День свободы

Дисгардиум 7.2. День свободы

От автора. Этот отрывок показывает ключевое отличие канонической версии книги «Дисгардиум 7. Демонические игры» от сокращенной, которую прочтут зарубежные читатели (серия переводится и издается на английском, немецком и чешском языках).

Ветки начинают расходиться сразу после первого разгрома «маркеров». Орк-громила Маркус скинут Аваддону, а его рейд томится в «Духовных оковах».

Скиф, рейды Кетцаля, Мейстера и Хеллфиша идут к Провалу, чтобы спрятаться там и освободить Деспота, который все еще заключен в подземелье 531-го этажа.

К нам с Дестини подошли Кетцаль и Хеллфиш, который, чтобы быстрее перемещаться, выбрал звериную форму и сейчас выглядел как огромный волк, стоящий на задних лапах.

— Не совсем так, как мы рассчитывали, но первый этап нашего ночного плана выполнен, — сказал оборотень. — Что дальше?

— Надо вытаскивать питомца Скифа, — произнес Кетцаль. — Остальным пока спрятаться.

— У печати осталось около 50 %, — сказал я. — Нужно еще трое добровольцев, чтобы спокойно ее вскрыть и никому не погибнуть. Но Полетом я смогу утащить двоих, а с тремя мы просто рухнем к Аваддону. Можно сделать два рейса, но потеряем время…

— Я знаю, как быстрее попасть вниз, — проговорила Дестини. — В рейде есть маг? Пусть кинет на нас Перо, и Скиф легко дотащит нашу троицу и вниз, и потом наверх.

Хеллфиш иронически поаплодировал:

— Гениально!

— Сами бы не догадались, — ухмыльнулся Кетцаль. — Только никаких «нас». Как-нибудь обойдемся внизу без тебя, Дес.

— Я здесь не останусь! — уперлась эльфийка, и я ее понимал.

— Она летит с нами, — кивнул я. Потом обратился к магу льда: — Кара, есть Перо? Отлично, кинь на Кетцаля, Дестини и Хеллфиша. Остальные… Здесь где-то могут бродить Юйлань и Инчито. Спускайтесь на 22-й и уйдите вглубь. Если вас найдут, постарайтесь выжить до нашего возвращения!

Взлетев над Провалом, я подождал, пока на троицу моих помощников не бросят Перо.

Дестини, Хеллфиш и огромный Кетцаль, взявшись за руки, шагнули с обрыва, но вместо того, чтобы упасть, начали плавно снижаться. Я подлетел к Дестини, нашел и сжал ее кисть, устремившись вниз, на 531-й этаж, где в застенках томился Деспот. Демон жаждал крови смертных — я его этим обеспечу. Маркус погиб окончательной смертью, но почти сотня его бойцов все еще в игре.

Замелькали этажи, светящиеся цифры на дверях слились в оранжевую прерывающуюся линию, ветер засвистел в ушах. Кто-то что-то сказал, но голос растворился в свисте, зато появилось приглашение — Кетцаль вернул меня в рейд и принял Дестини.

Вскоре мы стояли у врат. Все так же держась за руки, подошли к ним. Печать не выглядела целой, но оплавленная, багровая, насытившаяся кровью, она все еще скрепляла врата. Из-за них донесся грохот костей и топот — демон почуял меня и приблизился ко входу.

Я коснулся печати.

Снятие печати: 54,99 %… 55,265 %… 55,54 %…

Прогресс шел вчетверо быстрее, чем утром, мы теряли по 1 % жизни, печать — чуть меньше единицы. Но простая математика подсказывала, что, когда врата распахнутся, мы выживем.

Устойчивость росла не только у меня. Дестини, которую держали мы с Кетцалем, каталась по земле и визжала, требуя отпустить ее, потому что она больше не может терпеть. Мужчины вели себя спокойнее, но боль искажала их обычно невозмутимые лица.

Улучшен навык устойчивости: +2. Текущий уровень: 55.

Печать засияла пунцовым, загорелась… и ее будто всосало в металл врат. С грохотом, скрежеща по земле, они начали раздвигаться.

Оттуда высунулась демоническая морда-жаровня:

— Грог-х-р!

Мы отступили. Я отпустил руку Дестини, и девушка рухнула на землю. Кетцаль присвистнул. Хеллфиш, запрокинув голову, широко улыбнулся:

— Вот это мощь! Скиф, уверен, что он за нас?

— Уверен, Хелл…

Не дожидаясь, пока проем расширится достаточно, чтобы пропустить его массивное туловище, Деспот проломился наружу и рванул к нам.

— фиш… — договорил я в полной растерянности.

Монстр заглотнул оборотня и снес рукой-алебардой голову Кетцалю. Рефлекторно активировав Ясность, я схватил Дестини за ногу и отлетел к центру пропасти. Огненная аура демона ее не тронула, но руку по локоть моя союзница потеряла — Деспот, приобретший невероятную скорость вне подземелья, стал очень проворен. Хорошо, что урон, нанесенный конечности, не засчитался по полной…

Я перетащил Дестини на этаж выше, влил в раскрытый в ужасе рот зелье здоровья и вернулся к Деспоту. Сняв убыстрение, обратился к нему, готовый снова прожать Ясность и свалить:

— Что за фигня, рогатый? Ты убил моих друзей!

— Грог-х-р! — ответил тот, облизнувшись. Поскрежетав зубами, он рыгнул пламенем и вдруг пророкотал на всеобщем: — У меня договор с тобой, смертный. Не с твоими друзьями. Я провел столетия в этой дыре, не в силах переступить порог! Настал час расплаты!

— Я запрещаю тебе трогать моих союзников! Это приказ!

— Я не трону тебя, этого достаточно. Ты сохранил мне жизнь, я сохраню твою. Души других смертных станут пищей! А приказывать мне может только великий князь Диабло.

Сказав это, он поскакал наверх. Я открыл инвентарь, чтобы достать его сердце и добить коварного демона, но нигде его не увидел. Похоже, когда Деспот покинул инстанс, сердце вернулось на свое законное место, и оттого демон стал таким быстрым!

Его слова и смерть союзников выбили из колеи, а потому, когда я сообразил, что демон приближается к Дестини, было поздно. Рука-алебарда уже вознеслась над парализованной от страха эльфийкой и начала опускаться.

За долю мгновения до того, как демоническая конечность в виде секиры коснулась Дестини, я ушел в убыстрение и рванул наверх. Ясность не ставила окружающий мир на паузу, лишь замедляла его, а потому рука-алебарда Деспота продолжила движение, и уже начало проминаться холщовое одеяние эльфийки. Мне ее было не спасти, еще мгновение — и урон будет засчитан…

Пришлось тратить козырь, надеясь, что каст сработает мгновенно:

«Тактическое отступление» активировано!

Мир мигнул, и я оказался наверху возле Провала, в том же месте, откуда мы вчетвером еще недавно начинали спуск. Ремесленники уже, видимо, ушли на 22-й этаж.

Метрах в пяти от меня лежала, прикрывшись обрубленной рукой и зажмурившись, Дестини. Деспота рядом не было.

— Ты в порядке? — спросил я, подойдя к девушке.

Она открыла глаза, недоверчиво озираясь, затряслась и зло заговорила:

— Нет, я не в порядке! Я вообще ничего не могла сделать!

— Никто не смог бы, демон 531-го!

— Я смогла бы! Отход под прикрытием, Дымовая завеса, Кульбит — да куча вариантов, как рейнджеру разорвать дистанцию! Но все навыки отключены дебафом! Я же худший игрок дня, забыл? — горько спросила она, всхлипнув. — Как мы здесь вообще оказались?

— Пришлось потратить мою награду лучшему игроку.

— Что? Награду? — Дестини растерянно захлопала ресницами. — На меня?

— Ну… да.

У девушки отвисла челюсть. Похоже, в ее голове это не укладывалось, и она сделала то, чего Дестини Виндзор никогда не позволила бы себе на людях: заревела в голос, заливаясь слезами.

Не зная, что предпринять, я просто обнял ее. Чувствовал, как девушка дрожит, как мокнет плечо от ее слез, и поглядывал на список рейда. Портреты Кетцаля и Хеллфиша были покрыты призрачным черепом — значит, оба в игре, просто выжидают в форме духов на кладбище. Время еще оставалось, и я попробовал успокоить Дестини:

— Все хорошо, я успел. Мы в безопасности, но оставаться здесь нельзя. Юйлань и Инчито где-то поблизости.

Девушка взяла себя в руки и, закусив губу, спросила:

— Почему твой демон атаковал нас?

— Не знаю, но я и подумать не мог, что он обманет, перестав подчиняться приказам! Тебе повезло, что за тебя он взялся последней! У Хеллфиша с Кетцалем оставались жизни, а вот ты бы…

— Думала, мне конец, — прошептала Дестини.

Демон, конечно, кошмарный, но вряд ли топ-игрок, повидавший тварей и пострашнее, испугался бы одного его вида. Дестини Виндзор страшило другое. Мгновение — и девушка потеряла бы все, ночью она рассказала о договоренности с отцом. Как говаривал дядя Ник, кому-то суп жидок, кому-то жемчуг мелок. Какова боль, когда «жемчуг мелок», мне не понять, и я не испытал сочувствия. Она считала, что после вылета окажется на самом дне. Но даже это дно было недостижимой вершиной для миллиардов неграждан. Впрочем, видя заплаканное лицо девушки, ужас в глазах и поникшие плечи, я впервые ее пожалел. Да, такие проблемы мне чужды, кажется, что она бесится с жиру, но когда человеку, кем бы он ни был, плохо, это ясно без слов.

Отстранившись, Дестини огляделась уже спокойнее, убедилась, что рядом нет ни врагов, ни страшного демона, и поднялась. На ее красивом лице проявилась обычная маска невозмутимости.

— Я в порядке, — произнесла она. — Лети за Кетцалем и Хеллфишем.

— Уверена? Давай я сначала отнесу тебя к остальным, а потом сгоняю на кладбище.

— Я в порядке! — повторила она. — Лети, сама доберусь.

— Не успеешь! Деспот довольно тормозной, но у него есть странная особенность всегда появляться…

— Скиф! — Маска принцессы слетела с Дес, она схватила меня за руку и завопила, указывая мне за спину и вниз.

Обернувшись, на противоположной стороне Провала я увидел знакомую груду костей, в центре которой полыхала жаровня. Чертов демон как-то оказался рядом и сейчас резво поднимался по лестнице.

— Вали! Спрячься! — крикнул я в ухо девушке. Она будто не слышала, с ужасом глядя на разбушевавшегося монстра. — Я его задержу! Бегом!

Оттолкнув ее подальше от Провала, я полетел навстречу Деспоту. Встал возле обрыва напротив лестницы, перегородив подъем. Если эта тварь не научилась прыгать или телепортироваться, ему меня не обойти. А атаковать соратника он вряд ли посмеет.

Деспот остановился на полпути к поверхности. Сделал мах рукой-алебардой, и из воздуха в месте удара посыпались искры. Упершись в незримую преграду, он поднажал, но та не поддалась. Демон издал разочарованный рык — такой мощный, что заложило уши. Неужели не может покинуть Провал?

— Что, рогатый, застрял? — издеваясь, я изобразил сочувственные нотки, но сфальшивил, ведь в действительности испытывал облегчение. — Не можешь вылезти?

— Грог-х-р! — рявкнул Деспот. — Здесь проходит граница, разделяющая Преисподнюю с твоим миром, смертный! Призови меня, чтобы я смог ее пересечь! Я научу, как создать Пентаграмму призыва…

— Нет, рогатый, даже не мечтай о душах смертных Окаянной бреши. Внизу полно твоих соплеменников, как тебе их души? Я собираюсь пройти по всем этажам и добраться до Аваддона. Можешь мне помочь, если…

— У демонов нет души, идиот! — перебил Деспот. — И я своих не трону! Мы можем не ладить дома, но здесь подчиняемся великим князьям — защищаем интересы Преисподней! Вместе! И ты хочешь, чтобы я помог смертным победить в Демонических играх?

Да уж, соратник из Деспота фиговый. Проку от него в прохождении инстансов не будет, к тому же союзники теперь всегда под угрозой. Как им вообще с этажа на этаж передвигаться? И все еще непонятно, почему он отказывается выполнять приказы…

Деспот молчал в ожидании ответа, издавая утробное рычание, и тогда я заглянул в описание «соратника»:

Деспот, демон 531-го уровня

Событийный соратник Скифа.

Внимание! Питомец класса «соратник» сам принимает решения, его действиями невозможно управлять.

Еще вчера в описании значилось, что я могу приказывать соратнику! И вдруг примечание исчезло? Все стало ясно. Произошло то же самое, что и с Эгидой — «абсолютным» куполом, который на следующий день вдруг стал ломаться от атак Аваддона. Учитывая, что Окаянная брешь и Провал — стопроцентно искусственные локации, создаваемые под каждые Игры заново, у разработчиков полный контроль над механикой.

Хотя… все могло быть и в рамках чертового игрового процесса — демон как-то заполучил из моего инвентаря свое сердце и перестал подчиняться приказам. Ладно, попробуем иначе.

— Деспот, приказываю стоять на 10-м…

— Приказывать мне может только великий князь Диабло! — перебил меня демон, но я закончил:

— …и ждать появления смертных. Около сотни душ придет сюда. Они не станут спускаться, если увидят тебя. Скройся в тени и жди. Они неумирающие, а потому, даже если ты всех убьешь, они придут снова. Наешься от пуза!

— В твоих словах я слышу жалкие потуги обмануть соратника, смертный…

— Соратники дерутся вместе, а ты одна большая проблема. Врагу не пожелаю такого соратника! Мог бы — подарил бы им. А раз по-хорошему не хочешь… — Я вздохнул — идея не сработала, но у меня уже родилась другая. — Придется тебя убить.

Внутри демона рокотнуло знакомым многократно повторенным «Грог-х-р!» — он смеялся.

— Ты бредишь, смертный! Ты не только слаб, но и глуп — узы договора между нами не позволят нанести мне ущерб!

— А, так, значит, сердце все-таки в тебе? Без него-то ты был неуязвим, а с сердцем… Я рискну. Попробую вернуть тебя в Преисподнюю, где тепло и вокруг только родные демонические рожи. Думаю, Диабло примет объяснения относительно того, почему ты облажался, и легко простит…

Говоря, я приблизился достаточно, чтобы не особо расходовать дух, и ушел в Ясность. Сохраняя дистанцию в пару метров, нанес удар, внимательно отслеживая шкалу жизни демона — она не шелохнулась. Мы не могли нанести урона друг другу, но я добивался не этого.

Еще удар. Еще. Копии моих кулаков принимали призрачный вид, будто сотканные из воздуха, и снарядами влетали в бок демона. Бил я не торопясь, взвешенно и оценивая прогресс. С каждым убыстренным Молотом Деспот сдвигался к краю. С сердцем внутри он снова стал уязвим и не должен был пережить падения, даже если Аваддон проигнорирует соплеменника.

Когда корма Деспота зависла над пропастью, я вышел из убыстрения. Для демона миновала секунда. Вероятно, он ощущал удары и скорость, с которой я толкал его к краю, потому что отчаянно мотал головой и что-то рокотал:

— …соратник!

Ага, уже не «смертный», а соратник. Демон делал успехи в социализации и эффективности коммуникаций.

— Прости, не расслышал. Что?

— Ты был убедителен, соратник! — Демон встал на одно колено. Ломая кости грудной клетки, залез рукой внутрь и достал антрацитовый кристалл, ощетинившийся обломанными черными сосудами. — Я возвращаю тебе мое сердце, а себе неуязвимость против смертных! Обязуюсь подчиняться твоим приказам.

— Как ты его вернул? — спросил я, отправив кристалл в инвентарь.

— Оставив меня внутри, ты забрал сердце. Мы с ним единое целое и не можем быть разделены никаким барьером. Запечатанные врата служили таковым. Когда ты исчез, сердце вернулось на свое место.

— Так ты будешь биться со мной против Аваддона?

— С самим генералом князя Белиала? — пыхнул пламенем Деспот. — Соратник, с этим высокомерным ублюдком, выродком Преисподней, я бы схватился и без твоего приказа. В войнах доминионов я бился с армией Аваддона. Но не здесь. Демон не может навредить демону на Играх. В отличие от вас, смертных, у нас есть общая цель.

Получается, весь Провал — этакая мирная зона для демонов? Что ж, логично.

— Жаль. — Я подумал и не нашел никакого другого применения демону: — Тогда твоя задача — охранять спуск в Провал от моих врагов и патрулировать верхние этажи. И насытишься, и мне с союзниками будет проще. Э… Кстати, как ты поймешь, кто мне друг, а кто нет?

— Почую. Души смертных хранят все потайные мысли. Задача ясна. Будет исполнено, соратник.

С этими словами Деспот помчался вниз по лестнице.

— Эй, ты куда?

— Чую вражескую душу!

Я полетел следом и увидел, о ком он. Бедолага Инчито вряд ли даже понял, что произошло — сверху на него обрушилось что-то костяное и огненное. Взмах руки-алебарды — и Инчито свалился без ног. Деспот отправил в пасть его конечности, за это время жрец света скастовал заклинание, и на демона обрушился столб сияния, но не причинил вреда — золотистые ручейки огня стекли, как вода. Грог-х-ротнув, Деспот поддел орущего Инчито рукой, и тот завыл еще истошнее, соприкоснувшись со смертоносной аурой. Хрустнули кости в пасти демона, и жрец улетел на респаун. На кладбище…

Погост! Там же Кетцаль и Хеллфиш!

Я рванул к ним и появился как раз вовремя. Союзники уже воскресли и бежали прочь, когда за их спинами поднялся Инчито и рванул следом. Совсем скоро должен был воскреснуть основной рейд Маркуса, на час нейтрализованный Духовными оковами, правда, уже без своего лидера, моя задача — успеть перетащить своих в Провал.

В Ясности я ринулся к Инчито, который уже готовился поразить их заклинанием, над его головой закручивался световой искрящийся смерч. Первый удар прервал каст, но жрец выжил с 1 % жизни, вспыхнув каким-то световым щитом, и только со второго Молота отправился на рес.

Спустившись перед сосредоточенно бегущими союзниками, я вышел из убыстрения. Оба резко остановились и выматерились.

