Дитя Меконга

Глава 11

У дома Нока он оказывается рано, выбрав день, когда у него не будет утренних занятий и прогуляв тренировку.

Укрывшись от солнца под деревом у дома напротив, Тонг глушит двигатель, но не решается подходить к воротам.

«И что сказать?» — задаётся вопросом он, глядя на закрытые ворота и на видеофон сбоку от них.

В голове, как назло, пусто, а сжатые на ручках скутера ладони неожиданно потеют.

«Успокойся. В крайнем случае, тебя просто проигнорируют или попросят уйти…»

«А ещё непременно доложат Пи Ноку или и вовсе его родителям» — поддакивает мерзкий внутренний голос и Тонг морщится, как от зубной боли.

«И что? Пи Нок всего лишь спонсор клуба, что он сделает? Откажет в спонсорстве? В этом случае уйду из клуба, и проблема решится».

«Или просто перестанет разговаривать» — внутренний голос предлагает ещё один вариант и Тонг хмурится, продолжая сверлить закрытые ворота взглядом.

«Он и так последние дни не появляется, так что в этом случае просто ничего не изменится».

Тонг ловит себя на том, что не только разговаривает, хоть и мысленно, но сам с собой, так ещё и звучит… обиженно.

Тряхнув головой, он зачёсывает упавшие на чуть влажный лоб пряди назад и вместе со скутером всё-таки направляется к воротам, стараясь выглядеть при этом максимально уверенным и расслабленным, хотя ни того, ни другого не ощущает.

Сердце грохочет где-то в горле, пока Тонг, нажав кнопку, ждёт ответа, и подскакивает, когда этот ответ всё-таки звучит.

Голос в динамике хоть и несколько искажён, но всё равно кажется знакомым и Тонг наконец решается.

— Здравствуйте. Кхун Нэн?

Он не может назвать её тётушкой, как зовут Нок и его сестра, «Пи» тоже отчего-то кажется неподходящим, поэтому Тонг выбирает «Кхун».

— Могу я…

Не успев договорить, Тонг слышит щелчок в динамике и тишину. Кем бы на самом деле ни был собеседник, похоже он не пожелал даже выслушать его.

«И что теперь?..»

Тонг снова зачёсывает пряди назад, щурясь на яркое солнце, когда раздаётся новый щелчок, однако на этот раз не в динамике.

Неприметная дверца, прежде казавшаяся частью одной из створок, открывается, являя взгляду маленькую и будто бы постаревшую за последние дни женщину, всё так же закованную в чёрно-белую броню из юбки и блузки.

Тетушку Нэн.

Ту, что ему сейчас и нужна.

— Здравствуйте, — Тонг привычно складывает руки в вае, ненадолго отпуская ручки скутера.

— Кхун Тонг? — неуверенно уточняет она, отвечая ваем в ответ и поднимая взгляд, а когда он кивает, спешит предупредить: — Кхун Нок вернётся из поездки только к вечеру, так что вы зря проделали весь путь сюда.

«Поездка? Так поэтому он пропал?»

Спрятав растерянность за улыбкой, Тонг качает головой, наконец-то делая то, что не успел сделать по видеофону — признаться в цели визита:

— Нет. Я хотел поговорить с вами, Кхун Нэн. Если это возможно…

Он замирает, выдерживая ставший вдруг напряжённым взгляд, каким его окидывает женщина, и ждёт вердикта.

— Возможно. Раз вы проделали такой путь, то я не могу отпустить вас ни с чем и хотя бы могу выслушать. Только… — женщина растерянно оглядывается на дом за воротами и похоже не может решиться.

— Я могу подождать, Кхун Нока?

Решение созревает в мгновение ока и Тонг, не дожидаясь ответа женщины, вытаскивает мобильник, быстро набирая сообщение в лайне и надеясь, что ответ придёт без задержек.

«Пи, у вас остались учебные конспекты? Могу я попросить вас одолжить мне их?»

У них один факультет, а значит, вопрос не будет выглядеть подозрительно. Не должен…

«Я сейчас недалеко от вашего дома» — шлёт Тонг вдогонку и оба сообщения оказываются тут же прочитанными.

