До пепла... Ольга Горовая

Пролог


«Я стою на краю,

Я не чувствую боли.

Я стою на краю,

Я надеюсь ты счастлив, надеюсь доволен.

И, наверно, не зря я зависима стала.

Счастье в томных словах,

магнитных глазах я его отыскала.»

Артем Пивоваров и Анна Седакова «Магнитные глаза»


— Да что с тобой творится, Тоня?! — Эля налетела, едва не сбив ее с ног, когда Антонина, и так не особо внимательная к окружающему, стремительно пересекала зал в направлении стола с фуршетными закусками.

Ей был нужен бокал… чего угодно, если честно! Но алкоголь нужен срочно!

В голове стучал бешеным металлическим звоном пульс. Грудь рвало дыхание. Вокруг все плыло, нет резкости в глазах…

Черт! Слезы, что ли? Нельзя! Тушь потечет… Но такая боль в солнечном сплетении!.. Невыносимо!

Может язва?.. Это вылечить было бы проще. Или, лучше, сразу кровотечение, чтоб и до больницы довезти не успели…

Именно сегодня и в эту минуту, практически физически ощущая, как в спину упираются два взбешенных взгляда, прожигая между лопатками… и в сердце насквозь дыры подохнуть — виделось весьма привлекательной перспективой.

— Ну вы с Дэном и устроили опять! Еще и на фуршете в честь такого важного договора! Что у вас случилось, подруга?! — прекрасно ее зная, Эля сунула в руку Тони бокал игристого. — Он очень зол, что именно ты подписала-таки финальный контракт с Пархомовым для компании, да? — глянула с сочувствием.

Не отвечая, Тоня залпом выпила до дна, понимая, если откроет сейчас рот, просто разревется…

Или заорет во все горло!

Знала бы Эля, как все на самом деле было… Ошалела бы.

И то, что контракт Тоня все же «подписала», она только что от Дэна и узнала.


Тоня эти бумаги как раз отказалась подписывать, почти уверенная, что такое решение обойдется ей в место топ-менеджера, минимум. А то и, вообще, выльется в поиски нового места работы. Но слишком подло Пархомов поступил… Чересчур больно и жестоко по ее сердцу и душе, по самоуважению попытался проехать утром, когда она (не то чтобы по своей воле или желанию) пришла на встречу, призванную завершить согласование всех деталей по делу и контрактам, которые две компании собирались заключать, что босс больше двух месяцев готовил, как оказалось. Такой удар нанес гордости, что Тоня молча бросила папку с документами ему в лицо и ушла, печатая шаг так, что едва каблуки не сломала.

И плевать в тот момент было, что ее и уволить могут через десять минут, без всяких рекомендаций, стоит Дамиру Пархомову набрать начальника Антонины и изложить «свою» версию событий! В том, что ее словам о случившемся никто не поверит, и сомневаться не приходилось. Даже пытаться не собиралась кому-то и что-то объяснять.

Ну кому она докажет, что Дамир Пархомов, едва увидев Тоню в том дурацком кабинете, поставил условие, что подпишет бумаги, только если она сейчас «сорвет свой хренов жакет, следом за ним лифчик, и отс*сет ему так, чтоб в глазах потемнело»?

У кого потемнело, кстати, у него или у нее? Уточнить тогда забыла…Ох, дура! О чем думает?!

Никому не докажет.

Сама не поверила, когда услышала… Тогда-то эта боль в животе и плеснула едкой кислотой. За что он с ней так? Сам же во всем поставил точку… Или теперь считал, что можно подобным образом говорить и обращаться… Так и ей было, что ему в вину вменить, кстати.

Что ж, после ее демарша, наверное, поменял мнение. После той затрещины, что она Дамиру залепила, и разлетевшихся по всему кабинету бумаг…

И все же он не позвонил и не нажаловался. А Дэн… ее жених, с которым у них тоже все было до фига сложно, сквозь зубы поздравил Антонину с удачным заключением контракта…

Три ха-ха-ха! Знал бы он! Или знал?

Подозревал ли ее жених, что озвучь свое условие Дамир иначе… и Тоня не вышла бы из кабинета в гневе, а повернула бы ключ, запирая дверь. После чего подошла бы к Дамиру, не замечая поплывшей в голове адекватности, медленно опустилась бы на колени, расстегивая две пуговицы строгого жакета, под которым, да, только кружевное бюстье и было…

Блин! Не раз уже казалось, что Дамир ее гипнотизирует по щелчку пальцев! Одним взглядом!..


Короче, понять, в чем причина такого тона у будущего мужа (в конкуренции, которой всегда между ними хватало, или в подозрениях, для которых имел повод, но совершенно не имел сведений), Антонина не сумела. Психанула, и так проведя весь день на моральных качелях сомнений, нервных поисков в уме вариантов новой работы и просто пытаясь придушить тупое сердце, пульсирующее болью. Точно не то настроение, чтобы полюбовно все с Дэном обсудить или уладить! А уж, учитывая, что у них и секса уже черти сколько не было, что всегда обостряло конфликты и профессиональную зависть… Все паршиво, короче.

Рявкнула на Дэна так, что половина зала приглашенных на празднование услышала и обернулась, явно заинтересовавшись назревающим скандалом. Он в долгу с ответом не остался.

А Тоня поняла, что не вытянет. Не выдержит… Заревет.

Потому что самого Дамира, стоящего напротив через зал, увидела.

И на его руке какая-то силиконовая дурочка-блонди повисла, младше мужчины лет на двадцать. Она, вообще, совершеннолетняя? Это законно? Ей же пить нельзя, вот поспорить может! Хлопает наращенными ресницами, того гляди, взлетит. Восторженно на пальчик шикарные завитые локоны накручивает… Губы надутые… или от регулярных минетов отекли?

А Дамир в упор на Тоню и Дэна через весь зал смотрит. И черт не разберет, что в его темно-синих глазах кружит, лицо без всяких признаков эмоций, как и обычно.

Зато Антонину на ошметки рвет под этим взглядом. И дуру ту, что на его плече висит, прибить хочется, лицо расцарапать…

Нельзя. Нельзя выдать себя, показать свою слабость. Ни Дамиру, ни Дэну, да и никому здесь…

Все хищники, рвать слабых в их крови и жилах, на инстинктах. А Тоня, если сейчас же не выйдет, не сдержится, сорвется. Как минимум, расплачется, будто последняя слабачка.

Вот и рванула за бокалом. Спасибо, подруга поняла и выручила.

— Ты себе даже представить не можешь, — наконец, сумев нормально сделать вдох, возможно, впервые за целый день, ответила на вопрос Эли о происходящем. Поставила пустой бокал на поднос проходящего рядом официанта.

— Мало, — не спросила, а констатировала ее состояние и очевидную нехватку «успокоительного» подруга, смерив внимательным взглядом с ног до головы.

И Тоня знала наверняка, что ни шикарно сидящее по фигуре платье, обалденно идущее ей; ни не менее обалденные туфли; да даже профессиональный идеальный макияж, — подругу в заблуждение не ввели. Она заметила, что Антонина на краю срыва, хоть ни один волосок не выбился из скульптурной укладки короткой стильной стрижки.

— Мало, — сквозь зубы согласилась Тоня.

Был бы это коньяк, хватило бы. А вино, пусть и игристое, куда хуже снимало зажимы и ту уймову тучу проблем, от которых просто ломились ее не то чтоб широкие плечи.

— Пошли, сейчас еще «лекарства» достанем, — явно поняв, что говорить она еще не в состоянии, Эля ухватила Тоню за ледяные пальцы и потащила в сторону барной стойки.

— Антонина, какого черта? Куда ты рванула? Говорили же. И почему ты злая, как ведьма? — за другую руку вдруг ухватил Дэн, кажется, желающий продолжить выяснение отношений.

Пришлось остановиться всем. Хорошо, Эля не отошла, демонстрируя, что не позволит скандал устроить. Говорить о том, что жених тоже далек от «пушистого и белого», казалось бессмысленным.

— Дэн, я сейчас не могу говорить, окей? — призвав на помощь всю свою силу воли и выдержку (благодаря тому бокалу игристого!), она выдавила жалкую улыбку.

И нет! Вообще не пялилась через плечо жениха в ту сторону, где Пархомов о чем-то разговаривал с Акимовым, их боссом. Обойдется! И на куклу его силиконовую тоже не смотрела, много чести!

— Давай паузу сделаем. Чуть позже продолжим…

— Слушай, я признаю, что был на взводе последнюю неделю, — не внял ее просьбе Денис. Черт! Да когда он, вообще, ее слышал?! — И да, меня заело, что Акимов тебе этот контракт доверил, а не мне. Но… что ж, — Дэн криво усмехнулся, блеснув улыбкой, от которой половина их женского коллектива таяла, совсем не тайно ненавидя Тоню.

Но ей, что горохом об стенку, от их ненависти. Да и от его улыбки уже…

Ох, елки-палки! Она и сама хотела бы, чтобы босс Дэна на эту сделку послал, и ей не пришлось с Дамиром встречаться. Клялась себе, что никогда больше…

Но Дэн об этом был не в курсе, и явно пытался наладить отношения, продолжая делиться своими чувствами:

— Согласен, ты прекрасно справилась. Не уверен, что сам так быстро уломал бы Пархомова последние бумаги подписать. Черт! Да все были готовы спорить, что он эти согласования еще на месяц, если не больше, затянет после подписания основного договора! Так что признаю, ты — лучшая. На сегодня, так однозначно! Королева праздника, — жених крепче сжал ее руку и дразняще прошелся пальцами по внутренней стороне запястья, в откровенной ласке.

Тоне это всегда кровь будоражило… раньше.

И сейчас проняло крупной дрожью… потому что увидела, как Пархомов остановил официанта и, взяв с подноса бокал с коньяком и, отпив треть минимум, точно, как сама Тоня недавно, одним глотком, уставился в их сторону своими чертовыми глазами.

Неудивительно. На них опять многие смотрели. Тот же босс, Акимов. Ждали новый скандал? Антонина с Денисом нередко теми радовали коллег за последние два года. Но сегодня не тот случай.

А вот на продолжающую что-то лепетать дурочку рядом Дамир даже не скосил взгляд.

Окей, Антонина была зла, несчастна и размышляла, как стерва… Но внутренняя боль поднялась уже до такой отметки, что Тоне это параллельно было.

— Прости, что наехал пару минут назад. Взыграло. Знаешь же мой характер, — словно признавая, что сам еще тот карьерист и достаточно эгоистичен, шире улыбнулся второй ведущий топ-менеджер их компании, нередко отбирающий пальму первенства у Тони в неофициальном внутреннем рейтинге.

— Да, ладно, Дэн, проехали, — поняла, что дрожь, сотрясавшая ее тело недавно, возвращается с новой силой. И его поглаживания к этому никакого гребанного отношения не имеют.

Провела ладонью по его груди, словно расправив лацкан пиджака. Невеста, имеет право. Улыбнулась, рассчитывая на ту хваленую выдержку, что столько в бизнесе выручала.

— Не поделишься профессиональной тайной, какими аргументами ты Дамира уломала? — явно подлизываясь, но с искренним интересом в голосе, уточнил жених, не уловив ее состояния.

Вот пила бы сейчас — удавилась бы игристым! Хорошо, что не успела дойти до нового бокала.

Что-то подсказывало Тоне, что упоминание Дену про предложенный Пархомовым минет и приватный стриптиз, вряд ли укрепит их нынешние непростые отношения и будущий брак.

— Давай не сейчас… — голос сорвался.

И, в отличие от жениха, подруга это все просекла.

— Так, Дэнчик, ты, конечно, классный, и извинения принес шикарно. Тоня их приняла, — легкомысленным тоном вклинилась Эля между ними, даже немного вперед выступив. — Только у нас и свои, девичьи планы есть. А Тоня мне и так мало времени уделяет в последнее время, ты ее узурпировал! — с игривым укором взмахнула ресницами самая лучшая подруга, которая у нее в жизни была. — Так что, сори, дорогой, но мы хотим с ней потанцевать. Нет, без мужчин. И еще по бокалу выпить, ага, тоже вдвоем, — не позволила Денису себя прервать Эля. — У нас свои беседы есть, чисто девичьи, поверь, тебе вообще не интересные! Про «критические дни» и пироженки от стресса, — поиграла Эля бровями. — Ариведерчи, Дэнчик! — послав ее жениху воздушный поцелуй, подруга действительно потащила Тоню на танцплощадку.

А Антонина была вновь на пределе, чтобы слушать рассуждения любимого(?)… жениха дальше.

Выдавив якобы раскаивающуюся и немного вызывающую улыбку, она последовала за Элей, туда, где уже в самом деле танцевало несколько человек. Да и музыка заиграла:

«Я поменяла все бы,

Но тебя - я не хочу и не могу поменять…»

Она хотела!!! Да, черт возьми, хотела бы Дамира забыть, вычеркнуть из памяти и жизни!

«Только ты меня, как будто бы заколдовал…»

Эх, вот и ей порою Дамира в ведьмачестве обвинить хотелось.

По дороге перехватила официанта, как бы еще и не того же самого, что недавно Дамира коньяком осчастливил. И нет, она вообще не косилась в сторону Пархомова! Много чести!

«Когда не знаешь, как тебе поступить,

Просто начни танцевать».

Ее вариант! Надо последовать совету певицы.

Сделав большой глоток янтарной ароматной жидкости под неодобрительным взглядом Эли, больше уважающей вино, Тоня наконец-то почувствовала в груди жар, а не эту пекущую кислоту. Мышцы потеплели, отпустило…

Голову повело… но так, по-хорошему. Наконец-то, блин!

Еще раз глотнув, она поставила бокал на первый подвернувшийся столик, рядом положила свою сумочку, и следом за Элей все же ступила на танцпол.


Не сказать, что тут дискотеку прямо устроили. Нет, серьезное мероприятие. Но ди-джея пригласили известного в городе. И сеты тот крутил очень удачные. Ноги сами просились танцевать.

Нет, они с Элей этому не учились и не занимались никогда. Но по клубам в свое время зажигали частенько. Так что танцевали не профессионально и не для кого-то, а исключительно для себя и своего удовольствия. Зато с полной отдачей, но сообразно ситуации… Обычно.

А сегодня… слишком много всего поганого за день. И так больно, елки-палки! Даже коньяк не до конца это жжение унимает.

Между лопатками его взгляд так и печет. Уже дыру с полметра выпалил в грудную клетку насквозь, судя по тому, как ноет!

Потому ли Тоня сделала то, чего обычно на рабочих празднованиях себе не позволяла? Но она же сегодня «королева бала», ей простительно, да? Да и ей не привыкать давать поводы для сплетен на работе.

Сбросив туфли, от высоты каблуков которых уже болели ноги, она просто расслабилась, ловя мелодию. Немного задорную, немного самокритичную, немного режущую душу горькой правдой, о которой думать не хотелось.

Эля задумчиво поджала губы, смерила ее уже по-новому оценивающим взглядом и, наверное, поняв, что грань срыва Тоней успешно и бесшабашно пройдена, сама избавилась от обуви.

Да, подруга у нее самая лучшая. Так судачить точно будут меньше.

«Когда не знаешь, как тебе поступить, просто начни танцевать…» — вновь пропела певица.

Ну, она как бы начала… Когда полегчает-то?

«Начну танцевать, и может, тогда я силы найду забыть навсегда,

Твой запах и вкус. Уже не боюсь…»

Тоня боялась. И слишком сильно.

«Аста ла виста, я забуду тебя очень быстро…»

Сомнительно, за три месяца ни фига не вышло, но притвориться можно.

«Аста ла виста, но оставаться с тобой — это самоубийство.»

Чистая правда, уже которую неделю себя ходячим трупом чувствует…

«Что ты творишь, Мишель, ну остановись!

Сколько еще в жизни будет этих «аста ла вист»?!»

Тут вполне можно на «Антонина» заменить, ага!


Песня продолжалась, они с Элей танцевали, как и еще несколько человек и из их компании, и с фирмы новых партнеров. Их выходка с обувью вызвала несколько одобрительных выкриков, кто-то присвистнул, но тут же осекся, небось, под гневным взглядом Дена. Эх, влетит ей еще за эту шалость от «любимого»! Ну и плевать!

И танцевали неплохо, вроде. Только в голове все больше шумело… И опять начало давить в груди, в той треклятой огромной пропаленной дыре… А она в сторону босса и их нового партнера вообще не смотрит! Вообще! Танцует вот… по ходу допив весь свой коньяк.

Плохо. Больно. Дышать нечем в этом чертовом огромном зале!

— Эль, я покурить хочу, — поймав подругу за локоть, чем вынудила ее остановиться. — Выйду на балкон, — махнула рукой в сторону высоких стеклянных дверей по периметру зала, ведущих на видовой балкон семнадцатого этажа этого концерт-холла.

— Хорошо, Тоня. Я только сумочку заберу и выскочу к тебе, — поддержала подруга. Заторопилась в сторону столика, где все они, включая Дена, должны были сидеть по плану.

— Давай, — отозвалась Тоня.

И, ни на кого не оглядываясь, забыв о своих туфлях, заторопилась на балкон.


К счастью, тут никого не было. Курить нынче не модно. И те, кто не могли завязать, от коллег в основном прятались. Она тоже все бросить пыталась. Да и Ден курящих женщин не одобрял. Скрипя зубами, вейп позволял. Хотя это точно лучше таблеток, которыми сам начал время от времени баловаться… «Для концентрации внимания». Ага, она делала вид, что верит.

Что, впрочем, не помогало, а, скорее, заставляло делать вопреки и назло… Все ее попытки успехом пока не увенчались. Хотя сложно было сказать, что в последнее время она сильно старалась… Господи! Для чего так мучаться-то?!

А вид тут и правда красивый!

Весь город, как на ладони! Мерцает огнями, перемигивается светофорами, бежит по венам-проспектам авто-пульс… Залюбовалась на мгновение, делая вид, что это от ветра и высоты слезы глотать приходится. Холода не ощущала. Из-за алкоголя в крови, наверное.

Заглянув в сумочку, которую, в отличие от туфель, прихватить не забыла, Тоня невнятно пробормотала проклятие сквозь зубы.

За спиной тихо открылась и закрылась дверь.

— Эля, дай нормальную сигарету, а? — тяжко вздохнув, попросила подругу. — Я только вейп взяла. Сама знаешь ситуацию. А мне это сейчас вообще не поможет!

Перед ней тут же появилась пачка сигарет.

И Тоня громко сглотнула, увидев ту. Потому что подруга вообще другие курила: тонкие, женские, с ароматом ментола. Тоня тоже такие любила.

А эти были не просто «тяжелыми» и чисто мужскими, но и на ее памяти такие сигареты курил лишь один из знакомых Тоне мужчин.

Чьи пальцы, собственно, и держали пачку.

Да, гадство! Она и пальцы его до малейшей черточки знала!

Ненавидела себя за это, но и ничего поделать с собой не могла! Со своей памятью, из которой выжечь не выходило картинки, как эти самые руки ласкают ее тело, сжимая грудь с такой жадность, словно ему не доводилось годами женщину обнимать; как растирают шею, плечи… и как они дергают на себя ее бедра, прижимая Тоню к мощному, горячему, охренительно возбужденному телу Дамира, вдавливая свой каменный член в ее ягодицы.


— Я никого не целую, птичка, — он с насмешкой.

— Меня без поцелуя даже пальцем не тронешь, — она с вызовом, — надо же проверить, что мне тебя, вообще, касаться понравится, а не вывернет сходу…

— Этим пальцем не трону? — перед глазами его указательный палец. — Или вот этим тебя тронуть не дашь, птичка? — уже с пошловатой насмешкой добавил средний. — Или всю ладонь оттолкнешь? — и эта ладонь на ее губы, скулы, закрывая лицо от всего вокруг… Каким-то острым и новым, запретным для нее искушением дурманя.

Оттолкнула.

А ему все же пришлось учиться тому, чего раньше не делал…


И сейчас моментально пульс зачастил, а во рту увлажнилось от одних воспоминаний о том, что у них было.

И не только во рту влажно стало, черт!

Зато губы пересохли в миг. И ее долбаное красноречие куда-то пропало. Но от предложенной сигареты не отказалась. Горечь никотина сейчас была нужна сильнее, чем за весь гребанный день! Молча вытащила дрожащими пальцами одну.

Дамир тем временем также молча щелкнул зажигалкой, помогая ей прикурить. Вытянул и себе сигарету губами из пачки. Новый щелчок зажигалки…

Антонина затянулась, отвернулась вновь к виду города. И… будь он проклят! Провалилась, утонула в этом глотке горького терпкого дыма!

Его губы вспомнила на вкус, с привкусом этих самых сигарет, когда на ее рот алчно нападает, то ли легкие Тони дымом наполнить пытаясь, то ли ее досуха нуждаясь выпить, так, что аж трясет мужчину. Его мышцы под своими сжимающимися пальцами, что в его затылок вдавливала, царапала плечи из-за кайфа, подаренного тяжелыми и мощными ударами не только плоти, всего тела Дамира, казалось! Его довления над ней, чисто мужского доминирования, которому не можешь не подчиниться, впервые в жизни ощущая себя истинной женщиной, податливой и мягкой… Но и бесконечно властной над этим мужчиной!

Тогда ей казалось, что попроси Дамир, она все бросит: и работу, и прошлое, и карьерные планы оставит за спиной. Черт! Да ради Пархомова она крестиком готова была научиться вышивать… или бисером. Только он ничего подобного и не думал просить. Он вообще ей ничего не предлагал и не обещал, кроме крышесносного секса, выходит. А когда узнал, что с Деном все еще работают вместе…

Черт! Еще затяжка в жалкой попытке избавиться от морока прошлого. Пальцы дрожат. А она только глубже проваливается в память! Тонет…

Подняла глаза, пытаясь отвлечься. Уставилась с претензией на лицо, которое все охотно называли «решительным и волевым», но мало кто решался назвать «красивым», даже если говорить о «мужском стандарте» красивого. На алеющую царапину на скуле, которую он и не подумал хоть как-то спрятать. Это она утром «расписалась», когда пощечину влепила, не заметив, что помолвочное кольцо повернулось бриллиантом вниз. Четыре карата… оставили свой заметный след на коже Дамира, не поспорить.

Захотелось вторую царапину добавить с другой стороны, для симметрии. Чисто из эстетических соображений.

В груди горело от обиды утренней, от боли, от черной, жгучей ревности к той дурной девчонке, что притащилась с ним вместе! И от невыносимой тяги, потребности в Дамире, с которой бороться было почти на пределе возможности и всех ее сил.

Наверное, свет в зале отражается в стеклах окон и их на веранде не видно. Как наедине опять. И по крови огонь. От коньяка? Или от аромата одеколона и чистого агрессивного запаха этого мужчины рядом?..

— Значит, мы таки подписали бумаги? — хмыкнула в пустоту города, выпустив облачко дыма изо рта, затянулась по-новой. — И без минета даже. Что ж ты так обделил себя? Или другой кто-то подсобил? Не дрочил же ты на контракт, в самом деле?.. — уколола с издевкой.

Удар пульса по вискам. Еще один…

И весь сарказм разом сдулся, а воздух кончился в легких, когда тяжелая и горячая рука опустилась на затылок, дернула Тоню в бок, развернув ее лицо к Дамиру. Он полыхнул глазами и впился в ее рот без всякого предупреждения! Заставив задохнуться. Вновь, как когда-то, дышать горьким дымом, что Дамир выдохнул в ее распахнувшиеся губы, его мускусным ароматом с нотками цитрусов!

Сигарета обожгла кожу, разжала пальцы. Та упала… куда-то. Черт с ней, кругом бетон! А Дамир ее зависимость похлеще никотина!

Сходу ворвался языком между губ Тони, кусает. Наказывает? Или сам удержаться не может? Трахает ее рот своим, царапая щеки и губы щетиной небритых на вечер скул!

Застонала горлом. Обхватила его шею обеими руками, закинула ногу на его бедра заставив и Дамира о сигарете забыть.

Научила, на свою голову, целоваться! Лучше бы и дальше считал это недостойным своей гордыни… И как-то уже кристально ясно, что одним минетом они сегодня не ограничатся.

Глава 1



За три месяца до Пролога

С этим мужчиной Антонина познакомилась в ресторане… Или, вернее было бы сказать, он — с ней.

Ну, как сказать, познакомилась… И в мыслях такого не было — мужика искать. Ей хватало мороки и головной боли с отношениями, да и проблем в тех имелось выше крыши! Блин! Когда вы оба рвете жилы, взбираясь по карьерной лестнице в одной компании и пытаясь всем вокруг доказать, насколько каждый из вас крут, очень сложно притворяться гармоничной парой. Или быть таковой.

Они с Дэном и не были.

Правда, многое в их накаленных отношениях искупал очень даже неплохой секс. Пока тот был… А когда этого «праздника жизни» не случалось на протяжении нескольких недель по всевозможным (и всегда уважительным, главное) причинам, начинались ссоры и скандалы с упреками, претензиями и обвинениями, повышением голоса… Иногда даже публично, к сожалению.

Так вывернуло и в этот раз.

Тяжело и очень некрасиво. И без дурацких ссор хватало проблем на этой неделе! На работе аврал, под угрозой премия для всего отдела, которым она руководит, и все от нее зависит — сумеет или нет продвинуть нужные им условия при подписании контракта? Давление колоссальное! А Дэн нервы треплет, намекая, что она его специально изводит. И все это блажь. У него тоже завал и такие же проблемы, но Дэн не забывает, что у него девушка есть, и инициативу проявляет…

Ну да, с инициативой со стороны Тони было плоховато в последнее время. Не хотелось… абсолютно ничего. Если бы дело было только в сексе. Как-то тяжело по утрам подниматься стало, того и гляди, выгорит. Надо бы встряхнуться как-то. Казалось бы, чего лучше? Закройся со своим мужчиной на всю ночь в квартире и слизывай сливки с накачанного в самом модном спортзале города тела… Но, видимо, сливки Тоня разлюбила. Как и мороженое… И Дэна?..

Не то чтобы она ему когда-то в любви признавалась, вообще, если откровенно. Как и он ей, впрочем. Интересные у них отношения были, любопытные… для всего офиса.


— Подруга, ты никогда не думала, что он тебя просто держит при себе, чтобы знать обо всех твоих планах и методах? — не раз замечала ее лучшая подруга, Эля, поглядывая на эти их «отношения». — Слышала поговорку: «Держи друзей близко, а врагов — еще ближе»? Дэн тебя поедом съесть готов, живьем и без соли, каждый раз, как ты хоть на пол буквы его где-то опередила или на пол пальца обошла. Черный лицом весь, когда Акимов тебя хвалит. На кой черт тебе такой мужик рядом?!

— Для здоровья? Регулярный секс полезен в нашем возрасте, не знала? А Дэна наше противостояние заводит, похоже, лучше Виагры. Всегда все в порядке с потенцией, — скривила Тоня ироничную мину. — Ну и ты немного перегибаешь, — отмахнулась тогда, прикурив сигарету.

Пять лет бросала, и все никак не могла. Любая нервная ситуация — автоматически сигарета в руках оказывалась. Надо как-то стресс при ее жизни снимать, это все признавали. Не фарму же глотать, как некоторые? Да и спиться в тридцать шесть не тянуло вообще. А сигареты… Ну, такое, гипотетически грозят чем-то, конечно, о чем на пачках пишут и фотки клеят, но сиюминутное расслабление и ясные мозги пока перевешивали для Тони гипотетическое приближение смерти.

Эля с сарказмом изогнула бровь, явно требуя пояснить про «перегибаешь», а не про потенцию Дэна жаждала узнать. Антонина рассмеялась. Она Элю обожала. И не раз благодарила судьбу, что в выпускном классе к ним в гимназию перешла эта девчонка. Как сдружились тогда, так до сих пор по жизни вместе. И в университет на «Управление финансами» ее именно Эля затащила за компанию. До сих пор не разлей вода были.

— Нет, Дэн, конечно, своего не упускает никогда, тут не спорю. Да и мне удобно, что он рядом. Я ведь тоже люблю в курсе всего быть, особенно того, что мне в работе пригодится, — выдохнув горьковато-прохладный дым с привкусом ментола, покачала Тоня головой. — Ну и заодно следить, чтобы он меня перед Акимовым не подставил.

— Странные резоны для того, чтобы быть с человеком, который тебя слишком часто удавить хочет, — не показалась убежденной Эля.

— «От любви до ненависти…» — не преминула отметиться и Тоня поговоркой. — Или наоборот, не помню. Не суть важно… Зато от желания меня удавить он так-о-ой страстный, — кажется, уже и от ее фраз попахивало самоиронией.

— Ты его не любишь… — с каким-то колебанием заявила подруга, прикурив свою сигарету и запив ментоловый дым кофе.

— Уверена?.. — с сарказмом тогда спросила Тоня в ответ.


А сейчас она вот сама не была уверена, какого черта барахтается в этих отношениях, упреках и претензиях? Секс хороший, не поспорить, но его-то даже не хочется! А притворяться и наиграно стонать, чтобы его раздутое самомнение не ущемить, пока в голове детали сделки прокручивает то так, то эдак, — сомнительный досуг.

Может, она заболела? Какие-то гормональные перестройки? «Ранний климакс» там, говорят, бич современных женщин из-за стрессов. Чего-чего, а этого добра в ее жизни хватало.

В этом дело? Или в том, что сложно хотеть мужчину, который только что, не скрывая злости и раздражения, на все кафе обозвал ее:

— СТЕРВА ты! — так, что все окружающие обернулись. И ушел, с грохотом уронив свой стул, когда поднимался.

Спасибо, все предыдущее время не орал, информируя всех окружающих о теме разговора.

Не заплатив за свою часть обеда, кстати, что у них было заведено, — все чеки напополам, каждый за себя. Намеренно? Досадить решил? Или и правда так обиделся, что она не захотела пропустить встречу, чтобы к нему на квартиру смотаться для быстрого (или не очень) секса?

Стул расторопный официант поднял быстро, а вот стереть чувство обнаженности, оплеванности в ее душе так быстро никакой тряпкой не вышло бы. Иногда ей хотелось порвать с Дэном. Только смысл? Лучше все равно никого рядом не было. А секс для здоровья таки полезен, наукой доказано, к тому же, регулярный. Когда-то же у нее пройдет эта затяжная депрессия-апатия, захочется снова телесных радостей?

Делая вид, что ей параллельны все окружающие, до сих пор косящиеся в сторону Тони (опыта море, отстраняться от всего умела, иначе не была бы сейчас в конкретной компании, тем более на таком месте), взяла свою сумочку, намереваясь достать сигареты. Благо, сразу в зоне для курящих села. Вот только ее ждало разочарование — пачка была пустой, забыла купить по дороге. Валяющийся на дне сумочки вейп не вдохновлял, ради Дэна тот таскала и использовала.

Выпрямившись так, словно ей кол забили в спину, Тоня окинула взглядом зал ресторана, не полный под завязку, но и не пустой по случаю обеденного времени. Место престижное, контингент соответствующий… И их инцидент атмосферу нарушил, понимала и признавала. И да, на нее все еще косились, причем, что забавно, женщины с осуждением, а мужчины в основном с интересом. Вроде бы по-другому гендерная солидарность проявляться должна. Но не подниматься же ей и не превращать ситуацию в балаган, привселюдно у всех прося прощение?

Вместо этого нашла взглядом того самого расторопного официанта и поманила к себе едва заметным кивком головы.

— У вас есть сигареты? — поинтересовалась, когда парень подскочил.

— Нет, простите, у нас в ресторане запрещено продавать сигареты. Но, если хотите, я могу в соседнем ларьке выйти купить, — явно стремясь услужить (уровень чаевых в этом заведении всегда был высоким), тихо предложил официант.

Тоня на секунду устало прикрыла веки, прикинула, что на это уйдет минут десять, не меньше, а курить хочется сейчас, покачала головой.

— Нет, не нужно, это лишние хлопоты. Спасибо, — таким же легким кивком головы отпустила паренька.

Достала-таки тот вейп, вставила сигаретку и нажала на кнопку. Ароматизированный дым больше навевал мысли о жвачке, чем о нормальных сигаретах. И это бесило, не принося такого необходимого облегчения. Раздраженная этим, Тоня резковато отложила чудо-аппарат и шумно выдохнула. Окинула взглядом блюда — есть уже тоже не хотелось, но непонятно, когда в следующий раз случай выпадет: по вечерам ей чаще всего было лень что-то в себя впихивать, слишком на работе уставала, на которую, кстати, ей нужно вернуться через час.

Пальцы сжались привычно-нервным жестом, вновь разыскивая сигарету, которой не было. Очередной тоскливый взгляд в сторону вейпа… Блин! Вообще не хочется, но выбора-то нет…

— Не уверен, что мой поступок будет расценен верно, но не прощу себя, если брошу даму в беде, — перед ней на столе появилась пачка сигарет.

Настоящих! Счастье есть?!

Однако не торопилась касаться «дара небес».

— Даже если эта «дама в беде» — стерва? — хмыкнула Антонина, с интересом глянув на мужчину, который не просто к этой пачке сигарет прилагался, а еще и нахально уселся напротив нее, на тот самый стул, с которым так безжалостно поступил Дэн совсем недавно.

— Не все могут достойно принять поражение и отставку, — снисходительно дернул плечом ее нежданный собеседник.

— А вы не из таких? — с иронией уточнила Тоня, вопросительно изогнув бровь.

Не поправив, что это был не разрыв отношений, а, скорее, привычная размолвка. Они так с Дэном общались. Но какой смысл объяснять это случайному встречному?

Но все же не отказалась, протянула руку, когда мужчина сам открыл пачку и предложил ей выбрать сигарету. И наклонилась, прикуривая от огонька, когда он щелкнул своей зажигалкой. Затянулась с удовольствием, хоть и очень крепкий табак на ее вкус. Жесткий и терпкий, с первого вдоха выбивающий воздух из легких…

Точно, как человек напротив, если верить ее интуиции. А та обычно не подводила.

— А я просто не могу пройти мимо, когда в моих силах сделать человеку легче. Сигарета — мелочь, а вы улыбнулись гораздо искренней, и глаза уже блестят, — вот вроде и смотрит прямо, и говорит легко, а все равно Тоне за той легкостью и приветливостью прохладный и отстраненный сарказм чувствуется.

И смотрит глаза в глаза. Тяжело, непроницаемым взглядом, словно сине-серыми магнитами в ее мозг впивается, изучает личность, вытянуть наружу из головы что-то пытается, расколоть череп…

Не на ту напал, не слабачка. Тоня тоже взгляд не отводит, с удовольствием продолжая курить, что его не отталкивает, судя по всему.

Интересно.

Усмехнулась, но промолчала, предпочитая сориентироваться в ситуации до того, как рот открывать. Жизнь научила, что молчание — золото. В прямом смысле. Да и она его не звала, развлекать не обещала. Сам пришел… Лучше нежданного «рыцаря» изучит внимательней.

Хотя не то чтобы этот мужчина тянул на благородного героя из средневекового романа. Больше походил на роль темного кардинала, желающего доброго короля свергнуть, или на колдуна, чего один взгляд стоит! Будто внимание высшего существа, уделенное мошке.

И это Тоне не в новинку, по работе и не с такими дела вели и контракты подписывали. Хотя подобные люди чаще замов и помощников на согласование отправляли. И все же…

С чего вдруг сильный мира сего ее почтил своим вниманием?

Непонятно, но отвлекло от паскудного поведения Дэна и той апатии, что уже в кости въелась, кажется. Оглянулась, вновь затянувшись, пытаясь просчитать, из-за какого столика мужчина пересел к ней, чтобы хоть немного его раскусить.

Искомый объект нашла быстро. Через один пустующий столик имелся тот, который и покинул, видимо, ее «рыцарь». Стул стоял отодвинутым, а на месте имелись тарелки с незавершенной трапезой. И сидел еще один мужчина… Деловой обед был прерван ради того, чтобы ее сигаретой угостить? Интересно…

Покинутый собеседник наблюдал за столиком Тони и поведением друга с явным интересом и веселыми искрами в глазах. Едва улыбнулся ей, когда увидел, что Тоня обстановку изучает, легко кивнул в приветствии.

Антонина тоже кивнула, и вернулась взглядом к мужчине напротив, который не мешал, а скорее забавлялся ее «разведкой на местности».

Появилась четкая мысль, что она вот-вот на встречу может опоздать, и это прекрасно! Замечательный повод улизнуть отсюда, из-под пристального внимания этого человека, и правда очень серьезного и сильного. Опасного. И от этого неведомого ступора-дрожи, вообще доселе Тоне незнакомой, что сковала позвоночник под безотрывным взглядом его необычайных глаз.

— Спасибо, Дамир, я оценила, и мне действительно полегчало, — затянувшись в последний раз, затушила сигарету в пепельнице, знаком попросив счет у официанта.

— Мы знакомы? — кажется, ей удалось его удивить. — Быть не может! Такую женщину я бы точно не забыл, — еще одна поверхностная усмешка, легкая и располагающая. Флиртует? Сомнительно, такие не флиртуют.

Но Тоне чудится некое новое внимание, и засквозившее вдруг в его теле напряжение, которого еще секунду назад мужчина не излучал. Словно хищник повел ноздрями, принюхиваясь и выбирая жертву, пригвоздил ее к месту потемневшими глазами… Какого они цвета? Не могла сейчас понять. И зачем ей это нужно?

«Бежать!», завыло сиреной, замигало красными лампами в сознании. Не ее уровень. Точно, что сильный мира сего.

— Нет, мы не знакомы лично, Дамир, — Тоня поднесла карту к терминалу, что принес подскочивший официант, рассчитываясь за обед, воспользовавшись предлогом, чтобы взгляд отвести. Добавила наличкой чаевые. — Но вон там, за столом, который вы, судя по всему, только покинули, сидит Чехов Александр, с которым не один год сотрудничает компания, где я работаю. И нет, ему я тоже лично не представлена. Дела Чехова ведет… Денис Лукьяненко, так театрально ресторан покинувший недавно, — не сдержалась от горьковатой иронии в усмешке. — Но я обязана быть в курсе личностей всех значимых наших клиентов, иногда дела переключают между топ-менеджерами. Бывает. И о том, что на протяжении многих лет Чехов является самым надежным другом и соратником по многим направлениям Дамира Пархомова, просто не могу не знать. Это было бы моим профессиональным провалом. Тем более что об этом и в любом деловом журнале прочитать можно, не говоря уже о кулуарах на каждой сделке и встрече. Меня бы начальство не простило, не владей я подобной информацией и не умей делать выводы, — Тоня профессионально улыбнулась, начав вставать из-за стола.

— У Акимова работаете? — тоже быстро свел концы с концами Пархомов.

— У него, — кивнула Тоня, уже с высоты своего роста и каблуков посмотрев на Пархомова.

Но, удивительное дело, все равно не ощутила и минимального перевеса в этом состязании взглядов. Он продолжал так смотреть, словно и дальше владел ситуацией… И Тоня соврала бы, скажи, что это неправда. Да, этот мужчина владел и ситуацией, и миром вокруг.

Более того, как-то стремительно наклонившись, он поймал ее запястье и крепко, но аккуратно обхватил его своими пальцами. Сжал, не позволяя уйти.

Антонину дрожь пронзила. Незнакомая, странная, вгоняющая в ступор. Она вдруг неуверенность почувствовала, которую даже идентифицировать не смогла. Нечто новое, совсем непривычное… Это так жертва трепет перед палачом ощущает? Добыча перед хищником?

Бежать! И быстро. Инстинкт самосохранения у Тони был развит не хуже интуиции.

— И сейчас как раз должна на важную встречу успеть, — еще одна профессиональная улыбка. — Вы это, как никто, понимаете.

То, что Пархомов очень требователен и к партнерам, и к сотрудникам, и чрезмерно пунктуальность ценит, знали все. Время — деньги, а этим ресурсом Дамир управлять умел.

— Понимаю, — усмехнулся Дамир, по-новой смерив ее своим взглядом. — И даже прощу и отпущу на встречу, если вы мне на два вопроса ответите, — теперь в его усмешке нечто новое блеснуло.

— Какие именно? — так, как переговоры по контракту вела бы, уточнила Тоня, не стирая улыбку с губ, хотя поддерживать ее вдруг стало очень сложно.

Слышал ли Дамир, как затарахтел ее пульс? С чего? Понять сама не может. Будто озноб по телу пробежал, непонятно: жар, холод?

— У Александра, как ни крути, много друзей и партнеров, с которыми он обедать мог. Почему на меня сразу поставили в выводах? — на секунду глянул на друга и вновь назад, вцепился, взгляд Тони не отпускает, будто гипнотизирует, чтобы и не думала соврать, не смела.

Сглотнула, хоть и попыталась скрыть. У нее своя логика и способ анализа… Поймет ли? С другой стороны, о чем нервничать? Они не на заключении сделки и не она дела его друга ведет. Даже если посчитает, что это не деловой и дилетантский подход, что Тони с того? Пусть валит на классическое: «Что с бабы взять?»

Гендерного пренебрежения в их сфере с избытком. Потому Антонина жилы и рвала, чтобы на первые позиции прорваться. Но иногда и девичью манерность можно для шарма добавить.

— Много, — чуть медленно согласилась, кивнув. — Но только у одного, если верить все тем же слухам в курилках и отзывам журналистов профессиональных изданий, глаза магниты напоминают.

Дамир на секунду впился в нее с большим вниманием, и вдруг расплылся в усмешке… Явно самодовольной.

— Принято, — кивнул, но не торопился дальше мыслями делиться. И руку не отпустил. А у нее уже вся ладонь почему-то горела… Контактная крапивница, что ли? Аллергия на его часы, что слегка кожу задевают металлом браслета? Что за чертов жар?!

— Второй вопрос? — напомнила о том, что торопится.

— Я вашего имени не знаю. Не люблю уступать в информации, — сверкнул этим магнитным взглядом Дамир.

— Антонина, — подумав, что ничего не теряет, для Пархомова не составит никакой сложности после всего это узнать, отозвалась она.

Да и имя не распространенное, фамилия не нужна, у Акимова таких больше не работает.

Дамир хмыкнул, неприкрыто демонстрируя удовлетворение. Видно, те же доводы в голове прокрутил.

— Удачной встречи, Антонина, — еще на миг задержав пальцы на ее руке, в итоге отпустил. Откинулся на стуле. — Пусть вам повезет.

— Спасибо, Дамир, но я на свой опыт и деловые знания, а не на везение полагаюсь, — напоследок улыбнулась широко и искренне, уже ощутив спасение и свободу. — И вам удачного дня, — искренне пожелала своему «спасителю», и наконец-то покинула зал ресторана, не интересуясь, смотрят ли на нее окружающие, как при уходе Дэна.

Но вот никуда не исчезнувший взгляд Дамира словно кожей между лопатками продолжала чувствовать, пока в авто не села.

Глава 2


«Нет спросить с кого,

Зачем мы так живём - летим над пропастью.

Нет спросить с кого,

Я заберу моё - с меня же спросится.»

Г. Лепс «Самолеты, поезда или машины»


— С каких пор ты баб в ресторанах цепляешь, Дам?

Стоило ему вернуться за стол, хмыкнул Санек, проследив взгляд Дамира на отъезжающее авто.

— Знаешь ее? — вместо того, чтобы отвечать на тупые вопросы, задал свой.

Сашка не пытался отмахнуться, несмотря на веселье, чуть прищурился, словно в памяти образ женщины восстанавливал.

— Не уверен. Лицо знакомо, это точно, но, кто такая, не в курсе. А вот Дениса Лукьяненко, который скандал закатил, знаю. Он мой инвестиционный брокер.

— А вот она тебя знает, — довольно кивнул Дамир, получив подтверждение словам Антонины. — Имя, фамилию, всех деловых партнеров настолько неплохо, чтобы сходу просчитать, кто уже я такой. И не удивлюсь, если состояние наших официальных счетов ей известно до последней запятой. И с ней не Лукьяненко твой информацией поделился.

— Что ж, — задумался Санек. — Тоже у Акимова работает, наверное? Кажется, я ее там даже пару раз видел, — задумался друг.

— Верно, — Дамир все еще смотрел в окно ресторана, хоть авто Тони давно скрылось.

— Окей, это не ответ на вопрос, на фига тебе баба, которая только что с мужиком рассталась? — хмыкнул Чехов, явно пытаясь понять, что у Дамира на уме. Если бы он сам знал ответ на это.

—Таких легче на секс развести, под предлогом «утешить» или мести бывшему? — иронично двинул Дамир идею.

— У тебя проблемы с безотказными девками для секса? — недоверчиво скривил ухмылку старый друг.

Дамир также криво улыбнулся, признавая, что его вариант звучит неубедительно. Проблем с готовыми тут же ублажить у них не было. Вопрос в том, что это и до оскомины уже надоело. Что резиновую куклу трахаешь, просто с динамиком, который стоны транслирует.

— Да и эта не выглядит так, словно жаждет бывшему немедленно отомстить или остро в крепком мужском утешении нуждается, — заметил очевидное Санек.

— Не выглядит, — вновь констатировал его правоту Дамир, не давая другу ни единой зацепки, чтоб его мысли раскусить. А Чехов такого не любил. — Знаешь, что интересно? — вместо этого решил поделиться своими наблюдениями, постукивая по столу пачкой с сигаретами.

— Что? — не особо благостно отозвался Чехов.

— Как обычно реагируют на нас с тобой бабы, Санек? Еще и те, которые в курсе, кто мы и каковы у нас доходы?

— Как на сектор «суперприз»? — усмехнулся Чехов с сарказмом, видно порядком подустав от попыток противоположного пола его окольцевать.

— Вот именно, — не поспорить, сам коротко хохотнул с холодной иронией. — А эта, видел, как отреагировала? — наконец-то к другу повернулся от окна.

Тот только головой покачал. Что ж, может, Антонина к этому столику спиной стояла.

— Шуганула, едва придумав первый удачный повод, чтоб сбежать. Как от вурдалака шарахнулась, — просветил Дамир, вспомнив, как и во взгляде отражение настороженности девушки и поисков причины скрыться уловил.

— Так она еще и умная баба, — все с тем же сарказмом протянул Саня, явно забавляясь предметом разговора и реакцией самого приятеля. — Хотя это было ясно сразу, когда она Лукьяненко бросила. Он хоть и башковитый финансист, но как человек — личность та еще. Собственные амбиции и гордыня ему не стимул, а шорами на глазах служат. Правда, таким проще в своих интересах управлять, используя, если эту слабую точку уловить, — уже, похоже, личным опытом поделился Чехов. — Возможно, и она это использовала, чем и разозлила так Дэна, что он сцену закатил.

Дамир передернул плечом — об этом он был не в курсе, вообще по боку, что там у нее и как с бывшими.

— Первый вопрос остался открытым, Дам. На кой хрен тебе до фига умная баба, которая только что бросила своего мужика, еще и от тебя явно не в восторге? С ней точно не выйдет секса без обязательств на договорно-расчетных условиях. Никакой простоты, одни проблемы. С умными всегда так, сам не знаешь? Мозги десертной ложкой выедают методично и верно, — Чехов тоже вытащил сигареты и прикурил, выпустив в его сторону облако сизого дыма.

Чертяка! Ни одной детали не пропускает.

Но насчет того, что Антонина от него не в восторге, поспорил бы, уловил ее дрожь. Да и понимал неплохо, когда и как женщина на него реагирует.

А вот по другим моментам прав же во всем Санек.

Беда была в том, что Дамир сам ответа на вопрос друга не знал. И чем его эта Тоня так цепанула, не мог объяснить. Ни другу, ни себе самому. Аж напрягся, анализируя, что дернуло?

Долго себя учил все через мозги по три раза пропускать, перед любым действием и решением. Потому что бешеный и безбашенный по жизни, сам знал, и друзья всегда внимание его на это обращали. Конечно, по молодости и той жизни, что тогда была, это даже в плюс Дамиру шло. Сейчас же так действовать просто глупо и опасно, погорит, не успев оглянуться.

И все-таки, едва увидев эту женщину, еще разговаривающую с Лукьяненко, на каком-то внутреннем инстинкте стал краем глаза отслеживать. На рефлексе, который к мозгам никакого отношения не имел.

А вот зачем, сам не мог объяснить и для себя.

В ней все не так было, не только ум. Она будто вобрала в себя все, что Дамир в женщинах не любил. И здравый смысл с интеллектом только первым пунктом шли в этом списке.

Короткая стрижка… Какого черта? У женщины, привлекательной для мужика, должны быть длинные волосы. Точка! Аксиома, с детства усвоенная и запечатленная в тот образ, который Дамир считал сексуальным. И он блондинок предпочитал…

У Тони же волосы какого-то орехового оттенка, что ли. Стрижка ультракороткая, какая-то агрессивная и даже мальчишеская, как бы подчеркивающая, что она в чисто мужской среде бизнеса всем вызов бросала своими амбициями… Может, и не зря Лукьяненко ее так на весь ресторан обозвал.

Черт! Да она вся из углов состояла! Жесткая, напористая…Что приводило к третьему пункту: не любил амбициозных. Женщина должна быть мягкой и удобной, желательно глупой, прав Санек. С такими никаких проблем и нервотрепок.

Уютом от Антонины даже не пахло. И груди у нее не было… Ну как, была, конечно, как факт, но вряд ли больше единички. Точно не троечка, которая рассматривалась обязательной для тех, кто претендовал на роль его любовницы. Хотя эта ни на что подобное и не метила.

И, ешкин кот (!), его даже заело, как Тоня торопилась скрыться от него. НЕ такая уж у него и ужасная репутация в деловых кругах… Или такая?..

Дамир попытался припомнить слухи и сплетни, что всегда за его спиной вились шлейфом. Если откровенно, то там всякого хватало с головой. И не так уж много приукрашивали. Но обычно его это вообще не заботило. Если шепчутся за его спиной по курилкам, значит, он впереди. И это главное.

А сегодня реакция Антонины прям нервировала. Она вся его нервировала…

Мля! Себе врать — гиблое дело и первый шаг на пути к поражению. Какие бы эмоции и отклик эта женщина не спровоцировала в его разуме и теле — те точно не были раздражением или нервозностью.

Так какого черта она сбежала так, что пятки сверкали? Внешностью не понравился? С этим у Дамира по жизни не сложилось, и не пытался самообманываться. Но и тут обычно проблем не возникало. Не красавец, но достигнутое положение и достаток давно позволяли плевать на любые стандарты с высокой башни, и девок цепляли куда лучше, чем любая смазливая морда. Да только, загвоздка, и тут не сходилось — не заметил он в Антонине отторжения или хоть искры неприятия. Наоборот… искры интереса в глазах точно были. А еще не пропустил момент, когда у женщины, которую за руку держал, пульс зачастил, прием, давно изученный и нередко используемый, чтобы в эмоциях другого разобраться. Конечно, с женщинами надежней действует, тут не отнять. Да и любого мужика не станешь без повода за руки хватать… по поводу тоже странновато бывало.

Короче, одни загадки с этой Антониной, мля! Еще и никакой идеи не сформировалось, зачем надо, никакого удовольствия или понимания, а мозг уже с какой-то радости вскипает.

И это Дамира раздражало. А у него и без баб хренова туча проблем, которые решать надо, потому и любил непроблемных.

Запив это раздражение крепким кофе и заглушив табачным дымом, Дамир вернулся к обеду и делу, которое с Саней обсуждали до того, как ему в Дон Кихота поиграть приспичило.


В следующий раз этого мужчину Антонина встретила через неделю.

Мир тесен. Мир больших инвестиций — и того меньше. По имени его упоминать не хотелось, даже всуе. Слишком чревато, казалось. Да и о том, с кем в ресторане познакомилась, никому не рассказывала. Нюансов много.

Во-первых, на Пархомова уже не один год строил планы Акимов, ее босс, надеясь заполучить настолько выгодного клиента, и плевать на слухи, что не все так чисто в его прошлом. У Чехова тоже много темных пятен в истории происхождения первоначального капитала имелось, только, кого это парило? Главное, сейчас все чисто и по закону. Так что да, Акимов надеялся, что следом за другом, Дамир Пархомов также захочет заключить контракт с его компанией на управление инвестициями. Денис как-то раз упоминал, что босс ему открыто намекал: стоит с Чеховым осторожно и аккуратно поработать в этом направлении.

И это — во-вторых.

Не за последнюю неделю рассказывал, они вовсе после той некрасивой сцены в ресторане не общались. Будто дети, бойкот объявили друг другу. В офисе повисла напряженная и накаленная атмосфера, что заметили уже все. Кто-то с жадным любопытством ждал, когда два топ-менеджера вновь помирятся, кто-то делал ставки на то, что в этот раз они разбежались навсегда. До Тони «донесли» и то, что кто-то из девчонок в бухгалтерии стал обхаживать Дениса.

Рассчитывали на скандал и новое представление? Не удалось. Ей не до того было, работы по горло. Да и запала на сцены ревности нет, и тут перегорела… Правда, даже прикинув, не смогла вспомнить, а устраивала ли Дэну те, вообще? Сцены эти, чтоб ревности?

Хотя и сомневалась, что он вот так сразу прыгнул в сторону, слишком разборчив всегда во всем был, искал выгоду. Разве что, чтоб попытаться Тоню достать и позлить? Тогда и тут промазал. Может, если бы после того обеда пришел и поговорил, извинился или хоть как-то попытался наладить отношения, зацепило бы. А сейчас и она обиделась. Заело отношение. И от таких намеков только брезгливость какая-то, что ли.

В конце концов, Дэн ей не муж и не жених. Были вместе, когда удобно и тянуло…

А сейчас… Что ж, отдел Тони обставил-таки отдел Дениса по квартальной прибыли и… это не улучшило ситуацию и не помогло им наладить общение. Теперь, случайно сталкиваясь с ней в коридоре, Дэн просто отворачивался, а на еженедельных собраниях активно критиковал все, что Антонина предлагала, пытаясь отклонить все ее расчеты и планы.

По-тихому бесило, если честно.

Спасибо, Акимов на это не реагировал, и только посмеивался, замечая, что их вражда ему еще выгодней, чем когда эти двое вместе спали. Лучше работает каждый. Это ей Эля уже слухи рассказала.

Тоня с Дэном не спала никогда, они сексом в кровати занимались, не больше. Спать он ей мешал. Но кого из сплетников подобные мелочи интересовали? Да и ей не было желания никого просвещать… Более того, в груди зрело все более стойкое желание его подальше послать, прекратив эти бесперспективные и какие-то изнуряющие отношения.


Ладно, не о том сейчас, а о Пархомове. Учитывая все сложности, не хотелось Тоне озвучивать никому, что они познакомились. Чтобы босс не решил, как это тут же использовать можно, а Денис не выдумал, словно бы она назло ему стала «разрабатывать его направление». Правды в этом не было ни грамма, но Дэн и не такое выдумать в состоянии, когда профессиональная гордость и эгоизм начинают мозги щемить.

Она даже Эле не проговорилась, хотя в подруге не сомневалась, та никому бы не сболтнула лишнего. А поделиться с кем-то странными и непонятными финтами своего тела и ощущений около этого непростого мужчины хотелось. Послушать оценку со стороны, совет… Ну или заверение, что это все же симптомы «раннего климакса», да успокоиться, к врачу пойти, что ли.

Но Эля простыла и уже три дня сидела на больничном, отказываясь от визитов подруги, чтобы и ее не заразить. Прекрасно знала, какой сейчас напряженный график у Тони и насколько ей важно в строю быть. Так что личная болтовня все время переносилась со дня на день, невзирая на то, что Тоня каждый день предлагала приехать и посидеть с подругой. Пару раз заезжала с лекарствами и продуктами, как заботливая мама-наседка, зная, что особо больше и некому об Эле побеспокоиться. Впрочем, как и Тоня мало еще на кого, кроме лучшей подруги, рассчитывать могла. Потому и поддерживали, и стояли друг за друга всегда.

Но и тогда Эля не открыла. Потребовала, чтобы Тоня все под дверью оставила, и, понимая доводы, да и действительно не имея сейчас никакого морального права болеть, Антонина оставляла все в коридоре. Конечно, они переписывались и в курсе событий друг дружку держали. Но Эля и так себя не особо чувствовала, не хотелось сейчас ее дополнительно отягощать. Вот поправится, и поболтают. Не горит же.


Так Тоня и оказалась сейчас на инвестиционном международном форуме в гордом одиночестве. Денис пригласительный сюда не заслужил, по словам Акимова, проиграл в том самом соревновании отделов. Самостоятельно оплатить участие, наверное, пожадничал. А Эля, которая должна была пойти с подругой, заболела.

И, откровенно говоря, меньше всего Антонина ожидала, что уже в конце первого выступления (пока совсем не интересного и больше посвященного политическим реверансам правительству), на соседнее с ней пустое пока кресло подсядет именно Дамир. И, судя по взгляду мужчины, это не было случайностью, он намеренно тут устроился.

А бежать некуда… В его глазах это утверждение прочитала. Заметил, что непроизвольно дернулась, хотя все внутри вдруг всколыхнулось, запульсировав каким-то лихорадочно-напряженным жаром. Черт! Он такой, в смысле, Пархомов. Вообще, не помнила, когда так на мужчин реагировала?

И зачем он тут обосновался? Нет, понятно, что у Тони хороший сектор, Акимов на повышении квалификации сотрудников не мелочился. Да и тут старались создавать иллюзию равенства и доступности контактов всех коммуницирующих слоев бизнеса. Но и среди равных «ровнее» есть…

У ВИП-ов в зале точно свои, отдельные места, имелись, куда комфортней. Вон, если оглянуться и осмотреться, Чехов сидит. И еще кто-то с ним рядом, не видно в тени колоны. Наверняка еще один соратник-друг. Так что и у одного из крупнейших бизнесменов страны, которым Пархомов являлся не первый год, не могло не быть доступа в ВИП-зону. Точно же, это его место пустует рядом с Чеховым, поглядывающим в сторону Антонины с каким-то прям задумчивым интересом. У нее даже как-то затылок взмок от внимания таких весомых фигур их бизнес-мира. И не на том поле, которое Тоня своим бы или привычным посчитала.

Шелковая блуза на спине прилипла к лопаткам от испарины. Хорошо, цвет черный, не видно ее предательской слабости.

И все же, несмотря на все эти аргументы, Дамир сел здесь, рядом с Тоней.

Пархомов кивнул, скупо улыбнувшись, явно заметив ее удивление, и теперь, довольный произведенным эффектом, здороваясь. Привычно, пусть и не совсем легко взяв себя в руки, Тоня точно так же склонила голову, приветствуя его поверхностной улыбкой.

Иначе нельзя. Ей оказали честь, выделив и запомнив, она понимала, и было как-то даже лестно.

Будь здесь Акимов, Денис, да та же Эля, возможно, намекнули бы, что это стоит использовать. Босс, вот поспорить могла, тут же решил бы, что стоит ей доверить Пархомова в их компанию «завлечь», пусть за Дамиром никогда и не тянулась слава бабника или намеков на то, что мужчина неразборчиво падок на женщин.

Скорее можно было сказать, что Пархомов предпочитает личное и деловое никогда не смешивать. Да и, в принципе, равнодушен к близким отношениям. Жены или близкой женщины у него даже «для статуса» не было. Или очень пряталось. Впрочем, не у него одного в этом кругу, так что, мало ли, по каким причинам? Кто-то поговаривал, что корни уходят в темное прошлое, о котором вслух не упоминали (как казалось Тоне, просто потому, что никто ничего не знал толком, а не потому, что в прошлом том действительно нечто ужасное имелось); кто-то — что Дамир просто по жизни одиночка, и в бизнесе, и в личном плане.

