Дар выживания

Глава 7. Вылазка.

Как уже повелось в нашей смене, на самом КПП, у бетонных плит дежурили Дима и Андрей, а Хром торчал на холме, зорким глазом осматривая окрестности. Как раз в эти минуты прибыла очередная партия людей, и к посту уже усталым шагом двигался знакомый лейтенант, махая рукой.

- Отоспался? - вместо приветствия бросил мне Андрей, брат лишь кивнул, зевая и держа автомат в направлении конвоя. Свои-не свои, правила для всех одни.

- Пойдёт, - кивнул я. - Как у вас дела?

- Тихо, мирно, народ прёт, - без суеты и каких-то эмоций вещал Скоба, махнув головой в сторону знакомого Уаза. - Уже молодняк пошёл. Человек триста осталось по спискам, но, говорят, не всех привезут. Не всем повезло выжить. А кто-то наоборот свалить умудрился.

- Понятное дело, - я весело цокнул языком, посматривая то на заспанные и печальные лица гражданских, то на занимающийся потихоньку рассвет. Солнца ждать ещё час, но уже алеет полоска над домами садоводства. - Молодцы, успели свалить. А у меня есть вести для вас, братва лихая.

- Чё там? - заинтересованно оживился Диман, готовясь к встрече лейтенанта-конвоира, который на полпути вернулся к машинам, о чём-то переговаривался с людьми, а сейчас снова зашагал к нам.

- Это наша последняя смена на КПП, - потирая руки, начал объяснять я. - После смены мы становимся группой оперативного реагирования. Так решил комендант.

- Чего делать будем? - брат и бровью не повел, будто его новость никак не задела.

- Задачи разные, а первая из них - прогуляться в город, найти магазин электротоваров и принести сюда всё необходимое.

- Магазины что ли грабить? - довольно оскалился Андрей. - Так мы это умеем. Ещё что надо делать?

- Да всё по ситуации. Как вчера воевать, в убежище контролировать народ, в город, если надо, мотаться. Может, Евгеньич выбьет пропуск для авто на передвижение по городу, чтобы военные не докапывались.

- Кучеряво будем жить, - откликнулся брат. - Хром с нами? - я кивнул. - Тогда бы рации на всех.

- Выклянчим, - заверил я, добавляя, - в убежище должен быть запас средств связи, - взглянув на печальный взгляд друга, устремлённый к веренице гражданских, я пожалел его и взял из его рук коммуникатор. Сделал шаг навстречу прибывающим. - Дежурный по КПП старшина Волков. Приготовьте документы, удостоверяющие личность.

Первыми в очереди оказались главный инженер какой-то там серьёзной промышленной конторы, проектирующий шахты, и его супруга, молодая, красивая девушка с чисто славянской внешностью. Сам же инженер, хоть и являлся моим ровесником, но выглядел, как батюшка из храма. Крепкий, атлетически сложенный, он имел несвойственную для своих лет окладистую бороду и густую шевелюру кудрявых волос. Потертые джинсы, облезшая "косуха" и остроносые казаки подкинули догадку о приверженности инженера к байкерскому движению или тяжёлой музыке, а может, и к тому, и к другому одновременно. Очень часто эти сферы пересекаются. Оказывается, инженеры бывают и такими. Ефим и Алёна Михеевы в сопровождении Андрея проследовали в глубины подземелья, а я продолжил проверять документы. Народ подвозили бесперебойно, я насмотрелся на весь цвет иркутской молодежи, а Скоба устал их водить в подземку. Внизу прибывшими занимались Денис и комендант, беседуя и инструктируя. Наконец, старший конвоя сообщил приятное известие, что у них начинается смена нарядов, и в течение пары часов будет затишье. Не подав виду, мы как дети радовались свалившемуся на голову отдыху, потому что народ уже задолбал, а нам бы хоть короткую передышку перед тем, как выдвигаться в город. Кто его знает, что нас там ждёт.

Вскоре нас сменили Артём, Ваня и Стрелок под предводительством Виктора, а мы, покурив, отправились к Вышегородову. Тот сказал, что верха дали добро на передвижение всего одного автомобиля, намекая на наш джип. Да и то, далеко от нашего района лучше не уезжать, чтобы не вызывать лишних вопросов, работать только в округе. Мы в Ангарск по бабам не собирались, хватит и того, что есть. Николай Евгеньевич, покопавшись в своём бездонном шкафу, отыскал две желтые таблички из фанеры с надписью "Убежище" чёрными буквами.

