Действуй, дядя Доктор! - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Наталья Юнина

Глава 1

Что может быть лучше шикарного черного кружевного бюстгальтера на пока еще идеальной груди и такого же оттенка чулки на не менее прекрасных ногах? Конечно же хорошо поношенные белые хлопковые трусы с дырками на вполне себе крепкой попе. Ан нет, еще одна дырка имеется сбоку. Я бы с легкостью выбросила этот раритет к чертовой бабушке, если бы не одно большое но: они счастливые. В них я заключила столько выгодных сделок, что выбросить их по своей воле рука тупо не поднимется. И подшить, увы, тоже. Пробовала два года назад – зашила и пошла на встречу. Итог: провалила выгодный контракт. Я и без того слишком суеверна. А после этого и подавно. Дырки на счастливых трусах – к деньгам. У меня именно так. Больше этим правилом я пренебрегать не намерена.

А деньги я люблю. Моя любовь к шуршащим бумажкам – на века. К нищете я вернусь разве что через собственный труп. Поэтому потерпеть на себе сии труселя, для моей же выгоды – не такая уж и проблема. В конце концов, под юбку мне залазить никто не будет, а заключить важную сделку – помогут именно счастливые трусы. Кручусь у зеркала, подмигивая собственному отражению, и наконец-таки беру одежду. Синяя шелковая блузка, чуть просвечивающая бюстгальтер, и черная юбка-карандаш – идеально подходят для такой встречи. Расстегиваю верхнюю пуговицу так, чтобы совсем немного выглядывала грудь. Распускаю волосы, слегка фиксирую их лаком и последний штрих – нюдовая матовая помада.

Только нажала на кнопку лифта, как настойчивый сигнал сообщения вывел меня из равновесия.

Саша 14:49

«Купи муку на обратном пути. Ты должна мне завтра кекс:) И не забудь надеть браслет против нецензурной брани. Не наденешь – провалишь встречу. Я за тобой бдю. Ну и люблю»

Зараза такая! Ненавижу возвращаться. Просто на дух не переношу! Хорошо, что еще не успела войти в лифт. Возвращаюсь в квартиру, надеваю ненавистный браслет и, перекрестив дорогу, выхожу-таки из дома. Благополучно села в такси и без происшествий добралась до объекта.

- О! Анжела Георгиевна, а мы вас ждали в понедельник. А вы вдруг в субботу, что-то случилось? - вибрирующим голосом, то ли от страха, то ли от слез произнесла моя помощница Катя, как только я вставила ключ в замочную скважину своего кабинета.

- Решила проверить как вы тут работаете и вставить вам нежданно-негаданно люлей. Я пошутила, - быстро оправдываюсь, как только вижу испуганное Катино лицо. - Я приехала за документами. Проходи давай, расскажешь за пять минут что тут и как.

- Ну про пожар вы уже сами знаете. Последствия устраняются. А так строительство идет полным ходом. От работы никто не отлынивает, - шмыгая носом, произносит Катя, уставившись на меня. Чувствую еще немного и польет слезы. Мда… вот так и обязывают обещания стать добрее, терпимее и лояльнее к окружающим, поинтересоваться тем, что тебе совершенно неинтересно.

- У тебя что-то случилось? - длительная театральная пауза, тяжелый вздох и прорыв.

- Да. Я, кажется, влюбилась. Так, что не могу дышать, нет сил.

- Конечно нет, у тебя ОРЗ. Вон сопли текут. Закапай нос и будет тебе счастье.

- Ну я же серьезно, - не унимается она.

- Я тоже. В чем проблема? Закапай нос и дальше себе влюбляйся.

- Так нельзя же. Я замужем. И вроде как к мужу еще что-то чувствую, но сил нет уже.

Господи, помоги мне! Я добрая, милая, хорошая, участливая девушка. Участливая!!! Не матерюсь. Не хамлю. И всех люблю. Один, два, три, четыре, пять. Глубокий вдох и медленный выдох.

- От чего нет сил? - как можно спокойнее произношу я, доставая из сейфа папку.

- Это очень интимный вопрос, а мне и поделиться не с кем. Если вы не возражаете, - возражаю, твою мать, возражаю! - В общем, у нас с мужем разница в возрасте, ему сорок девять. Но проблема не в этом. Суть в том, что мы женаты пять лет и все это время я прыгаю на нем. Понимаете?

- Ты срываешь на нем злость, прыгая по дряблому телу ногами?

- Да нет, в смысле я в позе наездницы. Всегда. Ни одной другой позы за все пять лет. Мне надоело скакать, я устала. В конце концов, я хочу от него инициативы.

Вот эта хрень сейчас происходит со мной точно из-за того, что я вернулась домой за браслетом! Ладно, спокойно, на мне счастливые трусы.

- На самом деле все просто, Катя, - уверенно произношу я, убирая документы в сумку. - Тебе двадцать семь, ему сорок девять. Ему лень трахаться, а может суставы уже не позволяют. Купи ему кальций-Д3 и будет вам счастье.

- Ну допустим реально что-то с суставами, а с влюбленностью что делать? Если честно, если бы не Рюрик и Прокопий, я бы все же гульнула. Понимаю, что так говорить нельзя, но я устала.

- Рюрик и Прокопий это что вообще за хрень?!

- Не что, а кто. Это сыновья моего мужа. Одному семь, другому десять. Мне их жалко оставлять.

- Так надо было думать головой и валить от него сразу после того, как услышала имена его детей, - возмущенно бросаю я. - Нормальный мужик Рюриком своего сына не назовет. Я уж думала, что после Мануэлы Ивановой и Дженнифер Гвоздиковой меня ничем не удивить. Однако, есть еще порох в пороховницах. А вообще, знаешь что, Катя, не морочь мне голову. Закапай нос и иди работать. Все.

