Дарующая крылья

Дарующая крылья Лактысева Лёка

1. Осенняя ярмарка

Над пыльным трактом, по которому шел небольшой, в десяток телег, обоз, разливалась песня.

«Ой, дорог так много-много разных, от лужка ведущих до лужка. Как вчера я в дальнюю дорожку провожала милого дружка», – тянули женские голоса.

Что еще делать в дороге, если не петь?

Я сидела на передке телеги рядом с мамой, магичкой-природницей, и с удовольствием подпевала тетушке Феодосии – главной певунье нашего села Большие Озерцы.

Ехали мы в Анттреф – стольный град графства Семистан, на ярмарку, что устраивает каждый год в начале первого месяца осени наш лендлорд, граф Сеймур Монтойя.

Дороги в графстве, да и во всей империи Труонард, безопасны, так что особой охраны не требовалось: достаточно было хозяев, правивших телегами, и их сыновей, молодых сильных мужчин.

Ехать предстояло еще около двух часов.

По-осеннему ласковое солнышко время от времени игриво пряталось за редкими тучками, не предвещавшими непогоды. Впрочем, какая может быть непогода, если в дни ярмарки о том, чтобы с рассвета и до поздней ночи на каменные мостовые Анттрефа не упало ни дождинки, заботились сильные маги-погодники? Даже мой отец, маг-погодник Стефиан, при необходимости способен собрать или отогнать целую грозовую тучу, а при дворе у графа Монтойя погодники посильнее будут.

Везли мы с родителями на ярмарку мед с собственной пасеки. Десять бочонков – настоящее богатство! А еще восковые свечи, простые желтые и ароматные цветные, изукрашенные росписью и блестками. Были среди наших товаров и прополис, и медовые пластыри, и нарезные медовые соты – любимое детское лакомство!

Особые пчелы, которых вывела моя мама, магичка-природница, и мед приносили особый: густой, янтарного оттенка, он обладал способностью быстро восстанавливать утраченные силы, излечивать простуду и даже очищать нагноившиеся раны. Спрос на мед с нашей пасеки из года в год был отменный, почти все раскупали в первый же день постоянные клиенты, и лишь один-два бочонка оставалось для свободной продажи.

– Эй, Орнелла! – окликнул меня Левон, сын старосты Больших Озерцов. – Яблоко хочешь?

– Давай! – послала я парню благодарную улыбку.

Левон старше меня на пару годков, плечи у него широченные, буйные кудри цвета спелой пшеницы отливают золотом, зеленые глаза с лукавым прищуром лучатся смехом.

Хорош парень!

Как гляну на него – сердечко в груди ёкает. Но я себя держу в строгости: нельзя мне обещания раздавать, пока с меня амулет, блокирующий магию, не снят, а уровень моих способностей не определен и не занесен в реестр магически одаренных граждан империи.

– Держи! – Левон бросил в меня яблоком – наливным, белым, с тонкой полупрозрачной кожурой.

Я ловко поймала тяжелый снаряд на лету, обтерла гладкие бока подолом и с хрустом впилась зубами в сочную мякоть. Люблю яблоки! В них силы и пользы для здоровья – почти как в меде!

С Левоном мы с детских лет дружим. Он мне всегда покровительствовал, везде с собой брал, в обиду не давал. На дразнилки, что, мол, невесту себе нашел, не злился и не обижался. «Даст Триединый, станет Орнелла моей невестой», – отвечал спокойно на подначки своих друзей.

Если не найдут у меня магии – так, видно, и сбудется его мечта. Родители у меня не бедные, приданое за мной хорошее дадут. Дом там же, в Озерцах, отстроим и заживем мирно да ладно. Из всех парней, что есть у нас в селе, Левон мне больше всех нравится: веселый, работящий, не зазнается, даром, что сын старосты.

– Ты бы, доченька, парня-то не обнадеживала раньше времени, – вздохнула рядом мама. – Тебе, конечно, самой решать, но ведь и без магического дара не обязательно простой селянкой становиться. Мы с папой достаточно денег отложили, чтобы ты хорошее образование получить могла.

– Да на кого ж мне учиться? – засмеялась я, стреляя глазами в Левона и слизывая стекающий по губам кисло-сладкий яблочный сок.

Глаза у парня тут же потемнели, из груди его вырвался протяжный вздох. Я знала: Левон вспомнил наш первый и единственный поцелуй, который я ему позволила всего седмицу назад, на празднике урожая, после прыжков через костер.

– А хотя бы и на наставницу. Вон, в высшую школу наставников Анттрефа определишься, выучишься – будешь детишкам науки разные преподавать. Все лучше, чем на грядках горбатиться да за скотиной ходить, – мама ласково погладила меня по плечу.

– Так у нас в Озерцах как раз наставник нужен в помощь метрессе Ульфат. Думаешь, не примут меня? Не хочу я от вас далеко уезжать.

– Примут, дочка, как же не примут. Только за четыре года мало ли что изменится. Может, дождется тебя Левон, а может, и нет. На него многие девицы засматриваются, подолами перед ним метут. Да и ты перерастешь свою детскую влюбленность, повзрослеешь, глядишь – и другого жениха себе сыщешь.

Веселье мое после слов матушки поутихло. Я невольно задумалась.

Магическим Даром Триединый наделял нас, своих детей, нередко, но случайным образом. Щедро одаренный силой маг мог родиться в любой семье, независимо от богатства и сословия. Хотя, надо признать, если у магически одаренных родителей рождался такой же одаренный ребенок, то чаще всего он наследовал талант отца или матери. Получается, если у меня обнаружат Дар, то, вернее всего, быть мне погодницей, как отец, или природницей, как матушка.

Впрочем, какой силы и какого рода Дар не обнаружился бы, в любом случае, мне придется отправиться в КоШМаР – высшую Королевскую Школу Магии и Ритуалистики. Об этой школе, которая только называется школой, а на самом деле является самой крупной магической академией империи, в народе ходят очень неоднозначные слухи. Проверять их на себе я особо не стремилась, жить в большом городе тоже не хотела. Что-то во мне противилось даже мысли о том, чтобы покинуть родное село, а уж обитательницей дворцовых палат я себя и вовсе представить не могла.

– Ну, что ты запечалилась, дочка? – матушка приобняла меня, чмокнула в щеку и улыбнулась. – Мне казалось, тебе нравится учиться…

– Очень нравится! Только уезжать от вас боязно. И на сердце неспокойно: все кажется, что случится со мной что-то страшное, и домой я уже не вернусь...

Матушка утешать меня отчего-то не стала, вместо этого сама потемнела лицом, отвела взгляд, между бровей ее пролегла глубокая морщинка.

– Все мы под Триединым ходим. Что пошлет Он нам – никому не ведомо. Ты только помни, Нель, что мы с папой всегда тебя любили и будем любить, и, если на помощь позовешь – бросим все и приедем. И ты к нам всегда вернуться можешь: примем тебя любую, что бы ни произошло.

Тут у меня и вовсе слезы на глазах проступили. Я уткнулась носом в материнское плечо, всхлипнула раз, другой, стараясь не разрыдаться в голос. Ох, как же страшно отчий дом покидать! А ведь как ни крути – все одно придется.

Учиться мне всегда нравилось, науки легко давались, и на память я никогда не жаловалась. В то время как мои сверстники только-только письму и счету учиться начинали – я уже и читала свободно, и сложение с вычитанием освоила. Метресса Ульфат все восемь лет начальной школы со мной отдельно занималась, задания дополнительные давала. «Кому много дадено – с того многое и спросится – повторяла она строго. – Учись, Орнелла. Потом пригодится!»

Раздумья о грядущем полностью захватили меня, и отвлеклась я от них, только когда на горизонте шпили да колокольни Анттрефа завиднелись, и стал слышен доносящийся с тех колоколен мелодичный перезвон: в стольном граде уже вовсю отмечали праздник медово-яблочного Спаса, к которому и была приурочена ярмарка.

– Ну вот, почитай, и прибыли, – оглянулся на нас с матушкой мой отец, правивший повозкой. – Сейчас приедем на ярмарку, я стану с товаром в медовый ряд, а вы ступайте сразу в маговскую обсерваторию на пробы. Чем скорее узнаем, есть ли у Орнеллы Дар, тем меньше будем терзаться от неизвестности.

Мы с матушкой согласно кивнули: не о чем спорить.

Отец вздохнул, потрепал меня ладонью по прикрытой подолом платья коленке:

– Не переживай, дочка. Что ни даст Триединый – все во благо...

Эх, напрасно старается батюшка меня взбодрить и утешить: вижу, ему и самому тревожно отчего-то, и думы тяжкие его, как и матушку, угнетают. Только и он молчит о своей тревоге. Неужто что-то скрывают от меня мои родители?

2. Маговская обсерватория

Обсерватория располагалась на краю ярмарочной площади, у самой крепостной стены, ограждающей графский замок. Ее круглый, крытый матовым металлом купол виднелся издалека – не пропустишь. Пройдя по дорожке вдоль стены, мы с матушкой поднялись по ступенькам каменного портика и вошли в приветливо распахнутые двустворчатые двери.

– Здравы будьте, мистрис, метресса! – поприветствовал нас молодой мужчина, стоявший за конторкой справа от входа. – Вы к нам с познавательными целями заглянули, или юная мистрис желает пройти проверку уровня Дара?

– И вам здоровьичка, – вежливо кивнула матушка, а я изобразила легкий книксен. – Моей дочери шестнадцать полных лет с месяц назад исполнилось, так что мы на проверку.

– Тогда ступайте вдоль зеленой дорожки: она вас как раз к нужной зале приведет, – кивнул мужчина на выложенный мраморными плитами пол.

Только тогда я и заметила, что часть плит имеет зеленый оттенок и образует узкую тропу, уходящую куда-то в глубь здания обсерватории.

Вежливо поблагодарив юношу, мы с матушкой зашагали в указанном направлении, свернули в первый же слева коридор и уперлись в единственную здесь дверь. Только я подняла руку, чтобы постучать, как дверь отворилась, а из-за нее раздался бесстрастный мужской голос:

– Пусть войдет только тот, кому предстоит впервые познать силу своего Дара.

– Иди, Нель. Я у входа тебя дожидаться буду, – матушка ласково подтолкнула меня к распахнутым створкам, и я нерешительно ступила внутрь залы. Двери за моей спиной тут же бесшумно закрылись.

В центре просторной затемненной комнаты без окон виднелся невысокий алтарь, который венчала прозрачная хрустальная сфера.

– Назови свое имя, мистрис.

– Орнелла инг Сельтон, дочь Стефиана и Мирайи инг Сельтон, – произнесла я негромко, но отчетливо.

– Сними амулет, запирающий дар, Орнелла, и оставь его на столике справа от тебя.

Я оглянулась, увидела простой письменный стол. Вытянула из-за пазухи тонкий плетеный шнур с крепящимся к нему каплеобразным кулоном, сняла через голову, аккуратно положила, куда велено.

– Теперь, Орнелла, подойди к алтарю, положи обе ладони на сферу, закрой глаза и постарайся в точности представить себе все, о чем я буду говорить.

Как только я выполнила очередное указание, голос, доносившийся будто бы отовсюду сразу, заговорил:

– Прислушайся к своему дыханию. Ощути свое тело. Забудь обо всем, что знаешь и помнишь. Представь, что ты находишься на узкой тропе где-то в предгорьях...

Перед моим внутренним взором тотчас предстала мирная картинка: я стою среди невысоких, поросших мхом и невысокими деревцами скал. Мои волосы треплет ласковый ветерок, под ногами – каменистая тропинка. Оглядевшись, я зашагала по ней, направляемая Голосом.

Вскоре передо мной предстал горный уступ в два моих роста, с которого низвергался хрустальными струями бурный водопад. Его воды собирались в прозрачное чистое озерцо. Следуя указке Голоса, я вошла в озеро, встала под искрящиеся струи – неожиданно теплые и ласковые.

Сияние, исходящее от родниковых вод, охватило мое тело, начало впитываться в кожу, даруя мне ощущение небывалой легкости и силы. Я впитывала эту силу, как губка, наполнялась ею вся – от маковки до пят. Чудесное сияние очищало и умиротворяло, и мне хотелось раствориться в нем, стать его частью!

– Достаточно! – остановил меня Голос, когда я, кажется, пропиталась силой и сиянием вся насквозь и вот-вот готова была раствориться в бурлящем потоке. – Выходи из Источника, Орнелла, и возвращайся на тропу к тому месту, с которого начала свой путь. Как вернешься – открывай глаза.

Уходить от Источника не хотелось, но я сделала над собой усилие, выбралась на берег и пошла обратно по тропе, а через пару мгновений открыла глаза и обнаружила себя снова в затемненной зале.

Хрустальная сфера под моими ладонями была наполнена серебристым сиянием, которое пронзали бледно-фиолетовые, почти белые молнии.

У меня на глазах молнии сложились в изображение руны, название и значение которой мне были неведомы. Руна всплыла к поверхности сферы и впиталась в мою левую ладонь.

– Поздравляю, мистрис Орнелла инг Сельтон! Ты признана магически одаренной. Твое имя внесено в реестр. К концу первоосеня тебя будут ждать в Высшей Королевской Школе Магии и Ритуалистики! – доселе бесстрастный голос прозвучал торжественно и почтительно.

– Позвольте проводить вас к выходу, мистрис, – раздался в тот же момент у меня за спиной другой мужской голос – бархатный, ласкающий слух. Я такого еще ни у кого из мужчин не слышала!

По спине пробежали мурашки удовольствия, я резко развернулась, чтобы взглянуть на говорящего, и с трудом удержалась от вскрика: мне предлагал опереться на его руку сутулый блеклый мужчина с выцветшими глазами, сероватой кожей и огромным горбом за спиной.

Заметив мой невольный испуг, он растянул губы в кривой усмешке – беззлобной, но нерадостной, однако протянутую ладонь не убрал, и я, преодолев себя, все же оперлась на его согнутый локоть. Под пальцами неожиданно ощутила стальные мышцы. Рука мужчины оказалась гораздо сильнее, чем можно было ожидать, глядя на его внешность.

– Достаточно ли у вашего семейства средств, мистрис инг Сельтон, чтобы вы смогли без затруднений добраться до академии? – ведя меня ко вновь распахнувшимся дверям, поинтересовался горбун.

– Благодарю вас, – я с трудом удержалась от того, чтобы попытаться прямо на ходу сделать книксен. – Мои родители – не самые сильные, но все же маги, так что я хорошо обеспечена.

– Замечательно. Тогда позвольте вручить вам новый амулет взамен блокирующего.

– И каковы его свойства?

– Этот амулет не будет подавлять ваш Дар, а лишь станет поглощать избытки магических выплесков. Вы будете носить его до тех пор, пока не овладеете в полной мере контролем над своей силой.

Мужчина остановил меня, извлек прямо из воздуха подвешенный на серебряной цепочке кулон-капельку со встроенным в нее фиолетовым кристаллом.

– Позвольте помочь вам, мистрис, – негромко произнес он, заходя мне за спину.

Я замерла, не зная, следует ли мне возмущаться той близости, которую позволил себе незнакомец. Его горячие пальцы несколько раз задели мою кожу – над ключицами, потом – как раз там, где выступает у основания шеи позвонок.

Застегнув цепочку, мужчина со вздохом отступил, затем снова предложил мне свой локоть. Остаток пути к выходу мы проделали в молчании. Мужчина о чем-то напряженно раздумывал, хмурился и время от времени протяжно вздыхал. Пару раз он словно порывался заговорить, но сдерживался и лишь кривил свои тонкие бледные губы.

Наконец, мы вышли на каменные ступени портика и я, отпустив руку своего провожатого, бросилась к матушке.

– Мама, вот и я!.. – я замерла, увидев, как потемнело родное лицо, когда женщина обнаружила висящий у меня на груди новый кулон.

– Значит, все-таки Одаренная… – радостной Мерайя инг Сельтон не выглядела.

– Да, у вашей дочери, несомненно, имеется сильный Дар, – раздался у меня из-за спины голос горбуна. – Надеюсь, вы понимаете, что юные маги с высоким потенциалом нуждаются в серьезном обучении.

– Разумеется, магистр… – матушка обняла и прижала меня к себе, будто защищая от пристального взгляда водянистых глаз горбуна. – В установленный законами империи срок моя дочь прибудет в академию.

– Будем ждать, метресса инг Сельтон. Скажите, возможно, вы или ваш супруг происходите родом из Вастоуна или Реглеодора?

– Нет, мы с мужем не имеем никакого отношения к этим королевствам.

– А ваша дочь?

– Что за странные вопросы, магистр? – как-то не слишком искренне возмутилась матушка. – Если ритуал Распечатывания Дара завершен, то, полагаю, мы можем быть свободны?

– Да, конечно. – мужчина окинул матушку холодным цепким взглядом. – До встречи, мистрис инг Сельтон.

Горбун отдал нам с матушкой один на двоих поклон, развернулся и ушел в сумрак обсерватории.

– Поспешим же к батюшке, Нель. Он тоже с нетерпением ждет известий! – поторопила меня мама, и я, уцепив ее под локоть, послушно зашагала рядом, время от времени искоса поглядывая на взволнованную и задумчивую мать.

Что-то мне подсказывало: вопросы горбуна заставили матушку забеспокоиться, и сейчас она пыталась прийти к какому-то решению. За шестнадцать лет жизни у меня ни разу не возникало ощущения, что со мной и моей судьбой может быть связана какая-то тайна, но теперь я вновь насторожилась: неужто и впрямь все эти годы родители что-то от меня скрывали?

3. Тайна рождения

Отец завидел нас с матушкой издалека, махнул нам приветственно рукой и вернулся к разговору с покупателем. К тому моменту, как мы оказались рядом, он как раз закончил торговаться, принял оплату и попрощался с довольным горожанином, который приобрел у нас трехлитровый бочонок меда и несколько квадратов медовых сот.

– Вижу, дочка, у тебя новый амулет, – обернулся ко мне батюшка. – Значит, Дар твой проявился, и судьба на ближайшие годы определилась…

– Да, отец. Мне сказали, что у меня сильный Дар, и что к концу месяца меня ждёт КоШМаР.

– Что ж, сильный Дар – это милость Триединого и пропуск в элиту магического сообщества, – попытался подбодрить меня батюшка, а сам бросил на матушку вопросительный взгляд.

– Вечером обо всем поговорим, – решительно мотнула головой она.

– Значит, вечером, – согласился отец.

– О чем поговорим? – не выдержала я.

– О тебе, дочка. О том, как тебе добираться до академии, как жить дальше… – отводя в сторону затуманенный взгляд, пояснила мама.

Я поняла, что больше я из родителей ни слова не вытяну, пока не настанет назначенный час, и смирилась. Ждать-то не так уж и долго осталось.

До вечера мы с родителями стояли за прилавком в медовом ряду. Товар разбирали хорошо. К концу дня стало ясно, что уже завтра наши запасы разойдутся окончательно, и у нас появится еще пара-тройка свободных дней, чтобы погулять по ярмарке, посмотреть представления клоунов, развлекавших публику в цирковом балагане, прикупить необходимых в хозяйстве мелочей.

Как только поток покупателей стал редеть, отец свернул продажи и дал команду отправляться на постоялый двор: ужинать и вести важные разговоры.

Аппетит у меня от волнения пропал, да и родителям, хоть они и пытались делать вид, что ничего особенного не произошло, кусок в горло не лез.

– Ну, ладно. Перед сном почаевничаем, – наблюдая, как я размазываю по тарелке мясную подливу, сдался батюшка. – Идемте наверх, в номер. Там говорить будем.

Мы с матушкой тут же отодвинули тарелки и отправились вслед за ним.

На знакомом постоялом дворе за нами в ярмарочные дни всегда был закреплен самый просторный номер с гостиной и двумя спальнями: моей и родительской.

В гостиной мы и уселись. Точнее, уселись я и матушка, а отец отошел к окну и встал к нему боком, искоса поглядывая на нас.

– Так что ты хотела мне сообщить, мама? О чем говорить будем? – поторопила я.

Мне не нравилось, что родители выглядят озабоченными и будто бы даже испуганными.

– Орнелла, дочка… Мы со Стефианом должны тебе кое в чем признаться. Раз уж Триединый наделил тебя большим Даром – значит, рано или поздно ты все равно узнаешь…

– Узнаю – о чем? – снова не сдержалась я. Сердце в груди встрепенулось, зачастило, и я прижала руки к груди.

– Выслушай, Нель, не перебивай. Потом уж решай, что тебе с моим рассказом делать.

Я кивнула, давая понять, что вся – внимание, и матушка приступила к рассказу, больше напоминающему исповедь.

***

Шестнадцать с небольшим лет назад

…В тот вечер над Большими Озерцами бушевала гроза. Обычная, дарованная Триединым, а не призванная магом-погодником Стефианом. Сам маг и его супруга, магичка-природница Мерайя, сидели в зале у камина и играли в нарды на желание.

За грохотом небесных колесниц, на которых носилось над землей Крылатое Воинство Триединого, они не сразу расслышали слабый стук во входную дверь. Стефиан пошел открывать, и, едва из прихожей донесся лязг открываемого запора, тревожным голосом позвал жену:

– Райя, бегом ко мне!

Женщина тут же бросилась к мужу, выбежала из гостиной и увидела сидящую на полу у порога незнакомую молодую женщину с огромным животом.

– Помогите, – простонала та бескровными губами и схватилась за живот.

– Давно роды начались? – тут же подбежала, присела рядом магичка-природница, положила ладонь на напряженное чрево женщины, стараясь уловить признаки того, что ребенок внутри жив.

– С утра воды отошли и схватки начались, – отозвалась незнакомка.

– Ох, как же ты так, бедная, в пути рожать удумала? Да еще и одна! Разве нет у тебя родни?

– Нет никого… батюшки уж пару лет как не стало, а муж погиб раньше, чем узнал о том, что у нас будет дитя, – и без того бледное лицо беременной побелело еще больше. – Вы не прогоните меня?..

– Как же можно-то?! – возмутилась Мерайя. – Стефиан, давай-ка, помогай. Надо перенести гостью в ванную, опустить в купель с теплой водой: она должна согреться! Да и рожать в воде легче…

Стефиан молча подхватил незнакомку на руки и понес в глубь дома. Помог разоблачить женщину – на ней осталась одна лишь свободная нижняя рубашка – и опустил в купель. Мерайя тем временем наполнила купель теплой водой, приготовила укрепляющего чаю с медом, принялась поить им роженицу.

– Вот, давай-ка, прими, как лекарство. Этот чай укрепит твои силы, а они тебе сейчас понадобятся.

– Может, мне сбегать за нашей поселковой лекаркой-ведуньей? – предложил Стефиан.

– Нет! Умоляю! Никто не должен знать, что я у вас! – тут же взвилась незнакомка. – Мне сердце подсказало, что вы – добрые люди, вам можно довериться…

– Ты кого-то опасаешься? – насторожился Стефиан.

– Мы с мужем бежали с родины, из Реглеодора. Это королевство…

– Мы знаем, где оно, милая. Успокойся. Мы тебя никому не выдадим. – Принялась утешать незнакомку Мерайя. – Но будет лучше, если ты расскажешь, от кого вы бежали, кого нам ждать…

– Бежали мы от моей мачехи. Она всегда любила только власть и богатство, и меня хотела замуж отдать за мерзкого старика в надежде, что это упрочит ее положение среди аристократии… боюсь, нанятые ею люди разыскивали меня все это время. Но, кажется, пару дней назад мне удалось окончательно оторваться от преследователей…

– Так вот почему ты оказалась в сельской глуши одна, без помощи и без средств, – Мерайя с сочувствием погладила незнакомку по плечу, а та схватилась за живот и издала протяжный болезненный стон.

– Стефиан! Иди грей полотенца, неси столик и прокаливай на огне лезвие моего кинжала, – понимая, что роды идут полным ходом, обратилась к супругу магичка-природница. – А я тут пока осмотрю нашу гостью...

Стефиан ушел выполнять поручения. Мерайя дождалась, когда у роженицы закончится схватка, потом спросила ласково:

– Так как тебя зовут, милая?

– Габриэла… Габи.

– Можно, я осмотрю тебя, Габи? Я хоть и природница, но в академии нас учили роды принимать.

– Конечно. – Габи отдалась на волю теплых ловких рук своей спасительницы. – Спаси малыша, Райя. А меня – уж как получится. Я с утра кровь теряю, с каждым часом все больше. Чувствую, призовет меня к себе Триединый...

– Ты мне это прекрати! Ты обязана жить – ради ребенка! Вот сейчас почувствуешь очередную схватку, и будем тужиться. Головка уже показалась.

Как ни старалась Мерайя, чего она только ни делала, а роды затянулись далеко за полночь, и с каждым часом Габриэла все заметнее слабела.

Ребенок – крепкая здоровая девочка – появилась на свет «в рубашке»: вместе с ней родился сразу и послед, а из опустевшей женской утробы тут же хлынула кровь.

– Назовите ее… Орнелла. Пусть цветет, как ясени Реглеодора. Вы ведь удочерите мою малышку? Не бросите ее? – истекая кровью, из последних сил цеплялась за руки Мерайи Габи.

– Вырастим как родную, Габи, клянусь! – глотая слезы безнадежности, уверила несчастную беглянку магичка. Она уже видела, что спасти гостью не получится.

– Дай мне ее поцеловать… один раз...

Прикоснувшись искусанными губами к лобику новорожденной дочери, Габи закрыла глаза и перестала дышать.

Так Стефан и Мерайя, которым Триединый за десяток лет супружеской жизни так и не послал своих детей, в одночасье сделались приемными родителями, и отдали осиротевшей крохе всю свою нерастраченную родительскую любовь...

***

– Значит, я вам неродная дочь? Матушка! Но как же так? Я всегда была уверена, что похожа на тебя!

– Нам повезло, Нель: ты такая же темноволосая, как я и как твоя настоящая мама.

– И что – никто из соседей не догадался, что я вам не родная?

– Ты посмотри на меня, Орнелла! Я всегда была круглой пышечкой, а на такой фигуре беременность не сильно-то и заметна. Так что мы со Стефианом сказали знакомым, что скрывали до последнего, и люди поверили.

– А мне когда сказать собирались? – я начала плакать сразу, как только матушка расписала в красках, в каком бедственном положении оказалась незнакомая мне Габриэла, и продолжала плакать и сейчас.

– Вот после проверки на одаренность и собирались сказать, – ответил отец. Подошел, обнял меня за плечи. – Ты – наше единственное дитя, Нель. Мы растили тебя как родную. Но твой Дар… вряд ли он будет такой, как у меня или у Мерайи. Будь готова к тому, что он может оказаться и вовсе неожиданным: кто его ведает, какими способностями наделил Триединый жителей горных королевств.

И тут я вспомнила, о чем мы с матушкой еще не успели рассказать отцу.

– Кстати… магистр, который выдал мне новый амулет… он какой-то странный. Выглядит больным сутулым горбуном, но руки у него сильные и голос молодой. И он расспрашивал матушку, не происходит ли род – твой или ее – из Вастоуна или Реглеодора!

– Это очень странно, дочка, – покачал головой отец. – Внешне ты ничем не отличаешься от нас, коренных жителей равнин. Не представляю себе, как магистр сумел догадаться о том, где находится родина твоих настоящих предков…

– Что ж. Пусть загадка магистра остается загадкой. Надеюсь, я его больше не увижу. Уж больно у него внешность пугающая… – я пересела поближе к матушке, прижалась к ее теплому мягкому боку и затихла. Мне было, о чем поразмыслить, помимо странного магистра с его догадками и предположениями.

4. Расставание с прошлым и новые знакомства

Когда на следующий день мы с родителями явились на ярмарку и стали расставлять и раскладывать остатки товара, к нам подошел Левон. Вежливо поприветствовал матушку и отца, спросил скромно:

– Могу я поговорить с Орнеллой с глазу на глаз?

– Иди, Нель, – кивнул отец. – Только надолго не задерживайся: с утра торг самый спорый, лишние руки не помешают.

– Хорошо, мы далеко не пойдем, постоим у вас на виду вон там, в сторонке, – я кивнула на пока пустой край медового ряда.

Левон нахмурился:

– Я надеялся, Нель, что ты со мной в чайную прогуляешься. Угостить тебя хотел.

– Погоди, Левон, с угощениями. Сначала давай расскажу, что вчера было.

– Рассказывай. Хотя я уж и сам догадываюсь по твоему смущенному виду: нашли у тебя Дар, так?

– Да, нашли. Так что придется мне в Вайолант ехать, в академию.

Левон сжал кулаки, свел вместе густые русые брови:

– Значит, разлука? А что, если я скажу, что дождусь тебя? Или я, бездарный, не нужен тебе теперь, когда у тебя сила открылась?

– А буду ли я тебе нужна через семь-то лет? Хватит ли тебе терпения дождаться? Да и родители спят и видят, когда ты уже молодуху в дом приведешь, чтобы помогала в хозяйстве. Неужто еще семь лет молчать будут?

Парень отвел взгляд, стиснул зубы так, что желваки заходили. Сказать ему было нечего. Он и сам знал, что ни матушка его, ни отец-староста не вмешивались в нашу дружбу только потому, что тоже ждали, когда мне шестнадцать исполнится и станет ясно: наделил меня Даром Триединый, или обошел своей щедростью.

Породниться через меня с единственной на все Озерцы семьей магов многие хотели, невеста я выгодная, да и матушка, магичка-природница, в хозяйстве – помощь немалая. Она и грызунов с поля прогонит, и рассаду от всяких болезней исцелит, и в лесу грибное или ягодное место подскажет, и от скотины хвори отведет.

Правда, матушка и без того селянам в помощи никогда не отказывала, но так-то за услуги платить надобно, а коли по-родственному, то вроде можно и словом благодарственным отделаться.

Мы с Левоном остановились в конце ряда. Какое-то время молча наблюдали за тем, как прибывают все новые торговцы, выкладывают на прилавки свой товар, как появляются первые покупатели. Наконец, решившись, Левон развернулся ко мне, взял за плечи – крепко, но бережно.

– Не знаю, как оторву тебя от сердца, Нель. – Заглянул в глаза, вздохнул прерывисто. – Уж очень прикипел я к тебе за последние годы. Но ты права: лучше нам с тобой никакими обещаниями не обмениваться. Езжай в академию, учись, ищи свой путь в жизни.

– И ты, Левон, прости, что не оправдала я твоих ожиданий и не стала давать надежд. Но так оно честнее будет. Мне и самой пока неведомо, как судьба моя сложится, какие способности у меня найдут…

– Понимаю. Только позволь на прощание еще один поцелуй!

Оттолкнуть Левона я не смогла: подставила губы, поймала его горячее дыхание, обняла ладонями сильную шею и потерялась в сладости жадных прикосновений…

Когда ноги ослабели, а дыхание совсем сбилось – ощутила спиной грозный взгляд отца и отстранилась от парня:

– Ну, будет, будет уже, Левон! Вон на нас и оглядываться начинают, скоро свистеть начнут. Не будем смущать честной народ…

– Ступай к родителям, Орнелла, а я к своим пойду. – Левон отпустил меня, развернулся круто и быстро зашагал прочь.

Я еще пару мгновений смотрела на его напряженную спину и засунутые в карманы руки, а потом поняла: не оглянется. Вздохнула и тоже отвернулась. Вот и кончилась моя первая детская любовь – светлая и невинная. Но забыть ее я никогда не сумею!

Как мы с родителями и рассчитывали, остатки товара распродались у нас уже на второй день. Еще два дня мы с отцом и матушкой гуляли по ярмарке, развлекались и покупали мне теплые обновки: Вайолант, столица империи, много севернее Анттрефа лежит, и родители все тревожились, что я, южанка по крови, в столичной академии мерзнуть буду, особенно когда зима наступит.

По возвращении в родные Озерцы занялись неспешными приготовлениями к отъезду: отец по специальной магической почте заказал два билета на монорельс – поезд на магической тяге. Одну меня в дальний путь родители отпускать не пожелали, а потому решили, что матушка останется дома – за пасекой приглядывать, а отец, который стал много свободнее ввиду того, что урожай уже собрали, поедет со мной в академию.

Матушка, что ни вечер, хлопотала над моими саквояжами: все опасалась, что чего-то забудет, или мне – не приведи Триединый! – что-то вдруг понадобится, а под рукой не окажется. К счастью, специальная пространственная магия позволила уложить в две не слишком большие с виду сумки чуть не половину всего моего имущества. Дома остались лишь старые ношеные вещи, в которых только на огород да в лес ходить: запачкать не жаль.

Наконец, настал день отъезда. Состав, которым мне предстояло ехать, останавливался ранним утром на станции в получасе езды от Больших Озерцов, так что встали мы еще засветло, легко позавтракали, сгрузили мою кладь на телегу. Отец уселся на козлы, взялся за вожжи, а матушка все меня обнимала, шептала мне в ухо что-то неразборчиво-ласковое.

– Райя, отпусти дочку. Чай, не в последний раз видитесь, – не выдержал, наконец, батюшка.

– Ну все, все! Да пребудет с тобой милость Триединого, Нель… – мама осенила меня охранным знаком, помогла залезть на телегу и махнула рукой: езжайте!

Я послала ей еще один воздушный поцелуй, а потом отвернулась и стала смотреть на дорогу, стараясь наполнить свое сердце твердостью и решимостью: не дело мне, почти уже адептке магической академии, слезы лить!

***

Состав к перрону прибыл вовремя. Мы с батюшкой взошли по откидным ступеням, заняли свои места в купе, попросили провожатую подать нам чаю с кексами и поначалу стали смотреть в окошко на пробегающие мимо поля и перелески, которые окрасила в багряные и золотые цвета вошедшая в силу осень.

Ехать нам предстояло долго: до следующего утра. Вагон еще спал, а мы, насмотревшись на однообразные пейзажи, извлекли из саквояжа дорожный набор и взялись играть в нарды. За игрой время шло незаметно. Мы так увлеклись, что не заметили, как остыл доставленный провожатой чай, а в дверях нашего купе застыл взъерошенный темноволосый парень, по виду – мой ровесник.

– Простите, – решился окликнуть нас он. – Могу я просить дозволения войти и присоединиться к вашей игре?

– Отчего бы нет? – усмехнулся мой отец. – Вы ведь, юноша, в академию КоШМаР едете?

– Да, так и есть! – обрадовался молодой человек. – Позвольте представиться: Леонард инг Рингер, третий внук герцога Жутерданского.

– Мастер Стефиан инг Сельтон, – тут же ответил батюшка. – А это – моя дочь Орнелла, она, как и вы, зачислена на первый курс в магическую академию Вайоланта.

– Бесконечно рад знакомству! – просиял Леонард, и я невольно заулыбалась в ответ: парень красавцем не выглядел, но мимика у него была такая живая и выразительная, что затмевала небольшие недостатки внешности вроде слишком уж горбатого носа и чрезмерно широко поставленных глаз.

– Присоединяйтесь, мастер Леонард, – я слегка подвинулась, освобождая место подле себя.

Юноша тут же воспользовался моим приглашением.

Втроем играть стало еще веселее, к тому же, юный маг оказался парнем общительным и компанейским. Он охотно отвечал на наши расспросы, рассказывал забавные случаи из своей жизни при дворе дедушки-герцога. Я и сама не заметила, как мы перешли на «ты» и стали обращаться друг к другу коротко: Лео и Нель.

На следующей станции в наше купе, рассчитанное на четверых, подсел еще один попутчик, по виду – делец или банковский служащий. Не теряя времени, Леонард предложил незнакомцу поменяться местами, и тот, взяв небольшую мзду, согласился и ушел в другое купе, а Лео уже на законном основании перенес к нам свой багаж.

До полудня мы развлекались игрой и разговорами, а после, заперев купе, втроем отправились обедать в вагон-ресторан. Он был полон: свободных столиков оставалось раз-два и обчелся. Мы направились к одному из них, но по дороге заметили деву – совсем юную, прилично одетую и явно несчастную.

Мистрис сидела за одним из столиков в полном одиночестве и тайком всхлипывала, стараясь не дать волю слезам. Лео бросился к ней первым:

– Будет ли позволено мне узнать, кто посмел причинить обиду столь очаровательной мистрис? Я готов сразиться со всяким, кто имеет наглость огорчать юных и беззащитных дев!

Незнакомка от неожиданности то ли икнула, то ли еще раз всхлипнула и попыталась вежливо улыбнуться:

– Прошу вас, не обращайте на меня внимания, господа! Я… расстроена разлукой с близкими, тем более что она обещает быть долгой. – Видно было, что мистрис на ходу придумывает объяснения своим слезам.

Мне было понятно, что она слишком скромная и воспитанная, а потому не спешит жаловаться на свои беды совершенно незнакомым людям. Мой батюшка тоже заметил это.

– Надеюсь, мистрис, наше общество поможет вам развеяться и забыть хотя бы ненадолго о тоске по оставленным родственникам. Вы позволите присесть к вам за столик?

– Не смею возражать… – незнакомка повела рукой, предлагая нам располагаться.

Мы воспользовались приглашением, уселись, и батюшка, как самый старший, представил нас девушке.

– А вы назовете нам свое имя? О цели вашей поездки я, пожалуй, догадываюсь: вы едете учиться в магическую академию Вайоланта, – обратился к ней с новым вопросом мой отец.

– Неужели это так очевидно? – смутилась незнакомка. – Да, вы правы: я – новая адептка академии, а зовут меня Луизанна Локкарт.

Она не назвала себя мистрис, и перед фамилией не обозначила приставку «инг», что могло означать только одно: Луизанна родом из очень простой и, вероятнее всего, не слишком богатой семьи. Ее чистое, но заметно поношенное платье говорило о бедности так же явно, как и одинокая чашка чаю, стоявшая на столике: ни сахарницы рядом, ни сливочника, ни вазочки с печеньем, конфетами или хотя бы сухариком…

– Замечательно! – услышав, что Луизанна, как и мы, держит путь в Вайолант, воскликнул Леонард. – Значит, мы попутчики! И если вы, мистрис, путешествуете одна, то, полагаю, ничто не помешает вам присоединиться к нам. Я и Нель – мы тоже едем в КоШМаР!

– Правда? – миловидное личико Луизанны просветлело. – О, как же я рада, что Триединый позволил мне встретить вас! Разумеется, я рада знакомству!

Тут к нашему столику подошел разносчик, и батюшка сделал заказ:

– Сэндвичи с кресс-салатом, курицей и томатами для всех, четыре корзинки с фруктами и большой чайник бодрящего чаю из вигур-травы!

– Но я… – снова смутилась и попыталась возразить наша новая подруга, – не могу себе позволить…

– Надеюсь, мистрис Локкарт, – батюшка подчеркнул слово «мистрис» голосом, намекая, что наделенные магическим даром девушки, зачисленные в академию, имеют право на это уважительное обращение, – вы окажете мне честь принять небольшое угощение в знак благодарности за то, что позволили нам присесть с вами рядом?

– Я… как вам удалось так все повернуть, что я чувствую себя обязанной принять это угощение? – Луизанна слегка порозовела и принялась теребить кончик своей светлой, почти белой косы. Ее голубые глаза воззрились на моего батюшку с искренним недоумением.

– Не стесняйтесь, мистрис, – усмехнулся отец. – Вы достойны того, чтобы за вами ухаживали и делали вам комплименты. Вон как ревниво поглядывает на меня ваш сосед, Леонард!

Я взглянула на Лео и засмеялась: юноша и впрямь выглядел недовольным. Он был явно очарован Луизанной и был бы рад свернуть гору ради одной ее улыбки.

Мистрис Локкарт тоже обернулась к внуку герцога, встретилась с его пылким взглядом и раскраснелась окончательно:

– Право же, будет вам смущать меня! Лучше расскажите, что вам известно об академии? Я ничего о ней не слышала, кроме того, что там обязаны учиться все отмеченные Даром Триединого.

Отвечать на этот вопрос взялся Леонард. Его сведений, выпытанных у придворных магов герцога Жутерданского, хватило на весь обед и последовавшее за ним чаепитие. Наконец, тарелки, блюдца и чашки опустели. Настало время освободить столик для других пассажиров, желающих потрапезничать.

Расставаться с Луизанной никому из нас не хотелось, да и она явно не горела желанием вновь остаться одна.

– Вы… идите, – почти шепотом произнесла девушка, придвигая поближе к себе чашку, наполовину наполненную густо-коричневым напитком. – Я тут еще посижу.

– Ты не хочешь возвращаться к себе в купе? – попыталась угадать я. – Не повезло с соседями?

На глазах у Лу, как теперь я и Лео называли новую знакомую, вновь выступили слезы.

– Я еду третьим классом, – через силу призналась она.

Мы застыли в удивлении: третий класс – это вагон, в котором есть только скамьи без спинок, на которых не приляжешь, да и присесть не всегда можно: мест меньше, чем желающих присесть. А еще третьим классом путешествует всякий сброд, среди которого встречаются довольно опасные личности.

Первым пришел в себя мой батюшка:

– Как такое возможно?! – возмущенно произнес он. – В маговской обсерватории вам обязаны были выдать дорожное пособие, которого достаточно, чтобы с комфортом добраться до Вайоланта из любой точки империи! Если маги посмели присвоить полагающиеся вам деньги…

– Нет-нет! Мне все выдали! – поспешила встать на защиту неизвестных магов Луизанна.

– Тогда как? Тебя не пустили в купейный вагон? – не выдержал Леонард. – Провожатые не имели права так поступать с тобой!

– У меня билет… в третий класс. – Лу все же не сдержалась, всхлипнула, спрятала лицо за салфеткой.

Потом, справившись с чувствами, рассказала нам, что она – старшая из пяти детей мясника, работающего на скотобойне, и что законный отец считает ее неродной, потому что она не похожа ни на его родню, ни на своих младших братьев и сестер, а еще родилась семимесячной.

– Пока я была полезна – помогала матушке присматривать за младшими, вела хозяйство и продавала какое-никакое вязание – отец кое-как терпел меня. – Начав откровенничать, Лу уже не могла остановиться. – Но, как только стало ясно, что через пару седмиц я уеду, как он заявил, что я – отрезанный ломоть, и, раз король забирает меня из отчего дома, то вот пусть он обо мне и печется.

Злобный нерадивый мужчина почти выгнал дочь из дома, оставив ей денег на проезд третьим классом и позволив взять с собой только гребенку, одно запасное платье и один комплект белья. Все остальные вещи потребовал оставить младшим сестрам.

– Ну надо же, каков подлец! – возмутился Леонард, недобро сверкая глазами. – Обобрал собственную дочь! Нет! Я этого так не оставлю!

– Пожалуйста, не делайте ничего! – вцепилась в его руку Луизанна. – Боюсь, это плохо отразится на матушке и младших детях. Отец жесток не только со мной…

– В таком случае, Лу, ты должна мне разрешить позаботиться о тебе! – просительно заглянул девушке в лицо Лео. – В конце концов, я – не такой уж дальний родственник нашего короля, и, думаю, могу предоставить тебе покровительство от его лица!

Потратив еще пару минут на уговоры, Лео все же добился согласия мистрис Локкарт и с полного нашего с батюшкой одобрения отправился выкупать для Луизанны четвертое место в нашем купе. В вагон третьего класса нам идти не пришлось: все вещи новой подруги оказались при ней – они были сложены в старый матерчатый саквояж, который девушка, как оказалась, прятала у себя под скамейкой.

Остаток дня прошел весело: мы учили Лу играть в нарды, потом – в домино. Читали вслух новости и светские сплетни: провожатая принесла нам свежий выпуск Труорданского королевского вестника. Ужин заказали в купе, а почти сразу после него улеглись отдыхать: день был полон событиями, и мы все порядком утомились.

А на следующий день, едва успев привести себя в порядок и отведать чаю со свежей теплой выпечкой, мы обнаружили, что наш поезд едет уже по предместьям Вайоланта – столицы империи, которая носила название, созвучное с фамилией императорского рода.

– Вот и добрались. Давайте, господа адепты, складывайте свои пожитки, нам скоро выходить! – закомандовал подъем батюшка и первым подал пример, которому мы дружно последовали.

5. Напарники

До КоШМаРа добрались на извозчике, который правил не лошадьми, а механизмом на магическом ходу. У нас я такой видела лишь один раз издалека в Анттрефе: граф Монтойя разъезжал на нем по городу, но в дальние поездки, например, к нам в Озерцы, все равно приезжал на конном экипаже или даже верхом.

Поездка стоила недешево, но батюшка не поскупился, да и Леонард явно был не стеснен в средствах и с удовольствием оплатил свою половину. В общем, домчались мы с ветерком! И это не преувеличение: необычный экипаж без верха ехал быстро, да еще и навстречу ветру. Вот где я порадовалась тому, что заботливая матушка уложила мне в саквояж и кардиган, и шаль. Плотный кардиган надела я сама, а в пуховую шаль укутала Луизанну: ее ветхое платьице от северной осенней прохлады совсем не защищало!

У ворот академии мы экипаж отпустили и на территорию прошли своим ходом – без всяких сложностей. Просто вошли, и все. Сразу же увидели указатель: «Приемная комиссия». Впрочем, батюшка мой сам тут учился, и куда идти, помнил до сих пор. Он-то и привел нас к одноэтажному зданию на два крыла, соединяющихся под широким углом.

Мы вошли внутрь и попали в просторный светлый холл, в центре которого журчал водопад, вдоль стен имелись скамьи с мягкими сиденьями, а в дальнем конце виднелись две конторки, за которыми стояли служащие, встречающие новых адептов. Одетые в одинаковые темно-серые костюмы и синие мантии, эти мужчины принимали у прибывших багаж и по двое отправляли новоявленных адептов в дверной проем, затянутый плотной пеленой тьмы.

– Это пространственный переход, – пояснил нам батюшка.

Мы покивали в знак того, что поняли. То ли от волнения, то ли из-за смущения лишних вопросов задавать не стали.

Возле конторок собралась небольшая, в полтора десятка человек, толпа. Мы приблизились и встали рядом – дожидаться приглашения.

– Двадцать первый! – выкрикивал один служащий.

– Двадцать второй! – подхватывал второй.

Дело шло споро. Оставленный адептами багаж куда-то исчезал, а сами адепты попарно уходили во тьму дверного проема. Очереди как таковой не было: адепты, похоже, успели немного познакомиться между собой и, видимо, руководствовались личными симпатиями.

До нас оставалось еще около десяти человек, и за нами собралось столько же, когда возникла странная заминка.

– Двадцать седьмой, – в очередной раз пригласил мужчина за первой конторкой.

К нему, решительно и вместе с тем неторопливо, почти величественно ступая, подошел высокий светловолосый юноша, передал служителю чемодан. Молодой человек был по-своему красив: бледная чистая кожа, выразительные серые глаза, чуть пухлые губы могли бы сделать его женоподобным, но широкие скулы, твердый мужественный подбородок и крупноватый кадык сглаживали это впечатление.

Служитель нервно сглотнул, глядя на парня, подал ему самопишущее перо, показал, где расписаться. В движениях работника была заметна какая-то суетливость, почти угодничество. Я с любопытством наблюдала за этой сценой и даже не сразу поняла, что второй служащий тоже вызывает к себе следующего адепта:

– Двадцать восьмой!

Тишина.

– Двадцать восьмой!

По-прежнему ни движения.

Я во все глаза уставилась на симпатичного блондина: кто же он такой, если работники академии еле сдерживаются, чтобы не лебезить перед ним, а адепты его сторонятся, будто он заразный?

Наверное, если бы я не смотрела на парня так внимательно, то и не заметила бы, как он оглянулся на нас, и в его серых глазах мелькнула какая-то тень – то ли обиды, то ли горечи. Но он тут же отвел взгляд и стал смотреть поверх голов. Вид у него стал скучающий и высокомерно-безразличный.

Только меня было уже не обмануть. Сын нашего лендлорда, виконт Монтойя, тоже умел делать такое лицо, когда хотел скрыть свои настоящие чувства.

Я оглянулась на Лео и Лу. Они стояли рядышком. Леонард держал свой багаж и саквояж Луизанны и даже немного заслонял девушку плечом, будто защищая. Что ж, похоже, эта парочка нашла друг друга. А я… я вдруг забрала две своих сумки из рук отца и шепнула:

– Увидимся завтра, батюшка, на дне открытых дверей.

Отец качнул головой и повел плечами, будто смиряясь с судьбой – в его глазах я прочла узнавание: похоже, он тоже понял, кто этот двадцать седьмой адепт, из-за которого возникла заминка.

– Да, дочка. Увидимся.

И я решительно зашагала ко второй конторке. Блондин, пока я шла, ни разу не удостоил меня взглядом.

Зато служители выдохнули с явным облегчением.

– Ставьте свои сумки сюда, мистрис. Снимайте амулет, который выдали вам в обсерватории, и кладите его в багаж. Наденете, когда окажетесь в общежитии.

Я молча выполнила указания.

– Проходите, – мужчина в мантии кивнул мне на дверь, возле которой дожидался, когда я закончу формальности, молчаливый незнакомец.

Не оглядываясь и не позволяя себе и тени сомнений, я смела шагнула в его сторону. Парень, не меняя выражения лица, подал мне руку, и я приняла ее. Во тьму за дверями мы ступили вместе, так и не обменявшись ни словом, ни взглядом…

– Ох ты ж, Святая Чаша! – не сдержала я изумления, когда обнаружила, где мы оказались. Даже остановилась, вынудив затормозить своего спутника. – Это куда ж нас занесло-то?

Живя в поселке Большие Озерцы, я, как и все сельские дети, немало времени проводила на улице – в полях, на речке, в лесу. И видала многое.

Но вот это… это что?!

Прямой, уходящий в неизвестность коридор, стенами которому служат высокие – выше человеческого роста – ровно посаженные и подстриженные кусты, ветви которых переплелись так плотно, что не то что пройти – руку просунуть не выйдет! Вместо потолка – далекое темное небо, усеянное светилами. Это днем-то?!

Листва кустов – мелкая, глянцевая, казалась почти черной. Она была совершенно неподвижна: между стенами коридора не чувствовалось ни дуновения ветерка, ни сквозняка. Слабое сине-зеленое свечение исходило от мха или лишайника, которым поросли стволы кустарника, и от шляпок неизвестных мне грибов, пристроившихся у корневищ некоторых кустов.

Все вокруг окутывала тяжелая, давящая тишина. Настолько плотная, что даже мое восклицание утонуло и заглохло в ней без эха – как в пуховом одеяле.

– Лабиринт. Слыхала о таких? – мой спутник впервые удостоил меня взглядом.

– Слыхала. Правда, бывать не приходилось, – призналась я.

– Скажи, почему ты пошла со мной? – внезапно сменил тему парень. Его взгляд сделался пристальным и одновременно выжидательным, словно от моих слов зависело что-то значимое.

Признаваться, что я увидела тень растерянности в его взгляде там, у конторки – означало бы оскорбить парня, уличить его в слабости, которой он явно не мог себе позволить.

– Ты ведь не успел ни с кем составить пары, как и я, – улыбнулась ему как можно сердечнее. – И мне почему-то показалось, что с тобой будет не страшно, какие бы неожиданности ни скрывались за пологом тьмы.

Тут я не врала: несмотря на молодость, мой спутник выглядел воплощением силы, мужества и надежности.

После моих слов его лицо смягчилось.

– Меня зовут Беньямин. Бен. Будешь моей напарницей?

– Орнелла. Нель. Я вроде уже… – представилась я и заодно намекнула, что мы вроде как уже в паре.

– Я… прошу намного больше, чем просто следовать со мной через лабиринт. Напарник – это друг, который встанет плечом к плечу или прикроет спину. Кто не бросит в случае опасности. Я бы хотел, чтобы ты стала мне таким другом, Нель.

– Хорошо! – не раздумывая, согласилась я. Искренность и прямота Бена подкупала. – Ты можешь мне доверять!

По лицу Беньямина скользнула тень.

– Доверять… – повторил он за мной. – Как мало тех, кому я мог бы довериться. Здесь, в академии, ты будешь первой. Идем!

Парень взял меня за руку и повел вперед.

– Выйти из лабиринта можно только одним способом, – рассказывал он на ходу. – Нужно все время придерживаться правой стены, следовать всем ее изгибам и поворотам. Рано или поздно она выведет тебя к выходу.

– Как думаешь, мы быстро выберемся? Мне здесь не нравится, – повела я плечами.

– Как повезет. Все зависит от площади посадок и извилистости дорожек. Этот лабиринт мне незнаком. Можем выйти через пару сотен шагов, а можем проблуждать половину ночи.

– Странно все это. Магию нам распечатали в обсерватории, в академию уже зачислили. Тогда к чему такое… испытание? – задумалась я вслух.

– Возможно, таким способом можно пробудить не просто силу, а сам Дар – склонность к магии определенного вида? – предположил Бен.

– Наверное, ты прав, – кивнула я и замолчала.

Не то чтобы мне трудно было найти тему для беседы, но окружающая нас обстановка как-то не располагала к пустой болтовне. С каждым новым шагом тьма сгущалась, тишина становилась все плотнее. Переплетаясь между собой, они создавали ощущение чего-то вязкого и опасного. У меня даже уши заложило, и я пару раз невольно сглотнула, пытаясь прогнать ощущение легкой тошноты.

Беньямин тоже шагал молча. Теперь он ступал не твердо и решительно, а легко и осторожно, будто пробуя ногой почву впереди себя, прежде чем сделать следующий шаг. Его пальцы непроизвольно все сильнее стискивали мою ладонь, и только по этому усилию, да по ставшему более частым дыханию парня я поняла: он тоже чувствует надвигающуюся угрозу.

– Что-то мне не хочется идти дальше. Может, свернем? – рискнула я предложить шепотом.

– Не имеет смысла. Так мы будем блуждать здесь вечно, или нас с позором извлекут из лабиринта магистры. Не думаю, что ты обрадуешься, когда тебе объявят незачет по первому же испытанию.

– Да уж, так себе перспектива, – вздохнула я, признавая правоту Бена.

Вслед за стеной мы свернули направо. Потом еще раз направо. Теперь мы шли в направлении, строго противоположном тому, в котором начинали свой путь. Беньямин настороженно поглядывал по сторонам и прислушивался, я – тоже. И все же, когда среди темной листвы раздался едва слышимый шорох и мелькнул какой-то отблеск – я не сразу поняла, что происходит.

Бен тоже услышал шелест, начал поворачивать голову в сторону, откуда донесся звук, и одновременно приседать, но… он делал это слишком медленно!

Какая-то заостренная железная штуковина, похожая на наконечник стрелы или большой гвоздь, уже прикоснулась к виску парня, когда я, понимая, что ничего не успеваю сделать, пискнула в отчаянии:

– Замри!

В это короткое слово я вложила всю силу горя, которое ощутила, когда поняла, что могу потерять едва обретенного напарника…

...замерло все. Сам Беньямин. Острый предмет, уже оцарапавший кожу парня. Даже лишайники перестали мерцать: их свет застыл, будто увяз во внезапно заледеневшем воздухе.

Я повела головой из стороны в сторону, не веря своим глазам: это мой приказ так сработал?! И как мне потом все вернуть обратно?

Хотя нет, не все.

Я потянулась к зависшему у головы напарника предмету. Зажала его в кулаке и плавно, стараясь не расширить рану, отвела острие от виска Бена.

– Отомри! – скомандовала тихонько, готовясь в любой момент снова попытаться все заморозить.

Видимо, получилось у меня не очень уверенно, потому что ничего не изменилось. Бен стоял все так же неподвижно. Немного подумав, я решила, что, наверное, так даже и лучше: кто знает – вдруг сразу после того, как время снова двинется своим ходом, из кустов вылетит еще несколько таких гвоздей?

Обойдя друга так, чтобы оказаться впереди его, я схватила парня за полусогнутые руки и потянула на себя. Сдвинуть с места закостеневшее тело оказалось непросто, но я справилась, оттащила его на пару шагов вперед, уложила на дорожку, присела рядом.

И в этот момент Беньямин зашевелился.

С его застывшего лица сошло выражение немого ужаса и неверия. Вместо этого проступило изумление. Он потянулся рукой к виску, с недоумением взглянул на испачканные кровью пальцы, нащупал во внутреннем кармане своей куртки обычный носовой платок и прижал его к ране.

– Что ты сделала, Нель? Я видел, что в меня что-то летит, но не успел ничего предпринять.

– Я… кажется, остановила время. Но сама продолжала двигаться. И успела поймать вот это, – я разжала ладонь и показала Бену стальной гвоздь.

– Арбалетный болт! – Напарник судорожно сглотнул, сделал несколько быстрых вдохов, потом сжал зубы и забрал болт из моей ладони. Покрутил его, пощупал, потыкал им в землю… – Настоящий. Не иллюзия.

– А разве иллюзия смогла бы расцарапать тебе кожу до крови?

– Нет. Не должна бы… – с сомнением ответил парень. – В любом случае, Нель, похоже, ты спасла мне жизнь. Не знаю, чем смогу отблагодарить тебя...

– Об этом мы подумаем позже, Бен. Сейчас меня больше пугает, что кто-то из нас мог погибнуть. Думаешь, это была ловушка?

– Скорее всего.

– Тогда, наверное, могут быть и другие, – я начала нервно оглядываться в ожидании новых неприятностей.

Беньямин, убедившись, что кровь остановилась, завернул арбалетный болт в испачканный платок, сунул сверток в карман и медленно поднялся с земли.

– Опасные места еще будут. Наверняка. Никто не станет делать лабиринт ради одной, да еще и не самой надежной, ловушки. Нам придется изменить порядок движения, напарница.

– Это как? – не поняла я.

Раньше мы с Беном шли почти нога в ногу, я отставала от него на каких-то полшага.

– Ты пойдешь у меня за спиной – след в след. А я буду проверять дорогу своим мечом. – Он вытянул из ножен, которые крепились у него за спиной, довольно длинный клинок. Оружие, вероятно, было зачарованным: от лезвия исходило еле заметное свечение. – Это, конечно, замедлит наше движение, но зато очередная ловушка, если она настроена на свет, тепло или движение, сработает раньше, чем мы в нее угодим.

– Но если я окажусь у тебя за спиной, то не буду видеть, что происходит впереди, – заспорила я. – Давай я все же буду держаться у тебя за плечом на полшага позади. Понимаю, что ты считаешь своим долгом защитить меня, Бен, но так будет лучше для нас обоих. Если с тобой что-то случится – я в одиночку все равно не выберусь! Да и не смогу бросить тебя в этом жутком месте!

– Не самый практичный подход, напарница. Толку сидеть подле погибшего или умирающего? Но мне тепло на душе от твоих слов. Ладно, пошли. Чем скорее мы отсюда выберемся, тем лучше.

К счастью, небольшая ранка не помешала Беньямину оставаться все таким же решительным. Он задвинул меня себе за плечо, вытянул руку с мечом вперед и махнул ею вверх-вниз на всю высоту своего роста. Ничего не произошло. Бен сделал пару шагов, снова повел мечом и лишь потом продвинулся еще немного вперед.

Напарник был прав: теперь мы двигались намного медленней. Словно в насмешку, ничего не происходило. Кусты по-прежнему стояли тихо и неподвижно, в далеком ночном небе перемигивались звезды, а лишайники и грибы испускали мертвенное свечение. Наверное, я бы даже расслабилась и зазевалась, но обстановка к этому совсем не располагала, как и сосредоточенный, напряженный вид моего напарника.

Довольно долго коридор никуда не сворачивал. Потом мы обнаружили, что зашли в тупик. Пришлось возвращаться к проходу, который мы видели в левой стене, но прошли мимо, потому что правило предписывало двигаться вдоль правой стороны. Теперь же та стена, которая была левой, стала правой, и мы смогли свернуть – опять-таки, направо. Потом – налево.

Мне начинало казаться, что мы бродим по кругу. Это было утомительно. Да за день беготни по лесу так не устанешь! Я уже даже собралась было окликнуть Беньямина, предложить ему остановиться и отдышаться немного, но тут он сделал очередной шаг, и тут же у него под ногами вспыхнуло, взвилось вверх злыми языками яркое желто-красное пламя. Оно охватило парня чуть не до пояса!

Я отскочила на пару шагов, вытянула руки перед собой ладонями вперед, приказала:

– Замри!

Это не помогло: пламя продолжало бушевать. Правда, и на самого Бена мой приказ в этот раз не подействовал.

– Это чистая стихия, Нель, – пытаясь сбить с себя огонь, хрипло прокричал напарник. – На нее заморозка времени не действует!

Я быстро стянула с плеч кардиган, бросилась к Бену в надежде, что вдвоем нам удастся погасить пламя, но мои усилия были напрасны: даже там, где его удавалось притушить – оно вспыхивало снова.

Удивительно, но Беньямин не кричал и не выл от боли. Неужели он не чувствует ожогов?

– Каким ты видел свой источник, Бен? – вдруг спросила я. В голове забрезжила какая-то идея или догадка. – Чем он был наполнен?

– Огнем, – кашляя от дыма, который исходил от его тлеющей, но не желающей загораться одежды, хрипло отозвался юноша.

– Тогда, наверное, твой Дар – это управление огнем! Я слышала, такой Дар встречается… Попробуй не подавлять стихию, а взять ее в свои руки!

Я и сама не очень понимала – как это: взять стихию в руки.

Зато Беньямин понял меня буквально. Он отбросил в сторону бесполезную куртку, на миг закрыл глаза, будто пытаясь вспомнить что-то, а потом наклонился и начал собирать пламя прямо в ладони! Он держал огонь голыми руками, что-то шептал ему – и стихия послушно уплотнялась, скатывалась в шарик.

Наконец, все язычки пламени оказались собраны, я выдохнула с облегчением, а Бен прошептал благоговейно:

– Ты видела это, Нель? Мой первый фаербол! Как ты догадалась – про Источник?

– Мне показалось странным, что пламя не жжет тебя. Словно не хочет причинять тебе вреда. Я подумала, что такое возможно, только если ты – огневик.

– Что ж, не самый плохой Дар. У отца такой же. – Беньямин наклонился, подхватил с земли свой меч.

Я подобрала его куртку и свой кардиган, перекинула через локоть.

– У тебя есть еще один чистый платок? – поинтересовалась устало.

– Зачем? Ты ранена? – тут же перестал счастливо улыбаться напарник. – Обожглась?

– Нет-нет! Со мной все хорошо, – поспешила я его успокоить. – А вот у тебя все лицо в саже и копоти, не мешало бы оттереть.

– Некогда, Нель. И нечем. Умываться и приводить себя в порядок потом будем, когда выйдем отсюда.

– Меня уже ноги не держат, – не смогла смолчать, пожаловалась я. – Знаешь, я ведь простая сельская девчонка, привыкла весь день на ногах, не должна бы вроде так утомиться…

– Держись, напарница! Пожалуйста! Нам нельзя останавливаться! Я как-то слышал разговор своего старшего брата – он учится на третьем курсе нашей академии. Так вот, он говорил, что в некоторых лабиринтах ловушки могут перемещаться и потихоньку подбираться все ближе и ближе к людям, блуждающим по коридорам...

Ох, лучше бы Бен этого не говорил! И без того жуткие, будто неживые кусты, начали казаться мне мертвецами, тянущими свои костистые ветки-пальцы к моему беззащитному телу.

– Идем скорее! – я поспешно подошла к парню.

– Надень на себя мою куртку, Нель. Она зачарована и защитит тебя от воды, огня и яда.

– А ты?

– Промокнуть я не боюсь, огонь меня не берет, и у меня устойчивость ко многим ядам. Боюсь, я даже после того, как меня чуть не убило арбалетным болтом, все еще недооценивал меру опасности лабиринта, в котором мы оказались...

Я со вздохом накинула на плечи слегка обгорелую куртку Бена:

– Готово. Можно идти.

– Возьмись за меня, – потребовал напарник. – Я хочу чувствовать, что ты не отстала и не потерялась, а оглядываться на каждом шагу – значит, тратить еще больше времени на каждый шаг.

Мне было ужасно неловко, но в этот раз я возражать не посмела. Молча уцепилась пальцами за кожаный пояс его брюк и кивнула:

– Готова.

– Что ж, вперед. – Бен взмахнул перед собой мечом.

Мы снова тронулись в путь по извилистым коридорам лабиринта, за каждым поворотом которого могла поджидать неведомая опасность.

Лабиринт затих, затаился, готовя нам новую пакость.

Где-то в его недрах скрывались и готовились встретить нас опасные ловушки. Впервые в жизни я узнала, прочувствовала на себе, какой пугающей бывает неизвестность, когда даже предположить не можешь, чего ждать!

Мы с Беном миновали три поворота и четыре коридора, свернули в очередной раз, и мне в ноздри ударил какой-то странный запах. Да что там запах! Это была хорошо известная мне вонь свежего коровьего навоза!

– Тут что – стадо коров где-то поблизости пасется? – прошептала я так, чтобы услышал напарник.

– Коров? – не понял он.

– Неприятный запах… ты что – не слышишь?

– Не знал, что коровы так пахнут.

Ну… в принципе, если Беньямин рос в столице или в крупном городе, жил в богатом доме, то и правда – откуда ему знать, как пахнет коровий навоз?

Нет, я догадывалась, что напарник мне достался не из семьи простолюдинов. Зачарованный меч это тоже подтверждал – не каждый Дом может себе позволить выковать и зачаровать такое оружие, да еще не для Главы, а для младшего сына. Так что теперь я начала думать, что Бен может быть родом не просто из благородной, а из очень высокопоставленной семьи.

– Скажи, Беньямин… – я решила задать парню назревший вопрос.

– Тихо! Я слышу какой-то шум впереди! – прервал меня напарник и резко остановился. – Проклятье! Карнотавр!

Я выглянула из-за его плеча и увидела в неверном мерцании лишайников, смешавшемся с ровным теплым светом фаербола, который нес Бен в левой руке, чудовищно огромного быка с рогом на носу.

– Быкорог?! – пискнула изумленно. Кто бы мог подумать, что однажды мне придется буквально нос к носу столкнуться с этим древним зверем, само существование которых я считала скорее выдумкой, чем правдой.

Животное уже обнаружило нас и теперь пристально изучало своими светящимися красным огнем глазами.

– Я не знаю, что может остановить его, если он решит напасть, – ровным, ничего не выражающим голосом признался Беньямин.

Я тоже не знала, поэтому ответила тихим вздохом. Попыталась обдумать и оценить происходящее, найти выход из очередной ловушки, но наше положение казалось мне безвыходным. Разворачиваться и бежать прочь не имело смысла: так мы снова углубимся в лабиринт, собьемся с пути, нарвемся на новые ловушки, да и быкорог нас все равно догонит. Дорогу вперед перекрывало огненноглазое чудовище, которое в холке было выше ростом, чем мой напарник.

Похоже, Бен пришел к тем же выводам. Поэтому мы оба стояли и смотрели на карнотавра, а тот смотрел на нас, словно проверяя нашу выдержку.

Первым не выдержал наш противник. Всхрапнул, провел по земле копытом, взрывая дерн, прянул ушами и бросился в бой!

Беньямин выпрямился, развернул плечи, загораживая меня собой, и левой рукой швырнул в морду несущейся на нас смертоносной туше свой фаербол.

Попал!

