Дар Эвы

Глава 18. Слабость и сила

— Я хочу тебя поцеловать…

С этими словами Илан начал приближаться. Он смотрел в глаза, искал хоть какой-то ответ, не находил, но хотел сделать это.

И сделал бы, если не моё “нет”.

Нет, я не крикнула. И даже не оттолкнула.

Я просто начала чувствовать.

Его руки на талии, длинные пальцы поверх одежды, но будто на голой коже. Они причиняли ужасный дискомфорт. Я будто спала и только после одного слова вдруг встрепенулась. Что надо проснуться.

Я коротко дернулась. Илан понял и отодвинулся сам. В глазах блеснуло разочарование, которое тут же скрылось под натянутой улыбкой. Да, может быть я ему нравлюсь. Может быть он действительно хороший парень, но любые мечты о сладкой любви я искоренила давно и прочно.

Это лишь слабость. Короткий и мимолетный момент.

Мне просто захотелось немного тепла, чуточку поддержки и понимания.

Не я виновата в исчезновении Ясины. Меня просто не было дома. Я просто не сделала документы, не сунулась в ад, не разбила голову о камни.

Это тепло на минуту дал мне Илан, которое уже вскоре начало обжигать и причинять дискомфорт. Наверное я привыкла быть одной, быть сильной, решать все проблемы и думать наперед. Потому что если я поддамся, хоть немного расслаблюсь, я боюсь, что от меня не останется ничего, кроме пустой оболочки. Вэйлантина Райд умрет.

Да и не хотелось давать пустую надежду хорошему парню, который увлекся мной лишь временно. Ведь опоздай я на тот поезд, он бы не узнал меня, не вернулся бы вместе со мной и жил своей обычной жизнью. Вот и теперь, пройдет время и он исчезнет.

Я же нужна моим девочкам. Где бы они ни были.

И я знала, кого надо тряхнуть.

— Пойдем в дом. Надо вернутся и начать что-либо делать, — предложил парень. Уголки его рта до сих пор натянуто улыбались. Он храбрился, это было видно невооруженным глазом. Но мне было слишком тяжело, чтобы о чем-то еще переживать.

— Я сейчас, — кивнула я и осталась на месте, провожая его взглядом. — Я сейчас, — прошептала уже в ветер.

И вдохнула.

Глубоко.

До жжения в груди.

Вдохнула впервые за долгие минуты, потому что…

…потому что у меня горели руки.

Я боялась на них взглянуть, боялась увидеть вместо них обугленную кожу. Нет, конечно, все было в порядке. Это просто мои внутренние демоны жили за счет страха.

А еще я хотела побыть одной. Чтобы послушать ветер. Мне показалось или я слышала в нем чей-то голос? Очень знакомый голос! Кажется, я уловила чей-то рык. И это страшило сильнее всего.

Упрямо взглянув сначала на свои абсолютно здоровые руки, а после на синий горизонт, я решила.

— Надо будет поговорить начистоту. Что за дрянь со мной происходит…

Тем временем внутри дома царила тишина. Необычная, гнетущая. Двое сидели за столом друг напротив друга. И если Илан еще разглядывал что-то, то Мария была полностью подавлена. Она смотрела перед собой на свои руки, опустив низко голову.

— Мария, — окликнула я, чтобы она оживилась.

— Не надо, — буркнула она в ответ.

— Что не надо?

— Где вы были? — вместо ответа она вскинула голову. — Вместо того, чтобы что-то делать, ты где-то гуляешь…

— Что ты хочешь этим сказать? Имей совесть и не скидывай все на меня, — повысила я голос. — Ты же считаешь себя взрослой, чтобы учить сестру жизни. Так скажи, как мне успевать все делать? Тебя учить, за маленькой приглядывать вместо тебя, денег на еду добывать и лучшей жизни для нас искать? Работа и учеба отнимает все мое время. А на тебе была одна задача. Всего одна! Мария! Не высовываться…

— Ты и работу потеряла! — посмела она вспомнить мои грехи. — Если бы не Илан…

— Хватит, и без него мы как-то жили, — рыкнула я.

Потому что последний молчал как партизан, молчал и делал то же самое. Каждый день и с первого дня он приносил еду. Овощи, хлеб, крупу. В холодильнике лежал большой кусок сыра. И сколько бы я не сопротивлялась, он умудрялся заходить к нам в гости в мое отсутствие.

