Демонолог

Глава 17. Зомбоящик

Тьма рассеялась.

Мы стоим на ресепшене элитного ЖК в центре Неома. Охранник, камеры, все дела. Плазменный экран во всю стену, имитирующий аквариум. Мрамор, кадки с деревьями, кожаные кресла и диванчики. Хитрозакрученный рельефный потолок. Ну, и лифтовые кабины. А еще — лестничная площадка со спуском к минус первому этажу паркинга.

От ближайшего кресла отделился силуэт.

Направился к нам.

Женщина предпенсионного возраста с выкрашенными в медный цвет волосами. Пухлое лицо с тремя подбородками, необъятная фигура. Леопардовое платье, сумочка из крокодильей кожи. Украшения на шее и запястьях. Бриллиантовые. Ну, мне так кажется.

— Вы так быстро приехали! — женщина с трудом перемещалась даже на широких каблуках. Думаю, ей надо переходить на кроссовки с такой комплекцией. — Я в ужасе.

— Понимаю, — ободряюще улыбнулся Сатин. — Не вы первая.

— Правда? — изумилась клиентка.

— Да. Нам потребуется ключ от вашей квартиры, госпожа Акинфова, — сказазал куратор, не изменившись в лице.

— Сейчас-сейчас, — пострадавшая начала рыться в сумочке.

Виталина Акинфова, потомственная дворянка в ранге пранаямы, добыла стартовый капитал своими озарениями. Кто бы мог подумать, что эта упитанная особа раскачивала ветку инсайдов, полученную в наследство по линии матери. Акинфова работала в аналитическом отделе крупной ритейлинговой компании. Гениальные идеи дворянки позволили нарастить продажи, стимулируя мещан к покупке разной нищебродской мишуры. На этом Акинфова не остановилась и начала строить квартиры под сдачу в разных точках города. Сейчас у нее сеть из десятка апартаментов, управляемых агентством недвижимости. Собственно, в одной из этих квартир и завелся демон.

Случай неординарный, сказал Глеб.

Дух Бездны вселился в телевизор.

Жильцы квартиры спешно выселились и вкатили Акинфовой иск за моральный ущерб. Дескать, пережили смертельный ужас, испытали стресс, и всё такое. Апартаменты подобного класса, утверждает истец, должны быть оснащены демонологическими заклинаниями. Дворянка обратилась в орден с просьбой изгнать духа и предоставить упомянутую защиту.

Что именно там творится — неизвестно.

Заявления истцов противоречивы. В описаниях встречаются слова «психическое давление», «атмосфера непередаваемого кошмара», «эти существа». Риэлтор побоялся заходить внутрь. Акинфова — тоже.

Тетка протянула куратору ключ:

— Вот. Постарайтесь там… ничего не разрушать, ладно? Ремонт очень дорогой.

— Постараемся, — заверил Глеб, выхватывая связку с чипом и несколькими ключами из пухлых пальцев. — Но обещать ничего не могу, сами понимаете. Пункт об отсутствии ответственности демонолога за порчу имущества прописан в договоре.

Женщина испустила грустный вздох.

Я понял, что не будь этого пункта, ордену вкатали бы претензию после выполнения работы.

— Который? — уточнил Сатин, перебирая ключи.

— Этот. Желтенький.

Мы двинулись к лестнице.

— А какой этаж? — уточнил я.

— Пятнадцатый.

Сама невозмутимость.

— Издеваешься? Пешком?

— Не тупи, Илья, — бросил через плечо куратор. — Тварь вселилась в телевизор. Управляет техникой, кого-то призывает. Поедем в лифте — нас сбросят в шахту.

Тут не поспоришь.

Учитель сказал, что затрудняется с определением демонического ранга нашего оппонента. Локусы вселяются в бытовую технику, но не умеют призывать иных существ. Повадки говорят сами за себя — мы имеем дело с гейстом, склонным к расширению своей зоны комфорта. Эти создания эволюционируют, разрастаются и при отсутствии сопротивления могут захватить целый дом. Редкие случаи, но в практике Сатина подобное встречалось. Получается, он не шутил по поводу лифтовой шахты.

Топаем вверх, одолевая пролет за пролетом.

Пока мы собирались в рейд, наставник объяснил, что ранги демонов — это еще не всё. У каждого духа есть нечто наподобие специализации. Одни любят вселяться в живых существ, другие — в дома. Третьи — в вещи. Известны случаи одержимости электросетей и трубопроводов. Наш противник, видимо, предпочитает технические устройства.

