Дитя Меконга

Глава 24

Нонгкхай.

Звучит как приговор. Именно так кажется Тонгу, когда, выстраивая маршрут по карте, он понимает, что не успеет. Ведь нужно не только добраться до города, но ещё и найти место…

Тонг в сердцах бьёт кулаками по рулю и отчаянно зарывается пальцами в волосы.

— Мне нужно больше времени, слышишь, чёртова змеюка⁈

Стоит последнему отзвуку смолкнуть и сгустившаяся в салоне тишина, будто бы становиться ещё плотнее.

— Больше времени… — едва шевеля губами, шепчет Тонг.

Мимо проносится машина, довольно быстро превращаясь в тёмную точку на горизонте ярко освещённой дороги. Она будто советует поторопиться, не тратить и так драгоценное время впустую. Всего-то и нужно, нажать на газ и сдвинуться с места.

Тонг почти это делает, почти выезжает с обочины на дорогу, чтобы выжать из машины максимально дозволенную скорость, а потом вспоминает.

«„Дон Муанг“…»

Ему всего лишь нужно найти ближайший рейс в Нонгкхай и… деньги.

«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… Позволь мне успеть…»

Тонг прикусывает губу, выискивая нужный рейс и… Находя.

Дыхание перехватывает, а внутри теплеет, когда он видит на экране мобильника заветное: «„Дон Муанг“ — „Удонтхани“. 6.05» и несколько свободных мест.

— Я обязательно успею, — шёпотом обещает Тонг, спеша купить билет.

Он не имеет права опоздать.

Последние часы тянутся, кажется, бесконечно и наполнены таким обилием лжи, что Тонгу тошно.

Ним и Синг, которым он так ничего и не сказал, тётушка Нэн… Впрочем, она ничего и не спрашивала, а он не говорил. Однако от её пожелания удачи и обещания ждать их возвращения Тонгу стало ещё хуже. Родители, которым он сказал лишь то, что добрался…

Последней каплей стал звонок Синга и его требовательное: «Ты думаешь, я не знаю, когда ты врёшь? Сейчас я здесь один, так что выкладывай, что происходит».

«Наш самолёт приступает к снижению…» — звучит из динамиков и Тонг встряхивается, отгоняя мысли и сожаление о том, что он всё-таки рассказал Сингу о случившемся.

«Пожалуйста, пристегните ремни…»

С тихим щёлчком он вгоняет металлический язычок в паз и прикрывает глаза, откидываясь на спинку кресла.

«Ещё немного и я буду в Нонгкхае…»

О том, что у него остаётся меньше двух часов, чтобы найти нужное место, он старается не думать.

Тонг задрёмывает в такси, устало откинув голову на подголовник и «на минутку» прикрыв глаза. Его качает на волнах между сном и реальностью, не давая ни погрузиться глубже, ни выплыть наружу. Вязкое тёмное ничто держит его в ласковых руках и встряхивает, отпуская в реальность.

— Приехали, Кхун. Вот по этой дорожке напрямую и выйдете, куда вам нужно.

— Спасибо.

Тонг расплачивается приготовленной наличкой и осоловело моргает, выбравшись наружу. Влажный, облизывающий лицо, словно старый знакомый пес, ветер ничуть не приносит бодрости. Зато ластится, будто скучал.

После купленного в магазинчике через дорогу энергетика становится чуть легче. Тонг наконец-то встряхивается, спускаясь с заасфальтированного полотна на укатанную землю.

Короткая дорожка действительно выводит его к месту, о котором говорила по телефону тётушка Нэн.

У раскидистого дерева стоят две похожие на медведей фигуры в традиционных одеждах, будто привратники, охраняющие врата, а прямо за их спинами начинается покрытый травой пологий спуск к Меконгу.

Тонг сглатывает, замирая на самой границе между ещё одной, более старой и узкой дорогой и зеленью. Память услужливо подбрасывает ощущение песка под пальцами. Того самого, на который пока нет ни намёка.

