Девочка из прошлого

Глава 54.

Тихие стоны становятся громче. Ловлю их, задыхаясь от разрывающих чувств. Не знаю, на каких резервных силах держусь. Член больно упирается в ширинку, и от этой боли хочется шипеть. Освободиться от одежды, но звук ширинки может спровоцировать сашину панику...

Дышать, пытаться дышать... Её трусики насквозь мокрые, палец легко скользит по ним.

— Позволишь? — Тяну такую ненужную тряпочку вниз, и она поддаётся, приподняв попку.

Аккуратно спускаю белье по ножкам. Понимаю, что больше не могу. Накрываю большим пальцем мокренький бугорок. Щелкаю пряжкой, расстегиваю ширинку и скидываю брюки. Девочка всхлипывает, громко стонет, разводит ножки, подчиняясь моим рукам.

Целовать. Хочу всю целовать. Каждый миллиметр.

Саша дрожит. Тянет голову к себе, не давая спуститься вниз. Никогда не горел желанием заниматься оральными ласками, но свою девочку хочу целовать, хочу ощущать ее вкус.

— Давид, Давид...

Она начинает метаться на кровати, прикусывая губы.

Спускаюсь рукой по складочкам, обвожу пальцем вход.

Чувствую, что тело малышки напрягается.

— Давид, — обхватывает ладошками мои щеки и смотрит в глаза. — Ты можешь держать меня за руку, когда это произойдет? Пожалуйста, Давид.

Последние слова она шепчет очень тихо или из-за грохота сердца я их плохо слышу? На осознание требуется непозволительно долгие две секунды. Она сейчас сказала "да"?

— Да?

Я не могу ошибиться. Если раньше, как сапер, шел через минное поле, то в данный момент у меня в руках два проводка и от них зависит вся жизнь.

— Пожалуйста, любимый.

Твою мать! Я хотел ее первый раз со свечами, лепестками роз, расслабляющей ванной... Со всем, что так нравится девочкам и что должно было помочь ей. А в итоге... Хотя какая, к черту, сейчас разница?!

Она. Моя. Вся.

— Люблю тебя, малышка. Люблю тебя.

Проникаю внутрь пальцем буквально на сантиметр, продолжая ласкать клитор. Распаляю свою девочку. Смазки много, значит, должно быть легче.

Новый глубокий поцелуй. Ускоряю движения, ощущая, как начинает пульсировать точка удовольствия.

— Не сдерживайся, помнишь?

Стараюсь говорить четко, потому что взгляд у нее уже поплывший.

— Ааааах. Дааааавиииид...

Громкий крик, впившиеся в спину ногти. Да, так, умница моя.

Тут же ввожу второй палец в пульсирующее лоно, продлевая удовольствие и стараясь растянуть стеночки. Впервые пожалел, что никогда не имел опыта с девственницами, приходится полагаться только на чувства и интуицию. Ловить все сашины реакции.

Сам поражаюсь, что еще готов соображать. Но вспоминаю, что вроде под спину советуют класть валик, чтобы облегчить боль. Тяну к себе подушку и, приподняв девушку, быстро просовываю ее под попку.

— Давиииид...

— Да, моя хорошая, моя родная... — Целую припухшие губки, освобождая себя от остатков одежды. — Девочка моя, моя малышка...

Нахожу ее ладошку и сжимаю в своей руке. Вожу головкой по складкам, размазывая склизкую влагу, задеваю клитор, возвращая возбуждение. Сжимаю член у основания, понимая, что долго просто не выдержу.

Саша ерзает, стонет, царапая шею свободной рукой.

Прижимаю головку к входу и немного подаюсь вперед. Самое сложное — войти, причинив как можно меньше боли. От напряжения по виску стекает капля пота.

Короткий вскрик, стон, сжатые пальцы.

Новый толчок бедрами.

— Милая, попробуй расслабиться. Чем быстрее получится, тем лучше для тебя.

— Я боюсь. — В глазах слезы. Черт. Вот этого я опасался. Не надо было поддаваться, не надо.

Начинаю отстраняться, но она выдергивает руку и тянет на себя уже двумя.

— Я… я…

— Шепчу «не бойся».

Поцелуй и одновременный толчок.

— Больше жизни люблю.

Провожу языком по губам. Подаюсь вперед.

— Девочка моя...

Наши языки переплетаются. Саша неожиданно обвивает меня ногами, и я легко проникаю.

