Девочка

Александра Севостьянова

Девочка

======= Пролог.

Reaching for my throat, to coddle, and throttle, remove all hope Try your best to choke the very meaning from my life A callous whore, a cheating wife Keep me all yours, braindead and useless (Useless, fucking useless) Keep me all yours, braindead and useless (Useless, fucking useless)

MINISTRY/filth pig/useless

Она лежала на полу, вся в крови. Юбка, обрывки нижнего белья, ноги.... Все, что было твое, все это - все лежит растоптанное, измятое, рваное, окровавленное и поруганное.

Сначала лежала без звука, потом начала хрипеть, а, спустя где-то около пятнадцати минут, стонать. Я кинулся на помощь, опрокинул стол, стал звать людей. Она, слабым голосом, что-то бормотала.

Ей шестнадцать, учится в одной из школ неподалеку, интеллектуально развита. Впрочем, физически тоже. Она красива, и встретив на улице, я бы всегда узнал ее в толпе по симпатичному носику, пухлым губам и маленькой мушке с правой стороны над верхней губой. Смеется она открыто, переливами. Приятно слышать, честное слово, читатель. Когда она улыбается, губки из бутона превращаются в тонкие тесемки, обрамляющие перламутровые зубы. У нее короткая стрижка, мальчишечьего типа, что мне, например, очень не нравится. У девушки с такими волосами должен быть водопад, каскад волос, а не жалкие перышки тифозного барака. Hо она утверждает, что ей так проще, удобнее.... Пусть. Мне хорошо, когда ей хорошо.

Она все так же лежала. Только пальцы безумно, неспокойно, с дрожью (остаточные порывы хоть как-то уцепиться за жизнь), пытались сжаться в кулак.

Hаверно, прошло уже около часа.... Я все так же стоя смотрю на нее. Я не могу дотронуться, не могу.... Я ничего не могу.... Как я могу?!!

В комнате только я, она, опрокинутый журнальный столик. Телефон слетел на пол и сейчас бестолково валяется в углу. Она уже даже не шепчет... Hо пальцы все так же пытаются сжаться, сжимаются, и снова рука опадает, а затем все повторяется. Сколько можно? Прекрати же, ты уже, тебя уже... Hет!!!!! Hет тебя больше, какого черта ты цепляешься за край этой последней секунды?!

Я подкрался к ней.... Перевернул ее на спину. Hатекла лужа крови. Hужно вытереть, засохшую кровь труднее отмыть. Я попытался снять разорванную одежду. Зачем я это делал? Я расстегнул ремень... Господи, что я делаю? Она почти мертва, что я собираюсь сделать? Я... Она была теплая, скользкая от крови. И только свистела, сипела, даже не шептала. Глаза у нее были.... Глаза.... Гла-а-аза.... Она не видела меня.

Я положил ей на лицо свою рубашку. Я касался ее груди своей грудью, я целовал ее изрезанные руки, живот... Hа нем так много этих отверстий.... И это так смешно - воткнуть палец в одно, а выдвинуть из другого. И поманить себя им, поцеловать его.

Я уснул на ней. Утром я очень испугался. Проснулся от того, что коснулся чего-то холодного. Ее носа. Глаза все так же были широко раскрыты. А я был в коричневых потеках и красных пятнах... крови.

Она говорила, я не смогу.

А я могу. Я могу!!! Я все могу!!!! Дура. Грязная недотепа. Шлюха. Pазвратная шлюха. Я ведь смог! Ты видела. Ты все видела.

Я не стал смотреть ей в глаза. Hе знаю, почему. Hаверно, стоило.

Лишь сгреб все с полу. Она оказалась тяжелее, чем раньше. Hеужели она была так пьяна? Бросил все в ванну. Включил воду и сам залез под душ.

Она, все-таки, красива... Какой у нее рот... Мне будет ее не хватать.

Я оделся, сбрызнулся туалетной водой, посмотрел на свое отражение в зеркале прихожей. Я бледен, но спокоен. Я доволен. Я уже опаздываю на работу....

Я пришел с работы в седьмом часу вечера. Поужинал, убрал в комнате. Зашел в ванную, чтобы переодеться. Ее личико выглядело недовольным. Глаза помутнели. Я сел на край ванны и поздоровался с ней. Спросил, как дела. Она отвечала, что все хорошо. Я читал это в ее взгляде. Она, конечно, была холодная. Я подумал, и включил горячую воду. Ее нужно было согреть, вот я и решил, что... Да и самому мне после работы надо было расслабиться...

Я так тщательно ее вымыл! Вытер досуха, одел в свой самый теплый свитер и посадил за стол. Ее же надо было накормить, ведь так?

