впрочем, на её взгляд, наслаждаться тут было особенно нечем. Огромная — пусть даже гигантская — парусиновая палатка впечатляла разве что размерами. Тяжёлые тряпичные стены под весом налипшей грязи висели тяжело, как свинцовые. Жалкая выцветшая тряпка облепила флагшток, отказываясь гордо развиваться, и ничем не напоминала знамя. Разноцветные буквы над входом так вылиняли, что разобрать их стоило немалых усилий.

— «Шар», — не без труда прочитала элва. — И что это должно значить?

— Это театр, Нопаль. Здесь дают спектакли.

Лан молча смотрела на элва.

— Поверь, я не объясняю не потому, что не хочу. Просто мне сравнить это не с чем. Проще один раз увидеть, — Грех снова потянул девушку за собой.

На входе он сунул в руку зазывале, который, надрывая глотку, обещал «почтеннейшей публике» спектакль, «повествующий о трагичной любви двух невинных сердец», несколько монет. Да не медных, а полновесное серебро. По мнению Лан, ничто, предложенное в таком шатре, подобной суммы не стоило. Но её мнения не спрашивали, поэтому и высказывать его она не стала.

Внутри было интереснее. Палатка оказалась никакой не палаткой, а вполне себе надёжной конструкцией с натянутым сверху тентом. С одной стороны находился помост, зачем-то занавешенный шторами. Перед ним в пять рядов стояли скамьи, центр помещения оставался пустым. Если, конечно, не считать элвов, сгрудившихся плотнее, чем сельди в бочке. А вдоль полотняных стен в два этажа возвышались будочки — частью открытые, но пустые, частью тоже зашторенные.

К неимоверному облегчению Лан, Натери направился к скамьям — места на них ещё имелись.

— Я специально привёл тебя пораньше, чтобы ты могла осмотреться, — пояснил элв, хотя девушка его ни о чём не спрашивала. — Очень занятное место.

— Мне так не кажется, — аэра, наконец, смогла расцепить сведённые судорогой пальцы, усаживаясь без посторонней помощи. — А почему тут столько торговок апельсинами?

Между стоящими элвами действительно сновало немало женщин с лотками. Видимо, фрукты в этом месте пользовались особой популярностью. Потому что у каждой из продавщиц их было всего по нескольку штук.

— А это не торговки, — скучливо ответил аэр, располагаясь на грубой скамье так, словно под задом у него находилось удобнейшее кресло. — Это проститутки. Королевский эдикт, выпущенный совсем недавно, настрого запретил такой род занятий. Вот они и выкручиваются. Один апельсин стоит ровно столько же, сколько сеанс любви. Ну а чем они за шатром занимаются, никого волновать не должно. Кстати, обрати внимание на ложи. В них аэры принимают любовников или тоже подрабатывают на карманные расходы. Если шторы задёрнуты, то дама занята.

— Ты куда меня привёл? — помолчав, ошарашенно спросила Лан.

— В театр[12], - спокойно ответил Грех. — Между прочим, это место начинает приобретать популярность. И у него уже появляются конкуренты. Правда, с владельцем этого заведения никто сравниться не может. Он гений.

Элва только головой помотала. Любопытства в ней резко поубавилось. Она абсолютно точно уже не хотела знать, ни что такое спектакль, ни чем занимаются актёры.

Будь Кайран уверена, что самостоятельно найдёт дорогу обратно — встала бы и ушла. А так пришлось остаться, где сидела.

— Нопаль, Но-па-аль… — Даймонд потряс девушку за плечо. — Ты здесь?

— Нет, — честно ответила Лан. Тряхнула головой и закрыла, наконец, рот. Оказывается, он у неё открыт был, как у деревенской дурочки. — А… А что это… Ну вот всё это?

Она уставилась на элва, присевшего перед ней на корточки. И тут же потупилась, разглядывая земляной пол под ногами. Надо же такое учудить! Сейчас ведь издеваться начнёт — не остановишь. Хороша, нечего сказать.

— Это и есть спектакль. Актёры играют пьесу, то есть, придуманную историю. Изображают как будто настоящих элвов, — абсолютно серьёзно пояснил Грех.

— Так это придумано… — Кайран и не хотела, а получилось всё равно разочаровано.

— Придумано. Я же говорю, владелец театра — гений. Но придумано неплохо, согласись.

— Плохо, — буркнула Лан. — Глупости это всё. Зачем они вообще поженились? Можно подумать, им бы кто-то дал жить спокойно. Это когда кланы враждуют! Ну не идиоты же они, должны понимать. Любовь любовью, а такого просто не бывает.

— Не бывает, — согласился Даймонд. И в его голосе появилась-таки тень смеха — не насмешки, а эдакого подтрунивания. — Но тебе же понравилось? И когда ты на сцену смотрела, то верила. В том и есть актёрский талант — сыграть так, чтобы тебе поверили. Сегодня он изображает девушку, завтра старика, а послезавтра безумца. И никто не может поймать его на вранье.

— Он? — Кайран рискнула, наконец, поднять глаза.

И зря, оказывается, боялась это сделать. Натери и не думал издеваться. Смотрел как-то… По-доброму, что ли? Нет, смешинки в морщинах у глаз прятались, но не злые.

— Он, — кивнул Грех. — Все актёры — мужчины. Женщины этим не занимаются. Только не спрашивай меня почему. Понятия не имею.

