Дешевый и плохо сшитый костюм гориллы

Глава 30

Светлана поскребла ногтем пятнышко свинца на кухонной столешнице. Еще несколько таких же были горошком рассыпаны вокруг кучки обрезанных проводов. Ладно, все могло бы закончиться гораздо хуже. Обожженная ладонь свекра, Сергея Сергеевича, уже была смазана «Спасателем» и заклеена воздухопроницаемым бинтом. Свекровь, все еще лежавшая в постели и встававшая только, чтобы по стеночке добрести до ванны или туалета, дремала и грохота на кухне не услышала. Будем считать, что на этот раз обошлось малой кровью.

Сергей Сергеевич, семидесятипятилетний инженер советской закалки, предпочитал чинить, все, что сломано с помощью паяльника, синей изоленты и такой-то матери. Сегодня ему приспичило отремонтировать стоявшее на кухне радио. Оно молчало уже больше года и никому, казалось бы, не мешало. До сегодняшнего дня. Началось с того, что вилку из розетки свекор выдернул вместе с этой самой розеткой, уж очень хлипкая оказалась. Чтобы вставить ее обратно, пришлось лезть на табурет. Покачнувшись, Сергей Сергеевич, удержался за дверцу навесного шкафа, слава Богу, но ее пришлось чинить. В процессе починки сломалась отвертка, и вот это было действительно загадкой. В радио, как выяснилось, отпаялся какой-то проводок, и припаивая его на место, старик закапал припоем столешницу, а заодно обжег себе руку.

Света вздохнула, как дети, честное слово. Ну, как их бросишь?

Она дописывала последние строчки в список покупок, когда в замке загремел ключ. Влажные салфетки (2 большие пачки), средство для чистки сантехники… что еще? Блокнот с ручкой крепились магнитом к дверце холодильника. Этот порядок Светлана завела, когда у свекрови стала сдавать память. Названивать ей из магазина с уточнениями было слишком неудобно, да и не помогало, а идея со списком оказалась неожиданно удачной. Теперь его забирал Андрей.

За спиной послышался тихий кашель.

— Добрый день, — Светлана обернулась и посмотрела на мужа. Все такой же аккуратный и собранный, но похудел, кожа на шее провисла некрасивыми складками. И лицо бледное, а ведь в прежние годы к концу лета муж уже был покрыт крепким, как морилка, южным загаром. — Обед и ужин в холодильнике. Обед в контейнерах с красными крышками, ужин с синими. Если перепутаешь, ничего страшного.

Навещая свекров, Светлана сталась не пересекаться с Андреем, и он, зная ее время посещений, тоже был достаточно тактичен, чтобы лишний раз не попадаться на глаза. Тем более удивилась Светлана, когда он не посторонился, давая ей выти с кухни, а наоборот, заступил дорогу.

— Что такое?

— Вот, — Андрей протянул ей черный прямоугольник пластиковой карточки. — Это второй экземпляр карты к моему счету.

— Зачем? — Светлана подняла бровь. — Я же говорила, не надо.

— Света, — муж говорил быстро, почти проглатывая слова. — Мне неловко, что я повесил на тебя расходы родителей.

— Ты же знаешь, мне они не в тягость.

Хотя, конечно, старикам нужны всякие мелочи, которые вносить в список было просто неловко. Да и возить свекра в поликлинику было бы удобнее на такси. А такие затраты с ее нынешней зарплатой Светлана позволить себе не могла.

— Пожалуйста, возьми. — Надо же, так настойчив он был только тридцать лет назад, когда звал ее замуж. — И… присядь на минуту. Мне нужен твой совет.

Это что-то новенькое.

— Хорошо.

Света расправила на коленях складки юбки. Выглядела она, прямо скажем, не лучшим образом. Небольшое пятно сбоку не отчищалось и не отстирывалось никакими средствами. Пояс за последний год стал широк и болтался на бедрах. Все, доношу этот сезон и выкину наконец, подумала она. Шелк долго не носится. Пора переходить на вискозу и полиэстер.

Андрей щурился в окно, не зная с чего начать, но Светлана помогать ему не собиралась.

— Мне звонил Дима. Он женится.

Как и ожидалось, Светлана не выказала удивления.

— Да. Я в курсе.

— Ты уже познакомилась с невестой?

— Ее зовут Мила. Приятная девушка.

— Значит, тебя уже познакомили… — Андрей не смог сдержать обиды в голосе.

Господи, как глупо выглядит обиженный пятидесятипятилетний мужчина.

— Ну, конечно, познакомили. Учитывая, что мы с Димкой сейчас живем в маминой квартире, то эта встреча была неизбежной, тебе не кажется?