Опешивший Хеллфиш, передвигающийся в форме волка, прорычал, обращаясь к Кетцалю:

— Вот даже не знаю, что делать: благодарить этого засранца или шкуру с него спускать. Как думаешь?

— У него опять что-то пошло не так, — хмыкнул титан. Обернувшись, он поглядел на кладбище. — Судя по тому, что я вижу в списке рейда, Дес выжила. И вот вопрос: раз она жива, парень ее спас. Мог ли он спасти и нас? Или решил просто избавиться?

— Я не планировал ничего такого! Демон взбунтовался и почти прибил эльфийку, пришлось потратить награду.

— Как так вышло-то? — набычился Хеллфиш. — С места не сдвинусь, пока не пойму, что за игру ты затеял!

— Я правда не ожидал, что он сагрится. Но разрабы намудрили с механикой соратника, и я потерял над ним контроль. Пришлось объяснять, кто в Провале хозяин.

— И что теперь? Слушается? — прорычал оборотень.

— Вроде да, но из Провала выйти не может. Так что здесь он нам не помощник. Да и против боссов тоже — он, как выяснилось, своих не бьет… Секунду!

На погосте проявилась фигура Инчито. Сгоняв туда, я снял с него еще один уровень и вернулся.

Кетцаль продолжил разговор, будто я и не отлучался:

— Значит, в освоении данжей демон не выручит? Жаль. Бесполезный оказался пет.

— Какой есть. В общем, давайте я отнесу вас к нашим, а сам вернусь. «Маркеры» вот-вот воскреснут, надо их встретить, а то расползутся. К вам они вряд ли попадут — демон их перехватит, но с ними лучше покончить сегодня, чтобы завтра начать, наконец, играть и проходить Провал.

— Мне не очень хочется туда, где шатается демон, — покачал головой Кетцаль.

— Который в любой момент может взбеситься и выйти из-под контроля, — добавил Хеллфиш.

Я начал закипать. Ладно Мейстер или Дестини, но выслушивать капризы взрослых мужиков, причем сильных бойцов и лидеров? Стиснув зубы, я взял себя в руки и сказал как можно спокойнее:

— Вас реально надо уговаривать? Будем считать, что я попытался. Короче, здесь я вас опекать не смогу — мне не разорваться! Вы со мной?

— Ладно, — кивнул титан, переглянувшись с Хеллфишем. — Ты пойми, Алекс, мы не выделываемся, просто странностей вокруг тебя все больше. Мутный ты какой-то. Все не по плану, все наперекосяк, а тебе хоть бы хны, все время умудряешься ускользнуть. Непонятно, чего от тебя ждать, а оттого…

— Неуютно, — буркнул оборотень. — Стремно. Но выбирать не приходится, погнали.

Кетцаль оказался слишком тяжелым, потому с ними двумя лететь пришлось низко и медленно, но это всяко быстрее, чем пешком. По пути мы заметили Дестини, сидящую на земле и что-то рисующую в пыли. Хеллфиш обратился в громадного волка и побежал сам, я же подобрал девушку. Повезло ей, что Инчито задержался, а Юйлань бродит еще где-то внизу…

У спуска Деспота не оказалось — то ли послушался меня и затаился, то ли…

— Эй, рогатый, ты где? — заорал я в Провал, и многократно умноженное эхо ответило мне гулом.

— Беспонтовый пет, — констатировал Хеллфиш.

— Деспот! — заорал я. — Рогатый! Ко мне!

Черт, надо было научиться Пентаграмме призыва… Только подумал, и снизу донесся рокот:

— Я чую вражескую душу! Враг рядом, но мне его не достать!

— Спускайтесь сами! — крикнул я союзникам и рванул вниз.

— Не, мы лучше подождем, — бросил мне вслед Хеллфиш. — Там твоя чертова Годзилла, а у нас жизни последние…

Деспот нашелся перед распахнутыми вратами 22-го уровня.

— Вот ты где! А что за враг?

Демон указал в темноту, откуда доносился девичий смех и зеленые вспышки, и несколько виновато сообщил:

— Не в моих силах переступить порог. Что-то меня туда не впускает…

— Бездна! — выругался я и залетел в инстанс.

И только тогда увидел актуализировавшийся список рейдовой группы: треть портретов союзников накрылась черепами. Не уследил!

В отчаянии рванул дальше и первой заметил замершую кентавриду — она как скакала с выпученными глазами, так и застыла, раскинув руки и подняв передние ноги. Следующим был Мейстер, замерший в крадущейся позе у стены, над его головой кружились искры.

Остальные в разных позах застыли посреди широкой пещеры. Цветик успел выхватить сабли, Мишель — начать каст. Все выглядело так, будто я в Ясности, но ничего подобного не было, а значит, имел место массовый стан…

…инициированный Юйлань. Она стояла в середине просторной пещеры с поднятой рукой, словно кому-то присягала, а в другой ладони будто что-то удерживала.

Чародейка развела пальцы, и меж ними показалась расширяющаяся фигурка — я перешел в Ясность, рванув к Юйлань, и все равно не успел. Впервые мне показалось, что я действую недопустимо медленно — паладин Эквилибриум, застывший напротив нее, начал раздуваться, будто воздушный шарик, покрылся трещинами, и тело его взорвалось, разлетевшись ошметками. Эффект заклинания был молниеносней даже меня в убыстрении, и только взметнувшись в воздух, брызги крови и куски плоти замедлились и будто бы застыли.

Оглядевшись, я простонал. Кровавый туман разлился по всей пещере. Жертвой Юйлань пал не только Эквилибриум, погибли все. Для кого-то это стало финальной смертью на Играх…

Устремившись к застывшей Юйлань, я схватил ее за руку, вылетел из подземелья и задумался, что с ней делать. Просто убивать бесполезно, скидывать в Провал — тоже, ведь она владеет Левитацией. Оставалось одно — лично доставить Аваддону и убедиться, что демон ее пожрет.

И тут я вспомнил об Инчито. Его союзники по рейду Маркуса все еще заперты в Духовных оковах, но жрец света на кладбище! Полет вниз, потом на поверхность и до погоста… Нет, мне не успеть. Пока я буду это делать, выживших союзников Инчито успеет убить несколько раз. Скрипнув зубами, я левой рукой поднял Юйлань перед собой, всмотрелся в ее застывшее в злой и торжествующей гримасе лицо, замахнулся Молотом и… Опустил руку. Пока я долечу до кладбища, чародейка воскреснет и ускорит развоплощение союзников. Прибью, когда буду на месте.

На лестнице я заметил едва передвигающиеся фигуры Дестини, Хеллфиша и Кетцаля, которые спешили вниз, но задерживаться не стал.

В этот момент в голове, пробившись через состояние Ясности, прозвучал демонический шепот: «Погоди, соратник. Чую, тебе наверху понадобится моя помощь».

Зависнув перед Деспотом, застывшим на 2-м этаже, я мысленно спросил: «Как ты можешь помочь?»

«Попробуй начертать Пентаграмму призыва наверху. Научу быстро, в ней ничего сложного, это простейшее заклинание чернокнижия. Вдруг получится преодолеть запрет, тогда я покину Провал и помогу тебе».

«Знаю, как “поможешь”, — недоверчиво подумал я. — Сожрешь всех!»

«Призови! Обещаю, что не нанесу вреда мирным жителям и твоим друзьям, но лишь врагам! Клянусь Преисподней!»

Деспот показал себя ненадежным и своенравным соратником, но с его помощью можно будет решить вопрос с врагами кардинально. Ох, не совершить бы фатальную ошибку… Хотя хуже и так уже некуда.

«Хорошо, научи как».

Мыслеобразами Деспот показал, что делать и какие слова произносить. Перед глазами всплыла Пентаграмма призыва, а следом донесся затихающий голос: «Окропи вражеской кровью и призови».

Ага, вот и Юйлань пригодится…

Резервы духа почти исчерпались, когда я подлетел к погосту Окаянной бреши. За время в полете Юйлань все-таки наколдовала Превращение в овцу, но ее каст не сработал. В ответ мой Коготь пробил грудь чародейки. Мертвое тело Юйлань начало медленно падать, а я рванул к Инчито, забавлявшемуся с отстрелом моих союзников, и одним ударом отправил его на перерождение.

За несколько секунд до окончания убыстрения я успел начертить Пентаграмму призыва, бросил сверху труп жреца, чтобы кровь стекла куда нужно, и, выйдя из Ясности, проорал заклинание! Тело поплыло воском, напитывая пентаграмму. Из нее в небо ударили черные лучи, труп растворился, и из открывшегося разрыва в пространстве с грохотом вывалился Деспот!

— Свобода! — зарычал он. — Наконец-то!

— Потом порадуешься, рогатый! Приготовься, сейчас понадобится вся твоя скорость, чтобы никого не упустить!

Немногим выжившим союзникам я велел сматываться к Провалу. Судя по рейдовому списку, наших осталось около двадцати человек. Рядом вспыхнул световой столб — воскрес гном-портной Хокс. Подслеповато щурясь, он присмотрелся ко мне и вдруг побежал, врезался в меня и пырнул ржавым ножиком. Урона не нанес, но, кажется, так и не поняв этого, продолжил строчить оружием, как иглой швейной машинки. Смотрел он под ноги и запальчиво орал:

— Сдохни! Сдохни! Сдохни!

Склонив голову, за ним задумчиво наблюдал Деспот, но попытки убить без моей команды не предпринял. Хокс реально был кровожадным — то ногу Дестини пилил этим же ножом, то вот меня. Маньяк какой-то!

Я схватил его за грудки и поднял перед собой:

— Хокс! Это я, Скиф! Убери нож, пока не поранился!

— Скиф? — вскинув голову, он проморгался и протер глаза, спрятал оружие. — Не признал… А где все?

Я указал ему, где собирались союзники. Гном, мелькая босыми пятками, рванул к ним.

Уйдя в Скрытность, я велел демону затаиться в тени. Все готово к «ласковому» приему всех тех, кто заперт в Духовных оковах. Я выбрал местом их возрождения погост.

Около сотни врагов появились одновременно, толпясь на кладбище. Уркиш завертел головой, качая слоновьими ушами. Рядом с ним материализовался вампир Райкер, чуть в стороне — Смузи. Появившийся Мессия сразу же затерялся среди сильных.

Тем временем темный паладин Кэвилл осмотрелся и заорал:

— Внимание! Маркус — все! Я теперь лидер! По ходу, «угроза» сбросила его на дно и сейчас шныряет где-то здесь! К бою!

— Щас, разбежался! — не согласился Гейзерих. Взгляд варвара-берсеркера остекленел, словно он изучал информацию рейдового интерфейса. — Решим всем офицерским составом, кто главный!

— Когда убьем «угрозу», тогда и определимся! — рявкнул Кэвилл. — А пока… Всем сгруппироваться! Ханты, ставьте огни! Кастеры…

— Фас, Деспот! — прокричал я.

Возбужденно грог-х-рнув, адский комбайн пошел собирать кровавую жатву — материализовавшись за спиной недоумевающего варвара Гейзериха, он взмахнул руками-алебардами крест-накрест, разрубив подонка натрое. Появление семиметрового демона деморализовало противника. Враги бросились врассыпную, крича в ужасе, но от рогатого было не уйти — талант у него такой. Деспот косил противников, я ему помогал, и когда «маркеры» опомнились, мы уложили уже половину. Неуловимые глазу скачки-перемещения демона не позволили никому сбежать, да и я постоянно был настороже, паря над погостом и высматривая тех, кто пытался скрыться.

Я снес полчерепа Кэвиллу, но темный паладин выжил и укутался в пузырь. Оставив его на время, я выцепил взглядом Смузи — к ее Эфемерной паутине смирения у меня была личная неприязнь. На пути к магичке я сперва отправил на рес рванувшего в сторону дворфа-стрелка, затем пробил грудь тролля-колдуна и снес башку орка-шамана. Следом прикончил и Смузи, и Райкера, прятавшегося в стелсе рядом, и Фобоса, пытавшегося сбежать. Затем я прибил фокусника Мессию. Он не представлял угрозы, но такие проныры, как он, обычно живучи, а мне не хотелось, чтобы изворотливый подлец пережил более достойных врагов-топов. После расправы над очередным противником я вернулся к Кэвиллу, потерявшему неуязвимость, и уложил и его… Вскоре я сбился со счета.

— Мне бы оставил! — возмущенно проревел демон, обиженно оглядывая опустевшее поле боя.

— Сейчас все снова появятся, соратник, они же неумирающие!

Заценив обилие лута, засыпавшего кладбище, я поколебался, не собрать ли добычу вручную, но передумал. Включил фильтр Притяжения на вещи не хуже необычных — моим оборванцам и такое сгодится. Бах! Меня прибило к земле — перегруз!

Пришлось кое-что выкинуть, прежде чем отнести союзникам, которые, собравшись в отдалении, не стали убегать и активно болели за Деспота, комментируя бой и помогая высматривать врагов, пытавшихся уйти. Кое-кто не остался в стороне: инженер Джокер расставлял по периметру кладбища замедляющие турели и мины, а охотник Коба раскидал Морозные капканы.

— Вот уж наестся демон душ от пуза! — воскликнул Мейстер, глядя на кладбище, на котором начали возрождаться враги.

— Сме-р-р-р-тная плоть! — донесся демонический рев.

У противников не было ни единого шанса. Как босс подземелья, бессмертный демон владел обширным ассортиментом способностей! Его огненная аура все так же сжигала заживо, а пасть-жаровня с легкостью заглатывала врагов.

— Вкусные души! — радовался и грохотал демон. — Но все же слабые и подлые…

Вскоре к нам присоединилась и троица из Провала — Кетцаль, Дестини и Хеллфиш. Они не смогли оставаться там в неизвестности и рискнули прийти на кладбище.

— Не хотели пропустить все веселье, — широко улыбаясь, сообщил Хеллфиш.

— Месть, конечно, хороша как холодное блюдо, — добавил Кетцаль, жадно наблюдая за разгромом врагов. — Но и такое горячее меня устраивает!

На погосте начали возрождаться «маркеры». Вспыхнуло сразу несколько десятков световых столбов — словно они, будучи духами, сговорились воскреснуть одновременно! Едва появившись, «маркеры» рванули в разные стороны. Я устремился на помощь Деспоту — демон не поспевал.

Чем ниже мы опускали врагов в уровнях, тем проще нам было. Противники погибали от одной огненной ауры Деспота. Союзники сбегали в деревню за Демоническим бренди и включились в охоту. Кое-кто из бойцов даже поднял по несколько уровней, получая опыт за убийства «маркеров».

После нескольких зачисток «маркеров» я потерял бдительность. Спокойно летал вокруг кладбища, в первую очередь отправляя на рес тех, кто почти достиг границы погоста, и отвлекаясь на зрелищную расправу, которую устроил Деспот, как вдруг мое внимание привлек крик серебряного рейнджера:

— Скиф! — Дестини показывала одной рукой перед собой, а второй вверх. — Юйлань и Кэвилл!

Упаковавшись в «пузырь», дал деру темный паладин Кэвилл; взлетела и рванула в небеса Юйлань; другой маг, Скю, выставил три иллюзии в виде своих копий, смутив Деспота… Видя, что Кэвилл устремился к моим союзникам, я врубил Ясность и пошел на перехват. И ошибся — пока я разбирался с паладином, чародейка включила Невидимость и сбежала. Мгновение пораздумав, не стал бросаться на ее поиски — сначала нужно довести до конца разгром большинства «маркеров», тараканами разбегающихся во все стороны.

Наверное, сбежало бы больше народу, если бы в рейде не было рейнджера Дестини, снайпера Хеллфиша и охотника Кобы. Они ставили на прорывающихся «маркеров» Охотничьи метки, позволявшие мне видеть даже тех, кто прорвался в лес. Я догонял их и одним ударом возвращал на кладбище…

За час до выхода из Окаянной бреши на кладбище воскрес предпоследний «маркер» — темный паладин Кэвилл, жизнь у него оставалась последняя. Деспот проглотил его вместе с «пузырем», и некоторое время паладин выживал в жаровне, не в силах выбраться из нутра демона, а когда погиб окончательной смертью, наш рейд остался единственным в Окаянной бреши, а из врагов не вылетела только Юйлань — чародейка скрылась, а Деспот не чуял, где она прячется.

Пришло время оценить и наши потери — пали воин Карт, проклинатель Роман, всадник Дэйв, богатырь Ариох, разбойники Берстан и Филекс, укротитель Шемшур, друиды Найтерио и Кану, охотник Перант, кузнец Артемиус, танцовщица Ольга и паладины Ермак и Блондикэт. Другой паладин, Эквилибриум, погиб у меня на глазах.

В группе Хеллфиша выжило пятеро: маг льда Кара, лучница Йен, храмовница Элисон, охотник Коба и скульптор Ана.

У Кетцаля не осталось никого, если не считать Инфекта, но от барда вестей не было.

И еще семь ремесленников, включая Мишель, Цветика, Мейстера и Джокера. Оставшиеся трое мне были слабо знакомы: гном-портной Хокс, хоббит-кулинар Нобу и огр-алхимик Добряк.

Вот и вся наша команда. С Дестини, но не считая пропавшего Инфекта, осталось шестнадцать призванных из почти полутора сотен.

После подведения итогов все замолчали, и тишину нарушил голос Кетцаля:

— Почтим память ушедших. Богатырь Ариох… Надеялся выменять эссенцию за победу в Играх на сет Святогора.

— Разбойник Филекс, наш капитан на Арене, он мечтал победить! — всхлипнула храмовница Элисон, а лучница Йен добавила: — И друид Кану тоже выбыл… Только мы с Эли из всей команды «Т-Модуса» и остались…

— Укротитель Шемшур, он же Теодор Новак, — сказал я. — В день открытия Игр он был единственным за моим столом, кто проявил ко мне сочувствие.

Ана покраснела и потупила глаза, Мейстер крякнул:

— Мы вас совсем не знали, молодой человек.

— Прочь былые обиды… — заговорил Хеллфиш. — Мы поминаем павших. Эквилибриум, пожалуй, лучший хил из всех, кого я знаю! Были у нас совместные рейды, с ним никто не сравнится.