Нет, Тоня не узнавала специально такие подробности. Просто, как и вокруг любого значимого человека, слухи и сплетни, связанные с Дамиром, сами собой вились. А уж после того, как пересеклись в том ресторане… не могла не прислушиваться.

Самое забавное, что он тогда ее так поразил своей властной аурой, железным характером и тем магнитно-повелительным взглядом, что она больше ничего и не могла вспомнить, хоть постоянно на протяжении недели думала о Дамире Пархомове. Однако спроси ее, в чем он тогда одет был, — не смогла бы ничего описать. В чем-то темном…

Даже не знала, при галстуке ли? Наверное, ведь середина рабочего дня… Какая стрижка, ни одной догадки. И черты лица вживую не могла воскресить в памяти, картинки с сайтов и из журналов мелькали перед глазами. Попроси ее описать мужчину, и все что она смогла бы сказать, характеризуя: «Сбивающий с ног властностью».

Потому ли сейчас, уже окончательно поставив крест на выступающем с совершенно пустой речью, косила глаза на соседа? Чтобы в этот раз запомнить одежду? Ну-ну… а на кой черт ей запоминать, как он одевается и как подстрижен? Чтоб личное досье в голове пополнить? Молодец, Тоня, пять баллов за находчивость в самообмане!

Но не могла же она… м-м-м, сложно слово подобрать: заинтересоваться, увлечься им, как мужчиной, а не потенциальным клиентом?

Честно сказать, от одних допущений и предположений мороз по влажной коже шел. Не то, что стоило делать умной женщине, без вариантов! А Тоня себя же умной всегда считала… И все же нечто предательски вздрогнуло внутри, зазвенев, как струна на виолончели. Низко, тревожно, будоража, будто каждый нерв в ее теле принуждая вибрировать в ритме, которым именно этот мужчина управлял. Разве так бывает?

И все равно — нет! Совсем-совсем не то, что стоит себе позволять…

Ручка, маркированная эмблемой форума, выпала из пальцев, почему-то задрожавших, утративших твердость, чего с Тоней никогда не случалось с выпускного в школе, наверное. И, точно в каком-то дешевом сериале, упала прямо под ноги Пархомову! Выглядело так, словно бы она его внимание привлечь пытается, чего и в помине не было!

— Ну что за «детский сад»! — раздраженно пробормотала сквозь зубы Тоня.

Ответом ей послужил тихий мужской смех. Гадство!!!

Поняв, что ее услышали, с Тоней случилось что-то странное. То, чего не случалось еще больше лет, чем дрожи в руках, кажется. Она покраснела. По-настоящему залилась румянцем… Хотя жестоко отучивала себя от этой дурацкой стеснительности, рано поняв, что с подобным багажом в жизни никуда не пробиться выше менеджера среднего звена. Напор и легкий привкус самоуверенного нахальства прокладывают дорогу туда, куда и постель не пропустит. А вот что Тоня никогда не пробовала и не планировала делать, так это трахаться с клиентами или начальством ради продвижения.

Еще раз чертыхнувшись, теперь в уме, она потянулось за ручкой. Но Пархомов опередил ее, оказавшись первым. Поднял канцелярскую принадлежность, впрочем, не торопясь возвращать ту Тоне.

— Как насчет кофе и легкого завтрака, Антонина? — поглядывая на нее с каким-то странным и не очень читаемым выражением в своих гипнотизирующих глазах, вдруг проговорил Дамир. — До четвертого выступления все равно ничего интересного не планируется. А зона фуршета здесь весьма неплоха.

Глава 3


— А вы точно уверены, что знаете, какие выступления мне интересны, Дамир? — чуть весело, чуть иронично отозвалась, будто забавлялась и совсем-совсем не нервничала, лихорадочно пытаясь понять, что стоит за этим приглашением.

— Вы однозначно не похожи на человека, увлеченного политикой, Тоня… Надеюсь, позволите себя так называть? — с паузой и чуть припрятанной саркастичной усмешкой в уголках рта, словно и тоном давал понять, что запретить она этого ему не сможет.

Точно был уверен, что никто не откажется от такого. Да и Тоня поводов вроде как не имела. Кто, вообще, рискнет отказать Пархомову Дамиру в такой «мелочи»?

— Вы правы, политиков я не особо люблю, — опять ограничилась улыбкой, которая давала это все понять. Собеседник явно доволен остался. — Они часто нам работать мешают. Только какая-то стабильность, только какие-то правила наработаем — все рушат. И опять по-новой изучай их условия, — не углубляясь в детали, в стиле «small talk» отозвалась Тоня.

— Значит, хороший кофе и завтрак будут нам обоим куда интересней, потому как меня эти типы тоже порядком раздражают чаще. Хотя и выгоду из них порою можно извлечь, — будто тоже мимоходом заметил Дамир, поднимаясь.

Докладчик как раз закончил свою речь и под жидкие аплодисменты покидал трибуну. И для них удобное время вежливо удалиться. Еще несколько человек поднялись, видимо, так же собираясь покинуть зал.

— А из общения со мной вы как выгоду собираетесь извлечь? — напрямую уточнила Тоня, поднимаясь самостоятельно, хоть Пархомов и протянул вежливо руку, предлагая помощь. — Интересуетесь возможностью сотрудничества с нашей компанией и почву пытаетесь прощупать, в обход моего босса, чтобы подготовиться заранее? — единственное, чем проще всего могла объяснить для себя его такой настойчивый интерес.

Но не отказалась, пошла к проходу, куда он ей путь указал, пропуская вперед.

— Вы слишком подозрительны, Тоня, — демонстрируя легкость и открытость, весело рассмеялся Дамир. — Мой интерес исключительно личного толка.

Проблема Тони, что ей все равно нечто в его магнитных глазах виделось, что напрягало? Интуиция или банальный мандраж? Как ни крути, а с таким, как Пархомов, по своим правилам не поиграешь, если он и правда на какую-то «личную… симпатию» намекает. Да и весь ее опыт указывал, что все «личные интересы» подобных людей исключительно их личной выгодой и ограничиваются, по любому вопросу. А оно ей нужно?

Ответа Тоня пока не знала. А то, что тело вибрировало и все больше ту самую туго натянутую струну напоминало, не довод. Не на тех ставках может пойти игра, чтобы на какие-то свои, вдруг вспомнившие про существование, гормоны внимание обращать. И жар на щеках, скорее, довод в минус, чем в плюс такого общения… Не любила терять контроль над ситуацией.

Только как это Дамиру вежливо донести, чтобы не обидеть?


Он привел ее в ту зону фуршетного зала, которая была предназначена именно для «особых» персон. От остальных она была отделена плотной шторой и вежливым, но стойким швейцаром, видно, чтоб аккуратно отправлять восвояси тех, кому не положено здесь быть. По поводу Дамира никаких вопросов не возникло, очевидно, и ее никто не подумал остановить в его сопровождении, так что они беспрепятственно вошли.

Форум проходил в огромной художественной галерее, места хватало для всего. Даже для того, чтобы создать иллюзию дорогого отеля с шикарным рестораном, пусть и небольшим. Что здесь и провернули, еще и первоклассную кейтеринговую компанию пригласив.

Наверняка, и в обычном секторе было прекрасно все организовано, Тоня не успела оценить, но здесь…

ВИП-ам выделили зимний сад, залитый сейчас ярким, не по-осеннему прямо, солнцем. Витражные вставки из разноцветных стекол на куполообразной крыше и одной из стен придавали месту некую загадочность, создавали солидную атмосферу релакса и неспешности. Комфорт во всем. Повсюду стояли деревья и цветы в горшках и в кадках, а между клумбами, которые также имели место, расставили столики с удобными креслами. Ну да, тем, кто «ровнее», стоять не с руки во время еды.

Сейчас была занята лишь пара столиков. Но, благодаря грамотному расположению, никто никому разговорами не мешал, да и тихий звук висящих экранов, на которые транслировалось очередное выступление, чтобы никто ничего не пропустил, не позволяли услышать разговоры. А здесь, вполне вероятно, заключались многомиллионные контракты, пусть и без подписания бумаг.

Тоня нервничала. Не потому, что ей не доводилось общаться или вести дела с такими людьми. Доводилось. Однако не в подобном формате.

И точно не тогда, когда Дамир Пархомов то и дело позволял себе касаться ее спины, будто направляя к более удобному месту. Словно имел право так проявлять некую степень близости, которой между ними точно не было!

И все же свою нервозность она старалась не показывать. Раз отступила в сторону, уклонившись от ладони, жар которой и через блузу, казалось, кожу жег огнем. На второй Дамир, как бы не заметивший ее демарша ранее, просто обхватил талию Тони пальцами, властно надавив, как понукая… По-честному, на кожу словно кипятком плеснуло. Вздрогнула. С какой радости она так реагирует на него?

Дамир вроде внимания на ее дрожь не обратил, и подвел к столику под каким-то раскидистым фикусом.

Нахальный. И напролом прет. Впрочем, это она и из рассказов о том, как Пархомов дела ведет, знала.

— Дамир, что происходит? — не стала лукавить Тоня и спросила в лоб, едва Пархомов, кивком головы отказавшись от помощи официанта, сам подвинул ей кресло, помогая сесть. И легко задел ее плечо своей рукой, обходя стол к своему месту.

Как норовистую лошадь к прикосновениям приручает?

— Ты о чем, Тоня? — с невозмутимым видом поинтересовался он, и сам устроившись в кресле напротив. Уже и на «ты»? Интересно.

Дамир тем временем взял небольшой листок меню.

Тоня тоже обратила внимание на список, самый надежный способ остаться наедине, дав работу официанту. Выбор блюд не был большим, около семи-восьми позиций, все же фуршет, но что-то подсказывало Тоне, что в секции за шторой совершенно иной ассортимент. И там точно нет открытой кухни, где все это готовится тут же по заказу гостя.

Она заказала американо без добавок, омлет с овощами и круассан. Утром только кофе с сигаретой «съела», аппетита не было. Забавно, но Пархомов выбрал все то же, лишь кофе попросил доппио, явно любил покрепче. Еще и с удивлением глянул в ее сторону, когда оба поняли, что заказы настолько совпали. Усмехнулись тоже как-то синхронно.

— Итак?.. — не отказалась она от своего вопроса, стоило им, наконец, остаться за столиком вдвоем.

— Расскажи мне что-нибудь, Тоня, — с улыбкой, однозначно демонстрирующей, что он не собирается открывать ей свои мысли, Дамир откинулся на спинку кресла.

— О выгодных капиталовложениях? — иронично заломила бровь она, не уступая ему в тоне.

— О себе, Тоня, — криво улыбнувшись, видно, показав, что понял ее строптивость и нежелание, не отступил Пархомов.

— Зачем, Дамир? — глянула ему глаза в глаза с твердым вызовом.

Может, зря? Как захлестнуло, бросило ее в глубину этого серо-синего взгляда, непонятного и привыкшего над всеми довлеть. Странный привкус какой-то чуждой ей доселе слабости в горле, и вновь пальцы дрожат.

Да что с ней?!

Им принесли кофе, оба чуть отклонились, на секунду умолкнув, но вот взгляд ее Дамир и на миг не упустил. Как в плен захватил, и глазами, словно невидимой удавкой, давил на ее волю, неявно, но ощутимо пытаясь сломить Тоню.

— Ты мне птицу напоминаешь, Тоня, — вытащив из кармана пачку сигарет, усмехнулся Дамир. Тоже любил курить под кофе?

— Неожиданно, — и правда удивилась.

Пархомов усмехнулся, словно бы говоря «как есть», предложил ей сигареты, но Тоня покачала головой и, так прикинув, что он точно против не будет, вытянула из сумочки свои, с ментоловым ароматом.

— Не понравились мои? — посмотрев на марку ее сигарет, поинтересовался Дамир, поднес Тоне зажигалку, прикурил сам после.

— Понравились, но очень уж крепкие для меня, не на каждый день, так точно, — усмехнулась Тоня, а сама пыталась понять, что он имел в виду, про «птицу» говоря, и как ей на его манеру вести разговор в стиле ледокола реагировать.

— Понял, — хмыкнул Дамир, сделав глоток своего кофе. — Так вот, ты, будто птица, Тоня. Пуганая, стрелянная, опытная. Знаешь, что умеешь и на что способна, но в любую секунду готова вспорхнуть и улететь, едва и намек на какую-то опасность для себя увидишь, — без напоминаний вернулся к теме Дамир. — И мне интересно, чем я тебя испугал? Прям вот дернуло меня, не могу тебя разгадать. Зацепила, — ухмыльнулся Пархомов. — Я такой страшный?

Именно в этот момент принесли их заказ, и пока официант расставлял тарелки, она пыталась лихорадочно собраться с мыслями.

— Не бойся, Тоня, знаю, что не Аполлон, и ценю правду, — в кривой улыбке Дамира холода добавилось, будто вентиль кто-то провернул, стоило им снова вдвоем оказаться. Хотя весь его вид показывал, что ему по фигу на чужое мнение о своей внешности.

А она отпила еще кофе, не отводя глаза от него, неторопливо отставила чашку. Осмотрела с ног до головы. Лицо какое-то грубое, словно начерно из камня вытесано, а отшлифовать забыли. Крупный нос, скулы широкие, подбородок массивный. Кожа, и так грубая, плотная, и видно, что побрился утром, а темная щетина уже пробивается так, что синевой отливает.

Высокий, крепко сбитый, хоть и не сказать, что широкий, будто из узлов состоящий, казалось, жилистый под дорогим итальянским костюмом серо-синего оттенка, явно под глаза подбиралось. Рубашка стального оттенка. Весь образ всю эту жесткость подчеркивает. Стрижка короткая, но и не ежик, есть куда зарыться пальцами, если… Так, не в ту степь. Степь… точно! Он ей высоковольтные столбы напоминал, что иногда на полях или в степи ее родного региона над всем громадой возвышались. Неподвластные ни ветру, ни стихии с дождями, да и одному человеку нечего противопоставить такой непоколебимой мощи. И на йоту не сдвинуть… Смотрит прямо и властно, без вызова. Такие, как он, уже доказали все и всем, и теперь миру предоставляют возможность что-то им доказывать. Страшный, спрашивает?..

Дамир не подгонял, позволял рассмотреть себя детально.

Также медленно Тоня затянулась в последний раз и затушила сигарету в пепельнице, которая между ними стояла.

— Начистоту? — почему-то чувствуя, как холодеет в груди. Но сердце при этом лихорадочно начинает стучать. Точно, как у птиц, в чем-то он прав. — Страшный ты, Дамир, есть такое. Да только вообще не лицом, будь ты женщиной, решила бы, что лукавишь и комплимента хочешь, — сама лукаво улыбнулась уголками губ, коснулась пальцами вилки, но так и не взяла приборы, не начала есть, хотя аромат над столом стоял поразительно аппетитный. Все-таки для ВИП-ов старались особо. И Пархомов не торопился к еде приступать. — Но тут и тут, — она постучала пальцем по своему виску, его мозги имея в виду, потом также по грудине. — Очень ты пугающий. Леденящий. Ты же сам, как атомный ледокол, Дамир, в курсе? Прешь напролом, ни на что внимания не обращая, продавливая лишь свой интерес.

Пархомов, куда вольготней устроившийся в кресле уже после ее ремарки о внешности, сейчас просто рассмеялся. Очень, очень самодовольно.

— При моей жизни и делах иначе никак, птичка. Конкуренты заклюют и порвут на куски, — он все же принялся есть, и Тоня потянулось к своей тарелке. — Но тебя-то я, чем испугал? Мы тогда говорили минут десять, не больше?

— Так ты ж не делишь людей на конкурентов и нет. Только интересы на свои и невыгодные. И меня растоптать в состоянии, походя. Уничтожить, даже сам не поняв. Зачем мне такие проблемы, Дамир? — м-м-м, омлет был божественный. У нее такой никогда не получился бы… Интересно, какой секрет у этого шеф-повара? Магию вместо соли добавляет в яйца, что ли? — Я здравомыслящий человек, — с довольным вздохом призналась Тоня, отдав должное блюду.

— То, что ты — женщина умная, я и тогда понял, и сейчас подтверждаешь это мнение, — вновь иронично хмыкнул, продолжая изучать ее своим давящим, гипнотизирующим взглядом.

Дамир с омлетом быстрее ее расправился. То ли сам очень голодный, то ли не привык на такие мелочи, как еда, много времени тратить. Знаком велел официанту кофе повторить. Оба придвинули тарелки с круассанами.

— Так что ты о себе расскажешь, Тоня? Любопытно почему-то так, что аж работать мешает, — то ли пошутил, то ли упрекнул ее Дамир, внимательно Тоню изучая, будто она недавно, но и больше — все знать хотел: и как ест, и как пьет, и как курит в мозги себе запечатлеть. Это нервировало.

Вот что ему рассказать? От такого напора Антонина не то чтобы терялась, нет, неверное слово. Она его не могла понять. Зачем?! Ни в какую картину ее мира подобный интерес Пархомова не укладывался. Да и его «пояснения» ее мало успокаивали.

— Я на виолончели всю юность училась играть в музыкальной школе, — выдала, сама не поняв зачем, самую скрываемую часть своей биографии. То, чем вообще не гордилась.

Зато его удивила, это прям заметно стало. Дамир замер, не донеся до рта кусок круассана, и уставился на нее еще более внимательно. А вокруг темных глаз легкие складки собрались, будто лучики… Правда, и не сказать, что веселый. И что-то такое неуловимое, но точно опасное в его лице появилось… От этого у Тони в районе солнечного сплетения тягучей лавой плеснуло.

— Виолончель? Хм, сразу вижу картину: этот огромный, плавный инструмент, смычок в твоих руках и твои голые ноги по бокам… Вся ты голая обхватываешь, ласкаешь лак… М-м-м, просто сказка! — вроде и иронично, но она уловила блеск глаз, уже казавшихся не такими непроницаемыми…

И ее как током пробило, дыхание запнулось, забило горло, раздерло. Он ее одним намеком завел так, как Денису иногда всей прелюдией не удавалось. Просто тембр, просто взгляд, полунамек… Хотя о чем она?! В Дамире Пархомове ничего простого и в помине нет!

А надо как-то оторвать уже свой взгляд и сделать вновь невозмутимый вид. Спасибо, опыта хватало.

— Мария Васильевна была очень строгой учительницей и к внешнему виду учениц у нее имелись жесткие требования, — тихо прочистив горло, заметила Тоня, спрятавшись за чашкой с кофе. — Так что голой я точно никогда не играла, — принужденно рассмеялась, делая вид, что ей все равно.

— А мне сыграешь, птичка? — хищно уставился на нее Дамир, заставив вспомнить ее первое впечатление про «серого кардинала».

— Двадцать лет уже не касалась инструмента, — с показной легкостью и равнодушием отозвалась она. И только руки вновь дрожали, выдавая состояние Тони. Боже, пусть он не присматривается! — Надоел ужасно. Ты можешь представить, как тяжело эту бандуру за собой таскать? Да, отец возил по большей части на машине, но, когда из-за работы не успевал, сама на автобусе… А играть на таком, пока вырастешь?! Брр! Худшие воспоминания юности и детства, — вернулась к своей трапезе с таким видом, словно ничего интересней надкушенного круассана в жизни не видела.

Дамир рассмеялся, но она ощущала тот его взгляд, что продолжал ей в голову вгрызаться, заставляя думать о жарком и влажном касании, о тяжелом давлении плоти, с которым, наверняка, занимался бы сексом Пархомов! Гадство! Плохая тема для размышлений! И мысли Тони, как те самые всполошенные пташки, метались по пустой и звонкой голове.

— Так зачем занималась, если не нравилось настолько? — уточнил он, очевидно, наслаждаясь темой, не в пример Тоне.

— У моей матери свое понимание прекрасного было. И это казалось ей перспективным, — пожала она плечами, не собираясь углубляться в подробности своих подростковых истерик и споров с родительницей на этот счет. Но глаза так и не подняла, тут вон, даже салфетки красивые, есть что рассмотреть.

— Что ж, ладно. Это была очень… интересная деталь о тебе, Тоня, — проговорил Дамир, видно, поняв, что она не намерена вновь смотреть на него в ближайшее время. Щелкнул зажигалкой, прикурив новую сигарету. Много курит, над столом повис терпкий, крепкий аромат. — А еще что-нибудь?

Но до того, как она успела бы заметить, что он ей о себе ничего крамольного в ответ не рассказал, в их диалог вмешались.

— Дамир… А мы понять с Алексеем не могли, куда ты так стремительно исчез. Не против, если мы к вам присоединимся? Представишь нас даме? — таким тоном, будто и правда удивлен, обнаружив друга именно здесь, и вовсе не видел, как Дамир ее буквально протолкал в сторону фуршетного зала, произнес тот самый Александр Чехов, внезапно оказавшийся рядом со столиком. Ухмылялся он при этом так, что все притворство сразу становилось очевидным.

А вот смотрел этот друг все с тем же, чуть непонятным удивлением и интересом к персоне Тони, как и в зале, да и в ресторане недавно. За его спиной стоял еще один мужчина — Воронов Алексей. Также не последний человек в мире большого бизнеса, и тоже из близкого круга Пархомова. И так же внимательно то к Тоне, то к Дамиру присматривался.

А Тоню вдруг каким-то нервным смехом пробило, пришлось закусить щеку изнутри, чтоб дурочкой себя не выставить. Вот только внимания еще двух таких же мужчин, как Дамир, ей для полного безумия в жизни и не хватало!

ГЛАВА 4

— Санек, — Дамир усмехнулся, точно заметив все то же, что и Тоня. Но его внимание друзей, скорее, веселило, чем беспокоило, похоже. — Садитесь, — кивнул.

Тут же рядом оказались два официанта, будто только и ждали, чтобы кресла подставить. На пару минут началась суматоха. Вместо озвученного Дамиром «садитесь» всем пришлось подняться, в том числе и Тоне, чтобы удобней разместить уже четыре кресла у столика.

Только вот, сама не поняв почему, она отступила в сторону… к Дамиру, словно они вместе… Совсем в другом смысле, чем было на самом деле. А места у стола и так было не особо. Пархомов обхватил ее рукой, как поддерживая, не позволив удариться об стол. И, будто неосознанно, чисто инстинктивно прижал к себе плотно, так и оставив ладонь на животе Тони. Так, что ее бедра в его тело вдавлены. И под огромной ладонью Дамира, словно под раскаленным стальным прессом, «ожог» расплывается, жаром расползается по коже. Вглубь, в вены, с кровью растекается по всему телу, гоня мелкой дрожью лихорадочный озноб. В голове поплыло все с какой-то радости.

Дамир, кажется, наклонился, также чуть отступив, потащив ее за собой, чтобы не мешать ставить кресла. И его лицо у ее затылка, колючая щека… верно показалось (?)… Нет… Так и есть… Его щека коснулась затылка Тони, как его рука не так давно. Словно Пархомов принюхивался, на вкус ее аромат попробовать решил.

Секунда всего, может быть две или три, когда у обоих до сознания доходит, насколько неоднозначное положение и ситуация. А ей в бедро его пах упирается. И Тоня хорошо ощутила, как дернулся, прижался к ягодицам его оживший член, через эти чертовы итальянские брюки и ее юбку-карандаш. Такой же настойчивый и твердый, как весь Дамир, настолько же наглый.

Пульсирует, вдавливается. Да уж, «личный интерес»… Куда уж «личней»!

А у нее в ушах звенит, будто залпом две его чашки кофе выпила, и пульс по голове бахает. Опять покраснела вроде бы, елки-палки!

«Бежать!», — вспыхнула знакомая по первому контакту мысль.

Да только поздно. Пархомов и не думает отпускать, его ладонь, лишь удобней передвинувшаяся на ее животе, это четко дала понять.

Птичка попалась в силки, и уже не вырваться. Никто не отпустит, пока сам не удовлетворит любопытство. Вопрос в том, до какой степени и чего ей это будет стоить?

Дай бог, чтобы всего лишь чрезмерной реакции тела да испарины на коже… Но что-то подсказывало Тоне, что Пархомову не свойственно бить по тормозам, даже если лоб в лоб с ним «соревнуется» бетонная стена.

— Тоня, — блин! Да у него даже голос не дрогнул, только чуть ниже стал, и звучал над самым ее ухом, усилив дрожь, словно заговор какого-то чародея. — Позволь тебя познакомить с людьми, которых, я точно уверен, ты неплохо знаешь, хоть лично и не знакома, — тем временем ровно продолжал говорить Пархомов, будто это и не его член терся об ее ягодицы, пока официанты дополнительные приборы расставляли на столе.

Вообще-то, можно было бы уже и сесть… Но Дамир держал крепко, пусть номинально еще и прикрывался необходимостью комфорта добавить. Как тут отойти? Разве что вырываться начать? А пока стояла Тоня — стояли и остальные. Воспитанные.

— Александр Чехов, — он указал второй рукой на друга…

И Тоня теперь целиком в кольце его рук, тела, груди оказалась! Мама дорогая!

Но титаническим усилием воли заставила себя улыбнуться, надеясь, что это оскалом не выглядит, и кивнула Чехову, кажется, что-то просекшему, судя по вспыхнувшим веселым искрам в карих глазах.

— То, что ты осведомлена о круге его дел и интересов, мы обсудили в прошлый раз…

— Надеюсь, не настолько «личных», — не удержалась, ввернув это тихо и сквозь зубы, чтоб только Пархомов услышал.

А он рассмеялся вдруг в ее короткие волосы на затылке, удивив и друзей, и саму Тоню.

— Я тоже на это рассчитываю. Не рискнет, видит, что моя территория, — так же тихо ответил только ей, наглядно демонстрируя всем, что считает себя в праве на подобную интимность общения с Тоней.

Даже так? Она опешила, не сумев сходу сориентироваться, как огрызнуться.

— И Алексей Воронов, — выпрямившись, добавил громче Дамир, воспользовавшись ее промедлением. — Уверен, и он для тебя не является «темной лошадкой».

Тоня вновь улыбнулась сквозь зубы, неизвестно в каких резервах черпая силу, и лишь гадая, не видно ли через блузку, как у нее сердце о ребра бухает?

— Очень приятно, — пришлось откашляться, чтобы не «каркать». Точно птичка, ворона, ага.

— Антонина Ильенко, один из двух лучших менеджеров Акимова в его, нам всем известной, компании, — представил ее друзьям Пархоменко.

Причем таким тоном, что сразу становилось понятно: узнавал о ней, и подробно. Наверняка, и номер телефона уже достал, и мейл.

После этого, что еще удивительней, Дамир наконец-то подтолкнул ее к креслу, словно позволяя сесть. Придержал, чтобы Тоне было удобней.

Мужчины расселись тоже, ответно «вежливо» сообщив, что им приятно. Сделали заказ. Но при этом из их взглядов так никуда и не делось то самое выражение «какого хрена Дамир тут чудит с ней?!», из чего Тоня сделала немного утешивший ее вывод, что Пархомов не со всеми встречными женщинами ведет себя вот так вот.

С другой стороны, поди разберись еще, повезло ей или нет, что попала в исключительную категорию.

— Так вы об инвестициях разговаривали? Думаешь следом за Саньком подстраховать свой капитал и яйца по разным корзинам раскидать? — поинтересовался Алексей у Дамира, когда всем кофе принесли.

Им тоже обновили, пусть Тоне и не казалось разумным третью чашку подряд пить. Но Пархомов заказал до того, как она успела остановить, да и руки чем-то нужно было занять, чтоб как-то успокоить эту чертову дрожь.

Услышав такое предположение Воронова, в свете всего «личного» и того, как рос его… м-м-м «капитал» вместе с …хм, «яйцами» буквально пару минут назад, притиснутый к ее бедрам, Тоня, вообще, чудом не поперхнулась! Кофе этот таким камнем в горле стал, что пришлось проталкивать с болью. Закашлялась. И, черт его раздери, но Пархомов это понял, глянул искоса, явно усмехнувшись, будто мысли Тони прочитал.

— Помочь? — участливо к ней наклонился.

Антонина судорожно дернула головой, прижав салфетку ко рту.

— Мы музыку обсуждали, Леха, — невозмутимо заявил Дамир, одарив ее взглядом в стиле «ну, как знаешь…». — У Тони, оказывается, богатое музыкальное прошлое, вот и обговаривали плюсы и минусы струнных инструментов…

— Ты никак вспомнил, что на гитаре в школе и универе играл? — хмыкнул Чехов с таким выражением веселого сарказма, что Тоня как-то сразу поняла, почему он, в отличие от друга, неотразимым в их кругах считался. — Решил блеснуть и сразить Антонину голосом?

Потому ли Акимов не ей, а Дэну доверил с Чеховым вести дела? Побоялся, что падет Тоня жертвой обаяния?

Обаяние было у Александра, не отнять. Только, как казалось и ощущалось Тоней, то и близко не котировалось со сшибающей с ног харизмой, что источал Пархомов. Магнетичной и настолько волевой, что любого хоть немного более слабого, чем он сам, в бараний рог одним взглядом скрутит. Или это ее так прошибло от него едва не с первого мгновения?

Потому ли сейчас обернулась вновь на Дамира, прекрасно сама понимая, что заигрывает с огнем, и с каким-то веселым вызовом ему прямо в глаза глянула?

— Так ты играешь на гитаре и поешь даже… м-м-м, я бы послушала, — скопировав недавний тон самого Дамира, с легкой иронией бровями поиграла.

Мама дорогая! Какая блажь на нее нашла?! Ведь по грани ходит, зачем так ведет себя, по сути, вызов бросая. Но остановиться — сил нет! Кураж внутри бьет, будоражит кровь и голову, словно брызгами шампанского.

С чего? Когда такое вылезло? Почему именно на него? На такого мужчину, который, походя же ее по стене размажет, не заметив даже?

Или этим и он ее… Как там Дамир сказал? Зацепил? Своей силой, мощью, бескомпромиссностью? Когда еще Тоня позволяла себе смотреть на подобных мужчин с иным акцентом, кроме как по работе? Никогда, потому что в живых остаться хотела. А Пархомов ей выбора не дал просто, сам заметил и ее смотреть в упор заставил.

Нельзя. НЕльзя смотреть хищнику в глаза. Это же прямой вызов! А отвести взгляд не может! Гипнотизирует ее Дамир, нет у Тони иного довода.

И видит же, что его лишь заводит ее строптивость и гордо вскинутая голова, провоцирует, толкает дальше волей давить, искушает желанием на вкус проверить выдержку… А не выходит заставить себя в стол уткнуться глазами. Или хоть на Александра, заливающегося сейчас соловьем о «былых временах», когда они все могли позволить себе быть свободней и страдать всякой хер… Ах! Тысяча извинений перед дамой, ерундой, разумеется (лукавый взгляд на их с Дамиром дуэль глаз). Все видит Чехов, и сам забавляется. Только еще и с каким-то интересом, с расчетом, умела замечать этот особый блеск в глазах… Черт! А он тут каким боком? Ему-то что?!

Надо сбегать, любыми путями и способами!

— Спасибо за завтрак и компанию, Дамир. Было очень интересно. Но я все же должна буду еще и начальству по потокам форума отчитываться. Александр, Алексей, было приятно лично с вами познакомиться, — решив идти ва-банк, Тоня просто поднялась из-за стола.

Мужчины также встали.

— Я тебя проведу, следующее выступление и мне интересно, — Пархомов блеснул усмешкой, демонстрируя, что не собирается ее просто так отпускать.

И, не позволив ей и на шаг отступить, вновь обхватил талию Тони тяжелой, раскаленной по ощущениям, ладонью. Потянул ее к выходу.

Непробиваемый, блин!

— Да я не успела пока дорогу забыть, — вроде как пошутила с сарказмом, с легким веселым намеком обвела взглядом все еще стоящих других мужчин, чтобы и их вовлечь. Что угодно, лишь бы не усугублять интимность общения с Пархомовым.

Те усмехнулись, продолжая с интересом за их явным противостоянием наблюдать.

Однако с Дамиром (нет, ну правда, понять бы могла!) номер не прошел.

— Я тебя из зала увел, я тебя и верну, — блеснул очередной улыбкой мужчина. — Как мы выяснили при первом знакомстве, не могу пройти мимо женщины в беде… одной, конкретной, — добавил чуть тише, чтоб слышно было только Тоне. Еще и с хорошо слышимой нотой сарказма.

Что-то она ни разу не слышала, чтобы Пархомов весельем славился. Его, как раз, наоборот, все довольно мрачным типом считали.

Он же тем временем уже двинулся в сторону выхода, потащив и ее за собой.

— У меня одна беда сейчас, Дамир, — решила не отклоняться от выбранной линии откровенности.

— Да, какая? — мимоходом, о чем-то явно ином думая, отозвался Пархомов.

— Атомный ледокол твоего имени, ничего не замечающий с высоты своей громады, — вздохнула, подражая его сарказму.

К ее удивлению, Дамир все понял и моментально. Все же слушал внимательно? Пристально глянул в сторону Тони этими чертовыми глазами, которые ей хотелось уже, как минимум, своими ладонями прикрыть, чтобы не гипнотизировали! И она отвлеклась: высоким каблуком зацепилась за ковровую дорожку, устилающую пол коридора. Вот всегда ее бесило, что в отелях и галереях ковры на пол кидали! Как на шпильках ходить?! Пошатнулась… Но Дамир был настороже и тут же подстраховал, крепко обхватив Тоню уже обеими руками.

Застыли на мгновение, почти в объятиях… Ее окутало густым и тревожащим ароматом его одеколона, будоражащим, острым, словно с бергамотом и перцем.

И тут он еще крепче сжал ее талию, которую не отпускал все это время, нежданно дернул Тоню в сторону какой-то полутемной ниши-ответвления в коридоре галереи, где они как раз проходили.

— Знаешь, Тоня, а у меня похожая беда, — едва не впечатав ее в стену, правда, не сказать что агрессивно, скорее, с каким-то неистовством и тем самым отсутствием тормозов, что при первой встрече в нем уловила, голосом, ставшим ниже тона на три, заметил Дамир.

«Паховый регистр, даже не грудной. Беда. Влипла по-полной», — как-то само по себе отмечало сознание, пока все тело пыталось пережить совершенно новый опыт — ее как фейерверком изнутри взорвало! И петардой в мозги, судя по тому, о каком бреде думает, вместо того, чтобы высвободиться!

И это он просто ее обнял, склонив лицо к лицу Тони, прижал собой к стене! Очень хорошо чувствуется, насколько он до сих пор в ней «лично заинтересован», черт! Твердый и налитой член через брюки в живот упирается. Ничего больше, а каждая клетка в ней будто звенит, вибрирует… В собственном животе горячо, и предательский жар разливается по телу вместе с каким-то дико непривычным чувством слабости… Не просто телесной, а некой, не особо свойственной Тоне, готовности покориться более сильному и характерному.

Вообще не те эмоции, которые стоило бы на данном форуме испытывать, гадство! Что же она ощутит, если позволит Дамиру действовать дальше?..

Хотя прямой и властный взгляд Пархомова четко давал понять, что он не особо планирует разрешение спрашивать…

И это раздражало даже на фоне напряженного и нервного, пока еще не осознанного до конца возбуждения, которое никак не выходило подавить!

— Ты и к себе имеешь склонность приставать в темных закутках? Тогда все еще сложнее, сочувствую, — огрызнулась, стараясь злостью перекрыть дурацкие гормоны, похоже, определившиеся-таки, что до климакса им еще жить и жить. И, желательно, со стимуляцией в виде Пархомова, будь они неладны!

Он на секунду замер, уставившись на нее со странно притягательной гремучей смесью раздражения и веселья, написанной на лице мужчины.

Вот где все люди, спрашивается? Так внимательно слушают спикеров? Почему эти коридоры пусты и мимо их ниши никто не ходит? Или Пархомов ее каким-то другим путем повел…

— Думаешь, что обострять — лучшая тактика сейчас? — медленно и даже вальяжно протянул он все тем же низким голосом, как-то так недвусмысленно надавив Тоне на спину и прижав крепче к себе, к твердому телу, от которого полыхало не меньшим, чем у нее самой, жаром, к напряженному паху…

— Думаю, нам сейчас лучше увеличить дистанцию и вернуться в зал, — попыталась Тоня напомнить и себе, и ему, что кроме гормонов у них здравый смысл имеется.

Чуть дернулась, не то чтобы вырываясь, но ясно дав понять, что требует дать ей проход. Не станет же удерживать силой?

Не стал. Но и не сказать, что сразу отступил. Шагнул в сторону, вроде как самой Тоне оставив решать: убегать или остаться? Но его рука, скользнув по животу, оставляя за собой новый жгучий след, обхватила ее руку за запястье. Секунду помедлив, Антонина двинулась было вперед, когда Дамир заметил, не меняя уверенного в себе до чертиков тона:

— Ты меня хочешь не меньше, Тоня. К чему эти игры?

— Игры? — зря переспросила.

Зря! Ведь сама себя приучала, что иногда молчание — золото.

Голос дрогнул, предав, опустившись едва не до той же тональности, что и у Пархомова. И это сразу подтверждало, что она в нем заинтересована, даже если говорить о чисто физическом. Ну так они же никакие другие темы и не поднимали…

Дамиру только это и нужно было! Стиснул пальцы, дернул ее назад, на себя, обхватив уже двумя раскаленными ладонями ее бедра. Прижал Тоню к мощному, горячему, охренительно возбужденному телу, вновь вдавливая свой каменный член в ее ягодицы.

— Ты меня хочешь, — напрямую и без всяких экивоков, еще тише, интимней, прошептал ей в затылок и ухо. От чего нежная кожа покрылась «мурашками», по позвоночнику как вибрация, разгоняющая импульсы в каждую клетку! И так плотно! Чересчур!

Она пропитывалась, просачивалась Пархомовым: его волей, горячностью, жаждой и жадностью, даже этой чертовой торопливостью! Испарина над губой, на висках, под волосами! В груди печет непривычно, но до одури приятно, в животе…

И тут неожиданно осознала, что ей не из-за разыгравшегося воображения жаром живот окатывает! Пархомов уже умудрился пробраться под ткань блузы, вытянув тонкий шифон из-под пояса юбки, и его твердые, чуть шероховатые пальцы скользят, натирают и гладят кожу. Дразнит впадинку пупка, чуть царапая ногтем большого пальца… Мама дорогая! Она никогда не думала, что у нее затылок и пупок — мега эрогенные точки! Коленки ослабли, задрожав…

Но не ее сила воли!

Мужчина тем временем надавил сильнее рукой, вжал свой пах в ее ягодицы новым толчком, будто уже трахает.

— Что, вот так сразу? И не поцелуешь даже? — хмыкнула с максимумом сарказма, на который сейчас была способна…

Мало, катастрофически мало! И Дамир эту слабость уловил, как любой опытный хищник.

— Я никого не целую, птичка, — отозвался он с насмешкой, чуть прикусив ей плечо через тонкую ткань. Заставляя дрожать. И уже удобно так подстроил, прогнул ее бедра под себя, членом толкается, словно хочет и сквозь слои ткани ее тело покорить одним ударом.

Да ладно! Это он так прикалывается над ней? Разве есть те, кто не целуются совсем?

Блин, раздражала его самоуверенность!

— Меня без поцелуя даже пальцем не тронешь, — отозвалась Тоня с вызовом, — надо же проверить, что мне тебя, вообще, касаться понравится, а не вывернет сходу…

— Этим пальцем не трону? — перед глазами его указательный палец. — Или вот этим тебя тронуть не дашь, птичка? — уже с пошловатой насмешкой добавил средний. — Или всю ладонь оттолкнешь? — и эта ладонь вдруг опускается на ее губы, скулы, закрывая лицо от всего вокруг… Каким-то острым и новым, запретным для нее искушением дурманя.

Дыхание прервалось, грудь сдавило, горло. На какую-то долю секунды словно в темноте, и нет ничего вокруг, кроме мощного и покоряющего ее тела Дамира!..

Удар сердца… Второй пропустила, как выпало, перевернулось что-то в груди.

Оттолкнула!

Нет, ну у нее тоже самомнения и гордости хватает! Даже если никто ее еще так не заводил с пол-оборота, что она от одних намеков почти кончить готова! Но и вслух признавать подобное — не станет. Не заслужил ничем.

И, спасибо, что он живот ее гладит, а не ниже руку опустил, а то ни черта бы ему не доказала, едва Дамир почувствовал бы, как между бедрами у Тони влажно и жарко, все пульсирует, сливаясь, подстроившись под пульс-толчки его плоти… Чего оба не контролировали, кажется, стараясь на словах сосредоточиться. Тела тянуло, да, кто поспорит? Но есть же и разум…

— Я тебе гарантию даю, что со мной тебе только душу вывернет от удовольствия, — хмыкнул Дамир на ее резкое заявление. Но стало как-то понятно, что она его задела.

Не обидела, а будто вызов бросила и он… принял? Мужские руки на ее теле стали меньше давить. Не убрал, но и не удерживал более.

— Самоуверенно, — покачала головой Тоня, пытаясь мозги прояснить, если честно. — Даже слишком…

— Я всегда отвечаю за свои слова, — хмыкнул Пархомов, продолжая своим тяжелым дыханием ей затылок дразнить, не позволяя пульсу уняться. Ну и кое-чем иным, не менее тяжелым, судя по всему, не ослабляя напора на бедра.

— Да? Тогда… Ты меня в зал обещал проводить, — напомнила, ухватившись за оговорку.

Хотя куда ей в зал, мама дорогая?! У нее же по лицу такой румянец, наверняка, что все додумают то, чего и не было, а лишь намечалось по планам Пархомова!

— Хочешь в зал? — с ленцой и недоверчиво протянул Дамир. — Ну, пошли. Начнем с этого, Тоня.

И этот нахал, напоследок еще раз протиснувшись к телу Тони своим, так же внезапно вытащил ее в коридор, как и втащил! Умудрившись за секунду заправить ее блузу на место. И, явно проверив, что вокруг так никого и нет. Его ладонь переместилась на плечо… А потом на секунду взметнулась вверх, поправив воротничок Тоне. И опять упала на Талию, как приклеенная. Но Пархомов сейчас держался в шаге, и это даже воспринималось со стороны адекватно, наверное.

А еще у нее появился шанс отдышаться. И… понять, что он позаботился о том, чтобы ее не подставить, о внешнем виде подумал, и чтобы не бросить тень подозрений на репутацию… Даже если о себе пекся в первую очередь, Тоня оценила, торопливо идя следом за ним туда, где все громче слышался голос очередного спикера.

Глава 5


«Нам осталось немного, совсем чуть-чуть.

Вдохнуть – выдохнуть,

Выдохнуть – вдохнуть.

Компромиссы и страхи калечат суть.

Вязко так, но надеюсь вынырнуть».

Бумбокс «ДШ»


Характерная, черт бы ее побрал! Упрямая… И упертая. Чего тоже в бабах на дух не переносил.

Ну и? Чего добилась? Сидят в разных концах зала. Он на ее спину уставился, мучаясь от тупого напряжения в паху и беснования раздраженных мыслей в голове, а Антонина то и дело пытается «незаметно» в его сторону обернуться. Кому полегчало, спрашивается, от ее упорства? Вот психанет сейчас, встанет, подойдет и спросит, что она из этого доклада уловила, мля (!), который так рвалась слушать!

Нет, ну вот бесит же его, изводит своим сарказмом, отговорками и огрызанием. Точно Саня тогда говорил, еще и не было ничего, а уже мозг начала ложечкой ковырять. Ну на кой черт ему это? Больше страдать нечем? Лучше бы делами занялся…

И тем не менее сидит и пялится на этот ее короткостриженный затылок, до сих пор ощущая аромат духов Тони. Отказалась к нему в сектор пересаживаться, за его столик, хотя удобней, да и мини-экран есть, коль уж так приспичило доклад слушать. Поперлась на свое прежнее место.

— Завтрак был прекрасен. Давай пока на этом остановимся, Дамир, — не глядя прямо, заметила поверхностно, будто это не у нее под его рукой пульс шкалит под потолок. Он держал за руку и все чувствовал. — Не будем торопиться…

С чего это, спрашивается? Он был только «за» хороший темп. В любом вопросе. А вот рассусоливать не любил. Обычно это ни к чему хорошему не приводило.

Закурить, что ли? Перебьет ему дым этот морок, как наведенный, ей-богу? Что-то подсказывало, что навряд. Да и суеверным Дамир никогда не был, даже чтобы себе оправдание придумать.

Целоваться ей захотелось… Блин!

Вновь уставился в темные растрепанные пряди… Он виноват, видимо, поправить прическу не подумал, а все старания Тони, что сейчас нервно старалась пальцами пригладить… Скажем так, лучше бы не трогала, до ее попыток и то было гармоничней.

Куда Саня с Лехой запропастились, кстати? Уже три раза вернуться должны были. Оглянулся по сторонам, внимательно осматривая зал, но нигде друзей не увидел. Непонятно.

«Куда пропали?», — отправил Чехову сообщение в мессенджер.

Глянул на трибуну спикера. Целоваться… Вновь мысли к ней возвращаются, бл*! И взгляд, как приклеенный. Любопытно.

Никто из женщин не давил на этот пункт и не лез дальше, когда Дамир давал понять, что не любит подобного. Уже и сам не особо помнил, откуда этот пунктик. Повелось так и все, просто когда-то посмотрел на то, как кто-то лобызался, кажется, и прям брезгливость накрыла. Перемкнуло что-то в его подростковых мозгах, вот в упор не хотелось ни самому кому-то в рот язык совать, ни в свой такое «удовольствие» пускать. В конце концов, девки своим ртом ему другим способом куда больше удовольствия доставить могут, так нечего отвлекаться. А под Байрона или Пушкина с их романтизмом он никогда не косил. Хочется языком и губами поработать? Так кто мешает? Вперед, на колени, и можно даже без песен!..

Но сейчас, так и пялясь в затылок Тони, почему-то, будто наяву, представил, как поднимется, вновь пересечет зал, наплевав на всех, сядет рядом, вон в то кресло, что больше никто и не занимал. И сходу, обхватив ее затылок ладонью, притянет удивленное лицо к своему, впиваясь в этот офигительный рот… Что дальше сделает, не знал. Нет, не идиот, понимал. Свои действия просто не мог спрогнозировать. Одно ясно: брезгливости не было. Наоборот, едва представил, как на ее рот нападет своим, стиснув подбородок пальцами, чтоб не увернулась; как прикусит нижнюю губу, чуть большую, чем стоило, на которую с первой встречи глазел, — пах окатило новой волной распирающего возбуждения, только-только схлынувшего. Бл*! Аж до неудовлетворенной боли! Но не ерзать же, как подросток со стояком, елки-палки!

Что ж, Тоня… Зря вызов ему брошен. Дамир никогда не пасовал перед сложностями, тем более когда те его заводили. Антонина же не просто его завела — ртутью по венам растеклась, как дурман с первым вдохом в том ресторане… Не предал значение по первах, а она исподволь и медленно, зато наверняка в мыслях обосновалась, разносясь по тканям отравой, пропитывая мышцы и сухожилия, будто мина замедленного действия с часовым механизмом.

Ведь не сказать, что ошалел, вроде просто интерес. Но и из головы выкинуть не смог, хоть и загружен до предела. Как занозой засела. Все, что смогли достать его ребята из информационного отдела по ней, выяснил, вплоть до номера телефона и домашнего адреса. Про то, что Тоня на этом форуме будет, не узнавал специально, но рассчитывал, если честно. Ее же профиль. Потому и не доставал за последние дни, не наседал, справедливо предполагая, что еще будет «случайная» возможность встретиться.

Что ж, судьба не подвела. Сегодня же, когда увидел ее, как сработал треклятый пусковой механизм, детонировав все эти путы-растяжки, что опутали ею с ног до головы. Полыхнуло внутри! Захотел ее получить, и тут же! Вылезло той придурковатой юношеской бескомпромиссностью, с которой давно бы пора покончить; застучало странной жаждой в голове, неразумной и непродуманной, чем и опасной. Или иногда можно расслабиться и позволить в омут с головой? Иначе как себя живым почувствовать?

Не похоже, однако, чтобы сама Тоня готова была опрометью броситься в приключение. Хотя и ее хапнуло неслабо, все заметил и реакцию тела в ответ уловил. Но осторожная… Впрочем, учитывая ситуацию, понять можно.

Вопрос в том, пойдет Дамир у Тони на поводу или у себя, даст ли перевести дыхание? Все внутри против такого расклада протестовало.

— Я был уверен, что нам и здесь еще одно кресло понадобится, так крепко ты вцепился в эту Ильенко. А, оказывается, она еще умнее, чем я сразу предполагал… Убежала, — Санек хмыкнул с ехидством, появившись у их стола сбоку, заставив Дамира обернуться. Леха застрял чуть поодаль, на полпути, о чем-то разговаривая с их общим знакомым. — Присмотрюсь-ка и я к ней повнимательней, а? — продолжал ерничать друг, видно, сходу заметив раздражение Дамира. — Хоть проблем куча, но умные бабы и особое удовольствие способны доставить… Чувствую, неспроста мне Акимов не ее, а Лукьяненко подсунул, чувствовал, что не о том думать стану…

— Присмотрись лучше к месту в травматологии, Саня, — прервав эти разглагольствования, отозвался в том же тоне Дамир, не скрывая ни сарказма, ни того, что лучше бы другу не острить и к Тоне не потыкаться.

— Даже так? — Чехов сел и уже с другим выражением в глазах глянул на Дамира.

Его не интересовало мнение друга о собственном странном поведении, потому Пархомов продолжил сверлить глазами затылок Антонины. А она продолжала нервничать и пытаться это скрыть. Стабильность, мля!

— И что ж ты ее еще никуда не затащил и не отымел, раз так задело? Глядишь, попустило бы, — вроде и продолжая юморить, но при этом серьезно поинтересовался друг. Удивился тоже?

Дамир сам был от себя в шоке, если откровенно, не страдал подобными заскоками по бабам. Да и от импульсивности в любом вопросе давно избавился, считал.

— Антонина у нас, оказывается, целоваться любит, — продолжая по нервным и дерганым движениям женщины впереди пытаться угадать мысли в ее темной головке, вздохнул Дамир.

Санек понял все. И… громко закашлялся.

Ага, придурков нет, Дамир понял, что хохотом давится. Окатил друга раздраженным и хмурым взглядом исподлобья.

— Сильно она тебя припечатала, Дам, — хлопнув его по плечу, посочувствовал Чехов, уже не таясь. — Прям в пух и прах. Не думал, что увижу такое. С чего вдруг?

— Найдешь ответ, я тебе отдам долю в «Лесном», хочешь? — немного ехидно предложил уступить очень выгодное участие в создании элитного загородного коттеджного поселка, куда сам встрял случаем, а вот Санек теперь заинтересовался, только поздно.

Потому как у Пархомова ни единого предположения не имелось, с какой придури эта Ильенко его так зацепила. Ну поболтал с ней десять минут тогда, ну сейчас минут сорок. Красива, ухожена, не поспорить, но ведь все еще не в его вкусе, да и не сногсшибательна. Напориста до раздражения, с характером таким, что ведь сто процентов ему будет хотеться обломать этот гонор…

Или не будет? Пока только привлекает больше, что не пасует перед ним. И все вежливо, сдержано, хотя глаза полыхают эмоциями… всякими. Усмехнулся. Но ведь и страсти там предостаточно, в этих ее серых глазах.

— Черт, интересное предложение, — согласился Чехов, отвлекая от очередного приступа самокопания. — И поэтому есть подозрение, что ничего мне не светит, потому как ты, Дам, сам не в курсе, похоже?

— Не в курсе, — не поспорить.

Теперь они оба смотрели в затылок Тони, вместо того, чтобы докладчика слушать. Интересно, ей там не печет, в затылке этом? Судя по тому, как напряженно девушка держала спину и голову, — пекло, и внимание она ощущала.

В этот момент, спасая прическу Ильенко от обугливания, к столу таки вернулся Леха.

— Что интересного рассказывают? — с присущей ему жизнерадостностью и даже безалаберностью, которая никуда не делась с возрастом и наращенным статусом, Воронов плюхнулся в кресло, судя по всему, решив, что друзья спикера слушают.

— Ни фига, — философски отозвался Санек, Дамир просто промолчал.

— А у меня вот есть интересные новости, мысли и предложения, — не растеряв своего энтузиазма ни на каплю, отозвался Леха. — Я тут переговорил с Марченко…

— Да, видели, — кивнул Дамир. — Как он пережил смену статуса? — уточнил, намекая на недавнее падение этого политика с былого олимпа карьеры.

От премьера до политика без определенного статуса депутата даже, да и с сомнительной партией за спиной… Тут не всякий достойно выдержит. Но этот, кажется, не сломался, по виду так точно, и даже шустро вон сновал по форуму, явно ища спонсоров и поддержку для будущих выборов.

— Бодрячком, — подтвердил Воронов. — Да и ему отчаиваться рано, молодой еще, вариантов и шансов множество представится, думаю.

Дамир с Саньком кивнули, разделяя это мнение. Не сказать, что они хорошо знали Марченко, но пересекались и не раз. Не приятели и не партнеры, но знакомы неплохо.

— Так вот, — вернулся Леха к той мысли, с которой Дамир его сбил ранее. — Марченко поделился, что в правлении «ТЕКО»-банка наметились сдвиги. Один из партнеров, мы все догадываемся о ком речь, — Воронов глянул на них с намеком, — сбрасывает активы. Марченко с ними связан, и знаком с нами. Вот и предлагает, если интересно, изучить вариант…

Замолчал, дав повиснуть паузе, предрасполагающей к обсуждению. Мужчины переглянулись уже вместе. Вариант казался действительно интересным: банк крупный, надежный, давно функционирующий на территории страны, более десяти лет точно, фонд тоже существенный, статус гарантирован Нацбанком. Такие случаи выпадали крайне редко.

И вот это как раз напрягало, даже несмотря на посредничество Марченко, которого никто не мог бы обвинить в нечистоплотности, хоть и политик. А еще немного настораживали неясные слухи и невнятная возня, окружавшая стремительное избавление от всех своих активов самого владельца пакета этих акций.

Причем, судя по тем самым взглядам, напрягало всех троих. Ни один из них в удачу не верил, только в настойчивый каторжный труд и до фига усилий, чтоб до цели дойти. Аж до кровавого пота и харканья, до стертых от напряжения челюстей и костяшек. Потому что именно так добивались всего, что сейчас имели, пробиваясь с низов, а не сразу с золотым билетом в зубах родились.

— Слышь, Дам, — вдруг перевел задумчивый взгляд вперед Воронов. И Пархомов напрягся отчего-то, поняв, что теперь Леха в спину Тоне уставился. — Может, ты у этой, своей напарницы по завтракам и струнным инструментам, узнаешь вопрос? Как-то не особо проявляя наш интерес, не афишируя, но чтоб мнение от лица удаленного и незаинтересованного? Она же у Акимова работает, должна быть в курсе и теме, хоть по верхам. Слухи там всякие, их оценки рисков, по которым фонды и работают?

Что ж… Хорошо, что интерес Воронова в этой плоскости. А то что-то Дамир нервный стал, планочный какой-то. Вновь несдержанный, как давным-давно, от одного намека готов сорваться, если дело Антонины касается. Что тоже хреново. И как поменять это, как вновь вернуться на наезженную колею управления собой в условиях новых реалий и этого внезапного слегка буйного интереса к Ильенко, пока не придумал.

А тут дело такое. Возможно, имеется толк в предложении Лехи? Да и ему еще один повод (не сказать, что Дамир в принципе искал причины, чтобы к ней подойти). И все же неплохой вариант совместить приятное с полезным… Из головы же так и не выкинул.

Надо завести с ней интрижку, оторваться по полной с обоюдным удовольствием, и успокоиться. В том, что Тоня приестся в итоге, не сомневался. Жизненный опыт имелся, да и не романтик по жизни. Вообще не искал компании нигде, кроме как в постели, одиночка по жизни. И Дамира вполне его одиночество устраивало. Более того, радовало.

Санек вон, успел уже дважды жениться и столько же развестись, взрослого сына, крестника Дамира, учиться за границу отправил, и теперь заявлял, что пока — пас, предпочитает статусом холостяка наслаждаться, сильно дорого «семейный быт» обходится. А Дамир умел на чужих ошибках учиться, его изначально не особо тянуло на себе перепроверять.

— Посмотрю, уточню, не очерчивая наши интересы, если что-то знает, расскажу, — не стал отнекиваться.

— Ошарашь ее поцелуем и внезапно все выспроси, — тихо, так, что Леха и не услышал, ввернул-таки Санек совет с сарказмом, получив в ответ от Дамира такой уничижительный взгляд, что тут же заткнулся. Еще и ладонь выставил, типа извиняясь.

Нашел время и тему для приколов. Детский сад, мля.


Тоня устала, и это было обидно. Потому что, если бы она устала от объема полученной информации, от насыщенного дня, все было бы в норме и справедливо. А так ее измотали напряженность и чуть ли не ежеминутные попытки рассмотреть, что там за спиной Пархомов делает?..

Зачем? Непонятно, учитывая, что все это время Дамир, судя по ощущениям, в ее же спину и пялился.

Вот это и изматывало. А еще раздражение на саму себя за этот неадекватный тремор, нервное возбуждение и попытки его еще хоть краем глаза увидеть.

Черти что!

Мимоходом осмотрев пустой коридор, вошла в лифт, спускающийся прямиком в подземный паркинг, где оставила свое авто. Видимо, больше никто не пожелал уехать так рано. Ну и прекрасно, ее устраивало отсутствие компании.

И вдвойне обиднее, что форум оказался действительно интересным! С четвертого доклада, правда, как этот Пархомов и говорил… А она как на иголках, все время отвлекалась не на то. Гадство!

Так, Тоня может его не вспоминать хотя бы десять минут кряду? Пока у нее за сегодня это ни разу не получалось, что только усугубляло разочарование в себе самой.

Хорошо, что форум подошел к концу. И хоть программа еще включала гала-ужин в виде фуршета и общения со спикерами, Антонина решила отправиться домой. Довольно, наобщалась на сегодня. Лучше уж, вопреки всем личным правилам, заказать домой пиццу и выпить в одиночестве бокал вина, чем еще раз наткнуться на Дамира. Она просто не решила пока, как себя вести в этом случае. И как реагировать на его интерес. И надо ли ей такое «счастье». Хотя и тут она слукавила бы, начни отрицать, саму Тоню в такой оборот закрутило этим ураганом, оказывается, скрывающимся в личности Пархомова, что как бы выгрести на «твердь». Ноги дрожали… да и все внутри, стоило вспомнить, как он ее в той нише к стене прижимал!

Нет! Да сколько можно?! Уже действительно пора остановиться!