Вот только быкорога это не остановило…

Животное взревело яростно и гневно, мотнуло обожженной головой, стряхивая с плотной, слегка опаленной шкуры язычки пламени, и еще больше ускорилось.

Бен поднял меч, готовясь продать свою жизнь подороже, но я быстро высунулась из-за его плеча и крикнула:

– Замри!

Карнотавр замедлился, сделал еще несколько шагов и остановился, его морда покрылась изморозью, глаза осоловели.

– Умница! – похвалил меня напарник. – Идем скорее! Мы должны протиснуться мимо зверя, пока твоя магия действует!

Мы побежали к быкорогу, на ходу отметив открывшийся поворот налево. Бен несколькими взмахами меча расширил проход, сбрив с кустов справа добрую половину веток. Едва успели проскочить мимо временно замороженной туши и сделать пару шагов, как зверь зашевелился, приходя в себя.

– Бежим, бежим! Не оглядывайся! Он не сможет развернуться, коридор для него слишком тесен, – поторопил меня парень.

Я припустила вслед за ним.

Только вот далеко мы не убежали. Коридор закончился тупиком.

Беньямин зашипел, со злости пару раз рубанул кусты, будто намереваясь проделать в них новый проход. Потом остановился.

– Нет. Так не пойдет. Мы должны вернуться. Нель, ты сможешь заморозить быкорога еще раз?

– Наверное, – я неуверенно пожала плечами.

Как я могу что-то обещать, если не понимаю, как у меня вообще получается замораживать время и пространство?

– Тебе придется постараться, Орнелла. От этого, возможно, зависит наша жизнь. Идем.

Я вздохнула и неохотно пошла вслед за напарником в обратном направлении – навстречу злобному чудовищу, которое могло насадить нас на рог или затоптать насмерть своими ужасными копытами.

Не успели мы дойти до поворота, который видели, как обнаружили, что карнотавр сумел-таки развернуться и теперь разъяренной горой мчится нам навстречу.

– Замри! – выкрикнула я, и зверь остановился, не добежав до нас каких-то пять шагов.

Своей тушей он перекрыл нужный нам поворот в новый коридор. Бен несколькими взмахами меча снова расчистил нам дорогу. Мы просочились в узкий проход между слегка обрубленными кустами и боком зверя, свернули и снова побежали.

– Боюсь, если мы не найдем выход раньше, чем твоя магия развеется и быкорог догонит нас – нам несдобровать, – на бегу крикнул мне Беньямин.

Он мчался вперед, левой рукой удерживая мою руку, правой – вытянутый вперед меч, и внимательно следил за правой стеной, чтобы не пропускать повороты и новые ответвления коридоров. Пожалуй, их извилистость сейчас была нам на руку: неповоротливый зверь тоже потеряет скорость, стараясь пройти там, где мы проскакивали легко.

Тем не менее, карнотавр нас догнал. Мы поняли это, когда услышали победный рев у себя за спинами.

– Нель, пожалуйста, заморозь его еще разок, когда он будет в десятке шагов от нас. Я попытаюсь отрубить ему голову.

Мой напарник остановился, развернулся лицом к чудовищу, снова задвигая меня к себе за спину. Я прикинула расстояние и, как только настал нужный момент, крикнула, вытягивая руку с нацеленной на зверя ладонью:

– Замри навсегда!

В этот приказ я вложила все свое желание жить и сохранить жизнь своему новому другу. Всю силу своих надежд и мечтаний о счастливом будущем. Всю горечь опасений за родителей, которые мне роднее родных, и наверняка не переживут, если потеряют меня…

Зверь не просто остановился. Его трехрогая голова, грудь, передние ноги до самых копыт покрылись ледяной коркой. Пылающие подземным огнем глаза начали меркнуть.

– Ты сумела, Нель! – Беньямин выпустил мою руку и бросился к быкорогу. – Не уверен, что тебе удалось заморозить его навсегда, но на несколько часов этого заклинания должно хватить. Если бы я был уверен, что мы сумеем найти выход раньше – даже не стал бы убивать несчастную тварь. Но… в нашем случае лучше не надеяться на везение.

– Согласна, – кивнула я.

– Не боишься? Можешь отвернуться и не смотреть, – Бен приблизился к огромной замороженной туше и начал прикидывать, как лучше нанести удар.

– Боюсь. За тебя, – проворчала я. – Так что лучше уж понаблюдаю.

Напарник криво усмехнулся, давая понять, что услышал мои слова и оценил заботу. Занес свой светящийся меч над головой и обрушил удар на толстую, покрытую жесткой шкурой и скользкой шерстью шею.

Не знаю, как ему это удалось, но он сумел перерубить позвоночник чудовища и почти отсек ему голову. Затем вторым ударом довел до конца начатое.

Отрубленная голова с гулким стуком упала наземь. Из артерий толчками начала вытекать темная, почти черная кровь. Если бы не заморозка – Беньямина, наверное, окатило бы этой едкой жидкостью, от которой шипели и сворачивались, как от кислоты, опавшие с кустов глянцевые листья.

Бен стоял и, как завороженный наблюдал, как скапливается на земле черная лужа, как с шипением медленно подбирается к его ногам смертоносный яд.

– Мне никогда еще не приходилось рубить головы никому, кроме соломенных чучел… – проговорил он очень тихо.

Но я услышала. Подошла, взяла парня за руку.

– Пошли отсюда, – потянула его за собой. – Считай, что ты впервые сходил на охоту и лично обезглавил свою первую добычу.

– Да… если бы мясо карнотавров было съедобно – этой туши хватило бы, чтобы неделю кормить целый гарнизон. – Затуманенные глаза моего напарника немного прояснились. – Надеюсь, больше никаких опасных тварей мы не встретим.

– А я надеюсь, что еще пара поворотов – и мы, наконец, выйдем из этого чудовищного лабиринта! – я поняла, что снова начинаю ворчать. Наверное, от усталости.

Забыв о том, что дорогу впереди не мешало бы проверять на ловушки, я с десяток шагов вела Бена за собой. Потом он пришел в себя, понял, что происходит что-то не то, и, дернув меня за руку, задвинул себе за спину.

– Что-то ты расхрабрилась, Нель. Давай-ка все же не будем испытывать судьбу. Мой меч при мне, и я должен по-прежнему проверять дорогу.

– Ладно, – согласилась я и уже почти привычно взялась за кожаный пояс, охватывающий талию напарника.

Один за другим мы миновали еще пару коридоров. Я шла молча, с трудом переставляя ноги, и думала о том, как не упасть в обморок. Почему-то после финального сражения с карнотавром силы совсем оставили меня, и держалась я исключительно на упрямстве и нежелании подводить друга.

Мы свернули в очередной раз, и тут перед моим мутнеющим взглядом предстала арка, увитая ползучими растениями. Пространство внутри арки слегка светилось и рябило волнами. Или это зарябило у меня в глазах?

– Выход? – из последних сил спросила я и покачнулась.

– Нель! Напарница! Ну, что же ты! Тебе совсем плохо, да? – Бен забросил меч в ножны за спиной и обхватил меня за талию. – Держись, пожалуйста! Не закрывай глаза. Я доведу тебя. Это точно выход, мы справились! И еще… я должен был сказать тебе раньше...

– Это замечательно – что справились… – перебила я Беньямина, понимая, что никакие признания сейчас не смогу принять. Не до разговоров мне.

Губы немели, я с трудом могла говорить. В ушах звенело.

– Да. Просто отлично, – мрачно согласился напарник и замолк.

Не знаю, как быстро мы дошли до арки: мне оставшиеся шаги показались вечностью. Но вот, наконец, мерцающая пелена портала оказалась за спиной, мы с Беном вывалились из перехода – обнимаясь и покачиваясь, и тут же охнули от слепящего дневного света. После тьмы, окутывающей лабиринт, его яркость причиняла боль.

Я смежила веки и спрятала лицо где-то в подмышке у Беньямина, а он, продолжая обнимать меня одной рукой, согнутым локтем второй заслонил глаза.

– Ваше высочество! Вы нашлись! – донеслось до меня озабоченно-радостное восклицание какого-то мужчины, в котором сквозило непередаваемое облегчение.

– Это кто тут высочество? – хотела спросить я, но не успела: чьи-то сильные руки оторвали меня от напарника, подняли в воздух. Мое тело оказалось прижато к сильной мужской груди.

– Я отнесу адептку инг Сельтон в целительский корпус, – сообщил мой… носильщик?

Это были последние слова, которые я расслышала. Сознание оставило меня окончательно.

6. Ошибка или покушение?

Как мы оказались в целительском корпусе – не помню. В себя я пришла, когда мужчина, несший меня на руках, переступил порог приемной палаты. Быть прижатой к его груди было так уютно и спокойно, будто меня осенил своими крылами кто-то из воинов-защитников Небесной Рати.

– Магистр О'Ринэль? Кого это вы к нам доставили? Занятия еще не начались, а у нас уже первые пострадавшие? – услышала я приятный женский голос.

– Не до шуток, метресса инг Лоул. Осмотрите скорее адептку инг Сельтон. Ей нужна помощь! – раздался под моим ухом, прижатым к сильной теплой мужской груди, певучий бархатный голос, который показался мне смутно знакомым.

Я вздрогнула, открыла глаза и увидела знакомое лицо: землисто-серая кожа, водянистые глаза, блеклые волосы неопределенного цвета… Магистр! Тот самый, который провожал меня к выходу из маговской обсерватории Анттрефа в день разблокировки и определения уровня силы! Откуда он здесь?..

Находиться на руках у горбуна было неловко: ему ведь, наверное, трудно держать меня! Я завозилась, пытаясь высвободиться из объятий мужчины.

– Тише, мистрис Орнелла, не так быстро. Вы еще недостаточно окрепли, чтобы стоять самостоятельно, – магистр О'Ринэль усилил хватку, сделал пару шагов и опустил меня на кушетку, а сам встал в головах, будто охраняя.

И тут заговорили сразу двое:

– Может быть, вначале метресса-целительница осмотрит его высочество? – язвительно произнес незнакомый мужской голос.

– Разумеется, я осмотрю девочку, но мне необходимо знать, что с ней произошло! – высказала свое возмущение метресса инг Лоул.

Я попыталась приподнять и повернуть голову, чтобы увидеть всех говорящих, и тут подле меня оказался Бен.

– Прекратите! – потребовал он, повелительно обращаясь к неизвестному мужчине. – Мое здоровье в безопасности. Метресса целительница, займитесь моей напарницей.

С этими словами Беньямин сжал мою руку и с тревогой вгляделся в мое лицо.

– Тогда позвольте, адепт, мне приблизиться к вашей подруге.

Бен со вздохом выпрямился и отошел.

– Я все еще жду объяснений! – напомнила целительница.

Вот тут я с ней была согласна. Мне тоже хотелось услышать хоть какие-то объяснения тому, что произошло со мной и Беном.

– Адепты-первокурсники после прохождения приемной комиссии и Арки Новичков каким-то пока неустановленным образом оказались не в Зеленом лабиринте новичков, а в Ночном лабиринте боевиков, – коротко и по существу доложил магистр О'Ринэль.

– Святая Чаша! Как же вам удалось выбраться оттуда живыми, дети? – метресса инг Лоул даже сбилась со счета и начала заново измерять мой пульс.

– Чудом, – совершенно серьезно ответил Бен. Ему явно было не до шуток.

– Воистину чудом! – воскликнул незнакомый мне мужчина. – Скажите, ваше высочество, – он перевел взгляд с целительницы на моего напарника. – Какие ловушки встретились вам по пути? Мы, конечно, позднее снимем и изучим записи с лент памяти, но ваш рассказ поможет нам скорее разобраться в том, что мы увидим.

– Вначале был болт. Он почти успел впиться мне в висок. – Бен извлек из кармана завернутый в окровавленный платок стальной гвоздь и протянул его мужчине. – Взгляните, ректор инг Баркбитл.

Тот побледнел, запыхтел, словно чайник:

– Ужасное, ужасное недоразумение! Я сегодня же создам комиссию, которая займется расследованием этого происшествия! Если это было покушение на вас, мой принц…

– Затем была огненная дорожка, – жестким голосом прервал причитания мужчины Беньямин. – Я не сразу сообразил, как справиться с охватившим меня пламенем. Нель догадалась и дала мне подсказку, – тон Бена смягчился, он бросил на меня ласковый признательный взгляд.

– Было еще что-то? – ректор инг Баркбитл явно совсем упал духом, что не удивительно: за гибель адептов-первокурсников в первый же день его никто по головке бы не погладил.

А если учесть, что к Бену обращаются «ваше высочество» ...

Ох! Мой напарник – наследник императора? Но он же говорил, что у него есть старший брат?! Ничего не понимаю.

– Третьей и, к счастью, последней встретившейся нам ловушкой был карнотавр, – тем временем продолжил рассказ Бен.

Нет, видимо, не просто Бен – Беньямин инг Вайолант, наследный принц Труонарда! А брат – это, видимо признанный бастард его императорского величества.

Вот как!

Мне вдруг стало до слез обидно, что напарник не сообщил о том, кто он, сразу же, как только мы оказались в лабиринте и представились друг другу. На глазах проступили слезы.

– Так-так. Нервишки пошаливают, пульс частит, магическая аура бледная и слабая. Диагностирую у адептки инг Сельтон эмоциональную перегрузку и легкое магическое истощение. До утра оставляю ее у себя в палате – пусть отдохнёт, поспит, попринимает укрепляющие эликсиры.

– Тогда и я остаюсь! У вас найдется еще одна палата? – тут же приблизился к нам Беньямин.

– Хорошо, адепт инг Вайолант. – Похоже, метресса Лоул без труда узнала принца, но не стала лебезить и угодничать. – Давайте обработаем вашу царапину на виске, и вы тоже сможете отправиться умываться, отдыхать и принимать пищу. Обед-то вы с вашей подругой пропустили. Остальные могут быть свободны.

Ректор инг Баркбитл и магистр О'Ринэль переглянулись и неохотно двинулись к дверям.

– Я загляну перед отбоем, – пообещал горбун.

– Я тоже, – кивнул ректор.

Они ушли, а меня увели в одну из палат две миловидные девушки-практикантки. Бена – я видела – поместили в палате напротив моей. Приняв ванну и переодевшись в ночную сорочку и теплый халат, я улеглась на койку и закрыла глаза.

– А как же обед? – спросила одна из практиканток.

– Потом, – не открывая глаз, просительно произнесла я. – Все, чего я хочу – это немного поспать.

– Тогда прими вот этот эликсир, и можешь отдыхать, – мне подали стаканчик из прозрачного стекла, до середины наполненный какой-то искрящейся розовой жидкостью. – Он как раз во сне лучше усваивается.

Я послушно проглотила кисловатую освежающую жидкость, откинулась на подушку и погрузилась в целительный сон.

***

От дремы очнулась поздно вечером. Сладко потянулась, чувствуя себя отдохнувшей и проголодавшейся. Стоило мне пошевелиться, как в палату влетел Беньямин.

– Нель, ты уже выспалась? Как ты себя чувствуешь? Голодна, наверное? Приказать, чтобы тебе принесли твою порцию? – закидал он меня вопросами.

– Ты что, под дверью сторожил? – хихикнула я, а потом вспомнила, кто передо мной, улыбку с лица стерла, опустила глаза и произнесла почтительно: – Простите, ваше высочество.

– Нель! – раненым карнотавром взревел Бен. – Прекрати сейчас же!

От удивления и неожиданности я вытаращилась на парня во все глаза.

– Почему вы кричите, ваше высочество? – спросила тихо.

– Да прекрати же! – мой напарник выглядел разъяренным и одновременно несчастным. Он морщился, будто я его ударила или уколола в больное место.

– Я не понимаю...

Беньямин встал на колени перед моей койкой, поймал и сжал мои пальцы.

– Посмотри на меня, Нель, – попросил он проникновенно. – Кого ты видишь?

– Вас, ваше высо… – я осеклась, смолкла на полуслове, увидев страдальческую гримасу, которая еще сильнее искривила лицо парня.

– А Бена, своего напарника ты видишь, Нель? Того, которому обещала дружбу. Кого спасала и поддерживала, пока мы шли через лабиринт… или его, Бена, для тебя больше нет? Есть только наследный принц Труонарда, перед которым нужно опускать глаза, приседать в книксенах и лепетать это омерзительно-слащавое «ах, ваше высочество»?!

Я не нашлась сразу, что ответить. Конечно, я видела перед собой все того же Беньямина, с которым успела по-настоящему сблизиться за время испытаний, которые нам выпали. Но… Бен оказался принцем, и строгое воспитание, включавшее в себя обязательное соблюдение правил дворцового этикета в отношении представителей высшей аристократии, требовало от меня именно того поведения, которое так задевало друга!

В том, что я не знала принца в лицо и не смогла узнать там, возле Арки Новичков, не было ничего удивительного. Правители Труонарда не прятали своих наследников, но и не распространяли их портреты, во всяком случае, до тех пор, пока не становилось ясно, есть у них магия, или нет.

Зачарованные первым императором регалии власти покорялись только обладателям сильного Дара. И если у старшего сына Дар не обнаруживался – наследником становился тот из принцев, которого Триединый не обделил своей милостью, или даже кто-то из дальних, но одаренных родственников императора.

– Молчишь? – горько вздохнул Бен, отпустил мою руку, отвернулся, отошел и уставился в потемневшее окно немигающим взглядом. – Я знаю, что виноват, Нель. Мне следовало тебе полностью представиться сразу же, как только мы оказались в лабиринте. Но, когда я понял, что ты не узнала меня, не поняла, кто я…

– Ох… простите, ваше высочество, я никогда…

– Замолчи, Нель! Не смей извиняться! Это я виноват, а не ты. Мне захотелось хоть раз провести время с ровесницей, которая не знает, кто я. Почувствовать, каково это: общаться на равных, когда перед тобой не кланяются и не лебезят, не выискивают свою выгоду в каждом твоем слове и жесте…

– Но я бы и не стала…

– Знаю, Нель! Теперь – знаю. Ты слишком чистая и искренняя душа, чтобы притворяться и гоняться за милостью императора и его наследника! – Беньямин отошел от окна, вернулся ко мне, чтобы снова заглянуть в глаза. – Я тоже умею быть верным и преданным другом, Нель. Правда! Но не хочу, чтобы этим пользовались подлые и корыстолюбивые личности! Ты веришь мне?..

– Верю! – я давно уже сидела: слишком напряженный у нас был разговор, чтобы вести его лежа.

Теперь же протянула руку, и принц тут же поймал ее, прижал к своей груди, взволнованно дыша и выжидательно глядя мне в глаза.

– И ты по-прежнему согласна быть моим другом и напарницей? – спросил он и замер в ожидании ответа.

– Да, ваше высо…

– Бен! Для тебя, Орнелла – просто Бен! Пожалуйста!

– Но, может…

– Ты можешь обращаться мне в соответствии с этикетом на всяких торжественных приемах, Нель. Но в академии, на занятиях – только по имени! Иначе мне начинает казаться, что рядом не моя напарница Нель, а одна из матушкиных фрейлин… – принц скривился, и выражение его лица лучше всяких слов говорило о том, как он относится к прижившимся при дворе мистрис и метрессам.

Мне стало одновременно и смешно – таким по-мальчишески надутым выглядел Беньямин, и жаль тех девушек, ведь многие из них наверняка мечтали покорить сердце наследника, а он смотрел на них с недоверием и брезгливостью.

– Договорились, напарник. Постараюсь забыть, что ты – принц… – улыбнулась я.

– Тебе вряд ли позволят забыть, Нель, – Бен моей улыбки не заметил. – Это в Арку Новичков войти вместе со мной желающих не нашлось, а как только начнутся занятия, отбоя не будет от желающих набиться в приятели…

– Почему никто не пошел с тобой в арку, Бен? – тут же озвучила я свое недоумение. – Ведь для тех, кто ищет твоей благосклонности, это отличный шанс приблизиться!

– Потому что в стенах академии есть традиция устраивать представителям династии Вайолантов всяческие розыгрыши, иногда довольно опасные. Считается, что это закаляет характер будущего правителя.

– Значит, то, что нас занесло в Ночной лабиринт, тоже может оказаться розыгрышем? Не слишком ли он крут? Или кто-то желает тебе зла, Бен?

Принц присел на краешек постели. Положил мою руку себе на колено и прикрыл своей ладонью. Я видела, что откровенность, с которой он отвечал на мои вопросы, давалась ему нелегко. Тем не менее, он собрался с духом и заговорил:

– Никогда не бывает так, Нель, чтобы все, абсолютно все подданные были довольны своим правителем. Всегда найдутся те, кому кажется, что их интересы ущемляют, и те, кто хотел бы занять место монарха. Династия Вайолантов правит Труонардом на протяжении пяти поколений. За это время у нас накопилось немало врагов и недоброжелателей – тайных и явных. Стоит показать слабость – и они тут же бросятся в бой, постараются захватить трон и императорские регалии…

– И не пощадят никого… – вспомнила я историю одного из королевств, в котором пару сотен веков назад заговорщики обезглавили короля и всю его семью.

– Вот именно. – Беньямин пожал плечами, попытался улыбнуться. – Теперь понимаешь, почему с детских лет батюшка учит меня быть осторожным, разбираться в людях и не разбрасываться уверениями в дружбе?

– Понимаю, Бен.

Тут мой пустой живот решил напомнить о себе совсем не изящным и очень голодным рыком.

Беньямин тут же всполошился:

– Я тебя совсем заговорил, Нель, а ты ведь все еще не поела! Сейчас принесут!

Принц встал, выглянул из палаты.

– Ужин для мистрис инг Сельтон, – приказал кому-то невидимому.

Через пару минут дверь распахнулась и одна из помощниц целителя вкатила в палату столик на колесах. Он оказался сервирован на двоих.

– Ваше высочество тоже поужинает?

– Да, я составлю компанию мистрис инг Сельтон. Идите, мы сами справимся.

Уж не знаю, чему там учат принцев, но Беньямин ухаживал за мной, как хорошо выученный лакей: накладывал, подливал, подавал… и заодно успевал есть сам.

И только мы добрались до чая с маленькими фруктовыми пирожными, как дверь открылась, и в палату заглянули настороженные лица моих друзей-попутчиков – Луизанны и Леонарда.

– Чаи гоняете? – с широкой улыбкой поинтересовался непосредственный, как дитя, Лео...

7. Чаепитие

– Чаи гоняете? – с широкой улыбкой поинтересовался непосредственный, как дитя, Лео.

Я обрадовалась, заулыбалась: успела соскучиться по этой парочке, да и хотелось расспросить друзей, какой он – Зеленый лабиринт, в котором, похоже, побывали все новые адепты, кроме нас с Беном.

– Лео, Лу, проходите! – позвала я. – Присоединяйтесь, тут на всех хватит!

Друзья продолжали мяться на пороге и настороженно поглядывать на моего напарника. Я тоже перевела взгляд на него.

Ну, и куда подевался открытый, искренний и живой Бен? Вместо него в кресле подле моей постели сидел и взирал на визитеров холодно и надменно тот самый равнодушно-высокомерный блондин, которого я видела у конторки приемной комиссии.

Вот те раз! Нет, так дело не пойдет. Напарник – напарником, но с Лео и Лу я намерена дружить и дальше. Они, как и я, не станут пользоваться близким знакомством с принцем, чтобы что-то для себя выгадать. Осталось только убедить в этом самого Беньямина.

– Бен, это Леонард и Луизанна, – представила я принцу своих приятелей. – Мы вместе добирались монорельсом до столицы и успели подружиться!

Лео и Лу кивнули, будто подтверждая: да, это они и есть.

– А это – мой напарник, Беньямин, – представила я им принца и бросила на Бена вопросительный взгляд: сообщать ребятам, о том, что он принц, или не стоит?

Бен нахмурился, видимо, раздумывая, как поступить. Затем кивнул, будто соглашаясь с какой-то мыслью, и указал рукой на наш столик:

– Присаживайтесь, Леонард, Луизанна. Рад познакомиться с друзьями моей напарницы. – Тон парня оставался сдержанным и прохладным.

К счастью, Леонард решил не обращать на это внимания, взял Лу за руку, подвел ближе, подтащил к столику два свободных стула, усадил подругу и уселся сам.

Я тут же принялась разливать чай – к счастью, внизу, на второй полке сервировочного столика, нашлась еще пара чистых чашек и блюдец, словно кто-то из помощников целительницы догадался, что они могут понадобиться.

– Так что с вами случилось, Нель? Где вы пропадали? – набросился на меня с расспросами Лео. – Мы с Лу потеряли тебя и подняли тревогу!

– Так вот почему нас искали! – сообразила я. – Похоже, благодаря вам нас отыскали сразу, как мы выбрались из той западни...

Потом я вкратце рассказала друзьям историю наших с Беном блужданий по Ночному лабиринту боевиков.

Лео слушал мой рассказ и едва не подпрыгивал от бурлящих в нем эмоций.

– С ума сойти! В первый же день – такие приключения! Я вам даже немного завидую, – он зажмурился и вздохнул. – Надо было мне идти вместо тебя, Нель!

– Что же ты не пошел со мной? Струсил? – неожиданно вмешался в нашу беседу принц, сжимая кулаки и недобро щурясь.

– А за такие оскорбления можно и на дуэль нарваться! Чего я должен был бояться? – тут же вспылил Леонард. – И вообще, я никому не позволю пятнать честь династии герцогов Жутерданских!

– Ну, и что ты сделаешь? Бросишь вызов наследному принцу, Беньямину инг Вайоланту? – мой напарник скривил губы в злой ухмылке.

Я видела, что он нарочно провоцирует Лео, злит его, заставляя горячиться и говорить лишнее.

– Да хоть бы и ему! – в запале выкрикнул Лео… и осекся.

Несколько мгновений в растерянности смотрел на Бена, потом перевел вопросительный взгляд на меня:

– Нель, скажи мне, что я ошибаюсь…

– Не могу, – я слегка развела руками. – Бен – наш принц. Наследник императора Труонарда. Ты тоже его не узнал?

– Я никогда не был при дворе… – Лео помрачнел. – И портретов не видел. Откуда мне было знать?.. так бы, конечно, почел за честь разделить с его высочеством любые приключения. Весь наш род безусловно предан императору. Но в тот момент я считал своим долгом быть поддержкой и защитой для Лу. Она слишком далека от всего, что сейчас с ней происходит.

– Вот видишь, Бен, – я положила ладошку на сжатый кулак принца, пытаясь передать ему частичку своего тепла. – Лео наверняка готов стать твоим преданным другом. Я уверена, что он будет с тобой искренним и честным – как я!

Беньямин продолжал вглядываться в лицо Леонарда уже знакомым мне пристальным, ищущим взором. Словно пытался проникнуть в самые тайные уголки души парня.

Лео не отвел глаз. Он смотрел в лицо своему будущему правителю спокойно и открыто. Ему нечего было скрывать и прятать.

– Ты и правда готов стать моим другом, Леонард? – наконец, тихим, но почти звенящим от напряжения голосом, спросил принц.

– Друзья Орнеллы – мои друзья, – без раздумий и без тени сомнений подтвердил Лео. – Буду рад стать вашим верным другом, ваше высочество.

– Давай без «высочеств», – поморщился мой напарник. – Преданность короне – одно. Дружба со мной, адептом Беном – другое.

– Да, я понимаю, – серьезно кивнул Лео, а потом улыбнулся весело и добавил: – но от слов своих не отказываюсь. Не могу же я допустить, чтобы наш будущий правитель совсем разочаровался в дружбе и перестал доверять людям! Будем друзьями, Бен?

Парень встал, протянул принцу руку. Беньямин тоже поднялся и пожал протянутую ему ладонь.

– Рад быть твоим другом, Леонард инг Рингер, – произнес торжественно Бен.

– Рад быть твоим другом, Беньямин инг Вайолант, – не менее торжественно ответил Лео.

Мы с Лу с облегчением выдохнули и почти прослезились, глядя, как братаются парни, которые только что едва не договорились до дуэли.

После того, как Бен и Лео выяснили отношения, дышать в палате стало легче, словно отгремела висевшая над нашими головами гроза, а в воздухе появился запах свежести.

– Теперь ваша очередь рассказывать! – объявила я. – Давайте, объясните нам про Зеленый лабиринт, что там было? И что было после?

Выяснилось, что Зеленый лабиринт показался Лео и Лу почти что приятной прогулкой. Невысокие, чуть выше пояса, кусты, дневной свет, в меру пугающие полупрозрачные иллюзии, возникающие неожиданно и изображающие всем известных по картинкам в учебниках чудовищ, обитающих где-то далеко на севере, в Необитаемых землях.

– Один раз Лу начало затягивать прямо в песок! Я стоял рядом и не мог понять, как так – ее засасывает, а меня – нет! – рассказывал Леонард. – Она, конечно, взвизгнула, вцепилась в меня обеими руками, а мне пришлось хорошенько напрячься, чтобы ее вытянуть.

– Да, сначала я жутко струхнула! – кивнула Лу, наконец-то осмелев и вступая в разговор. – Но, пока Лео сообразил, что происходит, я почувствовала, что встала ногами на твердое прочное дно, и дальше уже не погружаюсь. В общем, провалилась я всего лишь чуть выше колена.

– Значит, ты поняла, что тебе ничего не грозит, но все равно продолжала пищать? – возмутился Лео.

– Так все равно жутко! – поежилась Лу. – И вообще, твердь под ногами я почувствовала ровно тогда, когда попыталась представить, что у этой зыбучей трясины есть дно, и оно совсем близко! Еще и руками в песок впилась, когда думала об этом!

– Слушай! Получается, что ты, возможно, смогла управлять стихией земли? – заинтересованно протянул Бен.

– Да? Ой! Как-то не думала об этом. Думаешь, это я намагичила? – изумилась и обрадовалась Луизанна, даже не заметив, что впервые напрямую заговорила с принцем.

– Почти уверен! – кивнул ей Беньямин. – А ты, Леонард, заметил за собой какие-нибудь странности? Ну, хоть что-то необычное? Давай, вспоминай!

Лео задумался, припоминая. Пожал плечами разочарованно:

– Ничего не заметил. Но такого ведь не может быть, да?

Мы с Беном переглянулись и развели руками, признавая, что сами ничего не понимаем.

– Наверное, что-то с иллюзиями, – заговорила Лу. – Лео сразу видел их как что-то полупрозрачное и ненастоящее, в то время как я считала их материальными. И только когда Лео взял меня за руку, я стала видеть их так же, как и он.

– А мне ты этого не говорила! – тут же надулся парень. – Вредина!

– Нет! Я просто только сейчас сообразила! – смущенно возразила Луизанна. – Тогда как-то не до раздумий было. Сначала – лабиринт, потом – исчезновение Нель и Бена… я так за вас волновалась! – она перевела взгляд на меня и принца.

– За нас? Или за Нель? – зачем-то уточнил мой напарник.

– Конечно, за вас обоих! – горячо заверила Лу.

– Почему? – продолжал допытываться Бен. – Ты ведь меня совсем не знаешь?

– Если бы вы исчезли насовсем, то исчез бы и шанс узнать тебя!

– Вот как? А ты, значит, рада, что познакомилась со мной, Лу?

– Очень! – моя подруга послала принцу улыбку, и в этой улыбке было столько теплоты и искренности, что Бен, при всей своей недоверчивости, растаял и заулыбался в ответ.

– Я тоже очень рад познакомиться с тобой, Лу, – мягко проговорил он.

Луизанна тут же смутилась и порозовела. Но, набравшись смелости, все же спросила у Бена:

– А мою дружбу ты примешь, Беньямин?

Вопрос, надо признать, показался мне вполне законным: мы все, кроме Лу, успели обменяться с принцем заверениями в дружеском расположении. Только скромная и стеснительная Луизанна до сих пор оставалась не у дел.

Я с надеждой воззрилась на напарника: ну же, не подведи, Бен!

И он не подвел.

– Друзья Орнеллы – мои друзья! – весело улыбнулся он, с намеком поглядывая на Лео, который часом ранее ответил принцу такой же фразой.

Лео весело рассмеялся.

– Как хорошо! – подытожил он. – Теперь у каждого из нас есть не только напарник, но еще и пара союзников, а значит, нам никакие испытания не страшны!

– Какая самоуверенность, адепт инг Рингер! – прозвучал от дверей чуть насмешливо бархатный мужской голос. – Поверьте, за семь лет обучения в академии с вас не единожды собьют эту спесь!

– Магистр О'Ринэль! – пытаясь встать и сделать полагающийся в таких случаях поклон, воскликнула я.

8. Кто в доме хозяин

Пытаясь встать с койки, я забыла, что под легким одеялом, которым была укрыта, на мне всего лишь ночная сорочка и халат. И только свесив оголенные до колена ноги с края постели и заметив, как три пары мужских глаз в едином порыве прикипели к моим коленкам, сообразила, что одета слишком открыто для церемонных поклонов и приветствий.

– Простите! – шепнула смущенно и быстро прикрыла ноги краем одеяла.

– К-хм… – откашлялся магистр О'Ринэль. – Вижу, спрашивать наших героев о самочувствии не имеет смысла: оба бодры и готовы к новым подвигам.

– Мы, наверное, пропустили что-то важное? – поинтересовался Беньямин.

– Приветственную речь ректора Баркбитла и расселение по комнатам пансионата для адептов первого-второго курсов, – сообщил магистр. – Но вы, ваше высочество, вероятно, предпочтете жить в отдельном домике?

Бен задумчиво нахмурил брови. Обвел нас взглядом.

– Мне нужно посовещаться с друзьями, – объявил свое решение.

– Надеюсь, мое присутствие не помешает? – похоже, магистр не собирался уходить из палаты, не решив все вопросы.

– Не помешает… – Беньямин вздохнул, смиряясь с присутствием магистра, и обратился к нам: – Нель, Лео, Лу. Отдельные домики рассчитаны на четверых. Там четыре спальни на втором этаже и несколько общих помещений – на первом. Как вы смотрите на то, чтобы поселиться вместе?

– А это разрешено? Ну, чтобы юноши жили под одной крышей с девами? – засомневалась Луизанна.

– У нас нет отдельных пансионатов для мастеров, отдельных – для мистрис, – ответил ей вместо Беньямина магистр О'Ринэль. – Просто для дев выделено левое крыло, для юношей – правое. В домике вы сможете расселиться по тому же принципу.

– Я готов поселиться с тобой, Бен, – первым поддержал принца Леонард и получил от его высочества признательную улыбку.

– Куда же я от своего напарника? Только вместе! – улыбнулась я, и принц еще больше посветлел лицом.

– Ну а ты, Лу? Решишься остаться с нами? – обратился он к Луизанне.

– Да… – едва слышно выдохнула наша подруга и покраснела от всеобщего внимания.

Магистр О'Ринэль прошелся по палате, от двери до окна и обратно, что-то прикидывая в уме.

– Думаю, вам подойдет пятый домик. – Решил он. – Отдам приказ, чтобы его готовили к вашему появлению.

– И когда мы сможем туда перебраться? – Беньямин явно не собирался терять время даром и задерживаться в корпусе целителей.

– Леонард и Луизанна – хоть сейчас. Вы, ваше высочество, и ваша напарница – как только метресса Лоул разрешит вам покинуть палаты.

– Так, может, она нас сейчас и отпустит? – просительно сложила я руки у груди. – Я себя прекрасно чувствую!

Магистр окинул меня и Бена цепким взглядом, едва заметно повел одним плечом: посмотрим! Вышел из палаты и через пару минут вернулся с целительницей.

– Вот, метресса Лоул, – кивнул ей в нашу сторону. – Адепты утверждают, что чувствуют себя прекрасно и мечтают сбежать от вас.

Женщина улыбнулась шутке магистра, поверхностно осмотрела меня и принца и заключила:

– Здоровью адептов ничего не угрожает, но адептка инг Сельтон должна ближайшие два дня воздерживаться от применения своей магической силы. Мистрис Орнелла, могу я положиться на вашу сознательность?

– Мы проследим! Не позволим! – тут же поручился Леонард.

Беньямин подтвердил его слова кивком головы.

– В таком случае, переодевайтесь и можете быть свободны, – обрадовала нас метресса Лоул и, взяв магистра О'Ринэля под локоток, повела его прочь из палаты со словами: – Идемте, Вейл, угощу вас чаем из вигур-травы и сэндвичами, пока адепты будут собираться. Вы, наверное, как всегда, забыли и про обед, и про ужин.

Что ответил мужчина, я так и не узнала – двери скрыли продолжение беседы. Но на сердце у меня потеплело: пусть магистр шокирует своей внешностью, но зато об адептах заботится, забывая о себе! А еще голос у него красивый, и руки сильные…

Я вспомнила, как прижимал меня магистр к своей груди, как смотрел остановившимся взглядом на мои коленки, и мне стало одновременно и приятно, и чуть стыдно от мыслей, которые пришли в голову. Нет! Это никуда не годится – ждать интереса от преподавателя академии, и самой думать о нем как о мужчине…

Лу помогла переодеться мне, Лео пошел вслед за Беньямином – тоже помочь со сборами. Очень скоро мы уже стояли на крыльце. Почти сразу появился и магистр О'Ринэль.

– Все на месте? Тогда идемте, провожу вас.

Путь оказался не сказать, чтобы близким. Время было довольно позднее, солнце скрылось, и территорию КоШМаРа освещали теплым ровным светом магические светильники на невысоких изящных столбиках. Мы заинтересованно осматривались по сторонам – все, кроме принца, и старались запомнить дорогу.

– Я бывал здесь несколько раз с отцом, – сообщил Бен, заметив наши удивленные взгляды.

– Завтра с утра вас ждет ознакомительная прогулка по территории академии, – заметив это, сообщил магистр. – Потом – первая вводная лекция по общему магознанию.

– А дальше? – озвучил наш общий интерес Леонард.

– Дальше обед, за ним – день открытых дверей, а вечером – небольшое представление от старшекурсников и торжественный ужин для адептов первого курса и их родителей.

– Здорово! – я не ожидала, что нам, новичкам-адептам, будут уделять столько внимания. – Даже не знаю, чего я жду больше – прогулки, лекции или ужина! А учебники когда получать?

– Учебники, форма, прочие принадлежности будут доставлены вам в ваши комнаты или спальни. Не волнуйтесь: академия полностью обеспечивает своих адептов всем необходимым. Да и от домашних забот вроде уборки или приготовления пищи вы будете избавлены. Ваша главная и основная задача – учиться, тренироваться, развивать и подчинять свой Дар. – Магистр даже поднял палец в знак того, как важно нам запомнить его слова об учебе.

Так, за разговорами, мы миновали двухэтажный жилой корпус на два крыла, стены которого были окрашены в бледно-зеленый цвет оттенка молодой листвы.

– Это – пансионат для адептов первого-второго курсов, – пояснил Беньямин, пока мы шли по дорожке, проложенной вдоль длинной стены здания.

– Значит, здесь мы могли бы жить, – с любопытством оглянулась я на окна, прикрытые решетчатыми ставнями.

– Думаю, отдельный дом, в котором у каждого будет своя спальня, понравится тебе больше, чем комнаты на четверых, – ревниво откликнулся Бен.

– Разумеется, больше! Тем более что рядом будешь ты и Лу с Лео! – тут же успокоила я напарника.

Как же, наверное, одиноко ему жилось до академии, если сейчас он так нуждается в компании близких друзей!

– А вот и отдельные дома для тех адептов, кто может себе это позволить, – кивнул вперед магистр О'Ринэль, как только мы свернули за угол пансионата.

Перед нами предстали восемь милых двухэтажных домиков с палисадниками по бокам и усыпанными гравием тренировочными площадками перед входными дверями, по обе стороны которых стояли деревянные скамьи с резными спинками.

– Какая прелесть! – восхитились мы с Луизанной.

Лео и Бен оказались более сдержанными, но по их довольным лицам было ясно: им тоже нравится то, что они видят.

– Подойдите, приложите по очереди ладони к дверной ручке, – подсказал магистр, когда мы оказались у четвертого, если считать справа, домика. – Потом проходите и осваивайтесь. Вещи, которые вы сдали на хранение приемной комиссии, появятся в ваших шкафах, как только вы выберете себе спальню. Доброго вечера, адепты. Постарайтесь до утра не попадать в новые неприятности.

– До завтра, магистр О'Ринэль, – дружно попрощались мы с мужчиной и направились ко входу.

Познакомив магический дверной запор со своими руками, прошли в холл. Над головами тут же вспыхнула подвешенная на цепи люстра на десяток магических светильников. Мы начали было разбредаться в разные стороны, изучая обстановку, но чей-то грозный голос заставил нас замереть на месте:

– А обувь на пороге вас, господа адепты, никто снимать не учил? Кто потом за вами пыль и грязь выметать будет? Как всегда, тьют Бурхок?

Я остановилась, как была, в шаге от ковровой дорожки, с которой сошла, чтобы взглянуть на себя в зеркало, висящее на стене справа. Развернулась на голос, краем глаза заметив, что остальные мои товарищи тоже спешат взглянуть на обладателя писклявого и сварливого голоска, который, однако, вовсе не был похож на детский.

Перевела взгляд в центр холла. Там, в круге света, стоял и смотрел на нас невысокий, ростом чуть выше моего колена, лохматый человечек в парадной ливрее.

– Ну, что глазищи выкатили? Брауни не видели? – подбоченился кроха. – Разувайтесь, я вам говорю!

Я глядела на малыша со смесью восторга и раздражения. Восторга оттого, что никогда не видела представителей этого народца: это раньше брауни жили в каждом доме, а сейчас обитали только в КоШМаРе. А раздражение было вызвано слишком уж непочтительным обращением.

Лу медленно пятилась к Лео, чтобы укрыться от гнева тьюта за широким плечом друга.

А вот наш принц, так и не сошедший с дорожки, спокойно и уважительно поклонился малышу:

– Прошу простить нас, тьют Бурхок! Рады знакомству с вами!

– А-а, ваше высочество! – узнал Беньямина воинственный кроха. – Доброденствия вам! Что ж вы своим товарищам не объяснили, что дорожка намагиченная и неспроста тут лежит?

– Да как-то не сообразил, что друзья могут не знать о бытовых артефактах брауни, – примирительно улыбнулся Бен. – Обещаю: больше не повторится!

– Извинения приняты. – Тьют Бурхок сложил руки на груди и выжидательно уставился на принца. – Значит, вы, ваше высочество, теперь временный владелец этого жилья?

– Да, я, – Бен кивнул, полез в кошель, извлек из него золотую монету в один малый тиарий, протянул ее брауни со словами: – прошу тебя, Бурхок, разделить со мной хлеб, воду и магию.

Брауни подошел к принцу, забрал монетку, полюбовался ее теплым отблеском, спрятал в нагрудный кармашек. Потом низко поклонился Бену:

– Твой дом – мой дом, Беньямин инг Вайолант. Обещаю хранить и беречь его, пока ты этого желаешь.

– Сейчас мы поднимемся наверх, разберемся, кто какую спальню займет, а потом предлагаю побаловаться чаем со сдобой и познакомиться ближе, – Бен продолжал налаживать дружеские отношение с ворчливым существом. – Закажи свои любимые лакомства.

– Вот! Это дело! – брауни даже облизнулся, предвкушая удовольствие. Потом глянул на наши недоумевающие лица и пояснил: – считается, что нам, магическим существам, кроме магии ничего для жизни не нужно. Мало кто помнит, что ароматы и вкус свежей пищи дают нам силы столько же, сколько заряженный кристалл размером с яйцо перепелицы.

– Вот представьте, – подхватил Бен. – Последний месяц весны, все лето и первый месяц осени тьют Бурхок вынужден был питаться исключительно безвкусной магией кристаллов, потому что дом пустовал.

– И как тут не озвереешь? – чуть смущенно кивнул брауни. – Вот я на вас и набросился с претензиями. С голоду…

– Думаю, мы можем договориться хотя бы раз в день заказывать еду сюда, а не ходить в столовую, – предложила я.

Мои товарищи согласились, и мы, переобувшись, наконец-то отправились на второй этаж – вверх по начищенным ступенькам деревянной лестницы с резными перилами.

Как и говорил магистр О'Ринэль, две спальни располагались слева от лестницы, две – справа. Мы с Лу, не сговариваясь, свернули налево. Лео и Бен крикнули нам вслед, что будут ждать нас внизу, в гостиной, и пошли направо.

– Нель… можно я сначала к тебе? – не решаясь приложить ладонь к пластине из какого-то металла с гравировкой, тихо спросила Луизанна.

Вид у нее был такой, будто она оказалась если не в королевском дворце, то, как минимум, в здании городской ратуши. Впрочем, я тоже немного терялась в непривычной обстановке, да и с магическими запорами мне раньше дела иметь не приходилось – только читать.

Я прикоснулась ладонью к пластине, позволяя наложенному заклинанию настроиться на мою магическую ауру, дождалась, когда раздастся щелчок замка и толкнула дверь, которая тут же плавно, без скрипа отворилась.

– Проходи, – пригласила я Лу и вошла за ней следом.

Спальня начиналась с небольшого коридорчика, одна стена которого представляла собой встроенный бельевой шкаф, а в другой стене имелась дверь, ведущая в одну на две спальни купальню, совмещенную с уборной.

– Мечтаю окунуться! – заглядывая туда, вздохнула Лу.

– Вот и будешь плескаться хоть до полуночи, – подбодрила ее я. – Мне-то в целительском корпусе помыться дали, еще и всю мою одежду почистили магически.

Мы прошли дальше. В спокойном ровном свете магического светильника, который зажегся под потолком при нашем появлении, принялись разглядывать обстановку. Она не казалась чересчур роскошной, но и скромной ее назвать язык не повернулся бы. Чего только стоила высокая и широкая кровать под балдахином из тяжелой ткани приглушенно-зеленого оттенка!

А обивка стен? Казалось, вся комната увита цветущим плющом, настолько изящным и живым выглядел набитый на кремовой ткани рисунок!

– Триединый! Неужели у меня в спальне будет так же? – благоговейно притрагиваясь кончиками пальцев к изображению пышного бледно-лилового соцветия, выдохнула Луизанна.

– Наверняка не хуже! – улыбнулась я и, присев на краешек кровати, принялась любоваться бледно-лиловыми оконными занавесками, расшитыми серебряной нитью, письменным столом из хорошей древесины, стоящим у окна. Книжными полками и парой кресел, приставленных к столу с двух боков.

– Интересно, что в шкафу? – вместе со мной насмотревшись на лампы, ковры, мебель и прочие предметы убранства, задумалась Лу.

– А вот сейчас и узнаем! – я легко спрыгнула с постели, подошла к платяному шкафу и потянула в сторону дверцу.

За ней отыскались два моих саквояжа, распаковывать которые не было ни сил, ни времени. На вешалках висели две темных ученических мантии – летняя легкая и зимняя шерстяная, синие юбки и жилетки к ним, четыре блузки пастельных тонов и даже песочного цвета брючный костюм спортивного кроя – явно для тренировок.

На полках нашлись полотенца, пара халатов, чулки и даже нижнее белье.

Завидев все это изобилие, Лу, наконец, оживилась:

– Я, наверное, пойду переоденусь к чаю. Хорошо?

– Давай. Ждем тебя внизу, – кивнула я и подруга умчалась осваивать свою комнату.

Немного поразмыслив, я тоже решила переодеться в академическую форму: во-первых, пора привыкать, во-вторых, не хотелось ставить в неудобное положение Луизанну, у которой не было других нарядов, кроме дорожного платья и формы, предоставленной академией.

Чаепитие и знакомство надолго не затянулось: мы все слишком устали от дороги и пережитых впечатлений. Убедившись, что тьют Бурхок насытился и подобрел, и выслушав от него краткое руководство по пользованию бытовыми артефактами, мы снова разошлись по спальням – на этот раз до утра.

В новой постели спалось прекрасно: она оказалась в меру мягкой, удобной и теплой. Возможно, я даже понежилась бы в ней подольше, но, едва небо на востоке начало светать, я проснулась от стука в окно. Тут же вспомнила, что моя спальня находится на втором этаже, и никаких деревьев поблизости нет.

Стало жутко. Не включая светильников, я подкралась к окошку, как можно более незаметно отодвинула краешек шторы, сама не зная, чего мне ожидать. Но то, что стучалось в стекло, увидеть я никак не ожидала!

9. Церемония выбора

...Но того, что стучало в стекло, увидеть я никак не ожидала!

Одаренных в нашем мире никогда не было много. Особенно – высших. Погодники, природники и целители средней и невысокой силы встречались нередко. Артефакторы – много реже, поэтому бытовые артефакты стоили или дорого, или очень дорого, и позволить их себе мог далеко не каждый. Но какую надо иметь специальность, и какой силой и искусностью обладать, чтобы сотворить огненное перо?

В КоШМаРе это умели.

И мне в окно стучало крупное, длиной в две мои ладони птичье перо, целиком состоящее из огня, сыплющее искрами, сияющее золотистым светом.

Я поспешила открыть створки.

Перо влетело в мою спальню, зависло над письменным столом и начертало на нем огненными буквами:

– Вас ждет Церемония Выбора. Следуйте за Огненным Пером.

Идти на Церемонию в ночной сорочке было бы странно, поэтому я сообщила магическому проводнику:

– Мне нужно переодеться. Я быстро.

Перо улеглось на стол, словно давая понять, что подождет. Как ни странно, столу это никак не повредило. Перо нетерпеливо подрагивало, и я решила поторопиться.

К счастью, академическая форма, которую я примеряла накануне вечером, была в идеальном состоянии, так что я быстро умылась, заплела простую свободную косу, надела длинную синюю юбку, бледно-голубую блузку, жилетку, мантию и шагнула к выходу со словами:

– Я готова.

Перо тут же взмыло в воздух, пролетело у меня над плечом, обдав волной тепла, и проникло в неосвещенный коридор. Впрочем, сияния, исходящего от моего магического проводника, хватало, чтобы прекрасно видеть дорогу.

Внизу, в холле, я увидела облаченного в форму академии Беньямина, перед лицом которого приплясывало такое же перышко, и тьюта Бурхока.

– А вот и мистрис Орнелла, – озвучил мое появление брауни. – Поспешите, господа адепты. Вас ждут.

Мы с Беньямином переглянулись и вслед за огненными перьями выскользнули из нашего домика. На улице стояла тишина – даже ветерок затих, уснул и не тревожил желтеющую листву. Других адептов видно не было.

– Привет, Нель, – поприветствовал меня на ходу Бен. – Вижу, ты в недоумении.

– И тебе доброго здоровья, Бен. А ты знаешь, что за Церемония нас ждет? Что будем выбирать?

– Не знаю, – признался напарник. – Но, видимо, это какая-то традиция для адептов первого года обучения, раз наш тьют не встревожился.

Слова друга меня немного успокоили, настроение улучшилось, и я благодарно улыбнулась парню.

Перо привело нас к центральной башне главного корпуса. У входа в башню нас дожидался неизвестный мужчина в мантии магистра. Лицо его было скрыто капюшоном.

Огненные перья, сопровождавшие меня и принца, опустились на открытую ладонь загадочного магистра, рассыпались искрами, а искры впитались в кожу.

– Адепт инг Вайолант?

– Да.

– Адептка инг Сельтон?

– Да.

– Вы проходили испытание лабиринтом вместе. Желаете ли вы и дальше оставаться напарниками, или хотели бы выбрать себе другого партнера, в паре с которым будете учиться и тренироваться следующие четыре года?

– Мы… – заговорил принц, запнулся, исправился: – я не желаю другого партнера.

– Мы остаемся вместе, – подтвердила я слова напарника, и Бен на мгновение благодарно сжал мои пальцы, и тут же отпустил их.

– Что ж, прекрасно. В таком случае, решайте, кто из вас двоих отправится в Зал Выбора, где вас ждут пять десятков магистров. Один из них станет вашим куратором до конца обучения.

– А как проводится Церемония? – задал Бен очень своевременный вопрос.

– Вы не будете видеть никого из магистров, – объяснил мужчина. – Выбирать предстоит, прислушиваясь к подсказкам своего внутреннего голоса.

Мы с Беньямином переглянулись. Принц выглядел мрачным и озабоченным.

– Выбирать придется тебе, Нель, – заявил он, поймав мой взгляд.

– Почему? – я не ожидала, что Бен решит доверить мне такое важное дело.

– Потому что мое сердце отравлено недоверием, которое во мне взращивали с детских лет. А ты… ты легко находишь правильных людей, так что иди. – Бен на пару мгновений сжал мои плечи, потом развернул меня и легонечко подтолкнул ко входу.

Я поднялась на пару ступенек. Тяжелая деревянная дверь с железными накладками беззвучно открылась передо мной.

Незнакомый магистр взял меня за руку и повел в башню.

– Встаньте вот сюда, Орнелла, – указал мне на круглую каменную площадку, которая располагалась в центре круглой залы и немного возвышалась над уровнем пола. – Снимите свой амулет-поглотитель магии и отдайте его мне.

Когда я выполнила указание, магистр накинул мне на голову капюшон, который тут же полностью заслонил от меня все – теперь я не видела даже собственных рук, которые в волнении прижала к груди.

– Сейчас вы ощутите движение вверх. Когда оно прекратится, вы услышите Голос, который даст вам дальнейшие указания. Капюшон снимете только тогда, когда получите разрешение. Надеюсь, вам все понятно?

– Да…

– Ничего не бойтесь, Орнелла, и следуйте указаниям Голоса и подсказкам вашего сердца. – На миг тон магистра смягчился. – Удачи, адептка инг Сельтон.

С этими словами мужчина отпустил мое плечо, за которое придерживал, и отошел. Я поняла это по звукам шагов.

Каменная площадка, точнее будет сказать, платформа, плавно, без рывков, пошла вверх. Я стояла, замерев, и боялась пошевелиться: свалиться с неизвестной высоты мне совсем не хотелось.

К счастью, подъем оказался коротким. Пара десятков ударов сердца – и платформа остановилась. Я стояла, опустив руки со сжатыми от волнения кулачками, и ждала.

– Орнелла инг Сельтон, – услышала я Голос, который шел откуда-то сверху. Он звучал бесстрастно и мог принадлежать и мужчине, и женщине. – Приветствуем вас на Церемонии Выбора. Вы находитесь в центре круглой залы. Постарайтесь успокоиться: вам ничего не грозит. Обратитесь к себе, к своему сердцу. Доверьтесь ему. Пусть оно подскажет вам, куда идти. Вы можете повернуться вокруг себя несколько раз, чтобы лучше почувствовать направление. Время не ограничено, но старайтесь не тянуть слишком долго: лишние метания мешают интуиции. Церемония началась. Выбирайте.

Голос умолк. Я осталась одна – лишенная зрения, в полной тишине.

Несмотря на уверения в безопасности, мне было тревожно и даже немного жутко. Когда-то, будучи еще десятилетней девчонкой, я заблудилась в лесу и блуждала в нем до ночи. Но даже живой, полный загадочных звуков и невидимых опасностей лес казался мне сейчас не таким пугающим, как эта тишина.

Несколько мгновений я потратила на то, чтобы справиться со страхом. Попыталась прислушаться к чему-то там в себе. Если бы еще знать – к чему! Одно дело общаться с человеком, видеть его глаза, лицо, движения, слышать его голос. Рано или поздно он выдаст себя – свою искренность или, наоборот, лживость.

Но как понять, куда идти, когда никого и ничего не видишь?

Мне вдруг вспомнилась другая церемония – снятия блока с Дара. Я интуитивно потянулась к Источнику, который видела тогда, вошла в него, и он окутал меня знакомым сиянием. И только после этого я начала медленно поворачиваться вокруг себя, пытаясь что-нибудь почувствовать.

Внезапно исходящее от моего тела сияние всколыхнулось, начало вытягиваться в одну сторону, образуя тонкую нить, уходящую куда-то в туман.

Вот она, подсказка! Похоже, моя магия готова указать мне верное направление!

Я пошла туда, куда тянула меня сияющая, словно солнечный луч, нить. Вошла в туман, протянув вперед руку. Через несколько шагов моя открытая вперед ладонь уткнулась в чью-то грудь. Широкую, покрытую пластами стальных мускулов. Мужскую.

Чья-то горячая рука легла поверх моей ладони, еще сильнее прижимая ее к этой груди, которая вдруг начала подниматься и опускаться сильнее и чаще, выдавая взволнованное дыхание мужчины.

Сердце невидимого мне магистра застучало в центр мой ладони. Но… он молчал. Голос, который должен был давать мне подсказки, молчал тоже. Почему они все молчат? Чего ждут? Я должна что-то сказать? Похоже на то.

Слова пришли в голову сами, будто Триединый шепнул мне их на ухо.

– Я выбираю тебя, – произнесла я и замолчала.

Рука неизвестного дрогнула и сжала мою ладонь еще сильнее.

– Выбор сделан, – прозвучал бесстрастный Голос сверху. – Вы можете снять капюшон, адептка инг Сельтон.

Свободной левой рукой я потянула капюшон и скинула его с головы. Яркий свет после полной темноты показался мне ослепительным. На миг в этом свете мне почудилась высокая мощная мужская фигура, за плечами которой реяли темные тени…

Ослепленная, я несколько раз моргнула, после чего, наконец, смогла разглядеть того, кто все еще прижимал к своей груди мою ладонь.

– Ох!.. – воскликнула я невольно, увидев, наконец, своего будущего куратора.

10. Куратор

– Ох!.. – воскликнула я невольно, увидев, наконец, своего будущего куратора.

На меня смотрели знакомые водянистые невыразительные глаза магистра О'Ринэля. Правда сейчас в них мне почудилось что-то невысказанное. Какое-то волнение, ожидание… надежда?

– Да. Это я. – Мягкий бархатный баритон мужчины обласкал мой слух.

Бледные узкие губы растянулись в знакомой грустной усмешке. Рука мужчины, с виду бледная и немощная, по-прежнему сильно и горячо прижимала мою ладонь к грудной клетке – с виду узкой и тощей. Но подушечки пальцев сигналили изо всех сил, что мне не стоит верить своим глазам: они врут!

– Вы скрываете свою настоящую внешность иллюзией, магистр? Почему? – задала я прямой вопрос. О том, что существует магия иллюзий, я была наслышана.

И, раз уж мне, точнее, нам с принцем, достался в кураторы этот загадочный горбун, я все же попытаюсь разузнать о нем хоть что-то!

– Я постараюсь ответить на все ваши вопросы, адептка инг Сельтон, – пообещал магистр. – Но мы должны покинуть Залу Выбора, чтобы Церемонию могли пройти другие адепты. Идемте.

Куратор вместе со мной прошел в середину залы и, слегка придерживая меня за плечи, остановился в центре платформы. Каменная площадка тут же пошла вниз. На первом этаже нас с магистром О'Ринэлем встретили Беньямин и тот магистр, который, видимо, выполнял обязанности проводника.

Незнакомец подошел первым, вернул мне амулет. Я тут же повесила его на шею.

– Поздравляю, адепты, вы можете идти. Все дальнейшие объяснения и наставления вам даст ваш куратор. – Незнакомый магистр указал нам на дверь.

Беньямин не произнес ни слова, пока мы не оказались на улице. И ни словом, ни взглядом не выдал своего отношения к сделанному мной выбору.

– Позвольте представиться еще раз – теперь уже официально, – произнес наставник, как только мы оказались вне стен башни. – Я – Вейл О'Ринэль, архимаг, магистр рунической магии. Владею всеми стихиями. Отныне я – ваш куратор, а это значит, что отвечаю за вас головой и буду решать все ваши вопросы.

– Вы обещали объяснить мне, магистр, зачем скрываете иллюзией свою настоящую внешность, – напомнила я, отбросив в сторону излишнюю скромность.

Возможно, мой напарник, как и я, догадывался, что внешность магистра – искусно наложенная иллюзия. В любом случае, ради безопасности принца нам лучше знать, кто наш куратор и что он скрывает.

– Что ж. Всего я вам открыть не могу, – вздохнул мужчина. – Но кое-какие объяснения дам. Видите ли, господа адепты, я не совсем человек. Точнее, совсем не человек. Мой народ живет далеко за границами Труонарда, в небольшом горном королевстве. По некоторым причинам я вынужден был покинуть свою страну и поступить на службу в высшую королевскую школу магии и ритуалистики.

– Получается, ректор Баркбитл знает, кто вы на самом деле? – задал новый вопрос мой напарник.

– Да, разумеется, ваше высочество, но он связан клятвой молчания. Ваш отец-император тоже знает, и дал свое высочайшее разрешение на мое назначение.

– В таком случае, не считаю нужным требовать вас рассказать что-то сверх того, что вы нам уже открыли, магистр О'Ринэль, – решил принц.

Я кивнула, соглашаясь: а что мне оставалось делать? Но любопытство вцепилось в меня своими острыми коготками, и я поняла, что теперь постоянно буду гадать, к какому народу принадлежит наш с Беном куратор, и о чем он умолчал. Ведь в Труонард он явно прибыл неспроста, да и местом работы выбрал магическую академию не из-за простой прихоти…

Надо сказать, в Труонарде представителей других рас, кроме людей, почти не было. Из уроков мирознания, которое преподавали в нашей сельской школе, мне было известно, что, помимо людей, на Великой Суше обитают и другие магические расы. Это были медвелюди, их еще называли перевертышами; крыланы – те же перевертыши, но способные перекидываться в летучих мышей; друэлины – лесной народ, способный жить внутри деревьев, нимавки – обитатели глубоких вод, неприспособленные к жизни на суше…

Каждая магическая раса имела свои земли и своего правителя, и старалась не смешиваться с остальными расами и не покидать границ своих земель.

Так к какой же из рас принадлежит наш куратор? Что ему понадобилось в Труонарде, вдали от своей страны? Ради чего он расстался со своим родными и друзьями?

Я не сомневалась, что причина должна быть очень веской! Сама я с трудом оторвалась от родительского дома, и, хотя прошло всего три дня – уже начала скучать по матушке…

– Вам, наверное, очень одиноко вдали от семьи, магистр О'Ринэль… – прониклась я сочувствием к куратору.

Мужчина сбился с шага от моих слов, вздохнул судорожно, немного помолчал, но потом все же ответил:

– Так и есть. Благодарю за понимание, мистрис Орнелла. Впрочем, адепты – очень живой и гораздый на разнообразные и очень неожиданные выходки народ, так что тосковать и предаваться грусти мне обычно некогда.

Некоторое время мы с Беном шли молча, пытаясь осознать то, о чем рассказал нам магистр. Мне было одновременно и приятно, и волнительно оттого, что куратор доверил нам часть своей тайны. Мысленно я поклялась себе, что никому не выдам ее, а еще – что постараюсь не доставлять мужчине лишних хлопот.

Не дождавшись от нас новых вопросов, магистр О'Ринэль заговорил сам.

– Думаю, я должен объяснить вам, кто такой куратор, и зачем он нужен.

– Мы внимательно слушаем вам, магистр, – за нас двоих отозвался Беньямин.

Мужчина одобрительно кивнул и принялся рассказывать.

Оказалось, что куратор назначается каждой паре адептов и не меняется до конца обучения, которое длится или четыре года, или семь лет. Каждый год в академию поступает около ста новых адептов, и пятьдесят магистров после церемонии выбора обзаводятся новыми подопечными. То есть, под присмотром каждого магистра находится одновременно от восьми до четырнадцати адептов – по двое с каждого курса.

Кураторы не просто следят за здоровьем, безопасностью адептов, за их успеваемостью и за тем, чтобы ученики были обеспечены всем необходимым. Магистру О'Ринэлю предстояло помочь нам с Беном в раскрытии наших магических способностей и их освоении.

– Три раза в неделю в течение первых двух лет мы с вами будем заниматься индивидуально, – рассказывал магистр. – Разумеется, у вас будут практические занятия в группах, где вы сможете попробовать себя в разных направлениях. А начиная с третьего года обучения, весь курс будет разделен на три потока, в зависимости от силы вашего Дара и его общей направленности. Впрочем, об этом пока рано…

Так, слушая наставления куратора, мы незаметно добрались до столовой, которая располагалась в отдельном корпусе.

– Сейчас ступайте на завтрак, – напутствовал нас с Беньямином магистр О'Ринэль. – Потом выбирайтесь в парк. Как только все первокурсники пройдут Церемонию Выбора и позавтракают, вас пригласят на прогулку по территории академии. Я присоединюсь к вам, когда начнется день открытых дверей. В мои обязанности входит знакомство не только с вами, но и с вашими родителями. Впрочем, с вашими отцом и матушкой, мастер Беньямин, я знаком.

– Да, я уже понял, – кивнул Бен. – Отец обещал посетить академию на день открытых дверей, но не думаю, что он сумеет уделить мне много времени…

– Да, – кивнул напарнику наш куратор. – Надеюсь, вы понимаете, почему так, и не держите обиды на своего родителя.

– Не держу, – со вздохом согласился Бен. – До встречи, куратор О'Ринэль.

– До встречи, адепты.

Магистр слегка поклонился нам и ушел, а мы с Беньямином поднялись по ступенькам и вошли в двери столовой. Судя по тишине и пустоте, которые стояли в холле, мы с принцем оказались самыми первыми и ранними посетителями.

11. «Блестящее» общество

Обеденный зал, в котором, само собой, не только обедали, но и завтракали, и ужинали, оказался огромным. Столы на четверых были расставлены вдоль стен и в два ряда по центру зала. Приблизительно подсчитав их количество, я пришла к выводу, что одновременно здесь может уместиться около двух сотен человек – как раз два полных курса.

Раздаточных стоек видно не было, окошек в стенах – тоже. Зато на столиках лежали стопками кожаные папки с тиснением в виде королевского герба, представляющего собой звезду о десяти лучах – по количеству лендлордств, вошедших в состав империи Труонард. Над звездой красовался открытый глаз – символ магического Дара, под звездой два перекрещенных меча показывали готовность империи как к миру, так и к войне.

Бен подошел к ближайшему столику, взял в руки верхнюю папку, легонечко провел чуть дрогнувшими пальцами по золотому тиснению, прерывисто вздохнул.

– Ты чего? – не поняла я.

– Не могу равнодушно смотреть на герб, – напарник как-то неопределенно повел плечами. – Он – символ той ответственности, которая однажды ляжет на мои плечи. Я… должен быть очень сильным, чтобы однажды заслужить уважение своего отца и занять его место…

– Ты уже очень сильный, Беньямин! И станешь еще сильнее, когда закончишь академию! Мне почему-то кажется, что втайне твой отец уже гордится тобой, даже если не говорит об этом прямо.

– Думаешь? – Бен повеселел. – Жаль, что никто не додумался раньше сказать мне такие слова, Нель.

– Я буду говорить их тебе так часто, что однажды ты и сам поверишь в них! – то ли пообещала, то ли пригрозила я, и мы оба негромко рассмеялись.

Мы уселись лицом друг к другу, открыли папки, в которых оказалось меню на пяти зачарованных листах. Первый лист – завтрак, второй – обед, третий – ужин. Четвертый и пятый листы были отведены под десерты и напитки. Заказ, как выяснилось, делался просто: достаточно было приложить подушечку пальца к картинке с изображением выбранного блюда и сказать «это».

