Девочка, ты попала

Глава 33 — Кирилл

— Никогда не думала, что скажу это, — смущенно тянет она, обхватывая пальцами палочку с ватой. — Но я рада тебя видеть.

— Никогда не думал, что скажу это, — повторяю на ее манер, замечая, что одежда Ди немного влажная, да и распущенные волосы слегка завились из-за мороси. — Но я тоже рад тебя видеть.

— Да ну? — она прикусывает кончик губы, склоняя голову набок, а я ловлю себя на мысли, что это выглядит забавно.

— Что ты тут делаешь?

— А ты? Еще и вот с этим… — Орлова намекает на вату, на что я в ответ жму плечами.

— Кофе или чай хочешь? — перевожу тему.

— Не откажусь.

Я не спрашиваю по итогу, что будет Диана, молча плетусь к кофе-бутке и выбираю нам два чая. Пока парень добавляет в него малину, я покачиваюсь с носок на пятки, тайком наблюдая за Орловой. Она выглядит какой-то… не такой. Словно освободилась от оков, но при этом умирает от дикой усталости. Забавно, почему в день, который я отношу к дням одиночества, судьба подкинула мне эту девушку…

Морось заканчивается, однако прохладный ветер доставляет дискомфорт. Плюс мы оба в не совсем сухой одежде. Я поворачиваю голову и замечаю, что тут стоит будка со спортивными брендовыми вещами.

— Я скоро, — кидаю парню, который закрывает картонный стаканчик крышкой. У меня с собой карта, налички нет, мобильника тоже. Остается уповать, что у них все нормально с терминалом, и я смогу сделать задуманное.

— Добрый день, — меня приветствует девушка, с короткими светлыми волосами. — Ой, а вы… — она смущенно улыбается, не сводя с меня заинтересованного взгляда. Я пробегаюсь вдоль курток, которые висят на вешалках. Женского здесь нет, зато есть маленькие мужские размеры.

— Можно, две вот этих? — показываю на две ветровки цвета слоновой кости.

— Конечно, сейчас, — продавец начинает снимать вещи с вешалки, собирается упаковать их, но я прошу лишь снять бирки. — А кроссовки женские у вас есть?

— Остались только вот такие, — она смущенно протягивает мне светло-розового цвета спортивную обувь. Если честно, я никогда не покупал девушкам ни шмотки, ни уж тем более кроссы. И кто бы сейчас спросил, зачем это делаю, я бы и ответить не смог. Орлова в целом вызывает во мне что-то совершенно новое, очень странное… Нет ни одного слова, которым можно описать это ощущение.

— Давайте их.

— А размер какой?

— Ну… а какой есть?

— Тридцать семь с половиной и тридцать восемь.

Мы оба подвисаем, блондинка в ожидании моего ответа, я в раздумьях, какой номер взять. В итоге решаю остановиться на восьмерке, лучше уж пускай будут большие, чем маленькие. Хотя оба варианта, конечно, так себе…

— Простите, — перед тем, как мне покинуть мини-магазинчик, девушка задает вопрос. — А вы случайно… не Кирилл Беркутов?

— Нет, — отмахиваюсь, чтобы избежать лишнего внимания. — Мы просто похожи. Всех благ.

Она открывает рот, видимо желая еще что-то добавить, но в итоге не решается произнести ни слова. Оно и к лучшему. Не хочу пустой болтовни, итак настроение на нуле.

Забрав чай, иду к Диане. Вижу, как она скрестила руки на груди и оглядывается, словно за ней кто-то устроил слежку. Хотя может мне кажется…

— Держи, — протягиваю ей пакет.

— Что… это? — Орлова хлопает непонимающе глазами, пакет не берет. Я снова намекаю, что подарки принято брать без раздумья, а Диана отчего-то мнется.

— Ладно, садись, — командую, сдерживая усталый вздох.

Девчонка покорно усаживается на лавку, а я делаю то, чего никогда не делал — сажусь на корточки перед ней и снимаю ее обувь.

— Кирилл! Что ты… — шепчет непонимающе Ди, пока я меняю промокшие кеды на новенькие светло-розовые кроссы.

