Дикарка у варваров. Песнь Сумерек

Глава 5

— Вишенка! Где ты, солнышко?

Я хорошо спряталась! Мама прошла мимо уже раза три, но меня не увидела.

— Оставь её, — голос отца. — Когда проголодается, сама выйдет.

Однажды он провёл меня так — сделал вид, что ушёл, а на самом деле ждал за дверью. Во второй раз я на эту хитрость не поведусь! Тут где-то поблизости начинает звонить колокол, родители тревожно оборачиваются и смотрят прямо на меня, не видя. Отбросив игру, я поднимаюсь из своего укрытия, машу им рукой, но они всё равно меня не видят.

— Пап, ма… — начинаю я, но что-то встряхивает меня за плечи, и я слышу требовательное:

— Просыпайся, соня! Хотя бы раз встала самостоятельно!

Я подскочила, растерянно уставившись на присевшего рядом Вэя.

— Поднимайся! — скомандовал он. — Не заставляй снова тащить тебя в комнату для омовений.

— Не хочу я ни в какую комнату! — снова рухнув на матрац, я накрылась покрывалом. — Хочу спать! Надоела ваша дикая…

Но гэгэ уже привычно ухватил меня поперёк туловища. Я попыталась вырваться, но на Вэя это подействовало не больше, чем прошлым утром и утром до того. Подхватив в охапку, он выволок меня за порог.

Раннее пробуждение всегда было для меня пыткой, но вставать до восхода солнца — новый уровень зверства! По звонку местного «будильника» — колокола, всем надлежало немедленно покинуть постели и отправиться в комнату для омовений. С ночи моего водворения в монастыре прошло почти две недели, а я так и не свыклась с этим варварским распорядком.

— Пойдёшь сама? — Вэй всё-таки протащил меня несколько шагов по переходу. — Или нести дальше?

Вокруг уже сновали другие адепты, и я взяла себя в руки.

— Сама!

Повторять шоу первого утра, когда мой гэгэ приволок меня в комнату для омовений и прямо в одежде «уронил» в купальню с ледяной водой, не хотелось. Но, думаю, присутствовавшие при этом не забудут сцену долго. Я визжала так, будто в меня вселились все злые духи даосского пантеона, и в комнату сбежалась половина монастыря. Потом мне было стыдно, особенно перед Вэем — вырываясь, я укусила его за руку, тогда-то, оторопев, он и скинул меня в воду. Искренне повинившись, я пообещала, что впредь буду вставать по первому требованию, но нарушила обещание на следующее же утро. В сон тянуло ужасно, а являвшегося по мою душу Вэя на самом деле хотелось придушить. Тем более что мне постоянно снились родители, и каждый раз Вэй будил меня прежде, чем я успевала с ними заговорить…

— Интересно, сколько будешь спать, если дать тебе волю? — он легко шлёпнул меня по затылку.

Я попыталась стукнуть его, но «братец», конечно, увернулся.

— Помнишь, что я говорил? Тебе придётся ОЧЕНЬ долго тренироваться, чтобы сделать со мной то же! — и, рассмеявшись, унёсся прочь.

Я побежала следом, и в комнату для омовений мы влетели одновременно.

Вообще, тренировалась я много и фанатично. Фа Хи в самом деле начал отрабатывать со мной совершенно необыкновенный стиль — взрывную смесь из моих балетных движений и техник кунг-фу. Я старалась изо всех сил, и, хотя отношение Фа Хи ко мне оставалось таким же отстранённым, иногда казалось, он готов меня похвалить. Правда, слова одобрения так ни разу и не сорвались с его губ, но меня это особо и не заботило. Физические упражнения доставляли истинное удовольствие — в отличие от духовной галиматьи, которой истязали мой мозг в промежутках между тренировками.

Чтобы не подставлять Вэя, я до отказа напичкала голову «основами Дао», которые он должен был мне преподать. И, хотя смысл «основ» так и остался за пределами моего понимания, привычка зубрить не подвела — я с честью выдержала обещанный Фа Хи «экзамен», ответив правильно на все заданные им вопросы. Но это ничуть не приблизило меня ни к способности общаться телепатически, ни к умению управлять разумом животных. Фа Хи хмурился, качал головой, пытался донести до меня важность даосского учения, но я продолжала считать его бредом, мысленно отключалась на беседах и неизменно засыпала на медитациях…

— Эй, росинка, поторопись! — Вэй дёрнул меня за рукав. — Хватит елозить по лицу, оно и так бледнее лунного света!

— По сравнению с чьим? — ехидно отозвалась я и плеснула на него водой.

— Ну подожди, маленькая дикарка… — угрожающе начал Вэй, но я уже со смехом выскочила из комнаты, чуть не сбив с ног оказавшуюся на пути Жу, почитательницу моего гэгэ, тенью следовавшую за ним повсюду.

Вэй был не единственным кумиром местных девчонок. Все «старшие» — те самые парни с прямыми осанками и невозмутимыми лицами, за столом с которыми мне «посчастливилось» сидеть, пользовались здесь большой популярностью. Чем, кроме возраста, была вызвана популярность некоторых из них, оставалось для меня загадкой. Но Киу тайно сохла по Ичэну, а Сонг — по Лиангу, тощему молчаливому парню, всегда державшемуся особняком. Общавшиеся со мной «старшие» переняли покровительственную манеру Вэя и поначалу озабоченно заглядывали в миски, проверяя, всё ли я съела. Моя борьба за право выбора, с кем сидеть за одним столом, закончилась бесславно. Вэй заявил, что отказ сидеть с ним рядом приравнивается к отказу принять его, как старшего брата, и в результате мне могут дать другого — или, может, этого я и добиваюсь? Я решила, что не хочу другого старшего брата, и с тех пор безропотно садилась возле сияющего, как новая монетка, Вэя на всех общественных «мероприятиях». А Киу рассказала по секрету: Сяо Ци до сих пор не смирился, что не он стал моим гэгэ. По его мнению, Вэй слишком мне потакает и тем самым вредит моему духовному развитию. «Братец» расхохотался, когда, желая поддразнить, я передала ему эти слова, и лукаво сощурил глаза:

— Ты ведь хотела сидеть с Киу?