Беньямин выбрал себе на завтрак омлет с томатами и вигур-чай с тостами, маслом и джемом. Я предпочла блинчики с грибами, а к чаю взяла творожный десерт с ягодами. Выбранные блюда возникли перед нами, словно по мановению волшебной палочки. На вкус они оказались просто восхитительными: куда до них сладостям из чайной в Анттрефе, в которую любил меня водить в ярмарочные дни Левон.

Пока мы изучали меню и выбирали, чем хотим позавтракать, в столовую заглянули Леонард и Луизанна.

– Бен, Нель! – обрадовался Лео. – Вы уже здесь!

– Да, присоединяйтесь, – пригласили мы друзей за свой столик.

– Я так понимаю, вы себе куратора уже выбрали, – тыкая пальцем в омлет и подтверждая заказ, предположил Леонард.

– Выбрали, – согласилась я.

– И кто же он? – глаза нашего друга загорелись любопытством.

– Ты не поверишь, – засмеялась я.

– О! Дай угадаю – магистр О'Ринэль? – расширил свои раскосые глаза Лео.

– В точку! – подтвердил Беньямин. – Несложно было догадаться, да?

– Судя по вашим загадочным лицам, мы с Лу должны были знать вашего куратора, а поскольку метресса Лоул досталась нам с Луизанной, то вам оставался только загадочный горбун…

– Не называй его так, Лео! – неожиданно даже для себя, потребовала я. – Он – сильный маг, опытный наставник и достоин нашего уважения!

После Церемонии Выбора мое отношение к Вейлу О'Ринэлю безвозвратно изменилось. А потом, когда магистр признался, что он – не человек и носит личину, я уже почти не сомневалась, что тот высокий и сильный мужчина, над плечами которого реяли какие-то тени, мне вовсе не привиделся. Скорее, мне каким-то чудесным образом удалось заглянуть под иллюзию и увидеть настоящий облик нашего куратора. И у того, настоящего куратора, никакого горба не было!

– Нель права, Лео. Я бы тоже хотел, чтобы о нашем кураторе отзывались только уважительно, – поддержал меня Бен, и я признательно улыбнулась ему.

– Все-все! Больше ни одного дурного слова! – поклялся Леонард.

– Ну, а ты, Лу, довольна, что вашим куратором будет метресса Лоул? – я решила вовлечь в разговор нашу стеснительную подружку.

– Да, очень! Она такая, такая!..

– Какая-такая?

– Умная! Решительная! И очень добрая… Это ведь я ее нашла, – слегка смущаясь, призналась Лу. – Лео сказал, что ему главное, чтобы мне с куратором поладить удалось, а он с кем угодно общий язык найдет. И отправил меня в башню!

– Беньямин то же самое сделал – мне выбор доверил, – поделилась я. – Вот даже не знаю, то ли считать, что наши с тобой напарники, Лу, проявили благородство и пропустили дев вперед, то ли это они нас первыми в бой бросили...

Лу засмеялась моей шутке, а ребята слегка надулись, делая вид, что задеты моими словами.

– Так! Давайте уже завтракать! Еда стынет, – проявил командирские замашки Леонард, и мы дружно взялись за вилки и ножи.

Я с тревогой поглядывала на Луизанну: у меня были опасения, что она, выросшая в семье мясника, может не знать, как пользоваться столовыми приборами. Лу, похоже, и не знала. Зато она предусмотрительно заказала то же, что и я, и теперь посматривала на меня и старалась делать все так, как я. Врожденное изящество подруги скрывало ее неуверенность.

Пока мы расправлялись с заказанными блюдами, в столовую начали подтягиваться другие адепты. Приходили они кто по двое, кто по четверо – похоже, Церемония Выбора шла полным ходом и нашим магистрам удалось как-то ускорить этот процесс.

Какое-то время на нас четверых внимания не обращали. Видимо, мало кто из наших новых однокурсников мог опознать принца в лицо. Вот только долго такое положение дел сохраняться не могло.

– Ваше высочество! Могу я пожелать вам доброго здравия и приятного аппетита? – внезапно приостановилась подле нашего столика и склонилась в грациозном полупоклоне дева, которая не постеснялась прицепить к академической форме крупную драгоценную брошь и перевить нарочито высокую и сложную прическу цепочками, инкрустированными самоцветами. Из-за обилия украшений мистрис сияла, будто праздничное дерево!

Беньямин вынужден был встать и подать деве руку, чтобы помочь ей выпрямиться.

– Благодарю, мистрис Жисселия, – кивнул он вежливо. – Однако впредь прошу помнить, что в стенах академии я – не принц, а такой же адепт, как все остальные, и ко мне следует обращаться на «ты» и по имени.

– Как можно, ваше высочество? – красиво округлила глаза и губки дева.

– Я… приказываю! – нахмурился Бен.

– Тогда… конечно, Беньямин. Я не могу тебя ослушаться, – теперь Жисселия говорила с томным придыханием. Ее подруга и напарница наблюдала за этим представлением с явным одобрением.

– Приветствия приняты. А теперь ступайте завтракать, мистрис, – уже совсем недовольным тоном предложил мой напарник навязчивым девицам. – Доброго аппетита.

– Ах, как вы любезны, ва… Беньямин! – одарив парня игривой улыбкой, Жисселия развернулась и грациозно поплыла к ближайшему свободному столику. Себя она несла так, будто на ее голове уже возлежал венец императрицы.

Бен уселся обратно на свое место с самым мрачным видом.

– Сейчас начнется, – проворчал он.

И был прав. Его узнавали многие. И каждый, узнав, считал своим долгом подойти, выразить свое почтение, намекнуть на дружескую симпатию – если это были парни, или на нечто большее – если это были девы. Принцу кивали, пожимали руки, кланялись и строили глазки.

Наконец, напарник не выдержал.

– А пойдемте-ка мы в парк!.. если вы поели, – почти прорычал он.

– Да поели, поели, – дружески хлопнул принца по плечу Лео, чем заслужил кривоватую усмешку Беньямина и завистливые взгляды нескольких юношей. – Лу, Нель, у вас тарелки давно пустые, так что пора на выход!

Мы с Луизанной ничего не имели против того, чтобы выйти на свежий воздух и прогуляться по парку в ожидании обещанного знакомства с академией.

– Не понимаю, что его высочество нашел в этих девах? – пробираясь к дверям, услышали мы шепот Жисселии за своими спинами. – Простушки же, что одна, что другая. А будущего правителя должно окружать блестящее общество!

12. Хищная красота

Парк занимал большую площадь. Он начинался в сотне шагов от столовой, уходил вдаль – до самой ограды, и разбегался в стороны. Недалеко между деревьев виднелась небольшая поляна с четырьмя беседками. К ним вела усыпанная мелким щебнем широкая, на четверых, дорожка. По ней мы и пошли в надежде, что беседки свободны, и мы сможем уединиться в одной из них.

Шагали неторопливо: спешить было некуда. Оглядывались по сторонам, рассуждали на тему того, что хотелось бы попасть в одну группу, чтобы и на занятия ходить вместе. До поляны оставалось совсем немного, когда, дружно сделав очередной шаг, мы услышали скрежет гравия. Этот звук сначала раздался у нас за спиной, потом начал распространяться в стороны, окружать нас со всех сторон. Мы, словно всю жизнь тренировались, встали в круг спинами друг к другу, готовясь защищаться от чего угодно…

Защищаться не пришлось: на нас никто не нападал, но зато прямо на глазах из-под земли выбирался, взлетал вверх частокол из суставчатых стеблей травы, больше похожей на деревья. Острые верхушки грозно смотрели вверх, давая знать, что через них не перелезешь. Отходящие от основного стебля узкие у корня и расширяющиеся к концам листья хищно шевелились, поворачивались, будто следили за нашими движениями.

– Не двигаться! – я вцепилась в локоть напарника, который как раз собрался выйти из нашей тесной кучки и приблизиться к лилово-зеленой стене. – К морщебороду нельзя приближаться, если не хочешь, чтобы он тебя съел!

– Как это – съел? – Бен послушно остановился. – Что это за морщебород такой?

Вопросам напарника я не удивилась. Если он не знаком с запахом навоза, то и про хищное растение, которое водится только в лесах нашего южного графства, ему знать неоткуда. Не удивительно, что он даже не подумал, что эта высокая трава может быть опасна. Судя по лицам Лу и Лео, они тоже ее впервые видят. А вот мне, дочери магички-природницы, не знать все о растениях, которые водятся в наших широтах, было бы стыдно.

– Морщебород широколистный, многолетнее растение семейства двудольных, произрастает в теплых сухих местах, является природной защитой леса от падали и распространения болезней среди животных. Приманивает умирающих от старости или болезней зверей особым ароматом. Мгновенно выпуская новые побеги, окружает со всех сторон. На верхушках стеблей быстро созревают кубышки, заполненные соками, способствующими разложению тела животного. Окружив жертву листьями и усыпив ее навсегда, растение впрыскивает в образованный собственными листьями кокон сок из шишечек и приступает к перевариванию и поглощению пищи. На то, чтобы полностью разложить и поглотить тушку взрослого зайца, у морщеборода уходит два часа. Растение устойчиво к воздействию магии.

Я закончила свою коротенькую лекцию и по побледневшим лицам друзей поняла, что мне удалось их впечатлить.

– И что мы будем делать? – опасливо поглядывая на непролазную поросль, задумался Леонард.

Я развела руками:

– Ни заморозка, ни огонь на морщебород не подействуют. Твоя способность видеть иллюзии – тоже.

– Кажется, я знаю, что делать! – встрепенулась Луизанна и сосредоточенно нахмурила свои белые брови. – Если на растение нельзя воздействовать напрямую, я могу попробовать обратиться к своей стихии – к земле.

– Интересная мысль! – одобрил Бен. – Я уж думал, нам придется сидеть и ждать подмоги извне. Вообще, мне кажется странным, что это растение оказалось здесь, в парке академии, и почему-то решило окружить нас. Мы вроде не больные и не умирающие. Да и не звери…

– Да. Это очень странно, – согласилась я. – Так что ты придумала, Лу?

Вместо ответа наша стеснительная подруга, сняв амулет-поглотитель, присела на корточки, приложила ладошку к земле, закрыла глаза и зашевелила губами. Сначала нам казалось, что ничего не происходит, но потом…

...земля у ног Луизанны зашевелилась, пошла трещинами. Трещины стали углубляться и расширяться, образуя неглубокий ров, словно кто-то невидимый вскапывал грунт огромной лопатой. Ров двинулся к зарослям морщеборода – туда, где они перегородили нам путь к беседкам.

Вспучивающаяся земля обнажила корни растения, расступилась в стороны, заставив высокие стебли завалиться на бок – в стороны от возникшего прохода. Когда ров расширился достаточно, чтобы по нему можно было свободно пройти вдвоем, Лу отняла ладонь от земли, выпрямилась и пригласила нас:

– Прошу! Путь открыт!

– Какая ты… чудесная! Просто героиня! – восхитился Лео.

Лу смутилась, но по ее довольной улыбке было видно: восхищение парня ей очень приятно!

Беньямин тоже поблагодарил Луизанну и окликнул меня:

– Нель, мы идем первыми, а Лу и Лео прикрывают нам спины и следят, чтобы кустики не попытались никого достать.

– Хорошо.

Я встала плечом к плечу с напарником, на всякий случай приготовившись замораживать землю, если морщебород попытается сдвинуться хотя бы на волосок. Однако поверженные, словно строй солдат, стебли травы лежали смирно, так что из ловушки мы выбрались успешно.

– Адепты! Что тут происходит? Кто испортил парковую дорожку? Вычту из стипендии, которую платит вам корона! – раздался за нашими спинами грозный окрик.

Похоже, кто-то из адептов увидел, как мы попали в ловушку, и догадался вызвать ректора инг Баркбитла. Он прибыл как раз вовремя, чтобы увидеть наше победное шествие.

– А я позабочусь, чтобы вам, ректор, тоже урезали жалованье, и пустили сэкономленные средства на разработку мер безопасности для первокурсников! – развернулся к ректору Беньямин. – Что-то мне подсказывает, что это давно пора сделать!

– В-ваше в-высочество?.. – у мужчины некрасиво вытянулось лицо. Похоже, со спины он принца не узнал, вот и взялся угрожать, вместо того чтобы разобраться в происходящем. – Не в-верю что в-вы могли позволить себе такую шалость. Что п-произошло?!

– В парке академии неизвестно откуда появилось хищное растение, которое водится только в южных лесах за Анттрефом. И мне очень интересно: кто и зачем разбросал его семена вдоль единственной дорожки, которая ведет вон к той лужайке с беседками?

– Мы обязательно во всем разберемся! Я сейчас же вызову магистра Трафимета: он знает все о растениях Труонарда и не только…

– С лабиринтом вы уже обещали разобраться. И как? Есть новости? – тон принца был требовательным и суровым.

Я вдруг поняла, что мой напарник – вовсе не милый пушистый крольчонок, а довольно опасный молодой хищник, который не даст спуску тем, кто попытается встать у него на пути. И это он еще не овладел своей магией! А что будет, когда Бен дорастет хотя бы до уровня магистра? Пожалуй, врагам рода Вайолантов следует поостеречься!

– Нам удалось установить, ваше высочество, что на кристаллы переноса, встроенные в Арку Новичков, было оказано незначительное воздействие. Заклятие, видимо, было настроено на вашу магическую ауру, и самоуничтожилось сразу же после того, как вы прошли через арку.

– Значит, никаких следов того, кто создал это заклятие, вы найти не сумели? – голос Беньямина стал еще холоднее и жестче.

Ректор вздрогнул всем своим невысоким округлым телом и развел пухлыми руками:

– Невозможно установить автора заклинания, которое уже не существует… но мы продолжаем опрашивать сотрудников и пытаемся методом исключения выяснить, кто мог добраться до кристаллов арки и повлиять на наложенные на них заклятия переноса…

– Теперь у комиссии, которую вы, ректор Баркбитл, обещали создать, работы будет вдвое больше. Кстати, полагаю, мой отец пожелает познакомиться с ее членами. Прямо сегодня. – Этими словами Бен окончательно добил и без того испуганного ректора, который уже утирал стекающий с висков пот тонким надушенным платочком с вензелями.

– Вот! Комиссия! Я сейчас же призову ее сюда! – поклялся ректор и завозился, доставая из кармана мантии артефакт связи.

– Успехов в расследовании, – кивнул мужчине Беньямин и обернулся к нам. – Идемте, друзья. Думаю, Луизанне не помешает присесть отдохнуть.

Мы молча пошли вместе с принцем к беседкам. Разговаривать нам не хотелось, зато каждому было, о чем подумать.

13. Обувь с подвохом

Из четырех беседок занята оказалась одна – крайняя справа. Не сговариваясь, мы дружно свернули к крайней слева. Уселись на простых деревянных скамьях.

– Кому и чем ты не угодил, Бен? – разглядывая принца, будто диковинку, задумчиво высказался Леонард.

– Самим своим существованием? – нерадостно хмыкнул Беньямин.

– Так ты ведь не вчера родился. Тебе семнадцатый год пошел, как и всем нам. Почему ты стал кому-то помехой только сейчас? – продолжал настаивать на своем Лео.

– А это как раз понятно, – вмешалась я. – О том, что Триединый одарил наследника магией, стало известно только после церемонии разблокирования Дара. Бездарный принц никому не помешал бы, а вот магистр, владеющий стихией огня и способный подчинить королевские регалии...

– Это первое, – вздохнул Бен, подтверждая мои слова. – Второе – добраться до меня в академии намного проще, чем в защищенном крыле дворца, где я рос. Прямых покушений на меня здесь пока не устраивали, но вот магические ловушки кто-то явно приготовил заранее. Кто-то, кому хорошо известно расписание мероприятий для адептов первого года обучения…

– А оно каждый раз новое? – уточнила я.

Никто из друзей ответить мне не успел. Вместо них ответил возникший словно из ниоткуда куратор, магистр О'Ринэль:

– Расписание каждый год одно и то же. Смотрю, вы уже оправились от испуга и пытаетесь рассуждать. Это очень хорошее качество для будущих магов.

Мы вскочили, чтобы поприветствовать магистра, и обнаружили, что вместе с ним появилась и метресса Лоул – куратор Леонарда и Луизанны. Поклонившись наставникам, мы предоставили слово принцу, и он коротко и четко обрисовал магистрам картину того, что случилось.

Метресса Лоул оказалась очень проницательной женщиной.

– Никто из вас не мог спровоцировать рост морщеборода, – заявила она. – Но у одного из вас наверняка оказалось с собой что-то такое, от чего исходит аура болезни или смерти живого неразумного существа. Это может быть любой предмет одежды, но, скорее всего, обувь. Так что давайте-ка вы все четверо переоденетесь, а ваши костюмы мы отнесем в алхимическую лабораторию. Пусть наши специалисты поколдуют над ними...

Кураторы провели нас до нашего дома, где их почтительно поприветствовал тьют Бурхок. Требовать, чтобы магистры переобулись, он не посмел. Зато мигом накрыл для них чай в гостиной.

– Пока молодые неумехи будут возиться, вы как раз подкрепитесь, – хлопотал вокруг наших наставников брауни.

– Мы, между прочим, едва не погибли! – заявил ему Лео.

– Кто-то покушался на моего хозяина и его друзей?! – брауни подлетел к Беньямину, схватил его за руку. – Дайте моему народу особые полномочия, ваше высочество! Я поговорю со своими родичами: они обыщут все дома и корпуса академии и, если ловушки устроены внутри помещений – мы их обязательно найдем и обезвредим!

– Полномочия может дать только ректор или мой отец. Думаю, император не откажется от вашей помощи, тьют Бурхок. – Бен пожал крохотному старичку руку и пошел наверх.

Лео, Лу и я поспешили следом.

Чтобы не слишком выделяться на фоне других адептов, я надела второй комплект академической формы – с юбкой до колена. А вот на ноги обула полусапожки, которые купили мне мои родители. Невысокий устойчивый каблучок, прекрасно выделанная кожа – ногам будет тепло и удобно. Но главное – вряд ли кто-то мог добраться до моих вещей и испортить эту пару обуви.

Спустившись вниз, я обнаружила, что парни тоже предпочли обувь, привезенную с собой из дома, и только Луизанна неловко переминалась с ноги на ногу, явно жалея, что ей придется портить осенней сыростью летние туфельки-балетки.

– Так… Лу, ты почему мне не сказала, что у тебя ничего нет про запас? – возмутилась метресса Лоул, заметив смущение девушки. – Прошу простить нас, господа, но мы должны побывать на складе.

С этими словами метресса Лоул взяла Леонарда и Луизанну под руки, что-то шепнула, открывая портал, и увела в него наших друзей.

Магистр О'Ринэль жестом подозвал к себе меня и Бена.

– Беньямин, Орнелла. Как куратор вашей двойки, я освобождаю вас от ношения амулета-поглотителя. Лучше вы что-нибудь заморозите или подожжете, чем погибнете сами. Вместо этого я подготовил для вас охранные амулеты. При любом чрезмерном выплеске магии они будут закрывать вас магическим пологом. Плюс в каждом амулете встроен портальный кристалл, заряда которого хватит либо на перенос туда и обратно на одного человека, либо на перенос двух человек в одну сторону. Расстояние переноса почти не ограничено, но знать об этом никому не нужно. В империи таких амулетов всего пять – вместе с вашими. Наденьте.

Мы с принцем отдали куратору амулеты-поглотители, а вместо них надели защитные. Я помогла застегнуть замочек цепочки Беньямину, а потом передала парню свою цепочку и убрала с шеи косу, чтобы напарник помог мне.

Магистр О'Ринэль, увидев, как встает у меня за спиной Бен и кладет мне на плечи руки, сделал шаг к нам, словно хотел оказаться на месте Бена, но тут же остановился, отвернулся к окну, сжал подоконник вмиг побелевшими пальцами…

Магистр злится? Но почему?..

Мне вдруг вспомнился день разблокировки дара, обсерватория в Анттрефе, пальцы Вейла О'Ринэля, прикасающиеся к моим ключицам, его учащенное дыхание… тогда я подумала, что это было лишь желание помочь, но теперь та картинка виделась мне в новом свете.

«Прекрати, Нель! – приказала я себе. – Не выдумывай то, чего нет. Что-то в последнее время воображение у тебя больно бурное. То тебе крылья за спиной куратора мерещатся, то мнится, что он к тебе небезразличен…»

Тем временем, магистр заговорил внезапно охрипшим голосом:

– И еще. В случае, если ваши амулеты сработают, я это почувствую и буду знать, что с вами что-то произошло, так что без помощи, как сегодня утром, уже не останетесь. Помните об этом и не спешите геройствовать с угрозой для жизни. Договорились?

– Да, куратор, – кивнула я. – Благодарю.

– Мы вам очень признательны, магистр О'Ринэль, – добавил принц.

– Не стоит благодарить. Это моя святая обязанность – сохранить своим подопечным здоровье и жизнь. – Говоря это, мужчина смотрел мне в глаза, и отчего-то мне показалось, что за меня магистр волнуется и переживает чуть-чуть больше, чем за Бена. Может, потому что я – дева, и кажусь более слабой и беззащитной?

Вскоре после этого вернулась метресса Лоул и Лу с Лео.

– Так, молодежь! – целительница пошевелила пальцами, и вокруг ее рук засияла магическая аура защиты. – Сейчас мы с магистром О'Ринэлем переправим вашу одежду и обувь в лабораторию, потом вернемся за вами. Ознакомительная прогулка по академии вот-вот начнется. Думаю, нам следует отправиться на нее вместе со всеми.

– Согласен, – подтвердил наш с Беном куратор.

***

К тому времени, как мы закончили переодеваться и в сопровождении кураторов вернулись на площадку перед столовой, там уже собралась вся сотня адептов-новичков, наших однокурсников. Их неторопливо распределяли на группы по два с половиной десятка человек четверо магистров.

Стоило нам появиться, как к Беньямину поспешила уже знакомая нам мистрис Жисселия инг Сервиль со своей подругой, а вслед за ней подтянулись еще несколько дев и юношей – все нарочито завитые, напомаженные, лощеные. Даже академическая форма не могла скрыть их высокомерия по отношению к менее родовитым адептам.

– Ваше высоч…

– Бен!

– Прости, Беньямин. Мы тебя ждали! – подплыла к моему напарнику Жисселия. – Ты ведь не против, чтобы я и мои друзья сопровождали тебя во время прогулки?

Мистрис инг Сервиль словно невзначай пристроилась слева от принца и взялась за его локоть. Ее друзья собрались было оттеснить меня, но Бен не позволил: отнял руку у Жисселии, поймал мою ладонь и прижал ее к своему боку, показывая, что никого не намерен пускать на мое место.

– Разумеется, Жисселия, – холодно улыбаясь, заявил он после этого, – вы все, – он обвел взглядом притихших зазнаек-аристократов, – можете присоединиться к компании моих друзей на время прогулки.

– А ты представишь их нам, Бен? – пытаясь удержать на лице сладкую улыбку, проворковала мистрис инг Сервиль.

– С удовольствием. – Бен чуть выдвинул меня вперед и уважительным тоном проговорил: – моя напарница, мистрис Орнелла инг Сельтон.

– Кто ваши родители, Орнелла? – тут же решил разобраться в моем происхождении парень среднего роста и очень плотного сложения.

– Для начала вам следовало бы представиться самому, – напомнил юноше о правилах этикета принц.

– Я – Маркус, старший сын виконта инг Эвирата, – со значением произнес парень.

Надо сказать, впечатления ни на меня, ни на моих друзей его титул не произвел.

Более того! Леонард, задетый высокомерием адепта, насмешливо заметил:

– Маркус! Кажется, ваш отец, виконт инг Эвират, часто бывает с прошениями при дворе моего дедушки, герцога Жутерданского?

– А… кхе… – Маркус запнулся, его щекастое лицо пошло красными пятнами. – Не с прошениями, а с предложениями о рационализации севооборота на полях в западной части герцогства…

– Да-да, простите, я запамятовал. Леонард инг Рингер к вашим услугам. – Лео галантно поклонился, сумев вложить в свой поклон немалую долю насмешки.

Маркус вынужденно ответил еще более низким поклоном.

– Господа адепты! В путь! – прозвучала команда, и мы обнаружили, что три другие группы уже разошлись в разные стороны, а нас ждет незнакомый магистр.

Впрочем, мужчина тут же представился:

– Меня зовут Арден инг Файтон, я – магистр и декан боевого факультета. Кто-то из вас, господа адепты, обязательно придет ко мне учиться на третьем курсе. А пока я покажу вам нашу высшую королевскую школу магии и ритуалистики!

В словах мужчины прозвучала гордость за свою академию, и мне это понравилось.

Мы нестройной толпой двинулись вслед за магистром Файтоном. Магистр О'Ринэль и метресса Лоул замыкали наше шествие.

– Интересно, кто этот горбун и женщина рядом с ним? – состроив пренебрежительную гримаску, оглянулась на них Жисселия.

– Это магистр О'Ринэль, наш с Орнеллой куратор, и метресса Лоул, главный целитель и куратор Леонарда и Луизанны, – сдержанно отозвался Бен.

– Как?! Этот немощный калека – ваш куратор? Но почему ты согласился, Бен? Ты ведь мог потребовать, чтобы тебе назначили кого-то более… подходящего! Не такого… безобразного! – Жисселия передернула плечиками, показывая свое отношение к магистру.

Беньямин нашел мои пальцы, переплел их со своими, сделал несколько глубоких вздохов, успокаивая свой гнев, и только потом ответил Жисселии – самым холодным и непререкаемым тоном:

– Если бы вы, мистрис Жисселия, были бы юношей – за такие слова я вызвал бы вас на дуэль! Соблаговолите взять свои слова обратно!

– Но ваше высочество! Я ведь сказала правду! Вам, наследнику престола, нужны лучшие наставники! – захлопала ресничками дева.

– Если вы оцениваете силу и мастерство мага по его внешности, это заставляет меня сомневаться в вашем уме, мистрис! – отрезал принц.

– Я… не хотела сказать, что магистр О'Ринэль плох как преподаватель… – тут же пошла на попятную мистрис Зазнайка.

– Тебе лучше вообще десять раз подумать, прежде чем что-то говорить, Жисселия, – неожиданно вмешался Леонард.

Мы с Лу слегка кивнули, выражая согласие с его словами.

– Значит, все против меня! Ну что же, Беньямин! Я позабочусь, чтобы при дворе твоего батюшки узнали, как ты позволяешь разговаривать своим друзьям с дочерью герцога Софланского!

– Еще и ябеда… – пробормотала Лу себе под нос, но ее все услышали.

Лео и Бен не смогли сдержать улыбок, а Жисселия, схватив под руку свою подругу, демонстративно ушла вперед, делая вид, что не желает никого из нас видеть.

Дышать сразу стало легче, словно вместе с шлейфом духов, которыми облила себя дочь герцога Софланского, развеялась и удушливая сырость туманного осеннего утра. Теперь, когда нас не отвлекала болтовня мистрис Зазнайки, мы смогли прислушаться к тому, что говорил магистр инг Файтон.

А говорил он о том, что несколько веков назад, когда империя Труонард была совсем юной, первый император решил открыть высшую магическую школу для одаренных детей из простых семей, которые не могли себе позволить оплачивать обучение своих талантливых детей у кого-то из магистров.

Получалось, что когда-то «КоШМаР» был учебным заведением для простолюдинов без родословных. Однако уже через десяток лет стало ясно, что учебная программа составлена так удачно, а магистры-наставники так мудры и талантливы, что из королевской магической школы выходят куда более сильные маги, чем те, кто обучался в частном порядке.

– К тому же, у первого императора был наследник, и мудрый правитель, чтобы поднять престиж созданной им школы, отправил своего сына учиться в ней. С тех пор стало традицией, что принцы из рода Вайолант обучаются у нас в академии! – магистр инг Файтон оглянулся на задумчивого Беньямина. – Не так ли, адепт инг Вайолант?

– Все так, магистр инг Файтон, – кивнул мой напарник. – Для меня большая честь быть продолжателем этой славной традиции.

До обеда мы успели обойти почти всю территорию КоШМаРа, побывали в лекционном корпусе, посетили академическую обсерваторию, в которой находились лаборатории некромантов, алхимиков и – на верхнем этаже – звездочетов, взглянули издалека на лабиринты – Зеленый и Ночной. Прошлись по оранжерее и посетили бестиарий – зоопарк с редкими магическими тварями.

Наконец, прогулка была завершена, а все четыре группы снова собрались возле столовой.

– Прошу вас пройти в обеденную залу, господа адепты, – объявил магистр Файтон. – Сразу после обеда приходите в лекторий на первую лекцию, посвященную введению в общее магознание. Читать ее будет первый заместитель ректора, заведующий кафедрой общего магознания, магистр Олдстамп.

Услышав фамилию магистра, я невольно хрюкнула, ведь она означала «старый пень»! Друзья, сообразив, почему я смеюсь, тоже заулыбались. Так, посмеиваясь, мы и вошли в столовую, где заняли тот же столик, что и в прошлый раз.

Обед прошел мирно. Жисселия не приближалась: продолжала дуться на Бена и на Леонарда. Все детки особо родовитых аристократов, которые объединились вокруг мистрис Зазнайки, тоже старательно делали вид, что не замечают принца, хотя сами то и дело бросали в нашу сторону любопытные, а порой и неприязненные взгляды.

Впрочем, нам было не до них. Мы с нетерпением ждали первую лекцию, сразу после которой был обещан день открытых дверей – последняя возможность увидеться с родными перед длительной разлукой и долгими месяцами учебы.

Правда, ни к Луизанне, ни к Леонарду никто не придет. Зато будет мой батюшка, да и Беньямин собирался представить всех нас своему отцу, и я уже заранее трепетала при мысли, что мне предстоит разговаривать с самим императором Труонарда! А у Лу так и вообще аппетит пропал при мысли о таком знакомстве…

14. Лекция и знакомство с императором

Лекторий. Аудитория номер один. Огромное помещение, в котором ряды столов для адептов ступенями уходят вверх. Внизу – небольшой подиум с кафедрой и огромная, во всю стену, доска с магическим покрытием, на котором по желанию лектора высвечиваются то схемы, то формулы, то изображения того, о чем говорит лектор.

Магистр Олдстамп, заведующий кафедрой общего магознания, внешне полностью соответствовал своей фамилии – он казался древним, как мощи Святых Старцев. Его кожа была покрыта морщинами, как кора трехсотлетнего дуба, а белесая поросль на голове и щеках напоминала мох.

– Прошу рассаживаться, господа адепты, – прокаркал он дребезжащим старческим голосом, который явно был усилен каким-то заклинанием и хорошо слышен даже на самом верху. – Сегодня можете ничего не записывать. Многое из того, о чем я буду сегодня говорить, вам уже известно, а многое вы запомните сразу, потому что это напрямую касается каждого из вас...

Мы вчетвером решили не прятаться на верхних рядах, но и на первый ряд не пошли – устроились в пятом ряду. Я на всякий случай открыла большой блокнот с листами в клеточку и приготовила нестираемый карандаш.

Как только в воздухе раздался хрустальный перезвон, означавший начало занятия, двери аудитории, повинуясь жесту магистра, захлопнулись.

– Опаздывать на занятия у нас в академии не принято, – игнорируя стук кого-то из нерасторопных адептов, не успевших войти, объявил профессор Олдстамп. – За каждый пропуск полагается отработка. А теперь перейдем к лекции. Итак, что вы знаете о магии?.. В чем ее суть? Кто-то может ответить?

Желающих высказать свое мнение оказалось неожиданно много. Магистр выслушал всех, потом приступил к лекции. Он рассказал, что, по мнению современных ученых, магия – это один из многих видов энергии, а магический Дар, которым наделил нас Триединый – это способность впускать в себя магические потоки и преобразовывать их силой своего намерения.

– Принято выделять всего три уровня силы Дара – второй, первый и высший, – сообщил нам магистр Олдстамп. – Чем больше потоков вы способны пропустить через себя и преобразовать, тем выше ваш уровень.

– А как же тогда выгорание? Что выгорает, если магическая энергия находится вне нас? – раздался голос из зала.

– Отличный вопрос! – каркнул наш лектор. – Своевременный! Каждый маг – проводник, пропускающий потоки магии через свои каналы. Вот они-то и перегорают при чрезмерных нагрузках.

– И все? Дар утрачен навсегда? – раздался еще один голос.

– К сожалению, при полном выгорании каналы уже не восстанавливаются. Во всяком случае, истории такие случаи не известны, – покачал головой магистр. – И это – одна из причин того, что Дар позволено разблокировать только в шестнадцать лет – после достижения совершеннолетия. В прошлом очень много подающих надежды юных магов выгорали еще в детстве, потому что дети плохо владеют собой и не умеют вовремя останавливаться...

Далее магистр рассказал, что Источник, который каждый из нас видел во время инициации Дара – это наш личный энергетический центр, в который вливаются магические потоки, и из которого маг черпает силу для совершения магических действий, и что силу можно использовать в «сыром» виде, не преобразуя, а можно направлять с помощью заклятий, рун и прочих формул.

– Задача академии – научить вас, господа адепты, разумно и осторожно распоряжаться своим Даром, – говорил магистр, – филигранно владеть магией и получать точно то, что было задумано.

Лекция, хоть и была долгой, но оказалась очень увлекательной, и весь наш курс слушал ее с большим интересом. Но прошло положенное время, и в воздухе раздался хрустальный перезвон.

– Следующая наша встреча состоится через два дня в такое же время, – объявил магистр Олдстамп. – Впрочем, вы узнаете это из расписания, которое найдете сегодня вечером на столах в своих комнатах. А сейчас – время открытых дверей. Спешите ко входу, встречайте своих родных и близких!

***

К воротам, ведущим на территорию академии, пришел почти весь наш курс. Адепты выстроились в два ряда по обе стороны от дорожки и с нетерпением ждали появления гостей. Первым, как и следовало ожидать, в медленно разъехавшиеся створки ворот вошел Иринарх инг Вайолант, император Труонарда.

Его императорское величество сопровождали четыре мага-боевика – личная охрана, первый и второй советники, а еще – незнакомый мне чернявый парень, на вид – чуть старше нас с Беном.

– Кто это? – разглядывая молодого человека, поинтересовалась я.

– Мой сводный старший брат, признанный бастард Императора, Эйнорран инг Адри, – тихо, но с теплом в голосе, ответил Беньямин.

Я ожидала, что напарник выйдет из строя, подойдет к императору, но парень оставался на месте и лишь сжал неожиданно крепко мою ладонь.

– Ты почему не идешь к отцу? – удивилась я.

– Сейчас не время… – Бен вздохнул. – Нельзя нарушать торжественность шествия. Отца встретит сам ректор, сопроводит в зал, где состоится вечерний прием в честь начала учебного года – там я и подойду.

Император со свитой прошел мимо, лишь издалека окинув Беньямина внимательным взглядом и чуть кивнув ему в знак приветствия. В этот момент я порадовалась, что мой батюшка – простой маг-погодник, и мне не придется ждать несколько часов, чтобы получить возможность подбежать к нему, обнять, прижаться к надежной отцовской груди…

И, когда Стефиан инг Сельтон показался на мощеной разноцветными плитками дорожке, я, забыв обо всем, бросилась к нему навстречу, а он открыл мне свои родные объятия.

– Батюшка! Как же я соскучилась!

В тот миг я не боялась показаться смешной или наивной. Просто подбежала, обняла отца, вдохнула знакомый запах и согрелась теплом сильных рук, приподнявших и покруживших меня – как в детстве!

– И я соскучился, Нель, звездочка моя! – ответил батюшка, поставил меня на землю и, взяв за плечи, осмотрел сверху донизу: – тебе к лицу форма академии, дочка! Ну, как ты тут? Как твои новые знакомые?

– Ой, они тоже хотят увидеть тебя! К Лео и Лу никто не приехал, а отец Бена пока занят, так что мы вчетвером лишь тебя дожидались! – затараторила я. – Или ты хотел со мной наедине пообщаться?

– Зачем же наедине? Лучше познакомь меня со своим напарником. Ты же того сероглазого блондина выбрала, я правильно понимаю?

– Да, батюшка. Его Беньямин зовут. Вон он стоит – вместе с Леонардом и Луизанной...

Мы с батюшкой вместе двинулись к моим друзьям, которые так и стояли втроем среди бросившихся врассыпную адептов, встречающих свою родню, и ждали нас.

– Чувствую, тебе есть чем со мной поделиться, дочка, – заметив мое нетерпение, заметил отец.

– Ой, есть! – кивнула я. – Новостей у нас – полная телега!

Я подвела отца к друзьям и первым делом представила ему Бена:

– Знакомься, батюшка: Беньямин инг Вайолант, мой друг и напарник!

– А еще – наследный принц Труонарда, – кивнул отец, серьезно глядя в лицо моего друга. – Рад знакомству, ваше высочество.

– Прошу вас, не надо церемоний! – Бен поспешно протянул руку для рукопожатия, не давая батюшке возможности поклониться согласно требованиям придворного этикета. – Я здесь – такой же адепт, как и все. Зовите меня Бен.

– Договорились, – кивнул Стефиан инг Сельтон, и я увидела на его лице добрую улыбку: похоже, отцу понравилось, что мой напарник не задается и не желает выделяться среди сокурсников.

Леонарда и Луизанну отец поприветствовал как старых знакомых, и мы уже собрались было вести батюшку в наш дом, где поселились вчетвером, но тут перед принцем возникло огненное перо. Теперь мы знали: это – магический вестник-проводник.

– Похоже, меня призывает его императорское величество, – Беньямин запнулся, явно не зная, что ему делать: он не мог ослушаться и отказаться от встречи со своим облеченным властью родителем, но и с нами расставаться не желал. – Пойдете со мной?

– Думаю, это будет правильно, – кивнул мой батюшка, и мы сменили направление, отказавшись от плана показать отцу наш дом.

Император дожидался нас в зале приемов, где специально для него установили некое подобие трона. Правда, сидеть его величеству, видимо, не слишком хотелось, и он прогуливался по украшенному лентами, цветами и магическими разноцветными огнями помещению – пока еще пустому.

– Подойдите, – кивнул милостиво всей нашей компании, едва мы впятером ступили на порог.

Мы приблизились: Бен впереди, остальные – на шаг позади.

– Ну, здравствуй, сын! – его величество обнял Беньямина за плечи и на миг прижал к своей груди. – Вижу, у тебя появились первые друзья в академии! Представишь их мне?

Вопреки моим опасениям, знакомство шло легко, и даже Луизанна сумела изобразить довольно изящный книксен и не упасть в обморок от осознания, что ей целует пальчики сам Иринарх инг Вайолант, император Труонарда.

– Может, и меня представишь своим друзьям, братишка? – внезапно раздался откуда-то сбоку незнакомый голос, который показался мне звучным и каким-то слишком уж приветливым.

– Да я сам тебя представлю, – обернулся к нему император. – Знакомьтесь, господа: мой старший сын, Эйнорран инг Адри.

Первым поздороваться к Эйноррану подошел Беньямин. По его радостной улыбке и сияющему взгляду я поняла, что он любит старшего брата и доверяет ему.

Сначала мне показалось, что бастард императора – смуглый черноволосый парень с немного резкими, но привлекательными чертами лица – отвечает Бену такой же искренней братской любовью. Однако, когда Бен обнял Эйноррана – тот чуть заметно поморщился, а в его черных глазах мелькнуло и тут же исчезло что-то нехорошее.

«Мне показалось. Это тени так падают», – попыталась убедить себя я, ведь на лице бастарда уже сияла приветливая обезоруживающая улыбка. Только вот сердце все равно сжималось от предчувствия грядущих неприятностей…

– Ну, вот, все познакомились, теперь настало время поговорить, – приглашая нас в соседнюю небольшую комнату, где был сервирован чай со сладостями, заявил император.

Разумеется, отказаться от этого приглашения никто не посмел.

15. Чаепитие по-императорски

За столом расселись, невольно соблюдая некоторый порядок: во главе – сам правитель Труонарда, по левую руку от него – старший сын-бастард, по правую – младший сын-наследник. Рядом с Эйнорраном уселся Леонард, а подле Беньямина – мой отец. Мы с Луизанной оказались дальше всего, но нас это не расстраивало: Лу была только рада, что ее почти не видно, а я сочувствовала подруге и намеревалась поддерживать ее, чем смогу.

Специально приставленные слуги разлили чай по чашкам, помогли нам наполнить свои тарелки вкусностями. Я уже предвкушала первый глоток ароматной бодрящей жидкости, но была остановлена властным приказом его императорского величества:

– Прошу, господа, не торопиться. Сейчас мои маги проверят все блюда, убедятся, что в них нет никаких ядов и магических вредных воздействий, потом можно будет угощаться.

Четверка магов-охранников начала обходить стол, проверяя напитки и сладости с помощью каких-то артефактов. Императорской семье, похоже, такие проверки казались делом привычным, а вот у меня начисто пропал аппетит. Я вдруг поняла, что не смогу взять ничего со стола, несмотря на особую изысканность поданных на него лакомств.

Тем временем император обратился к Беньямину:

– Сын, ректор Баркбитл обмолвился, что вчера и сегодня ты и твои друзья успешно избежали чьих-то злых шуток. Расскажешь подробнее, о чем речь?

– На то, что магические ловушки, которые попались нам на пути – всего лишь злая шутка, я не поставил бы и десятую часть малого тиария, – нахмурился Бен, но говорить продолжал нарочито спокойно. – Если бы не помощь и магические способности моих друзей – скорее всего, отец, я бы с тобой за этим столом уже не сидел.

– Что?! На твою жизнь покушались? – император отодвинул от себя и чашку с вигур-чаем, и блюдо с маленькими пирожными. На кончиках его пальцев заиграли огоньки – похоже, он с трудом удерживался от того, чтобы испепелить все вокруг. – И Баркбитл смеет делать вид, что ничего особенного не происходит?! Излагай, сын! Подробно! Только погоди, пока к нам присоединятся мои советники...

Советников, которые остались в праздничной зале, пригласили за стол, и Беньямин приступил к рассказу, а я схватила батюшку за руку: ох, не так я собиралась поведать ему о наших с Беном приключениях в лабиринте! Подготовила бы как-то, смягчила… Теперь же маг-погодник Стефиан инг Сельтон сидел, тоже забыв о чае, грозно сжимал кулаки, часто дышал и едва сдерживался, чтобы не выплеснуть свое недовольство на самого императора!

– Баркбитла сюда! Быстро! – потребовал, дослушав до конца историю наших с Беном злоключений, Иринарх инг Вайолант. – И, кстати, у тебя, Беньямин, должен уже быть куратор? – Принц кивнул. – Его я тоже хочу видеть!

– Заодно позовите и метрессу Лоул, – добавил Бен. – Возможно, ей уже передали результаты изучения нашей одежды и обуви.

Желание пить чай окончательно пропало – у всех. Мы сидели и в напряженной тишине ждали появления ректора и кураторов.

Батюшка судорожно сжимал мою ладонь и, сжав челюсти, грозно хмурился. На принца он теперь поглядывал без прежней симпатии, и это меня беспокоило: как бы отец не вздумал потребовать, чтобы мне дали другого напарника!

Весь наш курс уже разделился на двойки, и разбивать другую пару было бы ужасно некрасиво. А еще хуже – предать доверие друга и бросить его одного перед лицом опасности. Я на это никогда не соглашусь!

Наконец, двери открылись, и в комнату вошел, точнее, почти вбежал, кланяясь на ходу, ректор Баркбитл – как всегда, утирая бисеринки пота на висках надушенным платочком с вензелями. Следом за ним спокойно, не теряя достоинства, вошли магистр О'Ринэль и метресса Лоул.

– Ректор инг Баркбитл! – Император встал и грозно навис над коротышкой. – Как вы посмели вводить меня в заблуждение?

– Н-но я не понимаю, о чем вы, ваше величество! – засуетился ректор.

– О том, что моему наследнику уже дважды лишь чудом удалось спастись от гибели! И это вы называете злыми шутками?!

– Но ведь… адепты… юнцы неразумные… они могли не подумать, насколько это опасно...

– Вы уверены, что вот эти смертельные ловушки – дело рук адептов?

– Ну, а как же, ваше величество?! Кто еще мог додуматься до таких пакостей? – продолжал настаивать на своем ректор. – Я, кстати, создал комиссию, которую обязал разобраться и найти негодников, чтобы потом примерно наказать их!

Император рыкнул гневно, но все же справился с собой и перевел взгляд на наших кураторов.

– А вы, магистры, что думаете? Тоже считаете, что покушения на жизнь Наследника – всего лишь забавы юных магов?

– Нет, ваше величество, – слегка поклонился ему магистр О'Ринэль. – Я склонен считать, что все куда серьезнее. И намерен защищать адепта инг Вайоланта и его напарницу всеми доступными способами!

– Я тоже подозреваю, что Наследнику грозит опасность, – кивнула метресса Лоул. – Мне только что передали результаты исследования из алхимической лаборатории. Нашим специалистам удалось установить, что кожаные сапоги, предоставленные принцу академией, были изготовлены из кожи смертельно больного животного, так что не удивительно, что морщебород среагировал на эманации смерти, сохранившиеся даже после обработки …

– Значит, так. – Император снова повернулся к ректору. – Я хочу, чтобы комиссия в кратчайшие сроки разобралась с тем, как эти сапоги оказались на складе, а затем – у моего сына! Вы должны выявить всех причастных к этому делу и назвать мне имена. Дальше с подозреваемыми будут работать сильнейшие маги-менталисты Труонарда!

– Да, ваше величество! Как прикажете! – тут же начал кланяться ректор Баркбитл.

– Идите! – отпустил его император.

Как только пухлый коротышка скрылся за дверью, Иринарх инг Вайолант кивнул нашим кураторам:

– Присаживайтесь, господа магистры, и поведайте мне, что вы намерены предпринять, чтобы защитить моего сына и его напарницу?

Людей в комнате стало слишком много: советники императора, его охрана, брат-бастард и даже жмущиеся в своих нишах молчаливые и незаметные, как тени, лакеи.

– Бен, – я тронула принца за руку. – Может, не стоит нам здесь говорить об этом? К тому же, тьют Бурхок тоже обещал что-нибудь выяснить…

– Ты права, Нель, – согласился Беньямин и тут же обратился к императору: – Отец, предлагаю тебе побывать в домике, который занял я с друзьями, и продолжить этот разговор там.

Иринарх инг Вайолант ненадолго задумался, обвел взглядом своих охранников, советников, кивнул:

– Хорошо. Эйнорран, господа советники, вы остаетесь здесь. Остальные – со мной.

– Но батюшка! Как адепт академии, я могу оказаться вам полезен! – попытался навязаться к нам в компанию брат-бастард.

Я даже сжала крепче, чем нужно, руку Бена, который как раз решил помочь мне встать из-за стола, так мне не хотелось, чтобы Эйнорран шел с нами.

– Нет, сын. Оставайся на торжестве, общайся с друзьями. С нами будут магистр О'Ринэль и метресса Лоул. Этого достаточно.

Его величество направился к выходу, мы – следом.

– Я потом расскажу тебе, что было, Эйнор, – пообещал старшему брату Беньямин, проходя мимо.

Тот с облегчением улыбнулся.

– Хорошо, братишка. Должен же я знать, как и чем тебе помочь в случае чего, – хлопнул он по плечу Бена.

«Ну уж нет! Постараюсь убедить напарника, что откровенничать с Эйнорраном не стоит! – пообещала себе я. – Чем меньше людей знает, как мы планируем защищаться, тем меньше шансов, что нам сумеют навредить!»

В доме нас встречал тьют Бурхок. Узнав, что в гости явился сам император, кроха-брауни немного загордился, особенно когда его величество пожаловал нашему тьюту большой золотой тиарий и внимательно выслушал доклад, из которого следовало, что ни в одном из зданий академии Бурхок и его родичи не нашли никаких магических ловушек.

– В этом есть своя логика, – заметил на это магистр О'Ринэль. – Нам следует признать, что наш противник хитер и опасен. Главную ставку он, несомненно, делал на Ночной лабиринт боевиков. Выжить в нем необученные адепты-первогодки могли только по чистой случайности. Вторая ловушка – заросли морщеборода – была подготовлена на всякий случай, если вдруг что-то сорвется, и Бен сумеет выжить в лабиринте.

– Значит, вы полагаете, что больше ловушек нет? – уточнил император.

– Заранее заготовленных – думаю, больше нет. Но это не значит, что тот, кто открыл охоту на его высочество, откажется от своей цели. – Куратор покачал головой. – Сейчас все зависит от нас. Чем скорее мы выясним, кто стоит за покушениями, тем больше шансов избежать беды.

– Забрать сына из академии я не могу: его Дар разблокирован, и Беньямин должен учиться. Причем чем скорее ты, Бен, овладеешь магией, тем лучше для тебя, – Император усадил Беньямина подле себя и положил ладонь ему на плечо. На лице правителя читалась отеческая любовь. – Могу приставить к тебе, сын, пару верных нам сильных и опытных магов-охранников.

– Может, не надо, отец? Я так надеялся, что смогу учиться на равных с остальными адептами, ничем не выделяясь… К тому же, магистр О'Ринэль сделал для нас с Орнеллой защитные амулеты, так что теперь добраться до нас будет не так просто!

– Амулеты – это хорошо. Но давай договоримся так: если в ближайшее время мы не найдем того, кто желает от тебя избавиться, а попытки покушений будут продолжаться – я все же приставлю к тебе охрану.

– Хорошо, ваше величество. Я буду надеяться, что этого не понадобится. – Принц нахмурился, а следом помрачнел и его отец.

Я уж думала, что на этом обсуждение закончится, но тут заговорил магистр О'Ринэль:

– Возможно, ваше высочество, вам следовало бы согласиться на охрану сразу. Один из охранников мог бы стать заодно и вашим напарником. Так мы обезопасили бы мистрис инг Сельтон. Мне бы не хотелось, чтобы Орнелла продолжала подставляться под удары, направленные на вас.

– Согласен! – тут же поддержал магистра мой батюшка.

– Зато я – не согласна! – не выдержала и возмутилась я. – Почему моего мнения никто не спрашивает? Я чувствую, что должна быть рядом с Беном!

Принц побледнел. Взглянул на меня с болью, но все же предложил:

– Нель, я пойму, если… ты и правда не обязана рисковать… обещаю, что не буду таить ни зла, ни обиды.

– Я клялась, Бен, быть твоим другом и напарником, и не собираюсь отказываться от своих слов!

Глаза Бена увлажнились. Он часто заморгал, подошел и молча обнял меня, прижал к своему плечу. Его холодные пальцы едва ощутимо подрагивали. Эти молчаливые объятия лучше всяких слов показали мне, насколько рад напарник моему решению.

Батюшка поник. Вздохнул тяжко:

– Я горжусь тобой, дочка. Но иногда думаю, что лучше бы мы с матушкой меньше читали тебе историй о чести и благородстве…

– Мы со всем справимся, отец! – заверила я. – Вот увидишь!

– Да и мы с Лу в стороне не останемся! Всюду будем ходить с Нель и Беном! – добавил Леонард.

Император, похоже, был растроган не меньше принца:

– Я рад, сын, что тебе повезло найти настоящих друзей. Что ж. Пора возвращаться в зал торжеств. Мы все должны присутствовать на Церемонии Посвящения и на празднике в честь новых адептов академии.

Н16. Церемония посвящения

Ко времени, когда мы вернулись в Зал Торжеств, там уже собрались все наши сокурсники и гости академии. Ждали только его величество. Он вошел в высокую двустворчатую дверь под звуки фанфар и величественно прошествовал по ковровой дорожке к трону.

Мы, выждав несколько мгновений, тихо и незаметно просочились следом и остались стоять сбоку от дорожки, почти у самых дверей.

Его императорское величество остановился подле стоящего на возвышении трона, украшенного гербом Труонарда, обвел взглядом собравшихся и заговорил.

Тишина в зале стояла такая, что он мог бы говорить шепотом – его все равно услышали бы даже в самых дальних углах зала. Но голос императора звучал твердо и уверенно:

– Господа адепты! Сегодня вы вступаете в ряды имперского магического братства, становитесь элитой нашего общества. Империя и высшая Королевская Школа Магии и Ритуалистики даст вам главное – умение развивать свой Дар и владеть им. Потом вы будете оттачивать это умение всю жизнь. И мы верим, что каждый из вас послужит во славу своей страны и императора. Готовы ли вы принять Посвящение, которое обяжет вас быть достойными последователями своих наставников, использовать свой Дар исключительно во благо империи и ее народу?

Напряжение в зале возрастало с каждым словом, которое произносил Иринарх инг Вайолант. И, когда он вскинул вверх руку с открытой ладонью, обращенной к слушателям, и спросил громко «Принимаете ли вы посвящение?» – все адепты в едином порыве ответили трижды, так же вскидывая руки:

– Принимаю! Принимаю! Принимаю!

– Да будет с вами милость Триединого! – отсалютовал нам император и уселся на трон.

Вперед выступил распорядитель торжественного вечера.

– Дорогие адепты! – возвестил он. – Сейчас в этом зале вас ждет праздничное угощение, магические номера, подготовленные адептами старших курсов, и музыкально-танцевальный вечер, а завершится празднество грандиозным фейерверком. Отдыхайте, развлекайтесь, знакомьтесь!

В зале зазвучала музыка, на свободном пространстве перед возвышением, где сидел император, закружились в плавном и величественном танце пары. Из стен по периметру зала выдвинулись столы, предлагая адептам принять участие в фуршете.

Чего только не было на этих столах! Повара академии расстарались и приготовили бутерброды-канапе на шпажках, изысканные корзиночки из песочного теста с мясными, фруктовыми и овощными начинками, миниатюрные пирожные и засахаренные сладости!

Даже мы с Леонардом были впечатлены, а у бедной Луизанны, которая до поступления в академию, похоже, ни разу не ела досыта, глаза просто разбежались! Она настолько растерялась, что так и стояла, издали рассматривая угощения и не смея приблизиться к ним.

Зато к нам поспешил подойти Эйнорран инг Адри.

– Поздравляю, Беньямин! Теперь ты – полноправный адепт! – сам, первый обнял он Бена. – Надеюсь, ты не против, если я проведу этот вечер с тобой и твоими друзьями?

– Эйнор! Конечно же, присоединяйся! – обрадовался принц.

– В таком случае, милые мистрис, позвольте мне позаботиться об угощении для вас, – бастард улыбнулся мне и Лу. – Что бы вы хотели попробовать?

– Снежного краба! – выдохнула Луизанна. – И… вон тех белых пирожных, которые выглядят как комочки снега…

– А, «Рафинелло»! – догадался Эйнор. – Заказ принят. Смотрите!

Мы с любопытством повернулись туда, куда показывал юноша, и с открытыми ртами стали наблюдать за тем, как пара корзиночек с начинкой из снежного краба поднялись с трехэтажной горки и перелетели на свободную тарелку-менажницу. На нее же переместились четыре пирожных-«Рафинелло». Менажница плавно взмыла в воздух, поплыла над головами в нашу сторону и опустилась прямо в подставленные ладони Луизанны.

– Это… как вы это сделали, мастер инг Адри? – глаза подруги сверкали таким восхищением, что бедный Леонард нахмурился и прикусил губу. Он пока ничем особенным удивить свою напарницу не мог.

– Я – маг-левитатор, – скромно сообщил бастард. – Если получится, то мой дар разовьется до уровня мага-портальщика. А пока я могу поднимать и перемещать самые разные предметы, даже такие тяжелые, как груженая телега. Но с телегой управиться проще, чем с такими маленькими и хрупкими штуками, как корзиночки и пирожные.

– Это восхитительно! – Лу, слушая Эйноррана, одновременно забросила в рот первую корзиночку, прожевала и проглотила ее, так что мы не поняли, к чему относилось ее восхищение – к способностям брата Бена или к угощению.

Бастард перевел взгляд на меня:

– Ну, а вы, Орнелла, чего желаете?

Я вопросительно глянула на Беньямина: не будет ли он против, что за мной поухаживает его старший брат. Бен спокойно кивнул, и я заказала корзинку со свежими ягодами, украшенными взбитыми сливками, и пару канапе с сыром, мясом и зеленью. Правда, второй раз фокус, проделанный Эйнорраном, уже не произвел такого впечатления. Парень понял это, и предложил:

– Идем, Бен, возьмем что-нибудь для себя и принесем нашим прекрасным мистрис напитки. Заодно расскажешь мне, что решили делать с угрозой очередного покушения на тебя. Придумали, как защитить?

– Все еще думают, а пока куратор дал нам с напарницей защитные амулеты… – начал рассказывать Бен.

И тут я вдруг поняла, что сейчас принц откроет своему сводному незаконнорожденному брату все свойства наших амулетов. Надо было срочно что-то предпринять!

– Ой! Ой-ой-ой! – запищала я, завертелась на месте, делая вид, что пытаюсь вытрясти что-то из туфельки, – как же колется!

Принц и бастард, словно сговорившись, вместе присели, едва не столкнувшись лбами, и потянулись к моей ноге.

– Я сам! – впервые забыв об обожании, Бен взглянул на Эйнора с недовольным и даже угрожающим видом. – Я в состоянии позаботиться о своей напарнице!

– Да-да, разумеется! Прости, брат, – Эйнор отдернул руки. – Пойду все же, принесу для всех нас напитки.

Бастард ушел. Я схватилась за локоть Лео и позволила принцу снять с меня балетку. Бен долго тряс ее, крутил в руках, разглядывал…

– Не понимаю, – признал, наконец. – Вроде ничего не падало… Ты уверена, что там что-то было, Нель?

– Не ругайся, Бен, – скорчив жалостливую гримаску, попросила я. – Прости, но я не хотела, чтобы ты рассказал брату о свойствах наших амулетов.

– Почему?! – Бен резко вскочил, уставился на меня своим характерным взглядом – цепким, ищущим. – Ты в чем-то подозреваешь Эйноррана?

– Нет, что ты! Для этого я его слишком мало знаю, – я положила пальцы на грудь напарника, пытаясь успокоить друга. – Просто… мало ли кому он может проговориться – не нарочно, а случайно. Чем меньше тех, кому известно о том, каким способом тебя стараются обезопасить, Бен, тем лучше!

– Нель права, Беньямин! – поддержал меня Лео. – Нам пока слишком мало известно, и доверять мы можем только кураторам, твоему отцу и друг другу.

– Я никогда ничего не скрывал от брата, – вздохнул принц. – Даже не знаю, как ему объяснить, почему я вдруг решил что-то утаить от него – и не обидеть этим!

– Скажи, что и сам пока не знаешь, – предложила Лу.

Впрочем, Эйнорран, который вернулся с напитками, возвращаться к вопросу не стал. Наверное, решил расспросить младшего брата позже, когда вокруг будет не так шумно.

– Угощайтесь! – предложил он, показывая на поднос, на котором стояли бокалы с каким-то напитком, похожим на ягодный морс. – Это традиционный напиток магов – сидр из плодов ингенвии. Помогает восстановить магические силы и пробудить Дар.

Восстановить силы никому из нас не мешало, так что бокалы мы разобрали охотно, а когда они опустели, Эйнор собрал их на поднос и отлевитировал на специальный столик для использованной посуды.

Зазвучала медленная мелодия. В центре зала снова закружились пары.

– Позволишь мне пригласить тебя на танец, Орнелла? Если, конечно, мой брат не против? – Эйнорран протянул мне руку.

Я растерялась от очередного и слишком явного знака внимания. Неужели бастард императора решил приударить за мной?!

17. Фейерверк

Танцевать Эйнорран умел и двигался прекрасно: мягко, но уверенно. Он легко кружил меня под приятную мелодию, время от времени отпуская от себя и удерживая лишь за кончики пальцев, а затем привлекая обратно к своей груди.

Краем глаза я заметила, что мой батюшка пригласил на танец метрессу Лоул, Леонард вовлек в круг танцующих смущенную донельзя, неловко переступающую с ноги на ногу Луизанну, а к Беньямину подошла и напросилась на танец Жисселия инг Сервиль. Воспитанный принц не смог отказать деве, и теперь с натянуто-вежливой улыбкой отвечал на ее расспросы.

Куратор тихо беседовал с императором и время от времени бросал на меня нечитаемые взгляды. И пусть я не могла понять, какие чувство испытывает магистр О'Ринэль, провожая взглядом нас с Эйнорраном, но мне было приятно, что я под присмотром сразу двух надежных мужчин – отца и наставника.

Эйнорран тоже не собирался молчать: начал расспрашивать меня о том, откуда я родом, кто мои родители и как так вышло, что я стала напарницей его младшего брата. Чувствуя легкое головокружение то ли от духоты, то ли от сидра, о своих родителях я рассказала все, как есть. Правда, все же умолчала о том, что я – приемная дочь.

– У мага-погодника и магички-природницы родилось дитя с Даром, отличным от родительского? – удивился Эйнор.

Наблюдательный! Вроде бы улыбается так непринужденно, легкомысленно, но сразу заметил несоответствия в моем рассказе.

– Я слышала, так бывает, – делая вид, что смутилась, и опуская глаза вниз, ответила ему с такой же милой улыбкой. – А вы, мастер Эйнорран, унаследовали свой Дар от матери? Ведь его величество, насколько мне известно, владеет стихией огня и магией внушения, но не способен левитировать предметы…

Брату принца не понравилось, что я попыталась перевести разговор на его собственные способности.

– О да, моя мать была одаренной, как и отец, – нехотя признал он. – В ее роду были маги-портальщики, но сама она могла лишь перемещать из одного места в другое неживые предметы не тяжелее почтового свитка.

– А как сейчас поживает ваша матушка? – тут же задала я следующий вопрос. И снова попала в точку: говорить о матери бастард явно не хотел.

– Матушка благополучно здравствует и тихо проживает в имении моего приемного отца, барона инг Силента. – сообщил он и тут же поспешил заговорить о другом: – Приходилось ли вам раньше наблюдать фейерверки, мистрис инг Сельтон?

– Да, граф Сеймур Монтойя всегда устраивал их у себя в Анттрефе в последний день осенней ярмарки.

– Замечательно! Но таких фейерверков, как у нас в академии, вы наверняка еще не видели. Хотите, я проведу вас на крышу обсерватории? Оттуда они будут смотреться намного лучше, чем со ступеней ректорского корпуса.

– О, я думаю, Беньямину, Леонарду и Луизанне ваше предложение очень понравится! – я сделала вид, что не заметила желания бастарда увести меня от друзей. Что-что, а играть в недомолвки и непонимание в небольших селах умеют не хуже, чем при дворе!

Эйнорран нахмурился:

– Я надеялся, что мы пойдем с вами вдвоем, Орнелла! Это ведь так романтично: вы, я, высокое звездное небо и расцветающие в небе яркие соцветия салюта!.. Давайте сбежим от всех, и это небольшое приключение станет нашей с вами тайной? – к концу этой прочувствованной речи парень снова улыбался.

Его улыбка обещала много больше, чем невинное любование огненным представлением. Большой палец бастарда медленно поглаживал внутреннюю сторону моей ладошки, улыбка стала томной и соблазнительной, а взгляд потемнел, намекая на мужской интерес.

Наверное, окажись на моем месте мистрис Жисселия или одна из ее подруг – они сразу бы ответили согласием. Еще бы! Кто из юных дев откажется принять ухаживания сына императора? Пусть даже внебрачного, но зато – одаренного мага?

Вот только я не собиралась подводить своих друзей, отца, кураторов и заставлять их метаться по академии, гадая, куда я запропастилась. А еще… пусть я пока не могла понять, кто мне нравится больше – мой напарник или наш загадочный куратор, скрывающий свою внешность за иллюзией, но для Эйноррана в моем сердце места точно не было! Ни уголка!

Внутренний голос – особое чувство, позволяющее предугадать истину, подсказывал мне, что интерес бастарда ко мне не настоящий. Парень просто преследует какие-то свои цели и хочет воспользоваться мной, как пешкой в игре. Нет уж! Этого я ему не позволю!

– Извините, мастер инг Адри. Я не могу принять ваше приглашение, – склонилась я в поклоне перед бастардом: танец как раз закончился. – Мы с друзьями условились, что не будем разлучаться без крайней необходимости.

– Понимаю, – кивнул Эйнорран, хотя было видно: мой ответ его совсем не обрадовал. – В таком случае, давайте хотя бы перейдем на «ты». Зовите меня просто – Эйнор. И – я приглашаю на крышу обсерватории всю вашу дружную четверку!

– Хорошо, Эйнор. Ты тоже можешь звать меня по имени. А Беньямин и Лео с Лу наверняка будут рады твоему предложению. – Я послала парню очередную милую улыбку и вместе с ним подошла к своему батюшке, возле которого уже стояли Леонард и Луизанна.

Вскоре к нам присоединился и Бен.

– Следующий танец ты отдашь мне, Нель! – воскликнул горячо принц. – А потом я хочу уйти отсюда – куда угодно, лишь бы не видеть этих приторных, как патока, улыбок и не слышать придушенного лепета «ах! Ваше высочество!»

– Жаль, что ты так мало ценишь желание молодых аристократов подружиться с тобой, Беньямин, – хмыкнул Эйнорран. – Однажды они займут места своих родителей и станут опорой трона.

– Опора трона – преданные ему маги и воины, а еще лендлорды, которые, если ты не заметил, почти не бывают во дворце, а не придворные лизоблюды, готовые ради теплого местечка выцарапать друг другу глаза и выпустить кишки! – вспыхнул Бен.

Понимая, что этот спор идет между братьями уже не в первый раз, я легонечко сжала локоть напарника:

– Ты хотел пригласить меня на танец, Беньямин! – напомнила ему негромко.

– Да, Нель! Идем! – принц перехватил мою ладонь и повел в круг.

Эйнор с напряженной улыбкой смотрел нам вслед.

...Танцевать с Беньямином было восхитительно приятно! Он двигался не менее грациозно, чем его старший брат. Только, в отличие от Эйноррана, не лапал меня взглядом, не обливал с ног до головы сладкими улыбками и словами. Даже разные танцевальные па он исполнял не красуясь, а словно бы мимоходом, и от этого они получались намного более естественными.

– Как же хорошо с тобой, Нель! – пройдя первый круг, заявил Бен. – Мы с тобой танцуем уже две минуты, а ты еще ни разу не вздохнула томно, не хлопала ресничками и не пыталась прижаться ко мне…

– Ну, я могла бы… – мне захотелось немного поддразнить слишком уж серьезного Бена.

– Да?.. – принц немного растерялся. – Зачем вы, девушки, это делаете?

– Это называется флирт, Беньямин. Как, не выходя за рамки приличий, ну или выходя совсем чуть-чуть, дать мужчине понять, что он тебе интересен?

– Значит, если ты со мной не флиртуешь – я тебе не интересен? – тут же надулся напарник. – Ну, благодарю, Нель.

– Я вижу, что тебе сейчас не до флирта, Бен, – мне и в самом деле казалось, что мысли напарника заняты совсем другими проблемами. – И, знаешь, мне тоже неспокойно и есть над чем поразмыслить...

Произнеся эти слова, я невольно покосилась на Эйноррана, который теперь танцевал с Луизанной. Бен заметил мой взгляд.

– О чем вы говорили с Эйнором? – поинтересовался он.

– О том, откуда я родом, и кто мои родители. О его матери. Правда, о ней он не очень охотно рассказывал…

– Да, для брата это болезненные воспоминания, – с сочувствием произнес Бен.