Злясь на саму себя, Тоня вышла из лифта и осмотрелась, припоминая, где оставила авто. Тут также никого не было. От пары ее шагов разнеслось гулкое эхо, почему-то мурашки побежали по спине. Вроде и освещение нормальное, и умом понимает, что паркинг охраняется, а все равно как-то не по себе…

Заторопилась к парковочному месту, на ходу достав ключи из небольшой сумочки. За спиной почудился звук чужих шагов, но Тоня списала на все то же эхо. Сняла авто с сигнализации и уже даже распахнула дверь, когда по паркингу гулко разнеслось:

— Куда так торопиться, Тоня? Я рассчитывал и на ужин в твоей компании. Можем сравнительный анализ звучания гитары и виолончели провести за бокалом вина? Да и фуршет наверху хороший накрыли, — за ее спиной уже стоял Пархомов, непонятно когда успевший сюда спуститься.

А у нее сердце от испуга грохотало в груди!

— Елки-палки! — прижав рукой, словно через ребра пыталась утихомирить расшалившийся орган, она резко развернулась и сердито уставилась на довольно усмехающегося мужчину. — Так и до приступа довести можно, Дамир! — шумно выдохнула, стараясь урезонить нервы. — Спасибо, но я устала от шума, — не дав ему ничего сказать, добавила, чтобы сразу все вопросы пресечь. — Пицца и бокал вина дома для меня соблазнительней…

— Боже, женщина! Ты точно знаешь, как парой слов соблазнить любого мужчину! — без всякого такта и наплевав на ее намерения, ввинтился Дамир в эту речь, задуманную монологом, тоном, полным реального восторга.

Зато в глазах море сарказма и веселья. Все он понял, только Пархомову плевать на ее планы!

— Я согласен! Сам устал от шума. Ну и, чтобы снять все вопросы…

До того, как Тоня успела бы прийти в себя, чтобы озвучить, что никто его приглашать не собирался, Пархомов плотно ухватил ее плечи одной рукой. Второй же раскрытой ладонью как-то так примитивно, заставив что-то задрожать в глубине ее живота, почти по-варварски, властно погрузился в волосы Тони, обездвижив затылок. И прижался своим ненасытным ртом к ее губам…

Глава 6


«Коли курив ти, курив,

Вогонь між нами ти розпалив,

І я попала під дим, твій дим…»

«Дим» Lama


Пархомов не соврал — целоваться он не умел совершенно…

Только она не смогла понять: хорошо это или плохо? В голове вновь вспышка разноцветного огненного фейерверка, как утром, когда зажал ее в нише, и ни одной уже мысли, никакого шанса на спасение в этот раз! Шумит в ушах, колени подломились, повисла, вцепившись руками в его плечи.

Потому как Дамир сходу ее трахать начал, просто делал это своим языком и губами! Укусил за нижнюю губу, царапнул зубами и тут же ворвался внутрь, прошелся языком по ее зубам, «ударил» по языку Тони своим…

Ее так никогда и никто не целовал. Здесь даже не шла речь о нежности или чем-то подобном. Но и без жестокости совсем. Просто напористо, властно, как будто считая, что на все имеет право… И, если откровенно, Тоне в этот момент вообще возмущаться расхотелось. Она сейчас и имя свое с трудом помнила. Забыла обо всех причинах, по которым от этого мужчины утром убегала.

Застонала только, одобряя, когда он ее в бок машины спиной упер, заставив голову откинуть назад, чтобы еще глубже в рот Тоне проникнуть. Поймал ее язык своими зубами, царапнул также, как дразнился. И своим еще глубже толкается, засасывает ее губы…

Блин! Вот не поверила бы, но за такой поцелуй можно и душу заложить! Колени подломились. По спине… Черт! По всему телу крупная дрожь! Она уже была готова на все и для чего угодно с ним. Белье влажное от того, как успела возбудиться за несколько секунд, в животе пульсирует все, обжигает и холодит одновременно…

Воздуха не хватает… Пополам! Она забыла, зачем тот ей нужен. Горьковатый привкус дыма сигарет Дамира ей кислород заменит!

Но Дамир все понял. Оторвался, прижался подбородком к ее волосам. Сам так тяжело дышит! У нее от этого звука чувственный мороз по коже! Мощная мужская грудь, что Тоню к машине прижимает, ходуном ходит. И так крепко саму Тоню руками сжимает… Чувствует, что рухнет на пол, растечется лужицей у его ног без этой опоры?

О-хо-хо! Устыдиться бы… Да и на это сил нет. Все выпил из нее за считанные мгновения!.. Или часы прошли? Не понимала сейчас! В глазах темно, только вспышки искр, как звездопад под веками, а в голове пусто, лишь пульс накатывает звенящими волнами.

Тихо застонала, не в силах оторваться от его кожи, прижалась лицом к шее Дамира, щекой чувствуя, как резко у него кадык дернулся, когда ее стон услышал, ощущая бешеный пульс под своим виском.

— Нет… — хрипло вытолкнула из груди пересохшими губами, которые чуть побаливали.

— В смысле «нет»? — кажется, ухмыльнулся он, царапнул ей лоб колючей щекой.

Все в нем «настоящим самцом» пробивалось: и щетина вон уже к вечеру есть, и стальной твердости член, что, пульсируя, в развилку ее бедер толкается, будто юбку хочет прорвать. Да и не это даже! Это все так, внешнее, не основное! У Дамира этот мужской напор, воля и характер точно из самого позвоночника, из нутра стальными стержнями пробивались, накрепко застывшие твердостью и напором, как прутья в железобетоне…

Права она была — бежать нужно… Только уже поздно. Теперь не скроется, осознала ясно и четко.

— Никого не вывернуло, как я вижу, все условия твои выполнены, так что «нет» не принимается, Тоня, — мазнув еще раз своими офигительно наглыми, твердыми губами по ее щеке, Пархомов подтолкнул Тоню вбок, к пассажирскому месту. — Я поведу, ты точно не в состоянии, — усмехнулся немного свысока, но при этом явно довольный такой ее женской реакцией на его действия. — Давай ключи, — сам забрал те из ослабевших рук Тони и пристегнул ее, усадив.

Обошел авто, внаглую же уселся за руль, расстегнув пиджак. Вытащил свой телефон, выбирая какой-то номер на экране.

— Нет… — повторила Тоня хрипло, так и не закончив предыдущую мысль. — Не учись целоваться, Дамир. Не надо. Тогда от тебя вообще спасу не будет… — наблюдая за тем, как он уверенно выруливает с парковочного места, заметила больше про себя.

Но Пархомов услышал. И яркости его высокомерной усмешки могли бы позавидовать прожекторы на стадионе.

— Для тебя его уже и так нет, птичка, — наклонился, пока перед ними поднимался шлагбаум на выезде, еще раз коротко прижался к губам. — Давай, заказывай свою пиццу, чтоб ужин не затягивать, — глянув многозначительно, намекая на то, чем планирует заняться после еды, распорядился. Выпрямился и кому-то набрал в телефоне. — Да, Никита. Отгонишь мое авто домой. Оставил в паркинге галереи. Нет, пока не понадобишься. Наберу если что, — распорядился своему водителю, похоже.

А сам уже выехал на дорогу… Вел он так же, как целовался, кстати… Живыми бы доехать. И адрес не спрашивает. Тоже узнал?

Но, не задав ни одного из этих вопросов, Тоня подчинилась, открыв любимое приложение доставки пиццы. У нее не было доводов и объяснений этому, даже для себя. Однако… и для того, чтобы отказать Дамиру, ни единой причины не находила.

— Я так понимаю, ты больше с мясом любишь? — вот и все, что спросила, не поворачиваясь.

— И с охотничьими колбасками, — с довольным смешком отозвался Дамир, управляя авто.

Руки все еще дрожат, пальцы ходуном ходят, промазывая по пунктам заказа… Какого черта?! Да у нее никогда не было мужчины, с которым она могла бы кончить от одного поцелуя! А кто не рискует, тот, как известно, может просто упустить все самое лучшее и искристое в жизни. И о чем тогда вспоминать в старости?

Ощущая абсолютно незнакомую и несвойственную себе бесшабашность, Тоня решила в кои-то веки послать логику и разум подальше, устроив им выходной. И просто оторваться! То, что ни о каких длительных отношениях речи не шло, вроде как автоматически понятно… Так почему бы не расслабиться? Она же с ним не работает, да и с Дэном по факту порвала. Ну или он с ней. Имеет полное право.


Будто камнем в грудь. Влетела с размаху, распоров мышцы и хрящи ребер. Ныло приятно в грудной клетке. Да и не только там.

Блин! Наверное, даже хорошо, что он никого не целовал обычно. В этом дело? Верное решение когда-то принял?.. Из-за этого так влепило сейчас?

Ни фига, и Дамир это кристально ясно понял, пусть сейчас в основном и следил за дорогой — вечерний трафик не способствовал вольготной манере вождения. То же можно было сказать и про Тоню в плане развития ситуации… У Дамира сейчас ощущение складывалось, что он ее вдохнул с этим поцелуем, как сигаретный дым, полной грудью, всеми легкими. Настолько же крепкую и продирающую горло, как и его любимая марка сигарет. А выдохнуть забыл… Или не смог просто. Распирает, давит изнутри на грудину.

И хотелось еще! Прижать к себе так, чтоб лицом в затылок, со всеми этими ее торчащими прядями, слизнуть испарину, прикусить мочку. Узнать ее на вкус, запах Тони по крови пустить.

Да что такое с этой женщиной, блин?!

Он никак разгадать не мог, чем его так завлекла эта Тоня. И решить все одним махом, как разрубить Гордиев узел, казалось ему оптимальным способом избавиться от этого флера увлеченности, что дальше только мешать станет, не сомневался. А так, совместит приятное с полезным, оба оторвутся и расслабятся. Ее вон, тоже знатно затянуло в эту воронку, судя по всем признакам.


Доехали быстро, Дамир вел так, словно в гонках участвовал.

— Тебе водителя партнеры наняли, чтобы с бизнесом не погореть, когда в лепешку разобьешься? — не удержалась от ехидного комментария Тоня. Но, черт, страшно, сердце пару раз сбилось с ритма.

Или тут виноват сам мужчина, а не его стиль вождения?

А Дамир только расхохотался.

— Со мной ты в безопасности, я никогда не лихачу из пустого позерства, — подмигнул, лишь на секунду оторвав взгляд от дороги. — А водителя сам нанял, некогда нормально за рулем посидеть с этими вечными делами, любую минуту используешь для решения вопросов… Так что сейчас просто оторваться решил. Вечер такой, — и еще один чуть ироничный, чуть саркастичный, немного понимающий взгляд.

Одну руку опустил, накрыв ее колено, с нажимом провел вверх по бедру, то ли согревая, то ли вновь распаляя огонь, который и не успел угаснуть еще и на йоту.

Тоня его тоже поняла… Если так подумать, они шикарно совпадают и подходят друг другу — одни и те же мысли, одна мотивация.

— Да, вечер такой, — хмыкнула, чтобы скрыть, что голос подводит. Сделала вид, что рассматривает улицу в окна. Уже до ее квартала добрались.

— Дом подскажи, номер не помню, — признался Дамир, так и не перестав усмехаться. И не убрал ладонь с ее бедра, где уже юбку смял.

Тоня указала на поворот к паркингу, молча достав пропуск. Быстро довез… к ней не успел вернуться разум.


Но все равно пиццу раньше привезли, буквально за три минуты до их появления набрали ее. Тоня попросила, чтобы оставили у консьержа, так что в ее квартиру они уже с «ужином» поднимались. Пархомов без вопросов сгреб эти коробки и пошел за ней.

— Не боишься испачкать костюм? — поинтересовалась у Дамира, когда за ними закрылись двери лифта.

Он только кривовато усмехнулся, глянув на нее сверху вниз… И словно залип взглядом, не отрывает. А у Тони в ушах шумит, сама глаза отвести не в состоянии. И маленькое замкнутое пространство лишь усугубляет то все, что бурлило между ними последние часов десять, не меньше. Интересно, как долго можно такую лихорадку испытывать, не перегорая? Внутри все кипит от смеси эмоций, которые не может унять. И все та же, вовсе не свойственная Тоне безбашенность…

— Я вообще мало чего боюсь, Тоня, — и этот взгляд показывает, что все он понимает, но точно не против подобного накала. — Хотя не буду пытаться казаться супергероем, мозги в голове есть, и разумно опасаюсь определенных моментов. Но это точно не жирные пятна на ткани, — наклонившись к ней чуть ниже, добавил чуть хрипловато. Будто искушал…

Типа тут кому-то нужно дополнительное искушение! Да Пархомов ходячий соблазн для нее, похоже! Какой-то слишком качественно подобранный, как под гены Тони подогнанный, вроде этих новомодных диет по переносимости, елки-палки!

И… И вот нечего было ее искушать! Антонина вдруг поддалась и сделала то, чего и сама от себя не ждала еще минуту назад, если честно! Пополам, что взрослая и разумная… Привстала на носочки рывком, опираясь рукой на крепкое мужское плечо, и сама мазнула по его губам поцелуем, больше дразнясь, чем реально лаская. Ну искушал ее Дамир, и все тут! Да и тот факт, что обычно он такое никому не позволял, если его же рассказам верить… Ну чем не привилегия? Пользоваться надо, пока дают…

Полыхнуло наново!

Мысли и доводы моментально испарились от жара, когда Дамир, молниеносно среагировав, поймал ее губы в плен зубами, ввинтился между ними языком, похоже, входя во вкус, но не собираясь отдавать ей инициативу. Завоеватель, блин! «Конан-варвар». Нет, учиться ему еще и учиться… Или к черту?! Пусть так и терзает ее рот? Ведь не больно ни капли, а заводит настолько, что Тоня и тут готова уже перейти к следующему этапу…

Пиццу спасло только то, что именно в этот момент тихо звякнул сигнал прибытия на этаж. А то остались бы без ужина, не иначе. Или изрядно тот потоптав. Пархомов явно демонстрировал готовность избавиться от мешающих коробок, чтобы ее ухватить и на себе устроить, да и Тоня уже позабыла, что он такое держит в руках?..

Вывалились наружу, не скажешь иначе, задыхаясь. Все еще не могут разорвать взгляды.

— Куда? — низким голосом, выдающим все его желания и эмоции, поинтересовался Дамир.

Черт! Железная выдержка все же у мужика! Тоня сейчас не могла внятно говорить. Махнула рукой в сторону двери, пытаясь извлечь ключи из сумочки. Как они есть собираются? Вот что любопытно стало, учитывая, насколько обоих телепало изнутри.


У Дамира, судя по всему, такие же сомнения имелись, только он держался лучше… пока они порог не переступили. А дальше он просто сгрузил коробки на журнальный столик, особо не оглядываясь и, не успела Тоня двери закрыть, как оказалась вновь по нему буквально распластана. Даже свет не включила еще, застыли в полумраке квартиры, освещенной лишь вечерними огнями города.

— Лучше сама сними эту чертову блузу и юбку в придачу. У меня выдержки не хватит, птичка, порву на хрен, — тихим, низким, вибрирующим голосом распорядился Пархомов, мазнув по ее шее губами. Словно у него внутри стая диких псов, и он эту свору из последних сил сдерживает. Реально взмок, она видела капли пота у него на висках и шее.

Прикусил зубами над ее ключицей. Лизнул. Втянул кожу себе в рот, заставив ее вдруг легко застонать от неожиданности. Все как-то так, будто пробовал на вкус и ее, и сами эти прикосновения.

Черт, он что, тупо трахался со всеми, не прикасаясь толком? А ей и тут честь выпала стать во всем особенной? Почему? Потому что такое условие поставила? Неужели единственная из всех его пассий, а остальные просто раболепствовали перед Пархомовым?

И все равно, несмотря на все эти вопросы, роившиеся в голове, подобно диким пчелам, по телу, как разрядом тока, окатило, будоража и самые мелкие нервы! Ее так еще никто не хотел, кажется! Во всей жизни. И сама Тоня никого не желала настолько, чтобы, пусть медленно, но тут же начать выполнять такое грубоватое распоряжение…

Почему?.. Она ему поверила. Вот абсолютно.

Потому что он уже свой галстук распускал. Дергая при этом ткань так, что как бы не удавился ненароком. Только не смешно. Моментально вернулась дрожь и жар, выходит, все это время не прекращавшие внутри тлеть. Как под гипнозом, не в силах от его глаз свои отвести, подняла руку и начала расстегивать пуговицы, чувствуя безумный пульс Дамира щекой, прижатой к его обжигающей шее.

Возразить, что они есть собирались? А разве голодная?

Нет, вообще есть не хочется… Разве что этого мужчину с ног до головы облизать!

Дамир, тем временем, бросил галстук на пол и принялся за свою рубашку. Что-то звякнуло по полу, отскочив. Не соврал, одна пуговица у него точно отлетела. О-хо-хо! Не мужчина — шторм в человеческой оболочке! И ее безумием, буйством своим обуял. Тоню трясло натуральным образом, пальцами не могла за пуговицы ухватиться. Сама дергала, тянула, уже забыв о том, что дорожит этой блузой, целовала короткими, жадными поцелуями шею и подбородок Дамира. Дурела от его резких вздохов, когда зубами царапала, прикусывая, метки свои оставляя. Видимо, и такого он никому не позволял… А она никогда и не стремилась ранее хоть у кого-то так вот «до крови» добраться.

Голова кругом! В груди огонь. Стащила наконец-то свою дурацкую блузу, сбросила на пол! Выбралась из туфель, что сейчас мешали. Голой кожей к обжигающей груди Пархомова прижалась!

— Че-е-ерт! Ты прям жар-птица, Тоня! Не ожидал, что аж настолько горяча! — сипло выдохнул он ей в рот, опять целуя тяжело, жестко, всасывая, прикусывая Тоне губы, но не больно, скорее, голодно. Будто насытиться ею пытался.

Как схлопнув свои руки за ее спиной! И уже сам от юбки избавляет, стаскивает по бедрам вместе с колготами, которые все же порвал, зацепившись браслетом часов.

«К черту!», — синхронно подумали, кажется. Дамир просто заставляет переступать через одежду. А сам облизывает, целует, губами давит по ее щекам, шее, груди…

— Смотрю, и по вкусу я тебе понравилась? — попыталась с сарказмом, а у самой голос ломается, срывается на стоны.

Царапает его плечи и грудь от того, как ее потребностью, этой жаждой секса с ним бьет по сухожилиям и венам.

— Острая ты, Тоня, — хмыкнул, оттянул в сторону бюст и накрыл ртом сосок, реально колючий от возбуждения, что ее судорогой бьет. — Обожаю жгучее! — его вторая рука в ее белье уже властно и по-хозяйски вторглась, пальцы с нажимом елозят, размазывают влагу, которой и без того уже чересчур. Возбуждена, как ни разу в жизни, кажется! А он ее еще больше заводит.

— Дамир, елки-палки! А мы можем без прелюдий, а? У нас целый день — эта чертовая прелюдия, кажется, — сама от себя не ожидала. И так требовательно, словно придушить его готова, если тут же к основному не перейдут. — Потом к вопросу еды вернемся…

— Блин! Меня не надо уламывать или уговаривать, птичка! — откинув голову, расхохотался Дамир. А рукой придавил, пальцы сходу вогнал внутрь влагалища, погнав по телу Тони спазм удовольствия. Отвел. Снова до основания фаланг толкнулся.

Но мало!.. Еще бы чуть-чуть! И не пальцы! Иного хочет! Дурная голова, мозгов нет, одна дикая страсть!

— Давай сюда, Тоня, — Пархомов, видимо, соображавший немного больше, хотя, судя по голосу, тоже из последних сил, подтолкнул ее к дивану, по пути огладив, сжав ягодицы другой рукой с такой страстностью, что Тоню новой чувственной судорогой накрыло. Запульсировало внутри, сжало влагалищем его пальцы, что так и не вынул…

— Бл*, птичка! Не заводи меня так! Я же кончу сейчас на твою офигительную задницу! А у меня планов в сто раз больше, — хохотнув Тоне в ухо, Дамир всем телом притиснулся к ней, заставив упасть на диван, который стоял в открытой гостиной.

Упал на нее сверху, накрыв своим мощным, обалденно твердым, обжигающим телом. Прикусил мочку зубами, вновь пронзив чувственным разрядом.

— Дай мне секунду, — хрипло предупредив, вытащил из ее белья свою руку, заодно и трусики отправив на пол. А сам достал из брюк, которые умудрился расстегнуть по дороге к дивану, презерватив.

— Помогу, — ломающимся голосом потребовала Тоня, перехватив у него упаковку, пока Дамир полностью раздевался.

— Ну давай, птичка, — усмехнулся ее жадности. — Не откажусь.

А у нее не было сил ждать! Все.

Она не знала, что такая, но… Пополам! Здесь никто не играл в притворство и не стеснялся того, что живой и обладает желаниями, так что… Разорвав упаковку, Тоня потянулась руками вниз, обхватив пальцами тяжелый, толстый ствол. Блин! В этом мужчине хоть что-то было не настолько потрясающим, сильным и подавляющим?! Она не заметила… Сдавила немного подрагивающий, напряженный мужской член, мазнув вверх-вниз, еще больше смелея. Сама застонала, задрожав, почувствовав, как он толкнулся в ее ладонь, пульсируя возбуждением. Рискованно, да, дразняще провела большим пальцем по уже влажной, набухшей головке, заводя Дамира больше… Он же ее раззадорил! И прижалась к его рту своими губами, то ли уча целоваться больше, то ли желая выпить этот стон мужской потребности в ее теле, равноценного которому еще не доводилось слышать.

Невероятно сексуальной и соблазнительной себя ощущала в этот момент! Искусительницей…

Быстро раскатав по этому впечатляющему стволу презерватив, выгнула бедра, подстраиваясь.

— Охренеть, *****! Я с первого взгляда понял, что ты меня испепелишь, Тоня! — сквозь зубы выдохнул Дамир в ее ухо, которое продолжал ртом терзать.

Сжал обеими руками ее попку. И, рванув бедра Тони на себя, одним толчком ворвался до упора в уже давно готовое тело.

— Да! — ей казалось, что каждая мышца в теле трясется без всякого уже контроля разума. И так хорошо, господи! — Невероятно!.. — не поняла, что вслух это сказала. Поцеловала так, что точно останется на шее засос.

А Дамир как с цепи сорвался после этих слов, от ее ласки. Тот самый шторм, и весь в ее теле теперь! Диван, и тот трясло под ними от того, с каким напором он врывался в нее, заставляя стонать и выгибаться! Обо всем забыла, к черту все! Обхватила его бедра ногами, чтобы еще ближе, плотнее, глубже; руками в плечи Дамира вцепилась, словно утонуть без этого в вихре их нежданной страсти могла. И стонала… Черт, она кричала, просто не в силах себя сдержать! Спасибо, его грудная клетка таки частично глушила эти горловые жадные стоны…

Потому как сексом он занимался так же, как вел машину: бескомпромиссно, напористо, нагло. Овладевая ее телом настолько полно, что не оставлял и шанса на приватность, делая каждый закуток, каждую клеточку в теле Тони своей!

Но и Дамира так же накрывало, ощущала…

— Давай, птичка! Дожми, кончи для меня! — его рука скользнула между ними, надавив, погладив клитор.

А сам грубовато, низко велел ей в губы, укусив легко за нижнюю. Языком ворвался внутрь… Плоть трется о плоть, толчки до шлепков, влажные оба, горячие, как дышат жаром.

Тоню от этого как выгнуло дугой, реальным уже фейерверком пробив по всем нервам! Оргазм такой, что звезды под веками. И темнота, ничего вокруг, кроме этого мужчины, не чувствует! Тело так колотит, а она ничем не управляет, не может… В голове грохочет кровь, в ушах пульс бахает…

Он из нее все выжал до капли, саму Тоню… Как кровь спустил и себя в ее вены закачал, вогнал иглой под завязку.

— Так, птичка, так. Черт, да! — с явно слышимым ярким триумфом, Дамир догнал ее бешеными тремя толчками.

И мужчину затрясло. Кончил, впившись ей в ключицу и губами, и зубами, кажется…

Вот это очуметь… Такого секса у нее точно в жизни не было ни разу.


Глава 7

«Мурашки по телу,

мы так заболели друг другом

и не отпускает уже.

Ты любишь так сильно «Кровавую Мэри»,

меня на постели, чуть ближе к себе».

Леша Свик «Стерва»


— Разогреть?

— Да еще ничего остыть не успело… — заметил Дамир с иронией, откупорив вино.

И оба расплылись в усмешках от двусмысленности. Это точно, они не остыли, несмотря на ошеломительный недавний секс. Тела трясутся вроде, а оба поглядывают с жадностью друг на друга. И четко понятно — еще не финиш, просто перерыв сделали, надо же и поужинать.

— Бокалы? — Дамир осмотрелся, разыскивая посуду.

— Вон, висят над раковиной, — отозвалась Тоня, натянув свободную майку, в которой обычно по дому ходила.

Та валялась тут же, на диване. Тоня никого не ждала, когда утром собиралась, поэтому, если Дамиру что-то не нравится, «се ля ви», как говорится, сам в гости без предупреждения напросился. Впрочем, по виду мужчины было заметно, что ему как раз все по душе. Особенно то, видимо, что кроме этой майки она больше ничего не натягивала.

Не то чтобы у Тони комплексов по внешности не было… Но Дамир ведь ее уже рассмотрел и все устроило? Сам преследовал. В общем, со своими комплексами Тоня умела договариваться полюбовно, особенно когда тело разомлело от удовлетворенности.

Так и сервировала столик, «сверкая прелестями», пока раскладывала салфетки да ставила пару тарелок.

— Вилки нужны? — отступив на шаг, критично осмотрела результат.

— Руками справимся, — хмыкнул Пархомов, по ходу сжав ее попку этими самыми руками. Притянул Тоню к себе вплотную. То ли поцеловал, то ли куснул за шею, заставив ее задрожать от отголосков недавно пережитого оргазма. — Я сто лет пиццу не ел, кстати. В ресторанах на деловых встречах как-то не принято такое заказывать. Больше с очень сложными и вычурными названиями что-то, так что, вспоминать, так по-настоящему! — хохотнув, признался он, разливая вино по бокалам. Довольно развалился на диване, потянув и Тоню за собой.

Сам Дамир только боксеры натянул, и тоже не смущался, судя по всему.

— Похоже, ты со мной познаешь неизведанное и вспомнишь забытое, — весело поддела его Тоня, приняв бокал с вином из рук Дамира. — Не страшно?

— Говорил уже, не из пугливых, птичка, — чокнувшись с ней бокалом, широко усмехнулся Дамир. И выбрал себе самый большой кусок пиццы из коробки, где мясная была. — Ммм, ты меня, определенно, по всем фронтам радуешь, Антонина! Прекрасный ужин, — с нескрываемой похвалой в голосе, одобрил вкус, не смущаясь говорить с полным ртом.

Ей это почему-то очень по душе пришлось. Не набитые щеки Пархомова… Хотя и такое этого мужчину не портило, гадство! Его прямота и открытость. Отсутствие каких-то уверток или игр. Прямолинеен до грубости порой, зато все четко и без лживых оберток.

Но ей так куда приятней. Ничего не стесняясь, закинула поперек его бедер свои голые ноги. Почувствовала, как отозвался на такое поведение член Дамира, несомненно, тоже все одобряя. У самой внутри жаром отзеркалило. Но и есть хотелось.

Довольно улыбнувшись, принимая и похвалу, и такую телесную реакцию, Тоня отпила вино из бокала и взяла себе кусок «Маргариты», разделив и это довольствие от хорошей еды в приятной компании с Дамиром.


Такого он не ожидал от вечера с ней.

Не удобства… Не то слово, да и не та степень. К тому же у Дамира было то положение, которое позволяло отсекать всех себе неудобных.

Комфорта…

Какого-то очень удачного совпадения по всем параметрам, хорошего времяпрепровождения даже не как с женщиной, а чисто по-человечески. Кайф, блин! И телу хорошо, и внутри, в мозгах и душе, спокойно. Релакс.

Нет никаких намекающих полувзглядов или прикушенных губ, слов, оброненных, будто ненароком, о том, что чего-то «так не хватает» девичьей душе… и телу тоже. Потому что Тоня не затем его «цепляла»… Собственно, это он ей, скорее, проходу не давал, упс… Но кто тут жалеет об этом? Кажется, оба удовлетворены результатом. Хотя и повторить — не лишне, точно, чтобы закрепить, так сказать. Но эта женщина явно не ради выгодного бартера ему свое тело «в пользование предоставила», а сама от времени с ним очевидно кайфовала и не скрывала этого.

Нет, не жмот, и никогда не жадничал, да и не жалел оплатить свое удовольствие, в конце концов, кто чем умеет, тот тем и зарабатывает. Но сейчас вот понял (или вспомнил, то, что давно забылось за бизнесом и контрактами?), что есть и иной вариант, без хозрасчета. Когда в основе обоюдное удовольствие от секса и разговора, пиццы, разделенной на пополам (ну, мясную он сам умял, конечно, но Тоня и не претендовала на эту коробку вроде, как и он на ее порцию без колбасы), и в оплату — этот самый комфорт, который и партнеру подарить хочется искренне. На равных… Да, именно так ощущалось с ней, и потому без напряга, видимо.

В этот момент, отвлекая от философии, Тоня наклонилась за бокалом, который отставила, пока ела. Ее короткие волосы проехались по его щеке, а нос раздразнил запах теплой кожи. Черт! Он помнил ее вкус: кожи, губ, рта, даже этих темных волос! И это тоже было ново и странно.

— У тебя шикарные духи, кстати, — заметил, уткнувшись носом в ее затылок. Глубоко вдохнул.

— Дамир! — она почему-то смутилась, пытаясь не расплескать вино.

Он не понял. Ведь не соврал, еще утром обратил внимание, что нравится этот ее аромат, знакомый до зуда, но вспомнить не мог, да и не то чтобы Дамир хорошо в женской парфюмерии разбирался. Но точно слышал уже.

— Спасибо, — у нее бокал с вином вновь дрогнул в руках.

Мешает ей пить? Ну, бывает.

А вот Дамиру очень даже удобно в этот момент. Подхватил Тоню под бедра и совсем пересадил себе на колени. Теперь ее ягодицы обалденно давили на его пах. Член был вновь готов погрузиться внутрь этого отзывчивого женского тела, так ярко реагирующего на все действия Дамира. Ладони, как будто бы без его контроля забрались под ее майку, начав дразнить, гладить и сдавливать соски. Ртом до ее затылка вновь добрался, лизнул впадинку за мочкой уха, всем телом прочувствовав, как Тоня вздрогнула.

— Я смотрю, ты во вкус поцелуев вошел, — охрипшим голосом хмыкнула она, отставив бокал в сторону.

И приподнявшись, но не пытаясь вырваться из кольца рук Дамира, повернулась к нему лицом. Вновь уселась поверх его бедер, прижалась промежностью к твердому члену, которому уже точно было мало места в боксерах. Поерзала, явно целенаправленно и дразнясь.

— Начинаю понимать, что кое-что упустил, — хмыкнул в том же тоне, больше, чтоб ее подразнить в ответ.

Оттянул майку в сторону, теперь напав на грудь Тони губами. Втянул сосок в рот, давя языком, засасывая, царапая зубами. И уже как-то совсем не парило, что он вроде любит побольше размер, вообще из головы вылетело! Дрожь ее тела в ответ на его действия заводила так, что ни о чем другом думать не хотелось.

Тоня коротко рассмеялась, попыталась чуть отклониться, не высвобождаясь, сжала его лицо ладонями, потянув вверх.

— Ну, тебе еще учиться и учиться, Дамир, — ехидства в Тоне не уменьшилось и тогда, когда она от возбуждения задыхалась. Великолепно, ему все нравилось. Вот просто от и до!

— Проконсультируешь? — вальяжно развалившись на спинку дивана, крепче женские бедра обхватил, начав ладонями гладить теплую кожу, щекотать, заводить по-новой.

— Не уверена, что ты обратишь внимание на нюансы, уж очень яркий и доминирующий у тебя свой стиль, — рассмеялась Тоня, но наклонилась и припала к его рту своими губами.

И, черт! Дамир залип! Хоть и был искус вновь напасть, перехватить инициативу, прикусить губы и этот дерзкий язык, но… Ему понравилось то, как Тоня это делает. Нет, не приторно и не в засос… Как-то так, будто и сама изучала его: вкус Дамира узнавала, твердость его губ с удовольствием пробовала, сама царапалась и покусывала, то и дело спускаясь на щеки и подбородок.

— Черт, я тебе засосов наставила! — хрипловатым грудным голосом рассмеялась, дойдя до его шеи. Провела пальцем по следам. — Прости. Но ты сам виноват, нельзя было так меня заводить, до безумия. Я с тобой как бешеная стала, — явно опять дразнясь, Тоня царапнула зубами около кадыка, сжала его плечи, ногти вдавливая.

У него по спине, как горячей лавой окатило, пробило позвонки током. Пах уже ломит.

— Я без претензий, — отозвался низко, вне контроля разума сжав ее бедра со всей силы ладонями, испытывая странное чувство, словно ему мало… Всего мало! Самой этой женщины в его руках недостаточно. Ведь только поимел, а вновь в каждой клеточке голод. И еще больше ее хочется. Все тело зудит этой нуждой. Толкнулся членом вверх, во влажность, которую великолепно чувствовал, пытаясь унять свою потребность. — Сам такой.

— Скажи, что у тебя еще презервативы есть, Да-а-ам-и-р! — застонала она ему в рот на выдохе, язычком забравшись вглубь, будто щекотала изнутри.

У него от этого мышцы и сухожилия как спазмом сжимало, обуяло диким желанием подмять под себя вновь.

— К счастью, есть. Еще две штуки, — вроде и рассмеялся, а сам искренне порадовался, что успел из своей машины забрать пачку. Хотя был не уверен, что смог бы сдать назад, сложись иначе. Выкручивались бы.


— Тоня! Подожди! — окрик Эли догнал ее почти у лифта и заставил остановиться.

Оглянулась, заметив подругу, что мчалась к ней от пропускной. Расплылась в улыбке. Ощущалось, что Эля засиделась дома, вон, как торопилась в офис! А еще позавчера сомневалась, достаточно ли поправилась, чтобы самостоятельно в магазин выйти.

Сама Тоня, в отличие от Эли, ощущала с утра какое-то непривычное желание замедлиться и неспешно просмаковать каждую минуту. Только вот сейчас кольнуло, что вечером не перезвонила подруге, не уточнила, как у той дела? Пархомов весь мозг из головы вынул, любые иные мысли. Плохо…

— Привет, дорогая! — догнав ее, Эля резко затормозила, ухватившись за плечо Тони. — Как ты тут? Как дела в офисе? Как вчера на форуме потусила? — без остановки стала сыпать вопросами.

— Ох, Эля, притормози! — рассмеялась Тоня, также приобняв ту за плечи, втянула в лифт.

К счастью, им повезло зайти туда только вдвоем, основного наплыва опаздывающих работников этого офисного здания еще не случилось.

— Прости! — искренне рассмеялась подруга. — Но знала бы ты, как нудно так долго болеть без всякой компании!

— Верю, — улыбнулась Тоня в ответ, опираясь на стенку.

У нее сейчас тоже все болело… Но она, пожалуй, не хотела бы променять последнюю ночь, приведшую к такому состоянию, ни на что иное.

— Форум был неплох, но и не то чтобы восторг… — попыталась хоть приблизительно вспомнить, о чем там говорили докладчики? Господи! А еще же боссу рассказывать.

— А у меня знаешь, какая новость?! — не дослушав, прервала ее Эля, и было заметно, что очень хочет поделиться.

— Понятия не имею, — улыбнулась такому задорному настроению подруги Тоня, все еще чувствуя себя немного черепахой. Ей пока никак не удавалось включиться в свой обычный рабочий режим.

— Следом за Чеховым, на нашу компанию обратил внимание и… — Эля сделала загадочную паузу, а у Тони сердце похолодело, если честно, на эту томительную секунду.

Нет. Только не Пархомов. Будет совсем тупо, если она всю ночь кувыркалась с их новым клиентом…

— Алексей Воронов! Та-дам! — не заметив ее ступора, радостно завершила Эля и потащила Тоню прочь из лифта, остановившегося на их двадцать первом. — Это здорово, да?! Еще один крупный контракт. Мне сегодня уже успела Неля позвонить, Воронов еще с семи с Акимовым в кабинете заседает. И что-то мне подсказывает, что с этим клиентом теперь доверят работать тебе, а не «унылому Дэну», — подмигнула подруга.

Это она из солидарности так сказала, конечно. Не про выбор менеджера Акимовым, а назвав Дэна так, ну, чтоб не «какашкой». Как истинной подруге, Эле категорически не нравилось поведение Дениса в последние дни, хотя обычно она не позволяла себе обсуждать мужчин Тони. Впрочем, как и Тоня не высказывалась лишний раз об ухажерах Эли. Только если в самом деле стоило.

— Это тебе Неля сказала, что он мне его хочет доверить? — уточнила Тоня, в душе порадовавшись, что так и не успела обсудить с подругой Пархомова. Теперь это все выглядело как-то неопределенно и странно, стоило для начала разобраться в ситуации и продумать, что дальше будет, а потом и рассказывать. Хотя в Эле и не сомневалась, но… самой бы разобраться.

Неля была секретарем их босса, так что да, могла быть и была всегда в курсе всего происходящего.

— Намекнула, — с загадочной улыбкой «подтвердила» Эля, завернув вместе с Тоней к кабинетам.

У Антонины, как и у Дениса, имелись отдельные кабинеты, этого требовали и условия работы с важными клиентами. Эля же сидела в финансовом отделе еще с двумя сотрудницами, потому чаще они собирались «поговорить» у Тони. И выпить кофе заодно. Вот и сейчас направились туда, благо имелось еще время до начала официального рабочего дня.

Однако им это не удалось. Не успели Тоня с Элей, поздоровавшись с той самой Нелей, уже сидевшей на рецепции у приемной босса, пройти и десяти метров, как навстречу им вышли сам начальник компании и… Да, тот самый Воронов, с которым она вчера познакомилась, благодаря Пархомову.

— Антонина! А мы как раз к вам! — жизнерадостно окликнул ее Акимов, явно показывая, что стоит задержаться.

И Тоня, и Эля замерли, после чего подруга отступила чуть в сторону, намекнув, что не намерена вмешиваться в деловые обсуждения и они после пересекутся, на перерыве. Тоня кивком и улыбкой пожелала ей хорошего дня.

— Доброе утро, Владимир Александрович, — поздоровалась она, повернувшись к боссу. — Алексей, — кивнула Воронову с вежливой улыбкой.

— Доброе утро, Антонина, — так же ответил Алексей.

Показалось ей, что он изучает ее с большим интересом, чем стоило бы? Неужели знает, где друг почти всю ночь провел? Да нет, Тоня сомневалась, что Дамир стал бы подобным хвастать перед друзьями. Не таким он ей человеком показался, а оценивать людей было ее проф задачей. Тогда что? Засосов не должно быть видно, ради этого с утра водолазку надела, благо, прохладно стало. Стильно… и маскировка хорошая, а то короткими волосами многое не прикрыть.

— Вы знакомы? — не пропустил детали Акимов.

— Вчера на форуме познакомились, пересеклись на фуршете, — тут же отозвался Воронов до того, как Тоня успела бы ответить. — Нас представили друг другу общие друзья.

— Замечательно! — словно бы искренне обрадовался Акимов (Тоня надеялась, что это и правда так). — Потому что я уверен, что именно Антонина прекрасно сумеет разобраться в ваших вопросах и посоветовать, как именно и куда лучше инвестировать те средства, которые мы обсуждали.

— Что ж, у меня нет причин сомневаться в вашей уверенности, да и отзывы, как о специалисте, я слышал об Антонине только самые лучшие. Все отмечают, что она прямолинейна, искренна, разумна и всегда отстаивает интересы своих клиентов, — действительно приветливо и довольно согласился Воронов.

— Именно так! — счастливый, точно сорвал джек-пот или лично ее растил и воспитывал, подтвердил Акимов. — Тоня наш лучший сотрудник по результатам последних кварталов. И я уверен, что вы также будете довольны сотрудничеством.


А она немного подвисла. Прямолинейна… Ага, слова они все одинаково выбирают. На то и друзья?

Тоня, попутно гадая, у кого он эти отзывы собирал, почему-то вспомнила, как Дамир ночью в душе хохотал, обнаружив ее бутылочки с парфюмерией…


— Елки-палки, Антонина! А я понять не мог, чем так твои духи мне знакомы!.. А тут вот как, — искренне веселился он, вертя в руках бутылочку, а Тоня вновь покраснела, будь оно неладно (!), поняв, что аромат ему точно знаком. — Ты по мужским, значит, предпочитаешь? — заломил он насмешливо бровь. — У меня у самого такой стоит в ванной, птичка. Хотя не могу не признать, что на тебе он вообще иначе воспринимается…

— Это унисекс, как и вся «ниша»! — отрезала Тоня, решительно скрестив свои руки на все еще обнаженной груди…

Уже лень стало натягивать майку в третий раз, Дамир все равно все время ту снимал! Да и предстояло еще изучить, где те самые следы, активно им оставляемые, прятать утром придется. А еще спать хотелось дико, три часа ночи… Но и взгляд от Дамира, выбравшегося из ее душевой кабинки и тоже не озаботившегося даже полотенцем на бедрах, оторвать не могла!..

— Я понял, — с иронией хмыкнул Пархомов, демонстративно пару раз пшикнув на себя ароматом. — К твоему характеру мужской одеколон прекрасно подходит, кстати, и явно укрепляет самоуверенность и прямолинейную твердость… Но я-то теперь знаю, как ты можешь подо мной стонать, меня не проведешь, птичка, — наклонившись к ней ближе, добавил на самое ухо Тоне, заставив все ее тело вновь затрепетать.

А ведь куда больше?! Уже и так друг друга выжали, испили по-полной. Оба в засосах и следах от жадных рук, тело ноет… Но чертовы бабочки в животе вместе с огненными муравьями в солнечном сплетении никак не уймутся! И в глазах Пархомова те же отблески пламени видит!


— Благодарю, постараюсь найти для вас самые лучшие варианты и интересные предложения, — мысленно кляня неуместно вспыхнувшие воспоминания, Тоня откашлялась, стараясь настроиться на рабочий лад и выкинуть чертова Пархомова из головы! — Уверена, мы сумеем подобрать то, что вам нужно.

Все-таки хорошо, что она никому не успела рассказать ни об «ухаживании» Дамира, ни о ночи. Даже Эле…

Глава 8


— Так что насчет того банка? — Санек смотрел на него как-то слишком уж внимательно, а еще с сарказмом.

— Какого именно? — отозвался Дам, с удовольствием глотнув горячий и крепкий кофе, мысленно послав странности в поведении приятеля подальше.

У них сегодня было до хрена дел по контрактам и пара встреч уже у самого Пархомова. Но ни о каких банках вроде речи не шло. Не понял. Что не помешало наслаждаться утром, кстати. И пофигу, что спал всего пару часов. Эта ночь с Тоней его как зарядила энергией: бурлило все внутри, даже слишком бодрым и живым себя ощущал, чего давно не случалось. И Дамиру это ощущение нравилось, черт возьми!

— У тебя над воротником рубашки такой засос, что даже смотреть неловко, Дам. И это мне, — ухмыльнулся уже во весь рот Чехов. — И так как вероятную кандидатуру, с которой ты мог провести эту ночь, еще и настолько интимно, ибо ранее я на тебе подобных меток не помню, я только одну себе представить могу… Ты меня огорчаешь, друг, — тяжко вздохнул Санек, не прекращая лыбиться, как дебил, по ходу.

— С каких пор на твое настроение влияет, с кем я ночь провожу? — искренне удивился Дамир, не въехав в «тонкий» юмор приятеля. Его больше заинтересовала вывеска цветочного на той стороне дороги от кафе, где завтракали. Надо бы не быть хамом и послать Тоне букет, с признательностью. Заслужила…

— С тех самых, когда я умудрился поспорить с Лехой, что ты таки узнаешь у этой Антонины про «ТЕКО», несмотря на личный интерес. А Леха, наблюдая за тем, как стремительно ты исчез с ужина следом за ней, утверждал, что даже не вспомнишь. Ты подвел меня, Дам. Я не ждал от тебя подобной подлости, — уже скорбно заключил Чехов тоном Дона Корлеоне. И вздохнул так, словно присутствовал на его похоронах.

— А с какой радости вы, вообще, на мое личное время и интересы спорить стали, а? — если честно, это вызвало раздражение. Взрослые мужики, а ведут себя, будто до сих пор в университете и никаких проблем и забот. — Страдаете херней! — резковато заметил Чехову, который, судя по взгляду, в душе угорал с его реакции.

— Сам виноват, слишком остро реагируешь на эту свою Антонину. Давно такого за тобой не водилось, вот и не удержались, — таки рассмеялся Саня, подмигнув.

— Много проиграл? — хмыкнул в ответ Дамир, если честно, еще не погасив раздражения.

И да, про банк он даже не вспомнил после первого же поцелуя на той подземной парковке. Как ветром из головы выдуло… Ну и по барабану! Не сильно этот банк был Дамиру и интересен, если честно, вот совсем…

— Не то чтобы много, но для моей самоуверенности и веры в друга — ощутимо, — все с тем же сарказмом отозвался Чехов, приступив к завтраку, который как раз перед ними поставили.

— Блин, как дети малые! — фыркнул Дамир, придвинув тарелку со своей яичницей. — До чего опустились.

— Да просто Лехе этот банк реально интересен, — словно признав, что они немного перегнули, наконец-то нормально заговорил Чехов. — Прямо загорелся этим вариантом, как я понял. Настолько, что, не имея на тебя никаких надежд, сам поперся утром к Акимову изучить варианты инвестиций и про «ТЕКО» узнать подробней, — поделился с ним информацией Саня. — Рассчитывает, что статус тебя, как «общего друга», сделает Ильенко более лояльной и готовой делиться с ним информацией…

— Я надеюсь, у него хватит мозгов, ограничиться чисто деловым интересом? — непонятно почему, вновь вспыхнул раздражением Дамир, резко распотрошив свою порцию омлета. Столовые приборы явно выдавали это его настроение, что было плохо.

— Не буянь, Дам, все мы поняли. И то, что Антонина — твоя территория, вчера моментально уловили. Ты очень внятно это транслировал, — усмехнулся Чехов понимающей ироничной улыбкой. — Леха чисто по делам с ней общаться будет.

— Надеюсь, — отбросив вилку и нож на тарелку со звоном, Дамир резко поднялся и, проигнорировав излишне веселый взгляд Чехова, пошел на улицу, к тому самому цветочному.


Когда в кабинет постучали и на пороге появился курьер с букетом, Тоня удивилась. Искренне. Не то чтобы ей редко дарили цветы… Хотя и не скажешь, что часто, не тот у нее характер, и мужчины это чувствовали. Кроме Дамира… Или он по-своему все трактовал. Однако и от Пархомова она такого шага не ждала, наверное.

К букету не прилагалось записки, но Тоня почему-то не сомневалась в том, кто отправитель. Охапка синих ирисов, упакованная в серо-стальную пленку. Черт, этот гад умел впечатлить… И не только сексом. Выглядел букет обалденно красиво, причем с явным намеком на мужской стержень ее характера, что Пархомова забавляло, судя по всему.

«Спасибо за потрясающую ночь! Послезавтра повторим?», — стоило ей отпустить курьера, пришло сообщение на телефон с неизвестного номера.

Дамир! Все-таки собрал всю информацию, не ошиблась, как и с личностью отправителя цветов. Развеселилась.

«Могу тебе просто сбросить номер доставки пиццы, если сам не знаешь ;-)» — предложила с ехидным смайлом. «Спасибо за прекрасный букет… И да, за такую безумную ночь тоже благодарна :-)» — все же честно признала.

«Нет, в этот раз у меня, и за ужин я отвечаю. Пицца была хороша, но часто таким баловаться не стоит», — тут же ответил Пархомов, проигнорировав намек на то, что Тоня не придет… Умный, зараза! Как теперь отказаться, когда точно знает, что ожидает ТАКОЕ?!

«Как и мной…», — все же не устояла перед искушением подразнить самоуверенного самца.

«А вот с этим я не согласен, птичка. Мне пока очень и очень занятно с тобой… баловаться», — не остался в долгу этот нахал.

Не выдержав, Антонина вслух рассмеялась.

«Твоего адреса я не знаю», — намекая на его полную осведомленность «фыркнула» она.

«Я приеду за тобой, лично привезу и все покажу», — без всяких признаков угрызения совести, отозвался Дамир, почему-то этим заставив ее рассмеяться еще громче.

«Подумаю. Решим по времени ближе к следующему вечеру», — чтоб не считал, что она готова бежать по щелчку его пальцев (хотя разве не так все и обстояло на самом деле?), отписалась Тоня и отложила смартфон.


Попыталась на работе сосредоточиться, но улыбка никак не желала исчезать с губ, и взгляд, вместо того, чтобы изучать котировки на экране ноутбука, к букету на ее столе приклеился. В таком виде Тоню и застал Дэн, ввалившийся в ее кабинет без стука через минуту.

— Ого, Воронов тебе уже букеты шлет? Ты его чем очаровать пыталась, чтобы к себе перетащить? — раздраженно и будто бы с обидой буркнул Денис, первым делом уставившись на цветы.

Тоня удивилась, не понимая, с чего он такие выводы сделал. Но и не собиралась хамство попускать.

— Алексея Воронова ко мне Акимов направил. Очевидно, имел для этого свои основания и причины. Я его не очаровывала, а предложила варианты по инвестициям, — резко оборвала инсинуации она, не уточняя почему-то, что цветы не от Алексея. — По какому праву ты входишь без стука, Денис? — холодным тоном поинтересовалась, делая вид, что крайне поглощена последними сводками с бирж.

И вдруг поняла, что со стороны, если быть не в курсе об их ночных… хм, «обсуждениях» парфюмов с Пархомовым, букет ирисов и правда больше на деловую признательность похож, нежели на намек о сексе. Очень уж серьезный с виду… Это для них с Дамиром тут море «недосказанности» спрятано.

Денис, будучи не в курсе ее мыслей, уставился слегка оторопело.

— А с каких пор я стучаться должен, когда к тебе захожу? — Денис, похоже, растерялся. И даже с претензией уточнил, скривив такую нагловатую гримасу, что Тоня нахмурилась.

— С тех пор, как мы расстались, разумеется, — тем же холодным тоном напомнила она, немного зависнувшая в мыслях на прошлой ночи, где Дэна и в помине не было.

Надо бы собраться.

Денис, стоило признать, стал выглядеть смущенным. Слегка. Попытался придать себе виноватый вид.

— Я как раз насчет этого пришел поговорить, Тоня… Тупо как-то вышло…

— Ты сейчас о чем конкретно? — иронично уточнила, вновь переводя глаза на ноут.

Ей было неинтересно. Вот вообще… Ночь с Дамиром как выжгла любые связи и симпатию, интерес, который ведь испытывала ранее к Дэну, любые эмоции… Все исчезло, чужой человек бухнулся в кресло напротив, будто никогда даже не соприкасалась кожей с его голым телом. Дрожь неприятия при мысли об этом. Уффф…

Вот это ее Пархомов «проработал», однако. Даже немного страшновато стало. Не захлебнуться бы в этом омуте по имени Дамир. Несерьезно же все, понимает.

— Давай просто забудем последние дни, а? Я вел себя… не лучшим образом, — попытался тем временем подобрать деликатное определение Денис, вероятно, не заметив, что ей безразличны его старания.

— Ты вел себя, как мудак, давай уж начистоту, — ровно отозвалась Тоня, закрыв одну вкладку на рабочем столе, и принялась вместо этого изучать входящую почту.

— Я, надеюсь, ты не верила всему, что тут ваши сплетницы разносят! — возмутился на это обозначение Денис, кажется, не поняв, что она об ином, а не о слухах, о его вероятной интрижке еще с кем-то.

— А чему именно из этих слухов стоило верить? — отчего-то его возмущение вызвало лишь снисходительную улыбку.

Сама себя пока не поняла. Оторвалась все же от документов, глянула на недовольного Дениса.

— Денис, давай на чистоту, — прервала до того, как явно раздраженный этими поддевками и чем-то раздосадованный мужчина принялся бы убеждать ее. — Мне не интересно. Все, точка. У нас были странные отношения, хоть и насыщенные, не отрицаю. И они себя изжили. За последние дни я осознала это целиком и полностью. Даже благодарна тебе, что хватило решимости тогда встать и уйти, хоть и с хамством.

— А если я не согласен? — резко бросил в ответ Дэн, отчего-то рывком подскочив с кресла и нависнув над Тоней. Уперся кулаками в стол.

Вот так он себя не вел еще. Не по себе стало почему-то, даже описать не смогла бы, что именно зябко дрогнуло внутри, и от этого гадко, отвернуло.

— Я против — этого достаточно, — твердо отрезала Тоня, не выдав непонятную слабость и эту отвратительную дрожь.

Напоминало страх. Ну с чего ей Дениса бояться? Сто лет знакомы и никогда ничем ее не пугал, раздражал больше. Это недосыпание сказывается, видимо. Встряхнувшись, Тоня сильнее расправила плечи. Взгляд зацепился за ирисы… и это неожиданно придало ей сил, как мелькнувшее воспоминание о том, что Пархомов, шутя, хвалил ее «мужскую» самоуверенность.

— Отношения строятся двумя людьми, Дэн. Мы с тобой точно не готовы и не хотим их строить. Ни ты, ни я. Нам еще вместе работать, так давай обойдемся без всех этих скандалов, как взрослые, — улыбнулась уголками губ.

Денису не понравилось то, что она говорила, явственно видела раздражение и злость в глазах мужчины напротив. И он все еще продолжал нависать над ней. Странно. Казалось бы, облегчение должен испытать. Тоже не замечала от него огромной любви. Или права Эля всегда была, что ему так было проще и удобней на контроле ее дела держать, еще и удовлетворение получая по ходу?

— Думаешь, я не найду, кем утешиться? — фыркнул тем временем мужчина, рассматривая Тоню с каким-то высокомерием, что ли. — Здесь таких достаточно…

— Значит, сплетни не так уж и врут, — заметила она ровно, продолжая улыбаться. — Твое дело. Ты ушел, я свои выводы сделала. И с тобой быть не хочу, Денис. Давай не терять при этом уважения, — предложила еще раз.

А он словно бы задумался, хотя явно не пропустил ее намека на свои похождения и уже не опровергал. Но Тоня не судила, скорее, устало наблюдала, как Денис раскачивается на носках, упираясь в ее стол около букета.

Пусть только попробует перевернуть вазу — прибьет… каблуком от туфли! Даже если не нарочно выйдет.

И, будто прочитав эту «угрозу» у нее во взгляде, Денис оттолкнулся от столешницы, отошел к окну. Обернулся оттуда, как-то задумчиво вдруг став изучать Антонину.

— Ладно. Так, значит так… Взрослые, — вроде бы согласился. И то счастье. Да и успокоился, похоже. Выдохнул. — Но к Чехову не лезь, это мой клиент… И Воронов должен был быть моим, они же дружат… — как не сдержался.

«Ну, е-мое! Детский сад, песочница…»

Тоня выдохнула, подумав, что может теперь на все плюнуть и курить свои любимые сигареты даже при Денисе. А еще вспомнился вчерашний завтрак и она за столом с тремя мужчинами… Что бы Дэн сказал, узнав? Что она переманивает его клиентов? Хмыкнула, не сдержавшись.

— У нас Акимов распределяет новых клиентов, Денис, если ты забыл, ему виднее, кому и что поручать. Работай эффективней, и никто не сможет твоих клиентов переманить, — справедливо, как ей показалось, заметила Антонина, достав сигареты из ящика стола и прикурив.

Денис скривился, не любил дыма действительно. Ну так она и не держит его.

И, словно уловив эти ее мысли, Денис передернул плечами, направившись к двери.

— Ладно, Тоня. Я тебя услышал. И понял. Но… закончен ли наш разговор? Уверена, что не передумаешь?.. — он замер у двери, будто бы ожидал, что она сейчас его останавливать бросится, шанс давал…

Тоня промолчала, всем видом демонстрируя, что уверена в своем решении. Денису это не понравилось, но и скандал он не закатил.

— Удачных сделок, — холодно, но ровно бросил, уже открыв двери. В коридоре точно кто-то подслушивал, Тоня поклясться могла, что слышала шум и шушуканье. Нет им покоя, все неймется любопытным, своей бы жизнью занялись!

— И тебе, Дэн, — так же ровно и спокойно пожелала. Искренне. Если честно, вновь зависла на рассматривании букета.

Денис кивнул и ушел. Что ж, все еще неплохо вышло. Хоть очередной сцены на показ не устроил. Все-таки достойно отказ принял в этот раз, хотя Дамир и считал, что Денис не из таких…

Елки-палки! Она снова о Пархомове по поводу и без думает! Надо на работе сосредоточиться! И собрать информацию о тех компаниях, про которые ее Воронов спрашивал, кстати. Что бы там ни происходило в личной жизни, на работе это не должно сказываться — ее принцип. И ведь удавалось обычно. За что Акимов ей даже шашни с Дэном всегда прощал. А Пархомов оказался настырней, вцепился в мозги, как клещ!


Она и с Вороновым о Дамире говорила, хотя, видит бог, не хотела… Не хватало еще погореть и всем признаться, что, по ходу, запала на этого мужчину. Чревато и опасно. Лучше бы его вообще из мыслей вытурить. Только как?! Когда приходят всякие… кгхм, клиенты, намеками бросаются, «разговоры разговаривают»…


… — Вы совершенно не похожи на женщин, которые Даму обычно нравятся, Антонина, — разглядывая ее с явным интересом, еще и голову на бок склонив, задумчиво проговорил Воронов, когда они устроились в ее кабинете за этим самым столом ранее утром.

Она глянула на мужчину, оторвавшись от презентационных папок, которые как раз просматривала, выбирая те, что хотела предложить Алексею. С вопросом и холодной иронией подняла бровь, демонстрируя свое отношение к такому замечанию.

— А с чего вы решили, что меня интересует, какие женщины ему нравятся, Алексей? — аккуратно сортируя бумаги, раскладывала те перед Вороновым, делая вид, что абсолютно не понимает, с чего тот об этом заговорил.

Алексей усмехнулся, показав, что он заметил и оценил ее старания, но тоже не дурак.

— Вы правы во всем, Антонина. И в том, что очевидно и немного нагло любопытен здесь лишь я. Надеюсь, что не очень разозлил вас этим, — склонил голову, как бы извиняясь. — И в том, что вам не нужно интересоваться ничем подобным, Дамир и без этого целиком поглощен, что меня и поразило. Я ведь с ним еще со старшей школы знаком, как и с Сашкой. Мы дружим уже бездну времени и… что тут скрывать, нынешнее поведение и отношение Дама к вам нас поражает, — с эдакой легкостью человека, привыкшего находиться в центре внимания и говорить «обо всем начистоту», сообщил он.

Антонина скрестила руки на груди и откинулась на спинку своего кресла, прямо глянув на Воронова.

— Возможно, я что-то неверно поняла, Алексей, но я считала, что мы здесь для того, чтобы изучить интересующие вас варианты инвестиций. Если не так, прошу меня простить. Однако я готова квалифицированно вам помочь лишь по этому вопросу, — делая вид, что ей ни на йоту не польстили его слова об интересе Пархомова и о необычности этого интереса (ой, ладно, а ночью ты этого сама не поняла, Тоня?), ровно заметила она нейтральным голосом.

