Девушка для холостяка

День третий. В запоздалых итогах

Следующие полтора месяца раз в два-три дня я приглашал Алису сходить в кино, в театр или просто прогуляться и заглянуть в кафе. Обоим приятно и обоим полезно. Ей в полевых условиях опробовать некоторые навыки и вообще привыкнуть ощущать себя взрослой и самостоятельной девушкой. Ну а мне в хорошей компании отдохнуть от напряжённой работы. По-любому куда лучше, чем сидеть дома и смотреть очередной кинофильм или засиживаться в офисе, мастеря какой-нибудь обвес коптера или универсальную электронную отмычку «на всякий случай». Алисе явно понравилось, характер у неё стал мягче, а перепады настроения не такие резкие. И даже несколько раз не я её куда-то вёл, а уже она наоборот спрашивала, не хочу ли я сходить уже по её выбору. Хотя, если моё предположение насчёт понемногу увеличивающей нехватки энергии в организме было верным, как раз наоборот настроение должно прыгать как синусоида… Очередная загадка природы.

Говорят, ноябрь приветлив и игрив, потому что уже не осень, но ещё не зима? В этом году, если октябрь, как и положено, был месяцем чисто осенним, одни-единственные заморозки в середине, то ноябрь играть не захотел. Никаких раздумий, прилеплять ему листья в землю дождём или снегом, никаких перескоков от сырости днём к лужам корочкой по ночам. Весь месяц – седая серость, город застыл, превратившись в замёрзшую муху в вязком и густом сиропе ледяного янтаря.

Сегодня формально потеплело, но лучше бы продолжал, как всю последнюю неделю, валить сухой снег. Вместо этого ледяная пыль и дождь пополам со снегом, а над головой всю дорогу от метро каркающая стая ворон, жаловавшаяся на холод и негде погреться. Так и хотелось сказать: я вас понимаю, сам готов заскочить в первый попавшийся подъезд, передохнуть, впитать хотя бы немного тепла, а только потом бежать дальше. Сегодня точно ещё двадцать девятое ноября? Или уже декабрь и через два дня Новый год, потому так холодно?

По негласной устоявшейся в последнее время очереди, выбирать, куда нам идти на эти выходные, должна была Алиса. Но когда я наконец-то дополз до дома и буквально упал в тепло подъезда, мыслей было две. Во-первых – оттаять, во-вторых – больше никуда до понедельника не вылезать. Как бы аккуратно донести до Алисы идею, что одни выходные можно провести и дома за просмотром кино какого-нибудь? Чтобы она при этом не обиделась.

Порог квартиры я даже не перешагнул, а перетёк, уже готовый расплыться лужицей посреди коридора.

– Привет, с возвращением. Слушай, ты новости не слушал? В Мозамбике ужас, что произошло. Сказали, пилот самолёта с собой решил покончить, заперся в кабине, сказал «всё» и самолёт вместе с пассажирами уронил. Никогда после такого самолётом не полечу. Я прямо как услышала, так порадовалась, что на самом деле в Москву поездом ехала, а билет ты уже здесь печатал…

– К чёрту самолёты и Мозамбик. И про Киев мне рассказывать не надо, какой там ужас и так далее. В метро уже слышал по радио. Могут отгондурасить друг друга хоть с головы до пяток – мне сейчас плевать, – руки начали оттаивать, их ощутимо кололо. Вроде приятно, зато пальцы гнулись с трудом.

– Ой, бедный. Замёрз?

Алиса метнулась на кухню, и едва я снял ботинки и куртку, прямо в коридоре сунула мне в руки кружку горячего чая, куда закинула лимон и ложку мёда. Я несколько секунд покатал кружку в ладонях, наслаждаясь теплом. Потом в несколько глотков выпил, ощущая, как тепло растекается теперь и изнутри.

– Спасибо, чтобы я без тебя делал.

– Чай бы себе из пакетика срочно заваривал, – съехидничала Алиса. – Слушай, а может, тогда давай завтра дома останемся, если так холодно?

В голове возрадовался червячок лени: ура, и уговаривать не надо, сама предложила. Но я уже оттаял и согрелся, настроение поднялось, так что голос лени вышел не очень громкий.

– Дай я сначала поем и окончательно приду в себя, – благодушно ответил я, – а потом вместе сядем и подумаем не торопясь.

Я как раз успел положить себе в тарелку ужин, когда зазвонил телефон.

– Игорь Данилович, здравствуйте, уважаемый. Не могли бы вы найти для меня пару минуточек?

– Да, конечно, я могу говорить. Здравствуйте, Мансур Ахматович. Я вас внимательно слушаю.

– Спасибо, уважаемый. Дело в том, что у меня неожиданно возникли некоторые трудности, которые без вас решить ну просто никак. Не могли бы вы подъехать? Прямо сейчас. И вашу очаровательную спутницу и помощницу, которая ко мне летом приезжала, тоже обязательно с собой возьмите. Мне кажется, её помощь нам тоже очень понадобится.

– Хорошо. Мы подъедем.

– За вами прислать машину?

– Нет, спасибо, у меня есть своя.

– Тогда запоминайте адрес…

– До скорой встречи.

Я сбросил звонок и встретился взглядом с Алисой, которая не скрывала тревоги. На телефоне стоял режим «улица», динамик звучал громко, особенно в тишине квартиры, и девушка могла разобрать каждое слово.

– Что случилось? И кто этот Мансур Ахматович?

Я в задумчивости почесал кончик носа. Ничего скрывать от Алисы я не собирался, но из всего вороха информации про этого человека нужно было выбрать то, что актуально для текущей ситуации.

– М-м-м… как бы сказать поточнее? Сволочь он и скользкий пройдоха, но не отморозок и слово держать умеет, отсюда с ним можно иметь дело. Я никогда не романтизировал криминал, в девяностых я с этой гадкой стороной познакомился более чем достаточно. При этом сама понимаешь, тебе и мне с ними приходится иметь дело. Это и документы, и нелегальные счета, и некоторые редкие ингредиенты для наших лекарств. Много чего. Мансур Ахматович – тот самый принцип меньшего зла, точнее, лучшего из худшего. Он занимается многими вещами, от крышевания нелегальных мигрантов до контрабанды. Но соблюдает несколько принципов. Никакой наркоты, оружия и убийств плюс умеет держать слово даже в тех случаях, когда ему невыгодно. Не потому что такой, – я усмехнулся, – хороший, а потому что считает свои занятия «теневым бизнесом». Причём с упором на второе слово. Он живёт в тени закона, его это устраивает, и он предпочитает, чтобы эта тень не сдвигалась.

– Принцип равновесия, – кивнула Алиса. – Он даёт то, что не может дать государство, но если не будет соблюдать основ бизнеса и начнётся беспредел, всё рухнет. Да уж, капитализм на службе у криминала.

– Вот точно сказано. Криминальный капитализм, со всеми особенностями и ограничениями капитализма. Он берёт по твёрдой таксе деньгами или услугами и гарантирует поставку товара или услуги после оплаты. Именно к нему я и посылал тебя летом, когда помнишь, я по глупости обжёгся силой, – я криво улыбнулся, вспомнить свой позор, до сих пор от того поступка скулы сводит. – Никто другой нужные ингредиенты и так быстро достать в Москве не смог бы. Да и то из-за срочности пришлось оплачивать не деньгами, а обещанием услуги.

– Какой?