- Передвигаться только с ними, - строго настрого наказал комендант, погрозив пальцем. - В ином случае, вас или остановят, или сразу откроют огонь.

- А с ними только наругают? - а как же без легкого сарказма, ай-ай-ай, Дмитрий. Глаза рыжего здоровяка блестели издёвкой. Вышегородов посмотрел на него пронзающим взглядом, сдержанно продолжая:

- По факту это пока просто куски дерева, но патрули и другие при виде вас по крайней мере будут не так агрессивны и просто остановят для выяснения обстоятельств.

- И что мы им скажем? - вступил Хром. - Документально наши вылазки как-то будут подтверждены?

- Естественно, - протянул доверительно Вышегородов. - Сейчас вы мне скажете данные транспортного средства, я передам их в оперативный штаб, и уже со следующей конвойной группой нам передают официальный пропуск, заверенный гербовой печатью и подписью командующего. А ещё не забывайте, ребята, что вы теперь тоже военнослужащие, поэтому не надо стесняться разговаривать с сослуживцами из других частей. Военбилеты на руках, приказы подписаны в штабе. А то, что без опознавательных знаков и шевронов, так мало ли, какая часть?

- Вы правы, - ответил коменданту и я не лукавил, - всё время забываю, что мы уже не гражданские. Ну, а на счёт вылазки думаю, что лучше ехать прямо сейчас, пока наступило затишье. Тут рядом, какие к чёрту патрули!

- Да, давай сейчас, - согласился брат, за ним кивнули остальные.

- Так будет даже лучше, - поддержал инициативу комендант. - А данные авто сразу внесут в общую базу, так что риск минимален.

- В наше время не бывает минимальных рисков, - я напомнил предводителю о том, в каком мире мы живём. - Кстати, а вести какие-нибудь есть по ситуации в общем?

- Но! - активно поддакнул Хром. - Мы вообще в армии или где? Почти сутки служим, а политинформации ещё не было!

- Будет вам политинформация, наглецы, - коменданту оставалось лишь смириться с нашим поведением и начать вынужденный доклад. - Сегодня в десять утра истекает срок ультиматума, поставленного Верховным Главнокомандующим. Если натовцы не уберутся, наши войска нанесут по ним удар. Проблема в том, что в мировых сетях лоббируется тема помощи, предоставленной войсками альянса нашей стране. В сведения российских СМИ и Минобороны о том, что внутренний враг разбит и ситуация под контролем, мировое сообщество почему-то не верит, хотя Россия активно освещает эти события, ничего не тая. Под видом того, что присутствие войск обеспечивает безопасность в нашей стране, генсек НАТО заверил, что они нашли общий язык с населением, но, заняв позиции, не ведут никаких активных действий вплоть до полевой разведки.

- Вот же твари! - возмущенно воскликнул Макс. Комендант, глядя на него с укоризной, продолжал:

- В общем, несмотря на то, что наше правительство взывает к мировому сообществу о нарушении устава ООН, Женевской конвенции и Конституции РФ, ведь враги попросту наплевали на суверенитет нашей страны, обстановка пока благоприятствует именно противнику.

- Это ж беспредел! - зарычал Андрюха, остальные тоже были крайне недовольны. - Бомбить их надо!

- Бомбить легко, а вот какие последствия будут для страны и мира в целом, - Вышегородов задумчиво покачал головой. - Наши потому и ищут прецедент. Есть особое распоряжение о поимке разведчиков врага. Это будет хоть каким-тодоказательством лжи альянса и поводом выгнать зарубежных гостей восвояси без крови.

- Во дела, шеф, и что делать? - развёл руками Дима.

