Давай заново

Глава 1

Я набираю выученные наизусть цифры его номера и долго слушаю, какое-то нудное звуковое сопровождение вместо гудков, при этом закипая от злости и перспективы остаться неуслышанной.

«Зачем ставить мелодии?» — всегда задаюсь этим вопросом. Они ведь никак не развлекают во время ожидания ответа абонента, а порой сильно раздражают. Будто на том конце провода над тобой посмеиваются, вот послушай что-нибудь пока я занят, сплю или просто не хочу тебе отвечать.

— Да-а-а, — звучит протяжный с хрипотцой голос.

— Фу-у-у, Крутилин, ты как кролик, — невольно морщусь, осознавая чем занимается в данный момент мой друг. — Как тебе не позвонишь, так ты с кем-то кувыркаешься. У тебя вообще бывают выходные в твоём сексуальном графике?

— Занозина, отвали, я немного занят.

— Я Зановская, кретин, — попытка огрызнуться не увенчалась успехом, Андрей сбрасывает звонок. А мне вдруг становится непонятно, с какой это стати я так нервно реагирую, на то что он по привычке обратился ко мне с очередным прозвищем.

Это тянется ещё со второго курса. Когда я восстановилась после академа в университете, потеряв целый год в разгульной жизни, а в конце первого и вовсе уйдя в отпуск, я попала в группу к молодняку, где студенты были моложе меня на пару-тройку лет. За что сразу схлопотала от однокурсников прозвище «старшина».

Больше всех изгалялся конечно же знаменитый Крутилин, который называл себя предельно просто «Крут». Очень амбициозный, самовлюблённый, а главное «скромный» молодой человек. От него я никогда не слышала своего настоящего имени, он изо дня в день упражнялся в сочинительстве для меня псевдонима: Крендель, Ксенон, список был бесконечен. Но чаще всего он меня идентифицировал, как Занозу или всякими производными от этого нелицеприятного слова. Ну, не мне жаловаться, ведь я оправдывала его на все сто — находя и вляпываясь в очередную проблему, а вляпываться в них у меня был прирождённый талант. Чего скрывать, вся моя жизнь напоминала мексиканский сериал с лихо закрученным сюжетом, без чёткого сценария, но с многочисленными неординарными поворотами.

Мой эгоизм и отсутствие друзей женского пола, толкали меня на вываливание всех возникающих заморочек именно на Крутилина. С таким раскладом он со временем свыкся, но при очередных ночных, и обязательно слезливых визитах, заявлял:

— Как же ты меня достала! Угораздило же завести с тобой дружбу.

А сдружиться нам угораздило внезапно, но сильно и самоотверженно. Дружить с мужчиной сложно, но можно. Даже с тем у кого характер не подарок. Андрей всегда оправдывал своё нутро скорпиона, жалил всех и каждого, и словом и не редко даже делом. Но мы, козероги тоже не пальцем деланы.

— Нет уж, Крут, я тебя в покое не оставлю теперь. Надо соответствовать имиджу занозы в твоей заднице.

Спустя полчаса, моё не совсем трезвое тело стоит у дверей квартиры Андрея. Я колочу в неё с невероятным энтузиазмом, не боясь разбудить соседей, изредка потряхивая в воздухе кулаком, избавляя мышцы от боли. На часах далеко за полночь, а моё воспитание оставляет желать лучшего, а душа требует продолжения банкета. Шампанское заканчивается и это означает, что отступать некуда.

Дверь неожиданно распахивается и я грузно вваливаюсь в коридор. На меня с плохо скрываемым раздражением смотрит Андрей, одетый в одни боксеры.

— И снова здравствуйте! — я икаю и растягиваю губы в извиняющей улыбке. — Я наверное помешала. Да?