Нахожу ее руки, тяну над головой, накрываю каждую ладонь своей.

— Посмотри на меня. — Это важно, черт возьми. Важно, чтобы она видела меня и не начала паниковать. — Саша, милая, слышишь?

Держусь из самых последних сил.

Глаза в глаза. Резкий толчок, сашин крик. Замираю внутри, давая адаптироваться к размерам.

— Тише, тише. — Шепчу, хаотично целуя любимое лицо. — Уже все.

Радуюсь, что на грани и ей не нужно будет долго терпеть.

Мышцы, сжимающие с силой, расслабляются. Делаю неспешное движение, еще одно. В ней так тесно и горячо, так невероятно! Возвращаю руку на клитор, растираю, глажу, чтоб отвлечь от внутренней боли.

Постепенно набираю темп, наблюдая, как моя девочка улыбается сквозь слезы. Как закрывает глаза, а из приоткрытого ротика летит "аааа".

Мне кажется, в первый раз девушке сложно кончить от боли и напряжения, но моя Саша рвет все мои шаблоны. Она вдруг выгибается, начиная сжимать меня в себе. Это служит последней каплей, и я прихожу к финишу вместе с ней, изливаясь внутрь долгими толчками.

Сжимаю свою принцессу в объятиях, целую везде, где могу дотянуться. Мы тяжело дышим, не сговариваясь, стараемся прижаться сильнее, ближе. Врасти друг в друга.

Целая вечность проходит, прежде чем моя девочка открывает глаза. Я в это время рассматриваю самое прекрасное лицо на свете. Лицо любимой... теперь уже женщины... Моей женщины... Хотя для меня она навсегда останется моей девочкой, моей драгоценностью.

— Люблю тебя, принцесса.

Я все еще в ней. Отдаю себе отчет в том, что кончил в нее. И нет, не потому что знаю о нашей проблеме. А потому что надеюсь на ошибку. Если у нас получится, я буду счастлив. Если нет... я буду любить так, чтобы в её сердце не было место грусти.

— И я тебя. Очень люблю, мой Дейв.

Во мне сейчас столько нежности к этой девочке...

— Моя смелая малышка. Ты не жалеешь?

— Нет. А ты?

Хмурится. Чего ты боишься, милая?

— Я счастлив. Я так счастлив, что хочу обнять весь земной шарик.

Чмокаю в нос и начинаю подниматься. Выхожу из нее с тихим хлюпаньем. Планирую затащить её в душ, чтобы она не смогла ничего увидеть. Сам я успел зацепить боковым зрением пятна на покрывале. Так вообще должно быть или что-то пошло не так?

Беру Сашу на руки и несу в душ. Ставлю под теплые струи, прижимая к себе. Сначала надо смыть кровь. Быстро намыливаюсь и осторожно намыливаю свою девочку. Свою!

— Нигде не болит?

— Нет. Только чуть-чуть щиплет.

Наверное, это правильно!? Там всё - таки рана.

Споласкиваюсь и оставляю Сашу купаться. Сам спешно сдираю покрывало, наволочку и несу в стиралку. Зная сашины загоны, с нее станется расстроиться от того, что "вдруг кто-то узнает". Пока она моется, успеваю натянуть домашние штаны, сменить подушку на свежую, стащив новую из своей бывшей спальни, вернуть неугомонного щенка в комнату, и принести холодный сок.

Саша выходит, естественно, кутаясь в халат. Я и не сомневался. Трет сонные глаза.

— Как ты догадался, что я хочу пить?

— Я хорошо научился тебя чувствовать.

Подхожу к ней, развязывая махровый кокон. Жарко же. И видеть ее без всего мне нравится намного больше.

— Спать?

— Угу. Дай мне футболку, пожалуйста.

— Нет, моя красавица, теперь спим так. Коже надо дышать и всё такое. Иди скорее ко мне.

Подхватываю на руки и кладу на кровать, ложась рядом. Мой рай.

***

Саша тихо сопит в подмышку, а никак не могу уснуть. Адреналин все еще плещется в крови. Прокручиваю раз за разом произошедшее. Смакую воспоминания и свои ощущения. Губы растягиваются в улыбке. Не думал раньше, что смогу так полюбить. На разрыв. Отдавая себя без остатка.

