Дар Эвы

Глава 10. Метаморфоза

Я не хотела его слушать, не хотела утешительных слов, дружеских объятий. Меня от них тошнило. Я хотела действий! Решительных, эгоистичных, отчаянных, таких, каким сразу захочется подчиниться.

Что я могу сделать? Смотреть, как собственный дом то исчезает, то на мгновение появляется в густом тумане и ждать его полного разрушения? Как белые всполохи режут небо, показывая мощь природы, доказывая кто здесь хозяин. Смотреть, как в центре этой игры находятся мои родные, моя кровь и плоть, ждущие свою старшую сестру. Им боязно, им холодно, им страшно.

Мокрые волосы облепили шею, плечи, больно хлестали по щекам. Соль заполонило все — нос, горло, легкие.

Когда раздался дикий гул, не похожий ни на какую другую, я не сразу поняла, что за спиной что-то творится. Полная безумных мыслей, я не сразу обернулась. Мне не важно, пусть начинается второй хаос, ничто меня не отвлечет от вида моего дома. Мне казалось, что моргни я и он тут же уйдет под воду. Что океан пришел именно за ним, нацелился на нем и ничто его не остановит.

Кроме меня…

Звучит бредовыми идеями одной умалишенной. Пусть! Мне так казалось, потому что больше ни на кого в этом мире нельзя было надеяться. Гордый тан не пожалеет, не приоткроет завесу поля, не остановит бурю, не утихомирит ветер, не перенесет наши дома взмахом руки.

— Нам пора, — прозвучало у уха.

— Нет, — закричала я, полу обернувшись. — Не смей ко мне прикасаться. Оставь меня, слышишь? Уйди…

— Здесь горячая точка… — парень сильнее вжимал меня в свои объятия, пытаясь достучаться до сознания, вбить в голову всего одну мысль — здесь смертельно опасно.

Что здесь силовая решетка, подними ветер нас на сантиметр и мы будем лежать намертво ровными кубиками. Что вокруг таносы и реши они, что мы помеха, устранить нас для них секундное дело.

Я бы приняла правду, испугалась за свою жизнь, если не превосходящий страх за жизнь других.

За спиной Илана я мельком увидела движения. В этот страшный хаос прибывало все больше и больше таносов.

— Что здесь происходит? — раздался сзади чужой голос.

Разрази меня громом, проглоти меня адом я бы не так сильно удивилась. Частые всхлипы тут же застряли в районе горла, глаза прозрели и теперь видели сквозь туман все, до мельчайших деталей. Удивительно быстро посветлело. Или это в моих глазах что-то изменилось? Теперь даже решетка сияла новогодней гирляндой и не обязательно было ее трогать.

— Что здесь происходит, я спрашиваю? — повторили за спиной.

Оттуда, куда я боялась обернуться.

Кажется, даже шум волн не так сильно резал слух, как голос появившегося. Всего один вопрос, неожиданный и резкий, эхом разошелся на много метров вокруг.

Этому голосу не страшен дикий рёв врага, его металлическое лязганье о каменные скалы, этот голос режет полотно ветра без натуга, ему не нужны усилители. Этот голос мужчины, уверенного в себе и в своих силах, требовательного, непоколебимого, взрослого и надежного. Голос правителя, сказали бы многие, если бы не его молодое лицо и мое личное знакомство с ним.

— Мое уважение, тан Ласкис, — один из каменных изваяний, держатель поля заговорил и двинулся в нашу сторону. Тот, которого я умоляла, перед кем я плакала и молилась.

— Они появились здесь неожиданно и хотят войти. Прикажите устранить.

Его вид впечатлил даже моего сегодняшнего спутника. Над ухом присвистнули. Тело тана покрывала чёрная броня, которая переливалась словно чешуя. Из-за включенных огней прибывших мототанов было видно, что броня покрывала и лицо, и волосы, и ладони. Не было ни одного прореха, куда вода могла попасть на поверхность кожи. Однако броня не скрывала судорогу мышц: руки тряслись, стойка была вялой. Танос едва держался, но при появлении Ласкиса его спина вновь вытянулась в струнку.