- Ну ладно, ладно, не надо так нервничать. А вы хорошо отдохнули?

- Оху…, - резко замолкаю, всматриваясь в браслет. - Ох, как хорошо отдохнула. Все, теперь кыш из моего кабинета.

Закрываю за собой дверь и иду туда, куда меня манит моя сущность. Сколько бы я себя ни обманывала и сколько бы обещаний ни давала – никогда мне не стать милой, доброй и участливой. И ведь могла же спокойно сесть в такси, так ведь нет, надо пройти в туфлях на каблуках по грязевой каше.

- Еще денек свободы и мозготрах вернется на круги своя, - опечаленно произнес бригадир, затягиваясь сигаретой. - Слушайте, может мужика ей подгоним? Скинемся по пару косарей, найдем кого-нибудь на сайте знакомств. Бабки ему заплатим примерно за месяц. С условием – от души ее трахать каждый день. Девка-то она красивая, проблем у нанятого явно не возникнет.

Глава 2

А может это розыгрыш? Какая-то гадость решила надо мной так пошутить? Однозначно здесь что-то не чисто. Но никто не мог знать, что я поеду в метро, да и разыграть все таким путем крайне тяжело.

- Вам сколько раз повторять, Елена Георгиевна? - перевожу взгляд на хлюпика с моим паспортом в руках. Хочется снять туфлю и со всей силы засадить ему в глаз. Даже не знаю из-за чего больше. Из-за того, что передо мной маячит перспектива раздеться, или из-за того, что слышу свое настоящее имя, от которого меня всякий раз колбасит. Скорее всего из-за второго. Это как красная тряпка для быка.

Ладно. Включи мозги, Анжела. Ведь все происходящее явно незаконно.

- Вы не имеете никакого права заставлять нас раздеваться в одном помещении. Даже если я в чем-то подозреваюсь, пусть меня осмотрит женщина.

- Вы правы, но сейчас это невозможно. Три часа назад ее увезли на скорой с острым аппендицитом. Поэтому женщин досмотрщиков просто нет.

- Ладно, допустим это так. Но если вы у нас вроде как служитель закона, значит должны знать, что мне положено право звонка, - понятия не имею, что мне на самом деле положено. Но в фильмах, кажется, говорят так.

- Положено, - чуть задумавшись, произносит он, откладывая мой паспорт в сторону. - Звоните. Здесь.

Не раздумывая, кинулась к телефону. И так же немедля набрала единственного человека, который уж точно никогда меня не бросит в полной жопе. Плевать, что ситуация чистейший сюр и потом перед ним будет стыдно. Мне, черт возьми, надо попасть домой! Быстро обрисовала ситуацию, на удивление спокойным голосом и, положив трубку, взглянула на махину. Тот почему-то уже не спешил раздеваться. Ощущение, что и хлюпик, и махина, слушали мой разговор.

- У вас есть последний шанс извиниться и отпустить меня с Богом, - уверенно произношу я, смотря на недоразумение в форме. - Иначе… вы просто не знаете на кого я работаю. Вам будет полный пиз.., - вовремя одергиваю себя, взглянув на браслет. - Пизолитус, - удовлетворенно произношу я, скрестив руки на груди.

Конечно, я блефую. Пусть у моего работодателя действительно до хрена связей и возможностей, но Глеб из тех людей, которые все конфликты решают исключительно мирным и спокойным путем. Я же за десять лет совместной работы, дружбы и еще много чего – так и не смогла перенять от него этот опыт.

- Оскорбление сотрудника полиции грозит не самыми лучшими последствиями, Елена Георгиевна, - не унимается хлюпик.

- Минуточку, Алексей Витальевич Морозко, если я правильно запомнил, - встревает махина. - Оскорблений не было. Пизолитус – это всего лишь грибочки рода гастеромицетов. Да, они несъедобны, но уж точно никак не являются поводом для последствий, - вот тебе и на. Мягко говоря, неожиданно, что кто-то кроме меня в курсе, что такое пизолитус. Грибник что ли?!

- Буду знать, - нехотя отвечает хлюпик, беря в руки паспорт. Только уже не мой. - Спасибо, что просветили, Андрей Викторович. А теперь раздевайтесь и выверните карманы джинсов, - выжидающе смотрит на махину. - Вот ваш сожитель, Елены Георгиевна, более законопослушный. Вам бы у него поучиться, - через несколько секунд продолжает дрыщ.

- Он мне не сожитель. Я его знать не знаю! - поворачиваюсь в сторону мужика, который как в замедленной съемке развязывает шнурки. Долбаные шнурки, из-за которых все и случилось!

- Свидетели утверждают, что вы держались за руки. В том числе и на эскалаторе.

- Вы тупой или глухой? - испепеляю взглядом недоразумение в форме. - А ты? Ты какого хрена молчишь? - поворачиваюсь в сторону махины, которая-таки разродилась снять один кроссовок. Ой, лучше бы не снимал. Вони, к счастью, нет, а вот дырка на грязном, сером, хотя, видимо, некогда белом носке, аккурат там, где большой палец – это мощно. Хотя не мне, конечно, говорить о дырках, но у меня-то счастливые трусы, а у этого тупо грязные, рваные носки. Фу!

- Хочу и молчу, - как ни в чем не бывало отвечает он.

- Заканчивайте устраивать концерт, Елена Георгиевна. Мне вас самому раздевать?

- Не буду я раздеваться при этом вонючем бомже с рваными носками! - брезгливо указываю в сторону махины. - Ясно?! Он мне – никто! Пусть выйдет отсюда.