– Не знаю, но по условиям договора от меня не потребуют ничего того, чего я не смогу выполнить. Киллером не пригласят, – я опять криво улыбнулся, всё-таки подвинул к себе тарелку и прожевал пару ложек. Эх, хорошо у Алисы получается, а теперь придётся глотать второпях на ходу и почти не чувствуя вкуса. Но силы мне понадобятся. – Странность в том, что Мансур Ахматович позвонил лично сам и на этот номер. Он его, конечно, знает, но есть некоторые неписаные, но от этого не менее строгие правила. Напрямую мы не контактируем, а просьбу он должен был передать по оговорённому каналу. Почему он не просто позвонил, а вдобавок хочет видеть и тебя?

– Так, и не вздумай говорить про безопасность, что ты за меня боишься и тому подобное, – отрезала Алиса. – Я тоже еду.

– Да едешь ты, едешь, – вздохнул я. – Приглашает не тот человек, которому разумно отказывать без веской причины. Оденься в удобные брюки и водолазку, чтобы свободно бегать и так далее. Не то чтобы я чего-то боюсь, но… И ещё. Я тебе говорил, что своими возможностями не пользуемся, это чревато. Сегодня… В общем, надеюсь на твою разумность и здравый смысл, но если чего-то пойдёт не так, то лучше внепланово выйти на охоту, чем жаловаться на том свете, поняла?

– Так серьёзно? – удивилась Алиса.

– Не знаю. Странно всё, непонятно. И внезапно. Вот это меня и беспокоит. Поэтому я и сказал, что поеду на своей. Рядом с домом у меня спрятана машина, по внешнему виду обычная «девяносто девятая», таких серых лошадок на улицах полно. На деле внутри движок от «тойоты», подвеска переделана, и некоторые элементы усилены, чтобы пулю выдержать. Эвакуационная машина, но сейчас не буду рисковать и возьмём её.

– Э-э-э… Рядом с домом? – удивилась Алиса. – Слушай, я даже боюсь спрашивать, что и где у тебя ещё припрятано. Подземный ход до метро в подвале не прорыт? И самолёт на аэродроме в Подмосковье.

– А я разве тебе про машину не говорил? – удивился я. – Слушай, я балбес. Напомни мне потом, чтобы я показал тебе основные тайники в городе. Да уж, за десять лет паранойи я в Москве неплохо обжился, если подумать. Короче, паранойя должна быть разумной. Как будет время, тайники должны стать трёх видов. Общие. Те, про которые знаю один я. И которые чисто твои. Чтобы не все яйца в одну корзину. Заодно после того, как сдашь сессию, надо тебе учиться водить машину.

На улице зима окончательно решила не дожидаться своей очереди по календарю. Вдоль проезжей части понемногу начал мести буран, закрывая обзор белёсой мглой. Вокруг было черным-черно, хотя и не так поздно, но пешеходов почти нет, все торопятся домой и в тепло. Фонари жёлтым тусклым светом напоминали оплывшие догорающие свечи, не греют и уже почти не светят. Белая пыль ложилась на деревья, людей, дома и асфальт призрачным покрывалом. Чёрные обрывки туч неслись над головой, через редкие просветы как странное золотое украшенье пыталась выглядывать бледно-жёлтая луна, но и она не могла отогнать настроение, будто чёрная ночь вокруг плачет снегом как замёрзшими слезами. Ощущение пустоты и какого-то мистического ужаса было настолько сильным, что Алиса схватила меня за руку, а я в ответ обнял её за талию, прижал к себе. Необходимость в окружающей пустоте ощущать, что рядом есть кто-то живой. Так мы и дошли до очередного неприметного гаража.

Вглядевшись, как я открываю замок, у Алисы глаза стали круглые от удивления.

– Игорь, ты реально параноик. Ты же сам постоянно мне твердишь насчёт недопустимости расхода энергии. И кстати как, если магии, сам говорил, давно не существует?

– Не совсем. В теории все эти наговоры и даже магические формулы работают, просто ты физически не найдёшь под них нужного объёма энергии. Это как самый крутой смартфон останется смартфоном и выключенный, но без электричества им разве что орехи колоть. На практике на вот этот самый примитивный наговор, которым раньше неграмотные селяне лари и сундуки от случайной кражи заговаривали, я потратил большую часть энергии с целой охоты. И то после двух охот подряд, чтобы в себя прийти и не сорваться, потом сознательно себя на самом голодном пайке восемь месяцев продержал и всякие отвары пил. Зато работает. Это раньше он был самый примитивный, сейчас любому отведёт взгляд.

– И сейчас ты его разрушил, открыв ворота, – негромко прокомментировала Алиса. – Ты уверен, что всё настолько плохо?

– Не знаю. Но до другой нашей машины мы не успеваем добраться, нас ждут – и ссориться с этими людьми очень нежелательно. Нанимать такси – глупо, ехать на их машине без путей отхода и хотя бы по минимуму не разведав местность перед визитом – ещё глупее. Всё настолько странно, что у меня прямо копчик свербит и задница, извините, нервно играет. Нет, если что своя шкура дороже.

Адрес, который назвал Мансур Ахматович, привёл в коттеджный посёлок. Сплошные высокие заборы, отгородившие помпезные хоромины друг от друга – в таких местах все живут исключительно для себя, и что творится у соседей, никого не интересует. Нужный нам дом тоже был довольно впечатляющий, аж в два этажа, но при этом снаружи довольно скромно украшен. В нём чувствовалась скорее богатая, но современная атмосфера, чем ощущение старомодных вкусов нуворишей девяностых, как у остальных построек вдоль улицы.

Что меня удивило – на входе нас встретил единственный охранник. Спокойный, морда кирпичом, никаких высокомерных взглядов на машину, неуместную в столь роскошном окружении и рядом с новенькой «БМВ» хозяина дома. «Девяносто девятая» специально выглядела старенькой, немного мятой и даже начавшей ржаветь – владелец пытается ухаживать, но денег у него особо нет. Охранник показал, куда припарковаться, открыл нам дверь, но провожать не стал, как и заходить в дом. Сказал:

– По лестнице на второй этаж и по коридору до конца. Обувь не снимайте.

Дом был пуст. Мы с Алисой прошли через прихожую и зал к лестнице. Интересно, похоже – зал занимает чуть ли не весь первый этаж. Одна только эта комната была больше, чем вся наша квартира. Дальняя от входа и ворот стена была стеклянной, причём я не увидел занавесок. Как в аквариуме, но, находясь на огороженной высоким забором территории, вам, вероятно, не нужно прятаться? Сумма денег, которую хозяин, должно быть, потратил уже на одно это место, вероятно, заставит плакать: дороже машины, на которой мы приехали. В самом дальнем углу гостиной мы, наконец, обнаружили вполне современную лестницу из металла и пластика, без поручней и спиралью взбегающую на второй этаж. Заканчивалась она чем-то вроде балкончика с видом на гостиную.

Первая после лестницы дверь оказалась распахнута, так что можно было заглянуть. Там обнаружилась кухня, сразу бросалась в глаза массивная кухонная столешница с блестящей чёрной мраморной поверхностью. Ящики и дверцы кухонного гарнитура богатого красного дерева. Духовка выглядела так, будто в неё можно забраться и вздремнуть, сияла хромом и сталью. Вся кухонная техника была из такой же зеркально отполированной нержавеющей стали. Двери остальных комнат на втором этаже оказались захлопнуты, но если прикинуть их стоимость и отделку в виде инкрустаций, то за ними пряталось не меньшее богатство. И зачем нам показывают всё это? Насколько я составил впечатление про Мансура Ахматовича, тяги к показной роскоши у него никогда не было. Мне всегда казалось, что комфорт он ценит больше возможности хвалиться богатством. А всё вокруг было рассчитано именно на то, чтобы вызвать зависть к деньгам хозяина.

