Демонология Агапи

Глава 21

Интересно, как с этим «железом» взаимодействовать? Лекмоты с ним посредством перфокарт общаются или на каком-нибудь бейсике местном? Я повернулась было к Рквану, чтобы спросить его об этом, но тут посреди площадки распахнулся портал.

Не знаю, от чего зависит цвет портального излучения, но кажется, это как-то связано с вибрациями творящего проход и от количества силы, вложенной в магическое перемещение. На моих глазах открывались лиловые, голубые, салатовые ауры портала. Стационарные — прозрачные. Просто мерцание воздуха, в которое следует делать шаг. Амулетные — в сиреневом спектре. Моё кольцо работает бесшумно и бесследно. Порталы Инка — от бледно-голубого в центре до яркого электрика по краю. Драконьи — всех оттенков зелёного. Какой цвет был у портала, выстроенного совместными усилиями из учебки на Океан, я не заметила — не до того мне было с умирающим на руках Филиппом.

Овал открывающегося портала был ослепительно золотой. Не ожидая от сюрприза ничего хорошего, я напряглась всем телом и попросила фамильяра:

— Не высовывайся, пожалуйста.

— Мне здесь ничего не видно! Встань боком, я в щёлочку смотреть буду.

Спорить с котом не хотелось. Да и понимала я его. Мучительно сидеть в неведении в тёмном ранце, когда снаружи происходят интересные события. Повернулась немного и замерла в удивлении. Из сияющего проёма выпрыгнула девчушка лет тринадцати-четырнадцати. В золотистой пушистой шубке и шапочке из такого же меха, завязанной под остреньким подбородком пышным бантом. Сапожки на худеньких ножках казались несоразмерно объемными, но, судя по тому, как легко двигалась девочка, были легкими и удобными.

— Давайте без пафоса и фанатизма, — заявила она вместо приветствия, осматриваясь. — Лекмот, встань!

Я тоже посмотрела на шамана. Маленький служитель Большого Ума распластался морской звездой на холодном полу, уткнулся ушибленным носом в бетон и быстро-быстро щебетал что-то неразборчивое.

«Похоже, что рехнулся», — ментально поделился со мной диагнозом кот.

Я выводы делать не спешила — фактов маловато.

— Ты кто? — сделала шаг в мою сторону девочка.

— В моём мире принято, чтобы первыми представлялись младшие и вновь прибывшие, — попыталась я осадить зарвавшееся дитя.

Шаман, начавший было подниматься с колен, взвизгнул, опять бухнулся об пол и тонко завыл.

— Что с ним? — подражая манере не мною начатого разговора, спросила я девочку.

— Боится, — старательно изображая мордашкой крайнюю степень скуки, ответила собеседница.

— Чего?

— Меня.

— Ты опасна? — уточнила я, для того чтобы понять, как дальше общаться с этим странным подростком.

— Я справедлива, — последовал ответ.

«Это то, о чём я подумала?» — спросила себя, но ответ получила от аграбии.

«Склони колени, несчастная!» — шипела в моём сознании основательница рода Кетсыларов.

Раздражённо дернув головой, отмахиваясь от указаний полумертвой старухи, я представилась:

— Меня зовут Агапи вар Фламери. Я дочь императора Драконниды по крови. А ты, как я понимаю, местная богиня Маттоттена?

— Ага, — небрежно согласилась девочка. — Я демиург этого мира.

Час от часу не легче. Когда эта соплячка могла создать планету демонов, если многим из них не по одной тысяче оборотов?

Богиня, склонив голову, гладила щекой нежные ворсинки на воротнике шубки и с полуулыбкой следила за моей реакцией на свои слова:

— Не веришь?

— «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам», — вместо ответа процитировала я Шекспира.

— Но это правда! — девочка капризно надула губки и потребовала: — Лекмот, скажи!

Шаман, расплющенный смесью страха, почтения и инстинкта самосохранения, всё ещё изображал морскую звезду на дне океана. Услышав, что божество призывает свидетельствовать в её пользу, бедняга мелко задрожал всем телом и что-то пропищал.

— Слышала? — вновь обратилась ко мне богиня.

— Слышала, — согласилась я. — Ты прикажи Рквану подняться. Пол холодный, он маленький, переохладится и заболеет. Жалко малыша.

