Дикое царство. О чем поет Север

Глава 23

Я аккуратно вошла в спальню, оглядела убранство.

— Чей это дом раньше был? — спросила я.

Дарий лежал на кровати и читал книгу, он поднял на меня взгляд и ответил:

— Моего отца, до того, как он стал царем. Он сам его построил.

— Ого!

— Он любил строить, создавать.

Я аккуратно забралась на кровать, подняла одеяло и приблизилась к Дарию. Но его, казалось, совершенно, не интересовало то, что я в одной рубашке.

— Что ты читаешь? — поинтересовалась я. Дарий показал обложку книжки. — Охота?

— Остальное, я, кажется, раньше читал. Выбор не сильно велик. Устала, да?

— Да, — тихо ответила я.

— Ложись спать.

Он медленно приблизился к моему лицу, поцеловал меня в щеку и… отодвинулся. Я непонимающе моргала, но легла, иногда бросая на него резкие взгляды.

— Что хочешь завтра делать? — спросил Дарий. — Что ты любила делать у себя на родине, ну кроме как бегать.

— Собирать травы, ягоды, охотиться, кстати.

— Ты умеешь?

— Я из лука хорошо стреляю. Я вообще-то же как-то добралась до вас.

— Одна…

— С Лалону. Кстати! Именно он рассказал Элерину, где я находилась, когда меня похитили. Ну точнее то, что я описала. Элерин, я так поняла, тебе не рассказал, кто я.

— Нет. Элерин очень своенравный. Но ты ему нравишься.

— Неужели?

— Ты тоже с Севера, вдали от дома, как и он.

— Ясно. Не могу сказать, что ты абсолютно нравишься Лалону. Ты же не с Севера.

— Он не считает меня лучше северных мужчин?

— Не знаю.

— А ты?

— Я же уже сказала, — проворчала я и добавила чуть тише, — что ты — мой дом. И… ты гораздо чистоплотнее северных мужчин, — последнее я добавила со смехом.

— Вот спасибо!

— Мы обычно каждый день моемся в прохладной воде, а горячие бани у нас раз в неделю. Но так как я дочь вожака, у меня было два раза. А еще ты хорошо пахнешь. Гранатом.

— А ты — малиной, — сказал тихо Дарий, откладывая книгу.

Я закусила губу и поняла, что перестала дышать. Но он просто отложил книгу и повернулся ко мне.

— Что ты еще расскажешь?

— Я умею зашептывать раны, я вылечила лицо Разие. Как, кстати она?

— Все в порядке, Радж за ней приглядывает.

— А как твои раны? Может их нужно проверить?

— Не переживай, Эстер. Ты устала, мало спала, сегодня было очень много событий. А раны уже заживают. Спокойной ночи.

Он приблизился ко мне и слегка коснулся моих губ. С губ сорвался судорожный вздох, и я запустила руку ему в волосы.

— Ты устала, — тихо шепчет он на ухо.

— Я люблю тебя, — так же тихо отвечаю ему я.

Он резко отстраняется, заглядывает в мое лицо. В его глазах словно разогнали облака и солнце осветило небо. Что-то дрогнуло в его лице, я провела кончиками пальцев по его щеке и улыбнулась.

— Я люблю тебя сильнее всего в этой жизни, — на одном дыхании произнес он.

Дарий впился в мои губы, запустил руку под меня, обхватывая со спину и подвигая к нему ближе и плотнее. Я отвечала на поцелуй со всей страстью, которая рождалась в моей душе в присутствии него. Он начал сладко покусывать мою губы, а затем проводить языком. Кажется, я не выдержала и застонала. Я ощущала и свое желание, и его.

Он тем временем спустился на мою шею, орошая ее поцелуями и нежными укусами, водил языком по коже.

— Если что, ты всегда можешь меня остановить, — прошептал он.

Но я не хотела его останавливать. Я хотела, чтоб он целовал и трогал меня везде. Я хотела ощущать, что он мой, а я его. Я выгнулась, когда он провел двумя руками вдоль моего тела, когда провел кончиком носа от шеи до пупка. А затем я сняла рубашку, и он тоже избавился от одежды.

Я ждала, что он навалиться на меня, прижмется ко мне. Но он застыл, внимательно разглядывая меня. Я слышала его громки вдохи и выдохи, его быстро биение сердца, видела лихорадочный блеск глаз.