Они перечисляли убитых, рассказывая о них, а я, получалось, знакомился с выбывшими соратниками задним числом и сожалел, что не уберег их. Когда речь зашла о тролле-проклинателе, Мейстер почти взвыл:

— Знаете, что обидно? Роман с самого начала был невысокого мнения об одной присутствующей здесь особе, считал ее чрезмерно эгоистичной… женщиной. И вот мой друг вылетел, а эта… дамочка легкого поведения все еще в игре!

Дестини не повела и бровью. Любой здесь сказал бы, что ей все равно, но, увидев ее прошлой ночью, настоящую и уязвимую, я понимал, что это всего лишь защитная маска.

— Не провоцируй, а то скинут в пропасть, — предупредил я девушку, а потом, не решившись перебить траурную речь Мейстера, который знал каждого поименно, шепнул Кетцалю: — Время до выхода еще есть. Думаю, мне нужно лететь на поиски Юйлань.

Мне не давала покоя мысль о том, почему демон ее пропустил и каким образом чародейка оказалась именно на 22-м этаже — там, где меня ждали союзники. И если первому можно было найти объяснение, то второе на случайность походило мало.

— Юйлань… — задумчиво озвучил мои мысли Кетцаль. — Странно, что из стольких этажей она угодила именно на тот, где собрался наш рейд…

— Как она вообще ушла от демона?

— Как-как… — хмыкнул Хеллфиш. — Скачками! Прыгала с этажа на этаж, пока не добралась… Оп-па!

И тут озарило и меня. Я встал, поднял руку и закричал:

— Внимание, народ! — Союзники посмотрели на меня. — Теперь те, чье имя я назову, подходите ко мне… — Я пошел по списку рейда, перечисляя имена: — Ана… Мейстер… Коба…

Названые вставали рядом со мной и теми, кто был со мной во время нападения Юйлань — Кетцалем, Хеллфишем и Дестини.

Недоуменно наблюдая за моими действиями, они переглядывались, а потом сообразили.

— Думаешь, кто-то слил? — шепотом спросил титан.

— Среди нас крот Маркуса, другого объяснения я не вижу.

— Он же вылетел! — удивилась Дестини. — Ведь так?

— Он — да, но его человек еще среди нас, — ответил я.

— Юйлань заметила метку крота на карте, если они в одном рейде! — Хеллфиш кивнул. — Это точно кто-то из людей Мейстера! Мы-то своих всех знаем, а у него было больше ста человек, кто-то точно оказался вне группы…

Простым перебором и сравнением с текущим списком выяснилось, что в нашем рейде недостает одного из присутствующих. А именно портного Хокса, пытавшегося заколоть меня ножом.

Гном сжался в комок под суровым взглядом Кетцаля. Титан ласково спросил:

— Ну что, дружище, как так вышло, что ты вне группы?

— Так это… — замялся портной. — Не пригласили!

— Ну да, ну да… А языка сказать, чтобы кинули инвайт, не было.

— Не убивайте, это недоразумение! Принимайте в группу! Я приму!

— Врет он все! — скрипуче возмутился Мейстер. — Я лично ему приглашение выдавал! Вот только проверить список не догадался! Какой же я идиот!

— Ты не мог знать, — утешил его Цветик.

Эти двое только оплакали своего друга Романа. Проклинатель пал от рук Юйлань одним из первых, атакуя ее своим легендарным «Шоб ты сдох!» Теперь же, найдя виновника его смерти, ювелир с поэтом ожили. Мейстер вскочил и затряс кулаками:

— Подлец! Хокс, как ты мог?

— Предатель! Мерзавец! — поэт толкнул Хокса в грудь. — Где на лице стыда румянец?

Портной не умел лицемерить. Поняв, что его вычислили, он заканючил:

— А что я мог сделать? «Песнь войны», клан Маркуса, — мой главный заказчик! А за содействие они обещали не убивать и дотянуть до топа!

— У них самих больше ста человек было, балда! — проворчал Хеллфиш. — Не дали бы они тебе залезть в лучшие 10 %! Ну-ка, что у тебя там?

Хокс крутил в руках свой ржавый режик. Снайпер вырвал его и присмотрелся.

— А ножик-то непростой! То-то я думаю, чего он, дурачок, тебя зарезать пытался, Скиф! Гляди!

Едкий резак помутнения

Редкий кинжал.

Урон: 1–2.

С крайне низкой вероятностью каждый удар, нанесенный этим ножом, может вызвать у жертвы приступ умопомрачения, и та примет врагов за друзей, а друзей за врагов.

+1 к ловкости.

+1 % к шансу нанести мгновенный смертельный урон.

Внимание! Не наносит урона демонам.

Только для события «Демонические игры»!

Цена продажи: 75 демонических золотых монет.

Шанс потерять после смерти снижен на 50 %.

Хеллфиш спрятал нож у себя, но я требовательно протянул руку:

— Отдай.

— Не веришь мне?

— Ну попробуй, объясни, зачем он тебе. Мне он точно не нужен, я справлюсь с любым и без него. Против мобов он не работает, так что я могу подумать?

Оборотень молча буравил меня взглядом. Я напрягся, но он вернул нож, тут же отправившийся в инвентарь.

Обстановку разрядил Кетцаль:

— Вот умора была бы! — Титан расхохотался. Он бил себя по колену, согнувшись. — А-ха-ха! Всей толпой били — выжил! Ха-ха! В Провал скидывали — выжил! Ха-ха! Опять скинули каменной статуей — выжил! Ха-ха! Бессчетное количество раз почти убивали, но все время ускользал! И сдох бы от удара ржавым ножом портного 1-го уровня! Ха-ха-ха! Великая «угроза» A-класса! 101-й уровень! И откинул бы копыта… А-ха-ха!

У титана началась истерика, он не мог остановиться.

— Шанс на то был лишь 1 %!

— Везучий сукин сын! — воскликнул Хеллфиш, тоже не в силах сдержать смех. — Сколько у тебя там удачи, сынок?

Слушая их, засмеялись и остальные. Даже Мейстер развеселился, и все наперебой начали вспоминать мое вроде бы постоянно случайное, но уж слишком стабильное везение. Случайностям находилось рациональное объяснение, но в сумме ничто, кроме удачи, так помочь не могло!

Увлекшись, я чуть не упустил момент, как Джокер исподтишка принялся убивать Хокса. Сначала я обратил внимание, что портной неестественно подергивается, потом увидел, как сливается его шкала жизни, и бросился отбивать Хокса.

— Стоп! Не убивать!

— Почему? — раздавались разъяренные голоса. Линчевателей оказалось несколько, включая Цветика. — Он гад! Мерзавец!

Кетцаль, Хеллфиш и Кара, привычные к дисциплине, помогли мне оградить предателя, сжавшегося в комок на полу.

— Хокс будет наказан! — объявил я. — Но сначала мне нужно кое-что проверить.

Подняв портного за ворот, я потащил его к кладбищу. Жизни в нем оставалось меньше четверти. Остальные ломанулись за мной. Дестини гордо вышагивала рядом.

У ограды погоста я покрутил головой:

— Деспот!

Из тени проявился демон-соратник и, громыхая костяными наростами, приблизился ко мне.

Я обратился к демону:

— Скажи, рогатый, кто мне этот смертный?

— Пф-ф… — фыркнул демон. — Враг. Отдаешь его мне?

— Забирай! — Я толкнул Хокса к нему.

Подкинув портного, Деспот задрал голову и распахнул пасть. Тело гнома начало обугливаться, еще не опустившись. Щелкнув челюстями, демон перекусил Хокса, похрустел суставами и заглотил. Сквозь его костяные наросты было видно, как тает плоть внутри.

Народ позади заволновался, раздались вскрики омерзения. Вблизи зрелище было отвратительное. Дестини вцепилась мне в руку, впилась ногтями и завороженно смотрела, как демон облизывается и выдыхает пламя.

Я качнул головой на девушку:

— Как насчет нее, соратник?

— Эльфийка? Тоже враг, — пыхнул пламенем Деспот, Дестини отшатнулась. — Но бывший. Сейчас считает себя твоим союзником, только готова предать, если представится возможность.

— Он же демон, морочит тебе голову! — яростно зашептала Дестини. — Не верь ему, Скиф!

— Поправка… — продолжил Деспот. — В душе эльфийки что-то происходит, что-то меняется. Старые ценности переосмысливаются, но к чему это приведет, не скажу. Много мути, пусть осядет, тогда и будет видно.

Вперед выдвинулся Мейстер и отчаянно закричал:

— Меня проверяй! Мне скрывать нечего!

— Не враг, — досадливо сообщил демон. — А жаль. Но и не друг. У гнома-старикашки к тебе определенно интерес. Денежный.

— А я? — поинтересовалась скульпторша Ана.

— Ты, смертная, сама по себе. Но соратника моего не предашь, даже если это будет в твоих интересах. Идейная!

Далеко не все решились на проверку. Многие отошли подальше, стоило Мейстеру вызваться на тестирование лояльности. Сложно было их не понять. Я уже не тот наивный школьник из песочницы, а потому уверен, что кто-то стал моим союзником не по своей воле, а от безысходности.

— Сразу говорю, парень, ты мне не нравишься, — проворчал Хеллфиш, когда Деспот оценивал его.

— Перекидыш не врет, он тебя недолюбливает, — подтвердил демон. — Но и врагом не считает.

— Кетцаль? — Я указал на титана, и тот нехотя выступил вперед.

— Потомок Урана и Геи тебе не враг. Он не предаст. Не друг, но мог бы им быть, — ответил Деспот. — Только знаешь что? Дружба, любовь, семья… Вы, смертные, слишком много значения придаете тому, что ничего не стоит. Вы считаете, что мы, демоны, плохие. А почему? Потому что мы отказались покоряться Новым богам? Вы им подчинились, так почему мы, отвергнувшие рабство душ и потерявшие их, лишь бы оставаться свободными, — зло, а вы, рабы Нергала, Мардука и прочих Новых, — добро? Кто так решил? Нет ни добра, ни зла…

Я внутренне сжался — если метки Спящих в моей душе видел Аваддон, то и Деспот наверняка заметил.

— Не волнуйся, соратник, — продолжил демон. — Я не открою твою тайну. Но говорю не о тебе! Смертные считают нас злом, но если есть на свете зло, то это не рогатый демон, а трехголовая тварь, пожирающая ваши души заживо. И головы эти — трусость, жадность и предательство. И если одна вопьется в душу, то две другие поглотят ее дотла.

— О, философией повеяло, — тоскливо произнес Мейстер. — А Романа, чтобы подискутировать, — нет.

Демон оценивающе взглянул на ювелира:

— Надо же, а гном-то небезнадежен! — Потом посмотрел на меня. — Мне это надоело, соратник. Слабые души, мелкие сущности. Я уж не говорю о тех, кто спрятался за твоей спиной — душевно мелочные и убогие. Не понимаю, зачем они тебе. Дал бы их мне сожрать, и всех делов!

До конца игрового дня оставались минуты. Безнадежным делом было искать Юйлань, и мы решили переночевать в таверне, чтобы получить завтра буст к скорости набора опыта.

Жители деревни при нашем появлении вдруг завопили и в панике попрятались по домам.

— Чего это они? — не понял Мейстер, крутя головой и глядя на опустевшую улицу.

— Думаю, дело в питомце Скифа, — хохотнул Хеллфиш.

Я велел Деспоту укрыться в тени. Издав смешок, демон исчез из виду.

Мы почти дошли до таверны, когда из кузницы выглянуло знакомое лицо. Покрутив головой, человек вышел наружу и радостно закричал:

— Вы живы! А я тут прятался, меня укрыл местный кузнец.

Это был бард 1-го уровня Инфект. Энтузиазма его появление ни у кого не вызвало.

— Это ты удачно… спрятался… — сухо ответил Кетцаль.

Остальные союзники сурово глядели на парня, и он начал оправдываться:

— Ну а что я мог сделать? Последняя жизнь, повсюду «маркеры» рыщут… — Тут он увидел меня, стоявшего за широкими спинами титана и оборотня, и обрадовался: — Скиф! Это ты? Боже, какое счастье!

Я ему не ответил. Подлетел к нему, схватил за ногу и поднялся над землей.

— Деспот? — позвал я демона.

— Что за фигня, Алекс? — заорал Инфект, дергаясь, как червяк на крючке. — Отпусти! Что ты задумал?

Поняв, что я замышляю, Кетцаль закричал:

— Да брось, Скиф! Отпусти парня! Он же с нами! Чудом спасся!

— Ага, сейчас… Деспот!

— Еще еда, соратник? — прорычал демон, материализуясь из тени.

— Ты мне скажи! Кто он мне?

— Скиф, не дури! — крикнула храмовница Элисон, подружка Бомбовоза. — Это же Малик, он наш! Забудь обиды, все с тобой ругались с первого дня, но все-таки стали союзниками!

— Алекс, ты все не так понял… — забормотал Инфект. При виде демона он на миг потерял дар речи, а потом продолжил: — Дружище, мы с Тиссой все тебе объясним!

— Заткнись! — рявкнул я и крикнул остальным: — Дайте мне самому разобраться!

Демон ухмылялся, грог-х-рнув, обдал нас волной жара. Но хранил молчание.

— Деспот, отвечай!

— Этот смертный сам не понимает, кем тебя считает, — нехотя признал демон. — И не друг, и не враг, а… так. Он и любит тебя, и ненавидит. Его душа залита черной завистью, но в сердцевине ее вижу проблески горечи от того, как он с тобой поступил. Он предал тебя, соратник, да ты и сам это знаешь! Его раздирают муки совести, но верни все назад, он поступил бы так же.

— Ты ничего не знаешь! — запальчиво ответил ему бард.

— Не знаю, — легко согласился демон. — Но вижу тебя насквозь. Ну что, соратник, отдаешь его мне? У этого неумирающего кончились жизни — я поглощу его душу.

— Алекс, ты еще успеешь меня убить, — тихо сказал Инфект. Он не молил, не ныл, лишь закусил нижнюю губу. — Дай мне все объяснить, и после решишь, что делать…

— Сожри его, Деспот. — Я выпустил тело бывшего друга.

В распахнутую пасть демона бард упал молча.

У капсулы меня, как обычно, встречала Кэрри, с трудом сдерживающая улыбку. Помощница протянула полотенце и отвернулась. Она и правда мне сопереживала, но откровенничать и делиться радостью с ней больше не тянуло, потому что теперь у меня была своя команда, сплоченная общей целью.

Когда я в сопровождении Кэрри отправился в зал торжеств, Маркус уже прилично набрался и стоял в коридоре уровня погружения, ожидая меня, чтобы сказать:

— Просто хочу, чтобы ты знал. Зла не держу, никаких обид. Все, что было на Демонических играх, останется здесь же.

Он протянул руку, обдав алкогольным духом, но у меня еще не стерлись из памяти его издевательства. И плевки в лицо тогда, когда они были необязательны. Его рука повисла в воздухе, и он, едва ворочая языком, зло сказал:

— Ну же! Ты что, обиделся? Да брось, это все всего лишь игра!

— Всего лишь игра? То есть вы не расстроитесь, когда я разнесу ваш клановый замок? Ну а что, это же всего лишь игра… — Покачав головой, я закончил: — Без обид, мистер Янссон, но для меня это не просто игра.

— Ну-ну, парень… Думал, ты умнее.

— Я не ищу врагов, мистер Янссон. Не волнуйтесь за свой замок, — сказав это, я зашагал прочь.

— Не думай, что я испугался, паренек, — бросил он мне в спину и закричал: — Не обделайся от собственной крутизны! Какой ты мне враг, сопляк? Твои дни сочтены, посмотрим, как будешь разговаривать после ликвидации!

Одну неприятную встречу тут же сменила другая. Малик и Мелисса перехватили меня у лифтов. Вот уж кого видеть совершенно не хотелось.

— Алекс! — Девушка приблизилась и схватила меня за плечи, затрясла. — Ты должен позволить нам все объяснить!

— Должен? — Я криво усмехнулся и спокойно продолжил: — Вы же сами на весь мир орали, что не хотите иметь со мной ничего общего. Вспомни, как ты меня назвала, Мелисса: зазвездившийся кусок дерьма. С чего бы мне измениться?

Кэрри втиснулась между мной и девушкой и, обернувшись, спросила:

— Вызвать охрану?

— Алекс, прошу! — взмолился Малик.

— Просишь? Ты же говорил, что устал от моего высокомерия?

— Ты все понял неправильно! — ответил он, чуть не плача.

— Я все понял правильно, бывший друг, так что берегись и не попадайся. Встречу — гитару сломаю. А я тебя встречу, не сомневайся.

— Ну Алекс!..

Слышать его скулеж было противно, особенно сейчас, когда он потерял все, а оттого выглядел жалко.

Я отказался и от охраны, и от дальнейших разговоров с бывшими друзьями и, не оборачиваясь, молча зашел в кабину вовремя подъехавшего лифта. Меня распирало от желания поговорить с ними, выслушать и разобраться, но зудело опасение, что эмоции хлынут через край, и я просто набью Малику рожу. И тогда — уже вполне справедливо — буду дисквалифицирован. Да и не лучшее место эта парочка выбрала для признаний. К тому же что они могли мне сказать?

Уже в лифте, пока не захлопнулись створки, я обернулся. Малик открыл рот. В его глазах появились слезы, но он промолчал. Мелисса же запальчиво крикнула:

— Все было ради тебя, Алекс! Ради…

Двери закрылись, заглушив звуки снаружи. «Ну да, конечно, ради меня», — зло думал я. Мне было плевать, я и без того знал, как они попытаются выгородиться. «Прости, Скиф, мы думали, что тебя убьют сразу, а потому решили дистанцироваться от тебя, чтобы попытаться самим достать эссенцию», — сказала бы Мелисса. А Малик бы добавил: «А чтобы нам поверили, мы устроили театральную постановку на виду у всех…»

Даже если так, я не собирался их прощать. У них была возможность посвятить меня в свой заговор! Почему не сделали так? Зачем пробили в моей душе дыру, куда засасывает все: силы, радость, вера в людей? Да я чуть с ума не сошел от отчаянья! Они так искромсали мне сердце предательством, что я скорее прощу Маркуса, плевавшего мне в лицо, чем этих двоих!..