Андрей вскинул голову и бледно улыбнулся.

— Света, я идиот.

— Что ж, не без того ж. — Света тридцать лет была хорошей женой и всегда соглашалась с мужем.

— Поэтому прошу тебя помочь. Димка назначил встречу в ресторане. Пожалуйста, пойдем туда вместе.

— Но…

— Первое впечатление, сама понимаешь, — перебил Андрей. — Не хочется его испортить. А поддержать разговор в правильном ключе я не смогу. То есть, не уверен, что смогу.

— И о чем же ты хочешь поговорить с сыном?

— Я бы хотел оплатить часть расходов на свадьбу. Подожди, — махнул он рукой, когда Света приоткрыла рот. — Знаю, что он сам зарабатывает. Пусть рассматривает это как символический жест. Я хочу, чтобы он понял — я признаю его самостоятельность и одобряю его поступки. Просто найди слова, чтобы это до него донести. Ведь упрямый же баран.

— Я даже знаю, в кого он такой. — Света улыбнулась, и Андрею показалось, что в груди поддался и немного ослаб тугой узел.

Во всяком случае, дышать стало легче.

— Думаю, он легче примет, если переводить деньги будешь ты. — Андрей ближе пододвинул карточку и с ожиданием посмотрел на жену.

Светлана задумчива погладила пластик. Платиновая карта Сбербанка: россыпь серебристых пятнышек на черном поле, диагональные линии узора. Сэкономив на свадебных расходах, Димка сможет свозить свою девочку в отпуск. Она мечтает о Крите, вот пусть и едут. А она в это время приведет в порядок кухню. Холодильник и мебель там менять надо точно, и малярные работы не помешают, просто немного освежить… Мысли уже крутились в привычном направлении, как колесики во вновь заведенных часах. Она повертела карточку в пальцах и, решившись, убрала в боковой карман сумки.

— Спасибо, — можно подумать, это она осыпала Андрея деньгами, но облегчение в его голосе казалось таким искренним, что не поверить было нельзя. — Когда ты отказывалась, я чувствовал себя последней сволочью.

— Ты не обязан меня содержать.

— Нет, обязан. И хочу этого. — Андрей смотрел исподлобья, но взгляда не отводил. — Ты согласилась выйти за меня, нищего аспиранта. Ты вырастила мне замечательного сына. С тобой я прожил лучшие годы своей жизни.

— Это все в прошлом.

— Нет! Это все по-прежнему с нами. Ты навсегда главная женщина в моей жизни.

Опустив голову, Светлана теребила ручку сумки. Что-то подобное он говорил год назад, но она не слышала. Тогда она точно знала, что должна была быть не главной, а единственной. Но сейчас, ее былая категоричность куда-то улетучилась. Вся ее жизнь уже год раскачивалась, как весах, и где-то должна была найтись та песчинка, что наконец уравновесит их чаши прочно и надолго. Короче, надо было выпить, и Света даже знала, с кем. Кроме того, за ней числился должок.

На ближайшем к метро перекрестке Светлана зашла в «Ароматный мир» и выбрала коньяк «Хеннесси Парадиз» — и будь, что будет. Затем, присев на лавочку, вытащила из кармашка сумки небольшую пачку записанных на листочках телефонных номеров и визитных карточек. Нужная нашлась почти сразу.

— Нина? Добрый день. Это Светлана. Которая выпила весь ваш коньяк. Вы еще не продали то серое платье? Можно я сейчас подъеду?

И к черту вискозу и полиэстер!

— Гооол! — Донеслось из соседней комнаты.

Почти тут же на кухню выскочил счастливый взлохмаченный Барсук.

— Три один. Мы ведем. — Он притиснул к груди голову Натальи и смачно чмокнул ее в макушку, а затем выдернул из холодильника две бутылки пива и ушмыгнул обратно к телевизору. Наталья пожала плечами.

— Вот что это было, объясните мне, люди добрые.

— Как что? Сборная России играет со сборной Хорватии. Что непонятного?

— Из-за чего столько шума? Ну, бегают по полю синие и красные человечки. И что теперь? Ведь это даже не мои любимые цвета.

На самом деле вечерние события дня явились совершенно закономерным продолжением утренних, когда на стол Никите легли результаты тестирования руководителей отделов. Звонок Марины раздался через тридцать минут.

— Что у вас там новенького?

— Да ничего. Вот только Маргарита устроила начальникам отделов Варфоломеевскую ночь. Тест на трех страницах! Тебе страшно?

— Кажется, да. Ты только скажи, чего именно надо бояться.

— Ну, вот вопрос номер шесть, например. Что общего между петухом и стаканом? Знаешь?