Специализация не исключает дополнительных навыков.

Демон, практикующий подчинение механизмов и электроники, вполне может владеть и призывом.

— Держись за моей спиной, — сказал Глеб, без особого напряжения расправляясь со зловредными ступеньками. — Дистанция — пара метров. Не вмешивайся. Станет плохо — активируй «весельчака».

Это он про «смайлик».

— А кого… он… может призвать?

Мои легкие горят в огне.

После этого рейда я начну выходить на пробежки.

Каждое утро.

Мамой клянусь!

— Без понятия, — хмыкнул куратор. — Любую херню. Будь внимателен, не подставляйся.

Достигнув пятнадцатого этажа, я привалился к стене и добрых полминуты приводил дыхание в порядок. Учитель смотрел на меня с презрением.

— Чему вас в школе учат… Физкультуру отменили?

Я закатил глаза.

— Тренируйся, — добавил учитель. — Магия — это еще не всё.

Капитан Очевидность.

Отлипаю от стены.

Проходим мимо рекреации с лифтами, креслами и карликовыми деревьями. Шагаем по длинному коридору с двумя рядами бронированных дверей. Некоторые полотна усеяны густой вязью охранных заклинаний. Значки светятся голубым и рубиново-красным. И, чтоб вы понимали, чудо-надписи сделаны на высоком тшуммехе. Это кажется невозможным, но против фактов не попрешь.

— Здесь.

Куратор останавливается перед стандартной металлической дверью, обшитой планками из дорогих сортов древесины.

Дверь помечена цифрами.

«3026».

Сатин окутался аурой, смазывающей абрисы его фигуры. Бесцветное поле, искажающее реальность. Я о таком не слышал.

Поворот ключа.

Тихий щелчок.

Нам повезло, что хозяйка квартиры не пользуется картой-ключом. Дух мог бы вырубить свет или размагнитить замок.

Дверь бесшумно отворилась.

Сатин выставил перед собой ладонь и произнес короткое заклинание. Я увидел мерцающий щит, раскрывшийся в шарообразный кокон. Сфера окружила нас полупрозрачным флером.

А квартирка не бедная, оценил я.

Особенно для паренька, выросшего в захолустном муравейнике.

Прихожая размером с нашу кухню. Встроенная мебель, арки, высоченные потолки. Выключатели с датчиками движения и переменной яркостью. Зеркальная колонна в центре. Интерьер, продуманный до мелочей. Я в таких вещах не разбираюсь, но чувствуется дизайнерская мысль.

В одной руке Глеба появился приборчик с выдвижными дисплеями.

Уловитель.

Сатин переложил гаджет в левую руку — там уже мерцало несколько желтых и оранжевых точек. В правой руке оккультиста сформировался огненный меч. Я чуть не отшатнулся от неожиданности. Полыхающий метровый клинок, зыбкая, непроницаемо-черная рукоять, призрачная гарда. Меч гудел, словно костер в топке. На меня повеяло жаром.

— Ишшенаард камуун аз-дарракай ха! — пророкотал учитель.

Если перевести эту дичь на мое родное наречие, получится нечто наподобие «Пернатый змей проникает в логово гепарда». По реке плывет кирпич…

Заклинание имело неожиданный эффект.

В дальней комнате включился телевизор — мы услышали голос диктора, читающего сводку новостей. Затем телек начал с бешеной скоростью перепрыгивать с канала на канал. Ужасающая какафония. Мультяшные голоса сменялись протяжными похотливыми стонами, переходящими в стрельбу, рассказ путешественника о Мальдивах, обрывок музыкального клипа, фрагмент сериала, рекламу минеральной воды…

Скорость переключений нарастала.

Каналы слились в сплошное акустическое сумасшествие.

А потом меня накрыло жутью. По спине пробежал холодок, захотелось развернуться и убежать прочь, не оглядываясь.

— Держись, — сказал учитель. — Он атакует.

Телевизор зарычал.

По всей квартире начал мигать свет. Сгустились тени, которых днем быть не должно. Тени зажили собственной жизнью, не привязанной к людям и вещам — шевельнулись, начали переползать из комнаты в комнату. Отдельные сгустки обретали объем, отращивали щупальца и тянулись к нам.

Глеб свел перед собой ладони и громко произнес:

— Исхат-нур! Думен рот!

Ладони оккультиста разошлись в стороны. Незримая волна промчалась по квартире, вырубая кухонные агрегаты, стиральную машину и выползшего из своей норы робота-уборщика.

