Дитя Меконга

Глава 5

Он выскакивает из машины, громко хлопая дверцей и даже не обращая на это внимания. Так же как не обращает внимания на сильный дождь и на промокшую до нитки одежду, что неприятно липнет к телу. Всё его внимание отдано одной единственной цели — невысокой, вымокшей худощавой фигуре в синих шортах и белой рубашке с коротким рукавом.

— Нонг, вернись в машину, — требует он, быстро нагоняя фигурку мальчишки и ловя пальцами мокрое запястье.

«Нужно уходить!» — бьётся в голове мысль, когда он, подняв взгляд, обнаруживает идущих в их сторону мужчин.

Две неброско одетые фигуры, будто не страшатся дождя или и вовсе его не замечают. Слишком уж медленно и спокойно они приближаются. Он пытается разглядеть их лица или хотя бы детали, но фигуры будто размывает дождём. Не понять, не рассмотреть…

— Не хочу, — мальчишка дёргает рукой и запястье выскальзывает из мокрых пальцев, только не убегает, а разворачивается.

Вот его лицо он прекрасно видит, оно кажется до странного знакомым, только вспомнить, кому принадлежит, никак не получается.

— Не пойду, пока не пообещаешь, что пойдёшь в университет… И имей в виду, тебе придётся выполнить обещание, потому что…

Мальчишка не успевает договорить, а он пообещать или отказать. Ведомый каким-то шестым чувством, он вновь вскидывает взгляд на размытые невзрачные фигуры. Одна из них замахивается, будто собирается кинуть камень, и в чёрной кисти что-то сверкает.

Его сердце в испуге заходится от одного взгляда на пущенный чёрной рукой клинок. Сейчас он не переливается, не искрится, потому что нечему отражаться от светлой, будто бы полупрозрачной поверхности.

Схватить за руку и дёрнуть к себе, прикрывая…

Он действует не думая, и лишь успевает выставить вперёд руку, будто это сможет остановить летящий на них клинок. Будто…

Его, как от толчка, ведёт в сторону мальчишки, а следом приходит боль, срывая с губ глухой стон. Она разрастается, пронизывая тело насквозь, а по инстинктивно приложенной к животу ладони струится что-то горячее…

Ноги подводят, подгибаясь в коленях и единственным, что удерживает его от падения, оказывается мальчишка.

— Пи!..

Вдох — как глоток воды для мучимого жаждой. Тонг хватает ртом воздух и никак не может надышаться, будто и не дышал до этого вовсе.

Утопающий в сумраке потолок выглядит незнакомо. Сквозь плотные шторы проглядывает призрак начинающегося утра и Тонг постепенно начинает понимать, где находится. Вернее вспоминать.

«Гостиница…»

Тело кажется одеревеневшим, будто затекло от долгого лежания в неудобной позе, хотя он лежит на спине. Лишь рука… Только сейчас он понимает, что сжимает левой рукой футболку, будто обнимает живот, и кулак его прижат именно в этом месте где…

Тонг сглатывает, вспоминая приснившийся сон.

Пальцы разжимаются с трудом, будто нехотя отпуская футболку: чистые, сухие, без единого следа крови, что он видел во сне…

«Приснилось. Просто навеяло случившимся. Ведь если…»

Думать о том, что было бы, случись вчера это самое «если» и не разлетись на осколки клинок, ему совсем не хочется.

Рядом начинают возиться, едва ощутимо задевая рукой Тонга, и он приподнимается на локтях, оборачиваясь. В царящем в комнате сумраке видно не так уж и много, но света вполне хватает, чтобы различить обнимающего подушку Нока. Сейчас он напоминает Тонгу его младшую сестру. Та порой спит точно так же… И точно так же раскутывается.

С улыбкой качнув головой, Тонг осторожно садится, не желая тревожить чужой сон, и внезапно задаётся вопросом, а сколько Ноку лет?

Худощавый, особо это заметно по пижаме, что сидит на нём свободно, и по рукам, обнимающим сейчас подушку. Со спадающей на лицо чёлкой… Нок выглядит очень молодо, явно моложе своих лет.

«Сколько ему? Пи Най говорил, что Кхун Нок выпустился за несколько лет до того как они поступили… — задумчиво прикидывает Тонг. — Сейчас Пи Ком и Пи Най на третьем курсе, плюс, предположим, пару лет разницы между выпуском и поступлением, то есть прошло не меньше пяти лет после выпуска Кхун Нока, а значит… Ему точно не меньше двадцати семи. А может и все тридцать».

