Дедов завет

Глава 15

— Вставай быстрее, дурень! Все ж проспишь!

— А? А?

Я резко сел в кровати и заморгал. Была глубокая ночь, и кроме луны за окном я ничего не видел. А когда посмотрел направо, то чуть не завизжал как девчонка. К счастью, я вовремя вспомнил, что эти две горящие в темноте точки — глаза моего друга.

— Ну, чего тебе, Руфус? — спросил я и широко зевнул. Очень широко зевнул. Так широко, что у меня даже что-то щелкнуло, когда я рот закрыл. От этого я совсем проснулся.

— Вставай быстрей, говорю!

— Да встаю я, встаю.

Голова у меня трещала так, словно я вчера выпил в одиночку целый бочонок вина. Хотя я точно помнил, что кроме сока и воды у меня во рту ничего больше не было. Или я помню не все?

— Быстрей к окну, дурья твоя башка!

— Ага, — зевнул я, медленно сполз с кровати и попытался найти тапочки. Не нашел, поэтому к окну прошлепал босиком. — Ну и что там?

— Не ори, а то спугнешь!

— Ну? Тут же нет ничего.

— Тише! Туда смотри!

Крыс лапкой указал куда-то вдаль, и я прищурился, чтоб хоть что-то рассмотреть в темноте — фонари сегодня слишком тускло горели. И все же я смог разглядеть под одним из деревьев знакомую целующуюся парочку.

— Тоже мне, — хмыкнул я и зевая поплелся обратно в кровать. — Можно подумать, я никогда профессора Аварру с профессором Ремусом не видел.

— Эх ты! Дурья твоя башка! Не туда ты глядел! — Голос Руфуса звучал до того расстроенно, что я даже спать перехотел.

— Руфус? Там еще что-то было?

— А сам как думаешь, балбес?

Крыс тяжко вздохнул и исчез, так ничего мне и не объяснив. А я же до самого утра так и не смог сомкнуть глаз и все сидел и глядел в окно. И что такое я там должен был увидеть?

Когда за мной зашел Гэн, я уже был полностью готов. Часа так четыре назад.

— Д-доброе утро. Хорошо спал?

— Угу, хорошо, только мало. А ты почему спрашиваешь?

— Д-да у нас в комнате почему-то всем кошмары снились. А тебе нет?

— Не-а, не успели. Я раньше проснулся.

— П-повезло тебе. Мне вот всю ночь снилось, что я экзамены сдаю и ничего, совсем ничего не знаю!

Ответить на это я ничего не успел, потому что в мою комнату ввалился Пар. Именно ввалился и тут же растянулся на ковре. Толстяк скрутился в комочек, насколько это было возможно с его-то размерами, положил ладонь под голову и закрыл глаза.

— Я тут посплю, — сказал он, и мне показалось, что он сразу же и заснул. Пришлось немного попинать, и даже Гэн с радостью присоединился. — Эй, ребят, вы чего!

— Хватит дрыхнуть — на учебу пора!

Пар сердито запыхтел и уселся на ковре. А потом громко застонал и плюхнулся на спину.

— Я б на вас посмотрел, если б вам всю ночь снилось, что волшебные карманы возвращаются, а потом снова исчезают. И так всю ночь!

Надо же, а я еще на Руфуса ворчал за то, что тот меня разбудил среди ночи. А получается, что я его благодарить должен. Кто его знает, что мне бы приснилось.

— Ладно, пошли завтракать, — вздохнул я.

— Пошли! — Тут же вскочил Пар.

Сегодня нам не повезло — в Столовой дежурила Вредная Эльза. На столах остывала слизкая вонючая овсянка, и кроме Пара, к еде так никто и не притронулся. Да и толстяк наш не очень-то был и рад. Он мрачно ковырялся в тарелке и время от времени подносил ложку ко рту, морщился, но мужественно глотал.

Единственной радостью было то, что рядом со мной сидела Трисса, и мы теперь могли чаще бывать вместе. А в Свободный день и вовсе на свидание пойдем! Тем более, что мы давно не были в Городе. Как оказалось, по нему я тоже соскучился.

— П-пойдем? — предложил Гэн и отодвинул свою тарелку как можно дальше от себя. Мы с Триссой сделали то же самое.