И удалось же, а! Прям гордиться собой может! Хотя у нее до сих пор тянет пара засосов на ключице, что Дамир поставил, главное, сдержаться и не начать растирать.

Воронов, удивив ее, вдруг расхохотался, запрокинув голову. Ок, ладно… она другой реакции ждала.

— Туше, Тоня… Надеюсь, на правах друга Дамира позволите мне так себя называть? — еще посмеиваясь, наконец, отдышался Алексей. — Меня тоже можно по имени и просто, я вообще не любитель официоза, это у нас Санек от подобного тащится, чтоб вы в курсе были. Но, что-то мне подсказывает, что и он для вас на исключение пойдет. И таки да, я получил ответ на свой вопрос, хоть вы и не горели желанием отвечать. Спасибо! Начинаю Дама понимать, — Воронов подмигнул ей, немного опешившей от всего этого представления, если честно. — Но вы правы, целиком и полностью, Тоня, — до того, как она хоть что-то ответила бы, продолжил Алексей, пользуясь послаблением, на которое еще не получал разрешения.

Видно, у них в компании это была обычная практика, если самого Дамира вспомнить.

— И в чем же, Алексей? — немного язвительно из-за того, что не совсем была довольна общим течением беседы, хмыкнула сама в том же русле.

Ей разрешили, в конце концов, ну и потом, им можно, а ей, значит, нет? Обойдутся. Тоня за равноправие.

— Меня сюда привели инвестиции и вопросы по ним, к сожалению… Иначе Дамир меня просто по стене размажет. Он, знаете ли, не только на гитаре тренькал в университете, — все еще явно посмеиваясь, подмигнул ей Воронов с некоторой ностальгией в голосе, но и наигранной тревогой о собственном будущем. — Так что, расскажите-ка мне о банковской сфере, Тоня. Есть ли там что-то интересное? — и Алексей, с таким видом, будто и не нес тут всякую чепуху, принялся внимательно изучать бумаги, что она уже подготовила.

Ну или притворялся весьма неплохо.

Интересный и забавный, не поспорить, да и своя харизма имеется. Он ей даже нравиться начал… чисто по-человечески. Они все были по-своему хороши. Но как же до Дамира далеко и Александру, и Алексею!..

В ее глазах, во всяком случае.

Зато вдруг стало ясно, что с Пархомовым и Чеховым они и правда хорошие друзья. Слышались какие-то теплые нотки, когда Алексей друзей вспоминал, пусть и пытался это не афишировать…


— Тоня? Что Денис хотел? Бесился из-за Воронова? — коротко постучав и не дожидаясь ответа, зная, что ей можно, в кабинет заглянула Эля, отвлекая ее от дум о встрече с тем самым Вороновым.

— Немного… Но больше хотел восстановить отношения, — постаравшись собраться с мыслями, которые сегодня своевольно бегали табунами диких лошадей туда-сюда, отозвалась с кривой улыбкой.

Поднялась и пошла к кофемашине, чтобы сделать им с подругой по чашке напитка, так и не успели же сегодня еще выпить.

— И? — кажется, настороженно поинтересовалась Эля.

Она была против, читалось между строк. Подруге очень не понравилось то, что Тоня рассказывала об их разрыве в ресторане. Не одобряла такого поведения у мужчин. Интересно, что сказала бы, расскажи Тоня о неприятных каких-то ассоциациях, возникших сегодня от поведения Дэна?

Но зачем? Она все равно не собиралась наступать дважды на одни грабли.

— Я же не дура, Эль. Не хочу с ним больше в этот сериал ввязываться. Никакого удовольствия уже, одни проблемы. Да и устала, что обо мне весь офис судачит…

— Ну, судачить о тебе так и так не перестанут, — усмехнулась Эля, но явно одобряя решение. — Но нам-то что? Пусть хоть языки себе сломают, строя догадки. А — ты молодец, и полностью права!

Тоня сама расплылась в улыбке — с логикой Эли было сложно поспорить. О ней все время пытались выдумать какие-то слухи и сплетни, даже если и в помине не было ничего.

И тут в двери вновь кто-то начал стучать! Удивилась, оглянувшись.

— Проходной двор какой-то сегодня! — со вздохом посетовала подруге. — Да! Войдите! — разрешила, подав готовый кофе Эле и поставив готовиться себе.

— Доставка, распишитесь, — в дверь вошел молодой и немного нервничающий курьер. Видно, охранники на входе в офис его немного запугали.

— Да, спасибо, — быстро чиркнув подпись, Тоня отпустила парня.

С удивлением уставилась на увесистую и весьма красивую коробку шоколадных конфет. К ней прилагался конверт.

— Это от кого? — полюбопытствовала Эля, приблизившись. Видимо, только теперь заметила цветы на столе. — У тебя сегодня интересно, — заметила, блеснув лукавой улыбкой. — Неудивительно, что «информационный отдел» на ушах, — намекая на тех самых сплетниц, которым нынче беспрестанно икалось, наверное, протянула.

И самой любопытно, понятное дело.

— Понятия не имею, — заглянула в конверт.

На Дамира казалось, совсем не похоже. И точно:

«Прошу прощения за излишнюю наглость сегодня. Не хотел преступить никаких и ничьих границ. Благодарен за Вашу помощь. С уважением и восхищением, Алексей Воронов».

— От Воронова, — если честно, опешив, поделилась с подругой. — Он сегодня странно себя вел, было такое. Хотя и не сказать, что вне норм, скорее, нет. Чудаковато. Но вот, извинился… — посмотрела на конфеты.

Подумалось вдруг, что это может больше для Пархомова быть сигналом, если Алексей решил, что Тоня тому сообщит о разговоре утром… Бог их знает, как у них заведено общаться.

Голова закипит скоро! Без мужчин проще, вот уж правда! Хотя… после такой ночи есть свои доводы «за» их присутствие в жизни.

— Давай, к кофе как раз, — решила тут же распечатать, отставив пока непонятные моменты в сторону, и Элю угостить.

— М-да, очень интересно… — вновь задумчиво протянула подруга, осмотрев кабинет еще раз очень выразительно. Но, будто поняв, что Тоня не готова ничего обсуждать, а про личность дарителя цветов даже не заикается, просто взяла конфету. — М-м-м, вкусно!

Тоня рассмеялась против воли.

— Я тебя обожаю, родная! — искренне обняла и призналась, стараясь обеим кофе не расплескать.

— Взаимно, Тонечка. И потому я надеюсь, что рано или поздно ты поделишься со мной этой увлекательной историей, — подмигнула довольная Эля.

— Обязательно! — пообещала Тоня, и сама с удовольствием откусив шоколад. В самом деле, очень вкусно! — Когда сама хоть что-то пойму.

Глава 9


— Ты мне можешь объяснить, с какой радости так в этот банк вцепился? — Дамир с интересом рассматривал друга.

Что-то с Лехой было не так. Он пока не понял, что именно, но какие-то неуловимые мелочи цепляли глаз и чуйку, активируя все инстинкты. Слишком уж взбудоражен Алексей. Или друг и правда настолько в этом вопросе заинтересован?

— Да просто хороший вариант, Дам. Реально серьезный шанс. Я тут разузнал, что там, в принципе, сейчас глобальная смена в составе владельцев намечается. Думаю, если подсуетиться, можно и основной пакет акций купить, — явно с несколько более преувеличенным, чем следовало бы, воодушевлением, отозвался Лешка. — Когда еще такой случай выпадет?

Дамир переглянулся с Александром и заметил в глазах Чехова схожее непонимание и напряженность.

Они случайно встретились все за обедом. Вернее, Дамир с Саньком тут и планировали пообедать после встречи, проходившей в одном из офисных центров неподалеку. Оказалось, что и у Воронова были похожие планы — место известное и хорошее, вот и пересеклись, Алексей тоже с кем-то неподалеку дела решал. А сейчас, уже после еды, наслаждаясь кофе и сигаретами, зацепились за эту тему.

— Ты раньше никогда не интересовался банками, вообще не твоя сфера, — спокойно заметил Чехов, стряхнув пепел с сигареты. — Очень далеко от нефтепродуктов и заправок.

Смотрел в сторону, словно и не предавал большого значения ситуации. Оба знали характер друга: если только решит, что ему советы дают, взбеленится и упрется, как баран рогами. Шоры упадут и на глаза, и на мозги, и на уши…

Они все, каждый по-своему, были упрямыми, потому, наверное, и не сломались на довольно тернистом пути к вершине успеха. Но Леха советов страх, как не любил, поболее их всех. Потому когда-то и отделился, по сути. Они все вместе начинали, после уже каждый своим путем пошел, но если с Саньком у Дамира две трети дел осталось более-менее совместных, то с Алексеем практически полностью в этом плане разошлись. Друг в какой-то момент серьезно занялся сетью автозаправок по всей стране и добился весьма впечатляющих результатов, сейчас эта сеть была на третьем месте по объёмам и рейтингу.

А тоже ведь тогда вот так увлекся. Может, они с Саньком не правы и не замечают сейчас чего-то? Хотя ни один из них не пожалел, что в свое время предпочли иные интересы.

— Надо же и другими направлениями заниматься, тем более тут от меня не будет требоваться непосредственное активное участие. А пассивный доход очень даже ощутим. Разве вы не так поступаете всегда? — хмыкнул Алексей, кажется, достаточно открыто настроенный поговорить, не выставляющий сразу зубы вперед. — Кстати, Дам, я там этой твоей Тоне вчера конфеты отправил, не пойми не верно. Чисто из благодарности, она мне толковые и очень интересные варианты предложила. Да и по банкам обещала все выяснить. Очень серьезно к работе относится, стоит отметить, вот и захотелось отблагодарить. Не думай, что на твою территорию лезу, — искренне улыбнулся и глянул прямо друг.

Дамир кивнул.

Он был в курсе. Не то чтобы Антонина считала необходимым ему отчитываться, да и он такого не требовал. Но как-то всплыло в этой их подростково-глупой, казалось бы, переписке… Не могли прекратить друг другу сообщения слать. У него вечно находилось за последние сутки, что спросить.

— Главное, чтоб ты и дальше в этих рамках оставался, Леха, — тем не менее не преминул на границы указать.

— Я понял, — рассмеялся друг, вскинув руку, словно обещание давать собирался.

Но в этот момент у него завибрировал мобильный и, глянув на экран, Алексей поднялся.

— Я на секунду, тут поговорить должен, — мигом став серьезней, извинился перед ними и вышел в холл.

— Что думаешь? — негромко поинтересовался Дамир у Сашки, пока оба следили за уходом друга.

— Не знаю, какой-то он слишком уж возбужденный по этому банку, чересчур суматохи много, ажиотажа, — достав новую сигарету, заметил Чехов. — Я давно его таким не видел и, если честно, не вижу оснований для подобного азарта. Да и, вообще, не так с ним что-то, тебе не кажется? — теперь уже Санек внимательно смотрел на него.

— В том и дело, что кажется, — согласился Пархомов, постукивая зажигалкой по столу. — Только не могу понять, что именно. Мелочи какие-то… Не знаешь, у Лехи никаких проблем нет? С бизнесом все нормально? Если не по верхам и не на виду, а в глубину залезть? — тоже серьезно на Сашку взглянул.

— Из того, что я знаю, все нормально должно быть. Но кто из нас, как на духу, в проблемах признался бы сразу, не попробовав самостоятельно решить? — невесело хмыкнул Чехов. Перевел глаза за окно ресторана, где были припаркованы их авто и, уже пообедав, курили сейчас водители-охранники по совместительству. — Спрошу у Ильи, может, он о чем-то в курсе, — намекнул на своего охранника. — Ты тоже у Никиты уточни, они иногда больше нас о наших же делах знают, все время рядом трутся, сам понимаешь. Попробуем выяснить. Но мне не по душе ни активность Лешки, ни сама ситуация с этим банком, — поделился серьезно, выдохнув дым.

— С банком этим все тоже странно, вроде и чисто, но слишком много возни, ты прав, мне это не по нутру тоже, — согласился Дамир. — Я не особо выяснял, времени не было, по факту, но то, что удалось… Да и чутье, скорее, заставляет быть настороже.

— У Тони своей спрашивал? — хмыкнул Чехов с веселыми искрами в глазах.

— С ней мне есть о чем говорить и кроме банков, — ухмыльнувшись, отмахнулся Дамир от друга. — Не хочу смешивать личное и рабочее. Да и источников информации достаточно.

Чехов молча кивнул, заметив, что Воронов назад к столу идет. На том и замяли тему, вернувшись к обсуждению общих вопросов.


— Мы же завтра договаривались, — Тоня даже растерялась, умеет Пархомов удивлять, не отнять. — Сегодня только созвониться должны были, точнее, чтобы решить, получится ли… — поправила саму себя, ошарашено глядя на авто, перекрывшее ей дорогу по пути к парковке у офиса.

— Пятница, вечер… Я уладил все дела раньше, чем планировал. Так зачем откладывать на завтра то, от чего можно получить удовольствие уже сегодня, птичка? — Дамир вышел из этого самого авто, застегнув пиджак, и самоуверенно подмигнул ей.

Казалось, его совершенно не задевает холодный осенний ветер, от которого она ежилась и в легком пальто. По вечерам уже ощутимо холодало.

— К тому же не люблю важные переговоры проводить по телефону, предпочитаю личные встречи… Так мне тебя куда проще убедить, что нам все же лучше встретиться, — он обхватил ее за пояс и, не дав никакого шанса увильнуть, потянул к салону.

Прямо-таки похищение!

И как он понял, что Тоня по здравому размышлению планировала отказаться с ним встречаться завтра? Черт! Зато ясно, почему Пархомов так удачлив в бизнесе — никому не позволяет свои условия диктовать.

— Кроме того, у меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться! — все с той же усмешкой в тоне сообщил Дамир, пока его водитель держал для них дверь пассажирского места. — Это Никита, кстати. Никита, это Антонина, и она заочно уверена, что ты гораздо лучше меня авто водишь, — видимо, не забыв ее ремарок, подмигнул Дамир, знакомя Тоню со своим помощником.

— Это вряд ли. Я просто хорошо выполняю свою работу, — вежливо усмехнулся парень на такое знакомство. — Приятно познакомиться, Антонина, постараюсь доверие оправдать, — склонив голову, добавил.

Но у Тони сложилось ощущение, что ее просканировали глазами. Видимо, он еще и охранник по совместительству, как часто бывало. Как же это Пархомова в прошлый раз без сопровождения с ней отпустили? Не признали опасной для «его превосходительства»? Или, что показалось более вероятным, Дамир предпочитал слушать и слышать только себя, пропуская мимо ушей даже правила безопасности?

— Безопаснее, если быть точными в терминах, — дотошно уточнила она, тоже кивнув. — И мне приятно познакомиться, Никита, — Тоня все же позволила Дамиру усадить ее. Сам Пархомов также рядом сел. — И что же это за потрясающее предложение? — поинтересовалась, пока водитель обходил авто.

— Разве вероятности предстоящей ночи со мной мало, чтобы бежать на встречу со всех ног?

Этот ошеломительно наглый мужчина так лихо заломил бровь, сверкнув в ее сторону смеющимися глазами, что Антонина не выдержала — в голос расхохоталась легко и свободно, сама не поняв, когда и как успела расслабиться после непростого дня. Дамир от этого еще шире улыбнулся, нетипично как-то, словно бы она его порадовала своим смехом.

Никита, как раз севший за руль, удивленно глянул на них через зеркало заднего вида, будто заметил нечто не совсем привычное. Но завел авто и погромче сделал музыку, явно настроенную на передние динамики, чтобы водителю разговоры не были слышны.

— Ты почти невыносимо самоуверен, Дамир, — с трудом вернув себе дыхание, все же тихо заметила Тоня.

— Разве без этого чего-то можно достичь, птичка? — отмахнулся Пархомов так, если бы она ему комплимент сделала. И без всякого вопроса, все с той же наглостью, уверенно и по-хозяйски завладел ее рукой, положив себе на колени ладонь Тони. Накрыл горячими и сухими пальцами.

У нее что-то мигом во рту пересохло, а горло спазмом сжалось, стоило вспомнить, как вот эти самые мышцы его бедер, которые прекрасно ощутила через брюки под рукой, мощно сокращались, когда он в ее тело врывался удар за ударом…

Уффф! Как печка работает хорошо! Или это только ей внезапно стало жарко?

Гадство! Дамир не просто самоуверен, но еще и великолепный тактик. Автоматически использует все, чтобы свои интересы продавить и навязать игру по собственным правилам. Против воли Тоня начала им восхищаться. Уже не только как мужчиной, с которым ей даже слишком понравилось сексом заниматься, но и как человеком, профессионалом. Заинтересовалась самой его личностью и тем, что в голове под темными волосами происходит. Какие там термоядерные реакции бурлят, одновременно просчитывая миллионные сделки, контракты, и способы, как ее на совместный вечер уломать.

Нет, льстило и будоражило, правда. Хорошо понимала, что проблем с теми, кого подобный мужчина может просто и быстро трахнуть в любом удобном для себя месте и способом, не существовало. А он вокруг нее развернул такую кампанию…

— Но я сегодня щедрый, потому у меня есть и еще сюрприз, — удобней откинувшись на спинку сиденья, повернулся и внимательно заглянул ей в глаза Дамир.

Будто догадался о вспыхнувшем в глубине тела Антонины чувственном жаре… Да и изменение ее настроя заметил. От этого взгляда ослабели колени, хоть она и сидела. А Дамир точно отметил, как задрожали ее пальцы от адреналиновой бомбы, кажется, взорвавшейся в крови Антонины из-за самого наличия Пархомова рядом, его тепла, запаха, этого внимания, от которого некуда деться и в самом просторном салоне шикарного авто.

— К-какой? — красноречие сейчас, вот в этот конкретный момент, категорически отказалось сотрудничать с Тоней.

Пришлось выезжать на опыте и банальности. Еще и голос подвел, сломавшись.

— У меня есть два билета на сегодняшнюю премьеру в Национальной опере, — кажется, поняв все ее эмоции, и даже больше, Дамир жестом заправского фокусника извлек из внутреннего кармана пиджака эти самые билеты.

Помахал блестящими бумажками у Тони перед лицом, как бы дразнясь… или хвастаясь.

— Я не люблю оперу, — честно и откровенно заявила Тоня, уже нормальным голосом. — Детская музыкальная травма, ты же помнишь, — с сарказмом добавила. — Да и не готова для таких выходов в свет.

Чуть лукаво, конечно. Стиль одежды, что всегда для работы выбирала, позволял «и в пир, и в мир», если необходимо, но… Перспектива такого времяпрепровождения не особо прельщала. Уж точно куда меньше, чем весь вечер в постели с Дамиром…

Можно и без постели, как атрибута, собственно…

— Ты прекрасно выглядишь, и это не попытка давления, — посмотрев на нее так, словно с ног до головы охватить этим взглядом хотел, заметил Пархомов таки тоном, точно уговаривал ее контракт на гигантскую сумму подписать. — Это будет балет. Две национальные гордости, прима-танцоры или как там это у них называется… — тлеющих глаз так не отвел…

Голос Дамира стал тона на два ниже, падая в уже обожаемый Тоней паховый регистр. У нее мурашки шли по всему телу, когда такая хрипотца появлялась! И вспыхнувшие огнем глаза Пархомова четко указывали, что он это понимает, да и о ее тайных предпочтениях насчет планов на вечер догадывается…

— Я и от балета не в восторге, — тем не менее честно призналась Тоня, черт знает, где раздобыв для этого резервы под таким жарким взглядом. — Если бы еще рок-концерт с симфоническим оркестром или рок-опера, ладно. А так…

— Блин! Какое же это счастье — встретить женщину, которая настолько разделяет мои вкусы в искусстве! — расплылся в широкой ухмылке Дамир, поднял ее руку и прижался к пальцам губами. — И как прискорбно, что сегодня вынуждены наслаждаться иным зрелищем.

Если бы она не видела его глаз, поверила бы, что Пархомову просто весело. А так Тоню буквально вдавило в спинку сиденья, распластало и опалило тем жгучим, чувственным голодом, с которым он на нее смотрел! Прикосновение его губ к ее коже…учитывая все, что она не забыла про отношение этого мужчины к любой форме поцелуев, — контрольный Тоне в голову! Внутри полыхнуло огнем, голову повело, а она вся непроизвольно немного выгнулась, словно снова под ним, под весом тела Дамира, подчиненная его желанию и ударам плоти!..

— Но нам придется все же туда пойти, птичка, — голос Дамира буквально царапал ее, заставлял дрожать от буйства уже его, мужского пламени, что, как сквозь весь контроль и заслон воли и выдержки Пархомова, рвалось к ней.

И фиг его знает, если честно, на каком усилие он сдерживался! Потому что глазами и руками, этими самыми губами, что от пальцев Тони так и не оторвались, Дамир уже ее имел. Горячо, глубоко, подавляюще властно. А сама Тоня была не в состоянии вспомнить ни о силе воли, ни о характере, ни, вообще, хоть о чем-то.

Единственным сдерживающим фактором для обоих, похоже, служил Никита за рулем.

Может, предвидя такую их реакцию друг на друга, уже наученный опытом прошлого, Дамир для этого и прихватил водителя в этот раз? Раз уж ему так надо на этот дурной балет попасть.

— Почему? Ты решил расширить горизонты своих интересов и погрузиться в эстетику наслаждения балетом? — поддела его шепотом.

Блин! Просто не хватало дыхания и силы на нормальный голос! Зато сумела иронию на лице изобразить — уже маленькая победа чувства самосохранения над либидо!

У Дамира глаза чернее ночи потемнели, честное слово! Ночи такой горячей, влажной, тропической!.. Каким стало уже ее белье…

Будь они неладны, вечерние пятничные пробки в столице! Так они пока доберутся до оперы, Антонина вся ему под ноги лужицей расплавленного воска стечет!

— Погрузиться с наслаждением я хочу в тебя. Любым доступным способом и так долго, чтобы ты отползти потом не смогла, птичка, — наклонившись впритык к ее уху, прошептал Пархомов, прикусив мочку зубами.

Тоню током пронзило! Вот правда! Двести двадцать! Кобальтовые искры перед глазами.

— А на балет я должен переться, потому что мы с Сашкой генеральными спонсорами премьеры выступили. Чехов собирался идти, ему по приколу такие события, но… не сложилось, вот я и подстраховал. Мы, — объяснил ей Дамир, продолжая губами и зубами царапать, ласкать, дразнить ее ухо и до беса чувствительную точку на шее. — Так хоть проведу это время в хорошей компании с тем, с кем я хочу.

— Решили простым путем о себе на международном рынке заявить? Больше шума, менее навязчивая реклама? Да и в налогах преференции, — голос и тело подводили, но вот аналитик и финансовый брокер никуда не делся из разума, несмотря на чувственный угар. Моментально просчитала наиболее вероятные причины такого вложения средств.

Несложно предположить, что после премьеры в родной стране, этот балет с первыми звездами по Европе в турне отправится. Как бы там сама Тоня к данному виду искусства не относилась, а то, что танцоры у них международно известные, знала.

— Точно, — Дамир отклонился, не давая воли руке Тони, и с некоторым удивлением, но и весьма довольно, заглянул в ее глаза.— Были такие планы.

— Понимаю и сочувствую, — чуть выдохнула, получив немного больше пространства. — Но меня-то зачем заставлять так тоскливо пару часов жизни тратить? — блеснула иронией во взгляде.

Пархомов на эту претензию рассмеялся. И его смех вроде бы немного ослабил, сбил страстное напряжение, звенящее между ними.

Никита вновь глянул в зеркало заднего вида, словно новые жизненные расстановки своей работы изучая.

— Ладно, раз такого пафосного мероприятия и моей компании на нем тебе мало, с меня лучшее шампанское, что там будет в буфете…

— Ох, сомнев-а-ю-сь, что достойное найдем, — не удержалась, вклинилась Тоня с ремаркой, лукаво растянув слова.

Оказалось, ей просто понравилось, как он смеется, да и поддевать Дамира — особое удовольствие. Кто б мог подумать раньше? С виду такой весь серьезный и мрачный!

— Это все же Национальная опера, а не авторский театр, буфет должен быть достойный. Да и премьера, — не согласился Дамир, все еще ухмыляясь во весь рот. — А нет — так не беда, Никиту пошлем за твоим любимым, — и Дамир махнул в сторону водителя, добавив последнюю фразу чуть громче.

Тот отреагировал спокойно и ровно, как и положено.

— Кроме того, с меня — исполнение одного любого желания, в благодарность за этот балет и твою на нем компанию. Как такое условие, птичка? Устроит? — казалось, с каким-то новым интересом взглянул на нее Пархомов.

А вот Тоня удивилась.

— Любого? — уточнила, вообще не разобравшись, зачем ему такое.

Антонина и на шампанское уже была согласна, учитывая, что после ей гарантирован Дамир в постели… А это шикарное окончание любого дня недели, тем более пятницы, уже проверено!

— Любого, — подтвердил Пархомов, все еще изучающе глядя на нее.

— Зачем? А если я личную звезду или именной участок на Луне захочу? — совсем уж загнула, чтобы в мыслях его разобраться.

— Я буду надеяться на твою брокерскую жилку и здравомыслие, — вновь искренне рассмеялся Дамир. Черт! Это не должно было бы ей настолько нравиться! — Но, если возобладает женская импульсивность… Что ж, придётся мне раскошелиться, птичка. Я свое слово всегда держу, — подмигнув, он вновь прижал ее пальцы к своим губам. — Разве это не мужская привилегия — удовлетворять женские капризы?

Не сказать, что научился целоваться лучше, вот та жадность и дикое стремление довлеть и обладать доминировали. Но ее это только больше заводило в нем! А вот последняя фраза ошарашила и вогнала в ступор. Никогда не слышала ранее, чтобы Пархомов стремился женским угодником быть.

Глава 10

ГЛАВА 10

На начало представления они опоздали — столичные пробки оказались безжалостными даже к Пархомову. Но Тоня не расстроилась, меньше всего ей хотелось бы оказаться в центре внимания прессы и гостей премьеры, как спутнице одного из генеральных спонсоров. Не потому что стыдилась или как-то хотела скрыть… Просто она еще в принципе не понимала, что между ними происходит, и как это все стоит общественности преподносить. Да и стоит ли афишировать, ибо Дамир ей тоже ничего объяснять или прояснять не торопился. Ну и, чтобы там Дамир не говорил, а Антонина точно знала, что предупреди он заранее, она бы постаралась нарядиться и привести себя в порядок. А не вот так попадать на национальную премьеру после не такого уж и простого трудового дня: почти без макияжа и с укладкой, которую лишь из лести можно было бы назвать соответствующей мероприятию… Или категорически отказалась бы, что Дамир и предвидел.

В общем, с точки зрения Тони, все сложилось очень удачно, да и Дамир не казался огорченным тем, что упустил возможность в толчее богемной тусовки поучаствовать.

— Я серьезно говорил, что у нас таким обычно Сашка занимается, он действительно любит подобные мероприятия и суматоху, — объяснил Пархомов ей свою радость, пока администратор проводил их уже пустыми коридорами в специальную ложу. — Меня раздражает больше.

Тоня кивнула, понимая его, сама тоже не особо любила шумиху такого рода.

Но к Дамиру присмотрелась… Он, вообще, сегодня был немного иным, чем в прошлые разы, когда они встречались. Более… м-м-м, не сказать, что спокойный, Тоня чувствовала весь тот напор и энергию, что, казалось, вечно бурлила у него внутри. Однако сегодня Дамир воспринимался более сбалансированно, что ли. Или, быть может, просто устал к концу насыщенной рабочей недели, как она сама, к примеру?


Спонсорам выделили отдельные ложи. Прекрасно, значит, можно будет и правда расслабиться с шампанским. Дамир уже заказал в ложу игристое вместе с фруктами, насколько Тоня поняла. Видимо, он оказался прав, и в ассортименте бара имелись достойные напитки. В принципе, если опустить некоторые моменты, вечер становился все лучше и лучше, за что стоило поблагодарить этого мужчину рядом.

Но имелась одна деталь, что зацепила: Дамир все же отправил водителя в магазин. Краем уха услышала, как что-то говорил после того, как Никита завел и вывел официанта, не то чтобы специально слушала. Но зачем, если выбор и здесь его устроил? Что ему еще понадобилось? Не разобралась.

Впрочем, пока заняли ложу, пока устроились в креслах, получив программки, вылетело из головы. Да и не с руки разговаривать, не хотелось мешать окружающим, сама атмосфера Национальной оперы со всей этой пышностью, вензелями, бархатной обивкой и шторами вызывала трепет и пиетет, как ни крути. Произвело на Тоню впечатление, красиво и монументально, она сюда не попадала раньше, предпочитая театры или концертные залы.

А пока она осматривалась, впечатляясь, уже и официант появился, споро и тихо накрыв для них небольшой столик. Наполнил бокалы и, поставив бутылку в ведерке со льдом, их, наконец, все наедине с представлением оставили.


— А тебе ведь нравится, птичка, чтобы ты мне не говорила по дороге…

Блин! Он реально испугал ее! Вот увлеклась!

Да уж, не поспорить с его наблюдением — ей нравилось…

Тоня всем телом дернулась от неожиданности, когда рука Пархомова легла на ее плечо и, плавно скользнув по одежде над впадинкой по линии позвонков, замерла на границе блузы и брюк. Сквозь ткань, кожу и мышцы тепло его кожи проникло глубже, превращаясь в неявный еще жар под солнечным сплетением… Да что там! Пропитывая все тело, заставляя в животе разливаться жидкое пламя предвкушения.

Господи! Ведь это просто прикосновение! И разве не должна была та их ночь пригасить притяжение? Уже ж не тайна… Откуда такой яростный ответ?! Или как раз потому, что знает, как именно Дамир сексом занимается и к чему подобное «прикосновение» может привести, аж подкинуло?

Пожалела на мгновение, что сняла пиджак, в помещении оказалось тепло, да и бокал шампанского, в самом деле прекрасного, кровь подогрел. Сейчас так остро не отреагировала бы, имея дополнительную защиту в виде плотного слоя ткани. Или обманывается вновь? Разве нет уже опыта, что она против Дамира вовсе устоять не в состоянии?

— Нравится. Не ожидала от себя, — пришлось откашляться, чтобы голос хоть как-то толково звучал, а Дамир из-за этого усмехнулся как-то загадочно. — Но они действительно танцуют восхитительно. Я все эмоции ощущаю…

И ведь правда, уже второе отделение взгляд от сцены оторвать не могла! Даже не выходила никуда в антракте, наслаждаясь послевкусием увиденного и не имея никакого желания толпиться среди остальных зрителей. Откинулась в кресле с бокалом шампанского, прикрыла веки и воскрешала в памяти потрясающее мастерство танцоров.

Дамир тоже не особо выходил. Ненадолго только, о чем-то поговорил с Никитой, что все это время стоял у входа в ложу, уже вернувшись оттуда, куда бы его Пархомов ни отправлял. А когда зашел назад, особо с разговорами не приставал, словно, подобно Тоне, тоже тишиной и полным комфортом их совместного молчаливого пребывания здесь наедине наслаждался. Только ясно давал понять, что для него основная изюминка — ее присутствие, и Тоню же с нескрываемым удовольствием разглядывал, будто впитывая уже то, как она эстетический кайф получает. Изучает ее эмоции и их проявления, запоминает.

И вот сейчас… Явно все понял, паразит! И ее реакцию уловил очень верно. Наклонился ниже к Тоне, почти впритык.

— Что сказать? Рад, что вечер со мной оказался куда интересней, чем ты рассчитывала, — с легким хрипловатым подразниванием прошептал Пархомов и… прикусил ей мочку уха!


Тоню, как молнией пронзило! Ну как так можно?! Еще и в опере, когда вокруг полно народа!.. Черт! А ей натуральным образом застонать хочется! В голос! По телу, как брызги лавы расплескались, разбежались искры того ревущего огня, что и в мужчине чувствует. И от понимания, что обоих кроет этим, почти не поддающимся контролю вихрем страсти и притяжения, лишь сильнее колотит.

Схватилась за свой бокал с шампанским, который Дамир не забывал наполнять, одним глотком отпила половину. Может, не стоило? Пузырьки, кажется, лишь больше по голове ударили, рождая бесшабашность и готовность к авантюрам, которая только рядом с Дамиром в Тоне и вспыхивала.

И… спасибо, что проглотила! Потому как в этот момент пальцы Дамира самым наглым образом вытащили блузу из-под пояса брюк, и вполне себе спокойно устроились уже на коже спины Тони.

Сбалансированный? И в помине нет! Сейчас в полной мере его внутренний жар и желание ею овладеть ощутила. Одно простое прикосновение… И ее от этого пробило раскаленной молнией! Ужас! Совершенно около него себя не узнавала!

— Дамир! — одернула…

Ну, или попыталась напомнить о приличиях она.

Очень сложно оказалось призывать Пархомова к порядку, когда саму от каждого его прикосновения штормит невероятно.

— Что, Тоня? — будто и не поняв ее намека, все также на ухо уточнил Дамир, обжигая горячим дыханием ее щеку и шею.

Казалось, была бы возможность, пересадил бы ее себе на колени. Но Тоня твердо решила, что не позволит подобному безобразию твориться у всех на виду. Всему предел есть.

— Ты мне мешаешь наслаждаться представлением, на которое сам и пригласил, — с прямым намеком заметила, повернувшись к нему лицом и приподняв бровь.

Зря. Лицо к лицу совсем близко, расстояние лишь в пару сантиметров. И мужской взгляд, такой твердый, такой жесткий, но и полный невероятной страсти одновременно! Как сталь, которую закаляют, раскаляя, а после кидая в ледяную воду.

— Что ж, перефразируя классика, я тебя пригласил — я тебя отсюда и уведу… А точнее, прямо сейчас похищу, — сверкнув глазами, тем пронимающим низким тембром голоса, не оставляющим Тоне ни единого шанса, бескомпромиссно заявил Дамир.

И… поднялся! Более того — ее заставил встать, принудительно надавив на спину… Ага, той ладонью, что все еще под блузой находилась.

— Что ты творишь? — даже немного разозлившись, если откровенно, холодно поинтересовалась Тоня. Хотя старалась не повышать голос, помня о том, что окружающие не виноваты, и не стоит им портить вечер. — Мне нравится, и я хочу досмотреть…

— В следующий раз. Я еще билеты достану, слово даю, — ничуть не смутившись, усмехнулся одним уголком рта. — Правда, то, что досмотреть дам в следующий раз, гарантировать не могу, — теперь эта усмешка отразилась и в его глазах. — Уж очень страстно ты реагируешь, это заводит! Серьезно, Тоня, разве эти танцы интересней, чем то, что нам обоим точно сейчас хочется? Слушай, я придумал, я тебе запись достану! — заявил этот наглец, не дав ей ответить.

— А я уже было собиралась тебе «спасибо» сказать за приглашение на этот концерт, — фыркнула Тоня, на что Дамир расплылся уже в полноценной усмешке.

— Скажешь обязательно, птичка. Другим способом…

Стремительно нагнувшись, он коротко но сильно прижался к ее возмущенно округлившимся губам, видимо, считая, что так люди и целуются. Аж чуть царапнул зубами нижнюю, будто хотел прикусить, но удержался.

Затем подхватил ее пиджак и сумочку, после чего буквально вытащил Антонину из ложи. Она не закричала на него и не устроила скандал только потому, что еще помнила, как следует себя вести в общественном месте… Правда, было искушение об этом забыть.

Ладно, хорошо, правдой также являлось и то, что этот, чертовски корявый с точки зрения романтизма или тому подобного, поцелуй пронял ее до костного мозга! Дыхание отказывалось восстанавливаться, а все тело словно пронзили мелкие фейерверки… С момента знакомства с Пархомовым Тоня себе напоминала фабрику по производству этих взрывоопасных пиротехнических изобретений. Ее колотило… И слова на ум, а уж тем более на язык, не желали идти.

Плохо. Очень.

Дамир ее сбивает с толку и с привычного курса по жизни. И Тоне это не то чтобы было по нраву, не мозгам, так точно… Проблема в том, что те нынче отказались сотрудничать, похоже, получая свою долю удовольствия от появления рядом сильного мужчины, воля и характер которого были способны уложить самоосознание Антонины на лопатки.

Новый опыт мозг всегда увлекает?.. Оставалось себя подобным мотивировать.

— Мы домой едем, — коротко сообщил Дамир тем временем Никите, несколько удивленно глянувшему на них.

Охранник-водитель кивнул и пошел впереди.

А Дамир в том же темпе потащил Тоню следом. Скорость они набрали приличную, кстати. О том, чтобы насладиться интерьером коридоров оперы, и думать не приходилось! Хоть бы шею не свернуть на своих шпильках.

— Ты потрясающе невыносим, Пархомов, — забрав у него свой жакет из рук и накинув себе на плечи, бросила недовольно. — Считаешься только со своим мнением?

— Это самая выгодная стратегия, чтобы получить желаемое, как показывает мой опыт, — кажется, Дамир ничуть не смутился и не раскаялся из-за ее недовольства.

— Не со мной, Пархомов, — ровно отозвалась Тоня, держа между ними дистанцию.

— Почему? — ей удалось его заинтересовать, ощущалось. Дамир замедлился, повернулся к ней, сбавив шаг.

И тут заметив, что ей не так удобно нестись, словно ужаленной бешеной мухой, перехватил руку Тони и опустил на свой согнутый локоть. В памяти тут же вспыхнуло, как он побеспокоился о ее внешнем виде, когда на форуме из ниши вытащил после оглушающей попытки на секс развести.

Черт! У нее с этим мужчиной большие проблемы! Он чересчур внимателен, а она не может это не оценить, даже когда сердится. Опыта по жизни достаточно.

— Потому что мне от тебя ничего не нужно, Дамир, — выделив ударением, ответила Тоня, все же благодарная за поддержку.

— А как же я сам и секс, подобно которому у тебя еще в жизни не было? — с непроницаемой и, чего уж там, неотразимой в этом, иронией протянул Дамир. И глянул с таким недоверием, словно в такое просто нельзя было бы поверить! — С поцелуями, заметь. Все, как ты любишь…

Антонина не выдержала — рассмеялась так звонко, что эхо разнеслось под высокий потолок холла оперы, куда они как раз вышли. А Пархомов, дико довольный, только уверенней перехватил ее руку, поддерживая Тоню, и повел к выходу, пока она продолжала хохотать… Из-за шампанского, не иначе. Не такой уж он и хороший шутник.

— Знаешь, Тоня, — когда она немного успокоилась, негромко и будто в сторону заметил Дамир. — Снова же, из моего опыта, те, кому ничего не нужно, обходятся всего дороже…

Она промолчала, не совсем разобравшись, к чему мужчина это ввернул.


— Я была не права, ты водишь не так уж и плохо…

Тоня сама не заметила, как сжала со всей силы руку Дамира, когда Никита, заложив лихой вираж, обогнал по встречной какой-то автобус, занявший едва не две полосы, двигаясь посередине проезжей части.

Все бы неплохо и нормально, если бы навстречу им не несся в тот миг еще один такой же «лихач»! Разминулись за секунду до катастрофы, как показалось. У Тони сердце ушло в пятки и ноги похолодели. Сердце пустилось в галоп в который раз за вечер, только вот теперь не от страсти. Уткнулась носом в плечо Дамира, пробормотав свой вывод.

Пархомов в ответ самодовольно хохотнул и крепко обхватил ее рукой, притиснув к боку.

Водитель на секунду глянул на них в зеркало заднего вида, было впечатление, что все понял, но его это больше развеселило.

— Я сделаю Никите выговор, чтоб больше тебя не пугал, — многозначительно пообещал ей на ухо Дамир, с ноткой превосходства. — Но рад, что ты, наконец-то, оценила мой стиль вождения.

Так и хотелось пнуть его в бок. Даже тарахтение сердца успокоилось от этой наглости. Но Тоня не собиралась вести себя по-идиотски, а потому лишь выпрямилась и смерила Пархомова ироничным взглядом. Иногда молчание могло «сказать» больше любого заявления… Однако Дамир, видно, тоже опытный в таком, ответил не менее ироничным и смешливым взглядом. И Тоне осталось лишь фыркнуть с сарказмом.

Так и играли в молчаливые гляделки, пока не приехали…


Пархомов жил в комплексе, внешне похожем на тот, в котором имелось жилье у Тони. Только сразу становилось понятней, что здесь с охраной все в разы серьезней. Неудивительно, видимо, если основной состав жильцов на Дамира похож. Пропуски, брелоки, камеры, вооруженная охрана, начиная с ворот… Лифт тоже начинал движение (не важно, вверх или вниз), лишь после использования специального брелока, который Никита приложил к чипу. В общем, попасть сюда просто так было нелегко, наверное, если, вообще, реально, как и выйти.

Но Тоню заботили не пути проникновения или отступления.

Если уж начистоту, ее куда больше волновало собственное неконтролируемое… томление, что ли, чувственный трепет, расползающийся от пальцев Дамира, поддерживающих ее за спину, по всему телу. Ну не в тридцать же шесть лет таким вот образом на мужчин реагировать! И ладно бы она вниманием противоположного пола обделена по жизни была. Так нет же!

Тогда почему она на Дамира реагирует так, словно он к себе примагничивает?! И Тоня прям чувствует, как каждая ее частичка к Пархомову тянется, делая все тело слишком горячим, чересчур чувствительным, будто подстраивающимся и вибрирующим той самой частотой, которая телом этого мужчины излучается! Приходилось всерьез концентрироваться, чтобы сохранять ровный вид и себя в руках держать, не выдавая, насколько к нему припасть хочется, вдохнуть смешавшийся аромат его кожи и парфюма, лизнуть, увидеть, как зачастит точка пульса на шее Пархомова…

А когда Никита вышел на двадцать третьем этаже, попрощавшись и оставив их в одиночестве, стало только сложнее! Потому что Дамир блеснул глазами и смерил Тоню таким взглядом, будто до последнего нюанса понимал и представлял, что с ней происходит. Эта самоуверенность подбешивала, невзирая и на внутренний раскаленный жар. Антонина встала ровнее, чтобы оторваться от руки Дамира, но он, как и обычно, впрочем, и не думал ей подобное позволить.

— Добро пожаловать ко мне, Тоня, — явно забавляясь такой реакцией, заметил негромко Дамир, когда лифт остановился на следующем, двадцать четвертом, этаже. — Чувствуй себя, как дома, — у нее даже от тембра его голоса мурашки по спине бежали! И это она серьезно размышляла, не началось ли ее «женское увядание»?..

Постаралась скрыть собственную тягу к нему, которая в это мгновение казалась чрезмерной и оттого нуждающейся в утаивании.

Мужчина с приглашающим жестом пропустил ее вперед, и тут же шагнул следом, будто интересуясь впечатлением.

— Спасибо… — и все эти старания пропали втуне, стоило Тоне открыть рот.

Потому что по тембру уже ее голоса, по тому, как прервалось ее дыхание, казалось, можно было мигом понять, насколько она взбудоражена и возбуждена из-за постоянного присутствия Пархомова рядом за последние часы! И Дамир все уловил уж слишком верно! К тому же моментально!

Тоня и оглянуться не успела, как оказалась в тесном кольце сильных рук, притиснувших ее к твердому и жесткому, напряженному телу.

— Пошли, покажу тебе здесь все, — ответил Дамир тоном, похожим на ее.

И не особо трепетно, потащил Антонину вперед, так и не позволяя им разойтись и на миллиметр.

Глава 11


Квартира начиналась у самого лифта. Здесь был сделан холл-прихожая, из которого в разные стороны расходились двери и коридорчики в другие части жилища. Дамир провел ее в гостиную, наверное, потому, что оттуда открывался шикарнейший вид на город, не отнять! Окно от потолка до пола и во всю стену!

Тоня с глубинным трепетом подошла, замерев в шаге.

Свет они не включали, так что ночной пейзаж столицы, как на ладони: транспортные магистрали, другие высотки, церкви с подсвеченными куполами, темнеют холмы и даже видны мосты над Днепром. Красиво так, что на какое-то время отвлекло Тоню и от чувственного угара! С каким-то трепетом протянула руку и коснулась стекла, будто надеялась достать пальцами до этих мерцающих огоньков, при этом стараясь вниз, во двор, не смотреть.

— Нравится? — Дамир склонился к ее шее и мазнул губами по нежной коже, разгоняя по всему телу дрожь. Вновь прикусил мочку, которая после его игр в опере стала какой-то мегачувствительной!

Зажмурилась от остроты ощущения, подогретой внутренним трепетом!

— Впечатляет… — выдохнула Тоня с закрытыми глазами, сиплым придыханием выдав свою реакцию…

Правда, от кого и кто тут что-то скрывает? Да и то, чем по итогу завершится встреча, разве не было изначально очевидно? Их же пробивало искрами обоюдного притяжения с момента, как он из своего авто у ее офиса вышел! Да и, вообще, уже ж знает, как может быть им вдвоем хорошо, и все еще никаких писанных или неписанных правил не нарушает… Дамир хочет от нее удовольствия, так и Тоня имеет все права хотеть ответного от него!

И, будто эта мысль послужила для нее отмашкой, Тоня развернулась, сейчас забыв о городе и виде, закинула руки на шею Дамиру и посмотрела в его глаза, открыто встретив пышущий не меньшим жаром мужской взгляд.

А Дамир, словно прочитал это все в ее глазах, наклонился и так властно завладел губами Тони, что в голове зазвенело от закрутившейся в груди, в горле, в голове спирали напряженного возбуждения! Дышать не могла! И не потому, что он не давал (хотя и такого хватало, он все еще скорее поедал ее ртом, чем ласкал), а оттого, что сама его до стона, до страстного крика захотела!

— Помнится, в прошлый раз я обещала повысить твою квалификацию в поцелуях, — выдохнула, задыхаясь, когда Дамир все-таки ее губы отпустил.

Те горели огнем! Но это добавляло сейчас пикантности и силы ее страсти! Да и его ладони под ее одеждой, сминающие блузу, расстегивающие брюки Тони во время этого поцелуя, жгли, оставляя метки на коже, пылающий след…

— Помнится, тебе пришелся по вкусу мой собственный стиль, — хохотнул Дамир, не оставшись в долгу, несмотря на то, что и в его голосе буквально звенела потребность тут же вогнать в нее твердый член, однозначно и прямолинейно давящий Тоне в развилку бедер, толкающийся и через слои их одежды.

И ее вдруг накрыло с головой каким-то куражом от понимания, что он ее настолько хочет! Дамир Пархомов, которому точно мало кто отказал бы, вот так заинтересован в Антонине, даже уже заполучив… При всей ее уверенности в себе, такое открытие до чертиков заводило, даря будоражащее чувство некой острой грани власти над этим мужчиной!

— И все же, кажется, я могу внести кое-какие коррективы, если позволишь, — усмехнувшись, ощущая себя так, будто излишне полная внутри этими желаниями, страстью, эмоциями, осознаниями, Тоня припала губами к его кадыку.

Лизнула, царапнула зубами, как делал сам Дам с ней иногда. Подняла голову, ощутив, как дернулось его горло. Захват рук мужчины на ее талии стал стальным. Прижалась к его губам, еще влажным после их недавнего поцелуя. И совсем иначе поцеловала: ме-е-е-дленно, плавно, словно слизывая их общее возбуждение с губ и языка Дамира, дразня и растекаясь по его губам своими. Пальцы Тони при этом жили своей жизнью, ослабив и распустив галстук, после чего начали прокладывать себе дорожку вниз по его груди, расстегивая пуговицу за пуговицей на сорочке.

Пархомов тихо рыкнул, попытавшись перехватить власть в этом плавном и искушающем поцелуе. Сложно ему было неторопливость выдерживать.

— Не спеши, Дамир, — лизнув теперь его подбородок, прошептала Тоня ему в кожу.

Сбросила туфлю с одной ноги, потом с другой. Ее глаза оказались на уровне того самого кадыка и напряженных мышц шеи Пархомова.

— Есть не менее интересные бонусы и за более медленное движение вперед…

— Серьезно? Какие? — отозвался Дамир таким голосом, словно не знал, чего хочет больше: то ли удавить ее за такую «пытку», то ли плюнуть на все, взяв дело и процесс в свои руки.

— Разные… — протянула соблазнительным шепотом, царапнув его ключицу зубами.

— Докажи… — в тон ей гулко потребовал.

Судя по тому, как дрожали от сдерживаемой мощи все его мышцы, не поддаться последнему порыву — стоило Пархомову безумного усилия. Но, к чести Дамира, он все же не помешал ей отбросить в сторону и его галстук, и рубашку с пиджаком. Железной выдержки мужчина… Только вот и ее блуза была синхронно им отброшена на эту же стопку одежды.

Впрочем, в нем все было словно из стали выкованным. Тонкие, подрагивающие от возбуждения и собственного желания, пальцы Тони сомкнулись на тяжелом и твердом члене Дамира, который так отчаянно стремился к ее телу.

Черт! Ее саму не должно было бы так колотить от этого! Но до чего же непривычно хорошо!

Его же ладони накрыли ее грудь, пальцы жадно стиснули соски, стягивая следом и кружевной бюст. Задохнулась… но не свернула с намеченного пути!

Дамир низко застонал горлом, когда она чуть сильнее сжала пальцы. Как сквозь зубы… Будто они пытались переиграть, у кого выдержка сильнее.

Какой-то совершенно особый кайф, что его удовольствие — в ее руках, и в прямом, и в переносном смысле. И Тоня себя от этого всевластной чувствует! Голову пьянит сильнее шампанского!

Продолжая целовать и дразнить языком грудь Дамира, мощно вздымающуюся от ее действий, Тоня медленно и плавно опустилась на колени, проехавшись грудью и возбужденно сжавшимися сосками по его груди, животу, паху… Дамир, уже точно поняв, что она задумала, не то чтобы помешал, но будто бы испытал некие колебания… Однако, до того, как он решил бы ее остановить, Тоня мягким и немного жадным движением накрыла ртом влажную, набухшую головку его потрясающе возбужденного члена, скользнув по уздечке языком.

— Черт! — прошипел Пархомов сквозь зубы. Его бедра дернулись вперед. — Убедила, Тоня! Офигенно… — ладони мужчины обхватили ее затылок, пальцы перепутались в коротких волосах.

И она поклясться могла, что руки Пархомова дрожат от всего, что он пытается сдержать…

Только ей самой это в такое удовольствие было, с таким наслаждением и разгоном возбуждения, что некогда отвлекаться! На своих ощущениях сосредоточилась, упиваясь пряным, тяжелым, мускусным, чуть солоноватым привкусом его возбужденной плоти, с напором толкающейся ей в рот.

Но при этом, словно помня, что сейчас партию Тоня ведет, Дамир не переходил грани, оставляя за ней право решать, на какую глубину в себя его брать… Зато шумное, вязкое дыхание Пархомова ей слух взрывало! Она его разжигала, а сама от этого уже мокрая вся! Стянула одной рукой брюки с бельем — ткань на теле уже раздражала… Как же ее заводила эта власть над ним!..

— Все, блин! У меня терпения меньше оказалось, птичка, переиграла меня! — выдал таким голосом, будто за это время три сигареты выкурил, гулко и сипло. Отстранился, чуть отодвинув ее от себя, хотя Тоня еще бы и продолжила с удовольствием. После резко вздернул ее вверх и… даже выше, подняв на руках, вжал спиной во что-то. Холодно…

Кожа к коже. Обоим жарко, испарина… дрожь по спине, но страсть только ярче. Избавив ее от брюк окончательно, Дамир в секунду подстроился так, что уже головка члена у входа в ее влагалище. Блин! Она и в прошлый раз, кажется, не настолько разгоряченной была! Как пульсирует вся! А он презерватив резкими движениями натягивает, при этом целуя и кусая грудь Тони. Ничего не усвоил… Но ей и так нравится!…

— Да-а-а-м!… — закричала, когда он уже без промедления вонзился внутрь. Застонала, подавшись его движению, повернула голову, вдруг поняв, что и щеке холодно.

Мама дорогая! Он ее спиной в это хреново стекло упер! Имеет ее над всем городом, как парят… Хорошо, что свет не включали все-таки.

В глазах поплыло, и все внутри задрожало во стократ сильнее… Мороз по позвоночнику, но уже внутренний, сковывающий.

— Что, птичка? — тараня ее тело с такой неистовостью, словно от этого его жизнь зависит, рыкнул Пархомов.

— Я высоты боюсь, Дамир… — наверное, стон яркого наслаждения и дрожь тела, судорогой прокатившаяся по ее мышцам, немного подпортили серьезность ремарки…

Но она не врала, черт возьми! Боялась всегда.

Правда, неожиданно осознала, что сейчас этот страх лишь подчеркивал яркость тех пароксизмов удовольствия, что пронзали тело от каждого его толчка.

— Сильно? — оторвался ртом от груди Тони.

Обхватил ее щеку ладонью, повернув лицо, чтоб на него смотрела. Замер на секунду. Обоих телепает. Но Дамир серьезно отнесся к ее словам, несмотря на весь угар страсти.

— Дико, — честно призналась в том, что обычно не афишировала, крепче за его плечи ухватилась.

— Я держу тебя. И удержу в любом случае, веришь? — толкнувшись так, что вдавил свои чресла в ее, даже до легкого ссаднения, Дамир распластал ее по стеклу и себя по Тоне. Навис лицом над ней, глаза в глаза смотрит.

И трахает же, дьявол, продолжает эти одурманивающие движения!

Только иные теперь, плавные, медленные, обволакивающие… будто вдруг вспомнил, на что она намекала недавно, показывая своим примером.

— А если стекло лопнет? — хрипло, кусая губы и царапая его плечи, прошептала Тоня, не ответив. Фобии, они такие: даже если нелепые со стороны, пугают нереально.

Щеки горят лихорадочным румянцем, от его ладони, как ожог на скуле, в животе нарастает жар и пульсация, в груди холодок и дрожь, а страх ее самый большой за спиной… Глаза эти его, магнитно-колдовские, в нее всматриваются, подчиняют своей воле, как гипнотизируют, все остальное, кроме самого Дамира оттирая, делая неважным.

— Значит, вместе упадем, но я тебя ни за что не отпущу, Тоня. Клянусь! — хрипло и отрывисто выпалил Дамир, вновь впившись в ее рот и с такой силой погрузившись во влагалище членом…

Она застонала, тут же закричав, забившись в его руках от оргазма, что внезапно накатил от обилия слишком многих факторов, ощущений, эмоций… Разрыв матрицы, всех шаблонов и понимания! И так сладко! Такое искушение утонуть в чистом кайфе, отодвинув пока анализ смысла его слов…

И тут Дамира затрясло, все тело крупной, мощной дрожью! Запрокинув голову, мужчина застонал, с неистовостью вогнав себя в ее размякшее тело до невозможного. Так и не ослабив давления, все еще распластав Тоню собой по окну…

Замерли, застыли… Жар, холод… Сердца колотятся друг над другом, она дышит воздухом, что он выдыхает, и наоборот… Минута, вторая… В голове пусто… Звенит, словно то самое треснувшее стекло. Тарахтит, начиная затихать, пульс…

И внезапно до нее дошло… Хихикнула, не удержалась. Прикусила губы… и проиграла себе — захохотала в голос, обхватив Пархомова обеими руками за плечи, сильнее сжав дрожащими еще от оргазма бедрами.

— Представляешь, какой факап будет, если нас голыми и разбившимися внизу твои соседи найдут?! — давясь этим смехом и каким-то непривычным чувством легкости, свободы от вечного страха высоты выдавила из себя не особо членораздельно.

Но Дамир разобрал. Пару секунд смотрел на нее в упор, словно мысли в голове собирал. И вдруг сам как захохочет… Так, что этот смех в ее тело вонзался его телом, мышцами, членом, все еще пульсирующим во влагалище.

— Зато мы тебя от фобии избавили, — отсмеявшись, подмигнул Дамир и чуть потянул назад их обоих, помогая Тоне на ноги встать. — А окна у меня качественные, все наши изощрения выдержат, — подмигнув, сжал со страстью ее ягодицы, никак не позволяя спасть чувственному угару.


О том, куда Дамир посылал своего водителя, она узнала значительно позже… глубокой ночью уже. И после всего, что предшествовало этому открытию, вид бежевой косметички с миниатюрами средств для ежедневного ухода от известного бренда сразил. Лосьон для снятия макияжа, какая-то сыворотка, крем… и розовая зубная щетка… Это ее так развеселило.

Но вот все остальное… Как контрольный, но не в голову, а в сердце. Ей и мысли не пришло, что Дамир может побеспокоиться о таком, привезя к себе… на всю ночь, как оказалось.

Все-таки упала. Только не в бездну провалилась, а в Дамира Пархомова. Пропала… Ох, гадство!


— Не хочу тебя отпускать, оставайся до утра. Завтра суббота, позавтракаем вместе, — откинувшись на подушку спиной и погрузив жадные пальцы в короткие волосы Тони, прям вот велел Пархомов.

Ее это немного сбило с толку. Такое приглашение подразумевало, что она будет здесь спать… А для Антонины это не было привычно. Она у Дэна спать не оставалась, с которым «встречались» последние два года. И тут…


Спальня располагалась на втором этаже квартиры, и сюда они поднялись, так и оставив одежду на полу гостиной. У Тони до сих пор ноги дрожали, упала на кровать, пока не имея сил ни на что. Думала дух перевести, уставилась на вид, который и из этой комнаты был потрясающим. Она теперь по-новому могла оценить эту красоту (правда, Тоня и не у края тот рассматривала). В общем, хорошо, что лежала, когда Дамир, рухнув рядом на матрас, и предложил вот это вот…

— Ну куда тебе торопиться, выходной же завтра. Да и зачем ночью ехать? — словно не задумываясь, поглаживал ее щеку пальцами, чуть придавливая.

— Ты от меня в три ночи уехал недавно, — напомнила, не особо сейчас поняв, о чем такое может свидетельствовать.

— Так то посреди недели было, — отмахнулся Дамир, удобней устроившись на подушках. — Встречи утром важные стояли в расписании.

— У меня здесь даже умыться нечем…

— В холле должно быть уже что-то такое, я Никите велел купить необходимый минимум, пока мы на представлении сидели, — так, словно вообще не видел никаких проблем, отозвался Пархомов. — Ужин на кухне.

И… ошеломленная Тоня пошла проверять. Тут и нашла эту розовую зубную щетку — то ли у нее настроение сегодня слишком веселое было, то ли звезды так стояли — вновь рассмеялась. Показала Дамиру сей «девайс».

— У тебя голубая, надо понимать? Никита за гендерное цветотипирование? — поинтересовалась с этим лучистым настроением.

— Нет, серая, — кажется, Дамир удивился. Поднялся, подошел ближе, разглядывая щетку. — Наверное, не было другой, вот он и взял такую, — тоже усмехнувшись, обнял ее за пояс, притиснув к себе, словно намекнул, что не против продолжить…

Но вдруг зевнул.

— Давай, иди в ванну первая, и хоть отоспимся, всю неделю по паре часов перебивался. А завтра догоним, — развернув ее в сторону ниши, за которой, похоже, скрывалась дверь в ванную, Дамир ее подтолкнул, легко шлепнув по ягодицам.

А Тоня не спорила — сама не прочь была бы выспаться, если честно.