– Почему? Он ведь жил с ней до пятнадцати лет, да? И считался сыном барона инг Силента. Только потом император признал его своим сыном.

– Да, Нель. Вот только… я слышал, что ни отчим, ни собственная мать не интересовались им. У Эйнора есть младшие брат и сестра – родные дети барона. Вот их любили и баловали…

– Даже не представляю, насколько обидно было твоему брату, – вздохнула я. – Знаешь, иногда я жалела, что у меня нет брата или сестры, но иногда думаю: а как бы я делила с ними родительскую любовь?

Беньямин ненадолго задумался.

– Пожалуй, я тоже не могу себе представить, каково это. Когда Эйнорран в возрасте пятнадцати лет прибыл ко дворцу, он сразу подружился и со мной, и с моим отцом. Мне было двенадцать, я всего полгода, как потерял мать, и появление старшего брата помогло мне пережить горечь потери. Я им восхищался, Нель! Мы спасали друг друга от одиночества, когда наш батюшка был занят, а занят он почти всегда...

– А сейчас? Ты по-прежнему восхищаешься братом? Все-таки четыре года прошло…

– Сейчас, конечно же, меньше. К тому же, с тех пор, как Эйнор поступил в академию, я его почти не видел. Мы немного отдалились, но я надеялся, что, когда тоже стану адептом – мы с ним сблизимся снова!

В этот момент мне ужасно захотелось рассказать Бену, что его братец откровенно заигрывал со мной и предлагал прогуляться вдвоем на крышу обсерватории. Но я так и не смогла сказать об этом напарнику. Не решилась. Вдруг Беньямин подумает, что я хочу поссорить его с братом, которого он так любит? Нет! Я пока помолчу и понаблюдаю со стороны. Может быть даже, поделюсь своими сомнениями с Лео и Лу, но напарнику не скажу ни слова.

Пока мы таким образом беседовали с Беном, танец закончился.

– А теперь берем Лео, Лу и бежим отсюда! – подводя меня к моему батюшке, поторопил Бен.

– Куда это вы собрались бежать, молодежь? – тут же заинтересовался мой отец.

– Я пригласил вашу дочь и ее друзей на смотровую площадку, которая находится на крыше академической обсерватории, – вместо меня ответил приблизившийся к нам бастард. – Оттуда фейерверки будут смотреться особенно впечатляюще!

– Ах, да, помню, – батюшка ностальгически усмехнулся. – Мне, как погоднику, приходилось бывать там много раз.

– Пойдем с нами, отец! – воодушевилась я. – Вспомнишь, как это было! Нам будет веселее, и никто не обвинит, что отправились туда без присмотра взрослых.

– Ну, если твои друзья не против…

– Мы только за! – тепло улыбнулся моему батюшке принц.

Эйнорран тоже улыбался, но глаза его оставались холодными. Похоже, после того, как я отказалась идти с ним вдвоем, ему стало все равно, сколько еще народу присоединится к нашей компании.

– Давайте прихватим с собой каких-нибудь угощений, – предложил он.

Я и Лу пошли вместе с Эйнором, чтобы выбрать новые угощения, и вскоре заставленный менажницами и стаканами с фруктовым напитком поднос плавно взмыл в воздух и поплыл перед нами в сторону выхода.

Бастард так и левитировал поднос всю дорогу, пока мы добирались до обсерватории и поднимались на смотровую площадку. Только когда мы оказались наверху, он позволил своей ноше аккуратно опуститься на высокую скамью.

– Ну, вот, немного полюбуемся ночными видами, угостимся, а там уже и фейерверк начнется, – заметил он и повел рукой вокруг: – освещенная ночными светильниками территория академии – это очень красиво, не правда ли?

– Да! Тут так здорово! – искренне восхитилась Лу, и мы дружно согласились.

На свежем воздухе головокружение, вызванное то ли духотой, то ли сидром, быстро развеялось, зато разыгрался аппетит, и мы с удовольствием подкрепились прихваченными с фуршетного стола закусками.

Эйноррану, однако, было не до еды. Он какое-то время прохаживался по площадке, потом снова подошел к нам и будто невзначай поинтересовался:

– Кстати, друзья, вы уже сумели понять, в какой области будете развивать свой Дар? Если кто-то из вас – будущий маг-левитатор или портальщик, могу предложить помощь в овладении силой!

– Насколько я поняла, ни у кого из нас нет Дара, похожего на твой, Эйнор, – поспешила ответить я прежде, чем друзья начнут рассказывать парню, кто и на что способен. – Но за предложение – благодарим! Кстати, что-то зябко становится. Чувствуется, что осень в разгаре.

Наверху, на открытой всем ветрам площадке, и в самом деле было прохладно.

Батюшка улыбнулся:

– Сейчас мы это исправим!

Он встал у ограждения, закрыл глаза, раскинул руки в стороны и несколько раз покрутил кистями рук, после чего плавно свел ладони вместе. Одновременно откуда-то на нас повеяло потоком теплого воздуха, который укрыл и окутал всю нашу компанию, словно невесомое одеяло. Мы повеселели.

– Ой, кажется, начинается! – воскликнула Луизанна, глядя в сторону главного корпуса, на ступени которого начали выходить группки адептов и преподавателей. – Сейчас будет фейерверк!

Пока друзья оглядывались, гадая, где же начнется огненное представление, я вспомнила о нашем с принцем кураторе. Ох! Мы ведь ушли, не предупредив его, куда идем и с кем! Я едва не хлопнула себя по лбу. И вдруг поняла, что мне очень хочется увидеть магистра О'Ринэля. Только как его высмотреть издали, да еще среди толпы?

Сама не знаю, откуда взялась такая мысль, но я обратилась к своему источнику, зачерпнула из него ладонями совсем немного магии, а потом подняла сложенные лодочкой ладони на уровень груди и попросила невидимую для других светящуюся воду подсказать мне, где находится тот, кого магия выбрала моим куратором. Тонкая невидимая нить потянулась от меня в сторону от главного корпуса, куда-то в тень.

Я присмотрелась – и увидела там, в тени, мужчину. Он, словно ощутив прикосновение моей магии, развернулся и стал смотреть на крышу обсерватории. В его позе и взгляде мне почудилась невысказанная тоска. В этот миг в небе над академией расцвели первые огненные цветы салютов. Но я смотрела не на них. Я стояла и не могла оторвать глаз от высокого прекрасно сложенного мужчины, от которого исходило удивительное сияние, а за его плечами реяли две темные тени, похожие на… крылья?!

18. Разумные магические расы

Мой чуткий сон нарушил хрустальный перезвон: сигнал, что пора вставать. Некоторое время я еще лежала с закрытыми глазами, вспоминая предыдущий вечер, прощание с батюшкой, во время которого не расплакалась только потому, что рядом был сам император. Иринарх инг Вайолант пожелал поближе познакомиться с отцом девы, которая стала напарницей его сына, и пригласил батюшку к себе во дворец.

Отбросив грустные мысли о том, что теперь я смогу увидеть моих дорогих родителей только через полгода, я сверилась с расписанием, умылась, собрала в ученическую сумку все необходимое и спустилась вниз. Одновременно со мной вышла из своей спальни и Луизанна.

– Как спалось? – улыбнулась мне подруга. Сама она выглядела свежей, бодрой и тоской по семье явно не мучилась.

– Хорошо, – кивнула я. – Идем на завтрак?

– Это куда это вы собрались? – раздался недовольный голосок нашего брауни. – Завтракать – дома! Я уже и стол накрыл!

Спорить с Бурхоком желающих не нашлось. К тому же, мы были уверены, что наш ворчливый покровитель не допустит, чтобы среди заказанных им блюд оказалась отравленная еда. Дождавшись Беньямина и Леонарда, мы дружно позавтракали у себя, а не в общей столовой.

Первой в расписании для всего первого курса значилась лекция по РМР – разумным магическим расам. Мне этот предмет был интересен еще со школы. Теперь же, когда я узнала, что наш с Беном куратор – не человек, моя любознательность увеличилась вдвое. Я шла на занятие и про себя надеялась, что профессор инг Олдант упомянет в своем рассказе о расе крылатых людей: раньше мне о них слышать не приходилось.

Лектории находились в главном корпусе, и я с удивлением обнаружила, что к нему стекается намного больше адептов, чем было зачислено на наш курс.

– День настал, Бен, Лео, мистрис! – окликнул нас кто-то, приветствуя согласно правилам высшего света. Мы остановились, обернулись. Увидели, что к нам приближается бастард.

– Вестимо, настал, Эйнор! – ответил Беньямин в тон. – Не знаешь, откуда столько незнакомых адептов?

– Традиционно учебный год у первого и второго курсов начинается с лекционной недели. Так что вы видите тех, кто поступил за год до вас.

– А остальные? – уточнила Лу.

– А остальным лекции читают в другое время и не всегда в лектории. К тому же, у нас с сегодняшнего дня начнутся семинары и практикумы.

Эйнорран решил пройти часть пути вместе с нами, объяснив, что ему в ту же сторону. Мы возражать не стали, и Эйнор взялся рассказывать нам, что всего в «КоШМаРе» шесть факультетов, и не все из них можно назвать магическими.

К примеру, стихийники, боевики, целители, артефакторы и рунные маги – стопроцентно магические направления. Ритуалисты, предсказатели, менталисты и темпиристы (маги, контролирующие время) – сверхмагические направления, для которых отдельных факультетов не создают, потому что из сотни поступивших в каждом направлении будет специализироваться не более пяти адептов.

Немагическим считался факультет межрасовых контактов, на котором готовили легатов – посланников, в чьи задачи входило установление дружественных связей с землями, в которых проживают отличные от нас, людей, разумные магические расы.

Приблизившись к лекторию, мы увидели, что на ступнях корпуса стоит Жисселия со своей свитой. Проходить в аудиторию она явно не торопилась, а заметив нас, заулыбалась и пошла навстречу. Глаза ее безразлично скользнули по мне и Лео с Лу, зато надолго задержались на Эйнорране, потом вернулись к принцу.

– Беньямин! – воскликнула она, всем своим видом показывая, что счастлива лицезреть моего напарника и его брата-бастарда. – День настал! Представишь меня своему брату?

– Разумеется. Эйнор, это дочь герцога инг Сервиля, мистрис Жисселия. Она тоже поступила в академию в этом году.

– Рад знакомству, прекрасная мистрис! – Эйнорран склонился в выверенном до градуса церемонном поклоне. – Какие у вас первые впечатления от нашей академии?

– Восхитительно! Правда, досадно, что на вчерашний торжественный вечер пришлось идти в академической форме… – Жисселия слегка передернула плечиками, давая понять, что скромные наряды не в ее вкусе. – Надеюсь, на зимний бал нам будет позволено явиться в бальных платьях!

– Уверяю вас, мистрис Жисселия: так и будет! – послал ей откровенно заинтересованный мужской взгляд Эйнорран. – Вы, несомненно, станете главным украшением этого бала!

Жисселия слегка порозовела от удовольствия: похоже, она привыкла, чтобы ей расточали комплименты, и чахла без них, как цветок без воды.

– Вы, если желаете, продолжайте, – Беньямин сделал шаг в сторону, увлекая за собой и меня. – А нам пора. Не хотелось бы опоздать к началу лекции.

– Нет-нет, я тоже иду! – тут же перестроилась мистрис инг Сервиль и помахала бастарду: – До встречи, мастер инг Адри.

– Для вас – просто Эйнор, – тут же поклонился бастард. – до скорой встречи, – выделил он голосом нужное слово.

Мы в сопровождении Жисселии, которая пристроилась справа от принца (слева шла я) поднялись по ступеням и прошли в лекторий. Следом за нами потянулась и свита герцогской дочки.

Пожалуй, Жисселия попыталась бы даже и усесться рядом с Беном, но тот вроде бы ненароком задержался, обратившись с незначительным вопросом к Луизанне, а Жисселия прошла вперед. Получилось, что справа от принца оказались Лу и Лео. Отталкивать их мистрис инг Сервиль не рискнула и вынуждена была двинуться дальше – уже без нас.

Правда, даже из этой ситуации она сумела извлечь выгоду: уселась на ряд ниже нашего и на одно место левее принца. Теперь, опустив взгляд, Беньямин был вынужден созерцать тонкую шейку с трогательным завитком, а когда Жисселия чуть оборачивалась и откидывалась назад – становились видны упругие холмики ее вполне оформившихся женских округлостей, обтянутые тонкой тканью блузки, на которой, словно невзначай, оказались расстегнуты две верхних пуговки. Жаль, что старания девы не произвели особого впечатления ни на Бена, ни на Лео.

За пару мгновений до звонка в аудиторию вошел профессор инг Олдант. Дверь за ним закрылась, отсекая нас от внешнего мира и оставляя лицом к лицу с этим взрослым, но еще не старым мужчиной, чьи чуть заостренные уши и раскосые зеленые глаза говорили о том, что сам он – не вполне человек.

Заметив любопытные взоры, профессор улыбнулся:

– Да, вы правы, господа адепты. Я – сын друэлина и человеческой женщины. Межрасовые браки, как вы, возможно слышали, редко, но случаются.

– Ах!.. – выдохнула девичья половина слушателей: профессор оказался высок, прекрасно сложен, а голос его звучал певуче и журчаще, словно ручей в лесной чащобе.

Признаюсь, я тоже залюбовалась экзотичной красотой нашего преподавателя, но это было лишь отвлеченное признание достоинств его внешности, без трепета в сердце и тумана в голове. С интересом глянула на Жисселию: а как она отнеслась к профессору. С удивлением обнаружила на лице девушки брезгливую гримаску.

– Смесок. Нечистая кровь, – фыркнула она так тихо, что я расслышала ее слова с трудом.

Однако у профессора инг Олданта слух оказался много тоньше нашего: он услышал все.

– Встаньте, адептка, и представьтесь, – направил он на мистрис Зазнайку острие своей деревянной указки.

– Жисселия инг Сервиль, – ответила аристократка, вставая, но не убирая с лица выражения высокомерного презрения.

– Вижу, мистрис инг Сервиль, вы полны предрассудков? Для мага это недопустимо. Чтобы поколебать вашу уверенность в превосходстве людей над другими разумными, для начала поручаю вам подготовить к следующему занятию доклад на тему: «Роль и значение перевертышей в борьбе с ледяными демонами Севера». Садитесь.

Жисселия, поджав губы, уселась на место.

Профессор же опустил указку и пару раз хлопнул открытой ладонью по столу. Из-под стола послышалось негромкое рычание, возня, а потом показалась… медвежья голова с по-человечески умными глазами. Медведь, точнее, медвелюд, встал на задние лапы, спустился с кафедры и двинулся к центральному проходу, делившему ряды аудитории на две части – правую и левую.

Он был огромен. Его бурая шерсть отливала медью. Передние лапы – тяжелые, когтистые – угрожающе приподнялись. Пасть приоткрылась, показывая желтые клыки величиной в мой мизинец.

– И-и-и… – тоненько пискнула одна из адепток, сидевшая в первом ряду и попыталась спрятаться под партой.

Медвелюд тут же обернулся к ней и закашлял, заурчал, содрогаясь всей своей мощной тушей. Я вдруг поняла, что он смеется!

Профессор тоже улыбался.

– Не нужно бояться, господа адепты. Это всего лишь иллюзия, – успокоил он. – Наш медвелюд не причинит вам вреда. Впрочем, живые перевертыши даже в своем зверином облике не набрасываются на других разумных без причины. Однако, они не терпят неуважения, так что, стоит вам показать свое пренебрежительное отношение, как вы наживете себе серьезного врага!

– Мне кажется, люди в этом плане не сильно отличаются от медведей, – шепнул мне на ухо напарник.

– Вы правы, адепт инг Вайолант, – тут же согласился профессор Олдант, снова доказывая, что слух у него очень чуткий. – Неуважения никто не любит. Не стесняйтесь, господа адепты, рассматривайте нашего медвелюда, а я расскажу вам о всех особенностях этой расы.

Иллюзия, почти неотличимая от живого существа, продолжала расхаживать между рядами, поворачиваясь и порыкивая, временами превращаясь в почти обычного человека – только слишком крупного и волосатого, а потом вновь становясь зверем. Профессор тем временем рассказывал о жизненном укладе медведей-перевертышей, об их верованиях, характере, жизненном укладе, боевых и магических способностях.

За медвелюдом последовал крылан, взлетевший прямо с преподавательского стола. Огромная летучая мышь с человеческим лицом и мохнатыми ушами наворачивала круги над нашими головами, и даже самые отчаянные храбрецы среди нас невольно вжимались в сиденья и порывались прикрыть головы руками, когда огромные перепончатые крылья хлопали над их макушками…

После крылана профессор Олдант показал нам нимавок и своих родичей – друэлинов. Лекция, занимавшая два академических часа, пролетела как одно мгновение.

– Надеюсь, господа адепты, мой рассказ оказался достаточно убедительным, чтобы вы все прониклись почтением к иным разумным магическим расам и осознали, что ваше отношение к окружающим способно рассказать многое о вашем воспитании и душевных качествах. Вопросы есть?

Наверное, если бы красавчик-друэлин не предложил нам задавать вопросы – я бы сумела удержаться. А так…

– Скажите, профессор Олдант, – встала со своего места. – А разве крыланы-перевертыши – единственная магическая разумная раса, имеющая крылья и способная летать?

Вспоминая реющие за спиной нашего с Беном куратора черные тени, я готова была поклясться, что они совсем не похожи на кожано-перепончатые крылья гигантских мышелюдей. Скорее, они имели перья, как птичьи, и сильнее всего напоминали мне белые крылья воинов-защитников Небесной Рати, какими их изображали в храмах Триединого.

– Я очень ценю в адептах, будущих магах, такое качество, как любознательность, – преподаватель окинул меня лукавым взглядом. – Давайте поступим так: те, кому интересно услышать ответ на вопрос мистрис…

– Инг Сельтон, – подсказала я.

– ...инг Сельтон, – повторил профессор, – останутся в аудитории. Остальные могут быть свободны.

Уйти не решился никто. Профессор улыбнулся, кивнул своим мыслям и приступил к рассказу...

19. Закрытые королевства

Из повествования магистра Олданта мы узнали, что далеко на западе, за горной грядой, расстилается широкая равнина, по величине почти такая же, как и вся наша империя. Заселена та равнина не так плотно, как Труонард, но и там есть человеческие королевства и небольшие города и княжества, населенные иными разумными магическими расами.

Еще западнее той равнины возвышается еще одна горная гряда – мощная, огромная, со своими горными плато, долинами и ущельями. Говорят, что та, вторая горная гряда обрывается прямиком в море, другого берега которого никто и никогда не видел. А в почти неприступных горных долинах тоже есть два королевства, в которых живут люди. Называются эти королевства Вастоун и Реглеодор.

Когда профессор Олдант произнес эти названия, мое сердце забилось взволнованно: я уже слышала их. Сначала – от магистра О'Ринэля, потом – от своих приемных родителей, которые сказали, что моя родная мать, по ее же словам, была родом из Реглеодора.

Пока я пыталась справиться с охватившим меня волнением, наш преподаватель продолжал говорить.

– Ближние горы, как мы называем гряду, которая отделяет нас от западной равнины, старые и не слишком высокие. Наши торговые караваны нередко ходят через них и привозят из западных стран различные редкости и диковинки. А вот Дальние горы находятся так далеко, что наши купцы до них добираются редко, а уж подняться по их склонам пока и вовсе никому не удавалось.

– Почему? – заинтересовался Беньямин.

– Потому, адепт инг Вайолант, что горы эти высокие и труднопроходимые. Но, главное, жители горных королевств делают все, чтобы в их горную долину не могли проникнуть чужаки.

– Они что-то скрывают? – задал мой напарник новый вопрос.

– Вполне возможно. Среди жителей равнинных королевств, расположенных поблизости от Дальних гор, гуляют легенды о крылатых людях, живущих где-то в горах. Поговаривают, что иногда над горными пиками можно увидеть кружащих в неизмеримой вышине существ с телом человека и темными, как ночь, крыльями хищной птицы.

При этих словах профессора я вдруг словно воочию представила себе фигуру магистра О'Ринэля, планирующего над горными долинами в потоках воздуха – с расправленными вширь огромными темными крыльями.

Дыхание перехватило: мне показалось, что вряд ли я смогла бы увидеть нечто более прекрасное, чем такое зрелище. Неужели наш куратор родом с Дальних гор? Оттуда же, откуда и женщина, носившая меня под своим сердцем и подарившая мне жизнь?! Но… у нее, у моей родной матери, не было крыльев, иначе матушка с батюшкой их обязательно заметили бы!

– А что говорят об этих крылатых людях жители горных королевств? Неужели они совсем не общаются с равнинными странами? – продолжил расспросы Бен, и я почувствовала горячую признательность к нему: сама я могла только жадно слушать и пытаться не выдать свое волнение.

– Ну, почему же не общаются? Горцы – так их называют жители равнинных королевств запада – периодически спускаются со склонов, которые сами же тщательно охраняют, посещают равнинные города, обмениваются товарами. Но ни разу среди них не было крылатых людей, а на все расспросы о темнокрылых существах горцы молчат или пожимают плечами, утверждая, что среди них крылатых нет, и видеть ничего такого им не приходилось. Кстати, интересный момент: горцы охотно берут в жены девушек с равнин, но с единственным условием…

– Каким же?.. – теперь уже и Лео решил проявить любопытство.

– Вышедшая за горца девушка навсегда покидает родительский дом. Уходит вместе с мужем, поднимается в горы и больше никогда не спускается с них. Понятно, что мало кто из родителей готов отдать свою дочь незнакомцам, отпустить в неизвестность без надежды когда-либо узнать о ее судьбе… теперь понимаете, почему Вастоун и Реглеодор называют закрытыми королевствами? Никто из равнинников, поднявшихся однажды в горы, уже не возвращался обратно. Никто из горцев ни разу не подтвердил, что им известно о существовании крылатых людей. И никто ни разу не видел темнокрылых вблизи – так, чтобы смело утверждать, что это действительно разумная магическая раса с человеческим телом.

Сразу после этого профессор Олдант объявил, что лекция закончена и отпустил нас на перерыв. Впрочем, мистрис Жисселию он попросил задержаться:

– Хочу облегчить вашу участь, адептка инг Сервиль, – заявил друэлин, сверкая своими раскосыми зелеными глазами. – Поэтому готов продиктовать список литературы: она поможет подготовиться к докладу, который вам предстоит прочесть перед своими сокурсниками через семь дней, на моей следующей лекции.

…Если я надеялась получить разгадку тайны нашего с Беном куратора, то после рассказа профессора Олданта вопросов, наоборот, стало еще больше. С трудом дотерпев до того момента, когда мы выйдем из лектория и останемся вчетвером, я тут же пристала к Беньямину:

– Ты понял, Бен?! Темнокрылых людей видели над Дальними горами! Думаю, куратор О'Ринэль родом именно оттуда!

– С чего ты взяла, Нель? – напарник воззрился на меня с искренним недоумением, и только тут я поняла, что не рассказала ему о своих странных видениях во время церемонии выбора и потом, во время фейерверка.

Поняла – и задумалась: а должна ли я делиться с принцем тем, что нечаянно увидела, почти подсмотрела? Если наш куратор так тщательно оберегает свою тайну – тайну существования расы темнокрылых, то стоит ли мне открывать ее не просто другу, а наследнику императорского престола?

– Ну, мне почему-то подумалось, что наш куратор настолько загадочен, что вполне мог бы оказаться одним из темнокрылых… – вздохнула я, а потом перевела разговор на другую тему: – так что у нас там дальше по расписанию?

– Занятие по рунической магии, – откликнулся Лео. – Но у нас есть немного свободного времени. Можем сходить в столовую попить чаю, а можем просто погулять по парку.

– О нет! Только не парк! Я бы не хотела снова попасть в заросли морщеборода! – поежилась Луизанна. – Давайте не будем рисковать без необходимости.

Мы дружно согласились с Лу и решили, что просто обойдем по кругу лекторий, а потом вернемся в уже знакомую аудиторию на следующее занятие.

Прогулка получилась тихой и приятной. Мы успели скрыться за углом лектория до того, как на порог корпуса вышла Жисселия, а больше навязываться в компанию к Беньямину никто не стал.

Прохаживаясь вдоль фасада лектория, я обсуждала с друзьями нашу первую лекцию и восхищалась мастерством, с которым были выполнены иллюзии. Леонард, который до этого считал свой дар малополезным, немного приободрился и заявил, что будет учиться и тренироваться до тех пор, пока не станет лучшим иллюзором империи.

Тем временем, настал час второй лекции, и мы поспешили вернуться в аудиторию и занять те же места, что и раньше. Нас ждало занятие по рунической магии, а вести его должен был наш куратор, магистр О'Ринэль. Он, как и предыдущий лектор, явился за пару мгновений до звонка.

Жисселия, завидев мужчину, скривилась и вздохнула:

– То смесок, то калека! У них тут что, нормальных преподавателей вообще нету?

– Придержи язык, Жис, иначе я найду способ тебе его укоротить, – одернул мистрис Зазнайку Леонард.

Я и не предполагала, что он может быть таким невежливым с девами-аристократками, но была согласна, что герцогская дочь заслуживает как минимум словесной порки.

Не знаю, расслышал ли магистр О'Ринэль наши перешептывания, виду он в любом случае не подал.

– Приготовьтесь быстро писать и аккуратно зарисовывать, господа адепты, – объявил он. – Материала будет много. Прежде всего изучим классификацию рун. Они делятся на две большие группы: прописные и подвесные. У кого-нибудь есть предположения, чем отличаются эти две группы?

Я подняла руку.

– Да, адептка инг Сельтон?

– Думаю, прописные руны – это те, которые наносятся на какую-то поверхность, – высказала я догадку.

– Верно. А подвесные? – бархатный баритон куратора звучал поощрительно.

– А подвесные, видимо, каким-то образом подвешиваются в воздухе, – смело выдала я. – Ну, вот как иллюзии.

– И это тоже верно, – подтвердил магистр. – Отличный ответ, мистрис инг Сельтон. Продолжим. И прописные, и подвесные руны могут быть простыми и сложными. Простые руны включают до пяти линий. Сложные – более пяти или геометрические фигуры: треугольники, круги, квадраты и так далее.

Мужчина повернулся к магической доске, щелкнул пальцами, и на ней высветились две таблички с рунами и их названиями.

– Пока что просто посмотрите на них, чтобы понять разницу между простыми и сложными рунами. В дальнейшем мы тщательно изучим каждую. А пока вернемся к классификации. Сложные подвесные руны могут быть двухмерными и трехмерными. Двухмерные получаются тогда, когда вы представляете в пространстве невидимую плоскость и пишете на ней обычную руну. Такие руны способны создавать практически все маги, освоившие начала рунической магии. А вот трехмерные руны представляют собой объемные фигуры, для создания которых необходимо иметь хорошую пространственную память. Овладеть магией трехмерных рун смогут единицы, потому что, чем сложнее руна, тем больше магической силы необходимо в нее влить, чтобы достичь нужного эффекта.

Услышав о трехмерных рунах, я внезапно поняла, для чего мои дорогие родители заказали мне у краснодеревщика в Анттрефе набор головоломок и конструктор, из которого можно было строить не просто домики – целые дворцы! Похоже, играя со мной, матушка и батюшка делали все, чтобы развить у меня то, что наш лектор назвал пространственной памятью.

– Ах, так вот для чего нужны были все эти пирамидки, головоломки и конструкторы! – подтверждая мою догадку, тихонечко воскликнул Беньямин.

– Точно! У меня тоже были! – согласился Леонард.

И только Луизанна тяжело вздохнула: вряд ли у нее вообще были хоть какие-то игрушки, кроме тряпичных кукол, тайком сшитых для девочки ее несчастной матерью.

Тем временем, магистр О'Ринэль продемонстрировал нам трехмерные руны, заодно объяснив, что руна, просто подвешенная в пространстве силой нашего воображения – это всего лишь заготовка. Только после того, как все энергетические узлы и линии руны будут напитаны силой, она начнет действовать.

– Сила магов-иллюзоров не только в их способности обмануть зрение и слух другого человека, – рассказал наш с Беном куратор. – Создав долговечную иллюзию руны и сделав ее невидимой для посторонних глаз, маг-иллюзор может оставить ее в нужном месте или постоянно носить с собой, а в нужный момент быстро активировать, не тратя время на создание пространственной структуры.

Лео, услышав эти слова, вдохновился еще больше. По его глазам я поняла, что он уже жаждет научиться работать с рунами. Впрочем, я тоже хотела этого, особенно после того, как магистр сообщил нам, что с рунами мы сможем начать работать уже в первом триместре первого года обучения.

– До тех пор, пока вы не овладели собственным Даром, руны будут вашим основным рабочим инструментом, – сообщил магистр О'Ринэль. – Да и позднее они вам пригодятся, потому что с помощью рун вы сможете оформить сырую, не измененную Даром силу в четко выстроенное намерение, которое и является тем толчком, который запускает магическое воздействие любого вида.

На этом лекция завершилась, и нас отпустили на обед.

20. Новые друзья

Во время обеда Жисселия с подругами уселась за соседний с нами столик – так, чтобы оказаться у Беньямина на глазах, и старательно демонстрировала ему свои утонченные манеры. На тарелке ее красовались пара листочков зелени, половинка томата и миниатюрный кусочек запеченного птичьего филе. Похоже, мистрис Сервиль решила показать, что ест она не больше, чем певчая птичка.

Готова поклясться: Бен всех этих уловок и ухищрений попросту не заметил! С ним снова здоровался каждый, кто мог хоть как-то претендовать на звание давешнего знакомого, ему слали льстивые и заискивающие улыбки.

К счастью, так вели себя не все, и я решила повнимательнее присмотреться к тем, кто не спешил прогибаться и лебезить перед наследником императора. Нас, конечно, и так четверо, но неплохо бы найти еще друзей, и я об этом позабочусь!

Несколько послеобеденных часов нам отвели под отдых, посещение библиотеки и самоподготовку, а перед ужином нам предстояло сдвоенное занятие по предмету, название которого мы тут же сократили до ТП – телесные практики.

Сразу после обеда мы посидели некоторое время в читальном зале библиотеки, изучая и конспектируя дополнительную литературу по рунической магии, рекомендованную к самостоятельному изучению, а потом поспешили в свой дом: переодеваться.

Когда мы с Луизанной вышли из своих спален, переодетые в специальные брючные костюмы, не стесняющие движений, и обутые в высокие ботинки на шнуровке, наши напарники уже дожидались нас внизу, у лестницы.

– Нель, Лу! Какие у вас стройные… – Леонард, не скрывая восхищенного и по-мужски заинтересованного взгляда, ел глазами наши ноги, – фигурки! Бен, дружище, чувствую, после сегодняшнего занятия нам с тобой придется драться, отгоняя от наших подруг слишком настойчивых поклонников!

– Отгоним! – кивнул принц. Его взгляд был не менее заинтересованным, чем у Лео. – Пусть только попытается кто-нибудь позволить себе лишнее!

Мы с Лу переглянулись, смутились, порозовели: неприкрытое восхищение парней было нам обеим очень приятно, но показывать мужчинам ноги выше колен – ужасно непривычно и от этого стыдно...

– Вы-то сами глазами своих дев не слопайте, защитнички! – раздался сварливый голос тьюта Бурхока, и… Бен с Лео покраснели тоже!

– Все. Нам пора, – чтобы прервать неловкое затянувшееся молчание, я сбежала по ступенькам, и первая направилась к двери. – Тьют Бурхок, мы ужинаем дома!

– Вот и хорошо, благодарю за милость, хозяюшка! – обрадовался наш ворчун.

Друзья молча вышли на порог вслед за мной.

На указанный в расписании тренировочный полигон мы явились чуть раньше назначенного часа. Впрочем, там собрался уже почти весь наш курс. Было заметно, что большинство дев чувствуют себя в тренировочной форме неуютно. Да и мне было слегка не по себе: все-таки в обыденной жизни все девы – от мала до велика – носили исключительно платья, юбки или сарафаны, а не эти ужасные штаны, почти вплотную облегающие бедра.

Мне стало любопытно: а как чувствует себя в такой одежде мистрис Зазнайка?

Я отыскала взглядом Жисселию и обнаружила, что та старательно прячется за спины своих подруг и явно не знает, как скрыть то, чего не позволяла разглядеть удлиненная юбка академической формы: коротковатые и откровенно кривые ноги!

Разумеется, будучи воспитанной мистрис, я не стала тыкать в Жис пальцем, но Луизанну за локоть ухватила и указала ей взглядом в нужную сторону. Лу, поняв, на что я намекаю, заметно повеселела:

– Знаешь, я опасалась, что Лео… он все-таки внук герцога… – пробормотала она. – Но теперь у меня есть хоть какое-то преимущество!

– Глупая ты, Лу! Твое главное преимущество – преданность и простота. Но стройные ножки со счета тоже сбрасывать не стоит, конечно!

Тут над полигоном разнесся зычный голос преподавателя телесных практик. Вел дисциплину магистр Лардж, судя по выправке и командному голосу – бывший вояка.

– Это что за стадо?! – рявкнул магистр. – А ну, стали в линию по росту! Девы – по левую руку от меня, парни – по правую!

Неохотно покинув свои маленькие группки, адепты стали бестолково суетиться, пытаясь выполнить команду. Магистр Лардж нетерпеливо похлопывал по бедру ладонью и явно с огромным усилием удерживался от едких комментариев.

Наконец, мы выстроились в две не очень ровные шеренги. Магистр прошелся между ними, разглядывая вначале парней, потом – дев.

– Неженки! Маменькины дочки-сыночки! – подытожил он недовольным голосом. – Ничего! Дядюшка Лардж из вас людей сделает! На первый-второй рассчитайсь!

Рассчитываться никто из нас не умел. Магистр закатил глаза, подошел, ткнул в грудь высокому, ширококостному и слегка неуклюжему парню:

– Первый! Повтори!

– Первый… – прошептал тот, сутулясь и смущаясь от обращенных на него взглядов.

– Громко! Четко! Первый!

– Первый! – в отчаянии выкрикнул наш несчастный сокурсник.

– Второй! – тут же перешел к его соседу магистр.

– Второй! – довольно громко и уверенно повторил тот.

Наконец, обе шеренги рассчитались.

– Вторые номера два шага назад! Разминка! – объявил дядюшка Лардж. – Двадцать приседаний, двадцать наклонов, двадцать рывков руками. Начали! Раз!.. Два!..

И нам, и парням мигом стало не до переглядываний и шепотков. Присесть или наклониться двадцать раз ни для меня, ни для Лу, ни для наших напарников проблемой не было. Вот только темп магистр задал такой, что мы едва успевали переводить дыхание!

После наклонов и приседаний последовали подтягивания, отжимания, прыжки через скакалку…

Потом, дав нам немного передохнуть, магистр Лардж объявил:

– А теперь – эстафета! Посмотрим, есть ли в вас командный дух!

Он разделил нас на четыре группы по двадцать пять человек, выстроил у одного края полигона и объяснил правила соревнования. Каждому из нас предстояло добежать до другого края полигона, ткнуть эстафетной палочкой в центр мишени, потом вернуться обратно и передать палочку следующему игроку.

К нашей с друзьями общей досаде, мы, все четверо, оказались в разных командах. Я должна была бежать пятой. За мной, шестым номером, стоял самый высокий и немного стеснительный парень, чем-то похожий на медвелюда в человеческой ипостаси.

– Стартуй плавно, – принялся нашептывать он мне на ухо, – разгон набирай постепенно. Дистанция длинная: береги дыхание. Ничего, что я тебе это все говорю? – он внезапно смутился собственной смелости.

– Все в порядке, благодарю за подсказки, – послала я ему признательную улыбку. – Я – Орнелла инг Сельтон, для тебя и других друзей – просто Нель.

– Бёдвар инг Натифарр – представился парень. – Можно просто Бёдвар.

– Отлично! – обрадовалась я, и рассмеялась, заметив ревнивый взгляд Бена, стоявшего десятым по счету в соседнем звене. – Все хорошо, Бен, – махнула рукой принцу.

Он нашел в себе силы улыбнуться в ответ, хотя взгляд его оставался напряженным.

– Выровнялись! – заслышав команду магистра Ларджа, мы перестали хихикать и перешептываться. – На старт! Внимание! Марш!

Первый бегун… второй, третий… наконец, эстафетная палочка оказалась у меня в руках, и я рванула с места. Бежать было легко: много двигаться мне было не внове, а предварительная разминка помогла разогреть мышцы. Я мчалась, чувствуя себя стрелой, рассекающей воздух. Мои соперники явно отстали.

Бросив взгляд через плечо, чтобы увидеть насколько удалось оторваться, я перестала смотреть под ноги, и моя правая нога попала в неглубокую ямку, невесть откуда взявшуюся на вроде бы ровной поверхности поля. Стопа подвернулась, ногу пронзила дикая боль, я потеряла равновесие и с криком упала на колени!

Тут же попыталась подняться, чтобы бежать дальше: по правилам, которые озвучил нам магистр, игрок не может передать эстафету следующему, пока не донесет палочку до мишени и не вернется к линии старта. Едва я попыталась шагнуть, как поврежденная нога подогнулась, и я со стоном снова опустилась на песок.

Святая чаша! Неужели из-за меня команда выбывает из соревнования?! Мои щеки залила краска стыда. Я снова попыталась встать, чтобы двинуться к проклятой мишени хоть на коленях, хоть на четвереньках. И обнаружила, что ко мне мчится Бедвар. Он подлетел, встал ко мне спиной:

– Запрыгивай мне на закорки, быстро!

Я послушно схватилась за его шею и обвила ногами талию парня. Магистр Лардж с интересом наблюдал за нами и молчал. Наверное, это означало, что правила эстафеты не запрещают челнам команды помогать друг другу.

– Держись крепко! – скомандовал Бедвар и рванул к мишени.

Подбежал, я тут же коснулась кончиком эстафетной палочки центра мишени и над ней загорелась пятая звездочка.

Бедвар развернулся и побежал обратно. Удивительно, но мчался он так, будто и не чувствовал моего веса у себя за спиной!

Подбежал к линии старта, аккуратно опустил меня на землю, забрал палочку и снова побежал к мишени. Кажется, его скорость удвоилась! Я пораженно смотрела вслед парню, и потому пропустила момент, когда Жисселия, оказавшаяся в команде Бена, получила эстафету и стартовала с места в карьер.

Она так старалась показать, что даже во время пробежки остается истинной леди, что во время движения пыталась изящно помахивать руками и в результате – выронила палочку! Та отлетела на несколько метров, и Жис пришлось свернуть с прямой линии, остановиться, наклониться…

Времени на это она потеряла, разумеется, меньше, чем наша команда, но все же заминка оказалась Бёдвару на руку: он опередил мистрис Зазнайку настолько, что, когда она подбегала к мишени, наш бегун уже пробежал половину обратного пути!

Бёдвар вернулся, передал эстафету следующему бегуну, подошел ко мне и уселся рядом: я по-прежнему не могла опереться на ногу, и поэтому вынуждена была наблюдать за ходом соревнований сидя на земле, к счастью – сухой.

– Сними ботинок, Нель, и покажи мне свою ногу, – попросил парень. – Я немного понимаю в травмах...

Голос парня звучал мягко, в лице читалась искреннее сочувствие, и я не стала возражать: распустила шнуровку, со стоном стянула обувь.

– Лодыжка уже опухает и синеет. Ты явно повредила связки, – озабоченно отметил Бедвар, ощупывая мою ногу и сгибая стопу в разные стороны. – Но переломов и вывихов нет, что радует. Сейчас я попробую немного снять боль: видел, как это делают мои старшие братья.

Парень положил свои огромные ладони на мою лодыжку, легонечко сжал ее. От его рук по коже побежала приятная успокаивающая прохлада. Она проникала внутрь сустава, прогоняла боль, окутывала ногу приятным онемением. Я с удивлением наблюдала за происходящим, вздыхая от облегчения.

– Ну, пока так, – отпустил, наконец, мою лодыжку Бедвар. – После занятия отнесу тебя к целителям.

– Ты очень помог мне, благодарю! Даже отек как будто уменьшился! – я погладила парня по руке. Он застенчиво улыбнулся.

Тем временем, Беньямин пробежал свою дистанцию и тоже примчался ко мне.

– Я очень признателен вам за помощь, мастер, – обратился он к Бёдвару, – но к целителям свою напарницу я доставлю сам!

– Бен, это Бёдвар инг Натифарр. Думаю, будет здорово, если он станет нашим другом! – я умоляюще заглянула в глаза принца.

Бен смягчился.

– Хорошо. Я – Беньямин инг Вайолант, – он протянул руку Бедвару, и тот охотно пожал ее.

– Ты не беспокойся, Бен, я твою напарницу не обижу, и тебя не подведу, – заявил парень. – У нас, северян, не принято отбивать девушек у друзей.

– Так ты из Норслима? – заинтересовался Беньямин.

– Да, пятый сын герцога Натифарра, – кивнул Бёдвар.

– Рад знакомству, Бёдвар! Я слышал о тебе и твоем роде от отца только хорошее! Прости, что сразу смотрел на тебя косо: я слишком дорожу Орнеллой и беспокоюсь за нее…

– Понимаю, – парень кивнул. – Я бы тоже отгонял от такой красотки соперников. А мне в напарники достался парень. Познакомлю вас, если захотите, после эстафеты.

– Разумеется, мы будем рады! – тут же ответила я, не дожидаясь, когда наш принц справится со своим чрезмерным недоверием.

– Да, – немного неуверенно кивнул Бен. – Будем рады.

Бен тоже уселся подле меня, и теперь мы уже втроем вернулись к наблюдению за ходом эстафеты.

Забавно, но неловкие и неудачные моменты случились не только со мной и Жисселией.

Один из бегунов команды, в которой был Лео, не рассчитал скорости и не просто прикоснулся к мишени палочкой, а ударился в нее всем телом, после чего назад вернулся, слегка пошатываясь. А у одного из членов команды, в которой была наша Луизанна, развязался шнурок, и парень, наступив на его конец, споткнулся и проехал пару шагов на животе.

В результате первое место заняла команда Леонарда, на втором месте оказалась команда Беньямина, а моя команда и команда Луизанны разделили третье место.

– Занятие закончено! – объявил магистр Лардж. – Все пострадавшие отправляются к целителям под моим контролем! Сопровождать разрешаю напарникам. Остальные – свободны!

Бедвар вздохнул: он, похоже, все же тревожился обо мне и надеялся донести меня до корпуса целителей.

– Приходи к нам на ужин, Бедвар, и приводи своего напарника! – пригласила я парня. – Пятый домик первого ряда!

– Да-да, приходи, надо же познакомиться ближе! – оживился наш общительный Лео, который уже стоял рядом. – И напарника не забудь прихватить!

– Хорошо, мы придем! – обрадовался инг Натифарр.

Беньямин подхватил меня на руки и зашагал в сторону целительского корпуса. Я с удовольствием заметила, что не стала для напарника непосильной ношей: он шагал легко, уверенно и почти не запыхался, даже когда преодолел ступени крыльца.

– Опять вы! – завидев нас с принцем, воскликнула метресса Лоул. – Что на этот раз?

21. Ужин в теплой компании

Магистр Лардж и двое парней, один из которых столкнулся с мишенью, а второй – проехался животом по гравию – отстали от нас ненамного, поэтому, оторвав взгляд от нас, метресса Лоул сразу заметила их.

– Еще пострадавшие? Магистр Лардж в своем репертуаре, – скривила она недовольно губы. – Сколько раз говорила ректору, что надо бы провести с нашим отставным воякой разъяснительную беседу, да все бестолку!

– То есть, это не впервой? – прищурил глаза Бен.

– Да каждый год одно и то же! Обращается с адептами-первокурсниками, как с солдатами-новобранцами! Ладно, несите, адепт инг Вайолант, свою напарницу в смотровую, а я сообщу вашему куратору…

– Зачем? Не надо! Ничего же страшного не случилось! – попыталась возразить я, отрывая голову от плеча принца. – Подумаешь – упала, подвернула ногу. Надо мне было под ноги смотреть внимательнее…

– Предоставьте мне самой решать, что надо, адептка инг Сельтон! Магистр О'Ринэль должен знать о любых ваших… приключениях. Тем более, что он впервые за шестнадцать лет решился участвовать в церемонии выбора куратора, для него такой опыт внове!

– И надо же было, чтобы в подопечные ему сразу достался наследник… – невесело усмехнулся Беньямин. – Возможно, магистр уже пожалел о своем решении взять подопечных.

– Не говорите ерунды, адепт инг Вайолант! – возмутилась метресса Лоул. – Марш в смотровую!

Пока Бен нес меня в указанном направлении, я переваривала услышанное. В том, что горбатый и не слишком здоровый с виду магистр не спешил становиться куратором, я не увидела ничего удивительного: все-таки присматривать за первокурсниками – дело хлопотное, утомительное. Серьезная нагрузка! Да и адепты могут отнестись неоднозначно.

Но что заставило магистра О'Ринэля передумать? Он знал, что в этом году в «КоШМаР» поступит принц, и понадеялся, что из пяти десятков кураторов мой напарник выберет именно его?

И, если магистр преподает в академии уже семнадцатый год, то сколько же ему на самом деле лет? Мне казалось, что тот высокий сияющий незнакомец с тенями за спиной выглядит довольно молодо, самое большое – лет на тридцать. А вот иллюзорная внешность добавляла ему еще пару десятков лет.

...Бен помог мне устроиться на кушетке, спрятанной за раздвижной ширмой, и почти сразу вслед за ним вошла метресса Лоул:

– Магистр О'Ринэль сейчас будет, – сообщила она и присела на стул возле меня. – Ну, мистрис, показывай пострадавшую ногу.

Я снова скинула с правой ноги ботинок с распущенной шнуровкой, задрала штанину, стянула плотный чулок, доходящий до колена. Целительница сначала рассмотрела мою слегка отечную и синеватую лодыжку со всех сторон, потом заставила подвигать стопой и, наконец, просканировала ее своим Даром.

– Смотрю, тут до меня уже кто-то поработал, – заинтересованно произнесла она. – И кто же у нас такой умелец?

– Адепт Бёдвар инг Натифарр, – не стала скрывать я имя своего спасителя. – Сказал, что видел, как это делают его старшие братья.

– Какой талантливый мальчик! – восхитилась целительница. – Мне необходимо с ним познакомиться! Почему он не пришел вместе с вами?

– Магистр Лардж отправил его прочь, – ровным голосом сообщил Бен. – Но мы позвали Бёдвара сегодня к нам на ужин, так что можем передать ему ваше приглашение.

– Думаю, я сама загляну к вам вечерком, если вы не против. Пообщаемся в неформальной обстановке, – повела плечом метресса. – Сейчас наложу на сустав целебную мазь, тугую повязку – и можете быть свободны. Мазь дам с собой, завтра вечером, адептка инг Сельтон, нанесете ее себе на ногу сами.

– Хорошо, – тут же кивнула я.

В этот момент дверь смотровой распахнулась, в нее стремительно вошел магистр О'Ринэль.

– Метресса Лоул? Где они? Что с ними? – мужчина не видел нас с Беном из-за ширмы, зато я прекрасно расслышала в его теплом баритоне нотки тревоги.

– С вашими подопечными все хорошо, – тут же принялась успокаивать магистра целительница. – Просто мистрис инг Сельтон подвернула ногу во время занятий по телесным практикам и немного повредила связки.

Звуки твердых быстрых шагов – и магистр О'Ринэль заглянул за ширму, где находились мы с Беном. Лицо куратора, скрытое иллюзией, не изменилось при виде нас – живых и здоровых – а вот в голосе прозвучало облегчение:

– Слава Триединому! И правда: все хорошо.

Мне показалось, что магистр дернулся в нашу сторону, будто хотел подойти, дотронуться до кого-то из нас. Но наставник удержался и лишь спросил, обращаясь к метрессе Лоул:

– Что планируете делать?

– Нанесу мазь, наложу повязку и отправлю домой. Ходить адептка инг Сельтон с завтрашнего утра сможет сама, а вот от телесных практик я ее на неделю освобождаю.

Целительница вернулась ко мне со всем необходимым, быстро натерла и забинтовала мою лодыжку, помогла натянуть чулок и надеть ботинок.

– Ну, все, забирайте свою красавицу, – обратилась она к Бену и магистру О'Ринэлю. – У меня там еще пострадавшие прибыли.

...Не знаю, чего при этом добивалась метресса Лоул, но магистр и напарник оба двинулись ко мне и едва не столкнулись лбами.

Магистр оказался чуть-чуть быстрее, а Бен отступил – видимо, из уважения к авторитету наставника. Я второй раз за последние три дня оказалась прижата к груди магистра О'Ринэля, обхватила его шею и в очередной раз подивилась тому, что руками я чувствовала широкие могучие плечи молодого и здорового человека, а глазами видела болезненно-хилого пожилого мужчину.

Пока магистр О'Ринэль неторопливо, будто желая растянуть время, в сопровождении задумчивого Беньямина нес меня к нашему домику, настало время ужина. Войдя в холл, мы обнаружили, что там уже собрались не только Леонард с Луизанной, но и наши гости: Бёдвар инг Натифарр и его напарник.

– А вот и Бен с Орнеллой! Мирного вечера, магистр О'Ринэль! – обрадовались все четверо, завидев нас на пороге.

– И вам мирного вечера, адепты, – кивнул им магистр. – Значит, это вы, адепт инг Натифарр, помогли мистрис инг Сельтон? Как ее куратор, выражаю вам свою признательность.

– Разве я мог поступить иначе? – смутился и потупился наш герой.

– А тьют Бурхок уже на стол накрыл! – сообщил Лео, стремясь сгладить возникшую неловкость. – Ужин ждет!

Все замерли, ожидая ответа магистра. Он не спешил отпускать меня и передавать кому-то из друзей.

– Вы поужинаете с нами, господин куратор? – сама не знаю зачем, предложила я.

– Я… да, пожалуй, – немного растерянно ответил он и, по-прежнему не спуская меня с рук, двинулся в сторону гостиной, которая выполняла заодно и задачи столовой.

Остальные, неловко переглядываясь, потянулись вслед за нами.

Тьют Бурхок, обнаружив, что количество едоков увеличилось почти вдвое, сумел каким-то чудесным образом увеличить наш овальный обеденный стол так, что за ним уместились все семеро, еще и место осталось.

Пока рассаживались, Бёдвар успел представить нам своего напарника, Скайва инг Блаймонта. Скайв оказался сыном главного егеря герцогства Норслим. Он был почти таким же высоким и медно-рыжим, как сам Бёдвар, но не таким массивным и, похоже, более гибким и вертким. На Бёдвара он смотрел с братской любовью и преданностью: парни, как выяснилось, росли вместе и с детства были не разлей вода.

Магистр О'Ринэль, видя, что все растерялись и не знают, о чем говорить в его присутствии, взял обязанность развлекать публику разговорами на себя. Он расспросил нас о занятии по телесным практикам, посмеялся, когда я рассказала, как Жисселия выронила эстафетную палочку, поблагодарил Бёдвара за находчивость и помощь, потом перевел разговор на традиции, устои и легенды самого северного герцогства.

Бёдвар и Скайв отвечали охотно и пространно, то и дело припоминали забавные случаи из своего детства. В общем, постепенно общение стало совершенно непринужденным, и даже вечно молчаливая Лу то и дело задавала какие-то вопросы и открыто смеялась над шутками парней.

Я с удовольствием участвовала в разговоре и исподтишка поглядывала на нашего с Беном куратора, восхищаясь тем, насколько хорошо он, оказывается, владеет искусством застольной беседы. Это искусство считалось частью науки о придворном этикете и порядком раздражало меня, в особенности, когда родители наняли для меня одну из дальних родственниц нашего графа Сеймура Монтойи, чтобы она поднатаскала меня в умении говорить ни о чем.

К тому времени, когда мы уже закончили поглощать горячие блюда и тьют Бурхок взялся подавать десерт, к нам присоединилась еще одна гостья – метресса Лоул. Она, как и собиралась, пришла знакомиться с Бёдваром, который стал героем дня, отчего то и дело смущался.

– Расскажите мне, адепт Бёдвар, – неторопливо попивая вечерний чай из сламбры – травы, дарующей крепкий сон – расспрашивала метресса парня, – кто еще в вашей семье обладает способностями к исцелению?

– Так все братья и обладают, – басил гигант Бёдвар. – Это ведь для всех медвелюдов свойственно, а у нас предки дальние из этого народа произошли.

– А планируете ли вы, Бёдвар, развивать этот свой дар? В Лабиринте Новичков он проявился, или какой-то другой?

– В Лабиринте я увидел поляну с пересохшей почвой, и зверей, погибающих от жажды. Я сумел каким-то образом поднять к поверхности подземную воду и вывести на поляну родник. Потом оказалось, что и высыхающая растительность, и погибающие животные были иллюзией. А вот родник получился настоящий… – Бёдвар поджал губы и осуждающе покачал головой. – Нельзя ж так… у меня чуть сердце не разорвалось от жалости к зверушкам…

– Нам жаль, адепт инг Натифарр, но по-иному пробудить спящий Дар не получится. Только сильные переживания и моменты, когда требуются решительные действия, открывают весь потенциал юных магов, – мягко объяснила парню метресса Лоул.

– Так вот кто всю академию чистейшей ключевой водой обеспечил! – с шутливым восхищением заметил магистр О'Ринэль. – Вы очень талантливый водник, юноша. Поиск воды под землей дается только сильным магам этой стихии.

– Вы мне парня-то не сбивайте с толку, магистр О'Ринэль! – возмутилась метресса Лоул. – Целительский Дар у него не менее силен, и я буду настаивать, чтобы в дальнейшем вы, Бёдвар, – она улыбнулась и даже подмигнула нашему другу, – выбрали своей основной специализацией именно целительство!

– Мне бы не хотелось забывать об одной стороне своего дара в угоду другой, – насупился Бёдвар. – Разве нельзя развивать обе?

– Думаю, вы с этим справитесь, адепт инг Натифарр, – магистр О'Ринэль похлопал парня по плечу, и тот с признательностью кивнул.

Пока мы допивали чай и лакомились десертами, вечер вплотную приблизился к ночи. К нам в гостиную заглянул тьют Бурхок:

– Позвольте напомнить, господа магистры, что совсем скоро отбой, а ваши подопечные все еще не готовы отойти ко сну, – с упреком проворчал он, неодобрительно поглядывая на наших кураторов.

– Да-да, ты прав, Бурхок, что-то мы и правда засиделись, – улыбнулась метресса Лоул и собралась вставать.

Магистр О'Ринэль, сидевший по правую руку от нее, тут же вскочил, помог женщине отодвинуть стул и подняться, после чего повел к двери, придерживая под руку.

– Думаю, нам действительно пора расходиться, – заявил он на ходу. – Вас, адепты Бёдвар и Скайв, это тоже касается. Посидели, погостили – пора и честь знать.

Ослушаться приказа магистра парни не посмели, простились и ушли к себе. Мы тоже не стали задерживаться в гостиной: день был долгим, тяжелым, и отдохнуть хотелось всем.

– Ну, наконец-то, Нель, я смогу заглянуть в твою комнату, – подхватывая меня на руки, заявил Бен.

Он явно намеревался подняться по лестнице со мной на руках и донести меня до самой моей постели. Это было приятно, но немного… неприлично. Понятно, что ни Лу, ни Лео ничего плохого о нас сами не подумают и другим не скажут, и все же…

– Думаю, я могла бы добраться до спальни сама, – попыталась остановить я напарника, но принц только глянул на меня недовольно и обиженно.

– Неужели тебе так хочется лишить меня удовольствия поухаживать за тобой, Нель? – вздохнул он.

– Эм… нет, что ты. Раз тебе это не в тягость…

– Мне это в радость – заботиться о тебе, Нель! – горячо воскликнул Бен, перешагивая порог моей спальни. – Ты ведь мой самый близкий друг здесь! Да и вообще… не только здесь…

Беньямин усадил меня на кровать и встал рядом, задумчивый и печальный. Похоже, давняя дружба Бёдвара и Скайва произвела на принца сильное впечатление, и он сожалел, что у него такой не было.

– Эй, напарник! – позвала его я.

– Мм?

– Ты разве не заметил, что сегодня у нас с тобой стало на двух друзей больше? Только не отталкивай их, ладно? Вот увидишь: они будут тебе преданными товарищами, если ты им это позволишь!

– Не оттолкну, Нель, – Бен повеселел и посмотрел на меня с благодарностью и восхищением. – Ты, даже подвернув ногу, сумела к себе хороших парней привлечь. Это, наверное, такой особый талант у тебя, как думаешь?

– Не знаю, но друзей я и правда всегда легко заводила! – я припомнила своих приятельниц из Озерцов и вздохнула. – Ладно, Бен, нам и правда пора отдохнуть.

– Пора, – согласился парень.

Постоял, покачиваясь с носка на пятку и о чем-то размышляя, потом наклонился, чмокнул меня быстро и неловко в лоб и выбежал прочь раньше, чем я успела сказать хоть слово.

– И тебе добрых снов, Бен, – пожелала я закрывшейся за спиной принца двери.

На меня вдруг накатило ощущение беспричинной легкости и счастья. Все-таки наш принц – живой и чувствительный парень, который только прячет свое горячее сердце под маской напускной холодности и надменности. Но передо мной он открывается совсем с другой стороны, и мне это очень нравится!

22. Распределение

Остаток лекционной недели прошел без происшествий.

На лекциях по рунической магии мы познакомились с начертанием простых рун, записали их названия и узнали, что от размера руны зависит не только то, сколько потребуется магии, чтобы насытить ее силой, но и то, какая площадь попадет под ее воздействие.

Преподаватель предмета о разумных магических расах, профессор Олдант, успел познакомить нас с основами знаний о верованиях, традициях и жизненном укладе всех известных магических рас, а также с особенностями магии каждой расы.

К тому же, за эти дни мы успели еще больше подружиться с Бёдваром и Скайвом, познакомились с их соседями по домику, которые оказались тоже приятными и веселыми парнями. Наша компания разрослась до восьми человек.

Правда, меня немного напрягало, что девы оказались в меньшинстве: я да Луизанна. Мужское окружение хотелось как-то разбавить, и я старательно присматривалась к нашим сокурсницам, ожидая удобного случая, чтобы ближе познакомиться с кем-то, кроме мистрис Зазнайки и ее свиты.

Кстати, Жисселия попыталась было обозвать меня хромоножкой – видимо, в надежде, что это уничижительное прозвище прилипнет ко мне. Когда я, чуть заметно прихрамывая, пришла на первую пару на следующий день после первого занятия по телесным практикам, герцогская дочка фыркнула, глядя, как я аккуратно поднимаюсь по ступенькам к своему ряду:

– А вот и мистрис хромая нога пожаловала! Тебя родители не учили смотреть под ноги, Орнелла? Это уметь надо – на ровном месте упасть!

– И это говорит та, которая умудрилась выронить эстафетную палочку, даже не споткнувшись? – буркнула довольно громко в ответ Луизанна, посчитав своим долгом заступиться за меня. – У кого-то, похоже, не только ноги кривые.

– Да ты!.. Девка безродная! Как ты со мной разговариваешь?! – взвилась мистрис Зазнайка.

– Так, как ты этого заслуживаешь, Жисселия, – вмешался Лео. – Прежде, чем попытаться вонзить в кого-то свои ядовитые клыки, подумай, по силам ли тебе тот, на кого нападаешь. А то ведь так недолго и вовсе без зубов остаться…

– Это твоя-то простолюдинка мне не по зубам? – скривилась герцогская дочь. – Да я ее одним мизинцем!..

– А это мы еще посмотрим, – не испугалась угроз Луизанна.

– Мистрис инг Сервиль, вот не думал, что у вас такой склочный нрав, – не сумел удержаться от замечания Бен, который поддерживал меня под локоть. – Признаюсь, в своем окружении я предпочитаю видеть более сдержанных и благовоспитанных дев…

Недвусмысленный намек на то, что принц сделает все, чтобы держать ее на расстоянии, если она не укоротит свой длинный язык, заставил Жис замолкнуть. Больше к этой теме никто не возвращался, но стало ясно: Жисселия инг Сервиль объявила мне и Лу войну, и сделает все, чтобы отодвинуть нас с подругой от наших напарников-аристократов. Вероятно, она надеялась занять мое место, или, на худой конец, место Луизанны, но никто из нас не собирался позволить ей сделать это.

Наконец, настал день, когда на наших столах появилось расписание, в котором значились не только лекции, но и практикумы, и семинары, и индивидуальные занятия с кураторами.

В этот же день к началу третьей, завершающей учебные часы, пары пришел проректор по учебной части, который, как выяснилось, курировал первый и второй курсы.

– Прошу, господа адепты, после лекции не расходиться. У меня есть для вас объявление, – заявил он.

Мы, как один, насторожились и притихли, не зная, чего ждать.

– С завтрашнего дня, как вы уже поняли, начинается настоящая учеба. Чтобы каждому из вас наши магистры могли уделить хотя бы толику своего внимания, мы разделим ваш курс на пять групп по двадцать человек. За прошедшие семь дней вы успели немного познакомиться друг с другом, определиться в своих симпатиях. Разбивать уже сложившиеся дружеские компании мы не будем, поэтому сразу после звонка постарайтесь распределиться на группы сами. Тех, кто не определился, будем объединять либо распределять по группам случайным образом.

На этом проректор свою речь закончил, кивнул лектору, давая понять, что тот может приступать к занятию, и ушел.

Все два часа, что длилась лекция, по аудитории гуляли шепотки, летали записки и носилось какое-то волнение. Беньямин хмурился, Лео ухмылялся, и в его лукавых улыбках мне виделось предвкушение.

Что именно предвкушал Леонард, я поняла, как только раздалась хрустальная трель звонка.

Не дожидаясь ни последних слов ректора, ни какой-нибудь команды, добрая половина курса вскочила со своих мест и бросилась к принцу.

– Беньямин, мы к тебе!

– Бен, ты не против, если мы попросимся в твою группу?

– Ваше высочество, не откажите в милости...

Бен, видя, что давка вокруг нас нарастает, и вот-вот кто-то кого-то ударит, оттолкнет и начнется драка, встал и рявкнул повелительно:

– Тихо! Господа адепты, разойдитесь по своим прежним местам! Я приказываю!

Бена послушались. Толпа вокруг ряда, в котором мы сидели, постепенно рассосалась.

Бен протянул руку мне, кивнул Леонарду и Луизанне:

– Идемте, спустимся к кафедре.

Мы вчетвером поднялись на невысокий подиум, на котором был установлен стол для лекторов, и встали лицом к залу.

– А теперь я прошу молча встать тех, кто желает оказаться в одной со мной группе, – по-прежнему повелительным голосом заявил принц.

Как я и ожидала, со своих мест вскочили больше половины адептов. К счастью, в их числе были Бёдвар с напарником и их соседи по домику. Бен дал парням знак, чтобы они спускались и присоединялись к нам. Нас стало восемь. В группе оставалось еще двенадцать вакантных мест.

Разумеется, все мы видели, что среди желающих учиться в одной группе с принцем оказалась и Жисселия со своей свитой.

– Бен, возьми их, – шепнула я напарнику на ухо.

– Ты серьезно, Нель? – недоверчиво посмотрел на меня он.

– Серьезней некуда, Бен. Помнишь, что говорил твой далекий предок, первый император Труонарда? «Держи друзей близко, а врагов – еще ближе». Поверь, нам лучше не спускать глаз с мистрис Зазнайки: кто знает, какие гадкие затеи она может замыслить? И кого еще перетянет на свою сторону у нас за спиной?

– Да, пожалуй, – нехотя кивнул Беньямин и махнул рукой Жисселии и ее свите из пяти наследников аристократических семейств:

– Мистрис инг Сервиль, берите своих друзей и присоединяйтесь к нам.

Жисселия с трудом удержала радостный визг. Глаза ее торжествующе блеснули. Похоже, приглашение Бена она приняла как знак симпатии в свой адрес.

«Ну что, видели?! – кричал ее победный взгляд, которым она окинула сначала других адептов, а потом меня и Луизанну. – Его высочество лично пригласил меня в свою группу! Не посмел проигнорировать дочь самого герцога!»

***

Вместе с мистрис инг Сервиль и ее друзьями нас стало четырнадцать. Предстояло набрать еще шесть человек, или, другими словами, три пары.

Беньямин обвел собравшуюся компанию взглядом и решил:

– Одну пару выбирают Леонард и Луизанна, вторую – Бёдвар и Скайв, третью – соседи Бёдвара, Джаллер и Хармит.

Лу и Лео, немного пошептавшись, позвали двух адепток – мистрис Дебору инг Крибрук и ее напарницу, которая оказалась тезкой моей матушки, Мэрайю инг Чиерне. Я вспомнила этих девушек: мы несколько раз сталкивались с ними в библиотеке, и Дебора даже помогала Луизанне отыскать какую-то из книг на стеллажах. Сама Лу, никогда не бывавшая в библиотеках, не знала, по какому принципу строится картотека, а меня отвлекать от разговора с Беном постеснялась.

Бёдвар и Скайв остановили свой выбор на двух парнях из графства Освейн, граничащего с их родным Норслимом. Похоже, наши новые друзья были знакомы с этими адептами еще до поступления в КоШМаР.

Джаллер и Хармит довольно долго спорили между собой вполголоса, но, наконец, решились, и тоже пригласили к нам в группу двух девушек. С ними нам еще предстояло познакомиться – в тот момент я даже их имен еще не знала.

Вот так, совершенно без моего участия, в нашей группе собралось восемь девушек и двенадцать парней – почти поровну.

Остальные адепты, поняв, что в одну группу вместе с принцем им не попасть, взялись потихоньку пересаживаться, создавая небольшие компании от четырех до десяти человек и присматриваясь к другим парам и четверкам, приглашая к себе то одних, то других.

К тому моменту, когда в аудитории появился проректор по учебной части, почти все адепты разобрались, кто и с кем хотел бы оказаться в одном коллективе. Несколько парочек, так и не решившихся сделать выбор, проректор определил сам.

– Группы! Завтра к концу последней лекции определитесь, кто у вас будет старостой. Старосты – составьте списки своих групп. Эти списки нужно будет сдать мне. А на сегодня – все. Ступайте ужинать, отдыхать и готовиться к настоящей учебе!

Проректор ушел, мы своей привычной четверкой вышли из аудитории и пошли по коридору к входным дверям.

– Бен, Лео, мистрис! – окликнул нас Бёдвар. – Постойте! Думаю, нам всем не помешает чуть больше познакомиться и пообщаться.

– И что ты предлагаешь? – заинтересовался Леонард.

– Почему бы нам всем не посидеть где-нибудь до ужина? Например, в комнате отдыха в пансионате первого-второго курсов?

– Хорошая мысль! – согласился Беньямин. – Собираем всех своих и идем туда.

– Думаю, можно будет даже сыграть в какую-нибудь занимательную игру, – добавил Скайв. – Помнишь, Бёдвар, как мы развлекались в твоих покоях?

– Помню! – Бёдвар слегка порозовел.

Похоже, не все развлечения парней были невинными, и наш друг припомнил как раз те, о которых в приличном обществе не рассказывают.