В конце коридора обнаружилась ещё одна гостиная, причём пол в ней был ниже остальной части этажа. Две ступеньки как бы спускали любого в тщательно продуманное место для отдыха и развлечения. На стене висел телевизор с плоским экраном, который я в первый момент принял за элемент декора стены. Насколько он был тонкий и огромный. Напротив телевизора стоял ряд аккуратно расставленных кресел и длинный изогнутый кожаный диван, похожий на букву «С». У стены, к моему, удивлению стоял книжный шкаф с роскошными коллекционными и подарочными изданиями. Рядом – бар, где на резной деревянной стойке ручной работы сверкали графины, бутылки и стаканы. Дерево сияло лаком, свет люстры под потолком отражался на стекле, играя напитком в каждом сосуде. Возле бара давил массой большой обеденный стол полированного дерева, с двух сторон которого стояло шесть одинаковых мягких стульев со спинкой, обтянутых, кстати, очень дорогим бархатом. На ткани был логотип одной фирмы, широко известной в узких кругах состоятельных людей, и не думаю, что с учётом местной обстановке это подделка или какой-нибудь Китай с качеством и логотипом «идентичным натуральному».

У изголовья стола – ещё один стул. В нём, как директор в ожидании совещания, нас и ждал Мансур Ахматович. К моему удивлению, он не стал нас ждать сидя, а встал и сделал несколько шагов навстречу. Ниже меня ростом, смуглый, глаза чёрные, румяный, бородка маленькая, подстрижена. Я так никогда и не мог понять, какой он национальности. Одинаково мог быть и татарином, и башкиром, и узбеком – настолько смешанные черты лица, да и манера поведения менялась от конкретного случая. Сейчас он играл в узбека.

– Игорь Данилович, здравствуйте, уважаемый.

– И вам доброго здоровья и долгих лет, Мансур Ахматович.

– Вам здравствуйте, Алиса-ханум.

– Здравствуйте, Мансур Ахматович.

Хозяин дома предложил нам сесть, потом, демонстрируя уважение, взял с барной стойки и поставил на стол чайник и пиалы. Кстати – четыре штуки. Предупреждая вопрос, сразу ответил:

– Ждём ещё одного гостя. Алексей Демидович хороший человек, но и хороший полицейский из Следственного комитета, а нам хорошо бы обсудить некоторые моменты. А поскольку Алексей Демидович при исполнении, пусть он всё и так знает, но если при нём сказано будет вслух – обязан отреагировать. Так что мы договорились, что он присоединится, но чуть позже.

Я и Алиса переглянулись: дело становилось всё более и более странным. Факт встречи этого Алексея Демидовича с хозяином дома мне понятен. Мансур Ахматович категорически отрицательно относится к убийствам, они плохо влияют на его бизнес. Когда я лет шесть назад наводил справки, перед тем как к нему впервые обратиться, выяснил интересный момент: Мансур Ахматович принципиально не марается сам и другим не советует. Теневой капитализм в своём оскале именно капитализма. Всех его обидчиков или конкурентов в итоге вязала милиция с огромными сроками – причём избежать приговора не помогали никакие связи и взятки. Или с ними расправлялись третьи лица – например, обиженные клиенты. Сотрудник прокуратуры по убийствам и тяжким уголовным – ему фиолетово контрабанда и всякая подделка документов, он вполне может работать с Мансуром как с информатором. При чём тут на встрече мы с Алисой?

Хозяин дома подождал, пока мы выпьем по нескольку глотков чая и сказал:

– Что бы ни говорили и как бы не хвалили Китай и остальных, но согласитесь, самый лучший в мире чай растёт в Ферганской долине. А я люблю хороший чай. И люблю интересных людей. Хотя последние годы меня всё труднее и труднее заинтересовать. Увы, люди похожи друг на друга. И тем удивительнее отыскать очередной алмаз в груде глины. Согласны, Игорь Данилович? – Мансур Ахматович пристально посмотрел на меня.

– Соглашусь, что интересные люди – редкость и ценность, – я спокойно выдержал взгляд и сделал глоток. – Пусть и не всегда они приносят то, что нам хотелось бы. А вот насчёт чая позвольте не согласиться. Самый лучший чай всё-таки заваривают в Китае. Пусть и делают это не для всех. Но я соглашусь и с вами, что ваш чай очень хорош. Сбор две тысячи десятого года, если не ошибаюсь. Угадал? – ага, я всё-таки смог хозяина удивить и немного попортить ему заранее выстроенный план беседы. Глаза на миг стали чуть шире, а пиала в руке еле заметно дрогнула. Он кивнул. – У вас на стойке банка с чаем. Ей явно совсем недавно пользовались, она стоит не так ровно, как остальные. Вы аккуратный и дотошный человек, у вас на каждой банке наклеен ярлычок с годом и местом сбора. Вы заговорили про Фергану, на банке тоже указано «Фергана 2010». Отсюда логичный вывод, что заваривали чай вы именно из этой банки.

– Игорь Данилович, уважаемый, я восхищён. Вы ещё раз доказали мне, что я не ошибся в вас. Знаете, шесть лет назад вы не показались мне чем-то необычным. Хотя заказы у вас были интересные и нестандартные. Потом два года назад вы расплатились услугой, и признаю, меня изрядно выручили. Да и заказ тогда был весьма нестандартный, к вам стоило присмотреться повнимательнее.

Я всё так же не торопясь хлебнул ещё чая. Вот не зря я говорил Алисе – магия такая штука, от которой лучше держаться подальше. Чуть больше двух лет назад я захотел обезопасить свою машину для бегства на сто процентов и решил, что подойдёт мне только наговор. Всё остальное может подвести. Долго рылся в знаниях, которые получил от своей наставницы ахай Аюржан и узнал во Франции от хаджи Рахима. Наконец, рассчитал матрицу. И столкнулся с проблемой энергии: её требовалось слишком много. Придётся вести две охоты подряд вообще без интервала. А никакая безопасность не стоит риска здоровья и рассудка. Альтернативой могла стать материальная основа наговора с пониженной сопротивляемостью чарам, но для неё требовались донельзя специфичные ингредиенты. Даже за немалые деньги везти такую экзотику никто не хотел. А вот за информацию, которую я выудил во время подготовки к охоте, Мансур Ахматович согласился. Потом обратился ещё раз именно за информацией, я смог её удачно предоставить в обмен на ещё одну заготовку… Зараза, теперь буду разгребать.

– В общем, когда рядом с вами появилась замечательная Алиса-ханум, и приехала тогда летом за вашим заказом, я решил присмотреться.

Алиса сидела с невозмутимым видом, мол, в разговор старших не вмешиваюсь, изображаю мебель, пью чай. Но я-то видел, как она напряжена и готова в любой момент рвануться в бой. Потому, в очередной раз прихлёбывая из пиалы, заставил фитнес-браслет у неё на руке сработать разово на вибрацию определённой последовательностью. Наш условный знак, что пока всё под контролем и проявлять инициативу нежелательно.