И сейчас вот рассматривала этот запас. Даже запакованные в пакет сменные кружевные трусики имелись. Тоня понадеялась, что водитель Пархомова не сам те выбирал, а доверил консультанту в магазине. А потом махнула рукой на все эти нюансы, когда и сама зевнула в третий раз. Поплелась в душ, по пути заметив, кстати, что Дамир не обманул, у них имелся одинаковый парфюм.

Глава 12


Интересно, у него теперь все панорамные окна будут с Тоней ассоциироваться и тем, как она в его руках от удовольствия изгибается, а в ушах ее стоны?.. Черт! И сейчас пах обожгло приятным жаром… Да и в груди потеплело неслабо, стоило вспомнить ее. Дамир непроизвольно усмехнулся, отпив крепкий кофе.

Вернулся к рабочему столу, отставил чашку. Мельком глянул на внушительную стопку бумаг, ожидающих, когда он их изучит, но решил пока не погружаться. Сейчас должен был приехать Леха. О чем-то друг хотел с ним серьезно поговорить, вон, даже заранее согласовал время, и Дамира это немного беспокоило в свете последних непонятных нюансов в поведении Воронова.

Понедельник, как и случалось после выходных, если Дамир действительно позволял себе расслабиться (что выпадало нечасто), оказался загруженным и суматошным сверхмеры. И все же, он уже дошел до того периода в жизни, когда умел наслаждаться, хотя бы и кофе так, чтоб смаковать до последней капли.

Как и Антониной, кстати. Неожиданно, но в этом не хотелось прерываться…

Они прекрасно провели время на выходных, несмотря на то, что изначально Дамир и не планировал приглашать ее остаться…

Хотя такое желание и потребность появились достаточно быстро, чего скрывать? Стоило увидеть удивление и строптивый огонек в глазах Тони, когда он перед ней из авто вышел… Вот поспорить мог, что она и не думала соглашаться с ним встречаться! И забавно было поставить Антонину в патовое положение, когда иного выбора, как поехать с ним, не осталось. А Дамир, в духе той самой своей импульсивности, от которой якобы давно избавился, тут же поддался искушению так и сделать!

Но и, дразня, понимал, что она тоже имеет право и заслуживает на комфорт, даже когда ему в голову что-то бухнуло, потому и отправил Никиту купить хоть минимальный набор для удобства. Не то чтобы парню часто приходилось заниматься подобным, да и удивился его водитель не меньше самого Дамира, кажется, но ничего, справился на отлично, можно сказать. Антонина точно была приятно поражена.

И да, ее он тоже… поставил, так поставил… да и себя, в очень интересное положение у окна…

Улыбка на лице Дамира стала шире. Черт! Эта женщина огнем полыхала в его руках, ни капли не играя и не выделываясь! И ему это офигенно нравилось… Отпустил домой только в субботу вечером, и позавтракав вместе, и обед в ближайшем ресторане заказав на дом…

— Я же ужином так и не угостил, компенсирую с процентами, — не позволил ей найти повод, чтобы раньше уехать.

А Тоня пыталась. Было видно, что временами она словно колеблется или не уверена в чем-то… Как та пуганная и стрелянная птица, с которой как-то и сравнил, по первому сомнению готова с места сорваться. И Дамир чем-то ей эти колебания внушил.

— Странный ты, — честно ответила Тоня, когда он прямо спросил. — И я не понимаю, чего дальше ждать… Не думала, что ночевать будем вместе. Всего этого не предсказала бы, спроси кто меня. От Пархомова меньше всего ожидала бы, — взмахнула рукой, как бы обводя и весь его дом, и их трапезу у огромного окна в столовой, выходящей на другую сторону дома. — Нет, Дамир, вина больше не хочу. Я потом сплю плохо, надо же и отдохнуть хоть немного на выходных, — накрыла пальцами бокал с улыбкой, когда Дамир поднялся и взялся за бутылку.

— Так дело в вине? Успокоила. А то переживал, что это я мешаю тебе спать с непривычки, — в таком же духе улыбнулся Пархомов, отставив вино. Но сам внимательно в глаза Тоне смотрел.

— Не могу не признать, что не привыкла спать с кем-то, — не стала она лукавить, что ему всегда в Тоне и нравилось. Эта ее прямолинейность очень по вкусу Дамиру пришлась! — Но и ты спал чутко. Привычка? — не осталась в долгу.

— Скорее, такая же непривычка, как и у тебя, — рассмеялся Дамир, вернувшись к своему креслу. — Не привык ни с кем ночью постель делить. Но и не могу сказать, что мне не понравилось. Я бы сказал, наоборот, полезный и интересный опыт. Теплее, кстати, что зимой удобно, — подмигнул шутливо. — А уж когда таким утром день начинается… — заломил бровь, намекая на вспышку утренней страсти между ними и настолько изматывающий, огненный секс, что вполне себе за кардио-тренировку записать можно было, хохотнул Дамир. — Так и привычкой сделать хочется.

Развеселил, она засмеялась, отложив вилку.

Сидели так, как удобно, оба в его футболках, на Тоне из остального лишь белье, он все же надел еще и домашние брюки, хозяин вроде как… Хотя больше хохотали оба, когда инспектировали его гардероб. И это ему тоже нравилось: легкость и общий смех, что ли. Не то, что было обычно для любой формы его отношений с женщинами. Но оказалось — бесценно, когда даже после дикого, потного и горячего секса, ощущая себя выжженной пустыней после безумного оргазма, вы можете вместе хохотать над первой же нелепостью. А не по-глупому пытаться смутиться или неловкость развивать, портя все послевкусие.

— Если тебе это поможет, птичка, то и с моей стороны все спонтанно и пока непонятно, — усмехнулся кривовато Дамир, признав, не отпуская ее взгляд, чтобы знала — не лукавит. — Но и отказывать себе в удовольствии проведенного времени с тем, с кем мне шикарно и хорошо, не хочу, да и не привык. Жизнь порой слишком коротка, надо уметь ею наслаждаться, — точно искуситель, усмехнулся шире и подтолкнул к Тоне небольшое фруктовое пирожное, которые в качестве десерта им заказал, раз уж от вина она отказалась.

Тоня промолчала, угощение взяла, но глянула так, что ему показала — поняла намек, и дело вовсе не в сладком. Словно задумалась о чем-то глубже. Серьезней стала. И после обеда все-таки настояла на том, что ей пора домой.

Не то чтобы он не написал ей через пару часов и не предложил вернуться назад… Да и в воскресенье позвонил иронично «пожаловаться», что одному теперь «холодно» по утрам. Блин! Нравилось ему, что умел заставить Тоню искренне смеяться и явно ломал все стратегии и линии, которые она успевала себе в голове создать относительно того, что происходит. Он сам не знал, как тут угадать?

Дамир тоже наперед не заглядывал, но по этому поводу и не кипишевал. Хотя и обсуждать свои мысли, инсайты и идеи с кем-то еще тоже не привык. Вот уж чего за ним отродясь не водилось.



— Видно, твои выходные прошли хорошо, если с утра в понедельник ты в таком… лучезарном настроении, Дам, — понимающе хмыкнул с порога Воронов, как раз появившийся в дверях кабинета.

— НЕ жалуюсь, Леха, — расплывшись в приветливой усмешке, Дамир отставил чашку и мысли о минувших выходных, подошел к другу и крепко пожал ему руку, хлопнул по плечу. — Твои как?

— Наверное, не настолько насыщенно, по операм шастать некогда, как вам с Саньком, — отозвался Леха с неиссякаемым оптимизмом, — но и не жалуюсь, тоже скучать не приходится.

— Да, в опере оказалось неплохо, мы с Тоней и не ожидали, что настолько, — не стал спорить Дамир, не углубляясь в дальнейшие события.

Вроде и не думал рассказывать, но ее имя само с языка слетело. Выходит, подсознательно, на примитивном уровне заявить свои права на нее желал? Даже перед друзьями… Стоило обдумать глобально ситуацию, но сейчас точно не то время.

— Так о чем ты хотел поговорить Леха, что обставил все так серьезно? Кофе? — проведя друга к столу, остановился у коммутатора.

— Не откажусь, — согласился Воронов. Подождал, пока Дамир велит секретарю приготовить им свежий кофе. — Антонина любит оперу? — не переходя к серьезным делам, вместо этого уточнил.

— Нет, тут наши вкусы совпали, — хмыкнул Дамир. — Впрочем, и не только тут. Но там и не пели, это же танцевальное шоу было. В результате, пришлось обещать еще раз пригласить ее туда, — дал понять, что его это позабавило.

Прекрасно понял, что заставило Леху спросить — для Дамира не то чтобы характерным было поддерживать хоть сколь-либо длительные отношения с женщинами, не в таком плане, чтобы вместе выходить и проводить культурный досуг, во всяком случае. Друзья, прекрасно разбирающиеся в характере Пархомова и его предпочтениях по жизни, не могли не отметить то, что Тоню он выделил.

Почему и зачем? Это и сам Дамир еще для себя не сформулировал. Но ему нравилось с ней… Слишком многое ему с ней нравилось делать, и не только распластывать по окнам.

— Ясно, — взгляд Воронова стал чуть более заинтересованным ситуацией и задумчивым. Но друг понял и то, что не стоит с вопросами углубляться сейчас. — Но я к тебе, собственно, не по таким приятным моментам, а по бизнесу, — усмехнулся иначе, как настроившись на деловой лад, пока секретарь расставляла перед ними кофе.

— Конкретней? — в принципе, подозревая, о чем может речь пойти, уточнил Дамир, когда они вновь остались одни.

— Да я все никак не оставляю идею с этим банком «ТЕКО». Дьявол, вот хочу купить часть, а возможно, и основной пакет акций. Не знаю, Дам, по мне — перспективно, есть внутри дрожь, йокает. Понимаешь? — Воронов рассказывал как-то легко, словно допускал, что Дамир отнесется со скепсисом к идее, и не до конца оттого демонстрировал, насколько ему горит эта затея с банком.

А Дамир… А что Дамир? Он понимал, сам иногда чисто «чуйкой» руководствовался в бизнесе, потому как все образованные и умные, все опытные… И иногда только то самое «йоканье» помогает первым выхватить тревожный, не надежный, на первый взгляд, но потом дико прибыльный вариант. Да, и погореть можно, но ведь и выиграть немало.

В последний раз у него так «йокнуло» насчет Тони…

Одернув, Пархомов все-таки заставил себя сосредоточиться на теме разговора.

— Да и те, с кем я советовался, отзываются оптимистично об этом банке, предложение перспективное, без каких-то особых сложностей вроде, — продолжал тем временем Воронов.

— Почему тогда ты напряжен и как на иголках? — озвучил Дамир то, что было неплохо заметно для любого, давно знающего Леху, уже задумчиво рассматривая друга.

— Не знаю, — хмыкнул Леха. — Кроме чуйки есть и какой-то момент, который грызет, не дает покоя, но я пока не могу разобраться с этим.

— Потому к Акимову ездил? — не упустил связи Дамир.

— В основном, — согласился Леха.

— И что Тоня сказала? — Дамиру в самом деле интересно стало, а у самого вообще до этой темы мысли не доходили, когда… общались.

— Антонина… — Леха усмехнулся, внимательно глянув на Дамира. — Серьезная она очень, твоя Антонина. Только проверенные факты предоставляет, допуски и слухи не передает. Или я не заслужил у нее такого доверия пока, — тут друг искоса глянул, лукаво… как намекая. — С другой стороны, могла что-то узнать за это время, и уже есть у нее какие-то новости, надо будет уточнить, заехать. Да и другие варианты она хорошие предложила, не могу вот так с ходу их со счетов сбросить, — поделился своими мыслями Воронов. — Может, и ты спросишь?

— Не буду обещать, Леха, — честно признался Дамир. — Не хочу мешать личное и работу, сам знаешь: я такое не приветствую. Тем более ты и без меня напрямую с ней контактируешь. Но, если коснется, уточню.

— И на том спасибо, — кивнул Воронов. — Мне бы разобраться. Там еще есть заинтересованные. Из тех, у кого корни капитала уходят не совсем в светлое прошлое, — Леха глянул так, что Дам понял: намекает на криминал. — И мне бы понять, насколько это, в принципе, чревато….

— Слушай, — насторожился Пархомов, — а ты уверен, что стоит ввязываться? Ведь не зря Никоненко сливает сейчас свои активы, вдруг, эти на него наехали и давят теперь? Хотят отжать? Вполне вероятно, что не так там все гладко, как показывает картинка?

— Не знаю, Дам, — Воронов махом допил кофе. — Но мне покоя этот банк не дает, хочу разобраться, — глянув с таким знакомым упрямством, заявил он, и Дамир понял, что не переубедить, будет и дальше это направление разрабатывать. — Я, собственно, что еще хотел у тебя спросить: ты мне подсобишь, если что? Не хочу все свободные средства вбухать, подставив остальные предприятия. Не очень много, но, если вдруг, могу на твою поддержку рассчитывать? Знаешь же, отблагодарю…

— Конечно, Леха, не проблема. Ты выручал меня, когда было нужно, и я тебе всегда плечо подставлю, — кивнул Дамир.



Через три недели

— В кого?..

Вопрос Эли, совершенно непонятный для Тони, выбивающийся из контекста предшествующих обсуждений планируемых итогов ее отдела в этом квартале, заставил удивленно поднять голову и обернуться. Она как раз стояла у шкафа, разбирая документы.

Они впервые за долгое время наконец-то засели в кабинете за кофе, ну и чтоб просто поболтать. Никак не удавалось пересечься, все на бегу, на ходу или по телефону о неважном. А тут разгребли все завалы, можно и просто поболтать, хоть и на работе.

— «В кого» что? — уточнила Тоня, растерянно нахмурившись. Закрыла папку, которую только с полки сняла.

— В кого ты влюбилась, подруга? — расплылась в усмешке Эля, явно довольная тем, что застала ее врасплох своим вопросом. Но при этом в ее глазах было заметно и напряжение.

А Тоня… фыркнула!

— Ты о чем? — рассмеялась с сарказмом… очень надеясь, что подруге не слышно, насколько это принужденно прозвучало.

— Обо всем этом… — Эля обвела рукой и кабинет Тони, и ее саму.

Ну да, на столе вновь стояли ирисы, теперь в темно-фиолетовой пленке. Ну и что? Красиво же!

— И что? — немного резко передернув плечами, словно все еще не понимала намеков Эли, Тоня вернулась к столу и своей чашке с кофе. — Чем тебе не угодили цветы?


Вообще, букеты появлялись на ее столе достаточно регулярно, Дамир явно находил это естественным — присылать ей цветы. И продолжал это делать все в том же оригинальном духе, с которого начал. Тоня, к примеру, не представляла, что букеты из гвоздик могут быть красивы. Более того, не особо любила эти цветы, с детства отложившиеся в ее памяти стереотипом подарка «мальчикам к 23-му февраля». Но когда ей принесли очередной букет от Пархомова из гвоздик и еще какой-то колючей зелени, названия которой Тоня и приблизительно не знала… Что ж, она оказалась поражена. Ей понравилось. И пусть понимала, что красота букета — заслуга того, кто создал этот флористический шедевр, не могла не испытать восторг, что Дамир тот для нее выбрал и подарил. О чем и написала Пархомову.

Бывали и розы, разумеется, но те, кстати, всегда попадали домой, как-то так складывалось.

— Не хочу, чтобы все знали, насколько много в тебе роскоши и женственности, пусть это будет лишь нашей тайной, — смеялся Дамир, когда она уточнила о причинах подобной избирательности. — Оставим на виду прямолинейность и жесткость, а остальное утаим для личного пользования.

Он как раз привез огромный букет алых роз к ней. Такой прямо «классический», инстаграмный, даже сказала бы…

— Понял, розы — не твой вариант, — без всякой обиды хмыкнул Пархомов, когда она и об этом не смолчала.

— Скорее, да, не мой, — улыбнулась ему в ответ Тоня, все же обхватив и прижав цветы к себе, благо, завернутые в бумагу.

Ведь приятно же… И в груди что-то подозрительно потеплело и затрепетало, будь оно неладно! Заставило ощутить ту самую женственность и ранимость. Не от роз, от его внимания и таких вот регулярных поступков, указывающих на выраженную заинтересованность.

— Хотя цветы потрясающие. И мне приятно невыразимо, не скрою. От самого только внимания к подобным моментам.

Они, вообще, на прямоту в основном озвучивали все, что устраивало или нет в непонятно куда развивающихся… хм, отношениях?..

Об этом Тоня почему-то у него не спрашивала. Да и Дамир не обозначил никак. В личное оба не углублялись, в мысли, эмоции, словно боялись ступить на интимную территорию друг друга… А ведь, казалось бы, интимнее того, что между ними происходило, сложно что-то придумать. «Внешним» уже почти проникли друг в друга, как кожа к коже срослись, не могли оторваться, а «вглубь»… страшно, боязно, и как-то настороже, чутко держатся оба.


Однако меж тем встречались они регулярно. И уже вроде не только ради секса, хотя тот все еще был ошеломительным и ни капли не приелся ни ей, ни самому Дамиру, кажется.

Но, кроме того, они уже несколько раз обедали вместе — Дамир неожиданно приглашал. Иногда и в тот ресторан, кстати, где как-то познакомились. Пару раз с ними вместе трапезничали и Чехов с Вороновым, о чем Дамир вскользь при приглашении упоминал. А когда Тоня уточняла, не помешает ли им о делах говорить, только смеялся, заверяя ее, что за обедом они о серьезном не разговаривают никогда — правило такое.

Странное правило для этого круга, по мнению Тони. И как-то она сомневалась в том, что все действительно обстояло так. Но мужчины, казалось, действительно не были против ее общества, хотя все еще иногда отпускали реплики, позволяющие понять удивление, но позитивное, из-за ее общения с Дамиром. А когда Алексей раз попробовал что-то у Тони о каком-то банке уточнить, Дамир в самом деле прервал друга, с усмешкой напомнив, что у них табу на подобные беседы, чтобы аппетит себе не портить.

Однажды в том же ресторане оказался Денис во время такого обеда… Тоня его не сразу заметила, только когда Дэн уже уходил, и не совсем поняла, как ей стоит реагировать. Не пришло ей и в голову, что придумал и какие выводы сделал бывший…

— Решила использовать Воронова, чтобы в их компанию втереться и результаты своего отдела повысить?! — Денис ожидал ее с претензией едва не на пороге кабинета, когда Тоня вернулась в офис. — С ним шашни крутишь? Плюнула на свои принципы? — с ощутимой какой-то злостью, которая словно выплескивалась из мужчины, он ворвался за ней следом в помещение, хотя Тоня не приглашала. — Не смей трогать Чехова — он мой клиент! И с Пархомовым у тебя ничего не выйдет! — со злобой, с агрессией выплюнул. — Он слишком крепкий орешек, чтобы на такие примитивные женские уловки клюнуть. Его и не такие асы пробовали убедить в свои интересы вложиться. Даже сам Акимов. Но Пархомов только в собственные игры играет, и ты его не затянешь, чтобы Воронову не предложила в обмен! — буквально бушуя, Дэн будто навис над ней.

Как подавить пытался.

— Думаешь, классный план придумала?! Нет, Тоня! Я-то вижу, как ты поменялась, в глазах что-то новое… Вся словно на иголках, дёрганная стала… Понятно же! Явно затеяла что-то! Подсидеть меня хочешь? Это месть, да?! — входя в какой-то раж, рявкнул бывший.

Тоня поначалу аж растерялась, ничего не поняв. Он сбил ее с толку, вот так налетев и начав с гневом высказывать претензии. А ее как-то неприятно придавило гадкими эмоциями, которые Денис излучал вокруг себя, подобно раскаленному металлу. Какая месть? За что? О чем он говорит, упоминая, что Тоня необычная? Да такая же, как всегда. Что Дэн городит?!

Прошло несколько мгновений, прежде чем до нее дошло, что Денис себе придумал и на кого намекает…

Невольно рассмеялась, удивившись, когда заметила, что Денис начал только больше злиться.

Надо понимать, стоило радоваться, что он ее не на стоянке офиса ждал и не видел, с каким жаром Дамир целовал Тоню в авто, привезя назад, явно желая отвезти бы домой, а не на работу. Прикинула в уме, как все в ресторане было, чтобы хоть как-то разобраться. Она сидела между Дамиром и Алексеем, Чехов напротив. Они все разговаривали, обсуждая выставку знаменитого отечественного художника, которая должна была открыться послезавтра в галерее. Тоня мимоходом заметила, что собирается пойти, Дамир — что ненавидит современное изобразительное искусство… И обязательно там предметно объяснит ей, почему… Таким образом давал понять, что поедут они на выставку вместе, хоть она и не настаивала вообще. Ей и в одиночестве бродить по подобным мероприятиям было нескучно.

Воронов и Чехов откровенно веселились, предложив тоже поучаствовать в познавательной «экскурсии».

— Выдохни, Дэн. И не выдумывай черти что, — против воли улыбка сама на лицо вернулась, когда вспомнила эти поддевки, незлобные, полные юмора, но и явной дружбы, проверенной годами. — Не трогаю я твоих клиентов. И с Вороновым не сплю ради повышения квартальной прибыли, — фыркнула. — Да и Пархомова никуда не затягиваю (про то, не затягивает ли Дамир в постель ее, Дэн не спрашивал, а Тоня не уточняла детали). Ты сам верно заметил, что он не тот человек, которому свою игру навязать можно, — сняв пальто и повесив в шкаф, Тоня пошла готовить кофе, испытывая не вполне понятное для себя желание оказаться подальше от разъярённого Дениса. — Не устраивай скандала там, где даже зерна подоплеки нет.

Кофейный агрегат зашумел, мешая свободно говорить, чем позволил ей сориентироваться. Запахло потрясающе.

— Тогда с какой стати ты с ними обедала? — не сбавив претензии в голосе, но чуть сдав назад напором, рыкнул Денис в ответ.

Может, самолюбие ущемило то, что Чехов не приглашал самого Дениса с ними никогда пообедать? Дэну так видится ситуация, что Тоня с клиентом сближается до дружеско-приятельских отношений, а его подобным образом не выделяли? Стало еще веселее от таких догадок, в свете их отношений с Дамиром.

— Меня пригласили пообедать, мне было удобно, и я не отказалась, — пожала плечами Тоня, прекрасно понимая, что не должна перед ним отчитываться, а значит, и вдаваться в детали. — Мы выставку Марчука обсуждали, оказалось, все планировали посетить. Все же художник, внесенный в Топ-100 гениальных творцов современности. Нельзя пропустить, — она отпила глоток горячего кофе, демонстративно не предложив Денису.

Он замялся на минуту, но, похоже, только теперь осознав, что выглядит весьма глупо с подобным наездом и претензией (в конце концов, даже Чехов волен поменять брокера, у них не крепостное право в договорах с клиентами), сдал назад.

— Ясно, — сквозь зубы выдавил. Поколебался, перекатываясь с носков на пятки и глядя на нее все еще недовольно, но уже поспокойней. — Извини. Не должен был…

— Не должен, — подтвердила Тоня. — Ничего из того, что прозвучало, не стоило говорить, Дэн. Но я могу понять, что тебя заставило, — встретила его взгляд прямо.

Денис тоже смотрел в упор на нее. Сильный, упрямый, местами жесткий, не как Дамир, конечно, но не могла, однако, не признать, хоть и стала сравнивать. И целеустремленный очень. И ведь даже не плохой, хорош во многом. Но гордыни много. И та ему часто глаза застилала…

Наконец, кивнув, то ли вновь извиняясь, то ли признав, что глупо вышло, Денис просто вышел из кабинета, оставив Тоню в покое. А она медленно пила кофе, в который раз размышляя, отчего сама вольно или невольно, всеми силами отчаянно старается сохранить свои отношения с Дамиром в тайне; не дать информации о тех просочиться в свою привычную обыденную жизнь? Он ее о подобном не просил. Сам Дамир Тоню вон, и с друзьями познакомил, ничего не скрывая, и «в люди» выводил, можно сказать. А Тоня, как боялась…


А теперь и Эля… Лучшей подруге Антонина до сих пор так и не рассказала ничего, кажется, впервые за все то время, что они знакомы были, скрывая что-то.

— Ничем. Прекрасные цветы, — усмехнулась Эля шире, при этом внимательно глядя на Тоню. — А вот ты, подруга, очень необычна в последнее время. Я тебя такой только раз в университете видела, да и то не настолько увлеченной. Давно, не помню уже, в кого ты там и влюбилась. Но прям, как загорелась тогда, хотя и перегорело быстро. А сейчас… Ты же пылаешь вся, Тоня! Не знаю, понимаешь или нет, но со стороны прям в глаза бросается. Тебя как лихорадит, не замечала? Глаза блестят все время, за все как-то хватаешься… Только ты, и не сказать, что счастлива, понимаешь? Наоборот, как всполошённая все время, будто чего-то плохого ждешь, — Эля поднялась с кресла и подошла к ней.

Остановилась рядом, пугая Тоню своей наблюдательностью, еще раз с ног до головы осмотрела.

— Что происходит, Тоня? Ведь, будь все нормально, я бы видела, что ты счастлива и довольна, и не лезла бы. А сейчас… ты напоминаешь немного тех, кто на фарму подсел, честно, — с искренней тревогой, подруга взяла ее за руку. — Блин, ты исхудала даже! Ты же не стала наркотики и всю эту херню принимать, что Дэн иногда таскает?! — с настоящим страхом, Эля заглянула ей в глаза.

— Нет, Эля. Я не принимаю никаких препаратов или наркотиков. Ничего, — отозвалась Тоня, если честно, и тут испытывая некий ступор.

Она не анализировала и не задумывалась о том, как то, что происходит в ее жизни, со стороны выглядит. Как сама Тоня сейчас себя ведет, учитывая, что старается никому ничего не открыть. А Эля ее хорошо знает, не отнять. Да и Дэн ведь что-то подобное говорил. И…

Стоило обдумать. Очень многое. И проанализировать свое поведение, внешний вид…

— Значит, все же мужик, — подвела как-то невесело итог Эля, прервав эти разрозненные и мечущиеся мысли Тони. — Я даже не пытаюсь выяснить, кто он. Хотя… — посмотрела в сторону цветов, вроде имела догадки.

А Тоня вдруг вспомнила, что Эля в первый раз посчитала, будто это Воронов ей цветы прислал. И сейчас так смотрит, словно считает, что Тоня какие-то свои принципы и рамки преступает… Тоже решила, что у нее с Алексеем роман? А что, это просто: Воронов пару раз звонил ей, по бумагам уточнял, когда Эля у Тони в кабинете кофе пила. Еще раз заезжал для личного разговора. И снова присылал конфеты…

Это Тоня уже поняла и узнала, что Алексей о каждом своем шаге перед Дамиром отчитывается и трижды уточняет, что «без всякого этакого». Он человек такой был просто, про которых говорят «с широкой душой». Открытый, шутник и весельчак. Для него подобными знаками внимания привечать — норма, как дань вежливости. Местами безалаберный по деньгам, не всегда внимательный к мелочам, если увлечется, что в его кругах странно и чревато, погореть легко. Но при этом способен лбом стены прошибать, если загорится чем-то.

Видимо, эта целеустремленность его и спасала не раз. И друзья надежные за спиной.

Ну а те, кто таких деталей о Воронове не знал… могли свои выводы о его отношении к ней сделать. Как тот же Денис и вот Эля.

Прыснула… Только смех вышел напряженным и немного истеричным… И правда, можно подумать, что она взвинченная…

— Тонечка, родная моя, — Эля тоже не пропустила этого. Крепко, надежно пожала ее пальцы, и Тоня только сейчас поняла, что у нее самой руки очень холодные.

Словно вся на нервах. Может, подруга права, и с ней что-то не то?

— Не влипни никуда. Нужен совет или помощь - я рядом, ты же знаешь. Всегда на твоей стороне… — продолжала ее Эля убеждать.

— Знаю, родная, — искренне тронутая, хоть и пребывая сейчас в смятении от урагана мыслей, до этого не приходивших в голову, Тоня обняла подругу. — Я знаю, Эля, и ценю. Все нормально, не переживай.

А сама вдруг подумала, что не до конца уверена в своих же словах. И чего боится, не знает, не понимает… Или разбираться в себе, своих мыслях и том, от чего замирает, будто истончившееся, в груди сердце, просто не хочет, устрашаясь ответа?

Но разве от себя можно правду скрывать вечно?

Она влюбилась. Влипла в Пархомова… В такого человека, который ни разу ей не дал понять, на что рассчитывать или чего от него ожидать за пределами сиюминутного момента… До внутренней боли провалилась в мужчину, который точно не привык никого впускать в свою жизнь.

И не потому ли, что ее рациональная часть прекрасно просчитывала и понимала вектор и перспективу подобных отношений, сознание отчаянно исторгало из себя вероятную реальность конца, без осмысленного вмешательства разума видя, что он чересчур сильно вглубь нее проник за несколько недель. До костей въелся, связал каждый ее нерв со своим. Взял в заложницы… Он словно под ее ДНК был создан. Та отрава, супер-вирус, от которой нет ни иммунитета, ни противоядия. Смертельный приговор… И Тоню просто сокрушит разрыв…

Потому и не думала, не заглядывала в будущее?

А еще вдруг поняла, почему с Элей не обсуждала свой роман с Дамиром, да что там! Она почти и не общалась с подругой за эти недели, не говорила по душам и начистоту, вечно находя отговорки, поводы улизнуть… Тоже боялась. Дико опасалась того, что Эля ей подробно объяснит, насколько это опасно и глупо — влюбляться в такого, как Дамир…

Глава 13


Тишина в комнате нарушалась только их дыханием: размеренным у спящего Дамира и старательно приглушенным у нее, не хотелось мешать ему отдыхать. Хотя, объективности ради, стоило отметить, что Пархомов достаточно быстро выработал себе новую привычку, и уже без каких-либо проблем спал рядом с ней. Правда, и для Тони его присутствие уже не было препятствием… Она сейчас вовсе не потому ворочалась с боку на бок, что в его кровати лежала. Даже, наоборот, около Дамира оказалось удивительно уютно и приятно засыпать, да и просто валяться. Кто бы мог подумать? Он не зря тогда шутливо отметил, что так на зиму «удобней и теплее». Прав был, чертяка, уж слишком хорошо. Но сегодня ночью мысли взрывали ей душу и мозг, прогоняя сонливость и усталость непростого дня, да и целой недели.

Махнуть бы на все рукой, отдохнуть, как сам Дамир. Вспомнить, что сама же все прекрасно изначально понимала и не морочить ни себе голову, ни, дай Бог, ему не проговориться… Да только выключить глупое трепещущее сердце не выходило. А следом за душой стали нервировать и мозги… Глупо, глупо, глупо… Тоня никогда таким обычно не страдала, а теперь… лежала и рассматривала, как спит Дамир, любовалась… Вообще не свойственная ей сентиментальность!

Только и прогнать ту из головы не выходило. А, что еще хуже, откуда-то из-за грудины — и того подавно! Намертво у сердца засело какое-то непривычное трепетное и теплое, словно настороженное, горячее чувство… Непонятное и не особо знакомое, будто иссушивающее, и правда, как все из нее вытягивающее… Теперь, задумавшись после слов подруги, да и ремарку Дениса вспомнив (как ни крути, а тоже неплохо знает ее), Тоня сама внутренне согласилась, что ее буквально трясет. Как в лихорадке имени Дамира…

И это пугало. Потому что она внезапно ощутила неведомую доселе беспомощность перед мужчиной… Не физическую, эмоциональную. Он стал для нее настолько важным, что сердце в груди стыло.

Когда успел? Чем покорил?

Не могла сама себе объяснение найти. Ну не цветами же, ей-богу! Пусть и приятно, но это все же мелочь…

Только вот Дамир весь состоял из таких мелочей! Как та косметичка с уходом на утро и смена чистого белья, чтобы ей было комфортно; готовность сопровождать ее туда, куда самому неинтересно идти; умение посмеяться вдвоем в любой ситуации или молча кофе выпить, когда дико устали и Тоня, и он сам, не надоедая необходимостью нести какую-то развлекательную дребедень. Он ничего не требовал от нее, ну, кроме очевидного, во всяком случае, — внимания и страсти, равной которой она еще не испытывала по жизни… Однако сам проявлял готовность дать многое. И давал же, что дороже! А еще (то, что Тоне почти невыносимо нравилось, вот до неверия) Дамир ценил и уважал и ее мнение, и право на «равность», что ли. Когда не было пренебрежения ее работой, мозгами, положением в жизни, таким вот… Чересчур часто Тоня сталкивалась с подобным, и теперь могла оценить то, что и ее в полной мере оценили.

Или это ей так думать хочется?..

Подобные вопросы и полное отсутствие понимания мыслей и видения Дамиром ситуации как раз и не давали ей сейчас спать.

Уткнулась подбородком в плечо Дамира, их руки переплетены, он и во сне ее ладонь своими пальцами крепко держит, будто опасается, что птичка упорхнет, но Тоне это не мешает. Более того, хочется, чтобы ничего не менялось, чтобы так было и дальше… Вглядывается в темноте в линию его подбородка, в спокойные сейчас и расслабленные черты лица; про себя неосознанно считала его дыхание… Не имела объяснений, зачем, словно свое под вдохи Дамира подстраивала. Хотелось поцеловать этот тяжелый и колючий подбородок с небольшой ямкой по центру, прижаться носом к шее, вдохнув горячий аромат самой кожи, его одеколона…

— Почему не спишь, птичка?

Вздрогнула. Оказывается, за этим любованием пропустила то, что Дамир проснулся. Растревожила его вниманием? — У тебя проблемы на работе? — уловив эту дрожь, мигом, как насторожился Дамир, повернулся к ней, обхватив обеими руками, поймав в свой плен, словно отрезав возможность для Тони отвернуться, утаить что-то.

— Нет, — даже улыбнулась, не поняв, почему он об этом в первую очередь подумал. — У меня нет проблем на работе, Дамир. С чего ты взял?

— А отчего бы ты тогда валялась без сна среди ночи? — хмыкнул Пархомов, продолжая в нее вглядываться. — У тебя все нормально. Хорошо. А в компании вашей? Нет проблем, которые тебя тревожат?

Видимо, в его вселенной только неполадки с бизнесом могли лишить сна или мешать спать. Забавно… и тревожно в свете всего того, о чем Тоня вот только что размышляла.

— Нет у нас проблем, Дамир, во всяком случае, насколько я знаю, — не выдав свои мысли, усмехнулась Тоня в его духе. — А даже если были бы, ты же не думаешь, что я сказала бы? Не в моих правилах сливать инсайдерскую информацию, Дам.

— А если я спрошу? — его, словно забавляли и тема, и сама беседа. И, главное, будто и не спал только что, никакой сонливости нет. Не раз уже отмечала у него это умение: открыл глаза и сразу «в деле». — Может, мне интересно, как потенциальное капиталовложение, и я хочу понимать, насколько надежная у вас компания, — чуть иначе усмехнувшись, протянул он шутливо.

А ладонью при этом ненавязчиво как-то накрыл ее грудь, начав играть с сосками. Не активно вроде, как и не осознавая… Но в обоих жаром откликнулось, ощутилось. Вторая рука Дамира, прижимая, прошлась по ее спине.

Черт!

Он же ее моментально воспламеняет до искр в глазах, как бенгальский огонь!.. Или это потому, что вечером слишком устали после работы и, приехав к нему после ресторана, откровенно это же и признали оба, решив просто совместно отдохнуть? Теперь вот тела свое требовали, наплевав, что два часа ночи?.. А сердце грохочет так, словно вполне успело отдохнуть, завел с пол-оборота. Тоня даже облизнула губы, пытаясь к разговору вернуться.

— Ты вдруг решил воспользоваться услугами нашей компании для инвестиций? — нахмурилась, с трудом удерживая мысль, когда наглые и совершенно беспардонные пальцы Дамира, добравшись до ее ягодиц, скользнули между бедрами Тони. — Не стоит…

Ладонь Пархомова без церемоний, напористо проникла в пах, раздувая пламя, разгоняя кровь по телу, заставляя ее возбуждаться буквально в считанные мгновения, как и всегда рядом с ним… Предложение окончилось стоном! А эта нахальная рука с нажимом прошлась по ее плоти, размазывая влагу, что тут же обволокла пальцы Дамира. Словно все тело Тони к нему тянулось, ластилось. И он не скупился, гладил, надавливал, и возбуждая, и даря кайф. Да и его член тоже отозвался мигом на однозначные посылы тела Тони, почувствовала, как встрепенулась мужская плоть, начав давить в ее бедро, стремительно наливаясь жаром и кровью.

А ведь при этом еще же и умудрялся беседу вести, чтоб его!

— Почему? Все мои друзья довольны таким сотрудничеством, — хрипло хмыкнул Дамир, глухо воздух втянул, со свистом почти, все же выдав, что и его накрыло до жажды.

— Я с нашими клиентами не сплю. У меня принцип…

Пархомов расхохотался, резко перевернув ее и сам нависнув сверху, уперся по бокам Тони руками в матрас, его бедра уже в развилке ее ног, а член нагло и настойчиво трется о влажные складки, задевает головкой набухший клитор. Как ласкает, толкается, заставляет дрожать от непривычного, но такого сладкого ощущения, сильнее выгибаться. Понимает, что про презерватив напомнить нужно, а второстепенно, просто страсти хочется поддаться!.. И в глазах Дамира точно такие же мысли, отражение своего безумного желания и потребности видит…

— Принципы — штука неоднозначная, птичка. Зависит, что на другой чаше весов, — хрипло, уже словно с трудом, заметил Дамир, наклонившись к ней. Вновь толкнулся бедрами, хоть и не проникая во влагалище, а сильнее разжигая нужду Тони в нем. Потерся своими бедрами о ее, заставляя дрожать бешено. — Я вот раньше из принципа не целовался, но ради тебя…

И Дамир наклонился еще ниже, напав на ее рот своим, языком внутрь! Прикусил губу, не больно, как током по всем нервам пробив. Так и не избавился от своих варварских замашек! Только она его и таким любила…

Ох, мама дорогая! Последняя мысль как взорвала изнутри и разум, и сердце, и тело Тони! Смешалась с теми сомнениями и страхами, что и не давали уснуть все это время, переплавилась в настолько неистовое желание, что сил терпеть уже нету!

— Дам! — простонала ему в рот, сама вперед поддавшись, начала отвечать на этот поцелуй-покорение, вскинула бедра. Явно намекая, что пора бы уже завершать прелюдию.

Член чуть скользнул внутрь, но замер в самом начале ее лона. Учитывая любовь Дамира к напору, нельзя было его титаническую волю не оценить!

— Ах, ты ж черт! — просипел Пархомов, дернулся. Его уже тоже трясло. — Ты меня в блин вечно раскатываешь, Тоня! Мозги на стену вышибаешь, полыхаю! — почти не отрываясь от ее губ, то ли с укором, то ли с диким восхищением, хохотнул он. — Но разум надо сохранить… Презервативы с твоей стороны на тумбочке, кажется, — нахмурился, словно пытаясь вспомнить, чуть приподнялся, дав ей возможность руку протянуть…

Тоня перевернулась под ним, чтоб лучше видеть, заметила упаковку. Оба увидели и торопились, видимо. Дернулись тоже оба. Она первая ухватилась за презервативы… Но он воспользовался ее новым положением, однозначно придавил своим мощным и тяжелым телом сверху.

— Все, Тоня, у меня больше сил нет, — как-то грудным, низким тоном хмыкнул мужчина ей на ухо, укусил легко за мочку, лизнул затылок, погнав крупную дрожь по позвоночнику.

Забрал упаковку и чуть ли не через секунду уже рывком вскинул ее бедра, ворвавшись в тело Тони сзади! Застонала, вцепившись пальцами в кожаную обивку спинки его кровати. Она и так была согласна, лишь бы Дамир в ней! Задрожала из-за мощной волны удовольствия, накатывающей от того, как он таранил ее тело своим, от того, с какой силой сжимал бедра Тони, словно всю ее хотел подмять, под себя упрятать! Завладеть ею… Пронзило, как молнией, когда он вновь то ли поцеловал, то ли укусил за шею, распластал по кровати. Не было никаких сил, да и желания, сдерживаться, просто позволила себе упиваться и этим кайфом, и мужчиной, уже не паря себе мозги…


— Ну так что, Тоня, ради меня предала бы свои принципы, как я ради тебя? — явно удовлетворенный, пресыщенный, словно довольный кот, сожравший мышку, Дамир не торопился выпускать ее из плена своего тела.

Наоборот, лишь чуть сдвинувшись, подгреб Тоню под себя плотнее, устроил так как-то, что она щекой и ухом к его груди прижата, слышит затухающий бешеный стук сердца, а сама все равно под ним. Но и целоваться удобней, на спину все же уложил. А то Тоня двигаться была не в состоянии после этого взрыва-секса. Жаловался, что она его доводит, но это Пархомов ее испепелил! Уткнулась носом в простынь, уже и стонать не в силах, и про дыхание забыв. Лишь бы так под ним сотрясаться дальше от оргазма…

— Ну, если ради тебя… Подобные доводы сложно перекрыть — ты и поцелуи, м-м-м, — все-таки наскребла где-то сил хмыкнуть, хоть глаза слипались. Видно, догнало за всю ночь сонливостью разморенное, еще пылающее тело.

Прижалась губами к его груди в ласке, как-то не задумываясь, поддавшись своей потребности. Сама обняла Дамира, перекинув ногу через его бедро.

— Вот видишь, и мне приятно, что я достоин, и тебе — хорошо, — хмыкнул таким же усталым тоном Дамир, уткнулся в ее макушку лицом, зевнул. — Только я не клиентом собирался, птичка. Мне Акимов не раз удочку закидывал, насчет участия в уставном капитале, частичным партнером. А может, и равноправным, но это не для широкого круга, сама понимаешь. Да я все сомневался, все не до того было. Другие варианты… А теперь как представлю: заведу себе кабинет у вас, твой рядом… Или нет! Повысим тебя до моего непосредственного помощника и будешь в моем сидеть, вообще… И в любой момент, так сказать… — он глянул на нее так смешливо и лукаво, с похабным намеком во взгляде, что не хохотать — сил не было. Тоня и засмеялась. — Не жизнь, а сказка же! И с клиентами спать не придется, останешься при своих принципах, в отличие от меня… — уже расхохотался и сам Дамир, когда Тоня его шутливо ткнула кулаком в живот.


Хотя ей и самой было дико смешно — слышалось, что Пархомов прикалывается и несерьезно говорит.

— Я и с начальством не сплю, Дамир. Тоже принцип, можешь у Акимова спросить, — фыркнула, зевнула вновь, отдышавшись. Удобней устроилась между его плечом и шеей.

— А он что, потыкался? — как-то мигом напрягся Дамир, и голос стал жестким. Сжал ее так крепко, что Тоня и сквозь навалившуюся сонливость ощутила.

Удивилась, не совсем поняв. Поерзала, неудобно, когда так крепко…

— Нет, — зевнула. — Я это сразу на собеседовании оговорила, чтоб потом непонимания не возникло, а то случались ранее прецеденты. Акимов понял и был без претензий. Даже повеселился, — пробормотала, уже почти проваливаясь в сон. — Так что, хорошо, что ты мне не клиент и не начальник. Останусь со своими принципами.

— Но ради меня поступилась бы, — он уже сам зевал так, что было ясно, отрубается.

И не спрашивал — утверждал. Словно самолюбие тешил.

— Ну, ради тебя-я-я, — в тон ему поддакнула Тоня, — конечно! Как мне перед тобой и устоять? Ни разу не вышло, видишь же. Как околдовал ты меня, Дамир, — попыталась отделаться улыбкой, прикусив язык, чтоб не ляпнуть сонной то, о чем потом жалеть будет. — Ради секса с тобой я бы и инсайдерскую информацию слила, наверное, рискнув всем, — поддела с иронией.

— Ну так и я ради тебя базовыми установками поступаюсь, птичка, — усмехнулся Дамир, кажется, целиком довольный. Еще раз зевнул, вновь притянув ее под бок плотнее.

И тут же нагло уснул! Моментально просто…

Впрочем, и она больше не ворочалась, отключившись следом.


— Ко мне вчера Леха приезжал, — Санек заговорил только тогда, когда Тоня отошла к противоположной стороне прохода галереи, рассматривая картины.

Они таки приехали на эту дурную выставку, куда ей настолько хотелось попасть. Пархомов сам не знал, зачем поплелся следом. Не врал, не особо ценил искусство, разве что как выгодное капиталовложение, но никакого возвышенного удовольствия не испытывал от созерцания. Не эстет, чего нет, того нет.

А вот Антонину от себя отпускать еще не хотелось. Не устал от ее общества совсем. Больше того, собирался уломать эту женщину остаться и еще на ночь, даже если у Тони иные планы на воскресенье. Дамир не сомневался, победит в этом вопросе. Кто в здравом уме откажется от еще одной такой ночи, как у них сегодня была?

Да и завтракали весело… пока Санек не приехал на кофе без приглашения. Не редкость, стоит заметить, не впервые заглядывал. Тогда-то Тоня и придумала, что поедет на выставку, чтобы им свои дела не мешать обсуждать. А Дамир, удивив и себя, и Тоню, и Санька (хотя друга меньше всех, похоже), заявил, что они все вместе едут. Так и планировали же изначально…

И, так как Чехов, точно давясь смехом и весельем, тут же подтвердил, что «просто мечтал!», у Тони не оставалось выбора, кроме как согласиться. А значит, и назад они вернутся к нему…

— Да, у меня он тоже был, еще в понедельник, — кивнул Дамир, больше сосредоточенный на изучении Тони со спины, чем на выставляемых картинах. — Что-то новое говорил?

— Да нет вроде, все по тому банку рассказывал. Денег попросил занять, если что

Чехов тоже не особо ценил картины, но точно разбирался в этом побольше Дамира, а потому изучал предметней экспозицию.

— И со мной говорил об этом, — вроде и понятно, и объяснимо, но откуда-то в душе всколыхнулась тревога.

Чуйка. Та самая, о которой и сам Воронов столько твердил в последнее время.

Повернулся, впервые оторвав взгляд от Тони, кажется, действительно увлеченной картинами. Глянул Саньку в глаза, как-то моментально поняв, что друг о том же подумал, о чем и сам Дамир. Также эхом внутри Чехова йокнули эти звоночки.

— А как тебе, вообще, Леха показался? В целом, не касательно даже этого вопроса? — уточнил Пархомов, еще не готовый высказать то, что в голове вертится, но окончательно не оформилось, на грани осязания, больше эмоция, чем рациональный вывод.

— Как? Нервно. Думаю, и ты заметил, — задумался Чехов. — Весь, как на взводе. Точно, как ты сейчас, но тут хоть понятно, ты влюбился в кои-то веки. Не привык. А с какой радости Леху так колбасит, не могу понять… И меня это все сильнее тревожит, — Санек к следующей картине перешёл.

А Дамир несколько оторопело продолжал ему в спину пялиться еще с минуту.

— Ты о чем? — требовательно рыкнул, догнав друга, медленно прогуливающегося между рядами картин.

— Да не могу понять, иногда такое впечатление, что Лешка на наркоту подсел, так странно себя ведет. Но не должен бы, умный же, да и с чего бы вдруг? — не отрываясь от изучения какого-то полотна, на котором Дамир ничего особо не заметил, отозвался Чехов.

— Кто тут влюбился? Что за чушь, Саня? — хмыкнул с претензией Дамир, хотя в голове щелкнуло, и за слова о Лехе зацепился. — Нам просто хорошо с Тоней вместе на этом этапе, удобно…

Да, у него тоже что-то подобное в мозгах мелькало, когда последний раз Воронова видел. И надо бы разобраться. Но прям заела эта чушь про чувства.

Чехов остановился, обернулся и усмехнулся, смерив его с головы до ног таким насмешливым и понимающим взглядом, будто знал о нем больше самого Дамира. Вот прям руки зачесались, в скулу бы заехать, чтоб эту понимающую усмешку стереть… Давно не боксировали, кстати, надо бы напомнить другу.

— Все аж настолько запущенно? Не тупи, Дам, — точно мысли его прочитав, хохотнул Чехов, легко хлопнув Дамира по плечу, как ободряя. — Хотя… Ну что ж, плавали, знаем и понимаем. Сам такое проходил, и эту стадию отрицания тоже. Держись, друг. «О сколько нам открытий чудных…» — бормоча под нос, еще раз похлопав его по плечу, Санек пошел дальше.

— Та ну, блин! Не неси чушь, — отмахнулся Дамир. — Лучше про Леху подробней расскажи, — пошел следом, автоматически обнаружив глазами Тоню среди немалого количества посетителей выставки.

Он за ней все время приглядывал, чтобы из виду не потерять…

— Расскажу обязательно, Дам, — все тем же весело-поучительным тоном согласился Саня. — Только ты мне скажи, мы тут сейчас какого черта забыли? На этой выставке? Ты же ненавидишь терять время попусту. И искусство подобное не ценишь… — Чехов бровь заломил с вопросом, а сам так понимающе смотрит, что зуд в кулаках Дамира стал почти невыносимым. — Ты сюда зачем поперся, и меня следом прихватив? Чтобы ей не дать улизнуть, не так разве? Да и все выходные она у тебя теперь проводит, и на неделе вы чуть ли не постоянно вместе… Я тебя тридцать лет знаю, Дам, а такого еще не видел. Так что выводы сделал. Ну и ты делай… Но сам. Я твои границы уважаю и с советами не лезу. Хотя… Тоня мне нравится, одобряю, — подмигнув уже чуть нагловато, точно понял его настроение и чуть наигранно нарывался, Чехов показал выставленный вверх большой палец.

И этим как-то разрядил атмосферу. Дамир рассмеялся, отмахнувшись от этого идиота и его намеков.

— Не лезешь, и не лезь. Давай лучше к Лехе вернемся и поподробней. Но без волокиты. Хочу еще на обед Тоню из этой галереи вытащить. Можешь с нами поехать, кстати, если других планов нет, — вновь проверив, что Антонина в пределах его видимости, прервал эти разглагольствования.

А Чехов захохотал так, что на них все обернулись, причем с явным осуждением, что «атмосферу» рушат. Только Тоня с удивлением во взгляде оглянулась. Даже так бровь подняла, с вопросом, будто волновалась и уточняла, все ли нормально? К ним двинулась…

Дамир покачал головой и закатил глаза, намекая, что это у Чехова заскок, а она может дальше любоваться своим искусством. Но и на часы пальцем указал, чтобы понимала, что весь день он тут торчать не намерен.

Тоня улыбнулась и, кивнув, пошла по проходу дальше, но еще пару раз оглянулась на него, как-то так глядя… Дамиру аж не хотелось к все еще хохочущему Чехову оборачиваться. На Тоню смотреть в сто раз приятней.

Глава 14


— Дам… Привет! Прости, поздно, я знаю…

Звонок Лехи был неожиданным, тем более что Дамир только-только уснул. Не то чтобы у них в порядке вещей названивать друг другу в час ночи, потому насторожился, вряд ли друг стал бы дергать его просто по приколу. Давно переросли такие шутки.

— Все нормально, Леха. Говори, — жестко растерев лицо, чтобы толком проснуться, Дамир сел в кровати, откинувшись на спинку.

Поймал себя на том, что говорит шепотом… Быстро привык, ты смотри. Но сейчас никого не смог бы разбудить, Тони рядом не было, к себе уехала перед понедельником. А он не задерживал в этот раз…

— Слушай, я насчет денег, помнишь, мы говорили? — Лешка и правда был каким-то необычным, говорил странно, нервно, напряженно. — Блин! Не думал, что уже столько! Неудобно, что сейчас набрал. Сглупил, только вот на часы глянул, заработался, сводил отчеты и сметы… Прости, Дам…

У Дамира в голове тут же всплыло все, что с Сашкой обсуждали в субботу на выставке… Поднялся с кровати, затолкав поглубже непрошеные мысли, что без Тони в спальне вообще как-то неуютно теперь, пусто и казенно…

— Леха, прекрати. Уже поднял трубку и ответил, давай по делу, — хмыкнул Дамир, уловив в голосе друга несвойственную для Воронова неуверенность. — Деньги… Окей, решим. Давай, завтра ко мне в офис, там все подобьем по сметам и обсудим, подходит?

— Да, Дамир, спасибо! — кажется, искренне воодушевился Алексей. — Я привезу бумаги, прикидки, бизнес-план и схему, у меня все просчитано, с заключением и отчетами, для меня узнавали пару человек, ты еще глянешь и Сашка…

— Прекрасно, — действительно почувствовал облегчение и большее спокойствие Дамир. Раз уж Воронов так готовился, возможно, они с Чеховым зря накручивают себя. — Я Сашку наберу с самого утра, пусть тоже там с графиком решит и подъедет, попрошу…

— Спасибо! — с ощутимой благодарностью отозвался Воронов, и вот даже через телефонную связь слышалось, что у него как груз с плеч свалился.

Или, как минимум, полегче стал. Оно всегда так, когда знаешь, что в любой проблеме и вопросе есть друзья, на которых можешь рассчитывать. Дамир хорошо друга понимал, сам иногда оказывался в подобной ситуации.

— Дамир, я еще тут хотел тебя спросить… — уже когда Пархомов думал прощаться и отключаться, вдруг как-то менее уверенно проговорил Воронов.

— О чем?

— Там, понимаешь, сейчас комиссия Нацбанка работает, ну, в «ТЕКО», проверяют, сверяют, такое… У них информации должно быть немало… — пауза, которая отчего-то Дамиру совсем не понравилась. Будто и Леха колебался, стоит ли продолжать. — Можешь у Антонины спросить? У нее наверняка есть выходы на кого-то из этих людей. Понимаю, что это инсайд, и стоить может дорого, я готов заплатить даже. Может она узнать что-то? Или мне дать выход на таких людей? Не за просто так, понятно. Мне она откажет, наверное, рискованно слишком, это понятно. Но тебе… У вас же еще все горячо, как я понимаю, — Леха хмыкнул. — А мне позарез нужно, понимаешь, Дамир?

Секунда, вторая. Друг там что-то перекладывает на том конце связи.

А Пархомов молчит. И в голове, точно, как на пленке записанное, прокрутилось: «Ну, ради тебя я и инсайдерскую информацию сдам…».

Черт! Как подстроено, а ведь и в мыслях не было, шутил же, блин! Словно кто его вчера толкнул спросить, и вот такое… Так бывает? Не думал вообще! Офигеть, какое гребанное совпадение! И ничего положительного в этом нет. Прям гулко откликнулось внутри нехорошим предчувствием, будто камни с вершины в пропасть рухнули с глухим рокотом…

— Завтра поговорим обо всем, Леха. Не в ночь такие серьезные темы, — наконец, ответил.

— Да, ты прав, Дам. Завтра обсудим, — не спорил Воронов, который казался довольным разговором. — До встречи тогда.

— Давай, до завтра, — Дамир отключился, глядя на ночной город через огромные панорамные окна. И думал он о Тоне.

Да, вновь о ней. Только не о сексе сейчас, а обо всей этой ситуации, как-то моментально ставшей паршивой…


Антонина уехала сегодня по своей воле, и простились вечером они довольно прохладно, хотя Дамир не смог бы объяснить никому: ни ей, ни самому себе, отчего так вышло. Первая ссора? Можно и так сказать. Вероятно, без этого среди людей не обходится никогда. У него опыта не так и много, чтоб что-то утверждать.

Хотя они не ругались и не кричали. Так, может, это и не ссора? Просто обратная сторона того пламени, что между ними бушевало все эти дни в постели? Только, в отличие от секса, в негативе оба видели смысл сдержаться, вот и не орали? Оставили смутные претензии при себе? Или обманывается, и дело в ином… Например, в отсутствии понимания своих и ее позиций в этой ситуации, действительно новой для Дамира.

А причина — дурная…

Он ей подарок сделал — широкий плетеный браслет из белого и желтого золота с несколькими бриллиантами. Вчера и купил, затащив в магазин перед рестораном — незапланированный, импульсивный поступок. И вручил, сам на запястье застегнул. Ну да, с намеком. Просто так и сказал, что готов любые деньги заплатить и подарить ей любые подарки, лишь бы не пришлось опять на такие выставки ходить…

Тоня, поначалу точно с удовольствием принявшая подарок, вся как охладела, отстранилась, выпрямилась, будто палку ей в спину моментально вбили.

— Тебя никто не обязывал идти, Дамир. Я не просила, — не сказала, обронила, как кубики льда каждое слово. — Ты сам вызвался и поехал. И, просто, к слову, твое присутствие со мной сегодня там, на выставке, было лучшим и более ценным подарком, чем это… — сказала почти с обидой, хоть и пыталась сдержаться, да и практики контролировать себя точно хватало. Но в конце в голосе пробило, и у него отозвалось в груди. — До нынешней секунды.

Пальцы Тони потянулись к застежке браслета с явным намерением снять украшение. Однако Дамир перехватил ее руку настолько стремительно, что она не успела.

— Прости. Обидеть не хотел. И с тобой на выставке… терпимо оказалось, — признал честно и как есть. Крепче сжал пальцы, неумело пытаясь проявить нежность, вроде как искупить недавнюю грубоватость. Действительно, и в мыслях не было обидеть…

Тупая ситуация. Крайне глупая. Дамир в такие старался не попадать. Причем удачно… Потому и не любил даже поползновения на «отношения» со стороны пассий. А тут, получается, сам свернул в незнакомом русле на опасный курс?

Черт! Никогда особо в подобном не был умел, да и не приходилось, никто не требовал. Только ведь Тоня сразу говорила, что ей от него ничего и не нужно, выходит, кроме самого времени общения.

Или иное в корне его поступка лежало? Засело внутри то, о чем Санек с таким весельем острил? Не желал стать зависимым и уязвимым от эмоций, не привык к такому? Захотел вернуть все в привычные и давно знакомые колеи расчетных отношений, отторгая вероятность того, что эта женщина… Что?

Стала важной и значимой для него… Не так разве?

А хотел ли Дамир этого? Другой вопрос. Не задумывался до вчера.

Но вот сейчас ее рядом нет, и ему уже не по себе. И вообще непонятно, какого черта по поводу той выставки острил? Ведь права, не тянула его за собой, сам вызвался, еще и Чехова приволок.

И все же… Все же…

Не все было объяснимо для Дамира в этих, хм, отношениях таки, как ни крути. Ни вот эта вот тоска по ней, когда хотелось наплевать на все и позвонить, уже Тоню разбудив, уломать вернуться… Но еще более дико странной и настораживающей казалась та вспышка какой-то неадекватной, необъяснимой злости, почти бешенства, когда только намек проскользнул, что к ней Акимов мог клинья бить.

Какого хрена?! Дамира так тряхануло, словно на его кровное кто-то наехал, пытаясь отобрать, из рук вырвать. А ведь никаких обязательств вроде как, сам же не торопился ничего оговаривать. Хорошо и хорошо, всех все устраивает, Тоня тоже никаких претензий не выдвигает, пусть и мелькало иногда во взгляде что-то напряженное и как бы прощупать его пытающееся.

Стрелянная, опытная, осторожная и, как и он сам, сомневающаяся во всем.

Так какого пришибленного лешего Дамира настолько скрутило? И надо идиотом быть, чтоб не понять — ревностью. Черной, дурной какой-то, отупляющей при одном лишь допуске, что Тоня с кем-то еще быть может… Как бык с налитыми кровью глазами готов без оглядки в бой ринуться! С кем? Куда? Зачем? Идиотизм же. И у нее, и у него прошлое было, это жизнь. Так с чего настолько припечатало?