Нок хмурится, сильнее сжимая подушку в руках. Тонг поспешно отворачивается и, откинув одеяло в сторону, поднимается. Охлаждённый кондиционером воздух тут же лижет согретую одеялом кожу, вызывая стайку мурашек.

Подхватив с пола мобильник, Тонг собирается тихо пробраться в ванную, но замирает, наткнувшись взглядом на выставленную из-под одеяла ногу. Ту самую, сейчас окрашенную характерными разводами зарождающегося синяка и чуть припухшую.

Кончики пальцев начинает покалывать, однако Тонг медлит. Он же обещал отцу, обещал…

Нок спит, всё так же сжимая в руках подушку и, кажется, даже не собирается просыпаться.

«Если он не узнает, то я ничего не нарушу» — на мгновение прикрывая глаза, решает Тонг и, отложив мобильник на стол, присаживается на колено у изножья кровати.

Попытка пощекотать пятку приводит к тому, что Нок дёргает ногой и тут же судорожно вздыхает, поджимая её, но так и не просыпаясь. Тонг выжидает несколько минут, однако ничего не происходит, кроме того, что Нок снова расслабляется, выставляя ногу обратно.

«Только не просыпайся…» — просит Тонг, осторожно отодвигая край одеяла, так чтобы припухшую щиколотку было лучше видно.

«Не просыпайся…» — повторяет он, накрывая ладонью пострадавшее место и прикрывая глаза.

В детстве, ещё до школы, он часто делал такое, отчего потом же и страдал, ведь за всё взимается плата. После одного случая ему с семьёй даже пришлось переехать…

Он отмахивается от ненужных сейчас воспоминаний и сосредотачивается, обращаясь к тому, что когда-то отзывалось мгновенно. Вот и сейчас это что-то, что сидит где-то внутри него, откликается и касающаяся воспалённо-горячей кожи ладонь холодеет, делая контраст ещё более ощутимым.

Тонг не видит, что происходит, только чувствует, как вслед за изменением температуры возвращается и покалывание. То самое, что он ощущал ещё до того как прикоснулся. С кончиков пальцев оно растекается по ладони и усиливается, а прохлада сменяется теплом, сводя контраст температур к минимуму.

Нога напрягается, а следом слышится тихий стон. Тонг отдёргивает руку и распахивает глаза, боясь встретиться с Ноком взглядом. Однако тот продолжает спать, лишь хватка на подушке становится сильнее, а дыхание прерывистым.

Тонг какое-то время ещё сидит на месте, одновременно боясь быть пойманным и пошевелиться, а потом всё же опускает взгляд на щиколотку. Наметившийся синяк побледнел, будто ему уже несколько дней, а опухоль спала, оставив после себя лишь лёгкий намёк.

«Ещё бы чуть-чуть…» — морщится Тонг, чувствуя незавершённость работы, но не решаясь продолжить.

Его и так чуть ведёт при попытке подняться. Сила взяла плату, отщипнув кусочек у и так не восстановившегося после короткого сна организма.

Забрав со стола мобильник, Тонг наконец-то добирается до ванной и, прикрыв дверь, выдыхает.

О собственном колене он вспоминает лишь тогда, когда взгляд падает на белый марлевый квадратик, что прикрывает содранную кожу.

«Хорошо, что ты по забывчивости на него не встал. И как жаль, что себя лечить не получается…»

Осторожно отцепив удерживающий салфетку пластырь, Тонг осматривает рану. Колено после вчерашнего выглядит так себе, однако ссадина уже схватилась тонкой корочкой и, судя по отсутствию припухлости и покраснения вокруг, о ней можно не беспокоиться. Как и о пальце.

Тонг оглядывает основание среднего пальца на левой руке, кольцо на который так и не вернул, и испытывает удовлетворение. Красноватый ободок, будто от лёгкого ожога, за ночь побледнел и, кажется, стал меньше.

Экран оставленного на раковине мобильника вспыхивает, привлекая внимание. Часы показывают почти семь утра, а под цифрами высвечивается оповещение о пропущенных звонках и пришедших сообщениях. Тонг щёлкает по звонкам, быстро пробегая короткий, состоящий всего лишь из одного номера список взглядом. Синг.

Сообщения тоже оказываются от него. И все они пришли за последние полчаса.

Тонга так и подмывает поддеть друга, что тот гулял всю ночь, а потом он вспоминает, где находится сам и просто открывает чат в лайне, чтобы прочитать сообщения. Позвонить он всегда успеет.

«Ты что ещё не вернулся?»

«Ты где вообще?»

«Эй, ответь! Я же волнуюсь!»

