Дар выживания

Глава 6. Нижнеудинск.

То, что мы недалеко от крупного населённого пункта, нам подсказали поднимающиеся из-за леса клубы чёрного дыма.

- «Ополчение – Коробке»! - прокричала рация голосом сержанта, искажённого помехами. – «Скорость сбавьте до тридцати. Перед блокпостом припаркуетесь у обочины. Как поняли»? - голос плевался негативом, будто сержант до сих пор не отошёл от нашего разговора. Или мне почудилось.

- Внятно, - ответил я, удостоверившись, что наш бессменный водитель, Дима, принял услышанное к сведению.

Блокпост тем временем уже показался вдали. Вскоре мы остановились, исполнив приказание старшего сопровождения, а конвойная БМП, обогнав нас, встала у импровизированного шлагбаума. Командир исчез за ним, поплёлся общаться с местными военными, нам же ничего кроме ожидания не осталось.

Строить автозаправочные станции при въезде в города – старая добрая традиция по всему миру, не лишенная логики и здравого смысла. Местные архитекторы и бизнесмены этой традиции не изменили, с той лишь разницей, что с западного въезда в Нижнеудинск их было две. Не знаю, как конкуренты сосуществовали в мирное время, но сейчас хозяева той, что была нам ближе, терпели фиаско, ибо от их заправки остались лишь дымящиеся головёшки. Другая же не имела явных повреждений, что на фоне повсеместной разрухи выглядело по меньшей мере странно. Даже из-за пределов КПП, то есть на почтительном удалении, я мог рассмотреть колонну боевой техники рядом с уцелевшей АЗС. Правда, имелись обоснованные сомнения насчёт получения хозяевами прибыли. Военные заправлялись бесплатно, и этот факт очевиден. Рабочее состояние заправки заметили и мои соратники, а Диман тут же заявил:

-Неплохо бы залить баки.

- У нас же есть запас, - напомнил Хром, но тут же понятливо закивал. То – на крайний случай. Например, если всё же рискнём уйти в отрыв, и где-то потребуется дозаправка.

- Сомневаюсь, что нам дадут заправиться, - я скептически осмотрел военную технику. – Смотри, сколько любителей халявы.

- Всё равно попробую договориться, пока наш конвой лицами щелкает, - упёрто заявил Дима. А что, всё может быть. Мой брат – пробивной.

Нижнеудинск немного больше Тайшета не только по количеству жителей, но и по площади, соответственно, поэтому обозреть его полностью не представлялось возможным. Только дым то тут, то там, и изрядно покалеченные здания по всему видимому фронту. Много сгоревших машин. Мы прождали полчаса, пока не вернулся старший сопровождения, но тот приятно нас удивил, если вообще что-то сейчас может быть приятным. Сержант подошёл к джипу и принялся вещать:

- Сейчас проедем пост. Мы в голове, но не суетитесь, уже рыпаться смысла нет, - угадал сержант, а ведь нам так хотелось улучить минутку и дать дёру в обратную сторону. – Здесь везде наши посты. Недавно прибыли мотострелки, дочищают кварталы. Проедете город насквозь за нами, а на выезде заправимся. Разрешение на заправку вашей техники я тоже выбил, – сержант к моему удивлению даже улыбнулся. Неужели всё-таки поменялось в нём что-то? – Там, на восточном выезде, подождём остальных гражданских. Их, вроде, немного. Может, автобус наберётся. Может, больше. В общем, заправитесь, передохнете час и в путь. До Тулуна вас будут сопровождать местные, а нам, - военный сглотнул слюну, поиграл желваками, - нужно обратно. У комбата дела не очень. Нам выделяют еще роту.

- Что ж, - вздохнул я, - желаю вам всё-таки победить.

Сержант, двинувшийся было к БМП, вдруг вернулся и через натяжную паузу серьезно заявил с огнём в глазах:

– И ещё… Я думал всю дорогу над твоими словами. Ты во всём прав. И мы готовы вернуться, без страха перед смертью. Это ведь и наша земля. Спасибо…

Я не успелничего ответить, слишком быстро удалился сержант, а я лишь задумчиво провожал взглядом его гордо распрямившуюся фигуру.