В зале торжеств за столиками у стены началась драка — «маркеры» мутузили друг друга, крушили столы и ломали стулья. Визжали женщины. Охранные дроиды, устремившиеся разнимать дерущихся, призывали к порядку.

— Вылетевшие, — улыбнулся Коба. — Развалинами «маркеров» удовлетворен!

Сзади налетела Элисон Ву, ее глаза горели. Взяв под руку, она увлекла меня в другой конец зала.

За сдвинутыми столами собралась моя команда. Никто не ел, все делились впечатлениями, причем особенно были воодушевлены ремесленники. Их лица сияли, и мне стало неловко за то, что подумывал от них избавиться.

Среди нас были и те, кто уже обнулился, и в целом не менее половины зала оказалось забито моими сторонниками. Многие из вылетевших союзников радовались за успех рейда, но все же особенно обидно было тем, кто пал от чар Юйлань, когда думалось, что все уже в безопасности. Роман даже сорвал свой гнев на мужчине, отыгрывавшем Хокса, считая его главным виновником своего провала. Не будь он хилым коротышкой с испитым лицом, Роман набил бы ему морду, а так просто уничтожал морально — его еле оттащили от жертвы.

Сразу после ужина на сцене появился Гай Бэррон Октиус. Поприветствовав нас без привычной торжественности и задора, он сел, свесив ноги со сцены, и заговорил устало и без эмоций:

— Очень тяжелый день… Очень. Кровавая баня, начавшаяся вчера, набрала еще большие обороты сегодня. Но я бы хотел начать с другого. Давайте на минуточку забудем о чудесном покорении Скифом 531-го этажа, ведь это было вне всякой логики и выбивается из общего ряда. И что в сухом остатке? Спустя почти неделю максимальный прогресс — 22-й этаж. 4 % освоенного контента! За неделю! — Распорядитель Игр поднял указательный палец и ткнул в голокуб над сценой. — Это худшие Демонические игры в истории! Напомню, что в прошлом году участники к концу недели уже добрались до 240-го!

В своей безрадостной речи Октиус напомнил, что девятнадцатые Игры стали не только худшими, но и самыми кровопролитными:

— Уже на четвертый день около ста участников отправились домой. На пятый — едва не половина! И вот мы прощаемся с еще почти двумя сотнями призванных, вылетевших с Игр!.. Да, это худшие Игры в истории, — печально повторил Октиус и сделал поправку: — Пока. Я говорю «пока», ведь все же смею надеяться, что в итоге они превзойдут остальные! Но обо всем по порядку!

На голокубе запустилась заставка Демонических игр и заголовок сегодняшних хайлайтов: на раскаленном металле под стук молота выбились слова: «День шестой». Октиус начал комментировать:

— Сегодня охотники превратились в добычу! Но, вопреки всем прогнозам, начало дня не предвещало ничего подобного. Да, господа! Всеми гонимый Скиф после блестящего прохождения Лабиринта Деспота, казалось, должен был начать шестой день триумфальным возвращением на поверхность, чтобы помочь союзникам. Однако юноша переоценил свои возможности и угодил в ловушку Маркуса!..

В хайлайтах показали многое, в том числе мой диалог с Деспотом, после того, как он убил Кетцаля и Хеллфиша. Моральные диагнозы Деспота «друг-враг» в подборку не вошли. А потом и вовсе выяснилось, что зрители слышали все иначе, чем участники сцен с демоном.

Когда я спрашивал Деспота, кто есть Инфект, тот ответил в привычной манере:

— Грог-х-р! Грог-х-р! Грог-х-р!

Еще одна загадка, которых у «Сноусторма» и Диса и без того было сверх меры.

Вообще, учитывая традицию уделять внимание всем, кто вылетел, подведение итогов дня затянулось надолго. Нам показывали лица покидающих Игры, нарезку самых ярких моментов с их участием, короткие интервью, взятые сразу после выхода из капсулы.

— Мелисса Шефер, она же жрица света Тисса, погибла от рук орка-громилы Маркуса… — трагическим голосом прокомментировал Октиус, когда огромная дубина громилы размазала тело жрицы света по земле. — Сам Маркус Янссон пал, став добычей финального босса, демона Аваддона Сокрушителя, но что послужило причиной падения орка-громилы в пропасть? Вернее, кто? И снова я назову то же имя — предвестник Скиф!

Янссон, напивавшийся вместе с другими вылетевшими в дальнем углу зала, отказался от комментариев. Думаю, даже если бы захотел, не смог бы — он еле ворочал языком еще до ужина, а сейчас едва мог усидеть на стуле.

Отметив каждого выбывшего, распорядитель встал на серебристый диск, зависший над полом, и подлетел ко мне.

— А сейчас мне бы хотелось задать главному герою дня парочку вопросов! — сказал он, обращаясь к зрителям, а потом перевел взгляд на меня: — Алекс, ровно неделю назад ты сидел в этом зале на церемонии открытия. Редактор подсказывает мне, что за одним столом с тобой были Ана Коваленко — скульптор Ана, Збигнев Пёнтек — жокей Збигнев, Иосиф Розенталь — ювелир Мейстер, и Теодор Новак — укротитель Шемшур.

— Я помню.

— Я специально пересмотрел тот вечер, запись с камер, снимавших ваш стол. Твои соседи тогда были к тебе, мягко говоря, не особо дружелюбны. Да что там, все четыре сотни призванных горели желанием тебя разорвать. Но что я вижу сейчас? Ты сидишь… о-хо-хо! — Октиус, широко улыбаясь, посмотрел в камеру и развел руками. — Вы видите это? Кто бы мог подумать, что спустя неделю Ана станет твоим союзником и займет место рядом с тобой с одной стороны, а с другой будет сама Дестини Виндзор! О ней мы еще поговорим… — Он хмыкнул. — Мейстер стал одним из твоих самых верных товарищей! Шешмур пал сегодня, пытаясь тебя спасти, — опять же, будучи твоим союзником! Из тех четверых, с кем ты оказался за одним столом в день открытия, лишь один сегодня воевал на другой стороне, но Збигнев вылетел с Игр, погибнув от твоей руки! Чувствуешь ли ты гордость за себя и выбранную стратегию? Сегодняшний день показал, что она верна!

— Я злюсь на себя, мистер Октиус, а не горжусь собой. Я допустил ошибки, из-за которых многие союзники вылетели. Я потерял 80 % своих людей. Здесь нечем гордиться.

— Вчера ты рисковал потерять всех, Алекс, — не согласился распорядитель. — И даже сегодня дважды мог как потерять своих людей, так и вылететь сам. И все же справился. Поверь, тебе есть чем гордиться!

Он похлопал меня по плечу и вернулся на сцену. Я выдохнул и присосался к бокалу с безалкогольным элем — уж лучше быть натертым Живым ситом, чем оказаться в центре внимания.

Но пытка этим не закончилась. Упомянул Октиус и, как он выразился, самую главную сенсацию дня:

— Алекс Шеппард… — Он сделал паузу. — Дестини Виндзор… Союзники! Кто мог предположить такое еще вчера? Воистину, на Играх не только развитие персонажей ускорено, но и взаимоотношения переменчивее настроения девушки. Вчерашние соратники становятся смертельными врагами, злейшие противники создают альянсы…

Он подлетел к нашему столу и, глядя на нас с Дестини, продолжил:

— Нам достоверно известно, что мисс Виндзор посетила прошлой ночью Алекса. Молодые люди провели долгое время вместе, но что между ними было и о чем они договорились, так и осталось под покровом тайны. Давайте спросим, не захотят ли они сорвать этот покров?

Конечно, мы отказались, хотя настаивали, подначивая, даже союзники. Под недовольный гул публики, в котором выделялись оскорбительные выкрики Маркуса, Уркиша и Мессии, Октиус разочарованно вернулся на сцену.

— Обзор лучших моментов дня мы традиционно закончим итогами зрительского опроса! — объявил распорядитель. — Лучшим игроком дня зрители назвали…

Я ждал, что огласят мое имя, а потому сильно удивился, когда Октиус, затягивая слоги, протянул:

— …Юйла-а-ань! Бесспорно, диверсия чародейки в тылу врага, вдвое сократившая число противников, и успешный побег от Скифа и его бессмертного демона не оставили равнодушными зрителей!

Юйлань сидела в окружении офицеров Маркуса и, похоже, единственная среди них не напилась. Худощавая азиатка средних лет, с короткими обесцвеченными волосами, тонкая линия узких сжатых губ и хмурый взгляд исподлобья.

Комментируя свою награду, она сказала:

— Те, кто считает, что Игры закончены, ошибаются. Все только начинается!

Поймав мой взгляд, она широко улыбнулась и что-то сказала одними губами. Что-то короткое, из двух-трех слов.

Решение зрителей меня не расстроило. Какую бы убернаграду ей ни выдали, чародейке 16-го уровня с нами не потягаться. Завтра станет ее последним днем на Играх.

За неимением других, худшим зрители назвали поэта Цветика, чем тот остался крайне недоволен и сочинил злобное стихотворение о «недостойных глупцах, жаждущих зрелищ».

Дело близилось к полуночи, когда Октиус с нами, наконец, попрощался, пожелав вылетевшим хорошо провести время в последнюю ночь на Играх.

В медиацентре я сразу оказался в центре внимания всех журналистов. Меня разрывали на части, и Кэрри пришлось организовать пресс-конференцию в самом большом зале.

Вопросов было так много, что интервью растянулось часа на два. У меня постоянно пересыхало в горле, но я терпел, понимая, как важно объяснить логику своих поступков. И все равно надолго задумался, когда Аксель Донован задал мне прямой вопрос:

— Что у вас с Дестини Виндзор, мистер Шеппард? Общие дела или что-то… более романтическое?

— Вам нравится мисс Виндзор, мистер Донован? — спросил я журналиста.

— Э… Признаться, я никогда не смотрел на нее в таком ракурсе… — замялся Аксель. — Но сложно не признать, что мисс Виндзор отличается практически совершенной красотой…

— Вот вы и ответили на свой вопрос, — сказал я, напустив тумана, и на все дальнейшие вопросы о нас с Дестини отвечал в том же ключе.

Больше всего непонимания вызвал наш разговор с Деспотом. Невысокий Питер Дэвис из «Дисгардиум Дейли», друг Иена Митчелла, даже кое о чем догадался и озвучил свои подозрения:

— Мы анализировали прямую трансляцию, и там, где вы подводите Хокса к кладбищу, очевидно, что вы о чем-то беседуете с Деспотом. Структура разговора с участием других призванных такова, что складывается впечатление: вы понимаете, о чем говорит демон. И другие понимают, однако все, что слышали зрители из уст Деспота: «Грог-х-р!»

— А в чем вопрос, мистер Дэвис?

— Вы понимали, что говорит Деспот?

— Да, освоил демонический, — отшутился я.

Но сделал зарубку в голове — «Сноусторм» хочет скрыть внезапно открывшийся талант соратника считывать душу. Вот только непонятно почему. Они же сами писали в первом письме, чтобы я хранил тайну своего статуса «угрозы», и предупреждали, что если кому-то откроюсь, пусть даже вне Диса, они об этом узнают. То есть считывание мыслей капсулами не новость… Тогда что пытается скрыть корпорация?

Под конец, как обычно, меня закидали дурацкими вопросами. Стримеров интересовало даже то, как отнеслась Мишель к моей — ха-ха! — теперь уже явной связи с Дестини. Но закончилась и эта пытка.

Выбравшись из медиацентра с Кэрри, я наткнулся на наших. Вито Пейнтер предложил отметить успешный день в «Бум-буме», а заодно обсудить стратегию на завтра. Я уже зевал, ночью-то поспать не дали! То планы обсуждали, то с Дестини общался. Потому согласился только поучаствовать в совещании, без празднования.

— Не вижу пока повода, — отрезал я в ответ на уговоры девчонок, выискивая взглядом Дестини, но девушка уже ушла в номер.

За день окончательно сформировался офицерский состав: Кетцаль из «Экскоммьюникадо», Хеллфиш из «Странников», бесклановый Мейстер, а также маг льда Кара, топовый представитель «Модуса».

Вообще, сближение с Ренато Лойолой меня беспокоило. Хайро и Вилли предупреждали, что лидер «эксов» Полковник точит на меня зуб. Более того, этот южноамериканский клан якшается с Объединенным картелем, который спит и видит, как бы меня поймать. Свежи еще воспоминания о Диего Арансабале, когда смертельную опасность удалось отвести от клана только благодаря Божественному озарению. Но на Играх я в безопасности, и лучше сосредоточиться на них. Так что я отбросил эти сомнения и пошел в «Бум-бум» в окружении гомонящих союзников.

В клубе все тут же начали заливаться, гася стресс пережитого дня. Офицеры рейда, знающие все здесь как свои пять пальцев, провели меня в приватную комнату.

Мужчины сделали заказ и откупорили пару бутылок крепкого пойла. Пока они это делали, я заглянул на форум — посмотреть, что пишут обо мне:

Айкипколм | +4,62 млн | 2 часа назад

День можно назвать одним из лучших за всю историю Игр! Драма в каждом столкновении, в каждом слове! Монолог Скифа, когда он тащил Маркуса к Провалу, заставил посмотреть на парня другими глазами. Согласитесь, он все-таки не бездушный высокомерный чурбан, каким мы его представляли! А момент, когда он пошел против своих ради душки Дес? Это точно любовь, ребята! Ух-х-х!!!

Депрессд | +3,27 млн | 6 часов назад

Конец интриге, народ, расходимся. До последнего надеялся, что Маркус выкрутится и не угодит к Аваддону, но «угроза» заюзал очередную читерскую абилку, застанив громилу на целый час! А потом еще и призвал демона и обнулил сотню топов… Предсказываю: завтра начнется тягомотина. Скриньте!

Кстати, пет Скифа — какой-то лол. Мало того что в инсты не может зайти, его еще и постоянно кормить надо. Видели, как Скиф скормил ему своих же?

Готтор | +2,64 млн | 4 часа назад

В ответ Депрессд: Насчет кормежки пета ты не прав, Скиф скормил ему предателей. А еще вы рано списали со счета Юйлань!

Мы в общих чертах накидали план: с утра гриндим опыт, начиная с 23-го этажа, чтобы подтянуть тех, кому грозит обнуление. На Юйлань я не отвлекаюсь, полностью сконцентрировавшись на прокачке рейда — его нужно быстро дотащить до 100-х уровней. Что дальше, виделось пока смутно.

— С тобой, Алекс, нет смысла заниматься тщательным планированием, — сказал Кетцаль.

— Все равно все полетит к чертям, — резюмировал Хеллфиш.

Появились мы там же, где оставили вчера персонажей, — в таверне. Не теряя времени, сразу выступили к Провалу. Чтобы не рисковать союзниками, я держался рядом с ними и высматривал Юйлань. Впрочем, двигалась группа быстро — помогли зелья, еда и бафы на скорость передвижения. Разве что Цветик отставал из-за дебафа, на него повесили Слабость ног.

Деспот ждал нас в Провале — вчера я его все-таки отправил туда, чтобы не беспокоить жителей деревни. Почуяв нас, он загрохотал внизу, а спустя мгновение уже материализовался рядом.

Демон приветственно рыкнул, и Дестини шарахнулась, шагнула мне за спину, да я и сам насторожился, мало ли что разрабы придумали на этот раз. Деспот нападать не собирался, лишь грог-х-рнул и оскалился:

— Удивительно! Вы, неумирающие, просто исчезаете из мира, не оставляя даже астрального следа. А потом возвращаетесь так же неожиданно! Князь Диабло с интересом изучил бы этот феномен…

Объяснять демону механизм погружения я не стал. Причем не только из-за нежелания тратить время, но и из-за суеверия. Не хватало еще демонам узнать о нашем реальном мире! Вместо этого я отвел его в сторонку и попросил уничтожить кинжал Хокса, чтобы не лишаться Призрачного когтя Риндзина. Ржавый нож исчез в утробе Деспота, начав плавиться еще в пасти.

Вспомнив об оставленном в его логове эпическом клинке, я решил попробовать запрячь соратника:

— Деспот, ты все равно без дела. Сгоняешь к себе за Клинком кровавого прилива? Знаешь, где он спрятан?

— Знаю ли я? Я его туда и повесил! Сделаю, — рокотнул демон.

Деспот исчез и проявился несколькими уровнями ниже, снова исчез… Вот он как передвигается? Что-то вроде моей Глубинной телепортации, только прыжки короче. Зато чаще!

— Ну что, народ, действуем по плану? — спросил Хеллфиш, когда я вернулся. — Спускаемся и начинаем марафон беспощадного кача?

— Погодите! — выкрикнула Дестини. Рейд, в предвкушении фарма начавший бряцать оружием, замер, все бросали на смутьянку недовольные взгляды. Но девушка не смущаясь продолжила: — Я знаю, как вы ко мне относитесь…

— Ага, — кивнул Цветик. — Мы к вам никак не относимся, дамочка!

Мейстер вообще повернулся полубоком, будто ее здесь не было.

Дестини заговорила громче:

— Нельзя оставлять врага в тылу! Я предлагаю поднять несколько уровней, а потом все-таки найти Юйлань. Ведь если…

— Глупая идея! — перебил Хеллфиш. — К тому же… Бить слабых — удовольствие для моральных уродов. Или тебе все равно, Дес?

— А Гонг Эйниона? — напомнил Кара. — Он же может теперь ударить в любой момент! Нельзя терять время на Юйлань, нужно успеть прокачаться.

Действительно, об этом я забыл. Гонг Эйниона — это вроде аналога Внезапной смерти на Арене, чтобы не затягивать Игры. Пока призванных много, его не активируют, но сейчас, когда нас осталось меньше 10 %, гонг может ударить в любой момент.

Дестини перевела на меня беспомощный взгляд:

— Лучше потратить час сегодня, чем потом жалеть, что не сделали… Скиф, ты должен это понимать! Если ударит Гонг Эйниона, а с нами что-то случится, чемпионом станет Юйлань — как единственная выжившая!

— Понимаю. А сейчас — спускаемся! — скомандовал я. — В первую очередь всем вам надо поднять уровни! Иначе, случись что, вылетите с Игр безо всякого гонга.

— Хороший план, — кивнул Кетцаль. — Но надо прояснить еще кое-что. Крафтеры! Ваша основная задача — не умереть, потому в бой не суйтесь, стойте рядом и убегайте, если что!