— За мной, — шепнул учитель.

Мы направились к дальней арке, и тени расступились, злобно перемешиваясь между собой. Я подавил страх и шагнул вслед за куратором.

Прибор в руке демонолога высветил пульсирующую красную точку.

Гостиная.

И адский телевизор на стене. Плазменный экран с невообразимой диагональю, кронштейны, грамотно спрятанные провода. Комната оказалась просторной, стильной, не загроможденной мебелью. Лаконичные углы, монохромность, барная стойка и кухонная зона, естественный переход в утепленную лоджию с декоративными растениями и креслами-мешками. Портрет Боба Фарли на стене.

Экран телевизора затопило снежной метелью.

Шорох мертвого канала вмонтировался в окружающее пространство, царапнул по нервам, ударил по барабанным перепонкам. Думаю, тут установлена крутая акустическая система — звук объемный и очень качественный.

Учитель замер в десяти шагах от зомбоящика.

На главном экране уловителя пульсировала красная точка.

— Утааб, — молвил Сатин, поднимая огненный меч.

До сих пор я наслаждался работой куратора, но…

В последние дни всё идет не по плану.

Экран телека перестал шуршать и явил нам осмысленную картинку. Виталина Акинфова взирала на моего учителя с торжеством. И некоторой долей презрения.

— Ты в ловушке, человек, — раздался утробный голос из колонок. — Готовься к страшной участи.

Учитель не стал медлить.

Шагнул вперед и нанес рубящий косой удар по телевизору…

Вот только прямоугольник с одержимой дворянкой исчез. Очертания гостиной растворились в серой мути, пространство поплыло, и я понял, что нахожусь… в районе городского кладбища. Закрытые сектора с замшелыми могилами и покосившимися надгробьями. Полночь, силуэты древесных крон на фоне звездного неба.

— Что ты видишь? — спросил Сатин.

— Кладбище.

Оккультист кивнул.

— Не паникуй. Это морок. У меня заброшенный фабричный цех.

Мне кажется, что-то идет не по плану. Глеб собран и уравновешен, но вряд ли он предусмотрел вселение демона в клиентку.

Экран телевизора вспыхнул вновь.

Прямо в воздухе.

— Шоу начинается, — оскалилась жируха. — Прихватили попкорн?

Тьма шевельнулась, порождая угловатые человеческие фигуры. Две, три, пять, восемь…

Нас окружают.

— Гадство, — выругался наставник.

Фигуры мычали, издавали рычащие звуки и тянули к нам свои верхние конечности. Назвать это руками язык не поворачивается.

Зомби.

Персонажи комиксов, фантастических сериалов и тому подобного масскульта. Я аж прифигел от такого поворота. Кому рассказать — не поверят.

В Легурии ходячх мертвецов никто не воскрешал.

У нас отсутствует столь извращенная магия.

Сатин взмахнул мечом, разрубая ближайшую тварь. Я тоже не стал тормозить — активировал навык телекинеза и снес второго мертвяка гранитным крестом.

— Неплохо, — похвалил куратор.

Что я знаю про зомбаков? Жрут человеческую плоть, безмозглые и неповоротливые, убить почти невозможно. Надо поражать мозг или напрочь отрывать голову. В фильмах всё происходит именно так, если верить воспоминаниям Ильи Невзорова.

Меча у меня нет.

Вооружаюсь куском ржавой трубы, невесть каким образом оказавшейся в царстве скорби. И с размаха бью по черепушке очередного оппонента. Сил у меня прибавилось — спасибо пране. Хруст, протестующее мычание. Шея зомби сворачивается под неестественным углом, но существо продолжает идти по заросшей сорняками дорожке. В свете полной луны выглядит жутковато. Отступаю и тычком всаживаю трубу в глазницу недоноска.

Зомби падает и рассыпается в прах.

Второго ушлепка сносит надгробием.

Глеб ловко орудует мечом — выписывает восьмерки, отсекает конечности, сносит головы и просто разрубает покойников надвое. Ух, его бы в личную гвардию правителя Валдорры. Годный мечник, ага.

Я обрушиваю кусок трубы на очередного мертвяка.

Мое «супероружие» входит в череп на половину ладони. Так не бывает — это же кость, а у меня не отточенное лезвие. Возникло чувство, что против нас воюет какое-то гнилье…

Зомби продолжают выдвигаться из тьмы.

