Дело смотрительницы (сборник)

Необычная шутка

– А это… – произнесла Джейн Хелиер, заканчивая представлять гостей, – это мисс Марпл!

Да, будучи актрисой, она умела поставить точку. При наивысшем взлете, настоящий триумфальный финал. Особый эффект производила и сама необычность ситуации: особа, присутствие коей столь гордо провозглашалось, была всего-навсего скромной и несколько нескладной пожилой леди, да к тому же старою девой. В глазах молодой пары, которая только что познакомилась с нею благодаря любезности Джейн, появились недоверие и намек на унынье. Они прекрасно смотрелись: девушка по имени Чармиан Строуд, стройная и темноволосая, и молодой человек, Эдвард Росситер, добродушный блондин гигантского роста.

– О! – произнесла Чармиан, слегка волнуясь. – Мы так рады с вами познакомиться. – Но сомнение в ее глазах осталось. Она бросила быстрый, вопрошающий взгляд на Джейн Хелиер.

– Милочка, – словно отвечая на него, возразила Джейн. – Она совершенно изумительна. Предоставьте все ей. Я обещала вам ее привести, и вот она здесь. – Затем она обратилась к мисс Марпл: – Я знаю, что вы для них все устроите. Для вас это будет просто.

Мисс Марпл устремила безмятежный взор ясных голубых глаз на мистера Росситера.

– Не расскажете ли вы мне, – проговорила она, – о чем, собственно, идет речь?

– Джейн – наш друг, – нетерпеливо вступила Чармиан. – Мы с Эдвардом оказались в довольно затруднительном положении. Джейн сказала, если мы придем к ней в гости, она представит нас кое-кому, кто… кто, может быть… кто смог бы…

Эдвард пришел ей на помощь:

– Джейн рассказала, что вы несравненный сыщик, мисс Марпл!

Глаза пожилой леди блеснули, однако она скромно запротестовала:

– О нет, нет, ничего подобного, просто если живешь в деревне, как я, то узнаешь о человеческой природе так много. Но вы меня действительно заинтриговали. Давайте-ка расскажите, что у вас там произошло.

– Увы, это так банально, речь идет всего-навсего о зарытых сокровищах, – начал свою историю Эдвард.

– В самом деле? Звучит прямо захватывающе!

– Ну да. Словно «Остров сокровищ». Однако наш случай начисто лишен обычного в таком деле духа романтики. Ни значка на карте, ни черепа и перекрещенных костей, ни указаний, типа «четыре шага налево к северо-западу». Все крайне прозаично: нужно выяснить, где копать.

– А вы уже пробовали?

– Мы, знаете ли, вскопали уже почти целый гектар! Вся земля в поместье готова к высадке в грунт овощной рассады. Нам только осталось обсудить, что мы начнем поставлять на рынок, цукини или картофель.

– Однако, – прервала его Чармиан, – может быть, мы действительно расскажем вам обо всем по порядку?

– Ну разумеется, дорогая.

– Тогда давайте найдем укромный уголок, пойдем, Эдвард. – И она пошла впереди них через полную людей комнату, где витали клубы табачного дыма, а затем провела вверх по лестнице в маленькую гостиную на третьем этаже.

Когда они сели, Чармиан приступила к рассказу:

– Итак, дело вот в чем! – произнесла она отрывистым голосом. – Все началось во времена, когда жил дядюшка Мэтью; то был наш, как бы это сказать … прапрадядя, так, что ли?.. Он был невероятно стар. Из всех родственников у него остались только Эдвард и я. Он очень любил нас и всегда заявлял, что, когда умрет, оставит деньги нам, поделив поровну. Ну хорошо, он умер в марте этого года и оставил все, что у него было, мне и Эдварду. То, что я сейчас сказала, показалось вам, наверное, бессердечным… Я не хотела сказать, что мы обрадовались его смерти, собственно, мы очень любили его. Но он долго болел.

– И вообще дело в том, что пресловутое «все», оставленное им, оказалось практически ничем. Честно говоря, это оказалось для нас своего рода ударом. Правда, Эдвард?

Добродушный Эдвард подтвердил.

– Видите ли, – пояснил он, – мы на эти деньги немного рассчитывали. Понимаете, когда знаешь, что в будущем тебя ожидает солидная сумма, то ты… как бы сказать… не очень-то вкалываешь и не стараешься заработать деньги своим горбом. Я служу в армии, так что о каком-то приработке к жалованию и говорить нечего, а у самой Чармиан тоже нет ни гроша. Она работает помощником режиссера в репертуарном театре, работа интересная, ей нравится, но совершенно не денежная. У нас были планы по части брака, но мы не тревожились о денежной стороне, потому что оба знали, что в один прекрасный день станем обеспеченными людьми.

