Девушка брата

Глава 15

От торта осталась половина. Уверена, шоколад украсил не только углы моих все еще подрагивающих губ, но и подбородок. Зато по всему телу разлилось тепло и все больше мыслей занимал очевидный факт, что если продолжу в том же духе, то спать придется полусидя.

— Как я не замечала, Алла? Я ведь не девчонка уже и не дура вроде.

— Элементарно, — подруга подхватила две гигантские опустевшие чашки и исчезла с ними в кухне.

Я отрезала нам еще по кусочку торта и разложила по тарелкам. Взяла с журнального столика свою и, развалившись как сытый ламантин на диване, отломила ложкой сразу половину одуряюще пахнущей шоколадной массы. Только у мамы этот торт получался вкуснее.

— Что вы с ним делали, Насть? — подруга водрузила на стеклянную столешницу две полные чашки и прихватила тарелку с тортом. — Таскались по дорогим кабакам, летали на вертолете как Грей с внутренней богиней с небритыми ногами. Он лил тебе в уши комплименты, рассказывал о том, каким образом пополняет свои банковские счета, скучно трахал…. Нормально, что тебя закружило и понесло. А когда ты погрузилась глубже, то поняла, какой он на деле и что тебе с таким не по пути, и ушла. Дурой была бы, если б осталась. Если только не исключительно ради бабок, конечно. Но это не твое…

— Ты-то явно сразу отнесла его в категорию мудаков. Почему не сказала?

— Потому, что я не истина в последней инстанции, могу ошибаться, да и ты бы не поверила. А подстраховать проще, будучи подругой, а не врагом.

— Ты бы никогда не стала моим врагом, — я обняла ее.

Мы посидели еще немного и за Аллой приехал Андрей. Но, после ее ухода на душе вновь заскребли кошки. Не из-за Глеба, нет. Если б-то из-за него. Просто переживать, что снова обожглась, было бы проще.

Успокоительное помогло уснуть, а разбудило меня сообщение в мессенджере. Какой-то незнакомый номер. Интересно, что на этот раз? Я выиграла автомобиль? Миллион? Появилось новое революционное средство от целлюлита? Для потенции?

Видео загрузилось не сразу. А когда я нажала на воспроизведение и увидела парочку знакомых лиц, истерически расхохоталась. До крика, до спазмов, до брызнувших из и без того воспаленных глаз слез.

Глеб спит. На спине, повернув голову на бок. Волосы взъерошены после бурной ночи. Голая грудь медленно поднимается и опадает в такт дыханию. Нелли — при полном макияже и укладке, ближе к камере. Надутые губки медленно расплываются в улыбке.

Следующее сообщение — подпись к видео.

«С добрым утром, собака сутулая».

Интересно… Они все это время, или только этой ночью? Валера знал, что лучший друг спал и с его сестрой, и со мной?

«Я бросила, ты подобрала. Наслаждайся, милая».

Да, я опустилась до того, чтоб это отправить. После двух галочек под моим сообщением переписка исчезла. Вот, блин, а я не сохранила файл. Так бы Глебу переслала.

Плакать почему-то не хотелось. Внутри образовался какой-то вакуум — ни чувств, ни эмоций. Ничего.

Я помылась, собралась. Не завтракала, сделаю это у родителей. Позвонила маме.

— Мам, можно мне приехать?

— Что значит «можно», доченька? — взвилась она, а потом настороженно добавила, — у тебя все нормально?

— Нет… То есть, да, не волнуйся. Просто нужно сообщить новости.

— Бодя-а? — глухо донеслось из трубки, — поехали, Настю заберем!

— Мам, мама, не нужно. Я уже в метро захожу, — соврала я. — Не надо, ладно?

— Скажи, что случилось?

— Приеду, расскажу.

Надела кроссовки, обязательную, несмотря на то, что на улице конец мая, куртку и вышла из дому.

Собирался дождь. Исходя из выводов синоптиков, эта весна самая холодная за минувшие сорок лет.