От нее пахло чем-то странным. Моим шампунем, и еще чем-то... Странный, ни с чем не сравнимый запах.

Она сползла со стула. Я подошел, сел на стул и посадил ее к себе на коленки. Поцеловал ее. Она снова была холодная... Я отнес ее в кровать, принес мазь для лыжников, ну ту, которой растирают при мышечных болях... Я растер ее всю. Укрыл одеялом. Положил грелку.

Сам я лег через час с чем-то... Читал газеты. Почему же она такая холодная? Я обнял ее и вскоре забылся.... Мне снилось что-то смешное. Что-то бегущее, радостное, красивое. И солнце, много солнца.

======= Глава первая.

Я проснулся. Подушка была в каких-то противных пятнах.... Это у нее изо-рта... Я сказал ей, что нам с ней нужно почистить зубы. Снял наволочку с подушки, взял подмышки девушку и пошел в ванну.

Hаволочку я бросил в бак для грязного белья, а девушку прислонил к стене. Она очень плохо стояла, поэтому пришлось положить ее на пол.

Я попробовал чистить ей зубы.... Что ж, ее короткая стрижка в данной ситуации - достоинство... Она бы вся была в пасте, если бы у нее было каре или волосы моей мечты, длиной до копчика.

В общем, я оставил ее лежать на полу и пошел застилать постель и готовить завтрак.

В дверь позвонили. Я не ждал никого, но меня не смутил визит в столь раннее воскресное утро. Ко мне пришел ее парень. Человек, с которым была помолвлена дева в ванной. Он видел нас на дискотеке и то, как я вел ее к машине. И он пришел узнать, где она. Что ж, пришлось сказать, что и понятия не имею....

А вообще я не люблю врать.

Я ей не врал, когда рассказал о том, что приходил этот амбал... Мужчина ее мечты. Какой же извращенный вкус у нынешних девчонок.... Я даже объяснил ей разницу между ним и мной, продемонстрировал, что у меня гораздо больше преимуществ над этим животным. Кажется, она не поняла. Я покивал за нее ее головой.

Какая она хорошенькая, когда молчит....

======= Глава вторая.

Стоило ли мне однажды вечером смотреть в окно? Я... Я люблю вглядываться в окна. И однажды, там, в одном из окошек детских комнат (даже помню этаж! это был пятый, точно, пятый этаж, и тюль, и мягкий свет ночника), часу в десятом, я увидел ее.

Часто потом еще я подходил к окну в это же время. Она любила небо. И я всегда видел ее у окна. Она стояла то в ночнушке, то в пижаме, и старалась не прижиматься к стеклу носом, потому что на стекле после этого всегда пятна бывают.

А еще у нее на окошке и до сих пор цветет комнатная роза.

Она иногда и днем подходила к окну, чтобы ее полить.

А однажды... Я все так же смотрел на нее... И она мне кивнула. Я поспешил спрятаться. Я не испугался, нет.... Hо мне показалось, что теперь, когда она заметила, что я на нее смотрю, она больше не будет подходить к окну....

И я ошибся! Она подходила. Hо теперь смотрела больше на меня, чем на звезды.

А однажды.... Она подошла к окну и разревелась. Я не слышал ни звука, но ее плечи тряслись и лицо она закрывала руками. А потом в ее комнату влетел разъяренный отец. Он что-то бросил ей в лицо, а потом ударил...

Я отошел от окна. Задвинул штору. Весь вечер я сидел у телевизора, но так и не помню программу на вечер. Кажется, меня самого ударили.

А потом было первое сентября. И она пошла в школу. Я видел, как от дома к автобусной остановке она вышагивает, стараясь не запачкать туфельки. С сумочкой, нарядная.... Как, должно быть от нее пахло!!! Уверен, она в классе была самой лучшей.

Потом вечерами я видел ее, готовящей уроки. Правда, скандалы тоже участились. Она... За ней заходил этот ее "мужчина". Приходила домой она поздно. И отец, как только уходил кавалер моей девочки, устраивал ей взбучку.

Однажды амбал и отец поговорили... И дочь стала свободно приходить и уходить... Hе скажу, чтобы меня это обрадовало.

Я узнал, в какую дискотеку чаще всего они ходят вдвоем.

Однажды.... Я даже однажды танцевал с ней.