— Хотела. И что?

— Увидишь, — загадочно улыбнулся он. — Только подыграй мне!

В тот же день он завёл разговор со «старшими», чтобы Киу за трапезами отныне сидела с нами. Те отнеслись к идее без энтузиазма, особенно Сяо Ци, не видевший в этом смысла. Тогда Вэй со вздохом покачал головой: что ж, ничего не поделаешь, придётся разочаровать меня, занесённую в эту чужую реальность и так сдружившуюся с Киу. Я тоже горестно вздохнула, подыгрывая, и не поверила ушам, когда Сяо Ци тут же горячо заверил, что на самом деле не имеет ничего против присутствия Киу. А потом, повернувшись ко мне, сочувственно проговорил, что понимает, как мне тяжело, и готов сделать всё, чтобы я не чувствовала себя одиноко. Я вежливо поблагодарила его, одним глазом наблюдая за давившимся от смеха Вэем — не знаю, как не расхохоталась сама. А позже, оставшись без свидетелей, мы с гэгэ наконец дали волю смеху.

— И он ещё говорит, я потакаю тебе! — с трудом перевёл дух Вэй. — Кстати, общаться с кем-то, кроме старшего брата, можно только с согласия старшего брата!

— Кто это придумал? — фыркнула я.

— Я только что, — расплылся в улыбке Вэй. — Если Сяо Ци попытается заговорить с тобой в моё отсутствие, немедленно сообщи мне.

— В твоё отсутствие? Имеешь в виду, когда сплю? Ведь всё остальное время ты присутствуешь.

— Потому что тебя нельзя оставлять без присмотра! — Вэй попытался щёлкнуть меня по носу, но я увернулась и погрозила ему пальчиком:

— Ещё несколько тренировок с Фа Хи — и по носу будешь получать ты!

— Скорее солнце взойдёт на западе!

— Тогда же и перестанешь таскаться за мной по пятам? — съехидничала я.

Вэй действительно всегда маячил поблизости. Исключением были только мои тренировки с Фа Хи и таинственные «уроки», которые «старшие братья» получали отдельно ото всех в строении, удалённом от основной территории монастыря. Вэй будто воды в рот набирал, всякий раз, когда я его об этом спрашивала, и только смотрел на меня чуть затуманенными глазами, будто накурился дури. Неужели здесь такое действительно практикуют? Хотя… это бы объяснило существование некоторых ритуалов, которые можно придумать только под кайфом. Например, ежеутреннее «глотание солнца». Впервые услышав это абсурдное название от Вэя, решила, что тот шутит. Но, вскарабкавшись по узкой горной тропинке к открытой всем ветрам площадке, заподозрила неладное. Мастер Шуи — тощее, похожее на богомола создание гораздо моложе остальных учителей, раздал всем по листку зелёной бумаги, на котором киноварью был выведен квадрат с иероглифом, обозначающим «солнце». На этом иероглифе следовало сосредоточиться, а потом сглотнуть его образ, после чего нужно было девять раз постучать зубами, «удерживая образ солнца в сердце». Выслушав с приоткрытым ртом инструкцию, я мельком глянула на адептов. Они старательно сглатывали, а потом не менее старательно стучали зубами — довольно странное зрелище в лучах восходящего солнца. Вэй насмешливо ткнул меня локтем и кивнул на листок:

— Не можешь проглотить?

Я оттолкнула его руку, поднесла листок к лицу… и надсадно закашлялась, заглушив доносившийся отовсюду стук зубов. Мастер-богомол тут же оказался рядом.

— Что случилось?

— Ничего… — я вытерла со лба воображаемый пот. — Кажется, подавилась солнцем.

Вэй по своему обыкновению хрюкнул и отвернулся, скрывая улыбку, но на лице мастера не дрогнул ни один мускул. Отцепив глиняную бутылочку, болтавшуюся у него на поясе, он протянул её мне.

— С первого раза солнце проглотить трудно. Но, если запьешь, будет легче.

Я чуть не закашлялась по-настоящему — неужели этот тщедушный мастер, к которому я отнеслась с таким пренебрежением, способен шутить, как обычный человек? Что ж… Взяв бутылочку, отхлебнула глоток и поморщилась — содержимое оказалось горьковатым.

— Что это?

— Вода с лечебными травами. Чтобы предотвратить возможное несварение.

Я так и прыснула от смеха и, вернув бутылочку, возразила:

— Солнце ведь нужно удерживать в сердце, а не в желудке. Так откуда несварение?

— Попади оно сразу в сердце, ты бы им не подавилась, — невозмутимо ответил учитель и подняв голову, распорядился:

— Продолжайте.

Все снова застучали зубами, а я, пытаясь сдержать душивший меня смех, пробормотала:

— Твоим голосом будто Фа Хи говорит.

— Так и есть, — улыбнулся он. — Мастер Фа Хи предупредил о тебе и посоветовал, как себя вести. И оказался прав.

С того утра мастер Шуи стал моим любимым шифу после Фа Хи, и, внутренне содрогаясь от смеха, я раз за разом усердно стучала зубами вместе с остальными…

— Догнал! — Вэй налетел сзади — очевидно, путавшаяся под ногами Жу задержала его в комнате для омовений ненадолго. — Далеко собралась?