— Ага. Пошли. Или ты еще и наши порции будешь есть? — спросил я у Пара.

— Сами ешьте! — буркнул толстяк. А вот от стряпни тетушки Тамы он никогда не отказывался. Впрочем, и мы тоже.

В общем, было понятно, почему настроение у всех нас прямо с утра было не самое благодушное. Да еще и мантии в четвертом классе были бабские. Нет, ладно бы просто бордовые, так они еще и с вышивкой! Хорошо хоть штаны черные. А золотые пуговки снизу я сразу отодрал. Триссу вон тоже довольной не назовешь. Для девушек мантии сделали нежно-розовыми с вышитыми золотистыми листочками. К этому еще длинные бордовые юбки шли, опять же с золотыми пуговками. Но Трисса не была бы Триссой, если бы не надела штаны. Пуговиц на них я тоже не заметил. Если честно, то я думаю, что Триссе вообще все идет, но она почему-то в розовом цвете чувствовала себя неловко. А ведь ей так целый год ходить! Ничего — привыкнет.

— Что у нас там первое? — спросил я, хотя успел все расписание наизусть выучить — надо же было чем-то ночью заниматься! А спросил я об этом только потому, что надо было хоть что-то спросить, а то все слишком грустные шли.

— В-водное волшебство.

— А потом?

— Ф-физкультура.

С прошлого года наше расписание не сильно изменилось. Некоторые предметы убрали, некоторые добавили, но занятия все равно начинались ровно в девять, а заканчивались в без двадцати три. Уроков было по четыре в день, и между третьим и четвертым — обед. И как и раньше четыре дня мы учились, а пятый был свободным.

— А что потом?

— В-вендийский.

— А потом?

— П-придворный этикет.

Вот и весь наш разговор по дороге к аудитории. Водное волшебство по-прежнему вел профессор Ремус, чему я не слишком обрадовался. Зато он был явно весел и доволен, хотя к уроку это точно не относилось. Он почти все занятие рассказывал нам как чудесно жить на свете и как он счастлив. Я тоже был рад, потому что он забыл задать нам домашнее задание. Гэн хотел было ему об этом напомнить, но я его вовремя остановил.

На Физкультуре тоже ничего примечательного не произошло. Мы как обычно размялись, немного побегали, попрыгали и пошли переодеваться.

А вот на Вендийском уже было веселее. Профессор Аварра половину урока сидела, молча уставившись в потолок, а потом вдруг вспомнила, что не отметила нас. Можно подумать, что хоть кто-нибудь решился бы прогулять ее занятие. Вот тут-то мы и узнали, что в нашем классе появилась новенькая, которая почему-то на первые два урока не пришла.

— Школяр Энна? — Профессор Аварра задумчиво почесала затылок длинным пером, крашенным под феникса. — Опять?

— Да, профессор Аварра!

Мы все разом обернулись назад, чтобы вместе посмотреть на ту, чей голос показался нам самым прекрасным, который мы когда-либо слышали. Уж я так наверняка. Вот только лицо ее разглядеть не получилось, потому что оно почти полностью было скрыто за длинной черной челкой. А потом девушка и вовсе положила голову на сложенные руки. И мне показалось даже, что она задремала.

— Опять двадцать пять, — пробормотала профессор. — Ну, неудивительно.

Новая одноклассница была последней в списке, и профессор наконец начала урок. Слушал я вполуха и то и дело косился на эту странную Энну. Она же, похоже, чихать на всех хотела и ни разу за весь урок больше не подняла голову. И профессор Аварра почему-то спустила ей это с рук. Наверное, все еще не может отойти от поэмы Ремуса.

Звонок прозвенел, и домашнее задание мы снова не получили. На этот раз я предусмотрительно держал руки Гэна. Крепко держал, чтоб этот умник не вздумал сам напроситься. А когда мы выходили из аудитории, новенькой уже и след простыл.

— Кто это? — спросил я у друзей, когда мы остановились в коридоре у диванчика. По времени у нас должен был быть обед, но никто из нас не спешил в Столовую. Овсянка, что была сегодня утром, была коронным блюдом Вредной Эльзы.

— Ты про новенькую? — Пар плюхнулся на диванчик, почти полностью его заняв, и тоскливо покосился туда, где раньше были его волшебные карманы. — Это Энна.

