1

Мужчина заходит в кабинет так, будто он здесь хозяин. Движения у него спокойные и уверенные. Он проходит вперед и вальяжно располагается на стуле передо мной. Рассматривает меня долго и пристально. Будто оценивает.

Создается полное впечатление, что я у него на приеме, а не наоборот.

– Тебе сколько лет? – вдруг спрашивает он.

Голос хриплый, будто надтреснутый. А тон такой, что я едва успеваю прикусить язык, чтобы не выпалить в ответ “ мне двадцать два”.

– Достаточно, чтобы Светлана Викторовна доверила мне принимать пациентов, – говорю ровно. – Я вполне способна провести регулярный осмотр.

– Ну проверим, – криво усмехается и прибавляет: – Твои способности.

Взгляд у него тяжелый. Мрачный. Наверное, все дело в глазах. Абсолютно черные. Беспросветные.

Хотя какие еще должны быть глаза у преступника, который отбывает срок в колонии строгого режима?

Мне не нравится то, как он на меня смотрит. Ни на секунду взгляд не отводит.

Ничего. Я сделаю свою работу – и все. Волноваться не нужно. За дверью находятся охранники. Они же его сюда и привели. А еще в кабинете есть камеры. Я и вскрикнуть не успею, охрана ворвется раньше.

Прокручиваю в голове меры безопасности, которые здесь приняты. Это помогает выдохнуть.

– И давно ты мужиков обслуживаешь? – холодно интересуется заключенный.

Ну и выражения у него.

– Врач помогает пациентам вне зависимости от их пола, – невольно дергаю плечом. – Мне сообщили, у вас острая боль в районе груди, но судя по тому, что вы о ней до сих пор не вспомнили, проблема уже решена.

Он молчит. Продолжает меня изучать. Открыто. Нагло. И в его черных глазах загораются искры, от которых тревога внутри нарастает еще сильнее.

Странно все это. И то, как нахально себя ведет заключенный. И то, что Светлана Викторовна так резко ушла, буквально в последний момент.

– Тая, уверена, ты справишься, – сказала главный врач. – Всего один пациент. Руслан Черный. С ним никогда не было проблем.

Нажимаю на кнопку вызова охраны. Раз жалоб нет, то пусть этот тип отправляется обратно в камеру.

Если бы еще неделю назад мне сказали, что я буду проходить медицинскую практику в тюрьме, я бы посчитала это дурацкой шуткой.

– Конечно, ты вправе отказаться от нашего распределения, – заявил куратор. – Но тогда я не могу гарантировать то, что закрою твой семестр. А это значит, дело дойдет и до более серьезных последствий. Я бы не исключал отчисление.

– Я уже договорилась о практике в местной поликлинике. Подала заявку. Я не участвовала в распределении от университета.

– Мы это уже обсуждали, – он развел руками. – Твой заявки нет. Поэтому секретарь автоматом определила тебя туда, где еще было место.

Я понимала, кто мог сделать так, чтобы моя заявка вдруг “потерялась”. И еще я понимала, что ничего не смогу доказать.

Либо соглашаться, либо готовиться к отчислению. Последнее точно допустить нельзя. Родители так радовались, что я поступила на бюджет. Сейчас у моей семьи и так хватало проблем. Нельзя допустить, чтобы я вылетела из универа.

– Где эта тюрьма? – спросила тихо.

– Не слишком далеко от города, – ответил куратор. – Это образцово-показательное учреждение. Слушай, там отличная система безопасности. Целая армия охранников. Ну а медицинский блок располагается отдельно. Никакой угрозы нет, иначе бы мы не выдавали туда распределение. Или ты думаешь, университет будет рисковать своей репутацией? Кому нужна дурная слава? Две недели поработаешь медсестрой и все. Свободна.

Помню, как рассказала подруге о своей практике. Молчать было тяжело, а с родителями я поделиться не могла. Нельзя их сейчас волновать.

– С ума сошла? – воскликнула Катя. – Тая, ты понимаешь, куда собралась? Там одни отморозки сидят! Их закрыли за решеткой не просто так. Даже не хочу думать, за какие преступления. Представь, на что такие уроды способны и сколько сидят в тюрьме без женщины. А здесь ты, молодая и красивая девушка.

– Я буду работать медсестрой. Мне бы только две недели продержаться, потом практика закончится.

– Тая, подумай, пожалуйста, – настаивала подруга. – Может, не надо?

– Я не могу отказаться, – покачала головой. – Кать, либо эта практика, либо меня отчислят из универа. Звучит это все жутко, но я же выяснила условия.

– Ой, Тая, ну какие еще условия?