Ладонью скольжу по взмокшему торсу, ощущая липкую влагу пота и похоти, которая проступила явно не от занятий чем-то наивным. Широкие плечи мерцают в тусклом свете всё теми же влажными намёками, зазывая их собрать с кожи, вобрать в себя как предрассветную росу. Невольно морщась, выдыхаю застрявший где-то поток воздуха, но не от отвращения, а от того что кровь отхлынув от щёк, устремляется к животу, разрастаясь тягучим томлением по упругому мужскому телу, чужому, но очень хорошо сложенному.

— Не то слово. Ксюник, любимый мой, катись домой, — Андрей умоляюще смотрит мне в глаза, то накручивая мои длинные волосы на кулак, то откидывая их за спину.

— Я эту крашеную неделю крутил. Ты представляешь, у меня секса неделю не было, мои яйца скоро можно будет вместо бубенцов использовать.

— Сочувствую, но сегодня его по ходу точно не будет.

Виновато выглядываю из-за его плеча и указываю своим любопытным носиком направление, побуждая повернуться навстречу неизбежному. Он тут же получает резкий удар по лицу от миловидной и по всей видимости действительно крашеной блондинки. Сначала в коридоре повисает звук пощечины, хлесткий с отголоском разочарования. Затем мимо нас проносится шлейф цветочного аромата, окутывая тяжёлым дурманом. Финальным аккордом становится хлопок двери потерявшийся в досадном возгласе.

— Ксюха-а-а, — гремит растянутая недовольством фраза. — Ты не заноза, ты геморрой на мою бедную голову.

Андрей усаживается прямо на полу, вытянув босые ноги вперёд, так что они едва не задевают зеркало шкафа, опершись спиной о стену, устало закрывает глаза.

— Андрюш, геморрой проблема жопы, а не головы, — зачем-то вставляю я свои не далекие познания в медицине.

— Ты сама по себе одна сплошная проблема. Вот были же времена без тебя прилипалы. Ну-у-у, почему у тебя нет подруг, как у всех нормальных баб? — Андрей обречённо хватается за голову, запуская пальцы во взлохмаченные вихры тёмно-русых волос, вытряхивая из них наваждение в моем лице.

— Я ненормальная!!! — не удержавшись от возможности погримасничать, скашиваю к переносице глаза, зря стараюсь, Андрей и не смотрит на меня, жмурясь совсем не от удовольствия.

— Спасибо за откровенность, я постараюсь учесть.

— Не постарайся, а учти. Лучше предложи даме выпить, — допив шампанское, без приглашения снимаю куртку и прохожу на кухню. — Неприлично ты себя ведешь, никакого гостеприимства.

— Неприлично врываться по среди ночи и срывать мне такой долгожданный трах. Дама выискалась, гляньте на неё. Ты же в стельку пьяная!

Бурчит у меня где-то за спиной Андрей, в то время как я уже вовсю хозяйничаю в просторах его холодильника. Что-то неразборчиво лепечу с набитым ртом, старательно жуя и изредка прикрывая ладошкой губы, чтобы хоть как-то скрасить столь неэстетичное поедание роллов.

Прожевав, наконец торжественно объявляю:

— Я официально свободна. От меня ушёл Вадим, — выходит на удивление бодро и без щемящей сердце боли. Я даю оправдание своему спокойствию, лишь состоянием изрядного подпития, четко желая подбавить градус.

— Это ужасно, — его лицо действительно превращается в печальную гримасу, естественно теперь ему предстоит терпеть меня в разы чаще и больше.

— Это сочувствие или сарказм?

Загадочно ухмыльнувшись, перехватывает с тарелки последнюю рисовую вкусняху, отправляя её целиком в рот. От такого зрелища сложно оторваться, особенно когда он облизывает поочерёдно сначала подушечку большого пальца, а затем указательного. Во рту как-то сразу пересыхает. Я беру со стола бутылку чуть позже пожалев, что рискнула выпить её содержимое. Кисловато-терпкий напиток искажает моё лицо, наверняка превращая его в сморщенный чернослив.

— Что это за дрянь?

— Сливовое вино, — Андрей выхватив бутылку из моих неблагодарных рук, жадно утоляет жажду.

— Есть что-нибудь менее пафосное?