Не знаю, какими играми развлекались наши новые друзья из герцогства Норслим у себя дома, а нам, когда мы расселись кружком в комнате отдыха, они предложили сыграть в «правду-или-желание».

Первым, чтобы показать, как все работает, в круг вышел Скайв. Он снял с пояса кинжал, вынул его из ножен и положил на пол в центре круга. Сильно крутанул, и кинжал завертелся, как веретено. Когда же остановился – конец его острия указывал на Мэрайю инг Чиерне.

Скайв хитро улыбнулся: похоже, он хотел, чтобы выбор кинжала-волчка пал как раз на эту девушку.

– Правда или желание, мистрис инг Чиерне? – обратился к девушке Скайв.

– Мм… пусть будет… желание, – Мерайя стрельнула в симпатичного адепта газами.

– Пока что я не стану загадывать что-то очень сложное, – пообещал ей наш друг. – Хочу, чтобы вы, Мерайя, обращались ко мне по имени и позволили мне то же самое. Идет?

– С удовольствием! – мистрис открыто и с облегчением улыбнулась.

– Тогда выходи в круг, Мерайя, и крути кинжал, только осторожно: его лезвие очень острое! – Скайв подошел, подал девушке руку и провел в середину комнаты. – А я вынужден оставить тебя и занять свое место.

Мистрис инг Чиерне примерилась, взялась за рукоять кинжала ближе к лезвию двумя пальчиками, закрутила его – не сильно, но достаточно ловко. Сделав несколько оборотов, наш обоюдоострый волчок указал на одну из двух адепток, приглашенных в группу Джаллером и Хармитом.

– Простите, не знаю, как вас зовут, мистрис, – обратилась Мерайя к девушке, но вынуждена спросить вас: правда или желание?

– Эллари инг Зисти из графства Анттреф, – представилась та. – Выбираю правду.

Я чуть не подпрыгнула на своем стуле: надо же! Моя соотечественница! Надо будет пообщаться с Эллари более тесно: наверняка найдем общих знакомых!

Тем временем Мерайя придумала и озвучила вопрос:

– Целовалась ли ты с юношами, Эллари?

Мистрис инг Зисти покрылась красными пятнами, словно в лихорадке, улыбка с ее губ сползла.

– Это неприличный вопрос… я не готова отвечать на такие… – выдавила она из себя, заикаясь от смущения.

– Нет-нет-нет! Правилами игры разрешены любые вопросы! – поддержал симпатичную ему адептку Скайв. – А к желаниям единственное требование: они должны быть выполнимы! Ну же, мистрис инг Зисти! Нет ничего такого в том, чтобы признаться друзьям, был ли у вас хотя бы один поцелуй?

– Был… – буркнула Эллари, неотрывно глядя в пол.

Парни оживились, зашевелились, с новым интересом поглядывая на Эллари. И только мой напарник, сжав губы и кулаки, решительно встал со стула, намереваясь выйти из круга.

– Сожалею, но я не могу участвовать в этом развлечении, – заявил он твердо.

– Но почему, Бен? – не понял Леонард.

– Потому что есть вопросы, на которые я, как принц, отвечать не имею права. И потому что я не могу обещать, что стану выполнять любые желания, даже если на первый взгляд они кажутся исполнимыми.

Глядя на такого холодного, бесстрастного внешне Беньямина, я вдруг поняла, что ему на самом деле очень досадно, что он не может позволить себе развлекаться подобно остальным адептам и вынужден стоять в стороне, глядя, как веселятся другие.

– Погоди, Бен, присядь! – попросила я напарника. – Давайте кое-что обсудим, господа адепты.

– Говори! Слушаем! – поддержал меня хор голосов.

– Мы все собрались здесь потому, что хотели оказаться в одной группе с Беньямином. Так?

– Так… – вынуждены были согласиться все.

– Значит, мы должны сделать так, чтобы тот, вокруг кого мы сплотились, мог участвовать в любых наших затеях. Например, в этой игре можно слегка изменить правила.

– Говори, что ты придумала, Нель, – пробасил Бёдвар, одобрительно кивая мне.

– Предлагаю договориться, чтобы все вопросы к Бену и желания, которые будут ему загадывать, не имели отношения к его статусу наследника. Никакой политики, никаких попыток вызнать какие-то секреты, никаких просьб помочь, порекомендовать, выручить… И если Бен сочтет, что вопрос или желание не соответствуют этим ограничениям, то может от задания отказаться!

Мою идею охотно поддержали все, кроме Жисселии и ее свиты. Эта компашка сидела с недовольно поджатыми губами и бросала на меня такие взгляды, что, будь они материальными – проткнули бы меня насквозь и пригвоздили бы к спинке стула, как копья охотников-друэлинов. Но… им пришлось согласиться с большинством.

Пока немного оправившаяся от смущения Эллари крутила кинжал, Беньямин с признательностью сжал мою ладонь:

– Ты снова придумала, как меня выручить, Нель! Нашла нужные слова! Как же я рад, что решил не отталкивать тебя, когда ты пошла вслед за мной в Лабиринт!

Кинжал, который раскрутила Эллари, замер, указывая острием на Бёдвара. Парень выбрал желание – видимо, в надежде, что ему понравится задание, которое придумает для него девушка. Она не подвела и пожелала, чтобы наш друг научил ее пользоваться особым оружием северян: рогаткой. Тут же выяснилось, что постичь это умение хочет не только Эллари, и у Бёдвара собралась целая группа учеников, в числе которых оказались и мы с Беном, и Лу с Лео.

Дальше игра пошла веселее, мы общались, знакомились, отвечали на вопросы и выполняли небольшие задорные задания своих товарищей.

Наконец, очередь дошла до Жисселии.

Глаза мистрис Зазнайки загорелись предвкушением, ведь это означало, что следующей задавать вопрос или загадывать желание будет она.

На вежливый вопрос Эллари о любимой науке Жис небрежно скривилась:

– Разумеется, танец! Высокородная мистрис просто обязана хорошо танцевать!

Почти вытолкав бедную девушку из круга, Жисселия долго примеривалась, целилась, что-то шептала себе под нос и, наконец, запустила вращаться кинжал-волчок. То ли мистрис инг Сервиль сумела прицелиться, то ли ей повезло, но стрелка указала на Беньямина.

– Ваше высо… Прости, Бен! – Жис оскалилась в хищной предвкушающей улыбке. – Правда или желание?

Напарник задумался. Я посматривала на него с тревогой, но подсказать ничего не могла. Выбор Бену предстояло сделать самостоятельно.

– Желание, – решил, наконец, он.

Похоже, откровенничать с Жис принцу не хотелось совершенно.

Что ж, посмотрим, как далеко заходят аппетиты нашей мистрис Зазнайки…

Я молча воззрилась на Жисселию. Остальные адепты тоже умолкли. В комнате повисла напряженная тишина.

– Я хочу… – начала мистрис инг Сервиль, – хочу, чтобы первый танец на балу в честь Зимнепраздника ты, Бен, танцевал со мной!

Беньямин судорожно сглотнул, дернув крупноватым кадыком. Растерянно запустил пятерню в прическу, ероша свои белые волосы. Обвел взглядом застывших в напряжении товарищей. Перевел взгляд на торжествующую Жисселию. Как ни старался, но поводов отказать мистрис Зазнайке он не находил.

– Хорошо, мистрис инг Сервиль, – каркнул хрипло. – Первый танец – ваш. Но, поскольку вы лишили меня выбора, я отвечу вам тем же. До бала в честь Зимнепраздника я запрещаю вам приближаться ко мне ближе чем на пять шагов и заговаривать со мной без моего на то согласия.

– А… но мы же…

– Запрещаю! – совсем немного повысил голос принц, и все мы невольно поежились оттого, как холодно прозвучали его слова. – Кстати, настало время ужина. Предлагаю заканчивать с игрой и отправляться в столовую.

Адепты с готовностью повскакивали со своих мест и потянулись к дверям.

Жисселия так и стояла посреди круга. К ней приблизился Скайв, наклонился, подобрал и сунул в ножны свой кинжал.

– Ну ты и… – не договорил, глянул на мистрис Зазнайку презрительно и прошел мимо нее, будто она – пустое место.

Надо сказать, в этот раз выходка Жис не понравилась даже ее свите: все четверо парней-аристократов постарались сделать вид, что не знакомы с дочерью герцога инг Сервиля и поспешили уйти. Похоже, юноши поставили себя на место Беньямина и пришли к выводу, что им такое принудительное приглашение на танец тоже было бы не по нраву.

Мы отправились ужинать не в столовую, а к себе. Правда, стараясь не привлекать лишнего внимания, пригласили на ужин Дебору и Мэрайю. Джаллер и Хармит, посовещавшись с Бёдваром и Скайвом, решили последовать нашему примеру и позвали к себе в гости мистрис Эллари инг Зисти и ее напарницу.

По дороге Лео и Лу развлекали легкой беседой Дебору и Мэрайю, а Бен, придержав меня за руку, отстал от них, и мы с ним пошли вдвоем. По сосредоточенному виду напарника я догадалась, о чем он хочет со мной поговорить.

– Надеюсь, ты простишь меня, Нель, что первый танец на балу в честь Зимнепраздника я вынужден был отдать Жисселии? – задал Бен вопрос, который, похоже, беспокоил его больше всего.

– И ты меня прости, Бен, – я просительно заглянула в полные смятения серые глаза принца. – Это с моей подачи Жис оказалась в нашей группе. И это я убедила ребят изменить правила игры так, чтобы ты мог принять в ней участие. Вот и результат…

– Не надо, не вини себя! – Беньямин сжал мой локоть в знак поддержки. – Мне никогда не было так весело! Оказывается, это забавно: придумывать вопросы и желания или выполнять забавные задания других адептов! А танец с Жисселией… я переживу это, если буду знать, что ты не злишься на меня.

– Я не злюсь на тебя, Бен! Если кто и заслуживает моего гнева, так это мистрис Зазнайка, которая изо всех сил старается вбить между мной и тобой клин!

– Но ведь мы ей этого не позволим, Нель?

– Разумеется, не позволим! – заверила я напарника. – Главное, вовремя замечать все ее хитрости и вместе решать, как им противостоять. А для этого нужно открыто и честно рассказывать друг другу о любых ее выходках.

– Ну, ко мне обращаться я ей запретил… – неуверенно заметил принц. Похоже, он очень сомневался, что Жисселия станет соблюдать его запрет.

– Зато не запрещал этого ее подруге, – я пожала плечами. – Будет забавно наблюдать, как эта несчастная будет выкручиваться, когда Жис попытается сделать ее своим голосом.

– Да уж, что-то я ей уже не завидую…

Мы немного посмеялись, и я с облегчением увидела, что настроение у Беньямина улучшилось.

Ужин в тесной дружеской компании прошел без осложнений. Тьют Бурхок порхал за нашими спинами, подавая одну перемену блюд за другой и радовался здоровому аппетиту своих юных питомцев. Мы много болтали, шутили с нашими новыми подругами, а потом все вчетвером проводили их до общежития.

В этот вечер я засыпала с мыслью, что, наверное, полезно иметь пророческий дар или подругу-провидицу: иногда все же очень хочется приподнять завесу тайны и хотя бы в полглаза подсмотреть, что готовит нам будущее!

23. Руна света

Первый день настоящей учебы оказался хлопотным, но в целом – ничем не примечательным. Мы побывали на одной лекции и на двух семинарских занятиях, где разбирали и обсуждали первые темы. После обеда посидели в читальном зале библиотеки, изучая фолианты, которые нельзя было забрать с собой. Вечером со всеми удобствами расположились в кабинете за столами и вместе готовили первые домашние задания, пока не пришло время отправляться спать.

Утром следующего дня мне приснился сон, который я не запомнила. Осталось лишь гнетущее предчувствие скорых неприятностей. Эта неопределенная тревога основательно подпортила мне настроение. Бен, которого я увидела сразу же, как вышла из своей спальни, в неярком свете осеннего утра показался мне более бледным, чем обычно.

Я решила не торопиться с вопросами и понаблюдать за другом: вдруг это была лишь игра света? Судя по приветливой улыбке, которой встретил меня парень, и беззаботно-веселому голосу, с настроением у него все было в порядке, и со здоровьем – тоже.

– Что это ты такая мрачная сегодня, Нель? – озадаченный моим пасмурным видом, спросил принц. – Неужто не выспалась?

– Не обращай внимания, Бен. Мне просто приснился плохой сон, и от этого как-то не по себе, – призналась я.

– Расскажешь? – заинтересовался друг.

– Если бы запомнила – рассказала бы, – вздохнула я. – Ладно, давай не будем о плохом.

– Давай не будем. Мы постараемся развеселить тебя, Нель, – пообещал Бен.

Лу и Лео охотно помогли ему в этом, так что на утреннюю лекцию я шла уже с улыбкой на губах, хотя червячок тревоги все равно продолжал ворочаться где-то глубоко в груди.

После лекции, которую читали всему первому курсу, мы разошлись по группам и отправились на следующую пару. Не знаю, что ждало других, а группе номер один, в которой состояли мы с Беньямином и Лу с Лео, предстояло занятие по рунической магии у нашего с принцем куратора, магистра О'Ринэля.

Как ни странно, но все занятия по этой дисциплине проводились в лабораторном корпусе, и вскоре выяснилось, отчего так.

Куратор, которого я не видела уже несколько дней, выглядел как обычно: суховатая фигура, бесцветные глаза и волосы, горб за спиной. Мужчина уже дожидался нас, сидя за своим преподавательским столом и просматривая какие-то записи. Я поприветствовала его с вежливой улыбкой. Он ответил и, кивнув моим друзьям, вновь вернулся взглядом ко мне и так и завис.

– Магистр О'Ринэль! Могу я задать вопрос? – окликнула его вошедшая в числе последних Жисселия.

– А?.. – куратор очнулся и чуть заметно вздрогнул, словно его застали за чем-то не совсем приличным. – Что вы хотели, адептка инг Сервиль?

– Скажите, а вот эти ваши… особенности внешности – они магической природы? – с нахальным видом поинтересовалась Жисселия.

– Да, можно сказать и так. Если вы, адептка инг Сервиль, опасаетесь за свое здоровье, то напрасно: это не заразно.

– Очень рада это слышать! Но не понимаю, почему вы не сделали ничего, чтобы как-то скрыть дефекты своей внешности.

– А вот это, мистрис, вас уже не касается. – Магистр встал, сразу оказавшись на голову выше нахальной адептки, посмотрел на нее сверху вниз. – Если мой горб так оскорбляет ваш взгляд, можете не посещать занятия. Правда, от сдачи экзамена по рунической магии вас это не освободит.

Больше пререкаться с магистром Жисселия не рискнула и, недовольно поджав губы, молча заняла место за одним из столов.

Магистр О'Ринэль проводил ее тяжелым взглядом, потом, убедившись, что вся группа собралась, начал занятие.

– Сегодня мы с вами будем осваивать руну Удайя. Само слово в переводе с древнего языка первомагов означает «свет». Соответственно, и сама руна позволит вам создавать свет. Всем – даже тем, кто не является магом огня.

– Здорово! – обрадовались мы с Луизанной. Все-таки иметь возможность самостоятельно призвать свет казалась нам очень желанной!

– Перед каждым из вас лежит табличка и кусок мела. – Магистр О'Ринэль улыбнулся, услышав наши тихие, но полные энтузиазма восклицания. – Учиться чертить руну вы будете на этой табличке. Но для начала я расскажу вам, какие линии и какие узлы есть в руне Удайя, и как они должны соотноситься между собой, чтобы сила, которую вы вольете в руну, привела к появлению света, а не рассеялась в пространстве.

Первую половину занятия мы запоминали правила начертания руны и учились ее рисовать. Потом, после короткого перерыва, магистр О'Ринэль проверил наши таблички, убедился, что всем удалось начертить руну правильно и скомандовал:

– А теперь, господа адепты, обратитесь каждый к своему Источнику, зачерпните из него силы буквально на полпригоршни и влейте эту силу в правую нижнюю ножку руны.

Магистр тронул какой-то рычаг на стене возле подоконника, и створки ставень сомкнулись, погружая учебную комнату в довольно глубокий полумрак.

Начертанные мелом на дощечках руны одна за другой начинали светиться: у Беньямина – цветом алого пламени. У меня – голубоватым сиянием, у Леонарда – зеленоватым, а у Луизанны – желтым. У других адептов виднелись другие оттенки, и это было волнующе и красиво. Даже мистрис Зазнайка восхищенно ахнула, когда ее руна вспыхнула оранжевым!

– Прекрасно! – проходя между рядами лабораторных столов, похвалил нас магистр О'Ринэль. – С первым заданием все справились успешно. К следующему занятию потренируйтесь рисовать и активировать руну Удайя на разных поверхностях и разных размеров, но не больше своей ладони. Занятие завершено. Очистите доски от мела и можете быть свободны.

Разрушать светящуюся, с таким трудом начертанную руну было невероятно жаль!

Магистр О'Ринэль, вероятно, заметил сожаление на моем лице.

– Не нужно так расстраиваться, адептка инг Сельтон, – мягко проговорил он, остановившись рядом. – Энергия, потраченная каждым из вас на активацию руны, впитается в ваши амулеты, выданные академией, и вы сможете использовать ее в дальнейшем для подпитки бытовых магических приборов в своих комнатах.

– А как? – заинтересовалась Дебора, сидевшая за соседним столом.

– А об этом я расскажу вам в следующий раз. Упражняйтесь. А у вас, мистрис инг Сельтон, насколько я помню, сегодня по расписанию первое индивидуальное занятие?

– Да, – кивнула я.

– Что ж, тогда с вами я не прощаюсь. Увидимся после обеда.

– До встречи, магистр О'Ринэль, – поклонилась я и двинулась вслед за Беном и остальными друзьями, которые уже ждали меня возле двери.

– До встречи… – прозвучало мне вслед задумчиво и тепло.

После занятия по рунической магии мне стало полегче. Меня вдохновляло, что отныне я сама, своими силами, могу призывать свет. На занятие по телесным практикам я собиралась бодро. Однако потом, когда мы с друзьями двинулись в сторону крытого полигона, тревога с новой силой сжала мое сердце. Похоже, беда была совсем близко!

***

– Проходим, господа адепты, не стесняемся! Строимся в две шеренги – парни отдельно, девушки – отдельно! – магистр Лардж был явно не в духе. – О! Адептка инг Сельтон! Надеюсь, вы больше не собираетесь спотыкаться на ровном месте? Мне бы не хотелось поиметь еще одно столкновение с вашим куратором!

– Столкновение? – не поняла я.

– Да-да! Ваш увечный магистр имел наглость явиться ко мне и угрожать тем, что обратит меня в жука-навозника, если вы или ваш напарник, – мужчина опасливо глянул на Беньямина, – еще раз как-то пострадаете на моих занятиях!

– Сделаю все от меня зависящее, чтобы избежать травм! – приложив руки к груди, клятвенно заверила я.

На душе между тем потеплело: оказывается, магистр О'Ринэль не оставил без внимания то, что со мной случилось, и дал понять грубому солдафону, что я и Бен – под защитой!

– Р-разминка! – рявкнул магистр Лардж. – По двадцать наклонов, рывков руками, приседаний! Начали!

После разминки мы пробежали пять кругов по периметру крытого полигона, который был в два раза меньше, чем открытый.

Только успели отдышаться, как наш тренер отдал следующее указание:

– Становимся в два круга. Держите мячи! – он взял со специальной полки и бросил ближайшим к нему адептам кожаные туго накачанные мячи. – Будем тренировать очень важный навык: умение принимать мяч и отбивать его. Этот навык пригодится вам, когда вы начнете осваивать боевую магию и будете учиться отмахиваться от фаерболов и прочих магических штук, запущенных в вас противником!

После такого объяснения у меня и у остальных моих сокурсников желания поиграть в мяч сильно прибавилось! Мы быстро выстроились в два круга и, после объяснений магистра Ларджа, принялись перекидывать мячик от одного адепта к другому, но не по кругу, а в случайном порядке.

Надо сказать, нас даже охватил азарт: мы старались сделать так, чтобы мяч не падал на пол, а все время находился в воздухе.

Все шло хорошо, пока мяч не оказался у Жисселии: она тут же решила отправить пас принцу, которому усиленно строила глазки, хотя и не смела к нему обратиться.

Беньямин ожидаемо двинулся навстречу снаряду, поднял ладони, чтобы принять пас на кончики пальцев. У меня в сердце резко закололо, предчувствие трагедии стало болезненно-острым. Я невольно вскинула руки и, открыв рот, вдохнула полную грудь воздуха. Дальше все происходящее для меня резко замедлилось, словно мы вдруг увязли в невидимом киселе.

Вот мяч впервые касается рук принца. По кожаной туго натянутой поверхности пробегают искры, после которых остаются трещинки. Эти трещины медленно расширяются, из них начинает вылетать струйками какой-то светящийся желто-зеленый туман. Рот принца удивленно приоткрывается, глаза расширяются, Бен собирается сделать вдох…

– Замри! – прокричала я так громко, что услышала, наверное, вся академия.

Не допустить, чтобы напарник вдохнул в себя эту ядовито-зеленую гадость – вот и все, о чем я могла думать в этот момент.

Замер и принц, и расползающийся у его лица мяч, и отвратительное облачко… Прихватило и несколько человек, стоящих рядом с Беном. К счастью, остановка времени не коснулась ни Леонарда с Луизанной, ни нашего друга Бедвара и его напарника.

– Его можно трогать?! – подлетел ко мне Бедвар и указал взглядом на принца.

– Да…

– Тогда я оттащу его от мяча.

– Хорошо!

Скайв, Леонард и Джаллер с Хармитом быстро оттащили прочь от места взрыва остальных замерших под действием моей магии адептов. Вот только с явно опасным облаком все равно нужно было что-то срочно делать, ведь моего заклинания надолго не хватит, и тогда неизвестная отрава рассеется в воздухе, и от нее пострадают все!

Я оглянулась в растерянности, не зная, что предпринять. Леонард, оказавшийся рядом, зачем-то выступил вперед, заслоняя меня и Лу своим плечом, будто это как-то могло защитить нас от угрозы.

– Отграничить… чем? Пузырем из воды? – пробормотал он.

– Давай я попробую сделать пузырь, а ты удерживай его в воздухе! – предложил Бедвар.

– Но я не знаю… я же только иллюзии вижу… – растерялся Лео.

– У иллюзоров основная стихия – воздух! Ты сможешь! – рявкнул Бедвар и зашевелил губами, одновременно делая круговые поглаживающие движения руками.

Как ни странно, но вокруг ядовито-зеленого облака и правда начал образовываться тонкостенный пузырь из воды. Лео тоже начал водить руками, словно пытаясь на расстоянии подпереть этот пузырь снизу и с боков. У парней получилось задуманное: туман оказался в капсуле из воды, и тут действие моей магии закончилось.

– Замри! – глядя на этот пузырь, скомандовала я, прежде чем разорванный в клочья мяч начал падать вниз. Если бы он соприкоснулся со стенкой пузыря – он бы лопнул, и от усилий моих друзей ничего не осталось бы!

Пузырь не просто замер, а, кажется, превратился в прозрачную ледяную сферу.

Что делать дальше – мы по-прежнему не знали.

Магистр Лардж, видимо, тоже. В этот миг у меня зародилось подозрение, что отставной вояка не владеет магическим даром – даже самым слабым.

– Все адепты – прочь из зала! – сообразил тренер, что, пожалуй, удалить отсюда учеников – значит, спасти их. – Резких движений не делаем! Двигаемся неторопливо и по одному!

Как ни странно, но приказа послушались все. Парни и девы потянулись к выходу. Тут открылась дверь в противоположном конце зала, и в помещение стремительным шагом вошел магистр О'Ринэль.

– Что здесь происходит? Почему адептка инг Сельтон использует магию в таких количествах, что может получить истощение? – куратор задавал вопросы, а сам уже нашел и впился взглядом в ледяную сферу.

– Мяч взорвался, когда его коснулся пальцами Беньямин, – ответила я и удивилась тому, как дрожит мой голос, а коленки подгибаются одновременно от пережитого страха и нахлынувшего облегчения. Куратор здесь! Он придумает, как справиться с угрозой!

– Выходим, адепты, выходим! – заметив, что мои однокурсники начали останавливаться и разворачиваться обратно, прикрикнул магистр О'Ринэль.

– Святая чаша! Снова твои подопечные, О'Ринэль! – ругнулся, обретая дар речи, магистр Лардж. – Они что – не умеют без приключений?

– Это у тебя надо спрашивать, Лардж, как вышло, что ты допустил покушение на принца на своем занятии! – не глядя, впрочем, на тренера, угрожающе протянул наш с Беном куратор. – Так, ледяная сфера – это, я так понимаю, дело рук адептов?

– Да, – отчитался Бедвар. – Я создал водный пузырь, Лео подпер его уплотненным воздухом, а Нель – заморозила.

– Отличная работа, адепты! – похвалил нас магистр О’Ринэль. – Теперь – марш по домам. Переодевайтесь, обедайте, занимайтесь тем, что у вас по расписанию. Расследованием я буду заниматься сам.

Мы послушно направились к дверям вслед за остальным сокурсниками.

– Да, адептка инг Сельтон! – прилетело мне вслед. – Индивидуальное занятие состоится в указанное в расписании время! Не опаздывайте.

– Хорошо, куратор О'Ринэль, – я оглянулась и кивнула магистру.

Его фигуру окружало сияние. Правда, похоже, видела это только я – как и две темные тени над плечами мужчины. Что ж, даже хорошо, что занятие состоится сегодня. Пора мне спросить у магистра О'Ринэля, что за странные обманы зрения у меня случаются иногда в его присутствии.

24. С куратором наедине

На первое занятие с магистром О'Ринэлем я отправилась после обеда. Он дожидался меня все в той же лаборатории, где проходило практическое занятие по рунической магии. Когда я вошла, мужчина сидел за своим преподавательским столом. Перед ним были разложены какие-то свитки и манускрипты, но мне показалось, что он не смотрит на них, а его мысли витают где-то далеко.

– Магистр О'Ринэль? – окликнула я куратора.

– О! А вот и ты… простите, вы, адептка инг Сельтон.

– Если вам будет удобнее, обращайтесь ко мне по имени, магистр, – предложила я.

Мне хотелось, чтобы между мной и куратором сложились хорошие отношения. Я по какой-то причине прониклась к нему доверием еще тогда, когда он впервые подхватил меня, теряющую сознание, на руки на выходе из Ночного лабиринта боевиков. Теперь бы еще завоевать ответное доверие…

– Хорошо, Орнелла. Мне приятно, что ты решила позволить мне чуть больше вольностей, чем принято в высшем свете. – Личина куратора не смогла скрыть улыбки, тронувшей губы мужчины. Голос его наполнился теплом. – Первое занятие принято проводить в учебном зале, но, если ты не против, мы с тобой устроимся в моем кабинете – там будет уютней.

– Да, с удовольствием.

Вслед за магистром я прошла через служебный вход и, миновав короткий коридор, оказалась в рабочем кабинете куратора.

Здесь стояло несколько стеллажей, заполненных фолиантами, свитками и прочими рукописями. Прямо у окна стоял большой письменный стол, а у одной из стен – невысокий чайный столик и пара кресел подле него.

На эти кресла и указал мне магистр О'Ринэль:

– Присаживайся, Орнелла. Могу предложить вигур-чай и сладости.

– О нет, мы только недавно пообедали, – отказалась я поспешно.

– Что ж, тогда займемся делами. Вижу по твоим глазам, что у тебя ко мне множество вопросов. Слушаю тебя.

Такой прямоты я не ожидала. Отправляясь на занятие, сто раз обдумывала, как перевести разговор на интересные мне темы. Но куратор явно понимал, что моя голова переполнена мыслями и переживаниями по поводу очередного покушения на Беньямина.

– Вам удалось выяснить, кто зачаровал мяч? Что в нем было? Это очень опасно? – поспешила выпалить главное, что терзало меня.

– В мяче был очень опасный газ, вызывающий необратимое помутнение рассудка. Тот, кто задумал такое преступление, хотел не просто избавиться от наследника, но еще и ввергнуть нашего императора в бесконечную пучину отчаяния, ведь какой отец не будет страдать, наблюдая, как его любимый сын превращается из талантливого молодого мага в безумца?

От слов куратора меня охватил такой ужас, что мне даже стало холодно, словно на меня подуло ледяным ветром. Я невольно поежилась.

– Может, все-таки чаю? – заметив это, еще раз предложил магистр О'Ринэль.

В этот раз я согласно кивнула: пожалуй, мне понадобятся силы, чтобы справиться с чувствами.

Мужчина долил воды из графина в магический нагреватель, потом, отмеряя порцию сушеной вигур-травы и засыпая ее в заварочный чайничек, вернулся к рассказу.

– К сожалению, попытки выяснить, кто стоит за покушениями на его высочество, снова оказались безрезультатными. Магическое заклинание, наложенное на мяч, оказалось самоуничтожающимся, как и то, которое повлияло на кристаллы портала, ведущего в лабиринт. К мячам и прочим снарядам доступ имело так много сотрудников и адептов старших курсов, что подозревать можно чуть ли не каждого.

– Значит, теперь император Иринарх инг Вайолант заберет Беньямина из академии и отдаст в ученики к кому-то из магов? – я не знала, радоваться мне тому, что мой новый друг окажется в безопасности, или огорчаться из-за предстоящей разлуки с ним.

– Нет, его высочество продолжит обучение в академии, – куратор отрицательно тряхнул головой, залил вигур-траву кипятком. Заметив мой непонимающий взгляд, добавил: – И во дворце, и в доме наставника жизнь принца все равно будет под угрозой, и эта угроза не станет меньше. Но здесь у Беньямина есть друзья, которые постоянно рядом, есть куратор и, наконец, есть метресса Лоул – лучшая целительница Труонарда!

Такие соображения мне в голову не приходили, но показались разумными.

– А газ? Разве нельзя узнать, откуда он взялся? – припомнила я.

– К сожалению, и тут ничего не получится. Эту зеленую отраву мог изготовить в домашней лаборатории любой более-менее сведущий в своем деле маг-алхимик. Мы, конечно, попытаемся узнать, где произвели газ – в стенах академии или за ее пределами, но не уверен, что это нам что-то даст.

– Это уже третья ловушка! И пострадать мог не только Бен! Неужели все адепты теперь под угрозой? – снова распереживалась я.

Куратор налил в чашку готовый чай, поставил его передо мной.

– Выпей, Орнелла, и постарайся взять себя в руки. Страх – плохой помощник. Магистры академии сейчас занимаются тем, что проверяют все кабинеты и все оборудование, какое только есть в академии, пытаясь найти следы любого необычного магического воздействия. Если кто-то приготовил для его высочества еще несколько ловушек – их найдут.

– Думаете, магистр О'Ринэль, найдут что-то еще?

– Вряд ли. У того, кто заранее подготовил все эти покушения на принца, конечно, изобретательный ум, но и самоуверенности у этого человека в избытке. Скорее всего, он считал, что одна из трех ловушек наверняка сработает.

– Значит, мы можем больше не опасаться? – я уже хотела обрадоваться, но магистр О'Ринэль отрицательно покачал головой.

– Наоборот, теперь все может стать еще хуже. Заговорщики не остановятся и не оставят Беньямина в покое. Они постараются придумать что-то новое, еще более опасное…

– И мы не можем даже представить себе, что именно… – поникла я.

– Не можем, – согласился магистр. – Его высочеству очень повезло, что у него появились верные и щедро одаренные силой друзья, и напарница, которая готова спасать его, рискуя собственной жизнью...

Куратор оборвал себя на полуслове, будто опасался сказать лишнее.

– Есть какое-то «но»? – решила уточнить я.

– Есть. Есть одно большое «Но», Орнелла! Мне очень не нравится, что ты можешь оказаться случайной жертвой! Ты не должна погибнуть, не имеешь на это права! – мужчина вскочил с кресла, сжал кулаки, заметался от окна к дверям и обратно, словно не находя себе места.

– На моем месте мог оказаться любой другой адепт… – пробормотала я растерянно.

– Да! Мог! Так скажи мне, Орнелла, почему ты?! Не Леонард, не Бедвар, не мистрис инг Сервиль, а именно ты… – мне показалось, что магистра охватило необъяснимое отчаяние. Было похоже, будто моя жизнь представляет для него особую ценность.

Вот только задать куратору такой вопрос я отчего-то не решилась. Мне вдруг стало страшно, будто я оказалась на краю пропасти, заглянув в которую, я могла увидеть нечто такое, что навсегда изменило бы мою жизнь.

– Прошу вас, магистр О'Ринэль, не надо так тревожиться за меня! – горячо воскликнула я. – Метресса Лоул говорила нам с Беном, что мы – ваши первые подопечные за все время, что вы преподаете в КоШМаРе…

Я запнулась, сообразив, как обозвала академию при одном из ее преподавателей, а мужчина вдруг резко остановился напротив меня, дернул ворот застегнутой под горло сорочки, будто она душила его.

– Прости, Орнелла. Ты права, я не должен позволять себе… – он замолк, налил себе чаю, в пару глотков осушил чашку. – Если я ответил на все твои вопросы – может, перейдем к занятию? Я должен помочь тебе овладеть Даром.

– Да, я готова! Только можно еще один вопрос, не имеющий отношения к Бену?

– Еще? Что ж, давайте, мистрис инг Сельтон. Что-то мне подсказывает, что простых вопросов я от вас не дождусь...

Мне стало неловко: я ведь и правда собиралась потребовать от куратора откровений о нем самом. Захочет ли он говорить? Не сочтет ли меня навязчивой или бестактной?

– Понимаете, магистр О'Ринэль, – начала я. – Уже несколько раз, глядя на вас, я видела не иллюзорную личину, а кое-что другое…

– Что именно ты видела, Орнелла?..

– Глядя на вас, я видела светящуюся мужскую фигуру, высокую и мощную! Но самое странное, что за плечами этой фигуры виднелись тени, похожие на полураскрытые птичьи крылья… что это значит, магистр О'Ринэль?

– Не ошибся… моя… как же долго… – куратор вновь потянулся подрагивающей рукой к воротничку, который стал ему тесен.

– Что?.. О чем вы? – я почувствовала, что волнение мужчины передалось и мне. – Пожалуйста, не молчите, магистр!

Но куратор, похоже, был не в состоянии говорить.

– Давай заварим еще чаю… – пробормотал он.

Вскочив со своего кресла, пошел к столику, на котором стояли графин с чистой водой и магический нагреватель, зазвенел посудой. Только освободив заварник от спитой заварки и залив кипятком новую порцию, мужчина сумел немного успокоиться и взять себя в руки. Не приближаясь, обернулся, поймал мой взгляд:

– Тебе дано видеть мой истинный облик через любые личины, Орнелла.

– Только мне?

– Не только. Но твоя способность не связана с Даром иллюзоров.

– А с чем? – поторопила я магистра, который снова замолк, словно был не в силах подобрать нужные слова.

– Ты – дочь одного из народов, живущих в Дальних горах. Мой народ тоже живет там. Только женщины, рожденные в Заповедных горных долинах, способны видеть истинный облик мужчин моего народа сквозь любые иллюзии.

– Ваш народ? Значит, это все-таки правда, что в Дальних горах есть крылатые люди?

– Правда, Орнелла. Мы называем себя – ирлинги.

– А я… наверное, это будет слишком большой дерзостью с моей стороны, но…

– Ты хочешь увидеть меня без личины?

– Да!..

Моё любопытство было накалено до предела! Но было там, за любопытством, что-то еще. Какое-то смутное предчувствие, что мне обязательно нужно знать об ирлингах все! Будто от этого зависело нечто большое и важное – даже больше, чем только моя судьба.

– Пусть будет так, – неожиданно быстро согласился магистр О'Ринэль.

Он расстегнул еще одну пуговку своей рубахи, скинул темно-синий плотный фрак, вытащил из-за пазухи огромный, как чайное блюдце, круглый медальон, снял его с шеи и положил на столик.

Я перевела взгляд с амулета на своего куратора и ахнула!

Куда подевался невзрачный бесцветный пожилой магистр с уродливым горбом за спиной?

Передо мной стоял совсем другой мужчина!

Высокий – на голову выше меня, широкоплечий, прекрасно сложенный. Под тонкой тканью его белой рубахи бугрились мышцы. С благородного лица с аристократически тонкими чертами на меня смотрели выразительные зеленые глаза, оттененные черными ресницами. Темные брови были чуть сдвинуты, отчего на переносице виднелась неглубокая вертикальная морщинка. Четко очерченные губы были чуть сжаты, выдавая напряжение мужчины.

Но главное – крылья! Настоящие, не иллюзорные, не призрачные, а очень материальные, большущие, покрытые иссиня-черным оперением!

– Святая чаша!.. – прошептала я благоговейно, глядя на отблески солнечного света, запутавшиеся в этих темных, как сама ночь, перьях. – Вы можете летать?!

Куратор медленно повел головой, не отрывая от меня пронзительного взгляда:

– Не могу. – В его хрипловатом баритоне мне почудилась боль.

– Почему? – я встала с кресла, подошла к магистру, невольно протянула и тут же отдернула руку, желая и опасаясь без дозволения касаться крыльев.

– Ты можешь их потрогать, – разрешил мне магистр. – Понимаю, что глазам поверить трудно, если никогда раньше не видела крылатых людей.

Я улыбнулась ему в знак признательности и робко дотронулась двумя пальчиками до крыла. Повела по плотно прилегающим друг к другу перьям – сверху вниз, словно приглаживая. Наощупь крылья были прохладными и гладкими, как шелк. Они очень подходили мужчине – его черным бровям и чуть вьющимся коротко остриженным волосам, его зеленым глазам и твердому подбородку.

– Так почему вы не можете летать, магистр О'Ринэль? – повторила я свой вопрос, продолжая поглаживать крыло и любоваться игрой света на нем.

– Чтобы ответить, мне придется рассказать тебе историю появления моего народа и попросить тебя никогда и ни с кем не делиться тем, что ты узнаешь.

– Я клянусь, что сохраню вашу тайну, магистр О'Ринэль!

– Даже от напарника?

Я запнулась – всего на мгновение: согласиться с требованием утаить такие важные вещи от принца было непросто. Но… магистр имеет право решать, кому открыться, а кому – нет. Раз о том, что он – ирлинг, известно самому императору, то беспокоиться мне не о чем!

– Хорошо. Я клянусь, что ни словом, ни намеком не дам Беньямину понять о том, что узнаю от вас, магистр О'Ринэль, – поклялась я, невольно прижимая ладони к груди.

Мужчина кивнул, давая понять, что услышал мой ответ и принял его. Вздохнул, присел на краешек стола, уставился немигающим взглядом в окно, за которым постепенно вечерело.

– История моего народа начинается с Пришествия Тысячи, – заговорил он. – В хрониках того времени, которые мы бережно храним, говорится, что каждый из Тысячи был когда-то воином Небесной Рати и служил Триединому…

– Небесной Рати?! – я не смогла удержаться от удивленного восклицания.

– Да, Орнелла. В наших хрониках говорится, что вначале Триединый создал нас, но мы жили не на земле, а на Небесах, и служили самому Триединому. Среди нас не было ни мужчин, ни женщин. Мы не знали плотской любви, не рождались и не умирали. Наши крылья, наполняемые Дыханием Любви нашего создателя, носили нас одинаково легко и меж звезд, и над пустынными землями.

– Но как же тогда тысяча из вас оказалась там, в горах? – я поняла, что разговор будет долгим и тоже присела на краешек стола рядом с куратором.

Заметив это, мужчина усмехнулся уголком губ, а потом чуть расправил одно крыло и укрыл им мою спину и плечи. Мне стало приятно, волнительно и немного неловко от такой заботы и близости, но отстраняться я не стала, вместо этого легонечко погладила перья обнимающего меня крыла.

Куратор прерывисто вздохнул, поймал и сжал мою руку, заговорил снова:

– Триединый решил заселить созданную им земную твердь, сначала – неразумными существами, потом – разумными. Он создал много разных магических народов, разделил их на мужчин и женщин, даровал им возможность рожать себе подобных и наделил способностью любить друг друга – не только душой, но и телом.

Я поняла, что безудержно краснею, и прижала ладони к пылающим щекам. От нас, юных дев, никогда не скрывали, что между мужчиной и женщиной возможна телесная близость, но говорить об этом было принято только в очень тесном кругу: матери просвещали своих дочерей, а девчонки иногда обсуждали это между собой.

– Я вижу, тебя смущает этот разговор, Орнелла, – заметил куратор. – Может, хочешь, чтобы я не рассказывал дальше?

– Нет-нет! Я хочу знать все!

Взгляд магистра потеплел, по его красивым губам скользнула улыбка – но угасла, как только мужчина вернулся к рассказу.

– Дальше начинается самое, пожалуй, удивительное. Наши предки утверждают, что они, воины Небесной Рати, долго наблюдали за тем, как живут созданные Триединым мужчины и женщины, как любят друг друга – страстно и безумно. И однажды воины поняли, что тоже хотят познать женскую любовь. И тогда они отправились к Триединому с просьбой дать им возможность сойти на сотворенные земли, обрести плоть, чтобы любить и быть любимыми…

Куратор на миг замолк, и я тут же подняла на него взгляд:

– И Триединый услышал просьбы своих воинов, и внял им?

– Да, Орнелла. Но есть законы, которые не может нарушить даже Триединый. И Он объяснил Первой Тысяче, что, обретя тела, воины станут смертными, и что крылья, которые наполняла сила Его любви, смогут служить им только в том случае, если одна из земных женщин примет и разделит их любовь.

– Получается, – я пораженно уставилась на магистра О'Ринэля, что вы не можете летать, потому что...

Лицо мужчины помрачнело. Даже слабое сияние, которое я вновь начала было видеть, словно слегка угасло.

– Да, Орнелла, – подтвердил он сдержанно. – Я смогу взлететь только в том случае, если избранница моего сердца полюбит меня так же сильно, как я – её.

– Тогда… – я встретилась взглядом с магистром и утонула в зелени его глаз, – Тогда желаю вам, магистр, чтобы вы поскорее встретили женщину, которая наполнит ваши крылья ветром любви!

Куратор ответил мне странной улыбкой и протяжным вздохом.

– Ты очень добросердечная мистрис, Орнелла. Благодарю тебя. Однако, давай теперь все же займемся тем, ради чего встретились? Тебе нужно приручить свой Дар...

25. Романтика и стихии

История, которую поведал магистр О'Ринэль, заворожила меня настолько, что остаток дня я могла думать только о ней! Святая чаша! Слова куратора о том, что его крылья ждут дуновения ветра любви, показались мне одновременно и драматичными, и ужасно романтичными.

Сам куратор превратился в моих глазах в героя, который стоически сносит тяготы и невзгоды в ожидании встречи со своей избранницей. Ах! Как же, наверное, замечательно было бы оказаться на месте возлюбленной магистра! Можно даже не сомневаться, что более верного, пылкого и нежного мужа, чем он, среди людей просто не найти!

Мне не терпелось остаться наедине с собой, чтобы предаться воспоминаниям, обдумать каждое слово и каждый жест мужчины. Я пыталась шутить с друзьями, заставляла себя сосредотачиваться на заданиях, которые дали нам для самостоятельной подготовки наши наставники, но мои мысли то и дело возвращались к магистру О'Ринэлю, перед глазами вставала его величественная фигура и утонченно-красивое лицо.

– Эй, напарница! Ты в каких облаках витаешь сегодня? – не выдержал, наконец, Беньямин. – Тебя словно заколдовали.

– Прости-прости! Что-то я и правда сегодня не могу собраться, – повинилась я, когда мы уже сидели за ужином, который накрыл для нас в гостиной наш тьют Бурхок.

– Это индивидуальное занятие с магистром О'Ринэлем на тебя так подействовало? Может, расскажешь, чему тебя учил наш куратор?

– Нет смысла пересказывать, – я неопределенно помахала руками. – Магистр сказал, что методы обучения кураторы выбирают отдельно для каждого адепта в зависимости от силы Дара и его направленности.

– Но подожди, вроде бы на общей теории магии нам говорили, что у каждого из нас есть стихийная магия, связанная с водой, воздухом, землей или огнем… – принялся рассуждать Леонард.

– … а есть Дар, который связан со стихией, но имеет более высокий уровень проявлений! – подхватила Луизанна.

– Все так, – важно кивнула я. – Поэтому нас будут одновременно обучать владению Стихией и владению Даром. И если занятия по стихийной магии можно сделать общими для тех, кто имеет склонность к этой стихии, то личный Дар можно развивать только в индивидуальном порядке.

– Теперь понятно, – кивнул Бен. – Значит, о встрече с куратором ты нам не расскажешь…

Мне показалось, или в голосе напарника прозвучали ревнивые нотки? Но разве у него есть повод ревновать меня к магистру О'Ринэлю, или магистра – ко мне?

– Вот завтра сходишь на собственное индивидуальное занятие, и тогда посмотрим, как много ты сможешь и захочешь рассказать нам о нем, – надувшись, проворчала я и сложила руки на груди.

– Ладно, не дуйся, Нель! Просто мне казалось, что между напарниками не может быть никаких секретов… – пошел на мировую принц.

Вот только этого мне было недостаточно.

– Думаю, ты не прав, Бен, – возразила я. – Нельзя требовать полной откровенности всегда и во всем даже от самых близких людей! Тут вопрос доверия: или ты доверяешь мне настолько, чтобы позволить иметь свои небольшие секреты и хранить чужие, или…

– Или дружбе конец? – горько усмехнулся напарник.

– Или дружба рассыплется сама, и ее ничем уже не склеишь. – Я посмотрела на Бена мягко и тепло. – Подумай, Бен: вот ты готов рассказывать мне абсолютно все? Вдруг я захочу узнать о тебе что-то настолько личное, что тебе будет неловко об этом говорить? Или, к примеру, попытаюсь выведать у тебя какие-то секретные сведения государственной важности?

– Лучше не надо! – тут же нахмурился друг. Подумал, постукивая пальцами по подлокотнику кресла, в котором сидел, попивая чай, и договорил: – Меня будет разрывать на части от желания быть с тобой честным и одновременно от необходимости молчать!

– Вот и меня будет разрывать, Бен, если ты будешь требовать ответов на некоторые вопросы. – Я протянула напарнику руку. – Давай договоримся: я буду рассказывать тебе обо всем важном, что может угрожать тебе как наследнику и вообще правящей семье, а ты позволишь мне иметь свои небольшие тайны, которые не имеют к тебе и к империи никакого отношения. Хорошо?

Беньямин неохотно взял мою ладонь и сжал ее.

– Ладно. В такие моменты я буду напоминать себе, что верю тебе, напарница!

– Благодарю, Беньямин. И помни: я тоже верю тебе – во всем!

Беньямин растрогался, улыбнулся смущенно и неожиданно притянул меня к себе, прижал к своей груди:

– Сам не знаю, почему я так боюсь, что ты хоть немного отдалишься от меня, Нель, но даже мысль об этом причиняет боль!.. – пробормотал он едва слышно мне в волосы.

Мне стало неловко: вот стою тут, обнимаюсь с Беньямином, а в голове у меня мысли совсем о другом мужчине! Но что я могу поделать, если Бен для меня – просто друг, а магистр…

Святая Чаша! Когда и как получилось, что я начала видеть в кураторе не только преподавателя, но еще и безумно привлекательного мужчину?!

– Думаю, нам всем пора отдыхать, – не пытаясь вырваться из рук Беньямина, тихонько проговорила я.

– Да, ты права, Орнелла, – Бен сам отпустил меня. Вздохнул протяжно, поймал меня за руку и повел к лестнице на второй этаж. – Пообещай, что я не потеряю твою дружбу, Нель! – попросил он тихо.

В очередной раз пообещать принцу дружбу я могла, ничуть не покривив душой.

– Я всегда буду твоим другом, Бен! – поклялась парню, вложив в эти слова всю силу своей симпатии к нему.

– Хорошо. Пока мне хватит и этого, – вздохнул он. – Сладких снов, напарница!

– И тебе доброй ночи, напарник, – мы с принцем, наконец, разъединили руки и пошли каждый в свою сторону.

Открывая дверь в свою комнату, я невольно оглянулась. Беньямин стоял у дверей своей спальни и пристально смотрел мне вслед с каким-то нечитаемым выражением на лице. Я еще раз кивнула и улыбнулась ему, и поспешила скрыться за дверью.

Наконец одна!

Наконец могу перестать притворяться спокойной и невозмутимой и отдаться своим мыслям и воспоминаниям!

Я с удовольствием освободилась от опостылевшей за день академической формы, повесила ее в шкаф, накинула на обнаженное тело легкий халатик и заглянула в купальню – общую для меня и Лу. К счастью, комната была свободна.

Набрав теплой воды в ванну и добавив в нее шарик ароматической соли, я погрузилась в приятно пахнущую родную стихию и заодно – в грезы о своем кураторе, который оказался ирлингом, о его огромных черных крыльях, по которым так приятно было скользить ладонью…

И все же интересно: как вышло, что магистр О'Ринэль очутился так далеко от Дальних гор, в которых живет его народ? Он преподает в КоШМаРе уже шестнадцать лет! Наверное, ему ужасно одиноко здесь без друзей, без семьи… Как я не догадалась спросить его, почему он покинул родину?! Теперь возвращаться к расспросам будет ужасно неловко! Нет, я, наверное, не решусь снова требовать от него откровений…

Зато могу насладиться воспоминаниями о том, как магистр обучал меня владению Даром. Он сказал, что главная беда всех начинающих магов заключается в том, что мы не разделяем пока силу своей стихии и Дар. Получается, когда я кричу «замри» и направляю на кого-то (или на что-то) ладонь, то бросаю в цель и силу стихии, и Дар. Отсюда и кристаллики льда на остановленных мной людях, существах и предметах.

Вот только это напрасная трата магии! Нужно научиться пропускать силу Стихии через Дар или использовать только Стихию, если мне не нужно никого останавливать. Но это, оказывается, не так просто сделать. Куратор научил меня одному упражнению, которое должно помочь в отделении стихийной силы от Дара. Показывая это упражнение, мужчина вынужден был прикасаться ко мне, чтобы научить правильным движениям рук.

Вспомнив этот момент, я зажмурилась и нырнула с головой под воду. Даже сейчас мое сердце начинало взволнованно биться, когда я вспоминала, как хрипло звучал бархатный баритон куратора, как часто и глубоко он дышал, как подрагивали его руки, прикасаясь к моим плечам.

Если бы я не встречалась до поступления в академию с Левоном, сыном старосты, то, наверное, и не поняла бы, что все это значит. Но Левон вздыхал точно так же, и его руки были такими же бережными и одновременно неловкими, когда он впервые прижал меня к себе, чтобы поцеловать.

Может, я нравлюсь магистру? Может, он тоже хотел бы меня поцеловать? Я бы ему не отказала в этой малости…

Святая Чаша! О чем я думаю?!

Надо срочно выкинуть из головы эти мысли! Все-таки магистр О'Ринэль – мой наставник! А я тут о поцелуях мечтаю…

Быстро вымывшись, я накинула на слегка влажное тело халатик, который тут же облепил фигуру, почти ничего не скрывая. Потом замотала голову полотенцем, сполоснула после себя ванну и пошла в спальню. Все это время я старательно гнала прочь мысли о кураторе.

Войдя в спальню, мельком глянула в окно, не прикрытое ставнями – мне почудилось неподалеку от нашего домика какое-то движение. Это было вполне возможно: кто-то из наших соседей справа или слева мог прогуливаться или возвращаться к себе. И все же я подошла к окошку, чтобы посмотреть, кто там ходит.

Подошла, выглянула и… встретилась взглядом с магистром О'Ринэлем!

***

Магистр, который медленно брел вдоль торцевой стены нашего домика, почувствовал взгляд, остановился в точности под моим окном и поднял в голову как раз тогда, когда я прижалась носом к стеклу.

При виде меня магистр словно окаменел, и только его глаза внезапно расширились и впились в меня, одновременно и обнимая, и словно ощупывая. Я зябко повела плечами и вдруг осознала, что стою, освещенная лучами ночного светильника, в тонком облегающем халатике, ворот которого распахнут чуть не до пупка!

Ох! Неудивительно, что магистр О'Ринэль остолбенел от удивления! Нужно срочно прикрыться…

Я стянула полы халата и одновременно отступила от окна, быстро отыскала в шкафу связанный матушкой легкий свитерок, любимую юбку, накинула их вместо халата и вновь подбежала к окну. При этом я сама не знала, чего хочу больше – чтобы оказалось, что куратор ушел, или чтобы он по-прежнему стоял и смотрел в мое окно.

Магистр оказался на том же месте. Правда, за несколько мгновений, что я потратила на переодевание, он успел взять себя в руки и теперь выглядел расслабленным и бесстрастным. Снова завидев меня, он сделал жест одной рукой, и мое окно словно само собой распахнулось. Я оторопела. Никогда не думала, что такое возможно!

– Отчего ты не спишь, Орнелла? – донесся до меня приглушенный голос мужчины. – Разве ты не слышала сигнала к отбою?

– Слышала! Вот как раз готовилась ко сну! Но увидела, что около нашего дома кто-то ходит, и это показалось мне подозрительным…

– Бдительность – хорошее качество, но лучше, когда к нему прилагается еще и осторожность, – заметил магистр, и я непонимающе пожала плечами. – Если ты опасалась, что под окнами ходит кто-то с плохими намерениями, то не должна была так откровенно выглядывать. Следовало попытаться понаблюдать незаметно, – пояснил куратор.

– О! Я как-то и не сообразила. Но что вы здесь делаете, магистр О'Ринэль?

Этот вопрос занимал меня неспроста: мне вдруг представилось, что наставник влюблен в меня, и ходит под моими окнами, как когда-то ходил Левон. Правда, Левон еще и цветы приносил, и песни пел…

– После третьей попытки покушения на принца я решил поставить вокруг дома, в котором вы четверо живете, магические маячки. Теперь вот подзаряжаю накопительные кристаллы, чтобы эти маячки работали.

– Ой, как интересно! А как они выглядят? И как работают? – воскликнула я шепотом, опасаясь привлечь внимание Луизанны, отдыхающей за стеной в соседней комнате.

– Спускайся – покажу и объясню, – предложил куратор.

Я оглянулась через плечо, осмотрела комнату, прикидывая пути отступления. Представила, как стук двери и эхо шагов разбудят моих друзей и вздохнула:

– Боюсь, если я попытаюсь выйти – вместе со мной выйдут остальные.

– Тогда просто встань на подоконник.

Это предложение мне понравилось намного больше!

По идее, второй этаж – не такая уж и страшная высота. Я с такой прыгала не раз, и готова была повторить этот трюк снова. Так что на подоконник я влезла без капли сомнений. Однако прыгать не пришлось. Повинуясь движению рук магистра, невидимые руки мягко подхватили меня, приподняли, а потом плавно опустили на землю – прямо в сильные руки куратора.

В этот раз мужчина не стал удерживать меня хоть на мгновение дольше необходимого. Убедился, что я твердо стою на ногах, и тут же отпустил.

– Идем, я как раз направлялся к первому из маячков, – пригласил он меня сдержанно.

Я тут же поспешила встать рядом с куратором и зашагала рядом с ним.

– Так что это за маячки? – напомнила свой вопрос.

– Следящие артефакты. Я настроил их так, чтобы они определяли любые магические и немагические воздействия, направленные на дом, землю и растения вокруг него. А еще они запоминают ауры всех, кто приближался к вашему дому – разумеется, за исключением твоей, Леонарда и Луизанны.

– Значит, если кто-то захочет устроить нам с Беньямином ловушку прямо возле дома – вы это сразу заметите? – обрадовалась я.

– Да, замечу, и даже буду знать, кто это был, – кивнул магистр.

– Как все же здорово, что моя магия привела меня к вам, магистр О'Ринэль, на церемонии выбора куратора! – искренне воскликнула я. – Не уверена, что кто-то другой на вашем месте стал бы так беспокоиться о принце.

– Я беспокоюсь не только о Беньямине, Орнелла. У меня двое подопечных, – мягко поправил меня наставник. – И если я не сумею защитить одну очень любопытную и талантливую адептку, то никогда себя не прощу!

Надо сказать, последняя фраза магистра меня немного смутила. С одной стороны, она вроде бы звучала почти игриво, а с другой – получалось так, будто куратор ценит мою безопасность даже выше, чем безопасность Бена… но ведь Беньямин – принц!

Мы обошли по кругу дом, я увидела все маячки, расставленные магистром, и понаблюдала за тем, как он их заряжает. Мне показалось, что куратор в каждый накопительный кристалл вливал очень много магии, но я пока слишком мало знала и умела, чтобы понять, так ли это. Наконец, мы снова оказались ровненько под окном моей спальни.

– Теперь вы каждый вечер будете приходить сюда, господин куратор? – поглядывая на темное окошко Луизанны, поинтересовалась я.

– Да, Орнелла. Лучше я перестараюсь, обеспечивая тебе и принцу безопасность, чем что-то упущу и потеряю кого-то из вас. Надеюсь, завтра ты снова составишь мне компанию…

– С удовольствием! – я почти подпрыгнула на месте, ведь магистр О'Ринэль будто прочел мои мысли: я как раз думала, как навязать ему свою компанию в этих вечерних прогулках.

– А теперь, мистрис инг Сельтон, вам все же пора отправляться на покой, – мужчина взял меня за плечи, поставил перед собой, чуть наклонив голову, заглянул в глаза.

И снова я перестала замечать его уродливую наносную личину! Вместо этого увидела его настоящие глаза – внимательные, заботливые, теплые…

– Тогда долгой вам ночи, магистр О'Ринэль, – пожелала я.

Пальцы мужчины на моих плечах на мгновение сжались чуть крепче…

– И тебе долгой ночи, Орнелла, – окутал меня бархатным баритоном голос куратора, а потом невидимые руки подхватили меня, подняли на уровень второго этажа и плавно опустили на подоконник.

Я присела на подоконник боком, свесив ноги внутрь, в комнату, и махнула куратору, давая понять, что все в порядке. Он поклонился мне на прощание и направился прочь. Несколько шагов – и мужчина скрылся за углом дома, а я осталась сидеть – очарованная, взволнованная и отчего-то счастливая...

26. Таинственный остров

Первый месяц учебы в КоШМаРе пролетел быстро. Мы постепенно втянулись в новый ритм жизни, у каждого появились любимые предметы. Я по вечерам перед сном продолжала встречаться с магистром О'Ринэлем, каким-то чудом ни разу не попавшись и не проболтавшись напарнику и друзьям об этих ночных прогулках.

Каждые десять дней по расписанию нам давали один день отдыха. В такие дни у нас не было ни занятий, ни домашних заданий. Мы были предоставлены сами себе и могли развлекаться, как нам вздумается – разумеется, в пределах разумного.

По идее, получив разрешение, можно было бы даже выйти за стены академии и погулять по столице, но я и мой напарник не спешили пользоваться этим правом: Беньямин понимал, что за стенами академии без охраны ему делать нечего, а отвлекать от важных государственных дел своего отца-императора он не желал.

Надо отдать должное Луизанне, Леонарду и Бедвару со Скайвом: поняв, что Бен не желает покидать академию, они тоже почти никуда не ходили, предпочитая проводить время в нашей тесной дружеской компании, к которой иногда присоединялись и другие ребята из нашей группы.

Игру в правду или желание мы больше не вспоминали, придумывая себе другие развлечения – не менее веселые, но при этом без риска поставить нашего принца в неловкое положение. Беньямин раскрывался перед нами все больше. Оказалось, среди друзей, которым он доверяет, мой напарник способен смеяться и веселиться точно так же, как и остальная молодежь, едва покинувшая школьную скамью.

Я искренне радовалась за Бена: кажется, он наконец-то начал жить в полную силу, научился не просто сдержанно улыбаться, а хохотать во все горло, толкаться с парнями плечами, устраивать шутливые потасовки и относиться с юмором к шуткам и подколкам в свой адрес.

Бастарда, который приходился Беньямину сводным старшим братом, мы видели нередко, но в основном – издалека, когда наши пути пересекались возле столовой или одного из учебных корпусов. Пожалуй, я бы предпочла, чтобы так оно и шло дальше, но сам бастард решил иначе, и в конце месяца заявился к нам в гости в очередной выходной день.

– Привет, молодежь! Вот, решил заглянуть к вам на огонек! – заявил он бодрым голосом, входя в гостиную, куда его сопроводил тьют Бурхок. – Примете в свою веселую компанию?

– О, Эйнор! Проходи! – обрадовался Бен. – Я уж думал, ты совсем меня забыл!

– Так пригласил бы сам в гости, а то ведь мне тоже неудобно напрашиваться! – мягко попрекнул Беньямина бастард.

– Виноват! Не подумал… – смутился принц.

– Ладно, не беда! Я и сам был занят, иначе пришел бы раньше, – успокоил его Эйнор. – Чем себя развлекаете в выходной день? А то, может, я вам смогу предложить что-нибудь?

– А что именно? – заинтересовался Бедвар: сидеть в четырех стенах потомку медвелюдов не слишком нравилось, а к прогулкам по тому же парку погода в последнее время не слишком располагала.

– Сегодня тот самый день, когда на Черном озере, если повезет, можно увидеть всплывающий остров! – Эйнор возбужденно взмахнул руками. – За первые три года учебы в КоШМаРе мне не повезло, но уж сегодня-то я увижу его обязательно, уверен! Вы со мной?

Бастард явно рассчитывал, что мы тут же радостно закричим, что согласны, но мы лишь растерянно переглядывались.

– Вы что – еще не слышали о Черном озере? – Эйнорран обвел нашу компанию недоверчивым взглядом.

– Нет! Расскажи! – попросил Скайв.

– Ладно, слушайте, желторотики. Прямо за левой стеной академии парк, по которому вы наверняка уже гуляли, переходит в лес. Если углубиться в этот лес на пару сотен шагов по тайной тропке, то окажешься на берегу Черного озера. Оно невелико – обойти его можно было бы за час, если б не заболоченные берега. И раз в году, в конце месяца второосеня, на поверхность озерных вод поднимается из таинственных глубин всплывающий остров, на котором живет сам Хозяин озера…

Бастард замолк, потянулся за стаканом с водой, который подал ему тьют Бурхок. Промочив горло, продолжил рассказ:

– Остров этот плывет по кругу вдоль берегов. Существует легенда, что, если ты сумеешь забросить на проплывающий мимо остров что-нибудь ценное – монетку или там украшение, то его Хозяин дарует тебе удачу: или в делах, или в сражениях, или в торговле – в чем пожелаешь!

Не знаю, как другие, а я сразу подумала, что Беньямину такая удача очень пригодилась бы! Сам он, похоже, подумал о том же. Посмотрел на меня вопросительно, будто спрашивая – ты со мной? Я медленно опустила и подняла ресницы, давая понять, что, разумеется, не отпущу своего напарника одного в этот небезопасный поход.

– Так что, молодежь, вы со мной? – снова задал вопрос Эйнорран.

– Да!

– Само собой!

С предложением бастарда согласились все.

– Тогда будьте готовы: я зайду за вами после обеда. Остров всплывает на вечерней заре, раньше там делать нечего.

Эйнорран ушел, Бедвар со Скайвом тоже побежали к себе. Они заявили, что им необходимо подготовиться к походу. Глядя на них, мы четверо тоже призадумались о том, что в обычной академической форме по лесу разгуливать не стоит, да и без оружия выбираться за стены академии – не лучшая идея.

– Я возьму с собой свой меч, – твердо заявил Бен, будто кто-то собирался его отговаривать.

Леонард кивнул:

– А я – свой фамильный кинжал.

– Может, предупредим куратора? – на всякий случай предложила я.

Мне отчего-то было неспокойно, а еще я не хотела, чтобы магистр О'Ринэль рассердился на меня и отменил наши с ним тайные вечерние встречи, если узнает о нашей вылазке...

– Ты что, Нель?! Он же тогда нас никуда не пустит! – возмутился Лео.

– Ну, наверное, – нехотя согласилась я. – Но, Бен, ты ведь носишь амулет, который дал тебе магистр? – я прикоснулась к груди, где под тканью блузки скрывался выданный наставником магический кристалл в оправе из переплетенных хитрым образом металлических нитей.

– Ношу, конечно!

– И я. – Мне стало немного спокойнее: все-таки в амулетах есть телепорт, а значит, мы наверняка успеем спастись, если случится что-то опасное!

На обед в общую столовую мы не пошли, предпочли поесть дома, заодно обсуждали легенду, рассказанную бастардом, и пытались придумать, кто и в чем хотел бы оказаться удачливым. Я решила, что попрошу у Хозяина озера удачи в любви. Вдруг получится так, что именно я смогу стать возлюбленной магистра?.. Мне бы так этого хотелось!

Бен тоже не сомневался в том, что ему нужно больше всего:

– Я попрошу Хозяина озера подарить мне неуязвимость, – сказал он, – и тогда никакие происки врагов будут мне не страшны!

Мы понимающе кивнули, но смеяться и шутить желание исчезло. После слов принца все вдруг осознали, что предстоящее приключение может оказаться намного серьезнее, чем простая прогулка!..

***

Когда стало вечереть, за нами, как и обещал, зашел Эйнорран.

– Собрались, друзья? – окинул нас пристальным взглядом.

– Да! – дружно подтвердили мы.

До парка добрались быстро, хотя шли прогулочным шагом, делая вид, что просто дышим воздухом, общаемся и никуда не торопимся. Лишь когда тропинка увела нас в парковые заросли и даже последняя из ряда беседок скрылась за стволами деревьев, мы сбились в плотный строй. Шли по двое – все, кроме Эйноррана: он явился без напарника, но объяснять, отчего так, не стал, а мы были слишком взволнованы предстоящим приключением, чтобы обратить на это внимание.

Тропинка, по которой мы шагали, становилась все более узкой и незаметной, пока не потерялась окончательно. Дальше шли по нехоженой траве. Вскоре показалась стена, отгораживающая территорию академии от внешнего мира.

Эйнор свернул вправо, провел нас несколько десятков шагов вдоль стены, кивнул на совершенно незаметную, прикрытую ветками кустарников железную решетку:

– Вот тут мы и пройдем, – пояснил нам. – У меня есть зачарованный ключ от запора. Только не спрашивайте, как мне удалось его раздобыть: не хочу подводить того, кто рискнул доверить мне эту вещь...

Бастард повозился с магическим замком, отодвинул в сторону решетку, а когда все мы оказались по другую сторону, снова задвинул ее. Запор щелкнул, вставая на место и отрезая нам дорогу обратно.

– Далеко еще? – зябко передернув плечами, поинтересовалась Луизанна.

Сразу за стеной начинались густые заросли, под покровом которых царили прохлада и сырость. Одеты мы все были в утепленные вещи, но все равно почувствовали неприятный холодок.

– Если кто-то желает повернуть назад – сейчас самое время, – проворчал Эйнор. – Отпирать замок снова?

– Нет-нет, мы идем все вместе! – успокоил раздраженного парня Бёдвар.

– Тогда не нойте, желторотики! – бастард повел нас дальше, в самую глубину густой чащобы.

