Девочка, ты попала

Глава 46 — Матвей

Ярко-красные цифры сменяют одна другую, пока я прожигаю их нетерпеливым взглядом, дергая ногой. И чем выше поднимается кабинка, тем хуже мое настроение. Никогда не любил незапланированные встречи с отцом. Я не был в его офисе уже несколько месяцев и в принципе собирался не бывать там столько же, но в свете последних событий, пришлось пересмотреть ориентиры.

Агата не просила помощи. Наоборот, она сказала, что не стоит придавать визитам бывшего мужа слишком много значимости. Мол, он просто запугивает. Но слизняк все же подослал к ней своих прихвостней, и то и дело подкарауливает ее по вечерам. Меньшее чего я хочу, так это чтобы с ней что-то случилось.

Последние дни стали каким-то наваждением. На лекциях Агата для меня строгий преподаватель, готовый спустить три шкуры за то, что не выучил предмет. Хотя одному богу известно, насколько мне тяжело сдерживаться и не расквасить одногруппникам лица за пошлые шуточки и обсуждение ее фигуры. Вечера же мы проводим вместе, заказываем еду на дом, а если хочется остаться незамеченными, то уезжаем за город, где можем не скрываться и дать волю чувствам. Последний такой порыв закончился сексом в моей машине, после того, как мы бежали от дождя из сквера и промокли до нитки.

Единственным нарушителем спокойствия стала Наумова, заявившаяся к Агате с утра пораньше с коробочкой круассанов. Любопытной дамочке все надо знать, притом в мельчайших подробностях. Поэтому я сгреб свои вещи и улизнул как раз во время очередного похабного вопроса “Одинцова, мне нужны все подробности. На какой странице Камасутры вы остановились?”

Но, несмотря на нашествие Наумовой, мне нравится просыпаться рядом с Агатой. Нравится чувствовать заботу и ласковый взгляд на себе. С тех пор как я съехал от родителей, моим вечным спутником стало чертово эхо в собственной квартире. Я возвращался домой и смотрел в пустой коридор. Слишком тихо. Слишком мрачно и одиноко. Даже в те дни, когда мы встречались с Крис и она оставалась у меня, я больше слышал про модный показ или университетские сплетни. Все заканчивалось сексом, а потом она снова погружалась в свой лживый мир, в котором была королевой. С Агатой же все иначе. Она слушает и слышит. Ей интересно как прошла тренировка и в целом развитие моей профессиональной карьеры. Нет глупого закатывания глаз и просьб сменить тему.

Поразительное чувство быть нужным. Оно сначала вводит в ступор, а затем становится подобно солнцу в пасмурный день. Человеку, привыкшему к безразличию, оно порой крайне необходимо.

Резкий звон разносится по пустой кабине лифта и вырывает из воспоминаний. Двери открываются и, оттолкнувшись от стены, я выхожу в совершенно чуждый для меня мир: денег, власти и манипуляций.

Я миную несколько кабинетов и направляюсь в приемную отца. Его секретарша: блондинка лет двадцати пяти, с деловым видом что-то печатающая в компьютере, подскакивает, и с визгом бросается ко мне, когда я открываю дверь в кабинет отца.

— Простите! — кричит он мне вслед. — Дмитрий Николаевич, простите, я не успела его остановить.

Это “его” режет слух, но я не подаю вида.

Отец отрывает свой взгляд от экрана ноутбука и смотрит на меня так, будто каждая секунда, потраченная на меня, будет стоить ему целого состояния. Да здравствует, семейная идиллия Орловых.

— Ничего, Марина, — он складывает руки на столе в замок и так сильно сжимает пальцы, что костяшки белеют. — Оставьте нас.

Девушка кивает и, прошмыгнув к себе в приемную, тихо прикрывает за собой дверь. Здесь стоит такая тишина, что мне кажется, никто даже не сделает вдох без разрешения своего руководителя.

Не дожидаясь, когда мне разрешат присесть, отодвигаю стул и устраиваюсь напротив отца.

— Мне нужна твоя помощь, — сходу говорю, не желая играть в либезятничество и как-то выкручиваться.

— Я должен быть в этом заинтересован? — все с тем же видом полного безразличия интересуется он.

Сделав глубокий вдох, я кратко, но не упускаю основную суть, рассказываю отцу об отморозке и его попытках получить свою наживу. Он и на секунду не меняется в лице, все также беспристрастно смотрит на меня, а затем направляется к мини-бару установленном около панорамных окон. Наполнив стакан виски, возвращается на свое место и откинувшись на спинку кожаного кресла, усмехается.