— Ты это уже видел, — пошутила тихо я про грудь.

— Я смотрел тебе в глаза.

Я тихо засмеялась, а он опустился ко мне и принялся исцеловывать меня всю.

— Как ты прекрасна, — услышала я сквозь поцелуи. — Моя любимая… Я навеки твой. Эстер… моя Эстер.

Последнее он прошептал так неуверенно, что я запустила пальцы в волосы и прошептала:

— Твоя полностью.

Его губы, такие нежные, такие трепетные. Мне казалось, что я готова вечно лежать, ощущая его поцелуи, его поклонение мне и моему телу. Я не могла иначе назвать все, что происходило. То, с каким он почитанием касался меня. Как дрожал сам при этом.

Иногда я напрягалась, ощущая легкое волнение от того, что до этого никогда не была с мужчиной. Дарий это заметил и снова поцеловал меня в губы.

— Я все еще могу остановиться, — на выдохе прошептал он.

— Нет, не можешь. Но… все в порядке.

— Уверена, что хочешь этого?

— Да, просто волнуюсь.

— Ни о чем не беспокойся, я не сделаю тебе больно.

Его язык прошелся по пупку, затем он скользнул ниже. Дарий погладил коленку, провел языком под ней. Его поцелуи перешли на внутреннюю сторону бедра. Побежали мурашки. Он продвигался все выше и выше.

Мои глаза изумленно расширились, когда я поняла, что он делает. И больше я ничего не понимала, теряясь в стонах, сбитом дыхании и горячих прикосновениях языка и пальцев. Я не знала, что меня можно ТАК касаться, я не знала, что я могу такое испытывать. Горячая волна поднялась, а затем обрушилась на меня, и я почувствовала, что тело стало очень легким, а я сама… словно рассыпалась на миллион осколков.

Дарий лег на меня сверху, смахнул с меня прилипшие ко лбу пряди и поцеловал в висок. А затем прикусил за грудь. Вгляделся в мое лицо.

— Если ты снова скажешь, что можешь остановиться, я покусаю тебя, — прошептала я, дыхание сбивалось.

Он слегка улыбнулся, еще раз осмотрел меня. Погладил меня по талии, переход к бедрам и закинул одно себе на спину. И одним движением толкнулся и замер, внимательно следя за мной, ловя мои выдохи поцелуями. Я ощущала что-то непривычное, какое-то жжение и растяжение.

Дарий снова стал целовать мою шею, не двигаясь при этом. Он продолжил шептать нежности, которые меня укутывали так, что я ощущала любовь каждой клеточкой тела.

Я качнулась бедрами, давая понять, что можно продолжать. И он плавно и медленно начал движение, попутно продолжая целовать все мое лицо. Дарий сжал мои ладони, вытягивая руки надо мной, я поддалась грудью к нему, ощущая, как чувствительные части соприкасаются с его грудью, и еще больше застонала, не стесняясь никого и ничего.

Скорость нарастала, чтоб потом резко стать совсем медленной. Дарий аккуратно перевернулся и прижал меня к себе. Я почти залезла на него и заглянула ему в глаза. Он без слов стал меня мягко целовать и медленно гладить, успокаивая.

Я хотела что-то сказать, но слова были излишни. Я просто продолжала лежать у него на груди, ощущая его прикосновения к коже и волосам, поцелуи в макушку. Он прижимал меня к себе, словно боялся, что я снова убегу.

Но я больше не хотела убегать. Только не от него.

За любовь не может быть стыдно. За любовь не корят. Любовь — это лучший дар на свете.

Дарий

Дарий давно перестал ждать счастье. По правде, говоря, он и даже не помнил, что это. Какого это? Быть счастливым. Он помнил, как в детстве отец учил его держать и меч, и топор. Как долго вести бой, не уставая и как смастерить столик своими руками. Эти воспоминания жили в нем как единственный источник тепла внутри.

На его десятый день рождения устроили огромный праздник, и именно тогда он перестал ощущать счастье. Было много незнакомых людей, все с ним хотели поговорить, обсудить странные вещи, понятия о которых он не имел совершенно никакого.

Что он думает о развитии общей системы водоснабжения? Нужен ли стандарт для доспехов воинам? Считает ли он, что земли царства надо дальше увеличивать и какие бы земли он присоединил в первую очередь? Его даже спросили, что он думает о том, что в Доме династии перестали заводить гаремы.