— Это я слышал. А дальше что?

— Ты не знаешь? — Трисса посмотрела на меня так удивленно, что я почти почувствовал себя дураком. Почти.

— Не-а, — буркнул я. — Поэтому и спрашиваю.

— Извини. — Трисса погладила меня по руке, и я тут же обо всем забыл. Кстати, а что я спрашивал? — Ты ведь всего год с нами проучился. Энна старше нас. Она два года просидела в четвертом классе. Это будет третий. Все никак сессию сдать не может.

— А разве так можно? Я думал, что если экзамен хоть один не сдашь, то учеба на этом и заканчивается.

Оладка перепеченная! Так я что, зря что ли так на сессии старался?

— О-обычно так. Но для нее сделали исключение.

— Почему это?

Мои друзья пожали плечами. А потом у нас дружно заурчали животы. И у Пара громче всех, хоть он и единственный из нас, кто хоть что-нибудь съел. Но в Столовую все равно не хотелось. И тогда Трисса нас по-настоящему удивила. Она достала из своей сумки завернутый в бумагу пирог. Нет, она и раньше нас угощала, и в последнее время ее стряпня стала вполне съедобной, но этот пирог… Он пах по-настоящему волшебно. Моей слюной, наверное, можно было бы затопить целую аудиторию. А если сложить ее со слюной остальных, то и весь этаж.

— Трисса! — Глаза Пара засияли ярче звезд в самую тихую ночь. Я даже подумал, что он сейчас прослезится.

Мы тут же схватили по куску, потом по еще одному и все никак не могли остановиться, пока от пирога не осталось ни крошки, а он был большим. И только когда я облизал пальцы, понял, что тут явно какой-то подвох.

— Трисса, а где ты пирог взяла? — Не то, что б я жаловался, но с готовкой у моей любимой были проблемы. Если не сказать проблемищи.

Девушка улыбнулась уголками губ, что в ее случае можно было засчитать за широкую улыбку, и сказал:

— Тетушка Тама передала.

Да благословят предки эту добрейшую женщину! Если бы ни обещание деду и Вессалии, ни за что бы не отпустил ее из Школы! Да она не просто кормилица, но и спасительница от голодной смерти. И так думали мы все.

До следующего урока у нас было еще полно времени, и мы решили прогуляться по Саду. Как оказалось, не мы одни. Да уж, ничто так не располагает к прогулкам, как готовка Вредной Эльзы. Мы встретили здесь всех наших одноклассников. Даже Гавриус и Корнелия присели на лавочку и о чем-то тихо разговаривали. И только новенькой нигде не было видно.

Зато на следующий урок она явилась. Когда — мы не заметили. Но на свое имя она отозвалась и так же, как и на Вендийском, спала. Или делала вид, что спала. И ей опять все сошло с рук!

Придворный этикет вел отец Пара — профессор Панриус. А значит, зачет по этому предмету мне был обеспечен. Жалко только, что все равно учить придется, раз я намерился стать не только Верховным волшебником, но еще и мужем Триссы. А для этого мне сначала нужно стать ее женихом. И что-то мне подсказывало, что ее отец будет придираться ко всему. И тем более к моим манерам. Вообще-то бабуля мне уже многое вдолбила (как вспомню, так вздрогну), но уж точно не помешает повторить. А может, и еще что-нибудь новое узнаю.

К большой радости Гэна, домашнее задание мы все-таки получили. Мне было все равно — я уже это знал, Трисса — тоже, а Пар и так ничего учить не собирался. Гэн тут же поспешил в Библиотеку, Пар к своему папке, чтоб у него добыть что-нибудь съестное, а мы с Триссой — в Сад, чтобы вдоволь пострелять из лука. Ну и так… пообщаться.

Ужинать мы, разумеется, не пошли. К счастью, в обед Трисса нам не все отдала, и мы перекусили хлебом с сыром. Так что в комнату я вернулся поздно, но зато очень довольным.

— Долго ходишь, парниша.

Руфус как обычно сидел у меня на столе. Он успел зажечь все свечи, и в комнате было светло.

— Слушай, а если бы кто-нибудь зашел, а у меня тут свечи горят? Мне ж бы влетело по первое число!