В последний раз, когда я такое выкинул, то разорвал ее платье, хотел привлечь внимание, вывести на эмоции, но за время нашего странного знакомства что-то изменилось. Я бегу к ней на помощь, стоит Ди сказать лишь слово. Готов спасти из нелепой ситуации с преподом и теперь стою перед ней на коленях, делая все возможное, чтобы ей было комфортно. Возможно, я заболеваю или сказывается нервное напряжение, но рядом с Орловой в моей душе все переворачивается.

— Ну как? — поднимаю голову, вглядываясь в лицо девушки, которую никогда бы не заметил, если бы не Матвей. Диана наклоняется, ее мокрые вьющиеся пряди падают вперед и она спешит их заправить за ушко. От Ди исходит прохлада сегодняшнего дня.

— Мягкие, — смущенно отвечает Орлова. Я ловлю себя на мысли, что мне нравится смотреть на нее вот на таком коротком расстоянии. Нравится наблюдать, как она то и дело прикусывает от волнения губу, как ее пушистые ресницы поднимаются и опускаются. В этом нет никакой пошлости, словно мы дети, которым недавно исполнилось десять.

— Ты красивая, — слетает у меня. Наверное, это худший метод подката, да только я позабыл, зачем все это устроил. Сейчас мне просто хочется перестать возвращаться мыслями в прошлое, тосковать по матери. Но и веселиться я не хочу, шум, радостные голоса, музыка или алкоголь — это будет неправильно.

— У меня мокрые волосы, я похожа на драную кошку, — она пытается шутить, и я отвечаю ей на это улыбкой.

— Скорее сбежавшую домашнюю породистую кошку, — поднимаюсь с колен и вытаскиваю из пакета куртки. — Снимай-ка свой мокрый кардиган.

— А ты?

— Хочешь, чтобы и я разделся? — склоняю голову на бок, заостряя внимание, как часто вздымается грудь Ди.

— Не хочу, чтобы ты… замерз, — Орлова отворачивается и говорит эту фразу так, словно боится смотреть на меня. Что за странная реакция? Обычно девушки пищат от восторга, когда я к ним… ладно, неважно. Сегодня мне глубоко наплевать на то, что бывает с обычными девушками. Сегодня я не готов думать в рамках восемнадцать плюс.

— Я и себе купил. Так что давай-ка, переоденемся.

Ди верит сахарную вату, которая к слову от мороси уже совсем потеряла вид, в руках и расстеряно озирается по сторонам, куда бы ее деть. Не раздумывая, забираю пропавшую сладость и кидаю в урну. Ди скидывает кардиган, под которым у нее оказывается майка с коротким рукавом. Я тоже снимаю свою олимпийку, меняя ее на светлую тонкую куртку.

— Эй, у тебя… — Диана показывает пальцем на меня. — Такая же? У нас, что парные куртки?

— Парные? — непонимающе смотрю на нее, засовывая влажные вещи в пакет.

— Ну да, в таких обычно парочки ходят. — Ди говорит слишком тихо, что я с трудом разбираю ее слова.

— Тебе не нравится?

— Нет! — спешно отвечает она и тут же замолкает, отвернувшись. — Нравится. Не знала, что ты такой заботливый.

— А я и не заботливый, — сажусь на лавку и вытаскиваю из подставки чай. — Бери, — протягиваю ей стакан. Диана берет, усаживаясь рядом со мной. В воздухе витает запах мокрого асфальта и аромат лета, исходящий от чая. Руки отдает приятным теплом, вечер уже не кажется таким отстойным.

— Смотри! — Ди показывает на радугу, которая раскинулась над парком. — Какая большая! — ее голос такой радостный, будто ничего прекрасней она в жизни не видела.

— Это же всего лишь радуга.

— Всего лишь, скажешь тоже, — отмахивается она, не сводя глаз с разноцветных полос, украшающих лиловое небо.

— А разве нет? Такая же, как и тысяча других радуг.

— Они всегда разные. Ты не знал? — Диана поворачивается ко мне и смотрит так серьезно, словно собирается рассказать открытие века. — В мире нет ничего одинакового. Каждый момент по-своему новый. Вот даже эта радуга.

В этот момент, глаза у Дианы горят не меньше, чем звезды в ясный летний вечер. Они такие глубокие, словно Марианская впадина. И такие теплые, что я невольно ощущаю себя ребенком, который хочет согреться в лучах этого тепла.