«Конечно. Я сейчас не дома, но скоро должен быть. Подождёшь меня? Попроси тётушку Нэн тебя впустить».

«Спасибо, Пи!»

Отправив последнее сообщение, Тонг разворачивает к молчаливо замершей напротив него женщине экран, давая время прочитать сообщения.

— У меня есть официальное разрешение, Кхун Нэн.

— Хитрец, — кривит губы в усмешке та и исчезает по ту сторону ворот, но, как оказывается, лишь для того, чтобы их открыть. — Проходите. Я покажу, где вы можете оставить скутер и… Не называйте меня «Кхун», пожалуйста.

«Где-то я это уже слышал» — давит улыбку Тонг, двигая скутер в уже знакомом направлении.

— И как мне вас называть?

— Тётушкой, как называет и Кхун Нок. Тётушкой Нэн.

— Хорошо, тётушка.

На сердце Тонга почему-то от этого простого слова теплеет, а улыбка сама по себе забирается на губы.

Тётушка проводит его в прохладную от работающего кондиционера гостиную, ту самую чёрно-белую, лишь условно разделённую со столовой, где почти неделю назад они с Ноком завтракали.

«Простите, Пи, что навязываюсь» — мысленно винится Тонг, садясь на чёрный диван рядом с невысоким прямоугольным столиком из чёрного стекла. Не успевает он что-то сказать, как тётушка уходит, оставляя его на несколько минут одного. Однако этого хватает лишь для того, чтобы оглядеться, отмечая лишённое души пространство.

«Красивая картинка для журнала, а не жилой дом…»

С тихим стуком на стеклянный столик опускается высокий стакан с водой и Тонг отдаёт всё внимание вновь вернувшейся тётушке.

— Вам удобно будет говорить здесь или…

«Лучше перейти на вашу территорию?»

Там, в столовой, за ведущей в сторону кухни аркой, есть короткий коридор, выводящий к комнатам слуг, живущих в доме на постоянной основе.

Сказать, откуда он это знает, Тонг не может. Просто перед внутренним взором, будто по вине разыгравшегося воображения, предстаёт короткий коридор, выполненный почему-то в сероватых пастельных тонах, и несколько тёмных дверей. И лишь одна из них, та, что расположена в самом конце, ведёт не в жилые комнаты, а в общую душевую.

Тонг зажмуривается, отгоняя слишком уж чёткую картинку перед глазами, и едва не пропускает ответ женщины.

— Здесь будет удобно. Так о чём вы хотели поговорить, Кхун Тонг?

— Могу ли и я попросить меня так не называть, тётушка?

— Нет, — с улыбкой отзывается та и Тонг на мгновение снова прикрывает глаза, мысленно прося у неё прощения за то, что ему придётся эту улыбку стереть, а потом и извиняется вслух, потому что иначе у него не получается.

— Заранее прошу меня простить, если причиню вам неудобство, я видел, как вы отреагировали на имя, что я произнёс тогда за завтраком…

Тонг видит, как меняется в лице женщина, как она, выпрямившись, замирает, будто превращаясь в статую, однако отступать… Он приехал сюда за ответами и намерен их получить.

— Расскажите мне о Кхеме, тётушка. Пожалуйста.

— В какую игру вы играете, Кхун Тонг?

Несмотря на ситуацию, она всё ещё ведёт себя вежливо, будто иначе уже не умеет. Лишь меняется в лице ещё больше. Тонг почти сожалеет, что поднял эту тему, что вообще пришёл сегодня сюда, однако… Желание узнать, почему он видит прошлое Кхема, оказывается сильнее этого сожаления, как и желание понять: мальчик из снов и мальчик из видений — это один и тот же человек или нет? И человек ли он?

— Я не играю ни в какую игру, тётушка, — очень тихо и мягко начинает Тонг. — Может, вы присядете, и я попытаюсь объяснить причину своей просьбы?

— Меня это не интересует, Кхун Тонг. Раз вы пришли и договорились о встрече с Кхун Ноком, даже если это был всего лишь предлог, то дождитесь его прихода, а я, с вашего позволения…

— Я видел его! — выпаливает Тонг прежде, чем пытающаяся сбежать женщина действительно уйдёт. — Видел Кхема. Тогда в столовой.