К счастью, как и обещал наш суровый проводник, долго бродить не пришлось: очень скоро лес начал редеть, а сквозь стволы деревьев и заросли кустарников начала проглядывать серо-стальная водная гладь.

– Ну вот, почти на месте, – удовлетворенно заметил Эйнорран. – Спусков к озеру несколько, нам придется разделиться: больше, чем по четверо, встать у берега не везде получится.

Мы с Беном и Лу с Лео тут же объединились: разлучаться не было никакого желания. Бастард хмыкнул, но указал нам на малюсенький клочок суши, окруженный со всех сторон зарослями высокой колючей травы:

– Вы – сюда, остальные – туда, – он махнул рукой в сторону, указывая на расположенный в десятке шагов еще один спуск к воде.

– А ты? – оглянулась я на парня.

– А я встану тут, наверху, и буду наблюдать сверху, чтобы не пропустить появление всплывающего острова. Когда он появится, присоединюсь к той группе, возле которой он окажется раньше.

Такой план выглядел вполне разумным, и мы, оставив Эйнора, продолжили спуск.

Озеро в свете закатных лучей выглядело очень красиво. Пожелтевший и высохший осот отливал розовым перламутром и тихо шелестел под дуновениями легкого ветерка. Поверхность воды была покрыта легкой рябью.

Мы встали прямо у кромки воды, чуть щурясь от отблесков, слепящих глаза. Судя по голосам справа, Бедвар и его команда уже спустились и устроились совсем неподалеку от нас. Мы тоже некоторое время негромко переговаривались, обмениваясь впечатлениями от увиденного, но вскоре замолчали. Каждый из нас сжимал в кулаке что-то ценное – монетку, украшение, драгоценный камень – свой подарок Хозяину озера.

Некоторое время провели в тишине, лишь изредка переглядывались да переминались с ноги на ногу: стоять неподвижно было неудобно. Я только было собралась оглянуться на оставшегося наверху бастарда, как со стороны озера раздалось бульканье, словно чуть левее, за стеной травы, лопались огромные пузыри.

Мы подались вперед, впились взглядами в точку в пяти шагах от нас, где заросли камышей заканчивались, затаили дыхание. И вот из-за высоких покачивающихся стеблей показалось нечто, похожее на плотно сбитую кучу хвороста, поросшую водорослями…

– Это он! Всплывающий остров! – не веря своим глазам, прошептала я. – Бен, кидай монету первым и загадывай желание!

Принц не растерялся: тут же размахнулся, бросил монетку, а как только она упала в плавучую кучу валежника и затерялась в ней, произнес негромко:

– Хозяин озера, даруй мне неуязвимость!

Ответа Беньямин не получил: остров продолжал плыть мимо нас – величественно и неторопливо.

– Теперь моя очередь, – я тоже бросила монетку и попала! – Хозяин озера, даруй мне удачу в любви, – произнесла одними губами и тут же почувствовала, как к щекам приливает румянец смущения.

Лу размахнулась почти одновременно со мной, отправила в полет какую-то сверкнувшую в лучах заката брошь, и начала загадывать свое желание…

– Ах вы мелюзга! – раздался громкий возмущенный вопль бастарда, – что ж вы молчите, что остров появился! А ну, расступитесь!..

Принц, я и Лу тут же потеснились, выстроились друг за дружкой, а Леонард, чтобы не упустить свой шанс, быстро бросил на остров свой дар и зашевелил губами, загадывая желание.

Эйнорран подлетел, оттолкнул Лео плечом так, что тот почти упал в заросли, замахнулся, метя в остров чем-то громоздким и увесистым…

– Хочу, чтобы мой род… – закричал он, отправляя в полет золотой кубок, – возвысился и стал...

Договорить бастард не успел.

Его подарок шмякнулся с хрустом в сухие ветки, проломил их, ударился, судя по звуку, обо что-то твердое, и тут всплывающий остров начал подниматься вверх!

– Бежим! – мгновенно сообразил Лео, схватил Луизанну за руку и потянул ее вверх по склону. Мы с Беном бросились следом, на ходу оглядываясь себе за спины.

Там, у самого берега, происходило что-то невероятное!

Остров уже полностью поднялся над водой, под ним обнаружился столб воды, перемешанной с песком, ряской, стеблями трав… У этого столба вдруг появились глаза – огромные, водянистые, без зрачков. Но отчего-то было понятно, что смотрят они прямо на бастарда!

Поперечная трещина перерезала столб чуть ниже глаз, принялась расширяться и углубляться, образуя огромную пасть…

– Хозяин озера! – пискнула Лу. – Похоже, ему что-то не понравилось!..

– Эйнор! Беги! – принц на бегу схватил меня за руку, помогая преодолевать крутой склон и одновременно окликнул своего брата.

Бастард, похоже, не услышал и бежать не собирался. Он воздел руки вверх, зашевелил губами, в воздухе над его головой засветились какие-то руны – видимо, Эйнор заготовил их заранее, а теперь наполнял силой.

– Что он делает?! – вскрикнула я, оглядываясь через плечо.

Это движение оказалось роковой ошибкой: я тут же споткнулась, начала падать, увлекая за собой напарника, который и не думал отпускать мою руку.

– Держись, Нель! – вскрикнул он, но удержать равновесие мне не удалось: ноги подломились, и я начала падать лицом вперед.

В этот момент время внезапно замедлилось, все вокруг меня словно увязло в густом киселе, да и я сама стала двигаться медленно, словно улитка…

Множество событий происходили почти одновременно!

…я продолжала падать, у меня из-за пазухи вывалился выданный куратором амулет;

…Беньямин, который находился чуть выше по склону, разворачивался, пытаясь сесть на попу и не упасть на меня сверху;

…снизу, от берега, несся, набирая силу, пугающе-низкий гул, постепенно превращаясь в оглушительный рев!

Еще два удара сердца – и мои согнутые колени встретились с землей. Бен оказался сидящим у моих ног и обхватил меня за талию. Я одной рукой оперлась на его плечо, другой – зачем-то схватилась за амулет…

И снова пара толчков пульса в ушах… Мы с напарником встретились глазами, потом он поднял взгляд вверх, глянул мне через плечо. Его глаза расширились от ужаса, и я снова начала поворачивать голову, чтобы посмотреть, что же так испугало Бена, и откуда доносится этот ужасный рев, напоминающий шум бурной и полноводной горной реки, падающей с огромной высоты на камни…

Картина, представшая перед моим взглядом, оказалась ужасающей!

Огромный, как десяток дубов, сложенных воедино, водяной столб начал клониться в сторону бастарда, собираясь обрушиться на берег и на нас опасным грязевым потоком!

Эйнорран бежать не пытался. Он стоял, запрокинув голову вверх, и беззвучно открывал и закрывал рот, то ли требуя исполнения своего желания, то ли пытаясь как-то остановить угрозу.

Я вдруг поняла со всей ясностью, что не успею и не сумею остановить эту массу воды с помощью Дара, а значит – мы обречены!

Мне вдруг остро захотелось домой, в родные Озерцы, в самое безопасное место на свете, которое я только знала – на сеновал во дворе у матушки и батюшки…

Продолжая бессознательно сжимать амулет, я представила себе нас с Беном там, на сеновале, где с детства помнила каждую дощечку и каждую щель между бревнами. Представила косые розовые лучи закатного солнца, в которых танцуют золотистые пылинки. Словно вживую уловила сладко-острый запах сена, медленно опустила веки...

– Нель! Что происходит? Где мы?! – голос напарника вынудил меня снова распахнуть глаза.

Но поверить им я смогла не сразу!

– Святая Чаша! Мы… перенеслись?! – я уставилась на Бена, который выглядел не менее растерянным, чем я. – Но как?..

Бен перевел взгляд на мой судорожно сжатый кулак.

– Похоже, это ты нас перенесла, Нель! – парень кивнул на амулет, который я по-прежнему крепко сжимала. – Вот только куда?

– Я знаю – куда… но не думала, что так выйдет… хотя магистр говорил же, что для переноса нужно сжать амулет и хорошо представить место, куда хочешь попасть. Вот мы с тобой, Бен, и попали ко мне домой. Точнее, не совсем домой. Это сеновал, а дом моих родителей рядом, в двух шагах, – я кивнула в нужную сторону.

– Нам нужно вернуться! Срочно! Там же остались наши друзья! – Бен отпустил мою талию и отодвинулся, чтобы подняться на ноги: мы перенеслись ровно в той же позе, в которой замерли там, на берегу: я – на коленях, Бен – сидя передо мной и обнимая меня руками.

Я вставать не стала – вместо этого уселась на пол и принялась растирать прямо через ткань брюк ноющие колени.

– Думаешь, получится? – спросила с сомнением.

– Надо хотя бы попытаться! Сюда же смогли попасть!

Мы пытались. И раз, и второй. Сначала Бен, потом – я, но у нас ничего не получилось!

То ли мы не успели хорошо разглядеть и запомнить место, куда собирались вернуться, то ли чувство долга вступило в противоречие со страхом и желанием оказаться как можно дальше от Черного озера с его жутким Хозяином.

– Похоже, к озеру мы не попадем, – сдался, наконец, Бен. – Давай попробуем вернуться хотя бы в наш дом. Мы должны позвать куратора – может, он придумает, что делать дальше!

– Давай. Ты первый.

Бен снова обнял меня, сжал в кулаке свой амулет и прикрыл глаза. Я тоже зажмурилась, изо всех сил стараясь думать о нашем уютном и безопасном домике в академии.

– Нет… не получается. Теперь ты, Нель. – В голосе напарника звенело отчаяние. – Никогда не думал, что брошу брата и друзей в опасности!

– Ты не бросал. Это я виновата, – у меня к глазам подступили слезы. – Сама сбежала и тебя за собой утянула…

– Вот только не вздумай плакать, напарница! Не до того сейчас! – предупредил принц. – Лучше закрывай глаза и думай о возвращении в академию.

Мои попытки оказались тщетными – амулет отказывался работать!

– Никак… не знаю, почему амулет больше не слушается меня, – выдохнула я, открывая глаза после очередной попытки и убеждаясь, что мы по-прежнему сидим на сеновале. – Знаешь, мне кажется, что нам следует пойти к моим родителям. Батюшка наверняка придумает, как связаться с нашим куратором и сообщить ему обо всем, что случилось.

– Похоже, ты права, Орнелла. Так мы скорее сможем отправить помощь нашим друзьям, – нехотя согласился Беньямин. – Показывай дорогу…

27. Возвращение

Нам с Беньямином повезло: мои родители оказались дома, а не на пасеке. Когда я постучала в незапертую дверь – просто, чтобы не застать матушку с батюшкой врасплох – мое сердце подпрыгнуло и закувыркалось в груди. Я ужасно скучала по родителям, хотя и старалась не замечать тоскливого ноющего чувства за грудиной.

Но когда дверь открылась, и я увидела родное лицо отца, отчего-то осунувшееся и будто постаревшее на десяток лет, то не выдержала и бросилась обниматься. Батюшка сжал меня в теплых родных объятиях и несколько мгновений не мог произнести ни слова, только стискивал меня все сильнее. А потом, наконец, обрел дар речи и первым делом окликнул матушку:

– Мерайя, иди посмотри, какие у нас гости!

Матушка выглянула в прихожую, обнаружила меня в руках батюшки и растерянного Бена, который неловко мялся рядом, и сделала лучшее, что могла: подбежала и обняла моего напарника!

– Как же мы рады! Как рады! – воскликнула она, поглаживая принца по плечу.

Бен растаял, на его аристократически-бледной коже проступил легкий румянец. Замкнутость и недоверие стекли с его лица, как водица, а вместо них проступили одновременно и смущение, и облегчение: его приняли, как родного!

– Матушка, это мой друг и напарник по магическим практикам, Беньямин инг Вайолант! – запоздало представила я парня.

– Можно просто Бен, – тут же пресек саму возможность поклонов и расшаркиваний Беньямин.

– Приятно снова свидеться, Бен, – батюшка, наконец, отпустил меня и протянул принцу руку. Тот с удовольствием пожал ее.

– Ну, давайте, дети, проходите в дом и расскажите, как вы здесь оказались? – матушка подошла, приобняла меня за плечи и повела в глубь дома. Батюшка то же самое сделал по отношению к Бену.

В гостиной мы с Беньямином уселись плечо к плечу на диванчике, а родители, придвинув стулья, устроились напротив.

– Так что произошло? Вы голодны? Может, ужин накрыть? – снова принялась расспрашивать матушка.

Ответить я не успела – Беньямин заговорил первым:

– Мастер инг Сельтон, метресса инг Сельтон, благодарю за теплый прием! Ужин – дело хорошее, но есть более безотлагательная задача: нам нужно как можно скорее сообщить куратору о том, где мы находимся, и что нашим друзьям-адептам угрожает ужасная опасность!

Матушка охнула и перевела растерянный взгляд на батюшку, отец успокаивающе сжал ее руку и строго посмотрел на меня:

– Дочь! Давай, как я учил: где, что и почему! Коротко и по делу!

– Мы пошли на Черное озеро в надежде увидеть всплывающий остров и загадать желание. Остров оказался головой Хозяина озера, который отчего-то разозлился, когда брат Бена, Эйнорран, бросил ему свой дар и начал загадывать желание. Хозяин озера собрался обрушить на нас потоки жидкой грязи, а я воспользовалась амулетом переноса, который дал нам куратор, и перенесла нас с принцем на сеновал. Мне почему-то он запомнился, как самое безопасное место на свете, – отчиталась я, чувствуя себя солдатом-новобранцем.

– Вот теперь все понятно. О том, как это было глупо – без ведома магистров отправляться к озеру и вызывать неведомое существо, я с тобой поговорю потом, Нель. А сейчас мы идем к старосте Озерцов – магический аппарат связи нужной мощности есть только у него!

Ох! Мы идем к старосте? Сейчас я увижу Левона?

Я сжалась и ощутила укол стыда: все это время о друге детства почти не вспоминала. Похоже, моя влюбленность в него была совсем-совсем поверхностной, и больше походила на любопытство, чем на серьезную увлеченность. Впрочем, озвучивать свои мысли я не стала: не до того сейчас! Да и не нужны Бену такие подробности…

Староста принял нас, гостей, со всем почтением. Правда, мои родители не стали сообщать ему, что вместе с дочерью они привели в его дом еще и наследного принца империи. Я была согласна с их решением: узнай староста, кто оказался у него в гостях – без большого торжественного ужина он нас не отпустил бы!

А так… глянул на меня искоса, покачал головой:

– Ты как всегда, Орнелла: без приключений не можешь, и парня вон, смотрю, окрутила-очаровала, как моего Левона. Небось, уже и думать забыла о моем сыне, а?

– Нет, что вы! Разве могу я забыть своего друга? – смутилась я. – Как он?

– Друга, говоришь? В город сын подался, учиться пошел. Сказал, тесно ему тут, в Озерцах. Ну, ничего, отучится, переболеет одной вертихвосткой, которая разбила ему сердце, а там, глядишь, и вернется…

Беньямин слушал наш разговор со старостой вполуха. Его гораздо больше интересовало, когда моему батюшке удастся связаться с нашим куратором. Это получилось далеко не сразу: сначала отцу пришлось пообщаться с дежурным магистром, который объяснил, как вызвать магистра О'Ринэля.

Сам магистр отозвался только с третьей попытки.

– Кто? Я занят! – рявкнул он, и его баритон прозвучал так резко, что я с трудом узнала голос куратора.

– Магистр О'Ринэль, это Орнелла! – пискнула я, пока батюшка раздумывал, что ответить на неприветливую фразу.

– Орнелла? Где ты? Бен с тобой?!

– Да! Мы вместе у моих родителей в Больших Озерцах, что под Анттрефом!

– И как вы там очутились?

– Амулет, который вы мне дали…

– Понял! Оставайтесь там. Я скоро прибуду за вами, – коротко распорядился магистр.

– Наши друзья и Эйнорран на Черном озере! Им нужна помощь! – поспешила сказать главное прежде, чем куратор успеет что-то предпринять.

– С ними все в порядке, Орнелла. И с Бедваром, и с его компанией, и с адептом Эйнорраном. А вот вас я никак не мог найти… – куратор тяжело вздохнул. – Все, ждите меня, я воспользуюсь императорской службой перемещений и буду в доме Сельтонов еще до полуночи! Вы не пострадали?

– Мы целы и абсолютно здоровы!

– Слава Триединому! – выдохнул магистр О'Ринэль и прервал связь.

– Смотрю, ваш магистр очень сильно переживает за вас, – прокомментировал батюшка, которому ни слова не удалось вставить в мой разговор с куратором.

– Да! Мы с Беном – его первые и единственные подопечные, хотя магистр преподает в КоШМаРе уже шестнадцать лет! – я попыталась оправдать наставника, но батюшка насторожился еще больше.

– Значит, опыта у него никакого нет, но тут он вдруг решил сделать исключение и взял под опеку самого… – он посмотрел на принца, потом перевел взгляд на старосту, который жадно прислушивался к нашим переговорам, – самого талантливого адепта нового потока?

Ответить на этот вопрос мне было нечего, поэтому я лишь пожала плечами.

Матушка тут же поспешила мне на помощь:

– Ну, будет, будет, Стефиан! Ты слышал? Магистр О'Ринэль собирается к нам! Пошли скорее домой, надо стол накрыть, детей вон накормить, а то ведь явно голодные!

– Пойдете, значит? Ну, что ж, ступайте! – староста Озерцов пошел провожать нас до порога. – А то оставались бы, мы ведь тоже гостям рады, и на стол есть чего поставить!

– Благодарим от всей души, однако не стоит! Прости за беспокойство, друг. Мы с Мерайей завтра к тебе зайдем, если ты не против, – нашелся с ответом батюшка: обижать старосту отказом ему не хотелось.

– Ну, гляди, Стефиан: обещал! Буду ждать! – с этими словами староста обменялся рукопожатием с моим отцом и, наконец, отпустил нас.

Магистр О'Ринэль появился на пороге родительского дома как раз тогда, когда мы после неспешной прогулки по поселку как раз входили во двор. Матушка с батюшкой замерли, явно не веря своим глазам, когда перед ними появился из ниоткуда наш с Беном куратор, как всегда, скрывающий свой истинный облик под личиной невзрачного горбуна.

– Нель, это?.. – подозрительно поглядывая на магистра, произнесла матушка.

– Это наш с Беньямином куратор, магистр О'Ринэль! – представила я наставника, с трудом удерживаясь от того, чтобы броситься к замершему на ступеньках мужчине, приникнуть к его сильной и надежной груди, почувствовать себя защищенной и окруженной заботой, как это бывало уже не раз.

– Ну, как говорится, добро пожаловать! – произнес мастер Стефиан инг Сельтон до того холодным тоном, что было ясно: никакой радости он не испытывает. – Вот кто, значит, недосмотрел за первокурсниками, и позволил им пуститься в очень рискованное приключение!..

– Батюшка! Зачем ты так?! – я схватила отца за локоть и умоляюще заглянула ему в глаза. – Магистр О'Ринэль делает все, чтобы защитить нас с Беном, а вот мы… я… поступила легкомысленно!

– С тобой, дочь, я еще поговорю. Думал, мне удалось привить тебе хоть толику благоразумия, но, похоже, переоценил свои успехи, – отец не оттолкнул меня, но выражение разочарования на его лице болью отозвалось у меня в груди. Худшее, чего я всегда боялась – это вызвать вот такую горечь у своих любимых родителей!

– Прости, батюшка! – я сморгнула подступившие слезы.

– Простите и меня, мастер инг Сельтон! Метресса инг Сельтон! – присоединился к моим словам Беньямин. – Я виноват даже больше Орнеллы – это ведь мой брат подбил нас на опасную выходку, а я уговорил Нель не сообщать о предстоящем походе куратору...

Мои родители встали рядом друг с другом и несколько мгновений разглядывали нас с принцем, покачивая головами и вздыхая.

– Надеюсь, дети, вы понимаете, что именно натворили и как сильно рисковали, – произнесла, наконец, матушка.

Мы с напарником кивнули и покаянно опустили головы.

– А я надеюсь, что больше такое никогда не повторится! – добавил батюшка.

Мы с Беном снова кивнули.

– В таком случае, мы прощаем вас, но вам придется извиниться еще и перед вашим куратором, – матушка раскрыла объятия, я шагнула к ней.

Бен – тоже. Но потом Беньямин слегка замедлился, словно решив, что объятия эти предназначались не ему. Он уже было хотел отойти, но матушка, обнимая меня одной рукой, второй поймала его и тоже притянула к себе.

– Друг и напарник моей дочери – все равно, что сын для меня, – шепнула она парню, который был выше ее на целую голову.

Бен приник к ней, позволяя поглаживать себя по спине. Его плечи вздрогнули. Батюшка подошел и обнял всех нас троих.

Я пару раз глубоко вдохнула, наслаждаясь чувством близости и единения, потом подняла взгляд и увидела куратора. Он стоял на ступеньках моего дома – одинокий, со сжатыми кулаками, и остановившимся взглядом смотрел в небо. В этот момент мне не удалось увидеть его истинный облик за магической личиной, но я могла поклясться чем угодно, что от него волнами исходит ощущение горечи и тоски.

Мне захотелось подбежать к мужчине, обнять и его, чтобы он тоже почувствовал, что он не одинок, что есть, по крайней мере, одно сердце, в котором живет привязанность к нему! Но… как я могла сделать это, если за месяц наших встреч магистр О'Ринэль ни разу не прикоснулся, ко мне, не обнял, даже не взял за руку? Да и в присутствии родителей я не могла повести себя настолько смело!

И все же… я высвободилась из тесных объятий и направилась к куратору. Остановилась в двух шагах перед ним, поймала его взгляд.

– Простите меня, наставник! – воскликнула горячо, умоляюще сжимая руки у груди. – Я искренне сожалею о своем проступке!

– И меня простите, магистр! – послышался рядом голос принца.

Магистр О'Ринэль медленно выдохнул, потом произнес глухо:

– Ваши извинения приняты, адепты. Давайте подумаем, как будем возвращаться в академию.

– А нельзя перенестись? – тут же обрадовалась я тому, что тяжелый момент миновал и можно переключиться на другую тему.

– К сожалению, заряда моего амулета хватит только на мое перемещение. Твой амулет, Орнелла, полностью разряжен. А если вы воспользуетесь амулетом Беньямина, то он тоже полностью разрядится. Я бы не хотел, чтобы вы остались совсем без этой возможности: мало ли, что еще может произойти…

– Неужели амулеты нельзя зарядить? – удивился Бен.

– Кристаллы, пригодные для заклятий перемещения, заряжаются долго, несколько месяцев. Слишком сильный поток магии приводит к их разрушению, поэтому силу приходится вливать постепенно, – пояснил куратор. – Так что придется добираться обычным способом.

– Значит, поедете монорельсом, – прозвучал у нас за спинами голос батюшки. – Пойду, закажу вам билеты. А ты, Мерайя, накрывай на стол. Нам всем пора подкрепиться.

Ужин прошел спокойно и мирно. Мои родители не умели долго злиться, а по их любящим взглядам я поняла, что они, хоть и опечалены моей неразумной выходкой, но все же по-прежнему верят в меня.

Места в доме хватило для всех. Нас с Беньямином отправили спать под крышу, где ютились две совсем небольших комнатки, места в которых едва хватало на не слишком широкие кровати. Магистра О'Ринэля матушка устроила в моей спальне, вторая спальня всегда принадлежала родителям.

Рано утром батюшка постучал в мою дверь, потом – в дверь, за которой ночевал принц.

– Молодежь, подъем! Завтрак уже ждет, да и на монорельс нужно успеть!

Завтракали второпях. К счастью, никакой особой клади везти с собой не предстояло, единственной сумкой оказался пакет с печеньем, сэндвичами и прочими вкусностями, которых не пожалела матушка для меня и моих спутников.

– Постарайся больше не рисковать собой, дочка, – попросила она меня на прощанье и благословила знаком Триединого.

Беньямину тоже достались и объятия, и благословения. Магистру О'Ринэлю – вежливый и почтительный поклон.

Наконец, все уселись в повозку, батюшка устроился впереди, взял в руки поводья, и мы тронулись в путь. Беньямин, сидевший со мной на одном сиденье, приобнял меня, а я пристроила голову на его плече. Мне показалось, что куратор в этот момент напрягся и заволновался, но уже в следующее мгновение его глаза смотрели в сторону, а руки расслабленно лежали на бедрах.

Утро было раннее, сон все еще не оставил надежды заманить меня в свои цепкие объятия. Судя по сдержанным зевкам Бена, он тоже с трудом боролся с дремой. Говорить в таком состоянии сил не было, а потому всю дорогу до станции монорельса в повозке царило молчание.

К станции мы подъехали одновременно с составом, который как раз подошел к перрону. Быстро простились с батюшкой, причем я заметила, что отец пожал руку куратору и даже улыбнулся. Похоже, пока мы с Беньямином отсыпались, между мужчинами произошел серьезный разговор, и они сумели найти общий язык. Это меня очень порадовало.

Купейный вагон, в котором нам предстояло провести почти сутки, был практически пуст. Мы заняли свое купе, состав тронулся. Магистр О'Ринэль посмотрел на наши с принцем сонные лица и предложил:

– Давайте-ка, ложитесь спать. Разбужу ближе к полудню.

– Я не против, – кивнул Беньямин. – Только пойду умоюсь.

Бен вышел в коридор, я встревоженно потянулась за ним: оставлять напарника без присмотра не хотелось.

– Не беспокойся, Орнелла, в вагоне безопасно, – остановил меня куратор.

Я послушно кивнула и уже собиралась усесться обратно на диванчик напротив мужчины, но он поймал меня за руку, потянул к себе. Сама не поняв как, я вдруг оказалась у него на коленях.

– Девочка моя… ты не представляешь себе, что я чувствовал, когда думал, что потерял тебя навсегда… – со стоном проговорил магистр, изо всех сил прижимая меня к себе. – Мое сердце едва не остановилось!

Сильные руки магистра стиснули мои плечи. Его подбородок уткнулся мне в макушку. Дыхание – тяжелое, хриплое, шумно вырывалось через его стиснутые зубы. Моя щека ощутила жар кожи и стальную твердость мышц его груди, а под ухом гулко грохотало его сердце.

Святая Чаша! Я и подумать не могла, что вызвала в своем кураторе такую бурю чувств! И все это время – со вчерашнего вечера – он носил в себе это напряжение, не смея ни словом, ни вздохом выдать его…

Мне захотелось успокоить магистра, снять с его души эту боль. Я подняла руки, чтобы обхватить его спину, и невольно прикоснулась к скрытым под личиной крыльям. Нерешительно погладила их. Магистр вздрогнул. Немного отодвинул меня от себя, сорвал с груди амулет, скрывающий его истинный облик.

– Хочу, чтобы ты видела меня настоящего и могла прочитать в моих глазах, как много ты для меня значишь, – прошептал он хрипло.

Поймал ладонью мой затылок, заставляя меня поднять голову. Я встретилась с пронзительным темным взглядом, в котором было столько страсти, что у меня закружилась голова!

– Не смей рисковать собой, Нель! Ты слишком… – мужчина запнулся, вздохнул судорожно, со стоном и… прижался к моим губам!

28. Первый поцелуй и первые подозрения

...куратор целовал меня с сокрушительной нежностью, которая каким-то необъяснимым образом сочеталась с обжигающей огненной страстью! Я знала, чувствовала всем телом, что только невероятным усилием воли магистру удается держать эту страсть в узде.

– Орнелла… Нель... малышка… – эти прерывистые хриплые стоны звучали в моих ушах райской музыкой, а по телу разливалась блаженная истома.

Правда, простонать в ответ имя куратора я не могла, потому что даже в такой момент не решалась на чрезмерную вольность. Так что только вздыхала и всхлипывала, не в силах скрыть, сколько удовольствия доставляют мне прикосновения твердых губ мужчины.

Время исчезло. Мы словно оказались где-то в другом пространстве, и не знаю, как долго там оставались бы, если бы до наших ушей не донесся громкий хлопок двери, отделяющей коридор вагона от тамбура, в котором находился вход в умывальную.

– Бен возвращается… – пытаясь отодвинуться от куратора, пробормотала я.

Магистр О'Ринэль коротко простонал и быстро пересадил меня на противоположный диванчик, а сам схватил и накинул на себя амулет, скрывающий его настоящую внешность. Я пробежалась руками по одежде, поправляя ее, схватилась за собранную матушкой сумку с продуктами, делая вид, что изучаю ее содержимое и раздумываю, что выбрать для второго завтрака, а что оставить на потом.

Когда Бен вошел в купе, то застал совершенно мирную и приличную картину: куратор сидел и молча смотрел в окошко на проплывающие за ним виды, а я потихоньку перебирала поклажу.

– Ну вот, умывальная свободна, – доложил принц, даже не подозревая, какое напряжение витает между мной и магистром. – Я, пожалуй, устроюсь на верхней полке. Ты тоже ляг поспи, Нель.

– Да, обязательно! Тоже пойду умоюсь. – Я поспешила выйти из купе прежде, чем Бен разглядит в утреннем сумраке мои пылающие щеки и зацелованные губы.

Охлаждая свое пышущее румянцем смущения и удовольствия лицо, я посматривала в зеркало, висящее над умывальником, и спрашивала себя: мне все это не приснилось? Магистр правда сказал, что я дорога ему? Что он боится меня потерять? Значит ли это, что я могу оказаться той самой девушкой, чья любовь способна подарить ему возможность летать?! Если так – то я готова! Хоть сейчас!

Вот только… позволят ли нам пожениться?.. Все-таки мне пока всего шестнадцать, а по законам Империи, девицы, имеющие магический Дар, не должны становиться мужними женами, пока не стукнет восемнадцать годочков. Иначе, говорят, Дар не сможет развиться, особенно если будущий супруг тоже маг, да еще и сильный.

Мне сделалось грустно: ждать еще два года, чтобы получить право быть рядом с любимым мужчиной открыто и законно – это ведь ужасно трудно! А магистр О'Ринэль не похож на того, кто позволит себе нарушать закон, да еще и рисковать навредить мне – своей подопечной.

Я тяжело вздохнула, убедилась, что лицо мое вернулось к нормальному цвету и даже, кажется, слегка побледнело от расстройства… и пошла в купе – туда, где меня ждали сразу два мужчины, для каждого из которых в моем сердце нашлось место. Для Бена – как для друга. Для магистра...ох… ему я готова отдать не только сердце – всю себя без остатка! Ведь он такой… такой!

Я вошла в купе. Невольно первым делом взглянула на магистра О'Ринэля. И вдруг опять увидела сквозь магический морок исходящее от него сияние, трепещущие тени крыльев за спиной и его невероятно красивое лицо – мужественное, но с тонкими благородными чертами!

– Как ты, Орнелла? – поймав мой взгляд, тихо поинтересовался магистр, охватывая взглядом мою фигуру, облаченную в закрытый скромный костюм для сна.

– Замечательно! – шепотом отозвалась я.

– Тогда ложись отдыхать.

– А вы…

– А я буду стеречь сон – твой и твоего напарника, – непререкаемо сообщил мужчина. – К счастью, мастер инг Сельтон подарил мне копию своего трактата о погодных особенностях Анттрефа и их влиянии на магические потоки, так что мне есть чем заняться.

Я понятливо кивнула, улеглась на диванчик, подоткнула подушку и укрылась пледом. Беньямин над моей головой сладко посапывал. Магистр шелестел страницами. Я закрыла глаза, полежала какое-то время так, стараясь задремать, но ничего не вышло. Как можно спать, когда тебя только-только целовал мужчина, о котором ты мечтаешь уже больше месяца?!

Устав бороться с собой, я приоткрыла глаза и начала подглядывать за куратором. Не знаю, понял ли он, что я не сплю, но готова поклясться: он улыбнулся и даже весело хмыкнул! Это было куда лучше, чем мрачное и напряженное выражение, которое я видела на любимом лице еще сегодня утром.

– А я так надеялся полюбоваться на тебя спящую, малышка… – проговорил, наконец, магистр, опуская на столик стопку плотных желтоватых листов.

– Мне не спится, – вздохнула я.

– Давай, я помогу тебе уснуть, Нель.

– Хорошо, – тут же согласилась я.

Магистр пересел ко мне на диванчик, положил свою руку с сильными длинными пальцами на мою голову. От его ладони шло приятное тепло. Оно медленно спускалось от маковки по шее, растекалось по плечам и спине, делая мышцы мягкими и слабыми. Я пару раз моргнула, не веря, что все так просто и… все же уснула.

– Отдыхай, любимая. Тебе еще многое предстоит сделать… – донеслись до меня сквозь сон слова. Только я уже не знала, правда ли магистр произнес их, или они мне пригрезились.

***

Как и обещал, магистр О'Ринэль разбудил нас с принцем в полдень:

– Господа адепты! Пора просыпаться! Вас ждут обед и учеба!

– Как учеба? – свесил голову с верхней полки Бен. – У нас ни тетрадей, ни учебников с собой…

– Хорошему магу не нужны никакие принадлежности, чтобы магичить. Об этом как раз и поговорим. Мне бы хотелось, чтобы вы, ваше высочество, и ваша напарница не чувствовали себя совсем беззащитными без амулетов перемещения.

– Да… это было бы неплохо. Правда, мы ведь и лабиринт прошли, и пару других ловушек Нель сумела распознать и поломать…

– Орнелла просто умница! Интуиция у нее невероятная, и соображает она мгновенно. С напарницей, адепт инг Вайолант, вам повезло, – куратор вздохнул. – А вот Нель рядом с вами очень небезопасно.

Бен спрыгнул на пол, встал напротив магистра, уперев руки в бедра:

– Намекаете, магистр О'Ринэль, что Орнелле напарник достался не самый… лучший? – голос парня дрогнул. – Так, может, мне и правда кого-то из отцовских магов-защитников в напарники взять?! А заодно и куратора другого выбрать?

– Возможно, так было бы лучше для Орнеллы, но не для вас, ваше высочество. – Куратор побарабанил пальцами по столу, потом добавил неохотно: – Похоже, пока адептка инг Сельтон рядом с вами – вы, адепт инг Вайолант, неуязвимы – без всяких подарков от хозяина Черного озера и других выдумок.

– А это была выдумка? Эйнорран обманул нас?! – расстроилась я.

– Скорее, обманулся сам и втянул в опасное приключение вас.

– Как это – обманулся? – переспросил Бен.

– Адепт инг Адри вычитал в древнем манускрипте легенду времен основания высшей королевской школы магии, в которой говорится о всплывающем острове и хозяине озера. Вот только не озаботился поиском сведений, подтверждающих или опровергающих сказанное в легенде.

– То есть, хозяин озера не исполняет никаких желаний? – насторожилась я.

– Хозяин озера – это всего лишь водный элементаль, над которым древние маги провели несколько магических опытов. Им удалось привязать элементаля к Черному озеру и привить ему чувство собственности, из-за чего элементаль начал это озеро охранять. Все. Больше никаких особых способностей у хозяина Черного Озера нет.

Беньямин присел рядом со мной, потер затылок.

– А почему элементаль разозлился и напал на Эйнора? И как мой брат выжил?

– Элементаль не считает загрязнением попадание в воду благородных металлов и драгоценных камней – они почти не взаимодействуют с водой и не отравляют ее. Вы ведь бросали на остров какие-то драгоценности?

– Да, – подтвердила я.

– А вот Эйнорран бросил в воду кубок со смесью трав, не растущих ни в водоемах, ни рядом с ними. Эти травы опасны для водных жителей, которых защищает хозяин озера.

– А зачем Эйнор сделал это? – дождавшись, когда куратор закончит говорить, поинтересовалась я.

– Очень правильный вопрос, Орнелла. Адепт инг Адри надеялся, что магические свойства заготовленного им сбора помогут подчинить хозяина озера. Видите ли, дорогие мои подопечные, Эйнорран пытался загадать желание хозяину озера не впервые. Только элементаль всякий раз, почуяв недоброе настроение адепта, отдалялся от берега, либо погружался вглубь вод, чтобы не приближаться к источнику злых эмоций.

– Получается, Эйнор использовал нас с Беном как приманку… – прошептала я потрясенно.

– К сожалению, ты права, Орнелла. Эйнор решил рискнуть и позволить вам загадать желание первыми, чтобы потом успеть загадать свое.

– Но не успел, – неожиданно-скрипучим голосом заметил Беньямин. – Интересно, чего он там собирался пожелать для своего рода?

– Успел или не успел – не важно. В любом случае, ему это ничего не дало бы, – куратор пожал плечами. – А выжил Эйнорран потому, что хорошо овладел руной «Каппа». Она позволяет создавать вокруг себя непроницаемый магический купол, через который даже воздух не проходит – только свет. Вот таким куполом адепт инг Адри и укрылся за мгновение до того, как на него рухнул грязевой поток.

Я чуть не подпрыгнула на месте:

– Магистр О'Ринэль! Так, может, вы и нас с Беном научите этой замечательной руне?

– Вот сейчас поедим и займемся именно ею, хотя руна трехмерная, и обычно ее проходят и осваивают во втором семестре второго года обучения. Но я прослежу за тем, чтобы вы справились с этой задачей.

– Мы справимся! – заверила я, а Беньямин согласно кивнул.

Ему тоже хотелось научиться ставить защитный купол, который лучше всяких хозяев озера дает хотя бы временную неуязвимость.

Магистр О'Ринэль сдержал свое обещание и занимался со мной и Беном весь день до ужина, правда, с двумя перерывами: на второй завтрак и обед. К вечеру мы с напарником ужасно устали, но зато запомнили все узлы и перемычки этой сложной конструкции. Оставалось лишь научиться правильно наполнять руну силой. Этому магистр О'Ринэль намеревался научить нас на двух ближайших индивидуальных занятиях.

Когда мы, наконец, оказались в стенах академии, у порога своего дома, куратор задержал меня на мгновение на ступеньках:

– Будь внимательна, Нель, – шепнул он мне тихо, – и не доверяй бастарду. Расследование продолжается, и появились ниточки, указывающие, что Эйнорран может быть причастен к покушениям на Беньямина. Мы пока не можем действовать открыто, чтобы не спугнуть адепта инг Адри, потому что ему наверняка помогает кто-то еще, и нам нужно выяснить, кто стоит за его спиной.

– Я буду очень внимательна и осторожна! – поклялась я, и увидела сквозь магическую личину, как куратор улыбнулся мне – нежно и печально.

– Береги себя, Нель, – попросил он, прикоснулся горячими пальцами к моей щеке, но тут же отдернул их, резко развернулся и ушел.

Я поняла, что магистр опасался, что не справится с собой и позволит себе больше допустимого. Ах! Я бы тоже позволила ему многое! От воспоминаний о нашем первом поцелуе у меня до сих пор учащалось дыхание и подрагивали колени!..

29. Затишье перед бурей

Простившись с магистром, я вошла в дом и обнаружила Беньямина в тесных объятиях Леонарда и Луизанны. Принц неловко топтался, окруженный этой парочкой с двух сторон и старательно, но смущенно улыбаясь.

– Ну все, все! Мы живы! Мы и правда живы, целы и совершенно невредимы! – бормотал он, похлопывая по плечам наших друзей. – О! А вот и Нель! – обрадовался он, завидев меня.

Лу и Лео тут же оставили Бена и бросились ко мне:

– Святая Чаша! Нель! Как же мы переживали! – завопила Лу.

– Я едва не повыдергивал себе все волосы, так ругал себя за то, что бросил вас и рванул вверх по берегу! – вторил ей Лео. – Больше ни на шаг от вас не отойду!

– Это очень хорошо, что вы успели отбежать подальше, – я с удовольствием обнялась с подругой, а потом и с Леонардом. – Наш куратор снабдил нас амулетами переноса, но заряда каждого хватает только на двоих, так что Беньямина увести из-под удара я сумела, а вот вас уже не смогла бы…

– Так, значит, вы перенеслись? А мы подумали, что волна, обрушившаяся на берег, утянула вас куда-то в глубины озера. Тут все так подумали! Магистры-водники полночи терзали Черное озеро и его Хозяина, пытаясь найти ваши тела… а вы… где вы были? – Лу перестала тискать меня и теперь требовательно смотрела мне в глаза.

Я честно объяснила друзьям, как мы оказались в гостях у моих дорогих родителей, как мы связались с куратором, а он тут же перенесся в Озерцы, чтобы сопровождать меня и принца обратно в академию.

– Уф, вот это приключеньице получилось! – воскликнул, наконец, Лео, ероша свои и без того растрепанные пряди. – Так, значит, зря мы Хозяина озера побеспокоили? Не буду больше слова Эйноррана на веру принимать, хоть он и брат нашему Беньямину!

– Да я и сам начинаю понимать, что нельзя так слепо верить брату, – помрачнел Бен. – Кажется, пришло время перестать идеализировать его, как в детстве…

– Да, Бен, пора, – поддержала я напарника. – Понимаю, что ты очень привязан к Эйнору, но у него, как и у любого, есть слабости и недостатки.

Беньямин подошел, заключил меня в объятия:

– Зато у меня теперь есть идеальная напарница! – прошептал мне в маковку.

Я не нашлась, что ответить, поэтому просто обняла парня в ответ и погладила по плечу, чувствуя, что ему это очень нужно.

– Так! Вижу, все постояльцы в сборе! – раздался ворчливый голосок тьюта Бурхока. – Так что – мне на стол накрывать, али в столовую пойдете? Время-то обеденное!

– Мы будем обедать дома! – объявил тьюту Леонард, и тот умчался заказывать блюда и сервировать стол.

Бен отпустил меня:

– Ну, что ж. Нам следует переодеться в свежее, – заметил он.

Вскоре мы вчетвером сидели за обеденным столом, с удовольствием поглощая добытые для нас блюда и гадая, станут ли нас наказывать и если да – то как.

***

Надо сказать, наказание не заставило себя ждать. Магистр О'Ринэль договорился с метрессой Лоул, и всю нашу четверку, в том числе принца, на целых десять дней назначили помощниками сестер милосердия в целительский корпус. По вечерам, после ужина, мы в течение двух часов обязаны были мыть полы, менять белье, чистить матрасы, обтянутые непромокаемой материей, выполнять другие поручения… Мы не возмущались и не роптали: понимали, что делаем нужное дело.

Больше всего я опасалась, что магистр О'Ринэль откажется после всего, что произошло, от наших с ним ночных прогулок, но этого не случилось. Он по-прежнему приходил через некоторое время после звонка, означающего отбой, помогал мне спуститься из окошка спальни прямо к нему в объятия и… целовал! Так долго, как только мог себе позволить.

Я поклялась себе не испытывать самообладание мужчины и во время занятий старалась вести себя скромно и тихо – так, будто не знаю, какие у него сильные и нежные руки, какие твердые и жадные губы…

Что до Эйноррана, то он тоже не избежал наказания, и к нему, как адепту третьего курса и зачинщику, отнеслись намного строже! Мы не видели его до конца первого семестра даже в обеденной зале: ему запретили питаться в общей столовой. Отдыха бастарда тоже лишили.

Мне удалось выведать у магистра О'Ринэля, что до самого зимнего бала Эйнору велено всю магическую силу сливать в накопительные кристаллы, а все свободное от занятий время проводить в виварии, где содержали различных магических зверей из разных стран. Он чистил клетки, загоны и кормушки, мыл и вычесывал животных, в общем, был занят с утра до ночи. «Чтобы глупости в голову не лезли», – сказал куратор.

Не знаю, скучал ли по брату Беньямин, а я по Эйнору не скучала ни капельки! Зато однажды услышала, как Жисселия шепталась со своей напарницей и возмущалась, что старшего сына императора заставляют заниматься грязной работой. По мнению мистрис инг Сервиль, это было слишком унизительно для такого блестящего молодого человека, как адепт инг Адри!

Похоже, слегка разочаровавшись в Беньямине, который по-прежнему не обращал на нее никакого внимания, эта отчаянная искательница выгодной партии решила обратить свой взор на бастарда. Что ж, я могла только пожелать ей удачи.

Впрочем, как очень скоро выяснилось, ждать подходящего случая Жисселия не собиралась. Несколько дней она потратила на то, чтобы выяснить, во сколько Эйноррана отпускают из вивария, и в один прекрасный вечер словно случайно оказалась у него на пути…

Так уж вышло, что мы с куратором, прогуливаясь вокруг дома, увидели, что двое адептов идут в сторону домика, в котором как раз и жил Эйнорран.

– Смотрю, некоторым адептам звонок к отбою – не указ, – сухо заметил наставник. – И кто это там такой смелый?

Он пошевелил пальцами, и послушный ветерок донес до нас два голоса.

– Ах, Эйнор, ты такой благородный и терпеливый! – узнала я льстивый голосок Жисселии. – Ты мог бы пожаловаться своему отцу-Императору, что тебя вынуждают выполнять грязную работу…

– Не считаю нужным, – оборвал деву бастард. – Сам разберусь.

– Понимаю, ты просто не хочешь беспокоить своего батюшку. Это правильно! Но ведь, если случится что-то более серьезное, он все равно поможет тебе… – продолжала то ли льстить, то ли выпытывать сведения мистрис инг Сервиль.

– Поможет, – нехотя и без особой уверенности ответил Эйнорран. – Хватит болтать, Жис! Ты ведь не за этим бегаешь за мной уже который день?

– Ты просто очень нравишься мне, Эйнорран! Я бы хотела, чтобы мы с тобой подружились…

– Иди сюда! – парень притянул ее к себе.

– Ох! Зачем?!

– Дружиться будем, – в голосе бастарда звучали насмешка и пренебрежение, однако деву он к себе привлек и, схватив за узел волос на затылке, прижался к ее губам.

Жисселия несколько раз стукнула кулачками по его плечам, делая вид, что возмущена и готова сопротивляться, но потом обмякла и стала отвечать на поцелуй.

– Ну, что? – отрываясь от ее губ, по-прежнему нагло и насмешливо поинтересовался Эйнорран. – Понравилось?

– Ты такой… напористый… – донеслось до нас невнятное бормотание Жис.

– Так, может, пойдем ко мне и углубим знакомство? – бастард не спешил тащить герцогскую дочку в свой дом и, несмотря на внешнюю грубость, оставлял ей право выбора.

– Не в этот раз… я не могу так быстро… мы ведь еще почти не знаем друг друга…

– Ну, вот и узнала бы – все и сразу? – продолжал то ли уговаривать, то ли издеваться бастард.

– Нет-нет, Эйнор, нет!

– Ну, смотри, я дважды не предлагаю. – Парень оттолкнул Жисселию и продолжил путь так, будто мистрис инг Сервиль перестала для него существовать.

– Ты не проводишь меня? – крикнула она вслед тихонько.

– В другой раз, Жисселия, – теперь бастард откровенно насмехался. – После того, как по-настоящему подружимся.

Парень ушел, а Жис, пробормотав что-то, очень похожее на ругательство, развернулась и поспешила в сторону своего дома: жить в общежитии она, разумеется, не пожелала.

– Вот так-так, – протянул магистр О'Ринэль. – Надо будет понаблюдать за мистрис инг Сервиль. Ради того, чтобы завоевать бастарда, эта дева на многое способна!

***

В этот же вечер впервые попались и мы с куратором. Мое отсутствие случайно обнаружила Луизанна: решила что-то спросить, прошла через одну на двоих купальню, заглянула и не нашла меня в моей комнате. Зато увидела открытое окно и тут же бросилась к нему.

На счастье, или на беду, но мы с магистром О'Ринэлем как раз в этот момент прощались под окном. Мужчина держал меня в своих объятиях и легонечко, стараясь не увлекаться, целовал, бормоча в промежутках между прикосновениями бессвязно-ласковые слова.

– Нель! – тихо охнула Лу. – Ты… что? С кем? Ой!.. – стоило подруге разглядеть лицо магистра, когда он оторвался от меня и запрокинул голову, чтобы посмотреть, кто нам помешал, как она мигом отпрянула от окна.

– Кажется, тебе и правда пора, Орнелла. Похоже, спать ты уляжешься нескоро: подруга наверняка потребует объяснений…

– Я бы и так сразу не уснула… ох, что же я ей скажу?!

– Прошу тебя, Нель, постарайся сохранить мою тайну… – магистр погладил меня по щеке тыльной стороной ладони. – Понимаю, что это будет непросто, но для меня очень важно оставаться тем, кем меня считают окружающие.

– Не беспокойтесь, магистр О'Ринэль, я не выдам вас! – тут же горячо поклялась я.

Мне и самой отчего-то не хотелось, чтобы кто-то, кроме меня, догадался, какой красивый на самом деле мой куратор, и какое доброе у него сердце! Боюсь, если бы магистр не скрывался под малопривлекательной личиной, за ним давно ходили бы толпы влюбленных адепток, в том числе таких навязчивых, как Жисселия.

– Вейл. Меня зовут Вейл О'Ринэль. Я бы хотел, чтобы ты знала моё имя, Орнелла.

– Я знаю. Вейл О'Ринэль, – повторила едва слышно. – Это очень необычное имя, но звучит мелодично.

Куратор вздохнул:

– А теперь тебе и правда пора.

И вот знакомые невидимые руки подхватили меня, подняли вверх и бережно опустили на подоконник. Еще раз помахав мужчине, который смотрел на меня снизу, я отвернулась от окна и тут же встретилась взглядом с замершей у противоположной стены Луизанной.

– Как ты можешь целоваться с ним, Нель? Он же… старый и совсем-совсем некрасивый! – это были первые слова, которые я услышала от лучшей подруги.

– Он… он… ты не понимаешь, Лу!

– Так объясни!

– Он совсем не такой, каким ты его видишь. Магистр вынужден скрывать свой настоящий облик. Это приказ Императора, – на ходу принялась я придумывать объяснения тому кусочку правды, который мне пришлось выдать.

– А какой он на самом деле? Ты видела? – тут же заинтересовалась Луизанна.

– Намного моложе и привлекательней. Только я не должна об этом говорить, так что не расспрашивай меня больше, ради Триединого! – взмолилась я.

– Чувствую, чего-то ты не договариваешь, подруга, – подозрительно прищурилась Луизанна. – Но ладно, оставим внешность магистра в стороне. Мне интересно, как давно это у вас?

– Что?..

– Да все это: ночные свидания, поцелуи и прочие нежности. Как вообще получилось, что вы начали встречаться? Хотя… я помню, как магистр носил тебя на руках, хотя рядом был Бен. Вы уже тогда?..

– Нет, что ты! Магистр О'Ринэль вел себя безукоризненно! В смысле, ведет… ну, я имею ввиду, что он не позволяет себе ничего предосудительного. А поцелуи… впервые мы поцеловались в купе монорельса, когда куратор забирал нас с Беньямином из Анттрефа после наших приключений на озере.

Луизанна подошла к окну, выглянула. Убедилась, что куратор ушел, закрыла и заперла створки. Потом уселась на кресло, стоявшее в ногах моей кровати, и уставилась на меня с видом судебного дознавателя.

– Так вы уже больше месяца, значит, вот так… по ночам. И ты молчала?! А как же принц? Я думала, он тебе нравится!

– Беньямин очень нравится мне, Лу! Но только как друг и напарник! Если бы у меня был брат, я бы хотела, чтобы он был таким, как Бен!

– Боюсь, Бен вряд ли обрадуется, когда узнает, что он для тебя только брат или друг, – вздохнула Луизанна, и я ответила ей не менее тяжким вздохом.

– Вот поэтому, Лу, я и не хочу, чтобы кто-нибудь узнал о нас с магистром. Не представляю, как объяснить Бену, что моя влюбленность в куратора – это одно, а наша дружба – совсем другое!

– И все же рано или поздно Беньямин узнает. И если окажется, что он влюблен в тебя всерьез, ему будет очень больно!

– Понимаю, Лу, только изменить ничего не могу. Прошу тебя, молчи о том, что узнала сегодня! Не говори вообще никому: ни Леонарду, ни Бену! Я… сама. Когда пойму, что и как сказать…

– Ох, Нель! Я-то промолчу, не выдам тебя. Но я за тебя боюсь! И за Беньямина – тоже. Может, ты все-таки перестанешь встречаться с магистром, пока не поздно? Сама же говоришь: ничего предосудительного между вами не было, значит, ты вполне можешь стать невестой другого мужчины!

Подруга говорила рассудительно, и слова ее звучали разумно, вот только все во мне воспротивилось этой простой житейской логике! Как я могу оттолкнуть магистра?! Как объясню, что вдруг решила, будто больше не хочу ни тайных встреч, ни поцелуев? Тем более, что это будет ложью…

– Ты, наверное, никогда не влюблялась, Луизанна, – я покачала головой. – Не засыпала и не просыпалась с единственным именем на губах. Не думала о любимом каждое мгновение и не мечтала о встрече… это невозможно – отказаться от своих чувств, Лу!

– Ты и правда влюблена, бедная моя подруженька! – Лу подошла, присела возле меня на кровать, обняла за талию, заглянула в лицо. – Разве есть у вас будущее, Нель? Думаешь, вы сможете быть вместе? Однажды настанет миг разлуки. Только расставаться будет намного сложней. Боюсь, магистр разобьет твое сердце!

– Нет! Этого не случится! – запротестовала я, – куратор, он...

Ох! Я чуть не проболталась! И про крылья, которые могут раскрыться только если наполнятся ветром взаимной любви, и про далекую загадочную страну, где живут спустившиеся с небес воины рати Триединого, пожелавшие познать радость земной любви…

– Что – он?.. – в глазах Луизанны читалось сомнение.

– Он слишком благородный, чтобы поступить со мной бесчестно и жестоко! – нашлась я с ответом.

– Ладно, Нель. Пора спать. Надеюсь, что твои ослепленные влюбленностью глаза прозреют раньше, чем твое сердечко окажется разбито, а твоя чистота – растоптана каблуками мужских сапог.

Лу еще раз обняла меня, поцеловала, как матушка, в лоб, и ушла к себе.

Я тут же выкинула из головы все ее предостережения и, наслаждаясь воспоминаниями о встрече с магистром, улеглась спать.

«Вейл, – прошептала, закрыв глаза. – Вейл О'Ринэль».

Имя любимого куратора звучало, как самая нежная музыка в мире!

30. Бастард и принц: братья навеки

Эйнорран инг Адри заявился к нам в гости сразу же, как только истек срок его наказания. С нами поздоровался сдержанно, а вот к принцу бросился с объятиями:

– Беньямин! Как же я рад тебя видеть живым и невредимым! Скучал по тебе – не передать словами!

– Что ж тогда раньше к нам не заходил? – нахмурился Бен.

– Не мог. Мне запретили разговаривать с другими адептами на целых четыре десятидневки под угрозой отчисления!

– Ого! Серьезное требование! – изумился Лео.

Мы с Луизанной тоже удивленно охнули.

– Справедливое наказание, – потупил взгляд бастард. – Ты не представляешь, Бен, что я пережил, когда выяснилось, что ты… вы с Орнеллой исчезли! Рвался лично искать вас, но меня отправили под домашний арест. Я не знал ничего о вашей судьбе, пока не увидел вас через целых два дня!

– Как видишь, мы спаслись, – улыбнулся Бен. – Все благодаря Орнелле!

– Но как вам это удалось? И где вы пропадали столько времени?!

– Нель перенесла нас в дом своих родителей.

– Перенесла? – переспросил Эйнор.

– Да, куратор вручил нам амулеты переноса. Одним из них Нель и воспользовалась, – не стал скрывать Беньямин.

В этот момент я пожалела, что магистр О'Ринэль запретил мне делиться своими подозрениями насчет бастарда. Впрочем, Эйнорран выглядел таким искренним, когда рассказывал, как переживал о нас, что я даже засомневалась: а прав ли куратор, подозревая парня в покушениях на младшего брата?

– Похоже, ваш куратор очень сильный маг и состоятельный человек! Таких амулетов – не более десятка на всю империю. Я их даже издалека ни разу не видел! – Эйнор окинул нас неверящим взглядом. – Покажете?

– Мой у магистра. Он его заряжает, – нехотя призналась я.

– А мой – наверху. Снял, когда принимал ванну. Идем, покажу, – Бен повел брата наверх, в свою комнату.

– Так ты его снимаешь, только когда моешься? – донесся до меня голос бастарда, в котором слышалось лишь вполне понятное любопытство.

– Да. Пару раз забывал, правда, надеть сразу, и только утром вспоминал, – Бен вместе с Эйнором скрылись за дверью спальни принца.

– Как-то он слишком уж сильно зацепился за этот амулет, – заметила Луизанна.

– Он – будущий маг-портальщик, – тут же оправдал бастарда Лео. – Так что его интерес вполне объясним. Тем более, что это и в самом деле диковинка.

Мне снова пришлось прикусить язычок, чтобы не разболтать товарищам то, что доверил мне куратор.

Принц и бастард скоро вернулись, тьют Бурхок накрыл стол и накормил нас ужином. Потом, еще немного поговорив и обсудив с Эйнорраном руны, которыми он пытался подчинить магически измененного элементаля, ставшего Хозяином озера, мы тепло попрощались с бастардом и разошлись по своим спальням.

Пока Луизанна принимала вечернюю ванну, я сидела на подоконнике и ждала, когда появится магистр. Вместо него появилось огненное перо. Когда я впустила его в комнату, оно начертало на поверхности моего стола пару огненных строк:

– Прости, Нель, сегодня не приду: очень занят. Не жди меня, ложись спать. Увидимся завтра. Вейл.

Перо вылетело в приоткрытое окно и исчезло, буквы угасли, не оставив следа. Я, немного огорченная тем, что свидание сегодня не состоится, не торопясь приготовилась ко сну и раньше обычного улеглась спать.

Сны мне снились странные.

Я видела ледяные пики высоких гор и там, где-то у самой вершины, крошечную фигурку своего напарника. Принц стоял, замерев, будто вмерз в лед, но я чувствовала его немой и бессловесный крик: Бен звал меня на помощь. Кто-то невидимый удерживал меня сзади за локти и не пускал к другу.

Потом передо мной появился куратор. Он пытался взлететь, взмахивал крыльями, но они бессильно опадали, поднимая небольшие вихрики ледяной пыли. И магистр тоже смотрел на меня с немой мольбой и ждал какой-то помощи!

Я разрывалась, не зная, как помочь двум моим самым дорогим после родителей людям, к кому из них бежать и что делать…

– Нель… – звал меня мягкий баритон куратора.

– Нель… – натянутой струной звенел в голове голос Беньямина.

С трудом дождавшись наступления утра и почти ничего не съев на завтрак, я помчалась на занятие по рунической магии. Оно стояло у нас в расписании первым.

– Куда ты так торопишься, Нель? – с трудом поспевая за мной, поинтересовался Беньямин. – Что-то случилось?

– Нет, всё хорошо. – Я замедлила шаг.

И все же, вздохнуть с облегчением я смогла только тогда, когда увидела магистра О'Ринэля. Он вошел в аудиторию – невзрачный пожилой мужчина с горбом за плечами. Отыскал меня взглядом. Чуть заметно улыбнулся – и все мои тревоги развеялись.

Бен жив и здоров. Куратор – тоже. А сны – что сны? Наверное, я просто слишком разволновалась после визита бастарда, вот мне и приснился кошмар…

***

Прошло еще несколько дней, и я и думать забыла о тревожном сне, ведь в нашей жизни вновь воцарился мир. Бастард продолжал захаживать к нам по вечерам, рассказывать байки из жизни адептов старших курсов, в которых загадки и тайны были перемешаны со смешными случаями и не всегда добрыми шутками.

Мне все чаще казалось, что Эйнор искренне любит Бена и ни за что не стал бы вредить ему. Единственное, что смущало, это его слова, которые прокричал он там, у озера, пытаясь загадать желание: «Хочу, чтобы мой род…»

Учитывая, что отцом Эйнор рана является сам император, то какой такой род имел ввиду парень? Чей род он считает своим, и чего ему желает? Жаль, спросить об этом у Эйнора напрямую было такой вопиющей бестактностью, что ни я, ни напарник на это не решились.

Тем временем, землю уже несколько дней, как укутало покрывало белого снега – такого пушистого, какого я в родном Анттрефе, расположенном на юге империи, ни разу не видела.

В парке, который, лишившись листвы, стал светлым, прозрачным и утратил изрядную долю своей загадочности, обнаружился небольшой холм с довольно крутыми склонами, на которых адепты тут же раскатали несколько дорожек.

Теперь нашим любимым развлечением стало катание с этой горки. Мы проводили на ней все свободное время! Даже если не катались, то толпились у подножия, наблюдая за другими и весело смеясь.

По вечерам я по-прежнему гуляла вокруг нашего домика с магистром, правда, целоваться на морозе было не слишком приятно, так что теперь мы могли позволить себе это только во время индивидуальных занятий. Точнее, после них – когда все упражнения были выполнены, а жажда взаимных прикосновений достигала такого накала, что становилась трудно дышать.

Я привыкла видеть Вейла О'Ринэля без амулета – в его настоящем облике, и даже немного страдала, когда во время лекций и семинарских занятий должна была смотреть на магическую личину, уродующую его прекрасный облик.

Ах! Если бы кто-то догадался, каков наш магистр настоящий! Нет-нет! Пусть куратор и дальше прячет своё неземное совершенство, иначе я просто изведусь от ревности, глядя, как вздыхают по нему другие девы!

Чтобы как следует подготовиться к балу в честь середины зимы, в один из выходных мы с Беном и Лео с Луизанной в сопровождении наших кураторов решились выбраться за стены академии: прогуляться по модным лавкам, присмотреть себе карнавальные наряды, маски и различные украшения – ленты, платки, броши.

Наши с Лу напарники оказались теми еще модниками! Сразу видно: оба из богатых аристократических семейств. Бен и Лео прекрасно разбирались в тканях, у них было отличное чувство вкуса, так что их подсказки и рекомендации можно было смело брать на вооружение.

Все было замечательно, пока мы гуляли, рассматривали и даже примеряли разные платья, плащи и накидки. А вот когда настало время оплатить покупки…

– Я оплачу! – заявил Леонард, забирая у Луизанны выбранные ею плащ-накидку, маску, платье и несколько лент и украшений.

– Лео! Ты не должен… – Лу смутилась до слез, но после недолгих уговоров все же согласилась принять от напарника подарок к празднику.

Потом к хозяйке модной лавки подошла я. Деньги у меня были – мои дорогие родители не жалели средств для единственной дочери. Тем не менее, Беньямин, вдохновившись примером Лео, тоже решил сделать красивый жест.

– Нель, я хочу оплатить все, что тебе приглянулось! – заявил он.

Не знаю, как я отнеслась бы к предложению напарника, будь мы в этом магазине вчетвером, но с нами были наши кураторы. Я сразу заметила, как нахмурился магистр О'Ринэль, даже сделал движение, будто хотел подойти ближе, вмешаться в разговор, но в последний момент остановил себя. Он даже отвернулся, предоставив мне самой решать, принимать ли щедрый подарок от другого мужчины.

Впрочем, я и сама понимала, что это недопустимо: поощрять Беньямина, встречаясь и целуясь с куратором. Но как объяснить принцу свой отказ так, чтобы не обидеть его?!

– Бен… – я сжала локоть напарника. – Я так признательна тебе за твой благородный порыв и желание сделать мне подарок! Надеюсь, ты сумеешь понять и принять без обиды мой отказ. Мне очень нравится, что мы с тобой сейчас настоящие друзья и равноправные партнеры. Если же я приму такой дорогой подарок, все станет намного сложнее...

Пока я набирала в грудь воздуха, чтобы продолжить свою речь, Беньямин мягко положил ладонь свободной руки на мои пальцы, сжимающие его локоть:

– Не надо больше ничего говорить, Нель. Я все понял. Надеюсь, ты позволишь мне приобрести для тебя хотя бы эту диадему? Она будет чудесно смотреться в твоих темных волосах…

– Хорошо, Бен, я приму ее, и сделаю ответный подарок. – Диадема была очень хороша, но вполне мне по карману, несмотря на инкрустацию из полудрагоценных камней.

В результате, почти все свои покупки я оплатила самостоятельно, а в подарок для принца выбрала тонкие белые перчатки из отлично выделанной кожи.

Магистр О'Ринэль и метресса Лоул тоже что-то купили – я не видела, что именно.

После визита в модную лавку мы зашли в чайную, где с удовольствием угостились бодрящим напитком и вкуснейшими сладостями.

В академию вернулись затемно. Метресса Лоул сразу же отправилась в целительский корпус, чтобы проверить состояние своих подопечных, а куратор пошел провожать нас до нашего домика.

Стоило нам приблизиться, как магистр О'Ринэль остановился и сделал знак, чтобы мы тоже не спешили входить.

– Похоже, пока вы отсутствовали, в доме побывали незваные гости, – заявил он...

***

Магистр поколдовал над охранными заклинаниями, недовольно покачал головой и пошел вверх по ступеням крыльца.

Мы вошли в дом следом за куратором и принялись настороженно оглядываться по сторонам.

– Кто же мог пробраться в наш дом? И как тьют Бурхок впустил постороннего? – Леонард непонимающе почесал затылок.

– Приходил адепт Эйнорран инг Адри, – ответил магистр О'Ринэль. – Теперь бы еще узнать, зачем. Попробуем отыскать вашего брауни.

Наставник замер, закрыл глаза, повертел головой, будто к чему-то прислушиваясь.

– Стойте пока здесь, – приказал нам, а сам, осторожно ступая, направился в сторону гостиной. Вскоре оттуда послышался его голос. – Адепты, ступайте сюда!

Мы поспешили на зов, едва ли не толкаясь плечами, ввалились в гостиную. Перед нами предстала удивительная картина: неприбранный после обеденной трапезы стол, опрокинутый кубок, из которого вытек и расплылся по скатерти какой-то напиток с незнакомым пряным запахом – и спящий на мягком диванчике тьют Бурхок, свежий и румяный, будто ничего не произошло!

– Не знал, что брауни склонны к пьянству, – хмыкнул Леонард.

– А ты так много знаешь о них, чтобы судить об этом? – невесело хмыкнул Беньямин. Потом перевел взгляд на куратора: – Получается, мой брат приходил, чтобы выпить с нашим тьютом в наше отсутствие?

– Думаю, адепт инг Адри опоил брауни терновой настойкой неспроста. Обычное вино этот народец пьет, как воду, и совершенно не пьянеет.

– Так что же тогда было нужно Эйнору? – озвучила Луизанна наше общее недоумение.

– Хотел бы я знать… – куратор продолжал внимательно осматриваться. – Давайте поступим так: я обойду все комнаты нижнего этажа, а вы подниметесь в свои спальни и внимательно осмотрите их.

– И что нам искать? – уточнила я.

– Ищите, что пропало или, может быть, наоборот – появилось. Если что-то найдете, сразу же зовите меня.

Мы тут же отправились на второй этаж – выполнять поручение магистра.

Однако ни он сам, ни я, ни мои друзья ничего не нашли. Магистр с нашего согласия даже побывал в каждой из спален и купален, но и там не обнаружил ничего подозрительного. Я видела, что происходящее куратору не нравится. Впрочем, в восторге не был никто из нас.

Пока мы обыскивали дом, проснулся тьют Бурхок.

– Дорогие мои хозяева! Вы вернулись! – захлопал он в ладоши, пьяненько улыбаясь.

