Дитя Меконга

Глава 17

…— Кхун Туантонг желает, чтобы вы вернулись домой…

Что-то выталкивает Тонга в реальность и от приснившегося в его голове остаётся лишь одна фраза. Да и она быстро истаивает, стоит Тонгу почувствовать тяжесть на боку.

Следом приходит ощущение непривычного тепла и будто что-то твёрдое упирается между лопаток. Однако даже сейчас сонливость не отпускает, а веки так и норовят снова сомкнуться.

Поднимать голову с подушки совершенно не хочется, и он сдаётся, отдаваясь на откуп теплу и утренней рассеянности. И вместе с тем пытаясь вспомнить…

Возвращение домой. Лечение Нока. Внезапно заглянувшая в комнату Ним…

Память подбрасывает кадры прошлого вечера и Тонг, приподнявшись на локте, всё-таки оборачивается, чтобы увидеть чёрную макушку за спиной.

Ужин…

«Нет-нет, Пи! Я не буду спать рядом с братом! Если ему снова приснится кошмар, то он меня просто с кровати скинет! Пожалей меня, Пи-и-и!» — эхом звучит в голове голос Ним.

Он всего-то предложил поделить его комнату между гостями, а сам собирался уйти спать на диван в гостиной…

Тонга стискивают так, что он давится воздухом, а тихое «Нет» расставляет всё по своим местам, напоминая: он всё-таки сдался и отправил довольную Ним на диван в гостиной, а сам остался. В прошлый же раз его не скинули…

— Пи Нок, пустите, — тихо шепчет Тонг пытаясь отцепить от себя руки. — Я не ваша подушка.

Нок что-то тихо, тревожно бормочет в спину и на удивление ослабляет хватку, а потом и вовсе чуть не скидывает Тонга с кровати. Вложи он немного больше силы в толчок и встреча с полом была бы неминуема.

Приподнявшись на локте, Тонг тянется к светильнику и только когда мягкий свет вспыхивает, разгоняя мрак, снова оборачивается.

— Пи Нок?

Сон цепко держит Нока. Ни свет, ни прохлада от кондиционера не способствуют пробуждению. Одеяло валяется где-то в ногах, наполовину свалившись с кровати, а Нок так и не просыпается. Он лишь сильнее подтягивает колени к груди и цепляется за край подушки, сжимая на ней пальцы до побелевших костяшек.

— Зачем?.. — выдыхает Нок, прежде чем прикусить губу.

Тонг слегка встряхивает Нока за плечо, в надежде разбудить, однако это не помогает, как и слова, сорвавшиеся с губ:

— Пи Нок, это всего лишь сон.

Нок лишь сильнее хмурится, хотя, казалось бы, больше некуда, и подтягивает подушку к коленям, утыкаясь в неё носом.

— Пи, если вы сейчас…

Договорить Тонг не успевает. Стоит лишь отстраниться и убрать руку с плеча, как Нок перехватывает его, ловя за пальцы.

Кольцо моментально нагревается, мягко обжигая кожу. В груди тревожно сжимается сердце, а в следующее мгновение свет светильника меркнет. Да и сама комната будто растворяется перед глазами, уступая место каменистому берегу…

…Высокие деревья, раскинув свои лапы-ветви, прикрывают каменистый берег от солнца, пряча его в тени и даря прохладу. Вода реки совсем рядом, всего в нескольких шагах, вот только сделать их не представляется возможным.

Тонг видит всё это со стороны, будто зритель получивший билет в первый ряд. И, так же как зритель, никак не может повлиять на то, что происходит на сцене.

Наоварат. Невысокая и изящная, одетая в светло-золотистый традиционный костюм, она медленно подступает ближе к воде. Тонг понятия не имеет, зачем она пришла сюда, однако вздрагивает почти синхронно с ней, когда слышит тихое:

— Вам так нравится сбегать к людям…

Тёмная, высокая фигура вырастает совсем рядом с Наоварат, вынуждая отступить на шаг, и на этот же шаг становится больше расстояние между ней и рекой.