Ему было десять.

И он понял, что не хочет быть царем. Когда он сказал это своему отцу, тот сказал, что царем не надо хотеть быть. Нужно хотеть заботиться о людях и уметь брать ответственность. Хотеть власти может каждый дурак, а уметь управлять ею… Другой вопрос.

Это был поход в город Шауль, который поднял бунт. Поход, из которого отец не вернулся, как и его дядя Эфшери с женой. Тогда они с Сараби потеряли родителей.

Мать вела приготовления к коронации, спрятала Дария у себя в родовом доме, чтоб Солен до него не добрался. А когда Дарий сказал, что не хочет быть царем и бороться за власть, получил пощечину.

Слабак.

Так она его назвала.

И не хотела с ним разговаривать, когда он заключил узы с Элерином, отказываясь от солнечного льва. Он вошел в Дом династии со снежным барсом и с порога спросил у Солена, когда тот коронуется.

Мать не разговаривала с ним три года. А потом, когда остыла уже, Дарию уже не нужна была мать. Он стал обучаться как воин, хотя не отказывался и от занятий по географии, политике, языкам, экономике. Но больше из-за жажды знаний, нежели из желания применить эти знания.

Солен успокоился, стал благоволить племяннику. Между ними устаканились мирные отношения. Спустя какое-то время Дарий стал помогать ему с какими-то вопросами, ездить по городам и проверять обстановку, налаживать связи.

Но жизнь Дария потеряла весь смысл. Он редко радовался каким-то вещам, находил утешение в тренировках. Мать он навещал редко, но стал заглядывать туда, когда родился Кори, к которому он сразу стал относиться как к младшему брату. Это был небольшой лучик света в Диком царстве.

Пока не появиласьона.

Эстер.

Та, при виде которой он готов встать на колени. Чью улыбку хочет созерцать вечность.

Девушка, спящая прямо на нем, слегка подвинулась и переложила голову на другую сторону. Ее пальцы сжались у нее на плече, она так делала всю ночь, словно ей важно было ощущать, что он рядом.

Он не планировал на нее набрасываться. Она была такой уставшей. Дарий просто хотел с ней заснуть в обнимку. Но ее признание разбило его. А ее желание подогревало ее. Она выглядела такой хрупкой в его руках, он старался как мог быть медленнее и нежнее. Ее стоны были самым драгоценным звуком в мире. Дарий внимательно вглядывался в ее лицо, проверяя каждый миг все ли устраивает ее и все ли ей нравится.

Ее нежные руки на его шее, плечах. Губы, которые он готов целовать каждую минуту. Глаза, от взгляда которых он чувствует себя одновременно самым сильным и самым беспомощным.

Девушка пошевелилась снова и переползла на подушку. Открыла сонные глаза и снова закрыла.

— Нужно вставать? — сиплым голосом спросила она.

— Нет, мы никуда не торопимся, — ответил Дарий, проводя рукой по ее щеке. — Отдыхай, сколько тебе нужно. Я приготовлю завтрак.

Эстер подвинулась к нему ближе и взяла его лицо в руки, сонливый взгляд и щеки с румянцев заставили его сердце ускорить свой ритм.

— Не уходи, — сказала она. — Полежи со мной.

— Хорошо, столько сколько захочешь.

Дарий прижал к себе теплую девушку, наслаждаясь ее утренней нежностью. Мог ли он предположить, что она откроется ему и будет так доверчиво смотреть на него? За ее спиной не мало боли, и хотелось всю ее себе забрать. Чтоб она никогда больше не страдала.

— Моя маленькая, — прошептал он, целуя ее в кончик носа.

— Уже большая, раз замуж позвал. Наверное, завтрак стоит мне приготовить?

— Не переживай об этом. Я позабочусь, просто отдыхай.

Она прижалась крепче и коснулась губами его груди. Провела языком по торсу. Желание мгновенно вспыхнуло, но не стал тревожить ее утреннюю леность. Пусть расслабляется.

Дарий притянул Эстер ближе и провел губами от подбородка к уху, прикусил его слегка. Кожа девушки покрылась мурашками, и она закрыла глаза, приоткрыв рот на вдохе.

Они провалялись, лениво лаская друг друга еще долго перед тем как Дарий пошел готовить есть.