– Врачи и медсестры в отдельном корпусе. Охранники все контролируют. У них еще и какая-то новая система видеонаблюдения. Каждый угол под присмотром. Но вообще, я постараюсь лишний раз не выходить из кабинета, чтобы не попадаться на глаза кому не надо.

– Даже не знаю, – пробормотала Катя. – А если я отчима попрошу договориться? Он тебе какую хочешь практику найдет.

– Не получится, я же сама все нашла, но моя заявка о практике пропала, – невесело усмехаюсь. – Потерялась.

– Догадываюсь, кто за этим стоит, – нахмурилась подруга.

– Да. Только ты же понимаешь, никто не станет меня слушать, да и доказательств мы не найдем.

И вот я здесь. В самой известной тюрьме нашей страны. Там, где содержат опасных преступников.

Палец немеет от напряжения. Странно. Я уже столько времени держу кнопку, а ни один из охранников не появляется на пороге.

– Они придут, когда я с тобой закончу, – хрипло заявляет мужчина.

Ощущение, точно ныряю в ледяную воду. Сердце сводит судорога, дыхание резко перехватывает. Сама не знаю, как умудряюсь побороть панику.

Позади меня дверь в смежный кабинет. Между мной и этим жутким типом массивный стол. Такая преграда хоть ненамного, но задержит.

Нужно действовать быстро.

Вскакиваю на ноги, но его реакция оказывается молниеносной. Он перемахивает через стол так, будто это вообще ничего ему не стоит. И оказывается рядом, не давая скользнуть за вторую дверь.

– Какая ты шустрая, – хмыкает.

Пробую вырваться, но он загоняет меня в угол. Нависает словно тигр над добычей. Мрачный. Высокий. Хищный.

2

– Я прохожу практику, – судорожно выдыхаю.

И сердце колотится так, что чувствую его удары в горле. Пальцы мужчины вплетаются в мои волосы, перебирают пряди.

– Я понял, – хрипло бросает он.

Недобрая усмешка играет на его полных губах. Вторая ладонь тяжело опускается на мое плечо. Даже через плотную ткань медицинского халата ощущаю жар, исходящий от его руки. Захват крепкий. Звериный. А после его крупные пальцы вдруг скользят по моей шее. Обманчиво-нежно. От этого становится еще страшнее.

– Нет, вы не понимаете, – выпаливаю. – Произошла какая-то ошибка.

– Ну конечно, – его ухмылка становится еще шире.

– Я все могу объяснить.

Внутри вспыхивает надежда, что это поможет. Надо рассказать подробности. Тогда он поймет и оставит меня в покое. Другого пути не вижу. Охрана не реагирует, а сама я с ним точно не справлюсь, даже глупо пытаться.

– Я просто студентка, – сглатываю с трудом.

Разговор поможет потянуть время. Может дальше я придумаю еще что-нибудь. Хотя говорить сейчас тяжело. Меня колотит он паники. Уверена, этот жуткий тип чувствует крупную дрожь, которая сводит мое тело.

Нужно успокоиться. Не представляю как. Но нужно. Иначе я просто не смогу сейчас соображать. Пытаюсь сосредоточиться.

Как нас учили на парах по психологии?

Посмотри страху в глаза. Изучи.

Руслан Черный. Так его зовут.

Высокий брюнет. Спортивное телосложение. Выглядит он привлекательно. Черты лица крупные, резкие, выразительные. Ничего слащавого. Линии точно высечены из камня. Он красив. По-мужски. Щетина его совсем не портит.

Возможно, он бы мог мне понравится. Если бы не был заключенным, осужденным за тяжкие преступления. И если бы не зажимал меня у стены с такими намерениями, о которых лучше не думать.

Все эти мысли проносятся в голове за считанные секунды.

А потом я лихорадочно продолжаю:

– Меня направили сюда на практику от моего университета. Я должна отработать медсестрой две недели, и тогда куратор закроет семестр. Светлана Викторовна сказала, что первый прием мы проведем вместе. Но ей вдруг пришлось уехать.

– Хватит, – холодно обрывает он. – Твоя игра затянулась.

– Я… не играю.

– Что это за университет такой? – издевательски хмыкает. – Направляет студенток на зону?

– Других мест уже не было.

Начинаю рассказывать про заявку и осекаюсь, так и не успев договорить до конца.

Мужчина берется за ворот моего халата. Резко дергает. Слышится треск ткани, пуговицы разлетаются в разные стороны.

Рвано хватаю ртом воздух. Дыхания не хватает.

Под халатом у меня еще кофта под горло, но это едва ли помогает чувствовать себя защищенной. Цепенею. Теперь никак не выходит справиться с паникой.