— Не влетело бы! — хмыкнул крыс.

— Почему это?

— А никто бы не зашел! — хохотнул он. Больше он ничего объяснять не стал, а я и не настаивал.

Куда интереснее мне было, что я там такое важное вчера ночью проглядел. Но и на это Руфус отвечать не захотел.

— Раз не увидел, значит, не важно. Может, в другой раз ушами хлопать не будешь. Слышь, парниша, а ты почему такой довольный?

Раз он мне ничего не рассказывает, то и я не буду.

— Руфус, а ты знаешь что-нибудь про Энну? Это моя новая одноклассница. Ребята сказали, что она несколько лет подряд в четвертом классе сидит.

— Энна? — Крыс почесал затылок. — Дай подумать… Это такая маленькая и очень шустрая? С длинными черными волосами?

— Ну… Волосы черные. Это точно. А вот какого она роста, я не знаю. Я ее за столом только видел. У нее еще челка длинная, почти все лицо закрывает.

— Она, — довольно кивнул крыс.

— И?

— И ничего. Девка как девка. Ничего интересного.

— Как так? А почему ее из Школы не выгоняют?

— А мне какое дело?

И правда? Нашел у кого спрашивать!

— Ладно, давай что ли в карты сыграем!

— Вот это, парниша, другое дело! Раздавай!

Знала бы бабуля, чем я сейчас занимаюсь, не только уши бы мне надрала, но и места живого на мне не оставила. Ведь азартными играми я позорю память покойного деда. А кто, по ее мнению, меня научил?!

Ночью я спал как убитый. Мне даже сны не снились. И проснулся я сам, а не от стука в дверь, в форму переоделся и даже сумку собрал. Сам себе удивляюсь! Если б еще и причесался, то вообще б образцово-показательным школяром был. Ага.

Сегодня нам крупно повезло. Дежурить снова должна была Вредная Эльза, но она чем-то отравилась. Мнения разделились: одни говорили, что ей кто-то из школяров что-то подсыпал, а другие считали, что она попробовала свою собственную стряпню. В любом случае, мне до этого не было дела. Главное, что я наконец-то мог хорошо позавтракать!

— Доброе утро! — поздоровалась с нами Тетушка Тама. Она торопилась в другую Столовую к малышам. Ведь считалось, что мы уже старшеклассники и сами справимся, если что.

— Доброе утро! — ответили мы хором.

А Пар еще и добавил:

— Тетушка Тама, я Вас люблю!

— Да-да, милый! — расхохоталась повариха. — Я знаю!

Она помахала нам рукой и поспешила дальше.

— Подхалим, — ухмыльнулся я.

— Зато работает! — сказал толстяк и гордо зашагал вперед.

Мой стол, как и раньше был самым большим, в этой Столовой, даже больше, чем в прежней. Традиции есть традиции. Зато теперь я ничего против этого не имел. Только вот бордовая скатерть меня немного раздражала. Но по крайней мере, ее хоть вышивкой украшать не стали.

После вчерашней овсянки сегодняшний завтрак был просто потрясающим. Мы даже ни слова за едой не сказали — так нам было вкусно. Я заметил, что сегодня завтракать даже пришли профессора, хотя вчера ни одного не было. За профессорским столом сидели профессор Аварра, профессор Кукуриус (среди остальных он совсем школяром казался), профессор Панриус и профессор Ремус. Последний то и дело пытался завести разговор со своей почти невестой, но она бросала на него такие сердитые взгляды, что я даже за него немного испугался.

Мы настолько увлеклись едой, что звонок на урок застал нас врасплох. И не только нас. Профессора вскочили со своих мест как ошпаренные и понеслись к аудиториям. Ну и мы за ними. И лишь один Пар, не веря своему счастью, остался в Столовой доедать нетронутые булочки с грушево-брусничным вареньем. Откуда я знаю, что варенье было именно таким? А я свою с собой забрал. Мы неслись так, как никогда не бегали на Физкультуре, и профессора нас обгоняли! Даже профессор Панриус, неповоротливый и круглый как мяч, не отставал!

Первой у нас была Рунопись, и профессор Аварра встретила нас у дверей аудитории. Что поделать: формально мы опоздали и заслуженно получили по подзатыльнику. Но не все. Оказалось, что новенькая Энна уже сидела на своем месте в последнем ряду, где кроме нее никого больше не было, и уже сладко посапывала. Она вообще ест? В Столовой я ее не видел.

