Диагноз

Глава 2

Оказывается, к хорошему привыкаешь очень быстро и когда наутро кровать встретила меня холодным одиночеством, я даже расстроилась. Очень это, оказывается, приятно, когда под боком есть тепло тельце. Мрачно посмотрев на открытое окно, я нехотя опустила босые ступни на холодный пол и скованная утренней прохладой, поплелась к источнику дубака в моей квартире, чтобы наконец-то закрыть. Даже нос замерз, который я потерла ладошкой и направилась в кухню за таким необходимым мне в трудовых буднях кофе.

А куда мне торопиться? Я же увольняться собралась, можно больше и не напрягаться, стараясь вовремя добраться на работу, превозмогая сонливость, нежелание работать и приступы социофобии в час пик.

Посмотрела на банку с кофе, на почти что закипевший чайник и поняла, что не хочу. Не хочу пить эту растворимую дрянь только потому, что другого нет, а нежно любимый мной капучино стоит денег… Я с детства привыкла экономить, даже если в кармане были лишние деньги. Баловал меня только брат, а к родителям я старалась вообще не обращаться, за исключением необходимостей. Но сейчас необходимости копить и экономить не было, поэтому я смело направилась одеваться — на углу недавно открылась кофейня и я собиралась ее посетить, вотпрямщас.

Солнышко светит, птички поют, бабки на котов орут… Что? Я прислушалась:

— Тебе не стыдно? — театрально вопрошала бабушка у наглой рыжей кошки, — Ты еще котят не выходила, а уже опять пузатая, паразитка! — бабушка схватилась за сердце, изображая сердечный приступ, — Ты же все время беременная, я не успеваю отдать одних котят, как появляются новые и куда ты мне прикажешь вас всех складировать? Хоть на пирожки вас продавай!

Кошка даже не слушала, развалившись на солнышке, она лениво вылизывала лапку и до проблем старухи ей не было никакого дела.

В новой кофейне было очень уютно и даже какой-то недовольный тип у стойки не мог испортить первое впечатление, ругался он громко, с чувством, только, видимо, разгонялся и стоящая по ту сторону девушка с виноватым видом, уже готовилась к долгому выносу мозга. Он без конца махал перед лицом брелком от машины с известным логотипом и раздражал в эти волшебные утренние часы всех клиентов:

— Это что, так трудно запомнить? — негодовал он, — Без лактозы, без сахара…, — возмущенно принялся перечислять, демонстративно загибая пальцы.

— Без кофеина и ложки, — добавила я, усаживаясь рядом на высокий, но удобный стул за стойку, — Кулер с водой на улице.

— Чего? — не понял мужчина, развернувшись ко мне и характерно поправив, сползшие на нос очки в тонкой оправе.

— Там, — указываю в сторону двери, — говорю, не вашу машину эвакуатор увозит? — я прямо-таки само сочувствие и заинтересованность, делаю обеспокоенный взгляд и указав на его ключи, лишь убеждаю его все больше, — Вот, значок такой же!

— Черт! — испугавшись, он забывает о несчастной бариста, забывает о своем кофе и как есть бросается к двери, где ему преграждают путь только зашедшие новые клиенты и он раздраженно распихав всех в стороны, прежде чем исчезнув с поля зрения, ловит в спину пару ласковых замечаний.

— Спасибо, — искренне благодарит вмиг повеселевшая девушка и тут же принимается готовить новый ароматный кофе, — Самый вкусный напиток дня за счет заведения, — не могу сдержать улыбку, пакости во благо — могу, умею, практикую, — Как вас зовут?

— Лена, — отвечаю, с интересом следя за работой кофевара, от вила шоколадного сиропа и карамели, мое настроение поднялось еще на пару градусов.

— А вы знаете, что ваше имя значит “солнечная”? — интересуется она, подписывая красивым почерком стаканчик и поправив черную непрозрачную крышку, ставит передо мной на бардовую салфетку.

В целом помещение было очень стильным, в черно-красных тонах и непременно будет пользоваться популярностью у молодежи. Это видно по стильным черно-белым картинам на стенах, приятной музыке и приглушенному свету.

— Теперь буду знать, — беру в руки стакан, приятно греет пальцы, а аромат просто божественный, — Спасибо!