– Понимаете, уважаемый, моё имя в нашем бизнесе не последнее, и хотя у нас не принято разглашать данные клиентов, я знаю, что ваша очаровательная Алиса-ханум появилась лишь этой весной. Но вот что меня удивило, появилась она из воздуха. А я копал достаточно хорошо, вы меня заинтересовали всерьёз. Не приезжал никто в Москву, не жил, нет и близко похожего человека в радиусе тысячи километров от Москвы. Я, конечно, не знаменитое КГБ, и, допустим, мог чего-то пропустить. Но согласитесь – это уже странно?

Я демонстративно развёл руками: не собираюсь ничего объяснять. Не рассказывать же, что это та самая магия, которая не даёт нас узнать, если мы сами не хотим. И девочку Алису из Воткинска даже знакомые и одноклассники не признают в Алисе-студентке МГУ.

– Сами понимаете, меня разобрал азарт, и я принялся за вас. Тут было сложнее, всё-таки вы приехали в Москву десять лет назад, но тут мне повезло дважды. Вы, Игорь Данилович, приехали из Франции вполне официально, а один человек там и ещё кое-кто здесь мне очень обязаны. Именно через них вы в своё время и делали себе биографию, так что я смог найти концы. Что вы из Владивостока, и там вас знают и помнят. Нашлись в том числе и родственники, которые вас знать не хотят и видеть, и всё остальное, чего положено. В свете недавних событий… Позволите не поверить в вашу жизнь во Владивостоке? В том числе и про вашу настоящую причину отъезда во Францию тоже не поверю.

Ой-ой, вот уж не думал, что моя паранойя окажется к месту. Дело в том, что Алисе я делал новую биографию и документы примерно как и свои нынешние. То есть тщательно, выдержат общую проверку – особенно когда она сначала оформила регистрацию в моей квартире как студентка, а после Нового года найдём повод ещё и прописаться у меня. Но мы оба не настолько значимые персоны, чтобы против нас начали работать на уровне контрразведки государства за торговлю секретами. Не стоим мы таких денег… Как оказалось, в чьих-то глазах стоим, и очень немалых, если Мансур Ахматович решился на нас так сильно потратиться.

Но в отличие от Алисы, когда я возвращался – были свежи в памяти и лихие девяностые, и почему я срочно уехал жить за границей. Так что я решил тогда подстраховаться. Помимо документов обзавёлся ещё и предысторией. Человек из Владивостока был вполне реальный и та ещё дрянь по жизни. Ввязался в торговлю старыми авто из Японии, обманул настоящих хозяев бизнеса, но скрыться за границей не смог, хотя и успел выехать с деньгами в Корею. Криминальные коллекторы в Сеуле тогда заработали дважды. Владивостокской братве вернули деньги. Ну а когда через пару лет российские заказчики почили в бозе после очередной разборки, и всем стало всё равно на бывшего неудачливого бизнесмена, корейцы продали мне биографию и внешность. Труп официально никто не видел и не регистрировался. Якобы беглец пару лет скрывался в Южной Корее и Азии, дальше смог переехать во Францию. А уже оттуда с новыми документами вернулся в Москву.

– В итоге до меня дошёл интересный слух, и я склонен ему верить. Вы, Игорь Данилович, во Владивостоке никогда не жили и уж тем более перепродажей машин там не занимались. А занимались вы после выпуска из спецшколы КГБ тем, чем и расплачивались со мной. Собирали информацию и её продавали.

Мы с Алисой не смогли удержаться и переглянулись. Мать его, до этой версии как он докопался? Она была совсем для других людей, которые не просто хозяина дома не знают, но даже пересекаться не должны. Тем более, они в принципе не должны хоть с кем-то делиться этой версией. Даже Алиса её узнала случайно – чтобы перед посторонними не проколоться на нестыковках и не выдать нашу истинную природу. И только потому что когда мы в сентябре спасали Яну от очень нехороших людей, я вынужден был как-то объяснять Лёше, с чего это тихий и неконфликтный офисный сотрудник «Игорь Данилович» имеет левые документы на чужое имя, а ещё, оказывается, умеет водить машину и стрелять на уровне хорошо подготовленного боевика. Сколько в итоге Мансур Ахматович на меня потратил?

– Я узнал, как в начале сентября вы смогли вскрыть попытку шантажа детей очень уважаемых людей. А ведь работали очень серьёзные заказчики, и прятали концы в воду очень хорошо. Однако вы смогли передать такую подборку материалов, что взяли разом всех. Именно поэтому я хочу обратиться к вам. Обещаю помимо вашей услуги оплатить работу отдельно.

Ой-ой… вот это серьёзно. Чего у них такого случилось, если они искренне готовы поверить в супермена из кино? И как бы от этого дела отбрыкаться? На Джеймса Бонда в отставке я не потяну. Кстати, играть добродушного узбека-приезжего Мансур Ахматович перестал, даже манера речи поменялась: стала жёсткая, с чётким русским языком москвича не в первом поколении.

– Последний месяц по городу начались убийства тех, кто связан с любым нелегальным бизнесом. Причём убивают жёстко, кроваво и так, как не делали самые отмороженные беспредельщики в девяностые. Странности следующие. Акции исполняет всегда одиночка. Он действует абсолютно неузнанный и незамеченный. Избегает случайных жертв и посторонних, потому мы и знаем про него хоть что-то. Были свидетели, которых он обязан был добить, но не добил. Охрана не помогает. При этом нападает он как на людей «при делах», так и на шушеру. И мы, и полиция пришли к выводу, что это псих-одиночка, двинувшийся на почве фильмов и комиксов про супергероя и борца со злом. И нас, и Уголовный розыск не устраивает маньяк, который режет людей на улице, но мы оказались бессильны. Тут я и вспомнил про вас. Я не буду интересоваться методами, вашими должниками и всем остальным. Но я хочу, чтобы вы помогли нам найти этого психа. Не обязательно чтобы доказательства можно было тащить в суд. Достаточно точно знать, что это именно он, а не козёл отпущения, и что если свернуть ему шею, то убийства прекратятся. Для этого я и пригласил вас, а сейчас подъедет майор Яковлев Алексей Демидович из Следственного комитета. Про особенности вашей биографии знать ему не стоит, но я рекомендовал вас как хорошего аналитика и человека с нужными нам связями, с которым мы сможем объединить усилия. – С улицы раздался звук въезжающей во двор машины. – Вот и он, очень даже удачно.

Ага, удачно, так я и поверил, что всё просто совпало. Наверняка сидел в машине и ждал неподалёку сигнала: вводная часть закончилась, можно заходить. И что теперь делать? На деле-то мы с Алисой бесполезны, я же не на самом деле не шпион с кучей информаторов и головой как компьютер, а все те случаи – просто удачное совпадение. Не ходить же по Москве в надежде, что маньяка потянет во время секса похвалиться подвигами, а мы это случайно увидим?

Майор Яковлев оказался невысокий, плотный мужчина с начавшими седеть, но пока ещё чёрными волосами, которые обрамляли на голове небольшую лысину. Навскидку лет пятьдесят, всё ещё неплох собой. Хотя уже и перевалил в тот возраст, когда мужчины понемногу толстеют и брюзгнут, но явно в молодости занимался чем-то вроде греческой борьбы и сильно размякнуть себе до сих пор не позволяет. Под кителем – оделся он с чего-то на встречу официально – фигура была мощная.

Показывая уважение, хозяин дома встал, сделал несколько шагов навстречу и предложил стул. Я тоже привстал, поздоровался – не ошибся, хватка у мужика медвежья.

