Девочка у моста

11

Лаурюс Хинрикссон как сквозь землю провалился. Его родственники давно перестали им интересоваться и понятия не имели, где он пропадает последние полгода. Родители Лаурюса были в разводе и между собой не общались. Еще у него было два брата, которые вели вполне достойную жизнь и знать ничего не хотели о Лаурюсе. Один из них, являвшийся совладельцем шиномонтажной мастерской, сообщил полиции, что в последний раз говорил со своим непутевым братом больше года назад, и тот, как всегда, был на мели. Лаурюс попросил у него в долг, клянясь, что вернет деньги через пару дней, но получил отказ. Назвав его «безнадежным случаем», брат пояснил, что давно перестал внимать нытью Лаурюса, поскольку тот и так был должен ему крупную сумму, которую он уже отчаялся когда-нибудь с него взыскать. Информация, полученная от другого брата, была примерно такой же: Лаурюс неоднократно обивал его порог, пытаясь выманить у него денег. В последний раз Лаурюс приходил к нему полтора года назад, но брат дал ему от ворот поворот и попросил больше никогда его не беспокоить. Оба брата подозревали, что деньги, которые у них так настойчиво клянчил Лаурюс, шли прямиком в карман к наркодилерам.

С Данни братья были не знакомы и даже никогда о ней не слышали. Как и мать Лаурюса, которая понятия не имела, что ее сын встречался с девушкой, и была жутко удивлена, узнав, что ее труп обнаружили у него в комнате. Она даже не предполагала, где обитал Лаурюс, и несколько раз переспрашивала о его отношениях с той девушкой и о том, как она погибла. Мать работала кассиром в супермаркете «Нетто» и одалживать деньги Лаурюсу у нее не было никакой возможности, о чем она и сообщила полицейскому, который в беседе с ней поинтересовался, не выпрашивал ли сын в долг и у нее, как у своих братьев. Ее мизерной зарплаты едва хватало на то, чтобы рассчитаться за аренду клетушки, которую она называла домом, поэтому Лаурюсу поживиться у нее было абсолютно нечем. Чтобы хоть как-то свести концы с концами, женщина неофициально подрабатывала уборщицей, чего совершенно не стеснялась. Полицейский понимающе кивал головой – он тоже не гнушался халтурить на стройке в свободное от основной работы время, поскольку лишняя крона никому не помешает. Делиться этими подробностями с матерью Лаурюса он, разумеется, не стал.

– Вы разыскиваете Ласси из-за той девушки? – спросила у него женщина. Их разговор происходил в складском помещении супермаркета.

– Да, нам необходимо задать ему кое-какие вопросы, – ответил полицейский.

– А к нему это имеет какое-то отношение? Ее смерть, я имею в виду, – сказала она встревоженно.

– Это нам и нужно у него выяснить.

– Ласси никому и никогда не сделал бы ничего плохого, – встала на защиту сына мать. – Пусть он наркоман, но он и мухи не обидит.

– Ну разумеется, – кивнул полицейский, записывая фразу «и мухи не обидит» в блокнот, который для таких случаев всегда носил с собой.

Выходило, что последним из членов семьи с Лаурюсом общался отец. Хинрик работал водителем автобуса. Несколько лет назад он переехал в Акюрейри[6]и теперь возил туристов на озеро Миватн. Как раз на севере он и виделся с сыном пару-тройку месяцев назад. Хинрик рассказал сотруднице полиции Акюрейри, что, по словам Лаурюса, тот приезжал туда с друзьями на какой-то концерт. Отец ничего не знал о подружках сына и не слышал о девушке, которая скончалась от передозировки в съемной комнате Лаурюса в Рейкьявике.

– А вы знакомы с теми, кто тогда приезжал в Акюрейри вместе с ним? – спросила представительница полиции.

– Нет, приятелей Ласси я не знаю, – сообщил мужчина. – Ну, кроме тех, что дружили с ним в детстве. А потом его занесло на кривую дорожку. Мы пытались ему помочь, но ничего у нас не вышло. Всего за какие-то пару лет Ласси совсем опустился, а вернуть его на путь истинный оказалось никому не под силу. Уж как его только ни лечили, к каким только специалистам мы ни обращались – все без толку. Его тяга к этой дряни победила. Сын воровал у нас деньги, а иногда и кредитки из бумажника вытаскивал. Братья поначалу помогали ему материально, но скоро заметили, что стоило одолжить ему денег, как он тут же спускал их на наркотики. Вот они и перестали давать ему в долг. Тогда Ласси перешел к кражам со взломом и грабежу. Однажды он сошел с парома «Норрайна» в Сейдисфьордюре[7]с полными карманами наркотиков – а тут полиция. Его под белые рученьки и на полтора года в тюрьму.