«А что мне скажет твоя мама, если с тобой что-то случилось?»

«С тобой ведь ничего не случилось?»

«Эй, Тонг! Просто напиши, где тебя носит».

«Или ты себе кого-то нашёл, а мне не сказал?»

«Да ответь ты уже!!»

С тихим вздохом Тонг отбивает:

«Попал под дождь, переночевал в отеле».

«И я даже не вру, — мысленно замечает Тонг. — Дождь был, отель есть».

«А вот где ты был всю ночь?» — добивает он в чат, пока Синг ещё только пишет ответ.

«То-о-онг! Вот тяжело было сразу написать и предупредить? Я пришёл тебя будить, а тебя нет. Знаешь, что я почувствовал⁈»

«Страх, что придётся общаться с моими родителями и мама сварит из тебя суп?» — посмеиваясь, отстукивает Тонг, а потом добавляет, быстро щёлкая пальцами по виртуальной клавиатуре:

«Хорошо, забудь. Дождь вроде бы кончился. Скоро буду. Ты на учёбу идёшь?»

«Да ну её. Спать хочу. Лекции потом у кого-нибудь выпрошу, не проблема. И мой лимит прогулов ещё не исчерпан».

«Скоро буду» — скидывает Тонг сообщение, прежде чем заблокировать мобильник и включить воду, чтобы умыться. Сам он пока ещё не решил, стоит ли прогуливать или тех часов сна, что у него были хватит, чтобы отсидеть лекции.

Когда одетый во вчерашнее Тонг выходит из ванной, то испытывает чувство дежавю. Разница лишь в том, что окутывающий комнату свет сейчас имеет естественный источник — окно. А вот Нок сидит на кровати почти в той же позе, что и вчера. И так же пристально смотрит, так что Тонгу снова становится не по себе.

— Я думал, ты сбежал, — наконец разлепив губы, замечает Нок и словно оттаивает.

— Это было бы неправильно. Как ваша нога, Кхун Нок?

— Прекращай, — поморщившись, неожиданно требует Нок. — Просто прекращай называть меня «Кхун», хорошо?

— Но, Пи Ком и Пи Най…

— Нонг Ком упрямый. Прости уж, что так говорю о твоём Пи, но… Он вбил себе в голову, что раз я старше и уж тем более спонсор клуба, то иначе меня называть просто нельзя. А Нонг Най… Ты сам, наверное, заметил, что он так меня называет лишь после одёргиваний Нонг Кома и то не всегда.

— Так значит…

— Буду рад, если ты будешь звать меня Пи, как своих старших из клуба. Давай, попробуй, — подначивает Нок после предложения.

— Хорошо, — кивает Тонг, принимая к сведению. Называть Нока Пи для него не проблема. Тем более он его уже так называл. Там… На дороге после нападения.

— Не назовёшь? — уточняет Нок прищурившись.

— Вы сами сможете добраться, Пи Нок? — одновременно исполняя желание Нока и задавая вопрос, интересуется Тонг.

— Я уже попросил забрать меня, — отзывается Нок, становясь серьёзным. — Примерно через полчаса за мной приедут. Могу подбросить до университета, если не торопишься.

— Не стоит, Пи, — Тонг обходит кровать, чтобы забрать оставленный на полу кошелек, и лишь после этого продолжает: — Мне нужно сначала заехать домой, чтобы переодеться и взять учебники. Тем более что скутер на парковке кондо.

— Ты водишь скутер, Нонг? — поворачивается к нему Нок и Тонг кивает, отзываясь коротким: «Да».

Тонг ловит мототакси почти у самого выхода из отеля, вовремя успевая заметить приближающегося мотоциклиста в форменном оранжевом жилете и привлечь внимание, пока тот не проехал. И только поэтому добирается до кондо так быстро.

Расплатившись с водителем, Тонг шагает под прикрытие стен кондо, в охлаждённый кондиционером большой светлый холл с точечными вкраплениями живой зелени и несколькими тёмными кожаными диванчиками. Внезапно пустой, потому что даже охранника на месте не оказывается. Тонг, впрочем, это едва замечает, выискивая по пути к лифтам в карманах ключ-карту. Он точно помнит, что брал её вчера перед выходом из дома… Вот только сейчас тонкого кусочка пластика с прицепленным к нему ключом от квартиры нигде не оказывается.

