Демиург

Гибкий, песчанно-желтый зверек, похожий на куницу, разглядывал меня, высунув острую мордочку из ветвей дерева. Темные глазки внимательно следили за каждым моим движением.

– Привет, – стараясь, чтобы голос звучал доброжелательно, произнес я. – Ты кто?

– Он спрашивает, – недовольно буркнул зверек. – Скажи лучше, кто ты такой? И откуда взялся? Ты – охотник или добыча?

Его вопрос застал меня врасплох:

– Я... путешественник. Можно сказать, путник, прохожий.

– Не увиливай, я жду ответа, – тем же ворчливым тоном заметил он. – Здесь все и всегда говорят честно. Я слышал, в других краях, есть хитрые охотники и хитрая добыча: они притворяются не тем, кто они есть на самом деле. Но здесь на вопрос отвечают правду. Даже если ты охотник, я не обижусь: раз ты заговорил со мной, значит, не будешь сию минуту меня ловить. Так заведено.

С каждым словом он нравился мне все больше. И я с удовольствием продолжил беседу:

– А что ты предпримешь, если узнаешь, кто я такой?

– Если ты добыча, я тебя съем, – зверек облизнулся. – Не сразу. Потом, я не собираюсь нарушать правила... Лучше бы ты оказался добычей. А если охотник – убегу. Глупо надеяться, что меня будет легко поймать... Так кто ты?

– Я... демиург, – с неохотой пришлось признаваться мне. – Знаешь такое слово?

– Конечно. Демиург – это создатель. Тот, кто сотворил наш мир, – зверек, ловко перебирая когтистыми лапками, стал взбираться выше: – Ну, мне пора...

– Погоди, – невольно окликнул я. Потому что внутренним зрением увидел его безжизненное тельце в когтях хищной птицы. Его поймают и съедят, как только мы расстанемся. Конечно, он тоже был маленьким хищником, а, значит, всю жизнь охотился и убивал созданных мной существ. Но за время нашего разговора я успел привязаться к нему и не мог равнодушно наблюдать, как он идет в лапы смерти.

– Хочешь быть моим проводником? Я буду давать тебе еду.

– Живую? – он заинтересованно обернулся.

– Вкусную, – сердито поправил я, представив, что держу в руках его любимое лакомство. Для этого даже не пришлось зажмуриваться. Но когда я увидел, что получилось, у меня защемило сердце. На ладони возникло небольшое дрожащее существо – что-то среднее между белкой и зайчонком. Замерев, оно смотрело на меня огромными покрасневшими глазами.

«Не отдавай меня ему», – существо просигналило это молча, всем телом.

– Не бойся – не отдам. Пока ты жив.

Словно уловив затаенный смысл фразы, существо вздрогнуло и обмякло. В моих руках осталось безжизненное тельце. Труп.

– Вот, возьми, – я протянул несчастного зверька «кунице».

– Я больше люблю живую добычу, – поначалу закапризничал тот. Но спустился на нижнюю ветку и, благосклонно приняв подношение, удовлетворенно зачавкал.

– Поговори у меня, – отворачиваясь, пригрозил я. – Тоже скормлю кому-нибудь.

– Не надо. Я буду тебе хорошим проводником, создатель.

Пока он жевал, я смотрел на лес, спрашивая себя: а можно ли придумать мир, где никто никого не убивает? Похоже, мне такое было не по плечу. Но раз уж мир создан таким, как есть, можно ли изменить этого зверька, ведущего с добычей «честные» разговоры? И что нужно в нем менять? Он ведь не кусок пластилина, способный принять любую форму...

– Я готов. Куда ты хочешь идти? – послышалось сзади.

Я обернулся: все та же довольная мордочка, блестящие глаза, дрожащие усы. Ни тени сомнения или раскаяния. Как будто не он только что сожрал разумного, как все здешние обитатели, малыша...

Тень хищной птицы еще парила над его головой, и я предложил:

– Прыгай ко мне на плечо.

Зверек чуть замешкался, но прыгнул. И я зашагал, куда глаза глядят. Просто унося его от смерти. Но это не принесло мне успокоения. Потому что одновременно я чувствовал, как голод терзает желудок коршуна: если добыча научится избегать его когтей, мне придется спасать хищную птицу. Раздосадованный этими мыслями, я покосился на присмиревшего «проводника»:

– А что ты молчишь? Неужели тебе совсем не хочется расспросить демиурга?

– О чем?

– Вот даже как? – уже не на шутку обиделся я. – Не о чем? Тебе неинтересно, как устроен мир?

