Цитадель рассказов: Молчание

Государственная система сильно устарела. В ней есть дыры, что помогает интуитивно определять все нововведения, и тех, кто их хочет принять всеми способами. Нацистское государство Урарту, в ее прежних границах, стоит из себя метрополию, захватывая все больше и больше колоний по всему миру. Уничтожив большинство собственных граждан путем установления диктатуры, постоянных воин, и воцарения, как они это называют, «идеологии сильных» (с.м.: фашизм), перераспределили ресурсы на тот малый аспект уцелевших людей, угодных социал-националистической доктрины. Рим, Греция, вся Европа не были осведомлены о деяниях на столь маленьком куске земли, о чем быстро пожалели. Экономика Урарту была столь сильной и могущественной, что быстро подчинило себе хорошую часть европейских стран, а тех, кто не желал подчиняться, захватили путем силы, установив там свои колонии. Колонии, насилие, имперские амбиции и античная архитектура строго выделяла государство Урарту на фоне тех, кто не желал склонить голову перед нацистами.

Люди были в панике. Кто-то говорил, что скоро все кончится, что скоро власть сама себя сменит и новая все наладит и исправит ошибки прошлой. Но так оно никогда не делалось. Государственная машина, вышедшая из-под контроля, не сможет уже сама себя остановить. Ее нужно менять только насильственными методами, но народ устал от насилия, народ хочет теплого солнца и голубого неба, а не революции. Именно это и позволило автократическому диктатору Аргишти Менуа упиваться в ничем и никем неограниченной власти. Они уничтожили все демократические институты в стране еще в первые годы правления, а после прикоснулись к священной конституции Урарту, обманув население. Люди негодовали, но быстро все следы были заметаны полицейским беспределом. Любой, кто осмеливался высказаться против Урарту и его государя, сразу отправлялся в изоляторы.

Ночь проходила в комнату Никиты. Его девушка Нина лежала рядом, уткнувшись личиком в его руку.

Никита читал новостную ленту, где было написано о новых нововведениях властей, о принятии новых законов, которые все больше и больше ограничивали свободы граждан.

Нина заметила, что парень нервничает, и сказала ему:

– Ну что ты. Все скоро кончится, вот увидишь.

– Надеюсь, это закончится не так, как закончилось для европейских демократов. Помнишь, как их приговорили к казни, и как люди выходили на улицы, и как их расстреляли там, прямо на месте.

– Ой, вспомнил ужасы. – девушка обняла парня, и, словно все еще пытаясь успокоить: – Нам уже нечего терять.

Спустя какое-то время Никита вышел погулять по столице.

«Прогуливаясь по улицам Тушлы все больше вникаешь в суть политического воздействия. Тушла – великий город с величайшей историей, столица государства Урарту, как можно понять. Теперь вся разрисована граффити, где изображены карикатуры на зарубежных политиков и министров, но особенно ценились граффити с изображением нацистской символики. Это действительно очень напрягало человека, сразу бросались в глаза эти свастики. Нацизм стал фундаментом нашего государства. Рядом с машинами, бок о бок ехали грузовики, полностью забитые теми, кто не согласен с режимом, кто протестовал против него, по пути наполняясь еще больше. Бессмысленность всего происходящего, и крайняя жестокость властей сильно раздражали.»