- Леночка, изо рта пеночка, хватит буянить. Ну подумаешь, поссорились. Заканчивай дуться, дорогая, - насмешливым голосом произносит махина, шагая ко мне в одном кроссовке. Это что за хрень?! Становится аккурат около меня, и, я бы сказала, грубо кладет свою лапу мне на талию. Резко притягивает к себе, так, что я утыкаюсь в его шею. - Подыграй мне, дурочка, - шепчет на ухо. - Знаешь, что менты делают, когда остаются с бабой один на один? Не тупи, - замолкает. А я замираю, не в силах связно мыслить. Надо как-то продержаться до Глеба. А что если все, что показывают в кино правда? - Раздевайся, Ленуха-грязное ухо, - а потом так же резко целует с противным звуком мою щеку. И вот тут я, кажется, вошла в ступор. Это что вообще сейчас было?

- Ленуха-грязное ухо? - бормочу я.

- Я имел в виду, что у тебя здесь мука, Ленор, - отпускает мою талию и тут же тянется к моему уху. - Теперь все чисто.

- Ленор?!

- Ну не ваниш же.

- Ты сначала носки свои выстирай, желательно ванишем, а потом уже мне про ухо говори! Отойди от меня! - отталкиваю его в грудь.

- Так, успокоились. Семейные разборки будете устраивать у себя дома. Андрей Викторович, отойдите от Елена Георгиевны.

Может в бокале вина, который я выпила за ужином со старым хрычом, что-то было? Это галлюцинации? Иначе не знаю, как объяснить то, что здесь происходит. Вспомнились слова махины про то, что менты могут делать наедине с женщиной и стало как-то не по себе. А что если этот Андрей действительно прав и проще притвориться поссорившейся парой? Пока я раздумывала над тем, как правильно поступить, махина неожиданно разделся.

Наверное, нормальная женщина заострила бы внимание на том, что у него красивое тело, как будто с картинки. Девки однозначно скулят по таким мужикам. Я же, мельком взглянув на его торс, никак не могла отлипнуть от его трусов. Они, в отличие от носков, не драные и реально белые. Вот только они… в грязи. В прямом смысле. Это не поношенные вонючие труселя. На них действительно самая что ни на есть грязь. Медленно скольжу взглядом вниз, смотрю на другой носок – тоже белый, только маленького размера. Реально белый, с красными маленькими сердечками. Явно женский. Охренеть.

Глава 3

Не припомню, когда в последний раз я так погано себя чувствовала. Кожей чувствую на себе взгляд Глеба и становится еще более не по себе. Человек, который всегда пристально следит за дорогой и даже не поднимает трубку, когда ведет машину, сейчас то и дело косится в мою сторону.

- Не надо на меня так смотреть. Следи за дорогой.

- Мне просто интересно, почему вдруг метро? Ты хотела получить новые впечатления и пошла ругаться с бабками за место в вагоне?

- На кой черт мне для этого идти в метро? Бабок у меня в подъезде и без того хватает. Я вышла из такси, потому что была авария. А мне нужно было домой. И вообще, забудь об этом недоразумении. У меня только одна просьба.

- Я весь внимание.

- Заедем по пути в магазин, мне нужна мука. Опережая будущие тупые вопросы: я обещала Саше кекс, если выгодно заключу сделку. Я ее, между прочим, заключила, за что ты должен сказать мне спасибо. А прошлая мука, как известно, пострадала.

- Хорошо, хорошо, не нервничай. Заедем и купим муку. Ну и я обязательно провожу тебя до двери, а то мало ли в подъезде снова с кем-то столкнешься и баста.

Ничего не отвечаю. Не потому что нечего ответить. Просто я истощена. Впервые за столько лет я чувствую себя выжатым лимоном из-за своей дурости. И это очень сильно бьет по самолюбию. К счастью, покупка муки, равно как и поездка до дома, прошли без происшествий.

- Мам, ты почему так долго? - без приветствий начинает Саша, осматривая меня с ног до головы.

- Непредвиденные обстоятельства. Скажем так, - скидываю с себя туфли и, не доходя до ванной, снимаю чулки.

- Ты что упала?!

- Да.

- Я сейчас замороженное мясо принесу. Я быстро.

- Не надо, Саш, уже поздно, синяки уже есть.

- Ну и что? - возмущенно бросает она. - Все равно надо. Я еще мазь захвачу.

Смотрю вслед удаляющейся Саше и расплываюсь в улыбке. Вот оно. Ради этого можно потратить пару часов в пустую и сделать кекс. Сажусь на диван и закрываю глаза. И только, когда Саша приносит замороженное мясо, обернутое в полотенце, меня вдруг осеняет: дочь выглядит по-другому.

- Ты зачем накрасила глаза?

- Да с девчонками на день рождении пробовали.

- Ясно. А мальчики там были?

- Были. А что?

- Просто интересно. Ну и как прошел праздник?

- Скукотища. И еда невкусная была.

- Ясно. Саш…

- А?

- Ты только не подумай ничего такого. Я тебя кое о чем попрошу. Когда тебе понравится какой-нибудь мальчик, просто скажи мне об этом. Я не буду тебе ничего запрещать и сажать тебя под замок. Мне просто надо это знать. Хорошо? Пообещай.

- Мам, ты чего? Какие мальчики? Мне даже двенадцати еще нет.

- Тебе рассказать про известные беременности в одиннадцать лет?

- Ой, не неси чушь. Никто мне не нравится. А если вдруг понравится, то ты узнаешь об этом первая. Все, успокоилась?

- Почти.

- Блин, теперь в колготках даже не походишь, чего-то большие синяки, бедненькая, - кривя лицо, констатирует Саша, рассматривая мои ноги.

- И слава Богу, что не похожу. Можно хоть ноги не брить.

- Неа, придется, - произносит дочь, загадочно улыбаясь. Берет ноутбук с журнального столика и начинает что-то искать. - Кстати, помнишь брата тети Иры? - я даже не сразу соображаю кто такая тетя Ира, прости Господи. Просто потому что единственную женщину, по совместительству соседку, с которой я хоть немного общаюсь, я зову исключительно по фамилии. Да и то, наше с ней общение скорее просто выгодно друг другу. Дети учатся в одной школе, и мы обе без мужей. Проще говоря, можем друг другу помочь. А вот, что касается ее брата – нет, не помню.