Андрей не спешит отвечать, усердно опустошает бутылку, допивая вино прямо с горла. Закончив сие действо, обсушивает губы тыльной стороной ладони, которые теперь становятся почти алыми, может от выпитого "красного", а может от того, что он тщательно утирал их.

— Тебе не стоит больше пить, лучше пойти спать.

— Я не хочу спать. Я хочу пить, — моя диафрагма снова судорожно сокращается, издавая пронзительную серию каких-то квакающих звуков. — Слышишь мой организм требует выпить.

На одном дыхании торопливо выговариваю предложение и прикрываю рот, сдерживая икоту. Андрей откровенно посмеивается надо мной, протягивая стакан с водой. Тем самым якобы намекая, что в эту самую секунду в его квартире вступает в силу сухой закон. Такой расклад меня не устраивает, а зная своего заботливого друга, как облупленного, найти спиртное проще простого.

— Зря ты это! Завтра тебе будет плохо, — наставническим тоном брюзжит Андрей, наблюдая за моими действиями, но продолжая стоять скрестив руки на груди, напоминая строгого преподавателя и борца за нравственность в одном лице.

— Мне сейчас уже плохо, от меня ушел любимый человек. Ещё и ты своими нотациями вызываешь головную боль.

Не обращая особого внимания на нравоучения, я смешиваю для себя любимой коктейль, прямо в том самом стакане, в котором была предложена мне вода. Демонстративно выплеснув ее в раковину, наполняю льдом, водкой, туда же отправляю спрайт и выжатый сок лайма. Закрывая от удовольствия глаза, медленно потягиваю горячительную смесь через трубочку, пока новая порция Андрейкиного хныканья, не возвращает меня в реальность.

— Головную боль вызываю не я, а алкоголь, который в тебе уже в немереном количестве. Зачем ты это делаешь?

— За надом!

Андрей порядком мне надоедает, но грубить хозяину в его же доме, попивая его спиртные напитки просто невоспитанно. Я пересиливаю себя, удерживая язык за зубами и продолжая запивать возникшую злость коктейлем.

— Так всё, — он гулко ударяет кулаком по столу. — Пьянству бой. Короче, хочешь ты или нет, — в его глазах вспыхивает вызовов, который он мне бросает, а я подхватываю эту игру. — Но спать лечь придется.

Андрей затевает план-перехват моего коктейля, который проваливается на корню. Я машинально вытягиваю руку, отодвигая от себя друга, наскоро допивая все до последней капли.

— Ты что заставишь меня?

Вылетает необдуманная фраза раньше чем понимаю, что лучше было бы промолчать. Ведь мой вопрос звучит будто призыв доказать, что он способен сделать то, чего я не хочу. В глазах Крутилина зарождается азартный огонёк, шальными искорками раскрашивая серую радужку, а до меня доходит вся опрометчивость собственных слов.

— Но для начала тебе надо освежиться!

Андрей подхватывает меня пьяненькую на руки и тащит в ванную комнату, попутно отцепляя мои пальцы, которыми я хватаюсь за все что можно, лишь бы притормозить буксир имени «Крутилина». Все случается моментально и как только за нами закрывается стеклянная дверь душевой, холодные струи воды мощным потоком обволакивают наши тела. Принимать контрастный душ мне вовсе не хочется, но дерганья и многочисленные потуги высвободиться, терпят полное фиаско, теряясь на фоне железной мужской хватки. С каждым моим новым движением Крутилин крепче прижимается ко мне, аннулируя все попытки к бегству. Я вою пойманным зверем от беспомощности. Ещё бы, тягаться с таким громилой, как Андрей бесполезно. Ведь он обладает двух метровым ростом, ни дать ни взять богатырь с косой саженью в плечах. Но мне как-то вдруг становится волнительно находиться в его тесных объятиях, чувствовать жар исходящий от тела, который сильно играет на контрасте с прохладой льющейся на нас воды.