Сегодня мы разрушили все стены и границы, вросли друг в друга…

Встаю, чтобы убрать разбросанные вещи. Надо занять руки, чтобы не лыбиться в потолок. Открываю шкаф, собираясь повесить брюки, и замираю. А... а где вся сашина одежда? Одинокое нарядное платье… Распахиваю соседнюю дверь, на полках лежит только моя. Брюки выпадают из рук, когда вижу собранную сумку.

Медленно и неотвратимо накрывает осознанием. Все не просто так. Поддавшись возбуждению, я сразу не понял… а мог же насторожиться, мог же рассмотреть в начинающейся истерике причину. Мог…

Она прощалась со мной. Эта истина бьет резко и со всей силы. Пытаюсь вдохнуть, чтобы прогнать страшную мысль. Но в воздухе оказывается стеклянная крошка, она рвет легкие, сердце разбивается на мелкие осколки. Как же так?! Боль такая сильная, что с новым вздохом сознание покинет. Хватаюсь за шкаф, прижимаюсь лбом к холодному дереву...

Когда наступает рассвет, я так и стою около окна, сунув руки в карманы штанов. Возле ног стоит дорожная сумка. Нет, не так. Ненавистная дорожная сумка. Не могу на нее смотреть. Не хочу шевелиться. Не хочу думать. Мечтаю остаться в том моменте, когда сжимал любимую в своих руках. Когда она открыто признавалась во взаимных чувствах.

Как она так может? Если любишь, то борешься. Разве нет? Как она может так легко уйти? Неужели ей... неужели ей не больно самой? Я не верю... я же видел все ее переживания, сомнения. Я думал, сегодня мы оставили все плохое в прошлом... С трудом сдерживаю вопль, который рвет изнутри.

— Давид, доброе утро!

Не могу себя заставить повернуться и посмотреть на нее.

— Давид?

Осекается. Увидела сумку и…

Черт, как же сжимается сердце.

Саша обходит меня и встает спереди.

Пристально рассматривает меня снизу. Набирает воздух в лёгкие. Ну же...

— Давид, я... — Зажмуривается. Выпаливаю на выдохе. — У меня не может быть детей. Никогда.

Молчим. Ей надо принять, что рассказала. Мне... я просто молчу...

— Я говорил тебе, что люблю и всегда приму твою сторону. Ты зря боялась сказать. Моих чувств это не меняет. — Говорю глухо. Горло сжимает спазм.

— Тебе не понять, — она грустно улыбается. — Я не хочу портить твою жизнь. Твои родители мечтают о внуках. Со мной у тебя не может быть того будущего, о котором ты мечтаешь. Сейчас ты в эйфории, ты влюблен. А через год? Когда я надоем, когда у твоих друзей будут дети? Когда ты тоже захочешь? Будешь жалеть меня, тихо ненавидеть свою слабость и... и ничего больше…

Она бьет словами наотмашь. Я ведь думал, что мы справимся, что мы сможем, что ее диагноз может быть ошибкой. Но то, что она сейчас говорит мне... Если в ее голове такие мысли, значит, она… она не уверена во мне?

— Ты снова принимаешь решение в одиночку. Даже не спросив меня.

— Вот. Спрашиваю, Давид. Ответь мне: какой ты видишь выход? Какое будущее? Как ты собираешься смотреть в глаза своей маме?

Молчу. Я сейчас умер и рассыпался в прах от её слов. В моей голове нарисовано совершенно другое будущее… с ней…

— Нечего сказать? Потому что ты сам знаешь, что я права. Лучше мне было уйти вчера, чтобы ты не видел. Сама виновата, хотела... — закрывает лицо ладонями... — Хотела запомнить тебя...

Саша уходит в глубину комнаты, шуршит одеждой. А я смотрю на проплывающие облака. Почему она считает, что права? Если сама не сможет родить, если же другие варианты. Да и сейчас, сейчас зачем об этом думать? Она сама ещё ребенок, малышка, которая радуется мелочам.

— Я не могу удерживать тебя силой, Саш. Если ты уверена в своем решении, — сглатываю ком, — кто я такой, чтобы снова убеждать тебя в обратном? Мне кажется, я не раз доказал силу своих чувств.

Сука... как щиплет глаза. Прикусываю до крови губу.

— Спасибо, Давид. Спасибо тебе за всё. И... прости… Я слишком сильно люблю тебя, чтобы разрушить твою жизнь.

Если любишь, зачем делаешь больно нам обоим? Зачем???

— Хочу, чтобы ты был счастлив, — летит в спину.

Сжимаю кулаки и хриплю из последних сил:

— Уходи, Саш...