— Вэй! Юй Лу! — с расстояния нескольких шагов нам махала Киу.

Махнув ей в ответ, я покосилась на Вэя.

— Сегодня её первая трапеза в компании твоих приятелей. Как думаешь, Ичэн этому обрадуется?

— Почему он должен этому радоваться? — удивился Вэй.

Я только закатила глаза.

— А понимаю, — улыбнулся он и пожал плечами. — Не знаю, увидим! Кстати, этой ночью луна будет полной. Хочешь покажу что-то незабываемое?

— Конечно! — оживилась я.

— Только вот… — Вэй хитро посмотрел на меня. — Спать придётся меньше обычного, а тебя и так разбудить невозможно.

— Завтра встану сразу! — искренне пообещала я.

Мой гэгэ с сомнением прищурился.

— Честно, — заверила я. — Или не видеть мне полной луны до следующего полнолуния!

Вэй рассмеялся, легко толкнул меня плечом и понёсся по направлению к подъёму на площадку, где нам предстояло глотать солнце.

День проходил как обычно. Сказал бы мне кто недели две назад, что я буду понимать под «обычно», точно решила бы, говорящий не в себе. А теперь… Трапезы, тренировки и беседы о пути Дао, чередующиеся с уроками каллиграфии, уже стали рутиной. Я надеялась, «сближение» Киу с объектом её интереса хотя бы как-то разнообразит день, но ничего подобного не произошло. Оба сидели, как куклы, и даже не смотрели друг на друга. Сплошное разочарование! Но ещё оставалась ночь и обещанное Вэем «что-то незабываемое», и я набралась терпения.

— Эй, Юй Лу! Росинка…

Я протёрла глаза и приподнялась с матраца — всё-таки задремала, хотя собиралась бодрствовать до прихода Вэя.

— Ну и соня, — покачал он головой. — Идём?

Я шустро поднялась с матраца, и Вэй всплеснул руками.

— Куда подевалась моя мей мей, которую невозможно поднять с постели?!

— Смотря ради чего поднимаешь. Так и будешь сопеть рядом?

— Несносное же ты созданье! — вздохнул он и, поманив за собой, выскользнул в коридор.

Переход, потом лестница, снова переход и ещё одна лестница — Вэй держал меня за руку, чтобы не отставала, а я восхищалась лёгкости, с какой он находил дорогу в темноте.

— Почти на месте, росинка!

— Может, хватит называть меня так? Называй уж Юй Лу — «жемчужина» всё же лучше, чем «капля росы»…

— «Капля росы, как жемчужина», — уточнил Вэй. — На целую жемчужину ты пока не тянешь — слишком щуплая.

— Ну и грубиян! — обиделась я. — Мог бы сказать «тонкая», а ты… — и не закончила фразу.

Мы вышли на плоскую крышу одной из башенок, и Вэй подвёл меня к самому краю. Внизу раскинулось озерцо — то самое, на берегу которого мы читали молитвы. Сейчас оно выглядело… незабываемо! Свет полной луны удивительного голубоватого оттенка отражался от его глади, и струился вверх, распространяя вокруг мерцающее сияние. Казалось, над нами зависла инопланетная тарелка, и озеро — волшебный мираж, порождённый вырывающимся из неё лучом. Вэй бросил вниз камешек, и по мерцающей глади пошли серебристые круги, а я восторженно ахнула:

— Это так…

— …незабываемо? — самодовольно подсказал Вэй и кивнул вниз. — Хочешь искупаться?

— Да! — выпалила я.

Вэй рассмеялся.

— Я пошутил!

— А я — нет!

Самодовольство на лице моего гэгэ сменилось растерянностью.

— В самом деле хочешь прыгнуть?

— А ты боишься?

— За тебя.

— Я «выпала» из моей реальности в вашу. По сравнению с этим, прыжок в озеро — просто ерунда! Ты со мной?

В глазах «братца» уже мелькнул озорной огонёк.

— Как же иначе, росинка?

Почти одновременно мы вскарабкались на низкий парапет и, держась за полуразрушенные каменные зубцы, посмотрели друг на друга.

— На счёт три? — предложила я.

Вэй протянул мне раскрытую ладонь, и я вложила в неё свою.

— Кричать нельзя, — предупредил он.

— Лично я и не собираюсь!

И мы прыгнули в голубоватое сияние. Прыжок длился доли секунды — я чувствовала, как Вэй стиснул мою ладонь, но вода нас разъединила. С судорожным выдохом я ухнула в ледяную бездну и беспорядочно забарахталась в ней, стремясь вернуться к поверхности. Это удалось, и я с плеском вырвалась из водной глубины, а рядом точас показалась голова хохочущего Вэя.

— Всё-таки ты сумасшедшая! — задыхаясь, выпалил он. — Не думал, что и правда это сделаешь!

— Сам ведь предложил! И это — действительно незабываемо!

— Как будто с тобой может быть по-другому! — положив ладонь на мою голову, он шутливо окунул меня в воду.

Сбросив его ладонь, я возмущённо брызнула на него водой, но Вэй вдруг застыл, будто прислушиваясь, а потом резко повернул к берегу.

— Нужно уходить, Юй Лу, немедленно! Не отставай!

В голосе — откровенная тревога, и я поспешила за ним. Достигнув берега первым, Вэй буквально выдернул меня из воды и, подхватив в охапку, бегом понёсся к монастырю.

— Вэй, я могу идти…

— Тш-ш, не издавай ни звука! — шёпотом приказал он.