Когда Эстер вышла на кухню, Дарий скользнул по ней взглядом, стараясь сосредоточиться на том, что он накладывал в тарелку. Она надела одну из туник, которые он взял, но не надела ни брюк, ни юбки. Запах женского тела ударил по обостренному после ночи близости, обонянию, Дарий сжал зубы и пододвинул тарелку.

— Твой завтрак.

— Спасибо, — она улыбнулась, обнажив клыки, появившиеся от голода.

Он улыбнулся ей в ответ и был очень рад, что она тоже может быть собой рядом с ним.

— Тебе удобно без штанов? — спросил он с улыбкой.

— Да, — упрямо ответила девушка. — Тут так жарко и влажно…

— Поэтому одежда открытая и легкая.

— Я сначала злилась, что девушки так одеваются, потом поняла в чем суть, но, если честно, с голыми ногами все равно комфортнее. Ты против?

— Нисколько. Но когда пойдем на улицу… оденься все-таки. Я взял одно платье из твоего гардероба.

— Да, мне оно очень нравится.

— Кали так и сказала.

— Ты виделся с ней?

— Я спросил какие платья тебе нравились из того, что есть. Она показала на это. Правда…

— Это ночное платье, да. Она мне так и сказала, когда я хотела его надеть.

Речь шла о простом легком белом платье, подол, которого начинался от груди, рукава обхватывали начало плеч, но оголяли ключицы и шею. Дарий не просто так выбрал его…

— Почему ты его взял? — спросила Эстер.

— Оно белое…

— И?

— На твоей родине, кажется, выходят замуж в белом.

Она замерла, медленно подняла на него взгляд и ничего не говорила…

— Да, я знаю, — начал быстро говорить он. — Когда я брал одежду, я не знал к чему мы придем, но я надеялся, что… ты согласишься остаться со мной, быть со мной… быть моей женой.

— Белое? — тихо выдала она.

— Да, у нас на родине выходят замуж в розовом и красном, но я хотел, чтоб у тебя было что-то из твоих традиций.

Эстер встала и медленно подошла к Дарию, внимательно глядя ему в глаза. Его сковал страх. Он что-то не то сделал? Но она лишь села к нему на колени, провела пальцами по груди и поцеловала в кадык.

— Я уже говорила, что люблю тебя? — тихо спросила девушка.

— Да, но я готов еще что-нибудь готов сделать для тебя, чтоб услышать это вновь.

Ее рука по-хищнически обхватила его шею, и она оскалилась. Но в этом не было агрессии, лишь ощущение принадлежности к друг другу.

— Сегодня вечером пойдем в храм Судьбы и поженимся.

— Сегодня? — спросила Эстер.

— Я хотел бы. — Его руки плотнее сжались у нее на талии. — Или ты хочешь пышный праздник?

— Нет… не хочу. Я и раньше хотела без свидетелей, чтоб пожениться и убежать в лес. Так я в детстве представляла.

— Интересно ты представляла времяпрепровождение после брачной церемонии, — с улыбкой ответил мужчина. — В лес убежать!

— А мы вернемся сюда?

— Да, но не сразу…

— Что это значит? — спросила Эстер, а затем уже более требовательно добавила: — Скажи!

— Ты доверяешь мне?

— Да.

— Тогда дождись вечера.

Эстер обвила его шею рукам, поерзала на нем, запустила руки в его волосы, вызывая у него мурчание. Но он ссадил ее аккуратно с себя.

— Эстер, дождись вечера.

— А я думала, что ты потеряешь голову от моих прикосновений, — нарочито жалобно сказала она.

— Как можно потерять то, что уже потеряно? Но я хочу сохранить этот маленький секрет до вечера. Только до вечера, больше никаких секретов у меня нет и не будет.

Эстер улыбнулась, вызывая прилив нежности у мужчины. Дарий не думал, что способен на такие чувства. Вести себя как глупый мальчишка, ловить улыбки и ласковые взгляды, все время мечтать прикоснуться к кому-то, знать, что его любят и желают.

Он за один ее взгляд направленный на него готов был душу продать. И то, что она согласилась остаться с ним, отдала ему свое сердце, приняв его собственное… Это обезоруживало, делало его совсем беззащитным перед ней.

Если бы она знала… какое влияние оказывает на него… Но она обязательно узнает и поймет. Он сделает все, чтоб она ощущала силу его чувств и намерений, чтоб никогда не сомневалась в нем и доверяла ему абсолютно.