С нахлынувшими непонятного генеза чувствами требовалось незамедлительно кончать. Хотя нет никакой возможности, Андрей цепко удерживает мои руки, сжимая как в кандалах за моей спиной. А после нависнув тенью и вовсе зачем-то меня целует. Отнюдь не дружески, а проворно проникнув языком в мой расслабленный рот. От прикосновения со вкусом терпкой сливы, словно молнией прошибает. Так часто губы Андрея касаются моих щёк в приветственных жестах, или лба в успокаивающих. Но ещё ни разу он не позволял себе своевольничать и раздавать французские поцелуй. И как только хватка ослабевает, делая его расслабленным, а меня свободной, первое что я предпринимаю не задумываясь, одариваю увесистой оплеухой.

— Не думай, что я настолько пьяна — это раз. И сексотерапия в лечении разбитого сердца мне не нужна — это два. Так что можешь не утруждаться и не распалять попусту свои бушующие гормоны.

— Извини, — тихо шепчет он, будоража севшим от тягучей страсти голосом мою фантазию — Но ты сама виновата, ты сорвала мне рандеву. А мой организм страдает от спермотоксикоза, в таких ситуациях я за него не ручаюсь.

— Ты похотливый свин.

Замахнувшись для очередного рукоприкладства, видимо слишком усердно, я поскальзываясь, падаю на колени. Инстинкт самосохранения, защищая от неминуемого падения, вынуждает меня за что-нибудь ухватиться. А за что можно схватиться в душевой кабине, где нет даже шторки, только стеклянная загородка скользкая, как и вся сложившаяся ситуация? Выбор не богат, а именно Андрейкины боксеры, по моему разумению они должны удержать меня на ногах.

Но чуда не случается, а происходит конфуз с явным сексуальным подтекстом. Только этого мне сейчас и не хватало для полного счастья.

Всё тело парализует, как действовать дальше, совершенно не представляю. Что там говорить о дальнейшем алгоритме, если я до сих пор и трусов — то из рук не выпускаю. Наверняка со стороны вся картина выглядит шедевральной.

Мокрая насквозь девица в моем лице, в коленно-приклоненной позе, находится в недопустимо близком интимном расстоянии от главных мужских достоинств. Мысленно простонав, я закусываю щёку. Громкий, казалось даже сотрясающий стены хохот выводит меня из ступора.

Тут-то я и разжимаю пальцы, закрывая ладонями лицо. От стыда готова провалиться хоть в Тартар.

— Ладно, вставай уже гейша. Нечего меня соблазнять такой откровенной позой. Пошли спать, завтра на работу.

По всей видимости Андрей успевает натянуть на себя нижнее бельё очень оперативно и я без опаски открываю глаза. Принимаю предложенную им ладонь и с помощью Крутилина встаю, но вылезать из душевой не спешу. Андрей на данный момент более разумнее и сообразительнее себя ведёт. Поэтому он, оставляя мокрые лужицы на кафеле, проходит к шкафу, выуживая два полотенца, и сперва одним обматывается сам, а другое любезно вручает мне.

— Раздевайся, вытирайся, а я принесу тебе во что переодеться. Вещи развесь на сушилку, к утру всё высохнет, — раздаёт указания спокойным тоном, но в потемневших глазах через край плещется похоть, которую я списываю на мировоззрение неисправимого бабника, а не конкретно на свою персону.

— Спасибо, — искренне благодарю я.

— Пожалуйста, в качестве наказания будешь спать на диване. А с утра с тебя завтрак. Хочу твоих бомбических сырников. Ну-у-у, ими секс конечно не заменишь, но и так сойдёт.

Он успевает послать воздушный поцелуй и скрыться за дверью, прежде чем в его сторону устремляется запущенная мной сырая мочалка, ляпая скользкими каплями скорее не на пол, а на нашу дружбу, подорванную нелепым поцелуем.

Высушив волосы и одевшись в футболку Андрея, которая прячет под собой самые аппетитные мои формы, я ложусь спать, как и было мне обещано на диван. Но сейчас меня это мало заботит!