Я замолчала, вцепившись в его руку, намертво обхватившую моё тело. Что же случилось? Может, прыгать с башни нельзя, и нас заметили? Хотя, подумаешь, очередное наказание! Из-за подобной ерунды Вэй точно не стал бы переживать, а сейчас он очень обеспокоен. И, оказалось, не только он…

Монастырь, спящий, когда мы отправлялись в наше «незабываемое» приключение, теперь был словно растревоженный улей. Навстречу нам выскочил Лианг.

— Вэй, Юй Лу! Хвала Всемогущему Императору, вы невредимы! Все собираются у главных ворот! Вас обоих ждёт тьяньши!

Кивнув, Вэй ускорил шаг. Я неуверенно покосилась на его сосредоточенное лицо и спросила:

— Для чего все собираются?

Он только крепче прижал меня к себе и коротко бросил:

— Увидишь.

Мне захотелось его стукнуть. Явно надвигается опасность — и не маленькая, судя по тому, что крайне немногословный Лианг выдал целых три связных предложения! А мой гэгэ не посчитал нужным хотя бы что-то объяснить! Раздражённая, я уже собралась брыкнуться, чтобы высвободиться из его хватки, но Вэй вдруг замедлил шаг, сам выпустил меня и почтительно поклонился, сложив перед собой кисти рук.

— Тьяньши! Прости, если…

— Сейчас не время, — оборвал его старик. — Оставайся со своей младшей сестрой и не отходи от неё. Они уже здесь.

— Кто?! — выпалила я.

— Оставайтесь здесь, — повторил старик и двинулся к главным воротам, возвышавшимся в нескольких метрах от нас.

Почему-то они были распахнуты настежь, хотя их всегда запирали на ночь. Перед воротами, словно караул, выстроились мастера, вокруг нас с Вэем — ряды адептов… Что же в конце концов происходит?

— Тьяньши! — выпалила я вслед старику, но он даже не змедлил шага, а рядом со мной послышался спокойный голос Фа Хи:

— Узнаешь всё, когда опасность минует. А пока оставайся на месте, как тебе велели.

— Ты тоже будешь здесь? — уточнила я.

— Да. И не только я.

К нам уже подошли Сяо Ци, Ичэн, Лианг и ещё несколько «старших». Сяо Ци осуждающе посмотрел на Вэя, но тот только усмехнулся и, стиснув мою ладонь, шепнул:

— Не бойся, мей мей, я буду рядом.

— Может, не будь тебя рядом, твоей мей мей и не пришлось бы сейчас бояться, — строго проговорил Фа Хи.

Вэй опустил голову, а я презрительно фыркнула:

— Кто сказал, что я бою… — и замолчала.

Из тьмы за распахнутыми воротами донеслись приглушённое рычание, жутковатый вой, треск ломаемых веток. По знаку тьяньши, все опустились на землю и приняли позу медитации. Вэй тотчас дёрнул вниз и меня.

— Теперь не двигайся и не произноси ни звука, — тихо распорядился Фа Хи. — Малейшее движение разрушит силу защитных чар и погубит всех, — и смежил веки.

Вэй ободряюще подмигнул мне и тоже закрыл глаза, а я растерянно огляделась. Неподвижные фигуры, замершие, словно терракотовая армия: адепты — рядами, учителя и тьяньши — полукругом перед воротами, Фа Хи и «старшие» — кольцом вокруг нас с Вэем. Рычание приближалось, и от «живых статуй» начало исходить едва заметное свечение. Вытаращив глаза, я смотрела, как оно поднимается вверх подобно дымке, куполом накрывает монастырские строения и ворота. Это и есть защита, о которой говорил Фа Хи? И тут я внутренне дёрнулась от неожиданной мысли: я же не закрыла глаза! Ни «малейшего движения» — значит, и моргать нельзя, не говоря о том, чтобы закрыть их сейчас! Рычание совсем близко, темнота за стенами монастыря будто ожила… и я подумала, что опасность моргнуть мне, пожалуй, не грозит. Существа, появившиеся в просвете ворот, походили на людей только умением передвигаться на двух ногах. В остальном это были монстры. Оскал острых зубов, длинные когти на руках, отталкивающие лица, испещрённые татуировками, оранжевые сполохи глаз. Вооружённые странным оружием с чёрными лезвиями, некоторые — «пешие», некоторые — верхом на козлорогих волках вроде тех, что напали на меня в первую ночь в этой реальности. Остановившись перед воротами, существа начали принюхиваться и облизываться, как животные. Я затаила дыхание, ожидая атаки. Но твари медлили, продолжая нюхать воздух, и я вдруг поняла: они не видят ни ворот, ни учителей, ни адептов. Светящаяся дымка не просто защищает, она скрывает монастырь и всех в нём от их глаз. Кстати о глазах… мои начали слезиться — я едва удерживалась, чтобы не моргнуть. Чудовища продолжали кружить перед воротами, отходили и возвращались вновь, отрывисто перекрикивались гортанными звуками, рычали и скалили зубы. Но я уже почти не обращала на них внимания, сосредоточив все усилия на одном: не моргнуть. Это было пыткой — глаза уже жгло, а твари всё ходили и ходили вокруг… И вдруг пронзительный визг прорезал ночной воздух — не знаю, как удержалась, чтобы не вздрогнуть — а монстры развернулись и, рыча, понеслись прочь. Всё дальше и дальше треск веток… и я-таки вздрогнула, почувствовав лёгкое прикосновение к плечу.

— Юй Лу, — тихий голос Вэя.

Остальные тоже зашевелились и начали подниматься на ноги. А я бешенно моргала не в состоянии остановиться. Приобняв за плечи, Вэй попытался заглянуть мне в глаза, но увидев моё лицо, развернул к себе полностью и ласково зашептал:

— Росинка… Испугалась? Они бы не причинили тебе вреда, никто из нас бы этого не…

Фыркнув, я сбросила его руки и вытерла слезившиеся глаза.