— Вы невеста будущего правителя и имеете влияние как на него, так и на его младшего брата. Если о вашей тайне станет известно… Как думаете, что случится тогда?

В низком голосе звучит задумчивое любопытство.

Тонг открывает рот собираясь потребовать прекратить запугивать, потому что в голосе, несмотря на мирный тон, ярко читается угроза, однако не может сказать ни слова.

Ни звука не срывается с губ, а язык будто прилипает к нёбу.

«Прекращай!» — требование, которое остаётся только в мыслях.

Ни тёмная фигура, ни Наоварат не обращают на него ни малейшего внимания.

Даже когда Тонг спускается с камня, на котором стоял всё это время, никто не поворачивает голову в его сторону.

«Всего лишь спектакль» — напоминает себе Тонг и в груди неприятно ноет. Слишком уж знакомыми кажутся декорации.

— Законом не запрещено интересоваться людьми, — Наоварат уверенно поднимает подбородок, глядя на фигуру снизу вверх. — Если бы вы читали легенды, то знали бы, что я не первая из нас кто испытывает интерес к людям. Даже Мукалинда…

— Вы не Мукалинда, Кхун Наоварат. Вы невеста будущего правителя. Но об этом, как мне кажется, вы забываете. Как и о том, что вы не человек. Вам интересней читать сказки младшему наследнику, смущать его неокрепший ум и ходить к людям, чем находиться подле жениха. Такая, как вы, не подходит старшему наследнику. Даже правителю свойственно ошибаться, что уж говорить о его наследнике. Слишком молод, слишком неопытен…

Наоварат будто становится выше. Она перестаёт бояться и, расправив плечи, делает шаг вперёд, сокращая и так небольшое расстояние. Рассерженная, уверенная, гордая. Она словно сияет изнутри мягким светом.

Глядя на неё сейчас, Тонг не может не восхищаться и не любоваться.

— По-моему, это вы забываетесь, — сверкнув глазами, замечает Наоварат. — Вы ставите под сомнение решение правителя. Вы пытаетесь действовать за его спиной…

— Кому, если не мне, это делать? — чуть склонив голову, интересуется тёмная фигура и вдруг вырастает над Наоварат, будто до этого человек пригибался.

Тонг вскидывает голову в попытке рассмотреть лицо тёмной фигуры и пропускает момент, в который в его руке появляется клинок.

— Вы не подходите в жёны будущего правителя, Кхун Наовара.

Внутри Тонга всё леденеет. Он дёргается вперёд, снова пытаясь добраться до цели.

— Не вам судить. Не делайте глупостей.

Она всё ещё не понимает. Всё ещё не принимает действительность и нависшую над ней опасность. Или всё ещё надеется?

«Беги!» — требование так и не срывается с губ, задавленное невидимой рукой на шее, а тело не приближается к цели. Сколько бы Тонг не делал шагов, сколько бы не рвался вперёд…

Обоюдоострый клинок в руке человека приходит в движение. Пробравшийся сквозь листву луч света бликует на лезвии, напоминая Тонгу о прошлом.

Всего один выпад и вскрик взлетает в небо, а лёд орошается кровью…

Картинка идёт трещинами, как только Наоварат теряет равновесие, оседая на каменистую землю, а Тонга выбрасывает обратно в реальность.

— Нет!

Глухой вскрик тонет во всхлипе.

Нок. Растрёпанный, испуганный и потерянный. Он сидит, сжав на груди футболку так, что кажется, ещё мгновение и порвёт пальцами ткань.

— Пи, — тихо зовёт Тонг. Трогать Нока он не решается, хотя ладони покалывает от желания коснуться плеча, дав понять тем самым, что тот не один. — Пи, вы меня слышите? Это всего лишь сон. Просто кошмар, понимаете?

«Кошмар ли?..»