— Отставить, Том, — холод тона Итана Ласкиса мог бы побороться с окружающей температурой. Если сначала его вопрос исходил от долга и прозвучал спокойно, то сейчас его интересовало совсем другое. Что именно? Не знаю.

А я подумала о том, откуда Итан знает кто именно кроется под маской защиты?

Он отдавал приказ, но смотрел на меня. Его взгляд чувствовался как нечто материальное. Вот кожа на щеке сушится, становится шершавой от соли, покалывает кончик носа, верхняя губа, чешется кожа шеи, открытых плеч.

Глаза вспыхнули огнём. Тем привычным, когда Ласкис злился.

Чужие руки на моих плечах вздрогнули и исчезли, а вместе с ними чувство защищенности.

— Ай, — взбрыкнул Илан.

— Впустить. Там ее семья, — припечатал Итан.

— Но…

— Я сказал, впустить, — послышался тихий рык, от которого голова Тома поникла. Тан чувствовал силу и инстинктивно прогибался. — За пререкание назначаю пол минуты.

Кажется, два мокрых, вжатых друг в друга человека ничего не понимали, кроме своей беспомощности и изумленно наблюдали за странным разговором собратьев. Пререкание кому? Полминуты чего? И почему Итан ведет себя как командир?

Ответ на один из вопросов мы получили сразу. Парень выровнялся, вздернул подбородок, и — о Боже! — приоткрыл несколько защитных чешуек брони на лице. Бледное осунувшееся лицо и без того стало белее, глаза закатились, а губы, сжатые в узкую полоску от напряжения, приоткрылись в немом крике. Тан сдержался и не закричал, зато упал одним коленом на грязную лужу.

Всего тридцать секунд и танос бессильно упал от повышенной влажности воздуха.

Сам бы открыл броню, умник, поглядели бы на твое здоровье.

— У вас минута, чтобы добежать, — кинул он мне, просверливая во мне дырку огненным взглядом. — Найди сестер и никуда не выходи. Впрочем, вас и так никто не выпустит, задавят как жуков, если будете мешать.

А откуда Итан Ласкис знает, что у меня есть сестры и они именно там, куда я рвусь? Ладно, второе можно догадаться. Но лишь зная первое…

Ох, Вэй, не все от равно откуда, если уже через минуту я добьюсь своего.

Том же уже поднялся с колен и направился обратно к своему месту.

Вот они, решительные действия, поняла я. Прямые приказы, которым нельзя не подчиниться. Внутренний клубок дернулся, напоминая о себе, заметался в поисках соответствующих эмоций и согласился таки на уместную благодарность.

Все уже обернулись, когда стальной голос снова прорезал не менее холодный ветер.

— Знаешь, что самое противное? — и не дожидаясь моего ответа Итан продолжил. — Что только ненавистные тебе таносы могут сейчас помочь!

Чем тут же выжег отросток нового для меня чувства. Отросток благодарности.

— Не было бы вас, нам бы не пришлось жить в постоянной опасности.

Прорезать ветер я не смогла ни тонким голосом, ни громким возмущением и все же я была услышана.

— Не было бы нас, не было и вас, — едкие слова прозвучали в голове так звонко, словно он проник прямо в нее.

Удивительная натура человека — говорить с отключенным мозгом и только на голых чувствах. Люди даже вывели это свойство, назвав “в сердцах”. В порыве бесконтрольных эмоций чего только не сделает человек, даже если рядом бушует смертоносный океан, когда угроза висит ненадежной каплей воды над жизнями родных.

Даже в таких случаях Итан способен меня выбесить, вывести из себя, заставить забыть все существующие границы. Когда я должна бежать в сторону дома через безопасную арку, я стою и пытаюсь взглядом испепелить одного невыносимого наглеца, которого хочется придушить голыми руками за одно его самоуверенное движение.