Низкое серое небо так напоминало… Его глаза. Когда зол или когда ему больно, или когда…. А в редкие минуты спокойствия они светлели, напоминая расплавленное серебро, и блестели.

Что если теперь я больше не увижу Влада?

Когда добралась до родительского дома, уже вовсю лил дождь. Конечно же, зонт я не взяла. Мама расстроится…

— Господи, доченька, ты мокрая вся, — запричитала она с порога. — Идем, в сухое переоденешься! Что, трудно было в окно посмотреть перед выходом из дому?

Мама затащила меня в их спальню, достала из шкафа-купе джинсы, свитер и теплые носки. У нас с ней один размер и гардероб до сих пор чуть ли не один на двоих.

Разобравшись с переодеванием «промокшего до нитки ребенка», она заметила мои глаза.

— Поссорилась с Глебом? — спросила без обиняков.

— Ушла от него, — я опустилась на застеленную покрывалом кровать. Мама села рядом и обняла меня. Забралась пальцами в волосы и стала перебирать их, как в детстве.

— Он что-то натворил, Настуся? — осторожно спросила после паузы.

— Нет, — я торопливо замотала головой. — Просто… Я так его и не полюбила. И он тоже.

Лучше не скажешь. Вот только я хотела его любить, а он меня вряд ли. И дело далеко не только в утреннем видео.

— Посиди, я чаю принесу, — поцеловав меня в щеку, мама подхватила с пола вещи и вышла.

Через пару минут до меня частично донесся их с Богданом разговор.

— …. обидел ее?!

— Не говорит ничего, не похоже на это. Ты не лезь в душу, Бодька, хорошо?

— Я ж все равно узнаю, Ленчик! — был свирепый ответ. — И тогда просто поеду и выверну его за хер…

— Богдан!

Такое уже было. Случился как-то роман, в последствии которого пришлось Богдану популярно объяснять причины, по которым требуется оставить меня в покое.

— Пап, не надо! — ему нравилось, когда так называю, а мне нравилось говорить «папа» человеку, который им стал.

— Не надо, — я подошла к ним. — Он ничего такого мне не сделал. Я просто не хочу отношений просто ради их наличия. Вот. И сейчас поняла, что наши с ним именно такие.

— Надеюсь, — синие глаза пристально изучали мое лицо.

— А теперь покормите меня, пожалуйста, — я выдавила улыбку. — Не успела позавтракать.

— Что ж не сказала? — воскликнула мама на полпути к кухне.

— Я умоюсь, а ты пока орла нашего разбуди, — Богдан щелкнул меня по носу и направился в ванну.

«Орел» спящим не выглядел. Даже сонным. Лежал на боку спиной к двери на серой постели в желтого и черного Бетмена и громко и медленно дышал.

Я присела на край кровати, погладила взъерошенные каштановые волосы. Брат приоткрыл один глаз.

— Настя? А ты откуда здесь?

— Я ничего не скажу, — продолжая ерошить волосы, заявила ему.

Но брат, очевидно, позабыл об этом сразу же, как увидел мое лицо.

— Что случилось? — он сел на кровати, явив белоснежную футболку. С Бетменом во всю грудь.

— Я рассталась с Глебом.

— Чтоб быть с Молотом?

— У нас с ним…. Все немного не так, как тебе показалось, — прошептала я. — То, что ты увидел, было просто порывом из-за боя.

Просто. Порывом. Из-за боя.

— Между нами ничего нет.

— Ему же лучше, — брат перелез на другую сторону кровати, взял со стула домашние штаны, надел их и, откинув одеяло, встал.

— Леш, он так с тобой потому, что знает последствия участия в боях, — я взглянула ему в глаза.

— И все равно сам в них участвует!

— Это… Сложно объяснить.

— И не надо. Но пусть держится от тебя подальше, или я с ним разберусь. Не думай, что не смогу.

Я закрыла лицо руками.

— А теперь идем. Мама вроде завтрак готовит.

Вот и поговорила. Объяснила все. И, самое главное, укрепила уверенность, что с боями покончено, ага. Отличная у Леши старшая сестра!