– А ты, смотрю, гостей принимал? – подошел к нему магистр О'Ринэль. – Это ведь был Эйнорран инг Адри, верно?

– О, да! Это был брат нашего дорогого принца! Мы так славно с ним посидели, поговорили по душам…

– Он сказал, зачем приходил?

– Искал мастера Беньямина… Но вас не было, и Эйнор предложил посидеть вместе, подождать вашего возвращения!

– Только вот почему-то ушел еще до нашего появления, – я подняла перевернутый кубок и поставила его обратно на стол.

– Наверное, ему нужно было по делам. Вас не было так долго… – брауни стремительно трезвел и начинал понимать, что сильно провинился. – Эйнорран сделал что-то нехорошее?

– Вот это мы и хотели бы выяснить… Протрезвеешь окончательно – обыщи дом своими методами и проверь, не использовал ли адепт инг Адри какой-либо из видов магии. Мне ничего обнаружить не удалось, но у вас, брауни, более тонкое восприятие. – Магистр налил в чистый бокал воды и сунул его тьюту Бурхоку в руки.

– Я… все сделаю… – брауни вздохнул и принялся жадно пить. – Ой… кажется, сушняк начинается, – простонал он.

Я не выдержала, хихикнула:

– Не думала, что у брауни бывают сушняк и похмелье!

– Что мы – не люди?! – оскорбился тот. Похоже, вместе с трезвостью к нашему тьюту возвращались обидчивость и ворчливость.

– Так. Думаю, мне пора. Орнелла, проводи меня, – куратор двинулся к дверям.

Я вышла с ним на порог. Он на мгновения приобнял меня, поцеловал быстро в лоб.

– Прошу тебя, хорошая моя, не теряй бдительности! – попросил мужчина. – Бастард ничего не делает просто так. Я уверен, что он снова замыслил что-то недоброе!

– Знать бы – что… – я вздохнула и потерлась щекой о плечо магистра.

– Узнаем. Добрых снов, Нель, – он неохотно убрал горячие сильные ладони с моих плеч и спустился на ступеньку ниже.

– И вам добрых снов, Вейл, – пожелала я вслед.

Куратор как-то печально хмыкнул, будто сомневаясь, что мое пожелание может сбыться, и ушел.

Я вернулась в гостиную, где окончательно пришедший в себя тьют уже успел убрать со стола и накрыть для нас ужин.

– Клянусь, ваше высочество! – услышала я обрывок его разговора с Беньямином. – Больше такого не повторится! Только прикажите, и Эйнорран больше на порог не ступит без вашего разрешения!

– Думаю, так будет лучше, – через силу согласился Бен. – Мне неприятно это признавать, но Эйнор явно ведет за спиной императору какую-то игру.

– Ох! Что же меня никто не предупредил? Я бы ни за что не поддался на уловку адепта инг Адри!

– Да я и сам не верил до сегодняшнего вечера, что мне стоит опасаться старшего брата.

Увидев бледное расстроенное лицо напарника, я поспешила подойти к нему, поймала и сжала его ладонь:

– Понимаю, как горько тебе сомневаться в таком близком человеке, Бен! Но помни: у тебя есть я, Лео, Лу и наш куратор! А еще – твой отец, который очень тебя любит!

– Благодарю, Нель, – Бен притянул и прижал меня к себе. Я почувствовала, как расслабляются его плечи. – Ты – лучшее, что случилось в моей жизни!

31. Торжество высокомерия

Выходные закончились, и началась очередная десятидневка учебы – последняя перед балом в честь середины зимы. Занятия шли своим чередом.

Эйнорран опять куда-то запропастился: перестал появляться по вечерам, да и днем его даже издалека высмотреть не удавалось, а нам так хотелось поймать его и расспросить о цели последнего визита!

В перерывах между лекциями и семинарами главной темой обсуждений среди адептов стало предстоящее торжество, карнавальные костюмы и то, кто с кем планирует идти на бал. Впрочем, у нас с Луизанной последний момент никаких сомнений и переживаний не вызывал: мы обе знали, что идем со своими напарниками. Бен и Лео дали понять, что других вариантов не рассматривают, еще в день прогулки по магазинам и лавкам нашей благословенной столицы.

Небольшое происшествие, которому ни я, ни мои друзья не придали особого значения, случилось у нас на практическом уроке по мирознанию. В это утро Жисселия инг Сервиль пришла на занятия с торжествующим и одновременно загадочным видом, начала шептаться со своей напарницей и поглядывать на нас с Беном.

– Ты хочешь что-то сообщить, Жис? – поинтересовалась я.

– Больно надо! – девица гордо вздернула свой аристократический нос. – Но, раз вам так интересно – так и быть, скажу. Меня пригласил составить ему пару на Зимнем балу Эйнорран инг Адри!

– Надо же! Поздравляю! – я сделала вид, что меня эта новость мало трогает.

Беньямин тоже сумел удержать на лице маску вежливого безразличия.

– Это все, Жис? Больше ты ничем поделиться не хочешь? – зачем-то уточнила Луизанна.

– Я с вами вообще ничем не намерена делиться!

– Ну, это как раз не новость, – усмехнулся Лео.

На этом разговор закончился, и почти тут же в аудиторию вошел магистр, преподаватель мироведения.

– Сегодня, господа адепты, у нас с вами особенное занятие, – объявил он. – Вначале я прочитаю вам небольшую лекцию, а потом мы с вами отправимся в виварий, чтобы вы смогли посмотреть на некоторых магических животных вживую, практически, в их естественной среде обитания. Надеюсь, вы успели подготовиться к этой экскурсии.

Мы с недоумением посмотрели на магистра: о какой подготовке он говорит? В это же время Жис, как всегда, сидящая на ряд ниже нас с Беньямином, как-то странно сгорбилась, опустила голову и произнесла шепотом нечто, весьма похожее на бранные слова – из разряда тех слов, которые для благовоспитанных девушек недопустимы.

Впрочем, магистр тут же принялся диктовать, и я сосредоточилась на его речи, выкинув из головы и странный вопрос преподавателя, и не менее странную реакцию адептки инг Сервиль на этот вопрос.

...Виварий был огромен!

Чтобы попасть в него, мы прошли через портальную арку и явно переместились куда-то за стены академии, ведь на ее территории не хватило бы места, чтобы разместить там все эти вольеры, загоны и клетки.

Издали поглазев на радужных бабочек, способных, если верить магистру, осыпать все вокруг пыльцой радости, и на плавающих в прозрачном озере ластокрылов, выдыхающих из отверстия на спине светящийся всеми оттенками радуги водяной пар, мы оказались у вольера с лифанами.

Эти огромные, словно стога сена, животные напомнили мне карнотавра, встреченного нами с Беном в ночном лабиринте. Я насторожилась. Беньямин – тоже.

– Смелее, смелее! – подбодрил всю нашу группу магистр, показывая, что можно подойти поближе.

Мы кучкой, не растягиваясь по периметру, без особого желания подошли к ограждению. Животные заметили нас, развернулись и начали неторопливо приближаться. Я завороженно смотрела на торчащие из их голов острые костяные бивни и свисающие между ними длинные трубы-носы, называемые хоботами.

– Это особый вид лифанов, – принялся тем временем излагать материал преподаватель. – Их обнаружили совсем недавно, и нам пока не известно, являются их магические способности врожденными, или они появились у этих зверей лишь недавно вследствие колебаний магических полей в ареале их обитания.

– И что это за способности? – Жисселия, как обычно, взирала на живность брезгливо. Похоже, теплые чувства у нее вызывала только она сама и некоторые представители высшей аристократии.

– Думаю, сейчас увидите, – загадочно протянул магистр.

Мы с Беном переглянулись и, как учил куратор, заранее зачерпнули силы из своих источников, готовясь к любым неожиданностям.

Один из лифанов остановился как раз напротив Жисселии, потянулся к ней хоботом. Я мысленно предположила, что за угощением, которого ни у кого из нас не было.

– Фуууууу! – завопила мистрис инг Сервиль, замахала руками, словно отгоняя стаю мух.

Животное вздрогнуло, вздернуло хобот вверх и тревожно затрубило.

Остальные три лифана ответили короткими воплями, наставили на нас свои хоботы и выпустили три струи огня! Я с ужасом смотрела на несущийся в нашу сторону огненный вал. Предыдущий опыт говорил мне, что мой Дар тут бесполезен: огонь я остановить и заморозить не смогу, даже если выплесну всю силу внутреннего источника.

Я растерялась! Как спасти всех и сразу?!

Помощь пришла неожиданно: мой напарник вскинул перед собой руку с раскрытой вверх ладонью, произнес еле слышно: «Каппа» – и тут же над всей нашей группой встал прозрачный магический купол!

Ох! Я и забыла о нем! Ведь могла сделать то же самое! Как же хорошо, что Бен сообразил и сделал это сам!

Огненный вал налетел на купол, расплескался по нему яркими слепящими сполохами света, стек на землю и исчез…

– Что это было?! – прошептала потрясенная Луизанна. – Очередное покушение на нашего принца?

– Не может быть!

– Нет, не верю, что магистр… – недоуменные возгласы раздавались со всех сторон.

Я обернулась и посмотрела на преподавателя. Он что-то кричал, но магический купол не пропускал звук, так что оставалось только догадываться, что именно пытается сообщить нам наставник.

Кажется, он и сам понял, что мы не слышим его. Он взмахнул руками, извлек из воздуха радужную бабочку – точную копию той, что мы видели в одном из помещений вивария, дунул на нее. Бабочка исчезла.

Наши с Беном сокурсники начали приходить в себя. Они с интересом подходили к стенкам купола, трогали его, пытались пройтись сквозь едва видимую преграду, смеялись…

Я махнула напарнику:

– Наверное, купол уже можно убрать.

– Я пока не научился это делать, – шепотом признался принц.

– Святая Чаша! Бен, это… страшно! Ты помнишь одно из свойств такого купола?

– О чем ты, Нель?

– Он непроницаем для воздуха, Бен. А нас здесь – два десятка человек...

Когда до напарника стал доходить смысл моих слов, его зрачки расширились, лицо побледнело.

– Неужели, вместо того, чтобы спасти, я погублю нас всех?! – на отчаяние, проступившее на лице парня, было больно смотреть.

Прежде, чем я успела что-либо ответить, откуда-то появился магистр О'Ринэль. Он подошел к куполу, сунул руку прямо в светящееся и дрожащее марево, произнес что-то неслышимое, и полусфера треснула, как яичная скорлупа, осыпалась наземь и исчезла.

Я выдохнула с облегчением.

– Все хорошо, Бен! Ты нас спас! – утешила напарника.

Но самое неприятное оказалось впереди.

– Это не адепты, а толпа малолетних идиотов! – услышала я голос магистра по мирознанию. – Никогда еще не видел, чтобы одна невоспитанная аристократка размахивала руками, пугая зверей, а другой, еще более высокопоставленный аристократ ставил защиту от безвредной иллюзии!

– Этот огненный вал был иллюзией?! – Беньямин гневно сжал кулаки. На его скулах заходили желваки. – А вы не думали, магистр, что нас следовало предупредить об особых способностях лифанов?

– Во-первых, если бы вы их не спровоцировали, животные не направили бы иллюзорный огонь в вашу сторону! – в голосе преподавателя слышалось неподдельное возмущение. – Во-вторых, адептка инг Сервиль еще до начала занятия обязана была раздать вам свитки с инструкциями по поведению в виварии!

– Нам ничего не раздавали! – Леонард развернулся к Жисселии и уставился на нее требовательным взглядом.

– У меня вылетело из головы! – взвизгнула Жис.

Не знаю, чем бы закончилось выяснение отношений между ними, но вмешался магистр О'Ринэль:

– Тихо! – приказал он, и все разом умолкли. – Вы, магистр, обязаны были раздать инструкции сами, или хотя бы проверить и убедиться, что все адепты ознакомились с ними. Я считаю, что это преступная небрежность с вашей стороны!

– Но-о я и подумать не мог…

– Вам не нужно было думать! Достаточно было выполнять правила так, как они записаны в кодексе наставников академии! Я обязан доложить о том, что случилось, ректору…

– Я пойду с вами, магистр, – преподаватель мирознания решительно подошел к куратору. – Лучше сразу узнать, какая кара меня ждет.

Магистр О'Ринэль кивнул, соглашаясь, потом оглянулся на нас:

– Господа адепты, двигаемся к портальной арке вслед за мной. После выхода из арки можете быть свободны!

Мы всей толпой побрели за наставниками, переговариваясь на ходу.

– Что это было, Беньямин? Что это был за купол? – подошел к принцу Бедвар.

– Программа второго курса, друг. Куратор решил научить нас защитной руне «Каппа», которая позволяет создать непроницаемый магический купол, через который способен проникать только свет. Он решил, что такой купол может защитить меня от новых покушений…

– Значит, магический купол… надо же! – скривила губки в усмешке Жисселия, которая прекрасно расслышала слова принца.

– Между прочим, Жис, принц и тебя спасал, хотя это ты подвела всю группу! – не выдержала, возмутилась Луизанна.

– Тише, напарница, – принялся утешать ее Леонард. – Некоторые особы не умеют быть благодарными. Это непоправимо.

Жисселия привычно задрала подбородок, подхватила под локоть свою подругу и демонстративно ушла вперед, давая понять, что ей с нами разговаривать не о чем.

– Интересно, как она добилась приглашения на Зимний бал от моего брата? – задумчиво глядя девице вслед, протянул Беньямин. – Не может же она ему настолько нравиться? Она совсем не в его вкусе!

У меня были некоторые предположения на этот счет, но делиться ими с друзьями я не стала. Зато решила рассказать об этом куратору на ближайшем индивидуальном занятии.

32. Зимний бал

Очередное индивидуальное занятие с куратором должно было состояться за два дня до Зимнего бала, после которого адептам давалось целых пять выходных дней.

В этот день я шла на встречу с Вейлом О'Ринэлем с особым нетерпением: мне хотелось поделиться с магистром новостями, а заодно узнать, будет ли он на балу. Я понимала, что мужчина вряд ли станет танцевать, но даже просто видеть его в ночь карнавала было бы для меня большим счастьем.

Куратор, похоже, тоже соскучился по мне: последнее занятие по рунической магии было за три дня до этой встречи, а по вечерам нам сейчас видеться было некогда. То ли из-за подготовки к празднеству, то ли из-за каких-то других забот, но магистр О'Ринэль последнее время не гулял со мной по вечерам. Он лишь здоровался, когда я, несмотря на мороз, распахивала окно, слал мне полные тепла и сожаления взгляды, быстро обходил наш дом и исчезал в рано наступающей тьме…

– Орнелла, хорошая моя! Как же я соскучился! – Магистр схватил меня в свои сильные объятия сразу, как только я переступила порог его кабинета.

Я даже удивилась его горячности: обычно мужчина все же старался вначале позаниматься со мной, а уж потом мы давали волю своим чувствам. В этот же раз… я не успела даже ничего ответить, а Вейл уже сорвал с груди амулет и склонился к моему лицу, покрыл поцелуями щеки, нос и, наконец, добрался до губ.

Мне была так приятна его явная нетерпеливая жажда, что я и не подумала возражать и сопротивляться! Прижалась к широкой сильной груди мужчины, закинула руки ему на шею, запустила пальцы в темные вьющиеся волосы… Ах! Как же мне этого не хватало!

Не знаю, как долго мы не могли оторваться друг от друга: слово «время» утратило смысл и значение. Важно было лишь одно: поцелуи куратора, его трепетные прикосновения, от которых сладкая истома тяжелыми медовыми каплями растекалась по всему телу…

Наконец, накал нашей взаимной страсти достиг такой силы, что мы оказались у порога, когда нужно или остановиться, или случится то, чего порядочные люди до вступления в брак не допускают. Не знаю, смогла бы я отказать Вейлу, попроси он большего, но он не попросил.

Оторвался от моих губ. Уткнулся, тяжело дыша, подбородком мне в маковку, сжал мои плечи еще крепче.

– Орнелла… Нель… девочка моя дорогая… прости, не сдержался. Слишком давно не видел, не прикасался к тебе. Но на то были причины.

– Расскажете мне, что произошло?

– Пока не могу. Все слишком неопределенно. Боюсь, лишние подозрения заставят тебя вести себя не так, как обычно, и тогда враги принца насторожатся, отменят свои планы…

– Вы уже знаете, что они задумали?

– Пока мы лишь догадываемся, что очередное покушение на его высочество они планируют совершить во время карнавала. Видимо, надеются, что из-за праздничной суеты покушение будет обнаружено не сразу, тем более что все адепты будут в масках…

– Так, может, Бену не стоит ходить на бал?

– Нельзя. Мы должны поймать злодеев за руку. Но вы постарайтесь держаться вместе. Не разлучайтесь ни на миг! И танцуйте только друг с другом. Видит Триединый, я хотел бы оказаться на месте Беньямина, станцевать с тобой, малышка, хотя бы раз! Но… пока не время.

– Я понимаю…

Магистр О'Ринэль вздохнул, поцеловал меня в лоб и отстранил от себя.

– Давай займемся твоим Даром, Нель. Мне нравятся твои успехи, но их нужно закреплять, пока они не укоренятся и не станут частью твоей натуры.

– Да, конечно! Я готова!

Мы занимались почти до самого ужина. Дар повиновался мне все лучше и лучше. В конце занятия магистр еще раз повторил, что очень доволен мной, а потом, вместо того, чтобы отпустить меня, снова схватил в свои объятия и начал целовать.

– Не могу… не хочу отпускать тебя от себя ни на шаг, малышка! – шептал он, переводя хриплое дыхание. – Слишком боюсь потерять!

– Я не потеряюсь! Обещаю! – попыталась успокоить мужчину.

Он горько усмехнулся в ответ и покачал головой:

– Буду в это верить… что мне еще остается...

Наконец, куратор все же отпустил меня, и я, согретая и взбудораженная его словами и поцелуями, помчалась домой. Там меня ждали верные друзья и вкусный ужин в теплой компании. Но сердце мое так и осталось в кабинете магистра О'Ринэля – прекрасного таинственного ирлинга, чьи крылья рвались в полет, но не могли раскрыться без женской любви.

Теперь я была почти уверена, что Вейлу О'Ринэлю нужна я. Только я! Но… не могла же я первой признаться ему в любви, тем более что он не спрашивал!

***

Хотя куратор обещал присматривать лично за Эйнорраном и Жисселией во время зимнего бала, я тоже решила не терять бдительности и не выпускать их из вида. Правда, для этого не мешало бы знать, какие карнавальные наряды наденет эта парочка. Мы попытались вызнать у Эйнора, кем он собирается нарядиться, но он отшутился, заверив, что мы легко узнаем его на балу.

И вот настал знаменательный вечер.

Мы с Беном, Лу и Лео тоже решили немного схитрить и отправились в главный корпус, где под бал отвели сразу несколько залов, порознь. Если бы пришли вчетвером, все сразу поняли бы, что это наша дружная компания.

Леонард и Луизанна надели золотистые накидки и маски сказочных существ, которые, если верить легендам, вымерли много сотен лет назад – драконов. Помахали нам:

– Увидимся на балу! – и скрылись в вечерней мгле.

Мы с принцем решили изобразить пиратов.

Бен надел костюм одноглазого капитана пиратского корабля, я нарядилась юнгой с повязкой, скрывавшей мое лицо до самого кончика носа.

– Этот мальчишеский наряд удивительно идет тебе, Орнелла! – Беньямин откровенно залюбовался мной, а я невольно смутилась, но тут же напомнила себе, что юнга должен быть дерзким и весёлым.

– Прикажете свистать всех наверх, капитан Беньямин? Отдаем швартовы? – подмигнула напарнику, нахально улыбаясь.

– Да, мой маленький друг. Пора отчаливать, – хмыкнул повеселевший принц и распахнул передо мной дверь.

Бальный зал – огромный, почти как дворцовая площадь в центре Вайоланта, встретил нас музыкой, приглушенным сиянием разноцветных светильников и пестротой нарядов других адептов.

– Святая Чаша! И как мы тут найдем Лео и Лу? – изумилась я.

– Да, задача… – Бен принялся оглядываться по сторонам. Повязка на левом глазу ему явно мешала.

Я захихикала от того, каким растерянным выглядел в этот момент мой бравый капитан.

– Вон, вон они! – указала через плечо принца, заметив мелькнувшие в толпе маски драконов и золотистые плащи.

– Веди меня, юнга! – Бен схватил меня за руку, и я потянула его вслед за собой.

Вот только Лу и Лео скрылись в толпе, а мы спустились со ступенек, и теперь я не могла высмотреть друзей: кругом было слишком много адептов в коронах и шляпах с высокими тульями, и просто дев с пышными прическами.

– Я их потеряла! – призналась принцу.

– Тогда давай постараемся пробраться поближе к сцене, ведь для адептов младших курсов всегда оставляют первые ряды.

Мы дружно направились к возвышению, с которого ректор инг Баркбитл должен был поприветствовать нас в этот праздничный вечер.

По дороге я постоянно оглядывалась, пытаясь высмотреть Лу с Лео и Эйноррана с Жисселией. Вот только у меня так ничего и не вышло!

Оказавшись совсем рядом со сценой, мы с принцем остановились.

– Давай постоим тут, Нель, – сказал мне на ухо принц. Было шумно, и по-другому я бы его не расслышала. – Думаю, наши друзья сами нас отыщут.

Я согласно кивнула и стала снова оглядываться по сторонам.

Адептов становилось все больше, шум и толчея нарастали. В какой-то момент я даже подумала, что отыскать в такой толпе кого-то из знакомых мы вряд ли сможем, и тут нас с Беньямином нашел наш куратор. Он был в карнавальном костюме звездочета, который почти скрывал уродливый горб за плечами мужчины.

– А вот и вы! – выдохнул он с облегчением. – К сожалению, я не смогу быть рядом с вами постоянно: это было бы слишком заметно. Но постараюсь держать вас в поле зрения.

Магистр О'Ринэль подошел ко мне совсем близко, и, пользуясь тем, что в такой тесноте трудно что-то разглядеть, незаметно взял меня за руку. Мне сразу стало тепло и спокойно: мой самый лучший на свете куратор ни за что не допустит, чтобы со мной и моим напарником случилось что-то плохое!

Прошло еще совсем немного времени, и зал заполнился так, что стало невозможно сделать шаг в сторону, чтобы не толкнуть кого-то из стоящих рядом. По медленно гаснущим светильникам на стенах я поняла, что вот-вот перед нами предстанет ректор академии, чтобы произнести приветственную речь. В этот момент меня кто-то похлопал по плечу.

Я отчего-то испугалась, резко обернулась и рассмеялась от облегчения: прямо за нами стояла парочка в костюмах золотых драконов.

– Лу! Лео! Ну, наконец-то! Мы уже потеряли надежду отыскать вас!

– Тсс-с! Послушаем речь, а потом мы с Лу вам кое-что покажем! – таинственным голосом сообщил Лео.

– Хорошо! – я кивнула и снова повернулась к сцене, на которой как раз появилось ярко светящееся белое облако, из которого вышел ректор.

Его речь, наверное, запомнилась бы мне лучше, не будь я так взволнована предстоящим балом и охотой на неизвестного предателя, который не отступался от планов навредить моему другу и напарнику, наследному принцу Труонарда.

А еще… одну мою ладонь сжимал Бен, а другую – магистр О'Ринэль, и я чувствовала себя одновременно и хорошо, и неловко. Все-таки я давно должна была довериться и рассказать Бену о том, что встречаюсь с магистром! Ладно. Не буду портить принцу праздник и расскажу обо всем завтра!

С трудом дождавшись, когда ректор закончит произносить напыщенно-горделивые слова, я на мгновение сжала пальцы куратора, а потом вытянула свою ладонь из его руки и обернулась к Леонарду и Луизанне:

– Так что вы хотели нам показать?

– Идемте! – тут же махнул Леонард в сторону выхода на террасы, окружающие главный корпус. – Сейчас все пойдут в банкетный зал или танцевать, а мы пока полюбуемся чудом, которое сотворили в честь праздника маги-иллюзоры со старших курсов! Позже там будет слишком много адептов, и рассмотреть все хорошенько уже не получится!

Магистр О'Ринэль проводил нас взглядом и неторопливо, словно невзначай, двинулся следом. Он с трудом проталкивался вслед за нами и то и дело посматривал по сторонам, видимо, пытаясь высмотреть бастарда и мистрис инг Сервиль. Я тоже вертела головой, но угадать, где ходит эта парочка, было невозможно.

Наконец, мы добрались до одной из боковых дверей и вышли на террасу. Там было довольно светло благодаря установленным на перилах и колоннах светильникам. Прошли с десяток шагов, завернули за угол здания…

– Святая чаша! – не сдержала я испуганного и одновременно восхищенного возгласа. – Все крылатые магические монстры мира! Хочу рассмотреть каждого!

На относительно небольшом пространстве и в самом деле сидели, висели в воздухе на жердочках, отдыхали на перилах террасы драконы, горгульи, химеры и даже крыланы в своей звериной форме! Они выглядели настолько живыми и настоящими, что у меня от жути по коже пробежали мурашки!

– Мне здесь не нравится, Нель, – шепнул на ухо напарник. – Давай-ка вернемся в зал. Эти твари опасны!

– Но, Бен! Это же иллюзия! – я подошла к ближайшему экспонату и ткнула в него пальцем.

Каменная горгулья шевельнулась, открыла глаза и издала жуткий крик!

– Бежим, Нель! – дернул меня в сторону принц, но было поздно.

Вся крылатая нечисть внезапно ожила, вспорхнула в воздух и бросилась на нас!

– «Каппа»! – я собралась было призвать магический купол, но в этот момент какая-то из тварей толкнула меня в спину.

Падая, я краем глаза увидела, как еще одна горгулья врезается в спину напарника – и он тоже теряет равновесие.

Мы чудом успели обняться и повалились вместе: я держала напарника за пояс, а мой нос уткнулся ему в живот.

– Амулет переноса! – выкрикнул Бен, выхватил из-за пазухи свой кулон и с силой сжал его.

Нас приподняло над землей и начало засасывать в воронку портала.

В этот момент я увидела Луизанну и Леонарда. Они не спешили к нам с Беном на помощь, а стояли в стороне, скрестив руки на груди, и наблюдали за происходящим.

– Я же говорила, все сработает! – произнесла Лу голосом Жисселии.

– Ты умница, Жис! Здорово придумала! – отозвался Лео голосом Эйноррана...

33. Ледяные пики

Неведомая сила затянула нас с Беном в воронку портала, протащила по узкой трубе с неровно светящимися стенами, а потом выкинула в абсолютную тьму. Приземление оказалось довольно мягким, но все равно неприятным: судя по ощущениям, мы рухнули в сугроб. Рыхлый непримятый снег смягчил удар, но тут же забился в рукава, за шиворот, в сапоги.

– Бен! Где это мы?! Ты не мог выбрать места покомфортней? – окликнула я напарника.

– Нель, я представлял себе свою лабораторию в башне королевского поместья за чертой Вайоланта! – возмутился принц. – Не понимаю, как мы могли оказаться где-то еще!

– Так. Ладно. Мы не потеряли друг друга – это уже плюс. Осталось понять, куда нас занесло. Тогда, может, появятся мысли о том, как отсюда выбраться.

– Нам нужен свет. Сейчас я призову свой Дар и создам огненный шар.... – Беньямин завозился, его голос приблизился и теперь раздавался прямо у моего уха.

Я поняла, что напарник выбрался из снега и сел рядом.

– Не надо пока Дар. Береги силы, Бен. Давай воспользуемся руной Удайя: она дает больше света, а сил забирает меньше.

– Разумное предложение, – согласился принц.

Не дожидаясь Бена, я активировала заготовленную и подвешенную в пространстве над моей головой руну. Бело-голубой огонек, похожий на отблеск небесных зарниц, замерцал в воздухе над нами и озарил своим бледным сиянием снежное поле.

Это поле, неровное, имеющее небольшой уклон, с одной стороны уходило во тьму, с другой оказалось ограничено каменной стеной с неровными уступами. Больше всего эта стена напоминала участок скалы.

– Мы что – в горах? – прошептала я изумленно.

– Похоже на то, – тоже оглядываясь по сторонам, подтвердил Беньямин. – Вопрос только, в каких и на какой высоте.

– Может, попытаемся воспользоваться твоим амулетом еще раз? – предложила я. – Мой, к сожалению, не успел зарядиться и остался у магистра…

– Давай попытаемся. Только не думаю, что это сработает. Я вообще не уверен, что это мой амулет.

– Что ты имеешь ввиду?! – изумилась я.

– Помнишь, мы осматривали наш дом после того, как в нем побывал Эйнорран?

– Да! Конечно, помню!

– Так вот… когда я осматривал свою спальню, то обнаружил, что в то утро забыл надеть амулет, и он остался в ящичке стола. Тогда я не придал этому значения и просто повесил его на шею, – признался Беньямин.

– Эйнор мог подменить его! – сообразила я.

– Мог, – с болью в голосе кивнул напарник. – Не хочу верить, что брат настроен против меня, но в последнее время он вел себя все более подозрительно.

– А ты не расслышал?

– Что?

– Когда нас засасывало в воронку, я успела расслышать разговор тех двоих, которых мы с тобой принимали за Леонарда и Луизанну… – поделилась я наблюдениями.

– Это были не они?!

– Нет. Парень назвал девушку Жис. А Жисселия, как ты помнишь, говорила, что ее пригласил Эйнорран… И мне показалось, что я узнала голос Эйнора.

– Нель. Я не… хотя нет, понимаю. Мой старший брат, похоже, метит на мое место законного наследника. – Бен затряс головой, будто отказываясь верить тому, что узнал.

– Похоже на то. – Я погладила парня по плечу. – Магистр О'Ринэль говорил мне, что подозревает бастарда в покушениях на тебя…

– И ты молчала?! – Бен отпрянул, уставился на меня с возмущением.

– Куратор просил не говорить. Он считает, что Эйнору помогает кто-то более взрослый и могущественный. И вот этого помощника необходимо вычислить и схватить за руку!

– И чем я мог помешать, если бы знал о подозрениях насчет брата?

– Ты мог начать вести себя не так, как обычно, насторожить своих врагов, заставить их затаиться… – я понимала, что мои слова звучат как жалкая попытка оправдаться.

– А теперь я не знаю, что еще ты от меня утаиваешь! Вот как мне после этого верить тебе, Нель?! – принц вскочил на ноги, пошел прочь от меня.

Я сидела и моргала глазами, не в силах найти слов, чтобы уверить напарника в своей преданности. Тем более что я ведь и в самом деле скрыла от него кое-что важное. Но разве сейчас подходящее время, чтобы признаваться парню в своих чувствах к другому мужчине?!

Принц тем временем дошел до скалы и пошел вдоль нее – все дальше и дальше от меня, от источника света.

– Бен, пожалуйста! – окликнула я напарника. – Не злись и не уходи! Мы должны держаться вместе!

– Я зол на тебя, Орнелла. Мне больно слышать, что даже ты скрываешь от меня важные вещи! – Беньямин неохотно обернулся, упрекнул меня и в раздражении ударил кулаком по скале.

Казалось бы, что такого было в этом ударе? Разве может слабая человеческая плоть хоть как-то повлиять на камень?

И тем не менее, в ответ на удар скала загудела, словно колокол на звоннице церкви Триединого, послышался шорох, потом – громкий треск, потом на голову Бену посыпался снег…

– Беги, Бен! – крикнула я, заподозрив неладное.

Только было поздно…

Первый небольшой осколок льда упал принцу на плечо и сбил его с ног. Второй, более крупный, рухнул так, что оказался посередине между лодыжками парня. А потом на Бена рухнула целая глыба – огромная, размером со стог сена! Она взметнула в воздух клубы снежной пыли, и я перестала видеть напарника.

Из груди моей рвался крик, и я поспешно прикусила рукав матросской курточки, в которую была наряжена по случаю карнавала…

Неужели Беньямин погиб?! Я не сумела уберечь напарника? Подвела его?..

Моля Триединого о невероятной милости – не допустить, чтобы Беньямин погиб, я вскочила и побежала туда, где со скалы продолжали сыпаться мелкие обломки и ледяная пыль, погребая под собой моего напарника.

– Держись, Бен! Хороший мой, только держись! Я не знаю, как, но я тебя вытащу – только бы ты был жив! – бормотала я на бегу.

Огонек, который я повесила у себя над головой, двинулся вслед за мной.

Когда добежала до принца – обнаружила, что снег и ледяная крошка засыпали его с головой слоем в пару моих ладоней толщиной. Определив, где находится лицо парня, я принялась голыми руками разгребать сугроб, торопясь открыть доступ для воздуха.

Чтобы дело шло быстрее, призвала свою стихию – воду. Лед и снег – это ведь замерзшая вода! К сожалению, умела я пока очень мало, так что все, что мне удалось – это заставить мелкие кристаллики расступаться под моими руками в стороны. Так откапывать Бена было намного легче.

Голову напарника освободить удалось быстро. Я тут же склонилась к его лицу, пытаясь уловить дыхание. К моему облегчению, дыхание было – пусть и слабое.

Жив!

Триединый! Спасибо за милость!

Я начала разгребать сугроб еще быстрее. Теперь, когда я знала, что еще не все потеряно, у меня словно прибавилось силы!

Вскоре я разгребла весь снег, скидывая его то вправо, то влево – так, что по обе стороны от тела Бена образовались невысокие насыпи.

«Может, это и неплохо, – прикинула я про себя. – Это хоть немного защитит напарника от порывов ледяного ветра».

Добравшись до ног Бена, я обнаружила, что одна его нога свободна, а вот вторая придавлена к земле двумя ледяными глыбами. Попыталась сдвинуть ту, что поменьше, и тут же оставила эту затею, когда поняла, что она удерживает более крупный осколок, подпирает его снизу, не позволяя придавить ногу принца еще больше.

Самую крупную глыбу я не сумела откатить – у меня не хватало ни физических сил, ни магических. Тогда я стала на колени за головой распростертого на снегу Бена, уцепила его за подмышки и попыталась потянуть на себя в надежде, что его нога вырвется из ледяного плена. Не тут-то было! Раздался угрожающий треск ткани. Бен, не приходя в себя, застонал от боли…

Я оставила попытки освободить его ногу, присела, принялась хлопать парня по щекам, приговаривая:

– Приди в себя, Бен! Очнись! Ты не должен спать, тебе надо шевелиться, иначе…

– Иначе я усну навсегда… – с трудом выговорил Беньямин, не открывая глаз. – Что с моей ногой, Нель? Такое чувство, что ее зажали в тиски.

– Приблизительно так и есть, – я выдохнула с облегчением, когда поняла, что принц пришел в себя. – Тебе на левую ногу рухнули два огромных куска льда. Они настолько большие, что я не могу сдвинуть их с места.

– Я сейчас сам попытаюсь… – Бен с усилием сел, потянулся руками ко льду, попытался толкнуть.

Безуспешно.

– Если бы я мог зайти сбоку и упереться ладонями и ногами…

– То был бы свободен и двигать их вообще не имело бы смысла, – не сдержала я разочарованного вздоха.

– Тогда я попытаюсь их растопить! Я же огневик!

– Бен, я не знаю величины и силы твоего внутреннего Источника, но ты уверен, что не выжжешь себя до самого донышка?

– Я должен хотя бы попытаться!

Беньямин сосредоточился, потер ладони одна о другую, прижал их ко льду. Глыба начала плавиться. Из-под ладоней Бена побежали ручейки. Беда только в том, что они почти тут же застывали.

– Так ты проплавишь в глыбе пару ямок, Бен, но поможет ли тебе это? – наблюдая за попыткой напарника, озвучила я очевидное.

– Не поможет, – признал Бен. – Но я хотя бы согрелся.

– Это хорошо. Тебе придется время от времени согревать себя магией, чтобы не замерзнуть насовсем…

Беньямин кивнул. Посидел, покачиваясь и о чем-то раздумывая. Потом поднял взгляд на меня:

– Почему ты не остановила обвал, Нель? Почему позволила всей этой куче льда и снега свалиться на меня?

В голосе напарника не было осуждения. Он пытался понять, что мне помешало. Я взглянула на скалу, с которой свалилась вся эта масса, вспомнила, как действовала раньше.

– Я не видела эти глыбы. Они были наверху, в темноте. Похоже, остановить и заморозить я способна только то, что вижу.

– Ах, вот в чем дело… – в голосе Бена прозвучало разочарование. – Не думал, что у твоего Дара есть такое серьезное ограничение.

– Я тоже не догадывалась… когда вернемся, надо будет спросить у магистра О'Ринэля, можно ли как-то преодолеть эту границу.

– Ты веришь, что мы выберемся отсюда, напарница? – Беньямин горько усмехнулся. – Похоже, в этот раз враги нашли способ убрать меня со своей дороги навсегда!

– Не смей так думать, Бен! Мы обязательно выживем! Сами придумаем способ, или нас найдут и спасут...

Беньямин не ответил. Он попытался пошевелить ногой и тут же сдавленно застонал сквозь зубы.

– Больно? – я присела рядом, погладила друга по плечу.

Он судорожно кивнул в ответ, обозначая согласие.

– Вряд ли это большое утешение, но скоро твоя нога из-за переохлаждения потеряет чувствительность, и тогда боль отступит… – тихо проговорила я.

– Да уж. Потерять ногу – отличное утешение. Безногий принц! Посмешище! – Бен скривился еще больше, отвернулся. – Будешь продолжать учиться магии в паре с безногим калекой, Нель?

– Ты мне друг и напарник, Беньямин! И это не изменится! – я вложила в эти слова всю свою искренность и горячую привязанность к парню. – Но не надо о плохом, Бен! Мы что-нибудь придумаем!

– Благодарю, напарница. Если ты в состоянии что-то придумать – сделай это поскорее, прошу тебя! Вдруг метресса Лоул еще сумеет спасти мне ногу...

Слова Беньямина подхлестнули меня. Я должна, обязана что-нибудь предпринять, и времени у меня совсем немного! Но… что?

Я встала, принялась расхаживать вокруг Бена, разглядывая глыбы со всех сторон и напряженно размышляя.

– Мы собирались попытаться использовать твой амулет, – припомнила я. – Может, если мы переместимся, то лед не станет этому помехой?

– Давай попытаемся. – Принц снял с шеи амулет перемещения и передал его мне.

Я взяла артефакт, уселась у Бена за спиной, обхватила парня обеими руками, сжала амулет и представила себе палату в целительском корпусе. Обстановку в свое время я запомнила в подробностях. Теперь же закрыла глаза, воспроизвела ее в памяти и изо всех сил пожелала оказаться там!

Сделала глубокий вдох, послала магический импульс амулету, и…

… ничего не произошло.

Мы по-прежнему сидели с Беном в обнимку среди снега и льда.

– Не сработало, – неохотно признала я.

– Этого следовало ожидать, – сдавленным от боли голосом отозвался принц. – Но попытаться все равно стоило.

– Ладно. Мне нужно еще подумать. – Я была настроена решительно.

Главное – не сдаваться, не опускать руки самой и не позволять Беньямину впасть в отчаяние: оно убьет парня скорее, чем ледяной холод!

Я снова встала и принялась расхаживать кругами. Не успела пройти и трех кругов, как налетел порывистый ветер, с неба посыпался град.

– Святая Чаша! Еще и это… – я запрокинула голову и с укором посмотрела в затянутые тучами темные небеса.

Со стороны Бена послышались какие-то странные звуки. Я поспешила подойти и склониться к нему. Оказалось, парень дрожит от холода так, что у него зуб на зуб не попадает! Мне тоже с каждой минутой становилось все труднее сдерживать зябкую дрожь. Все-таки наши с Беном карнавальные костюмы были не рассчитаны на такой холод.

– Каппа! – я активировала еще одну руну, и нас укрыл магический полог.

Ветер и град тут же остались там, за магической пеленой.

– Призови свой Дар и согрейся, Бен! – потребовала я громко, стараясь достучаться до Беньямина, который, кажется, начал погружаться в забытье.

– Обними меня, Нель, – попросил он в ответ. – Давай погреемся вместе...

Я тут же снова уселась за спиной Бена и обхватила его руками. Укутала нас двумя плащами. Принц призвал Дар. От его тела пошло тепло, он откинулся на меня спиной, прикрыл глаза.

– Хорошо, что ты со мной, – прошептал принц тихо.

Я в ответ только вздохнула. Понятно, что в одиночку шансов выжить у Бена вообще не было бы, но и от меня пока помощи было мало.

– Думай, Орнелла, думай! – приказала себе я, но вместо того чтобы мыслить логически, отчего-то вспомнила магистра О'Ринэля, его глубокий взгляд, шелковистые крылья, легкое свечение, исходящее от всей его мощной фигуры.

– Где вы, Вейл О'Ринэль? – беззвучно шевеля губами, произнесла с тоской в сердце. – Успеете ли найти и спасти меня и Бена раньше, чем холод убьет нас?..

34. Окончательный выбор

Обращаясь мыслями к Вейлу О'Ринэлю, я впала в какое-то странное оцепенение, перестала чувствовать течение времени и замечать, что происходит вокруг. Поэтому, когда за пределами защитного магического купола кто-то появился, я даже не обратила внимания на подозрительные движения. Мой разум словно спал и лишь со стороны отмечал происходящее.

Даже когда тонкая прозрачная стенка купола исчезла – это не заставило меня испугаться. И только когда чьи-то горячие ладони легли на мои плечи, я вздрогнула, очнулась, подняла глаза:

– Магистр?..

– Ты звала меня, Нель. Я пришел. Прости, я снова не смог предугадать коварных планов бастарда и его пособников…

– Но вам хотя бы удалось в этот раз доказать, что это Эйнорран покушается на Бена?

– Да, мы поймали за руку и адепта инг Адри, и еще несколько адептов, но об этом потом. Что с Беньямином?

– Ногу зажало между двумя ледяными глыбами. Не смогли вытащить.

В этот момент зашевелился и очнулся от дремы сам принц.

– Х-х-холодно, – прошептал он, не открывая глаз.

– Согрей себя магией, если есть силы.

– П-п-пока есть, – продолжая дрожать в ознобе, ответил напарник и начал понемногу согреваться.

– Так, я сейчас уберу глыбы, осмотрю ногу Бена, – решил куратор.

Бен вздрогнул, открыл глаза, уставился на меня с сомнением:

– Нель, мне послышался голос магистра О'Ринэля! Я что – брежу?

– Вы не бредите, ваше высочество. Я и в самом деле здесь, – ответил вместо меня магистр.

– Значит, мы спасены?! – через силу попытался улыбнуться Бен.

К моему удивлению, куратор не ответил.

– Так, приготовься, Беньямин, сейчас я освобожу твою ногу. Когда в нее начнет поступать кровь, тебе будет очень больно, – вместо этого предупредил мужчина.

– Готов. – Принц стиснул зубы, поймал и сжал мою ладонь.

Я прижала его к себе покрепче, будто он мог убежать или взлететь…

Магистр встал сбоку, приложил ладони к более крупной глыбе льда и не упираясь, без видимых усилий, плавно сдвинул ее с места. Я даже рот приоткрыла от удивления:

– Как это?..

– Я универсальный маг-стихийник с неограниченной силой, – скороговоркой ответил куратор, быстро обходя нас с Беном и убирая вторую глыбу, которая вдавила голенище сапога принца в снег. – Как хорошо, что твой напарник, Орнелла, решил нарядиться пиратом и надел высокие сапоги! Есть надежда, что нога все же не слишком пострадала!

Я тоже очень на это надеялась и даже собралась восславить Триединого, но в тот момент Бен в моих руках напрягся, выгнулся, застонал в голос от боли.

– Святая Чаша! Почему я ничего не могу сделать? – я подняла полные слез глаза на куратора. – Как помочь Бену?!

– Боюсь, целительских способностей нет ни у тебя, Нель, ни у меня. Нам следует как можно скорее доставить принца к целителям.

Бен снова упал спиной в снег, но его глаза закатились, он мотал головой и стонал. Его кожа казалась мертвенно-серой в тусклом свете скромного магического светлячка. Я держала его изо всех сил, прижимала к своей груди его беловолосую голову, а сама продолжала мысленно искать выход.

– А… у вас есть амулет переноса, магистр?

– Боюсь, что уже нет.

– У нас тоже нет. – Я поникла. – Тогда как же мы отсюда выберемся? Вы знаете, где мы, магистр О'Ринэль?

– Догадываюсь. – Куратор повел головой из стороны в сторону, давая понять, что не уверен в своих предположениях. – Идя на твой зов, Нель, я и не предполагал, где окажусь... Впрочем, даже если бы знал, все равно шагнул бы в портал. К сожалению, теперь и мой амулет переноса полностью разряжен.

– И мы не можем никого позвать на помощь? – ситуация начала казаться мне еще хуже, чем была. Теперь вместе с нами погибнет еще и куратор?!

Принц внезапно затих. Обмяк, перестал метаться и стонать.

– Что с ним?! – я склонилась к лицу напарника, убедилась, что он по-прежнему дышит.

– Потерял сознание от боли. Давай попытаемся привести Бена в чувства, Нель. Нам предстоит вместе обсудить, что делать дальше.

В четыре руки мы захлопотали над принцем. Куратор снял и расстелил поверх снега свой теплый плащ, перенес принца на это ложе. Потом снял с пояса флягу с водой, согрел ее:

– Беньямину не повредит несколько глотков подогретого питья, – объяснил, заметив мой непонимающий взгляд.

Бен, наконец, очнулся. Я напоила его питьем, от которого пахло чем-то покрепче вина. Напиток подействовал: мутные от боли глаза парня немного прояснились, стали осмысленными.

– Как вы здесь оказались, магистр О'Ринэль? – спросил он куратора.

– Пришел порталом вслед за вами, – не стал вдаваться в подробности наш наставник. – Беда в том, что уйти отсюда порталом не сможет никто из нас. Мой амулет теперь тоже полностью разряжен.

– Значит, погибнем втроем? – принц горько усмехнулся. – Вечно вслед за монархами уходит кто-то из их подданных… мне жаль, что это будете вы и Нель.

– Погодите прощаться с жизнью, ваше высочество, – куратор упрямо тряхнул головой. Потом, словно решившись на что-то, кивнул сам себе и… сорвал с шеи амулет, избавляясь от своей уродливой личины. – Думаю, пора вам, Беньямин, узнать мою тайну до конца. Я – Ирлинг. Потомок предводителя крылатой Небесной Рати.

Беньямин даже привстал с моих колен, опираясь на локти, уставился на огромные черные крылья магистра.

– Вот это поворот! – выговорил потрясенно. – Значит ли это, что вы можете слетать во дворец моего отца и привести помощь?

– Думаю, я смог бы унести вас с Орнеллой, сразу обоих, если бы мог взлететь!

– А вы – не можете? – догадался Бен.

– Не могу, но это может измениться в любой момент, если будет выполнено условие, оставленное Триединым мужчинам нашего народа… – магистр О'Ринэль обернулся и прямо посмотрел на меня. В его глазах я увидела немой вопрос и мучительные сомнения.

Моё сердце встрепенулось, подпрыгнуло и застучало где-то в горле.

Святая Чаша! Неужели и правда я – та единственная в мире женщина, чья любовь способна помочь раскрыться его крыльям? Вейл О'Ринэль выбрал меня?!

– О чем вы говорите, магистр О'Ринэль? – Беньямин смотрел на куратора выжидательно и требовательно. – Кто и что для этого должен сделать?

Как хорошо, что этот вопрос задал напарник! Сама я, кажется, была не в состоянии произнести и слова!

– Помнишь, Орнелла, – отвечая на вопрос принца, но обращаясь ко мне, заговорил магистр, – я рассказывал тебе, что Триединый позволил нашему народу сойти с Небес, чтобы в объятиях одной-единственной женщины познать земную любовь?

Я молча кивнула: конечно, помню!

Куратор невесело улыбнулся. Вздохнул и продолжил:

– В тот раз я рассказал не все. Дело в том, что женщины, способные стать возлюбленной одного из нас, Ирлингов, рождаются только в двух горных королевствах: Вастоуне и Реглеодоре.

– Магистр, я не понимаю, к чему вы сейчас об этом? – перебил куратора Бен.

При других обстоятельствах я бы осудила парня за это, но сейчас он явно был на грани обморока и, похоже, боялся, что у него просто не хватит сил дослушать.

– Выпейте еще пару глотков из фляги, ваше высочество, – магистр О'Ринэль в этот раз лично напоил парня. – Я должен объяснить все – и вам, и Орнелле.

– Я… постараюсь выслушать вас, – Бен устало откинулся на плащ, прикрыл глаза. – Говорите!

– Да. Так вот. Предназначенная каждому из нас женщина рождается не раньше, чем мы достигнем возраста в шестнадцать лет. Когда она появляется на свет – мы чувствуем это, а еще мгновенно определяем направление и расстояние до дома, в котором она родилась. В течение недели это ощущение понемногу слабеет, и нам нужно успеть найти ребенка и договориться с родителями девочки об обручении.

– И многие родители соглашаются? – не открывая глаз, уточнил Бен.

– Все. Ирлинги – богатое и могущественное племя. Породниться с нами мечтают все семьи обоих королевств! – Вейл О'Ринэль с гордостью и любовью говорил о своем народе. Мне это понравилось.

– Допустим. Только при чем тут Нель? – принц настолько заинтересовался, что, кажется, даже немного порозовел и забыл о терзающей его боли. – Ее родители – жители Труонарда, и сама она родилась под Анттрефом.

– Я подозреваю, что в истории Орнеллы не все так просто. – Куратор подошел ко мне, заглянул сверху в мое лицо. – Расскажи, Нель, что ты знаешь о своем детстве?

Ох! Ну, вот! Сейчас получится, что я скрыла от напарника не только свои отношения с куратором, но и тайну своего рождения! А ведь я не нарочно! Просто к слову не пришлось…

– Бен! – я тоже обратилась к принцу, хотя видела, что куратор ждет моего ответа с нетерпением, от которого того и гляди вспыхнет огнем! – Мерайя и Стефиан инг Сельтон – мои приемные родители!

Ну, вот. Я это сказала.

Принц привстал, опираясь на локти, уставился на меня широко распахнутыми глазами:

– А что случилось с твоими настоящими родителями? Кто они, Нель?

– Они погибли. Сначала отец, позднее, едва успев подарить мне жизнь – мать. Мерайя инг Сельтон принимала роды… Она вместе с мужем поклялась, что вырастит меня, как родную. Перед смертью моя родная мама рассказала, что она вместе с возлюбленным бежала из Реглеодора, потому что ее хотели отдать замуж за нелюбимого…

– Значит, из Реглеодора… – эхом повторил за мной Вейл О'Ринэль. – Кто же там такой смелый, чтобы нарушать запрет на вынужденные браки? Думаю, мой старший брат с этим обязательно разберется!

– Так, значит, – Беньямин не стал отвлекаться на незначительные сейчас моменты вроде наличия у нашего куратора старшего брата, – вы, магистр О'Ринэль, намекаете, что почувствовали, когда родилась Нель, и что она должна стать вашей женой?

Голос у Беньямина был недовольный. Тон – холодный. Взгляд, который он бросил на магистра – почти враждебный.

– Бен, не надо, не злись! – бросилась к нему я. – Это я виновата…

– В чем ты виновата, Нель? В том, что представитель нечеловеческой магической расы заявляет на тебя права, будто имеет на это серьезные основания? – Бен схватил меня за руку, потянул, чтобы я присела рядом. – Я не позволю никому принуждать тебя к браку, напарница! Ты не повторишь судьбу своей матери и не выйдешь за того, кого не любишь!

– Даже если это будет стоить жизни нам троим? – куратор заговорил раньше, чем я успела что-либо произнести. В его словах прозвучали предостережение и даже, кажется, ирония. Горькая, признаю, ирония. – Не слишком ли высокая цена, ваше высочество?

Беньямин сел. Прижал меня к себе. Заговорил резко, уверенно:

– Я никому не позволю сломать жизнь моей напарницы и буду ее защищать даже ценой своей жизни! Возможно, Орнелла сама предпочтет остаться без вашей помощи и поискать другой выход!

– Так, может, спросим у самой Орнеллы? – куратор перевел взгляд на меня. – Что же ты молчишь, Нель?! Что значили для тебя наши с тобой поцелуи? Или тебе просто нравилось кокетничать и заигрывать с преподавателем, смотреть, как я схожу с ума от одного твоего прикосновения?

В голосе Вейла прозвучала такая боль, что я на миг задохнулась. Всем сердцем потянулась к любимому мужчине! Даже его обвинения и недоверие не обидели меня! Я и в самом деле слишком долго молчала, пытаясь прийти в себя и собраться с мыслями… Но теперь я должна остановить спор между принцем и магистром – прежде, чем они наговорят друг другу чего-то непоправимого!

– Поцелуи?.. – рука Беньямина бессильно упала с моего плеча. – Ты целовалась с нашим куратором, Нель?

– Прости, Беньямин. Я никак не могла решиться сказать тебе, но… – я встала, шагнула навстречу своему красивому, сильному и такому одинокому Наставнику, крылья которого слегка трепетали от ледяного ветра, – я люблю вас, Вейл О'Ринэль!

Мужчина шагнул мне навстречу. Схватил меня в свои объятия, прижал к груди. Его крылья поднялись, окутали нас, укрывая от ветра…

– Повтори еще раз, любимая, – попросил он сдавленным шепотом. – Скажи, что ты сейчас призналась мне в любви не ради спасения, не из самопожертвования!

– Нет, нет! – я мотнула головой, отвергая все его сомнения. – Я люблю вас, Вейл! Давно… и, как я думала – безнадежно. А вы… вы назвали меня любимой! Это правда?!

– Я полюбил тебя сразу, как только увидел: еще там, в обсерватории Анттрефа. У нас, Ирлингов, по-другому и не бывает… – куратор склонился, прижался к моим губам, целуя меня так, будто это – в последний раз!

– Прекрасно… – даже сквозь шум в ушах и громкое дыхание магистра я услышала тихий и полный горечи смешок Беньямина. – Теперь верю, что целуетесь вы не в первый раз. Ах, Нель! А я-то мечтал, что рано или поздно ты разглядишь во мне не только друга и напарника!..

Я отпрянула от куратора. Опустила голову. Убрала руки со знакомых сильных и надежных плеч. Медленно, через силу, повернулась к принцу.

Магистр не отпустил меня – удержал за талию, прижал к себе спиной.

– Ты моя, Нель! – шепнул мне на ухо. – Понимаю, сейчас тебе будет тяжело, но его высочеству придется смириться и принять твой выбор. Ты ведь сделала его, правда?

– Я сделала свой выбор, Бен, – невольно повторяя слова, сказанные куратором, обратилась я к принцу. – Ты – наследник Империи, и я тебе в любом случае не пара. Однажды ты встретишь свою настоящую любовь, а я… клянусь: я останусь тебе другом и напарницей несмотря ни на что!

35. Полет

Лицо Беньямина исказилось гримасой боли. На этот раз, похоже, дело было не в поврежденной ноге. Его плечи поникли, уголки губ опустились, и только в серых глазах парня горел какой-то мрачный огонь.

– Я не приму твою клятву, Орнелла, – произнес он холодно. – Ради тебя самой: не хочу, чтобы ты разрывалась между мной и мужчиной, которого ты выбрала.

– Но я и не буду…

– Думаю, вопрос о том, оставаться ли вам напарниками, можно будет выяснить потом. Я чувствую, что надвигается снежная буря. Нам следует убраться с этого горного плато раньше, чем на него обрушится снежная лавина, – предостерег нас куратор.

– Да, вы правы, магистр О'Ринэль… – начала я.

– Так чего мы ждем? Признания в любви прозвучали. Разве нужно что-то еще, чтобы вы могли взлететь, магистр? – перебил меня принц.

И мы с куратором снова простили ему эту бестактность: не до расшаркиваний, в самом деле!

– Обычно наши крылья обретают силу после того, как возлюбленная произнесет брачные клятвы, – Вейл О'Ринэль встал так, чтобы заслонить от усиливающегося ветра и меня, и Бена. – Но я надеюсь, что даже простой помолвки, скрепленной свидетельством наследника империи, окажется достаточно, при условии, что помолвка будет нерасторжимой.

– Вот как. Не думал, Нель, что мне придется лично передать тебя из рук в руки будущему мужу, – Бен продолжал дуться, и я его понимала: мало того, что парню пришлось смириться с тем, что я выбрала не его, так теперь ему же предстоит закрепить магически нашу с куратором помолвку. – Что ж, я готов, хотя и не представляю, что и как делать.

– Я тоже… – призналась я, и мы с напарником вдвоем обратили свои взоры к куратору.

Вейл О'Ринэль не выглядел счастливым:

– Не так я себе представлял нашу с тобой помолвку, Нель, – объяснил он мне причину своего недовольства. – Однако… приступим к делу. Дай мне руки, Нель.

Я протянула мужчине обе ладони. Он сжал их своими сильными, но изящными пальцами.

– Нам придется встать на колени, чтобы Беньямин мог дотянуться до нас… – магистр первым начал опускаться вниз, я покорно последовала за ним.

Сидящий на плаще куратора принц дождался, когда мы окажемся почти на одном уровне с ним.

– Что дальше? – потребовал он, как только это произошло.

– Сначала мы с Орнеллой принесем магические клятвы, потом вы, ваше высочество, скрепите их своим магическим королевским словом, при этом положите свою правую ладонь на наши сомкнутые руки.

– Понял. Приступайте. – Бен кивнул.

Если бы он при этом не прикусил зубами нижнюю губу и не нахмурился еще больше, я бы подумала, что он уже почти смирился с происходящим.

– Повторяй за мной, Нель, если готова… – привлек мое внимание куратор.

– Готова.

– Перед лицом Триединого заявляю о своей любви к тебе, Орнелла инг Сельтон… – голос куратора внезапно набрал силу и зазвучал гулко, словно самый большой колокол на церковной звоннице. Меня даже пробрала дрожь!

– Перед лицом Триединого заявляю о своей любви к тебе, Вейл О'Ринэль… – как можно тверже произнесла я.

– Клянусь, что, как только тебе, Орнелла, исполнится восемнадцать лет, я возьму тебя в жены, а до тех пор буду хранить тебе верность. – Глаза куратора обожгли меня таким огнем, что мне вдруг стало жарко.

– Клянусь, что, как только мне исполнится восемнадцать лет, я стану твоей женой, Вейл О'Ринэль, а до тех пор буду хранить тебе верность! – я ответила на пламенный взор любимого мужчины мягким ласковым взглядом.

– Теперь вы, ваше высочество, возложите ладонь на наши руки и произнесите: «дарованной мне Триединым властью наследника и мага, скрепляю ваши клятвы», – куратор перевел взгляд на Беньямина.

Я тоже обратила к напарнику смущенный взгляд. Оказалось, все это время Бен не отводил меня глаз. Однако тут он вздрогнул, еще сильнее нахмурился, но все же протянул руку, прикрыл своей ладонью наши с куратором переплетенные пальцы и довольно громко произнес нужные слова.

Похоже, это отняло у принца последние силы, потому что сразу же после этого он закрыл глаза и упал обратно на плащ.

– Бен… – я дернулась.

– Нель, еще мгновение, – остановил меня Вейл О'Ринэль. – Боюсь, без поцелуя это не сработает, хотя мы все сделали правильно.

Целоваться над распростертым в снегу напарником казалось дикостью и огромной несправедливостью! Как, ну как можно получать удовольствие от прикосновений другого мужчины, пусть даже горячо любимого, когда рядом теряет сознание и силы самый близкий друг?!

– Нель… так не пойдет. Посмотри на меня, малышка, – куратор нежно обхватил ладонями мое лицо, вынуждая смотреть только на него. – Скажи, кого ты видишь?

– Вас, магистр…

– А теперь попытайся увидеть не магистра, а Вейла О'Ринэля. Мужчину, который любит тебя больше жизни. Который без тебя не то что летать – дышать не сможет...

Слова Вейла заворожили меня. Я утонула в его взгляде, забылась, затерялась в изумрудной глубине его глаз – такой ласковой и бездонной. Эта глубина начала надвигаться, приближаться, пока не поглотила меня всю. И тут я ощутила легкое прикосновение к своим губам. Краешком сознания поняла, что это губы любимого. Сердце в груди подпрыгнуло, устремляясь навстречу мужчине.

– Вейл… – выдохнула я, отдаваясь горячей ласке.

– Нель… мой воздух… моя жизнь… – услышала отрывистые вздохи мужчины.

Его руки обняли меня за талию и бедра, прижали к мощному телу, и в какой-то миг земля вдруг ушла у меня из-под ног.

Я не знала, отчего так и не могла понять, что происходит: мои глаза были закрыты, мое лицо покрывал поцелуями влюблённый в меня Ирлинг. И только незнакомые звуки, похожие на свист и хлопки огромных крыльев, рассекающих воздух, да непривычное ощущение невесомости подсказывали мне, что мы поднялись в воздух.

Наконец, магистр сам оторвался от моих губ.

– Мы летим, Нель. Все получилось! – шепнул мне на ухо.

– Бен…

– Мы сейчас же спустимся за ним.

– Скорее!..

Куратор так и не позволил мне взглянуть вниз, пока не спланировал и не приземлился в трех шагах от лежащего в беспамятстве принца. Отпустил меня, подошел к Бену, подхватил его на руки.

– Будет лучше, если его высочество не запомнит наш полет, – сказал негромко мой Ирлинг. – Это только взлетаем и приземляемся мы, опираясь на воздух, а дальние перелеты совершаем в Небесах, как и воины Небесной Рати. Туда есть доступ только нам и нашим возлюбленным, а другие люди, даже сильные маги и правители, рискуют потерять разум и жизнь.

– Там так страшно? – поежилась я.

– Нет, не волнуйся, ты не увидишь ничего пугающего. Подойди ко мне, Нель, встань у меня за спиной, между крыльями, и обхвати мое тело руками и ногами.

Я сделала, как сказал магистр, приникла к нему всем телом. Он взмахнул черными крыльями, которые вдруг оказались куда больше, чем казались мне раньше, когда во время индивидуальных занятий я ласкала их шелковистые перья.

Удивительно, но какая-то сила оторвала от земли нас троих, подняла высоко в небо – выше ледяных пиков, вокруг которых сгустились тяжелые снежные тучи. А потом, не успела я моргнуть глазом, небо над нами и вокруг нас сменилось чем-то совершенно невероятным! Какой-то звенящей пустотой, в которой можно было дышать, и в которой плавали, как озерные фонарики, далекие светильники, похожие на звезды.

– Это и есть звезды, Нель, – произнес голос куратора в моей голове. – Так их видят воины Небесной Рати.

– Это очень красиво! Мне кажется, я готова любоваться ими всегда, без перерыва! Перелетать от одной звезды к другой…

– Вот поэтому людям и не следует видеть все это. Иногда они остаются здесь и погибают… или возвращаются в вещный мир, но их разум остается здесь, среди звезд, и ничто земное уже не имеет для них значения.

– И долго нам так лететь? – мне хотелось бы продлить это волшебное ощущение, но тревога за друга и напарника не позволяла медлить!

– Уже почти добрались. Держись крепче, любимая…

– Держусь!

Магистр в очередной раз взмахнул своими крыльями, которые здесь, в Небесах, выглядели как бесплотные тени, и мы снова оказались в вещном мире. Я глянула вниз. Под нами простирались парки, лабиринты и корпуса академии. Я ахнула: никогда не думала, что увижу их с высоты!

...Мы приземлились прямо возле целительского корпуса.

– Достань скорее амулет из моего кармана, Нель, и накинь мне на шею, – попросил магистр.

Я тут же выполнила его просьбу, и вовремя: дверь лечебницы распахнулась и на пороге показалась метресса Лоул:

– Вы живы? Все трое – живы?! Слава Триединому!

36. Каникулы

На следующее утро я примчалась навестить напарника сразу же после завтрака.

Он лежал в отдельной палате. Его нога была закована в лубок и уложена на специальное возвышение. К наследнику императора то и дело заглядывали помощники метрессы, спрашивали, не нужно ли ему чего-нибудь, и это жутко раздражало парня.

Я робко заглянула в дверь:

– К тебе можно, Бен?

Принц словно даже вздрогнул, услышав мой голос, повернул голову, улыбнулся смущенно и неловко:

– Конечно же входи, Нель! Я опасался, что ты не придешь…

– Почему? – захлопала я глазами в недоумении.

– Ну, я вчера наговорил тебе всякого, а сегодня понял, что был не прав. Ты имеешь право следовать своим чувствам, Орнелла. Но я все равно хочу, чтобы ты оставалась моим другом и напарницей. Ты ведь останешься в академии?

– Мы с куратором еще не обсуждали наше будущее, – призналась я. – Но мне показалось, что магистр О'Ринэль не против, чтобы я продолжала учиться здесь, в "КоШМаРе".

– Кошмаром была моя жизнь до академии, – Беньямин грустно усмехнулся, – а здесь у меня наконец-то появились настоящие друзья.

– Но на тебя покушался твой брат!

– И у него ничего не вышло, потому что рядом все время была ты, моя напарница, а еще Лео и Лу. Кстати, ты не знаешь, куда они подевались?

– Знаю. Лежат в соседней палате. Оказывается, Эйнорран и Жисселия поджидали их прямо под дверями нашего дома.

– И как брат и его сообщница справились с ними? – встревожился Бен. – Лео и Лу сильно пострадали?

– Им в лица дунули сонным порошком. Потом Эйнор и Жис быстренько затащили их в дом Эйноррана, раздели, нарядились в их карнавальные костюмы и отправились под видом Леонарда и Луизанны на бал.

– И Лео с Лу все еще спят?

– Метресса Лоул считает, что они проспят еще пару дней, но их жизни ничего не угрожает. – утешила я напарника.

– Как хорошо, что все позади! – Бен протянул мне руку, и я ласково сжала его пальцы. – Давай, Нель, устраивайся рядом… или ты куда-то спешишь?

– Нет, до обеда я свободна. И после обеда, наверное, тоже. У нас ведь каникулы, Бен, ты забыл?

– Ну, вот. Мои первые каникулы, а я лежу в лечебнице, прикованный к койке… – погрустнел Беньямин.

– Зато ты жив. Мы оба живы! И покушений больше не будет, Бен! Ты, наконец, сможешь спокойно учиться!

Напарник улыбнулся, кивнул, а потом снова нахмурился.

Я присела на краешек его постели, положила ладошку ему на грудь.

– Ну, что опять? Почему ты снова помрачнел?! – спросила почти возмущенно.

– Каникулы… ты, наверное, уедешь. Захочешь повидаться со своими родителями, представить им магистра О'Ринэля – настоящего, без личины. Он ведь теперь твой жених.

– Думаю, мы поступим лучше: я попрошу моих дорогих матушку и батюшку приехать на неделю в Вайолант! – внезапно придумала я решение, которое явно могло бы устроить всех. – Зимой у них хлопот по хозяйству особых нет, вот как раз и развеются!

– Мне нравится твоя задумка, напарница! – оживился Бен. – Буду рад увидеться с мистрис и мастером инг Сельтон снова!

В этот же день я сообщила моим дорогим матушке и батюшке, что не смогу приехать к ним в гости, потому что не хочу оставлять прикованного к койке Бена совсем одного. И уже через сутки мои дорогие родители, как я и просила, приехали в Вайолант сами.

