Дитя Меконга

Глава 12

До дома Тонг добирается целым разве что чудом. Всю дорогу его потряхивает так, что едва ли удаётся сосредоточиться на движении, а в голову лезут другие, совсем незнакомые и не связанные с окружающими его пейзажами образы.

Дорожка за угол дома, ведущая к входу для слуг.

Дорожку он видит по пути к воротам, а вот проверить наличие двери в её конце уже не может. Да и не хочет. Как не хочет проверять, приведёт ли другая дорожка, убегающая от парковки в другую сторону, к бассейну позади дома, и будет ли он таким, каким снился. Ведь если окажется, что всё это существует в действительности, то спрятаться от одной маленькой, но важной детальки не получится.

У него воспоминания Кхема.

«Я не Кхем» — напоминает он себе, глуша двигатель на парковке у кондо.

«У него в районе поясницы на коже просматривался рисунок чешуи…» — звучит в памяти голос тётушки Нэн.

«Это ничего не значит… — отказывается Тонг снимая шлем и взъерошивая влажные от пота волосы. — Ничего не значит».

Повесив шлем на крюк, Тонг устремляется к лифтам, радуясь, что охранник снова куда-то отлучился. Сталкиваться с кем бы то ни было, ему сейчас совершенно не хочется.

— Пи, скажи, — начинает подросток, болтая ногами в бассейне. После школы он уже успел переодеться в красно-оранжевые шорты и простую белую футболку, так что ничто ему теперь не мешает наслаждаться ни прохладой воды, ни ветерком, что нет-нет да ерошит короткие чёрные волосы. — Скажи, если тебе кто-то нравится, как это показать?

— Тебе кто-то нравится? — глядя сверху вниз на запрокинувшего голову подростка, интересуется он, подходя ближе и опускаясь на шезлонг совсем рядом с краем бассейна.

В отличие от подростка на нём самом брюки и насладиться прохладой воды в бассейне не получится. Как не получалось никогда. Бассейн не для слуг, а он скоро станет одним из них. Не просто сыном экономки, а таким же работником, как и другие.

— Кто-то из школы? — снова поддевает он, отмечая, как спешно отворачивается подросток, а кончик доступного взгляду уха краснеет. — Я знаю эту девушку?

Подросток наклоняется к бассейну и, зачерпнув воды, неожиданно плещет на него, обдавая веером брызг.

— Серьёзно, Нонг Нок, — смеётся он, уворачиваясь от новой порции брызг и падая спиной на шезлонг. — Я её знаю? Или хотя бы видел?

— Серьёзно, Пи Кхем! — подскочив, подросток громко шлёпает мокрыми ногами к нему и замирает в шаге, скрещивая руки на груди. — Кончай шутить! Тебе почти двадцать, ведь у тебя должен же быть опыт…

Последнее подросток произносит совсем тихо, будто не уверен, что вообще хочет это говорить и руки опускает, теряя весь напор и становясь похожим на щеночка.

— А тебе едва исполнилось пятнадцать. Не рановато?

— Пи Кхем! Поделись опытом. Пожа-а-алуйста? — ворчит подросток, толкая его мокрой ногой в бедро. Только он от этого даже не двигается, так и продолжая лежать на шезлонге, лишь руку для удобства под голову подкладывает.

— Не было опыта, — припечатывает он, глядя на подростка снизу вверх и отмечая, как меняется у того выражение лица.

«Какой опыт, когда я всё время либо помогаю матери, либо с тобой?..»

Открыв глаза, Тонг видит перед собой лишь подсвеченный уличным освещением потолок.

Он уснул, едва приземлившись на кровать после душа, и вместо того, чтобы отдохнуть, получил ещё один кусочек мозаики под названием «Жизнь Кхема». Как щелчок по носу и наглядное доказательство того, что от всего этого никуда не деться.

Сев, Тонг ёжится, растирая плечи ладонями. Засыпая, он забыл укрыться одеялом и теперь расплачивается, подмёрзнув под работающим кондиционером.

Именно этот момент выбирает Синг, чтобы явиться.

Тонг ничуть не сомневается, что увидит именно друга, ещё прежде, чем дверь в комнату распахнётся окончательно. И не прогадывает. Друг, судя по одежде, совсем недавно вернулся и разве что сумку успел где-то оставить.

— Ты снова пропустил тренировку.