«Прошло больше тридцати лет… Вполне логично, что здесь всё изменилось» — успокаивает себя Тонг, поправляя на плечах лямки рюкзака, однако, всё ещё не делая ни единого шага.

Внутри зарождается дрожь, пока едва заметная, больше похожая на последствие усталости и недосыпа, чем на что-то иное.

Тонг смотрит на часы, отмеряющие оставшиеся до назначенного срока минуты, и делает первый шаг с дороги.

«Ещё полчаса. Всё будет хорошо…»

Чем ближе он подходит к воде, тем больше открывается взгляду то, что прячет низина и вставшие чуть дальше у края дороги деревья. Там трава сменяется желтоватым песком, а кромка воды становится неровной.

«Полчаса и всё начнётся…»

Тонг снова сглатывает и делает первый шаг в сторону границы между травой и песком. Ветер тут же налетает, бросая в лицо запах реки, а потом меняет направление, подталкивая в спину.

Здесь, у самой кромки воды, становиться даже немного прохладно, так что на мгновение в голову Тонга закрадывается мысль, что он оделся слишком легко. Футболка, пусть и с длинным рукавом, всё равно останется всего лишь футболкой.

Однако стоит оглядеться, как эти мысли вылетают из головы. Взгляд прикипает к расслабленно раскинувшейся на земле фигуре, будто яркое солнце её вовсе не беспокоит.

Его.

Светлая одежда отлично контрастирует с зеленью травы.

Нок.

Тонг замирает, чувствуя, как сердце в груди обрывается.

Перед ним действительно Нок.

Ноги неожиданно поскальзываются на траве, когда Тонг срывается с места. Однако он едва это замечает. В груди бьётся испуганное сердце, подгоняя и требуя двигаться быстрее.

И он спешит, а добравшись, падает на колени перед недвижимой фигурой.

— Пи Нок, — тихо, будто скажи он громче и что-то случится, зовёт Тонг.

Пальцы его смыкаются на запястье, выискивая пульс. Однако тот ускользает, будто какой-то призрак, оставляя от себя лишь тень.

Одна точка. Вторая. Третья…

Пальцы дрожат и замирают, когда в них всё-таки толкается, будто домашняя кошка, пульс.

Тонг отсчитывает до десяти ударов: медленных, тягучих, прежде чем понять, что всё это время не дышал.

— Пи Нок, — снова зовёт Тонг, на этот раз громче, и, сжав пальцы на плечах, встряхивает. — Просыпайся. Нам нужно уходить.

«Нужно было попросить водителя подождать…» — мелькает в голове запоздалая мысль.

Тонг оглядывается, но вокруг нет ни души. Лишь совершенно пустой берег и поднимающееся всё выше солнце.

— Пи Нок, нам нужно идти, — Тонг поднимается с колен, отряхивая брюки и примериваясь. — Надеюсь, ты не только выглядишь худым, но и весишь мало…

Он собирается поднять Нока, но не успевает даже коснуться…

— Не тратьте силы понапрасну, Ваше Высочество. Он не проснётся. По крайней мере, пока я здесь.

Тонг оборачивается, прекрасно зная, кого увидит.

Прасонг.

Он стоит по щиколотку в воде, облачённый в традиционный костюм из тёмной ткани и цвет её повторяет цвет чешуи его второй формы. Спокойный и будто бы равнодушный. Его выдаёт лишь прищур глаз: довольный, самоуверенный.

— Вы сейчас слишком слабы, чтобы тягаться со мной. Вы и сами это прекрасно знаете.

Под ложечкой у Тонга сосёт, а в солнечном сплетении, там, где всегда теплился огонёк силы, разевает пасть холодная пустота. Его искорка всё ещё там, внутри, но попытка дотянуться до неё сопровождается уже знакомой болью.

— Вы перенапряглись, Ваше Высочество. Обидно, правда?

Улыбка змеится по тонким губам Прасонга.

— А ведь вы могли бы бросить его там, в машине, и тогда у вас был бы шанс избавиться от меня. Ваша попытка разорвать путы его сна — просто бессмысленная жертва. Не находите?

