Далекая звезда

Глава 14

Астрид Эрден Стат

Как же меня бесит эйджизм! Да, мне шестнадцать. Но это же не значит, что я — дура. И ведь понимаю, что родители Каи ведут себя так от бессилия. Их ранее такой удобный сын перестал быть послушным и поставил свои желания выше их представления о том, как он должен жить.

— Простите за эту безобразную сцену, — натянуто улыбнувшись, произнес Лиран, когда мы вошли в библиотеку.

— Вы не имеете к ней никакого отношения. — Я постаралась закрыть не самую приятную для меня тему. — За что вам извиняться?

— Дорогой, — птичкой пропела Нана, прижимаясь к жениху как-то уж слишком сильно. — Я так удивлена, что родители Каи настолько недоволен его выбором, что не могут содержаться даже на публике. Со мной они всегда были добры. Возможно, мы чего-то не знаем. Не могут же почтенные люди вести себя так без причины.

Я бросила короткий взгляд на моего парня и поняла, что он сейчас взорвется и поняла, что надо эту говорливую особу заткнуть. Для ее же блага. Каи — далеко не белый зайка. Он, если злится, может парой фраз так осадить, что час отходить будешь.

— Лера Пао, ну что вы, как малое дитя. Ищите скрытые причины тогда, как они лежат прямо на поверхности. К вам они были добры потому, что Каи не планировал на вас жениться. Родительская ревность беспощадна. — Улыбаюсь и наивно хлопаю глазками. Гадости безопаснее говорить именно так. Пока тебе нет двадцати и это воспринимается окружающими, как наивная прямолинейность подростка, а не хамство. А потом, чтобы у нее не было времени и возможности ответить, меняю тему. — Лиран, мне безумно интересно, какое сокровище вы приобрели.

Мужчина степенно кивнул и указал на небольшую картину, расположившуюся над каминной полкой.

Я плохо разбираюсь в живописи. Но даже мне стало ясно, что художник — гений. Там не было ярких красок — лишь пастельные тона. А сама картина как-то обходилась без четких линий. Казалось, что ты смотришь на солнце через полупрозрачную вуаль. Я даже потянулась рукой к глазам. И лишь поняла, что эта радужная дымка нарисована.

Девушка в жемчужном платье разглядывала светло-бирюзовую бабочку, севшую ей на ладонь. Она одновременно была похожа на обычного человека и сказочную фею. То есть е ней было что-то, что невозможно описать словами. Загадка. Магия. Сияние, которого ты не видишь, но чувствуешь. И это соседствовало с вполне заурядной внешностью.

Я поняла, что смотрю на свой портрет лишь через несколько минут, но разум упрямо отказывался соотносить меня и это волшебное создание.

— Работа вашего пациента, — сказал Лиран с лукавой улыбкой. — Асано Леи. Весьма талантливый юноша. Ваш ровесник, кстати. Думаю, вы покорили его сердце. В этой картине читается молчаливое, но от того не менее романтичное признание в любви.

Мои пациенты нередко рисовали мне открытки, тоненькими детскими ручками писали слова благодарности, часто с ошибками. Рой педантично фотографировал эти маленькие «подарки для доктора Астрид» и отправлял мне. Но этот портрет на те рисунки не походил совершенно.

Подростков я лечила реже, чем малышей. А они, в отличие от непосредственных малышей, редко стремились познакомиться и лично выразить признательность. Стеснялись, наверное. Мне же и в голову не приходило, что кто-то из них мог в меня влюбиться.

— Мы ведь никогда не встречались. Наверное. Имена иштарцев, которых я лечила были скрыты за идентификационными кодами. Не представляю даже, кто это.

— Разве обязательно встречаться с девушкой, чтобы отдать ей свое сердце? Ему всего пятнадцать, а вы очень красивы. Леи рисовал вас в больнице. А потом подарил свою картину фонду. Все подобные подарки мы продаем на благотворительных аукционах. За данный лот, скажу вам по секрету, велась беспощадная борьба. Но я, увидев это чудо, не смог уступить его никому.