Да он же просто животное. Ему вообще наплевать на то, что я говорю. Бесполезно объяснять и доказывать. Он не слышит. Не слушает.

Осознание накатывает ледяной волной.

Что же мне делать? Что…

Глаза у него черные-черные. Сплошной мрак. Ноздри угрожающе раздуваются. Он шумно втягивает воздух. Не сводит с меня взгляда.

А потом мужчина резко подается вперед, обхватывает ладонями мои бедра, отрывая от земли так легко, точно я совсем ничего не вешу.

– Нет! – вскрикиваю.

Отчаянно дергаюсь, упираюсь ладонями в его грудь. Безуспешно пытаюсь оттолкнуть. Он только еще крепче меня стискивает.

Эти наглые руки везде. Дар речи теряю. Слова забиваются в горле. Даже кричать не выходит. Тело сводит от напряжения.

– Зубчатые мышцы, – выдаю сдавленно, сама не понимаю, как удается разлепить губы. – У вас они отлично развиты.

– Чего? – кривится он.

– Передние зубчатые мышцы, – судорожно сглатываю. – Веерообразные мышцы, которые оборачиваются вокруг верхних ребер снаружи и прикрепляются над лопатками.

Он молчит. Опять изучает меня. Долго, пристально.

– Ты что, – прищуривается. – Реально учишься на медицинском?

– Да, – лихорадочно киваю. – Я вам все мышцы могу назвать. И кости. Знаете, сколько костей в скелете? Больше двухста. Я про каждую расскажу.

Даже не верится, что он понял.

Кошмар позади. Теперь наконец отпустит меня. Теперь я…

Его ладони проходятся пониже поясницы. Так резво, что меня буквально подбрасывает.

А еще он прижимается сильнее. Держит крепче. И теперь я ощущаю такие анатомические особенности его тела, о которых ничего не хочу знать и не хочу иметь с ними ничего общего.

Глаза расширяются от шока.

– Вы… вы должны меня отпустить, – шепчу. – Вы же все поняли.

– Это ты мне должна, – заявляет мрачно. – Разрядку.

– Что? Я не…

– Отработаешь свою практику, – ухмыляется. – Две недели? Как раз подходит. Не успеешь наскучить.

3

– Я же все объяснила, – роняю и нервно закусываю нижнюю губу.

Бесполезно что-то говорить. Ему без разницы. Судя по взгляду он вообще не воспринимает мои слова.

Отчаяние накрывает с новой силой. Не понимаю, как остановить этого подонка. Он же совсем без тормозов. Его руки продолжают скользить по моему телу. И чем сильнее я вырываюсь, тем крепче становится захват.

– Почему вы меня не слушаете? – мой голос срывается от волнения.

– Думаю о том, где бы хорошо смотрелся твой рот, – хрипло отвечает он.

Опять его ладонь опускается на макушку. А вторая рука продолжает удерживать меня ниже поясницы. Так легко, будто это ничего не стоит.

Крупные пальцы проходятся по моему затылку. Сжимают пряди волос и разжимают. Захватывают в кулак и отпускают. Несколько раз. От этих порывистых движений под кожей пробегают колючие мурашки.

Ладонь перемещается на мое горло, отодвигает ворот кофты. Большой палец лениво поглаживает шею. Движется вниз и застывает на ямке между ключицами.

Теперь мужчина точно чувствует как бешено стучит мое сердце.

В его глазах сплошная чернота. Вены на висках вздуваются. Челюсти крепко сжаты.

Массивная ладонь вдруг опускается вниз по моему животу. Пальцы сжимают пояс джинсов. Грубо. Резко. Заставляя меня захлебнуться приглушенным всхлипом.

Еще секунда – он разорвет мои джинсы. И хоть ткань плотная, в его руках разойдется по швам словно марля. Силы у этого мерзавца хватит. А дальше… а дальше даже не хочу представлять.

Содрогаюсь от ужаса, но взгляд не отвожу. Сама не знаю, почему продолжаю смотреть в его жуткие глаза. Неужели до сих пор надеюсь, что я смогу до него достучаться, и он остановится? Разве это реально?

Губы дрожат. Я вся дрожу как в лихорадке.

– Ночью продолжим, – вдруг бросает он.

И отпускает меня. Отходит назад.

Я быстро поправляю кофту и запахиваю халат. Обнимаю себя руками, стараясь хоть немного унять нервный озноб.

– Чего трясешься? – криво усмехается он.

Хоть и не трогает меня сейчас, но смотрит так, что я живо ощущаю его пальцы на своем теле.

– До ночи свободна, – заявляет мрачно.

И выходит за дверь.