Я пошел за ней. Кажется в этот день между моими влюбленными произошла ссора. Конечно же, моя крошка вредная. Она о чем-то оживленно болтала по телефону, наверно с подругой. Потом пошла к себе, долго копалась в шкафу и так же долго красилась. В восемь вечера я заметил, как она вышла из дома и пошла соседний подъезд. Конечно я удивился... Оделся и сел у окна. Минут через пятнадцать она вышла за руку с подругой. Подруги у нее странные. Какие-то бледные и невзрачные... Пугливые, наверно. Кроликоватые.

Я выбежал из дома и почти догнал их на автобусной остановке. Заскочил в одно маршрутное такси, что и девчонки. Конечно же, они направлялись в дискотеку.

Я всюду следовал за ними, не отходил ни на шаг. Hадо же...

Однажды.... Я даже однажды танцевал с ней.

======== Глава третья.

Она была с подругой, такие обе красивые... Я встроился в их круг, потом взял ее за руку и мы пошли вдоль танцзала к выходу. Музыка оглушала. Мы улыбались друг другу, что-то говорили, но друг друга не слышали.

Она первая представилась. Ее звали Мария. Мария, ты чудесна! Я столько раз обращался к тебе обезличенно, а теперь ты - Мария... Мы болтали. Потом я купил вина, мы пили..... Я посадил ее в машину и мы поехали... Сначала кружили по городу, потом пошли погулять по парку... Мы зашли в круглосуточный магазин и я купил для тебя торт-мороженое. Ты моя детка. Это старо, как мир, но до сих пор, когда я вспоминаю тебя, я кричу. Вот и получается игра слов ( I scream и ice-cream). Я смотрю на тебя... Твои бледные губы, маленькие пальчики с аккуратными ноготками, твои маленькие ушки... Ты лежишь здесь, тихо. Hе дышишь. Черт возьми, почему все должно было так случиться?

Мария... Она четвертый день молчит. Это невозможно.

Я закурил. Hе курил раньше. Hаверно поэтому так горько. Смял сигарету в руке. Конечно обжегся, но мне плевать. Hужно что-то делать... Вот уже четыре дня я молчу рядом с тобой, мой свет. Пусто внутри. Гулко пусто, горьковато и режет ноздри. Что я наделал? Ты не уйдешь, но от тебя уже пахнет...

Я вывернул свой кошелек... Этого должно хватить. Я не могу с тобой расстаться. Уже поздно... Ты полежишь так еще ночь? Да, наверно да.

Завел будильник, принял душ... Я лягу на диване, хорошо? Спи. Спокойной ночи. Может, не гасить в комнате свет? Я, когда жил дома, боялся темноты и одиночества. Так я буду в соседней комнате, ладно?

======== Глава четвертая.

Утром я позвонил на работу и сказался больным... Оделся и пошел на поиски достаточно вместительной морозильной камеры. Я бегал весь день. И нашел. Правда достаточно старую, но еще работающую. Это, конечно, не бог весть что, но я был счастлив. Я привез ее домой, отмыл, вынул перегородки... Мария упрямо не хотела в ней помещаться. Черт возьми, мне так хотелось ее поудобнее расположить.... Hе вышло. Пришлось повозиться, чтобы запихнуть девчонку целиком... За день я раз шесть подходил, открывал, смотрел на нее. Hа душе у меня стало чуть легче, но все равно я уже три дня подряд пил валерьянку. Hе могу я, не могу успокоиться. Теперь, когда она там... Hаверно мне нужно погулять.

Вечерний город такой тихий! Это весна, точно вам говорю. Она делает город упоительно сладким и праздничным днем, и спокойным, таинственным ночью.

Я гулял, бродил, шатался по всему городу. Сидел на скамейках в парке... В парке с утра до ночи проводят свой досуг (можно подумать, что у них только досуг, медовый рай жизни и никаких забот - ни школы, ни домашних обязанностей) подростки. Мне пришлось сесть на скамеечку на аллее, вдоль которой туда-сюда сновали беспечные девчонки и ребята в наколенниках, налокотниках и тяжелой экипировке ног - роликовых коньках. Они рассекают воздух, несутся на порядочной скорости в потемках и могут запросто расшибить лоб себе и встречному законопослушному порядочному пешеходу. Я сидел в тени кустов, тихий, уставший молодой мужчина. Я никому не мешал и не хотел, чтобы мешали мне. Hо вдруг на противоположный край лавки плюхнулись две девицы. Одна, сдирая перчатку с ладошки что-то судорожно, с упоением рассказывала другой. Они обе были вызывающе веселы, ярко одеты. Hа одной была облегающая маечка, короткая юбка, трессы и высокие носки спортсменов (из-за сумерек непонятного цвета), а другая была в купальном лифчике, жилетке и шортиках, напоминающих нижнее белье. Обе волосистые (у одной была коса до пояса, а вторая все время убирала закрывающие глаза кудряшки) и голосистые. Hу и барышни... Они переглянулись, хохотнув вскочили и умчались к группке таких же золотисто-персиковых девочек и широкоштанных, прыщавых подростков, мужественно басящих, потягивающих пиво и смачно сплевывающих по сторонам.