— Девочки, мне приятно за вами ухаживать. Вы стали моей семьей и к тому же я век обязан буду. Если бы не ваш отец, то меня давно бы не стало.

Влез в семейную ссору парень, который вошел в нашу жизнь тараном, прицепился клещом, всячески помогал и недавно даже хотел поцеловать.

Вспомнив это, захотелось его чем-то огреть. Чтобы заткнулся.

— Вот и зря, — огрызнулась я. — Не видел бы больше мучений. А ты, — повернулась к Марии, — возьми себя в руки и расскажи, как все было. Чтобы понять, как ее искать.

— Ты знаешь как ее искать, — вновь тихо и как-то обреченно прошептала она.

А у меня сердце зашло галопом. Я едва понимала ее мысль, но уже боялась ее следующих слов. Ведь только один человек знал и увидел те следы на песке, как доказательство того, что я попыталась обмануть таносов. Богов на Земле! Которые не терпят неповиновения и неуважения.

— Сын вице-президента, которого показывают во всех плакатах и обзорных телевидениях видел меня… видел нас…

— Нет, — повторяла я словно заведенная болванка. Будто что-то могло измениться.

— Он твой сокурсник, не правда ли? По крайней мере его можно найти в Академии.

— Он был здесь? Это он забрал Ясину? Говори!!! — процедила я сквозь зубы. Мне больно было слышать об этом. Знать, что я для него игрушка, маленькая и глупая рыжая, как он любит повторять. Больно было узнать, что после поцелуя, он распространил информацию и дал приказ схватить девочку.

Больно, я подарила своей первый в жизни поцелуй полному засранцу.

— Были другие, Вэй, но он может помочь…

— Помочь? — удивился Илан. — Танос? Помочь? С чего бы ему это делать? Наверняка это он отдал приказ.

— Да, Мария, ты с ума сошла? Ты знаешь как они к нам относятся. Знаешь их презрение. Ты хоть представила себе эту картину, прежде чем говорить об этом вслух? Как минимум меня обсмеют и унизят. Как максимум даже представить не могу…

— Не обмеют. Не тебя, — стали в голосе двенадцатилетней девочки было больше, чем у любого взрослого. Было что-то такое, что заставило меня замолчать и глотать слова.

— Смысле? — вместо меня спросил Илан.

— Вэй, пожалуйста, — она смотрела точно на меня. И вот уже минуту не моргала. Захватила мой взгляд и не отпускала.

— Нет, — крикнула я и даже замотала головой, для эффекта. Я не хотела даже вспоминать о нем, не то чтобы говорить или откровенничать, почему Итан может меня послушать. Потому что я все еще вспоминала его язык во рту, как он с рвением скользил по губам, отодвинул сжатую полоску и вошел внутрь. Для него не было преград, не было предрассудков, не было устоявшихся ценностей. Он их снес одним движением. Итан захотел меня в свои игрушки, показал чего может дать и тут же потребовал отдачу.

И я горела лишь оттого, что мне понравилось.

Чертовки понравилось. До одури, до жжения в груди, до нехватки воздуха в легких. Потому что эта слабость просачивалась через барьеры, старательно возведенные многие годы, легко обходила глухие стены и находила лазейки в лабиринте спрятанной души.

— Итан ведь видел нас и не сдал, — продолжила Мария. — Если не сдал в прошлый раз, то зачем ему это делать сейчас?

Вопрос вышел слишком философским или наоборот, личным.

Если Илан подумал и ответил по первому, то я приняла его как за личный. Потому что я сбежала! Нахамила, оттолкнула и убежала, когда от меня ждали совсем другого. Например, мольбы продолжить.

— Потому что он танос?! — поднял в предположении бровь наш гость. — Кто знает что творится в их голове, чем они руководствуются. Закона на них нет, даже если они придерживаются другого мнения. Сегодня сделает одно, завтра пожалеет, а послезавтра поступит совсем по другому. Так почему он должен пожалеть Вэй и помочь, Мария?

Его вопрос утонул в всхлипе. У сестры вновь начиналась паника.

— Почему ты не хочешь спасти ее? Вэй! Почему ты не хочешь ее найти?

— Ты хоть знаешь какую цену с меня потребуют?

— Да хоть любую. Лишь бы все получилось.