- Нам? Охранять убежище и людей в нём. Воюет пусть регулярная армия, хотя все мы надеемся, что до этого не дойдёт. Дело ещё и в том, что НАТО тоже разрывается на части. Великобритания и Франция всячески открещиваются от действий союзников, хотят покинуть альянс, но США и Германия держат их обязательствами. Желание о выходе из НАТО выразили и другие государства, а некоторые политики уже напрямую говорят, что враг не Россия, а США со своими непомерными амбициями и аппетитом, что при первой выпущенной Америкой ракете они встанут на нашу сторону. Правда, в это с трудом верится. Приятно, конечно, что остались ещё в мире управленцы с незабитой головой и честью, но это похоже на тявканье подзаборной шавки на бультерьера. Кстати, в США и Германии за сутки прогремело несколько мощных взрывов, а также произошло множество нападений на граждан. Около тысячи человек погибло. До сих пор удерживаются заложники. Мир катится в пропасть и остановить это никто не в силах. ИГИЛ, почти разбитые в Сирии и Ираке, активизировались в Афганистане и Узбекистане. Узкоглазые опять всполошились. Японцы традиционно кусаются с Китаем, главенствующим в регионе, а вождь северных корейцев угрожает своими несколькими ядерными боеголовками более успешной и цивилизованной Южной Корее, ну и США конечно же. Собственно говоря, во внешней политике Северной Кореи как раз ничего и не изменилось. Хоть какая-то стабильность на мировой политической арене, - Комендант перевел дух ненадолго и снова взялся за своё. - Из-за таких потрясений колбасит и мировую экономику, многие курсы обвалились, а валютные биржи закрылись. Прекращена торговля между многими государствами. Крупные компании терпят огромные убытки, закрываются предприятия и заводы.

- А в России что? - попытался я перевести тему. - Местный десант ведь не единственный?

- Ты прав, - Евгеньич ткнул в меня пальцем. - Четыре десанта, четыре... Причём, ни одного на европейской части, одна лишь Сибирь. Новосибирск, Екатеринбург, Якутск и мы. Будто отрезать хотят от центра. В некоторых районах войскам и ополчению так и не удалось уничтожить боевиков. А есть места, где гражданские группировки под шумок захватили власть и тоже пошли против государства. Но эти места очень далеко от городов, где натовцы высадили своих людей для того, чтобы помочь России. Наоборот, во всех четырех городах "чёрное восстание" упразднено в кратчайшие сроки. Но это не решило проблемы. По стране также встало несколько заводов, во многих областях проблемы с электричеством. Участились преступления, грабежи и убийства. - Николай Евгеньевич снова взял передышку, неторопливо протёр очки, вновь их надел, посмотрел внимательно на наши ошарашенные новостями лица. - В Иркутске, например, есть лишь несколько мест, где не приостановлена подача электроэнергии - это Иркутская ТЭЦ, ГЭС и несколько заводов в округе. С водой тоже беда. С группировками этими мародёрскими похожая история. Вот и думайте сами, можем ли мы себе позволить взять то, что нам необходимо, в то время, когда другие берут всё, что хотят.