– Правильно устроен, – без тени сомнения заметил зверек. – Я и так это знаю. Зачем кого-то расспрашивать?

– Да рано или поздно тебя съедят.

– Тебя тоже, создатель, – насмешливо парировал маленький хищник. – И даже очень скоро. Если ты не будешь смотреть под ноги.

Он прыгнул на ближайшую ветку и понесся вперед, а я, смеясь, побежал за ним. То и дело спотыкаясь, но не выпуская из виду строптивого провожатого. К сожалению, моего запала надолго не хватило: на краю небольшой полянки я плюхнулся в траву, ловя воздух ртом. Раздражение и грусть куда-то испарились, я смотрел в просветы голубого неба и думал, как же легко здесь дышится. И как скоро придется уходить.

– Создатель! – мой проводник сидел в ветвях у меня над головой. Тень смерти по-прежнему маячила неподалеку. И что она к нему привязалась?

– Мы ведь хотели пойти куда-нибудь. Долго ты будешь прохлаждаться? И нашел, где отдыхать, – на этой поляне... Помнишь, какой ты создал ее?

– Какой? – лениво поинтересовался я.

– Такой... что через пару минут сквозь тебя прорастет трава.

Я вскочил, как ошпаренный. И был награжден довольным фырканьем: похоже, надо мной подшутили.

– Ах ты, поганец!

– А ты и поверил, – зверек повертел треугольной головкой.

– Сейчас я тебе покажу!

– Сначала поймай!

Он снова принялся носиться по веткам, прекрасно зная, что недосягаем для меня. Потом вскочил на толстый сук, уселся поудобнее. Его движения были полны необычной грации, и я снова ощутил укол совести. Как долго я сумею оберегать его?

– Все-таки ты какой-то неправильный демиург, – заметив мой взгляд, очередной раз подколол бессовестный проказник. – Ну что ты смотришь на меня, как на сбежавшую добычу?.. Пойдем, отведу тебя в Кедровую рощу. Все говорят, это одно из лучших мест, которые ты создал.

Он еще веселился, наполовину свесившись вниз, когда мы оба почуяли опасность. Я глазом не успел моргнуть, как зверек упал ко мне в руки: и я машинально прижал его к себе, закрывая от пикирующего коршуна. Все звуки исчезли. Слышно было только, как стучит маленькое сердце.

– Ага, если тебя самого хотят съесть, страшно? – переведя дыхание, прошептал я, когда птица взмыла вверх.

Зверек прижался сильнее. Внезапно я осознал то, о чем он не догадывался: я не должен был, не имел права его спасать. Когда демиург выделяет одно из своих созданий в ущерб другому, то перестает быть демиургом. Творцом можно оставаться лишь до тех пор, пока не начинаешь кому-то подыгрывать. Если я нарушу правило, то больше не смогу вернуться сюда. А ради какого-то – пусть замечательного – создания потерять возможность бродить по собственному миру – так не хотелось. «Что ты прикипел к этому зверю? – сердито сказал я себе: – Раз уж ты создал мир, в котором убивают, значит, рано или поздно его ждет смерть. Да что там – все умрут. Не пытайся отсрочить неизбежное... Сейчас ты выпустишь его и уйдешь».

Как только он догадался? Ведь не мог же подслушать мои мысли? Но острые коготки вцепились мне в руку. А глаза – не такие, как у съеденного им ушастика, – но тоже умоляющие, посмотрели на меня в упор:

– Создатель, не уходи. Или возьми меня с собой.

Нельзя было раздумывать. Следовало подыграть парящей в небе птице. Разжать руки и отстраниться... Но я прижал его сильнее – и шагнул туда, откуда пришел.

* * *

В этой части парка деревья никогда не подстригали. Под ногами валялись упавшие ветки, высовывались из земли узловатые корни. Узкое тельце зверька взметнулось по стволу дерева, замелькало среди желтеющих листьев. Не отрывая глаз, я следил за ним – сердце все еще бешено колотилось. И мысли тоже стучали громко и отчетливо, словно капли дождя по перевернутому ведру: «Он все равно здесь не выживет... Его поймают охотники. Или убьют другие хищники... А из-за него я потерял...». На мгновение зверек исчез в листве, но вот снова вынырнула треугольная головка, а черные глаза уставились вниз. На меня. И я проглотил ненужные сожаления. Он был здесь. Живой. А чем я буду расплачиваться за свои поступки – это уже моя и только моя беда. С минуту мы смотрели друг на друга. Я знал что в этом мире он не может говорить. И все-таки услышал его голос: «Не расстраивайся, у тебя ведь будут другие миры, создатель».

© Copyright Александрина Ван Шаффе