— Любую? Тебе легко об этом говорить. А если меня в рабство запросят? Кто будет заботиться о вас? А если захотят меня как игрушку?

— Так будешь ею… — ее слезы тут высохли, зато началась явная дрожь. Зуб на зуб не попадал.

Я тут же прижала маленькую сестру к себе и горячо прошептала.

— Я найду, я обещаю. Ей не грозит ничего плохо.

— Правда? — взглянула она мне в глаза.

— Обещаю, — прошептала одними губами. — Но другим способом. Первым делом я пойду в это общество защиты детей, потребую ее местонахождения.

— Так у тебя вообще ничего не получится, — крикнула она, оттолкнув меня. Она яростно вскочила и начала мерить комнату короткими нервными шагами.

А я смотрела на нее ошарашенно и не понимала. Почему она ровно столько же холодна ко мне, как болеет за Ясмине. Почему она не понимает, чем чревата помощь таносов? Я ей что не сестра? Ее не заботит мое будущее, тесно сплетенное с их жизнями? Это слишком больно кольнуло в сердце, чтобы колени не подогнулись и чтобы я не шлепнулась наконец на стул. В глазах выступили обидные слезы.

Может зря я пару лет назад не доделала начатое? Я бы уже плавала где-то далеко и так же очень глубоко… Я бы не видела того ужаса, который сейчас происходит. Я не разрывалась на куски между выбором и решением. Не искала бы меньшее из зол, который все равно достанется мне и только мне.

На плечи упали теплые тяжелые руки. В знак поддержки. В знак того, что я не одна. Но, океан меня проглоти, почему мне все еще тошно? Почему внутри все скручивается в тугой жгут? Почему горло дерет и хочется заорать что есть сил.

Но самое страшное, действительно страшное случается прямо на моих глазах. Прямо перед мной, самой сильной и беспомощной, самой хитрой и бестолковой одновременно. Этот мир просто выворачивается наизнанку, где мои достигнутые качества просто пыль, где Вэйлантина Райд только грудной ребенок.

Дверь открывается и на пороге родительского дома появляются сразу двое. В черных переливчатых бронях таны не мешкались. Один из них тут же схватил Марию, которая ближе всех находилась возле двери. Как раз им на руки. Потому что таны знали за кем пришли, знали, мать мою. Они не успокоились маленькой, им давай всех. Им принадлежат абсолютно все.

Мария только и успела, что вдохнуть, посмотреть на меня большими мамиными глазами и беззвучно попросить о помощи. Ее тут же подхватили за талию и зажали рот огромной рукой, под которой сестра просто утонула.

— Теперь все, — отчитался тан перед вторым, который спокойно наблюдал за порогом.

— Уходим, — ответил второй.

И тут я вздрогнула. Наконец очнулась, будто парализованная от яда спала спеленутая стальными веревками. А видя, как уводят сестру этот яд растворился в злости, сполна заменяющая кровь, а стальные веревки просто осыпались обжигающим пеплом.

Сама не заметила как быстро оказалась у них на пути, наверное, злющая, взъерошенная и наверняка ничем никому не угрожающая. Но тем не менее танос остановился. Я даже почувствовала, что он поднял бровь в удивлении.

— Чего надо, землянка? — выплюнул он. — Брысь отсюда, — вид его не предполагал для меня ничего хорошего.

— Я не отдам ее.

Собственный голос доносился с трудом, будто в голове работал старый дизельный трактор. В ушах шумело, сердце готово было вот вот выскочить.

— Что что? — весело отозвался похититель маленькой девочки. Его, кажется, забавляла моя стойка на его пути или вообще сам вопиющий случай того, что кто-то встал на пути у таноса.

— Я. Не. Отдам. Ее. Вам, — процедила сквозь зубы все слова по отдельности. Слова поддавались с трудом, скрипели между зубов и категорически не хотели складываться. Мысли скакали галопом.

Я не думала о последствиях, не сомневалась в их наступлении в принципе, но стояла. Чем бы ни закончилось…

— Том, заканчивай, — недовольно протянул второй.

— Том? — ошарашенно переспросила я. — Которого Ласкис наказал тридцатью секундами?

— Из-за, тварь.