Дружно решив, что можем, мы быстро собрались, проверили снаряжение и двинулись к джипу с благословления коменданта. Недостающие радиостанции он нам тоже выдал. Работая оперативно, мы перенесли добро, спрятанное в "крузаке", в автобус, установили таблички и начали свой путь. Время - половина девятого утра, но кругом тишина, будто стоит глубокая ночь. Немного мандражило от грядущего мероприятия, ведь оно как никак первое в огромном незнакомом городе. Иркутск это вам не Тайшет. Здесь жила неизвестность в каждом доме, каждом окне. За стенами прятались тысячи людей, мысли которых нам неведомы, а также активизировались мародёрские банды. На их счет установка простая - валить всех, а оперативный штаб потом разберётся, что к чему. В городе несомненно опасно, но ради блага своего и своих близких мы готовы рискнуть. На ходу изучали на карте квадрат с нужным нам объектом, пыхтя сигаретами, на ходу же продумали оптимальный маршрут. Андрюха рулил аккуратно, наш автомобиль, согласно плана действий, двигался дворами, не выезжая на улицы, чтобы лишний раз не нарываться на военных. Какими бы табличками не был увешан джип, вояки сейчас на нервах. Сделают как обычно, сначала постреляют, а выяснять начнут потом, только нам эти выяснения уже не помогут. В общем, я не до конца верил в слова коменданта, как и никто из нас, потому сделали по-своему. С мародёрами тоже не искали встреч, это ни к чему. Мы хоть и вооружённые, и опытные, и мобильные, но врагов может оказаться во много раз больше. Шапками закидают и без потерь из контакта мы не выйдем. Со времени введения в городе военного положения не прошло и недели, а хваткий народец, не гнушающийся никакой наживы, уже начал сбиваться в кучки и даже мастерить для облегчения в достижении целей мутантов, вроде того, что сейчас стоит замаскированный возле котельной. Эти как раз могут в подворотне встретиться, ибо тоже не хотят светиться перед армией, но наш риск оправдан, цели благородны, да и выбор невелик. Лавируя меж домов, Скоба приближал нас к цели, а мы во все глаза контролировали секторы обстрела. Город тих - ни криков, ни выстрелов, никакой суеты. В этом районе задрипанных двухэтажек создавалось впечатление, что люди не живут здесь уже месяц. Пустые на первый взгляд, холодные дома пялились на нас сотнями унылых зашторенных окон. И от того, что за каждой шторой мог стоять человек с оружием, росло внутреннее напряжение. Некоторые окна, особенно на первых этажах, уже выбиты. Во дворах успели появиться следы мародёрства, разбросанные вещи и мусор, одежда, машины с распахнутыми дверями и багажниками, взломанные гаражи. Каждый подобный пейзаж давил, откладывался в голове. Особенно запал в душу сиротливо приютившийся у песочницы разноцветный резиновый мяч. Он будто звал хозяина, какого-нибудь веселого мальца, но никто не придёт за ним. Неизвестно, где этот мальчик, жив ли? Может, прячется вместе с родителями в квартире или в подвале соседнего дома? А может их уже нет в живых, убиты местными мразями в человечьем обличии? Человек от безнаказанности способен на любую жестокость, а к жестокости быстро привыкает и уже не может остановиться.

В притихшем от страха мегаполисе, в лучах восходящего солнца только дома и зияли редкими проплешинами выбитых окон, да изредка слышался далёкий лай собак, которых на улицах городов всегда хватает. До полной аутентичности картины не доставало развевающихся на ветру занавесок и разносимых им же клочков газет, но ветерок дул слабый, его хватало лишь на то, чтобы заставлять еле слышно шуметь кроны деревьев во дворах домов. Глядя на всё это великолепие, падало настроение, и любовались видами мы с унылымилицами, изредка всё же замечая шевеление штор и занавесок, силуэты прячущихся людей. Конечно, брошенность города - всего лишь иллюзия, жители никуда не делись. Они забились по норам, как зверьки. Им просто некуда уйти.

- Видели народ в окнах? - решил разбить гнетущую тишину Андрей, не прекращая внимательно смотреть за дорогой. - Сколько в городе осталось, а об эвакуации так ничего и не слышно.

- Военным не до этого, - пробурчал я злобно, констатируя очевидные вещи. - А правительство уже отрывается где-нибудь в деревнях по Качугскому тракту, километрах в трёхстах от Иркутска, а может, и на Байкале.

- Козлы, - сквозь зубы процедил Андрей, крепче сжимая руль. - Мы подъезжаем.