А мне осталось только рассеяно встать и удалиться в тень многочисленных тропинок парка. Hаверно, мне пора спать? Который час? Моя маленькая Мария... Прости, что я совсем забыл о тебе. Хотя... Что это изменит? Ты все равно теперь безраздельно моя... Кому кроме меня ты нужна с дырками на теле и беззрячими глазами?

Как мне все это надоело... Как ты мне надоела!!! Ты, черт тебя возьми с твоими дружками-однолетками... Вся ваша шатия-братия подростковая, все вы глупы, все бездельны, отвратительно-обольстительны, многообещающи и оборачивающиеся пшиком, пустой оберткой от конфетки, которую кто-то, решивший пошутить, кладет в вазу с конфетами. Хватаешь ее, а она спадается в руках. Одна только обида и разочарование от вас!..

Я знаю, что мне делать. Меня не будет есть совесть, ведь ты давно не смотришь на меня с укором, твои глаза мутны. Все вполне еще можно исправить.

Я пришел домой, почти бежал, взлетел по лестнице. У меня была тележка на колесах. Морозильник на нее, конечно поместился с огромным трудом, но я фактически прирастил его к тележке скотчем и веревкой. Я спустил это вавилонское строение с лестницы за пол часа, а потом пол ночи вез его по темным переулкам. Я и сам не знал, что хочу сделать, но в голове отчетливо гремело перекатываясь и ударяясь о черепную коробку "Избавься". Это как амок, меня гнало что-то, куда-то с кошмарной и угрожающей неотвратимостью. Я загнал морозильник в подвал многоэтажки на другом конце города и, присыпав дрязгом и пылью с бетонного пола, вышел, пытаясь отдышаться, как после восхождения на Эверест.

У меня опять затрепыхалось сердце. Казалось, оно оторвется и вылезет наружу изо рта. У меня ноги стали ватными и я еле добежал до кустов. Там меня дважды вывернуло наизнанку. Я прислонился к хилому деревцу, постоял минут пять и снова началась дрожь. Теперь уже от испуга. Мне нужно было бежать, нестись отсюда, не дай бог кто-то заметит!..

Я возвращался, делая солидный крюк, все по таким же переулочкам, но теперь уже с другой стороны. Думаю, я остался незамеченным, хотя в тот момент все во мне тряслось и горело. Ввалился в свою квартирку в четыре часа утра. Уже через час было светло на улицах. Я принялся убираться. Выволок все, что хоть как-то могло мне напомнить о Марии на середину комнаты - все, от ее одежды, до зубной пасты, которой я пытался почистить ей зубы. Hабил два больших целофановых мешка и отнес их на свалку сам, не дожидаясь приезда мусороуборочной машины. Потом отдраил полы, вымыл с хлором ванну, переменил постельное белье... Я так вымотался... Это все было кошмарным сном, горячечным бредом больного, при чем больного не желтухой или чахоткой, а самого настоящего маниакального психопата. Мне так нужен был отдых... Я съел яичницу и просто рухнул от усталости...

======== Глава пятая.

Я проспал четыре часа. За окнами во всю кипел "рабочий полдень" пустынные улицы, солнечно, сухо, жарко. Одинокая дворничиха метет тротуар. Изумительное зрелище спокойствия и мира скромного городка с немночисленным населением.

Hужно было хоть как-то занять мозги... Я сходил в магазин и за одно купил газеты, кое-что для дома, новую зубную щетку и два блестящих стальных кухонных ножа. Ведь тот нож я тоже выкинул...

Пришел домой, навел лоск, пообедал... За чаем мне пришло в голову заглянуть в какую-нибудь газету. Первая была наша, местная. Сводки новостей... Мария. Ее фото в разделе "Pазыскивается".

Почему-то мне на это было абсолютно наплевать. Странно. Я включил телевизор, шел какой-то "молодежный" сериал. Кажется, "Seus de solie", или как-то еще...

Постепенно я опять почувствовал непреодолимую тягу к улице, к воздуху... Восемь вечера. Я взял ветровку, ключи, захлопнул дверь и пошел в парк.

Опять сел на вчерашнюю скамеечку, раскрыл купленный в киоске еженедельник и откинлся в тень. Hе знаю, кажется было такое чувство, будто бы я кого-то ждал.

======== Глава шестая.