Благо, мозг включился и ноги понесли в обратном направлении. Или это друг толкал меня в спину. Я бы возмутилась по этому поводу, если бы не входная дверь замаячила под носом.

Я дошла!

У меня получилось!

О Бог мой…

Я не задержалась у двери по обыкновению, попросту забыла давнюю привычку, толкнула влажную дверь и бросилась на кухню.

Там горел тусклый свет, но никого не было видно. — Мария! Яся! — перекричала я шум ветра.

— Мы здесь… — послышался тихий голос где-то в углу.

Они нашлись в маленькой тесной подсобке.

— Зачем вы там только спрятались. Мария! Ты старшая, ты не подумала о том, что тесное помещение не самое лучшее укрытие. Да вас же могло просто задавить.

Сама ругалась по поводу недальновидности и тут же гладила младшую одновременно. Я искала малейшие признаки любых видов травм, но, благо, все обошлось. Она, укутанная в одеяло, понурив голову смотрела себе под ноги.

— Так было бы быстрее… — выдала она, а у меня сердце остановилось.

— О чем это ты? — нахмурилась я, стараясь унять собственный голос. — Мария, объясни.

— Как будто сама не понимаешь, Вэй, к чему это все? — закричала Мария неожиданно громко. Она зашагала по комнате, ни на кого не глядя. Кажется, даже новый гость ее не смутил. — Не ты ли всегда говорила, что надо быть готовой, надо принимать все как есть и не мечтать. Мечты — это недопустимая блажь.

— Ты даже не попыталась спасти сестру, Мария. Ты подумала о ней или обо мне прежде чем приняла важное решение?

— О тебе как раз я и думала, — буркнула она, наконец остановившись. — Я побежала к соседям, выпросила телефон и после третьего сообщения поняла, что это дурость. И большая глупость.

— Нет, ты все правильно сделала, — выдохнула я и протянула руки, приглашая успокоиться в дружеских объятиях.

— Ты не понимаешь, — Мария тряхнула головой так, что темные каштановые волосы спрятали ее лицо. Теперь я не видела ее глаза. — Ты не понимаешь!!!

Мое сердце скакало бешеным галопом. Я понимала лишь то, что сестра выбрала легкий путь: не тонуть, не задыхаться, не барахтаться. Она выбрала быть заваленной кирпичами.

— Ты эгоистка, Мария, — не сдержалась уже я. — Ты должна была бороться до конца, надеяться на лучшее, на самое неожиданное, на чудо в конце концов.

Ясина дрожала в моих руках, несмотря на то, что была укутана. Илан не вмешивался, ветер ревел за окном голодным зверем, точно повторяя нотки бушующей бури моей в душе.

Ну как она могла?

— Чудо? — усмехнулась Мария не по детски. Она подняла голову и теперь я смогла прочитать в ее глазах боль и стыд.

— Очнись, Вэй, будто не ты пыталась утопиться пару лет назад, чтобы спастись. О каком чуде ты говоришь? Родители вернутся? Может вода испарится и солнце выглянет? Нас за людей будут считать?

— Молчи, Мария, просто замолчи и подумай. Как я попала сюда, когда во дворе орудует бригада таносов? Ты знаешь, что они закрывают территорию? Знаешь?

Она замолчала. Она конечно же знала, как они работают. Даже при маленьких ураганах, когда они не несут в себе смертоносную силу, таносы оцепляют территорию. Зачем? Вода может преподнести сюрпризы.

— Я здесь, Мария, только потому что я верила. Я неслась на всех парах, против ветра и пробок, против природы и стражей. Меня задерживали, но я шла. Я была согласна пройти сквозь сетку. Знаешь почему? Вы моя семья и я сделаю все, чтобы быть с вами. Умереть? Только вместе и только в крайнем случае. Ты поняла?

— Прости, — ее слезы брызнули, едва сдерживаясь. — Прости меня, Вэй.

— Девочки, держитесь….