Как и запланировано, друг поставил автомобиль у подъезда дома, с торца которого находился магазин стройматериалов, занимавший две квартиры. Вслушавшись в окружающую тишину и не услышав звуков человеческой активности, мы с братом проверили подъезд. Тишина, но дверь входа в магазин из подъезда заперта, как и следовало ожидать. Придётся через парадный, а это опаснее. Местность неплохо просматривалась, а с другой стороны дома проходила некогда оживлённая улица, по которой могли передвигаться военные патрули. Но сейчас, слава небесам, всё тихо. Андрей по нашему уговору остался в машине, готовый в любую секунду сорваться с места, а мы втроём приступили к делу. Хром занял наиболее удобную позицию у авто и внимательно осматривал окна и крыши на предмет появления опасности. Мы с Диманом, держа оружие наготове, вынырнули из-за угла к крыльцу магазина. То, что железная решетка вырвана, а стеклянная дверь разбита, странным мне не показалось. Даже наоборот, я этого будто ждал. Видимо, кто-то уже нанёс сюда визит с целью личного обогащения. А вот пусто ли внутри или кто-то притаился за полками, мы сейчас выясним. Осторожно, стараясь не наступать на осколки, подняв тем самым ненужный шум, я и брат вошли в магазин с неоригинальным названием "Стройка+", погрузившись в его разруху и уныние. Полки все разворочены и почти пусты, оставшийся товар лежит импровизированными кучами на полу. На офисном столе с выдернутыми и валяющимися рядом ящиками кавардак из бумаг и прочего хлама. То из стройматериалов и оргтехники, что осталось в магазине, оказалось либо дешёвым, либо сломанным. Идиоты, что гостили здесь на днях, не жалели ничего. К тому же нами были обнаружены следы бурной пьянки. Бутылки из-под пива, водки и минералки. Пустые консервные банки, обглоданные куриные кости, прочий мусор по всему салону. Но верхом неприличия являлась возвышавшаяся посреди торгового зала фекальная куча, по которой я определил, что гостили здесь уродцы не далее, как вчера. Презрительно сплюнув, принялись изучать оставшееся барахло. Собственно говоря, движимые алчными порывами, мародёры и вандалы в пьяном угаре не думали о том, что может на самом деле пригодиться. Брали только то, что стоило больших денег. У нас же имелся другой расчёт, поэтому все необходимые нам товары нашлись в изобилии, и мы принялись оперативно стаскивать в машину бухты проводов разных сечений, тройники, розетки, цоколи, удлинители и лампочки. Мы не успокоились, пока не забили багажный отсек под завязку, причём справились довольно быстро, ведь пьянствовать на месте кражи, как предшественники, не собирались.

Андрюха весело хлопнул ладонями по ободку руля:

- Ну что, дело сделали - теперь по бабам?

- Так погнали, - хохотнул Диман, и в этот момент где-то недалеко громыхнул ружейный выстрел. Мы сразу ощетинились автоматами, вслушиваясь. Каждый волосок на теле встал дыбом. Мне показалось, что выстрел прозвучал откуда-то из-за спины, туда же указал большим пальцем и Макс, подтверждая мою догадку, а Андрюха принялся разворачивать автомобиль.

- А может, ну его? - уже на ходу спросил он. Ему в ответ раздался второй выстрел и громкий женский крик, а звуки шли будто изнутри помещения. Скоба тут же поправился. - А может и не ну его.

В считанные секунды домчали до нужного места. Оказалось, что в этом же доме, только с противоположного конца находился ещё один магазин, только продовольственный. Подъехали как раз вовремя. Из дверей, судя по внешнему виду, только что взломанных, парень выволакивал за волосы женщину, визжащую без устали. Услышав визг шин нашего тормозящего стального зверя, бандит спохватился, нацелил на нас дуло обреза, но не сразу понял, что забыл сменить стреляные гильзы на снаряжённые патроны. Оттолкнув растрёпанную женщину ногой в тяжёлом ботинке, полез в карман клетчатой рубахи, надетой навыпуск и расстёгнутой до пуза. В этот момент он уже находился под прицелом наших автоматов.

- Брось ружьё, мудила!!! - гаркнул диким голосом я, но противник никак не отреагировал на реплику, уже поднося нетвёрдой рукой патрон к раскрытому патроннику обрезанной ТОЗ-34 и крича пьяным голосом в ответ:

- Пошли в жопу, суки! Всех завалю!!!

Его оружие уже начало подниматься в нашу сторону, как выстрелил Хром, остальные добавили, и на асфальт упало, нелепо сложившись пополам, пробитое пулями тело. Скатилось по короткой лестнице вниз, оставляя за собой кровавый след. Вдвоём с Диманом мы ринулись к лежащей женщине, Андрюха контролировал округу, а Хром подбежал к убитому. Из завываний спасённой жертвы понятно было немногое. Вроде как она все эти дни укрывалась в магазине, закрыв передние двери и решётку, а мужчина, бывший её знакомым, как-то прознал об этом, и наведывался иногда за выпивкой, но сегодня получил отказ и вернулся вооружённым и злым. Ещё бы, с жуткого-то бодуна. В таком состоянии он уже был готов переступить черту человечности, но вовремя вмешались мы, за что нам огромное человеческое спасибо. Правда, когда мы двинулись в сторону магазина с желанием убедиться, что там нас не ждёт больше никакой сюрприз, недавняя жертва завыла пуще прежнего, стала цепляться за ноги и умолять, чтобы туда не ходили. Не совсем понимая мотивы этого воя, женщину грубо осадили, а мы с Димой уже сработанной парой вошли в разбитую дверь. Картина впечатлила и заставила задуматься о человечности. На фоне аккуратных, заставленных товаром полок и холодильников обнаружилось тело мужчины с двумя пробоинами - в голове и груди. Мужик был безнадежно мёртв, но спущенные штаны с оголённым достоинством как бы намекали нам на некую активность покойника перед смертью. Возле трупа валялась 20-ая "Сайга", которой горе-любовник не успел воспользоваться. Но не это было самым страшным. Услышав тоненький всхлип, мы повернулись, ощетинившись стволами, и увидели ребёнка, пристегнутого наручниками к радиатору отопления. Девочка, на вид лет пятнадцати, жалобно плакала и скулила, как брошенная собачка.

