Деревенская газета

I

В один летний день на краю леса, пред которым расстилались луга с болотами, с сигарой во рту сидел помещик деревни Ивовки; подле него лежал молодой человек, недавно поступивший в дом к этому помещику учителем. Оба они ходили с ружьями и ничего не убили.

– Я замечаю, Егор Кирилыч, – говорил помещик, – вы у нас скучаете. Отчего это?

– Я всегда таков, Петр Иваныч, – отвечал учитель. – Я, собственно говоря, болен: у меня печень болит, – говорят, от водки… Ну, я не могу!..

– Конечно… Только я вам хотел сказать, – не обижайтесь, Егор Кирилыч, – вы, пожалуйста, ученику своему этак излишних намеков насчет вашей страсти… Понимаете?

– Я с вами согласен, Петр Иваныч… Разумеется, я не могу иногда за себя ручаться: я вам и прежде говорил, что я должности гувернера не беру на себя… Но, насколько станет моих сил, я буду укроща'ть свою привычку…

– Ну да, – сказал помещик. – Что касается до меня – мне все равно: трезвы ли вы, или нет, – и вы у нас не стесняйтесь, по-домашнему будьте. У вас есть своя комната: приехали вы выпивши – никто вас не видит… Жена моя пьяных не шибко боится. Я сам частенько приезжаю к ней подгулявши.

Из лесу явился молодой человек в белом пальто, с ружьем в руках. Это был из той же деревни помещик Галкин, недавно вступивший в управление наследственным именьем и живший в Ивовке с одной своей бабкой.

– Здравствуйте, господа, – заговорил он. – Ну что, ничего не застрелили? И ведь выбрали же мы время охотиться! Такая жара! Я шатался часа четыре и вот убил одну иволгу.

– Садитесь-ко, – сказал помещик.

– Нет, благодарю. А что, вы давно, Петр Иваныч, были у Хоботовых?

– Давно уже.

– Я был у них вчера: скука смертельная! На днях я тоже ездил к помещику Кобелеву – что это за лежни! батюшки мои! Представьте, Кобелева я застал на балконе, – лежит в одной рубахе!.. Однако пойдемте домой, что вы засиделись?

Помещик и учитель встали и пошли вместе с Галки-н ы м.

– Да-с, скука, скука… – говорил Галкин дорогой. – Я, в Москве живши, совсем забыл деревенскую жизнь: тошна иногда она бывает! А я вам не сказывал, господа? Я думаю здесь издать газету…

– Что такое?.. – воскликнули помещик и учитель.

– Да, газету… ну, деревенскую газету. Надеюсь, что вы, господин Маркин, не откажетесь быть сотрудником, – отнесся Галкин к учителю.

– С удовольствием. Это вы хорошо придумали.

– Я полагаю!.. Я попрошу писать всех помещиков, даже их жен… Ведь, господа, согласитесь, так жить в деревне, как мы живем, – ей-богу, мочи нет! Надо же чем-нибудь заняться… И как это мне пришло в голову! Ныне поутру лежу я и думаю: «Как досадно, что почитать нечего, этакого легонького – газетного», – ну, и напал на эту мысль. Да какие планы-то начертил!..

Помещик шел молча, повеся голову. Газета Галкина, по-видимому, несколько смутила его.

– Программа уже готова, – продолжал Галкин, – ну, а сотрудники найдутся. – Я вам, господа, скажу: газета может принести огромную пользу, если ее аккуратно повести. Само собою разумеется, не надо допускать ее до сплетней и тому подобного; вот вся и задача! Да, это предприятие, как хотите, так современно – и вдобавок крайне оригинально! Газета, конечно, будет рукописная… Переписчики у меня есть. Надо будет завестись еще таким человеком, который бы ездил по окрестностям и сбирал новости… Но я имею в виду такого… Я пущу эту газету на возможно большее расстояние: брошу на постоялые дворы, на станции, предложу приказчикам… и все это будет бесплатно… Не правда ли, господин Чаркин, будет хорошо?..

– Превосходно, – сказал учитель.

– Не знаю, удастся ли, Федор Семеныч, ваше дело, – сказал помещик. – Я думаю, как всякое неожиданное явление, ваша газета многих поставит в тупик.

– Помилуйте, в чем вы тут сомневаетесь? Ради одной уже новости, что выходит деревенская газета, все примутся не только читать – писать!.. Ну, вы первый – разве откажетесь участвовать?..

– Пожалуй… Я хоть напишу о выжигании тока… Я хотел напечатать в «Московских ведомостях» о выжигании тока.

– Ну, вот видите! Вы – о выжигании тока, другой – об эманципации женщин, – и пойдет дело!.. Притом разве вы не знаете, сколько между нашими соседями найдется современных людей!.. Посмотрите, как многие из них рассуждают!.. Если газета пойдет успешно, мы выпросим позволение у губернатора и будем ее печатать… Непременно издам!.. Кстати, ныне вечер у Хоботовых: объявлю всем об этом! Я уже половину объявления намахал. Говорю там: «Милостивые государи! Россия на пути своем к просвещению так рванулась вперед, что недаром Гоголь воскликнул: „Куда ты мчишься?..“{1}» – и так далее…

– Это вы недурно заметили!.. – проговорил помещик. – Начинайте! Главное, действуйте не спеша…

– Отчего же не спеша? Я ныне же всем объявляю, завтра рассылаю людей – кого с поручением сбирать новости, кого с чем, и, не дальше как через неделю, все будет готово! – Господин Чаркин! вы съездите в село Быково, тут недалеко, – и попросите там регента, чтобы он написал статейку?

– Съезжу. Мне регент приятель.

– Он, как вам известно, запивает; но у него есть талант, я это знаю. А я завтра съезжу тут к офицерам; говорят, ротный хорошо сочиняет… Да еще у тыквинского помещика есть учитель Выогин, – я и к нему съезжу.

Охотники расстались. Галкин еще раз решительно повторил, что он издает газету.

При закате солнца Галкин, одетый, сел в пролетку и уехал на вечер к Хоботовым. Почти в то же время отправился на беговых – дрожках к регенту учитель.