Девочка из прошлого

Глава 23.

Давид.

- Что она видела?

- Что видела, того хватило. Сука, - сцепил челюсти.

Морщусь. Теперь понимаю, что за выходка была с поцелуем. Сашу увидела.

- Не хами. Не я к ней полез. Ты, кстати, видел.

Тьфу, оправдываюсь, как малолетка. Самому тошно.

- Я, Давид Рустамович, могу и буду хамить. А ты будешь терпеть, - сквозь зубы цедит Тим.

- С какого?!...

- Ты слово давал. Давал? Давал, бл@дь???

Наступает, кулаки сжаты. Только своё заслуженное я уже получил, сейчас и ответочка прилетит.

- Давал. Ты знаешь сам всё. Тим...

- Дава, твою мать, - перебивает. Садится за стол, роняет голову на руки. - Ты когда её выбирал, ты понимал, кого выбираешь? Молчи. Послушай сначала.

Взъерошивает волосы, трет переносицу.

- Ты не хуже меня знаешь всё, что ей пришлось пережить. Понимаешь, что для нее доверие - не пустой звук. Она же... она как стеклянная, понимаешь? Чуть надавишь, может сломаться. Ты ее уже сейчас чуть не сломал. Стержень у Сашки внутри ого-го - иридий отдыхает, но любому материалу когда-то приходит конец.

Ледяной ветер. Я стою за забором и смотрю на приятеля, с которым приехал сюда впервые. Он протягивает худенькой, почти прозрачной, девочке пакет со сладостями, которые мы купили по дороге сюда. На девчонке колготки с пузырями на коленках, нелепые сапоги и явно тонкая куртка. Одежда в точности, как у других детей, стоящих поодаль. Влад греет ее ручки в своих ладонях и что-то говорит. Отсюда не слышно. Девочка хлюпает носом и согласно кивает. Чувствую, как у меня щиплет в глазах. Крепко зажмуриваюсь и отворачиваюсь, чтобы больше не видеть никого за забором. Через некоторое время Влад хлопает по плечу, и мы двигаем обратно. "Скоро я ее отсюда заберу", - кивает за спину. Туда, куда я больше смотреть не хочу... Но в следующие выходные приезжаю с ним снова и привожу девочке шарф и варежки яркого оранжевого цвета...

Трясу головой, отгоняя воспоминания.

- Тим, брат, прав. Прав, сука, - бью по столу. - Только что делать с этой правдой?!

- Решить, что для тебя важнее, Давид. - Артур молча слушал весь разговор. - Скажу тебе то, что ты и так знаешь сам. Ты расставь для себя приоритеты. Важнее физиология или душа? Мы все не безгрешны. Трах по обоюдному согласию ради удовольствия - почему нет. Никто не осудит. Получили каждый свое и разбежались. Свободные люди. Обществу глубоко положить, по сути, кто с кем и как. Но в глазах таких, как твоя Саша, это дикость. Категория маминых дочек, с которых пылинки сдували. Твоя совсем не мамина, конечно. И вообще странно, как она, пройдя два детдома, осталась чистым ребенком. Но я к тому, что такая, как она, выбирает раз и навсегда. Если разобьешь, то уже не починишь. И сам себя не соберешь.

- Твою мать, я сам всё это знаю, не лечи.

- А я знаю, что знаешь. Но тебе проговорить это надо. Ты здесь и сейчас реши, насколько тебе всё это надо. Готов напрягаться, обдумывать слова, действия? Готов яйца взять в кулак и ждать, пока она созреет? И самое главное, готов вляпаться во все то, куда она влезла, сама того не зная?

- Готов. Ты думаешь, я полный имбецил, вообще трезво мыслить не умею?! Хрен его знает, как так получилось. Но, бл@дь, я люблю ее. Понимаешь, люблю. И пылинки сдувать готов, и понимать, и просто рядом быть. В любом качестве. - Орем друг на друга. Смысл повторять мне очевидное?!?!

Останавливаюсь посреди кухни, когда до воспаленного мозга доходит последняя фраза.

- Куда она влезла? Я по—любому, в деле. Есть подробности?

Широким шагом входит батя. Чеканит шаг. Пожимает пацанам руки. Хлопает меня по плечу, а потом крепко обнимает. В мои тридцать два отец до сих пор считает ребенком. И ведет себя порой соответственно.

- Фамилия Барсов тебе о чем-нибудь говорит?

Твою ж мать! Вскидываю на папу взгляд.

- Девочку твою по его наводке искали. Лучший друг правой руки Шмеля. Чуешь, откуда ветер дует?

- Харрасов? Саша рассказывала о нем. Я в больнице пока были, видел его сообщения ей.