А я еще долго продолжаю стоять, прижимаясь к стене. Дрожь никак не отпускает.

Этот зэк способен на все.

Вдох на четыре счета. Пауза. Выдох на четыре счета.

Эта техника должна помочь справиться с паникой. Но я сбиваюсь. Не получается у меня дышать правильно.

Нужно уехать отсюда. Сейчас же. Конечно, я не стану дожидаться ночи и проверять, осуществит ли этот подонок свои угрозы.

Тяжело опускаюсь на стул.

Только как отсюда выбраться?

Я кусаю губы. Растираю виски дрожащими пальцами. Нужно сосредоточиться, нужно что-нибудь придумать.

Достаю телефон. Меня так сильно колотит, что отправить простейший запрос в поисковик занимает несколько минут. Смотрю расписание автобусов и цепенею. Оказывается, сюда ездит только один рейс. Раз в сутки, утром.

Так, спокойно. Должен быть другой вариант. Всегда можно вызвать такси. Запускаю приложение. Жду кто возьмет заказ.

Эту ночь я точно здесь не проведу.

“Ты пожалеешь, Тая, очень сильно пожалеешь”, – звучит насмешливый голос в моей голове.

Я не сомневаюсь, что за всем этим кошмаром стоит Жданов. Больше некому. Только у него хватает связей и влияния, чтобы устроить мне веселую жизнь.

И как он тогда сказал? Незабываемое свидание.

Андрей Жданов учится со мной на одном курсе. Хотя учебой это назвать трудно. Он появляется в универе только если идет какая-то проверка. А вообще, просто ждет, когда можно забрать диплом врача. К счастью, лечить людей он никогда не будет. Родители уже купили ему частную клинику, которую он просто возглавит позже. Диплом нужен только для статуса.

Жданов с детства привык получать все, что захочет. Судя по его реакции на мой отказ, слово “нет” он услышал впервые в жизни. Когда пригласил меня на свидание. А ведь я все вежливо сказала. Один раз. Второй. На третий раз вежливости уже не осталось. Да и он сам черту перешел.

– Хватить ломаться, – ухмыльнулся Жданов. – Самой же охота развлечься. Я это сразу замечаю. Другие девки на меня запрыгивают, а ты все недотрогу корчишь. Садись в тачку. Подвезу.

На словах парень не остановился. Распускал руки, пытался затянуть в свою машину. Тут я и не выдержала.

– Ах ты мелкая дрянь! – заорал он, прижимая ладонь к щеке. – Ты что, меня ударила? Совсем сдурела?

Парень посмотрел на свои пальцы, увидел кровь. Побагровел от ярости.

Вряд ли ему было больно от пары царапин на щеке. Скорее проблема заключалась в том, что на пороге универа стояли другие студенты. Все наблюдали эту картину.

– Ты пожалеешь, – процедил Жданов. – Очень сильно пожалеешь, Тая. Не хочешь ехать со мной? Ну ладно. Тогда я тебе другое свидание устрою. Такое ты никогда не забудешь.

4

Телефон вибрирует, и я смотрю на вспыхнувшее на экране уведомление.

“К сожалению, в этом районе нет свободных машин. Попробуйте повысить цену или отправить запрос позже”.

Я лихорадочно меняю стоимость. Отправляю заказ опять. Потом запускаю другое приложение. И еще одно. Кто-то же должен ответить на запрос.

Нервно кусаю губы. Откладываю телефон на стол. Обнимаю себя руками, стараюсь унять дрожь.

Жужжание телефона заставляет подскочить на месте. Хватаю мобильный и вижу очередной отказ. Ни одно из приложений не помогает найти машину.

Тогда я сама набираю оператора.

– Нужно такси, – выпаливаю адрес. – Срочно.

Пауза.

– Девушка, вы понимаете, куда вызываете машину? – наконец раздается голос оператора. – Это тюрьма.

– Знаю, я здесь работаю, – закашливаюсь от волнения, поспешно прибавляю. – Я медсестра. И мне срочно надо уехать домой.

– Если вы там работаете, то должны знать, что это режимный объект. Доступ на территорию только по пропускам.

– Я не прошу заехать на территорию. Я сама выйду на автобусную остановку.

– Наша служба этот район не обслуживает.

Вызов завершен.

Некоторое время просто смотрю на потухший экран. Осознаю, что такси и правда не лучшая идея. Никто за мной не приедет, никого попросту не пропустят.

Значит, надо поговорить с начальником тюрьмы. Рассказать обо всем.

Взгляд падает на кнопку вызова охраны. Когда я нажала на нее, ничего не произошло. Это может значить только одно.

Тошнота подкатывает к горлу.