- Нет. Где я его видела?

- Ну сегодня же, у тети Иры.

- Рыжий хлюпик с проплешиной?

- Мама, вообще-то он русый и не проплешина это, а он просто лысеет, но это сейчас модно.

- Ну и?

- Так вот, он кое-чем интересовался.

- Чем?

- Если быть точнее – кем. Тобой. Много спрашивал меня о тебе. Я специально его понюхала, зная, что ты не любишь специфических запахов. Пахнет он хорошо. И, несмотря на наличие меня в твоей жизни, он тобой заинтересовался.

- Еще б он мной не заинтересовался. Я – красивая, он хлюпик с проплешиной. Да и для того, чтобы уложить женщину в койку, ребенок – не помеха. И, пожалуйста, больше не нюхай незнакомых мужиков.

- У тебя на все найдется ответ, да? - обиженно бросает Саша, сложив руки на груди.

- А чего его искать, если все на поверхности? И вообще, я не поняла, что вдруг за разговоры о мужиках?

- Так нельзя, мама. Даже я понимаю, что так нельзя, - настолько серьезно произносит она, что невольно задумываешься над тем, что передо мной вовсе не одиннадцатилетний ребенок.

- Саш, ты чего?

- Ничего. Я хочу, чтобы ты спала не только с Федей.

- Я за моногамные отношения. Прости, но изменить ему не могу. Да и самое главное – не хочу.

- А я не прошу тебя заводить еще одного кота. В нашем доме должен появиться двуногий мужчина. Не четырехногий кот, а мужчина.

- Прямо-таки должен? Нет, солнышко, никто никому никогда ничего не должен. Меня устраивает четырехлапый Федя. И, пожалуйста, не надо меня сейчас злить.

- Не собираюсь я тебя злить. Я ж как лучше хочу. К вопросу о бритых ногах. Придется, мама. Не хочешь брата тети Иры, будут тебе другие. Час назад я зарегистрировала тебя на сайте знакомств. Напоминаю, что на тебе браслет, поэтому не ругайся, пожалуйста. Это тебя ни к чему не обязывает. Просто надо этим заняться сейчас, пока тебе не исполнилось тридцать. И пока у нас есть еще четыре с половиной месяца до твоего юбилея, надо пользоваться цифрой двадцать девять. Я много читала и, к сожалению, пришла к выводу, что после этой страшной цифры «тридцать» – мужчины списывают девушек в утиль. Дальше шанс выдать тебя замуж падает с каждым днем. А я не хочу, чтобы ты осталась одна. Ведь я же когда-то вырасту, и мы будем жить раздельно. Хочу, чтобы у тебя было крепкое мужское плечо.

Глава 4

- Сам всевышний привел тебя в мои врата рая, дочь моя.

- Что ты несешь? - обескураженно произношу я, наблюдая за тем, как он тянет ладонь к моему лицу, на что я резко вскидываю руку, ударяя его. Хлестко. И скорее всего больно. Парадокс, но после того, как я его ударила, боль в пояснице напомнила зачем я вообще сюда приперлась.

- Ай. Аккуратнее, не порть мне рабочий инструмент, - демонстративно дует на свою руку.

- Засунь себе знаешь куда свой рабочий инструмент?!

- Знаю. Засовывал. Засовываю. И буду засовывать. Работа такая, сунь-вынь, - пожимает плечами. В очередной раз наклоняется ко мне лицом и всматривается в мои глаза, при этом дышит, обдавая меня… снова запахом чеснока. Да что за такая чесночная вонючка?! А я? Почему я стою как недвижимый кусок идиота? - Присядь на стульчик. А то я вижу тебе сложно стоять.

- Что?

- Ну ты чуть сгорбленная, рука на пояснице. Болит, наверное, что-то?

- Болит, - как конченая дебилка мямлю в ответ, наблюдая за тем, как он опускает свои лапы мне на плечи. Надавливает на них так, что я невольно все же сажусь на стул.

- Садись удобнее, не бойся, я ж не кусаюсь. Не буду я лезть к тебе туда, куда привык. В смысле буду, но не сейчас. И не на кресле.

Я не знаю, что на меня находит, но я все же усаживаюсь на стул, борясь с желанием не послать этого докторишку на хрен, и понимаю, что даже если я буду при смерти, у этого лечиться не собираюсь. И только присев, осознала, что он только что сказал. «Буду, но не сейчас. И не на кресле». Это что вообще такое?!

- Слушай, а ведь я тебя искал, - внезапно произносит он, отходя на несколько шагов к небольшому шкафу. Меня только сейчас осенило, что он не в медицинской одежде. Может он вообще шарлатан? - Во всех соцсетях, - продолжает он, снимая с себя легкий джемпер. - Причем по-разному, - поворачивается ко мне передом, демонстрируя обнаженный торс. - Писькина Лена, Писькина Елена, - загибает пальцы. - Писькина Ленка, и Ленок Писькина, и Ленуся Писькина. Даже Ленор Писькина. Все безрезультатно. Не нашел, представляешь?

- Может быть, потому что я Плискина? - совершенно спокойно произношу я, а в душе закипаю.

- Да?

- В жопе три дрозда.

- Да, ладно, я шучу. Я Плискину и смотрел, но не нашел.

Прокручиваю в памяти события в метро и понимаю, что мою фамилию никто не произносил. Нас называли по имени и отчеству!

- Откуда ты знаешь мою фамилию?

- У мальчика недомента спросил, когда ты свалила как невидимка. Даже не успел с тобой попрощаться. Телефон хотел взять.