— Я не испугалась! Просто наконец-то могу моргать…

Вэй оторопел.

— Моргать?..

— Да, — поднявшись, я искоса глянула на стоявшего рядом Фа Хи. — Ты сказал: "ни малейшего движения", а я не закрыла глаза, как все… и потом не моргала, чтобы не нарушить защиту, глаза начали слезиться… — смахнула остатки слёз… и с трудом удержалась, чтобы не стукнуть зашедшегося в хохоте Вэя.

— Ты не… моргала всё это… время? — с трудом выдохнул он.

— Видела их? — вмешался Сяо Ци. — И совсем не испугалась?

— Честно говоря, мне было не до того. Если бы моргнула…

— …ничего бы не произошло! — продолжая смеяться, Вэй потрепал меня по волосам.

Я раздражённо оттолкнула его руку и повернулась к Фа Хи:

— Ты же сказал…

— …что нельзя двигаться, — невозмутимо проговорил он. — О моргании я не говорил ничего. Но твоя выдержка достойна похвалы. А у тебя сейчас пройдёт желание смеяться, — обратился он к Вэю.

Мой «братец» тотчас будто подавился смехом и виновато кашлянул.

— Почему? — не поняла я.

Адепты расходились, словно ничего не произошло, а к нам неспешно двигался тьяньши в компании остальных учителей. При виде них Вэй помрачнел ещё больше.

— Что?.. — начала я, но Фа Хи махнул рукой, чтобы я замолчала, и поклонился приближающейся группе.

Мы с Вэем поспешили последовать примеру. Когда я снова подняла глаза, передо мной стояли только тьяньши, Пенгфей и Фа Хи, а рядом, словно телохранители, — Вэй и Сяо Ци со склонёнными головами.

— Расскажи, что произошло, Вэй, — строго проговорил тьяньши, и мой гэгэ «отмер».

Не отрывая от земли глаз, он признался, что, желая показать полную луну, отвёл меня к озеру, а потом мы прыгнули в воду с башни, и он почувствовал приближение Тёмных…

— Тёмных? — перебила я. — В смысле богов? Это были боги?!

— Храни молчание, — обжёг меня ледяным взглядом тьяньши. — Тебе позволят говорить, если в этом будет необходимость. Продолжай, Вэй.

Тот тихо вздохнул и закончил рассказ тем, как мы вернулись на территорию монастыря, добавив, что неосмотрительно подверг меня опасности и признаёт свою вину.

— При чём здесь ты? — снова не выдержала я и удостоилась ещё одного ледяного взгляда.

— Не надо, Юй Лу, — тихо проговорил Вэй. — Я действительно виноват.

— Но в чём?

— В том, что, зная о происках Тёмных Сил и твоём неумении скрывать свой дух, пренебрёг всеми предосторожностями и вывел тебя за пределы стен ночью, — жёстко проговорил тьяньши. — Он вовлёк тебя в забаву, взбудоражившую твой дух настолько, что сила его прорвалась сквозь наложенную на монастырь защиту и привлекла сюда посланцев Тёмного Народа. Из-за легкомыслия он подверг опасности не только тебя, вверенную его попечению, но и остальных. Тёмные превратили бы монастырь в груду камней, не пощадив никого внутри этих стен.

Я молчала, приоткрыв рот. Эти твари приходили за мной?! Вэй покорно склонил голову — ещё ни разу не видела его таким серьёзным.

— Я виноват, тьяньши, и готов понести любое наказание.

— Не сомневайся, оно будет суровым, — холодно произнёс старик. — Кроме того, ты показал себя недостойным защитником своей младшей сестры и отныне лишаешься права быть её старшим братом. Сяо Ци, — тот слегка приосанился, — теперь эта почётная обязанность переходит к те…

— Мииинуточку! А моё мнение никого не интересует? — от возмущения я мигом забыла обо всех принятых здесь правилах поведения.

Присутствующие явно опешили от такой дерзости — я перебила не просто старшего, а тьяньши. «Сверчок» собирался меня осадить, уже приоткрыл рот, но я подбоченилась и выдала:

— Я не щенок, которого можно передавать из рук в руки, как вздумается! Мой старший брат — Вэй, и так будет, пока я не покину это ваше святилище… или пока он сам от меня не откажется!

— Никогда этого не сделаю, — прошептал Вэй.

Тьяньши махнул рукой, заставив замолчать снова собиравшегося вмешаться Пенгфея, и тем же ледяным тоном проговорил:

— Я долго мирился с твоей несдержанностью и непочтением, но всему есть предел. Начинаю сомневаться, что за данный мною срок ты способна измениться. Сегодня я всё же не отступлю от своего слова, и ты не будешь наказана. Но подчинишься. Твоим старшим братом будет Сяо Ци. А теперь отправляйтесь в свои комнаты.

— Нет! — возражение прозвучало даже более категорично, чем я хотела. — Моим старшим братом останется Вэй и другого я не приму — без обид, Сяо Ци. Если не оставите его, значит, не будет никакого. Продолжите настаивать на Сяо Ци или ком-то ещё, нашествие этих существ покажется игрой по сравнению с тем, что буду устраивать я. И можете не пугать наказаниями — я их не боюсь. И на каждое отвечу по-своему!

— Ты смеешь угрожать тем, кто старше и мудрее тебя? — пошипел Пенгфей, но тут же замолчал, повинуясь новому движению руки тьяньши.