Ответа на мелькнувший в голове вопрос у Тонга нет. Как и понимания, как он вообще попал в чужой сон. Хотя жжение под кольцом, намекающее на новый ожог там, говорит само за себя и заставляет задаваться другим вопросом. На который у него тоже нет ответа.

— Слышите меня, Пи? Просто кошмар…

Тонг старается копировать голос матери, что так же успокаивала его когда-то давно в детстве: мягко, нежно, ласково. Только она ещё и обнимала Тонга, поглаживая его по голове, а он не рискует.

— Снова… — выдыхает Нок, наконец-то обращая на него внимание. — Да, ты прав, просто кошмар. Ничего особенного. Прости. Я тебя напугал?

«Снова, но при этом ничего особенного, да, Пи?»

Тонг хмурится, вглядываясь в бледное лицо и только сейчас замечая круги под глазами. Будто последние ночи Нок плохо спал.

— Как часто тебе снятся кошмары, Пи?

— Всем нам порой снятся кошмары, — уходит Нок от ответа и отворачивается, чтобы заглянуть в лежащий на тумбочке телефон. — Ещё слишком рано, давай спать. Прости что разбудил. Ложись, я больше не буду.

«Спать» — заканчивает Тонг мысленно, когда Нок замолкает.

— Они снятся с самого детства?

Тонг и сам не до конца понимает, почему спрашивает об этом и почему затрагивает именно детство. Ведь кошмары могли прийти к Ноку в любом возрасте.

«Понимаешь, — шепчет что-то внутри. — Или хотя бы догадываешься».

— Ты помнишь?..

Тонг открывает рот, чтобы сказать «нет». Потому что… Нет, не помнит. Не знает. Его нынешнего не было даже в проекте, когда Нок был маленьким. Однако стоит заглянуть в тёмные глаза, как прошлая жизнь снова приоткрывает дверь памяти, позволяя увидеть…

…Дверь открывается бесшумно, однако Кхем всё равно просыпается. Его будто выталкивает из сна, а застывшая у кровати тёмная фигурка вынуждает включить ночник.

Маленький, едва пошедший в школу мальчишка стоит перед его кроватью, прижимая к груди подушку: растрёпанный, босой и совершенно несчастный.

— Пи, — тихо выдыхает он. — Можно я посплю с тобой? Пожалуйста? Я не…

— Снова кошмары?

Кхем спрашивает, но вместе с тем уже откидывает одеяло, приглашая.

Кивнув, Нок бросает подушку в изголовье, прежде чем юркнуть на узкую, но ещё спокойно вмещающую двоих детей кровать.

— Больно? — тихо уточняет Кхем, поправляя брошенную наспех подушку, и Нок кивает, растирая грудину. Он всегда так делает после кошмаров.

— Снова приходил этот большой человек с ножом… Снова меня ударил… Пи… — Нок шепчет, сбиваясь и снова продолжая говорить. — Было так больно и страшно…

— Он больше не придёт, ложись спать. Давай.

Кхем приподнимает одеяло, дожидаясь, пока Нок уляжется, и лишь после этого закрывает его.

— Ты ведь не пойдёшь спать куда-нибудь ещё, Пи?

Нок подкатывается под бок, будто котёнок, и смотрит выжидательно, так что приходится ответить, хотя Кхему казалось, что всё и так ясно.

— Не уйду. Буду отгонять от тебя сны о плохом человеке, и он не придёт.

— Спасибо, Пи.

— Спи, Наоварат, я не дам плохому человеку до тебя добраться, — с несвойственной детям серьёзностью отзывается Кхем, поправляя на плече Нока край одеяла…

— Наоварат? Твоё полное имя Наоварат?

— Да. Ты не знал?

Ответ занимает три удара сердца, а на четвёртый удар оно срывается куда-то вниз, чтобы на мгновение замереть.

— Я… Похоже, что нет.