«Спокойно. Успокойся, — приказывает себе Тонг, останавливаясь перед лифтом и повторяя проверку. Однако в карманах брюк ничего нового так и не появляется. Как и в тощем кошельке. Тонг перетряхивает и его, прежде чем окончательно убедиться, что ключ-карты у него нет. — Она могла остаться дома. А если нет…»

Если нет, то ключ-карта может оказаться где угодно. Ведь пропасть она могла в любой момент. Он мог выронить её пока сидел за столом в баре или когда пошёл в туалет, он мог потерять её, когда кинулся на помощь Ноку на безлюдной улице или пока вёл его до отеля. Так же как и в самом отеле. Ведь он не знает, когда именно она пропала.

Тонг тихо ругается, доставая из кармана мобильник и набирая Синга.

— Только не говори мне, что ты уже уснул, — ворчит Тонг в пустоту, слушая длинные гудки и, как только в трубке раздаётся голос друга, облегчённо выдыхает. — Синг, спустись и впусти меня. Я посеял карту.

Тонг ждёт, что спустившийся за ним в тёмной клетчатой пижаме друг будет зубоскалить, но в лифте они едут в абсолютной тишине. Не разговаривают и в коридоре, пока идут до двери квартиры. Только закрыв её за собой, Синг, наконец, разворачивается, окидывая Тонга задумчивым взглядом.

— Кто ты и что ты сделал с моим другом?

— Синг прекращай, — требует Тонг, скидывая обувь у дверей и проходя в сторону кухни. Он точно помнит, что в холодильнике оставалось зелёное карри, если этот проглот, конечно, всё не подмёл.

Тонг косится на друга, прежде чем открыть дверцу холодильника.

— Нет, я серьёзно. Что случилось? — проследовав за ним, Синг складывает руки на груди и прислоняется плечом к косяку. — Ты не ночевал дома, не отвечал на звонки и сообщения, потерял ключ…

— Серьёзно? — Тонг хлопает дверцей холодильника, не обнаружив там ничего, что можно было бы съесть не готовя. — Синг вот ты серьёзно? Ты сам не ночевал дома. Позвонил мне только утром, когда вдруг хватился, что меня нет, и понял, что тебе может прилететь. И я ответил, как проснулся, так что не надо вести себя как моя мать. А ключ я мог потерять и в том баре. Куда, кстати, именно ты меня затащил. Сегодня проверю. И нет, не смотри так, я тебя ни в чём не обвиняю. Группа действительно оказалась хорошей.

«А я спас человека, с которым могло бы что-то случиться, останься я дома или задержись в баре…»

О том, что всё-таки могло произойти, думать Тонгу не хочется. Слишком уж красочные картинки всплывают в памяти и не важно, частью сна или реальности они являются.

— Что-то случилось?

Синг подбирается и Тонг понимает, что трёт рёбра справа, то самое место, которое он зажимал во сне, когда рука окрасилась алым…

— Ничего.

Он отдёргивает руку, возможно слишком поспешно, потому что Синг тут же подозрительно щурится, отлипая от косяка и делая шаг в сторону Тонга, у которого даже шанса сбежать от разговора нет. Некуда. Синг стоит прямо у выхода.

— А поподробней? Что у тебя с боком?

— Ничего, — для наглядности Тонг задирает футболку, показывая совершенно целый бок. На коже, он уверен, кроме небольшого светлого родимого пятна нет ничего, потому как всё случившееся было лишь сном. Страшным, но сном.

— А с ногой? Я видел, что ты прихрамывал.

Тонг мысленно ругается. И на внимательность Синга, внезапно решившего прицепиться, и на собственный просчёт. Чего ему стоило проконтролировать походку?

— Упал. Прости, штанину задирать не буду, чтобы утолить твоё любопытство. На тренировке посмотришь на эту царапину. А сейчас я в душ. И если ты такой бодрый, то завари мне лапши взамен того, что ты съел всё из холодильника.

— Не всё! Там было-то!

— Завари. Лапши, — разделяя слова интонацией, припечатывает Тонг с излишне дружелюбной улыбкой, от которой Синга всего передёргивает и он поднимает руки, сдаваясь и отступая.

— Понял. Сделаю. Не злись и иди спокойно в душ.

Тонг кивает, но не успевает и пары шагов из кухни сделать, как ему прилетает в спину ещё один вопрос:

— Что будешь делать?

Обернувшись, Тонг пожимает плечами, а потом всё-таки отвечает, накидывая примерный план действий:

— Схожу в душ, позавтракаю, переоденусь и поеду искать. Прогуляю универ сегодня. Если найду раньше, то приеду на оставшиеся лекции. Посмотрим.

— А вечерняя тренировка?

— А у меня колено. Сегодня я с ним плавать точно не собираюсь. Я в душ. А ты не забудь про лапшу.