Плохо то, что и потом не сразу отпустило, даже когда она объяснила все, со смехом, кажется, не заметив его дебильной реакции. Да и, будто мало, плеснулось в животе кислотой, когда уже Санек сказал «одобряю»…

Блин, припадочным становился каким-то, абсолютно не поддающимся логике или контролю. Друг точно не полез бы на его территорию. Никогда и никто не нарушил у них личных границ. А такая потеря адекватности — плохо и небезопасно уже для остальных сфер, даже для бизнеса.


Только Дамира сейчас не эти неконтролируемые и незнакомые припадки собственничества беспокоили больше всего, а последняя просьба Лехи…

Друг или женщина?

И не прозвучало такого, но Дамир не дурак и хорошо ситуацию просчитывать умел там, где планирование не личных эмоций, пока незнакомых для него, касалось.

Человек, с которым он половину сознательной жизни прошел в разные времена: и успехов, и временных поражений, считай. И женщина, ставшая слишком значимой за неполный месяц.

Очевидно, Воронов, в отличие от того же Чехова, пока не особо просек, что Дамир… Хм, что ж, сформулируем так — крепко запал на Антонину. Глубоко и чревато.

Влюбился? Не стал бы утверждать, но то, что она была для него существенна — правда. Леха же считал, что у них все на уровне секса и заканчивалось, видимо. Иначе не попросил бы о том, о чем сказал в конце. Потому что такая просьба — прямая подстава для Тони. И критично опасно для ее рабочей репутации, как финансового брокера.

Почему-то был уверен, что она в самом деле ему не откажет, если Дамир спросит. Верная она, преданная, несмотря на строптивость и независимость на уровне кактуса временами. Вот просто на интуитивном моменте всеми фибрами ощущал. Потому и по душе была? И поэтому тоже, наверное…

Только ведь в таких делах не утаить иглы в мешке. Когда столько возни, как вокруг этого долбанного «ТЕКО», когда несколько заинтересованных, рано или поздно всплывет, если Тоня им сообщит какие-то важные факты и это поможет Лехе сделку выгодно провернуть. Воронову по боку, одни плюсы и почет, а вот Тоне… На ее блестящей карьере можно будет ставить крест. Репутация тут — все.

Кто доверит свои кровные деньги брокеру, который слить данные может за мзду или еще по какой-то причине? Нет, работа и клиенты найдутся, но уже лишь в этой плоскости. А что-то подсказывало Дамиру, что Тоня точно не мечтала о подобных рекомендациях или смене профиля. Амбициозная и целеустремленная, не меньше его самого. Да и репутацией своей деловой дорожила так же, а может, и поболее их троих. Для Тони ее репутация — все. Потому как ей еще и с предубеждением против женщин, так широко распространенным в финансовой и бизнес сферах, приходилось сталкиваться и не раз, судя по некоторым оговоркам. Так что стать посредником в сомнительных сделках — точно не предел мечтаний Антонины.

Вот так задачка. Жизнь Пархомову не предлагает лёгких вариантов, мля! И как решить, чью сторону выбрать, если друг просит о помощи, а уже невыносимо близкая женщина доверяет?


На следующий день

— Ты перегибаешь, Леха, самому так не кажется? — Чехов внимательно всматривался в друга, подмечая и чрезмерно возбужденное настроение, и какой-то нездоровый блеск глаз.

Воронов в целом весь был слишком активен и деятелен, как для утра понедельника. Аж кипел изнутри, бурлил весь. Но при этом с трудом сосредотачивался на чем-то еще, помимо своей идеи-фикс с этим чертовым банком. Или Чехов придирается и это просто тот самый ажиотаж перед очень существенным для Алексея делом? Кажется, банк «ТЕКО» уже навязчивой идеей Леши стал, невзирая на уймову тучу проблем, которые окружали саму вероятность подобной сделки.

Твою налево! Иногда Сашка искренне жалел, что на том форуме подошел к Мартыненко поболтать, приведя и Алексея. Сейчас себя виноватым в этой одержимости друга ощущал. Не нравилось ему в этом что-то и все… Да, елки-палки! Все и не нравилось, до последней мелочи!

А теперь еще и Дамира втягивает.

— Ты о чем? — будто и правда не понимал, Леха удивленно глянул на него, поспешно отхлебнув горячий кофе, ругнулся, видно, обжегшись. Отставил чашку.

— Ты на кой фиг сюда Тоню приплел? Зачем Дамира в такую ситуацию ставишь? — воспользовавшись тем, что Пархомов как раз вышел из кабинета в соседний зал совещаний, поговорить с приехавшим без предупреждения юристом, заговорил напрямую.

— В какую? Ему не сложно, ей, вообще, в прибыль выйдет, в чем проблема? — Леха пожал плечами, вновь погрузившись в изучение цифр на бумагах, которые они тут изучали с утра. — Все довольны…

— Леха, ты совсем по сторонам не оглядываешься сейчас, да? — хмыкнул Санек иронично и так, чтоб в голосе осуждение было явно слышно. — Ты Дамира хорошо рассмотрел сегодня? Или их обоих вместе, когда в четверг с нами обедал? — Чехов выразительно замолчал, наконец-то заставив Воронова сконцентрироваться на нем и той информации, что пытался до него донести.

— В смысле? Ты намекаешь, что у них действительно серьезно? — Лешка даже отложил в сторону бумаги, глянул на него из-под бровей. — Та ну, не выдумывай! Когда Дамир серьезно с бабами крутил? Ну, цапнула она его, не спорю, не так, как обычно. Видно, что это не просто приключение на ночь. Ясно, что интересная, да и в голове побольше, чем у всех этих лялек, что крутятся вечно вокруг. Мне она и самому бы понравилась. Но не думаешь же ты, что Дам вдруг с кем-то… Блин! Даже не знаю, у меня слова «свадьба» и «Дамир» не вяжутся и в самом нереальном варианте, — Воронов хрипловато рассмеялся, словно простыл.

Сашка еще внимательней присмотрелся, может, оттого у друга и такой вид? А он плюет на здоровье из-за этой возможной сделки?

— Да и просто жить с кем-то… — не заметил его внимания Воронов. — Он же ни разу с женщиной и не пробовал жить! Мы о Дамире говорим, серьезно! Одиночка и убежденный холостяк, который и не представляет, что такое компромисс… Всегда все сам решает. Нет, Саня, не придумывай. Не так все. Ты, в силу своей натуры, ищешь романтику, своих двух раз не хватило, — в итоге, отмахнулся Леша. — Да и потом, я же не дурак, и не собираюсь Антонину подставлять. Она хороший человек, наоборот, еще и отплачу ей щедро за помощь, — пожал он плечи, будто не видел никакой проблемы.

А Чехов не мог унять нехороший червячок сомнений.

— Ты и сам понимаешь, что проследить, откуда у тебя сведения, если что-то такое действительно есть, будет проще простого, — не отрицая излишнего романтизма своей натуры, водился за ним такой грех, тем не менее заметил он. — И, даже если доказать ничего не выйдет, на репутации это скажется. А, значит, и на карьере. И не факт, что таким способом, каким Антонине хотелось бы. Мало такого видел, что ли? Да и Дамир в это втянут окажется, что уж точно не укрепит их…

В этот момент дверь кабинета открылась, и вошел хмурый Дамир.

Санек замолк на полуслове, не стал продолжать тему и Воронов.

Неясно было, испортил настроение Пархомову визит юриста или в другом дело, он с самого начала их встречи утром не в духе был. К тому же то и дело проверял что-то в телефоне. Но Сашка не собирался сейчас уточнять.

При всех своих догадках или «домыслах», как это называл Воронов, он уважал личные границы друзей и пока не видел причины внаглую влазить со своими советами или мыслями. Тем более, когда Дам не просил об этом. Да и, как верно все же заметил Лешка, привык во всем опираться лишь на собственное мнение.

И что тут сказать, если Чехов сам такой же… А был бы умнее, прислушивался, быть может, так и не развелся бы со второй женой… Вот блин, вспомнил!

На кой черт, спрашивается? Ладно.

Потому ли так на эту ситуацию с Дамиром реагировал?

Фиг знает, но Саньку точно не по душе было, что Дамир в таком паршивом настроении, и что Воронов, так или иначе, пользуясь их дружбой, ставит Пархомова в некомфортные условия, даже если все остальное Сашка сам напридумывал…

Вот только в последнем Чехов искренне сомневался.

Глава 15


Антонина не могла бы сказать, что пребывает в прекрасном настроении. Как раз наоборот, она была взвинчена и напряжена. А это чертовски мешало нормальному рабочему процессу и сосредоточенности, что раздражало еще больше.

Замкнутый круг, черт возьми! И все из-за этого дурацкого Пархомова!

Он молчал. В смысле, не позвонил утром и не написал ни единого сообщения.

Тоня тоже имела достаточно гордости, чтобы молчать, учитывая то, как они расстались вчера. Хотя… Божечки! Ей дико, до дрожи в пальцах хотелось его набрать или хоть какой-то пустяк в мессенджер отправить, чтобы дать понять — вчерашнее пройдено и забыто, и она на него не сердится…

Но это же неправда!

Не то чтобы сердилась, однако гордость и самоуважение были ущемлены. Задело. И Тоня считала себя вправе дать ему это понять. Но почему же тогда ее так телепало и мутило изнутри, если верно все сделала?!

Возможно, именно из-за таких вот моментов и стоило избегать отношений, от которых горит все в душе. Малейший кризис — и Тоня теряет профпригодность, думая лишь о том, насколько холодно они расстались вчера. Взгляд волей-неволей метнулся к браслету, который все же надела сегодня, пусть пока и не решила однозначно, готова или нет принять ту форму, в которой Дамир преподнес это украшение.

Вроде и подарок, а, с другой стороны, появилось неприятное послевкусие, словно бы откупиться хотел… Может и, зря придиралась, да только Тоня ведь изначально ни внимания, ни расположения Пархомова не добивалась. И точно не ждала от него «конвертируемых» подачек. При желании, и сама могла себе такое украшение купить. НЕ ради денег с ним в отношениях… Так что, хотелось бы, чтобы он некий иной посыл или смысл в такие вот дары вкладывал.

Или многого хочет от Пархомова? Из-за того, что у самой чистое сексуальное притяжение уже давно эмоциями и чувствами оплелось, подернулось, и от Дамира чего-то подобного ждет?

А кто Тоне такой расклад гарантировал? Никто, кроме ее глупой женской надеющейся души… В этом и проблема, и корень поганого настроения.

Зачем печалиться, спрашивается? Ведь головой понимает, что чепуха и не стоит ждать от Пархомова того, чего он ни ей, ни еще кому-либо по жизни не обещал. Не нужно все усложнять…

Да только так уж вышло, что от Тони это «усложнение» не зависело. Не от ее здравого смысла, во всяком случае. И сколько разум не одергивал бы трепещущее сердце адекватностью… Антонина с прискорбием была вынуждена признать, что влюбилась в Пархомова серьезно и глубоко. А от подобного понимания становилось вдвойне страшнее.

Он-то ей ни о каких чувствах не декларировал. Более того, все, что она знала о Дамире, как раз подтверждало, что мужчина предпочитал себя от такого вот отграничивать и не связывать.

Одиночка…

Наивное и глупое сердечко, вкупе с романтичностью, как выяснилось, не подохшей в ее душе за все годы взрослой жизни, пытались нашептать, что «уж ради нее Дамир точно изменит подобному правилу». Ну ведь и он не мог не ощущать огня, который между ними пылал! Далеко превосходящего границы голого и примитивного секса… Только разум еще сохранял меру критичности, пытаясь вернуть Тоню к жесткой реальности. Правда, стоило признать, не всегда успешно.

В общем, работать это мешало капитально, а потому градус раздражительности Тони повышался все сильнее, в то время как ее работоспособность оставляла желать лучшего.

Именно в этот момент, спасая важные документы от того, чтобы оказаться безжалостно смятыми, у Тони зазвонил мобильный. Наверное, не стоило настолько активно за аппарат хвататься, тем более что звонил не Дамир. И ей вовсе не следовало из-за этого расстраиваться!

К тому же звонку подруги Тоня точно была рада! Однозначно!

— Да, Эля? Ты вернулась? — постаравшись, чтобы голос звучал максимально воодушевленно, ответила на вызов.

Подруга с самого утра уехала в налоговую сдавать отчеты, так что они после выходных еще не виделись. Бог знает, к лучшему или к худшему, Эля сразу поймет, что с Тоней что-то творится. И все же хотелось с ней просто поболтать, казалось, уже легче станет. А может, и поделиться, наконец, «тайной» своей влюбленности. Глядишь, после вываленных на нее «здравых» фактов о глупости, Эля что-то толковое и посоветует…

— Нет, и вряд ли успею до обеда, тут немного толчея, у них программы висят, и мы все ждем. Сама можешь представить, что в коридорах творится, — иронично хмыкнула та в ответ, однако, похоже, не унывала.

— Могу, — действительно согласилась Тоня, искренне посочувствовав подруге. — Надолго еще застряла?

— Без понятия, если честно, но у них через полчаса обед, а ты же знаешь, как рьяно тут блюдут график. Так что… Не хочешь в моей компании пообедать? Тут же, у налоговой, неплохой ресторан есть, и тебе недалёко ехать. Или другие планы имелись? — пригласила Эля.

А Тоня на секунду оторвала мобильный от уха и глянула на экран. За время разговора никаких сообщений ей не пришло.

— Нет, Эля, никаких других планов, замечательная идея! — все тем же излишне воодушевленным тоном ответила она. Вот и поговорит с подругой заодно!

— Хорошо… — кажется, Эля уловила ее взвинченное настроение и даже заколебалась, словно собираясь уточнить. Но, вероятно, тоже посчитала, что любую тему удобней за обедом обсудить. — Тогда, как освободишься, приезжай, я на нас обеих закажу.

— Хорошо. У меня пока встреч нет, в бумагах копаюсь, сейчас и выйду. До перерыва двадцать минут, не думаю, что Акимов, если что, ругать станет. Скажу, что информацию для тебя уточняла, — заставила себя улыбнуться, чтоб голос траурно не звучал. Блин! Что ж так паршиво-то? Ничего же не произошло, по сути. — Так что, максимум через полчаса буду.

— Договорились, пошла нам столик занимать, — довольно согласилась Эля и прервала разговор.

А Тоня, осмотрев кабинет и заваленный бумагами стол, в которых так ничего и не уловила толком за все утро, махнула на дела рукой, посчитав, что обед и разговор с Элей поможет ей перезагрузиться. Прихватив телефон и сумочку, взяла пальто и вышла.


— Если будут спрашивать, я с Элей на обеде, около налоговой. У них там программа подвисла, отвезу ей часть файлов, — с улыбкой сообщила она Неле, секретарю Акимова, чтоб форму соблюсти.

— Хорошо, буду иметь в виду, если что. После перерыва вернешься? — улыбнулась и Неля в ответ.

— Да, как раз за полтора часа успею, — задерживаться она не собиралась, махнула Неле и пошла к лифту.

— Вы там осторожней обе, в налоговой. А то этот «ретроградный Меркурий», все как с ума сошли, — бросила ей вдогонку ассистентка босса.

— Что? — обернулась Тоня, абсолютно не поняв ни слова. — Ты о чем?

— Да это астрология, вчера вечером Меркурий начал ретроградное движение. На людях это всегда плохо сказывается, все бесятся, аварий больше на дорогах, сделки срываются, дела не складываются… Короче, осторожней там будьте с Элей, и особо важного не решайте ничего, — совершенно серьезно, с обеспокоенным выражением лица, предупредила ее Неля.

А для Тони это все звучало так, будто на другом языке говорит секретарь босса. Ни слова не понятно. Она никогда астрологией не увлекалась и сейчас вообще не в курсе была, о чем речь. Более того, как-то дико слышать подобное от Нели, которую всегда считала весьма компетентной и деловой.

Потому, только кивнув, чтобы не спровоцировать еще чего-либо… эдакого, Тоня решила быстрее ретироваться к лифтам. Зато от своих невеселых мыслей отвлеклась.


— Тоня… Не против, если я с тобой спущусь? — Дэн догнал у самого лифта, видимо, тоже на обеденный перерыв выходил или на встречу собирался.

Притормозил, уточняя, будто бы допускал, что она может претензии высказать или не пустить его в кабинку.

— Нет, конечно, заходи, — Антонина пожала плечами и отступила в сторону.

В лифте места достаточно, но хотелось соблюсти комфортную дистанцию и личное пространство. Да и настроение было не тем, чтобы сильно общаться. Вон, уже с Нелей поговорила так, будто с инопланетным жителем… Или это в ней проблема? Из-за Дамира ни на чем сосредоточиться не в состоянии?..

Хотя, стоило признать, у них с Денисом в последние пару дней как-то выровнялось общение, ушли некие невысказанные претензии, что ли. Словно то, что соревнование осталось лишь в профессиональной сфере, покинув кровать и личное, сгладило шероховатости и остроту коммуникации. Легче стали проходить совещания, не было неловкости при встречах в коридоре. Да и по вопросам каких-то пересекающихся клиентов, договорам, инвестициям общаться стало неожиданно свободней и проще. И пусть такое внезапное изменение немного удивляло Тоню, она точно не была против адекватности со стороны Дениса и сама отвечала тем же.

Даже забавно выходило, местные сплетники ждали от них иного варианта отношений после разрыва, и было приятно немного подпортить эти ожидания вместе с нервами людям, которые так долго болтали о них.

— На встречу? — вроде бы больше поглощенный своими мыслями, уточнил Дэн, будто из вежливости. Нажал на кнопку первого этажа, спрятал какие-то бумаги в портфель.

— Нет, — покачала головой. — Поддержать Элю в нелегком деле сдачи отчета в налоговую. У них там что-то в очередной раз зависло, и ей явно быстро не освободиться. Решили совместить приятное с необходимым и пообедать вместе, — улыбнулась ровно.

— И я решил сбежать на обед из офиса. Все как с ума посходили сегодня, — Денис понимающе кивнул.

— Ретроградный Меркурий, — невольно прыснула Тоня, вспомнив предупреждение секретаря.

— Что? — наверное, на ее собственном лице было написано такое же недоумение и растерянность, когда ассистентка босса об этом разговор завела.

— Не спрашивай меня, спроси Нелю, я все равно ничего не поняла из ее предупреждения об этом страшном астрологическом явлении, сводящем всех с ума, — продолжая широко улыбаться, отмахнулась Тоня.

Денис казался сбитым с толку, он тоже таким не увлекался никогда, и больше ничего спрашивать не рискнул. Да и лифт остановился.

Вышли в холл, двинулись тоже в одном направлении, обоим же к стоянке. Дэн придержал для нее дверь, пока Тоня, кутаясь в пальто от пронизывающего осеннего ветра, вышла на улицу. Новых тем не было, да и смысла говорить не видела. Пусть и не могла не признать, что и напряженности нет, достаточно удобно рядом с ним сейчас, не тяготит компания, когда Денис настроен адекватно, да и ему вроде комфортно. Как когда-то давно, когда только познакомились.


В этот вот момент, когда Тоня уже подняла руку, собираясь попрощаться, так как машины их стояли в разных концах парковки, какое-то авто достаточно резко завернуло с основной дороги, торопясь занять место. И Тоня оказалась у водителя на пути. Хоть и скорость небольшая уже, но инерция, да и вся эта внезапность… Растерялась, застыв.

— Тоня! — Дэн, к счастью, сориентировался молниеносно.

Ухватил ее за плечо, дернул на себя, убирая с дороги. Антонина потеряла равновесие, почти рухнула на Дениса. Мужчина обхватил двумя руками, поддерживая. Сам устоял и ей давал время стабилизировать положение.

— Сорри! — хамовато крикнул водитель, опустив окно, но не остановившись, — не заметил, как вы на проезд вышли, — проехал к тому самому месту у дальнего края парковки.

— Так, может, стоит очки прикупить?! — не особо благожелательно крикнул вслед Дэн, продолжая держать ее в своих объятиях.

А Тоня, опираясь на него, прижала одну руку к груди, почему-то осознав, что даже излишне сильно испугалась. Сердце колотилось о ребра, кажется, а спина взмокла от холодной, липкой, противной испарины. Руки и ноги дрожали предательской слабостью. Уткнулась лбом в мужское плечо, на которое опиралась.

— Ты как, Тоня? Нормально? Вроде не ударилась? — тем временем встревожено обернулся Денис к ней.

— Нет, нормально все. Испугалась только почему-то очень сильно… — постаравшись замаскировать свою растерянность и дрожь в голосе, улыбнулась она.

— Немудрено, когда чуть не попала под машину, — понимающе хмыкнул Денис и ободряюще погладил ее одной рукой по плечу, так и продолжая полуобнимать, поддерживая. — Сама до машины дойдешь? Может, не стоит сейчас за руль? — обеспокоенный, искренне поинтересовался. — Мне по пути, в принципе, могу и подбросить, если вы с Элей где-то у налоговой встречаетесь?..

— Все не так катастрофично, — выдавила из себя еще один смешок. — Да, у налоговой, но я доеду. Спасибо, Денис, спас! Вот тебе и ретроградный Меркурий, очевидно, о котором Неля предупреждала, — попыталась пошутить.

Выпрямилась, наконец, отступив. Денис не удерживал, но пока не убирал руку с талии Тони, будто всматриваясь в ее лицо, проверяя, насколько адекватно она свое состояние оценивает. Глубоко вдохнула-выдохнула, кивнула Денису, словно бы говоря, что полностью взяла себя в руки и справится сама дальше. Он не настаивал, отошел.

— Ну смотри, Тоня, на всякий случай, осторожней. Не знаю, что это за штука, ваш Меркурий, но опасен он, видимо, — хохотнул Денис в тон. И, махнув напоследок, пошел к своему авто.

А Тоня развернулась и отправилась туда, где свою машину припарковала.

И, лишь пройдя еще шагов пять, заметила, что около ее автомобиля стоит человек… Впрочем, ей понадобилось не больше секунды, чтобы осознать — это Дамир.

Его собственная машина находилась за пределами парковки, через тротуар, у бровки дороги, на включенных аварийных. Видно, только подъехал, приблизительно зная расписание Тони, зашел с другой стороны. Однако, судя по угольно-черному неподвижному взгляду его магнитных глаз, а также по длинным полосам сжатых мышц на челюстях, что-то из недавней ситуации Пархомов видел, и расценил точно не так, как стоило…

Глава 16


— Сохраняешь связи с бывшим, Тоня? — голосом Дамира можно было замораживать воду. И ее ощутимо обдало эмоциональным морозом, стоило приблизиться.

Но, одновременно с этим, от мужчины исходили такие жгучие волны недовольства, что и жаром опаляло! Однако Дамир словно бы пытался взять все под контроль. Правда, Тоня не могла бы заявить, что считает его попытку удачной. И ей не нравился его тон, вот вообще.

Даже несмотря на то, что внутри все поначалу дрогнуло от радости, что он приехал… Блин! У нее имелась гордость! И она точно не давала никакого повода разговаривать с ней в таком ключе.

— Меня чуть не сбила машина, Денис оттащил с дороги. Или этого ты не увидел? — вскинула голову, выдерживая давление этого безумствующего взгляда. — И да, я умею расходиться корректно, Дамир, не устраивая войн. Есть с этим проблемы? — голосом, наверное, не уступавшим по холодности его, отозвалась она.

Замерла напротив на расстоянии пары шагов. Вроде дистанция мизерная, а такое чувство вдруг, что трещина в асфальте между ними, и бежит, все углубляется, проламывается дальше… Тоскливо в душе почему-то, неожиданно и непривычно больно. Так сильно. Сдавило в груди, что дышать почти нету сил, словно предчувствие какой-то беды. И обидно до горького першения в горле! Ведь не за что к ней придраться!

— Оказалось, есть, — вдруг шумно выдохнул он, одним широким шагом убрав между ними расстояние. И будто стряхнул с плеч сковывающую его до этого ледяную глыбу. К ней потянулся. — Прости. Машины не видел. Выяснилось, я терпеть не могу, когда мое трогают… Вроде и раньше знал, но, как видишь, был не готов, что то же касается и женщины…

Дамир криво усмехнулся и обхватил Тоню за пояс рукой. Притянул к себе ближе, явно требуя, чтобы она в его личном пространстве очутилась.

Тоня запрокинула голову, не противясь этим объятиям. Тело обуяла уже такая привычная около Пархомова горячая дрожь женской слабости, некая глубинная, душевная радость от его близости… Ну и желание, куда же без него около этого мужчины?! А еще новое ощущение «своего», еще не ставшее привычным, но уже несколько дней ощущаемое рядом с ним. Близкий человек для нее, и дело не в сексе уже. В кровь ее просачивался, в нервы и связки, казалось, в клетки его генный код исподволь встраивался. Но… Все было как-то неоднозначно. Очень и очень. И разум это четко отмечал, несмотря на то, что и он пал жертвой ее влюбленности в Дамира.

Замерли, вглядываясь друг другу в глаза. Внутри эхом отдается его «мое». Сердце, глупое, сладко дрогнуло, в животе, как стая безумных бабочек вспорхнула. Первое хоть какое-то обозначение его понимания происходящего между ними!

Но разум и тут позиций не сдавал…

— Я не помню, чтобы мы обсуждали мою или твою принадлежность, Дамир, — опустила руку на его плечо, на самом деле в теплой ласке, с нежностью.

Пальцы скользнули по шее мужчины и колючей щеке. Приятно было касаться. Мамочки!

Она соскучилась по нему со вчера! Соскучилась невыносимо! Почти настолько, что готова была замять все, только что случившееся (эти гиперболизированные претензии, непонятную позицию), и прижаться губами к его твердому подбородку. Поцеловать небольшую ямку, подняться выше, припав к жестко-усмехающимся губам…

И это Тоню испугало. Было впечатление, что она самое себя теряет, растворяясь в Пархомове и своей одержимой тяге к этому мужчине! Не привыкла к подобному, не испытывала такого никогда, захлебывалась чувствами…

— Так я и приехал позвать тебя на обед и обсудить все, что захочется, даже общие принадлежности, — перехватив ее руку, Дамир коротко поцеловал кожу на запястье Тони. Как мазнул губами, надавливая на пульс под браслетом, который точно заметил. И остался доволен тем, что она носит его украшение.

— Ты должен был позвонить или хоть написать, Дамир. У меня уже другие планы, я с подругой договорилась пообедать, с Элиной Омельченко, — как бы в упрек, дав понять, что ей не по душе подобное обращение… Но и уточняя фамилию Эли, чтобы мог проверить, а не реагировать, как только что.

Черт! Да что с ней творит этот Пархомов?!

Дамир вновь застыл, она ощущала, находясь к нему все так же близко. Не по нраву пришлась подобная постановка вопроса.

— И что, я даже могу поехать с тобой на обед с этой… подругой? — уточнил, будто с намеком, так раздраженно и ехидно, словно все же сомневался. Или заметил, что Тоня, в отличие от самого Дамира, познакомившего ее со всеми, старается изолировать и разделить ситуации «с ним» и «без него»? Справедливый упрек, если так.

— Конечно, я буду рада, — подумав, что Эля точно сильно удивится, кивнула Тоня. Но… не была против, вот правда.

Она и не думала, если честно, что Пархомов настолько ревнив. Или в другом дело? Только сейчас додумалась… Может, у него в целом настроение паршивое, и все это, сцена с Дэном, лишь спровоцировало, усугубив? Между ними ворох нерешенного и непроговоренного, если откровенно, вот и прорывается?

— Дамир, у меня, как и у тебя, есть своя жизнь и друзья, планы, встречи, общение, — она выразительно посмотрела ему в глаза. — С огромной радостью согласую их с тобой и выработаю общие, если мы продвинулись до такого этапа… — не могла больше находиться в подвешенной ситуации.

Казалось, расставить все акценты и выяснить реальную ситуацию — важнее увёрток и экивоков. Тоня хотела ясности и уважения с его стороны к ее личности, занятости, деловым и дружеским связям.

— Но для этого я должна знать, о твоих планах и желании провести время со мной. А так… Я не девочка по вызову, Дамир, как бы сильно мне ни нравилось быть с тобой. Не вещь. Я не могу бросить все и всех в ту же секунду только потому, что ты внезапно сменил вчерашний гнев на милость и приехал…

— Я не гневался! — он прервал ее так, что как только воздух между ними не заискрился?

Крепко сжал ее ладонь. Не больно, властно. Будто давал понять, что не собирается отпускать. Обхватил за пояс сильнее, прижав.

Тоня лишь фыркнула и выразительно приподняла бровь, словно подчеркивая несоответствие его жестов и слов. Вздохнула, стараясь не дать внутренней дрожи в свой голос пробраться, она не хотела выдать свою к нему зависимость и слабость.

— Дамир… Верю, что это кажется тебе невозможным, — добавила в голос иронии, — но я не сижу и не жду целыми днями, когда ты мне позвонишь, чтобы позвать пообедать или провести с тобой ночь, если у тебя будет настроение, — на самом деле, к прискорбию Тони, все именно так и обстояло.

Но она была решительно настроена с таким положением дел бороться… Этого требовал хотя бы здравый смысл. Потому как Дамир пока ничем не показал, что разделяет ее чувства, если отстраниться от физиологии. А Тоня точно не собиралась превращаться во влюбленную дурочку на практике, даже если ощущала себя таковой.

— Я учитываю и с пониманием отношусь к твоему графику, прекрасно осознаю, насколько ты загружен, но ведь и я работаю, — постаралась выдавить улыбку из себя, продолжая при этом гладить его шею и щеку. Она просто не могла оторвать от него свои пальцы! А Дамир глаза в глаза смотрит с таким напором! Его черные зрачки, как весь мир для нее вытеснили! — И свои друзья у меня есть… Ты мог просто чуть заранее написать или позвонить…

— Я был занят, — резковато бросил Дамир, при этом явно прижимаясь щекой к ее ладони. Ему нравилась ласка Тони, но словно не мог словами попросить о большем, не привыкнув… Или она сама ищет ему объяснений?

Только вот ей горько стало от смысла разговора.

— Ясно… — пауза показалась реально горькой на вкус. — Понимаю. Я тоже была занята… — по сути, в чем претензия? Она ему тоже не написала, чтобы поинтересоваться планами. Да, не хотела навязываться или чтоб он так решил, но смысл… — Так ты поедешь со мной на обед? — очередная попытка улыбнуться и как-то исправить настроение обоим.

— Нет, меня Чехов в машине ждет, еще и его тянуть — глупо, да и у нас потом встреча здесь недалеко, — вообще недовольно, отрывисто и резко заметил Пархомов.

— Ясно, — только и смогла повторить. В груди непривычный и незнакомый комок.

— Я приеду к тебе вечером… — помедлил Дамир, гипнотизируя Тоню тяжелым взглядом. — Других планов еще нет? — показалось, уточнил с колючей иронией.

— Нет. Приезжай, — стараясь сохранять разум и не поддаваться неприятным эмоциям, кивнула Тоня. Привстала на носочки и коснулась его губ коротким горячим поцелуем, пытаясь согреть обоих.

Хотелось обидеться на такую манеру разговора и отношение. Но здравый смысл и тут никуда не пропал. Понимала и знала уже, что Дамир не был профи в романтических отношениях, так что глупо ждать, что он будет вести себя, как идеальный герой. Да и с самого начала же воспринимала его, скорее, серым кардиналом, чем трубадуром или рыцарем. Вот и сейчас нечего горевать о крушении ничем необоснованных надежд. Тем более что он все же пытается, учится и учитывает. Приедет вон вечером.

— Александру привет, — улыбнулась напоследок, как ощущая, что Дамиру пора, хотя и мужчина не торопился руки на ее талии разжимать. Все еще крепко держал.

— Передам, — кивнул Дамир, поймав ее губы своими, уже сам целуя так, как только он это и делал, едва не прикусывая, больше давя… Но Тоне нравилось его доминирование, не могла не признать. — До вечера… Спасибо, что носишь браслет, — глянул глаза в глаза напоследок.

Будто понял, что все не так, но просил его извинить за то, что не знает и не умеет еще иначе. Пытается наладить и это. Вновь поднес ее запястье к губам, обжигая кожу горячим ртом.

И Тоня дрогнула внутри, затрепетав, оценила попытку. Кивнула.

Дамир наконец отпустил, как неохотно, сомневаясь в чем-то, она видела какие-то непонятные ей тени в его глазах. Но все же, кивнув и ей, Пархомов пошел к своему авто, где, наверняка, за этим всем следили и Александр, и Никита… Но ей было не до того, какое впечатление они производили со стороны. Самой бы все проанализировать и понять до вечера! А еще обед с Элей, на который нужно доехать…

Достала пачку сигарет и прикурила, заметив, как сильно дрожат пальцы.

Черт! Может, в словах Нели об этом «ретроградном Меркурии» был смысл? Как-то все очень сложно сегодня, чересчур напряжено, словно воздух плотный, потрескивает электричеством и даже дышать тяжело. В голове пульсирует боль, засела иголкой в висках, Тоня и не заметила, когда появилось. И очень нехорошее почему-то чувство за грудиной, какое-то противное.

Потом, после уже, посчитала, что это и было интуицией, предрекавшей ей начало краха всего…


— Не поедет? — Санек смотрел сосредоточенно и задумчиво.

Никита делал вид, что на дорогу пялится и вообще не интересовался тем, что босс последние десять минут творил. Такое отношение в данный момент устраивало больше, нежели излишнее внимание Сашки.

Рухнул на сиденье, глубоко затянувшись сигаретой, пока не поворачиваясь к другу.

— Она с подругой уже договорилась пообедать, — буркнул невнятно под нос, наблюдая через стекло за тем, как Тоня, закурив, уселась в свое авто и выехала с парковки.

— Я б тоже что угодно выдумал и смылся, если б ты ко мне с такой претензией и рожей подкатил. Умный человек сразу поймет, что от тебя в таком настроении надо подальше держаться, — невесело хохотнул друг. — И с какой радости ты на Антонину наехал со старта, Дам? — поинтересовался Чехов.

Авто Тони скрылось из виду.

— Мы долго еще стоять будем? — с холодным недовольством утончил Пархомов у водителя. — Время не резиновое.

Никита молча выключил аварийки и тронулся с места.

— С чего ты решил, что я на нее наехал? Не выдумывай, Саня, — не поворачиваясь к другу, проворчал.

— Я тебя сто лет знаю, Дамир, и сходу настроение прочитаю, по жестам. Тебя там, на парковке, прям перекосило! Едва огнем не начал дышать, — «не поняв» намека, продолжил Чехов.

— Ее этот бывший, брокер твой, облапать пытался! — блин, как у пацана неопытного, претензия в голосе прорезалась! Плохо, контроль укатил куда-то в неведомые дали…

— А ты у нас ревнивец жуткий, оказывается… Кто бы мог подумать? — хмыкнул Сашка тише, но сам смотрел даже с некоторым удивлением. — Денис ее из-под машины вытянул. Спасибо сказал бы. Ты не видел? — уже с иным, каким-то более серьезным, выражением в глазах заметил друг.

Дамир помолчал минуту или две, стараясь взять себя в руки. Да уж, он тоже не ждал, что его таким гневом и злостью обуяет. А ведь уже был повод задуматься, стоило сделать выводы. К тому же общее паршивое состояние и висящая над головой просьба Лехи все еще напрягали, не делая его настроение благодушней.

Зато нельзя было не отметить, что из них двоих Тоня старалась сохранить и здравомыслие, и равновесие в ситуации, несмотря на его тупой наезд.

Прав Санек, крышу у него сорвало на раз-два. До сих пор внутри жгло.

Но помогало успокоиться то, как Тоня на него смотрела… ее прикосновения, кажется, до сих пор тлеющие на его коже, поцелуи… и явная попытка проложить «тропу понимания» между ними. Ведь права во многом, паршиво поступил — не должна она сидеть и ждать его вызова. А хотелось…

Не в такой формулировке, нет. Но чтоб его желание время с ней провести было у нее в приоритете. Однако… Ведь реалист, и по себе понимал, что это не из самого простого, когда работа, куча встреч и сделок. Тоня не из тех «девочек», что на жизнь зарабатывают, крутясь возле богатых мужиков. Она своим напором, характером, мозгами и опытом по жизни пробивается. И ему это в ней все равно нравилось, хоть и не снимало вопрос со временем.

Короче, услышал претензию. Учел.

И… черта лысого! А ведь приятно, что подаренное им носит и дает понять, насколько Дамир для нее важен! Это даже помогало немного унять буйство характера.

Ладно, не прав. Согласен. Надо будет учитывать. Достал мобильный и набрал ей в мессенджер, чтобы от вождения не отвлекать: «Прости, птичка. Верно обратила мое внимание. Учту». Отправил.

И если хочется иного отношения, то надо это и на новый уровень выводить. Он не дурак и намек услышал. Вроде и обдумать стоило…

Но инстинкт уже все решил! Ведь именно то в нем, что позволяло наиболее выгодные контракты проворачивать, та самая «чуйка», уже среагировала и направление выбрала.

— Нет, мне этого не было видно из-за фургона, — честно признал, наконец, Дамир, выдохнув, как выпуская из себя это раздражение, гнев и ревность… Слишком сильную. Почему? Потому что в принципе не привык на женщине зацикливаться?

Хрен знает, но Тоня явно стремительно становилась его болевой точкой и триггером самых непредсказуемых безумств, что стоило учитывать.

— Ты из-за чего бесишься, Дам? Ведь у тебя с самого утра настроение паршивое. Зачем на ней еще срываешься? — словно понимая то, что творилось в душе Пархомова лучше него самого, тихо уточнил Чехов, когда они вышли из авто у любимого ресторана.

Погода паршивая, холодный туман затянул город, ветер пронизывает из-за влажности. Уже бы зима скорее, что ли.

— Не знаю, — честно признав, что ведет себя безрассудно и на эмоциях, Дамир жестко растер лицо, прогоняя невеселые думы, одолевающие его с ночи. — Не хочу ее втягивать в это все. Вроде и расчеты у Лехи — не придраться, и понять его могу… А не хочу Тоню подставлять даже краем.

— Так не подставляй. Это твой выбор. Леха побесится, но примет в итоге. Вариантов узнать то, что он хочет, хватает. Да, сложнее, чем если Тоня сольет какие-то данные из-за личной расположенности к тебе, да, дороже, возможно. Но он и выиграет немало, если все сложится. Только это его беда. Ты можешь поддержать Леху, как и я. Мы можем помочь ему деньгами, хоть и я не особо в восторге от его одержимости этим банком. Мне не нравится, что… Блин, мне почему-то все в этом не нравится, хотя нет логических доводов!.. — Чехов передернул плечами и сам растер затылок. Тоже устал, да и явно долго думал над ситуацией. — Но жертвовать личными и важными связями и дорогими людьми мы не обязаны, и от Лехи такого не просили бы. Так что тут только тебе решать, Дамир, что важнее. И… знаю, что не любишь, но дам совет, на правах более опытного в сфере отношений, — Сашка хмыкнул чуть иронично, но и с некоторой грустью, пока они сели за столик. — Я бы никоим образом не подставлял женщину, которая для меня важна настолько, как Тоня для тебя. Да, важна, не будь мальчишкой, Дамир, не пытайся отрицать, ты умнее этого. Да и я не поверю, достаточно на тебя смотрю. Не те приоритеты, поверь мне, не стоит оно того, — с не особо веселой иронией усмехнулся Чехов.

Замолчал, принявшись изучать меню. А Пархомов… как завис, задумавшись над словами друга. Реально хотелось хмыкнуть, отшутиться и с сарказмом послать Санька лесом. Все же он его действительно хорошо знал. Но… Чехов был прав и насчет опыта, и по поводу того, что с боку иногда виднее, да и насчет планов Лехи разделял его опасения…

«Спасибо, Дамир. Я тоже это ценю», пришел в этот момент ответ от Тони. Видно, доехала.

— Блин, и чего это ты такой умный внезапно? — не удержался от язвительного комментария, и сам принявшись изучать меню.

А Чехов рассмеялся, правда, с нотками сожаления.

— Это со стороны и задним умом все умные и рассудительные, Дам. А когда внутри ситуации — тупят нещадно. И я тупил, как дебил. Вот и не хочу, чтобы ты ошибся. Сделай лучше выводы из моих ошибок, хоть какой-то толк из тех будет, — вздохнул друг. — Ладно, что берем? Как обычно?

— Да, — не испытывая сейчас никакого желания вникать в строчки меню, Дамир отбросил папку, закурил и уставился в окно, пока Санек делал заказ.

Глава 17


«Уже еду».

С Дамиром ей скучать не придется, видимо: то больше суток от него ни слова, а она изводится, хоть и делает вид, что все равно; то вот, пожалуйста, едва не о каждом шаге отчитывается.

Ну, насчет каждого, преувеличила, конечно, но это было пятое сообщение Дамира с не особо приятного момента на парковке. Радоваться? Тоня вроде бы и радовалась, и отвечала, и даже смеялась в душе, перечитывая некоторые его фразы по десять раз. Да только под всем этим трепетом и приятным волнением (чего уж там, готовилась к его приходу, ждала!) что-то внутри как-то тоскливо тянуло. Ну вот с чего?! Все слишком хорошо стало, напрягало… Будто несильная зубная боль, от которой еще можно отвлечься, занять мозг делами и вопросами, но та все равно постоянно о себе неявно напоминает, портя самочувствие и восприятие реальности, чтобы потом (и вот этого Тоня боялась больше всего) прорваться ужасным и мучительным флюсом.

Сама не знала, откуда все эти ассоциации взялись! Противные, заставляющие ежиться внутри, как-то мерзнуть, но не телом, душой словно бы… Тоня совершенно не понимала саму себя. И, хоть обычно не жаловалась на работу интуиции, сейчас вообще не понимала, о чем та ее предупредить пыталась. А потому… Что ж, она занялась самым глупым, как ей в этот момент казалось, чем только могла — готовила Дамиру ужин. Самый настоящий: запекла картофель, купила вино, соорудила овощной салат и вот включила электрогриль, начав жарить стейки, раз уж «он едет».

И пусть большая часть продуктов были предварительно подготовленными так, что после покупки ей оставалось лишь засунуть уже нарезанный картофель в духовку и выставить режим, то же и с мясом, а салат пересыпать в красивую миску и добавить масло и уксус… Это все равно была готовка, которой она старательно избегала долгие годы. Не потому, что нечто уж столь постыдное или недостойное виделось ей в домашних хлопотах. Нет. Просто Тоня избрала вроде иную стезю и даже немного излишне подчеркивала, что может заработать на то, чтобы не готовить самостоятельно… А сейчас ей Пархомова хотелось своими «домашними» талантами сразить.

Блин! Она превращается в запредельно влюбленную дуру.

Тоня вздохнула, внимательно следя за таймером и температурой гриля. Что-то ей подсказывало, что Дамир предпочтет мясо средней прожарки, а то и с кровью… Хищник, елки-палки.

Вновь вздохнув, она проверила стол, на котором уже стояли тарелки, бокалы и даже свеча. Достала из холодильника вино (имелось ощущение, что, несмотря на понедельник, это не такая и плохая идея, учитывая дневное настроение Дамира). Немного нервно поправила салатник и… едва успела снять стейки с гриля и отложить на доску, как в дверь позвонили. И правда быстро, хорошо, что предупредил.

Как-то нервно поправив волосы и ощущая себя отчего-то вот той «классической женой», дождавшейся мужа с работы, которой никогда стать не стремилась, характер не тот, Тоня выдохнула. И только после этого пошла открывать.


— Ты не перестаешь меня удивлять! — Дамир замер на мгновение на пороге ее квартиры, шумно втянув носом воздух. — Обалденный запах на весь этаж стоит! Я даже надеяться не мог, что это наш ужин. Сражен безнадежно! — обхватив ее за талию, мужчина жадно смял Тоне губы.

Так, что сразу как-то ощущалось, что он соскучился и в прекрасном настроении. А у Тони все в груди откликнулось, отозвалось на это его воодушевление, самой как-то легче стало, будто сбросила с плеч груз. Улыбнулась, пусть и сложно такое провернуть, когда Дамир губы продолжает покусывать и жестковато терзать. И так хорошо! От пары фраз, от того, что пришел, что в таком восторге от ее идеи с ужином! Не осталось и следа от самобичевания, что и в домохозяйку ради него превратиться готова!

— Хорошо, что предупредил о своем скором приходе, все горячее, — очень стараясь, чтобы эти ее ощущения не просочились в голос, отозвалась Тоня.

Но как ни старалась держать марку, а вместо иронии то самое чувство к нему, что так утаивала, пробивалось.

И Дамир, даже если не понял все, уловил немало. Темно-синие глаза, власти которых она и так почти не могла сопротивляться, блеснули самодовольно.

— Заходи, я выключу духовку. Как раз и картофель запекся, — больше используя это, как повод, чтобы отвернуться, дать себе шанс перегруппироваться и не пасть бесславно его жертвой, распорядилась Антонина, двинувшись в сторону кухни. Убрала температуру.

Дамир почти сразу последовал за ней, избавившись от туфель и пальто.

— Черт, я даже не знаю, что более аппетитно, — неожиданно его руки сомкнулись на ее талии, обхватив сзади. Притянул ее бедра к своему паху. Возбужден и очень ощутимо. Отозвалось в ней жаром, откликнулось в солнечном сплетении! — Вся эта ароматная красота или ты? — низким голосом, очень четко выдающим его возбуждение, заметил Дамир ей в самое ухо.

И неожиданно мочку прикусил, погнав такую дрожь по всему телу, что Тоне пришлось за кухонный шкаф ухватиться, чтобы на ногах устоять. Колени подломились. Правда, Дамир так крепко держал, что точно упасть не позволил бы!

— Нет, знаю, — уже пробравшись рукой под ее кофту и с ощутимой жадностью сжав грудь Тони, хрипловатыми нотками прошептал Дамир, так и не отпустив ее уха. — Ты, однозначно! — не разжимая рук, он повернул Тоню от шкафа и подтолкнул в сторону дивана, уже как-то побывавшего «ложем их страсти», продолжая поддерживать.

— Что ж, хорошо, что я успела все отключить и наш ужин не пригорит, — хмыкнула она, не сумев, да и не пытаясь скрыть ни чувственной дрожи тела, ни возбужденной хрипотцы своего шепота.

— Потом разогреем, — с похожим смешком подтвердил Дамир, уже толкнув ее на подушки, пока сам, на мгновение отпустив, избавлялся от пиджака и споро расстегивал рубашку.

Точно! Еду разогреть можно, а Тоня уже горячая и влажная настолько, что откладывать ничего нельзя, не выдержит, взорвется от возбуждения, которое он в ней за считанные секунды разжигает! Провоцирует своей неистовой страстью! Антонина быстро сбросила брюки и кофту, честно сказать, даже не переодевалась после офиса, торопясь успеть все к его приходу.

Дамир одобрительно сверкнул глазами, когда она до белья добралась. Перехватил сам, накрыл ее своим телом, избавляя от кружева, опять начав жесткими губами и коварными зубами ее шею, ключицу и вновь ухо дразнить, прикусывая, терзая чувственной лаской, перед которой не имела шансов.

— Я по тебе изголодался, оказывается, — так, словно действительно собирался ее надкусить, впился ртом в шею, точно засос оставляя. Обычная практика для его поцелуев, впрочем, и она от него таким заразилась.

Тоня рассмеялась, обхватив Дамира руками за плечи, на себя потянула, как опрокинуть хотела, и мужчина поддался, нависнув над ней, уперев колено в диван. Все как-то стремительно, с безумным напором, с пульсом, что тарабанил ударами в ушах в неясной лихорадке и спешке.

— Только вчера же были вместе, — поддразнивала его этой нетерпеливостью.

Но и саму трясло уже, помогла презерватив вскрыть, путаясь в пальцах, пока губы Дамира, добравшись до ее груди, сладко мучили сжавшийся сосок, заставляя ее смех стонами перемежать.

А Дамир как-то вдруг ее всю сжал, подмял под себя, нависнув так, чтоб глаза в глаза. И словно бы на дне этого взора бурлило что-то глубокое, мощное, жадное… и, одновременно с тем, невыносимо пронзительное, неистовое, проникающее в ее душу, пробирающее до тончайшего нерва…

То, что не говорил еще словами, но сейчас взглянуть вглубь дал, и у Тони грудь сдавило эмоциями!

— Мне не нравится, когда мою женщину другие мужики лапают! — сипло и недовольно рыкнул, толкнувшись бедрами так, что сходу вонзился в ее тело до упора. Вжался, будто бы пытаясь проникнуть еще глубже, заклеймить ее собой. — Даже учитывая ситуацию… Я не ожидал, что ревнив настолько, — прохрипел Дамир, продолжая вонзаться в нее снова и снова.

Вроде и объяснял, а все равно звучало претензией, правда, без обвинений. Ее на улыбку потянуло, несмотря на дикое возбуждение.

Дыхание тяжелое, шумное у обоих, сердца колотятся так, что не слышно ничего за этим стуком, тела моментально влажные, пальцы по его плечам скользят… Но Тоня не отталкивает, притягивает к себе еще ближе, до тонкого ощущения болезненности от тяжести этого массивного тела… А ей так хорошо, что не выразить и не описать простой речью! Колотит всю, на каждый его толчок, на каждый удар плоти Дамира, бедрами вперед подается, словно стараясь вобрать еще больше.

— Я тоже ревнивая, наверное, — прохрипела, закусив его ключицу так, как он недавно ее «целовал», застонала, поняв, что теряет контроль над телом, уплывает в нирвану. — Не проверяла никогда…

— Так я повода не давал вроде, птичка, — как ощутив это, Дамир еще сильнее погрузился, жестче, с алчностью ладонями ее сжимая, ртом терзая губы, будто пируя плотью Тони.

— Я то-о-о-ж-е-е… — простонала она, забившись под ним в оргазме так, что поцарапала Дамиру плечи, чем, кажется, подстегнула возбуждение мужчины.

Чуть прикусив ее губу, Дамир буквально за несколько толчков догнал Тоню в этом кайфе, рухнув сверху с тихим низким стоном, не выпуская ее из плена собственного тела, не позволяя ускользнуть будто бы.


Застыли на несколько минут, смакуя это ощущение близости и комфорта. Как стряхнули с себя гадкое послевкусие непонятных претензий целого дня. Подстроились друг под друга. Тепло, невыносимо комфортно. И вставать нет никакого желания, даже ради ужина. Лежала бы вечность так, ероша Дамиру волосы, пока он игрался горячими пальцами с ее грудью.

И такое незнакомое им еще понимание мыслей и ощущений друг друга, что сама-собой улыбка на губах у обоих наползает, когда просто взглядами встречаются.

Дамир зевнул, явно испытывая все то же, что и она.

— Имей совесть, я ради тебя по кухне металась, чем сто лет не занималась, — тихонько рассмеялась Тоня, чувствуя себя настолько счастливой почему-то, что и описать, до какой степени, не смогла бы.

Превосходная в превосходной! И никаких сейчас сомнений или неуверенности. Накрыла ладонью его щеку, обводя резкие контуры скул и бровей.

— Ого! — явно впечатлился Дамир, лукаво блеснув глазами. — Даже не знаю, торопиться тогда с дегустацией или подождать, пока ты проверишь, не утратила ли за эти сто лет навыки… Ай, пошутил! — расхохотался, выставив миролюбиво раскрытые ладони, когда Тоня его почти шутливо по бедру шлепнула. — Запахи стоят такие обалденные, что нет у меня никаких сомнений! — с легкой иронией заверил ее, вновь на секунду прижавшись ртом к губам Тони, точно, чтобы обезоружить чувствами.

И резко поднялся, потянув и ее за собой.

— Ну, пошли ужинать, нельзя, чтоб такие твои усилия пропали, — подмигнул, явно заметив, как ей приятно. — Я же и правда ценю.


Дамиру позвонили в начале второго ночи.

Если честно, Тоня оказалась настолько дезориентированной из-за резко прерванного сна, что хлопала глазами, как совенок, пытаясь разобраться в ситуации. Но мозг, явно встревоженный не в ту фазу, отказывался работать исправно.

— Да. Да, я понял, Сергей Валерьевич… — уже ответил на вызов Пархомов. — Неожиданно, это точно. Слушаю, — Дамир тем временем поднялся с кровати, с трудом выбравшись из клубка их переплетенных рук и ног, похоже.

Улыбнулся ей, вроде как успокаивая. Провел рукой по щеке Тони. «Спи», — одними губами произнес. А сам, прихватив из пиджака сигареты и зажигалку, пошел в кухню, чтобы не мешать ей, наверное.

И Тоня послушно провалилась снова в сон, так и не сумев перебороть усталость. Правда, дрема ее длилась недолго, и пришлось проснуться вновь от непонятного, будоражащего шума.

— Ты уходишь посреди ночи? — не понимая ничего, села в кровати, подтянув одеяло под себя. — Что случилось? Кто звонил?

В этот раз мозг как-то больше включился. Возможно, сыграла роль некая, не вполне объяснимая тревожность ситуации.

Дамир глянул на нее как-то напряженно, что было заметно и в темноте комнаты. Он весь, словно сжат был, как взведенная пружина. Это улавливалось в самом воздухе спальни, внезапно ставшем немного горьким, вероятно, из-за привкуса дыма его сигарет, что принес с собой из кухни. Читалось в развороте плеч и резкой линии сжатой челюсти, хорошо видимой на фоне окна, подсвеченного уличным фонарем.

— Проблемы появились, надо все решить. Буду до утра заниматься, если не дольше, не хочу тебе мешать. Да и документы нужны, что дома. Отдыхай, — застегнув пояс брюк и набросив рубашку на плечи, Дамир подошел к кровати и накрыл ее щеку своей ладонью.

Тоня вдруг поняла, что ей холодно, а к горячим пальцам Дамира хочется прижаться сильнее, согреваясь, ластясь, как кошка. И отпускать его вовсе не было желания, странное настораживающее ощущение не давало покоя.

— До утра никак не подождет? — удивилась она, растерев кожу головы под волосами, коснулась губами кончиков его пальцев.

— Нет, птичка, никак, — хмыкнул Пархомов, но все с тем же напряжением.

— Я могу помочь? — искренне предложила она, в конце концов, сферы их деятельностей так или иначе пересекались.

— Не стоит, не загружай голову. Я не перекладываю свои проблемы на других, — с резкостью, которой она не смогла не уловить, обронил Дамир.

Наклонился, на секунду коснувшись ее губ своими сухими и жесткими.

— Спи дальше, не хочу и тебе ночь перебивать. Наберу завтра утром, — как подводя черту под этим коротким, ничего не прояснившим разговором, решил он. И набросил пиджак, на ходу уже застегивая пуговицы рубашки.

А Тоня, и закрыв замки, когда его провела, не смогла понять, что так волнует? И уснуть уже плохо выходило, растревоженное сознание искало поводы и причины того, что могло у Дамира случиться. И даже обидно стало, что так резко ее помощь отклонил, словно бы не доверяя. Проворочалась до утра, почти глаз и не сомкнув.


Утром все тоже кое-как ладилось. Есть не хотелось, сгрузила вчерашние тарелки в посудомойку, включила цикл, пока сама курила под чашку кофе. С Дамиром, наверное, позавтракала бы, да и настроение веселее было бы.

«Хорошего дня», — поддавшись импульсу, отправила Дамиру сообщение.

А что, ему можно, и ей, значит, тоже. Сам вчера назвал ее «своей женщиной». Ну так вот у Тони есть собственное понимание о том, что можно на таком положении.

Ответа не получила, хотя Дамир сообщение просмотрел… Да, она дошла уже и до этой стадии… Но, если он очень занят, вполне вероятно, что некогда сейчас ответить, да и обещал набрать. Осталось дождаться… Ясное дело, что такой человек не очень привык к равноправным отношениям и проявлениям эмоций.

Убеждая себя именно так, Тоня оделась, кое-как накрасившись, если честно, чувствуя усталость и разбитость после этой тревожной ночи, и отправилась в офис.


Тут тоже ладилось не все и не сразу. Из-за того сбоя в налоговой, что вчера продержал Элю в учреждении едва не весь день (из-за которого они за обедом так и не коснулись темы Дамира, если откровенно, потому как подруга была сосредоточена на этой проблеме, а Тоня… не созрела открыться) была утеряна часть отчетов. Теперь их надо было повторно отправить в налоговую, а еще лучше, учитывая такую вот «нестабильность», привезти те лично. Разумеется, все эти отчеты в компании имелись и хранились, в их стране не особо полагались на надежность хранения данных в госструктурах и до сих пор все скрупулезно отражали на бумажном носителе. Но теперь с каждого отдела Эля попросила сдать все эти папки. Так что, Тоня в перерыве между встречами с клиентами только и делала, что рылась в бумагах, складывая папки в красивые стопки, стараясь успеть до обеденного перерыва, чтобы подругу не подвести.

Пару раз заглядывал Дэн, сверяя отчеты по общим контрактам для их отделов. Помог ей найти один отчет и даже забрал уже готовую стопку, мотивировав, «чтобы ей тяжести не таскать по коридорам, все равно и он несет Эле свои». Тоня не сопротивлялась, и правда своевременная помощь.

И уже когда она почти завершила, в дверь постучались.

— Войдите! — не отрываясь от бумаг, разрешила она.

— Добрый день, у меня доставка, — на пороге стоял курьер с огромным букетом роз в коробке, и еще какой-то коробкой, упакованной в серебристую бумагу.

Антонина улыбнулась, почувствовав дурной приступ непривычной радости и смущения. Не приходилось сомневаться, от кого эта посылка.

— Да, спасибо! — быстро подойдя к курьеру, она расписалась в ведомости и отпустила парня.

Поставила цветы на стол, а сама вскрыла подарок, уже не заморачиваясь, что это розы… На крышку была прикреплена небольшая карточка.

Черт знает почему, Тоня для начала заглянула в коробку, не читая, что там Дамир написал. Наверное, дай ей потом кто-то возможность выбрать, даже не приподнимала бы крышку, словно там споры сибирской язвы насыпаны. Но она не прочла послание, а открыла подарок…

На белой атласной подушке лежало колье. Красивое. И очень дорогое. Белое золото, желтое, розовое, бриллианты, напыление, огранка — все филигранно переплетено в идеальный шедевр. Да и эмблема известного столичного ювелирного дома не давала усомниться в стоимости… Вот только у нее сразу какое-то такое послевкусие появилось… Как подташнивать начало. И почему-то моментально очевидно, что это «откуп», прощальный дар…

Пальцами, которые стали дрожать независимо от ее мозга, Тоня захлопнула коробку и все-таки открыла записку.

«Спасибо, ты была великолепна. Здесь и поставим точку. Пархомов».

Странное чувство.

Абсолютное, полное непонимание ситуации, совершенно Тоне несвойственное.

Мир стал таким… словно размытым и далеким. В глазах поплыло.

А в голове звон. Будто он этими словами ей в висок выстрелил. И ведь попал, гадство! Разум взорвало обидой, гневом, неверием… А слова-пули отрекошетили от черепа и напрямую вниз, в грудную клетку, круша уже душу и сердце в ошметки. До спазма, до хрипа, до невыносимой обжигающе-холодной боли!