— Старше — да, мудрее… — я повертела в воздухе ладонью. — Мудрые бы не навязывали мне старшего брата насильно — извини, Сяо Ци.

Тот только качнул головой, хотел что-то сказать, но его опередил Вэй:

— Прости Юй Лу, тьяньши. И позволь мне исправить ошибку и доказать, что я всё же достоин считаться её защитником. То, что произошло сегодня, не повторится. Я даю в этом слово и за себя, и за мою мей мей.

— Выслушай и меня, тьяньши, — поклонился Сяо Ци. — Я ошибался, считая, что достоин быть старшим братом Юй Лу больше, чем брат Вэй. За короткое время он сумел добиться того, чего я, после всего сказанного сегодня, и не надеюсь достичь: её доверия. Прошу освободить меня от обязанности считаться её старшим братом. Но почту за честь защищать и поддерживать их обоих — если позволишь.

В устремлённом на него взгляде Вэя мелькнула благодарность, но мастер Пенгфей свёл на нет всю трогательность момента:

— Тьяньши, это неслыханно… — начал он, но старик снова его оборвал:

— Довольно. Я принял решение и оно — окончательно, — строгий взгляд обратился к Вэю. — Твоя провинность велика, но я готов позволить тебе загладить её при одном условии, — взгляд на меня. — Ты должна изменить своё поведение. Если хочешь, чтобы Вэй оставался твоим братом, больше ни разу не перебьёшь старшего, ни разу не заговоришь без разрешения, не заснёшь на медитации и перестанешь считать себя выше остальных. До сих пор ты делала вид, что принимаешь наши правила. С этого момента ты должна действительно принять их. При первом же нарушении Вэю будет запрещено к тебе приближаться, твоим наставником станет мастер Пенгфей, и наказания будут проводиться со всей суровостью. Я хочу, чтобы ты поняла: на любую угрозу найдётся ответная угроза. Но истинная мудрость: уступить, когда противостояние бессмысленно. Сейчас уступаю я в надежде, что в следующий раз мудро поступишь ты, — и, не добавив ни слова, двинулся прочь.

За ним потянулись негодующий «сверчок» и так и не проронивший ни звука Фа Хи — хорош наставник! Вэй и Сяо Ци поспешно поклонились и выпрямились только, когда я насмешливо хмыкнула:

— Они уже ушли. Так и будете стоять всю ночь?

Вэй тут же повернулся к Сяо Ци.

— Спасибо, брат. Я у тебя в долгу.

— Судя по тому, что здесь произошло, — Сяо Ци скосил лукавый взгляд на меня, — это я у тебя в долгу. Боюсь и представить, что твоя мей мей сделала бы со мной, стань я её старшим братом. Кажется, она действительно неуправляема — никем, кроме тебя.

— Думаю, я просто пытаюсь управлять ею меньше, чем остальные, и она меня терпит, — Вэй сделал вид, что хочет щёлкнуть меня по носу, и рассмеялся, когда я отдёрнулась.

— Доброй ночи вам обоим, — пожелал Сяо Ци.

— Прости, что не приняла тебя в качестве гэгэ, и говорила… то, что говорила, — неуверенно улыбнулась я.

— Ты же всё время извинялась, так что это не оскорбление, — махнул тот рукой и, развернувшись, побежал к монастырским строениям.

А я, покосившись на Вэя, смахнула со лба воображаемый пот.

— Фух, ну и ночка! Утром же позволят поспать подольше?

— Вряд ли, — Вэй тоже двинулся в направлении монастыря. — И, если помнишь, ты обещала встать сразу.

— Обещала, обещала, — проворчала я и, глянув на запертые ворота, поспешила вслед за ним. — А зачем открывали ворота, когда ждали этих тварей?

— Для создания идеальной защиты энергия должна струиться беспрепятственно. Заперев ворота, мы бы заперли и энергию в этих стенах.

— И как действовала защита? Пусть твари не видели ворот, но почему они перед ними остановились?

— Потому что, вместо ворот, видели скалу.

— Ловко, — пробормотала я. — Так эти твари… действительно приходили за мной?

— Да.

— Почему? Для чего они меня ищут?

— Думаю, лучше этого не знать.

Обычно болтливый, как трещётка, сейчас гэгэ словно считал свои слова. Лицо его было довольным, по губам то и дело пробегала улыбка, и я не выдержала:

— Так и будешь отделываться односложными ответами? И перестань, наконец, так глупо улыбаться!

— А как мне тогда улыбаться, мей мей? — уголки его губ снова дёрнулись вверх, в глазах появилось лукавое выражение.

— Это из-за того, что я заступилась за тебя?

— Заступилась? — он рассмеялся. — Ты грозила тьяньши всеми карами, если он не позволит мне остаться твоим старшим братом! Вот уж не думал, что ты настолько ко мне привязана, дикарёнок! — он толкнул меня плечом.

Я тут же попыталась шарахнуть его, но, конечно, промахнулась и с издёвкой фыркнула:

— Должен же был кто-то набраться смелости и высказать возражение вслух, а не молча стоять рядом, уткнувшись взглядом в землю!

Думала, его задеть, но Вэй только улыбнулся шире, на лице — то же счастливое выражение.

— И не смотри на меня с таким самодовольным видом! — взорвалась я.

— Хочешь, расскажу легенду, как возникло чжунго ушу? — вдруг спросил он.

На мгновение я растерялась от такой резкой смены темы, но тут же нахмурилась и буркнула:

— Нет!

— Напрасно. Услышав её, может, больше не пыталась бы меня ударить.

— Когда-нибудь не промахнусь! — огрызнулась я и, ускорив шаг, влетела в строение, где располагались комнаты адептов. — И можешь не провожать, сама найду дорогу!