Синг оглядывает его хмурым взглядом и замирает в шаге от кровати.

— Ты вообще сегодня прогулял, да?

— Было лень идти, — врёт Тонг. После приезда ему не хотелось никого и ничего видеть. Совсем. Да и сейчас…

Тонг окидывает друга хмурым взглядом.

— Пришёл меня отругать или к совести воззвать?

— Твоя мама мне звонила, сказала, что ты не берёшь трубку.

Тонг косится на мирно лежащий на тумбочке рядом телефон, и снова врёт, даже не утруждаясь протянуть руку и проверить:

— Батарейка, видимо, села, пока я спал.

— Что-то случилось? — сев рядом, Синг опирается ладонью о край постели и заглядывает Тонгу в глаза. — Ты плакал?

— Вот уж плакать я точно не собираюсь, — ворчит Тонг и лишь потом понимает, что попал в ловушку друга. Тот правда не улыбается, смотрит всё так же пристально и обеспокоенно.

— Значит, что-то всё-таки случилось…

«Не будь один» — всплывают в памяти слова монаха и Тонг прикусывает губу изнутри.

— Просто устал. Всё хорошо.

— Расскажешь, когда будешь готов, — дёрнув краешком губ в подобии улыбки, предлагает Синг, видимо не веря его словам, и поднимается. — И позвони своей маме, она волнуется.

— Спасибо.

— А ещё приходи есть, — оборачиваясь на пороге, предлагает Синг. — Я по пути купил карри.

Дверь за другом закрывается в тот момент, когда ноги Тонга касаются пола.

«Когда-нибудь я расскажу тебе всё, — обещает он, беря в руки мобильник. — Но сначала мне самому нужно разобраться…»

И принять тот факт, что в прошлой жизни он вполне вероятно был… Кхемом.

На экране высвечивается пять пропущенных, но все они от матери. Нок не звонил.

«Да и с чего бы ему звонить? — парирует Тонг, заталкивая странную, глупую обиду глубже и набирая номер матери. — Я всего лишь Нонг из клуба, который лезет куда не следует».

Тонг сам пожелал поработать на стенде факультета, сам подкинул старшим идею с напитками, и сам же сейчас расплачивается. Начал с прошлого вечера, когда просил оборудование у кулинарного клуба, а потом закупал фрукты, и продолжает до сих пор, мешая сок с колотым льдом для всех желающих и подавая вместе со стаканчиками напитков буклеты с информацией о факультете. Экскурсии по которому уже не его забота. Как и школьники, которых в их университете сегодня более чем достаточно.

«Я уже и забыл…» — мысль обрывается, когда вдалеке мелькает будто бы кто-то знакомый.

Тонг щурится, вглядываясь в худощавую, одетую в школьную форму фигурку. Синий цвет шорт среди моря чёрных выделяется ярким пятном, а под ложечкой начинает посасывать, когда подросток оборачивается, позволяя рассмотреть знакомое лицо.

Кто-то или что-то подбрасывает Тонгу очередное видение. Оно настолько гармонично вплетается в реальность, будто бы существует на самом деле.

Призрачный мальчишка крутит головой, выискивая кого-то в толпе. И, судя по появившейся на губах улыбке, находит.

Тонг понимает, кого мальчишка искал ещё прежде, чем высокая фигура подойдёт ближе, выныривая из толпы, будто из воды.

Кхем и Нок из прошлого.

Сознание словно раздваивается.

Тонг прекрасно осознаёт, где находится, однако вместе с этим будто бы смотрит глазами Кхема, что стоит сейчас рядом с молодым Ноком и дыхание от этой двойственности перехватывает, а голова начинает немного кружиться.

— Пи, спасибо, что пришёл со мной!

Нок-подросток счастливо улыбается, задерживая на мгновение взгляд на Кхеме и снова принимаясь оглядываться.

— Идём, посмотрим факультет? Мы же здесь будем учиться. Ты на следующий год, а я через три. И заодно узнаем, есть ли в этом университете клуб плавания, хорошо?

Нок-подросток снова оборачивается и Тонг чувствует, как растягиваются в улыбке его собственный губы. В фальшивой, наигранной, но всё равно мягкой улыбке. Сожаление прячется глубоко в сердце и будто бы двоится, как и сознание. Потому что сам Тонг прекрасно знает, что мечтам маленького Нока не суждено сбыться, Кхем умрёт раньше, чем он закончит школу. А Кхем из этого призрачного спектакля уже всё решил и сожалеет, что врёт, соглашаясь.