– А теперь, как видите, ими не стали! – воскликнула Чармиан. – А что хуже всего, нам потребуется, возможно, продать Анстейз, фамильное поместье, а я и Эдвард очень его любим. И Эдвард, и я чувствуем, что просто не вынесем этого! Но если мы не найдем деньги дядюшки Мэтью, придется это сделать.

– Но послушай, Чармиан, – вмешался Эдвард, – мы все еще так и не подошли к самому главному.

– Ну тогда говори ты.

– Так вот, понимаете ли, – обратился Эдвард к мисс Марпл, – по мере того, как дядюшка Мэтью становился все дряхлее, он проявлял все больше и больше подозрительности, не доверял никому.

– Очень разумно с его стороны, – заметила мисс Марпл. – Порочность человеческой природы не знает предела.

– Возможно, вы и правы. Как бы там ни было, дядюшка Мэтью считал именно так. У него был друг, который потерял деньги, вложив их в банк, и еще один друг, которого разорил адвокат, скрывшийся с его деньгами, да и он сам потерял кое-что при злостном банкротстве одной компании. Он дошел до того, что принялся утверждать, будто единственный здравый и безопасный способ сохранить деньги – это превратить их в наличность и закопать.

– Ага, – произнесла мисс Марпл, – начинаю понимать.

– Так вот. Друзья спорили с ним, доказывали, что при этом он не получит доход по процентам, но он стоял на своем, говоря, что ему наплевать. Основную часть состояния, заявлял он, нужно хранить в ящике, «засунутом под кровать или закопанном в саду». Таковы были его слова.

А когда он умер, – продолжила Чармиан, – после него почти ничего не осталось, ни на банковских счетах, ни в ценных бумагах, хотя он был очень богат. Так что мы думаем, что он так и поступил, как собирался.

Эдвард счел нужным пояснить:

– Мы узнали, что он продал ценные бумаги и время от времени у него на руках оказывались большие суммы, но никто не знает, что он с ними делал. Так что кажется весьма вероятным, что он действительно претворял в жизнь свои принципы и на самом деле покупал золото и зарывал его.

– Он ничего не сказал перед смертью? Какие-нибудь бумаги, письмо?

– Нет. И это просто сводит с ума. Он лежал несколько дней без сознания, но пришел в себя перед смертью. Посмотрел на нас и ухмыльнулся – очень слабый, но все же смешок. «У вас все будет хорошо, дорогие мои голубки». Затем он прикрыл глаз – правый глаз – и подмигнул. А потом умер. Бедный дядюшка Мэтью.

– Прикрыл глаз, – задумчиво проговорила мисс Марпл.

– Это вам что-нибудь говорит? – нетерпеливо спросил Эдвард. – Я было подумал об истории с Арсеном Люпеном, когда что-то было спрятано у кого-то в стеклянном глазу. Но у дядюшки Мэтью не было стеклянного глаза.

Мисс Марпл покачала головой.

– Нет… Сейчас мне трудно что-нибудь предположить.

Чармиан выглядела разочарованной.

– Джейн говорила, вы сразу скажете где копать!

Мисс Марпл улыбнулась.

– Видите ли, я не волшебница, я не знала вашего дядю, не знаю, что он был за человек, не знаю дома и поместья.

– А если бы вы все это узнали? – спросила Чармиан.

– Пожалуй, тогда найти разгадку будет совсем легко, как вы думаете? – отозвалась мисс Марпл.

– Легко! – вскричала Чармиан. – Приезжайте сами в Анстейз и посмотрите, как это легко!

Возможно, она не ожидала, что приглашение будет воспринято всерьез, но мисс Марпл оживилась и заявила:

– А и вправду, моя дорогая; как это мило с вашей стороны. Всегда мечтала поискать зарытое сокровище. Ну и конечно, – добавила она с лучезарной поздневикторианской улыбкой, – получить при этом неплохой процент!

– Теперь вы видите сами! – воскликнула Чармиан, сопровождая слова выразительным жестом.

Они уже завершали большое турне вокруг поместья Анстейз. Обошли огород, который избороздили траншеи. Прошли по рощицам, где каждое мало-мальски взрослое деревце было кругом окопано. И бросили печальный взгляд на усеянную ямами поверхность когда-то ровной лужайки. Побывали они также на чердаке, где стояли, словно распотрошенные грабителями, старые чемоданы и сундуки. Довелось им побывать и в подвалах, где тут и там валялись плиты, которыми некогда был вымощен пол, будто вырванные неведомой силой со своих насиженных мест. Стены дома они обмерили и простучали. И каждый более или менее старый предмет обстановки, в котором имелся или мог иметься потайной ящик, был тщательно обследован.