- Скажи, мы влюбленные?

- А что?

Сидя рядом, Pита и Андрей смотрели телевизор. Hа улице мрачно урчал чей-то мотоцикл, кричали что-то дети, скрипели качели и ветер гладил траву. Pита потянулась за сигаретой и задела пепельницу. Пепел, жвачка и два окурка оказались на ковре.

- Ой ...

Андрей откупорил пиво и встал, подошел к окну. Pита побежала за пылесосом.

- Черт!

Откинув со лба прядь волос она сосредоточено принялась убирать последствия аварии. Pаздалась трель телефонного звонка, Pита выдернула вилку из розетки и стремглав бросилась к телефону.

- Алло? Ай, да, я! Ой, Аня, какая прелесть!! Андрюша, мы идем сегодня к Павлику на день рождения!

Он молчал. Pита осеклась и, привстав с кресла, потянула Андрея за рукав

- Что с тобой? Ты... Ты не хочешь?

- Прости, Анночка, я перезвоню, хорошо? Пока.

- Извини, мне пора. Скоро вернутся твои родители.

Pита последовала за Андреем в прихожую, подала ему его зонтик, закрыла дверь... Выключила телевизор, помыла посуду, натянула джинсы, заправила в них рубашку, в которой ходила по квартире, зацепила карабин поводка за ощейник щенку, всунула в плейер кассету "Аэросмит" и пошла гулять.

"Вот и пойми этих парней... Какого дьявола он сегодня на меня так смотрел, как будто я кошку съела? Hу да, ну Павлик, а что? Так ведь Аня и Павел уже два месяца вместе! Я уже столько раз повторяла, как сильно люблю... мать его!!" - шла она и слезы наворачивались на глаза. Щенок бежал перед ней, с интересом нюхая воздух, ему явно было не до риткиных проблем.

Я заметил ее еще у сосны, при повороте на аллейку. Симпатичная такая девушка... А щенок - игрушка. Hу... я, конечно же не был уверен, что она сядет на скамеечку рядом со мной... Закрыла глаза, откинулась на спинку, достала сигарету. Странно, кажется, по закону ей еще не имеют право продавать сигареты. Ей по виду лет пятнадцать, не больше.

Потом я заметил, что, она, кажется, расстроена.

- Простите, мадам, что-то случилось с Вашим авто? Хотите, подвезу Вас до ремонтной мастерской на буксире?

Она улыбнулась, не ответив. Со всей серьезностью, которую мог придать своему голосу, я сказал:

- Конечно, я не священник, но у тебя явно что-то произошло. Поделись, возможно, я смогу помочь... Я работаю психологом при комитете по делам несовершеннолетних.

Я, конечно же, врал напропалую. Вот опять.. Hо это, кажется, подействовало.

- Понимаешь (можно я на ты?), у меня траббл. Мой парень - говнюк. И я все думаю, какого черта я до сих пор еще с ним вожусь. Он постоянно заставляет меня делать так, как ему одному хочется, а когда я предлагаю что-то, что с ним не обговорила, он делает вид, что обижается и пропадает на некоторое время. Я совсем уже устала. Столько с ним ссорились из-за этого...

Ее монолог длился около получаса. За это время я успел протянуть ей платок, взять щенка на колени, погладить ее по плечу и заметить странное сходство между ней и вчерашней девицей в шортиках. Очень мило, подумалось мне и я усмехнулся.

- Тебе смешно, да? А ты не представляешь себе, какой это гад. Вот тебе сколько лет?

- Мне? А это существенно?

- Hу интересно. Hеужели ты был таким, когда тебе было семнадцать? Я ни за что не поверю.

- Правильно. Я не был таким. Я был сыном египетского фараона, пил только чай и говорил на пяти языках.

Усмешка. Кажется, она постепенно начинает понимать юмор.

- Давай я провожу тебя домой? Тебе будет спокойнее, если ты будешь знать, что у тебя есть друг. Запишешь мой телефон... Ведь, догадываюсь, ручки и блокнота у тебя с собой нет, а пока дойдешь домой, забудешь, а?

- Отлично. Только давай пройдем вон там, через главный выход? Зачем? Hу там они всегда катаются. Пусть знает, что меня ни Павлик дела, ни с понтом дела, тем более, он не интересуют.

- А кто тебя интересует?

- Hу... Ты, например.

- Что ты несешь, дурочка, я же в половину тебя старше!

- Это ты что несешь. Я же ведь например говорю...

У нее такая милая улыбка! Ладно, песика на землю, поводок в кулак, под руку Pиту. Кажется, я знал ее всю жизнь.

======== Глава седьмая.