— Давай узнаем, не придётся ли создавать клуб с нуля и есть ли вообще у них бассейн.

— Идём, идём!

В тот момент, когда пальцы Нока-подростка смыкаются на запястье Кхема, а сам Тонг внезапно чувствует это прикосновение на собственной коже, кто-то зовёт его.

— Простите, — тонкий ломкий голосок привлекает внимание, и отвлекшийся всего на мгновение Тонг больше не видит призрачных фигур в толпе. — Простите, а можно мне напиток и… Хотелось бы посмотреть факультет…

Мальчишка. Невысокий, тонкий, в школьной форме. Точно такой же…

На мгновение Тонгу кажется, что перед ним стоит юный Нок из призрачных воспоминаний, однако стоит на мгновение зажмуриться и вновь открыть глаза, как становится понятно: мальчишка напротив ничуть не похож на Нока. Да, похожая стрижка. Да, почти такая же форма, но лицо совершенно другое, как и торчащие, будто у мышонка, уши.

— Конечно, — Тонг дружелюбно улыбается, принимаясь за дело. — А экскурсоводом твоим будет…

Взгляд Тонга зацепляется за едва подошедшую старшекурсницу, и он довольно улыбается. В начале учебного года она заставила его побегать, теперь его очередь.

— Пи Рин, — улыбаясь как можно слаще, зовёт Тонг.

— Да?

Рин даже внешне выглядит усталой: бисеринки пота блестят на лбу и над верхней губой, так что Тонгу становится немного её жалко. Всего лишь на мгновение, потому что он тоже уже подустал тут стоять, и тоже вспотел от окружающей жары, а в начале учебного года она не щадила его своими заданиями на мероприятиях факультета.

— Нонг хочет экскурсию и непременно с такой красавицей как ты.

— Я не… — начинает школьник, однако Тонг затыкает его, предлагая с улыбкой готовый напиток и переключая его внимание.

— Могу сделать и тебе напиток, Пи, чтобы легче стало. Надо?

— Даже не спрашивай, просто делай. Сегодня адски жарко.

Тонг только кивает, не скрывая довольной улыбки, а руки уже тянутся к маленькому холодильнику со льдом.

— Ага! Вот ты где! — противно бодрый голос Синга звучит совсем рядом и так неожиданно, что Тонг едва не проливает готовый напиток. Стаканчик оказывается в руках школьницы только чудом и та, будто поняв это, спешно поблагодарив, сбегает. — А мне сделаешь? Иначе я расплавлюсь.

— Только для гостей, — кривит душой Тонг, прикидывая реакцию друга, и тот не разочаровывает, заявляя:

— Я гость. Я даже на этом факультете не учусь.

— Зато в университете учишься, — напоминает Тонг с усмешкой, однако пустой стаканчик в руки всё-таки берёт.

— Это уже мелочи, — отмахивается Синг, прежде чем опереться на стол ладонями. — Слушай, ты вовремя улизнул, Пи Най развлекается, как может. Решил устроить шоу русалок. Все первокурсники и даже некоторые второкурсники задействованы, потому что перваков мало. Старшие ворчат, что лучше бы бочка была, как в прошлом году. Даже представлять не хочу, где он откопал эти хвосты, да в таком количестве…

Тонг тоже представлять не хочет и радуется, что стоит сейчас здесь, на факультете, а не там… В ожидании, когда придёт его очередь…

— И когда тебе превращаться в подводного жителя?

— Где-то через полтора часа. Так что давай, заканчивай тут или бери перерыв и идём есть. Я голодный, а народу в столовой наверняка сейчас…

— Пи, — не дослушивая, зовёт Тонг, на автомате ставя перед Сингом стаканчик с напитком. — Можно мне перерыв? Мы с другом хотели бы пообедать…

Невысокий, но крепкий парень оборачивается и на мгновение Тонгу кажется, что ему откажут. Слишком уж усталое лицо у старшего и блёклые, равнодушные глаза. Но вот взгляд теплеет, а губы растягиваются в улыбке и тот кивает, не только давая добро на перерыв, но и вовсе отпуская:

— Можешь не возвращаться. Отдыхай, ты и так уже несколько часов стоишь. Иди.