— Милый, эта картина написана довольно талантливым мальчиком, — манерно растягивая гласные, произнесла Нана. — Но в ней нет ничего выдающегося. Она совершенно посредственна с точки зрения техники исполнения или экспозиции. Напоминает открытку-приглашение на празднование дня рождения романтически настроенной девочки лет тринадцати.

— Любимая, — голос мужчины был так холоден, что у меня мурашки по коже побежали. — Произведением искусства нужно любоваться, а не предоставлять всем и каждому критических отзыв о его недостатках. Такая попытка показать окружающим свою образованность и художественный вкус простительна ребенку, который пытается самоутвердиться за счёт такого поведения, но не замужней женщине.

— Ты слишком строг ко мне, — капризно надула губки лера Пао. — Я знаю Каи много лет. Астрид — его… девушка. С друзьями можно не бояться выражать собственное мнение. Разве нет?

— Невестке семьи Акио стоит дорожить собственной репутацией, быть осторожнее и мягче в высказываниях. Даже среди друзей. Если она хочет оставаться частью этой уважаемой семьи.

— Да, дорогой. Прости, — прошептала Нана, пряча глаза. — Я забылась.

Каи нахмурился. Видимо, и ему этот переход от очаровательного интеллигентного мужчины к домашнему тирану, тоже не понравился. А мне стало страшно. Он ведь казался таким милым. Не думала, что он может быть таким холодным и жёстким. Но больше этой резкой перемены меня пугало то, что я начинаю искать ему оправдания. Пытаюсь самой себе объяснить, что он всего лишь погорячился. Что Нана сама его спровоцировала.

Лейла, которая во многом была мне вместо матери, старшей сестры и лучшей подруги заставила меня посмотреть серию научно-популярных фильмов "Обвиняя жертву". О физическом и психологическом насилии в семье. О том, что окружающим иногда проще оправдать агрессора и обвинить жертву. Чтобы не вникать в проблему, и не предпринимать никаких усилий по пресечению насилия. И сейчас я, став свидетелем чего-то подобного, отреагировала так же. Потому, что он мне симпатичен, а она — нет.

Я вздрогнула, когда Лиран обратился ко мне. Мужчина снова был очарователен и мил, позволяя себе лишь лёгкие покровительственные нотки в голосе, что лишь добавляло ему обаяния.

— Астрид, у меня очень традиционная семья. Все ее члены в полной мере понимают и принимают обязательства, которые накладывает на них этот статус. Моя прекрасная невеста — не исключение. Ее вполне устраивает роль единственной невестки такой семьи. Иначе она не приняла бы мое предложение. Но ей пока ещё сложно привыкнуть к некоторым новым правилам ее жизни.

Я, находясь под впечатлением от просмотренных фильмов, спросила Лейлу, почему нельзя убрать домашнее насилие из жизни общества? Она долго молчала, сидя на краю моей постели. Наверное, подбирала слова, а потом начала говорить.

Из ее рассказа я узнала, что есть деструктивные отношения.

И то, что это самый распространенный вариант домашнего насилия. Там каждый из акторов является и агрессором, и жертвой. Не одновременно, разумеется. Люди словно бы играют в мяч, перекидывая друг другу эти роли. Они не хотят ничего менять, их все устраивает. Им нравится причинять боль и страдать. Можно оградить насильника от жертвы. Но как оградить человека от самого себя? Сама попытка заставить человека пересобрать свою личность, изменив в себе все: взгляды, поведение и привычки, является беспрецедентным актом насилия.