– Здравствуйте, Алексей Демидович. Позвольте вам представить Игоря Даниловича. Это тот самый человек со стороны, которого я рекомендовал. Он зарекомендовал себя как хороший детектив и блестящий аналитик. Вдобавок, если ваше предположение верно, возможная крыса с нашей или с вашей стороны про него знать не может.

– Очень приятно. Рад знакомству. Мансур Ахматович уже ввёл вас в курс дела?

– Да, он рассказал мне о возникшей… проблеме.

– Тогда я надеюсь на наше с вами плодотворное сотрудничество.

Алиса в разговоре не участвовала. С появлением майора вообще сидела как кукла, прикидываясь мебелью. Потому она и заметила первой – я как раз весь ушёл в себя, как бы обтекаемо ответить, что не против, постараюсь, ничего не гарантирую. Лишь когда Алиса легонько пнула меня под столом ногой, привлекая внимание, я заметил, как дверь медленно открывается. Но при этом Мансур Ахматович, который как раз сидел за столом, и глядел прямо на дверь, вёл себя так, будто ничего не происходит. И что самое странное, он не актёрствовал, он явно ничего не замечал!

В приоткрытую дверь протиснулась высокая тощая фигура в чёрном балахоне с капюшоном. Непонятный гость закрыл дверь и скинул капюшон. Это оказался молодой человек неопределённого возраста с очень бледным лицом, волосы были совершенно белые, зато брови чёрные как тушь. А ещё клыки во рту и ржаво-алые, тускло светящиеся и пульсирующие кровью глаза! Парень взмахнул руками, чёрный балахон при этом болтался на его плечах, как на вешалке. В этот момент его заметили хозяин дома и майор.

– Вы кто такой? – удивился Мансур Ахматович.

– Я знал! Знал, что ты, мент, оборотень в погонах! Ты пришёл продавать тех, кого должен защищать. Но знай, отныне всех таких, как вы, ждёт правосудие! – парень высунул из рукава балахона тощую руку с длинными когтями на пальцах.

Демон крови! Я успел краем сознания отметить, что полицейский и хозяин дома не помощники, демон их парализовал. Успей я научить Алису всему, чего знаю, она бы смогла порвать на людях поводок, но пока его даже не видит… Рассчитывать мне только на себя. Я начал менять тело, ещё когда странный гость входил в комнату – а за время его короткой пафосной речи окончательно перешёл в форму нелюдя. И прыгнул на демона.

Рванулся ему под ноги, плечом в живот, руками под бёдра. Сбить с ног, хоть ненадолго оглушить и заставить потерять концентрацию. Майор очнётся – он мужик здоровый, вдвоём мы скрутим и демона. Тварь оказалась даже по моим меркам ненормально быстрой. Демон начал уходить в сторону до того, как я смог как следует его схватить. Неудобно вывернул мне запястья, до хруста напряглись сухожилия, и пальцы разжались. Всё равно демон от толчка упал на пол, но тут же попытался ударом сломать мне голень или выбить колено. При этом зазвенел выпавший из его пальцев нож, а когти на пальцах пропали. Так я и думал – иллюзия.

Я вскинул в защиту руки, но меня словно треснули кирпичом – ботинок ударил в сплетённые блоком запястья, опрокинув навзничь. Воздух из груди вышибло сильным ударом. Тут же демон попробовал меня подмять, начал молотить кулаками сверху. Я на миг заблокировал ему руки и ударил головой в лицо. Анатомия у нас всё-таки человеческая, тварь взвизгнула от боли – из сломанного носа потекла кровь. Воспользовавшись этим, я сбросил демона и вскочил на ноги.

Демон не стал пытаться меня схватить, а ушёл в сторону перекатом и тоже вскочил. С присвистом выдохнул ощериваясь. Плохо – кровь у него больше не шла. И нос восстановил нормальный вид. Сколько же он смертей насосался, если у него регенерация уже близка к магической? Мы чуть ли не бегом сделали круг на свободном пространстве, присматриваясь к противнику. Демон снова напал – у него и мысли не возникло действовать как-то непредсказуемо, кинуться, прижать и ударить. Я поймал его на встречной атаке. Выбил колено, ухватил за капюшон и уронил мордой в пол. Оседлал его плечо и взял руку на слом...

Силища у твари оказалась чудовищная. Демон смог какое-то время сопротивляться, хотя я ломал ему руку всем своим весом. Заминки демону хватило выгнуть вторую руку под таким углом, какой у нормального человека не гнётся, и ударить меня в ухо. Аж в голове зазвенело. Я на мгновение потерял сосредоточенность, демон меня скинул, так что уже я торопливо ушёл от удара… которого не последовало. Руку твари я всё-таки сломал, ей понадобилось время на восстановление. Да и физический ресурс тела магией не заменить – понемногу вампирюга начнёт выдыхаться.

Мы опять чуть ли не бегом закружили по свободному пространству комнаты. Демон быстрее и сильнее, но не радикально. Зато я умею драться, а он – вообще нет, это даже не уровень гопоты, привычной стенка на стенку. Ничья пока. И Мансур – прав. Явно двинувшийся на идее справедливости псих: ни разу не попытался взять Алису в заложники. А к мужикам прорваться стол мешает.

И тут Алиса дала о себе знать. Не полезла в драку, а кинула твари стул под ноги. Она тоже сменила форму, сил у неё сейчас – метнуть тяжёлую мебель как пушинку. Демон споткнулся, упал, и почти сразу загрохотали два пистолета. Демон умудрился увернуться почти от всех выстрелов, но четыре пули в него всё-таки попали. Мать его, так вот почему мужики не вмешиваются! Мы для них слишком быстрые! Похоже, от испуга за себя и Алису, я впервые перешёл «рубеж безопасности», тоже вливая магию себе в мышцы и нервы. И плевать, что срочно потом охотиться, зато живы. Но тогда сколько же крови насосался этот гад? Если он не только лечит травмы, но и при этом тоже питает мускулы?

Думал я всё это краем сознания. Едва смолкли выстрелы – кинулся вперёд. Пока демон затягивает раны от пуль, навалиться весом, схватить за волосы, ударить его затылком об торец распахнутой двери. Уже демон ударил меня в лоб, так что пошли круги перед глазами. Враг сбросил меня в сторону, хотя и сам получил в ответ локтем в висок. Это его оглушило, теперь я успевал откатиться и встать… И тут рядом с демоном оказалась Алиса. Глаза у неё с чего-то были не как нам положено насыщенного красного цвета, два живых рубина – а фиолетовые, два оживших аметиста. Лицо как застывшая маска античной статуи. И ещё от рук девушки в грудь демона крови уходили нити. Очень похоже на те, которыми мы связываем жертву, но именно что лишь похоже. Эти нити были сплошняком густого синего цвета, и по ним от демона к Алисе потоком бежали аметистовые искорки. Это было невозможно, но Алиса сейчас пила энергию демона!

Вампир захрипел, издал непонятный тонкий звук, похожий на визг. Оттолкнул Алису и, прихрамывая, выскочил в коридор. Двигался он сейчас куда медленнее, потому вслед ему опять загрохотали пистолеты. Судя по вскрику, раз или два демона опять зацепило до того, как он успел нырнуть по лестнице на первый этаж.

– Что это было?.. – хрипло спросил майор. – Вампир, натуральный же вампир.