— Знаю. Ничего.

— А знаешь, что эти идиоты понаписали?

Этого Марина знать совсем не хотела. Тем более, что вопросы теста были подобраны при ее непосредственном участии. И еще Барсук-младший помог, добрый ребенок. Теперь она может умыть руки, пусть дорогой муж сам для себя решает, зачем ему понадобилось это тестирование.

Кстати, Никита ошибся. Вдоволь нахихикавшись, Марина с Маргаритой решили назвать эту операцию «Вальпургиевой ночью», а вовсе не Варфоломеевской. Почти обессилев от смеха и с горем пополам набрав текст на экране компьютера, Маргарита резко отодвинула от себя клавиатуру.

— Нет, больше не могу. Может, надо сразу дать им сочинение на тему «За что я люблю дедушку Ленина»?

Как и ожидалось, Сорокин с Гавриленко показали себя во всей красе, вот тогда и настал час раскрыть все карты. Честная Маргарита сдала всех и сразу. Со стороны Никиты последствия были предсказуемы: кадровичка получила задание подготовить соглашения о расторжении двух трудовых договоров, Марине строго погрозили пальцем, а Вовке купили коробку шоколадных конфет и торжественно вручили сегодня вечером в присутствии родителей. Теперь эти конфеты сияли золотой фольгой на кухонном столе среди чашек с чаем, а довольный Вовка вместе с отцом и Никитой смотрел футбол в домашнем кинотеатре в гостиной.

Ольгу сегодня не приглашали: приехал из очередной командировки ее ненаглядный Виктор, и они наедине праздновали завершение ее токсикоза. Зато Нинка не заставила себя ждать. Вид у нее был довольный и таинственный, а предъявленная прямо с порога бутылка дорогущего коньяка лишь усугубила интригу.

— Тссс, тихо, пока эти проглоты не унюхали, — Марина стремительным движением порубила на дольки лимон. — Что празднуем?

— Мой уход из большого секса!

— Ой, Нин, ты нас всех пугаешь. Неужели замуж собралась?

— Отстаньте, я принца жду, — огрызнулась Нинка. — Где рюмки?

Она обвела взглядом притихших подруг и торжественно объявила:

— К Андрею вернулась жена!

— Так мы радуемся или грустим?

— Радуемся, девочки, радуемся. Мне, как женщине материально и морально обеспеченной, чужие мужья не нужны. А Андрей будет присмотрен, накормлен, утешен, да еще и второй медовый месяц переживет. Разве плохо?

— То есть ты совсем не расстроена? — Все еще недоверчиво переспросила Маришка.

— Оттого что у моего бывшего любовника все в жизни хорошо? Не расстроена, ну вот ни чуточки, — Нинка отмерила вишневым ногтем большого пальца кончик указательного и сунула его Марине под нос. — Тем более, что я сама им помогла.

— Ой, чем дальше, тем все чудесатее и чудесатее, — обрадовалась Наталья, оперлась локтями на край стола, пристроила подбородок на ладони и попросила: — Рассказывай.

А о чем тут было рассказывать, если у Светланы от рождения в организм была встроена функция заботы о семье? Кажется, она даже себе самой стыдилась признаться, что задел ее не сам факт измены мужа, как таковой, а наглость его любовницы. Оставалось лишь довести до ее сведения, что молодая нахалка грубила законной жене не от вседозволенности.

— Думаю, это была ее последняя ставка. Если бы твой Андрей, — Нинка специально сделала ударение на слове «твой», — решил к ней уйти, он сказал бы это сам. Она к нему переехала?

Конечно, нет. Признаков другой женщины Нинка в квартире Андрея не обнаружила, но раз уж взялась играть в Мату Хари, глупо было бы проколоться на мелочах.

— Кажется, нет.

Неуверенность в голосе Светланы слегка раздражала. Ну что же ты, дорогая моя, не замечаешь очевидных вещей? Придется задавать наводящие вопросы.

— Вот скажи мне тогда, — напряженный разговор не мешал Нинке упаковывать в чехол только что проданное платье. — Твой муж человек сильный или подкаблучник?

— Что ты! — Само предположение о возможном безволии мужа повергло Светлану в ужас. — Конечно, он продумывает все свои решения, и даже посоветоваться может, но управлять им невозможно.

— Думаешь, он спустил бы своей любовнице такую грубую попытку манипулирования? Или повелся бы на ультиматум?

Облегчение на лице Светы было настолько откровенным, что Нинка чуть не захихикала. Уж она-то точно знала, что Андрей не прогибался ни перед кем и никогда.

— Но знаешь, — снова это овечье упрямство, — он ведь был у меня первым и единственным мужчиной. Веришь?