- Телефон?! - недоверчиво восклицаю я, ощущая прилив жара к лицу. И это вряд ли от того, что сейчас делает этот придурок. Он играет своими грудными мышцами, смотря на меня в упор!

- Ну, если быть точнее, то твой номер телефона. Так-то у меня есть свой мобильник, мне чужое не надо.

- Что ты сейчас делаешь?

- Здороваюсь с тобой, так сказать, мышцами.

- Если это попытка показать, что у тебя красивые сиськи, я оценила. У меня определенно менее стоячие. Надеюсь, пиписьками мы меряться не будем?

- Нет. Не дай Боже, если у тебя там член, я сильно расстроюсь. У меня на тебя совершенно другие планы. Тебе какой больше нравится цвет. Белый, синий или красный? А может быть фукси?

- Причем тут цвет?! Ты вообще что ли больной?

- Цветы хочу тебе подарить, вот и интересуюсь на будущее, - что вообще происходит?! Может быть, это сон?! - Ну так какой цвет?

- Синий, - машинально бросаю я, понимая, что таких цветов, наверное, вообще нет в природе.

- Странный выбор для цветов, ну да ладно, - снимает с себя джинсы, демонстрируя белые, в этот раз совершенно чистые трусы и, не мешкая, достает из шкафа синий медицинский костюм. Господи, ну что за придурок?!

- А ты так перед всеми переодеваешься?

- Перед пациентками – впервые. Но учитывая, что ты уже видела меня в точно таком же виде, не вижу смысла уходить за ширму. Ну и чего греха таить, хочу загладить прошлое впечатление о моих грязных трусах. Это, кстати, была реальная грязь, а не то, что можно подумать. Носки?

- Что?

- Носки ты оценила? Они тоже белые, чистые и одинаковые. Без дырок.

- Слушай, это какой-то розыгрыш? Что вообще происходит? - хватаюсь за виски и тру их что есть сил. Зажмуриваю глаза и растираю лицо до тех пор, пока не ощущаю, что моих коленок что-то касается. Машинально распахиваю глаза, попадая взглядом на этого ненормального, сидящего на стуле впритык ко мне, и касающегося меня своими ногами.

- Никакого розыгрыша. Итак, покайся, дочь моя. Где ты нагрешила?

- Там, где ты лечишь. На «п» начинается, на «зде» заканчивается.

- Фу, как некрасиво. Где твой браслет, женщина?

- На «п» начинается, на «зде» заканчивается, - вновь повторяю я, пытаясь встать, на что он мягко, но вполне уверенно давит на мои плечи.

- Ты куда это собралась?

- К нормальному врачу. Или ты всерьез думал, что я буду изливать тебе душу, рассказывая о том, где у меня что болит и чешется, да еще и раздвигать перед тобой ноги?!

- А чешется?

- Пошел в жопу, - собираюсь с силами, дабы окончательно уверенно встать, но он еще сильнее припечатывает меня к стулу.

- Шшш! Ну чего ты как хабалка какая-то?

- Какая есть. И другой не стану. Я за этот сраный прием отвалила немало денег. И точно не для того, чтобы терпеть тебя в качестве врача, даже если ты реальный гинеколог. Самый лучший гинеколог в этой клинике.

- Самый что ни на есть реальный и самый лучший. Не обижайся, но в предыдущую нашу встречу ты была немного красивее. Хотя нет, не так. Больше, чем немного. У тебя мордашка малость припухла. Мешки под глазами не заметила? А вообще, Ленка, херово ты выглядишь, если уж по честноку.

- Ну то, что по чесноку, это я уже дважды поняла, судя по исходящему от тебя запашку.

Глава 5

О Боже, какой мужчина, я хочу от него… нет, не сына. Я вообще не знаю, что от него хочу. Просто ловлю кайф от общения с этим человеком. Бывает же такое. Чудеса, ей-Богу. В кой-то веки я нахожусь в обществе мужчины и не хочу, чтобы он заткнулся. Голос у Виктора Алексеевича ну уж очень приятный. Каюсь, я не вникаю в то, что он мне постоянно втирает про лоханочки и прочую почечную дребедень. Куда больше меня вставляют его пошлые анекдоты, которыми он неизменно начинает и заканчивает наш осмотр вот уже четвертый день подряд. Не выпендрежный, как большинство встречающихся мне на пути людей. Простой и очень добрый мужчина. Жуть какой обаятельный и смешной. Одним словом, прикольный мужик. Ну и да, внешность у него что надо, несмотря на шестьдесят три года в копилке и копну седых волос. Его жене однозначно повезло, о чем он сам постоянно твердит: «Моему Фюреру очень подфартило, что она встретила меня на своем пути».

- Ну что, Леночка, вопросов снова нет?

- Нет, - качаю головой, мысленно закипая от «Леночки».

Да, пожалуй, единственное, что меня бесит в Викторе Алексеевиче, так это «Леночка». Плевать на уменьшительно-ласкательную интерпретацию моего паспортного имени. «Анжелочка» - было бы тоже нормально. По факту предъявить ему что-либо я не могу, равно как и сказать «называйте меня просто Анжела». Иначе к больным почкам добавится еще и психиатрия. Сколько раз рациональная часть меня хотела поменять фамилию и имя в паспорте, чтобы никто и думать не думал называть меня вот так, но превалирующая суеверная часть меня вовремя просыпается. Нельзя и все тут. Может эта дурь когда-то выйдет из меня, но пока никак.