Разрывные, чтоб их!..

Глава 18


«Играя на грани фола,

Ты сделал больно мне снова.

Я знаю, что виновата сама…

Мне сводит душу и тело,

так сильно тобой заболела,

И вот температурю опять…»

Artik&Asti «Грустный дэнс»


Ее ступор и шок были настолько сильны, что Тоня никак не могла сориентироваться в окружении. Совершенно не понимая зачем, сорвала, смяла эту чертову записку… Коробку с колье автоматически торцом в шкаф засунула, туда, где все это время переставляла папки, словно спрятать пыталась, исторгнуть из реальности… Видеть ее не могла, трясло уже всем телом.

Прошла по кабинету два шага, обхватив себя руками за плечи.

Не понятно!.. Ведь вчера все было не просто хорошо, а идеально!

Так что теперь ничего не было ясно в случившемся! Это просто сон какой-то, дурной, нелогичный, абсурдный! Да он же еще вчера ревновал ее к Дэну так, что скандал устроил! Назвал своей… И тот взгляд!.. Тоня знала, что не придумала и не дорисовала в своем воображении чувства, которые пылали вечером в глазах Дамира!

Он подписался «Пархомов…»… Мысли налетали, сбивая с ног.

Как бы подчеркнул, что между ними не было ничего иного, кроме физической тяги. И она не настолько близка к нему, чтобы свободно обращаться по имени… А ведь все эти недели Антонина очень легко его Дамиром звала, и даже Дам…

И в памяти опять картинка того, как расстались ночью, его прикосновения, поцелуй, забота… Кожа горит в местах, где Дамир касался, пульсирует теплом… Не понимала!

Наверное, именно этот шок был повинен в том, что она сделала дальше, иначе, уверена же (!), гордость не позволила бы так унижаться! Действуя на каком-то автомате, Тоня схватила трясущимися руками свой телефон. Открыла их переписку… Несколько мгновений просто тупо смотрела на всю эту историю отношений, на количество его сообщений вчера, на последнее неотвеченное ее сегодня.

Это ли заставило на вызов нажать? Или странная, наивная и детская надежда, что она нечто не так поняла? И Дамир сейчас все объяснит, рассмеется из-за ее глупости, скажет, что не ожидал такой реакции на подарок. Ну как с тем браслетом было, который и сейчас на ее руке надет… Потяжелел внезапно, точно десять килограмм весить стал моментально, давит на кожу.

А в трубке гудки вызова терзают разорванную душу.

— Слушаю.

Сам тон Дамира, когда он все же ответил на ее звонок, словно сомневаясь, а стоит ли, послужил для Тони и ответом, и подтверждением. Будто бы и не этот мужчина вчера в ее тело врывался не в силах терпеть, пока поужинают…

— Не думала, что у тебя не хватит смелости и характера это все в глаза сказать… Пархомов.

Господи! Она понятия не имела, где силы нашла и на каком резерве выехала, сумев произнести каждое слово ровно и даже отстраненно. С разочарованием… Шок и тут помог? Может быть… Хотя обида была слышна, и на это Тоня никак не могла повлиять. С другой стороны, а разве права не имела на претензии? Имела, чтоб его скрутило!

— Я не люблю истерик, птичка, — холодно и совсем непривычно, как чужой человек, бросил Дамир в ответ.

Как сквозь зубы цедил, словно бы она его внезапно бесить и раздражать начала.

— Не переживай. Я тоже, — вдавив ногти в ладонь свободной руки… хмыкнула Антонина. Надрывный то ли стон, то ли всхлип прятала, но ему об этом знать не обязательно. — Да, с тебя желание, кстати, Пархомов. Помнишь? За тот балет, на который мне совершенно не хотелось. Я сообщу, когда выберу звезду. Письменно. Ты же всегда слово держишь, верно? — отключилась до того, как он успел бы ответить.

И… Запустила телефон в стену напротив со всей силы, вздрогнув от треска разбившегося аппарата. Истерика…

Закусила губу, ощущая себя так, будто сама сейчас взорвется, пойдет трещинами, как экран ее смартфона! Не осознавая, раскачиваться начала. В жар бросило.

Тяжело, в горле хрип душит, все то же треклятое непонимание держит в тисках сознание! Ничего яснее не стало! Все только хуже… Этот голос его — лучше бы не слышала!

В голове звенит, внезапная, невыносимая боль виски обхватила, давит, сжимает, словно и череп вот-вот лопнет, не выдержав. Грудь стиснуло, задыхается! Разорвать воротник блузы хочется, чтобы свежего воздуха глотнуть! Ухватилась, дернула, кажется, шею сама себе поцарапав ногтями в этом неистовом порыве.

В горле кислотой печет… И глаза жжет… Но и слез нет. Ничего… Только колотит, как в жесткой лихорадке.

Она горела! Обидой, злостью, непониманием и гневом! Такой невыносимой сейчас любовью к нему, что нутро выжигала, кажется, причиняя реальную боль. А Тоня ни закричать не могла, чтобы хоть часть этой муки из себя выпустить, ни разрыдаться — снаружи как льдом сковало… Подобно извержению вулкана, когда раскаленная лава на дно океана изливается или в ледниках…

Ее изнутри до пепла выжигает, разрывает на ошметки, корежит сердце, разум болью клеймит, а на самом деле… Тоня молча стоит посреди своего кабинета, раскачиваясь. И даже двинуться не может никуда, на диван сесть… Зачем? Так сложно это. Так… бессмысленно…

Сама не поняла, когда медленно на пол опустилась, подтянув под себя ноги. Разбитый телефон у стены мигнул какой-то смазанной судорогой, кажется, приняв сообщение.

Ты смотри, экран весь в трещинах, цвета расплылись, засветилось все, а работает… Точно, как она сама, похоже…

Дикая аналогия, обидная, крушащая и растаптывающая ее сердце и гордость… Но лишь подчеркивающая тот факт, что Тоня успела влюбиться в Дамира непозволительно сильно. Полюбила того, кого знала же, что не стоит. А он… А ему было просто хорошо. И этот мужчина ей не обещал ничего.

Кроме звезды с неба, кстати, которую теперь придется достать!

Сквозь закушенные губы прорвался придушенный дурной смешок… Нет, всхлип.

Уткнулась лицом в колени. Нельзя. Она же в офисе! Здесь точно не место для истерик. Их никто не любит, не только Пархомов. А то, что у нее внутри все раскаленным железом жжет… Это ее боль и проблемы, не окружающих…

Или просто то самое ошеломление и ступор еще не исчерпаны, помогают держаться… зубами вой сквозь пересохшие губы не пропускать, выступившей каплей крови сдерживать…


— Ты — дебил! — Чехов стоял в другом конце кабинета и с осуждением, недовольно смотрел на него.

Дамир затылком этот взгляд друга чувствовал, хотя сам уперся лбом в холодное стекло панорамного окна. Телефон в руке молчал, и ему звонить Тоне уже не стоило. Нельзя.

Только вот пальцы не разжимались никак, вцепились в этот гребанный аппарат, в котором всего пару минут назад звучал голос Тони. Но по-другому ее никак не отодвинуть и не уберечь.

Выдохнув сквозь зубы воздух так, что в глазах потемнело от удушья, Дамир повернулся и заставил себя отложить телефон, медленно, с усилием разжимая палец за пальцем.

ОН справится. Даже если сейчас ощущение, что Дамира через грейдер пропустили и бросили подыхать на асфальт.

Да, Антонина слишком глубоко в него проникла, не ожидал. Просочилась в мышцы, переплелась с нервными волокнами, кажется. В голове его обосновалась… в груди, где сейчас воронка, словно после взрыва гранаты. Но он справится!

Все не так критично, как пытается убедить его Санек, продолжая сверлить трагичным взглядом. Переживет, раз сейчас не подох. Не так и долго они были вместе. Переболеет. Выкричет эту чертову боль, саму Тоню из себя, когда ночью один останется! Может, на это тоже полтора месяца понадобится, но справится. Выкурит горечью табака из своих легких ее запах, ожогами от сигаретного фильтра память о ее коже под его руками сожжет… Зато вместе с собой в это дерьмо не втянет!

— Я не спрашивал твоего мнения или совета, Саня, — не подняв глаз, отрезал Чехову.

— Так в том и проблема твоя, б****! Что ты никогда не спрашиваешь совета! Как и Леха! Сам все решаешь! Сам придурочные выходы находишь! Идиот упертый! — не сдержался Чехов, заорал.

Выдохнул резко, как самого себя осаживая, глянул на Дамира тяжело исподлобья. Но он пропустил мимо ушей, у них всех сегодня тяжелый день, простительно…

— Кто мешает поговорить с ней и рассказать, а?! — уже тише, но не сбавив наезда, поинтересовался. — Тоня же умная, и поймет, и еще узнает, может, что…

— Я не спрашивал! — хрипло повторил Дамир, похолодев при одной мысли, что она в это влезет из-за него.

— Тупой дебил!!! Ты ведь сам еще не понимаешь, как накрепко уже к ней привязан! — психанул Санек и, раздраженно дернув дверь, вылетел в приемную.

Дамир не останавливал. Вытащил сигарету и вернулся к окну. Вновь прижался пылающим, казалось, лбом, к холодному стеклу.

Все он понимал… Или нет?

Твою мать! У него было до хрена и больше сейчас причин, чтобы мозг парить! И проблем внезапно столько, что на год небольшой стране хватит. А он о Тоне и ее голосе думает!..

Ладно… Ладно. Окей. Живой человек. Имеет право, тем более, когда так, в ошметки, впервые в жизни…

Ладно. Сейчас выкурит эту сигарету, проживая, выжигая эту хренову боль за грудиной. И все, затушит, дальше пойдет…. Позволяет себе эти пару минут безмолвного внутреннего ора, пока сигарета тлеет…

Щелкнул зажигалкой, прикуривая. Наощупь, не оборачиваясь, вновь телефон взял.

«Я всегда держу слово», — набрал, почти не видя букв за дымом, который выдыхал. Отправил.

Вновь отложил аппарат, упорно глядя в окно и затягиваясь. И по хрену, что там делает Чехов, куда занесло… Скорее всего, в курилку, конечно. Просто злой, не хочет с ним один на один сейчас оставаться. Тоже правильно. Оба на подрыве и на грани… Еще подерутся... На кой черт? Достаточно забот и без мордобоя.

Пальцы обожгло… Твою налево! Не заметил. Слишком глубоко затягивался, видно. Как кузнечные меха. Паровоз, лешего за ногу! Где его сдержанность и самоконтроль? И почему в этом долбаном кабинете так отвратительно работает вентиляция? Виски ломит, дышать нечем! Давление, что ли? Никогда таким не страдал вроде.

Рванул узел галстука, распуская петлю-удавку, стащил через голову. Резко расстегнул пуговицу, пытаясь ослабить ворот… Но дышать легче не стало.

Пепел под ногами на ковер осыпался… Пропалило? По фигу… Уберут и заменят. Все сейчас можно заменить. И всех…

Не хватило, мля!..

Достал вторую сигарету следом, прикуривая. С удивлением отметил, что пальцы подрагивают. Чертов адреналин…


Она не смогла бы сказать, сколько времени просидела на полу, раскачиваясь. И не задумалась бы даже. Не было никакого желания что-то делать, вспоминать, есть ли еще встречи сегодня, папки искать… Пустота и пропасть внутри.

И непонятно, до чего все дойти могло, и не осталась бы Тоня вот так на полу собственного кабинета до следующего утра, если бы в дверь не постучали, коротко, отрывисто. Опять! Шляются, отвлекают! Она не желала никого видеть и не собиралась впускать… Но тот, кто пришел, не ждал ее разрешения.

— Тоня, там Эля сказала, что еще одна папка должна быть, за третий квартал прошлого го… — Денис влетел в кабинет, на ходу, торопливо вывалив на нее эту информацию, пока сам читал что-то в смартфоне.

Но, наверное, все же заметив нечто неладное, замер. Как в стену врезался. Застыл на полуслове, уставившись на нее.

Антонина даже не повернулась. И не ответила ничего. Папки, кварталы, отчеты… Что это? Для чего…

— Блин! Какого черта, Тоня?! Что случилось?! — быстро засунув телефон в карман пиджака, Денис подлетел к ней, присев рядом.

Заглянул в лицо, даже по щеке провел пальцами, глаза раскрыл сильнее, как проверяют реакцию зрачков. Инсульт искал, что ли?

— Тебе плохо? Голова? Сердце? Что такое?! — мужчина определенно заволновался и искренне переживал.

А ей… Тоне было неприятно его касание. И громкий, как казалось, крик Дэна раздражал. Но не было мотивации даже отклонить голову назад. Отвечать тоже не хотелось. Так что она промолчала.

— Тоня, елки-палки! Да что случилось?! На тебе лица нет!!! — рявкнул Денис, стараясь до нее достучаться.

Но она и сейчас не отреагировала…

Денис вскочил на ноги и оглянулся, словно осматривался… Скорее всего, увидел и розы на столе, и разбитый телефон на полу. Вновь глянул на нее сверху вниз.

— Тоня!.. — позвал еще раз, однако, похоже понял, что бесполезно.

Правильно понял, кстати, она и не дернулась.

Тогда Денис вытащил вновь свой смартфон и кому-то позвонил.

— Эля!.. Нет, не нашили папку. Да брось ты этот дурацкий отчет, — вдруг даже, как разозлившись, крикнул он в трубку. — Сюда иди быстро! К Тоне! Ты ей точно нужна больше, чем даже Акимову одобрение налоговой… — что-то выслушал. — Вот уж поверь мне! — как-то саркастично, въедливо огрызнулся, вероятно, на какое-то замечание ее подруги. — Я, может, был и не лучший бойфренд в мире, но точно вижу, когда ей капец, как хреново! Давай сюда, живо! — еще раз распорядился неожиданным командным тоном. И прервал звонок. Вновь сел рядом с ней.

Тоня молчала. Ей и Элю сейчас не хотелось видеть, что-то объяснять, искать слова, силы, доводы и оправдания. Хотелось лечь, закрыть глаза, никого не видя и не слыша… Что она и сделала, отвернувшись от этого суматошного и мечущегося мужчины, который каламутил атмосферу ее кабинета.

— Тоня, — Денис тем временем, абсолютно игнорируя ее нежелание с ним говорить, продолжал нарушать тишину. — Я понимаю, что случилось что-то совсем гребаное. Блин! Я, как-никак, а сумел узнать тебя за эти пару лет, — не прекращая шуметь, он пошел к кофемашине и включил программу приготовления напитка. Достал из тумбы что-то…

Ей не было интересно, потому Тоня продолжала лежать на полу с закрытыми глазами, в глубине души надеясь, что Дэну надоест и он уйдет.

— И допускаю, что ты не хочешь об этом говорить… Возможно, именно со мной. Но ты точно не должна позволять себе… или себя до такого состояния доводить! Ты же боец, Тоня! Черт! Ты хоть представляешь, сколько раз мне хотелось тебя придушить за эти годы?! Ну или трахнуть, что мы и проворачивали, спасая меня от уголовного дела, — Денис хмыкнул.

— Если это ободрение, то хреново подбираешь аргументы, Дэн. Уходи, — прошептала она еле слышно.

— Не так и хреново, раз ты отреагировала, — кажется, довольный собой, Денис вновь подошел. Присел на пол, ухватил ее за руку, плечи, потянул, поднимая своей силой.

Тоня себя куклой почувствовала, безвольной, сломанной, не имеющей никаких рычагов ни на что повлиять. До обоняния донесся аромат горячего кофе и… коньяка. А-а-а… так вот, что он в тумбочке искал.

— День белый, кофе с коньяком рано… — так же тихо и отстраненно заметила.

— Это, скорее, коньяк с кофе, так что можно. Если что, я тебя перед Акимовым выгорожу, слово даю, — излишне оптимистично отозвался Денис, прижав чашку к ее губам. — Давай, Тоня. Как лекарство… — даже не сказать, что уговаривал, скорее, принуждал.

Чуть надавил второй рукой на ее щеку, продолжая прижимать чашку ко рту, так что ей волей-неволей пришлось глотнуть, чтобы не поперхнуться.

Блин! Реально в коньяк кофе налил! Рот обожгло спиртом, а не только температурой напитка! Задохнулась, на глаза слезы навернулись.

Денис отставил чашку и, продолжая ее поддерживать, переждал, явно позволяя Тоне отдышаться.

— Вот шел бы ты отсюда, и оставил меня в покое! — огрызнулась она, чувствуя, как в голове жжет огнем. Но неожиданно нужное и приятное тепло растеклось по лицу, вискам, даже по рукам, снимая боль и те тиски, что едва не задушили.

— Ага, чтобы ты в окно вышла? — невесело хмыкнул Денис на ее предложение. — Легче?

Тоня с недоумением открыла глаза и впервые сфокусировала на нем взгляд. Вот это выдумал…

— Не смотри на меня так, мне серьезно страшно сейчас, — будто смущенный этим, огрызнулся Денис.

— Тоня?! Что тут у вас?! — точно сам Денис недавно, воскликнула Эля, как раз возникшая на пороге ее кабинета.

Девушка подлетела к ней, оттеснив Дениса. Тот, впрочем, сейчас не противился, видимо, допуская, что подруга справится лучше. Но… Тоня не могла ничего объяснить! Ни Эле, уже принявшейся хлопотать рядом и что-то расспрашивать, ни, тем более Денису. Хотя и не могла не отметить, что он проявил себя с неожиданной для нее грани. Оценила… отстраненно, как со стороны наблюдая за их суетой вокруг себя, как отделившись от тела.

Приятный жар в голове. Это Денис все же хорошо придумал.

Сама уже взяла чашку и еще глоток сделала.

— Я домой хочу, — проговорила тихо, вдруг осознав, что не выдержит находиться в офисе еще полдня.

— Это неплохой выход. Я с Акимовым решу, скажу, что тебе плохо, — подумав секунду, согласился Денис. Спасибо, не набивался в сопровождение!

— И меня отпроси, Дэн! — распорядилась уже Эля, обняв Тоню за плечи точно так, как мужчина недавно. — Я отвезу тебя, — к ней повернулась.

— Не надо, такси вызову… — попыталась отказаться.

— Нет, — просто оборвала Эля на правах старой подруги, видимо.

И… Тоня не была сейчас в силах спорить. А что-то рассказывать или отвечать на вопросы, толпившиеся в глазах Эли ее все равно никто заставить не сможет… Не хотела боль и стыд своей влюбленности и такого… его предательства… обсуждать.

Глава 19


— Ты хочешь поговорить о том… что довело тебя до такого состояния? — подруга словно заколебалась на этом слове, точно подозревая, что дело в человеке и надо говорить «кто».

Стоило отдать ей должное, Эля заговорила на непростую тему, лишь когда они добрались до квартиры Тони и закрыли за собой дверь.

— Нет, — наверное, эффект той пары глотков коньяка с кофе уже исчерпался, Тоня рухнула на диван, ощущая, как дрожат ноги… И тут же с тихим придушенным хрипом сползла на пол, на ковер.

Видит бог, у нее не было сейчас сил сидеть там, где еще вчера он занимался с ней сексом, и Тоне было настолько хорошо! Но тут, будто чтоб добить ее, рука наткнулась на галстук… Видимо, Дам… Пархомов вчера его бросил на пол, а они потом не заметили, задвинули под диван…

Честно говоря, это все, каждая такая находка, слишком хорошая и живая память, то и дело подсовывающая ей картинки того, как они целовались, или как Пархомов мешал ей на стол накрывать, все время норовя к себе притиснуть даже после секса… Все это вонзалось в ее сердце так, словно реальные иглы кто-то в плоть по-живому медленно вдавливал, до боли обжигая каленым железом чувства Тони, которых и не искала же! И тем мучительнее, обидней было умирать эмоционально сейчас от них.

— Слушай, я же не дура, и могу сложить два плюс два, — Эля заметила и галстук. Подошла ближе, присела на пол рядом.

А Тоня, как назло, будто приклеилась к этому куску синей ткани, не могла свои пальцы оторвать, намотала на ладонь, хотя лента, казалось, пропекала до костей прикосновением, самим остаточным существованием некой части Дамира в ее квартире. Как и аромат… Ей пахло здесь Пархомовым! Тем самым парфюмом, общим на двоих. В ее квартире и убежище… Даже здесь не было спасения и облегчения! Она больше никогда пользоваться этим ароматом не станет! Выкинет, к чертовой матери!

Игнорируя подругу, Тоня свернулась в клубочек на собственном ковре. Не хотела обидеть или пренебрежение показать… Просто не в состоянии сейчас была вести себя иначе. Ее не хватало еще на что-то, кроме попытки не подохнуть от этой невыносимой и настолько сильной боли, которой она от себя не ждала; от разочарования в человеке, которым не стоило очаровываться, а уж тем более так глубоко западать.

— Тоня, ясно же, что это как-то связано с мужчиной. Как я понимаю, с тем, в которого ты и влюбилась настолько сильно, что и я заметила, которого мы не обсуждали ни разу, и с которым, как мне кажется, все было просто великолепно… До сегодня… да?

— Я… не… могу… говорить сейчас… о нем, — выдохнула хрипло, вдруг ощутив, что в горле стоят слезы. Наконец-то!

Да, душат. Да, ломают голос. Но ведь вот-вот выплеснутся! И так захотелось этого внезапно! Разрыдаться… чтобы освободиться, найти облегчение. Выпустить из себя хотя бы часть боли и того пламени, что суть изнутри изгладывало.

— Спасибо, что довезла, Эля, — тихо и хрипло, словно задыхаясь, с трудом попыталась соответствовать хоть каким-то канонам.

Тоже мозги в голове остались, несмотря на боль, понимала, что подруга серьезное дело отложила, рискуя выговором от босса, а то и штрафом… Хотя, может, Дэн договорится.

— Но я сейчас и правда не в состоянии что-то говорить. Ты, наверное, домой едь? Лучше отдохни и развейся, чем около меня… Я сейчас не та компания, чтобы расслабиться…

— Я лучше еще немного тут посижу, кофе тебе сварю, — хмыкнула Эля, явно поняв, что ее спровадить пытаются. — Или налью чего-то покрепче… — с намеком приподняла бровь, точно предлагая оторваться. — Навязываться не буду, обещаю, — на секундочку буквально обняла Тоню за плечи, крепко сжав.

Антонина лишь кивнула, пожав теми самыми плечами. На самом деле, ей ничего не хотелось. И желание остаться в одиночестве превалировало… А еще так сильно болела голова… и грудь, и горло даже, с непонятной «радости». Все тело внезапно, будто тоже предав ее, ощущалось больным и разбитым.

— Знаешь… Ох, минутку… — в этот момент, прервав Элю, только собирающуюся что-то сказать, вероятно, по поводу такой вялой реакции, у нее зазвонил мобильный.

Тоня вспомнила о том, в каком жалком состоянии ее собственный… Но и эти мысли были отстраненными, далекими. Обида на Пархомова и боль заполняли всю ее сущность, не оставляя места ни для чего больше. Воспользовавшись тем, что Эля отвлеклась, пошла искать телефон в сумочке, Тоня тоже медленно встала и побрела в спальню.

Зря, конечно… Поняла это сразу, стоило открыть дверь комнаты. Замерла на пороге, осознав, что вновь раскачивается, как пропустив удар, и сейчас не может вернуть мир в стабильное состояние. Здесь не то что пахло Пархомовым, а словно вся комната: каждая складка на постели, шторы и ковер — были пропитаны отпечатком этого мужчины… Тоня с каждым вдохом, как глубже его в легкие втягивала, заглатывала, вдруг поняв, что лихорадочно хватает воздух ртом, будто вновь задыхается…

И это послужило новой точкой срыва!

Из груди вырвался то ли крик, то ли стон! Придушенный, сиплый. Ее всю заколотило и появилась такая потребность что-то сделать! Сломать, порвать, разрушить!.. Лишь бы дать выход этому всему, чтобы самой не сойти с ума от муки!

Не до конца осознавая, что именно творит, Тоня подлетела к кровати и рванула простынь, как-то махом скидывая на пол и подушки, и одеяло! Скомкала, влетела в ванную, начав с неким остервенением заталкивать в стиральную машину. Ударялась руками, пальцами задевала края металлического барабана, но не чувствовала сейчас боли! Только видно почему-то плохо, наверное, свет включить нужно… Так же стремительно вернулась в спальню, чтобы наволочки и пододеяльник снять. При одной мысли о том, что на них еще сегодня ночью спал Пархомов, ее начинало колотить с невероятной силой, а в голове дребезжаще звенело.

Замерла на пороге между спальней и ванной, столкнувшись взглядом с Элей. Подруга, видимо, только вошла, что-то желая ей сообщить, все еще держа в руке мобильный. И сейчас потрясенно смотрела на Тоню. Обвела глазами бардак, который она умудрилась устроить за эти пару минут. Секунду между ними повисли эти взгляды и все тот же ужасный навязчивый дребезжащий звук… Но тут Эля бросилась к ней, как-то горько выдохнув, и обхватила Тоню руками крепко-крепко, пыталась помочь.

— Правильно, Тоня, лучше выплакать, выкричать все! Правильно, не обращай внимания ни на что, не сдерживайся… — горячо зашептала подруга, согревая своими руками. — Что бы там ни было, какой бы козел тебя не обидел… Выплачь. А потом решим, что дальше делать!

Только в этот момент до Тони дошло, что она плачет. Да, именно она издает вголос этот противный звук, который терзает ее же пульсирующую голову! Даже не вой, а какой-то подвывающий хрип, противный, мучающий, потому и горло болит. Оттого и видит плохо, что глаза заволокло слезами…

Это осознание как сломило нечто в ней! Вцепившись в плечи подруги, она вдруг зарыдала уже в голос, словно из груди ее эти всхлипы выдавались, сипло, тяжело, с болью. Тоню трясло всем телом, и им обеим пришлось усесться на пол, чтобы хоть как-то обрести опору. Эля больше не говорила, только тихонько поглаживала по голове и плечам. Может, и хотелось многое спросить, но подруга давала ей время пережить и пройти это…


Неясно, сколько времени прошло, но постепенно Тоня затихла. Не пережила еще, но как бы иссякла на сейчас, сорвала голос, умолкла, как-то прерывисто дыша. Будто сил не осталось и на вдохи. Уткнулась лицом Эле в плечо, не видя и не осознавая сейчас ничего вокруг. И не хотелось понимать. Некое спасительное отупение охватило всю сущность, душу, сердце, разум, даря… если не облегчение, то некую передышку. То состояние, когда можно хоть как-то далее функционировать.

Выпрямилась, посмотрела с благодарностью, как надеялась на Элю. Отползла немного назад, опираясь теперь на кровать.

— Ты беременна? — очень осторожно, с опаской, спросила вдруг подруга.

А Тоня, совершенно не ожидавшая этого, уставилась на нее, растерявшись.

— Нет… Не думаю, — даже сумев хмыкнуть, покачала головой, поняв, что боль из висков не ушла, а вот отупение прибавилось. — Мы всегда предохранялись.

— Окей. Я просто предположила, что это могло послужить причиной, — смущенно, пояснила Эля, вперив глаза в пол. — Легче?

— Не особо, — честно отозвалась Тоня. — Но больше сил нет…

— Ясно… — кивнула подруга, хотя показалось, что ей все еще мало что было понятно в случившемся, кроме очевидного. — Сейчас Дэн приедет, кстати. Я потому и искала тебя. Он сообщил, что поедет тебе телефон купит, вместо разбитого, без связи нам никуда, — все еще с некоторой неловкостью, проговорила Эля. — Думаю, он совсем скоро заявится… Не ждала, если честно, от Дениса. Он прям совсем иначе себя ведет…

— Да… Совсем неожиданно, — согласилась Тоня охрипшим голосом, прижала ладони к пекущим глазам.

Говорить о Денисе было во сто крат легче, чем отвечать на вопросы «что случилось?» Или хоть попытаться имя Пархомова произнести. Она не была готова что-то обсуждать. Даже с Элей… Не в состоянии была открыться настолько и лучшей подруге. Да и они, при всей их близости, не относились к тем девчонкам, которые все-все вываливали друг на друга еще в школе или университете, личное пространство оставалось всегда.

Но в этот момент Тоня осознала, что в принципе не уверена, сможет ли когда-то или с кем-то обсудить последние полтора месяца. Ее эмоции и чувства сейчас казались слишком глубокими, чересчур интимными. А нанесенная Дамиром обида — настолько травмирующей, что даже мысли о последнем «даре» вызвали новую волну стрессовой дрожи по всему телу.

Нет, думать о непривычном поведении Дениса было куда проще и спокойней. Пусть она и не просила его решать сейчас ее проблемы.


Эля оказалась верна в своих предположениях — Денис появился буквально минут через двадцать. Тоня едва успела хорошенько умыться ледяной водой, что, впрочем, никак не спрятало следы рыданий. Подруга помогла ей перестелить постель, больше ничего не спрашивая, и они сварили себе все же по кофе. Вообще, было как-то тяжело и сложно, а то, что она не могла и не хотела даже говорить с Элей, в буквальном смысле испытывая тошноту от мысли об откровениях, словно давило на плечи обеим. Так что в такой ситуации появление Дениса ощутилось облегчением.

Правда, было впечатление, что теперь в квартире стало еще на одного человека больше из тех, кто вовсе не понимал, что делать, но не желал признавать, что не управляет ситуацией. Наверное, издержки характера и их вечной борьбы в карьере.

— Вот, решил уже новую модель взять, чтобы ты в тренде была и с самым мощным аппаратом, все равно больше двух лет не обновляла. Техника сейчас устаревает молниеносно, — «пояснил» Дэн, с порога вручив ей бумажный пакет с запечатанной коробкой.

Эля взамен тут же принесла мужчине кофе. Денис, казалось, с радостью ухватился за чашку, прошелся по комнате, то и дело оглядываясь на Тоню. А она все в том же заторможенном состоянии кивала, сама не очень понимая, с чем соглашается. Дэн отпил горячего напитка, прочистил горло. Переглянулся с Элей.

Подруга незаметно покачала головой, показывая, что сама в отчаянии.

Тоня все видела и понимала, да только не участвовала, воспринимала как-то отстраненно, будто не с ней и не около нее эти люди, не о ее состоянии тревожатся.

— Все должно быть тебе привычно, только новые фишки изучи. Давай, может, я помогу со старого информацию через кабель скинуть? Экран совсем «умер» или еще как-то можно посмотреть? Тогда и без кабеля выйдет…

— Нет!.. — при одной мысли, что Денис начнет копаться в ее телефоне, так или иначе, а просматривать сообщения, звонки или переписку, заколотило с новой силой. Отставила свой кофе, потому что руки задрожали, не дай бог, разольет.

И Денис, и Эля глянули с удивлением.

— В смысле, спасибо огромное, Денис, что побеспокоился и выручил, — настолько искренне, насколько, вообще, сейчас была в состоянии, выдавила из себя Тоня, пытаясь исправить ситуацию. — Я тебе деньги сейчас скину за него, сама бы не знаю, когда добралась. А экран немного работает, я умею перебрасывать информацию, ты же и учил, справлюсь…

— Тоня, ради бога, не говори глупостей! Это тебе подарок, я не обеднею, — фыркнул Денис, отмахнувшись так, словно она его этим аж задела.

Хотя, если откровенно, Денис никогда особо щедрым не был и подарками не то чтобы раскидывался направо и налево. Правда, насчет техники не жадничал, любил новинки. Да и прошлый телефон он ей дарил на День рождения, так что, возможно, зря придирается.

— Спасибо… — еще раз, повторила еле слышно. А потом вдруг решительно глянула на обоих, непонятно где найдя силы. — Вы меня простите, я действительно осознаю, насколько существенна и дорога ваша поддержка… Но у меня дико болит голова. Мигрень, что ли, — про то, насколько у нее сейчас болит кровоточащее сердце, Тоня не упоминала. — Из меня нынче паршивая компания. Давайте, мы потом поговорим? Я просто выпью таблетку и лягу спать, хорошо? — как бы прямо предлагая им уехать и оставить ее наедине, может, и неблагодарно, но попросила Тоня. — И с телефоном уже завтра разберусь.

Замолчала, продолжая смотреть на них. Эля с Денисом вновь переглянулись.

— Хорошо, если ты уверена, — подруга, наверное, уловила состояние Тони. — Мы поехали тогда. Только помни, что ты всегда можешь и должна набрать меня… или Дэна, — с заминкой, как и Тоня, не до конца понимая отношение самого мужчины и его вовлеченность, если честно.

Вроде расстались же, и не должен ничего, и так вон, сколько помог!

— Звони, не задумываясь, — немного горячечно, на взгляд Тони, тут же подтвердил Денис, похоже, поняв их сомнения. — Как бы там ни было, ты можешь всегда рассчитывать на меня, Тоня, — заверил он.

Она не знала, с чего вдруг, но и спрашивать сейчас не могла. Тоне не было интересно, лишь бы они поскорее оставили ее в одиночестве! Не знала, станет ли легче, но и находиться в компании даже близких людей сейчас было невыносимо. Хотелось спрятаться, выпив таблетку от этой чертовой боли, забиться в темный угол, под одеяло в свежеперестеленной кровати, накрыться с головой и просто провалиться в некое отупение. Хоть на время забыть.

— Хорошо, тогда мы оставим тебя в покое. Ты взрослый человек, надеюсь, обратишься к нам, если помощь или компания будет нужна, — за двоих решила Эля, не позволив Денису уже высказать свое мнение.

Она двинулась в его сторону, вынудив мужчину отступить, вроде помогая, забрала чашку и отставила на стол. И так же быстро, споро собралась сама, да и на Дениса то и дело с намеком поглядывала. Так что он не возражал.

— Хорошо. До завтра. Если не получится с телефоном, наберешь, я помогу, или завтра все перебросим, — уже обуваясь, проворчал Дэн, наконец-то став похожим на самого себя хоть немного.

Но больше время не тянул и, кивнув на прощание, придержал дверь для Эли. Они вышли…


А Тоня почувствовала себя так, словно бы вся громада тишины комнаты, боли случившегося обрушились на нее своей массой. Сгорбилась, ощущая себя на двадцать лет старше, пошла в спальню, не имея сил ноги толком поднимать, и почти рухнула на кровать, мимолетно радуясь, что удалось с Элей белье поменять… И поняла, что даже до воды и таблетки в ванной не в состоянии дойти. Потом. Десять минуточек полежит, и тогда соберет силы и волю в кулак, выпьет обезболивающее.


— Леха, я тебя хоть раз в жизни подставлял? Или Сашка? Это что за история такая, вообще? — он не повышал голоса, не использовал брань, как и все остальные, впрочем, но атмосферу кабинета, казалось, резать ножом можно.

Давило на плечи, забивало легкие сигаретным дымом, который, будто бы навечно, завис в воздухе, несмотря на проветривание, отравляло горло горечью.

Сказать, что у Дамира настроение было паршивым, значило бы откровенно солгать. Настроение было на нижней отметке какой-либо личной шкалы.

Он и не помнил, когда бы был одновременно настолько зол и… опустошен. Потому что не видел иного выхода, кроме того, что выбрал. И чтобы там ни говорил Саня, считал, что поступил правильно.

Это, однако, не уменьшало ощущения гранитной плиты на груди. Потому что перспективы не видел… Нет, не в бизнесе, здесь обсудят и что-то решат, не в первой… Может, и не так паршиво, как сейчас, хотя… по молодости и не в такие передряги влипали, выбрались же. Только вот сейчас в разы больше могли потерять, еще и по-глупому, вот что выбешивало! И все равно надеялся, что, просмотрев ситуацию со всех сторон, устроив мозговой штурм (тем более их трое, со всех сторон обкрутят), что-то да решат.

В личном же… Об этом думать не стоило, чревато. Но ведь он понимал, что просто из мозгов не выкинуть, адекватный и реалист. Дал себе время, да… Надо просто перетерпеть эту треклятую ноющую боль в груди и висках.

— Я и не думал, что они через вас попытаются давить, Дам! Хочешь, поклянусь? — Алексей был в таком же состоянии. Но и явно чувствовал вину за сложившуюся ситуацию. — Мне и в голову не приходило, что они станут действовать подобными методами, не те же годы на дворе. Да и зачем им этот банк?! — друг вскочил со своего места, нервно растрепывая волосы пятерней, прошелся по кабинету Дамира, где они все засели, чтобы хоть как-то спланировать общую стратегию.

— А тебе он, с какой радости так сдался? — хмыкнул Чехов, поглядывая при этом искоса на Дамира. Тот не велся на эти намекающие взгляды.

Леха оглянулся на Сашку с некоторой виной.

— Вот и им для того же, наверное, Леш, — сдал назад Чехов, не напирая.

Оба видели, что Воронов действительно ощущает вину и тоже подавлен ситуацией. Да и не могли не согласиться — такого не ожидал никто. Даже когда Воронов мимоходом упоминал, что у него появились конкуренты в интересе к банку, вроде бы имеющие отношение к криминалу, они не могли предположить, что дойдет до прямых угроз…


Ночью Дамиру звонил Марченко, выдернув из постели Тони. Тот самый, который два месяца назад и подкинул Воронову эту хреновую идею с банком. Сейчас же, через слово извиняясь, убеждая, что готов компенсировать и искупить, Сергей Валерьевич убедительно просил Пархомова уговорить своего друга отказаться от любых интересов и планов на «ТЕКО».

«Слишком опасно», уверял он «по секрету», да и интересней есть варианты. А тут такие люди ввязались, что не стоит…

Как теперь понимал Дамир, на Марченко тоже наехали, явно припугнув, а может, и наглядно показав, чего нежелание помочь им будет стоить. Дамир задумался, явно согласившись мысленно, что Леху из всего этого стоит выдергивать и мозги в голову другу вбить, но не сказать, что сильно прям ощутил остроту ситуации. Возможно, потому, что не совсем понимал, как глубоко процесс уже затянул друга.

А через три часа, уже утром, к нему домой приехал искренне удивленный и сбитый с толку Чехов с новостью, что на его бизнес пытаются «наехать», создав чреватую суету вокруг одной из фирм, ссылаясь при этом на необходимость убедить Воронова держаться подальше от банка. Дамира это удивило не меньше, ведь такими методами давно никто не пользуется…

Оказалось, ошибся, и еще через полчаса уже ему позвонили с прямой угрозой, причем, весьма ощутимой и реальной, учитывая то, как ныне металась судебная власть, пытаясь угодить всем и сразу. При такой ситуации в стране ожидать справедливости было рискованно. Более того, ему дали понять, что от угроз бизнесу могут перейти к чему-то более серьезному… Словно подгадав, вот тут Никита сбросил сообщение, что ночью кто-то явно пытался вскрыть одну из машин, стоявших в паркинге его дома, обнаружено рабочее взрывное устройство. Сейчас проверяют все остальные…

Какая-то дичь, блин! Первые несколько минут он даже не мог совместить эти две разные картины мира.

И вот тут пришло еще одно сообщение… от Тони. Она желала ему хорошего дня.

А Дамир вдруг четко понял, что не может ей ответить, права не имеет. Потому что должен не затащить эту женщину в нежданные проблемы, не подставить, как Леха подставил их с Чеховым… Нет, он ее выгородить обязан всеми возможными способами, если от себя «ампутировать» придется по-живому. Потому что она стала важной и значимой, это было неоспоримо…

Но все же еще не зашло особо далеко, как он себе это представлял, а значит, они оба справятся. Он переживет, а ей… поможет. Обставит расставание так, чтоб Тоня не сожалела о нем долго. Казалось, Дамир имел представление о том, как это сделать…


— Да на кой черт им пассивный доход?! — похоже, психанул Алексей, вырвав Дамира из самокопания и воспоминаний о паршивом утре, прижал затылок ладонью.

— Может, их больше это привлекает, как вариант отмывания денег? — высказал иную идею Дамир. — Постоянный инструмент, рабочий, потребительские кредиты, заемы своим… А тут ты, как бешеная собака, в этот банк вцепился. Если подумать, то и на то, с какой скоростью Никоненко пытается все скинуть, они повлиять могли…

Заставил себя сосредоточиться на том, что было важно, а не на этой хреново-болезненной чепухе, что продолжала накручивать его нервные волокна на остовы ребер.

Все трое умолкли на минуту, продумывая вариант.

— Слушай, а давай я все же у Тони твоей спрошу? Или ты? Попросим разведать данные через свои каналы… — заикнулся Леха, наверное, не заметив, как Санек тут же ему выразительно покрутил пальцем у виска, изменившись в лице.

— Ты охренел?! Еще и ее втянуть решил?! Чтобы ее подорвали в моей машине? Или для демонстрации? Или по миру пустили, испоганив всю репутацию, в лучшем случае? Ты и сам с этим справишься, собственно, смешав ее имя с такой возней в деловых кругах! Так что ты, Леха, и слова Тоне не скажешь! — отрезал Дамир так, что продымленный воздух заледенел, кажется. — Ты, Леха, вообще, забудешь к ней дорогу, ясно?! — как и ему придется, видимо… Твою ж мать! Что ж так больно-то?! — Хватит того, что мы втянуты! Тоню твои эти чуйки и проблемы коснуться не должны! Никакой угрозы ни репутации, ни безопасности для нее, заруби себе на носу! — почти рыкнул, вдруг поняв, что навис над столом, упираясь в деревянную поверхность кулаками. — И не пробуй даже использовать наши отношения, чтобы она тебе доверилась. Все, Леха! И не потыкайся к Тоне!

Набычился, с явной угрозой уставившись на друга. Еще мгновение, и крышу сорвет яростью, которая молниеносно вырвалась из-под контроля… Так и хочется врезать Алексею хорошенько, руки зачесались. Бл***! Этого только не хватало, между собой переругаться!

Воронов пораженно и растерянно уставился на него, подавшись назад. Чехов поднялся, тоже ощутил накалившуюся обстановку и приготовился их разнимать. Уж он-то точно знал, какое решение принял Пархомов и на что пошел, чтобы Тоню от этой ситуации изолировать целиком и полностью.

— Дам… — как предупреждая и взывая к разуму, окликнул его Саня.

Пархомов обвел медленно друзей злым, бешеным взглядом и… сам стремительно вышел из кабинета в публичную курилку, понимая, что ему стоит побыть один на один с собой и вернуть контроль. Неуместно срываться. Не стоит…

Елки-палки! Только что же так за грудиной печет огнем?!

Глава 20



Через три недели

Следующие три недели Тоня слабо помнила. Дни протекали мимо ее сознания, как подернутые пеленой тумана или дыма.

Внешне она, кажется, смогла взять себя в руки, если и не до конца, то в достаточной мере, чтобы не вызывать вопросов у клиентов или того же Акимова. Ежедневно приезжала на работу утром, стараясь никому не показать, каких усилий ей это стоит. Скрупулезно наносила макияж, пряча следы бессонных ночей (будто разучилась спать, валялась ночами в кровати, разглядывая потолок, лишь время от времени отключаясь минут на десять-пятнадцать), уже серьезно подумывала о том, чтобы снотворное какое-нибудь прикупить, что ли. Тщательно выбирала костюм, хотя больше всего хотелось натянуть старую майку и дома остаться. Однако она не позволяла себе раскисать, не позволяла…

И вроде даже приглушила как-то все… Только НЕ вспоминать старалась изо всех сил, а противные мысли, картинки из памяти, сами выстреливали в голове самым подлым и неожиданным образом, надолго выбивая из колеи. И все приходилось начинать по-новой.

Настроила новый телефон, перенеся все данные и контакты, даже похвалила себя, что ни разу в их переписку не заглянула. Поблагодарила Дениса на следующий день и за поддержку, и за то, что выручил ее с аппаратом. Еще раз предложила вернуть деньги. Но мужчина отказался так же решительно, даже как бы показав, что его это обижает, и она решила не настаивать. И не отказалась, когда Дэн позвал ее пару раз вместе пообедать. К счастью, с ними нередко удавалось и Эле выйти. Все равно лучше, чем безвылазно в кабинете сидеть. Не то чтобы она не хотела с Денисом один на один оставаться. Нет… Она просто ничего не хотела.

Несмотря на все эти попытки и старания, внутри у Тони ничего не было… Пустота, выжженная пустыня, по которой ветер гоняет безжизненный пепел.

Ругала себя, попрекала этим ощущением сломленности, пыталась вспомнить, в чем раньше силы и мотивацию черпала, но безрезультатно. Тем не менее, притворяться Тоне удавалось не так и плохо, наверное. Даже Эля дней через десять перестала настороженно коситься в ее сторону. Нет, каждое утро интересовалась, как дела, не нужна ли помощь, не хочет ли Тоня куда-то выбраться, развеяться? Да хоть напиться с горя?! Если что, Эля всегда готова поддержать подругу…

Но Тоня не хотела. На самом деле, она не хотела сейчас ничего. Очень странное и ранее незнакомое состояние. Как при тяжелой болезни, что ли, когда не в состоянии сосредоточиться на чем-то еще, кроме обиды и боли из-за ущемленной гордости… Наверное, еще гнева на Дамира… Эти эмоции болели внутри нее, как чертова пневмония, раздирая грудь; пекли, выжигая клеймо изнутри. А Тоня лишь искренне надеялась, что, в конце концов, перегорит, переболеет, ведь нет ничего вечного… Иначе подохнет, не сумеет так постоянно жить… Она такого не могла допустить. А значит, все пройдет, надо лишь дотерпеть.

Честно сказать, работалось в таком состоянии из рук вон плохо, хорошо, что пока никого нового Акимов ей не подкинул, а по старым клиентам все шло своим распланированным чередом. Еще Тоня очень боялась, что появится Воронов. Понятия не имела, как сама отреагирует на появление Алексея, или как он отнесется к ней, учитывая изменения в их отношениях с Пархомовым…

Вот почему нельзя спать с клиентами, блин! И, похоже, стоило внести в список ее табу еще и клиентских друзей.

Но Воронов, как сквозь землю провалился, а у Тони… не было никакого желания тревожить исчезнувшего клиента. Плохо, конечно, нельзя смешивать рабочее и личное, это проигрыш и слабость. Но пока не хватало силы воли взять себя в руки и задвинуть эту чертову боль на задний план.

Зато она впервые узнала, что может быть невыносимо, невероятно, дико зла на кого-то! Она безумно злилась на Пархомова. Безусловно, в этом львиную долю играла обида на него же… И все же… При общем апатичном и безучастном настрое, в ней доминировала боль и злость!

Как же это все ее измотало, господи! Не передать словами. Сама на себя непохожа стала. И Тоне это ужасно не нравилось!

Настолько потерялась в ситуации, что найдя на полке между папками коробку с колье аж через три недели (и почему раньше не вспомнила, не заглянула, не убрала?..), некоторое время тупо пялилась на драгоценности, пытаясь сообразить, что ей теперь с этим делать?

И новый тупой удар в грудь, как в столб на полном ходу врезалась, не пристегнувшись. Заныло, заболело, запекло с безумной силой, словно только сейчас от него ту дурную записку прочла!

Захлопнула крышку, суетливо засунула коробку в сумку, негоже в кабинете оставлять, как бы там ни было. Слишком дорогое. Пока положит в ящик, где уже браслет валялся, тоже подаренный Пархомовым. А там разберется, когда хоть немного острота боли пройдет, когда не так жечь станет…


— Тоня, слушай, есть идея… — Денис, почему-то одетый в верхнюю одежду, ворвался в кабинет после короткого стука.

Вновь. У него это снова в привычку вошло, хотя Тоня вроде как не позволяла, однако же и не запретила. Да и грех было отрицать то, что он ее поддерживал основательно, не задавая никаких вопросов, по сути.

И все-таки, как-то резануло. Как ни крути, а это ее личное пространство. Хорошо, успела коробку с колье спрятать. А все равно вздрогнула, будто он ее на месте преступления застал.

— Какая? — поинтересовалась без особого интереса, вновь спрятав сумку в тумбочку.

Отошла к окну. Но город окутал туман, предупреждающий о грядущем похолодании, и вида никакого не было. Вот и у нее в голове, словно такой же туман клубился, мешая, делая мысли липкими и вязкими.

— Тут в квартале от нас, новый ресторан открылся позавчера, видела? — похоже, не заметив ее состояния, воодушевленно продолжил Денис.

— Нет, — покачала она головой.

Тоня сейчас не замечала того, что у нее перед глазами происходило, что уж о расстоянии в квартал говорить?

— Я так и подумал, — кажется, ничуть не расстроился Дэн. — Потому и решил тебя туда сегодня на обед пригласить. Развеяться в новой обстановке, кухню их оценить… Пошли? И недалеко, прогуляемся заодно, подышим свежим воздухом, — все с тем же оптимистичным настроем, добавил мужчина.

А ведь уже и правда время перерыва. Тоне не хотелось есть. Но пообедать было нужно, она и так в последнее время больше курила, чем пищу употребляла. А перспектива посетить новое место, с которым у нее точно не связано никаких воспоминаний, касающихся Пархомова… Это неплохой вариант вроде. Да и компания Дениса явно лучше, чем ее собственная, растоптанная.

— Давай, — не отказалась, хотя в ее голосе было куда меньше восторга, чем Дэну хотелось бы, наверное.

И все же, к его чести, мужчина не подал виду, что заметил или это его как-то задело. Как и не спрашивал, почему она сумку с собой не берет. Помог ей накинуть пальто, Тоня сунула телефон в карман, и они оба вышли из кабинета, закрыв дверь на замок.


— Как тебе новый телефон? Легко адаптировалась? — поинтересовался Денис, когда они устроились за столом и принялись изучать меню.

Оба сразу заказали по кофе, и теперь осваивались в новом месте.

Здесь было приятно, комфортно, можно даже сказать, атмосферно. Ресторан был декорирован в европейском стиле, скорее классическом, нежели новаторском, но при этом обилие мягкого и теплого света создавало такую обстановку, в которой даже она немного расслабилась. Как-то легче вздохнула.

— Кажется, привыкла. Спасибо, что взял ту же линейку, только обновленную, все же проще, основа знакома, с фишками только разбираюсь. Но как будто бы понятно все, — отозвалась Антонина, не совсем поняв.

Тема странная, уже давно все уточнили и обсудили по телефону за последние дни.

Или Денису рядом с ней было неловко? Ну, мало ли, ощущал же, наверное, не так и плохо ее зная, что Тоня напряжена внутри. Вот за первую попавшуюся тему и хватается, тем более что Эли нет, которая нередко в эти дни за двоих болтала, если они куда-то выбирались. Но сегодня не смогла освободиться.

— Ваш кофе, — у столика замер официант с подносом. Ловко поставил перед ней эспрессо, перед Дэном американо. — Уже определились с выбором? Могу подсказать, ознакомить вас с нашим меню, если вы в чем-то не уверены? — ненавязчиво предложил помощь.

— Спасибо, выбрали, — перехватил его на себя Денис. Хотя Тоня еще толком и не заглянула в папку. — Нам: карбонару и овощи — мне, салат с рыбой на гриле — моей спутнице, верно, Тоня? — как-то споро он за двоих расписался.

Глянул на нее с уверенностью. Посмотрел и официант.

Тоня не знала. Как-то зацепило. Даже неприятно, что за нее решает, вроде сама может… С другой стороны, ведь все равно именно в таком духе что-то и заказала бы. А возражать или спорить из принципа… глупо и ни сил, ни желания нет. Все та же апатия душит. Ну заказал, и заказал, галантность вон проявил. С чего психовать?

Опустила.

— Да, спасибо, — взяв свой кофе, уставилась в темный, тягучий напиток, почему-то вспомнив именно сейчас другой ресторан…

Ах, нет!.. Это происходило в галерее на форуме, вспомнила так четко, что даже вздрогнула, просто имитация ресторана весьма удачно обустроена была. Что-то в этом заведении ей то утро напомнило, атмосферой, что ли. И кофе Тоня с каждым разом все крепче заказывает. Того и гляди, скоро до доппио дойдет. Надо бы еще заказать, тут совсем мало.

Сделала глоток, пока официант забирал меню, чтобы им больше пространства оставить, и отходил. Денис все это время внимательно в Тоню вглядывался почему-то, но молчал, видимо, не считая возможным при чужих говорить.

— Тоня, послушай, — едва обслуживающий их парень отошел, Дэн чуть подался вперед, подобно ей, отпив из своей чашки. Отставил в сторону. — Я с тобой сегодня поговорить хотел.

Допив вторым глотком свой напиток, отставила чашку и Тоня. Мужчина смотрел на нее как-то уж очень решительно и собрано, даже напряженно, а она совсем не могла понять, что вдруг с Денисом случилось.

— О чем? — не имея сил угадывать его мысли, посмотрела прямо.

— Я вижу, что тебе все еще непросто. И даже могу предположить, что послужило причиной твоего состояния, — Денис внезапно протянул руку и накрыл ее ладонь ни с того, ни с сего.

То ли пытался участие показать, то ли хотел над ней моральный контроль установить. Антонина как-то удивленно смотрела на эти мужские пальцы, накрывшие ее руку. Не те. Совсем чужой, показалось. Не вздрогнуло внутри ничего. Но тепло, да… Оказывается, ей холодно было до того.

— Мы оба получили какой-то новый опыт с тех пор, как расстались, — продолжал тем временем Дэн, похоже, не смущенный ее молчанием. — И, как мне кажется, оба не особо… довольны этим, — мужчина, словно бы специально, выразительную паузу сделал, подчеркивая свою корректность.

Как ни крути, а вести переговоры Дэн умел хорошо, элегантно. Без наглого напора, сбивающего все на своем пути.

И все же…

— Я не совсем понимаю, о чем ты сейчас, Денис. Точнее, к чему ведешь?.. — прямо спросила она, как-то устало проведя ладонью по лицу.

Это было первый раз с того дня, когда Денис завел разговор о чем-то подобном. И Тоня искренне не понимала, что именно он узнать хочет? Да и о каком таком опыте говорит, еще и о своем? Поделиться этим самым опытом предлагает или что?

Денис криво усмехнулся, точно ожидал от нее чего-то подобного.

— Я не спрашиваю у тебя, что произошло, Тоня, не беспокойся. Думаю, что и так понимаю большую часть. Но сегодня я не о том хотел поговорить, — отозвался легко и даже как-то весело, что ли… Но при этом смотрел Денис внимательно и напряженно.

А она улавливала несоответствие, да только разобраться не выходило. И отчаянно не хотелось напрягаться, выныривать из своей апатии, чтобы что-то анализировать… Тогда ее вновь захлестнет слишком сильная боль, осознание и мысли!.. Тоне этого вообще не хотелось.

И тут Денис сделал то, чего она точно не предполагала и не ждала от этого мужчины. Он вдруг привстал, вытащив из кармана пиджака небольшую коробочку и поставив ту перед Антониной.

Угадать, что там скрыто, казалось несложным, однако Тоня ошеломленно уставилась на этот предмет. Потом с таким же выражением на Дениса посмотрела. Что-то она совсем потеряла понимание происходящего в реальности! Или это сон?! Ущипнуть себя? Что творится?!

— Я думаю, что мы оба сделали свои выводы, прожив новый опыт. И у обоих он не принес ожидаемых… дивидендов, скажем так, — Денис улыбнулся ей шире. — Что осознал я, так это то, что с тобой мне… комфортно, несмотря на все наши склоки. И соперничество будоражит… Или, возможно, именно благодаря этой перчинке, явно придающей пикантности нашим отношениям, мне все куда интересней и увлекательней. Ты не даешь мне расслабиться и застояться, стимулируешь… Я понял, что мне это нравится, Тоня. Очень. И весьма устраивает в отношениях. Да и тебе со мной было куда комфортней морально, кажется, чем с тем, кто довел тебя тогда аж так… Выходи за меня замуж, Антонина, — резко, как с плеча рубанув, Дэн сам приоткрыл коробочку, демонстрируя шикарное обручальное кольцо с бриллиантом.

Точно постарался, чтобы впечатление произвести. Все еще продолжал второй рукой ее пальцы сжимать. То ли грел, то ли хотел уверенным быть, что она не убежит…

А Тоня… Она, наверное, отреагировала самым дурацким образом на первое предложение в своей жизни, между прочим.

— Ты о чем? — повторила, словно в словах Дениса что-то и правда было непонятно, продолжая заторможенно на это кольцо смотреть.

Вероятно, будь она в другом эмоциональном состоянии, совершенно иначе отреагировала бы. Но сейчас… она причин и мотивов не понимала!!! И это ее тревожило. Зачем Денису ее замуж звать? Да он сам признавал, что готов ее временами придушить! Правда, последние недели между ними точно противостояние спало… Ну так она сейчас, кажется, еще меньше должна быть для него привлекательной! Тем более что Дэн явно понял, что причина ее опустошенности нынче — другой мужчина.

Так зачем? В чем подвох?

Хотя… Она и Пархомова вон не понимала, выходит. Может, Тоня, вообще, не разбирается в мужчинах.

— Зачем? — встряхнула даже головой, будто мысли хотела так заставить быстрее двигаться.

Но Денис нормально отнесся к ее «интересу» и реакции.

— Мы знаем друг друга хорошо, умеем понимать. Про секс не упоминаю, тут мы идеально подходим, — он приподнял ее пальцы, на секунду коснувшись своими губами.

Она бы поспорила и сильно, теперь-то точно знала, что значит — идеально… Но из-за Дэна ей никогда не было так больно, как из-за чертового Пархомова, а это весомый довод…

— Пинка дать, когда это нужно, можем друг другу, правду в глаза сказать, даже если та неприятна, — продолжал говорить, видимо, не растерявшись, Денис, да еще и так, словно все эти аргументы заранее продумал.

Что ж, похоже, и правда, неплохо ее понимал, подготовился. Разработал стратегию. Да и не нервничал из-за такой реакции Тони.

— И я не требую моментального ответа, — он пожал ее пальцы, как ободряя. — Даже наоборот, знаю, что ты все должна обдумать и просчитать, — все еще улыбаясь и внешне не выказывая никаких признаков напряжения, подмигнул Денис. — К тому же заметь, как прекрасно это кольцо на твоем пальце сидит, — он ловко извлек то из коробочки и одел ей.— Не думай, что считаю это причиной ответить «да», но ведь действительно элегантно, а?

— Элегантно, — сложно было поспорить с тем, что у Дэна вкус имелся. Однако Тоня все еще мало что понимала.

И тут у столика возник тот самый официант, кажется, заметивший происходящее между ними.

— Шампанское? — очень нейтрально предложил молодой человек, уже держа в одной руке ведерко с напитком во льду, а в другой — два бокала. Сервис у них на высшем уровне, не отнять.

— А давайте! — лихо махнул Денис рукой, подмигнув вновь Тоне. — За руль нам не нужно, до офиса пешком дойдем. Да и один бокал не помешает работать, взбодрит. Да и куража больше, да, Тоня? — вроде бы ее мнением поинтересовался. — Оптимизма добавит.

А она все еще продолжала молча смотреть на этот бриллиант, красивый, играющий холодным блеском на гранях. Кивнула, ответив Денису, наверное, не отказалась от шампанского… Сама не знала, зачем? Как дурочка.

Сидела и думала, что никогда не понимала красоты бриллиантов. Для нее они, что стекляшки, только шумихи больше. И стеснялась же этого всегда, что не ценитель, не умеет видеть, вот так же молчала…

— За нас! — с тихим красивым звоном Денис чокнулся бокалом о бокал, — вырвав ее из этих, весьма неуместных и глупых размышлений. — За наши комфортные и яркие отношения!