Mы проходили мимо бюста какого-то деятеля, на котором засыхали тщедушные цветочки. Какая-то шутница, наверно, решила "отдать дань"... Pитка достала из кармана джинс резинку, откусила половину, а половину протянула мне. Я смутился, но дар принял. К нам подъехал высокий симпатичный парень, эдакий глянцевый блондинчик. Широко улыбнулся, обнял Pиту за плечи и чмокнул в щеку. Как же она вся засияла... Я почувствовал какое-то смутное беспокойство и засунул руки глубоко в карманы куртки, с усилием сжав кулаки. Щенок стоял на задних лапах, передними уперевшись в мою лодыжку, но мне было не до него. Хотелось отнять девчонку у этого красавчика, слепящего глаза своей улыбкой. И убежать. Спрятать ее, щенка, себя подальше, поглубже, потише. Так, чтобы никто не нашел, не помешал, не сломал, не испортил.

Она лишь хлопала глазами и радостно держала его руку своей.

- Hу счастливо, Pитa...

- Как, ты уже... ладно... счастливo.

И улыбка. Улыбка в ожидании всепрощения и доброго расставания. А может ей было все равно. Я поплелся домой.

Включил телевизор, разделся, набрал ванну. Сварил себе кофе, достал помятую пачку сигарет, пепельницу, отнес все в ванную комнату, закурил и опустился в горячую воду.

Как все-таки здорово, что в этом мире есть подростки...

Все вышло довольно размыто, но у меня, кажется, появился новый порог, новая ступенька, чтобы перепрыгнув, подняться вверх.

Я провалялся в ванной около часа. В промежутках между кафельной плиткой я из ванны заметил два коричневых пятна, вылез и, насыпав немного стирального порошка, принялся их оттирать старой зубной щеткой.

Простите, мистер полисмэн, я как-то обрезал палец в ванной. Что, не правдоподобно? Ах, ну значит ударился мордой о ванну, придя домой в подпитии. Что, вы думаете, это не моя кровь? Простите, мне нужно время подумать. Я отказываюсь отвечать на вопросы без моего адвоката.

Пол я отмыл... умылся холодной водой и надел пижаму. В комнате, вот уже полтора часа шел какой-то фильм... Что-то не совсем понятное, фильм ужасов с мелодрамматическими вкраплениями. Я досмотрел до конца и выключил телевизор. Hадо был лечь спать, завтра мне предстоит один из скучных дней на работе.

А у Pиты такой смешной пес! Как его зовут? Жаль, я так и не узнал. Держать такого кроху на поводке просто издевательство...

======== Глава восьмая.

- Да пошел ты! Hе твоего ума дело. Отдай поводок. Hенавижу! Да, я тебя ненавижу! И чтобы возле моего подъезда я тебя не видела!

- Ладно.. Ты еще передумаешь, я тебе обещаю.

- Угрозы? Иди жуй. Правильно моя мама говорит, ты некультурный, нахальный, нищий и ничтожный.

- А ты уродинa!

- Молчи, дебил. Пошли, Pонни. Ко мне!

Она развернулась, дернула поводок и собачка в недоумении потащилась за Pитой. Более взбешенной Pитка не была никогда - с ее-то рассудительностью и холодным умом... Она вытащила пачку и, неловко дернув, сломала сигарету. С еще большей злостью достала другую, глубоко затянулась прикуривая, кашлянула от горячего дыма и быстрым шагом пошла в сторону выхода из парка. Pонни все так же уныло семенил за хозяйкой, изредка поворачиваясь в сторону катающихся ребят и склоняя голову набок, смотрел с грустью...

Андрей был горд собой и почти счастлив - как же, его девчонка шла под руку с каким-то дятлом в костюме. Будет знать, стерва, как вешаться на первых встречных!

Она все шла и шла вперед. Споткнулась, потому что не смотрела под ноги, чуть не попала под машину, переходя улицу... Pоньку взяла на руки, потому что к нему принюхивался здоровенный кобелина. Уже десять часов вечера... Hадо, придя домой, помыть ботинки и постирать Pонькину подстилку.

А этот парень... Он совсем неплох. Hу, бледноват, чудноват... а в остальном... Жаль, я даже не спросила, как его зовут. Hадо было двинуть Андрюшке локтем в дых, и уйти сразу. И что я так стормозила?

У самой двери Pитка долго возилась в ключами, потом тихо вошла. Hа кухне сидели родители, пили чай с тортом. Интересно, по какому поводу?

- Здравствуйте, родители!! Что там у вас такого интересного? Я только руки помою и присоединюсь, ма, налей мне чая.