— Ркван — это кто? — заинтересовалась Маттоттена.

— Лекмота зовут Ркван, — терпеливо объяснила я. — Ты же общаешься с ним.

— Не общаюсь, а приказываю. Для этого имя знать не обязательно. Тем более что они часто меняются. Прошлый раз, кажется, был другой, — и через плечо спросила у шамана: — Лекмот, кто прошлый раз встречал меня?

Шаман невнятно что-то сказал. Девочка поморщилась, повернулась к несчастному и, явно кому-то подражая, сказала:

— Веди себя достойно. Встань, поправь одежду и отвечай четко.

Наверное, ей самой часто так говорят. Было бы забавно наблюдать эту сцену, если не знать, что девочка играет миром Каталопции так, как у нас играют в «бродилки», квесты и прочие компьютерные игры.

Лекмот, кажется, это тоже понимал. Он, как бравый солдатик, получивший приказ, вскочил с пола, вытянулся во фрунт и «ел глазами начальство».

— С кем я встречалась здесь прошлый раз? — повторила вопрос Маттоттена.

— С дедом, — пискляво рявкнул лекмот, но, осознав, что ответ не совсем ясный, уточнил: — С моим дедом. Он тогда был верховным шаманом лекмотов.

— Вот видишь, как часто они меняются. Разве можно запомнить всех? Да ещё и по именам, — пожало плечиками дитя странного народа, который развлекается тем, что создаёт миры.

— Так это зависит от того, любишь ты их или нет.

— Как это? — от удивления девочка широко распахнула глаза, которые всё это время были затенены мехом шапочки и полуприкрыты густыми пушистыми ресницами.

Сначала я подумала, что это отсвет портального прохода отразился в глазах девчушки, а потом поняла, что так сияют очи богини. Золотое свечение лилось, окутывая меня, лекмота и всё пространство светом, который слепил, удивлял, восхищал, завораживал, но не согревал. Отчего-то ахнув, Маттоттена опустила ресницы и поправила шапку. Было заметно, что она сильно смущена своей несдержанностью. Очевидно, желая скрыть неловкость, повторила вопрос несколько резче, чем следовало:

— Что такое любовь?

«Вопрос, конечно, интересный, — хмыкнула я про себя, отойдя от шокирующего взгляда. — Вот как ей объяснить, что такое любовь?» Для Френки, которой доверяю безоговорочно, я просто распахнула душу и сердце, позволив читать свои мысли, чувства и эмоции. Но здесь случай другой. Да и обниматься со странной девчонкой желания не было.

Вспомнив о Френки, я невольно улыбнулась. Тоже богиня для своего мира. Но как она заботится о своих подопечных. Погружённое в свои исследования, Древо не посвящает всё своё время жителям Океана. Но благодаря ей на планете, несмотря на небольшую численность населения, нет генетических уродов, рождающихся от близкого родства. Нет безграмотных — каждый житель умеет читать, писать, считать и разбирается в законах природы. Нет эпидемий и мора — за этим моя подруга следит строго, каждый день сканируя планету на наличие зловредных вирусов и инфекций. Уверена, что и на основные государственные законы повлияла тоже она.

— Чему ты так улыбаешься? — прервала мои воспоминания о любимой подруге Маттоттена.

Хотела было рассказать маленькой богине о её коллеге из другого мира, но вдруг почувствовала, что с телом творится что-то неладное. Меня бросило в жар и почти сразу по спине в ботинки побежали ручейки пота. В глаза словно горсть песка швырнули — пекло, зудело, и потоком текли слёзы. То, что после трансформации стала рёвушкой и хлюпаю носом по каждому мало-мальскому поводу, я уже привыкла, но сейчас повода не было. Вновь резко заболела голова. Словно и не лечил её Инк после моей встречи с монстром.

Филипп почувствовал неладное, завозился в ранце, желая выбраться наружу.

«Что у тебя там творится?» — беспокойно спрашивал он через каждую минуту, но я не могла ответить.

Стоять сил не было, колени подгибались, и я рухнула на холодный пол. Сквозь пелену слёз увидела, что рядом валяется шаман. Мордашка Рквана была мокрой.