Они поселились в хорошем просторном номере на одном из постоялых дворов поблизости от академии. Это оказалось очень кстати: под их присмотром метресса Лоул разрешила выбираться на прогулки по городу даже Беньямину, так что мы провели немало приятных часов, катаясь по столице, обедая в хороших ресторанах и чаевничая в булочных.

Принц понемногу приходил в себя. Уже через пять дней он ходил, опираясь на трость.

Моего дорогого магистра я почти не видела: он возглавлял комиссию, которая заканчивала расследование по делу о покушениях на наследного принца Труонарда, и был постоянно занят.

Тем не менее, в последний вечер перед отъездом моих родителей обратно в Анттреф Вейл О'Ринэль отложил на потом все свои важные дела и решил провести время со мной и с моей семьей.

Мы посетили вчетвером спектакль, который ставил большой королевский театр, поужинали в ресторане, а потом отправились в гости к матушке и батюшке. Поднялись к ним в номер, в котором имелась и гостиная, и спальня, и там магистр О'Ринэль приступил, наконец, к главному разговору.

– Вы, мастер и мистрис инг Сельтон, наверное, уже знаете от Орнеллы, каким образом нам удалось спасти его высочество Беньямина инг Вайоланта во время последнего покушения, – встав посреди гостиной, заговорил мужчина.

– Да, Орнелла рассказала нам, что это вы, магистр, сумели отыскать детей и вернуть их в академию. Мы бесконечно благодарны вам за это, – ответил мой батюшка. – Но, видимо, из соображений секретности некоторые подробности Нель от нас явно утаила.

– Орнелла – умница, – улыбнулся магистр. – Ей можно доверить любую тайну. Но пришло время посвятить вас во все секреты. Видите ли, мне не удалось бы ничего сделать, будь я обычным магом. Но я – не человек. Ирлинг. И у меня есть крылья.

С этими словами Вейл О'Ринэль снял с шеи амулет личины и предстал перед моими дорогими родителями в своем истинном облике.

Матушка и батюшка ахнули!

Мерайя инг Сельтон прикрыла рукой губы и покачала головой, не находя слов. Стефиан инг Сельтон встал с кресла, обошел стоящего перед ним крылатого мужчину кругом, потом остановился перед магистром и изрек подрагивающим голосом:

– Это… это очень неожиданно. И вы… летаете?

– Теперь – да. – Магистр оглянулся на меня, улыбнулся ласково. – Благодаря Орнелле.

– Ох, как же это?! – не выдержала, заговорила матушка.

Я поспешила подсесть к ней поближе. Позвала отца:

– Батюшка, присядь с нами, пожалуйста.

Отец выполнил мою просьбу.

– Матушка, батюшка! – заговорила я, держа родителей за руки. – Так уж вышло, что я люблю магистра Вейла О'Ринэля! И знаю, что он тоже любит меня!

– Это правда? – Стефиан инг Сельтон поднял на куратора строгий взгляд.

– Да, я люблю вашу дочь, мастер инг Сельтон! – Вейл по-прежнему стоял посреди гостиной, а за его плечами возвышались сложенные темные крылья. – Ее любовь – та сила, которая позволяет моим крыльям поднимать меня в небо.

– Это красивые слова, магистр, – грозно заговорил батюшка. – Но готовы ли вы взять на себя ответственность за будущее нашей дочери и стать ей не просто возлюбленным, а мужем?

– Готов, – резко кивнул Магистр. Потом добавил мягче: – Это единственное, о чем я мечтаю с того дня, как увидел Нель в первый раз…

– А ты, дочь, – батюшка развернулся ко мне, – точно уверена, что хотела бы стать женой этому… мужчине?

– Да, отец! Полностью уверена!

– А как же учеба? Как твой Дар?! – воскликнула матушка. – Ты ведь так хотела стать магом, доченька!

Вместо меня ответил магистр О'Ринэль:

– Орнелла обязательно станет сильным магом! Я, конечно, хотел бы жениться на Орнелле как можно скорее… но готов дождаться, когда ей исполнится восемнадцать, и ее Дар укрепится настолько, что не исчезнет даже под влиянием моей магической силы.

– Значит, вы, магистр, думаете пока только о помолвке? – уточнила Мерайя инг Сельтон.

В этот раз я опередила магистра с ответом:

– Мы уже помолвлены. Так было необходимо… Простите меня, матушка, батюшка, что я приняла это решение без вашего благословения...

Родители переглянулись. Вздохнули дружно. Обняли меня с двух сторон.

– Раз ты говоришь, дочка, что так было нужно – мы тебе верим, – заключил Стефиан инг Сельтон. – Значит, магистр О'Ринэль – наш будущий зять… что ж, добро пожаловать в семью, магистр.

Батюшка снова встал, подошел к Вейлу, пожал ему руку, а потом расчувствовался, обнял и похлопал по плечу. Вслед за ним и матушка подошла к моему любимому, обняла его и поцеловала в щеку.

Таким растроганным, как в этот вечер, я Вейла О'Ринэля кажется, никогда раньше не видела! После мы еще долго сидели вчетвером: обсуждали наше совместное будущее, пили чай со сладостями и вспоминали мое детство. В этот вечер я почувствовала себя спокойной и счастливой: мои дорогие родители приняли моего жениха! Их одобрение значило для меня очень много!

37. Суд над заговорщиками

В конце первой десятидневки второго семестра магистр О'Ринэль попросил нас с Беньямином задержаться на несколько минут после очередного семинара по рунической магии.

– Беньямин, Орнелла, мне поручено сообщить вам, что завтра состоится королевский суд над заговорщиками, которые организовали все покушения на его высочество. Вам предстоит присутствовать там в качестве свидетелей.

– К которому часу нужно быть готовыми? – уточнил Бен, пока я в растерянности хлопала глазами.

– К полудню. – Магистр кивнул принцу на дверь и поймал меня за руку.

Я подняла глаза на своего жениха, стараясь заглянуть за его непривлекательную магическую личину и увидеть за ней прекрасный образ. И мне это удалось! Я тут же улыбнулась с облегчением.

– Чему ты улыбаешься, Нель? – в голосе Вейла О'Ринэля прозвучала усталость и тоска. – Я безумно соскучился по тебе. Увидимся сегодня вечером?

– С радостью!

– Тогда приходи в мой кабинет в обычное для индивидуальных занятий время.

– Приду!

Но даже после этого обещания мой Ирлинг не смог меня сразу отпустить. Привлек к себе, сжал в объятиях, провел носом по волосам, вдыхая полной грудью запах…

– Все, теперь беги, – отпустил меня неожиданно.

Я не удержалась: провела ладонью по любимому лицу, и только потом поспешила выйти за дверь. Там меня дожидался Бен. Глянул на меня внимательно.

– Неужто не стали целоваться? – спросил вроде бы в шутку, но в голосе была слышна ревность.

Смириться с тем, что мое сердце выбрало куратора, напарнику пока не удавалось, хотя он очень старался.

– Беньямин! – я взглянула на друга с укором. – Давай не будем!

– Все-все. Молчу, прости…

– Не молчи, – я легонечко толкнула парня кулачком в плечо: сильнее пока опасалась, ведь Беньямин все еще ходил, опираясь на трость. – Лучше расскажи, где проходит королевский суд и в каком наряде будет уместно туда явиться.

Как выяснилось, королевская судебная палата размещалась в одном из зданий на территории столичной королевской резиденции. Отправились мы туда в парадной форме академии.

В зале заседаний, куда привел нас с Беном куратор, стояли ряды кресел с деревянными спинками и мягкими сиденьями, а на небольшом возвышении размещался письменный стол и кафедра для выступлений.

Мы уселись в первом ряду, обнаружили, что справа от места для судьи и его секретаря имеется огороженное решеткой помещение, похожее на клетку в зверинце.

– Там во время заседания находятся обвиняемые, – пояснил мне принц.

Не успел он произнести эти слова, как дверь, ведущая в клетку, открылась, и в нее одного за другим начали заводить заговорщиков.

Первым шел Эйнорран. Следом за ним – Жисселия. Видеть их было неприятно, но и я, и Бен были к этому готовы, поэтому сумели сохранить безразличный вид.

Потом привели пару адептов со старших курсов. Ни я, ни Бен не были знакомы с ними лично.

– А им-то я чем не угодил? – с горечью спросил напарник.

Я сжала его руку, которой он вцепился в подлокотник так, что побелели пальцы.

– Мы скоро все узнаем, – прошептала тихо. – Только не забывай, Бен, что заговорщиков – жалкая кучка, а друзей и верных подданных – сотни тысяч!

– Да… ты права, Орнелла. Благодарю. – Принц немного расслабился. – Ты всегда умеешь найти нужные слова, чтобы успокоить меня.

Тем временем, в клетку втолкнули еще одного обвиняемого, и вот тут уже удивился не только Беньямин. Я и сама не смогла сдержать удивления.

– Ректор инг Бакрбитл?! – воскликнула приглушенно.

– Ах, вот оно что… – Беньямин, кажется, начал о чем-то догадываться. – Ты, видимо, не знаешь, Нель, но ректор – двоюродный дядя Эйноррана, брат его матери. Один из далеких предков Баркбитла правил империей до того, как императорские регалии признали более достойными правителями род Вайолантов.

– И ректор решил, что его племянник имеет больше прав на трон, чем ты, Бен? – покачала я головой. – Но у Эйнора недостаточно магической силы! Он даже полноценным магом-портальщиком не смог бы стать!..

Мои рассуждения прервал голос секретаря:

– Встать! Суд идет!

Все присутствующие в зале поднялись. Здесь были главы всех аристократических семейств Труонарда. На возвышение взошел император Иринарх инг Вайолант. Вслед за ним появился еще один человек в темной мантии и в белом напудренном парике.

– Главный имперский обвинитель, – шепотом пояснил мне напарник, взглядом указывая на мужчину в парике.

Я кивнула, давая понять, что поняла.

– Садитесь. – Император сделал знак рукой, и уселся сам на место председателя.

Обвинитель единственный не стал усаживаться. Он подошел к кафедре для выступлений, разложил на ней какие-то свитки.

– Заседание суда открыто, – объявил со своего места секретарь. – Прошу вас, господин обвинитель.

Мужчина в парике кивнул, развернул один из свитков и начал читать:

– В государственной измене, в организации заговора и неоднократных покушений на Наследника, принца Беньямина инг Вайоланта, обвиняются ректор королевской академии магии, магистр инг Бакрбитл, адепт той же академии, признанный бастард императора, Эйнорран инг Адри...

Пока обвинитель перечислял имена и звания, я, уже не скрываясь, рассматривала арестантов.

Жисселия старалась держаться подальше и от ректора, и от бастарда, словно давая понять, что она не имеет к ним никакого отношения. Вместо маскарадного костюма или формы академии на ней было простое темно-коричневое платье из грубой шерсти, в котором она себя чувствовала очень неуютно. Это было заметно, но жалости к глупой девице я не испытывала.

Эйнорран был одет в темно-синие брюки и измятую черную рубаху с длинными свободными рукавами. Его темные волосы, явно давно немытые и не видавшие расчески, свисали вдоль лица спутанными сосульками. Парень то и дело с растерянностью и отчаянием поглядывал на своего дядюшку, магистра инг Баркбитла, но тот полностью игнорировал племянника.

– Расскажите нам, инг Баркбитл, как вы вовлекли в заговор своего племянника, Эйноррана инг Адри? – обратился к ректору КоШМаРа имперский обвинитель. – Вы действительно надеялись посадить его на трон?

– На трон? Этого незаконнорожденного сосунка-малосилка? – инг Баркбитл одышливо захихикал, его смех перешел в надсадный кашель. Отдышавшись, он продолжил: – Не-е-ет! На трон должен был взойти я! Меня бы регалии признали! А Эйнор мне был нужен, чтобы отправить Беньямина туда, где его никто и никогда не должен был отыскать!

– Дядя?! – Эйнор вскочил, попытался броситься к ректору.

– Сидеть! – один из охранников положил на плечо бастарда тяжелую ладонь и пригвоздил парня к месту.

Магистр инг Баркбитл перевел взгляд на Беньямина, его лицо искривилось в гримасе ярости и ненависти:

– Везучий верткий гаденыш! Ты должен был сдохнуть еще там, в Лабиринте Боевиков! Как тебе удалось его пройти? Кто тебя вернул с Пика Ледяной Смерти?!

– Отвечайте на вопросы по существу, обвиняемый, иначе суд лишит вас права голоса! – прервал выкрики обвинитель.

– Я отказываюсь говорить! – злобно оскалил зубы инг Баркбитл.

– Суд учтет ваше нежелание раскаяться. – Обвинитель перевел взгляд на Эйноррана. – Поясните нам, мастер инг Адри, как вам удалось организовать каждое из покушений? Искреннее признание смягчит наказание!

Эйнорран встал, подошел к решетке, вцепился в нее пальцами с обломанными ногтями.

– Хорошо. Я во всем сознаюсь, – прошептал в отчаянии. – Это я сумел изменить настройки портальной арки. Заклинание мне подсказал дядя.

– Молчи, щенок! – попытался заткнуть племянника ректор.

Теперь уже явно бывший ректор.

Эйнор не обратил на него внимания и продолжал рассказывать:

– Это я рассыпал семена морщеборода на дорожке, ведущей в парк, и подменил сапоги своему брату, принцу Беньямину инг Вайоланту. Разумеется, и семена, и сапоги я получил от ректора.

– Это гнусная ложь! Оговор! – попытался прервать покаянную речь парня магистр инг Баркбитл.

Император кивнул одному из охранников, и тот накинул на шею инг Баркбитлу какой-то амулет. Голос у брызжущего злобой толстяка пропал, а снять амулет ему не позволяли скованные руки и сильная ладонь одного из охранников на плече.

– Продолжайте, Эйнорран инг Адри. Суд вас внимательно слушает, – обвинитель снова окликнул впавшего в оцепенение бастарда.

Тот встряхнулся и опять заговорил. Он признался в попытке отравить Бена с помощью мяча с газом, в подмене амулета переноса, в том, что вместе с Жисселией усыпил при помощи сонного порошка Леонарда и Луизанну, а потом занял их место.

– Я сумел активировать подменный амулет переноса, и Беньямина вместе с его напарницей куда-то унесло. Дядя обещал, что в момент активации амулета произойдет такой выплеск силы, что мои магические способности поднимутся на новый уровень! – закончил он свою речь.

– Суд просит учесть, что обвиняемый инг Адри был введен в заблуждение. Переданный ему амулет не являлся амулетом переноса в прямом смысле. Этот артефакт спровоцировал максимальный всплеск магического Дара и впитал всю силу Эйноррана инг Адри, – заговорил обвинитель. – Таким образом, признанный бастард Императора выгорел и навсегда лишился магии любого рода. Это еще одна статья обвинения в адрес магистра инг Баркбитла.

– Что? Я больше не маг?! – Эйнор попытался вскочить со скамьи, на которую вернулся после того, как закончил признаваться в содеянном.

– Сидеть! – парня снова остановили.

Впрочем, он и сам уже не собирался подниматься на ноги. Вместо этого закрыл лицо руками и зарыдал – отчаянно, громко, с подвываниями.

Я невольно перевела взгляд на Императора Иринарха инг Вайоланта. Тот смотрел на старшего сына со смесью горечи и отвращения. Его взгляд словно говорил: «И это – мой сын?»

Мы с Беньямином переглянулись и невольно схватились за руки. Отрицать вину Эйноррана было бы глупо: он по собственной воле согласился участвовать в заговоре, своими руками организовал все покушения, и все же… для рожденного магом утратить силу и Дар – это наказание худшее, чем смерть! Где-то в глубине души мне было жаль бастарда. Во взгляде своего напарника я прочла точно такое же сожаление.

– Эйнор поддался на соблазнительные речи инг Баркбитла, – едва слышно шепнул мне Бен. – Не думал, что брат настолько легко поддается влиянию.

– Это не оправдывает его, Бен. Ничто не может оправдать предательство. – Удивительно: принц так опасался, что его предадут, а когда это произошло – проникся сочувствием к тому, кто желал ему смерти… – Не поддавайся жалости и родственным чувствам, прошу тебя!

– Я люблю… любил брата… и надеялся, что никогда его не потеряю...

Увы! Тут я ничем не могла утешить своего друга, хотя понимала его горе. У меня никогда не было ни братьев, ни сестер, и порой я об этом очень жалела! Наверное, мне тоже было бы безумно больно терять настолько родного и близкого человека. Я вздохнула, покачала головой с сожалением, и чуть сильнее сжала ладонь Беньямина. Он на миг прикрыл глаза, безмолвно поблагодарив за поддержку.

Эйнорран на время сумел справиться с отчаянием, подавил рыдания. Выпрямился, отнял ладони от посеревшего лица с глазами, которые превратились в два черных бездонных провала. Сидя неподвижно, он выслушал обвинения в свой адрес, в адрес дяди и своей помощницы – Жисселии. Даже когда сообщница попыталась обвинить его в том, что это Эйнорран убедил ему помочь и посулил за это награду, он оставался нем и недвижим.

Впрочем, свидетельских показаний, в том числе моих, оказалось достаточно, чтобы доказать, что Жисселия сама напрашивалась в подруги к Эйноррану и преследовала его.

Наконец, обвинения были предъявлены всем участникам заговора.

– Суд удаляется на совещание! – объявил секретарь.

Император Иринарх инг Вайолант и главы всех магических родов поднялись и скрылись в отдельном кабинете. Их не было довольно долго. Куратор даже успел куда-то отлучиться, а потом вернуться. В руках у него были стаканчики с горячим бодрящим вигур-чаем. Один стакан Вейл О'Ринэль отдал мне, второй – Бену:

– Выпейте, подкрепитесь. Сейчас вам потребуются силы и выдержка. Постарайтесь молча выслушать приговор, который вынесут заговорщикам.

– Думаю, мы справимся, – заявил принц, а я кивнула в знак согласия.

Вскоре император и Совет архимагов-аристократов вернулись в зал заседаний и снова заняли свои места. Секретарь объявил, что настало время огласить приговор.

Иринарх инг Вайолант встал, развернул длинный свиток, и принялся громко и четко зачитывать слова, каждое из которых тяжелым камнем падало на головы обвиняемых.

– Магистр инг Баркбитл приговаривается к запечатыванию магии и смертной казни. Весь род инг Баркбитлов до седьмого колена будет так же лишен магии и выслан из столицы без права проживать в крупных городах и занимать государственные посты.

Бывший ректор разразился проклятиями, призывая кары на голову самого императора и всего Совета архимагов-аристократов.

Иринарх инг Вайолант даже не взглянул в сторону беснующегося толстяка, которому снова накинули на шею амулет, отнявший способность издавать хоть какие-то звуки.

– Эйнорран инг Адри! – правитель Труонарда поднял тяжелый, полный горечи взгляд на старшего сына, – ты сам лишил себя магии, в связи с чем не сможешь продолжать обучение в академии. Кроме того, ты будешь лишен звания аристократа и вычеркнут из фамильных древ Вайолантов и Силентов. В качестве рядового солдата ты обязан отслужить три десятка лет в приграничном гарнизоне.

Бастард не кричал и проклятиями не сыпал. Он сидел с опущенной головой и поникшими плечами, и молча ломал пальцы, не смея поднять взгляд ни на отца, ни на брата. Мне показалось, что парень был полон раскаяния в том, что натворил. Но даже несмотря на искренние сожаления Эйнора, то, что Император решил сохранить ему жизнь, показалось мне величайшей милостью. Сам Эйнорран жизнь брата щадить не собирался.

– Жисселия инг Сервиль. Ваш отец и ваш род отрекаются от вас. Вы тоже будете лишены магии и сосланы в общину сестер-послушниц при храме Триединого, где до конца жизни вам предстоит в качестве прислужницы учиться кротости и смирению.

– Что? Меня – в простолюдинки?! – похоже, нашу бывшую соученицу не столько обеспокоило запечатывание магии, сколько лишение привилегий, положенных родовитым особам. – Дочь герцога – прислужницей?! Отец, ты ведь не допустишь этого!

Жисселия нашла взглядом среди пятнадцати архимагов одного, и уставилась на него злобным требовательным взглядом. Герцог инг Сервиль с сожалением покачал головой: не желающая признавать своих ошибок дочь стала для него болью и позором.

Десяток адептов, которые, как оказалось, нацепили на себя амулеты личины и изображали драконов и горгулий, тоже получили свое наказание: их отчислили из королевской академии и отправили учиться в закрытую военно-магическую школу, выпускников которой отправляли служить магами-боевиками в самые опасные, магически нестабильные места, вроде Туманного ущелья и Проклятых топей.

– Приговоры окончательные и обжалованию не подлежат. Заседание императорского суда закончено! – объявил секретарь, и все начали расходиться.

– Идемте-ка со мной, – позвал нас с Беньямином куратор. – Император пригласил нас троих на обед.

Беньямин обрадовался: он скучал по отцу, хотя и скрывал это. А вот я удивилась: интересно, о чем собирается говорить со мной и с моим женихом правитель Труонарда?

38. Обед у императора

Иринарх инг Вайолант ждал нас в малой обеденной зале жилого левого крыла императорского дворца за накрытым столом.

– А вот и вы! Я уже заждался! – император встал, поприветствовал куратора, поцеловал руку мне и от души прижал к сердцу Беньямина. Похоже, такие нежности правитель Труонарда позволял себе нечасто, потому что Бен выглядел растерянным и растроганным.

Усевшись за стол, мы с удовольствием пообедали. Как ни странно, но тяжелое зрелище, который представлял собой суд над заговорщиками, вовсе не лишил никого из нас аппетита. Наконец, три смены блюд были прибраны со стола. На свежей скатерти появились подносы с выпечкой и корзинки с совершенно особенными императорскими сладостями, а к ним был подан бодрящий вигур-чай.

– Ну, теперь можно и поговорить, – словно невзначай, заметил Иринарх инг Вайолант. – И прежде всего я хотел бы сказать слова благодарности тебе, Орнелла, и вам, Вейл О'Ринэль: если бы не вы – сейчас империя скорбела бы по наследнику, а я сходил с ума от горя, потеряв сына.

– Это был мой долг, ведь я – куратор Беньямина и Орнеллы, – с достоинством поклонился императору наш наставник. – Если бы потребовалось, я отдал бы жизнь за каждого из них!

Император кивнул и перевел взгляд на меня. Я тоже слегка поклонилась и подтвердила:

– Да. Долг каждого верноподданного – делать все для императора и его Наследника. А я – ваша верная подданная, ваше императорское величество…

– И это единственное, что заставило тебя, Орнелла, рискуя собой, спасать моего сына? – сделал вид, что удивлен, правитель.

– Разумеется, не только это. Бен – мой напарник и друг! Так что, даже если бы он не был вашим сыном, я ни за что не бросила бы его в беде!

– Друг и напарник… – кивнул император задумчиво. – Ну, что ж. Благодаря вам злодеи наказаны. Ну а героев положено награждать. Какой награды вы бы пожелали для себя, магистр О'Ринэль?

Мы с Беном перевели взгляды на куратора.

Он встал. Поклонился его императорскому величеству. Снял амулет личины, позволив своим крыльям показаться во всем их великолепии. И только потом заговорил – негромко, но решительно:

– Принимая меня на должность преподавателя королевской школы магии, вы, ваше величество, обещали мне, что девушка, на которую я укажу вам, как на Дарующую Крылья, получит ваше разрешение стать моей законной супругой. Мое единственное желание – чтобы вы, ваше величество, сейчас дали такое разрешение.

– Вы нашли ту, которую искали, Вейл?! И кто же она? – император даже слегка наклонился вперед, глаза его блеснули любопытством.

Мое сердечко подпрыгнуло и застучало где-то в горле: я и не знала, что на наше бракосочетание с Вейлом требуется дозволение самого императора! Ответа Иринарха инг Вайоланта я ждала не меньше, чем мой жених.

– Она перед вами, ваше величество, – магистр О'Ринэль протянул ко мне руку, и я вложила свои пальцы в его сильную и горячую ладонь.

– Ваша Дарующая Крылья – дочь инг Сельтонов? Орнелла? – зачем-то переспросил правитель.

– Да, ваше величество.

– Вот оно как… – император откинулся обратно на спинку своего кресла, скрестил руки на груди, задумчиво нахмурил брови.

Пальцы магистра сжали мою ладонь сильнее – почти до боли, но я даже не подала виду: сама чувствовала себя не менее взволнованной, чем мой ирлинг. Молчание императора настораживало и даже пугало. Но не станет же его величество нарушать данное когда-то Вейлу обещание?!

Наконец, Иринарх инг Вайолант что-то решил для себя и заговорил, обращаясь ко мне:

– Послушай, Орнелла. Сейчас я задам тебе вопрос. Ты должна будешь ответить на него мгновенно, не раздумывая. Так, как подскажет тебе сердце. Готова?

– Да, ваше величество… – выдохнула я, хотя внутри у меня все сжалось от ощущения, что меня собираются проверять. Знать бы – на что?

– Хорошо. Ты умная и весьма одаренная молодая мистрис, в перспективе – очень сильный маг. Скажи, неужели ты хочешь покинуть Труонард, родителей, Беньямина, – император кивнул на замершего на своем стуле Бена, – и навсегда перебраться в чужую страну, где никого не знаешь?

Я уже было собралась ответить, но правитель остановил меня повелительным жестом.

– Погоди, я еще не закончил. Сейчас тебе, девочка, предстоит сделать очень серьезный выбор. Ты можешь подтвердить свою готовность стать женой Вейла О'Ринэля, а можешь выбрать моего сына.

– Вашего сына?.. – не сдержала я удивленного возгласа.

– Отец?! – вскочил Бен.

– Тихо! Помолчи, Беньямин! – властно приказал Иринарх инг Вайолант, и мой напарник неохотно уселся обратно, стискивая кулаки и прикусывая нижнюю губу. – Да, Орнелла. Я не вижу препятствий к тому, чтобы ты стала невестой моего сына, а впоследствии – его законной женой, принцессой Труонарда. Знаешь, мне кажется, со временем из тебя получится хорошая императрица.

Я в удивлении покачала головой и невольно глянула на куратора, который по-прежнему стоял рядом. Вот только пальцы его разжались, выпуская мою ладонь, на побледневшем лице проступила боль.

«Увидь во мне мужчину, который без тебя не то что летать – дышать не сможет!» – припомнились мне слова, которые произнес Вейл там, на Ледяном пике, после того, как мы с ним обменялись клятвами.

«А ведь он тогда сказал правду! Если я откажусь от Вейла и от своих клятв – он просто умрет. Очень-очень скоро. – Внезапно озарило меня. – Но я не отступлюсь от своего слова!»

Тем временем, Иринарх инг Вайолант перешел к главному в своей речи:

– Ответь мне, Орнелла, сейчас, в это самое мгновение! Кого ты выбираешь: куратора Вейла О'Ринэля и жизнь на чужбине, или Беньямина инг Вайоланта и, в будущем, трон императрицы?

Все трое мужчин затаили дыхание, дожидаясь моего ответа. Я покачала головой, с укором глядя на императора:

– Вы ведь знаете, ваше величество, что я призналась Вейлу О'Ринэлю в любви и поклялась стать его женой. Простите меня, ради Триединого, но я не отступлюсь от своих слов! – я развернулась к своему ирлингу, схватилась за его похолодевшую ладонь: – Я люблю вас, Вейл, и готова признаваться в этом еще и еще раз – столько, сколько потребуется!

Куратор, ни слова не произнося, притянул меня к себе, сжал в объятиях, носом уткнулся мне в маковку. Я почувствовала, как тяжело он дышит, как грохочет, грозясь выпрыгнуть из груди, его сердце. Прижала ладошку туда, где оно билось о ребра, погладила нежно.

– Ты мой. Я твоя. Навсегда! – сказала так тихо, чтобы услышал только любимый.

Вейл протяжно выдохнул, успокаиваясь, но отпускать меня не спешил.

– Прости, сын, я пытался… – услышала я за спиной голос императора.

– Что все это значит, отец?! – словно получив право говорить, тут же возбужденно воскликнул Беньямин. – Ты и в самом деле позволил бы мне жениться на Нель?!

– Отчего бы нет? Думаешь, я не заметил, что ты влюблен в свою напарницу? Орнелла могла бы… В ней столько силы, что императорские регалии легко покорились бы ей. А ее верное сердце и живой ум стали бы отличным подарком тебе, как будущему императору. Запомни, сын: мы, правители Труонарда, не имеем права жениться только на предательницах и на глупых женщинах. А насколько родовита будет твоя избранница – не имеет значения.

– Я запомню, отец. Но Нель уже сделала свой выбор, и если бы изменила его, то как раз и стала бы – предательницей!

– Ну, что ж. Вот заодно и проверили, Бен, насколько верна своему слову твоя подруга и напарница. Эх, жаль такую замечательную мистрис терять! Империи нужны такие люди...

Вскоре после этого разговора император отпустил нас с магистром. Беньямин остался с отцом до утра следующего дня.

Как только мы оказались в повозке наедине друг с другом, магистр О'Ринэль усадил меня к себе на колени и принялся целовать – жадно, сильно, прикусывая и посасывая мои губы, оттягивая сильными пальцами внезапно рассыпавшиеся волосы. Это было странно, непривычно, но что-то в моем теле отзывалось на эту почти грубую ласку.

– Ты ведь догадалась, да, Нель? – ненадолго прервав поцелуи, спросил магистр.

– О чем?

– Что, потеряв тебя, я не задержусь здесь, в этом мире, надолго. Встретив Дарующую Крылья и взяв ее в жены, мы, ирлинги, становимся неразрывно связаны со своей женщиной. Нет жены – нет и сил жить.

– И вы… что-то делаете, чтобы умереть?

– Нет. У ирлинга, потерявшего свою возлюбленную, просто останавливается сердце…

– Я обещаю, что твое сердце, Вейл, будет биться еще очень-очень долго! – воскликнула я и в порыве любви и нежности сама принялась целовать любимого.

– Только до тех пор, пока ты рядом, – тихо прошептал Вейл.

39. Третья принцесса королевства Ирлингов

Около полутора лет спустя

Город-государство ирлингов, Сумата, с высоты птичьего полета смотрелся волшебно! Раскиданные тут и там высокие разноцветные башни на гранитных основаниях поблескивали разноцветными витражными окнами, словно самоцветы, ограненные искусной рукой ювелира. Со всех сторон башни окружали естественные природные заросли.

В городе-государстве не было ни дорог, ни мостовых, ни привычных глазу домов. И даже с высоты не видно было распаханных полей: ирлинги не занимались земледелием. В их лесах росли ягоды и разнообразные плодовые деревья и водились многочисленные звери, а озера изобиловали вкуснейшей рыбой. Чтобы добыть пищу, достаточно было сходить на охоту, на рыбалку или просто отыскать несколько деревьев или кустарников, которые плодоносили круглый год.

Каждую башню, а все ирлинги и их семьи жили в башнях, венчала площадка для взлетов и посадок. В зависимости от формы самой башни, площадки были круглыми, квадратными или представляли собой правильные многоугольники. Все площадки и их балюстрады слагали из особой горной породы – орендита, который днем накапливал солнечный свет, а ночью светился в темноте, благодаря чему промахнуться мимо было невозможно.

Впервые я побывала в Сумате год назад, во время летних каникул, и сразу же влюбилась в прекрасную горную страну и ее крылатых хозяев. Ирлинги обитали в неприступной долине, окруженной со всех сторон ледяными пиками. Преодолеть эти пики не мог никто, кроме крылатых существ. Сейчас я возвращалась сюда, несомая своим женихом, Вейлом О'Ринэлем, чтобы стать его супругой по законам Суматы.

Первая свадебная церемония, по законам Труонарда, состоялась в Вайоланте, и на ней присутствовал даже сам Иринарх инг Вайолант, который проникся симпатией к моим дорогим матушке и батюшке. Во время торжественного ужина император усадил их подле себя и уговаривал перебраться если не в столицу, то хотя бы в ее окрестности. Но Мерайя и Стефиан инг Сельтоны отказались: не пожелали оставлять хозяйство и в особенности пасеку, ведь выведенные матушкой пчелы могли жить только в теплом климате южного герцогства Анттреф!

В Сумате к нашему прибытию готовились: каменные балюстрады площадок были увиты свежими благоухающими цветочными гирляндами и украшены королевскими стягами. Когда мы показались в небе над самой высокой и мощной Королевской Башней, на звоннице церкви Триединого зазвонили колокола. Они вызванивали какую-то красивую и торжественную мелодию.

– Это гимн Суматы, – пояснил мне Вейл, который нес меня по воздуху в своих объятиях.

Следом за нами летел один из двух старших братьев Вейла: он согласился побывать в Труонарде, чтобы доставить на торжество моего друга и напарника Беньямина.

– Принц принца несет, – смеялся всю дорогу Бен. Он тоже прибыл в Сумату уже второй раз.

Надо сказать, Иринарх инг Вайолант, император Труонарда, был очень доволен, что его наследника принимают в горном королевстве со всеми почестями. Император считал, что Труонарду дружеские отношения с ирлингами пойдут на пользу, ведь именно этот народ обладал доступам к редчайшим самоцветам, позволявшим создавать уникальные магические артефакты.

– А вон и отец! – Вейл указал рукой на площадку Королевской башни, где нашего приземления дожидалась небольшая компания: сам король Ирлингов, его супруга, старший сын и наследник – тоже с супругой, и пара мальчишек-подростков – дети старшего принца, племянники моего жениха.

– А где остальные? Где моя тетушка и ее дочь, моя двоюродная сестра? – тут же забеспокоилась я.

– Думаю, внизу, в обеденной зале. Ты же помнишь, Нель: в прошлый раз они ужасно испугались, оказавшись на непривычной для них высоте!

– Скорее бы их увидеть! Соскучилась – просто ужас!

Я помнила не только про страх высоты, который обнаружился у моих неожиданно нашедшихся родственников.

По просьбе куратора, его старшие братья побывали в Реглеодоре, провели расследование. В результате выяснилось, что у моего погибшего отца была старшая сестра. Это она помогла молодым влюбленным бежать из Реглеодора, а когда узнала, что мой отец погиб – очень горевала и винила себя в безвременной гибели любимого младшего брата и его возлюбленной.

Благодаря подсказкам тетушки нашли и мачеху моей матери – злую чванливую метрессу, которая стала истинной виновницей трагедии. Ее отдали под суд и выслали из Реглеодора, лишив титула и почти всего имущества. К счастью, мне не довелось с ней встретиться. Зато дом, который принадлежал моему дедушке, отцу моей матери, вернулся к его законной наследнице – ко мне.

Тетушка, сестра отца, прикипела ко мне сразу и всем сердцем! Ее дочь, моя двоюродная кузина Тенерия, оказалась младше меня на два года. Мы с ней легко подружились, а мой напарник, принц Беньямин, произвел на нее такое сильное впечатление, что она даже начала слагать стихи. Я бы и не узнала об этом, если бы девочка не показала мне их однажды, попросив сохранить в тайне свою первую девичью влюбленность.

Сейчас Тенерии уже должно было исполниться шестнадцать, и я очень хотела увидеть, как она изменилась за полтора года, что мы не виделись. В прошлый раз Бен ее попросту не заметил: маленькая девчонка в скромном платьице все время держалась в тени и пряталась за спинами взрослых.

– Садимся! – объявил Вейл и этим отвлек меня от приятных воспоминаний.

Едва наши ноги коснулись камня площадки, к нам тут же, без церемоний, бросились с объятиями и поцелуями все встречающие. Король ирлингов обнял и похлопал по плечам Вейла, потом аккуратно прижал к сердцу меня, а отпуская, все же чмокнул тайком в щеку. Затем обменялся искренними объятиями с Беном.

Сразу после приветствий мы спустились по витой лестнице на пару этажей и оказались в обеденной зале – просторной и светлой. Как и предполагал магистр О'Ринэль, мои родственницы ждали нас там.

– Нель, дорогая! – первой подбежала тетушка. – Как добрались? Не устала с дороги?

– Как можно было устать? Вейл всю дорогу нес меня в своих объятиях! – засмеялась я.

– Ох! И как ты не боишься летать с ним? – вздрогнула тетушка. – Это же так высоко над землей, и никакой опоры под ногами, только пустота!

– Еще ни разу не слышал, чтобы кто-то из Дарующих крылья опасался полетов! – засмеялся Вейл.

Он вообще оказался очень жизнерадостным и веселым. Мне даже не верилось, что вот этот красивый ирлинг с задорным блеском в глазах, и мрачный горбун-магистр с бесцветным лицом – это один и тот же мужчина!

– Хватит разговоров! Скорее за стол! – поторопил нас король ирлингов. – У нас еще самое главное впереди – венчание моего сына и его Дарующей!

Я притянула к своему левому боку сестренку, с которой пока не успела обменяться и парой слов, и, опираясь правой рукой на локоть жениха, пошла к столу. За Беньямина я могла не беспокоиться: он сдружился с двумя старшими принцами ирлингов, и чувствовал себя в их компании очень непринужденно.

– Как ты, Тень? – спросила у Тенерии. Перехватила ее взгляд, обращенный к Беньямину. – Все еще вздыхаешь по моему напарнику?

Тенерия порозовела, кивнула неловко и пожаловалась:

– Он меня по-прежнему не замечает!

– Ничего! Заметит! Тебе ведь уже разблокировали Дар?

– Да. У меня очень хорошие показатели. Стихия – огонь! – девчонка гордо задрала было носик, но тут же поникла. – Только вот в Реглеодоре женщин учить магии не принято. А я так хочу стать такой, как ты, Нель!

– Как я – не надо. Будь собой! А еще, думаю, мы попытаемся уговорить тетушку, чтобы она позволила тебе отправиться со мной в Труонард и поступить в КоШМаР!

– Правда?! Я так об этом мечтаю! Ведь там будет настоящая учеба, и рядом будешь ты! … и – Он… – Тенерия снова метнула в Бена влюбленный взгляд.

Я улыбнулась и погладила кузину по руке.

Пожалуй, моя стеснительная, но такая искренняя и чистая сердцем сестренка сможет понравиться Беньямину! Нужно только дать ему возможность разглядеть юную мистрис получше.

Обед был вкуснейший и за разговорами и обменом новостями пролетел незаметно.

Сразу после обеда королева ирлингов и жена старшего принца пригласили меня и моих родственниц на женский этаж башни.

– Пора готовиться к церемонии венчания! – заявили они. – Невесту ждет душистая ванна, наши тайные магические маски и притирания, а еще невероятный свадебный наряд! Он тебе понравится, Нель, вот увидишь!

Мое подвенечное платье действительно оказалось невероятным!

Светлое и легкое, словно сотканное из розовых облаков, оно прикрывало горло и грудь изящным плотным кружевом, зато открывало руки и плечи. Гладкая атласная ткань, расшитая прозрачными самоцветными кристаллами, плотно облегала мое тело где-то до середины бедра, а потом вдруг превращалась в пенные волны воланов, спускавшиеся рядами до самого пола.

Но самое главное – от запястий к поясу со стороны спины спускались несколько складок ткани, отороченные по краям белыми перьями, а когда я поднимала руки, эти складки расправлялись, словно крылья!

– Твое платье – символ того, что ты, Нель, отдаешь жениху свою чистоту и делаешь своего мужчину крылатым! Мы, Дарующие крылья, всегда выходим замуж в таких платьях!

Ох! Я никогда и ни у кого не видела в Труонарде таких платьев! Надев его, почувствовала себя каким-то неземным существом. Наверное, такое же впечатление было и у моего жениха, когда он увидел меня, входящую в церковь Триединого рука об руку с Беньямином, который от лица Императора Труонарда сопровождал меня к алтарю.

Вейл, который о чем-то переговаривался с братьями и отцом, замер и впился в меня взглядом. Его зеленые глаза потемнели, превратились в два черных омута. Губы приоткрылись и на них замерла изумленная и восхищенная улыбка. Он поднял руки и шагнул навстречу, будто торопясь получить меня в свои объятия.

Будь моя воля, я бросилась бы в эти протянутые ко мне руки бегом, сломя голову! Но нельзя было испортить торжественность момента, поэтому я степенно и плавно вышагивала по проходу между рядами каменных сидений, пока не оказалась, наконец, подле своего ирлинга. Он схватил и сжал мои ладони.

– Ты прекрасна, как утренние грезы, Нель! – шепнул Вейл мне на ушко. – Но мне даже немного больно, что такой тебя вижу не только я, но и еще добрая сотня мужчин, собравшихся на наше венчание!

Не зная, что ответить, я лишь улыбнулась в ответ.

У алтаря появился служитель Триединого.

– Готовы ли вы приступить к венчанию? – спросил он нас.

Мы с Вейлом одновременно сказали свое первое «да». Потом мне пришлось повторить «да» еще три раза.

– Осознаешь ли ты, Орнелла инг Сельтон, что, признав себя Дарующей Крылья, клянешься тем самым никогда не покидать и не предавать своего ирлинга?

– Да, – кивнула я в первый раз

– Согласна ли ты, Орнелла, делить со своим мужем все радости и горести, следовать за ним всюду, куда ни поведет его Провидение?

– Да, – заверила я второй раз.

– Готова ли ты, Орнелла, стать не только верной женой принцу, но и любящей матерью для его крылатых сыновей?

– Да! – согласилась я в третий раз, а про себя подумала, что любила бы своих детей в любом случае: с крыльями или без.

Вейл тоже говорил «да» трижды, обещая защищать меня и наших детей, беречь меня в тяжелые моменты и делать все ради своей семьи и ради королевства. В верности мне Вейл не клялся: для него, как и для прочих ирлингов, всегда существовала только одна женщина: та, что дарила ему крылья!

После венчания в королевской башне состоялся бал в нашу с Вейлом честь. На этом балу мне удалось устроить так, чтобы Беньямин впервые потанцевал с моей двоюродной кузиной, Тенерией.

– Послушай, Нель, а кто эта очаровательная малышка, с которой я танцевал? – подошел ко мне Бен после того как проводил Тень к ее матери. – Ты ведь говорила, что у ирлингов не бывает дочерей! Получается, она – чья-то жена или невеста?

– Нет, напарник. Тенерия – моя двоюродная кузина. Жениха у нее пока нет, – отмахнулась я, приняв самый безразличный вид. – Вот подумываю забрать девчонку в Труонард. Она, похоже, одаренный маг огня, ей нужно учиться!

– Вот как? Думаю, я позабочусь, чтобы в КоШМаР ее приняли без лишних сложностей!

– Буду признательна за помощь, напарник! – по-прежнему делая вид, что не замечаю, как заинтересовался сестренкой мой друг, кивнула я.

А потом настал вечер, и после торжественного ужина мой любимый мужчина, куратор, магистр и по совместительству третий принц Суматы вывел меня на взлетную площадку, обнял и прошептал:

– А теперь я унесу тебя в свою башню, моя принцесса, и мы, наконец, останемся вдвоем и сможем позволить себе все, чего ждали целых два года!

– Ой, да какая же я принцесса? – мне было весело и хотелось шутить и кокетничать.

– Настоящая! Третья принцесса королевства Сумата! – прижимая меня к себе и раскрывая свои огромные черные крылья, веско, без улыбки заявил Вейл О'Ринэль. Потом он одновременно взмахнул крыльями, поднимая нас в воздух, и приник к моим губам в жарком поцелуе!

Как мы оказались в его башне, как спустились по лестнице и добрались до личных покоев Вейла, я не помню: все это время он целовал меня, и я пьянела от страсти – его и моей.

Первая близость с мужем стала для меня одним непрерывным полетом, то стремительным и головокружительным, то плавным и невесомым. Засыпала я в объятиях мужа уже под утро, усталая и счастливая, и последней моей мыслью перед сном было: так кто же кому подарил крылья – я Вейлу, или Вейл – мне?

40. Выпускной бал

Еще пять лет спустя…

– С каких это пор на тебе твоя форменная юбка перестала застегиваться, Нель? – Луизанна рассматривала мою совсем незаметно располневшую талию подозрительным взглядом. – Это то, что я думаю?

– А что ты думаешь? – тут же заинтересовалась моя кузина, Тенерия.

Я смутилась и поспешила опустить до бедер подол блузки. Она стала тесновата мне в груди, и я про себя радовалась, что сегодня надеваю форму академии в последний раз. На вручение дипломов об окончании королевской школы магии и ритуалистики положено было являться именно в ней! Это на выпускной бал, который состоится вечером, можно будет принарядиться…

– Я думаю, Орнелла скрывает от нас кое-что важное, – старательно пряча смешинки в глазах, по-прежнему щурясь и поджимая пухлые губки, проговорила Лу. – Так я права, Нель? У вас будет маленький?!

Тенерия охнула, закрыла приоткрывшийся рот руками и восторженно пискнула, глядя на меня с надеждой.

– Да… – я присела на стул перед столиком, на котором стояли разнообразные баночки и тюбики с кремами, притираниями и румянами. Посмотрелась в зеркало: мои глаза счастливо сияли, и я понимала, что не сумею скрыть этот радостный блеск.

– А… магистр О'Ринэль знает? – проявила чудеса сообразительности Луизанна.

Я отрицательно покачала головой и, заметив неодобрительный взгляд подруги, пообещала:

– Скажу сегодня после бала. Хотела сделать мужу сюрприз ко дню окончания учебы.

– Ой, только передо мной не надо лукавить! – засмеялась Лу. Подбежала, обняла со спины: – Ты просто опасалась, что твой не в меру заботливый супруг посадит тебя под замок, освободит от всех экзаменов, испытаний и потребует, чтобы диплом тебе выдали на пару месяцев раньше положенного!

– Да. И Беньямин остался бы без напарницы в самый ответственный момент! Разве я могла так подвести будущего императора и мужа своей кузины?! – я тоже рассмеялась.

Как хорошо, что последняя сессия позади!

Вейл уже подал прошение об отставке и заявил мне, что мы не задержимся в Труонарде ни одного лишнего дня. Послезавтра любимый ирлинг унесет меня на своих крыльях в Сумату, и там я буду готовиться к самому важному испытанию в жизни женщины: к рождению нашего первенца!

– Ну вот, замечталась! – дернула меня за вьющуюся по спине прядь волос подруга. – Давай-ка, сделаю тебе прическу. Скоро уже выходить.

– Эх, жаль, мне с вами нельзя… я бы хотела увидеть, как будут вручать диплом Беньямину, – вздохнула кузина. – Муж, наверное, будет такой красивый в этот момент!

– Ничего, зато на балу сможешь постоянно быть с ним рядом, – утешила я сестренку. – Представляю, как будут недовольны его воздыхательницы: опять он все танцы отдаст любимой женушке!

– Вот и нечего ему с другими танцевать! А то мало ли, вдруг найдется очередная любительница любовной магии, мечтающая опробовать свои чары на наследном принце! – ворчливо, но беззлобно отозвалась Тенерия.

Она старалась держаться и не устраивать сцен, но ревновала Беньямина постоянно, хотя он на других девиц и не думал засматриваться. Зато на него засматривались, и еще как!

За прошедшие пять лет наш принц возмужал, еще больше раздался в плечах. Подростковая худощавость ушла, и теперь на его тренированном теле переливались рельефные мускулы. Даже я, без памяти влюбленная в своего ирлинга, не могла не отметить, каким привлекательным мужчиной стал Бен.

– Ну вот! Волосы уложены! – Лу отступила на шаг и покивала довольно, любуясь своей работой.

Я тоже залюбовалась, глядя в зеркало на сложное переплетение из нескольких кос, корзинкой охвативших мой затылок. Луизанна скрепила все это великолепие шпильками с головками из синих самоцветов, которые оттенком точь-в-точь повторяли цвет моих глаз и – нашей академической формы.

– Так что – сумеешь застегнуться, Нель?

– Сумею.

Я встала, поправила подол и с помощью подруги все же застегнула ряд пуговок на завышенной талии юбки.

Мы обулись, накинули мантии, оглядели друг дружку, и, наказав Тенерии дожидаться нас в моих комнатах, отправились в башню ректорского корпуса.

Стоило выйти на порог – к нам поспешили подойти Бен и Лео.

– А вот и наши напарницы! – воскликнул принц.

– У кого напарница, а у кого и жена! – подколол друга Леонард, целуя пальчики Луизанны. – Ну что, любовь моя, готова? – обратился к ней ласково.

– Смотря к чему! – засмеялась Лу.

За три года замужества она окончательно освоила этикет, отточила манеры, обрела уверенность в себе и теперь легко дала бы фору любой светской львице.

– Для начала – к сегодняшнему празднику, – подмигнул весельчак Лео.

– Готова!

– Хватит заигрывать с женой, магистр инг Рингер, – Бен толкнул друга в плечо, называя его так, будто диплом был уже у Лео в руках. – Пойдемте скорее, негоже опаздывать!

– Без тебя не начнут! – отшутился Лео.

Так, посмеиваясь, мы добрались до залы торжеств, устроились на одном из первых рядов перед сценой, на которой практически в полном составе собрались наши преподаватели, кураторы, магистры.

Вейл О'Ринэль тоже был там, среди них. Я нашла взглядом горбатого пожилого мужчину с бесцветной внешностью и послала ему воздушный поцелуй. Он улыбнулся мне и слегка поклонился в ответ. На нас с мужем, как всегда, глазели: кто-то – просто с любопытством, кто-то – с неодобрением, кто-то – с непониманием.

Я знала, о чем шепчутся у меня за спиной адептки нашего курса, да и младших курсов – тоже: «как, будучи напарницей самого красавчика-принца, она умудрилась выйти замуж за старого безобразного горбуна?!»

Да-да! Ирлинги не пожелали объявлять о своем существовании жителям империи, и мой любимый куратор по-прежнему скрывал свою настоящую внешность. Признаться, я считала, что мне в этом повезло. В отличии от кузины Тенерии, мне не приходилось ревновать мужа и опасаться, что его попытаются опоить приворотным зельем особо ушлые адептки!

– Дорогие выпускники! – вперед вышел новый ректор КоШМаРа, бывший декан боевого факультета, Арден инг Файтон. – Сегодня вы делаете шаг в новую, взрослую жизнь. Какие бы трудности и испытания ни ждали вас впереди, с гордостью несите звание магистров и верно служите стране и императору. А еще помните: двери Королевской школы магии всегда открыты для вас, а ваши бывшие кураторы и наставники готовы в любой миг прийти вам на помощь! А теперь для вручения диплома на сцену приглашается Беньямин инг Вайолант!

Бен выпустил мою ладонь, которую по привычке сжимал в минуты сильного волнения, встал и уверенным шагом поднялся на сцену. Я проводила его восхищенным взглядом. Впрочем, не я одна. Сдавленные вздохи и возгласы пронеслись над всеми рядами: юные магички сожалели, что отныне они не смогут любоваться своим принцем ежедневно, как во время занятий…

Когда Беньямин принял из рук ректора диплом и орден магистра, зал взорвался аплодисментами! Такими же аплодисментами встречали и каждого следующего выпускника.

Наконец, все семь десятков дипломов и звезд нашли своих владельцев, и нас отпустили готовиться к вечернему балу.

Лео, Луизанна и Беньямин ушли, а я осталась дожидаться куратора. Он сошел со сцены, приблизился и подал мне руку.

– Ну, вот я и свободен, – сообщил своим чарующим бархатным голосом. – На балу я буду присутствовать уже не как преподаватель академии, а только как твой муж. Ты счастлива, любимая?

– Безумно! – заверила я. – Знаю, тебе непросто было все эти годы, Вейл, но я так тебе благодарна за то, что ты дал мне возможность получить диплом и звание магистра!

– Зато теперь, глядя в твои сияющие глаза, я понимаю, что все это было не напрасно! – муж поднес к губам мои пальчики.

Я ощутила мягкое прикосновение и на миг прикрыла глаза, наслаждаясь мимолетной лаской.

– Поверь, Вейл, я не позволю своему диплому и умениям пропадать зря! Постараюсь найти им применение у вас в Сумате.

– Это меня и беспокоит, – засмеялся муж. – Боюсь, королевство ирлингов ждут большие перемены, когда в нем обоснуется моя деятельная супруга!

На это я лишь пожала плечами: зачем загадывать?

За время учебы в КоШМаРе я научилась не только владеть своим Даром, но еще и не тревожиться о прошлом или будущем, а вместо этого радоваться тому, что у меня есть сегодня.

– Знаешь, после бала я хочу сделать тебе сюрприз.

Вейл О'Ринэль насторожился. Даже сбился с шага. Сжал мою руку крепче:

– Может, не будем ждать ночи, и ты сделаешь свой сюрприз сейчас?

– Ни за что! Это пока секрет. Мне еще хочется вдоволь потанцевать на балу! – засмеялась я.

– То есть, ты полагаешь, что, узнав твой секрет, я могу запретить тебе танцевать? – уточнил ирлинг.

Ох! Кажется, я не учла, что мой муж соображает слишком быстро! Неужели он сейчас догадается?..

– Нель?

– Мм?

– Орнелла!

– Да, любимый?

– Это – то, о чем я думаю? – ну вот! Он даже говорит теми же словами, что и Лу!

– А о чем ты думаешь? – я отобрала у мужа руку.

Поспешила взбежать по ступенькам нашего с Вейлом домика: мы жили на территории академии. Не то чтобы кто-то сейчас нарочно наблюдал за нами, но адептов кругом было много, и они то и дело поглядывали в нашу сторону.

Мой ирлинг, вынужденный играть роль немощного горбуна, медленно поднялся следом, вошел в дом, закрыл дверь и поспешно сорвал с груди амулет личины.

Я тут же увидела его зеленые глаза, в которых сейчас горел нетерпеливый огонь надежды и ожидания.

– Девочка моя, скажи, что я не ошибся в своих предположениях! Неужели ты решилась?..

– Да!

***

...Когда метресса Лоул узнала, что мы с магистром О'Ринэлем поженились, она научила меня, как сделать так, чтобы не зачать дитя раньше времени. Вплоть до бала в честь середины зимы, который состоялся полгода назад, я старательно выполняла ее рекомендации. А после бала решила: хватит!

И вот уже четвертый месяц я носила под сердцем плод нашей с Вейлом любви и тщательно скрывала это от всех, кроме все той же метрессы Лоул. Она, конечно, была не слишком довольна, что я не стала сообщать магистру сразу, но понимала мои опасения и тоже молчала.

***

– И давно? – Вейл поймал меня, подхватил на руки, прижал к груди и требовательно заглянул в лицо. – Ну же, Орнелла, как давно ты знаешь, что у нас будет малыш?!

– Три месяца… – я опустила глаза и приготовилась выдержать бурю возмущения.

– Три… три месяца ты молчала?! – муж поставил меня на ноги и сжал мои плечи. В его зеленых глазах я прочла обиду и недоумение. – Но почему, Нель?! Ты же знала, как я мечтаю об этом!

– Прости, Вейл. Но я опасалась, что, узнав новость, ты тут же заберешь меня из академии и не позволишь…

– И не позволил бы! Как ты могла так рисковать нашим ребенком? Святая Чаша! – мой ирлинг на миг закрыл глаза и даже немного пошатнулся, вспоминая, какие сложные испытания пришлось пройти нам во время последних экзаменов. – Не знаю, Нель, расцеловать тебя или отшлепать!

– Так, может, не стоит выбирать? – я игриво чмокнула мужа в недовольно сжатые губы.

Муж еще больше сдвинул брови, но не оттолкнул меня.

– Прости! – я снова поцеловала его. – Прости, прости, прости! – я просила прощения снова и снова, перемежая шепот нежными поцелуями, пока мужчина не сдался и не начал целовать меня в ответ.

– Маленькая своевольная нахалка! – проворчал он, подхватил меня под попку, заставил обвить свою талию ногами и стремительно зашагал вверх по лестнице – прямиком в нашу супружескую спальню. – Сейчас я тебе покажу, что значит скрывать от мужа такие секреты!

…К началу бала мы с Вейлом, разумеется, опоздали. Правда, совсем немного. Когда вошли в высокую двустворчатую дверь, Беньямин как раз открывал первый танец, ведя по кругу за руку свою прелестную жену – мою двоюродную кузину Тенерию.

– Как хорошо, что принц влюбился в твою сестренку, Нель, – глядя на эту красивую пару, заметил магистр О'Ринэль. – Иначе сейчас рука об руку с Беньямином шагала бы ты, а я сходил бы с ума от ревности.

– Но напарник обязательно пригласит меня на пару-тройку танцев, – подначила я мужа. – Ты же знаешь: я – единственная девушка, с которой ему разрешает танцевать его маленькая женушка!

– Я постараюсь это как-нибудь пережить. Но больше никого к тебе не подпущу, так и знай!

– Даже Леонарда и Бедвара?

– Лео – ладно. А этого рыжего потомка медвелюдов – ни за что! Думаешь, я не замечал, какими влюбленными глазами он смотрел на тебя все семь лет?

– Ладно-ладно! С Бедваром танцевать не стану, – я погладила Вейла по руке, на которую опиралась. – Ты же знаешь, для меня на всем свете есть только один мужчина, рядом с которым я хочу быть всегда!

– Говори мне об этом почаще, родная, – попросил мой ирлинг. – Мне понадобятся силы, чтобы донести тебя и нашего малыша сначала в Озерцы к твоим родителям, а потом – в Сумату.

– Люблю тебя! – заверила я.

– Тогда первый танец – мой. Идем! – куратор потянул меня в круг танцующих.

Это был не первый раз, когда мы с мужем танцевали на балу.

Пусть окружающим казалось, что меня ведет под музыку по кругу немолодой и малопривлекательный мужчина с горбом за плечами. Вот только я давно научилась даже через личину постоянно видеть настоящий облик своего крылатого супруга, и не стеснялась при всех смотреть на него влюбленными глазами!

После первого танца последовал второй. Его, как и ожидалось, я танцевала с Беньямином. Затем – третий. На него меня пригласил Леонард. А потом я поняла, что немного устала, и сбежала под крыло к мужу, который тут же увел меня на один из диванчиков, снабдил фруктовым лимонадом и пристроился рядом с бокалом благородного напитка в руках.

– Буду отгонять слишком прытких поклонников, – заявил наполовину в шутку, наполовину – всерьез.

Диван, который мы заняли, был просторным, и рядом с нами время от времени присаживались отдохнуть то Лео и Лу, то Бен и Тенерия. Наконец, ближе к полуночи, настало время фейерверка.

– А давайте пойдем на крышу обсерватории – как тогда, в день, когда мы четверо познакомились и стали напарниками? – предложил Леонард.

– Пойдемте! Пойдемте! – поддержали его остальные.

Мы дружно вышли на воздух, добрались до обсерватории и поднялись на ее крышу. Встали у ограждения, глядя сверху на освещенные магическими огнями учебные корпуса и жилые домики академии.

– Прощай, КоШМаР, – прошептала я, в последний раз обводя взглядом знакомые до боли виды.

– Я помню, как ты стояла здесь, Нель, – куратор обнял меня за спину, пристроил подбородок на мое плечо. – Стояла и смотрела не на огни фейерверка, а на меня.

– Тогда я впервые увидела твои крылья, Вейл, – призналась я. – И не могла оторвать от тебя глаз!

– А мне было тепло от твоего взгляда. И я молил Триединого, чтобы ты продолжала смотреть на меня, Нель!

– Зато сегодня мы будем смотреть на салют вместе, – я потерлась щекой о щеку мужчины.

– Да. Нам еще многое предстоит сделать вместе, – согласился он.

***

С Беньямином, Луизанной и Леонардом я простилась на следующий день. Это было тяжело. Пусть мы клялись, что останемся друзьями навсегда. Пусть обещали навещать друг дружку при первой возможности и слать друг другу письма, но все равно понимали: впереди – разлука.

Мы с Лу всплакнули. Лео и Бен сумели сдержаться, но по их напряженным лицам было видно, что и они растроганы до глубины души.

– Если бы я не получил в жены твою двоюродную кузину и не стал твоим родичем – не уверен, что сумел бы отпустить тебя в Сумату, Нель, – признался на прощание Бен. – Теперь у меня всегда есть повод пригласить в гости тебя или напроситься в гости самому.

– Тебе не нужны для этого поводы, напарник! – не пытаясь вырваться из крепких объятий друга, заверила я. – Просто дай знать, что хочешь увидеться, и я уговорю мужа слетать за тобой или перенести меня к тебе, где бы ты ни был.

– Я обязательно позову тебя, напарница! Не надейся, что сумеешь пропустить рождение нашего с Тенерией первенца или мою коронацию!

– А нас позовешь? – ревниво поинтересовался Лео.

– А вы куда-то собрались уезжать? Вообще-то, я рассчитывал, Леонард, что вы с Лу останетесь при дворе! Нам с отцом очень нужен личный маг-иллюзор! И магичка, в совершенстве владеющая стихией земли, тоже нужна, – Бен улыбнулся Луизанне.

– Ну, если ты нас с Лу приглашаешь, – притворно застеснялся Леонард.

Молодые магистры рассмеялись и принялись шутливо толкаться. Мы с Лу с улыбками наблюдали за ними. А потом вдруг порывисто обнялись.

– Рада за вас с Лео, Луизанна! Теперь ваша с Леонардом карьера обеспечена! – воскликнула радостно я.

– Это точно! – кивнула моя практичная подруга. – Одно дело – третий внук герцога и его жена, и совсем другое – магистры из личного отряда наследника!

Вскоре я простилась с друзьями и отправилась в наш с мужем дом: перед дальним ночным перелетом нам обоим стоило отдохнуть.

41. Эпилог

Утром второго дня после выпускного бала мы с магистром О'Ринэлем приземлились во дворе у моих дорогих родителей.

Матушка с батюшкой уже проснулись: как и все сельские жители, они привыкли вставать спозаранку. А тут – ждали нас с Вейлом, волновались.

– Идем-ка, сынок, посмотрим, кто там к нам в дверь стучится? – услышала я из-за дверей голос матушки, а уже в следующий момент они распахнулись, и на меня обрушился маленький ураган по имени Вертекс.

– Привет, братишка! – я опустилась на колени и обняла четырехлетнего мальчугана.

Тот торопливо чмокнул меня в щеку и тут же вывернулся из рук, бросился к моему мужу:

– Дядя Вейл, а что ты мне привез? – ребенка невзрачная магическая личина магистра не смущала.

– Сын, а поздороваться? – прозвучал строгий голос Стефиана инг Сельтона. – Как должны себя вести воспитанные мальчики?

Ребенок тут же попытался принять скромный вид, встал ровно, поклонился:

– День настал, магистр О'Ринэль! – произнес, забавно картавя.

– Воистину настал, мастер Вертекс инг Сельтон! – пожимая парнишке руку, улыбнулся мой супруг.

– Иди, доченька, обниму тебя! – Стефиан инг Сельтон помог мне подняться, заключил в родные объятия. От отца привычно пахло лесом и медом.

Из рук батюшки я плавно перекочевала в теплые пухлые руки матушки.

– Идемте скорее в дом! Я на стол соберу! – заторопилась она, обнимая меня за плечи и уводя в прихожую.

Мы все ненадолго столпились в гостиной. Маленький Верт пританцовывал возле Вейла, дожидаясь подарков, пока не получил их. Батюшка завязал с зятем непринужденную беседу, а мы с матушкой отправились на кухню: раскладывать по тарелкам пироги, свежие ягоды, запеченное мясо и овощи.

– Смотрю, доченька, ты готовишься стать матерью, – без предисловий заговорила Мерайя инг Сельтон.

– Да! А как ты?..

– Ну, чтобы мать да не заметила, что ее дочка дитя ждет? К тому же, не забывай, я хоть и не целитель, но природница!

– Помню, – я улыбнулась.

– Ирлинг твой, небось, у Триединого в гостях от счастья?

– Так и есть, – подтвердила я. – А братишка-то как подрос! Уже щебечет вовсю, точно соловушка!

– Ох, и непоседа наш Ветерок! Глаз да глаз за ним! – Мерайя инг Сельтон расцвела счастливой улыбкой.

– Как я рада, что Триединый подарил вам с батюшкой еще одного ребенка! – я погладила матушку по плечу.

– На все Его воля, – кивнула она, – да только вот это муж твой нам помог.

– Как так? Ты не говорила раньше! – изумилась я и даже присела на табурет, давая понять, что никуда не сдвинусь с места, пока не услышу подробности.

Матушка тоже присела, покачала головой, вспоминая.

– Ты этого не видела: наверху с отцом была, а Вейл подошел, достал из-за пазухи сверток, вручил мне со словами: «Вот подарок мой вашему дому. Положите это под матрас в изголовье вашей супружеской постели. Там, глядишь, и чудо к вам придет».

Я слушала, округлив глаза.

– И что там было, в свертке? – спросила, как только матушка смолкла.

– Рушник богатый, с вышивкой сложной, да с самоцветами, которых мы со Стефианом ни разу в жизни не видывали! Я сделала, как сказал Вейл, а через сколько-то месяцев поняла, что мы со Стефианом дитя зачали! Уж на что мы, люди, с магией ладим, но ирлинги – те насквозь магические существа! – закончила свой рассказ матушка.

Как ни пыталась, я не смогла сдержать слез:

– Вы с батюшкой мне родителями стали, так много любви и ласки подарили, что не всем детям от кровных родителей столько достается! Вот и вознаградила вас жизнь за доброту и за любовь вашу!

Мы с матушкой поднялись, обнялись, постояли так недолго.

– Ох, там же мужчины завтрака ждут, а мы тут с тобой слезы зря почем проливаем! – встрепенулась Мерайя инг Сельтон. – Идем уж, позаботимся о наших защитниках.

***

У матушки с батюшкой мы с мужем гостили два дня. Дольше некогда было: и родителям нужно было по хозяйству хлопотать, и мне пора было оказаться в своем доме. Маленькая жизнь, растущая во мне, диктовала свои условия и требовала уюта и покоя.

По этой причине вечером, когда жители Больших Озерцов угомонились, и во всех домах в округе погасли окошки, мы с Вейлом вышли во двор родительского дома. Еще раз, прощаясь, поклонились низко Мерайе и Стефиану инг Сельтонам.

Затем мой любимый магистр обнял меня, обхватил своими сильными горячими руками, прижался поцелуем к моим губам и взмахнул огромными темными крыльями.

Рывок – и мои ноги оторвались от земли. Еще несколько рывков – и земля осталась далеко внизу. Я знала об этом, но думала лишь о страстных поцелуях, которыми продолжал терзать мои губы влюбленный ирлинг. Наконец, Вейл немного насытился моей лаской, отпустил мои губы. Я открыла глаза, огляделась.

– Мы снова в Небесах, что невидимы ни для кого, кроме воинов Небесной Рати?

– Да родная. Так мы скорее доберемся до Суматы. Подремли, если хочешь.

– Не хочу. Мне здесь нравится...

Некоторое время я молча любовалась на мерцающие в неизмеримой дали светильники звезд.

Потом, завороженная небывалой, неземной красотой, тихонько спросила мужа, который выглядел задумчивым и мечтательным:

– О чем думаешь, Вейл?

– Думаю, что если бы мой далекий предок не отправился к Триединому с просьбой позволить нам, воинам Небесной Рати, познать женскую любовь, то это бы сделал я.

Конец