Кому и что я буду говорить?

Нет. Надо думать дальше. Найти другой путь.

Телефон вибрирует. На дисплее вспыхивает “Светлана Викторовна”. Быстро принимаю вызов.

– Ты что творишь? – раздается резкий вопрос в динамике.

– Я? – от шока не нахожу других слов.

– Ты что ему наговорила? – продолжает врач с раздражением. – Он вышел от тебя злющий, чуть охранников не прибил. Я думала, ты поумнее. Неужели непонятно, что таких мужчин нельзя злить?

– Я ему все объяснила, – отвечаю глухо. – Я не та, которую он здесь ждал. И… я сегодня уезжаю.

– Чего? – она явно удивляется моему ответу, а потом твердо прибавляет: – Никуда ты не уедешь. Две недели практики. Договор четкий. Или я тебе такую характеристику напишу, что пробкой из своего универа вылетишь.

Она и правда считает, что ради практики я здесь останусь? Буду дожидаться ночи с этим зэком?

– Хорошо, – говорю. – Пишите мне любую характеристику. Только я на медицинскую практику приехала. А то, чем вы занимаетесь… даже разбираться не хочу. Я просто уеду и все.

– А кто тебя выпустит? – резко спрашивает она, и меня обдает холодом. – Нечего ломаться. В твоих интересах, чтобы Черный остался доволен.

– Что? – теряю дар речи.

– Что слышала, – спокойно отвечает Светлана Викторовна и продолжает самым обыденным тоном: – Он заказал девочку, тебе была нужна практика. Вот все и совпало.

– Вы же женщина, – задыхаюсь от возмущения. – Как вы можете такое мне сейчас говорить?

– Черный щедро платит. Он тебе все… хм, неудобства возместит. Не будь дурой. Нечего ломаться. На свободе такой мужчина на тебя и не глянул бы. Слишком ты щуплая, кожа да кости. В общем, прекращай ерундой маяться. Делай, что скажет. Иначе пожалеешь.

Мне никак не удается сглотнуть ком в горле. Все эти слова кажутся безумным розыгрышем. Ну не может взрослая женщина такое говорить.

– Я тебя предупреждаю, – добавляет Светлана Викторовна. – По-хорошему. Черный все равно свое возьмет. У него полгода женщины не было. Так что не дразни его.

Она продолжает что-то говорить, но я уже не слышу. Паника накрывает с новой силой. Паника и тупое отчаяние.

Как же мне отсюда выбраться?

Я сбрасываю вызов и откладываю мобильный в сторону. До сих пор не могу поверить, что Светлана Викторовна все это устроила, еще и так рассуждает. Поднимаюсь, подхожу к окну.

А ведь уже темнеет.

Время слишком быстро летит.

Неужели эту ночь я проведу здесь?

Вопроса как Черный до меня доберется не возникает. Уверена, решетка ему не помеха. Тут все уже договорено.

Я не понимаю, что делать. Остаться в кабинете? Закрыться на замок? Но у охраны есть ключи. Они любую дверь откроют.

Мне ничего не удается придумать. Волнение путает мысли.

Я в тупике. Тяжело оседаю на диван, обнимаю себя руками, наблюдаю за тем, как солнце скрывается за горизонтом.

“Ночью продолжим” – хриплый голос отбивается в ушах как гром.

Поджимаю ноги к груди, роняю голову на спинку дивана. Прикрываю глаза на секунду и будто в черноту проваливаюсь. Даже не знаю, как так выходит, что я засыпаю. Наверное сказывается неделя бессонных ночей. Я же почти до рассвета над учебниками сидела, а потом ехала в универ.

Грохот кажется оглушительным. Вздрагиваю и сперва мне кажется, дверь выбита. Но потом я понимаю, это просто громкий стук.

– Таисия! – доносится мужской голос. – Таисия Александровна!

Поднимаюсь с дивана, открываю дверь.

На пороге запыхавшийся охранник. Позади него еще двое.

– Вы срочно нужны в блоке А, – говорит мужчина.

– Что случилось?

– Пойдемте, быстрее, – он тянется ко мне, но в последний момент отдергивает руку назад. – Пожалуйста, нельзя терять время.

– Мне нужно знать, что взять с собой.

– Там все есть, – отмахивается. – Там у нас отдельный пункт еще. Не волнуйтесь. Идите за мной.

Что-то в его поведении вызывает подозрение. И еще смущают другие охранники, которые будто глаза от меня прячут.

Но я знаю, в блоке А нет заключенных. Это один из блоков для сотрудников. Хотя про отдельный медицинский пункт слышу впервые.