Профессор Аварра сегодня явно была не в духе и гоняла нас по тому, что мы выучили в прошлом году. Только Трисса и Гэн справились хорошо, я чуть-чуть хуже, а остальные и вовсе провалились. И лишь Энну она ни разу не вызвала. Зато Пара…

Наш довольный жизнью и завтраком толстяк пришел в аудиторию только в середине урока. Незаметно проскользнуть он даже не пытался — профессором Аваррой это не пройдет. Он даже поздороваться не успел, как она уже щелкнула пальцами, и он взмыл над столами. Там он и провисел до конца урока. Ни раскаяния, ни сожаления на его лице я не заметил.

Звонок прозвенел и все просто вывалили из аудитории. Даже Гэн не заикнулся, что нам снова домашку не задали. Затем вышла профессор Аварра, а за ней проковылял Пар. Было похоже, что спускался он не очень плавно. А вот когда успела проскочить новенькая — я не заметил.

— Ты как? — спросил я у Пара.

— Хорошо. — Он довольно похлопал себя по животу. — Пошли лучше на следующий урок, а то я слышал, что у профессора Кукуриуса тоже характер не сахар.

И он оказался прав. Очень похожий на школяра профессор особенно невзлюбил нас с Гэном, потому что мы были не только выше его, но и выглядели старше. Вел он Волшебство превращений вместо профессора Сомалии. Если честно, то сейчас я впервые понял, что скучаю по ней. Она по крайней мере не смотрела на нас с таким недовольством. Как будто мы уже успели завалить экзамен. До сих пор я ни разу не видел, что бы он улыбался. И вид у него был такой, словно он только что съел что-то кислое. Новую тему он объяснял очень тихо, и приходилось вслушиваться, чтобы хоть что-нибудь разобрать. А о том, чтобы переговариваться с соседом и речи быть не могло. И вот он-то о домашнем задании не забыл.

— Не нравится мне он, — сказал Пар, когда мы вышли из аудитории.

— Мне тоже, — согласился я.

— Т-точно.

— И я так думаю.

И именно в эту минуту профессор Кукуриус вздумал пройти возле нас. Оладка перепеченная! Надеюсь, он не слышал.

Дальше у нас шло Волшебство огня. Вел его профессор Панриус. Оно и понятно: в прошлом году он у нас Домоводство преподавал, а как в готовке без огня? Если я правильно помню, то после четвертого класса можно Школу бросать и идти работать поваром, пекарем или еще кем-нибудь, где надо готовить.

С волшебством воды мы уже не раз сталкивались. А вот с огнем, кроме меня и Триссы, никто раньше не работал. Но сегодня это и не понадобилось, потому что урок состоял полностью из теории. А теоретик из меня никакой, поэтому я не слишком внимательно слушал. Как всегда, когда мне было неинтересно, я глядел по сторонам. Трисса, хоть и владела волшебством огня получше многих, все равно внимательно слушала и все-все записывала. Гэн тоже усердно скрипел пером, Пар, ничуть не скрываясь, таскал из карманов орехи (наверное, папка успел незаметно ему насыпать). Корнелия и Гавриус молча писали, я ни разу не заметил, чтобы они подняли головы. Дружки Носатого, похоже, играли в какую-то игру, а Эннна… А Энна снова спала. Интересно, а что она тогда по ночам делает?

Обед был снова выше всех похвал, и мы его ели не торопясь, смакуя каждый кусочек, хотя раньше я справлялся за пятнадцать минут и остальное время проводил в Саду. Тем более мне совсем не хотелось идти на следующий урок — Танцы. Не то что бы я танцевать не умел, но иногда мне казалось, что у меня обе ноги — левые. По крайней мере, так говорила моя бабуля.

Занятие у нас проходила в Малой бальной зале. Профессор Ремус снял свою мантию и остался в белой рубахе и бархатных черных штанах. Увидев это, все наши девушки сразу же заахали. Я с подозрением посмотрел на Триссу, но она даже не улыбнулась. Пронесло.