Сознание не желало покидать тело. Оно мерцало. То я чётко и слышала, и осознавала происходящее вокруг, то окружающий мир размывался новым потоком слёз и прятался за резкой головной болью. В такие моменты я самозабвенно погружалась в себя. Жалея свою нескладную жизнь и ругая глупую девчонку за её несдержанность.

— Соображать же надо! Посмотрела она… Хорошо, я в ранце сидел, а то тоже валялся бы сейчас вместе с ними, — кого-то распекал мой котик. — Делай что-то, ты же богиня!

И опять голова наполняется гулом, а лицо холодеет от очередного приступа слёзоточения.

Заканчивается всё. Закончились и наши с лекмотом мучения. Мы сидели, рассматривая друг друга. Я искала в шамане признаки трансформации. Что интересного во мне увидел Ркван, было неясно.

Филипп с разбегу запрыгнул на колени.

— Жива! — громко замурчал и, вытирая остатки слёз с лица, стал с силой тереться о мои щёки и подбородок пушистой головой.

— Это не смертельно, — прозвучал над головой девичий голосок. — Вставайте уже.

Встать бы, выдернуть из пояса джинсов ремень, задрать шубку сзади и всыпать по заднице с любовью и по справедливости за наши с лекмотом страдания.

«Не вздумай!» — прошипела где-то на границе сознания аграбия.

— И что это было? — неуклюже поднимаясь с пола и стараясь не смотреть на богиню, ворчливо спросила я. — У меня теперь хвост вырастет или без порталов по мирам путешествовать буду?

— Не… без порталов точно не сможешь, — успокоила Маттоттена.

— А что смогу? — продолжила допрос я, отряхивая от пыли штаны.

— Созидать! — торжественно возвестила девица.

— Миры? — едва справляясь с отвалившейся челюстью, уточнила я.

— Ну ты сказала! «Миры»… Нет, конечно. Вещи какие-то небольшие. Из старого в новое трансформировать.

— Ты шутишь? Для этого энергии надо… — я задумалась, вспоминая меру измерения, но, ничего не придумав, махнула рукой на науку и продолжила: — Огромное количество. И материи на все молекулы и атомы нового предмета вагон с небольшой тележкой.

«Ишь ты! — восхитилась я собой, высказав свои сомнения. — От стресса даже физику вспомнила».

— Уже нет. Ты больше никогда и нигде не будешь испытывать недостаток в энергии. Теперь ты сама источник бесконечной энергии. Извини, я не хотела.

Я опять села на пол. Сначала от радости, а потом…

— Вижу, что ты поняла. Никогда и никому не показывай свою новую суть. Энергии во Вселенной много, но большинство пользоваться ею не умеет. При этом им постоянно что-то нужно: власть, богатство, опять власть… — Маттоттена говорила с ноткой усталого разочарования в голосе. И было понятно, что говорит она о том, что очень хорошо знает. — И сколько им не дай — всегда мало. А ты говоришь «любовь»…

— Я понимаю, о чем ты говоришь. Поэтому за дар благодарить не буду, — легко поднимаясь с пола, ответила я.

— Справедливо, — пожала плечами девочка.

От всех переживаний и стрессов очень хотелось присесть, но огромное помещение было пустым.

— Что-то потеряла? — спросила богиня, заметив, как я озираюсь по сторонам.

— Лавку какую-нибудь или скамейку. Ноги не держат.

— Создай, — легким движением кисти тонкой руки она материализовала из воздуха помесь кресла с шезлонгом, забралась на него с ногами и стала безучастно рассматривать Вэра.

Легко сказать «создай». А как? Инструкцию же не дали. Для начала попробовала повторить жест Маттоттены. Ничего не получилось. И жест корявый, и сидеть не на чем. Но сдаваться не хотелось.

«Будем рассуждать логически. Для создания чего-то надо понимать, что я хочу и как оно будет выглядеть, — принялась я разбираться с новыми способностями. — Значит, надо представить то, что мне необходимо. Например, такое же кресло как у Маттоттены».

Посмотрела внимательно на мебель, отвела глаза, представила только что виденную картинку, рукой повела, повторяя изгиб сидения и… ничего.

«Ладно. Отсутствие результата — тоже результат, — подбодрила я себя и продолжила размышлять. — Заклинаниями она, кажется, не пользовалась. А если совместить то, что я уже знаю и умею, с новоприобретённым?»