— Росинка!

Вэй тоже ускорился и догнал меня на пороге моей комнаты, лицо его стало серьёзным.

— Если ты не слышала, не значит, что я молчал, «уткнувшись взглядом в землю». Я мысленно молил тьяньши не забирать тебя из-под моей опеки, пока он не закрыл для меня своё сознание. Но мои просьбы конечно бы ничего не дали, если б не… Не ожидал, что ты… — словно растеряв все слова, он вдруг обнял меня и прижал к груди. — Спасибо, росинка.

Я настолько растерялась, что даже не подумала обнять его, и только хлопнула глазами, когда Вэй, отодвинувшись, легко коснулся моего носа кончиком указательного пальца.

— Это вместо щелчка — тебе же не нравится, когда я так делаю, — улыбнулся он.

Я справилась со ступором, моргнула ещё раз и совсем невпопад спросила:

— Так о чём была та легенда?

— Тоже переводишь разговор? — рассмеялся Вэй. — Быстро учишься! Ну да ладно, расскажу!

Легенда возникновения чжанго ушу — боевого искусства приютившего меня монастыря — полностью отражала даосскую философию о не-деянии и невмешательстве в естественный ход вещей. Якобы один из полулегендарных основателей монастыря увидел однажды во дворе перед храмом, как журавль пытается перекусить змеёй. Та, конечно, не хотела мириться с участью стать обедом и всячески увёртывалась от атак пернатого. При этом настолько впечатлила наблюдавшего за сценой мудреца, что он рассмотрел в этой отчаянной борьбе за жизнь воплощение даосской идеи одоления преград и достижения победы путём уступок. «Змеиные» увиливающие движения легли в основу боевого искусства, кардинально отличающегося от остальных стилей, больше основанных на силе, дающей способность раздробить рукой камень.

Уворачиваться мой гэгэ умел в совершенстве и не без причины считался непревзойдённым среди учеников мастера Фа Хи. Но теперь после очередного самодовольного заявления, что стукнуть его мне не удастся ещё долго, превзойзи «братца» стало моей целью. Не-деяние, невмешательство, уступки — в какой-то мере похоже на христианское непротивление злу. Только тут уступаешь, чтобы лучше примериться и нанести удар, когда противник меньше всего этого ждёт — очень полезная философия. Правда, мне начать «уступки» пришлось совсем не с каверзных ударов… и уже на следующее утро.

Пробуждение было непривычным. Никто не тряс меня за плечо, не называл «соней» и не угрожал волоком доставить в комнату для омовений. Я просто открыла глаза, что-то почувствовав, и тут же подскочила на своём «ложе».

— Ш-шифу? Что ты здесь…

— Поднимайся, — приказал Фа Хи. — Жду тебя перед храмом Императора, — и бесшумно скользнул за порог.

Протирая глаза, я потащилась в комнату для омовений. В переходах — ни души. Неужели все уже ушли глотать солнце, и Вэй меня не разбудил? Ополоснув лицо, я, зевая, вышла во дворик и поняла, почему коридоры были пустыми. Никто не ушёл глотать солнце — его не было и в помине. Фа Хи вытащил меня из постели ещё до колокола! Застонав, я походкой зомби направилась к храму Императора. Мой учитель ждал возле курильницы.

— Это наказание за то, что непочтительно говорила с тьяньши? — недовольно буркнула я. — И как у тебя получается будить взглядом?

— Годы тренировок с ленивыми учениками, — как всегда невозмутимо проронил он.

— Я не ленивая! Просто невыспавшаяся. После всего, думала, дадут поспать подольше!

— Остальным — да. Но не тебе.

— Вот как? — насупилась я. — Это — дискримина…

— Тьяньши обвинил во всём произошедшем ночью твоего старшего брата, — резко оборвал меня Фа Хи. — Но вина Вэя — лишь в желании произвести на тебя впечатление. Основная вина — на тебе.

— Из-за того, что подбила его прыгнуть с башни? — потупилась я.

— Нет. Из-за того, что отказываешься принять Дао и — не закатывай глаза — упорядочить бурлящие в тебе энергии. Твой дух — сильнее, чем я предполагал. Научиться скрывать его — необходимо. Но ты упрямо отвергаешь практики, способные тебе помочь.

— Потому что считаю их бредом! — не выдержала я. — У каждого — своя религия, ваша мне непонятна! Как можно проглотить солнце? Зачем гонять по рту слюну и стучать зубами? У меня — всего одна душа, и она — бессмертна, а бессмертия тела не бывает! Человек — смертен, и это не изменить никому!

На лице Фа Хи не дрогнул ни один мускул.

— Я не буду с тобой спорить — сейчас для споров нет времени. До сих пор я терпел твоё упрямство, но прошлой ночью из-за него угрозе подверглись все в этом монастыре. Повториться такое не должно. Думаю, я знаю, как упорядочить твои энергии и научить управлять ими, но ты должна в этом помочь.

Я приглашающе махнула рукой.

— Во сне ты зовёшь родителей почти каждую ночь.

— Каждую, не почти. Но откуда ты… — и тут же догадалась, — Вэй! Ну подожди, предатель!

— Он беспокоится о тебе. Может, даже больше, чем следует, — заступился за ученика Фа Хи. — Почему, думаешь, они тебе снятся?

Я пожала плечами — не собираюсь обсуждать мою тоску по родителям с этим псевдо-психологом.

— Ты — их единственное дитя, о судьбе которого они ничего не знают. Вероятно, ты чувствуешь их боль, она не даёт тебе покоя, и по ночам, когда дух освобождается от контроля разума, твоё сознание устремляется к ним, желая утешить. Состояние медитации соединяет сон и бодрствование, освобожадет дух и позволяет сознанию проникнуть туда, куда не может проникнуть тело — в реальность, где остались твои родители…

— Хочешь сказать, я смогу связаться с ними? — выпалила я. — Сообщить, что со мной всё в порядке?