— Хорошего дня! — летит мне в спину, и я выходу на улицу, подозрительно оглядываясь по сторонам, но того нервного тут уже нет, оно и прекрасно.

Трудилась я менеджером по работе с клиентами в фирме, занимающейся установкой мебели на заказ. Не потому, что всю жизнь мечтал этим заниматься, а потому, что оказалось, что все решают связи и опыт, а не диплом с отличием. Я-то после окончания университета такие планы строила! Закончить юридический факультет, пусть не в самом престижном, но во вполне достойном высшем учебном заведении — это должно было открыть передо мной все двери. Розовые очки слетели очень быстро, и когда надежда устроиться по специальности на достойную должность исчезла окончательно, пришлось устраиваться туда, где возьмут без опыта. Начальника мои коллеги дружно называли козлом. Я его таким уж плохим не считала, потому что характером пошла в брата, а он мог оправдать самого отпетого злодея. Я вот, например, считала, что нашего шефа в детстве обижали дворовые мальчишки, которым он не мог дать отпор, а поэтому он теперь на нас отрывается и орет почем зря. Жена у него, опять же, детей трое, все громкие — попробуй в такой обстановке психическое здоровье сохранить. Как мне эффектно уйти, я так и не придумала, поэтому решила уйти незатейливо, по собственному желанию. Не срослось — начальника на месте не было, офис ликовал, да и клиенты, на удивление, один адекватнее другого. Никаких «я же не думал, что, если на вашем столе гвоздь молотком выпрямить, он испортится». Сама не заметила, как пролетело рабочее время. Я подумала, что хорошо бы, если бы всегда было так, но тут же вспомнила, что я вообще-то умираю, и, скорее всего, судьба-злодейка показала мне демоверсию идеального рабочего дня, чтобы позлорадствовать. Мол, вот как хорошо будет здесь работать, когда тебя не станет.

Сергея я увидеть сегодня и не надеялась, но ему, как всегда, было плевать на мои ожидания. Как я уже говорила, он мог неожиданно свалиться на голову в любое время дня и ночи, по велению души и у меня еще ни разу не возникло желание его за это задушить.

— Привет! — услышала я, поднявшись на свой этаж — Сергей сидел на узком подоконнике и кажется уже запарился меня ждать, — Блин, ну и медленно ты добираешься, я задолбался тебя ждать, — нуда, я так и подумала, — Стою, дверь твою спиной протираю, уже и соседка выглянула посмотреть, кто это там такой подозрительный, — сходу протараторил он и отлип от подоконника, подбираясь ко мне.

— Светлана Васильевна?! — ужаснулась я, едва не выронив ключи из рук и покосилась на соседнюю дверь со священным ужасом.

Эта милая старушка была главной сплетницей нашего двора, причем настолько авторитетной, что ее россказням верили беспрекословно.

— Ага, — улыбнулся Сергей, — А я ей и говорю, что я, мол, твой сводный брат, что батька в детстве от меня отказался, я в деревне с матерью и вырос, а теперь приехал большой город покорять, я же петь умею и танцевать немножко, а ты чего-то дверь не открываешь…

— Ты не посмел! — ужаснулась я, вытаращив на его большие испуганные глаза в то время, как Сергей продолжил бессовестно издеваться надо мной, больной и несчастной.

— Конечно, — согласился Сергей. — Санитар я ее, говорю, из психушки нашей местной. Прошляпил пациентку, теперь вот поймать пытаюсь…

— Прекрати, — расхохоталась я. — Заходи уже, — открываю дверь и жестом предлагаю войти, — Ты чего здесь? — спрашиваю, стягивая обувь и стойко игнорируя вмиг очутившиеся на ягодицах руки, вот так наклонись только…

— Я твой парень, забыла? — напомнил он игриво, но тут же серьезно предложил, — Я вообще думаю, что нам стоит съехаться, тебе так не кажется? — но ему и вовсе не нужны мои ответы, он в своей манере продолжает бубнеть за двоих, — Я к тебе или ты ко мне, — отлипает наконец и разувается сам, — Вот у тебя были серьезные отношения?

— Нет, не были, — честно отвечаю и прохожу на кухню, ибо всю дорогу мечтала о стакане воды и Сережа, естественно, направляется следом.