- Диман, ключи, - бросил я, но брат уже шерстил помещение. Я, недолго думая, обшмонал труп, но наши действия не увенчались успехом.

- Пойду, бабу тряхану, - фигура брата мелькнула у входа, а я присел рядом с девочкой. Даже в полутьме было видно её избитое, в кровавых синяках лицо, и рваную одежду.

- Не бойся, маленькая. Сейчас мы тебя освободим, - я и не знал, чем помочь девчонке, но почему-то первым делом сунул ей флягу с водой.

- Рука сломана,- еле слышно шепнула узница, испуганно вращая глазами, а когда я сам поднёс флягу к её рту, она сделала глоток и более уверенно заявила. - Ключ у продавщицы.

Я передал информацию по радиостанции, чтобы лишний раз не орать, но в эфире тут же объявился Прапор:

- " Бешеный, это у вас стрельба? Всё в порядке? Приём. "

- Нормально всё. Скоро вернёмся. У нас трёхсотый гражданский. Оставить не можем. Как понял меня?

- " Всё понял. Медики в готовности. Отбой. "

Я уже решил судьбу девочки и, честно, мне было плевать на все списки. Детей в такой ситуации оставлять нельзя. Снаружи слышались вскрики и хлёсткий звук пощечины, но через некоторое время появился Дима, бренча ключами. Он вещал на ходу:

- Раскололась, сука, - ключ бросил мне, я принялся вскрывать замок наручников. - Тот, на улице, постоянный хахаль, гражданский муж, а с этим, - он ткнул в тело на полу, - она спряталась в магазине. Кстати, мент, оттуда и браслеты.

Я справился с наручниками, и вдвоём мы повели девочку наружу, та от яркого дневного света зажмурилась. Ещё бы, несколько дней просидела в темноте. К сломанной руке и ссадинам девочка ещё и ощутимо хромала.

- Тебя как зовут, дитя? - спросил я девчушку, пока мы помогали ей добраться до машины.

- Валя, - продолжая жмуриться от света, ответила она, вытирая слезы рукавом здоровой руки.

- Ты как в магазине оказалась и зачем они тебя пристегнули?

- Мы соседи были. Я увидела у тёти Лены этого мужика, - всхлипнуло дитя, усаживаясь на середину заднего сиденья. - Она испугалась, что я её мужу расскажу, затащили меня в магазин, долго били...

- Вот тварь! - искренне зло воскликнул Диман, а я спросил:

- Когда это случилось?

- Не знаю я, - девчонка обняла здоровой рукой больную и, плотно сжав колени, уставилась в пол. - На второй день, как всё началось.

- Ты зачем по району-то лазила на второй день? И ежу понятно, что могут убить, - я не мог найти себе места от негодования, глядя на девочку, как на сумасшедшую, но её объяснение под разразившийся плач поставило всё на места.

- Я с бабушкой живу, а она... она умерла в то утро... Я боялась с ней быть, пошла просить помощи, но никто не открывал двери... Тогда я пошла на улицу и увидела в окно магазина тётю Лену с этим мужиком. Стала стучать в двери, они сначала прикидывались, что их нет, а я, дура, ляпнула, что её мужу всё расскажу.., - плач стал таким громким, что мы уже не могли разобрать слов. Стало жалко девочку пуще прежнего, столько потрясений за короткий срок, а вот в отношении этой тёти Лены росла только ненависть. Не выдержал Диман, подскочил к женщине, сидевшей тихо на асфальте у ног Хрома, и с ходу, с возгласом полным ярости, пнул её носком берца в лицо. Та не успела никак отреагировать, резко откинулась назад и замерла, ударившись затылком об асфальт и раскинув руки. Останавливать Диму никто не собирался. Я вообще хотел подарить ей пулю, ведь такие мрази не должны жить среди нас. Но убивать безоружную, хоть и мразь, не позволила совесть. А про то, что бог дал нам жизнь и не нам решать её отнимать, я могу сказать, что вертел такое мнению кое на чём. Мразь - она и есть мразь, и жить недостойна.