Женщина хватается за грудь, сжимая тонкими пальцами ворот блузки, будто ей становится душно. Бледнеет теперь не только лицо, даже губы белеют и Тонг подскакивает, едва успевая подхватить женщину под локоть, прежде чем она осядет на пол.

— Присядьте пожалуйста, — просит он мягко, помогая женщине добраться до дивана, и лишь после того, как она сядет, предлагает воды, тот самый стакан, к которому он так и не притронулся. — Выпейте немного воды и успокойтесь, а потом поговорим, хорошо?

Тонг опускается рядом, оглядываясь на пустую сейчас столовую.

Сегодня призраки этого дома не разыгрывают для него спектакля. Дом кажется тихим и пустым, будто в этих стенах нет больше никого кроме них двоих. Тонг даже не чувствует ничего особенного, лишь прохладу от кондиционера и лёгкий шлейф духов исходящий от женщины. Этот запах обнял его в тот момент, когда Тонг придержал её за локоть, и теперь цепляется, не оставляя. А быть может это и не духи вовсе…

— Шампунь… — шепчет он в задумчивости и улыбается собственным мыслям. — Небольшой розовый флакон с резной розой на крышке…

Запах будто пробуждает картинку: пузатая пластиковая бутылочка в ящике простенького комода у кровати, крышечка, выполненная в виде бутона розы в маленькой ладошке, и этот аромат…

— Что?.. Откуда ты знаешь?..

Тонг вздрагивает, оборачиваясь к уже достаточно пришедшей в себя и теперь смотрящей на него во все глаза женщине. На лице больше нет ни испуга, ни бледности, только лёгкая усталость и напряжение, смешанное с… удивлением?

— Простите?..

— Расскажи, что ты подразумеваешь под… Видеть?

Тонг всего секунду думает над тем, как правильно ответить, ровно до того момента, когда заглядывает в тёмные, чуть влажные глаза. Этого взгляда и одного удара сердца хватает, чтобы понять — говорить нужно чистую правду. Даже если придётся рассказать о даре или… о чешуе.

— Просто видеть, — Тонг опирается локтями о колени, но ближе к женщине не двигается, как и не смотрит больше на неё, предпочитая уделять внимание сложенным в замок рукам. — Когда я пришёл в этот дом в прошлый раз… Я не знаю, что послужило причиной всему увиденному, был ли вообще толчок, однако… Сначала я увидел двух мальчишек бегущих наверх, потом… — Тонг замолкает, чтобы облизнуть пересохшие губы и на мгновение пожалеть о недоступном сейчас стакане воды. Пить хочется неимоверно. — Потом была комната Пи… Кхун Нока. Не было никаких имён, один из мальчишек называл другого «Пи» и просил почитать, а потом и вовсе остаться на ночь, потому что не любит оставаться в грозу один. Обещал, что никто не будет ругать…

— Ты узнал о Кхеме от Кхун Нока, так ведь? — дрогнувшим голосом спрашивает женщина и Тонг в удивлении вскидывает голову, а вопрос срывается с его губ помимо воли:

— Пи Нок знал Кхема?

«Придурок! Конечно, Пи Нок знал! Если старший мальчишка действительно этот Кхем, то второй наверняка Пи».

— Значит, ты действительно его видел? Видел Кхема?..

Теперь в её голосе, как и в глазах, стоят слезы, Тонг сглатывает вставший в горле ком, осторожно, неуверенно кивая, и тут же поясняет, будто боясь ввести в заблуждение:

— Скорее его прошлое, если… Если он не умер ребёнком…

«Не ребёнком» — приходит откуда-то из глубины, и женщина качает головой, подтверждая:

— Нет. Он умер, будучи уже взрослым… Мальчиком, — она замолкает, отводя глаза и будто бы набираясь сил, а потом всё-таки спрашивает, тихо, но твёрдо, видимо наконец-то решаясь: — Что ты видел в столовой?..