– Бисмил-ляяхи ррахмаани ррахиим. Куль хува ллаху ахад. Аллааху ссамад. Лям ялид ва лям юуляд. Ва лям йакуль-ляху куфуван ахад,[1] – вторил ему Мансур Ахматович.

[1] «Скажи: «Он – Аллах – Един, Аллах – Вечен. Не родил и не был рождён, и никто не может быть равным Ему». 112 Сура Корана «Аль-Ихляс»

Не силён в Коране, но даже я распознал суру, которую принято читать, отгоняя зло, порчу и происки всяких злых сил.

– Иго-о-орь, – голос Алисы завибрировал неожиданно мягкими, завораживающими тонами. – Иго-о-орь, – она повторила-почти застонала.

Алиса стояла напротив меня… самая красивая в мире девушка, если не считать того, что глаза теперь снова напоминали два рубина, полыхавших внутренним огнём. И ещё меня обдало чем-то непонятным, неуловимым, будто от Алисы исходил жар.

– Ты меня любишь? У нас будет самый замечательный день в жизни. – Полюби меня…

Я почувствовал, как по коже побежали мурашки. Алиса уже тем, что стояла рядом, возбуждала моё тело, особенно пах. Девушка сделала шаг в мою сторону, наши тела прижались друг к другу, словно оба отчаянно пытались остудить себя, но только наоборот распаляли внутренний жар. Теперь мы оба тяжело дышали. В комнате стало душно, а учащённое сердцебиение заставило нас обоих вспотеть. Мои глаза бегали вверх и вниз, от лица Алисы в прореху на водолазке – если стоять рядом, то виден краешек бюстгальтера. Алиса вздрогнула, её прерывистое дыхание стало таким же быстрым, как и моё собственное.

В этот миг за спиной раздался непонятный полувсхлип-полустон. Я повернул голову… – и меня на мгновение захватила паника, заодно смыв морок. Алиса же сейчас не просто пьяна в хлам от переизбытка энергии. Из неё сейчас во все стороны хлещет приворот. Если даже меня пробило – а ведь я настолько потратил свой резерв, что уже кольнуло предвестником будущей жажды, я сейчас сам кого хочешь соблазнить могу – то ещё несколько секунд, и у обычных людей снесёт крышу. У мужиков же штаны в паху самым натуральным образом бугрятся, и скоро слюна закапает, так они пожирают Алису глазами.

– Бегом. На первый этаж или на улицу, если жить не надоело! – рявкнул я.

Не знаю, что помогло – встреча с вампиром, изрядно выбившая сознание из колеи, или жизненный опыт, когда в смертельно опасной ситуации надо не раздумывая повиноваться самому знающему – но майор и хозяин дома бегом кинулись из комнаты в сторону лестницы. Через несколько секунд гулко бухнула входная дверь, которую захлопнули изо всех сил. Я же посмотрел в глаза, обрамленные светлыми волосами. Два маленьких рубиновых огонька в ночи. Девушка прикусила губу, такие милые губки… Снова морок? Или всё-таки искреннее желание? Забыв на секунду о том, что я обещал быть ей лишь другом, я осторожно взял голову Алисы обеими руками, притянул к себе и слегка поцеловал в губы. Девушка на это самым натуральным образом замурчала, как большая кошка и потёрлась щекой о мою щёку.

Вовремя прозвучавший звонок телефона помог снова отогнать наваждение. По-прежнему левой рукой обнимая Алису, второй я достал телефон. Звонил Мансур Ахматович.

– Игорь Данилович, что за чертовщина творится? Что за вампир? Вы, судя по всему, хоть чего-то понимаете в происходящем. Вызывать помощь?

Времени на складную версию не было, врать приходилось на ходу, мешая вымысел и правду.

– Это был не вампир, а демон крови. Завтра объясню. Не умрёт, но мы его серьёзно подранили. Четыре пули и минимум один перелом. Даже с его бешеной регенерацией он нас пока не тронет, а заляжет зализывать раны. Сейчас надо срочно решать другую проблему. Алиса смогла выпить большую часть его энергии, потому он и сбежал, но этой энергии слишком много. Алиса не справилась, не смогла её переварить и безопасно рассеять, она сейчас не контролирует процесс. Просыпаются базовые природные инстинкты. Если у мужчин такая энергия идёт в разрушение, у женщин – в созидание. Сами же приступ ощутили?

– Да уж… понял, – слышно было, как Мансур Ахматович аж поперхнулся.

– У меня к таким вещам иммунитет, но и меня пробивает. Если сейчас кого-то ещё звать на помощь – достаточно подойти близко к Алисе, и мозги заклинит. Мы насмерть передерёмся из-за желания обладать Алисой раньше, чем хоть чего-то сообразим. Даже самые близкие друзья сойдутся как звери. Мне нужно везти Алису срочно домой, у меня там аптечка с особыми лекарствами, которые снимут приступ. Сам я за руль сейчас не смогу сесть. Нужна машина, и чтобы водитель был стопроцентный гей. Надеюсь, это на какое-то время его защитит.

– Понял. Ждите, сейчас организую. Как будет готово – позвоню.

– Игорь, ну мы же оба сводим друг друга с ума, – промурлыкала Алиса и попыталась стянуть с меня одежду. Не получилось, так что она просто сунула мне руку под рубашку. – Я хочу прямо сейчас. Ну раз ты не торопишься, я сама начну.

У Алисы по всему телу пробежала волна дрожи. Её прерывистое дыхание опять стало быстрым, впрочем, как и моё собственное. Правая её рука залезла себе под водолазку – проклятье, бюстгальтер, оказывается, застёгивался спереди. Сейчас Алиса его разомкнула, сдвинула водолазку под горло, освобождая груди и начав поглаживать и теребить время от времени сосок. Левой рукой одновременно умудрилась расстегнуть пуговицу на моей рубашке.

Мы поцеловались с внезапной и глубокой страстью. На этот краткий, волшебный миг всё остальное было забыто. Я целую красивую девушку в щёку, дальше аккуратно хватаю губами мочку уха своими губами. Поцеловать шею и плечо, потом переместиться на другое плечо. Медленно, очень медленно. Нам не стоит торопиться, нам надо, чтобы этот миг за шаг до остального длился как можно дольше, целую вечность. Люстра наверху вдруг погасла, комнату теперь освещали несколько точечных светильников над баром и ночное освещение улицы. Девушка несколько раз судорожно вздрогнула, пока я целую её в шею, спускаясь к ключицам и плечам. Пусть Алиса наслаждается и пока не думает о продолжении. А мне главное – удержать в голове мысль, что я делаю это для дела и по необходимости, а не потому что мне нравится её целовать. И не уверен, сколько тут морока суккубы, а сколько настоящего чувства.

В кармане завибрировал телефон. Пора.

– Я тоже хочу, моя хорошая, но давай всё-таки не здесь. Пол грязный, а стол – жёсткий. Поехали домой, там у нас как раз на двоих такая хорошая кровать. И можно будет не торопиться, а здесь нас могут выгнать.

– Я их сама выгоню, – в голосе прозвучало лёгкое сожаление, признавая мою правоту.

Всё-таки хорошо быть немножко не-человеком, а снявши голову, по волосам не плачут. Так что я плюнул на ещё один расход своей энергии, чуть усилив мышцы – заодно это немного помогло пригасить воздействие суккубы. Подхватил Алису на руки и понёс вниз, причём не только по коридору, но спустился с девушкой на руках и по крутой лестнице. И ни разу не оступился, даже не покачнулся. Алиса положила голову мне на плечо и довольно замурчала.