Предупреждение Илана утонуло в сумасшедшем реве ветра. Следом дом громыхнул так сильно, будто не него упал космический сталактит.

— А это еще кто? — Мария была больше ошарашена мужским голосом в доме, нежели трясучкой.

Но когда дом тряхнуло еще раз, когда от потолка посыпался песок, все вопросы были забыты, кроме одного. Что делать дальше?

— Силовики на выдохе, поле исчезает! Переходим на собственные силы. Действуем на износ. Падаем, но держим кольцо, мать вашу… Правый фланг вперед, — послышался стальной голос с улицы.

Там шла битва вот уже несколько часов. Вначале приехал маленький отряд из новичков для маленьких волн. А после приехали командиры…

Итан больше не резал ветер. Его приказ донесся до каждого тана. Никто не смел шевелиться лишний раз, чтобы тратить крупицы оставшейся силы.

— Отойди от окна, Мария, там небезопасно, — очередная попытка вразумить сестру потонула в ее любопытстве.

— Нам не убежать, Вэй, я хоть не буду трястись в ожидании.

Все мы негласно решили остаться на кухне, где были многочисленные окна и вид на улицу. Если что, мы должны увидеть и “сориентироваться”, как сказал наш гость. Вода в чайнике давно закипела, но никто не желал глотнуть его. Мы боялись, что она застрянет в районе горла.

На коленях устроилась Ясина, а на соседнем стуле Илан. Выглядел он мрачно. И только Мария приютилась на подоконнике, на ветру и дожде, но она упрямо не хотела пропускать битву.

— Ты почему увязался за мной? — спросила я наконец гостя.

— А ты против?

— Нет, — я пожала плечами больше рефлекторно, чем осознанно. Сил не было даже пойти и переодеться. Какой смысл? Все равно аренд минуту промокну до нитки. — Просто у тебя должна быть своя семья.

— Должна… — Илан кивнул, продолжая смотреть в одну точку, кажется в окно.

— Там бой идет не на равных. Таносы кажется выдохлись, половина строя валяется на коленях, — наблюдения Марии остались без комментариев.

— И где твоя семья?

— Там…

Его безучастный голос пугал совместно с отсутствующим выражением лица.

— Где там?

Илан повернул свою голову и осознанно уставился в мое непонимающее лицо. И этим он тоже пугал. Он всматривался куда-то, будто искал какое-то напоминание для себя.

— Ты наверное не помнишь, когда случилась беда с твоим отцом. Пять лет назад твой отец кинулся спасать соседей с тонущего дома, но погиб еще и сам. Тот дом был моим и та семья была моей.

Ужас услышанного сковал все нутро. Его слова вскрыли еще не зажитую рану на сердце, вырвали корочку, защищавшая от воспоминаний. Я сидела не дыша и боялась сомкнуть веки. Я боялась, что моргни и я тут же окажусь в том самом дне, который поменял наши жизни до основания. Тот самый момент, когда отец погиб, пытаясь спасти людей. Незнакомых. Абсолютно чужих. По доброте сердечной. Он плавал хорошо, но в холодной воде ноги охватила судорога. А следом ушла из жизни и мама. Она попросту не пережила трагедию…

На тихий голос Илана обернулась даже Мария, уставившись во все глаза, не желая признавать его слова за действительность и пропустила тот самый момент.

Второй момент…

За окном послышался крик Итана Ласкиса, полный боли, крик самого сильного таноса, носитель сильной крови Высших, наследник даров Эвы.

— Вэйлантина…

А после прошептала Мария со страхом в голосе. Ясина вскочила с моих колен будто ошпарилась. И только Илан ошарашено смотрел, точно призрака увидел.

Все смотрели на меня. С неверием и страхом.

— Вэй…

— Твои глаза!!!

— Что с ними? — выдохнула я. — Не пугайте меня. Что с ними? Я ничего не чувствую.

— Они серебристо голубые… Твои карие с детства глаза сияют голубым.