— Короче, выгребаем барахло и смотрим, что у нас из дистанционного оружия, — предложил Хеллфиш. — Если крафтеры будут топтаться возле боссов, их никто не выхилит. Пусть лучше стоят в сторонке и стреляют, заодно покачают боевые навыки!

— У меня Сабли развиты! — возопил Цветик. — Не буду менять оружие!

— Я тоже, — встрял Мейстер. — Мне нравится работать кинжалами!

— А я бомбами и турелями атакую! — пропищал гном-инженер Джокер.

Кетцаль вздохнул:

— Саблями и кинжалами… Бомбами и турелями… Ладно, вы трое — оставайтесь при своем, из остальных будем растить рейнджей. Давайте, скидывайте сюда лут, распорядимся награбленным с умом.

Минут двадцать потратили на то, чтобы подобрать каждому максимально эффективную броню и оружие. Времени ушло бы еще больше, если бы подбором не занялись опытные бойцы, а то даже Ана, вроде понюхавшая пороху, и та выбирала шмот по сочетанию цветов, а не параметрам.

Так в команде появился, не считая действующих бойцов, стрелковый взвод с временным, надеюсь, дебафом косоглазия. И, как Хеллфиш назвал Джокера, Цветика и Мейстера — Дикая дивизия: гном-бомбист, поэт с саблями и ювелир с кинжалами, сеющие страх и ужас.

— Все, хватит терять время!

Командный рык гладиатора заставил встрепенуться даже ремесленников. Рейд начал спуск по лестнице к 23-му этажу, я же полетел первым, чтобы союзники не угодили в возможную засаду Юйлань.

У врат 9-го этажа сидел, запрокинув голову, Деспот.

— Эй, рогатый! — крикнул я. — Ты чего тут? Ждешь, что сверху сразу в пасть будут падать призванные?

— Свежее мясо и души смертных — хорошо, — ответил демон. — Но мы, демоны, разумны. Нас интересует не только еда! Я смотрю и любуюсь видом. Мой лабиринт однообразен и безрадостен. Здесь же — красивое небо! В Преисподней другое…

Назвать унылое небо Окаянной бреши красивым нельзя было даже с натяжкой, но вот чего я не ожидал от ходячей жаровни — так это тяги к прекрасному.

— Небо — хорошо, — в тон демону сказал я. — Но ты же вроде должен был сгонять за клинком?

Раздраженный тем, что я его отвлек, рогатый недовольно рокотнул. Возле головы что-то свистнуло, и эпический меч со звоном воткнулся в стену за спиной. Деспот снова уставился в небо.

Я посмотрел на спускающийся рейд и помахал:

— Эй, Кетцаль! Смотри, что у меня для тебя есть!

Взяв в руки Клинок кровавого прилива, титан присвистнул.

— Могу забрать?

— Конечно, других-то сильных милишников нет, так что он твой по праву.

— А ты?

— А мне лучше без оружия, — ответил я и врезал Молотом по воздуху. В финальной точке траектории оттуда высунулся полуметровый Призрачный коготь Риндзина. — Активируется только тогда, когда я безоружен.

— Внушает, — кивнул Кетцаль. — А меч хорош! Спасибо!

Мы продолжили спуск. Рейд весело переговаривался, предвкушая нескучный фарм и быструю прокачку, и почти дошел до площадки перед вратами 21-го этажа, когда Провал тряхнуло. Земля поехала из-под ног, все попадали, кроме меня, рефлекторно взлетевшего.

Стены пропасти раскалились, из трещин повалил густой черный дым, стало ощутимо жарко. Тряхнуло еще раз, уже сильнее. Союзники попадали, на ногах не удержался никто. Чья-то фигура скатилась с лестницы и рухнула за край.

— Спасите!!! — раздался истошный вопль.

Я вошел в Ясность и рванул за упавшим. Тремя этажами ниже в воздухе завис, размахивая руками и ногами, огр-алхимик Добряк. Подхватив за толстую мясистую ногу, я вернул его к остальным и вышел из убыстрения.

И только тогда увидел уведомление:

Глобальное событие в Окаянной бреши: День свободы!

Юйлань, чародейка 16-го уровня, активировала «Пентаграмму освобождения».

Печати всех врат Провала сняты, а всем тварям Преисподней разрешено покинуть места заключения. Ради безопасности Окаянной бреши Провал накрыт непроницаемым барьером, закрывающим вход и выход всем призванным, их душам и демонам. Точка воскрешения призванных, погибших в Провале, на все время события переносится на дно пропасти.

По завершении события демоны вернутся туда, где им предписано быть во время Демонических игр.

Длительность: 05:59:59… 05:59:58… 05:59:57…

Снизу раздался многоголосый вой… и шорох, топот, отдававшиеся эхом. На дне заревел торжествующий Аваддон:

— Во имя Преисподней, демоны!

Первым сориентировался Кетцаль:

— Всем скучковаться! — закричал он, отступая к стене. — Собрались ко мне!

Рев тысяч демонических глоток заглушил его команды. Джокер, выглянув за край, отпрянул:

— Они летят сюда!

— О да, — грохотнул соратник. — Скоро от моих соплеменников, почуявших ваши души, здесь будет не протолкнуться.

Отлетев в центр пропасти, я посмотрел вниз. Дым начал рассеиваться, но его было все еще слишком много, чтобы рассмотреть происходящее в деталях — из врат видимых этажей полноводной рекой вырывались боссы и мобы. Большинство рвануло по лестнице, но те, что умели летать, стремительно поднимались к нам.

— В инст! — закричал я, указывая на открытые врата. — Защищаться будет проще, как тремстам спартанцам!

— Это как? — не поняла Ана.

— Перекрыв относительно узкий проход! — понял идею Хеллфиш.

Чтобы добраться к нам, ближайшим мобам, рвущимся снизу, оставалось пройти по лестнице примерно половину окружности. Понукая ремесленников, Кетцаль и Хеллфиш погнали всех вниз по лестнице, но я уже понял, что они не успеют. К ним быстро приближался босс 31-го уровня Вермос — шестиметровый шар с горящими глазами по сторонам от вертикальной пасти. Он не имел крыльев, но парил и двигался быстрее остальных демонов. Его глаза начали разгораться…

— Деспот, прикрывай! — велел я соратнику, а сам рванул навстречу боссу.

Чуть ниже Вермоса, мерно размахивая огромными крыльями, поднимался другой босс — рогатый Падший ангел 38-го уровня, в руках которого созревал огромный огненный шар.

Глаза Вермоса вспыхнули, из них выстрелили два десятка красных лучей, но случилось это через миг после того, как я ушел в Ясность и перекрыл собою союзников. Все лучи вонзились в меня, плоть зашипела… Я трижды врезал Когтем, убивая демонического монстра.

Убедившись, что Вермос точно мертв, а его смертельные лучи не успели достигнуть соратников, я полетел к Падшему ангелу, в чьих руках уже сформировался трехметровый файрбол. Парой Молотов упокоив и этого босса, я дождался, когда адская магия угаснет, и только потом вышел из убыстрения.

Поднявшись, я встал на лестницу ниже 21-го этажа, чтобы встретить пеструю массу мобов 23-го и 24-го уровней. Им до меня оставалось пробежать около ста метров.

Я убедился, что союзники в порядке и успели забежать внутрь, и предупредил:

— Слетаю и проверю, точно ли барьер непроницаем. — Поискал взглядом демона-соратника, не нашел и окликнул: — Деспот!

Демон проявился и выжидающе посмотрел на меня.

— Ты говорил, что демоны не трогают демонов, верно?

— Так и есть, соратник. Боюсь, настал ваш последний час.

— Тогда загороди собою проход через врата. Иначе ты… — Я вытащил его черное сердце. — Развоплотишься вместе с нами!

— Шантаж и угрозы, ничего нового. Я сделаю, как ты просишь, соратник. И молите своих богов, чтобы генерал Аваддон не выбрался из своего логова!

Демон занял место в проходе и присел, раскинув руки-алебарды так, чтобы закрыть как можно больше места в проеме врат. За его спиной встал Кетцаль, Джокер занялся установкой турелей и минированием территории на случай, если демоны помельче прорвутся через Деспота. Рейнджи заняли позиции и целились в проемы.

Я снова ушел в Ясность. Понимал, что наверняка зря расходую резервы духа, но не мог не проверить, действительно ли купол непроницаем. Полет туда-обратно занял пару секунд реального времени. Чуть замедлившись, я врезался выставленными вперед руками в невидимую преграду. Пару раз ударил Кулаком-молотом и понял, что все усилия напрасны: на пропасть словно наложили незримую крышку, непробиваемую и неуязвимую.

Спустившись, я врезался в клыкасто-когтистую гущу рогатых тварей, уже подбегавших к вратам, и врубил мясорубку Комбо, надеясь, что хотя бы часть опыта перепадет соратникам. Черта с два — уничтожил сотни три низкоуровневых демонов и с пяток боссов, но никто в рейде не апнулся. Мелькнула мысль, что стоило выставить Деспота на узкой пятиметровой лестнице, но бросив взгляд вниз, я убедился, что идея глупая. Подо мной колыхалось море — тысячи крылатых и летающих демонов поднимались сюда.

Все так же в убыстрении я поднялся к своим, протиснулся между потолком и Деспотом и вывалился из Ясности:

— Это полный аллес… — сообщил я. — Юйлань осталось просто дождаться, пока нас всех тут сгрызут.

— Что барьер? — спросил Кетцаль.

— Бесполезно. Мы здесь заперты!

— Ничего, — ухмыльнулся Хеллфиш. — Патронов хватит на всех!

Бум! Снайпер стрельнул, с плеча Деспота снесло бесенка, и с диким верещанием он улетел за край.

— Грог-х-р! — издал недовольный рык соратник. — Пока сюда прет только слабая братия, лучше их не расчищать. Они своей массой перекроют доступ мощным демонам, что придут позже.

— Мы при всем желании их не расчистим, — проворчал Хеллфиш, только что утверждавший, что «патронов хватит на всех». — Друзья, вам не кажется, что кто-то в «Сноусторме» очень не хочет дать нам выиграть?

— Да, награда Юйлань прямо-таки заточена конкретно под эту ситуацию… — заметил Кетцаль и посмотрел на меня. — Но выиграть не хотят дать, думаю, не нам всем в общем, а одному конкретному персонажу.

— Так и есть, — подтвердил я. — «Сноусторму» мое участие в Играх — как кость в горле. Причину этого вы скоро узнаете.

— Да не страшно, — вздохнул Мейстер. — Мне и в мечтах не приходило в голову, что я дойду так далеко. Скиф, спасибо!

— От всех спасибо! — загомонили ремесленники под шум выстрелов и рев демонов снаружи.

Дестини, поймав мой взгляд, кивнула. Как бы ни обернулся сегодняшний день, я выполнил свои обязательства перед ней — она вошла в финальный топ призванных. Свою часть серебряный рейнджер выполнит после Игр.

Тем временем, все рейнджи спрятались за мобильными баррикадами, выстроенными Джокером. Инженер оказался настоящим мастером фортификаций.

К уровню подкатилась следующая волна мобов, уже выше уровнем, чем те, что я раскидал. Они налезали на Деспота, и под их массой соратник едва стоял, упираясь руками-алебардами в пол позади себя. Бесконечной канонадой раздавались выстрелы снайпера и охотника, свистели стрелы Дестини.

Кетцаль, ожесточенно тыкая мечом в незакрытое пространство между Деспотом и стеной, обернулся и быстро сказал:

— Нужно найти проход поуже внутри инстанса.

— Давайте я слетаю, — предложил я.

— Нет. Ты нужен здесь! Если мелочь прорвется, все погибнут.

— Я займусь, — вызвалась Дестини, разродившись Очередью стрел, оставляющих синий след. — Этаж зачищен, проблем быть не должно. У рейнджеров большой бонус к скорости передвижения.

— Идите все тогда, — сказал я. — Мы с Деспотом их задержим, если найдется хорошая позиция, напишете, и мы придем к вам.

— Держись тут, — шепнула Дестини, поцеловав меня в щеку.

— Нам всего-то продержаться чуть меньше шести часов! Идите!

Союзники скрылись в тоннеле. Для нас же с соратником веселье только началось…

Четверть часа я в поте лица носился по пещере перед выходом, в убыстрении перехватывая прорвавшихся тварей. За это время моя личная база знаний по видам демонов пополнилась на десяток видов. На руку играло то, что первыми до нас добрались слабые (а для меня таковыми были все, кто уровнем ниже ста), и то, что сильные демоны слишком велики, чтобы преодолеть зазоры между Деспотом и стенами проема. Тронуть моего соратника они не могли, а потому постоянно пытались вразумить соплеменника, чтобы он открыл им путь к смертным.

Сладкоголосая демоница-босс 78-го уровня Вирго, явившись перед Деспотом, заговорила со мной. Ее аура соблазнения не сработала на соратнике, но я… Я полез к ней, пытаясь сдвинуть Деспота, потому что увидел самую совершенную в мире женщину: водопад каштановых волос, губы-ягоды, обнаженная высокая грудь, крутые бедра. Если и существовал где-то венец творения, то это была она. На задворках сознания пульсировала мысль о том, что восемь ног, которые нижней своей частью скорее напоминали крабьи, чем человечьи, — это ненормально, но от демоницы исходил кружащий голову запах, за право прикоснуться к ней я готов был душу продать.

— Очнись! — Деспот пихнул меня алебардой так сильно, что я отлетел на несколько метров. — Рви когти, соратник! Никто не может устоять перед ее чарами!

Морок исчез, и Вирго зло и разочарованно взвыла. На всякий случай я отошел подальше — демонице не войти, но ее мелким отпрыскам это удалось — пещеру заполонило десятка четыре разновеликих паучков с женским торсом. Пока они не разбежались по подземелью в поисках моих союзников, я использовал Ясность и перебил всех. С каждой их смертью за порогом врат выла Вирго.

«Нашли отличное место. Узкий тоннель, ведущий в широкий тупик, — написал Кетцаль. — Мы видим твою метку на мини-карте, значит, и ты видишь наши. Давай со своим петом к нам».

— Деспот, за мной, — скомандовал я демону и рванул к нашим.

За соратника не переживал — с его-то талантом никогда не отставать. Кетцаль написал вовремя — сразу после моей команды раздался оглушительный стук, словно ударили небесным молотом по адской наковальне. С громким треском тело Деспота врезалось в противоположную от врат стену.

— Что за фигня? — вслух спросил я, обернувшись, а поняв что, полетел на полной скорости, более не оглядываясь.

Даже Бегемот в самой своей ужасной ипостаси выглядел милым в сравнении с боссом 594-го этажа Многоликим. Казалось, он состоит лишь из пары массивных кожистых крыльев, между которыми в бесформенной массе выделялись уродливые рыла.

Я летел, пытаясь его развидеть, Деспот не отставал, мысленно комментируя:

— Многоликий во время атаки может принять облик врага, получая всю его силу! Нельзя дать ему подойти ближе, чем на девять шагов, иначе…

Виляя по извилистым коридорам, мы добрались до просторной пещеры, из которой вело несколько ходов. Из дальнего, самого узкого, появилась Дестини:

— Сюда!

Я влетел, и взгляду открылся длинный двадцатиметровый прямой тоннель метра три в ширину и четыре в высоту. Примерно по таким Деспот ползал за мной в своем лабиринте, разве что те были чуть пошире. Остановившись на полпути, я обернулся. Деспот сгруппировался и своей тушей полностью загородил проход с той стороны тоннеля. Почти — из-за его угловатой фигуры кое-где все равно оставались проемы.

— Держись, соратник, — попробовал я поддержать Деспота.

Все союзники ощетинились оружием. Ана сжимала серебристое копье, Мейстер — сабли, огр Добряк держал дротик, а хоббит Нобу — пращу. Хеллфиш соорудил что-то вроде баррикады из парочки валунов и устроился за ними, прищурив глаз. Дестини вгляделась и спустила тетиву.

— Лезут!

Тут же активировались остальные — волей-неволей все стали рейнджами. Даже Кетцалю пришлось осваивать арбалет, снятый с кого-то из «маркеров». Я оценил резервы духа — хватит на десяток дистанционных ударов с такого расстояния. А вот если подойти ближе…

Я вернулся в тоннель.

— Держись левее, Скиф! — крикнул в спину Хеллфиш. — Не загораживай обзор!

Пролетев по левой стороне и добравшись до Деспота, воткнувшего руки-алебарды в камень, чтобы его нельзя было сместить, я всмотрелся в мельтешащую массу за ним. Системные уведомления постоянно менялись, но чаще всего всплывало:

Многоликий, демон, страж врат 594-го уровня

Босс подземелья.

— Деспот… — крикнул я. — По моей команде убери правую руку!

— Сделаю… — прокряхтел демон. Его туша подергивалась и медленно смещалась ко мне под давлением демонической массы.

Три… Два…

— Убирай! — завопил я, и, как только увидел зазор, достаточный для меня, ушел в Ясность.

Чтобы протиснуться между стеной и тушей соратника, пришлось вытянуться в струнку и выдохнуть. Чувствуя, как костяные наросты Деспота царапают тело, я выставил перед собой руки, протолкнулся наружу головой вперед и вперился в мерзкую рожу — одну из многих. Длинная шея Многоликого вытянулась, а голова была на стадии перевоплощения в Деспота.

«Хрясь!» повторилось пятьдесят четыре раза — столько приемов содержало мое Быстрое комбо, усиленное Когтем. Следом, пока серия была на откате, я врезался в босса Буйными кулаками. Игровая механика позволяла наносить удары без замаха.

Улучшен навык безоружного боя: +12. Текущий уровень: 75 (ранг II).

Точность и урон ударов, наносимых без оружия, повышены на 1 320 %.

Объем духа: +1 200. Итого: 9 790.

То, что одним из первых сильных боссов явился Многоликий, стало подарком судьбы! Из-за огромной разницы в уровнях безоружка развивалась стремительно, а вместе с ней рос и объем духа! По сути, каждым ударом я продлевал Ясность!

Еще больше радости, как ни странно, вызвало то, что урон я наносил относительно маленький. За несколько секунд в убыстрении я снял с демона лишь… 1 %! С чем это связано, понятно: я в рейде, и босс масштабировался!