— А перед смертью будут, — воодушевленно продолжил он, прислонившись спиной косяку, — Правда, здорово?

— Правда, — согласилась я, когда на дно раковины опустился опустошённый бокал.

Было и правда здорово. Сергей рядом… наверное, это все, о чем можно мечтать в последние дни своей жизни. Весело, тепло, уютно…

Торчать в кухне было бессмысленно, я хотела переодеться и за мной опять увязались, но меня это ничуть не напрягает. Когда ты часто в одиночестве, повышенное внимание приносит удовольствие, а не раздражение. Исходя из этого, напрашивается вывод: семьи, где мужья командировочные, крепче и долговечны?

— Слушай, я хотел спросить. — Сергей развалился на кресле, закинув ноги в разных носках на журнальный столик. — А эта дрянь вообще лечится?

— Теоретически. — киваю, стянув рубашку и бросив ее на кровать, — Химиотерапия, знаешь… — неохотно отвечаю, взявшись за брюки, — Но это вряд ли поможет. Мне кажется, это быстрее убьет меня. Сейчас я, по крайней мере, хорошо себя чувствую. А голова у меня и раньше болела, но я никогда не связывала это с какой бы то ни было опухолью.

— Лен, а родителям сказала? — понизив голос, спросил он, будто опасаясь какой-то бурной реакции на этот невинный вопрос, хотя… Настроение и правда немного притупилось.

Сергей о моих отношениях с родителями был в курсе давно. Я, вообще-то, не планировала ему рассказывать, потому что я не самый разговорчивый человек на свете, но тогда была четвертая годовщина смерти брата, и я в очередной раз поругалась с родителями, которые считали, что я уже достаточно повыпендривалась и не мешало бы уже извиниться, вернуться в семью и снова стать пай девочкой, а Сергей был пьян и готов слушать мою исповедь. Я даже не думала, что он что-то вспомнит после, но, как оказалось, он ничего не забывает.

— Нет, Сереж, не сказала. — не стала юлить, он не тот человек, от которого стоило бы что-то скрывать, потому что я знаю, что он не станет меня осуждать, — Да и зачем им знать?

— Они же твои родители, — пожал он плечами, словно этим можно все сказать. — Пусть у вас и непростые отношения.

— Сереж, — я тяжело вздохнула. — Когда я скажу им, что неизлечимо больна, они скорее, поблагодарят судьбу за то, что она избавляет их от такого позора, как я…

— Ты утрируешь, — возразил мужчина. — Это тебе так кажется. — поучительно решил он и вдруг принялся рассказывать, — Я в свое время тоже дров наломал, золотой ребенок и все такое, с отцом разругался, в машину прыгнул и укатил с девками по ночному городу кататься, да в аварию мы попали…

— В аварию? — перебила я, подцепив с полет любимую длиннющую футболку, — Что за авария? — полюбопытствовала я, натянув это подобие одежды и забравшись к мужчине на колени, принялась внимательно внимать. — Ты не говорил.

— Шрам мой на спине видела? — спросил он, заглянув в глаза и обвив руками мою тощую тушку, продолжил говорить, — Ну вот, оттуда. Это мы на встречке в машину влетели, чудом все живы остались.

— А дальше что? — трусь носом о гладковыбритую щеку и кажется улавливаю мятный запах геля для бритья.

— Отец за мной в больнице бегал, как мать не бегала. — улыбнулся он, тол ли от воспоминаний, то ли от щекотливых касаний, — Я с тех пор многое в жизни пересмотрел и отец тоже…И как видишь, со скоростью больше не играю, с наркотой и алкоголем тоже.

— Хорошая история, — улыбнулась я, уже деловито расстегивая верхние пуговички на его черной рубашке, — Мне почему-то кажется, что ты на отца очень похож.

— Папа хороший у меня, и я его люблю очень, но, если ты кому-то об этом расскажешь, мне придется тебя убить. — прошептали мне на ухо заговорщически и прихватив зубами мочку, спустились к шее.

— Боюсь ничего не изменится, даже скажи я им… — пожимаю плечами, не хочу вообще об этом говорить, ни сейчас, ни потом, никогда.