- Он даже одухотворенный какой-то стал, - негромко заметил Хром с заднего сиденья. – Куда ты там, Бешеный, документы подал? В полицию? На хрена тебе это? Иди в психологи. Сержанту сейчас явно легче, чем когда-либо.

Я не обратил внимания на его похлопывания по плечу, увлечённо размышляя о силе слова. Слово, сказанное в нужный момент, хоть и жёстко, может направить заблудившуюся душу на нужный путь, дать надежду, дать стойкость. Как в моём случае, когда совсем молодая и неопытная медсестра Лиза научила меня ценить жизнь, а я, потерянный в незнакомом мире, уже хотел сдаться. Слово имеет огромную силу – как созидательную, так и разрушительную. И лишь от говорящего «слово» зависит, каким оно будет. Так что я сделал – добро или зло? Я не знал.

Металлическую балку, наспех окрашенную в красно-белую зебру и брошенную на бетонные блоки поперек дороги, спешно убрали. Отодвинули в сторону и «ежи» - средства принудительной остановки транспорта. БМП начала движение, мы двигались ей вслед…

***

Прежде, чем сделать передышку на выезде из Нижнеудинска, нам пришлось его пересечь. И зрелище, увиденное нами, не доставило никакой радости. Да, тела погибших уже успели убрать с улиц, но и без этого печального свидетельства ясно, что в небольшом сибирском городке произошла жестокая бойня. Сгоревшие здания, развороченные огнём и взрывами автомобили, куски бетона и металла повсюду. В городе я, сколько ни всматривался, не увидел ни одного неповрежденного строения, хотя могло статься, что вблизи федеральной трассы, проходящей оживлённой рекой сквозь Нижнеудинск, бои велись интенсивней. И всё же не заметить фуры, в которые грузились большие брезентовые свертки с телами, оказалось невозможно. Количество этих свертков повергало в шок. И если мужчины лишь сдержанно играли желваками на скулах, то слабый пол сдержать слёзы не мог. Также довольно скоро мы поняли, что боевые действия в городе ещё не прекращены - раз за разом сквозь тихий гул моторов слышался отдалённый стрекот автоматных очередей и сухие щелчки винтовок. Представляю, какова была численность бородачей, посланных сюда, ведь на окраине Нижнеудинска базировалась бригада мотострелков, и боевики не могли этого не знать.

А военных в городке хватало. Кроме того, уже стоя на заправке, находящейся на выезде из города, мы имели возможность наблюдать прибытие колонны военной техники и солдат. Сержант и его отделение сопровождения дождались, пока прибудет два БМП с бойцами, вставшими им на смену, и отчалили в обратный путь, навстречу воинской славе и подвигам в боях за Отечество. На прощание мы с сержантом выкурили по сигарете, отойдя в сторонку.

- Я объяснил ситуацию нашей смене, - сказал сержант, уставившись в асфальт. - Тем более, что из оперативного штаба пришла на вас разнарядка. В общем, в колонне гражданских к вам особое внимание, так как только у вас есть оружие. Вы и есть боевой резерв на всякий случай, который, надеюсь, не настанет.

- Спасибо за доверие, чего уж там, - хмыкнул я высокомерно, затем кивнул в сторону автобусов с местными. - А им почему не доверили?

- Тут ситуация немного другая, - сержант неопределенно покрутил пальцами. - Отсюда едут некомбатанты, в основном. Не знаю, каким принципом руководствовалось начальство. Видно по лицам, что этим людям война не по силам. А вооружённое ополчение пока привлекли к зачистке города.

- Вот оно как! - удивленно присвистнул я.

- Да, их отправят позже, - боец помялся на месте, переступая с пятки на носок и глядя куда-то вдаль, будто готовился сказать что-то важное, и наконец сказал. - Слушай... Мне кажется, бои в Тайшете не единственные в твоей жизни.