– И даже после этого он не изменился?

– Я два или три раза ходил к нему на свидания в тюрьму, – ответил Хинрик, – и мне показалось, что Ласси стремится начать жизнь с чистого листа. Он даже за учебу снова взялся. Но только вышел на свободу, как опять покатился по наклонной. Тогда я понял, что ситуация безнадежная.

Женщина-полицейский записывала слова Хинрика.

– Но вы ведь не думаете, что он причинил какой-нибудь вред той несчастной девушке? – спросил мужчина с не меньшей тревогой, чем мать Ласси.

– Нам необходимо с ним побеседовать, – ответила сотрудница полиции. – Большего я вам сказать не могу.

В ожидании заключения патологоанатома полицейские пытались раздобыть информацию о передвижениях Лаурюса в предыдущие дни. Когда удалось наконец переговорить с хозяйкой комнаты в цокольном этаже дома, где и нашли труп, выяснилось, что она как раз собиралась выставить Лаурюса вон по причине нарушения им правил проживания и из-за нескончаемых жалоб на его разнузданное поведение со стороны соседей.

Женщине было около шестидесяти лет, и она проживала в квартире на втором этаже того же дома. По ее словам, она сдала комнату Лаурюсу, чтобы выручить его. Раньше она работала волонтером в «Красном Кресте», и ей доводилось иметь дело с оказавшимися в трудной жизненной ситуации молодыми людьми. Когда она разместила объявление о сдаче комнаты, именно такой молодой человек по имени Лаурюс оказался одним из тех, кто приходил ее посмотреть. Он честно признался женщине, что недавно освободился из тюрьмы, где отбывал наказание за мелкие правонарушения. Хозяйка комнаты пожалела его, поскольку, будучи богобоязненной христианкой, не сомневалась, что вместо того, чтобы судить заблудшую овцу, лучше помочь ей вернуться в овчарню. Поэтому она и уступила Лаурюсу комнату за небольшие, или, как она выразилась, адекватные деньги. Молодой человек, однако, не заплатил ей ни кроны. Каждый раз, когда хозяйка осведомлялась, почему арендная плата до сих пор не поступила на ее счет, он делал круглые глаза и вопрошал:

– Но как же так? Ведь я ходил в банк вчера!

Лаурюс разыгрывал святую простоту так искусно, что можно было действительно подумать, что деньги не пришли из-за какой-то ошибки операторов банка. Затем он в очередной раз обещал, что решит проблему при первой возможности.

Еще хуже было то, что жилец превратил свою комнату в настоящий проходной двор, – личности всех мастей заявлялись к нему в гости в любое время дня и ночи. Будь на часах хоть три утра, они бесцеремонно и настойчиво жали на кнопку домофона, чтобы он пустил их в подъезд. Понятно, что такое положение дел крайне раздражало соседей, которые изливали свое недовольство на добросердечную хозяйку комнаты, поэтому ей в конце концов пришлось пообещать, что она попросит Лаурюса на выход в самое ближайшее время.

Тогда Ласси дал ей честное слово, что исправится, но вскоре принялся за старое, а через месяц его дружки устроили у подъезда такой мордобой, что пришлось вмешаться полиции, которая к тому времени уже перестала обращать внимание на жалобы соседей.

– Я даже не удивилась, когда в этом притоне нашли труп, – заявила полиции одна из соседок.

– Лучше б его самого прикончили, – добавил ее муж.

– А разве это не он убил девушку? – поинтересовалась его супруга.

Соседи не могли сообщить, как часто к Лаурюсу приходила Данни, да и вообще их особенно не интересовало, кто к нему захаживал. Для них это были какие-то безликие фигуры, которые периодически спускались в полуподвал или поднимались из него. Все гости Лаурюса дымили как паровоз, так что по всему подъезду вплоть до верхнего этажа разносился отвратительный запах. Качественный американский табак еще куда ни шло, но те из жильцов, кто в этом мало-мальски разбирались, утверждали, что так пахнут наркотики. Или еще что похуже.

– Да там сплошь наркоманы, – поделился с полицией мужчина с третьего этажа.

Было достаточно взглянуть на комнату, чтобы понять, что он недалек от истины. Там было шагу не сделать, чтобы не наступить на бутылку из-под водки или смятую жестяную банку из-под пива, которые были разбросаны по всему полу вперемешку с типичными принадлежностями для приема наркотиков. Валялись там и шприцы с иглами, и упаковки из-под сильнодействующих лекарств. Некоторые из этих препаратов продавались в Исландии, а другие ввозились в страну нелегально.

– Несчастная девчонка, – сочувственно покачал головой мужчина с четвертого этажа.

– За что боролась, на то и напоролась, – заключила его жена.