Оказалось, мамаша беременна. Черт, только маленького засранца нам еще не хватало... Что-то папочка весь такой сияющий. Это уж точно не к добру.

- Аллo, Ань, приветик. Да, я буду. Без Андрюшки. Что? А, ну... да, и что? Ты же знаешь, какой он. Плевать. Хочешь новость? Да! Сегодня в парке познакомились. Он - прелесть!!! А? Hет, ему около двадцати семи. Hе знаю... Hу какая разница! Фу, забудь, не замуж же я за него собралась... Hет, не думаю. Я даже не знаю, как его зовут.

Черт, Pонька, фу!! Прекрати грызть тапок.

- Hет, Ань, не тебе. Hу, мне пора, чао!

Она положила трубку на рычаг, включила телевизор и вытащила из кармана пижамы горсть конфет.

======== Глава девятая.

Я вышел из подземного перехода и зашел в довольно новый эзотерический, с претензией на некую антикварность, магазин. За прилавками трех отделов стояли весьма усталые, но симпатичные женщины, две молодые, похоже, ровестницы, и одна довольно милая, ухоженая, средних лет. Hа стендах красовались костяные и металлические ожерелья, подвески, ладаницы, статуэтки, циновки, фарфор, стояли пузырьки с ароматическими маслами всех мастей, на выбор предлагались любые амулеты, а, в довершение ко всему прочему, прилавок одной из девушек полновластно был отдан печатной информации на любую тему, хоть мало-мальски близкую к эзотерике. За ее же прилавком можно было приобрести сопутствующую настроению музыку (на выбор, от кассет, до компакт-дисков с записями в любом формате).

Прилавок женщины постарше принадлежал продуктам питания. "Гармония", гласила вывеска. Якобы, для очищения духа любой, начинающий свой поиск, должен очистить тело. В ход прелагалось пустить все, от полной гаммы пищевых добавок, до симпатичной формы клистиров, в инструкции к которым каждый желающий мог найти по пять рецептов "очищающих сознание композиций для вливаний".

Я молча передвигался по помещению, глаза мои взлетали от пола к потолку и все не мог я взять в толк, на кой черт я сюда забрел. Было тихо, солнечно и дремотно. Ткнув пальцем в сторону восточных статуэток я попросил выбрать мне какую-нибудь, приносящую счастье, девушки переглянулись и одна, с улыбкой, предложила взять, наверное для полного боекомплекта, вонючих палочек, кажется, сандала. Я выгреб из кармана всю мелочь, расплатился, купил еще две упаковки соевых симуляций мяса, да еще амулетик, дающий забвение.

Дверь медленно и тяжело, но тихо, казалось, герметично, закрылась за мной и я подслеповато прищурился, оказавшись на пыльной, прогретой солнцем улице. Подумав с минуту, я решил зайти на работу, узнать, что к чему и не пора ли мне прервать свою "болезнь".

В офисе остались только две девушки... Хм. Застарелые курицы с волосатыми ногами, как таких можно называть девушками? Я поздоровался, любезно улыбаясь, справился куда испарился начальник, узнал насчет планов до конца недели и плюхнулся в кресло подле компьютера. Hа моем рабочем месте я недовольно заметил следы недавнего "банкета". Пятна от кружек (сколько раз я просил не ставить на мой стол посуду без подставок!), крошки, пепельница полна окурков... Ведь весь этот беспорядок так легко можно было ликвидировать в течение десяти минут! Впрочем, это мелочи. Пусть радуются жизни... Жалко только монитор заляпали.

Почта вся, как на зло, представляла собой репортажи новостей и никому не нужный рекламный мусор. Отправил парочку писем знакомым, набросал макет рекламы для нашей организации и проверил работоспособность компьтеров в офисе. Сказал, что скоро выйду, что чувствую себя уже значительно лучше и оставлять какие-либо сообщения шефу не имеет смысла.

Бросил дежурную улыбку, глядя на стену, поверх этих пустых голов, устало щелкающих мышками в процессе игры в "Линии", попрощался и пошел домой. В свою "холостяцкую берлогу", как считают эти желчные сплетницы. По пути решил зайти, заплатить за квартиру.

Приготовил себе сою, позвонил товарищу, предложил пойти вечером в бар. Мой друг удивился (на его памяти, по барам мы ходили всего ничего, да и не по моей иницативе), но приглашение принял. Кажется ему тоже нужно было немного отдохнуть, тем более к ним приехала в гости мама его избранницы и он успел порядком от нее устать.

======== Глава десятая.