На столе в кабинете они видели груду бумаг – здесь были все бумаги, что остались от покойного Мэтью Строуда. Ни одна не была уничтожена, у Чармиан и Эдварда уже выработалась привычка снова и снова перебирать их, внимательно перечитывая счета, приглашения и деловую корреспонденцию в надежде отыскать хоть какой-то, не замеченный прежде ключ.

– Как вы думаете, может быть, мы все-таки что-нибудь пропустили во время поисков? – Чармиан посмотрела на собеседницу вопросительно и с надеждой.

Мисс Марпл покачала головой:

– Вы отнеслись к поискам очень добросовестно, дорогая. Пожалуй, если позволите высказать мое мнение, немножко чересчур добросовестно. Я, знаете ли, всегда считала, что во всем нужен план. Все это напомнило мне историю моей подруги, миссис Элдритч. У нее была милая крошка горничная, которая потрясающе натирала мастикой линолеум, но она не знала меры ни в чем и однажды так сильно натерла пол рядом с ванной, что когда миссис Элдритч, помывшись, встала на пробковый коврик, тот заскользил, и она упала, сильно разбилась и даже сломала ногу! Ей очень не повезло, тем более что дверь ванной комнаты была, разумеется, заперта, и садовнику пришлось приставлять лестницу и залезать в окно – можете представить, как это расстроило миссис Элдритч, ведь она была всегда крайне стыдлива.

Эдвард нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

Мисс Марпл быстро проговорила:

– Пожалуйста, простите меня. Я слишком легко отклоняюсь от темы. Но так часто одни вещи напоминают другие. Иногда это наводит на верную мысль. А я лишь хотела сказать, что если бы мы постарались сосредоточиться и подумали хорошенько, в каком подходящем месте…

– Подумайте за нас, мисс Марпл, – сердито произнес Эдвард. – В данный момент мой мозг и мозг Чармиан зияют очаровательной пустотой!

– Успокойтесь, дорогой, успокойтесь. Конечно, на вас столько свалилось. Если не возражаете, я просмотрю все это. – И она указала на стол с бумагами. – Разумеется, если в них нет ничего личного. Не хочу, чтобы выглядело так, будто я лезу в чужие тайны.

– О, не беспокойтесь. Но, боюсь, вы ничего не найдете.

Она присела к столу и принялась методично перебирать бумаги из разных связок. Каждый раз, взяв следующую, она, едва взглянув, сортировала документы на небольшие аккуратные стопки. Закончив, она какое-то время сидела неподвижно, глядя в пространство перед собой.

– И что дальше, мисс Марпл? – спросил Эдвард не совсем беззлобно.

Мисс Марпл слегка вздрогнула и, казалось, очнулась.

– Прошу прощения. Задумалась. Спасибо.

– Вы обнаружили что-нибудь стоящее?

– Не то чтобы очень, но, полагаю, теперь я, наконец, поняла, что за человек был ваш дядюшка Мэтью. Он похож на моего дядю Генри. Любил незамысловатые шутки. Понятное дело, холостяк… Интересно, в чем дело… Может, раннее разочарование? Любил систему во всем, все по полочкам, все по правилам, но терпеть не мог всему этому следовать – таковы некоторые холостяки!

Стоявшая у мисс Марпл за спиной Чармиан сделала Эдварду знак, говорящий: «Она тронулась».

К счастью, мисс Марпл продолжала говорить о покойном дяде Генри:

– Обожал, знаете ли, каламбуры. А многих людей они как раз больше всего и раздражают. Знали бы вы, как может действовать на нервы простая игра слов. И, кстати, он тоже был очень подозрителен. Все время считал, что слуги его обкрадывают. Конечно, порой случалось и это, но ведь не постоянно. Бедняга, это его так угнетало. В конце концов, он стал их подозревать в том, что они покушаются на его пищу, и в результате отказался есть что-нибудь, кроме вареных яиц! Говорил, что никто не отщипнет от них ни кусочка и не залезет внутрь. Милый дядя Генри, когда-то он был таким весельчаком… обожал кофе после обеда. Всегда говорил, допив чашку: «Здесь мало ваты», подразумевая, как вы догадываетесь, что в чашке его помещается маловато и хотелось бы выпить еще.