— А как же эти… — Лан потёрла переносицу, припоминая слово, — …маски, что ли? Ты хочешь, чтобы я так же? Да мне до такого, как до лун!

— Ты сравнила! — улыбнулся Даймонд, мягко перехватив руку аэры, положив её девушке на колени. — Это искусство, а маски — всего лишь развлечение. Просто я хотел, чтобы ты увидела: сыграть можно всё что угодно. Любую эмоцию, любую страсть. Даже изобразить другого элва. И сделать это очень достоверно. Кстати, следи за движениями. Они говорят о твоих чувствах больше, чем любые слова. И окружающим надо показывать только то, что ты хочешь.

— Знаешь, я и раньше не понимала, чего тебе нужно. А сейчас понимаю ещё меньше, — дёрнула плечом Лан.

— Меньше чем ничего — не бывает, — усмехнулся элв, но опять без злобы. — Пойдём, я провожу тебя.

Натери протянул руку, предлагая элве помощь. Кайран поколебалась, но всё-таки опёрлась на него. В свои силы она верила. Но передвижение на этих деревянных ходулях, да ещё по улицам столицы, в список её талантов явно не входило.

— Всё ещё неприятно, когда до тебя дотрагиваются? — невзначай поинтересовался аэр, выходя из шатра.

— Неприятно, но терпимо… — рассеянно отозвалась девушка.

— И о чём ты теперь думаешь?

— О том, что устроит Редгейв, когда я домой явлюсь, — поморщилась Кайран. — Ему очень не понравилось, что я куда-то отправилась без него. Просто при тебе скандал закатывать не захотел.

— Но ты же фактически глава клана. Он обязан подчиняться твоим приказам.

— Обязан и подчиняется. В конце концов. Что не мешает ему пытаться меня жизни учить. А я уже… — элва осеклась, поймав жалобу за хвост.

— А ты уже устала, так? — равнодушно договорил за неё Натери, но накрыл руку девушки, лежащую на его локте, ладонью. — Устала доказывать, что твоё слово — закон и…

— А вот об этом мы говорить не будем, — отрезала Лан, выдёргивая руку из-под его пальцев.

И едва не упала, покачнувшись на своих ходулях. Но Грех даже попытки не сделал её поддержать, отступил. Пришлось за склизкую стену цепляться. Что Кайран в данный момент вполне устраивало.

— Дальше сама пойдёшь или обопрешься? — поинтересовался аэр.

Лан подозрительно глянула на него исподлобья, но лицо элва было безмятежно, как майский полдень.

— Спасибо за помощь, — нехотя буркнула девушка, цепляясь за его локоть.

— Всегда пожалуйста. А тебе совсем неинтересно, зачем я показал театр?

— Почему? Интересно, конечно. Но на мои вопросы ты не отвечаешь. Так зачем воздух сотрясать? Придёт время — скажешь.

— Поразительно… — едва слышно пробормотал аэр. — И ты не боишься вот этой загадочности?

— Я похожа на ненормальную? — усмехнулась Лан. — Естественно, боюсь. Я много чего боюсь. Например, счёта, который ты мне выставишь. Но какой смысл бояться? Разве страх может что-то изменить?

— Ты испугалась города, — напомнил Натери.

— Сказала же: бояться я вполне способна. И не всегда могу справиться со страхом. Но мусолить да обсасывать?.. Зачем?

— Действительно, незачем, — задумчиво протянул Даймонд. — Кстати, ты на самом деле ненормальная. Не в смысле сумасшедшая, а в смысле «вне рамок нормы». Плохо, что мыслишь, скорее, как мужчина. Это может помешать.

— Чему?

— Слышала когда-нибудь легенду о элве, который слепил из глины и песка идеальную деву? А потом вдохнул в неё жизнь, забрав деву у духов леса?

— Её все слышали…

— Что ты так напряглась? — вот теперь аэр усмехнулся как раньше: глумливо, насмешливо. И бровь, понятно, выломил. — Не пугайся, никаких матримониальных планов я на твой счёт не имею. И в любовницы тебя звать не собираюсь. Просто хотел спросить. Как думаешь, на кого она была похожа?

— Это-то тебе зачем?

— Ты можешь просто ответить? — неприязненно поморщился, даже оскалился Грех. — От твоих смен настроений меня уже подташнивает. То тебя ничего не заставишь делать, пока не объяснишь, зачем это. То ты всё молча принимаешь, как должное!

— Это у меня смены настроения? — Лан от такого обвинения даже притормозила. — Ты давно в зеркало смотрелся? Глянь, у тебя их дома много. И одно дело, когда ты меня что-то заставляешь делать, как эти твои стихи учить. И другое, когда от меня ничего не зависит. Ну, устрою я истерику, требуя, что ты мне всё объяснил. И что?

— И ничего! — сквозь зубы прорычал Натери. — Ты ответить можешь?

— Справедливость правит миром! — длинно выдохнула Кайран, мотнув головой. — Я должна отвечать, а ты нет?

Аэр молчал, но взгляд у него стал нехороший. Не сделаешь того, что он требует, так ведь бросит же посреди улицы. Далеко ли она уковыляет без чужой помощи? Да ещё понятия не имея, в какой стороне дом находится. Стоит оно того?

— Ладно, — недовольно ответила Лан. — На него она похожа была. По крайней мере, мне так кажется.

Физиономию элва медленно расцветила довольная улыбка — точь-в-точь кот, мышку поймавший. Он кивнул, снова предлагая девушке руку.

И вот кто тут жаловался на смену настроения?