— Как вы его ругали, говоря, что ему не место за тем столом, а он просто пошёл на поводу у Нонга. Как он потом… — Тонг замолкает, так и не решаясь сказать «отчитывал», потому что сказанное Кхемом тогда выглядело очень похоже. — Как он казал, что… Пи Нок не любит есть один.

— Кхун Нок не любит есть один…

Два голоса звучат одновременно. Женщина улыбается дрожащими губами и улыбка та одновременно грустная и светлая. Она смахивает тонкими пальцами застывшие в уголках глаз слезы и шмыгает, прежде чем продолжить:

— Да, Кхун Нок никогда не любил есть один и переучить его так и не удалось. Сколько бы Кхун Сурия не старалась. Как и говорил Кхем… Значит, ты видишь призраков? Или… Что это такое?

Тонг прокручивает несколько раз кольцо на пальце, беря тем самым перерыв в разговоре, но так и не находя ответа.

— Не знаю… Я такого раньше не видел.

— А какое видел?

— Если честно… — Тонг неуверенно улыбается, поднимая взгляд на женщину, и пожимает плечами: — Никакого. У меня немного другая специализация. Я пришёл сюда сегодня, потому что хочу разобраться и понять… Мне снятся сны. И если видения увиденные здесь правдивы…

Напряжённо замершая на другом конце дивана женщина кивает и он заканчивает, неосознанно продолжая проворачивать кольцо на пальце то в одну сторону, то в другую:

— Если тот мальчик, которого я видел здесь — это Кхем и умер он уже взрослым, то во сне я тоже вижу его… Только… — Тонг замолкает, переставая крутить кольцо и переплетая пальцы в замок. — Можно я задам ещё один вопрос? Если не захотите то не обязательно отвечать, вы и так…

«Обязательно! — требовательно царапает внутренний голос. — Если она не ответит, как ты узнаешь, был ли сон о наге чем-то реальным или лишь бредом⁈»

— Спрашивай.

— Кхем ваш приёмный сын?

— Как ты?.. — она снова бледнеет и Тонг пододвигает к ней стакан с водой, дожидаясь пока она сделает глоток, а пальцы перестанут подрагивать, прежде чем продолжить:

— Вы нашли маленького мальчика на берегу реки. Возможно, он был не совсем обычным, — от увиденного во сне Тонг переходит к догадкам. Однако, по тому, как меняется лицо женщины, он понимает, что двигается по верному пути. И от понимания этого по спине его ползёт холодок. — Он был усталым и отчаянным, скорее всего чем-то напуганным и растерянным. Вы решили ему помочь, возможно, ждали, что за ним придут, но… Никто так и не пришёл, да?

— Пришёл… — ошарашивает она Тонга. — Мужчина, лицо которого было скрыто в тени глубокого капюшона. Он пришёл поздним вечером спустя месяц. Кхем тогда уже крепко спал и скорее всего не видел. Он пришёл и предупредил, что если я не увезу ребёнка куда-нибудь подальше от Нонгкхая, то его убьют. И что времени у меня не больше двух дней, потому что потом пострадаю и я, и… Хемхаенг.

Тонг вздрагивает, чувствуя, как волосы на затылке встают дыбом.

Хемхаенг.

Это его имя… То самое, которое по предложению монаха дали Тонгу родители…

— На следующий день я собрала Кхема, оставила дом сестре и уехала в Бангкок. В Нонгкхае, после смерти мужа, меня ничего особо не держало… — продолжает меж тем женщина, будто не замечая его реакции, а может, действительно не замечает. — В одном из городов по пути мы оформили ему документы. Так Хемхаенг стал Кхемом, моим сыном…

— И он был человеком, когда вы его нашли?.. — сорвавшийся с губ вопрос звучит очень странно, однако Тонг даже подаётся вперёд в ожидании ответа на него. — Ответьте, пожалуйста, тётушка.

— Я… — она массирует висок пальцами, будто попытка вспомнить причиняет ей боль, однако всё-таки отвечает, неуверенно и тихо: — Не знаю. В первый момент мне что-то показалось, но… Мне могло показаться. Тем более это было так давно… Однако я отчётливо помню до сих пор, что он был одет в золотисто-зелёный традиционный костюм. И чешуя… У него в районе поясницы на коже просматривался рисунок чешуи…

Тонг вздрагивает уже который раз за последние полчаса, однако на этот раз это не укрывается от чужого взгляда.