- Говорят, он кукушкой поехал на ней. И теперь, сынок, надо решить. Готов ты к возможным проблемам ради этой девчонки или нет. Здесь нет тех, кто осудит за отказ. Дело серьезное, Давид. Но знай, что у тебя всегда есть надежный тыл.

Умеет отец найти такие слова, чтоб пробрало.

- Пап, я её люблю.

- Серьезные слова, сын,- строго.

Тимур переводит внимание на себя, за что я ему сейчас очень благодарен:

- Значит, смотрите. Влад мне звонил. Теперь мы знаем, что он жив. К нему сейчас лучше не соваться, поэтому местоположение - где угодно. Артур пробить, откуда звонок был, не смог. Говорил коротко, про Барса тоже от него инфа.

За что мы все ценим Тима: в серьёзной ситуации умеет сказать коротко, емко, по существу.

Обсуждаем варианты, где может быть Влад. Город весь прошерстили. Самый актуальный вариант - в Самаре. Главное, как он убедил, в безопасности. Где был и почему молчал, Тиме не сообщил.

Пока обсуждаем, залезаю в телефон и оформляю доставку букета на адрес Егора. Прошу добавить открытку с подписью: "В действительности всё иначе, чем на самом деле". Хочу намекнуть на свою правду. А еще, надеюсь, что она догадается и вспомнит и про того, которого приручила. Поймет, что без нее мне просто не выжить...

- Что с открытием у вас, кстати, по графику? - интересуется Артур. - Инка все ушу прожужжала. Хочет тематическую вечеринку.

- Сейчас повально все в аля-стиляги или гангстеры переодеваются. Банально.

Это Тима. Он жуть, как не любит банкеты и прочие официальные мероприятия.

- Я подумаю. Отделку практически закончили, сейчас... - отвлекаюсь на промелькнувшую мысль, но тут же забываю, - эээ... Да, сейчас чистовая прошла, и надо в темпе заняться подготовкой к открытию.

- Я и говорю, Инку мою возьми, - друг толкает в плечо, - вы с ней две локации открыли, норм же?

- Вообще гуд. Если свободна, подскакивайте с ней, и поговорим. - Инна и правда отличный профи. Всё по делу, всё четко. С командой моей на пять сработалась.

Отец всё это время с кем-то общается по телефону. С тех пор, как открыл свое агентство, я его без гаджета практически не вижу.

С родителями мне повезло. Я поздний ребенок. Желанный. Любимый. Казалось бы, должен вырасти избалованным мажором. Но в папином кругу слово - это слово, его надо держать. Добиваться самому, не быть равнодушным к слабому, не бить в спину. Если дружить, то до конца, спиной к спине, если любить – то на разрыв, до последнего вздоха. Как у родителей.

Это такие прописные истины, которые закладывались в мою голову с пеленок. Поэтому, наверное, и друг для меня - друг. Ну а о чувствах до недавнего времени я иногда позволял себе помечтать.

- Ты куда сегодня? - раз отец всё ещё занят, а с праздником вроде как вопрос подвесили, можно переключиться.

- К Егору поеду: Сашку проверю, с мелкими поиграю. Пожру заодно вкусненького. Они там печь чего-то затеяли.

- Я с тобой. Инка не в духе сегодня. Опять тест делала.

- И?

- И ничего.

- Артурик, плохо стараешься? В аптеку сгонять тебе? - Тим напрашивается.

- Отвали, а? Как про Ксюху узнала, весь мозг проела. С января тружусь в поте лица.

- Прям трудишься-трудишься?

Кому-то сейчас точно прилетит. Улыбаясь, встаю между парней:

- Брейк. К врачу сходите, если совсем аут. Или у Егорушки вон совета спроси. Лапку кроличью под подушку сунь.

Начинаем ржать. Кто-то брякнул Дашке, что для ребеночка нужно под подушку положить магический амулет. Они тогда Ксюхе шубу подстригли ножницами, скрутили "лапки" и разложили под все подушки.

— Ну и я без вариантов, тоже к Егорке. Поговорим, и обратно заберу Сашу.

— Сегодня лучше обожди. На физиономию глянь. Испугаешь.

Черт! В моменте забыл совсем, что Тима мне втащил. Смотрюсь в зеркальную дверцу: синяк наливается, губа разбита. Такой дополненный образ козла в глазах девчонки. Вроде и логично, но тяга увидеть пересиливает доводы разума. Мозг твердит дать время, дать остыть, переосмыслить. Но предательское сердце тянет словно магнитом.

Отец остается, а друзья отчаливают. Сам остаюсь только на остатках силы воли. Которая уже в лохмотья. Руки покалывает от желания просто дотронуться, просто ощутить, что она рядом. Что с ней все хорошо.