Теперь из его веселости не осталось и следа. Каждый волосок пошевелился от перемен, от нахлынувшей жары. Том выпустил свою силу. И когда я уже была повидаться с тем светом, просто стояла и часто дышала. Потому что энергия щипала, но недостаточно, чтобы подогнулись колени, кусала, но обманчиво ласково, словно Том игрался. От его энергии не хотелось спрятаться или убежать, а просто прикрыться веерком, как в знойную погоду.

Том рассердился. Потому что такового эффекта от его силы не было, как он понадеялся. Почему? Может только пуля в голову заставит меня отступить или хорошее сравнение с настоящим героев последней битвы оставило свой отпечаток. Так что теперь для меня все ни почем.

Том разозлился сильнее, когда заметил мои сжатые кулаки. Сделал шаг вперед, после чего моя голова повернулась на все 180 градусов, а колени больно ударились об пол. Волосы разметались по плечам, скрыли искаженное мукой лицо, но кровавый плевок под ноги тана увидели все.

С всей злостью и с удовольствием он ударил бы меня снова, но его командир лишь предупредительно поднял руку. Мол, хватит.

И они ушли.

Вместе с еще одной сестрой. Той, которая обвиняла во всем меня, той, которая была готова пожертвовать старшей во благо младшей и которая ждала от меня того же самого. Жертвы.

Чтобы встать пришлось приложить усилия, а когда ноги наконец выпрямились, придержать голову. Она кружилась, будто я каталась на Американских горках ночами напролет. Во рту все еще чувствовался соленый вкус крови.

— Ты как? — подбежал для помощи Илан.

— Отстань, — огрызнулась я вяло. Потому что сейчас она казалась наигранной. Где была его помощь две минуты назад? Когда она реально была нужна?

— Вэй, пойми…

— Заткнись, — отпустила в хаос свой контроль.

— А что ты хотела? — хотел оправдать себя Илан. Он выпрямился и перестал направлять ко мне руки. Меня, благо, удерживала стена, ровная, прямая и никаких мне горок. Она помогала мне справится с тошнотой. От вкуса во рту, от Илана, от таносов…

Меня от всех тошнило.

Один мужчина поднял руку на беззащитную девушку, другой позволил это сделать и теперь находит этому оправдание.

— Что я мог сделать вообще? Где мы и таносы? Але, Вэй, очнись и пойми наконец. Он тебя мог убить! И никто, слышишь, никто не помешал бы.

— Я видела…

Немного подышав и справившись с головокружением, я схватила первую попавшуюся куртку и вышла.

— Ты куда? — немного удивленно спросил парень.

— За ними, — бесцветным голосом ответила я.

На улице дышала темнота. Тяжелые тучи вновь свисали над горизонтом, скрывали ночное небо и даже намека не оставляли на свечение звезд. И только два луча разрезали небо, как напоминание, как приглашение. Аэротаны сверкали уже далеко, но не могли от меня укрыться.

Куртка слетела на землю. Ночь душила духотой. Дышать из невозможного превратилось в жизненно необходимое.

— На ночь глядя? — еще больше изумился Илан? — И куда ты пойдешь?

— Не важно.

Я уже сделала пару шагов, как Илан схватил меня за руку и развернул к себе. На улице становилось все жарче. Или я горела внутри? Ведь на последних кольцах самые холодные ночи.

— Ты с ума сошла? — закричал он в лицо. — Дура! Куда ты пойдешь? На каждом углу бандит и маньяк. Попадешься ведь. Тут же попадешься.

— И что? Ты меня снова защитишь? Все так же? Хренов герой, только и строишь из себя невесть кого. Пусти! — взбрыкнула я. Понимаю, что брежу, но кричу. — Пусти говорю…

Он тянет меня ближе, обхватывает горящее лицо ладонями, пытается поцеловать.

— Вэй, прими меня. Вэйлантина, пожалуйста. Ты мне нравишься. Я ничего не мог поделать.

— Иди к черту.

— Нет, — кричит Илан. — Я не пущу тебя одну.

Злые слезы застилают глаза. Нет, я не плачу. Меня просто разрывает изнутри. Мне просто хочется сбежать. Куда? Неважно! Главное остаться одной, подумать, а лучше сразу осознать и принять. Принять будущую плату.

Все, что угодно.

Все, что потребует.

Все, что захочет.

Я отдам все.

Ведь я собираюсь просить помощь у Ласкиса.

Я отталкиваю от себя парня и бегу навстречу мчащемуся поезду.