— Что такое?

— Как умер Кхем? — вместо ответа спрашивает Тонг, только отвечает ему совсем другой голос и тоже вопросом:

— Зачем ты хочешь это знать, Нонг Тонг?

От холода, сквозящего в этом знакомом голосе, пробирает до костей и Тонг оборачивается так резко, что едва не слетает с дивана.

Нок.

Собранный, отчуждённый и холодный. Классический костюм лишь усиливает ощущение исходящего от него холода, и лишь небрежно закатанные до локтей рукава, да пара расстёгнутых верхних пуговиц, выбиваются из образа, чуть смягчая его.

— Зачем тебе это?

Тонг сглатывает, забывая даже сделать приветственный вай. При взгляде на холодное, пустое и будто мёртвое лицо Нока, слова теряются.

— Ты ведь не за конспектами приехал, да?

Холод. Холод. Холод.

Он делает больно, бьёт сильнее, чем случайно прилетевший когда-то в школе прямо в грудину футбольный мяч, а этот ледяной взгляд и вовсе вбивает. Как и брошенное походя равнодушное:

— Поговорим в моей комнате.

Будто Тонг в чём-то виноват. Будто он сделал что-то запретное, на что не имел права.

«Но я имею право знать, что происходит с моей жизнью!»

— Зачем ты расспрашивал о Кхеме? — вновь начинает Нок, стоит только двери в комнату закрыться за их спинами.

«Как ловушке захлопнуться» — приходит в голову Тонга странное сравнение. Потому что он действительно ощущает себя сейчас как в ловушке.

— Откуда ты вообще узнал это имя? Скажи? Или хочешь поиграть в молчанку?

— Нет. Не хочу…

Слова не идут, застревают в горле от хлёстко летящих в него вопросов, они и звучат как щелчки канцелярской резинки и так же остро обжигают.

— Тогда откуда, Тонг? Чего ты пытаешься добиться?

Сквозь ледяную маску пробивается что-то болезненно-отчаянное. Всего на секунду, но и этого Тонгу хватает, чтобы вспомнить вечер в тренировочном лагере несколько недель назад и слова: «Когда-нибудь друг вернётся, чтобы исполнить обещание…»

«Он всё ещё ждёт… — повторяет Тонг мысленно. — Ждёт Кхема…»

Пальцы нащупывают кольцо на пальце. Оно будто якорь помогающий успокоиться. Хотя в этот раз это выходит плохо и сердце в груди разгоняется всё сильнее, так что даже воздуха перестает хватать.

Перед внутренним взором встают, накладываясь одна на другую, картинки: сон, где Кхем закрывает собой подростка, и реальность, где сам Тонг закрывает собой Нока от нападения. Бездумный, инстинктивный жест. Такой, что даже позы совпадают почти точь-в-точь…

«Я не Кхем. Даже если у нас одно имя на двоих, и я вижу то, что с ним было, я не он…»

Рёбра простреливает болью: острой, резкой, будто клинком навылет. От одного родимого пятна до другого.

Тонг прижимает ладонь к рёбрам и шумно втягивает носом воздух.

Не его память услужливо подбрасывает влагу на пальцах: алую, пахнущую сладковатым железом…

— Простите, Кхун Нок, — отступая на шаг от успевшего сократить расстояние Нока, шепчет Тонг. Голос не слушается, а смотреть во внезапно ставшее обеспокоенным лицо, на котором не осталось ни следа недавней холодности, неожиданно больно. — Простите, что пришёл сегодня сюда и потревожил вас. Извините, что отнял ваше время. Думаю мне пора. Ещё раз прошу извинить меня, Кхун Нок.

Тонг делает вай дрожащими руками и отступает ещё на шаг, натыкаясь спиной на дверь.

— До свидания, Кхун Нок.

Из комнаты, как и из дома, он поспешно уходит. Сбегает, едва не забыв про стоящий под навесом скутер.

Нок за ним не идёт.