Мансур Ахматович и майор оказались людьми догадливыми. Я забыл предупредить, но они всё организовали так, чтобы ни в доме, ни во дворе нам не встретились посторонние люди. У ворот чёрная «тойота камри», за рулём которой – худощавый молодой парень, скорее не красив собой, а смазлив. Явно любит пользоваться услугами парикмахера, маникюром, следит за собой, косметикой мажется, пусть и умеренно – и от всего эдакого производивший какое-то неприятное впечатление. Особенно потому что на Алису он посмотрел как на дрова, зато я ему приглянулся: возможно, умом и не осознавая, паренёк начал двигаться иначе, и, кажется, даже флиртовать, бросая в мою сторону красноречивые взгляды. Это сейчас было хорошо. Пусть лучше энергия суккубы действует на него опосредовано, через интерес ко мне.

Адрес водителю, похоже, сообщили. Едва мы устроились на заднем сиденье – Алиса ко мне на колени – не говоря ни слова, водитель тут же стартовал и поехал как и требуется в сторону метро Марьино. Пока мы были в гостях и на встрече, снег прекратился, но успел засыпать город. Дома в новеньких снежных шубах выглядели торжественно и празднично чистыми, за окном машины полетела белоснежная линия дороги, весело расплёскивая шинами позёмку.

Алисе поездка быстро наскучила.

– Иго-о-о-рь, ну чего ты такой правильный?

Алиса всё-таки умудрилась расстегнуть мне рубашку. От улыбки, которой она заодно одарила меня, защемило в груди.

– Ты думаешь, это хорошая идея? Я бы всё-таки подождал до дома.

– Да ладно тебе, никаких проблем. Держаться за руку? Это не трахаться. Но я хочу чувствовать твою руку и кожу, а не рубашку. Сними рубашку, – её руки легли мне на бока и плечи, начали игриво гладить и касаться меня то тут, то там в самых разных местах. – Водитель всё равно на нас не смотрит.

Вот насчёт водителя я уже не был уверен. Хорошо уже поздно, поток маленький. Ибо наш водитель чуть подправил зеркало, чтобы можно было при нужде видеть, чего творится на заднем сиденье. И ещё пару раз запоздал с манёвром. Как бы нам в аварию не попасть. Кажется, Алиса подсознательно направила воздействие на парня за рулём… Подразнить меня, вызвать ревность, когда «моей девушкой» интересуется посторонний.

Я обхватил её голову под подбородком и затылок, притягивая её к себе так нежно, как только мог. Притянул девушку к себе и поцеловал в губы. Мы целовались с внезапной и глубокой страстью. На этот волшебный миг всё вокруг было забыто. Водитель, машина и нападение демона – всё, что нас окружало – забыто. Были только мы, разделяющие наш поцелуй. Губы Алисы были мягкими и влажными, с привкусом соли от пота. Наши губы двигались медленно и нежно, исследуя друг друга осторожно, нерешительно. Пока мы целовались, руки Алисы опять залезли мне под рубашку, выбирая места всё ниже и точно уверенные, куда они хотят приземлиться. Когда мы разъединились, мне показалось, что часть меня умерла. Алиса тоже смотрела на меня таким взглядом, что было ясно – водитель и все остальные для неё больше не существуют: есть я и один лишь я.

Следующий поцелуй начала уже Алиса. Она всё-таки скинула болтавшийся на лямках бюстгальтер, каким-то чудом удалось её остановить и не снимать остальное, а снова задрала водолазку – чтобы обнажённой грудью касаться моей кожи. Мы долго целовались, просто целовались. И всё равно получился совсем не тот жаркий и страстный поцелуй, за которым идёт секс. Нет, вышел особенный поцелуй. Тот, который случается, когда два человека наконец-то впервые отдаются друг другу, но ещё не уверены, что в этот раз шагнут через ту самую грань. Поцелуй Алисы был лучшим, который у меня когда-либо случался в жизни. Я никогда по-настоящему не задумывался о том, что делает поцелуй хорошим или плохим. Для меня они всегда были просто поцелуями.

Целоваться с Алисой было хорошо. Когда мы в очередной раз оторвались подышать воздухом, я, наконец, заметил, что машина замерла возле нашего подъезда. Буквально вывалился из салона. Руки, ещё ощущавшие тепло тела Алисы, горели как в огне, темнело в глазах. Я полною грудью вдохнул в себя морозный воздух, пронзающий холод толкнул меня в лёгкие, выдувая из головы флюиды разврата, пропитавшие салон машины. Сознание немного прояснилось, и я мысленно ругнулся: чуть было не поддался. Вытащил из салона Алису, подхватил на руки и понёс по лестнице в квартиру. Тяжело, но ждать лифт, а потом ехать в небольшом пространстве, я не рискнул. Потому что себе уже можно признаться: я хочу того же, я желаю Алису как женщину. Морок тут ни при чём, он лишь расколол в душе толстую корку, под которую я запрятал свои желания. Но если всё-таки дать им волю – тогда завтра, когда наведённая любовь спадёт, Алису я потеряю. И как раз этого я не хочу гораздо сильнее. Скорее – аптечка, травы и хоть как-то всё остановить. Ещё немного, и я уже не выдержу.

Стоило нам перешагнуть через порог – и я Алису недооценил.

– Чего-то у нас слишком жарко – сказал она

И как-то мгновенно сбросила с себя всю оставшуюся одежду. Тут же оказалась рядом, протянула руки, нежно обхватив меня за щёки и быстро меня поцеловала. Жарко, горячо, с той настоящей страстью, которую невозможно сыграть, а только выпустив огонь, горящий внутри. Я задохнулся от кипятка губ, от бархатной кожи спины, куда легли мои ладони. Когда всё-таки я оторвался, судорожно заглатывая воздух, я уже был без рубашки, а дальше Алиса одним резким движением сдёрнула с меня расстёгнутые брюки вместе с трусами.

На мгновение мы замерли как две статуи, прижавшись друг к другу. Два сердца в бешеном ритме стучали в унисон. Не нужно было никаких обсуждений, никаких игр друг с другом. Мы оба знали чего хотим. Рука Алисы потянулась прямо к моему твёрдому члену, а моя – к её ягодицам. Она несколько раз нежно меня погладила, пока я целовал её шею, спускаясь к ключицам и плечам, прежде чем наклониться и взять сосок в рот. Тяжело дыша, Алиса резко выдохнула, когда я покатал её сосок во рту, играя с ним языком: её груди были полными и упругими, идеальными холмиками.

Дальше я подхватил Алису на руки и понёс в комнату на кровать. Она без слов прижалась головой к моему плечу, мол, согласна – не в коридоре. Не разжимая объятий, мы рухнули на кровать и укрылись одеялом. Алиса снова прижалась ко мне с ещё одним поцелуем. Этот был короче и агрессивнее. И тут я, пользуясь тем, что сильнее и вешу больше, смог обездвижить Алису.

– Спать, – шепнул я ей в ухо. – Я согласен и готов на всё, но чуть позже. А сейчас у нас был очень сложный вечер. Нам нужно немного передохнуть. Давай немного поспим.

Девушка задёргалась, неразборчиво возмущённо замычала… Но я рассчитал верно. В нас, к счастью, ещё слишком много от людей, даже самая большая разовая порция энергии опьянит сознание, заставит его работать согласно нашей природе и инстинктам, но физически организм толкнёт как маятник. Займись мы всё-таки сексом, отрицательный полюс и накатившую слабость Алиса проскочила бы на гормонах и физиологическом удовольствии. Сейчас же она лежала и не могла пошевелиться, в ухо попутно нашёптывают «спать». И организм решил за хозяйку. Пару секунд Алиса ещё потрепыхалась, а затем расслабилась, начала ровно дышать и провалилась в сон.