И все же сейчас мне лучше быть с другими людьми. Пока я занимаюсь работой, Черный не может меня тронуть.

– Я готова, – киваю и выхожу.

Мы идем по коридору. Заходим в лифт. Опускаемся вниз. И снова сеть коридоров. Переход в другой блок.

5

Молчу. Сглатываю с трудом. Опять толкаю дверь ладонями, хотя понимаю, это глупо и бесполезно. Оглядываюсь по сторонам. Знаю, помощи мне ждать не от кого, такое поведение больше похоже на рефлекс.

А этот мерзавец абсолютно спокоен. Понимает, я никуда отсюда не денусь. Меня привели по его приказу. Охранники ему подчиняются. Просто отлично, я попала в тюрьму, которой руководит зэк.

Или как это назвать?..

– Подойди, – хрипло бросает он.

Отрицательно качаю головой. Нервно тереблю край свитера. Хорошо, что я успела переодеться. Вместо водолазки надела эту кофту. Она свободная, еще и вязка тут крупная, никак не подчеркивает фигуру.

Хотя здесь и сейчас никакая одежда не кажется мне безопасной. Даже не представляю, что нужно надеть, чтобы чувствовать себя спокойно под настолько тяжелым и прожигающим взглядом.

Ужас. Этот зэк смотрит на меня так, будто я стою перед ним голая. Физически чувствую, как его взгляд скользит по груди, по животу, обрисовывает бедра. И хуже всего – даже кофта ему никак не мешает. Тревога внутри загорается с новой силой.

– Будет лучше, если ты сама подойдешь, – говорит Черный таким тоном, что отказаться становится невозможно.

Делаю несколько шагов вперед. Страшно злить этого подонка. Мы с ним наедине, никто меня не спасет.

Продолжаю мять край свитера, никак не выходит успокоиться и найти выход из жуткой ситуации.

Что я вообще могу сделать?

Останавливаюсь перед диваном.

Хорошая мебель. Качественная. Похоже, кожа натуральная. Еще и деревянные панели на подлокотниках и вверху, на спинке. Резьба интересная. Вот на резьбу я и смотрю.

– Сядь, – от этого приказа мелкая дрожь пробегает по телу.

Мерзавец хлопает себя по колену. Короткий жест, небрежный. А взгляд Черного теперь еще темнее, опаснее.

Я опускаюсь на диван. Только подальше. Вжимаюсь в подлокотник.

Но меня быстро перемещают туда, куда нужно. Огромные ладони обхватывают талию и усаживают меня к нему на колени.

Пробую соскользнуть в сторону и застываю.

Я чувствую то, от чего хочу держаться как можно дальше. Любые мои движения только делают ситуацию хуже. Реакция подонка настолько ощутима, что становится дурно.

– Снимай, – он выразительно кивает на мой свитер.

– Н-нет, – роняю сдавленно, мотаю головой.

– Сама снимай, – заявляет жестко. – Живо! Или ты никогда с первого раза не понимаешь?

“Тебе надо – ты и снимай!” – так и тянет заорать в ответ, но я больше не слова сказать не могу. Рвано хватаю ртом воздух.

Раздеваться сама я точно не буду.

Он мрачнеет. Дышит тяжело и шумно. Ноздри раздуваются от гнева. А челюсти сжаты так сильно, что вены на мощной шее разбухают напряжения. Точно разъяренный бык перед красной тряпкой.

– Снимай, – повторяет так, что у меня мороз под кожей.

Не могу.

Нет, нет…

Черный берется за ворот моего свитера, дергает так резко и сильно, что материя больно впивается в кожу, царапает мою шею.

Вскрикиваю, но вопль забивается в горле, когда осознаю, как легко материя расползается в этих грубых пальцах.

Он раздирает кофту надвое. Всего пара резких движений, и я оказываюсь перед ним в белье. На коже остаются красные полосы там, где плотная материя свитера впилась в тело.

Бюстгальтер у меня закрытый. Комфортный. Для занятий спортом.

Но Черный смотрит на мою грудь так, будто я голая. Пробую закрыться руками, а мерзавец перехватывает мои запястья, отводит.

– Куда? – рявкает.

Подается вперед и накрывает губами шею. Мягко. Даже нежно. Потом чуть прихватывает кожу зубами. Опять прижимается ртом.

Все это ощущается еще хуже, чем когда он рвал мой свитер пару секунд назад. Просто не могу вынести его прикосновения на себя. Пытаюсь оттолкнуть.

Хватаюсь пальцами за темные волосы, стараюсь оттянуть его голову от себя. Но он и на миллиметр не сдвигается. Трется щетиной о мою шею.