- Откуда мне знать, - я пожал плечами. - К чему клонишь?

- Просто чую твой опыт и... Я немного не в себе от всего этого... Скажи, как мне поступить верно?

- Как.., - я задумчиво глядел военному, находящемуся в смятении, в глаза. - Постарайся сделать так, чтобы все твои солдаты вернулись домой.

Он долго смотрел на меня непонимающим взглядом, но, наконец, в его глазах стала появляться осмысленность. Парень светлел миг за мигом, будто я открыл ему тайну жизни, хотя слова были просты.

- Спасибо, - с благодарностью он протянул мне ладонь, а я её крепко пожал. В следующее мгновение он уже удалялся к заведенному бронетранспортеру.

- Эй, подожди! О какой разнарядке ты говорил?! - вдруг спохватился я, ведь и правда интересно знать, что это значит.

- Из штаба сообщили, что именно вашу группу в какое-то конкретное место отправят. На распределительном пункте в Иркутске вас будут ждать.

- Кто? - спросил ожидаемо я, но сержант лишь пожал плечами:

- Не знаю. Но, похоже, что о вашей судьбе кто-то из Оперативного штаба переживает.

Он махнул на прощание рукой и поспешил к своим. Вот озадачил меня вояка напоследок. Ломать теперь голову всю оставшуюся дорогу, а путь неблизкий. Позади всего 150 километров из семи сотен. Жаль, но больше из сержанта не вытащишь. Видно, что и сам не в курсе. Я в задумчивости вернулся в свой походный лагерь, члены которого расположились возле Пазика, коротая время за досужим разговором.

- Ну, что там? - брат повернулся ко мне, бросив разглядывать трещины на асфальте.

- Ничего, - я развёл руками. - Ждём, пока сформируют колонну и двигаем дальше. Только вот сержант загадал мне на прощание загадку.

На меня уставились несколько пар пытливых глаз.

- Нам в Иркутске уже дорожку ковровую стелят. Сказали, что отправляют нас, тайшетских, в какое-то конкретное место, - поведал я скептически, только об этом и думая.

- И что это значит? - Надя удивлённо распахнула глаза.

Я хмыкнул с видом, чтобы ясен был мой посыл: " А я знаю?! " Мобильник сам нырнул в ладонь, я быстро нашёл в набранных номер Брусникиной, нажимая на кнопку с изображением зелёной трубки. Может быть, это её проделки. Но связь оказалась мертва. Каждая моя попытка дозвониться заканчивалась гнусным щелканьем, а "антенна", показывающая мощность сигнала связи, была пуста. Получается, что в этих краях мобильная связь отключена или же глушится специально. И как мне теперь найти ответы на столь важные вопросы, я не знал. А колонна в это время росла. Отовсюду появлялись автобусы и грузовики с людьми, а также другой транспорт.

Люди удручены, если не сказать, убиты горем. В их стране, городе - война, они уезжают из родного дома в неизвестность. Уж точно не до веселья. Словом, то же самое чувствовали и мы, включая страх перед этой самой неизвестностью. Транспорт никто не покидал, каждый сам сидел наедине со своим горем и котомкой вещей. Мы хотя бы в этом плане чуть веселее. Сидим все вместе, сплочённые одной бедой совершенно разные люди, разговариваем, даже шутки иногда проскальзывают. А чего грустить? В этом есть какой-нибудь смысл или практическая польза? Нас больше волновало то, что будет дальше.

Вскоре в нашем стане в гостях побывал молодой лейтенант, представившийся старшим сопровождения эвакуационной колонны. Говорил на "вы", уважительно, проявил некую осведомленность о делах наших бренных и приключениях в Тайшете, а также предупредил о мерах предосторожности в обращении с оружием. Также упомянул о роли нашей группы при возникновении нештатной ситуации. На том и разошлось, готовясь к поездке, и вроде всё по плану, но витало в воздухе какое-то напряжение. Молодой офицер явно что-то не договаривал.