Всякий раз, когда я задумываюсь пойти в паспортный стол, перед глазами встает старушка,которой однажды добрая девочка Лена помогла дотащить сумки до дома. Бабулька в свою очередь оказалась то ли гадалкой, то ли провидицей, поди ее разбери. Тогда, будучи шестнадцатилетней девчонкой, я не сильно задумывалась над ее словами. Во-первых, бабулька нагадала мне беременность в течение года. Для тихушницы-ботанки Ленки Плискиной, которая тихонечко смотрит в сторону первого красавчика в классе, Петечки, и даже за ручку ни с кем не держится – это было что-то нереальное. Во-вторых, «не спускаться под землю, пока не родишь, иначе кровь польется» – тоже не шибко сильно вселяло веру в ее слова. Ну и самое главное: «Когда захочешь изменить имя в паспорте – вспомни мои слова. Нельзя менять. Никогда. Фамилию только мужью. Поменяешь – червей будешь кормить». Пожалуй, шестнадцатилетняя Леночка восприняла слова бабульки, как бред сумасшедшей. Если фамилию мне и хотелось покрасивее, то уж имя меня устраивало по всем фронтам. Я на это все только мило улыбнулась и дальше пошла. А чуть более чем через год, не только беременной оказалась, но и «шалавой со стажем», судя по надписям на заборе и другим видным местам нашей славной деревни. От чего не только хотелось имя сменить, но и сделать куда более серьезные вещи со своей никчемной жизнью. А дальше по счастливому случаю – Москва, а там и работа курьером. И вот оно метро, которое и оказалось тем самым «не спускаться под землю, пока не родишь». Как потом не поверишь в слова бабульки, когда та попала своими словами на все сто, причем дважды? Уж что-что, но червей я кормить не хочу. Рано. Вот поэтому рациональная часть меня отдает свои позиции суеверной.

- Ну что, на сегодня будем закругляться или что-то все же надумала спросить? - наигранно строго произносит Виктор Алексеевич, откладывая папку с моими очередными анализами.

- Вы анекдот сегодня ни один не рассказали. Можно попошлее, напоминаю, что я не нежная фиалка, - радостно потираю руки.

- Кустарниковая роза, помню, помню. Попошлее значит… ну ладно: приходит пациентка на прием к гинекологу: - Доктор, каждое утро во влагалище я нахожу маленькую почтовую марку. Посмотрите, уже целый альбом набрала. Что это может быть? Доктор: - Это не марки, а наклейки от бананов. Вот вам направление к окулисту. Следующий.

- Даже не знаю, что я буду делать без ваших анекдотов, когда выйду отсюда, - улыбаюсь как дура, наблюдая за тем, как Виктор Алексеевич встает со стула.

- Найдешь себе достойного мужчину и будете вдвоем пошлить без анекдотов. А может и с ними. Женщина так-то не должна быть одна, Леночка, - совершенно тихо произносит он, останавливаясь у двери.

И вроде бы произнес совершенно по-доброму, однако мне хватило, чтобы испортить себе настроение. Неужели у меня на лице написано, что у меня никого нет?! В отличие от него самого, я о своей жизни не распространялась. Более того, Виктор Алексеевич был свидетелем прихода Саши и Глеба. И любой несведущий человек мог подумать, что это моя дочь и муж, пусть и гражданский. Вот взял и испортил мне настроение! Хуже стало разве что после того, как принесли обед.

Еда – это единственное, с чем я так и не смирилась за четыре дня нахождения в клинике. Вроде бы все понимаю. Мне необходима специальная диета, но ничего не могу с собой поделать. Мне нужна соль. Просто жизненно необходимо сожрать хоть кусочек колбасы или сосиски. Мало того, что схуднула во время гриппа, так еще и несколько дней перед клиникой, фактически, ничего не ела. И только сейчас, когда физическое состояние приходит в норму, проснулся зверский аппетит. Такой, как у трех вместе взятых мальчиков подростков. И вместо нормальной человеческой еды, я получаю какую-то полезную хрень на пару с минимальным количеством соли. Это ад. Ад, который сегодня Саша должна подсластить двумя сосисками и маленькой шоколадкой.

***

Понимаю ли я, что веду себя как подросток? Да. Вечернего прихода Саши я не дождалась и как какая-то преступница, накинув на себя спортивную кофту, пошла к имеющемуся автомату с водой и снеками. В конце концов, если он тут стоит, значит это можно съесть. Как назло, у автомата встретила терапевтиху и гинекологичку. Обеим кивнула и устремила взгляд в пол. Последняя как-то странно на меня взглянула. Однако жажда затянуть в рот кусочек шоколадки не дала мне сигануть обратно в палату. Пошли все в задницу. Хочу и ем. От масенького кусочка ничего не будет.

Глава 6

Хорошая клиника, в которой нет ни родственников, ни знакомых, ни друзей. Ну-ну. Виктор Алексеевич отец вот этого? Ну да, должен же быть в нем хоть какой-то подвох. Нашелся-таки.

- Знаешь, кто ты?

- Мне кажется, будет что-то нехорошее. Не говори. Закрой рот и жуй дальше, вот тебе, так уж и быть, еще одна сарделька, - подает контейнер с салатом и тычет мне в рот новой нанизанной на вилку сарделькой. - Жуй, жуй. Не стесняйся, - со злостью отбираю у него вилку и надкусываю вредное лакомство. Подношу к носу контейнер. Черт возьми, жуть как вкусно пахнет. Чертов чеснок нехило возбуждает аппетит, так, что рот моментально заполняется слюной.

- А я все равно скажу, даже с набитым ртом. Ты… здун.

- Сама ты бздуниха. Это салат так пахнет, а не я, - возмущенно бросает он.

- Я не сказала, что от тебя воняет. Я сказала, что ты здун.

- То есть трус?

- Ты глухой что ли?! Здун! Только с приставкой «пи», а не «б».

- Еще лучше. И с чего это я – здун с приставкой «пи»?

- Потому что кто-то мне говорил несколько дней назад, что в его клинике, цитирую: «никаких деток знакомых, друзей или родственников». А теперь оказывается, мой врач – твой отец. Круто, - подытоживаю я, отправляя в рот вилку с салатом.