Я остался лежать рядом, так и сжимая её в объятиях, ощущая тёплую мягкую девичью кожу под своими ладонями и поцелуй на губах, возбуждающие холмики грудей и настоящий огонь в своём паху. Во рту стало противно-горько, а ещё хотелось выть от своей правильности и логичной выверенности поступка. Когда умом понимаешь, что нельзя пользоваться чужой слабостью, это подло – и при этом точно так же знаешь, что ты полный идиот, который угробил свой единственный шанс своими же руками…

Алиса была тёплой и пахла потрясающе. Не ошибся ли я, оттолкнув её?.. С этой мыслью я вслед за Алисой провалился в черноту сна. Или, скорее, вязкой полудрёмы. Отпустить девушку я испугался, потому так и лежал в обнимку, раз за разом падая в одно и то же кошмарное видение: как мы всё-таки занимаемся любовью – и выныривал из сна весь в холодном поту.

В очередной раз из морока снов меня вырвал утренний свет. Штора была не задёрнута, но солнце не видно, спряталось в тумане – как будто бы в обмане вчерашнего дня… Странная ассоциация? Алиса тоже заворочалась, замурчала как котёнок, поудобнее устраиваясь рядом со мной. Она часто так делала?.. Я бессознательно прижал её к себе, всё ещё находясь на грани яви и сна, и почувствовал, меня до боли накрыло желание. И махнул рукой. Я не могу остановиться – и будь что будет. Пускай хотя бы одно утро будет наше на двоих.

Я тут же обвил рукой Алису за талию, осторожно притянув к себе. Губы у девушки были такими мягкими и манящими, как я себе представлял их всю ночь во снах. И тут Алиса сама двинулась ближе ко мне, наши губы встретились. И это был не тот безумный похотливый поцелуй, который был у нас прошлой ночью в машине и потом в прихожей. В глазах у Алисы не осталось и тени вчерашнего безумия, но всё равно её мягкие губы впились в мои. Я растерянно ответил на её поцелуй и скользнул рукой по её боку, чтобы положить на бедро. Мы целовались, может быть, минуту – и что бы ни случилось потом, я с любовью буду вспоминать этот момент всю оставшуюся жизнь.

Одеяло полетело на пол, а мы так и лежали какое-то время обнявшись, глядя друг другу в глаза, ни один из нас словно не мог сделать первого шага. От Алисы шёл лёгкий фруктовый запах, и почему я раньше его не замечал? Не знаю, кто сдвинулся на последнюю долю сантиметра, но как только мы снова начали целоваться и ласкать друг друга, нам стало уже всё равно.

– Просто не останавливайся, – Алиса сказала очень тихо, её голос задрожал.

Дальше она повернулась на спину и легла, чуть раздвинув ноги. Сама при этом так мило налилась румянцем смущения, что я не удержался. Сначала поцеловал ключицу, потом спустился, дразня губами грудь и наблюдая, как Алиса покраснела ещё сильнее. Я легонько подался вперёд, и мои бёдра усилили необходимое давление, и я вошёл в девушку плавно и медленно, чуть касаясь своими губами её губ, будто впитывая в себя стон вырвавшегося наслаждения. И это был самый жаркий момент во всей моей жизни, во всех мыслимых смыслах.

Я двигался медленно, неуклонно входя в неё всё дальше и дальше. Алиса тихонько всхлипнула от наслаждения, её руки обвились вокруг меня, крепко сжимая. Мы застыли так какое-то мгновение, притихшие, сливаясь воедино. На несколько мгновений я замер, оставался неподвижным, как мне показалось, целую вечность. И снова начал двигаться, сначала медленно, потом всё быстрее, но стараясь так, чтобы не слишком торопиться, а доставить как можно больше удовольствия. Алиса уже не стесняясь закричала, кончая. Затем обхватила меня ногами, так что мы полностью переплелись. И заставила перевернуться, чтобы теперь уже самой оказаться сверху, задавая темп. Мы оба были скользкими от пота и дышали тяжело. Алиса провела рукой по моим волосам, запутывая и теребя их. Издала звук, наполовину вздох, наполовину стон, содрогнулась и задрожала, вместе со мной второй раз переживая момент теперь уже общего, единого на двоих оргазма.

Некоторое время мы лежали неподвижно, разгорячённые и измученные. Алиса чуть сползла с меня так, чтобы не доставлять неудобства, но остаться лежать головой у меня на груди. Она раскраснелась, её мокрые от пота волосы прилипли ко лбу. Вроде бы ещё недавно прохладная, сейчас комната казалась раскалённой и душной. Как только часть эйфории угасла, я попытался было придумать, чего надо сказать – как назло в голове не было ни одной мысли, кроме «нам было так хорошо». Алиса заговорила первой:

– Надо же, я и не думала, что будет так хорошо. А я такая неумелая, да? – в голосе мелькнула нотка смущения. – Тебе не очень хватило. Я вижу. Тоже мне суккуба называется,– а сейчас уже веселье. – Придётся повторить. И только посмей отказаться.

– Ты не суккуба, а девушка, – машинально поправил я. – Очень хорошая и красивая девушка. Алиса…

– Что Алиса? – она неожиданно села прямо на меня, так что я невольно сглотнул, настолько возбуждающе выглядели холмики грудей, колыхавшиеся сейчас у меня перед глазами. – Между прочим, я уже узнала. В то кафе в Питере водят девушек именно на первое свидание. И не вешай мне лапшу, что это ты для Яны старался. Я там с тобой тоже была первый раз. Потом на свидание по ночному городу водил. А дальше? Я ему намекаю-намекаю, я с ним хожу, я к нему по ночам прижимаюсь, а он чего? Джентльмен недоделанный, наоборот на край кровати отодвигается. Ревновать – и то не умеет, как ни старайся. Если бы вампиром не шандарахнуло, так и ходил бы каменным истуканом.

– Потому что он у тебя – дурак, – виновато сказал я. Резким движением обнял Алису и уронил на себя, а затем поцеловал. – Но всё, теперь не отвертишься и никуда не отпущу. Наверное, я просто испугался. Я слишком привык разрушать и слишком привык всё делать сам, что просто не заметил, как ты протянула мне руку. Но ты ведь меня простишь?

– Это ты у меня теперь никуда не денешься. Прощу, конечно, но это тебе дорого встанет. Между прочим, а ведь если подумать – ты мой первый мужчина. Сам сказал, когда я была суккубой – это не считается.

Я рассмеялся, всё-таки Алиса хотя и хорохорилась, опять залилась лёгким румянцем, а ещё тоже боялась поверить в своё счастье.

– Согласен. Не считается. Буду твоим первым мужчиной.

– Ну тогда… У нас сегодня выходной. Так что продолжаем, и буду набираться… опыта, – в глазах у Алисы заплясали чертенята. – Будешь отдуваться за все те два месяца, пока я на тебя смотрела.

Я рассмеялся:

– Вот не возражаю и готов

И притянул к себе Алису для поцелуя. Но перед этим кинул подушку, сбивая со стола часы на пол, чтобы даже случайно не смотреть на циферблат. Они для нас сегодня будут лишними.