— Они должны знать, Лен. — негромко произносит и вроде правильно все говорит, а не хочу, не хочу снова с ними связываться, — Это правильно будет. — добавляет совсем тихо и целует в висок, так нежно и аккуратно, что не могу с ним не согласиться.

— Ладно, — сдаюсь, — Я попробую. — честно обещаю, но ни грамма не уверена, что что-то путное из этого выйдет.

— Вот и умница, — Сергей улыбается и меня прошибает разрядом тока — какой же он всё-таки красивый, если когда-нибудь повзрослеет и решит жениться, какой-то бабе несказанно повезет, — А с работой что?

— Да как-то… — сдуваюсь и неуверенно произношу.

— Понятно. — хмыкает он и тут же предлагает, — Ну, раз с клубом у нас пока не получается, может завтра ко мне?

— Зачем это? — с любопытством интересуюсь, будто и так не понятно.

— А ты как думаешь, наивная диснеевская принцесса, зачем одна половозрелая особь приглашает в гости другую? Польку танцевать?

— Как вариант, — тихо смеюсь и получаю шутливый, почти невесомый шлепок по ягодицам.

— Ну, — усмехается, — после того, как закончим, может, и потанцуем.

***

— Самойлова, ты извращенка! — взревел Лукьянов, глядя на меня во все глаза.

— Это все от нервной работы, — спокойно ответила я, развалившись в кресле и прикусив кончик ручки, с которой не сводил взгляд мой шеф.

На столе у него лежало уже седьмое по счету заявление на увольнение, и я не собиралась так просто сдаваться. Работник я, видите ли, незаменимый… Тьфу, незаменимых нет.

— Но прийти на работу в этом… — он вновь обратил внимание на мой наряд.

Тю, да что такого-то…

— Ты зачем так меня дразнишь? — прищурился он, якобы серьезно глядя в мои бесстыжие глазёнки, — Чего ты добиваешься?

Вот те здрасте! А я надеялась, что донесла сию светлую мысль до своего начальства. Оказывается, он тот еще тугодум. Что за невезение…

— Хочу уволиться, — спокойно выдаю то, что уже давно известно всем на этаже. Всем, кроме него, видимо, — Выйти на улицу и у всех на виду расцеловать свою трудовую книжку!

— А меня поцеловать не хочешь? — хитро прищурил глаз шеф, но увидев выражение моего лица: «Перебьешься!», откинулся на спинку кресла.

Поправив бабочку над кожаным топиком, к которому комплектом шли еще и шортики, за которыми мне пришлось посылать в секс-шоп ни кого-нибудь, а Сергея… А это он еще сюрприз не видел. Я встала с шефовского кресла и потянулась.

— Самойлова, — у Лукьянова сбилось дыхание, он поспешил ослабить галстук, — Может… ко мне, а?

Ага, щас… Никаких служебных романов. Сам же говорил!

— А работать кто будет? — я невинно взмахнула ресницами, прекрасно понимая, что начальство еще долго не сможет думать о работе, повернулась, вильнула бедрами и направилась на выход.

— Самойлова, да ты!.. — я прямо спиной увидела расширившиеся глаза начальника.

Надеюсь, он все рассмотрел. О нет, совсем не мой подтянутый зад. О да, большая мишень на шортах во всю задницу. Ну и тесные же они… Но оно того стоило.

— Уволишь? — с надеждой спросила я, повернув голову перед тем, как захлопнуть дверь.

— Нет!

Клиент себя долго ждать не заставил. Стоило мне только дойти до своего кабинета, как на горизонте замаячило очередное испытание на выносливость с одним лишь отличием. Мне теперь глубоко наплевать подпишет клиент договор, не подпишет… Абсолютно наплевать.

— У вас есть письменные столы? — с ходу начал он, ни здрасьте вам, ни доброго дня.

— Есть, — толкают к нему толстенный каталог с моделями и усевшись на свое кресло, достаю из-под стола банку пива — гадость редкостная, но чего для дела не сделаешь.

— Может посоветуете че…, — мужик наконец понял взгляд и завидев в каком я виде, ожидаемо запнулся.

— Конечно, — киваю и кое как вскрыв жестянку, поспешно отпиваю выступившую пену, — Значит, выходите из кабинета, спускаетесь на первый этаж, выходите из здания, переходите дорогу и ищете глазами плакат «АльфаМебель", а про наш ООО «Уют" забываете, как страшный сон.