В общем, наши дела здесь закончены. Я нашёл ключи от решётки, закрыл магазин, предварительно вытащив на улицу труп любовника, взяв "сайгу", несколько сникерсов, воды, и прыгнул в авто. Злобную тётю Лену, своей похотливостью угробившую двух мужиков и издевавшуюся над ребёнком, оставили так. Если оклемается - пусть ползёт домой. А Валентине сунули шоколад и воду, пообещав, что скоро у неё будет и еда, и крыша над головой, да ещё какая крыша! Вот и всё. Хотя нет, лукавлю. Перед самым отъездом во мне ожил еврей и я вернулся в магазин и вытащил из него все сигареты. Получилось семь набитых медленной смертью пакетов. За последний год жизни я понял многое, но эта истина стала аксиомой. Бросить курить очень тяжело. Я пытался, но не смог. Как не смогли и многие другие. Никого из курящих не пугали ни болезни сосудов, ни смерть от рака лёгких. Было лишь патологическое желание курить. Эта зависимость полностью захватывает человека. В бомбаре курить, конечно, нельзя, но если изолировать убежище на некоторое время от внешнего мира, то курящие легко пойдут на бунт в защиту своих прав и добьются того, чтобы им выделили место для курения и право это делать. Это жестокая правда жизни, бьюсь об заклад. Поэтому стратегический запас курева - самое оно! При долгой изоляции его хочешь - продавай, а хочешь - нанимай рабов и плати сигаретами. Опытный курильщик на всё пойдет, чтобы подержать во рту эту вонючую палочку. И кто знает, как оно будет дальше, а оставлять добро не хотелось, тем более, если оно может очень пригодиться. О том, что позади, никто из нас старался не думать. Слишком много в мире осталось злых людей, они всё время попадаются на пути. Если ещё и думать о них, то вообще с ума можно сойти.

Теми же окольными путями наш верный железный товарищ довёз нас до убежища без каких-либо происшествий. Груз тут же перетащили в специально отведённое место на складе, а забирала его рабочая команда из третьей волны. Ну, там, слава небу, сильных рук хватает. Прапор уже обкатывал на КПП молодняк, передавал теоретические знания несения караульной службы. Народ продолжал прибывать, но вяло и, по заверениям того же Прапора, из списка осталось человек двадцать. Да и пересмена в штабе, машин нет. Комендант выслушал мой доклад с каменным лицом, особенно не понравилась ему история с продавщицей и её хахалями. Вопреки моим ожиданиям, он не стал сообщать о происшествии в оперативный штаб, но также не поддался на уговоры оставить девчонку в убежище. Я считал, что в нынешней ситуации, творящейся в городе, в военном госпитале её ничего хорошего не ждет. Тем более, эвакуация застопорилась, людям просто приказали сидеть тихо в своих домах и не высовываться под страхом расстрела. Но случилось всё равно по-моему, потому что в штабе, хоть и сказали, что к нам уже выехала машина, наотрез отказались принимать подростка, вообще не объяснив причин. Евгеньич, глядя на меня растерянно, развёл руками:

- Опять твоя взяла, Алексей. Возьми с девочки данные, размести её в кубрике и пристрой в столовую помогать.

- Есть, шеф! - победоносно рявкнул я и удалился с гордо поднятой головой. Девчонку привёл к нашим, мама и Вероника взяли её в оборот, отмыли, подобрали из Вероникиного гардероба одежду и сводили в медпункт обработать раны и наложить гипс. Та находилась не в своей тарелке, очень стеснялась, но потихоньку, подкупленная доброжелательностью наших женщин, стала оживать. А в итоге заявила, что и одной рукой сможет и посуду мыть, и полы.