Тонг растирает лицо ладонями, хотя сейчас в них хочется спрятаться, от ситуации, от внимательного взгляда, от всего…

— Значит, ты всё-таки помнишь?

— Вспомнил, — поправляет его Тонг с тихим вздохом. — Значит, вам снова снился тот страшный человек?

Тонг и так понимает, что да. Он сам своими глазами видел этого «страшного человека», хотя и плохо рассмотрел затенённое, будто смазанное лицо.

Каким-то образом они разделили сон Нока на двоих.

Пальцы смыкаются на кольце и проворачивают его на пальце, причиняя тем самым лёгкую боль.

«Похоже, там всё-таки ожог…» — отстраненно отмечает Тонг, снова проворачивая кольцо.

— Приснился…

Уже знакомым жестом, Нок потирает грудину и Тонг сглатывает. Он ещё помнит клинок, что вошёл в тело той Наоварат, что снилась ему уже множество раз. Прямо в сердце. Как помнит и маленький огонёк, который подхватили ладошки. И этот огонёк сидит сейчас перед ним. Он снова обрёл плоть, кровь и воспоминания, что пока что кажутся ему всего лишь кошмарами.

— Ложитесь спать, Пи. Ещё рано.

Тонгу нужно время, чтобы всё переварить и осмыслить. Время наедине с собой и в тишине. А ещё поспать, потому что тех нескольких часов, что он проспал, явно недостаточно.

— Страшный человек больше вас не потревожит.

— Будешь караулить мой сон, как делал это раньше? — Нок поддевает, вызывая у Тонга лёгкое раздражение, поэтому слова, что срываются с его губ, звучат чуть резче, чем хотелось бы:

— Ложитесь, Кхун Чай. Ложитесь и засыпайте. Иначе я разбужу вас утром и заставлю готовить.

— Я не умею, — тихо смеётся Нок и от тревоги в его глазах не остаётся и следа.

— Маленький, избалованный господин, — ворчливо вздыхает Тонг. — Ложитесь спать, иначе уйду… Готовить.

— Ложусь. Ложусь. Не ворчи, Пи.

Тонг не знает специально ли Нок его так называет или это просто срывается с его губ, однако проглатывает так и рвущееся наружу, короткое:

«Я не твой Пи и никогда не смогу им быть. Больше не смогу».

— Спокойных снов, Пи Нок, — шепчет вместо этого Тонг, прежде чем выключить светильник.

«Наоварат…»

Тонг косится в сторону спящего рядом Нока, однако в темноте едва ли возможно разобрать черты лица. Ему это, впрочем, и не нужно. Память прекрасно дополнит то, что не видят глаза.

Два лица.

Стоит только подумать, как они, словно фотографии, встают перед внутренним взором. Наоварат. С одной стороны та, что снилась ему во снах. Невеста Туантонга и нагиня. С другой…

Тонг снова косится на Нока.

С другой стороны человек.

«Они похожи?..»

Он не может точно ответить на этот вопрос и впервые жалеет, что не умеет рисовать. Гораздо легче было бы зарисовать ту, что ему снилась, и показать кому-нибудь кто знает Нока.

С тихим вздохом Тонг накрывает глаза предплечьем.

В том, что Нок и Наоварат — одно, он почти не сомневается. Иначе не было бы того сна, что они разделили на двоих и который так похож на кошмар, приснившийся самому Тонгу не так давно.

«Что будет, если Туантонг узнает о том, что Наоварат переродилась?..»

Убрав руку, Тонг поворачивает голову и внезапно встречается с поблескивающими в полутьме глазами.

— Не спится? — чуть слышно, будто темнота в комнате обязывает говорить тихо, шепчет Нок.

— Не могу уснуть, — так же тихо признаётся Тонг.

— Понимаю, — Нок переворачивается на бок и подпирает голову ладонью.

В полутьме комнаты виден только его силуэт и поблёскивающие глаза, в которых чудятся зеленоватые отблески. Почти как у человека в чёрном, что преследовал Нока.