— Я говорил тьяньши, что быстро от привычки перебивать ты не отучишься, и просил не упоминать это среди условий, при которых Вэй останется твоим старшим братом, — покачал головой Фа Хи. — Но Мудрейший не послушал.

— Ты говорил с… тьяньши? — удивилась я. — Когда?

— Когда он пытался назвать твоим старшим братом Сяо Ци. Итак, медитация…

— Этой ночью? — уточнила я. — Телепатически? А я-то злилась, что ты не сказал ни слова в защиту Вэя! Значит, по твоей просьбе тьяньши всё же оставил меня под его опекой? Спасибо!

— Перебьёшь меня ещё раз, будешь стоять в позе всадника всю следующую ночь, — не меняя тембра голоса заявил Фа Хи. — Я посоветовал оставить тебя под опекой Вэя потому что он кажется единственным, кто в состоянии с тобой совладать, не прибегая к угрозам. И мне стало жаль Сяо Ци. Неделя твоим гэгэ — и разум несчастного не удалось бы восстановить никакими исцеляющими практиками. Следуй за мной, — и заложив руки за спину, направился к храму.

Я засеменила следом, с трудом удерживаясь, чтобы не спросить, насколько серьёзными были угрозы тьяньши разъединить нас с Вэем в случае моих проступков. Остановившись у стены храма, Фа Хи кивнул на темневшую посреди двора курильницу.

— Представь рядом с ней своих родителей. Представь, они зовут тебя, чтобы обнять после долгой разлуки.

Я посмотрела на курильницу и вздохнула. Если бы родители действительно оказались здесь, папа наверняка бы попытался определить возраст «этой штуки» и захотел знать имя мастера. А мама восхитилась бы резьбой, сокрушаясь, что современные умельцы разучились создавать такие красивые вещи. А потом оба повернулись бы ко мне… Я почти услышала голос матери:

— Солнышко, посмотри, какая красота! — и почувствовала, как к горлу подступают слёзы.

— А теперь закрой глаза и иди. Коснись головы дракона, — раздался рядом тихий голос Фа Хи.

Я смежила веки и, не обращая внимания на сорвавшиеся с ресниц слезинки, двинулась вперёд. Шла наугад, даже не пытаясь держать линию. Перед глазами так и стояли смеющиеся лица родителей, продолжавших осматривать курильницу. Вот папа остановился перед головой дракона и повернулся ко мне.

— Смотри, какой у него грозный вид! Хочешь, погладить? Может, подобреет?

Я протянула руку и, коснувшись, холодной поверхности, распахнула глаза. Передо мной — курильница, моя ладонь — на голове дракона.

— Так я и думал, — ко мне подошёл Фа Хи. — Твоему духу нужно направление, но до сих пор я искал его не там, где следовало. Иди за мной.

Я молча смахнула слёзы и, не оглядываясь, поспешила за Фа Хи.

Вэй объяснял, что даосы всегда строили монастыри в недоступных лесистых горах — не только из соображений безопасности, но и из желания отделиться от остального мира и как можно больше приблизиться к небесам. Монастырские кумирни и храмы «разбрасывались» по склонам, так что иногда путь от одного к другому занимал весь день. Монастырь, в который попала я, был, по словам Вэя, одним из самых крупных, но до сих пор я не заходила дальше озера, в которое прыгнула прошлой ночью. Место, куда Фа Хи привёл меня сейчас, явно не было указано в туристических путеводителях. Небо уже светлело, когда мы начали подниматься по узкой и извилистой, точно тело змеи, лестнице, а дойдя до верха, я восторженно ахнула. Широкая площадка выходила к… облакам! Они клубились у невысокой фигурной ограды, словно гигантские хлопья ваты. Подлетев к краю, я погрузила руку в невесомую белизну и, сияя, повернулась к Фа Хи.

— Это так невероятно! Как высоко мы над уровнем моря?

— Какое это имеет значение? Это — Храм Далеко Простирающихся Небес, мало кто сюда приходит. Я буду ждать тебя здесь каждое утро.

— Для… чего?

— Для медитации и духовного самосовершенствования. Твой дух действительно очень сильный — я вновь убедился в этом только что. И теперь я знаю, как помочь тебе управлять им. Будешь следовать моим указаниям — сможешь отправить сознание в твою реальность и поговорить с родителями.

— Правда? — прошептала я.

— Обещаю.

Я кивнула, но тут же озадаченно посмотрела на ведущую вниз лестницу.

— Мне приходить сюда до или после глотания солнца?

— Вместо. И я поговорю с братом Пенгфеем, чтобы ты приходила сюда и вместо чтения молитв.

— Серьёзно? — я даже подпрыгнула от радости. — Думаешь, он меня отпустит?

— Думаю, поблагодарит за то, что тебя забираю, — Фа Хи указал на свёрнутые циновки, сложенные в углу. — Начнём.

Послушно расстелив циновки, я брякнулась на свою и довольно покосилась на Фа Хи.

— Знаешь, иногда я по-настоящему рада, что именно ты — мой шифу.

— Иногда я думаю, Небо меня не взлюбило, посылая учеников вроде тебя.

— Может, тогда не так уж оно объективно и справедливо, как вы учите? — пожала я плечами.

Фа Хи ничего не ответил, просто опустился на циновку рядом со мной и распорядился:

— Закрой глаза.

Но, прежде чем смежить веки, я успела заметить пробежавшую по его губам улыбку.