Вспышка радости вскоре сменилась скукой от монотонной ротации приемов: Комбо, Буйные кулаки, Комбо и снова Буйные кулаки. Жизнь Многоликого плавно снижалась. На 54 % босс отменил превращение в Деспота и начал обращаться в меня. Трансформироваться он не успел. С ростом безоружки росли уровни боевых приемов и урон каждого удара.

Я достиг лишь 135-го уровня, зато мой рейд поднялся сразу на несколько десятков! Притяжение подтянуло самозарядную эпическую Пятиствольную адскую винтовку со снайперским прицелом и бесконечным боезапасом.

Хеллфиш, увидев в логах лут, завопил, но Ясность превратила его слова в неразборчивый рев. Прикончив несколько десятков мобов, я вылетел из зазора между стеной и Деспотом и вывалился из убыстрения. Нужно было избавиться от лута, чтобы восстановить Коготь.

— Деспот, закрывай проход! — велел я соратнику и шагнул к своим.

Кетцаль, убедившись в непроходимости «пробки», созданной Деспотом, стоял за ним и неутомимо тыкал эпическим клинком в пытающихся протиснуться монстров.

— Ствол отдашь, Скиф? — повторил свою просьбу снайпер.

Я передал ему лут с Многоликого и сел отдышаться. Пока Хеллфиш восторженно крутил в руках высокоуровневый эпик, кулинар Нобу и алхимик Добряк отпоили меня бодрящими напитками и зельями. Я выгрузил весь лут и рванул обратно в бой.

— Деспот, убери левую руку!

Безоружный бой технически взял третий ранг, но в профиле отображалось иначе, ведь Путь духа не ограничен в развитии:

Безоружный бой (ранг II): 143.

Только здесь я понял, в чем сила Пути духа. Ояма говорил об этом, но тогда я слабо представлял преимущества выбранного направления. Обманчивый вечно второй ранг навыка подразумевал, что развитие приемов теперь не ограничивается сотней очков! После 100-го уровня Духовный сокрушающий кулак-молот справедливости как ни в чем не бывало взял 101-й и соответственно усилился.

Вдохновленный перспективами развития, я присмотрелся к мельтешащим передо мной целям и выдал полное Комбо вне Ясности, но в Скрытности. Решил беречь дух и активировать убыстрение, только если встречу сильного моба.

После кучи обычных демонов, коим я потерял счет, просто выдавая удары в бесконечную массу плоти, в поле зрения попал новый босс — Титал, Падший минотавр 372-го уровня. Пятиметровый демон с горящими алыми глазами взрыкивал, выпуская из ноздрей огонь и дым, крутил башкой, на которой вместо рогов были острые адамантитовые клинки. Череп частично тоже был из адамантита, и такие же пластины усиливали мощный торс.

Почуяв меня, он возбудился, принюхался и наклонился, его морда оказалась передо мной. Я вошел в Ясность и влупил Молотами минотавру промеж рогов — аж искры полетели. Босс оказался «толстым», Коготь не пробил череп. Третий удар натолкнулся на адамантитовую пластину, и весь урон возвратился! От отдачи я пробкой вылетел из зазора, Полетом взял под контроль тело и вернулся, уяснив, что бить по пластине нельзя. Через несколько Комбо босс был повержен, но за мгновение до того я увидел, каков он в состоянии энрейджа: от башки отделились рога, превратившиеся в гигантский бумеранг с острыми краями, и устремились ко мне. Ушел я только благодаря убыстрению.

Я взял 156-й, рейд перевалил за 80-й. Впервые с момента активации пентаграммы Юйлань я ощутил надежду, что у нас есть шанс пережить сегодняшний день. Наш ключ к этому сейчас выдавал свои «грог-х-р» без остановки. Деспот кряхтел и изнывал, но был цел — демоны не могли нанести ему урон, а держаться на месте помогали костяные наросты, врезавшиеся в камень, и воткнутые руки-алебарды. Лишь бы сам тоннель не обвалился под натиском монстров.

Лутом с Титала выпал эпический бумеранг, который оказался никому не нужен, кроме хоббита-кулинара Нобу.

— Лучше, чем моя праща, — сказал он, осматривая оружие. — Камни вообще урон не наносили…

Следующей крупной целью стал босс 289-го этажа, самый обычный двухголовый черт Сеймур. Этот черт, исполняя Танец смерти, бил одновременно плетьми, копытами и хвостом. Никаких проблем с ним не возникло.

То, что должно было нас убить и сделать чемпионом Юйлань, прячущуюся где-то наверху, стало подарком судьбы. Самые мощные боссы, видимо, не пролезли через врата подземелья. Огромные мобы, очевидно, тоже не пробились через узкие коридоры 21-го этажа, все-таки на первых уровнях слабосильные боссы и мобы были помельче. Соответственно, и пространства здесь соответствовали их размерам.

После черта Сеймура я встретил трех Попутчиков, уже знакомых мне боссов 50-го этажа. Несколько дней тому назад эти три козломордых босса чуть меня не прикончили, а потом помогли справиться с группой магов.

— Ш-ш-ш-ш-а-а-а! С-с-с-с-мер-т-ны-е! Мо-о-о-и! — донеслось шипение из-за Деспота.

— На-а-а-ш-ш-ши!

— Е-е-да-а-а! — кричали они наперебой, пытаясь вытянуть меня своими гарпунами наружу.

Конечно, ничего у них не получилось, я превосходил их уровнями в четыре раза и перещелкал, потратив по одному Молоту на каждого.

Будучи в постоянном напряжении, я, почувствовав, что не так страшны оказались черти, как их малевали, расслабился. Как оказалось, зря. Кошмар пришел от вроде бы слабосильных боссов 60-го этажа. Полуметровые червеобразные слизни-кровопийцы Атлинги, которые во второй день Игр помогли мне выбить с Игр клан «Ридеров», легко просочились через прорехи между Деспотом и стенами.

Атлингов было ровно столько, сколько нас, и сагрить их на себя не получилось: каждый слизень выбрал цель и попытался присосаться. Инст огласил дикий вопль — завизжала Дестини, топча мерзкую тварь ногами. Над полем боя туда-сюда летал со свистом эпический бумеранг Нобу. Кетцаль размазал одного по полу, но на месте убитого появилось два, и, пока Кетцаль убивал одного, второй к нему присосался, и шкала жизни титана поползла вниз. Каждый снесенный слизень распадался на двух маленьких, что доставляло больше проблем.

Без Ясности было не обойтись, и я бросился на выручку союзникам в убыстрении. Все замедлилось, и мне удалось оценить диспозицию. Облепленный тварями Кара пытался скастовать заклинание, но не мог: видимо, слизни сбивали. Я подлетел к Элисон, которая разрывалась, пытаясь выхилить и себя, и остальных, занес руку для удара, но опустил ее. Коготь проткнет не только слизняка, но и череп союзницы.

Пришлось действовать руками: я начал срывать тварей и только потом убивать. И вот тогда увидел, как молниеносно они делятся пополам. Атлингов стало еще больше! Хорошо хоть жизни их уменьшались пропорционально…

Через несколько минут весь пол кишел шустрыми слизнями, напрыгивающими на нас. Облепив тело, они на глазах наливались кровью. Уже и дух исчерпался, а я так и не убил ни одного окончательно, зато все мы были унизаны мелкоуровневыми слизнями, которым плевать было на то, что я выше уровнями почти вдвое! Твари высасывали жизнь в процентных соотношениях, а потому в опасности был даже я, которому приходилось еще и быть первой преградой на пути других прорвавшихся демонов.

— Кара! — в отчаянии заорал я, выталкивая свиноподобного монстра подальше от рейда. — Заливай гадов!

— Черта с два! — заорал Кара. — Токсин! Дот сбивает каст!

Пока Мишель и Элисон мгновенными, но малоэффективными кастами выхиливали рейд, Кетцаль крушил упавших на пол слизней массовыми абилками, а Коба, Йен, Хеллфиш и Дестини расстреливали очередями. Но больше всего помогли бомбы Джокера. Жаль только, что вместе с тварями он подрывал и своих.

К счастью, после шестой итерации Атлинги дохли окончательно. В итоге мы потеряли четверых: Добряка, Хеллфиша, Цветика и Мейстера. Поэт, шинкуя червей, чуть не отсек себе ногу. Но справились. Я ставил Духовные оковы по откату, так что просто возродил павших, чем спас их от обнуления Аваддоном на дне Провала.

Сразу после боя Хеллфиш обвинил Нобу в том, что тот не помог ему отодрать Атлингов, присосавшихся к спине, хотя стоял ближе всех. В результате оборотень потерял уровень, а мог бы вообще вылететь с Игр!

— А что я мог сделать со своим бумерангом? — разводил руками ремесленник. — Он в пол втыкался, приходилось подбирать…

— Ногами надо было топтать, — примирительно проговорила Ана. — Или использовать другое оружие!

— Да знает он, просто за свою шкуру переживал, — проворчал Хеллфиш. — Ведь так, полурослик?

— Не ссорьтесь, — попросил я и снова ринулся в бой…

Дальнейшее смазалось в бесконечную череду боев и передышек за спиной Деспота, когда ремесленники отпаивали меня эликсирами, бафали и снова отправляли в бой — качать рейд.

Происходившее напоминало мой фарм в Лахарийской пустыне, но намного превосходило прежний опыт. Демонов было так много, что они забили пещеру перед тоннелем до потолка, не в силах преодолеть зов наших смертных душ.

Я превратился в молотобойную машину, бьющую каждую секунду по слившейся массе плоти, чешуи, когтей, клыков, рогов, костей и твердой козлиной шерсти. Следил только за тем, чтобы не погибнуть. Убыстрение я стал включать только для того, чтобы вовремя выйти из боя….

Мы не просто выстояли День свободы демонов, мы за шесть часов прокачались так, что были готовы выступить против Аваддона.

Рейд отставал от меня в среднем на двести уровней, я же достиг 636-го. Обогнал самого себя в большом Дисе, но вряд ли был сильнее, потому что здесь за уровни давали не пять, а всего одно свободное очко основных характеристик. И столько же к классовым — харизме и удаче. Конечно же, тут не плюсовались очки Единства.

Скиф, призванный предвестник 636-го уровня

Основные характеристики:

Сила: 270.

Восприятие: 146.

Выносливость: 166.

Харизма: 649.

Интеллект: 16.

Ловкость: 117.

Удача: 696.

Второстепенные характеристики:

Очки жизни: 2 744 976.

Очки маны: 132 288.

Очки духа: 26 530.

Защита: 85 860.

Скорость восстановления жизни: 105 576 в минуту.

Скорость восстановления маны: 10 176 в минуту.

Скорость восстановления духа: 498 в секунду.

Базовый урон: 34 344.

Бонус к силе заклинаний: 16 %.

Бонус к скорости передвижения: 50 %.

Бонус к уклонению: 50 %.

Грузоподъемность: 2 700 кг.

Скидки у торговцев: 50 %.

Шанс критического урона: 50 %.

С ростом уровней определился кап скорости передвижения, уклонения и шанса критического урона. В раскачке основных параметров я делал упор на силу, понимая, как важен базовый урон.

Вкупе с бонусами безоружки, Молота и Когтя каждый мой удар наносил около десяти миллионов урона, однако что-то срезалось защитой и броней боссов, что-то — их прирожденными способностями.

Подросли все ключевые навыки:

Безоружный бой (ранг II): 249.

Жуткий вой: 84.

Имитация: 13.

Картография (ранг I): 57.

Летаргия: 6.

Медитация: 16.

Ночное зрение (ранг II): 78.

Освобождение: 8.

Скрытность (ранг II): 81.

Устойчивость (ранг III): 32.

В Ясности я теперь мог провести больше четырех минут, причем за счет прокачки Пути духа — каждый уровень дал мне сто очков духа к объему.

Ночное зрение никаких путей развития не предложило, однако на втором ранге приобрело дополнительные свойства вроде повышения урона в темноте, в которой я теперь видел как днем.

Путь справедливости Устойчивости в механике Окаянной бреши сработал иначе, чем в большом Дисе. Штрафов-то на разницу в уровнях здесь нет, а потому Путь просто срезал половину урона от превосходящих по уровням противников еще до того, как в дело вступала прочая механика ослабления вражеских атак по мне.

Что касается Жуткого воя, то на демонов он действовал как-то странно. Во-первых, вообще не пугал боссов. Во-вторых, вместо того чтобы в Страхе бежать без оглядки, обычные демоны сами начинали выть. Хорошо хоть делали они это, бросив драться…

Как только событие «День свободы» закончилось, выживших демонов моментально перенесло в их подземелья. Только в воцарившейся тишине я понял, какую адскую какофонию издавала ревущая братия, жадная до душ и плоти смертных, и почувствовал облегчение.

Деспот, кряхтя и ругаясь, выбрался к нам в тупик. Демоны почти вытолкнули его, а потому лезть ему пришлось недолго. По всем поверхностям тоннеля виднелись глубокие борозды и дыры, созданные рогами, руками и костяной броней соратника.

— Ну что… — хмыкнул Кетцаль.

— Что? — спросила Мишель. — Все кончилось?

Титан переглянулся с оборотнем, оба заулыбались, и Хеллфиш заорал:

— Качать Скифа! Мы! Выжили!

Бурный радостный рев и девчачьи визги отразились многоголосым эхом. Когда меня начали подбрасывать к потолку, в гуще счастливых лиц я разглядел улыбку на чумазом лице Дестини.

А за десять минут до конца игрового дня ударил Гонг Эйниона.

— Добрый вечер, призванные! — торжественно произнес Октиус. — Седьмой день Демонических игр закончился, и я могу с уверенностью сказать, что завтрашний станет последним! Гонг Эйниона уже прозвучал!

Распорядитель спустился на сцену, оглядел наши лица и покачал головой:

— Пятнадцать призванных Скифа и Юйлань… Почти в двадцать раз меньше, чем прибыло сюда, но все же больше, чем нужно, чтобы объявить кого-то чемпионом без победы над Аваддоном! Напомню зрителям, что в Демонических играх, в которых не повержен финальный босс, победителем может стать только последний выживший на момент закрытия портала!

Такой вариант мы даже не рассматривали. Столько пройдя вместе, передраться между собой в последний день? Ну уж нет, лучше попытать счастья с боссом!

Гай Бэррон Октиус как-то странно посмотрел на меня и продолжил бодрым голосом:

— Учитывая обстоятельства, мы не ограничимся яркими моментами сегодняшнего дня, а покажем ключевые эпизоды всех девятнадцатых Демонических игр! Напомним зрителям, какой путь к финалу прошел каждый из выживших призванных!

Показ начали со дня открытия, когда лица почти четырехсот призванных сияли в предвкушении, а меня объявили худшим игроком и наградили Проклятым калекой.

В первый день все могло для меня закончиться не начавшись. Октиус напомнил, что пока основная масса тащила меня к пропасти, чтобы потом добить на выходе с кладбища, крепкая группа Хеллфиша, куда, помимо «Модуса» и «Т-Модуса», вошла Ана из «Красоток», в первый раз продемонстрировала, что как минимум не собирается мне вредить.

Показывая, как я неподвижно сижу на дне Провала и медитирую, ведущий заметил:

— Никто не мог даже представить, называя Скифа худшим игроком первого дня за «бездействие», что именно благодаря этим часам на дне, медитируя, он заложит фундамент будущих побед!

Потом показали фееричный второй день, когда я в виде тряпичной куклы под Параличом собственным телом играл в боулинг другими призванными, назначенными мной на роль кеглей.

Третий день я провел статистом под Проклятием Аваддона, зато надо мной и рядом развернулась настоящая мясорубка. Именно тогда рыцарь света Хармо’Лав взломал печать 666-го этажа, а Кетцаль накрыл меня Эгидой, чем спас от обнуления.

На четвертый день Аваддон сумел повредить Эгиду, и на его лапах-щупальцах мне удалось прокачать Безоружный бой и объем духа. Октиус напомнил о троице ганкеров, атаковавшей меня в лесу на той самой поляне, где на следующий день развернулась битва с участием почти всех призванных.

В тот день, пятый по счету, Дестини дважды могла со мной расправиться, и оба раза меня спасали наградами, выданными лучшему игроку: сначала Тисса своим Криком королевы банши, потом Мейстер — Пентаграммой побега. Пока рассвирепевшие «маркеры» и «дестеры» уничтожали ремесленников и людей Кетцаля и Хеллфиша, которым не удалось скрыться, я бегал по Лабиринту Деспота. В тот вечер я был так доволен укрощением демона, что и подумать не мог, какие проблемы он еще доставит.

— Поистине, шестой день Игр стал переломным! — воскликнул Октиус. — Скиф разбил рейд Маркуса, но чуть не потерял всех союзников после диверсии Юйлань! Если бы не демонический соратник, для многих друзей Скифа день мог бы стать последним!

Седьмому дню Октиус посвятил больше всего времени. Как оказалось, Юйлань вчера спряталась в Провале, а потому не смогла сразу активировать Пентаграмму свободы. Выбравшись в Невидимости, она дождалась, когда мы спустимся поглубже, и только потом, принеся в жертву одного из неписей деревни, использовала награду.

Спасибо Деспоту, без него, уверен, Юйлань уже сейчас бы назвали чемпионом Игр.

— Мисс Гао, — обратился к ней Октиус. — Сожалеете ли вы о том, что рейду мистера Шеппарда удалось сегодня не просто выжить, но и выйти из ситуации с прибылью?

— Лишь слабые испытывают сожаления, мистер Октиус, — надменно ответила Юйлань, сидевшая в гордом одиночестве с другой стороны сцены. — Напомню, что завтра Скифу придется сразиться с Аваддоном… Или попытаться найти и убить не только меня, но и своих союзников. Алекс Шеппард не решится на второе, ему не хватит духа. И что остается? Финальный босс их одолеет, а чемпионом стану я. Я терпелива и умею ждать, мистер Октиус. А ждать осталось недолго.

Она улыбнулась и радостно засмеялась, хлопая в ладоши.

Кетцаль, слушая ее, скривился, чему-то кивнул и осушил бокал до дна.

— Отличная речь, мисс Гао! — обрадовался Октиус возродившейся интриге. — Что ж, давайте посмотрим, кто, по мнению зрителей, стал лучшим игроком дня! Мнения разделились между Юайлань и Скифом, но с незначительным преимуществом победу одержал предвестник.