Бывает и другое насилие, где роли постоянны. Но в плане права общественного вмешательства в эти отношения, ситуации не менее сложная. О том, что насилие, совершаемое «близким» человеком, слишком сильно диссонирует в твоей голове с ожиданиями и верой, что он или она не может намеренно причинить тебе вред. И ты начинаешь думать, будто бы не так поняла происходящее, или искать оправдания агрессору. Этому весьма способствует вера в справедливый мир. Ведь если люди в жизни получают то, что заслуживают, значит, физическое и эмоциональное насилие ты чем-то "заслужила". Постепенно жертва начинает считать это не просто нормальным, но и правильным. Люди не идеальны. Мы часто ошибаемся или делаем что-то не так. Но не все готовы это принимать. И совершенно иррациональная вина за собственное несовершенство лучше любого адвоката оправдывает агрессора, вручая ему даже не право, а святую обязанность наказывать жертву от лица вселенной или бога. В зависимости от представлений об устройстве мира и его законах, которые могут весьма отличаться от уголовного кодекса. С агрессора снимается вина за происходящее. Ведь в таком случае не он бьёт свою жену, потому что ему нравится причинять боль, а сама вселенная наказывает женщину за… все, что угодно, от негативных мыслей до недостаточной привлекательности. Часто сил или желание что-то менять у тех, кто вовлечен в такие отношения, просто, нет. И посторонние, если они попытаются вмешаться в конфликт могут столкнуться с сопротивлением или даже яростью всех участников этой бытовой драмы.

Я в очередной раз подумала, насколько же проще было в клинике. Там все эти сложные отношения между людьми были теорией, а здесь…

— Согласие на предложение руки и сердца может быть продиктовано любовью, — сама понимаю, что мои доводы звучат совершенно по-детски. — А не тем, что девушку устраивает ее роль в семье будущего мужа. Любовь, говорят, бывает зла.

— Терранке не понять нашу культуру, — в голосе Наны читалось совершенно неадекватная вера в собственную интеллектуальную исключительность.

Интересно, такая заносчивость и самолюбование является следствием комплекса неполноценности или умственной отсталости? Хотя, возможно, тут все вместе. Общий аттестационный бал является открытой информацией. И я, признаюсь, не удержалась — посмотрела. У бывшей подружки Каи он был в три раза ниже моего. И, действительно, куда уж мне с моими скромными способностями понять удивительную иштарскую культуру? Как будто бы она не на общечеловеческих ценностях построена.

Видимо, скепсис на моем лице все же, проявился, несмотря на все мои попытки удержать вежливо-нейтральное выражение. Она вспыхнула, но постаралась сдержаться. Наверное, ей бы удалось взять себя в руки, если бы не Каи. У него в стрессовых ситуациях просыпается необъяснимая потребность в тактильном контакте. Его так и тянет обниматься. Со стороны это кажется милым приливом нежности. А я себя чувствую огромной плюшевой игрушкой.

Но вспышку ярости спровоцировало даже не это, а то, что Каи поцеловал меня в висок. Я даже это мгновение уловила, когда контроль ей отказал.

— Терранцы любят рассуждать о традиционных ценностях и крепких семьях. Но ваша истинная традиция — разводы и брошенные дети. Матерей-одиночек в два раза больше, чем женщин в браке. А отцы, которые не желают даже видеть своих детей — норма. Вам ли не знать, что из себя представляют типичные терранские родители. Сколько раз они навестили вас в больнице за все эти годы? Десять наберётся?

Наверное, она хотела ударить по больному. И лет пять назад у нее бы это получилось. Но не сейчас.

— Вряд ли. Но с чего вдруг у вас проснулся такой бурный интерес к моей персоне, Лера Пао? Мы же с вами едва знакомы.

— Вы мне совершенно не интересны.

— Тогда к чему эти бестактные вопросы и неприкрытая враждебность?

— Астрид, простите, — очаровательно улыбался Лиран. — Моя невеста, просто, устала. Подготовка к свадьбе почти полностью лежит на ее плечах, а это невероятно утомительно.

— А я думаю, что дело не в усталости. Она ревнует.

— Давайте сделаем вид, что объектом этого страстного чувства стал я, — с некоторой прохладой ответил мужчина, сильно сжимая запястье невесты. — Любой, даже крошечный, скандал, в котором будет замешана моя семья, может повредить работе "Сейэри". Мне бы этого не хотелось.

И вот что интересно. Нана искривила губы в капризной гримасе, показывая, что ей больно, но вырваться из жёсткого захвата жениха даже не попыталась. Лишь притихла, прикидываясь, что испугалась.

На самом деле страха в ее глазах не было. Лишь торжество от того, что всеобщее внимание сконцентрировалось на ней, хотя она и пыталась прикинуться испуганной.