- Ну да, я немного…здел. Но было бы странно, если бы я сказал, что веду тебя к своему отцу. Подумала бы еще что-нибудь не то. Это ложь во благо.

- И как много профи, с фамилией «Лебедев» обитает еще в этой клинике ? - вместо ответа Лебедев младший начинает загибать пальцы.

- Трое. Родители и, собственно, я.

- Дай угадаю, если папа у нас – уролог, то мама, как и ты, гинеколог?

- Нет. Папа – уролог, мама – венеролог, старшая сестра – андролог, а вот младшая – тоже гинеколог, как и я, - невозмутимо перечисляет он. Кажется, салат застрял где-то в пищеводе. - Что?

- Два гинеколога, уролог, венеролог и андролог? Я правильно услышала? - на мой вопрос он просто кивает. - Знаешь, у вас какая-то нездоровая семейная любовь к чужим писькам. Не находишь это странным?

- Не нахожу, - откидывается на спинку стула, при этом улыбается. - Когда начинаются шутки в стиле глазнюка и здюка с приставкой «пи», я вспоминаю сколько я зарабатываю и вопрос: почему не выбрал, как выражаются многие, «мужскую профессию» отпадает сам собой.

- То есть деньги любишь? - с интересом допытываюсь я, отправляя в рот очередную порцию салата. Вонять от меня завтра будет на все сто. Мало того, что тут чеснок, так еще и лук. Но, блин, вкусно.

- Нужно быть либо идиотом, либо… здуном в приставкой «пи», чтобы не признать очевидную вещь. Да, люблю. Люблю их тратить и этим наслаждаться.

- Я тоже обожаю деньги. Это прям моя любовь. Правда, я – дикая жмотка. Коплю, коплю и еще раз коплю. Могу позволить себе многое, а вместо этого покупаю продукты по акции впрок и жду долбаные скидки. Единственное, куда я их не жалею, так это на отдых. Пол-ляма могу спустить на путевку на море, а вот продукты…, - резко замолкаю, откладывая вилку в контейнер. Какого черта я говорю это совершенно незнакомому и, по сути, совершенно постороннему человеку? Идиотка. - Значит только деньги заставили ступить тебя на столь… интимную дорожку?

- Ну если бы только деньги, то все, что я бы сейчас делал – собирал прибыль с клиники, а не вел приемы три раза в неделю. Я люблю свою работу, хоть в ней и много подводных камней.

- Например?

- Это секрет.

- Ой, да какой секрет, и коню понятно. Если человек, любящий колбасу, устраивается на фабрику по производству оной самой и жрет ее каждый день, то через определенное время эту колбасу он есть не хочет. Она его не вставляет. Вот это и есть твой подводный камень. Теперь я понимаю, почему ты не женат.

- А я сказал, что не женат? - наклоняется ко мне, при этом улыбается. И, пожалуй, я впервые улавливаю от него запах туалетной воды. Вкусно. А от меня несет чесноком. Супер. Словно прочитав мои мысли, Андрей забирает из моей руки вилку и демонстративно, как будто в замедленной съемке, подносит ее ко рту. - Вот теперь от нас обоих несет чесноком. Так что я там говорил, что не женат?

- Нет. Это сказал Виктор Алексеевич, цитирую: «мне только сына осталось женить». Полагаю, что это и есть ты.

- Скорее всего. Я единственный сын. Тебе когда-нибудь надоедал секс? - проглотить салат я тупо не успела. Подавилась. Причем сильно. Правда, быстро пришла в себя, прилично откашлявшись.

- Ну, когда много трахалась, то да, надоедало. И уже не вставляло, - с вызовом бросаю я. - А к чему твой вопрос?

- К тому, что здеть с приставкой «пи» надо меньше.

- Да я смотрю, вы, батенька, тоже любите материться?

- Обожаю, - снова забирает у меня вилку и отправляет салат в рот. До меня только сейчас доходит, что он ест моей вилкой. Но почему-то поднимать панику из-за этого совершенно не хочется. Хоть я и брезглива в некотором роде.

- Не возражаешь, если я съем еще одну сардельку?

- Конечно, возражаю. Куда в тебя третья влезет?

- В желудок. Тебе ли не знать. Вроде врач, хоть и в странном месте. Я недели две не ела. Клевала как цыпленок, кажется, у меня уже сиськи пропали. Надо срочно наесть.

- Я могу проверить пропали или нет.

- Проверять будешь у своих пациенток. А теперь, как ты выразился ранее – закрой рот и дай мне доесть.

И я действительно ушла в «астрал». Мне было совершенно все равно на то, что за тем, как я ем, наблюдает посторонний мужик. А то, что он наблюдает – это факт. Аппетит разыгрался так, что я не заметила, как съела весь салат и третью сардельку. И мне, черт возьми, мало. Не задумываясь, запила все кефиром, оставшимся с позднего ужина. И, немного насытившись, перевела взгляд на кексы.

- Хочешь расскажу анекдот? - резко перевожу взгляд на Лебедева младшего. Да, точно отец и сын.

- Давай.

- Приходит пациент к врачу и спрашивает: - Доктор, у меня понос. Могу ли я купаться в ванной? Доктор: ну если говна хватит, то купайтесь.

Глава 7

- О, Господи, что с твоим носом? - восклицает сестра, как только я прохожу внутрь кабинета.

- Нос, как нос. Будь добра, вылезь из моего кресла, Вика. Я, кажется, говорил тебе уже сотни раз – не заваливаться в мой кабинет, когда вздумается и тем более не крошить жратвой на моем рабочем столе.

- У тебя слишком хорошее кресло, чтобы им не пользоваться в твое отсутствие, - пробубнила Вика, стряхивая крошки со стола.

- Как видишь, я уже здесь. Давай, кыш отсюда.