— Не нахожу.

Кулаки сжимаются помимо воли. Тонг делает шаг в сторону Пасонга, прикрывая при этом Нока спиной. Будто в этом есть смысл.

— Как благородно. И как глупо. Не правда ли?

— Правда, — отзывается ещё один голос.

Тонг вздрагивает, оборачиваясь.

Там, всего в нескольких метрах от них, из воды выходит облачённая в чёрное фигура.

Та самая, вдруг понимает Тонг. Тот самый, кто был перед домом Нока и пугал Ним.

— Не ожидали? Вы думали, что я приду один?

Тонг бросает быстрый взгляд на Прасонга и снова возвращает всё внимание человеку в чёрном. На этот раз на нём нет маски.

Снова.

— Не думал, что это будет он.

Чуть в стороне от Тонга стоит тот самый наг, что удерживал Нока по приказу Туантонга.

«Вы всё-таки к этому причастны, Кхун?»

— Что всё это значит? — голос хмурый, холодный. Тонгу кажется, что в нём прячется целый ледник. — Ты предал меня?

Со стороны это кажется начинающимся цирком. Случись такое в каком-нибудь лакорне и Тонг непременно посоветовал бы сменить сценариста, однако здесь и сейчас, находясь в окружении трёх нагов и бессознательным Ноком позади… Ему хочется просто уйти. Убраться отсюда подальше вместе с Ноком. Немного отдохнуть и попытаться снова его разбудить. Или, быть может, как-то синхронизироваться с Ноком, как это вышло дома у родителей.

Под прикрытием разворачивающегося разговора Тонг отступает, осторожно подбираясь к Ноку и вновь присаживаясь перед ним, на этот раз на корточки.

— Я никогда вам не служил. Просто присматривал, Ваше Высочество.

— Он действительно просто присматривал, — соглашается Прасонг с лёгкой, по-отечески мягкой улыбкой. — Вы слишком молоды и глупы, Ваше Высочество. Как за вами не присматривать? Выбрали недостойную наследника женщину в невесты… Едва не потеряли себя после смерти брата… Глупо искали его… Это всё недостойно будущего правителя, Ваше Высочество. Вы даже того, кто был за вас всей душой и сердцем… Не пожалели.

Осознание того, что кроется за словами Прасонга, отдаёт болью в груди Тонга, а следующие слова лишь подтверждают правильность пришедшей в голову мысли:

— Вы сами убили того, кто был вам предан, Ваше Высочество. Он просто принёс вам весть о смерти вашего младшего брата и даже не успел рассказать… что убил его не он.

Дыхание перехватывает, а горло будто сжимает когтистая лапа. Тонг оборачивается, находя взглядом побледневшего Туантонга. Настолько ошеломлённого, что, кажется, коснись и он развалится.

— Какая жалость. Правда ведь, Ваше Высочество Хемхаенг? Вы действительно думали, что я позволю вам забрать его? Просто так взять и уйти? — Прасонг улыбается мягко, почти ласково, и только хищный прищур глаз говорит об истинных чувствах, что прячутся за маской добродетели. — Вам придётся прийти за ним.

Тело Нока рассыпается водой прямо под пальцами, обдавая кожу брызгами.

— Придите и отнимите его у меня, Ваше Высочество младший принц. Я буду вас ждать.

Прасонг отступает глубже в воду. Уходит по пояс, прежде чем опасть маленьким, блеснувшим на солнце холодной ртутью водопадом.

Тонг поднимается, сбрасывая с плеч рюкзак скорее на автомате, чем осознанно.

Следом идут кроссовки.

Нагретый песок греет босые ступни, когда Тонг делает первый шаг к кромке воды.

— Хемхаенг, остановись! — приказ, который Тонг не собирается исполнять.

— Вы не можете пойти с ним, Ваше Высочество наследник.

— Уйди с дороги!

Тонг даже не оборачивается. Не смотрит на разворачивающееся за спиной противостояние.