Худшим зрители снова выбрали Цветика. Поэт лишь сморщился и махнул рукой:

— Какой бы дебаф ни повесили, лишь бы не привязали к одному месту! Не могу пропустить бой с финальным боссом!

Объявив итоги зрительского голосования, Октиус завершил обзор:

— Итак, завтра портал, открытый в Окаянную брешь эльфийским королем Эйнионом, закроется, и души выживших призванных затянет в Дисгардиум. Сколько душ вернется — вопрос…

Гай Бэррон задержал на мне взгляд и продолжил, глядя в глаза:

— Вступит ли рейд Скифа в последний бой с Аваддоном? Или договорится и выберет сильнейшего среди своих? Напомню, что в этом случае им нужно будет еще найти Юйлань! Вопрос остается открытым, завтра все узнаем!

Отговорившись подготовкой к финальному дню Игр, мы быстро отстрелялись на интервью и пошли в клуб «Бум-бум». Он будто вымер — осталась только моя группа и их близкие. Да и весь отель Ruhm und Here опустел.

День был тяжелым, а завтрашний будет еще тяжелее. Поэтому мы сразу приступили к обсуждению планов, чтобы поскорее разойтись по номерам отдыхать.

— Вопрос лишь один: искать ли Юйлань или сразу идти на финального босса? — объявил Кетцаль.

— А демон не может ее найти? — поинтересовался Хеллфиш.

— Чтобы снова выпустить Деспота из Провала на поиски Юйлань, мне нужна вражеская кровь. Взять ее негде, поэтому тратить время на поиски чародейки не будем, — ответил я.

— Но если мы проиграем Аваддону, она станет чемпионом! — возмутилась Дестини. — Это несправедливо!

— Спуск на дно — час, бой — еще час. Полдня потратим на ее поиски. Если не найдем, тогда идем на босса, — предложил я.

На том и порешили, после чего подробно продумали план боя с Аваддоном и разошлись.

И только в номере я дал волю истинным чувствам. Не зря Октиус так пристально смотрел на меня в начале вечера, когда говорил о двух способах победить на Играх.

Общий путь к победе сложнее, и после того, как ведущий напомнил мне о предыдущих днях, это стало кристально ясно. Мерзкий голосок внутри вкрадчиво зашептал, что на кону жизни миллионов неграждан, а чертов Аваддон, у которого только базовый объем жизни — шестьсот шестьдесят шесть миллионов, завтра, встретив наш рейд, усилится почти в пятнадцать раз.

Последний день Игр начался для меня с сияющего уведомления:

Вы названы лучшим игроком седьмого дня Демонических игр!

Награда: разовое усиление «Адская стойкость» (+90 % к сопротивлению огню на 1 час).

Следующие четыре часа мы провели в бесплодных поисках Юйлань. Союзники прошерстили всю округу оцеплением, я летал повсюду, но чем дальше искал, тем больше понимал, что чародейка прячется в Невидимости. Позавчера ей было на ком ее прокачать.

Летая над Окаянной брешью, я продолжал думать, как закончить Игры. Всю ночь я не мог уснуть, ломая голову: предать соратников, чтобы спасти мир, или сохранить душу и, если мы проиграем, наблюдать потом за миллионами смертей неграждан? Непростой выбор. А вдруг я ошибся в расчетах? Вдруг задуманное по какой-то причине не сработает?

Что бы я ни решил, пока это остается только в мыслях — выбор не сделан.

К середине дня я вернулся к рейду. Завидев меня, Кетцаль покачал головой:

— Так и не нашли. Опросили неписей, никто ее не видел. Пора спускаться.

— Плохо. Что ж, спускайтесь, а я проведаю Аваддона, надо кое-что проверить.

Союзники побежали к пропасти. Намного опередив их, я камнем упал в Провал.

Как только из врат 666-го этажа выстрелило щупальце Аваддона, я ушел в Ясность и проскользнул внутрь инстанса. Там-то впервые и увидел финального босса во всем его величии, от которого захватывало дух.

Размерами Аваддон почти не уступал Монтозавру — метров пятьдесят, не меньше. Антрацитовый, с кожистыми порванными крыльями, отливающими багрянцем. На мускулистом торсе треугольная башка, заканчивающаяся двумя парами рогов: снаружи длинные и тонкие, в середине головы короткие, будто декоративные. Предплечья защищены шипастыми наручами, а низ — кольчужной повязкой на широком ремне. Огромные копыта Аваддона могли бы легко раздавить «Буйную флягу» в Тристаде.

Он замер у входа в огромную пещеру, своды которой поддерживались колоннами, расположенными через каждые десять метров. Весь этаж был овальным гротом размером с три футбольных стадиона, боковых ходов не наблюдалось. Бездна, инстанс слишком большой, первоначальная идея не сработает. Придется идти на самый крайний вариант, о котором и думать не хотелось…

Я сфокусировался на профиле босса:

Аваддон Сокрушитель, высший демон, страж врат 666-го уровня

Финальный босс Демонических игр.

Очки жизни: 9,3 млрд / 9,3 млрд.

Сколько? Девять миллиардов! Столько жизни нам не вынести…

Мои худшие опасения оправдались. До последнего я надеялся, что масштабирование финального босса будет более щадящим. Ведь даже мне, со всеми моими особыми способностями, придется нанести не менее тысячи ударов Молотами, чтобы снести столько жизни! И это считая, что каждый прием нанесет полный, неурезанный, урон!

Похоже, другого выхода нет, и от союзников придется избавляться. Только так можно победить в Демонических играх, и теперь мне предстоит ударить им в спины…

Поднявшись, на 531-м этаже я приземлился у распахнутых врат. За ними виднелись стены Лабиринта Деспота, по которому я блуждал, пытаясь оторваться от вездесущего будущего соратника. Внутрь я тогда попал, будучи 1-го уровня, а выходил — 102-го. Вроде и недавно было, а как будто в прошлой жизни.

Вскоре рядом материализовался Деспот. Вышел, как всегда, из ниоткуда.

— Спрошу еще раз. Точно не поможешь против Аваддона?

— И снова мой ответ «нет», — ответил демон.

— Тогда сделай кое-что другое…

Выслушав меня, Деспот удивился, осклабился, дыхнув жаром:

— Удивил так удивил, соратник! Жаль, стертая метка Спящих сокрыла твою душу, но и так вижу, что Преисподняя до нее дотянулась. Здесь велико влияние Хаоса… И до тебя добралась трехголовая тварь! Хорошо. Я выполню твое желание.

Союзники… хотя можно ли их так назвать после того, что я задумал? В общем, используя Перо и держась за руки, все уже падали. Я подхватил их в районе 300-го этажа и потащил, как вереницу воздушных шариков, к вратам 655-го уровня.

— Что там, финальный босс на месте? — весело поинтересовался Кетцаль и качнул головой в сторону Цветика. — Не испугался нашей Дикой дивизии?

Поэт, опустив веки, беззвучно шевелил губами. Став вчера худшим игроком второй день подряд, он не расстроился — дебаф сегодня лишь снизил ему шанс критического урона на 25 %. Сейчас Цветик, кажется, докачивал Поэзию до второго ранга, чтобы усилить вдохновляющую силу ремесла. В отличие от песен бардов, стихи особого эффекта не приносили, но в нашем положении все было нелишним. Даже те доли процентов к скорости атаки и урону, что дадут вирши Цветика. Вернее, дали бы…

— На месте, — ответил я.

Титан удовлетворенно кивнул. Дождавшись, пока все приземлятся, я оставил их готовиться к бою, а сам поднялся повыше, чтобы использовать время на прокачку Медитации. А заодно еще раз все обдумать.

Прокачать навык не удалось, было не до созерцания, так что через полчаса я вернулся к рейду.

Все были наготове и ждали только меня. В сторонке поднял голову Хеллфиш:

— Что с едой, шеф?

— Готовлю, еще пара минут, — откликнулся Нобу.

Хоббит возился у костра, стряпая рейдовый завтрак: Омлет Окаянной бреши. Заранее блюдо было не приготовить — вся демоническая еда на следующий день портится.

Закончив с готовкой, Нобу приблизился ко мне, протянул миску с рейдовой едой и кружку с Адским отваром — что-то вроде кофе, которое пузырилось и вспыхивало огнем:

— Поешь и выпей, босс.

Подошел алхимик Добряк и выдал мне несколько боевых эликсиров:

— Новые, только изобрел. Со старыми не стакаются, так что пей эти.

Пока я поглощал усиления, Цветик прочитал мне вдохновляющее стихотворение, Мишель с Элисон накинули несколько регенерирующих бафов, а Кара набросил Морозный щит.

Я оглядел решительные лица:

— Все готовы?

— Да! — проревел рейд.

— Готовы! — завизжали девчонки.

— Пойдем и порвем демоническую тварь! — потрясая кулачками, воскликнул седовласый гном Мейстер.

— Да! — Дестини тоже поддалась всеобщему воодушевлению. — Закончим Игры героями!

Мы пешком отправились вниз, подбадривая друг друга, и остановились на 660-м этаже. Здесь проходила незримая граница, дальше которой не вытягивались руки финального босса.

— А теперь очень быстро вспоминаем порядок действий! — объявил Кетцаль.

Он скороговоркой повторил задуманную тактику. Моей задачей было отвлечь Аваддона и забрать его агро, чтобы остальные спустились на Гномьих парашютах, созданных инженером Джокером, и вошли внутрь. Одновременно с ними я, держащий демонические конечности на себе, должен влететь в логово демона, а там… Там как пойдет. Возможности босса нам неизвестны — ожидать можно чего угодно. Впрочем, союзников к тому времени это будет волновать в последнюю очередь.

— С богом, Скиф, — сказал Кетцаль.

— Во имя Нергала! — крикнула Элисон.

— Да не пробудятся… — тихо произнес Хеллфиш, но я услышал.

Посыпались пожелания удачи. Девчонки чуть не расплакались, обняли меня, словно провожали на войну, но на деле это я отправлял их на смерть. Как же хотелось во всем признаться, объяснить! Но я сдержался.

Кивнув, сделал глубокий вдох, как перед нырком в глубину, и шагнул в пропасть. Обернувшись, увидел, как все прыгают следом, и их парашюты раскрываются.

В глубине души заворочалась совесть, вцепилась в горло мертвой хваткой. Видеть товарищей, рвущихся в последний бой… Тех, кто помог, когда все были против меня, зная, что обрекают себя на смерть…

Отбросив малодушные сомнения, я сосредоточился на текущем моменте.

Воздух свистел в ушах, мелькали номера последних этажей, сливаясь в горящую смазанную полосу. Снизу взметнулись руки Аваддона, и я на мгновение вошел в Ясность, чтобы уклониться, вышел… Снова падение, убыстрение и уклонение…

За пару метров до столкновения с землей активировал Полет и рванул к вратам. Аваддон тут же ударил Безволием, как тогда, когда все спустились на дно Провала, — я рухнул, потеряв контроль над телом, и покатился. Кувыркаясь, все равно умудрился сгрызть заранее зажатую в зубах монету из демонического золота, чтобы избавиться от дебафа, и снова взлетел, устремившись к вратам.

Я рассчитывал, пока неуязвим под Невозмутимостью, снять с босса побольше, но та почему-то не включилась, и тогда я врубил Ясность. Выдал полное Комбо в тянущиеся руки, и Внезапность сбила босса с ног. Теперь лапы демона не поспевали за мной, и я ворвался внутрь инстанса, бросил Духовные оковы и атаковал, удовлетворенно подметив, что конечности Аваддона укорачиваются, а значит, рейд доберется сюда без проблем.

Сняв около тридцати миллионов жизни с застывшего, еле двигающегося босса, я вышел из Ясности.

— …Преисподней! — вместо неразборчивого гула услышал я неискаженный голос Аваддона. — Наконец-то!

Демон резко вскочил, колоссальная фигура размылась, и он оказался надо мной. Протянул руку, чтобы схватить, и я, убыстрившись, уклонился и рванул в дальнюю часть просторной пещеры.

Аваддон метался за мной, я отвечал атаками и, уходя от захвата, перемещался и отслеживал происходящее за вратами. Наконец, за порогом замаячили силуэты союзников — настал момент истины, самое время воплотить задуманную подлость.

Я вошел в Ясность и рванул к ним, на лету покидая рейд. Все, теперь я один и сам за себя.

У порога на мгновение замешкался, и мне удалось хорошо разглядеть воодушевленные лица: сияющие азартом глаза, разинутые в боевых кличах рты. Первым несся Кетцаль, за ним милишники, последними — рейнджи и хилеры.

Они спешили мне на помощь, но им ударили в спину. Коба, рассеченный рукой-алебардой Деспота, выжил, но сгорел сразу, как только демон начал его заглатывать.

Я атаковал Кетцаля, который уже пересекал порог подземелья — Деспот не успел бы его убить. Мне хватило трех ударов, чтобы прикончить титана-разрушителя, после чего я убил Ану, Мейстера и Цветика. С остальными должен был легко расправиться соратник, уж слишком велико его превосходство над ними — около ста уровней.

Чтобы ускорить расправу, я вышел из Ясности, не сводя глаз с босса.

— Предатель! — донеслось сзади.

Не сдержавшись, я обернулся.

— Гори в аду! — пробулькал кровавыми пузырями Хеллфиш, нанизанный на вытянутое острие алебарды Деспота.

Потеряв концентрацию, я пропустил первый удар Аваддона. Невозмутимость так и не включилась, сходу снялось 16 % жизни — и это при Устойчивости третьего ранга!

Но худшим сюрпризом стало другое — Отражение тоже не сработало! Защита босса как-то поглотила весь отбитый урон! Получается, здесь ни один Путь Устойчивости не работает?

Я нецензурно выругался в адрес разработчиков, скользнул в убыстрение, вырвался из пещеры, пролетел мимо застывшего Деспота и устремился вверх. К 660-му этажу персонаж вышел из режима боя, который можно было теперь начать заново. Лишь бы сработало!

Быстро восстановив жизнь, я снова полетел вниз, цепляя боковым зрением блинкующийся по этажам силуэт Деспота.

На подлете ко дну Провала мне навстречу снова потянулась демоническая длань и замедлилась, когда я ушел в Ясность и всмотрелся в цифры…

Сердце колотилось, меня терзали муки совести, но главного я добился: рейд был уничтожен, и объем жизни босса вернулся к шестистам шестидесяти шести миллионам.

Бой с финальным боссом Демонических игр, уже четвертый всего и третий за сегодня, но теперь уже точно последний, начался заново.

Стоило мне влететь во врата, ударило Безволие, меня выбило из Ясности, и я покатился по полу. Остановившись, начал грызть монету, освобождаясь от дебафа, и демоническое золото захрустело на зубах. Затем активировал Адскую стойкость, подарившую почти полный иммунитет к адскому огню на час.

Аваддон направился ко мне, каждый его шаг сотрясал своды пещеры. Остановившись в трех десятках метров, демон зарычал:

— Враг Преисподней! Наконец-то!

С хлюпаньем и чавканьем из пола выплеснулись фонтанчики бурлящей голубоватой субстанции, от которой по всей пещере растекся туман. Меня накрыло Оцепенение, и даже Освобождение было бессильно.

Однако босс не атаковал. В руке Аваддона появился чудовищный ростовой щит с прорезью, в которой маячила его морда.

— Что «наконец-то»? — спросил я. Видимо, общения с боссом было не избежать. — Наконец-то тебе надерут задницу?

— Дерзость похвальна, смертный, если за ней стоит сила. За твоей же — только глупость, раз ты явился сюда один, хотя я чую, что где-то наверху прячется кто-то еще… Слабый, но коварный, как любит мой князь Белиал…

— Юйлань? Она надеется, что я проиграю, и тогда она станет чемпионом без боя.

— Да, Гонг Эйниона уже прозвучал! — разъярился демон. — Мне ее не достать! Последняя выжившая будет названа «чемпионом» другими смертными, но ее звание будет фальшивым! Истинным чемпионом, признаваемым даже в Преисподней, может стать только тот, кто одержит победу надо мной! Это невозможно, а стало быть… Юйлань куда умнее тебя, Враг Преисподней!

Оставив меня размышлять над его словами, Аваддон обернулся к вратам:

— А ты что затаился там, старый недруг? Заходи, даю тебе на то мое позволение.

Деспот, скукожившись, пересек порог, сейчас он напоминал не грозного стража лабиринта, а нашкодившего щенка. Щит в руках Аваддона рассеялся, и демон вкрадчиво пророкотал:

— Ближе, прихвостень Диабло, ближе…

Распахнув пасть-жаровню, соратник заговорил так неуверенно и робко, что я поразился:

— Не серчай, генерал…

— Заткни хайло, изменник! — Аваддон вытянул руку и схватил Деспота за горло, поднял перед собой. Руки соратника безвольно обвисли, как лапки у удерживаемого за шкирку котенка. — Дам тебе один шанс и спрошу — будешь ли биться со мной или против меня?

— Не могу сделать ни того ни другого, — прокряхтел-прогрохотал Деспот. — Пойти против тебя не могу, ты знаешь. А предав соратника, которому поклялся служить, потеряю честь…

— Ты? И честь? Что ты несешь, букашка? Диабло, чьему коварству позавидует даже мой князь Белиал, за такие слова размажет тебя по всей Преисподней! Вижу, тлетворное влияние смертных изменило тебя! Глупец! В Преисподней не место таким ничтожествам!

Багровая чешуйчатая рука с черными когтями сжалась — заскрежетали ломаемые кости и роговые наросты соратника, семиметровый Деспот обмяк, растекся глиной, вспыхнул и влился жидким огнем в колоссальную ладонь Аваддона.

Ваш соратник Деспот, демон 531-го уровня, развоплощен.

— Вот и все… — задумчиво оглядывая кисть, произнес Аваддон и посмотрел на меня. — Сегодня я принесу Преисподней шестьсот шестьдесят шестую победу в Демонических играх, смертный. Вернусь чемпионом! Получу свой доминион, как Люций!

— Научись считать, демон! Это лишь девятнадцатые Игры!

— Для вас, неумирающих! А если считать с нашего Исхода…

— И что произойдет, если ты победишь? — спросил я.