— Девушка, прекратите кривляться, — забавно нахмурился толстячок, как бы сурово сдвинув свои милые бровки, — Вот! Вот эта модель есть?

— Есть, — отпиваю, громко швыркая пенным и с удовольствием замечаю, как толстячок кривится, — Вам один?

— Я должен сперва убедиться, что мне предоставят именно этот стол, — важно заметил мужик, — Ведите показывать.

— Посторонним на склад вход запрещен, — монотонно информирую его, но судя по взгляду, не шибко убедительно.

Минут двадцать объясняла брызжущему слюной дебилу, что на склад клиентам вход запрещен, и он может выбрать все, что требуется, из каталога. Не доходило. Ну я и отвела его. Мужик на складе уже часа четыре сидит, в темноте, в углу, боясь пикнуть. Да заперла я его там. Но сначала красочно описала все виды тараканов, позаимствованных из фильма ужасов, обитающих в самых «темных, тайных и неизведанных глубинах» сего помещения, совмещая рассказ со злобным прищуром чокнутого профессора. Тараканов там, конечно, никто уже три года не видел. Уборщица последнего под прицелом пистолета… ну, баллончика с дихлофосом… лично вывела. Но клиент этого же не знал. А я еще периодически подхожу к двери и по обивке ногтями шкрябаю.

Скукота. Клиентов больше пока нет. Сижу, метаю дротики поверх экрана компьютера в стену, точнее в фотографию Лукьянова. На плечо неожиданно опустилась крепкая, явно мужская рука, а бархатный голос прошептал на ухо:

— Отмотай на пару минут назад.

Мне не сложно. Отмотала видео назад, а ничего, что я тут фильмы для взрослых в разгар рабочего дня смотрю?

— Вот! — довольно воскликнули за спиной, — Вот такой стол в зал для совещаний хочу, у нас есть на складе?

— Тридцать пять тысяч, — бесстрастно отвечаю и кинув дротик в стену, разворачиваюсь, оттолкнувшись ногой на офисном кресле.

Лукьянов выглядывает из кабинета и громко кому-то из отдела снабжения:

— Не увижу этот стол завтра, уволю весь отдел, — и уже повернувшись ко мне, — Три часа по каталогам выбирали, представляешь?

— Уволишь? — с надеждой в голосе спрашиваю в очередной раз.

— Нет! — рявкет шеф и скрывается за дверью, и очень вовремя, потому что в нее тут же вонзается дротик.

К вечеру толстячок стал вежливым, как выпускница института благородных девиц, и послушным, как дрессированный пудель. Только заикается немного. И глаза у него навыкате, как у краба. Когда я ему договор на покупку столов на стол положила, он так увлекся, что не только подписал его, но и на каждой странице написал пожелания здоровья и процветания всей нашей компании. А клиенту вместе со столом я еще сбагрила несколько старых офисных стульев за полцены.

Да как так-то? Мое поведение точно нельзя назвать профессиональным, но как тогда получается, что я, наоборот, добиваюсь поставленной начальством цели, хотя рассчитывала на прямо-таки обратный исход?

Еще неделю назад я теряла клиента за клиентом, пытаясь из кожи вон вылезти, а теперь, когда оно мне даром не надо, нате вам, пожалуйста! Где справедливость я вас спрашиваю?

Взять хотя бы случай на прошлой неделе, когда я потеряла важного клиента по его же тупости, а виновата, конечно, я. Кто же еще? Помню, как вышагивала по директорскому кабинету вне себя от негодования:

— Ты можешь себе представить, как много времени и сил я на нее убила? — кипя от гнева после ухода супружеской пары, вышагивала я по кабинету начальника из угла в угол, держа в руках подушку с его диванчика и представляя на ее месте шею своей клиентки, уже бывшей, пыталась ее свернуть, — Чтобы потом из-за этого Константина Слоновича…

— Львовича, — невозмутимо поправил Лукьянов, даже не оторвавшись от монитора, складывалось впечатление, что главгад вообще меня не слушает или искусно игнорирует.