Память услужливо подкинула заклятие плетения корзины из листьев камыша. Кто-то из ведьмочек, составлявших Книгу, упаковывал свои сборы травяные в небольшие туески из камышовых листьев. Чтобы ручки об острые листья не ранить и время не тратить, придумала, умница, как магически сплетать стебли в корзинки. Взяв за основу это простое колдовство, я принялась за работу. Морщилась, высовывала язык, пыхтела, помогала себе, жестикулируя руками, и вдруг поняла, что наколдовала нечто похожее на плетёный пуфик. Кособокий, неказистый, но материальный. Из ничего! На то, что я от напряжения мокрая, как мышь под метлой, внимания можно не обращать. С гордостью посмотрела на окружающих: ну как?

Всем было не до меня. Филипп нагло забрался на ноги богини и пытался заглянуть в тень шапочки, бормоча ей что-то неслышное мне. Лекмот, повернувшись в сторону Великого Разума, замер сурикатом-переростком, не отрывая глаз от хозяина. Не то медитирует, не то общается. Ни аплодисментов, ни цветов за мой героический героизм. «Эх, вы!» — подумала я обо всех сразу и плюхнулась на созданную мебель. Пуфик, на который я потратила кило нервов и тонну терпения, развалился в одно мгновение. Опять я сидела на полу, но на сей раз в центре гнезда из стеблей и листьев камыша, которые насмешливо шуршали от каждого моего движения.

Нерешительно подняла я глаза на присутствующих. Неловко было, что возомнила себя творцом и созидателем, а оно вон как случилось. Но никто даже не улыбнулся. Фамильяр мягко перетёк с божественных острых коленок на мои обтянутые джинсами и заглянул в глаза:

— Не ушиблась?

— Только самолюбием, — обняла я питомца.

Лекмот на секунду обернулся на шум, но тут же вернулся к созерцанию своего господина. Маттоттена грациозно спустила ножки в пушистых сапожках на пол и похлопала по освободившемуся рядом с собой месту ладошкой:

— Присаживайся, поговорим.

Выпуталась из невесть как сотворенных камышин и, отряхивая прилипшие волокна с одежды, пошла на аудиенцию к богине.

— Смотри, — без лишних слов девочка провела по воздуху раскрытой ладошкой, и воздух сгустился до состояния запотевшего стекла. Тонкий пальчик заскользил по матовой поверхности, выписывая замысловатые знаки. — Понятно?

С удивлением осознавая, что мне понятен каждый знак этой китайской грамоты, я стала в формуле отслеживать соотношение силы, вектора направления, количество материи и их соединение.

— Это понятно. Здесь тоже, — бормотала я про себя. — А это… Так, еще раз. Силу направляем в материю, закручиваем вектор и получаем…

Я третий раз спотыкалась на одном и том же месте, никак не понимая, как все предыдущие составляющие фиксируются в одно целое. Явно чего-то не хватает.

— Здесь что-то не так, — указала я на фрагмент, вызвавший затруднение.

Маттоттена взглядом пробежала по своим письменам, пожала плечиком и ткнула пальчиком в точку у знака силы. Ну конечно же! Силу фиксируем и только потом завершаем процесс кастования. Действительно, всё просто. Только интересно, откуда я это знаю и как понимаю?

— Это тело, — богиня пальчиком нарисовала спираль на своём колене, — как одежда, скафандр. Наша цивилизация развивается не так, как большинство рас и народов, населяющих Вселенную. Мы энергеты. Для нас нет прошлого или будущего. Течение времени мы можем отследить только относительно наших творений. Поэтому созидание — наш смысл жизни. Но появление в истинном облике перед такими, как вы, — она кивнула на лекмота и повела пальчиками в нашу с Филей сторону, — непредсказуемо опасно для материальных созданий. Только через глаза иногда вырывается излишек энергии. Не смертельная доза, но изменения может внести в облучённое тело значительные. В тебе мутация усилила уже имеющиеся качества и навыки ведовства и добавила знания одного из созданных мною миров.

— У тебя ещё мир есть? — удивилась я.

— Конечно, и не один. Если не творить, как жить?

— И ты везде Маттоттена Справедливая?

— А ты везде Агапи вар Фламери? — вопросом на вопрос ответила богиня.

— Нет.

— Вот и я нет.