«Что сделает Туантонг, если узнает, что Пи Нок и есть Наоварат? — вновь задаётся вопросом Тонг и внутри начинает ворочаться что-то неприятное и чуточку злое. — Не важно, что он захочет сделать. Его Наоварат умерла много лет назад. Пи Нок не имеет к этому никакого отношения и имеет полное право прожить эту жизнь как пожелает».

Резко поднявшись, Тонг откидывает одеяло, спуская ноги на пол, и лишь затем оборачивается, чтобы спросить:

— Не хотите ранний завтрак, Пи?

— Я помогу, — Нок тоже поднимается, избавляясь от одеяла, будто не желает оставаться в комнате один. — Повар из меня, конечно, никакой, но что-нибудь порезать, если нужно, смогу.

— Как насчёт джока?

Тонг всё-таки снова включает светильник, чтобы не оставаться в одной темноте, и жмурится.

— И омлет с креветками. Ты ведь приготовишь его мне, Нонг Тонг?

Нок и Ним уходят, как только за ними приезжает машина. Им нет нужды больше здесь оставаться и Тонг с этим согласен. Однако он всё равно выходит на балкон и провожает отъезжающую машину взглядом, просто чтобы убедиться, что ничего не случится.

— А теперь колись, — требует Синг, стоит только Тонгу вернуться с балкона в охлаждённую кондиционером комнату. — Что происходит?

— О чём именно ты хочешь знать?

Вздохнув, Тонг опускается на противоположный от Синга край дивана и откидывается на его спинку.

— Про то, как вы так быстро с Кхун Ноком…

Тонг хмыкает и Синг тут же хмурится:

— Чего?

— Пи ещё не велел тебе прекратить называть его «Кхун»?

— Нет, — теперь Синг теряется, однако всего на мгновение. — Когда бы ему было? Я больше с Нонг Ним разговаривал, чем с ним…

— А ты и рад, — поддевает Тонг, с интересом наблюдая за тем, как меняется выражение лица Синга и как тот пытается скрыть смущение. — Ну же, признайся.

— Ты тему не переводи! Рассказывай давай, что происходит, — Синг поворачивается, садясь к нему лицом. — Я спрашивал у Нонг Ним, но она сама, похоже, не знает. Повторила то, что уже говорила. Но ты ведь что-то ещё знаешь. Что?

Тонг отворачивается, в задумчивости прикусывая губу. Синг знает о нём то, что не знает почти никто, однако…

— И ещё… — продолжает Синг гораздо тише. — Как ты его нашёл? Мы ничего не слышали пока не подошли ближе, ты же шёл уверенно. А ещё… В какой-то момент мне показалось, что у тебя глаза светятся. Почти так же, как когда ты лечишь…

«Глаза светились?..»

Тонг растерянно хмурится, оборачиваясь к Сингу и чувствуя, как внутри всё на мгновение замирает.

— Так что происходит, Тонг?

— Про то, что когда-то давно Пи Нок потерял друга ты уже в курсе, — издалека начинает Тонг не до конца уверенный, что всё-таки стоит говорить, но, дождавшись кивка, продолжает: — Того друга убили, когда он защищал Пи Нока. Там, на той улочке, были те, кто это сделал. Они винят Пи в том, что он стал причиной смерти его друга.

— Бред, — Синг трясёт головой, будто так слова Тонга уложатся в ней логическим порядком. — Они убили его друга, но обвиняют в этом его. Это же сумасшествие…

— Я сам слышал этот разговор. Это обвинение, — Тонг пожимает плечами и снова отстраняется, опираясь спиной о спинку дивана. — Я удовлетворил твоё любопытство?

— Нет.

Ответ стирает едва появившуюся на губах Тонга чуть кривоватую и полностью фальшивую улыбку.

— Отложим пока это глупое обвинение и то, что они объявились только сейчас, спустя, как я понимаю, несколько лет.