Смелая, дикая, маленькая волчица. Его большая нежная любовь.

Дарий зажарил барана на обед, запек картофель и баклажаны. Эстер в это время изучала дом, читала книги, рассматривала шкафы. Когда она проходила мимо Дария, он то и дело прикасался к ней. Поцеловать плечо, провести рукой по талии, уткнуться носом в белую макушку вдохнуть манящий запах.

Вечером Эстер надела белое платье и распустила волосы.

— Мы так пойдем?

— Да, тут тихо. По вечера никто не ходит. А служительнице храма все равно как мы одеты.

Дарий сам был в легкой свободной рубахе и таких же легких брюках, цвета песка. Эстер взяла его за руку. Он тут же поднес руку к губам, поцеловал и повел девушку к храму.

Маленький, каменный. Храм находился среди зеленого сада, а недалеко около него было озеро, легкий шум воды доносился до ушей. Потихоньку начинали петь ночные птицы, стрекотать кузнечики.

Мужчина завел девушку вовнутрь, женщина в зеленом сари, служительница храма, поприветствовала их. Она раскрыла ветхую книгу и зачитала старинные клятвы о верности, любви и вечности. Когда Дарий и Эстер согласились со всем, то она взяла чашу со светло-розовыми лепестками пиона и рассыпала их над парой.

— Судьбой ваши нити сплетаются воедино, и пусть так будет всегда. И эта связь будет для вас священней всего остального. Отныне вы муж и жена.

Эстер только успела выдохнуть и посмотрела на Дария. Служительница храма тем временем уже поспешила на выход.

Он подхватил ее на руки, поцеловал тягуче, многообещающе и понес в сад.

Эстер молча смотрела на мужа, не отрывая взгляд, отчего его сердце ускоряло свой ритм. Он медленно вошел в воду и поставил ее.

— Если искупаться в этом озере, то все печали будут смыты, — сказал он. — А люди благословлены на счастье.

Эстер тихо улыбнулась, и он поцеловал ее, теряя контроль. Руки блуждали по ее телу, забирались под мокрую ткань, сжимали грудь и бедра. Дарий целовал ее неистово, заявляя свои права, заявляя о своих чувствах и она отвечала с не меньшей страстью, что вызывало у него дикое ощущение счастья.

Он подхватил ее снова на руки, а она обвила ногами его тело. Ее нежные, самые желанные руки в мире, касались его лица, плеч, груди.

Одежда медленно качалась по водной глади. Ночные птицы тихонько напевали песни. А двое любящих людей дарили друг другу себя. Дарий вздрагивал от каждого прикосновения. А она тихо вздыхала. Этот миг был полон нежности и ласки.

И уже на берегу, когда они просто лежали обнаженные и разгоряченные, Эстер предложила кое-что сделать. Дарий не видел такого, не был знаком с обрядом. Но в ее краях особое значение имела раскраска на теле.

Перед боем наносили черную на лицо, перед совершеннолетием синюю, а после рождения ребенка желтую. Но все они смывались. Кроме одной.

Одна традиция — наносить несмываемый узор энергией, что живет в человеке, праной. Так связывали свои жизни редкие пары на Севере. Люди верили, что это поможет им найти друг друга после смерти. Эстер рассказывала это тихим завораживающим голосом. А затем начала петь:

Среди холодных краев, мы часто ищем тепла.

Мы бродим по свету, чтоб увидеть насколько Луна бела.

Я долго ходила во тьме, не видя, блуждая…

И дошла я до самого края.

Зачем так долго ходила и что потеряла?

Если, встретив сердце твое, я нашла, то что искала.

Я отдаю тебе сердце свое

Забирая при этом твое.

Это дражайший обмен, что существует на свете.

Это любовь моя, принадлежащая тебе на веки.

Из рук Эстер исходил голубой свет, впитываясь в кожу Дария под сердцем и отпечатываясь прозрачным узором. Дарий следуя ее чуткому голосу нанес подобный рисунок на бедро Эстер, ощущая священность их союза.

И когда они вернулись домой, то уже ничего не было важно, что происходило вокруг. Дарий продолжал целовать свою молодую жену, даря всю любовь, что жила в его сердце. И получал в ответ самые драгоценную нежность в ответ.