Всхлипываю. Бью его кулаком по затылку. Только и это бесполезно. Мой удар этот подонок просто не замечает. Отчаянно дергаюсь, а для него моего сопротивления как будто вообще не существует.

Черный заваливает меня на диван, расталкивает мои ноги в разные стороны, а сам устраивается между. Еще и зажимает так, что отползти не выходит.

Стягивает свою футболку, отбрасывает прочь.

Да. Мышцы у него развиты отлично. И прямые, и косые. Каждый кубик пресса четко прорисован. По такому идеальному рельефу можно изучать анатомию. А руки точно свиты из железных канатов. Мускулистые. Жилистые. Такими руками ничего хорошего сделать нельзя. Ломать. Бить. Крушить.

Этот гад в отличной физической форме. Чем дольше на него смотрю, тем сильнее накатывает ощущение неизбежности.

Как с таким огромным мужиком бороться? Под его животным напором чувствую себя абсолютно беззащитной.

– Помогите! – кричу. – Помогите!

Знаю, охранники не придут на помощь. Никакой надежды нет. Но молчать тоже нельзя. Не могу принять это. Не могу подчиниться.

– Прошу! Помогите…

Черный застывает. Смотрит на меня. Прямо в глаза. Так смотрит, что я осекаюсь и замолкаю. Цепенею под его мрачным взглядом, но взгляд не отвожу, тоже на него смотрю.

А потом он врезает кулаком по спинке дивана. Слышится треск дерева.

Я вздрагиваю и сжимаюсь. С ужасом смотрю на резную панель, которая теперь покрыта глубокими трещинами. После перевожу взгляд на Черного.

– Да что ты опять на меня так вытаращилась? – рычит он.

– Я не могу, – роняю сдавленно. – Я…

– Что тебе не так? – отрывисто спрашивает Черный, запускает пальцы в мои волосы, вглядывается в мои глаза. – Чего ты опять ломаешься? Больно тебе не сделаю. Не обижу. Ты же видишь как я с тобой?

Как?! Он что… правда уверен, что поступает нормально? Терпение проявляет. Дал время. Или как он там сказал?

– Тебе понравится, – хрипло прибавляет мерзавец.

Тут меня прорывает.

– Я же вам говорю, – бормочу. – Говорю, говорю. Почему вы не верите? Почему не слушаете? Я же вам объяснила. Я просто студентка. Приехала на практику. Я…

6


Я не знаю, сколько времени провожу в душевой кабине. Долго стою под горячими струями воды. Яростно натираю тело мочалкой, смываю пену. Повторяю это снова и снова. Отчаянно пытаюсь смыть прикосновения Черного.

Только ничего не получается.

Перед глазами так и стоят его глаза. Его взгляд. Тяжелый. Мрачный. И то, как этот подонок смотрит на меня, забыть и стереть невозможно.

Меня трясет. Никак не получается согреться. Холод пробирает изнутри. Понимаю, это уже просто нервное. Реакция на стресс. Откат. По сути естественный физиологический процесс.

Но легче от осознания не становится.

Плохо помню, как возвращаюсь обратно. Просто иду по коридору, мимо охраны. Никто и слова не говорит. Хотя смотрят. Все они смотрят на меня.

Удивляются? Слишком быстро ушла?

Тошно. Даже думать об этом не хочу. Захожу в свою комнату, закрываю дверь на замок. На все обороты. Хотя прекрасно знаю, ничто этого гада не остановит.

Захочет – придет. И тогда…

Нет, я не стану о таком размышлять. Пока что у меня есть время. Можно найти выход из этой западни.

Я прокручиваю в голове разные варианты.

Обратиться к друзьям? Отчим Кати серьезный человек. Подруга сама предлагала помочь. Но сейчас они улетели в Австралию. На месяц.

Конечно, я могу и так обратиться к ней. Просто договориться насчет машины, которая за мной приедет, раз службы такси не принимают заказ. Или я могу позвонить другим подругам.

Лика сейчас в городе. Настя… хотя Настя может на месяц пропасть, никому не отвечать, когда у нее начинаются показы в модельном агентстве.

Но теперь возникает стойкое ощущение, что никто меня из тюрьмы не выпустит. Машина приедет, а вот я сама выйти не смогу.

Черный управляет охраной. Заказывает “девочек”. Слишком много влияния у этого зэка.

Выключаю воду, тянусь за полотенцем. Вытираюсь насухо, набрасываю халат. Обнимаю себя руками, нервно кусаю губы.

Чего я жду? Надо набрать Катю прямо сейчас. Да, я привыкла решать проблемы сама, но сейчас не тот случай, когда я могу одна со всем справиться.

Пока ясно одно: дальше станет хуже.