Ян, тот самый товарищ, с которым я хотел отправиться в бар, перезвонил через полчаса, сказал, что не сможет составить мне компанию. Я сказал, что все в порядке, но на душе было так погано, будто бы меня окружило стадо, табун, прайд кошек, рваных, драных, грязных, голодных и орущих. Дерущих когтями. Было мерзко. Я подумал... оделся и направился в клуб, в котором я впервые держал за руку Марию.

Hочной город полон огней. Фары, неон, фонари, лампы... До неприличия весело смотрится. Я смотрел себе под ноги. Hа то, чтобы поднять голову, у меня не хватало моральных сил. Устал. Я слишком устал. Поймал автомобиль, молча доехал до клуба, расплатился, молча вошел. Молча оплатил проход, молча был впущен, молча поднялся, молча, просочился сквозь толпу к бару. Заказал хайбол. Потом еще водку... Еще... Смотрел на живеньких барменов, на пьяные абсолютно детские лица за столиками в углу, в клубах сигаретного дыма... Медленно по желудку разливалось жжение, слабели губы, веселело в глазах. Скулы уже не были так напряжены. Тут меня потянуло в сторону танцующих. Мелодия обтекала меня с ног до головы, я чувствовал такую потрясающую тяжесть и, в тоже время, мягкость (словно бы те самые особенные маргарины, которые носят название бутербродных) пространства... Тянуло из стороны в сторону.

В желудке чувствовалось что-то острое, неловкое, как будто бы я и вправду проглотил утюг. Тяжелый и горячий. Впереди какая-то девчонка крутила задом так... Я почувствовал, что я готов заняться сексом со всем миром этих мягких, маленьких и упругих, нежных бежево-персиковых тел. я протянул руки к ее до умопомрачения туго обтянутым латексом бедрам, привлек к себе, развернул и жадно, для самого себя неожидано, принялся целовать. У нее были горячие сухие губы, немного соленый вкус во рту и огромные удивленные глаза. Узкая спина, четкие лопатки, круглая грудь, талия, мышцы пресса, мускулистые бедра, круглый лобок, снова пресс, грудь и шея с мягкими волосками ниже затылка... я схватил ее за руку и потянул прочь с танцпола. Мы упали в углу, в том месте, которое зовется у них "Chillout". Мягкое ковровое покрытие, пыльное и исхоженое не одной сотней ног, залежаное и засиженое не одним десятком тел... Я целовал ее, ласкал и вдруг почувствовал, что за черт! Ее ладонь сжимает мой член.

Hа меня это подействовало отрезвляюще. Я пробормотал "Извини...", застегнул штаны, Заправил в них майку, встал и вернулся к бару.

Все выпитое сделало мой язык таким противным... было ощущение, что во рту ненужная тряпочка. В голове гудело и все тянуло лечь. Одному. Ложился. Хотелось лежать вдвоем. Вставал. Ходил в сортир, засовывал два пальца в горло, давил на корень языка... Потом просто напросто отключился, подбородком опираясь на унитаз. Услышал, как в дверь колотят ботинком, кое-как шатко встал, выбрел из кабинки, потащился на танцпол, попросил закурить, сел в угол на пол у мусорного бака, уронил голову, а потом и сам завалился на бок. Обжег запястье. Глаза наполнились слезами от боли. Я лежал. Мне просто не хотелось ничего.

Я очнулся. Hе знаю, сколько времени я провел у бака с битыми бутылками и окурками. Hа танцполе было всего несколько человек, музыка была дикая, агрессивная, с ужасным ритмом, а они орали, дергали ногами, скакали, напрыгивали друг на друга... Я встал, шатаясь, взгромоздился на подобие пуфа, расчитаное, предположительно на двух сидящих персон, потому что в диаметре площадь для сидящего была немаленькой. Упер руку в щеку, долго смотрел себе под ноги, потом встал и направился к выходу. Hа моем пути чья-то рука легла мне на плечо и пьяное, красное, опушее лицо с полными малиновыми мокрыми губами и влажными, теряющими общую направляющую, глазами, ухмыльнувшись притянуло меня к себе. Что-то промямлив, мой новый знакомый потянул меня к бару, мы уселись, он закурил, угостил меня, протянув мне попутно еще стакан джина. Я выпил, глазам стало жарко и из угла рта на грудь через некоторое время у меня потянулась слюна. Мой друг доливал мне еще и еще... из моих пальцев выскользнула сигарета и я упал на стойку бара лицом...

Меня выволокли из клуба два охранника. Я отшатнулся от них, меня потянуло в сторону, ноги неестественно двигались и глаза видели землю, мелькающую так быстро... Я обнял голову руками, согнулся, упал и уснул за будкой высокого напряжения.