Уж в чем-чем, а в страхе я разбираюсь неплохо. В клинике этого было хоть отбавляй. У него есть тона и оттенки. Страх неизвестности отличается от страха боли, которую ты уже пережил. И уж точно его невозможно спутать с имитацией. Детей, которые ныли о том, как они боятся врачей, чтобы родители купили им игрушку или конфету, я видела достаточно.

— Астра, пойдем, — сказал Каи мне на ухо. Ему было явно некомфортно от всей этой ситуации.

— А кого ещё может ревновать ваша невеста? — Невинно хлопать глазками меня Лейла учила. — Вы сегодня уделяете мне непозволительно много внимания. Думаю, дело именно в этом. Лера Пао, я ведь права? Но вам не стоит беспокоиться нас с ним связывает лишь один общий интерес — благотворительность.

Да, это провокация. Однако она уже достала, честное слово.

— Вы много не знаете, — коброй прошипела красотка. — О своем спутнике.

Лиран явственно заскрипел зубами, а на лице Каи отразилась болезненная гримаса.

— Я в курсе того, что вы встречались. Но вы сами признались, что не желаете тратить время на бессмысленную и бесперспективную связь. Что вам нужно думать о будущем. Да, я стала случайным свидетелем разрыва тех отношений. Благодаря чему и произошло наше с Каи знакомство, — полюбовавшись на бледное личико Наны несколько секунд, я продолжила. — Вы сделали свой выбор, связав свое будущее с Акио Лираном, а не с Ли Каи. Возможно, вы раскаялись в своем выборе. Если это так, то ещё не поздно расторгнуть помолвку. Но даже это не поможет вам вернуть те отношения.

— Астрид, — голос Лирана выражал ледяную вежливость, а взгляд был бесконечно далек от доброты. — Вы ошиблись. Моя невеста и лер Ли никогда не встречались — лишь учились вместе. Их связывало лишь дружеское общение.

— Да? — Каи, скажем так, удивился. — Как же интересно узнать о своей жизни что-то новое.

— Разумеется, — степенно покивала я. Вести переговоры, меня учил биологический отец. Не напрямую, конечно. Просто, подал пример. Проси побольше. Обещай поменьше, и лишь то, что тебе и так пришлось бы выполнить. — Не так все поняла. Перепутала. И, вообще, в тот день совершенно выветрился из моей памяти. С Каи сложнее. Ему придется "забыть" чуть больше, чем один день. Но если ваша невеста перестанет писать, звонить мне, а также, всячески навязывать нам свое общество, нам незачем будет о ней вспоминать.

— Она и тебе пишет?! — воскликнул Каи, глядя на меня с явным ужасом.

— Нет, я у нее нарциссическое расстройство заподозрила по причине личной неприязни. Конечно пишет. И звонит. Я уже два десятка контактов отправила в спам.

— Почему ты не рассказала?

— Знаешь ли, обсуждать с тобой твою же бывшую мне не хотелось.

— Милый, это не правда! Она все выдумала! — Вот теперь я верила, что Нана испугана. Голосок тоненький. Глаза бегают. Румянец даже сквозь тонну тоналки проступил.

— Мы можем обратиться в полицию и сообщить о происходящем, — Каи решил перехватить инициативу в переговорах. — Доказать обвинение мы не так уж сложно. Электронный след почти невозможно затереть. Будет жаль, если семья Акио окажется замешана в подобного рода скандале. Вдвойне будет жаль, если из-за этого пострадает ваш благотворительный фонд.

— Милый, — девушка уже всхлипывала. — Ты же веришь мне?

— Чего вы хотите? — Лиран был собран и открыт к диалогу. На невесту он даже не смотрел, хотя Нана всячески старалась поймать его взгляд.

— Через месяц мы оба уедем и вряд ли вернёмся в ближайшие годы. Возможно, не вернемся вовсе. Астрид уже сказала, чего мы хотим. Если ваша невеста перестанет нас преследовать, нам незачем будет о ней вспоминать. Надеюсь, что мы друг друга поняли лер Акио и нам не придется снова открывать эту тему. Благодарю за приятный вечер. И еще раз, поздравляю с помолвкой. Надеюсь, вы найдете свое счастье в этом союзе.