Привожу себя в порядок, быстро одеваюсь и беру телефон. Застываю, глядя на экран мобильного.

“Нет сети”.

Выключаю мобильный. Снова запускаю. Картина не меняется.

Тут в памяти всплывает разговор перед самым началом практики.

– Только смотри, у нас часто связь пропадает, – говорит Светлана Викторовна, когда я выясняю детали насчет будущей работы. – По несколько дней может не быть. А еще доступ к Интернету ограничен. Режимный объект, сама понимаешь.

Тогда это не показалось подозрительным.

Тюрьма же за городом. Местность такая, что вокруг лес, а до ближайшей деревни больше сотни километров. Да и меры безопасности нужно учитывать.

Я еще родителей предупредила. Объяснила, что могу не звонить несколько дней. Поликлиника в селе, а в том районе совсем слабое мобильное покрытие.

Только связь была. Отличная связь! До этого момента.

Эмоции переполняют, и я не могу сдержаться. Выхожу в коридор и подхожу к охраннику.

– А что со связью? – спрашиваю.

– Сеть пропала, – пожимает плечами. – Тут как дождь идет, так и все. Напрочь отрубает.

Интересно. Только дождя нет.

– А это… разве безопасно? – поджимаю губы.

– Ну так начальство по спутниковым телефонам может пообщаться, – хмыкает. – А нам и не надо.

Прикусываю язык, чтобы не попросить у него мобильный. Понимаю, это бесполезно. Охранник откажет.

Возвращаюсь в свою комнату.

Как быть теперь?

Ледяное осознание накатывает волнами. Предчувствие не обмануло. Меня действительно никто не собирается отсюда выпускать.

Надо искать другой путь. Но в голову ничего не приходит. Ни единой идеи. Продолжаю вертеть телефон. Выключаю и включаю снова, будто надеюсь на чудо.

Засыпаю под утро. Проваливаюсь в сон от усталости. Сама не замечаю, как это происходит. Закрываю глаза – и вздрагиваю от звона будильника.

Сколько я проспала? Час? Нельзя так. Будет трудно соображать. А сейчас мне нужно собраться, сосредоточиться.

Я иду в кабинет. И по дороге туда происходит дежавю.

– Срочно! – бросается ко мне охранник. – В операционную.

Хмурюсь. Это не тот мужчина, который ночью привел меня к Черному, но доверия все равно не чувствую.

– Что такое? – спрашивает он. – Давайте быстрее. Если тот ушлепок сдохнет…

Замолкает. Бледнеет. Тут я перевожу взгляд и замечаю на его руках кровь. Много крови. Вряд ли это часть трюка.

– Что произошло? – задаю вопрос, пока мы идем вместе по коридору. – Расскажите мне все подробности, которые знаете.

– Ножевое, – бормочет. – Много ножевых. Там кровища в разные стороны хлестала. Кишки наружу. Вы такое сможете зашить? Светка, дрянь такая, пропала.

Дверь операционной открыта. Слышу, как начальник охраны отчитывает своих подчиненных.

– Дебил! Башкой отвечаешь. Какого черта вы его в ту камеру отправили? Я же четко объяснил. Беречь. Охранять от всех. В одиночку кинуть. Совсем мозги растеряли? К нашему маньяку определили?

– Да это… случайно вышло…

– Знаю я ваше “случайно”. Если этот утырок откинется, сами будете объяснять, в чем проблема. Простейший приказ не можете выполнить.

– Ну он оклемается. Сейчас заштопают и…

– Я тебя сейчас заштопаю, идиот. Ты хоть знаешь, кто с ним говорить собирался? Вот ему и расскажешь, как вы так обделались. Вот перед ним и ответишь по полной. Все, проваливайте. Оба!

– Но Черный не…

– А я не про Черного! Здесь и другие есть.

– Другие?

Начальник охраны замолкает. Такое чувство, будто он наговорил лишнего на эмоциях, а теперь жалеет.

– Вам болванам этого знать необязательно, – наконец продолжает он. – Ну что рты раззявили? Пошли вон!

Двое мужчин как ошпаренные вылетают из операционной, а начальник охраны хмуро смотрит на меня.

– Глянь, что с ним, – бросает он. – Справишься?

Подхожу ближе. Зрелище кошмарное. Никогда ничего похожего не видела. Удивляет, как с такими ранами пациент еще жив. Грудная клетка рвано вздымается. Глаза смотрят в пустоту. Кажется, из него вся кровь вытекла. Разве что насчёт «кишки наружу» охранник ошибся. Все не настолько плохо. Медицинских средств, которыми располагает местный пункт помощи, должно хватит.

Загрузка...