— Верю.

Невероятное — очевидное. Нинка знала о существовании подобных женщин и теперь могла лицезреть это чудо воочию. Чудо, надо сказать, ее не впечатлило. Что интересного могла представлять собой женщина, вышедшая за первого, сделавшего ей предложение, прожившая с ним почти всю жизнь, вросшая в него корнями, костями, всеми жизненными интересами? О чем ее, заметьте, никто не просил.

— Понимаешь, я любила только его.

— А разве он тебя не любил?

— Любил… да… Мы ведь даже ни разу всерьез не поссорились.

Уровень коньяка в бутылке снизился на треть, и кажется, Светлана начинала мыслить более адекватно.

— А ты его до сих пор любишь?

Светлана теребила юбку, всю ту же голубую. Ну, давай же, молчаливо попросила ее Нина, стань взрослой, скажи себе правду.

— Не то, чтобы люблю… есть такое слово, моя бабушка так говорила…

— Жалеешь?

— Точно. Как ты догадалась?

У кого же не было деревенской бабушки? Уж эти-то мудрые женщины все знали и о любви, и о жалости, и о терпении. Кажется, Андрею все-таки повезло с женой.

— А дальше? — Наталья слушала, почти не дыша.

— А дальше мы занялись действительно важными вещами. Женщина за год почти пять килограмм скинула, ходит черт знает в чем. Перемеряли половину моих готовых заказов. Отсмотрели два сезона MaxMara и Chanel. Договорились, что она сфотографирует и пришлет мне вещи, которые еще собирается носить, а я соберу их в комплекты и напишу, что следует дошить. Через пару недель будет выглядеть, как Софи наша Лорен.

— Да нет же, а ты сама как будешь дальше?

— Знаете, — в первый раз за вечер Нина выглядела серьезной. — Посмотрела я на эту супружескую жизнь, и снова убедилась, что она не для меня. Жить с мужчиной — это все равно что участвовать в постоянном перетягивании семейного одеяла. А я всего лишь нежная пожилая нимфа, мне все это в тягость.

— И что тогда?

— А вот сменяю я пока свой хрен моржовый…

— Тише, Вовка все слышит, — испуганно пискнула Наталья.

— … на башню слоновой кости того же размера. — Нинка снова наполнила Маришкину рюмку и чокнулась с ней. — Как думаете, не прогадаю?

— Да-а-а-а! — Раздался дружный рев из гостиной. — Го-о-ол!

Грязной посуды было мало — всего пара рюмок и пять чашек — так что загружать посудомоечную машину на ночь глядя Наталья не стала. Воровато оглянувшись, она понюхала, а затем лизнула краешек рюмки из-под коньяка. Да, с алкоголем придется подождать по окончания грудного вскармливания. Еще месяцев семь-восемь, как минимум. Не такая уж и большая жертва, если учесть, что малышка росла спокойной, покладистой и по ночам спала, как сурок. Зато из Вовкиной комнаты доносились тихие голоса. Укладывать сына было ежевечерней обязанностей Леньки, так что почти с младенческого возраста их сын вместо сказки на ночь получал очередную порцию «мужского разговора», причем с каждым годом Барсуку беседовать с барсучонком становилось все интереснее и интереснее.

Наталья прислонилась к дверному косяку, занятые своей проблемой, мужчины ее не замечали.

— … и вообще, знаешь, сын, яйца курицу не учат.

— Почему, пап?

Барсук тяжело вздохнул. С трех до пяти Вовкиных лет он непрерывно отвечал на дурацкие вопросы сына и вспоминал то время с ужасом. Неужели возвращается старый кошмар?

— Потому, что курица несет яйца. Без курицы никаких яиц не было бы.

— А вот и нет.

— Что это значит?

— Яйца были первей куриц.

— Не говори ерунды.

— Тогда ты мне ответь: что было раньше, динозавры или куры? — Сын даже не пытался скрыть гордого превосходства в голосе.

— Ну, динозавры, конечно.

— А птицы произошли от кого? От динозавров?

— Да.

— А динозавры как размножались?

— Ээээ… ну, да. Яйца откладывали.

— С тебя сто рублей, пап.

— За что это? — Попытался возмутиться Ленька, но предательница-рука уже тянулась к заднему карману джинсов, где в дневное время обычно лежал кошелек.

— За ликвидацию безграмотности.

— Ладно, завтра отдам, крохобор.

Наталья пожала плечами. Не понятно, о каком-таком семейном одеяле говорила Нинка. Барсуковское одеяло уж точно покоилось на детях, и оба родителя поправляли его с неизменной заботой и любовью.