- Жмот, еще и братом зовешься, - обиженно бросает она, как только я занимаю свое место. Включаю компьютер и загружаю программу. Правда, вовремя останавливаюсь, ловя на себе цепкий Викин взгляд.

- Чего стоим надо мной?

- Ну просто интересно, что с твоим носом. Скажи и я уйду.

- Говорю: если сейчас не сядешь на диван или не уйдешь отсюда, я тебя уволю. Ясно?

- Ладно, ладно. Только будешь так со мной себя вести, я тебе не расскажу кое-что важное.

- Если важное – это то, что завтра мама устраивает ужин с очередной кандидаткой мне в жены, то это не новость.

- Блин, ты уже знаешь, да?

- Нет. Просто об этом нетрудно догадаться, когда это происходит каждый третий вторник нового месяца.

- Да ты стратег. Не ходи, она страшная. Видела ее фото. Ни сисек, ни жопы и волосы жидкие. Пучеглазая какая-то.

- Да я и не собирался.

- А еще у нее волосы короткие, - поднимаю взгляд на Вику. Вот это что-то новенькое. Только ленивый не знает, что я люблю длинноволосых. Мама – не исключение. Это же в каком она отчаянии, что перешла на короткостриженых. - Ну под каре. Еще и блондинка.

- Ну все, тогда вообще без вариантов.

- И я про тоже. Андрюш?

- Что?

- Ну а что все-таки с носом? - тянет к моему лицу руку.

- Парковочное место вчера не поделил. Немного подрался.

- Видимо мужик был сильным.

- Охрененно сильным. Кулак что надо, а по виду так и не скажешь. Хрупка…ий.

- Тут гематомка. Он хоть не сломан?

- Нет. Я рентген делал.

- О! Вы оба тут, - синхронно переводим взгляд на дверь. Матерь Божья! Машинально прикрываю рукой нос. - Андрюша, мне кажется, медбрата Альберта все же надо уволить. Он портит репутацию клиники.

- Тебе кажется, мама. Я сам разберусь, что и кто портит в моей клинике, - последнее особо подчеркиваю. Вот он самый главный и жирный минус работы с родственниками. Знал, но наступать на собственные грабли – это святое.

- Нормальный мужчина не носит лосины, если он только не балерун. На него косятся пациенты.

- Это не лосины, мамулечка, а узкие штаны. Вспомни о толерантности, - не раздумывая, встревает Вика, отходя от моего стола, чем я и пользуюсь.

- Хуерантности. Заколебали со свой толерантностью. Суете ее куда ни попадя.

- Мама, фу, не матерись, - восклицает сестра.

- Поддерживаю Вику, фу, мама.

Дальнейший их треп я не воспринимаю. Пытаюсь абстрагироваться, пристально всматриваясь в экран монитора. Нос расхерачила и тут же свалила, судя по времени выписки. Еще и на ночь глядя. Бестолочь. От чего-то я был уверен, что она не уйдет до предполагаемой ранее выписки. Что-то вроде протеста, специально останется, еще и реально жалобу накатает, по хрен что без оснований. А на деле – ушла сразу после того, как и я. Возможно, испугалась, что разбила мне нос, поэтому и сверкнула пятками. С этим можно безусловно поиграть. Какова вероятность того, что за два дня она остыла? Даже если нулевая, все равно адрес, равно как и ее номер телефона, у меня в данный момент на экране.

- Ты вообще меня слушаешь, Андрей! - навожу камеру мобильника на экран монитора и щелкаю данные.

- Да, мама. Слушаю. На ужин не пойду. У меня куда более важные дела. Между прочим, с длинноволосой и очень даже красивой девушкой.

- А что у тебя с носом?! - вскрикивает мама.

- У Викуши спроси. Все, всем чао-какао. Вика, не забудь закрыть дверь.

А вот он один из плюсов не работать на дядю – уйти тогда, когда хочешь.

***

Если меня спросят зачем я все это делаю – не отвечу. Сам не знаю. В тридцать восемь бегать за женщиной, это уже ни в какие ворота не лезет. Тем более за женщиной, которая этому не слишком рада. Вдобавок за той, которая расхерачила мне нос. Вид у меня, мягко говоря, не очень. Только слепой не заметит, что со шнобелем что-то не так. Хорошо хоть кругов под глазами нет и на том спасибо.

Азарт, интерес? Да. Но ведь не настолько, чтобы получать от этого в нос, тем более ни за что. Мне вот это все на хрен не сдалось. Только почему-то тянет как магнитом. То, что я сейчас делаю – идиотизм чистой воды. И нет, дело не в симпатии к женщине и даже не в том, что я собираюсь наведаться к ней домой, а в том, что я покупаю синие цветы. Она наверняка брякнула про синий цвет просто так. Ирисы – вообще не ее цветы. Какие-то маленькие и неказистые. Но других синих – тупо нет. Вот красные шипастые розы – идеальны для нее. Но покупать то, чем мне могут расхерачить еще и другие части тела, вообще не логично. Так можно и без глаз остаться. Сказала синий – будет тебе синий. В принципе, мне это на руку.

Ровно в восемь я вышел из машины и потопал к подъезду. Первое, что меня удивило, это то, что мне открыли дверь в подъезд, даже не спросив по ту сторону домофона «кто там». Второе – сама многоэтажка и подъезд. Для человека, с легкостью отдающего за несколько дней пребывания в клинике по двести косарей – вонючий лифт, в котором, судя по запаху, кто-то только что испражнился, и совершенно темный подъезд – это все, по меньшей мере, странно.

Позвонив в дверь, откровенно говоря, я ожидал, как минимум, «пошел на хрен», когда мое лицо-таки увидят в глазок, но уж точно не то, что мне откроют почти сразу. Не Лена, а ее дочь. Косяк. Полный и безоговорочный. Надо было купить девчонке хотя бы шоколадку.