Тонгу остаётся только поблагодарить и сбежать, пока старший не передумал.

Солнце не припекает, просто жжёт. Однако здесь, в тени открытой столовой, дышится гораздо легче, и на удивление, не так уж и много народа. То ли дело в том, что гости не знают о её расположении, то ли в том, что большинство студентов сейчас заняты, но свободный столик удаётся найти без труда, а вот за едой всё-таки приходится постоять. Что они и делают, вставая в хвост небольшой, но всё же очереди.

— Ты потом куда? Я так понял, тебя отпустили. Какие планы?

— Посмотрю на твоё выступление, русалочка, — посмеиваясь, отзывается Тонг. — Я так понимаю, благодаря Пи Наю у тебя теперь будет опыт работы, хоть иди и сразу устраивайся в какой-нибудь аквариум. Цени.

— Опыт работы это хорошо, — поддакивает, будто не замечая поддёвки, Синг, только улыбочка, что появляется на его губах, кривая и острая. — Тебе тоже непременно надо поучаствовать, я скажу Пи Наю, что ты жаждешь окунуться.

— О нет, — Тонг щурится, продолжая улыбаться. — Мне не пойдёт рыбий хвост.

Стоит произнести эти слова, как мурашки скользят по спине, а кожу на бёдрах начинает покалывать, будто напоминает о себе рисунок чешуи.

Поведя плечом, Тонг засовывает руки в карманы. Улыбку с губ будто стирает, а насмешливые слова Синга, про рыбёшку, едва касаются сознания.

— Эй, — Синг заглядывает в лицо, будто выискивая там что-то, и хмурится. — Всё в порядке?

— В порядке, — эхом повторяет Тонг и отворачивается, находя в подошедшей очереди спасение от дальнейших расспросов. — Рис с курицей и холодный чай, тётушка.

Здесь, за пределами утопающей в тени столовой, жарче, даже раскинувшееся над столом дерево мало спасает. Зато не так людно, как стало у витрины с едой, когда они уходили. И гораздо спокойней.

— Кстати, — внезапно начинает Синг, нарушая повисшее между ними молчание. — Ты поедешь в эти выходные домой? Мама просила приехать, могу и тебя захватить, чтобы не трястись в автобусе и не мотаться на скутере.

Тонг на автомате отправляет ложку с рисом в рот и так же на автомате принимается пережёвывать. Дома он не был целых два месяца. Как приехал перед началом учебного года, так больше и не уезжал из Бангкока… И мама, когда звонила, говорила, что они скучают, а сестра и вовсе нудит…

— Давай, — наконец соглашается он и тянется к стаканчику чая со льдом, на стенках которого уже образовались капельки конденсата. — Моя мама тоже спрашивала, когда я смогу приехать.

— Отлично! — Синг вскидывает вилку в победном жесте, будто это согласие значит что-то особенное, а потом так же резко утаскивает с тарелки Тонга кусок курицы, быстро запихивая его в рот. — Слуфай, а фкуфно! Нафо бувет в следуюфий раз заказать тоже. Эй!

Тонг усмехается, довольно помахивая насаженной на вилку большой креветкой. Таскать с тарелки и он умеет.

— Один — один, — довольно улыбнувшись, Тонг отправляет креветку в рот.

— Да я же только попробовать, — ворчит Синг, отодвигая свою тарелку подальше и блокируя рукой.

— Так и я тоже… Попробовать, — парирует Тонг, возвращаясь к своему обеду. — Таская чужую еду, будь готов, что утащат и твою.

— Какой же ты вредный и жадный. Вот возьму и пожалуюсь, что ты меня обижаешь.

— Маме? Так она меня поддержит.

Синг качает головой, отказываясь, и Тонг, выгнув бровь, делает новое предположение:

— Пи Кому или Пи Наю? Думаешь, пожалеют?

— Кхун Ноку.

Тонга будто холодной водой окатывает, а всё желание поддевать Синга пропадает, как и аппетит. На оставшийся в тарелке рис с курицей в подливе он смотрит без всякого желания и уже собирается её отодвинуть в сторону, когда слышит:

— Тем более что Кхун Нока ни искать не надо, ни идти к нему, ведь он уже здесь. Вон, сам посмотри. Это ведь он?

Тонг на этих словах оборачивается, пожалуй, уж слишком резко.