Ноги вязнут в песке, когда он ускоряется, чтобы быстрее добраться до воды. Почти как на тренировке месяцем ранее. Почти не мешает, лишь раздражает, как неприятная мелочь вроде притаившегося на поставленной на балконе сушилке паука.

Вода лижет кожу прохладой. Сначала ступни, затем щиколотки. Пропитывает тонкие брюки, холодя икры и колени. Добирается до бёдер…

Тонг ныряет, когда чешую на бёдрах начинает покалывать, как и кончики пальцев. Ледяная пасть в солнечном сплетении исчезает с первым погружением, оставляя после себя лишь болезненное напряжение, будто внутри оказывается крепко натянутая струна.

«Идите ко мне, Ваше Высочество, если хотите спасти этого никчёмного человека» — голос звучит так, будто источник находится прямо в голове.

Тонг раздвигает воду руками, погружаясь всё глубже, вслед за этим голосом. Идёт, будто рыбка на живца, к застывшей в воде фигуре худощавого человека в светлой одежде.

Его шею обвивает тонкий кончик чешуйчатого хвоста. Почти как во сне. Почти как…

Тонг чувствует, как фантомно сдавливает его собственную шею и с губ срывается несколько пузырьков воздуха.

Паника захлёстывает с головой не хуже волны, когда тёмной зеленью в воде вспыхивают глаза, а следом за ними вырисовывается и остальная фигура: мощный наг с коротким гребнем на голове.

Движение Тонг замечает скорее каким-то шестым чувством, чем действительно видит, и оборачивается.

Нок приходит в себя. Его пальцы впиваются в чешуйчатый хвост, будто это может помочь, а глаза вспыхивают зеленью. Гораздо более светлой, чем у того, что выглядывает из толщи воды в своём истинном, змеином обличии. Эта зелень напоминает Тонгу тот самый огонёк, что маленький Кхем сжимал в ладошках. Тот, что он когда-то спас от лап Прасонга.

Стайка пузырьков срывается с губ Нока и Тонг дёргается к нему, не заботясь о наге.

Вода — вторая стихия и она принимает его, поддерживая и… отзываясь.

«Бесполезно» — вновь звучит голос Прасонга прямо голове Тонга.

«Нет!» — срывается с губ стайкой пузыриков.

Раскрыв пасть, Прасонг несётся в сторону Тонга, и тот успевает лишь зажмуриться. Сжаться, потянувшись мысленно к воде в поисках защиты, как искал в ней успокоения в детстве.

И та снова отзывается.

Вместо всепоглощающей боли Тонг чувствует лишь удар.

Крепкое, сильное тело извивается в воде подобно верёвке.

«Как?.. — выдыхает всё тот же голос. — Это невозможно!..»

Тонг открывает глаза, впитывая, словно губка, собственные изменения, считывая ошеломление на змеиной морде Прасонга, и на мгновение теряясь.

Удар сердца. Ещё один…

Тонг извивается гибким телом, когда Прасонг снова пытается напасть. Ныряет на ещё большую глубину и теперь это у него выходит куда более непринужденно. Он взрезает воду, будто раскаленный нож масло.

Чужие клыки всё-таки достают: шаркают по боку, причиняя боль. И Тонг в ответ смыкает свою пасть на чужом хвосте. Чуть выше того места, где висит, скользя пальцами по чешуе, Нок. В горящих зеленью глазах страх мешается с восхищением.

Вибрация идёт по воде от беззвучного крика боли и Прасонг наконец-то отпускает свою добычу.

Тонг подхватывает хвостом начавшее опускаться на глубину тело и подталкивает вверх, к воздуху и спасению, а сам разворачивается, готовясь принять удар.

«Не повторяй ошибку, не будь один…» — будто в насмешку звучит в сознании голос рождённый памятью.