— Почему ты плакала? — сглатываю, желая прекратить тот трепет, что зародился в груди в этот короткий миг. Ди моментально напрягается, гаснет и отворачивается. Я явно зацепил ее, ударил по больному месту. Черт.

— Я не… — Орлова обрывается себя, какое-то время молчит, а когда я хочу задать уже другой вопрос, она вдруг начинает снова говорить. — Денис ведет себя ужасно, он напоминает моего отца.

— Денис? — не люблю это имя, оно какое-то слизкое.

— Мой жених. — Она произносит это с тяжестью и чем-то вроде обреченности. Я вспоминаю того парня в костюмчике. Такой же противный как и его имя.

— Он тебя обидел?

— Он хочет, чтобы я жила по его правилам. Скажи, — Ди поворачивается ко мне и ее запал тут же рассыпается, словно песок сквозь пальцы.

— Говорю, что ты хочешь услышать? — мой вопрос — это совсем не флирт. Сегодня у меня нет настроения играть в героя женских романов.

— Это ведь… ненормально, что я не могу делать то, что мне нравится.

— Ненормально, — киваю, сделав глоток горячего чая.

— Ты когда-нибудь чувствовал себя… лишним?

— Лишним? — я перевожу взгляд с чая на Орлову. Она задумчиво разглядывает радугу, правда, больше не улыбается. Ветер играет с ее влажными прядками волос. Мне кажется, будто кто-то поставил мир на паузу. Я вдруг перестаю замечать прохожих, звуки, которые доносятся в округе. Я ничего не вижу, кроме Дианы, которая выглядит совсем не так, как в первые дни нашего знакомства. Она будто ждет появления солнца, а я ловлю себя на мысли, что тоже чего-то жду… Только чего — не пойму.

— Да.

— Правда? — Ди снова поворачивается ко мне, ее щеки покрывает легкий румянец, то ли от прохлады, то ли от смущения.

— Рядом с отцом, — признаюсь ей. Есть такие вещи, которые я стараюсь никому не говорить. А сегодня они срываются с языка непроизвольно. — После смерти мамы, я всегда чувствую себя рядом с ним лишним.

Диана снова погружается в молчание. Я успеваю дать себе мысленно подзатыльник, что болтаю о сокровенном. Предполагаю, что сейчас начнется театр жалости, но Ди неожиданно начинает говорить о себе.

— И я. Рядом с мамой, отцом, Денисом, даже с Алиной… знаешь, я будто ненужный кусок пазла, который они пытаются впихнуть в картинку.

— Отец выгнал мать, потому что считал ее как раз таким куском пазла, — очередное признание в небо. Я смотрю на радугу, на семь тусклых цветов и чувствую небывалое облегчение. Мне всегда было сложно говорить о маме, но с Ди как-то просто. В груди не щемит, кулаки не сжимаются от злости. Я просто говорю, и от этого так приятно.

— А мой решил сделать из мамы куклу. Из меня тоже хочет сделать.

— Кажется, нам не повезло с отцами.

— Я бы сбежала, — ее голос обретает нотки воздушности, будто Диана представляет себя другой: не здесь, не со мной, будто она свободна.

Я смотрю на свой картонный стаканчик, в голове столько картинок из прошлого: разные люди, алкоголь, громкая музыка, машины, девушки. Я помню, с кем-то из них дружил, пытался дружить, с кем-то тупо спал, с кем-то даже заводил длительные, насколько это, конечно, возможно, отношения. Со сколькими из них мы говорили по душам? Сколько людей разглядывали со мной вечером после дождя радугу?

Мне становится смешно. Смешно от того, что радуга сегодня, в самом деле, красивая. Смешно, что я не могу отвести взгляда от Ди. Она действительно красивая. Естественно красивая, даже с кругами под глазами.

— Ну так… — я поднимаюсь и протягиваю руку. Орлова скользит по мне непонимающим взглядом. — Давай сбежим?

— Не получится, Кирилл.

— Пока не попробуешь, не узнаешь.

Думал ли я в этот момент о мести Матвею? Нет. Ни капли. Думал ли о том, чтобы затащить Диану в койку? Ни черта. О чем же я думал? Глупо, прозвучит, но я думал, как же красиво в глазах этой девушки отражалась вечерняя радуга. И эта мысль меня с одной стороны пугала, с другой будоражила.