Дар Эвы

Глава 14. Последний день в Академии

Весь путь, который был заложен в голове и который я могла пройти с закрытыми глазами, казался одним сплошным терновником. Ноги еле передвигались, неохотно, вяло и через силу. Казалось, даже, что где-то я все таки укололась или даже натерла руку.

Так мне было плохо. Но я шла. А как иначе?

Вскоре показалась башня Академии. Вся в своей красоте. Высокое здание с большими панорамными окнами, на крыше которого имелись непонятные шпили, которые не сочетались с современным фасадом, всегда мне нравился. От него веяло силой и надежностью. От него исходила теплая аура, будто я возвращалась домой. Может потому что она подарит мне устойчивое будущее?

Выпустившихся студентов в прошлом году показывали на общей площади типа телевизора, который виднелся с любого угла и ракурса. Они благодарили танов, рассказывая, как устроились, чем сейчас занимались и какие перспективы у них открылись. Первые строки и подтекст им конечно же написали. “Спасибо” из них словно клещами тянули. И про перспективы я не верила. Я слушала и мечтала о том спокойствии. О скучной монотонной работе, когда каждый вечер ты знаешь, что следующий день приготовил абсолютно тоже самое. День без сюрпризов.

Я шла, как в воду опущенная. И знала, что день пройдет ужасно медленно и трудно.

Но как иначе?

Позвонить и соврать, я заболела? Вылечу первым же рейсом. Или правду рассказать? Я даже повторила этот рассказ вслух, сидя в поезде.

“Мой дом едва не ушел под воду. Всего-то навсегда. Внутри которого была моя семья. Единственная семья. Они немного испугались, немного запаниковали, но, в целом как обычно. Меня не пускали к ним, когда я уже была готова преодолеть силовое поле, зная чем все закончится. За окном бушевал океан. Знаете какая это красота? Просто умереть можно. А сколько баллов? Это такая удача, что именно у нас шесть баллов. Не где-то в другом районе и жалко, что не в центре, а на девятом, именно возле моего, черт, дома. Единственного клочка земли, в котором я ненавижу вас открыто. Нет, вы не переживайте, выпейте таблетку от сердца, мы целы, живы и невредимы. Благодаря кому? Конечно же нашим любимым защитникам, чтобы утонули, проклятые, благодаря выносливым и надежным соседям. А почему я осталась дома? Всего то комитет по защите детей или по их похищению заметил моих несовершенных сестренок и теперь будет охотиться на них. Мне всего то надо их защитить.”

— Бред, — простонала я вслух, уже который раз прокручивая текст в голове. — Меня даже на порог не пустят.

Внутри пахло цветами. Мраморный пол отражал солнечные лучи. Около лифтов с прозрачным стеклом толпился народ. В гардеробной царила обычная суета. Кто красился, кто прическу поправлял, кто переодевался. Было тошно смотреть на эти намалеванные лица, тонкие талии и юбки на ладонь ниже девичьего укромного места.

— Вэй?

— Привет, Райя.

— Вэй, мне так жаль. Ты как?

— Как видишь, — огрызнулась я. — Супер.

Конечно же, новости полоснули о вчерашнем подвиге таносов. Конечно же, дом попал в объективы камер. Поэтому в курсе были все о нашествии беды.

Щебет девочек давил на мозги. Внутри кипящая лава не хотела успокаиваться. Она хотела сжечь все вокруг. Наплевать, развернуться и убежать. Но…

Даже на лекции не было изменений. Наши места на краю второго ряда пустовали, первый и третий продолжали пустовать. Все ждали принца. Зубы стачивались друг о друга. Соседка спокойно занялась своими делами. Даже тана Дикка сидела ровно, без намека на нервозность. Неужели этот принц бесит только меня?

Хотя о чем это я.

Теперь он Король и с большой буквы. Наверняка в новостях фамилия Ласкис прозвучала намного больше чем слово “вода” или “шесть баллов”.

Он вошел, когда я исписала две страницы одним словом. Исписала сломанным карандашом, до мозоли между пальцев. “Гад… гад… гад…. гад… гаааадддд!!! РрРрр…”

По обыкновению я не посмотрела на входящего, по обыкновению я уперла взгляд только перед собой, на свои руки, на листок перед собой и по обыкновению почувствовала жар на волосах. Он не проходил, путался между прядями и вызывал беспокойство. А после загорелась щека. Ну же, Вэй, перестань, тебе кажется….

Я вскинула взгляд и сглотнула. Рядом стоял, чуть наклонившись, Итан. Его отросшие до плеч черные волосы спрятали лицо, свисая по бокам. Спрятали его прищуренный взгляд. Он прошелся по листку, кажется от первой буквы до последней, мучительно медленно сжал губы. Полные губы с оттенков вишни. В зрачках плескался огонь. Его огонь, который пожирал всю радужку, увеличиваясь в размере.

Я задрожала.

Не от страха. Я точно знаю. Страх живет под кожей уже много лет, я знаю его вкус, не спутаю его никогда и ни с чем.

Скорее от волнения.

Почему я смотрю на его губы? Почему в голове отпечатался их оттенок? Почему хочется разгладить эту морщинку на лбу? И это вместо того, чтобы убрать, спрятать, проглотить этот проклятый исписанный от души лист бумагу.

Итан наверняка понял. Он не дурак. Он понял! Поэтому его злость набирала обороты, плескалась в глазах, точно недавние прибрежные волны.