«Прости, монах, но мне всё-таки придётся совершить эту ошибку снова…»

Тонг уходит вверх вслед за Ноком в попытке увернуться от пасти, но его достают хвостом. Удар обрушивается на бок, совсем рядом с тем местом, где его уже успели достать клыки, и сносит в сторону. Прасонг снова метит в горло, но не успевает сделать нового выпада. Что-то врезается в тёмное чешуйчатое тело и челюсти смыкаются вхолостую, ловя лишь воду.

Маленькая, юркая, более светлая нага змейкой выскальзывает из-под тёмной махины. Глаза её горят яркой зеленью, а гребень выглядит гораздо богаче, чем у Прасонга.

«Наоварат…»

Имя вспыхивает в сознании искрой.

Хватает одного взгляда в эти зелёные глаза, чтобы синхронизироваться.

«Я не один, монах. Даже сейчас не один».

И вслед за этой мыслью рядом, будто вставая бок о бок, появляется ещё один наг. И его глаза вспыхивают золотом, давая понять, кто именно пришёл на помощь. А потом Туантонг разевает пасть в ответ на оскал Прасонга и кидается вперёд, отмахиваясь от двух змеек хвостом, будто от котят. Однако удар ощущается на удивление мягко, даже нежно, и посылает не в глубину, а вверх, ближе к поверхности.

Подбирающееся к зениту солнце припекает всё агрессивней, но даже в яркости приближающегося полудня отчётливо видно, как над поверхностью воды в реке медленно поднимается огненный шар. Небольшой, величиной с кулак, отливающий красным, будто действительно наполнен огнём. Вслед за ним по бокам, соблюдая расстояние в пару метров, поднимаются ещё два поменьше.

— Я думал, что они появляются только в октябре, — тихо шепчет Тонг, глядя на поднимающиеся огни из тени под невысоким, больше похожим на куст, деревцем.

— Видимо не только, — отзывается Нок рядом.

Мокрый, усталый, с наметившимися кругами под глазами и зарождающимся синяком на шее от послужившим удавкой хвоста. Этот вид не позволяет Тонгу забыть, что он облажался. Не смог защитить. И убрать след на шее он тоже… Не может.

Тонг отворачивается обратно к реке, продолжая чувствовать тепло чужого плеча и бессильно сжимая кулаки. Хоть попытка дотянуться до способностей больше и не вызывает боли, но использовать их всё равно не получается. И он надеется, что это всё-таки временное явление.

Поднявшиеся над водой на каких-то пару метров шары замирают, прежде чем раствориться без остатка. А следом за их исчезновением в реке появляется что-то ещё.

Туантонг выбирается медленно: голова, плечи. Вот уже он виден по пояс… И с каждым шагом, с каждым новым сантиметром, что открывается взгляду, покрывающая тело чешуя превращается в одежду, будто пиксели при подгрузке картинки: бледно жёлтая рубашка и брюки. Классический современный костюм так не подходящий этому месту.

На мгновение замерев, Нок поднимается, и вслед за этим движением уходит и тепло, побуждая подняться и Тонга.

Стоит Туантонгу сделать шаг из воды на песок, как Тонг тут же повторяет его движение, выходя вперёд и заслоняя Нока плечом.

— Ты теперь его всегда будешь защищать, Хемхаенг? — поддевает Туантонг, подступая ближе. — Маленький телохранитель для знатной персоны? Не хотите вернуться и встать наравне? Наоварат, не передумал? Предложение всё ещё в силе. Может, всё-таки примешь его?

Тонг растерянно замирает, пытаясь вспомнить, о чём именно говорит Туантонг, и в один миг брови его почти сходятся на переносице, а всё внутри опаляет злым жаром:

«Обещаю сделать это быстро. Больно не будет. А потом ты переродишься такой же прекрасной, как и была, Наоварат. И обещаю, я найду тебя…»

— Он уже дал вам ответ, Кхун Туантонг.

— И сколько бы вы не повторяли своё предложение, ответ останется неизменным, — подтверждает Нок, сжимая пальцами плечо Тонга, будто в попытке его удержать. — Я откажусь. Меня вполне устраивает моя нынешняя жизнь.