— Добрый день, школяры! — Ремус сегодня выглядел самым счастливым из всех профессоров. Он сиял словно новая монета и готов был пуститься в пляс в любую секунду, хоть музыка пока еще не звучала. — Готовы повеселиться?

— Да!!!

Нет!!! Выпустите меня отсюда кто-нибудь!

— Отлично, школяры! Только сначала давайте отметимся! — Он достал список и быстро его просмотрел. — О! Я как погляжу вас поровну, так что у каждого будет пара! — А потом он тихонько добавил: — Мне тоже повезло.

Оладка перепеченная, о чем это он?

Профессор называл имена, а мы отзывались.

— Школяр Гэнриус?

— Й-есть.

— Школяр Марвус?

— Есть.

— Школяр… Энна? Опять?

— Есть.

Мы все обернулись к тому углу, откуда прозвучал этот чарующий голос. Энна спряталась за тяжелой бархатной темно-зеленой шторой.

— Ладно, школяры! Разбейтесь по парам.

Я тут же схватил за руку Триссу, чтоб ни один нахал не увел мою красавицу. Корнелия осталась со своим братцем. Пару досталась наша долговязая стеснительная одноклассница по имени Верфелия. А вот Гэн оказался не таким шустрым, а потому остался стоять совершенно один. Погодите-ка, Ремус же говорил, что нас поровну?

— Школяр Энна, выходи! — скомандовал профессор.

— Мне и тут хорошо.

— Школяр Трисса!

— Ладно.

Я аж прям дышать перестал — так мне было интересно, как же она все-таки выглядит. Руфус оказался прав. Энна действительно маленькой. Когда она подошла к Гэну, то едва доходила ему до подмышек. И это, как я успел заметить, она еще была на каблуках. Волосы у нее были очень длинными, и расчесывала она их не чаще меня. Одежда ей была великовата, и от этого девушка казалась толще, чем она была на самом деле.

— Отлично! — хлопнул в ладоши Ремус. — Сейчас мы с вами будем разучивать первые па моего любимого дворцового танца. — Профессор Аварра, прошу Вас!

Оладка перепеченная! Я мог бы поклясться, что ее здесь только что не было! Но вот она уже стояла возле Ремуса. На ней тоже не было профессорской мантии, но и платье или юбку она тоже не надела. Как и моя Трисса, она тоже предпочитала штаны и мужские рубахи, правда приталенные.

Заиграла медленная музыка, профессор Аварра положила одну руку Ремусу на плечо, а другую вложила в его ладонь. Он же обнял ее одной рукой за талию, и они закружились в красивом медленном танце. Бабуля меня такому не учила.

Они так протанцевали минут двадцать и только потом вспомнили, что должны были учить нас. Профессора остановились и стали ставить нас в пары, поправляя то наши руки, то наши ноги. А потом зазвучала музыка, и мы стали танцевать. Такого смешного зрелища я еще ни разу не видел. Наш танец был ни капельки не похож на то, что до этого делали наши преподаватели. Мы с Триссой еще кое-как справлялись, правда раз так десять друг другу на ноги наступили, а остальные вообще словно ни разу в жизни под музыку не двигались. На Гэна с Энной вообще было невозможно смотреть без смеха. Ему пришлось согнуться в три погибели, чтобы добраться до ее талии. Они мне чем-то напомнили моего великана-деда и крохотную бабулю. Так вот почему я никогда не видел их танцующими вместе! И только Пар кружил по зале свою партнершу так, словно был рожден для танцев, а не для поедания пирожков.

После Танцев мы все были сильно замученные, поэтому сразу же разбрелись по своим комнатам. И только после ужина мы с Триссой выбрались немного пострелять.

К себе в комнату я вернулся очень довольным и почти сразу же заснул. И ровно в полночь меня разбудил Руфус.

— Вставай, дурья твоя башка! Опять все проспишь!

— А?

— Вставай быстрей!

Оладка перепеченная! А ведь мне так сладко спалось!

Зевая, я подошел к окну. Сегодня никаких целующихся парочек там не было. Я уже хотел было вернуться назад в кровать, когда вдруг заметил знакомую фигуру, тайком пробирающуюся под моим окном. Оладка перепеченная! Профессор Сомалия!

Недолго думая, то есть вообще не думая, я рванул из комнаты.

— Стой, дурень!