— Ты трахнул преподавателя, — едва заметно качает головой и отпивает напиток, постукивая по хрусталю пальцами. — Не ожидал.

Мне приходится проглотить почти сорвавшееся с губ оскорбление.

— Тогда я еще не знал, что мы с Агатой окажемся в таком положении.

— И теперь ты хочешь, чтобы я поднял свои связи?

— Я не так часто об этом прошу, — цежу я сквозь зубы.

Всё это просто огромная ошибка. Ядовитая улыбка, пробежавшая по лицу отца явное тому доказательство. Он наслаждается ситуацией. Я сам приполз к нему за помощью, а он не намерен её оказывать. С малого возраста я всегда старался решать свои проблемы сам. Фраза “сделай так, чтобы ты был достоин моей помощи” сыграла свою роль. Я цеплялся за гордость, злость, обиду. Проходил одно препятствие за другим, но никогда к нему не обращался. Так почему сейчас я решил, что он поможет?

— Я сделаю это с одним условием, — вдруг выдаёт отец.

Склонив голову набок, он смотрит на меня так, будто я товар, который он решает как бы повыгоднее пристроить.

— Даже не сомневался, что будет иначе.

— У меня намечается важная сделка. Клиент крупный и я хочу, чтобы эти взаимоотношения сыграли мне на руку самым лучшим способом. Ты женишься на дочери инвестора, — сделав глоток виски, он указывает на меня пальцем, когда я собираюсь послать его к черту. — Пожалуйста, можешь трахаться со своей училкой сколько влезет, но детей родит та, кого я выберу сам.

— Выбирай выражения, — вскакиваю и упираюсь руками в стол, заметно сокращая между нами расстояние. Отец никак не реагирует на мой выпад и перекидывает ногу на ногу.

— С футболом завязываешься. Этот бред тянется слишком долго. Я устал ждать.

— Ты себя хотя бы слышишь? Разрушил жизнь Дианы, мою. Неужели ты хочешь окончательно все уничтожить? Посмотри в кого превратил мать!

— Она знала, на что шла, когда залетела тобой. Ты был ошибкой, — звучат острые, словно лезвие, слова. Я возвращаюсь мыслями в тот вечер, когда мне было пять. Как случайно подкрался к спальне родителей, и услышал то, что дети не должны слышать.

«А я разве просил раздвигать ноги? Где была твоя башка? Скажи спасибо, что мои родители позволили жениться и не обрекли тебя на позорное скитание с ребенком под подолом».

Любил ли отец мать? У меня нет ответа на этот вопрос, и никогда не было.

— Настало время её исправлять и компенсировать все, что я в тебя вложил. Если посмеешь перечить, я сделаю так, что тебя вышвырнут из клуба. Ты останешься без квартиры и машины.

От слов отца, я застываю и не могу сделать даже вдоха. Все люди в его жизни разменная монета. Он словно кукловод руководит окружающими, указывает, как и кому жить. По щелчку пальцев разрушает судьбы и без сожалений ломает сердца.

И сейчас он растоптал в пыль последнюю надежду, которая теплилась во мне на протяжении многих лет, что все может быть иначе. Что до него возможно достучаться. Но когда человек на протяжении стольких лет привык быть монстром, то его уже ничто не спасёт. Он без сожалений продаст душу дьяволу.

Вытаскиваю связку ключей и кидаю на стол.

— Подавись, — усмехаюсь я. С губ срывает смешок, но он почему-то кажется таким громким, что может сокрушить стены. — Ты серьёзно думаешь, что это меня остановит? Что я все брошу и стану работать на тебя? Да плевать мне на деньги. Делай что хочешь.

— Сосунок, посмотрим, как ты заговоришь, когда твой заработок превратится в копейки. Кому ты будешь нужен? Этой шлюхе? Да она бросит тебя…

Договорить он не успевает, так как я хватаю его за грудки, желая разорвать все, что нас связывает. Этот человек никогда не был мне семьей, и видимо не будет. Я даже сжимаю руку в кулак и заношу ее, но останавливаюсь буквально в паре сантиметров от челюсти отца. Понимаю, что мордобитие не решит проблемы, скорее даже усугубит ее. Поэтому резко отпускаю отца и говорю пустым голосом:

— Делай что хочешь. Но не смей больше лезть в мою жизнь. Ошибкой было называть тебя отцом все эти годы.

Разворачиваюсь и покидаю кабинет, слыша вслед проклятья и обещание отомстить, но впервые мне настолько плевать, что даже если он лишит меня всего, к чему так долго шёл, я не сильно расстроюсь.

Порой, чтобы начать жить заново, надо все потерять.

В том числе и семью.