— А мог бы стать частью королевской семьи, — поддевает Туантонг и смеётся, стоит только Тонгу сделать решительный шаг в его сторону. Вернее попытаться сделать, потому что Нок всё ещё не разжал пальцы на его плече. — Вас так забавно дразнить.

— Я рад, что вам весело, но лучше не стоит, Кхун Туантонг.

— Всё-всё, успокойся, Хемхаенг. Я шучу.

— Я абсолютно спокоен.

Обжигающий огонь внутри него опадает, превращаясь из высокого, агрессивного пламени в маленький огонёк, стоит только Туантонгу сделать шаг назад. И стать серьёзным.

— Я пришёл сказать, что возвращаюсь. Виновные предстанут перед судом через несколько дней и понесут заслуженное наказание. Можете не сомневаться. Здесь они больше никогда не появятся. Я за этим прослежу.

Тонг на мгновение прикрывает глаза.

От слов Туантонга становится легче и им хочется верить всей душой. Тонг отступает обратно к Ноку. Ближе, так чтобы чувствовать его присутствие и точно знать, если что-то случится.

— Спасибо.

— Прости, Наоварат.

Туантонг снова улыбается, немного ехидно, будто снова собирается поддеть и Тонг подбирается.

— Тебе придётся искать нового работника. Твоя милая администратор уйдёт со мной. Невеста, знаешь ли, должна быть при женихе.

Тонг замирает, невольно вспоминая невысокую, симпатичную девушку за стойкой администрации в отеле, что когда-то любопытно прислушивалась к его разговору с Ноком.

«Она нагиня?..»

— Должен же был кто-то держать меня в курсе происходящего. А Сангван так хотела посмотреть, как живут люди и примерить на себя их жизнь… Кто я такой, чтобы запрещать что-то своей будущей жене?

— Передайте ей, что мы будем по ней скучать не только, как по прекрасной коллеге, но и по другу. И что я не виню её за то, что она шпионила для вас.

Нок наконец-то убирает руку, отпуская Тонга, будто почувствовав, что тот окончательно успокоился.

— Быть может, мы ещё заглянем когда-нибудь. Всё-таки побыв здесь, я вполне понимаю вашу тягу к этому миру. Здесь… Интересно.

— Удачной вам семейной жизни, Кхун Туантонг.

— И затяжного медового месяца, чтобы вам было интересней там, чем здесь, — с колючей улыбкой напутствует Тонг, вызывая у Туантонга новую порцию искреннего смеха.

— И вам не тратить впустую времени, — многозначительно роняет Туантонг со смешком и, попрощавшись, вновь эффектно осыпается водой, оставляя после себя лишь мокрый песок.

— Вот же ж…

Тонг отворачивается от воды, чувствуя, как на плечи наваливается усталость, напоминая о недосыпе, а бок начинает саднить. Тот самый, куда пришёлся удар хвоста Прасонга.

— Идём, — Нок кладёт ладонь на макушку Тонга, трепля по волосам и вместе с тем подталкивая, понукая двигаться быстрее. — Найдём отель и примем душ. Ни одно такси нас мокрых не повезёт. Переодеться был…

— У меня есть сменная одежда. А ещё вот, — Тонг подхватывает рюкзак с песка и тут же лезет в него, чтобы достать из внутреннего кармана мобильник. — Я нашёл его в бардачке. Позвони Ним, думаю, она волнуется.

— Душ, переодеться и обратно в Бангкок, — повторяет Нок, принимая мобильник, но не спеша звонить.

— Отличная идея, Пи, — оценивает Тонг, украдкой сцеживая зевок в кулак. — Позвони всё же Нонг Ним и попроси кого-нибудь привезти паспорт. В бардачке был только телефон и водительские права.

То, с каким рвением Нок разблокирует телефон, вызывает на губах Тонга насмешливую улыбку и мысль, что, быть может, теперь он сможет хоть пару часов поспать. Чтобы привезти в Нонгкхай паспорт Нока в любом случае потребуется время.