— Да какая, к чертовой матери, разница?! — парировала я, с раздражением понимая, что даже подушку растерзать я не в силах, не то, что чью-то шею, — Я с ней и обедала, я с ней и ужинала, да даже засыпала с мыслями о ней, а она? Какого она, спрашивается, притащила этого бегемота на подписание? Посмотрела я на него, видите ли, как-то не так! Да я кровью и потом заслужила премию за подписанный контракт, а вот этот Константин Слонович…

— Львович, — шеф.

— …испортил мне всю малину! — продолжила я, отшвырнув на тот же диванчик свою измятую жертву, — Какого черта, спрашивается?!

— Самойлова, остынь, — бесстрастно бросил Лукьянов, сверяя какой-то договор с текстом на экране компьютера, — Иди работай.

Вот и весь конструктивный диалог.

До конца рабочего дня оставалось не так уж и много времени, а я не могла подвести саму себя, ведь обещала же уволиться? Обещала! А свои обещания надо сдерживать, чего бы мне этого не стоило.

Идея в голову пришла неожиданно и вытеснила все здравые, так что набирала номер Сергея с уверенностью, что меня скорее всего пошлют. То ли ему скучно было, то ли выпил уже чего… После недолгого разговора бросил лаконичное “Еду” и отключился. Я растерянно смотрела на телефон и … Ой, да черт с ним, зато точно уволят.

Уже через час я встречала на первом этаже необычную делегацию, при виде которой челюсти у сотрудников, да и у клиентов тоже, попадали на пол. Ну да, ни каждый день встретишь в обычной мебельной фирме целую толпу стриптизеров в костюмах полицейских, а возглавлял это шествие Сергей, нет, он не в образе. Он походил на сутенера…

Я восторженно похлопала в ладоши, как маленькая девочка при виде воздушного шарика и поцокала на шпильках к ним. Забыв, что я сегодня тоже, прости господи, далека от образа приличной девушки, была тут же облапана руками — Сергей, взглядом — его архаровцы, у которых рука, как моя нога. Где их понабрали? На конкурсе бодибилдеров?

— Где? — спросил мужчина ни про кого иного, как про моего начальника и я невольно представила, как вытянется в удивлении его лицо…

— Двадцать минут назад утопал на совещание, — улыбнулась я и поманив их рукой, повела в конференцзал, — Там же все его нынешние партнеры по бизнесу, мне почти его жаль.

— У вас тут скорая не дежурит? Это вы зря, — усмехнулся Сергей и остановившись перед двустворчатыми дверьми, обернулся к стриптизерам, — Как договаривались.

Этот день фирма не забудет никогда, а в особенности ее директор, который никак не ожидал, что благодаря своей одной очень ответственной сотруднице, развлечет важных гостей этим скучным вечером.

Четыре стриптизера в костюмах полицейских под руководством Госпожи, исполнили на общем столе для совещаний танец, снимая попутно одежду. Лукьяном как уронил под стол челюсть, так и молчал, ошарашенно глядя на нас, пока в лицо ему не прилетела чья-то рубашка. Тогда вот он и взбесился, подскочил, намереваясь прекратить это безобразие, но неожиданно был остановлен своей коллегой из другого филиала — дамочка в возрасте не только потребовала продолжения, но и успела насовать “хорошим ребяткам” в трусы денег. Удачный, однако, день у “хороших ребяток”.

Это был ошеломительный успех. Два раза вызывали на бис. А потом главгад все-таки испортил всем веселье, потребовав меня в кабинет, а ребяток вон. Удивился он, когда уже в кабинете обернулся и увидел за моей спиной Сергея. Решил, видимо, что лучше один одетый мужик, чем четыре раздетых и возмущаться не стал.

— Самойлова, что за бардак в офисе!? — взревел он, пытаясь строить крутого боса, но сильно терял внушительность рядом со спокойным Сергеем.

— Какой бардак? — я невинно похлопала ресничками, смотря на него.

— Я долго терпел, но это перешло уже все границы, — он орал, я кивала, Сережа сдерживал улыбку, грустный момент же ёпт — увольняют, — Я тебя увольняю!

Я расплылась в до неприличия довольной улыбке и вытащив из декольте скрученное в трубку заявление на увольнение, протянула начальству. Лукьянов опешил, но заявление взял, а мы гордо удалились под аплодисменты сотрудников.