Он удерживал мой взгляд. Не давал уклониться. Даже когда заныла шея и начал бить тревогу внутренний голос, я не прервала контакт. Это было невозможно. Я замечала вплоть до ресничек на внутреннем уголке глаза. Замечала их трепет от исходящих волн жары от тела тана.

А еще я чувствовала свой. Горели, кажется, ладони. Бедра, где находились мои руки, сцепленные в замок, впитывали это тепло и казались отдельным участком тела. Потому как остальное, наоборот, дрожало от холода.

Итан нахмурился. Тем самым дал слабину мне. Сквозь плотное марево, укрывшее сознание, дошли отголоски подсознания, которое орало, била в колокола, стреляло в упор. Все, чтобы я очнулась, освободилась от оков и сбросила цепи.

Что мне удалось сделать с первой попытки.

Итан поднялся дальше, но прежде я уловила свечение на груди, едва проходящее через плотную ткань рубашки. Точно от маленьких лампочек.

Неужели это одна из их способностей? Освещать себе дорогу глубокой ночью где-то в лесу? Не знаю, что они там могут делать и не знаю, сохранился ли лес в центре, но мысль меня развеселила.

Ненадолго.

— Ментор Дикка, начните опрос домашнего задания с Райд.

Ненадолго — это громкое слово.

Итан знал, чем я была вчера занята. Знал, что я не могла его подготовить. Знал, гад, и сделал это. Он отомстил. Подло, грязно.

Знали об этом все присутствующие и все же…

— Райд? К доске…

— Что? — я непонимающе пролепетала.

— Вэйлантина, ты не глухая, не притворяйся.

Нет, я глухая. Я еще и глупая. Потому что не понимаю. Не понимаю. Ладно Итан своевольный дурак и эгоистичная тварь, которая требует к себе только божественного отношения. Но ты женщина, чья-то жена и мать. Я тебе гожусь в дочери. Где элементарное понимание, тана? Что меня не надо трогать. Хотя бы сегодня. Хотя бы сейчас. Всего минуту …

— Это несправедливо, — прорычала я сквозь зубы.

Злость удачно прорывалась. Кипящая лава внутри съедала любые барьеры и останавливающие стены.

— Что что? — даже в самом необычном сне, тана не ожидала от меня такой наглости. Чтобы человечка не была готова? И чтобы призналась в этом открыто?

— Я не готова, — вышло громче, злее…

— Почему же?

Ты серьезно, женщина? Моя взлетевшая бровь так и хотела это спросить. Ты сейчас в полном серьёзе спрашиваешь почему я не готова? Я молча глотала обиду.

— Райд, к тебе обращаюсь, — Дикка была на взводе. Она уже видела фееричный вылет одной жалкой человечки.

Женщина, тебе со мной не сравниться.

Как же я устала! Изворачиваться. Оправдываться. Нести незаслуженную несправедливость всего мира.

— Почему, Райд, ты не готова?

— Потому что у меня были более важные дела, уважаемая тана Дикка. Сказать какие?

Я взорвалась.

— Я боролась со смертью. С настоящей. Не с мнительной. Я умирала вчера и воскресла. Меня разрывало на куски. Знаете как это бывает? Сначала в рот попадает вода. Соленая до омерзения и холодная до ужаса. А после по горлу будто проходится наждачной бумагой. Хочется оторвать себе глотку собственными пальцами, чтобы не чувствовать эту боль. Легкие заполняются водой и все. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Вам конечно этого не знать. Ведь даже пальцем вам нельзя ее касаться. А что будет, если залить эту воду в вашу глотку? Что будет тогда? Явитесь ли вы завтра на работу такой же ухоженной, цветущей и подготовленной?

— Вэй, — жалобно пропищала Райя.

Я не чувствовала, что стою на ногах. Не чувствовала жалящие взгляды, не замечала убийственный взгляд ментора.

— Вы, пустые и беспомощные. Вам только помощь и подавай, — теперь настала высказаться взрослой женщине, которая до костей ненавидела людей. — Из-за вас мы теряем наших мужей и сыновей. Из-за вас мы лишаемся материнства. Из-за вас мы теряем абсолютно все. И где ваша благодарность? Где ваше уважение?

— Вам ноги целовать, в рот заглядывать или сразу отдаваться, раскинув ноги? Вы спрятались за семью кольцами, собрали отребье на окраине на съедение монстру и жалуетесь. Я говорю открыто. Вам вода опасна. Смертельно опасна. В прошлый раз мне заткнули рот. Но вчера я видела это собственными глазами. Ваш полевик всего за тридцать секунд без брони превратился в скрученного овоща. Я видела и говорю это с уверенностью. Если уж она вам вредна, почему вы так крепко держитесь за континент, окруженный этой самой водой? Мы умрем так или иначе. С вами на окраине или без вас. По крайней мере без вас мы хоть проживем дольше.

— Как будто ты собственноручно боролась, держа оборону, рискуя жизнью. Ты просто задыхалась от страха, в то время как мы не дождались целого отряда в том же количестве, как было вначале. Пряталась и тряслась, а теперь возомнила о себе…

— Из меня высосали все соки… — огрызнулась в ответ, вспоминая в деталях свои ощущения.

— Хватит, — доносится до больного сознания голос Итана.

Он снова кажется сладким, на кончике языка чувствуется вкус меда. В воздухе проносится цветочный сладкий запах.

Динамики взрываются.

Мне не надо вслушиваться в слова. Кровь до сих пор пульсировала в ушах.

Все равно это по мою душу.

Может сразу домой свалить?