— Демоны вернутся домой! — торжественно объявил Аваддон. — И ни один из ваших слабосильных божков не в силах помешать этому! Сам Небесный арбитраж должен будет соблюсти Демонический пакт и открыть проход между мирами!

Все стало ясно. Так уж вышло, что очередное задуманное разработчиками расширение мира легло на мои плечи. Распахнется проход, и демонические расы станут доступны игрокам: сатиры, бесы, суккубы, тифлинги и прочие черти… Интерес к игре вспыхнет с небывалой силой, ведь впервые игрокам откроется целый новый мир. Полностью изменится расстановка сил, а вокруг места межмирового прохода неизбежно вспыхнут конфликты. Дис станет интереснее… Нет, не в мою смену.

— Ты собираешься драться, Аваддон? — спросил я, надеясь, что режим боя снимет с меня Оцепенение. Разговорчивость демона пошла мне на пользу — полностью восстановился дух, снялся откат на использование зелья здоровья. — Или ты только болтать умеешь?

— Твоей душе не терпится быть поглощенной, Враг?

Аваддон раскинул руки, сомкнул, и по ним растеклась волна пламени, материализуясь в огромную огненную секиру.

Туман растворился в воздухе, успокоились гейзеры странной субстанции, но я пока не владел телом.

— Во имя Преисподней! — заорал Аваддон и побежал на меня.

Бой начался. В тот же момент Оцепенение спало, и я рванул навстречу. За мгновение до того, как обрушилась секира босса, вошел в Ясность, подлетел к оскаленной морде и выдал полную серию Комбо.

Отлетев и зависнув в воздухе, вышел из убыстрения, отдышался, дав восстановиться духу, уклонился от рогов разогнавшегося босса и контратаковал.

В первые минуты боя ужасающий адский генерал Аваддон не показал ничего сверхъестественного, атакуя то копытами, то рогами, то огненной секирой, внезапно появляющейся в его руках.

Я берег дух для уклонений от физических атак босса и на контратаки. От Аваддона исходила Аура Преисподней, подобная той, которой владел Деспот, поэтому в ближнем бою мне приходилось атаковать короткими наскоками, нанося несколько ударов Буйными кулаками.

Получив критический урон Молотом в рыло, Аваддон взбеленился, хлопнул в ладони и выбил меня из Ясности! Эхо Чистилища, как оказалось, на три секунды лишило меня владения навыками, я рухнул на землю и покатился к стене.

— Что ж, давай поиграем! — взревел босс.

Закрывшись щитом, перегородившим к нему путь, Аваддон ударил по земле руками. Пол ушел из-под ног, зашевелился, выгнулся огромными буграми, откуда, словно птенцы из яиц, проклюнулись пятиметровые копии рук-щупалец, повернули ко мне ладони с глазом посередине, бросились, будто атакующие змеи. Уклониться от них в обычном состоянии было невозможно, но под вовремя вернувшимся убыстрением — проще некуда. Руки накрыли то место, где я лежал, скрючили пальцы, заскребли по камню и, никого не обнаружив, втянулись — развороченный пол разровнялся. Главным было — сохранять спокойствие, когда босс выбивал меня из Ясности своим Эхом Чистилища.

Вскоре Аваддон показал другую способность — Бесовское пламя — отклонившись назад, выдохнул зеленоватый кислотный пар. Впервые попав в облако, я едва не погиб. Потом сообразил: поза босса предупреждала о том, что он собирается сделать, и у меня оставалось около секунды, чтобы уйти в безопасную зону и атаковать самому. Проблема была в другом — в облаке смертоносного газа появлялось тринадцать мелких бесов, усиливающихся с каждой секундой. Дохли они с пары Молотов, но давить мобов надо было, пока они еще маленькие.

Также Аваддон запускал Струи Хаоса. Я лавировал между ними в Ясности, а раскаленный воздух от них не наносил мне ощутимого урона из-за использованной награды — Адской стойкости. Под действием Устойчивости цифры урона от Струй Хаоса были мизерными.

Когда жизнь босса скатилась до 75 %, он налился слепящим светом и вспыхнул ярко-белым огнем. От Дыхания Преисподней (-9% очков жизни ежесекундно в течение 10 секунд) вся пещера превратилась в доменную печь, жаром мне сожгло экипировку, но я выжил благодаря все той же Адской стойкости, снизившей урон до терпимых значений.

Ослепнув, я не мог драться, пламя вокруг, казалось, материализовалось и давило со всех сторон. Не в силах устоять, я упал и скрючился в позе младенца. Именно тогда подумал, что десяти секунд в центре ядерного взрыва без Адской стойкости союзники точно бы не пережили. Так я успокаивал совесть, пока босс кастовал.

Держался я только благодаря Комбо. Свойство Похищение жизни, повешенное на прием еще в песочнице, переводило часть нанесенного урона в очки жизни, и это спасало.

Я снижал жизнь босса до 50 % минут десять, а по ощущениям — прошло полдня! А все из-за того, что я берег дух, давая ему немного восполниться между контратаками. Под конец второй фазы боя Аваддон еще раз врубил Безволие, и мне снова пришлось грызть монету, чтобы снять дебаф.

— Не думал, что пригодится… — задумчиво проговорил босс, представ в другом образе.

Это был все тот же Аваддон, но под гуманоидным обличьем проступило демоническое: ноздри вывернулись, голова будто распалась на две части — прорезалась пасть, первый ряд зубов теперь напоминал частокол клыков, второй — цепочку тонких игл. Тело раздалось вширь, прибавило в размерах, обросло пластинами из Искаженного адамантита.

— В моих жилах течет четверть бесовской крови, смертный. Посмотрим, что ты скажешь на это!

Полыхнув Дыханием Преисподней, чтобы я не расслаблялся, Аваддон исторгнул жидкое Пламя одержимости. Из области, залитой синим огнем, я выскочил, но все равно получил дебаф:

Одержимость 1-го уровня

Вы получаете на 15 % больше демонического урона.

И без того вымотанный напряженным боем, я чуть не отчаялся, ведь любая ошибка могла привести к полному поражению! Летая и уклоняясь от атак Аваддона, ускорившихся в разы, я готовился в любой момент активировать Ясность, чтобы выскочить из Пламени одержимости, если вдруг босс соберется снова его выдохнуть. Оно вешало дебаф с упоминанием уровня, наводя на мысли о том, что дрянь суммируется при каждом контакте с пламенем.

Но Пламя одержимости было только цветочками. В новой форме Аваддон обрел новые способности. Замерев и вытянув руки, он скастовал черный сгусток, Хаотический разлом, и подо мной образовалась мерцающая черная дыра, куда меня медленно затягивало. Урон нарастал с приближением к разлому, и на время я забыл об атаках, тратил все силы на то, чтобы вырваться. Хорошо хоть босс стоял с вытянутыми руками, кастуя, а не атакуя, и у меня имелся Полет.

Усиливая натиск, Аваддон ударил по мне Исторжением души — лучом света, от которого я не уклонился даже в убыстрении. Свет оказался душой, когда-то поглощенной демоном. Озлобленная и искаженная сущность впилась в меня в борьбе за тело и затащила в великое ничто.

Там, оставшись без способностей, я ошалел. Что делать? Под ногами ничто и вокруг ничто, я сам в виде света, и оформившаяся в силуэт рептилоида сияющая душа с черными прожилками, рвущая меня на части. Перед глазами появилась шкала:

Захват вашего тела душой грешника: 4 %… 5 %…

Осознав, чем грозит потеря тела, я зарычал и набросился на врага. Я рвал, кусал, царапал, молотил его и вскоре добился успеха: цифры захвата тела сперва остановились, а потом начали уменьшаться.

Отбился. Душа рептилоида-грешника рассеялась, меня же вернуло в собственное тело. Не успел опомниться, схлопотал секирой по голове, но вовремя ушел в Ясность, и удар прошел вскользь. От злости и испуга рванул к мерзкой морде застывшего демона и вбил полное Комбо.

И тут со всех сторон раздался Плач истязаемых: стоны, крики агонии, хрипы. Освобождение избавило меня от Отчаяния, и я продолжил бой.

Дрался теперь еще осмотрительнее — резервы духа сократились на три четверти, а Пламя одержимости собрало шесть уровней и повышало урон босса по мне на 90 %.

Оставшись с четвертью жизни, мой противник снова закрылся щитом и изменился, да так, что впору было сдаваться. Щит исчез, но за ним никого не оказалось. Зато по всем поверхностям разрослась демоническая плоть — желеобразная, подвижная, она быстро окутала пещеру, затвердела, обросла защитными пластинами, шипами, рогами. Отовсюду на меня пялились сотни глаз, множество пастей скалилось в злобном рычании. Руки демона отрастали со всех сторон, они тянулись ко мне и извивались, но в Ясности я опережал их.

— Самый проворный смертный из всех, что мне доводилось видеть! — удивлялся Аваддон, одновременно говоря множеством ртов, отчего казалось, что голос его вибрирует и проникает в каждую клетку. — Не иначе Спящие приложили к этому руку!

— Ох и задал бы тебе трепку легендарный гранд-мастер Ояма за такие слова! — не согласился я.

— Так ты его ученик? То-то я смотрю, стиль кажется знакомым… — хмыкнул демон. — А старик еще жив?

Ожидая услышать что-то интересное о наставнике, я стал атаковать не столь яростно, но Аваддон молчал. Так проявилось его коварство. Заболтав меня, он атаковал: рука-щупальце застала врасплох, выстрелила так же, как тогда, на дне Провала, схватила и стиснула пальцы. Мне не хватало силы освободиться, затрещали кости, а жизнь начала стремительно утекать.

— Ты мне наскучил, — рыкнули рты Аваддона. — Надо было сразу тебя прикончить, но хотелось размяться.

Аваддон Сокрушитель нанес вам урон (Смертельный захват): 173 405.

Аваддон Сокрушитель нанес вам урон (Смертельный захват): 198 864.

Жуткий вой не сработал, Летаргия тоже, а чудовищный урон нарастал с каждой секундой. Без прокачанной Устойчивости и прочих защитных перков и наград я бы погиб сразу, но с ними мучения только затягивались. Больно было так, что я орал, ничего не видя и не слыша рокота демона, продолжающего монолог. Боль вытеснила все мысли, заставляя желать только одного — чтобы все кончилось. В эти секунды я только порадовался, что и Алмазная кожа справедливости не сработала. Все равно бы не вырвался.

Смерть принесла облегчение. Мои глаза к тому моменту уже лопнули, выдавленные из расплющенного черепа. Все погрузилось во тьму еще раньше, теперь же мне стало легко. «Наконец-то все кончилось», — думал я, больше не чувствуя адской боли.

Вы мертвы.

До перерождения 9… 8…

Во мне теплилась надежда, что я выживу, но слабая. Не верилось, что Вторая жизнь способна обмануть механику финального босса, который, если убивал, то окончательно.

До перерождения 5… 4…

И все же наличие таймера вселяло надежду. Ведь его видят только те, кто еще в игре! Убитые Аваддоном говорили, что их просто сразу выкидывало в реал!

До перерождения 2… 1…

Вторая жизнь! Вам удалось ускользнуть от смерти!

Желаете воскреснуть на месте гибели или в привязанной точке возрождения «Погост Окаянной бреши»?

— Упорная душа! — услышал я, ожив. — Не хочет расставаться с телом!

Демон ярился, плоть, покрывшая стены, пол и потолок набухла и ходила ходуном.

— Что?! — раздался его удивленный вопль.

— Вот что!

Ликуя, я ушел в Ясность и врубил полную мельницу Комбо! Я как пулемет строчил Молотами и Пинками, усиленными Когтем, плоть под моими ударами вздрагивала, медленно пыталась отползти. Выстрелившие в меня руки с растопыренными пальцами, казалось, застыли в полете; слишком медленные, они ничего не могли сделать.

Пространство завибрировало, загудело, но в Ясности я не слышал вопля агонии демона и лупил склизкую демоническую плоть под ногами до тех пор, пока у босса не осталось менее 0,1 % жизни — около полумиллиона.

Не выходя из убыстрения, я метнулся к вратам и заставил союзников воскреснуть.

Хеллфиш подал голос первым:

— Скиф, твою мать!

— Босс повсюду! — заорал я. — Меньше процента! Мочите гада!

Народ вокруг зашумел, удивленно загомонил — не до всех дошло, что происходит.

— Валим босса! Скиф, принимай! — сориентировался Кетцаль, приглашая меня в рейд.

Я вошел в группу, и жизнь босса пропорционально повысилась до семи миллионов — плевое дело!

— Что стоим?! — заорал я. — Аваддон сам себя не убьет!

Бойцы не мешкали, а вот ремесленники хлопали глазами, и тогда Хеллфиш, рыча и выкрикивая команды, надавал им увесистых подзатыльников. Крафтеры врубились, в чем дело, и атаковали демонические наросты. Цветик рванул с саблями к отросшей руке Аваддона и пустился в боевой пляс, не забывая зачитывать духоподъемные стихи.

— Где босс? — пискнул Мейстер.

— Везде! — рявкнул Кетцаль.

Оскалившись, ювелир сел и начал уничтожать у себя под ногами демоническую плоть, извергающую фонтаны бурой дымящейся крови. Бумеранг Нобу впился в стену, вернулся, и кулинар метнул его снова. Рейнджи стреляли куда придется, нанося боссу ощутимый урон. Милишники заработали клинками — во все стороны полетели ошметки склизкой плоти. Воздух затрещал от морозной магии Кары. Уши заложило взрывами бомб Джокера. Ана с пронзительным криком метала в живую стену копья. Даже хилеры, Мишель и Элисон, забыли о прямых обязанностях, стремясь влиться уроном в такой близкий успех.

Выждав секунду, чтобы каждый ударил хотя бы по разу, я выдал полное Комбо, но босс выжил с тремя сотнями тысяч единиц и даже умудрился сразу двумя руками схватить огра Добряка и снести ему четверть жизни. Еще одна рука душила Дестини. Тогда я размахнулся и со всей мочи вонзил Молот-Коготь в идущую волдырями разгорающуюся плоть. Урон не прошел из-за дебафа Мягкосердечный демоноборец, я повторил удар и…

Сотни демонических пастей издали затихающий рык-вопль, заглушивший все. В мертвой тишине только кинжалы Мейстера клацали о пол, а потом логово босса наполнили пронзительные крики радости!

Аваддон Сокрушитель, страж врат 666-го уровня, мертв.

Победа! Вы чемпион XIX Демонических игр!

Призванный предвестник Скиф! Вы и ваши призванные соратники — серебряный рейнджер Дестини, разрушитель Кетцаль, снайпер Хеллфиш, скульптор Ана, певица Мишель, ювелир Мейстер, поэт Цветик, храмовница Элисон, маг Кара, лучница Йен, охотник Коба, алхимик Добряк, кулинар Нобу и инженер Джокер — защитили Дисгардиум от нашествия демонов, победив в Демонических играх!

Плоть босса пеплом осыпалась со стен, освобожденные души и сущности разноцветными лучиками ударили в потолок, он вспыхнул, и сверху полилась ласкающая, убаюкивающая небесная музыка. Грешные души черными прожилками стекли вниз и впитались в пол, который тоже очистился, превратившись в светлую узорчатую плитку.

Сев на одно колено и опустив голову, я почувствовал, как сердце рвется из груди, хотелось прыгать и орать: «Все получилось! Сработало! Мы победили!» — но я был опустошен.

Впрочем, передохнуть мне не дали. Союзники, осознав, что я провернул, набросились, чтобы сжать в объятиях. Кетцаль попытался меня поднять, но не сумел, и тогда все просто напрыгнули сверху и чуть меня не раздавили. Я даже заподозрил, что таким образом они пытались от меня избавиться!

— И все-таки он сукин сын! — восторженно теребя мне шевелюру, орал Цветик.

— Наш сукин сын! — вопил Мейстер.

Когда все успокоились, нашлось время разобрать насыпавшиеся уведомления:

Разблокировано легендарное достижение «Первое убийство: Аваддон Сокрушитель»!

Вы первыми в мире одолели финального босса Демонических игр! Вам достался Аваддон Сокрушитель, высший демон и генерал армии князя Преисподней Белиала. Вы уничтожили воплощение генерала в Окаянной бреши, Аваддон низвергнут в Преисподнюю.

Награда: будет определена, когда вы покинете Окаянную брешь и вернетесь в настоящее тело.

Разблокировано легендарное достижение «Истинный чемпион Демонических игр»!

Вы одолели финального босса Демонических игр, стража врат 666-го уровня.

Награда: будет определена, когда вы покинете Окаянную брешь и вернетесь в настоящее тело.

Разблокировано легендарное достижение «Самый первый: Истинный чемпион Демонических игр»!

Достижение «Истинный чемпион Демонических игр» получено впервые в истории Дисгардиума!

Награда: будет определена, когда вы покинете Окаянную брешь и вернетесь в настоящее тело.

В центре пещеры открылся пламенеющий портал. Оттуда вышел статный эльф, король Эйнион, в сопровождении свиты и детей. Монарх улыбался:

— Львиные сердца! Чемпионы! Воистину, в этот светлый для всего Дисгардиума час вы, величайшие герои, достойны того, чтобы вся королевская семья вернула вас домой! Прошу…

Он взял за руки Дестини и Мишель, эльфийская королева — меня и Кетцаля, их многочисленные дети — остальных, и мы вошли в портал…

Но нас выкинуло в реал, а не переместило в большой Дис, в эльфийское королевство.

— А награда? — завопил я, заподозрив, что меня прокатили.

Но когда, разъяренный, выбежал в коридор в чем мать родила, Хеллфиш объяснил, что главную награду, Умноженную эссенцию жизни, получит каждый из нас, но уже своими настоящими персонажами.

— Войдешь в Дис и попадешь на прием к Эйниону, — подтвердил Кетцаль. — Главное, не опоздать.

— Алекс, возьми, — Кэрри, отвернувшись, протянула полотенце, но я отмахнулся.

— А если опоздаю?

Хеллфиш оторвался от уже ополовиненной бутылки шампанского и ответил:

— Пришлют по почте. — Отставив руку с праздничным пойлом в сторону, он схватил меня за голову, ткнулся лбом в лоб и счастливо заорал в лицо: — Мы сделали это!!!