Активирую одну из своих огненных способностей и начинаю швыряться файерболами. Быстро создавать снаряды не получается — на них уходит удивительно много праны. Требуются точные попадания, но вы же помните. Я — мастер метания. Две вражеские башни разлетаются искрами и полыхающими ошметками плоти. Очередной шар формируется в левой руке. Правой я наношу колющий удар трубой в глазницу однорукого полицейского. Форма хмыря истлела и болтается клочьями на костлявом теле. Хмырь падает.

Отступаю назад.

Запускаю файербол в свеженького оппонента.

И, споткнувшись, мажу.

Что за херня?

Рельеф ровный, под ногами ничего нет. Ну, кроме травы и мха. Я споткнулся о пустоту, достигающую уровня моих подколенных ямок.

Диван?

Так и есть.

Мы с учителем по-прежнему воюем в квартире, а всё это нашествие зомби — иллюзия. Мертвецов не существует, только полоумная тетка кривляется на экране парящего телевизора. Мощнейший морок. С абсолютным эффектом присутствия.

— Выруби телек, — приказал оккультист.

— Что?

Не верю собственным ушам. Я — наблюдатель. У куратора всё под контролем, он не должен приобщать меня к оперативной работе…

— Примени «антимех»! — рявкнул Сатин. — Гребаную шестеренку! Я прикрою.

Делать нечего — подчиняюсь.

Похоже, мы оба попали в передрягу.

Делаю шаг в сторону — за спину мастера-мечника. Концентрируюсь и вызываю образы новообретенных способностей. Вот она, заветная шестереночка.

Вкачиваю в «антимех» побольше резервной праны и бью по мерцающему в ночи зомбоящику. Не знаю, чего я ожидал. Столп света, раскалывающий демонический экран надвое? Вроде того. Я, весь такой крутой, раскурочиваю ненавистную плазму могучим световым потоком…

Ничего эпичного не произошло.

Поначалу.

Просто беснующаяся тетка окостенела. Лицо Акинфовой свело судорогой и помехами. Кривые линии пробежали по экрану…

И мы вернулись в апартаменты.

Морок распался. Тьма всосалась в окна и арочные проемы. Луна погасла. Могилы и ограды превратились в диваны, кресла и ящики модульной стенки.

В следующий миг учитель развернулся, выбросил правую руку в моем направлении и произнес:

— Шу!

«Замри».

С запозданием я понял, что огненный меч исчез. В отличие от уловителя, на центральном дисплее которого пульсировала ярко-красная точка. Стоп. Я же изгнал духа из телевизора, разве нет?

— Обернись, — сказал учитель.

Вот она — истинная угроза.

Госпожа Акинфова со здоровенным кухонным ножом в руке. Бросается не незримую стену, рычит, плюется… Беснуется — в прямом смысле этого слова. В глазах — оранжевое пламя. Зрачков нет, голос утробный, глухой. Пока мы воевали с несуществующими зомбаками, хозяйка вошла в квартиру, прокралась к кухонной зоне и стащила нож. Еще немного — и она бы перерезала наши с учителем глотки.

— Смотри, — приказал Сатин. — Запоминай.

Гаджет свернулся.

Куратор спрятал уловитель в наплечный чехол. Неспешно двинулся в сторону кухни, стал шарить по ящикам и доставать всякую мелочь. Соль, спички, маленькие декоративные свечи, напоминающие баночки с кремом.

— Помоги.

Я сгреб свечи вместе со спичками и перенес на диван.

Куратор вернулся к кокону с запечатнной внутри одержимой теткой. И принялся рассыпать соль из солонки, вычерчивая тонкую окружность.

— Что? — прорычала Акинфова. — Ничтожный червяк, ты не смеешь!

Глеб не ответил.

Замкнул окружность, отбросил солонку.

— Поджигай свечи, не тупи.

Взяв коробок со спичками, я начал по одному зажигать тонкие фитили и выкладывать «шайбы» на подлокотник кожаного дивана. Учитель аккуратно переносил свечи и устанавливал на соляной окружности, стараясь соблюдать интервал в локоть.

Мы использовали шесть свечей.

— Сядь на диван, — попросил учитель.

Без проблем.

Устраиваюсь поудобнее, чтобы не пропустить представление.

— Ответь на наши вопросы, — сказал Сатин, — и я ограничусь изгнанием.

— Нет, — прорычал демон. — Вы оба умрете.

Учитель фыркнул и развел руки:

— Ладно. Я всегда даю шанс.

Ладони оккультиста покрылись сетью черных прожилок.

— Ра-самаатха! — выкрикнул куратор. — Илла та шамор!