«Спустя очень много лет, — поправляет его Тонг, поджимая губы, чтобы не высказать это вслух. — Мне бы тоже хотелось знать, почему именно сейчас…»

— Вернёмся к глазам и к тому, как ты всё это услышал. Мы могли разобрать только шёпот, но не слова. Даже когда подошли достаточно близко всего понять так и не удалось. Да и слова… Он на двух диалектах говорил что ли?.. Но ты не только понял его, но и ответил.

Тонг хмурится. Сам различий в языке он не заметил, даже сейчас, вспоминая тот момент, он не может выхватить то, о чём говорит Синг.

— Итак, возвращаемся к вопросу… Что происходит?

— Ты не поверишь, — нервный смешок срывается с губ Тонга помимо воли.

Если бы ему не снились сны, если бы в них не фигурировал Нок, а виденное в этих снах так сильно не переплеталось с реальностью, он бы и сам не поверил.

«И вот это вот всё рассказать Сингу?..»

Провернув несколько раз кольцо на пальце и отстраненно отметив, что прежняя боль почти не ощущается, Тонг косится на друга, с удивлением сталкиваясь с его внимательным, ждущим взглядом.

— А ты проверь, — предлагает Синг. — В то, что ты умеешь лечить, а твои глаза в этот момент приобретают золотистый оттенок, тоже тяжело было поверить, знаешь ли.

— Там я мог доказать свои слова, здесь так не получится, — не соглашается Тонг, но всё же решается. — Мне снятся сны. Не только кошмары, о которых ты знаешь. Разные.

— И в них тебе снится Кхун Нок.

— Не всегда, — качает головой Тонг, задумчиво прикусывая изнутри губу. — Но да. Чаще всего…

— Слушай, не тяни резину, а? Причём тут сны? Как они связаны с происходящим?

— Во снах я вижу то, что со мной не происходило, Синг. Зато это происходило с Кхемом… Тем самым другом Пи Нока. Понимаешь? И… — Тонг поднимается, чтобы задрать футболку, открывая взгляду родимое пятно на рёбрах с правой стороны, а затем поворачиваясь так, чтобы было видно то, которое на рёбрах с левого бока.

— Ты чего тут за раздевание устроил⁈

— Придурок, — бурчит Тонг опуская футболку. — Родимые пятна. В одном из снов я видел, как умер Кхем. Его проткнули в этих местах. Насквозь… Ладно, забей.

— Нет-нет, подожди, — Синг подаётся вперёд, будто только сейчас начинает вникать в слова, а не просто слушать. — Ты хочешь сказать…

— А это кольцо Кхема, — Тонг снимает с пальца кольцо, показывая его Сингу, и тут же надевает обратно, пряча под ним покрасневшую кожу.

— И как оно к тебе попало?..

— Если я правильно помню, — Тонг садится обратно на диван, подбирая под себя ногу и упираясь поясницей в подлокотник. — Родители говорили, что кто-то из последних моих пациентов отдал, сказав, что монах велел передать его именно мне.

«Подозреваю, это была тётушка Нэн…» — Тонг умалчивает эту маленькую деталь, оставляя её при себе.

— Ты носишь кольцо этого Кхема, тебе снится его жизнь… Ты хочешь сказать, что ты его реинкарнация? Серьёзно?

— Мне она не только снится, Синг. Кусочки воспоминаний приходят и так. И… — Тонг приподнимается, опираясь на колено и чуть сдвигая резинку домашних шорт. Всего чуть-чуть, но и этого хватает, чтобы взгляду открылся непривычно яркий рисунок чешуи. — У Кхема было тоже самое.

— Офигеть… — выдыхает Синг. — Получается, Кхун Нок всё-таки дождался своего друга?..

— Похоже, что так, — Тонг оседает обратно на диван.

«А Туантонг дождался своего брата. И он это, кажется, уже понял… — добавляет Тонг мысленно, пока Синг переваривает всё услышанное. — Что вы предпримете дальше, Кхун Туантонг?..»