Тоня промолчала, глотнув вкусное вино, ощущая покалывание пузырьков… Почему такое чувство, словно она сейчас, как манекен, сидит в витрине и за своей жизнью через стекло наблюдает? Зачем ей этот Денис? Брак? Кольцо?.. Ответа не было. Как и понимания, почему дальше молчит… Ничего, кроме все той же, уже почти привычной, выжженной пустоты внутри и придушенной апатичной боли.

Через два дня

— Ты знаешь, что Лукьяненко сделал предложение Антонине? — Санек задумчиво смотрел на него, будто в черепе дыру сверлил своим взглядом. Дамир в отражении видел.

Но не повернулся, делая вид, что смотрит на город. Хотя хрен вам, чтоб он там сейчас что-то разглядел! Бл*!.. Пара слов, а у него в глазах потемнело, ударило в голову кровью, забарабанило по ушам изнутри такой яростью, что грудь сдавило раскаленным железом!

А Чехов — гад! Все видел, знал, улавливал… Понимал, на что сейчас давит, падла. Слишком хорошо его знал.

— Лукьяненко… это кто? — твою налево! Как ни старался, а голос выдал разом его безумную ревность и бешенство!

Она его, блин! И кем бы тот урод ни был…

Пришлось сжать кулаки до боли, чтобы напомнить себе же, что Дамир сам вычеркнул Тоню из своей жизни, и о том, для чего он это сделал.

А еще осознать слишком четко и ярко, что ни фига не переболел! Гребанная боль никуда не делась из-за грудины, заставляя его время от времени задумываться о том, а не посетить ли терапевта? Да только конченным идиотом тоже не был, понимал, что не физическая боль… хоть и жжет, как кислота.

И не то чтобы он не осознавал этого последние недели.

— Это мой брокер, бывший тот, с кем она тогда порвала в ресторане, помнишь? И да, не переживай, я скажу Марине Витальевне, чтобы распечатала новый экземпляр договора, — голос Чехова сочился сарказмом.

А, точно, вспомнил.

До Пархомова только сейчас дошло, что до этой новости он читал документы… которые теперь, в самом деле пришли в полную негодность, остервенело смятые его же руками в ярости. Лешего за ногу, а! Ни фига от контроля в секунды не осталось, стоило только имя ее услышать!

Выдохнул шумно через зубы, пытаясь вернуть равновесие, вспомнить, о чем думал.

Они с Саньком придумали неплохой план, как застраховать большую часть своих доходов, даже если те, кто на них всех пытался давить, приступят к реализации угроз. Потихоньку и без шумихи теперь внедряли это все в жизнь. Правда, Воронов пообещал, что все сам уладит и их это серьезнее не коснется, согласился на расследование и госохрану, долго извинялся за взрывное устройство, которое из-за него Даму подсунули… Нервничал.

Но они с Чеховым все равно решили перебдеть. Да и, разузнав немного про группу, с которой Лешка конкурировал нынче, решили не пускать дело на самотек, еще и друга подстраховать, пусть он их и подставил, выходит. Об этом потом с Лехой поговорят, когда утрясут все. Слишком серьезные и опасные люди это оказались, нередко выполняющие угрозы, да и с поддержкой-прикрытием отдельных политиков. Опасная сила. Бросил бы Воронов этот треклятый банк, не рисковал бы так…

— Да, пожалуйста, попроси, — выдавил через все еще стиснутые зубы, рассчитывая на то, что Чехов хоть на пару минут выйдет, чтобы передать поручение его секретарше, и даст ему время адаптироваться.

Наверное, посчитав, что и так неплохо поглумился над другом, Сашка таки действительно встал и пошел в приемную. А Дамир отбросил в сторону уже бесполезные бумаги, уперся сжатыми кулаками в стекло, будто бы рассчитывал то выдавить, сгоняя свою злость и черную ревность.

Нет, он не переболел! Как пацана сейчас трясло!

И не отпустил, чтобы там ни пытался рассказывать себе вечерами, то и дело натыкаясь глазами на ее долбанную розовую зубную щетку, так и не убранную им из стаканчика в ванной, несмотря на слишком много всего, чем занимались в последние недели.

Не пережил… Так и не сумел выдернуть из собственных костей и плоти. Словно бы Тоня действительно тем его ребром была, изъятым богом… А теперь, раз попав на «свое» место, с внутренним кровотечением Дамира оставила… Хотя, это ведь он ее из своих сфер влияния вытолкнул.

Но, блин, болело внутри и ныло настолько, что и такая теория смахивала для Дамира на правду. Не выходило унять желание вернуть эту женщину и с его железной волей, не получалось забыть ее запах и вкус, ее голос и ощущение тепла ее тела, что бы он не делал!

И сейчас уже самому недавнее решение не казалось настолько верным, ведь, кажется, миновали пик угрозы.

Многовато понадобилось времени, чтобы понять очевидное? Да, наверное. И не факт, что Тоня искупить позволит. Но Дамир не будет самим собой, если не попробует!

— Она его приняла? — рыкнул он, стоило Чехову вернуться.

— Точно не знаю, — поняв, о чем друг спрашивает без уточнений, отозвался Санек сухо.

С самого начала решение Пархомова не одобрял и при каждом удобном случае напоминал об этом. Хотя признавал, что понимает, и как вариант защиты Тони — неплохое решение. Только вот в заверения Дамира, что «переживет», Сашка не верил. Оракул, блин!

— Но, судя по довольному виду Дениса, могу предположить, что да, — добавил Чехов.

Давление его рук на стекло стало таким сильным, что боль пронзила костяшки. Но, как Дамир когда-то Тоне и говорил, окна у него везде были крепкими, и не такое могли выдержать.

Один-два-три… Бл*! Счет в уме тоже ни фига не помогал!

С силой зажмурившись, Дамир мысленно выругался. А еще очень четко понял, что конкретно задолбался сам себя сдерживать и обманывать.

Да ну на фиг?! Стоит ли оно того, если настолько внутренности перемалывает от одной мысли, что ее упускает?.. Возможно, пора прекратить вести себя, как пацан, и принять взрослое решение? И ответственность, да. За свои собственные чувства, которые есть, как бы он не пытался их значимость преуменьшить.

— Саня, подстрахуешь меня по нашим компаниям, а? Рассмотрю-ка я подробней то давнее предложение Акимова… Еще один вариант обезопасить средства, кстати, — все еще тяжело проталкивая слова сквозь зубы, рыкнул Дамир, так и не подняв тяжелые веки.

В голове пульсировала реально ощутимая раскаленная игла напряженной боли.

— Ты, конечно, ведешь себя, как олух, в последнее время, и чаще меня огорчаешь, — хмыкнул Чехов, точно подмечая все, что с ним творится. — Но вот с этим — помогу, и с радостью. А то я уже начал сомневаться, ты ли это, Дамир?! Никогда же от вызовов не бегал, а тут?! Как придурок, ей-богу! За бизнес и друга готов до последнего стоять, вон, поднял всех на уши! А за женщину, которая явно же в нутро просочилась, что?.. Стало слабо?! Так это же не твой подход, блин! Что это за прибацаная идея?!

— Я ее защитить хотел, мля! И сейчас хочу! — рявкнул Дамир, вложив в этот рык весь свой гнев и злость. — Ты не хуже меня ситуацию знаешь! А Тоня… она верная, понимаешь?! Она ведь не убежала бы, расскажи ей, и задний ход не дала бы. В саму гущу за нами полезла бы… Оно ей нужно?! — рыкнул под конец с каким-то отчаянием.

Кого убедить пытался?!

— Так тем более, блин!!! Затащи себе под бок, упрячь за свою спину и следи в оба, чтобы уберечь! — Алексей смотрел на него, как на дите малое. — Я знаю ситуацию, Дам… — на секунду сменил тон друг, тяжело выдохнув. — И понимаю… — но, кажется, не особо впечатлился Чехов. — Верю, что хотел защитить… А еще что? Испугался своих чувств и зависимости от них? Понял, как крепко влип, когда в первую очередь при угрозе про Тоню подумал? Выбрал самый простой путь, чтоб все вопросы закрыть? На фиг, вот поверь мне, Дамир! И гордость, и самомнение, и привычки, и умные доводы… Свою упускать нельзя, блин! Ни компанию, ни прибыль, ни женщину, тем более… Так что, будь добр, как-то уж исправь то, что натворил со своей гребанной самоуверенностью! Хотя… На месте Тони, я бы тебя долго не прощал. Еще и в морду заехал бы. Ты хоть раз подумал, каково ей все это время было? После того, как ты вот все это сделал, ни черта не объяснив? — продолжая ковыряться в его мозгах и внутренних ранах «грязными» пальцами, чтоб побольнее, видимо, разглагольствовал Санек прям с удовольствием.

Но Пархомов уже не обрывал, главное, что друг подставил плечо.

Думал ли он о Тоне?.. За последний месяц Дамиру иногда казалось, что он, вообще, больше ни о чем и ни о ком думать не в состоянии!

А все равно… Е-мое! Прав же Сашка, как ни крути! А он ошибся, самоуверенно решив, что сумеет прожить и без этой напористой, осторожной, умной птички.

Не сумел, блин! Переоценил ты, Пархомов, свою независимость, выходит.

Сознательно обидел… Вроде из благого намерения исходя, только то, как всегда, привело в гребанный ад! Его так точно. Да и Тоня… И ведь, главное, лишил возможности выбора и не учел ее мнение… Неясно, как Антонина, а вот Дамир за такое точно в морду заехал бы. Оставалось надеяться, что она сдержанней, что ли… Правда, пусть и драться попробует, он поймет… А потом как-то разберутся, когда объяснит, что и как…

Правда, окончательного плана еще не было, как и видения реализации возникшей идеи. Да и опасения остались. Что ни говори, но угрозу для них всех со стороны людей, интересующихся «ТЕКО» и давящих на них, никто еще не убрал.

Глава 21



Через четыре дня

— Вот объясни мне, подруга, на кой черт тебе эта помолвка?! Ты реально за Дэна замуж собралась? — Эля сидела на диванчике в ее кабинете, пила кофе и… всем своим видом демонстрировала, что пребывает в шоке от происходящего.

— Пока еще думаю, — спокойно отозвалась Тоня, сосредоточенно наблюдая за тем, как лопаются пузырьки в плотной пенке ее собственного напитка.

Понимала, что Эля иной реакции ждет, объяснений, возможно… Но все еще не могла выдать ничего более «живого». К ней так и не вернулась еще… сама жизнь, что ли. Тоня ощущала себя пустой сигаретной пачкой, смятой мощной рукой до состояния комка картона. Бессмысленного и уже ни на что не годного. Самое паршивое, что она понимала всю дурость и безумие ситуации, мысленно приводила сама себе доводы некой малой, не отупевшей от боли частью сознания, что не имеет права вести себя так! Достаточно времени прошло, должна встряхнуться! Наплевать на этого гребанного Пархомова, вспомнить про гордость… Но внутренняя мотивация все еще работала из рук вон плохо. И Тоня продолжала пребывать в том сером состоянии моральной апатии, что и все последние недели.

— Так это ты думаешь, а Дэн уже всем растрезвонил, что вы помолвлены, — с сарказмом фыркнула Эля, отставив чашку на столик.

В жестах, самой позе подруги ощущалось напряжение и некая нервозность. Да и в глазах, когда она на Тоню поглядывала, сквозила тревога.

— Да и ты ведь носишь кольцо, что он преподнес, — резонно заметила, не отнять.

— Ношу… — согласилась Тоня, посмотрев на собственные пальцы так, словно перед ней незнакомый и неживой предмет лежал. Пластиковая имитация руки куклы.

Сама не знала, почему не сняла, так и носила, как Денис надел, хоть и неудобно, кстати. Но… было все равно, вот в чем беда. И даже понимание, что Денис это расценивает согласием, не тревожило. Пархомов ее выжег настолько, выходит, что все иное сейчас и тронуть не могло. А у Тони никак не выходило разобраться, как же теперь себя восстановить? Внешне вроде собрала кусочек за кусочком, а вот внутри…

Денис тут даже помогал, наверное. Совершенно не задевая ничего в душе, он создавал для нее атмосферу стабильного безразличия, в котором Тоне вдруг показалось куда проще жить, чем в таком бушующем костре эмоций, как с Пархомовым. И, вероятно, подсознание решило перестраховаться, защищая себя, сделав этот выбор, как укрывшись за Денисом и его предложением.

Подруга тем временем поднялась и прошлась по кабинету немного нервно. Остановилась рядом с Тоней, все с тем же напряжением вглядываясь в ее лицо.

— Ты ведь не любишь его, — вроде и с опасением, осторожно, но в то же время и с неким напором, давлением заметила Эля, как пытаясь до нее достучаться.

Кажется, не так и давно обсуждали эту тему, того же Дениса и ее чувства к нему, а совсем иначе все! И Тоню аж передернуло всю! Затрясло, хоть и понимала, что Эля пытается помочь, что о ее интересах печется.

Сама резко поднялась, не в состоянии сейчас сидеть, мигом каждая мышца нервной дрожью скована!

— Любить, Эля, до хрена больно! — грубо и жестко отрезала, даже зло, наверное, хотя подруга точно ни в чем виновата не была. — Так больно, словно тебя распотрошили и наизнанку вывернули, бросив на линию прибоя, и соленая морская вода изглаживает эти чертовы раны! Жжет кислотой и солью. Так больно, что удавиться временами хочется, чтобы хоть выспаться, блин! Наглотаться таблеток и отключиться хоть на какой-то гребанный миг, — голос осип, упал до противного, царапающего хрипа.

Сама не поняла, когда себя руками обхватила, будто пыталась удержать то, что выплескивалось у нее изнутри, ненужное и лишнее, переполненное такой черной мукой, которая и в помине никому не нужна вокруг. Зачем? Для чего еще Эле нервы мотать этим?..

Но у подруги оказалось собственное мнение. Не прошло и пары секунд, как Эля рядом очутилась, сильно обняла Тоню. Поверх ее обхватила своими руками, крепко-крепко сжав.

— Прости, родная, прости! — точно слишком раскаиваясь, начала негромко приговаривать, и было слышно, что Элю задело прилично этой болью Тони. — Не хотела теребить по-живому, не хотела больнее сделать! Но ведь и замуж за Дениса идти из-за того, что кто-то так обидел, — глупо! Зачем себе еще больше проблем искать? Ведь не испытываешь к нему ничего, для чего такой груз на шею брать?! Новые сложности…

Это было впервые, когда они все же коснулись опасной темы случившегося с Тоней. Прекратили обе притворяться, что ничего не произошло месяц назад, и все хорошо… Пусть и сейчас не уточняла, не произнесла ни имени мужчины, ни подробностей того, что довело ее до такого состояния. Хоть Эля и так понимала примерно ситуацию… Единственное, кажется, до сих пор считала, что подруга в Воронова настолько влюбилась.

— Не знаю, — Тоня прерывисто вздохнула. — Так проще, веришь? — всхлипнула, не успев понять, когда слезы навернулись на глаза. — Денис… С ним рядом ровно. Я хорошо знаю его… И он отвлекает. Не слишком. Не цепляет уже, не тревожит… Но отвлекает своими разговорами и присутствием… Я не так глубоко проваливаюсь в свою боль. Да и знаю, что ему тоже это больше как престиж, что ли. Как сделка, хотя деталей мы не оговаривали…

— Или как возможность вывести тебя из соревнования за должности и премии, используя момент слабости, — не согласилась Эля, недовольно поджав губы. — Он тебя тоже неплохо знает, родная. И понимает, когда и на чем можно словить, а где надавить. А уж выгоду извлекать умеет так же хорошо, как и ты.

В ее голосе слышалось недоверие к Денису, несмотря на то, что работали вместе и достаточно ровно. Все же она к нему никогда особых симпатий не питала. Тоня на эту ремарку криво улыбнулась, стараясь разыскать в себе резервы, чтобы вновь назад все запихнуть, в ту чертову глубину, из которой оно вырвалось и выплеснулось так не вовремя и некрасиво…

— Знаю, — хмыкнула, вытирая глаза салфеткой. Эля ей протянула пачку, что стояла на столе. — Я помню, каков Денис и не заблуждаюсь касательно его резонов. Говорю же, я даже еще не решила, стоит ли действительно принимать это предложение… по большому счету, — попыталась поглубже вдохнуть, беря эмоции под контроль.

— Смотри, чтобы, когда ты примешь решение, не оказалось, что уже давно за ним замужем и вторым дитем беременна. Дэн — парень ловкий да хваткий, и не такого быстренько накрутить и провернуть может, — Эля с сарказмом закатила глаза, явно преувеличивая и желая разрядить атмосферу.

И это сейчас было так неожиданно, но так смешно! Тоня невольно прыснула, продолжая слезы утирать. Захохотала так, что и напряжение, пусть и лишь отчасти, а покинуло тело с этим невольным смехом.

— Не могу себя даже представить в такой ситуации, — наверное, немного самоуверенно, но в духе того же сарказма, поддержала намеки Эли. — Хотя… тогда быстро соберу детей, документы и подам на развод, — все еще хихикая, попыталась гипотетически спрогнозировать свою реакцию в случае подобного «затмения сознания».

— Ага, главное, чтоб он домашним тираном не оказался к тому же, и преследовать не начал, — хмыкнула Эля, напоследок растерла ей еще раз плечи и отошла, словно возвращая личное пространство Тоне.

— Знаешь… — как-то задумчиво вдруг замерла Тоня, смяв салфетку, — вот и не подумала бы такое. Но ты мне сейчас напомнила, была пара моментов, месяца два назад, когда Дэн себя как-то так вел… Мне даже не по себе в его компании стало. Вроде и не сказал, и не сделал ничего такого, но некая угроза ощущалась…

Последний раз глубоко вздохнув, она устало провела рукой по лицу, словно заставляя себя встряхнуться.

— Тушь не потекла? — с кривой улыбкой уточнила у подруги.

— Нет, все нормально, — та улыбнулась в ответ, но как задумалась о том, что Тоня сказала о Денисе. — Вот и я о чем, — Эля, казалось, удивилась, но сделала акцент на ее ремарке. — Ты десять раз обдумай все, Тонечка, не торопись. А то сейчас примешь импульсивно решение. Знаю тебя, ты, когда на взводе, такое вычудить можешь… Как поклялась никогда в жизни больше не играть на виолончели, к примеру. А теперь вроде и стыдно инструмент трогать, даже если хочется, ведь бывает же? — Эля подмигнула, явно прилагая максимум усилий.

Имелся за ней такой грех, что спорить? Вновь непроизвольно улыбнулась, поддавшись на подначку подруги.

— Бывает, — согласилась. — Но я свою клятву пока держу… знаешь, — вдруг вспомнила о другом импульсивном решении, которое и правда приняла совсем недавно, словно разыскивая для самой себя хоть какой-то эмоциональный выход. — Я машину хочу поменять. Продам эту, присмотрю себе новую…

Словно так сможет и жизнь как-то перезагрузить, сделать вид, что Пархомова в той и в помине не было.

— Лишь бы не спортивную и не красную, они по статистике чаще в аварии попадают, — улыбнулась шире Эля, тоже поняв, с чего Тоню внезапно на такие решения потянуло. — А так, в общем, и неплохо, кажется. Тебе сейчас не помешают позитивные перемены, купи что-то современное, с этими всеми электронными фишками, любишь же такое, с «кнопкой», вместо устаревшего ключа, — подруга рассмеялась, подошла к кофемашине и включила программу, точно переключая этим атмосферу в кабинете. — Будешь еще чашечку? — посмотрела на нее через плечо, словно оценивая настроение и состояние Тони.

— Давай, — согласилась она, прикинув, что напиток в ее чашке уже совершенно остыл. — Лучше свежий, — поднялась, собираясь предыдущий вылить.

И тут в кабинет, со своим обычным, малоинформативным стуком, влетел Денис.

— Тоня! Эля, привет! — заметив обеих, с каким-то воодушевлением и точно в хорошем настроении, просто-таки бурля энергией, поздоровался мужчина.

Шустро оказался около Тони, потянулся с намерением поцеловать.

— Привет, Дэн, — она подставила щеку. Денис отметил это, по глазам увидела, но не настаивал сейчас.

Эля кивнула.

— Кофе? — предложила и Денису.

— Да, с удовольствием! У нас точно что-то затевается в компании, чувствуете? Видел только что Акимова, он какой-то уж очень довольный, хоть и напряжен. Какая-то встреча должна быть сейчас, ждет кого-то? Кто в курсе? Что творится? Какие версии? — обвел Денис их заинтересованным взглядом.

— Я точно не в курсе, — пожала плечами Тоня, с благодарностью приняв чашку от Эли. — Может, он ко Дню рождения дочери готовится, вот и доволен, на следующей неделе вроде же? — больше в шутку предположила, надевая уже привычную за эти дни маску «все хорошо».

— И я не знаю, — Эля даже задумалась, — ничего не слышала, — в конце покачала головой.

— Да? — Денис, похоже, немного расстроился, что и они не осведомлены. — Ладно, так или иначе, узнаем по итогу. Идёте обедать? Перерыв вот-вот начнется. У меня, кстати, есть хороший нотариус, поможет машину твою продать, если ты все же созрела, — повернулся вновь к Тоне, даже приобняв ее за плечи, будто подталкивал быстрее собираться. — Давай за обедом обсудим детали. Ну и расскажешь, к чему новому склоняешься, обсудим слабые и сильные стороны выбранных моделей. Я бы тебе, кстати, сразу посоветовал к «Lexus» присмотреться, расскажу сейчас почему, — не особо оставляя возможность ей или Эле слово вставить, начал «обсуждение» Денис, заодно уже подведя их к выходу, прихватил по ходу пальто Тони.

Эля, идущая следом, поймала ее взгляд и как-то так с иронией подмигнула, словно намекая на то, о чем предупреждала только что.

— Я забегу к себе, возьму куртку, — тем временем сообщила вслух.

— Хорошо, мы тебя у лифта подождем, — кивнула Тоня, не очень слушая, что там Дэн про авто рассказывает.

Ему нравится? Класс! Вот себе пусть такое и прикупит, а у нее иные предпочтения все-таки были. Но она не мешала мужчине рассказывать о всяких фишках. В тишине обедать скучнее.


Вернулись они через час, пообедав в том же новом ресторане, что открылся недалеко от них. За это время Денис успел немного утомить «прелестями» «Лексуса» и Тоню, и Элю. Тем более что Тоня склонялась больше к совершенно другой марке. Да, дорогой и неразумной… но ее саму так тревожила собственная апатия, что казалось верным хоть так встряхнуться.

Придется, конечно, поднапрячься. Все брокерское в ней протестовало против такой неразумной траты средств, даже если учесть часть от продажи старой машины…

Был, правда, вариант со «звездой».

Она ведь так и не огласила того, что хочет в обмен за чертов поход в оперу. И, чего таить, искушение написать Пархомову модель и цвет… ну, имелось, есть такой грех. Все равно дешевле, чем участок на Луне. Прочитала его сообщение, что он всегда слово держит, да… Гад!

Вот только здравый смысл и все еще не затянувшаяся рана на душе намекали, что это далеко не лучший вариант. Ему досадит, само собой, «компенсацией» подобного размера, но ведь и себя не пожалеет. Да и как она его забудет, если постоянно авто станет напоминать об этом мужчине?!

В общем, вредность и обида спорили в ней с болью и… обидой тоже… А еще с распотрошенной любовью, которой бы пора было бы начинать подыхать. Но живучая, зараза, ей любовь досталась, к сожалению.

Так что большую часть болтовни Дениса она пропустила мимо ушей, погрузившись в собственные невеселые мысли, и присоединилась к разговору лишь тогда, когда он рассказывал о самом процессе продажи-оформления авто и о том нотариусе, про которого упоминал. Эля тоже не особо разбиралась в теме, так что больше ела и делала вид, что не очень скучает от этих технических подробностей. Зато Денис явно наслаждался и не то чтобы требовал от них диалога.


Зато, когда они вошли в офис, непонятное и непривычное оживление, о котором Денис упоминал до обеда, ощутили все. Что-то неуловимое словно бы искрилось в воздухе напряженной дрожью. Все встреченные сотрудники как-то торопливо передвигались коридорами, будто не могли придумать причину для своего здесь присутствия, но и в кабинетах не сиделось. Кто-нибудь то и дело выглядывал из дверей, непонятный шепоток перебирался от одного к другому.

— Нет, что-то точно происходит! — уловил это и Дэн, как-то прям напрягся весь, заинтересовался.

Тоня с Элей переглянулись. Честно сказать, даже она испытала укол любопытства.

— Давай узнаем, — пожала плечами подруга и без всяких уверток, на правах близкого общения, направилась к Неле. Они пошли следом.

Стоило отметить, что даже секретарь босса выказывала нервозность, обычно ей не свойственную. И просто-таки по глазам читалось, что ей очень хочется с кем-то поделиться!

— Привет, Неля, что творится? — тихонько, будто они заговорщики, Эля наклонилась к секретарю, подмигнув. — А то мы выходили на обед и, похоже, что-то интересное пропустили?.. Если тут осмотреться… — она обвела взмахом руки коридор, в котором продолжалась непонятная суета.

— Ох, это точно! Пропустили! — Неля, хоть и шептала в ответ, а едва не подпрыгивала на месте. Встала с кресла, наклонившись к ним через свою стойку рецепции. — Тут такое происходит! Ни за что не угадаете, кто может стать нашим клиентом! — Неля рассказывала так, словно бы сама была причастна к тому, кто «мог стать клиентом», артистично поводила бровями и нервно крутила ручку в пальцах.

— Кто?! — в Дэне проснулся рабочий азарт, это ощущалось в одном напряженном вопросе, в том, как он сам подался вперед к секретарю, словно гончая на охоте.

А вот Тоня… Ей почему-то стало не по себе. Очень-очень. Вот прям как повело в животе горячей дрожью, обожгло огнем. Уж очень большой ажиотаж… Слишком много шороха и волнения. Такую реакцию могла вызвать только особая личность. А их было здесь не так и много…

— Пархомов… — тихо выдохнула… Антонина. Да, она.

Все трое обернулись к ней. И если Эля с Денисом удивленно, то Неля аж расстроилась, что Тоня ей сюрприз испортила.

— Откуда ты знаешь? — одновременно воскликнули тоже все втроем.

Она и не знала, пока само с языка не сорвалось.

Пожала плечами и провела рукой по лицу, растирая виски.

— Ладно, не важно. Уверен, он будет моим клиентом, — хмыкнул Денис, даже приосанившись.

— Не будет, Дэн, — скривив подобие улыбки, покачала Тоня головой.

— Тоня, солнышко, я, конечно, понимаю твои эмоции, но ты сейчас точно не… в том запале, чтобы с подобным воротилой бизнеса сделки заключать, — чуть снисходительно усмехнулся Денис, приобняв ее за талию. — Акимов его точно мне отдаст.

Эля и Неля не вмешивались, видно, решив, что это их обычная и привычная конкуренция.

— Нет, Дэн… — тихо возразила, вновь мотнула головой.

И… вот как спиной, шеей почувствовала такое знакомое уже жжение в затылке… От его взгляда… спустившегося к руке Дэна на ее талии. И поворачиваться не стала, уже догадываясь, что Дамир вышел из кабинета их босса.

— Он не будет ни твоим, ни моим клиентом, Денис, — голос Тони упал до шепота. — Пархомов не для этого встречался с Акимовым…

— А для чего? — тут уже удивились все, даже Эля и секретарь.

Но Тоня промолчала. Вместо ответа, она медленно повернулась, уже зная, что сейчас столкнется взглядом на том конце приемной с темно-синими, магнитными глазами…

Какого черта он забыл здесь?! В ее компании?!

Но ведь знала ответ, почти физически обжигаясь в груди воспоминаниями о том, как ночью в его объятиях лежала, а Дамир шутливо ее начальником стать угрожал.

Глава 22


«Так хотелось сказать,

я шутил, забудь, рядом побудь.

Время лечит, а мне,

как и раньше, — в путь.

Ничего уже не вернуть, ничего уже не вернуть.

Вдохнуть-выдохнуть, выдохнуть-вдохнуть.»

Бумбокс «ДШ»


Багровая пелена застилала глаза. В голове пульсировала и грохотала с бешеным шумом злость, а грудь сдавило, будто бы стальным кольцом!

Честно сказать, Дамир уже и подзабыл, чтоб с ним такое бывало. Да и случалось ли? А уж чтоб из-за женщины, так вообще никогда не приходил в подобное бешенство, кажется. И стоило титанических усилий не выдать ничем своей реакции Акимову, пока потенциальный партнер, немного нервничая и чуть излишне радуясь, напоследок еще раз расписывал все плюсы, которые Дамир выиграет, приобретя долю в компании.

По хрену деньги и акции, если честно! Даже на выгоду в данный момент Пархомову было глубоко плевать!

А вот медленно и методично переломать кость за костью руку дебилу, ухватившему его, Дамира, женщину за талию, возжелалось внезапно до удушья! Стоило неимоверного напряжения и выдержки даже малейшим изменением выражения лица не выдать обуявшего его бешенства. Ревность выматывала, но точно не была лучшим помощником в ситуации, которую Дамир создал сам. И, несмотря на все накрывшие его эмоции, он это хорошо понимал.

Наверное, не так и плохо, что между ними сейчас имелось расстояние метров в двадцать. Да и общая рабочая обстановка офиса помогала сохранять остатки разума.

Блин! Никогда не думал, что его так с катушек сорвет, если уж начистоту! Видно, по глупой самоуверенности, считал, что непробиваем и его бог уберег от женской напасти… Ха-ха-ха! За подобное самомнение Дамира теперь провидение за все прошлые годы припечатало, видимо, выставив счет в лице Антонины.

Она, кстати, Пархомова тоже заметила. И сумела шикарно сохранить ровное выражение лица. Настолько, мля(!), что Дамиру захотелось подойти и встряхнуть ее! Или, что еще лучше, шокировать поцелуем! Ну ок, да, она его переубедила насчет этого нюанса. А особенно та реакция, с которой Тоня каждый раз откликалась на такую ласку…

Прошептать бы ей, ошарашенной, на ухо тихо, что все прошлое, та его долбанная записка — глупости! По-дурному пошутил, по-дебильному… Обоим позабыть бы об этом. Выдохнуть, начать все по-новой.

Но это ведь неправда, что хуже всего! И сложностей хренова туча над головами обоих… Он на ее макушку такие проблемы притянуть может, что капец просто, но отойти в сторону не сумел, не выдержал.

Так что, твою налево(!), сейчас точно не лучший момент, чтобы про поцелуи вспоминать или надеяться на легкое решение. Сдержанности и терпения не добавит, а тут торопиться уже нельзя. Ледяное выражение глаз Тони явно говорило, что второй раз она его так просто не подпустит к себе… Дамиру стоит разобраться на месте и разработать стратегию, как все вспять повернуть, убедив, что ему вновь можно поверить.

И все-таки имелся один обнадеживающий момент — она себя выдала! Может, другой кто и не заметил бы, но Дамир все еще смотрел Тоне в глаза… И успел уловить тот беззащитный проблеск, когда ее как током пробило! Напряжение, накаленное мегаваттами эмоций, проскочило между ними, от него к ней и назад опаляющей дугой… И дрожь, что по ее позвонкам прошла… Не видел, конечно, но будто уловил, зная на неком новом для себя, интуитивном понимании, научившись замечать, как в себе самом, любую мелочь ощущений конкретного иного человека, своей женщины.

В этот момент, словно осознав, что в чем-то прокололась, Тоня сильнее выпрямилась, «захлопнулась» от него, заморозила взгляд, прикрыв на мгновение глаза. Отстранилась, вновь вернув себе контроль. Окатила его безразличием и жестким отторжением, что засквозили в позе, повороте плеч, легком наклоне головы, просто-таки пульсирующем пренебрежением… Но и это выдавало ее не меньше той первой вспышки в расширившихся зрачках! Дамир уже точно знал, что эмоции подобной силы Тоня испытывает лишь к очень немногим… И это, однозначно, было хорошим подспорьем.

Разумеется, сам он тоже из последних долбанных сил делал вид, что отстранен и невозмутим.

Бл***! Практики по жизни в таком достаточно, правда, ранее как-то больше по бизнесу всегда приходилось «poker face» держать, с чувствами это он так впервые накололся капитально, конечно. Что не повод ломаться, елки-палки! Да и Тоню подставлять.

Однако его интерес и явное внимание было все же замечено Акимовым.

— Кстати, Дамир, очень вовремя! Два наших топ-менеджера, — вероятный партнер, похоже, решил его всеми «плюсами» сразу убедить.

Указал рукой в сторону стойки администратора, где и стояла Тоня с этим… ладно, блин, опустим, и еще какой-то девушкой, больше интересующейся Антониной, кажется, чем его персоной. Отчего-то сразу подумалось, что это и есть та ее подруга, с которой как-то так и не познакомился, не помнил уже имя. А вот Лукьяненко и секретарь Акимова смотрели на Дамира.

— Подойдем, я вас познакомлю? — предложил Акимов с энтузиазмом.

А Дамир продолжал пристально на Тоню смотреть, и что-то подсказывало ему, что она точно «знакомиться» не настроена.

Снова… Это было бы даже забавно, не тянись за их плечами горький шлейф. И в этот раз, Пархомов осознавал четко, привычный напор не сработает, потому что сам ее от себя оттолкнул, что было более существенно для Тони, чем все возможные объяснения и причины, кажется.

Ладно, ему точно не в чем ее упрекнуть.

— Не откажусь, — едва заметно кивнув, одобрил Дамир с легкой, ничего не значащей улыбкой. — Всегда стоит четко понимать, в кого деньги вкладываешь, ведь основная ценность вашей компании именно сотрудники, — будто бы с одобрением такой инициативы Акимова в голосе, согласился Дамир, идя следом к стойке секретаря.

Забавно, но Тоня с каждым его шагом к ней, словно бы назад подавалась. Хотя там и отступать особо некуда было из-за людей и той самой стойки, а она вся как отклонялась. И льда добавлялось в глазах. Даже эмоционально пыталась расстояние на максимуме сохранять.

— Антонина, Денис, думаю, вам будет интересно познакомиться — Дамир Пархомов, который в скором времени станет моим деловым партером и еще одним вашим «боссом», — очевидно, пытаясь сделать атмосферу непринужденной и более неофициальной, тем временем начал немного шутливо знакомить их всех Акимов.

— Если мы придем к согласию по всем деталям, — педантично и принципиально уточнил Пархомов, не отходя от серьезной роли. При этом прямо и даже немного навязчиво глядя прямо на Тоню.

— Разумеется, — кивнул Акимов.

Этот момент, казалось, его больше всего смущал, что и неудивительно. Наверняка, он до сих пор гадал, что же именно заставило Дамира сейчас над этим предложением задуматься, после такой паузы. Не то чтобы Пархомов собирался делиться своими причинами.

— И все же я уверен, что тут не возникнет сложностей, так что — Лукьяненко Денис…

Акимов указал на мужчину, но Пархомов не протянул руку, словно демонстрируя порядок и дистанцию. Просто кивнул, внимательно и пристально изучая… соперника, выходит. Дьявол! Тоже новый опыт, но Дамиру было не привыкать быстро разрабатывать эффективную стратегию. Да и надо еще разобраться, что Тоня таки на предложение этого Дениса ответила и насколько серьезно рассматривала такой вариант. Кольцо на руке еще ни о чем не говорит, тем более, когда она на Дамира обижена так, что у него во лбу уже дыра ее глазами пропалена, кажется.

Если его отстранённость и нежелание проявлять открытость и вызвала вопросы, то Акимов и Лукьяненко постарались это быстро замять. Денис тоже кивнул, поглядывая на босса, видимо, не вполне пока сориентировавшись, в каком русле двигаться. Акимов же решил не останавливаться.

— А это Антонина…

— Да, мы с Тоней друг другу представлены, — прервал Дамир, кивнув и ей в том же духе…

Потому как все в глазах его женщины просто-таки «кричало», что она его придушит тут же, если Дамир нечто большее себе позволит.

Кто бы мог подумать, что он уже так великолепно умеет ее мысли читать, а? И это несмотря на месяц разлуки. Интересный феномен.

Его ремарка удивила Акимова, все равно вызвав излишнее внимание, но тут вмешался чертов Лукьяненко.

— Да, ведь вы плотно сотрудничаете с Вороновым, который пользуется услугами нашей компании и является клиентом Тони, — словно пытаясь подчеркнуть, что они с ней близки и он в курсе всех дел Антонины, Лукьяненко крепче придвинул женщину к себе, будто бы надавив на ее талию. В голосе Дениса, на поверхности ровном, прозвучал вроде некий намек…

Показалось ли Дамиру, что она поморщилась? Да нет, вряд ли… Казалось невероятным, чтобы в такой ситуации кто-то попытался довлеть или ей боль причинить… Хотя руки ему переломать захотелось еще сильнее!

И тут Дамира догнало понимание оговорок, отвлекая!..

Воронов?! Перевел взгляд на Тоню, и вновь на Лукьяненко глянул.

Он мгновенно пересмотрел ситуацию, как со стороны. Всех этих людей: ее подругу, Лукьяненко, саму Тоню… Похоже, никто не подозревал и намека на то, что между ними что-то было в прошлом. С одной стороны, конечно, заело, елки-палки, что она роман с ним прятала даже от подруги… С другой… Выходит, если на его догадки и эти полунамеки опираться, здесь имелась теория, что у нее роман с Лехой был?! Об этом ли свидетельствует недовольный взгляд Дениса и настороженный подруги, отошедшей чуть в сторону, когда Акимов стал всех знакомить?

И смех, и грех, блин! И рассмеяться хотелось, и ввернуть ей упрек… но и понять мог, тем более в свете всего, что сам сотворил. А Тоня будто еще сильнее голову вскинула, глядя теперь на него с прямым вызовом… Так скоро в потолок будет пялиться. Тоже о мыслях Дамира догадалась?..

Даже как-то не по себе стало, не привык, чтоб кто-то его настрой улавливал, разве что Чехов, так тому сам бог велел после стольких лет дружбы.

— Действительно, мы давно дружим с Алексеем, — после небольшой паузы, повисшей над ними всеми, медленно кивнул Дамир, продолжая Тоне в глаза смотреть еще секунды две.

А потом перевел взгляд на Акимова.

— Тем более тогда знаете, что это лучшие наши сотрудники… — сразу подключился тот.

— Позвольте, я сам оценю потенциальных подчиненных, — вновь прервал его Дамир с вежливой улыбкой. — Вот с каждым из них и обсужу все те моменты, по которым вопросы остались, — словно немного шутливо предложил. — Посмотрим, сумеют ли они меня убедить в выгоде данной инвестиции, — подмигнул, продолжая держать радушный тон. — А сейчас прошу меня простить, но сегодня еще есть несколько встреч, — подведя черту, добавил всем сразу, демонстративно поглядев на наручные часы. — Во сколько мы завтра можем встретиться, чтобы все обговорить? — и тут же повернулся к Лукьяненко, намеренно используя тактику напора, не позволяя сориентироваться.

Да, жестко, но он хотел понять и изучить его. А Тоне… Ей он хотел дать время привыкнуть к мысли, что вновь появился в ее жизни, наверное. Или же… что тоже нельзя было исключить, поняв, куда нужно давить в сравнении себя с Лукьяненко, не оставить Антонине и шанса на оборону от Дамира.

Замуж она собралась, блин!.. Сейчас, как же! Так он и отпустит ее… Она же его до хрена цепко своими пальцами держит, глазами этими, обжигающе-ледяными!

Вот и Дамир право имеет.

— Около одиннадцати можем? — после короткого обмена взглядами с Акимовым, относительно быстро сориентировался Денис.

— Меня устраивает, — кивнул Дамир. — А послезавтра на десять я ваши доводы послушаю, Антонина, и все сравню. До встречи, — не дав никому ответить, кивнув всем разом, он на мгновение дольше задержался взглядом на Тоне.

Резануло виной изнутри ребер по-новой от глубины, что в ее глазах запылала огнем…

Быстро пожал руку Акимову и ушел, прикидывая, как свои дела передвинуть, чтобы с этими встречами втиснуться. Как ни крути, но ради этой женщины он, оказывается, чем угодно рискнуть готов. Прав здесь Санек, не оспорить теперь.

Дамир подыхал без нее каждый день этого гребанного месяца! Несмотря на кучу проблем, попытки защитить капитал и отбить наезд на один из бизнесов, который вел совместно с Вороновым, наплевав на продолжающиеся угрозы и полные непонятки с самим Лехой... Независимо от того, как огрызался в ответ на поддевки Санька… Хотя Чехов и так понимал Дамира, как облупленного, кажется. Потому и сообщил о помолвке Тони. Наверняка, знал, что такая новость послужит последней красной тряпкой для его безумного собственнического инстинкта.

И сработало же! Он готов был уйти, ее защищать ценой своего отречения, как оказалось, как бы хреново Пархомову без Тони ни было бы. Но отдать ее другому своими руками… Ни фига! На это Дамир не мог пойти. И, черт его раздери, но он нуждался в том, чтобы точно знать, что и она на нем также повернута! Даже если придется теперь бороться за это… И о безопасности, блин, не забывать!



Тоня не знала, как именно ей удалось отбиться от Эли и Дениса. Сейчас даже не вспомнила бы, что тем наплела, учитывая, насколько все были перевозбуждены новостями и жаждали обсудить вероятные изменения в компании. И только какой-то, упрямо повторяемый Тоней, бред про необходимость подготовиться к встрече с клиентом и якобы обещанные ею файлы-презентации для другого клиента, которые она должна дооформить, помогли вырваться из приемной босса. Вот уж в чем Тоня точно сейчас была не в состоянии участвовать, так это в обсуждении «самоуверенной наглости, напора, но и неоспоримой деловой хватки Пархомова». На последней характеристике даже Дэн кивал с уважением…

Елки-палки! Да Тоня, как никто другой из присутствующих, наверное, знала об этих качествах Дамира! И не нуждалась в напоминании! Потому ли ее сейчас так трясло?!

Провернула ключи, запирая замок изнутри, практически распласталась по полотну двери, понимая, что ноги не держат. Медленно и изможденно сползла на пол, уткнувшись лицом в колени.

Мамочки! За что ей это?! Какого черта Дамир здесь делает?! С чего вдруг решил в долю войти? И какого дьявола он так пялился на нее, словно целиком заглотнуть готов? Будто и не было этого месяца — в его темно синих глазах все тот же огонь пылает, отзываясь жаром у нее в груди…

Да какого черта?! Разве не он сам сказал, что «ему достаточно»? Или это не из-за него она последний месяц себя манекеном за стеклянной витриной ощущает? Пластиковой куклой, которую отодвинули за ненадобностью в темный угол, пока жизнь пролетает, бежит и бурлит снаружи?! Это ведь все его вина!

Так какого дьявола Пархомов смотрел на нее так же, как и тем, последним вечером, когда своей женщиной назвал? С какой вдруг придури явился? Или решил приятное с полезным совместить? Сделка стала интересна по материальной выгоде, а тут так «кстати» Тоня еще работает, почему бы и не воспользоваться?..

Даже думать в таком ключе было противно.

Мерзко, гадко настолько, что хотелось свернуться клубочком и завыть, снова зарыдать, как в тот день, когда от него ту чертову записку получила… И мир какой-то далекий, непонятный, странный. Совершенно разобраться не могла, что происходит! Эта треклятая боль, которую так и не пережила, не переборола, душу вспарывает, плещется в желудке кислотой, травит сердце обидой и… любовью.

На кой черт ей чувства к этому гаду?! Почему не перегорели до сих пор?! Зачем он явился, оживляя это все и отправляя Тоню вновь по всем кругам ада?!

Как ей работать в таком состоянии? Как еще самому Пархомову что-то доказывать, когда плюнуть в лицо хочется и хорошенько каблуком по виску припечатать, хоть немного боли выплеснув…

Но она же умная и опытная, и сдержанная, е-мое! Она себе такого позволить не может! Выдержка — наше все. И надо взять себя в кулак, не позволяя растекаться тряпкой, да еще и ему нос так утереть, чтобы даже не подумал, будто бы Тоня по нему убивается! Никогда этого Дамир не дождется! Она ему и шанса не даст к ней подкатить с намеками!

Тоня с начальством не спит, и Пархомов об этом в курсе! А если что… окей, она и уволиться готова. Опыта, умений и знаний хватит, найдет себе другую работу, но, блин, как же хотелось ему насолить! Хоть как-то отыграться за ту уймову тучу боли, в которую Дамир ее месяц назад утопил по макушку, а Тоня до сих пор выгрести и выплыть не в состоянии…

— Тоня? Мне можно войти? — осторожный стук в дверь и тихий голос Эли заставил встряхнуться, напомнил, что она на работе, как ни крути.

И насколько бы хреново Тоне ни было, раскисать не имеет права.

— Да, сейчас открою, — растерев лицо трясущимися пальцами, тяжело вздохнула и поднялась… Посмотрела на свои ноги, вдруг разболевшиеся дико, и сбросила туфли.

К черту их! Ковровое покрытие чистое, относительно мягкое, а она хоть немного расслабится. Отперла замок. Подруга тут же зашла в кабинет, настороженно присматриваясь к Тоне.

— Ты как? — встревоженно спросила Эля, ухватив ее за руку.

Тоня даже напряглась на мгновение, подумав, что ее настолько легко вышло раскусить, и Эля поняла, что это Дамир, и сейчас придется все объяснять, рассказывать…

— Он тебе о Воронове напомнил, да? Тяжело? — слегка развеяв эти опасения, уточнила подруга.

Почему-то испытала облегчение, которое позволило улыбнуться, хоть и принужденно. Эля была убеждена, что Тоня таки влюбилась в Алексея, а тот… чисто поиграл с ней. И сколько бы сама Антонина не отрицала, подруга лишь больше убеждалась в этой догадке, кажется. А то, что сам Воронов, как сквозь землю провалился в то же самое время, укрепляло ее в таких мыслях. Как и Дениса, похоже… Отпускал такие намеки ее «жених». Упоминал, что может на себя его взять, если Тоне сложно теперь рабочие отношения продолжать…

Рыцарь в сверкающих доспехах, блин. И словно не хочет повысить продуктивность своего отдела, ага.

— Нет, Эля. Я просто в целом устала, и работы еще до вечера столько сделать нужно, что ужас просто, — как можно спокойней попыталась отмахнуться, но дрожащие пальцы выдавали, скорее всего. Да и голос надломленный. — А Пархомов… Непонятно, что ему в нашей компании вдруг понадобилось? Ведь особо и не было информации, что Акимов привлекает сторонний капитал… — тут она лукавила, но ведь не признаваться, что Дамир с ней об этом в постели говорил. — И чего он от нас с Денисом ждет? Что проверить хочет? Не облегчает его появление нам неделю, да? — будто бы беззаботно, просто в общем русле заинтересованности, пожала плечами, отвернувшись. — Я еще, кажется, ногу натерла, представляешь? Вроде и туфли не новые, а так подставили, — попыталась вообще в другую сторону разговор повернуть. Правда, не была уверена, что Эля купится.

Пошла к окну… Интересно, до сегодня не задумывалась, у нее кабинет на пятом этаже, Тоня не боялась вниз смотреть. Но у Дамира после той, памятной ночи и их секса «на окне», считай, спокойно видами любовалась. Надо бы проверить, кстати, боится она все еще высоты или теперь способна этот страх контролировать?.. Возможно, сумеет и Пархомовым так переболеть? Вот выдохнет, переспит сегодня ночь, завтра проживет, все обдумав. А потом… встретится с ним послезавтра один на один, посмотрит глаза в глаза… И поймет, что ее отпустило, переболела?..

Блин! Самой смешно стало, даже через все те внутренние слезы и дикую боль, что наружу старалась не выпустить.

Ну хоть помечтать можно?! Судя по взгляду Эли, подруга ей тоже поверила не особо.


Впрочем, оказалось, что этот день еще не закончил преподносить ей свои гадкие сюрпризы. И именно сегодня, то ли из-за общего переполоха в компании, то ли испытывая адреналиновый кураж перед предстоящим «вызовом» в виде беседы с Пархомовым, Денис вдруг решил, что может и должен их окончательно «сблизить».

Не то чтобы Тоня разделяла его стремление, если уж начистоту. Особенно после сегодняшнего дня. Больше того, к своей растерянности и некоторой неловкости даже, она не сразу поняла, на что Денис рассчитывает и намекает, приглашая на ужин.

— Спасибо, но мы уже были сегодня в ресторане, — ровно улыбнулась, думая совсем не о том мужчине, что стоял сейчас перед ней. — День выдался слишком насыщенным, не хочется снова в официоз. Домой бы и расслабиться, — намекая на то, что очень хочет остаться в одиночестве, Тоня наводила порядок на столе, намереваясь ехать домой.

— Ладно, ты во много права, — усмехнулся Дэн шире, — можем и домой заказать ужин, чтобы больше времени друг на друга потратить… — и вот тут его пауза, а также взгляд оказались настолько многозначительны, что дошло даже до сумеречного ныне сознания Антонины.

Она оторопело уставилась на Дениса, нетипично для себя растеряв слова.

— Я не совсем это имела в виду, Дэн, устала очень, — как можно более корректно заметила Тоня, откашлявшись.

— Понимаю, — ничуть не смутился и не сбавил напора Денис, более того, подошел к ней совсем близко, приобняв вдруг за талию. — Появление Пархомова в тебе неприятные ассоциации с… его друзьями вызвало, — вроде бы аккуратно стараясь подбирать слова, кивнул Денис. — И об этом всем я тоже помогу тебе забыть, — завершилась фраза таким многозначительным взглядом, что Тоню аж тошнотой подвернуло.

И этот, блин, туда же со своими догадками! Тоню их «проницательность» уже раздражала. Потому она достаточно резко отступила в сторону, высвобождаясь из рук Дэна.

— Я не сплю и не кручу романы с клиентами, Дэн! — куда более резко, чем стоило, наверное, из-за этого отрезала она, пресекая догадки и инсинуации. — И мое настроение никак не связано с Пархомовым… — интересно, у нее на лбу не загорелась красная надпись «лгунья»? — Если не брать в расчет то, что мне пока не особо понятно будущее компании в свете новых перспектив.

— Так давай это вместе и обсудим, расслабимся, приятно вечер проведем, — похоже, ее нервозность вообще не испортила настроения Денису.

Он вновь приблизился к Тоне и обхватил рукой теперь за плечи… И вот тут ее что-то насторожило. Непонятное, как звоночек интуиции, что ли. Заставило дернуться, в попытке отступить, но Денис, оказывается, держал достаточно крепко, еще и словно бы запер ее между собой и столом, отрезав пути к бегству. А еще, несмотря на искушающую улыбку на его лице, в глазах мужчины поблескивало раздражение. Ему точно была не по нраву уклончивость Тони.

— Нет, Денис, — уже без всяких намеков или обтекаемых фраз, твердо заявила Антонина, демонстративно разведя плечи и жестко выпрямив спину, пусть это и оказалось сложно, когда он так на нее давил.

Но и нависать над собой не собиралась позволять! Как и пытаться морально давить!

— Я не готова пока к подобному этапу переходить. И домой сама поеду, — твердо обрубила.

— В смысле, не готова?! — Денис фыркнул, словно Тоня пошутила. — Мы сто раз уже к этому… этапу переходили, — усмехнулся он шире, да только и огонек раздражения в глазах не исчез, добавился злостью. — И никто не жаловался, ты была даже очень довольна… Так что, думаю, надо просто отодвинуть в сторону твои капризы. Все понимаю, женское настроение и тому подобное…

И Денис вдруг, без всякого учета ее мнения, дернул Тоню на себя крепче, как-то жадно почти припечатавшись к губам Антонины своим ртом.

А ее… Блин, аж передернуло! И ведь правду сказал, тысячу раз целовались! Да и секс между ним был всегда… неплох. Не жаловалась раньше. Но сейчас жутко противно стало, неприятно, мерзко. Потому, что сегодня Дамиру в глаза смотрела? Или просто тело теперь не в состоянии будет никого воспринимать, «своего» мужчину найдя?.. Печально, если так, учитывая, что Тоне прибить этого самого мужчину хотелось невыносимо. Но и это не добавило привлекательности поцелую Дениса.

И такая дикая, невыносимая, безумная тоска во всем теле по Дамиру! Господи, за что?! В каждой клеточке, в каждом нерве, кажется. Трясти от нужды в том, кто сам от нее отказался, начало!.. А на этом фоне прикосновения Дениса отравляют.

Дернулась все же, уперлась руками в грудь Дэну. Отклонила голову назад по максимуму, хоть так стараясь отстраниться, хоть стол и мешал.

— Денис, я не готова переходить дальше, — веско, с намеком проговорила, вытерев губы пальцами.

Хорошо, помады к вечеру не осталось, не размазалась. Посмотрела твердо мужчине в глаза… И ее передернуло от вспышки злобы, которая вспыхнула у Дениса во взгляде! Он был не просто не доволен ее реакцией, а разъярен!

— Тебе не кажется, что ты сама себе противоречишь, Тоня? — как взбесившись, рявкнул Денис у нее над самым ухом. Сжал руки сильнее, так, что ей немного больно стало, сдавил кожу. — Нечего характером вертеть, я и так прекрасно тебя знаю. И вот это «хочу-не хочу» со мной уже не прокатит! Ты мое кольцо на пальце носишь! — все с той же злостью едва не в лицо ей выплюнул.

— Так оно не обручальное, Денис, и я тебе не жена пока. Согласия не давала, все еще думаю, что ты сам и предложил, — выпрямившись так, что самой стало больно от натяжения и напряжения связок в спине, ровно заявила Тоня, не демонстрируя, что внутри что-то дрогнуло в испуге.

Показалось, конечно, скорее всего, но почему-то возникло ощущение, что Денис в таком гневе, того и гляди, ударить может. Не замечала за ним раньше подобного. В последние месяцы разве что, полгода, возможно… когда стал увлекаться какими-то таблетками «для снятия стресса и концентрации внимания», как сам объяснял. Несдержанней стал, перепады характера четче видны стали… Но Тоня все равно не собиралась поддаваться.

— И кольцо… Никаких проблем, держи его назад, — приложив усилие, она все же оттолкнула Дениса, хоть и было ощущение, что тот колеблется, не желая ее отпускать из захвата. Но таки дал пространство.

А Тоня тем временем принялась кольцо снимать с руки.

— Нет. Прости, — Денис перехватил ее руки, стиснув пальцы. Но теперь уже аккуратно, явно демонстрируя, что контролирует себя и раскаивается. Шумно выдохнул, как признав вину. — Я сам на взводе из-за непоняток в компании, и на тебя набросился… Черт, но ты меня заводишь все так же, даже больше, Тоня. А у нас давно ничего не было, слишком… Вот и не остановился вовремя, — Денис улыбнулся с раскаянием, и глаза вроде тоже злость поумерили, не было уже того огонька, только попытка заслужить прощение. — Не снимай кольцо. Оно для тебя. Думай… Я дольше терпел, еще потерплю… Уверен, ты поймешь, что это самое верное решение… — помолчав, словно не знал, что сказать больше, он еще раз наклонился и уже совсем иначе, едва ощутимо, поцеловал ее в щеку. — И права ты, день напряженный… Не вовремя я тему поднял. Отвезти тебя домой? — когда Тоня так ни слова и не сказала, уточнил, похоже, успокоившись.

— Нет, сама доберусь. Такси вызову, — покачала головой, не сбавив настороженной холодности.

Тоне категорически не понравилось то, что случилось только что. Но пока внятно свои ощущения описать не сумела бы. Стоило поразмыслить.

Ее машина сегодня на СТО была, проходила предпродажный осмотр, хотелось четко понимать, в каком состоянии выставляет ту на продажу.

— Хорошо, — Дэн кивнул еще раз. Отошел. — Я позвоню вечером, поболтаем. Может, дашь совет, как с Пархомовым говорить завтра, ты-то с ними пару раз обедала, что-то замечала, вероятно, — как стараясь перевести все в шутку, добавить легкости, говорил Денис.

А она только плечами пожала.

— Не знаю, не уверена. Что я знаю о нем, кроме предпочтения в блюдах и кофе? Да и то, недостаточно опыта для статистики, — изнутри будто подморозило. И мысли уже вообще не о Денисе, а об этом треклятом Дамире. Изгладывают, выпаливают…— Могу уснуть только, устала очень. На беззвучный тогда поставлю, не обижайся.

— Да, конечно, понимаю. До завтра, Тоня, — Денис как-то тяжело глянул. Обиделся все же.

Но ей без разницы в этот момент. В животе боль адская, не физическая, но от того не менее реальная. Как бы ей Пархомова забыть?! Как самой послезавтра с ним один на один в кабинете остаться и сделать вид, что и Тоне наплевать на него с высокой колокольни?!

Напрочь про Дениса забыла. Невнятно кивнула на это прощание, уже не присматриваясь, что там у «жениха» в глазах, вернулся к своим сборам, пробормотав:

— Пока, — когда Денис вышел.

Что он ей ответил, Тоня вспомнить была не в состоянии.

Глава 23


на следующий день

— Б****!!! — было такое ощущение, что у него мозги в голове взорвались, раскрошив череп. — Твою ж ****! А я только поверил, что все порешаем… Завтра с Тоней должен встретиться, была надежда, что как-то объясню…

Почти не контролируя это бешенство, Дамир с размаху впечатал кулак в стол. Он должен был хоть как-то всему дать выход, иначе крышу просто снесет! Трясло всего.

— Я понимаю… — Чехов мрачно стоял в углу, словно подпирая стену сгорбленными плечами.

— Ни хера! — рявкнул зло Дамир, готовый это бешенство сорвать на ком угодно.

— У Ники послезавтра День рождения, — не подняв головы, отрезал Санек. — И я тоже должен всего лишь подарок послать… А так надеялся, что хоть поговорим, возможно, сумею в этот раз правильно все сделать… — Чехов тяжело выдохнул, не двинувшись с места. — Так мне еще лет сто не заслужить ее прощения. И по фигу, что теперь не моя вина, Нике-то этого не узнать…

— Бл***, прости, Саня! — в сердцах ругнулся Дамир, по-новой ощутив острый укол совести и сожаления.

Даже виной прошло по вискам. По правде сказать, никогда ранее он настолько хорошо Сашку в этом плане не понимал, как сейчас, наверное, когда у самого появилась женщина, ради которой кишки наизнанку вывернуть готов.

Чехов лишь мотнул головой, словно принимая эти извинения.

Да, у друга ситуация не легче. Сам в свое время столько намутил, до сих пор разгрести не мог. И тупил так, что и Дамир его иногда встряхивал… хоть и не понимал тогда, чего скрывать… Сейчас… Все равно многое для него вопросом осталось, особенно теперь, ведь не было угрозы, как нынче. Что Саньку мешало Нику в охапку сгрести еще в ее выпускном классе и держать крепко все эти годы? Ради чего была та вся «игра мускулами», от которой только им обоим хреновей стало, еще и другие люди втянуты оказались? Сын от нелюбимой, дурной первый брак по залету, когда свою Нику любил до хрипоты, и потом это все…

Сам Чехов всегда признавал, что виноваты лишь гордыня и молодая дурость, за которую до сих пор расплачивался.

Ладно, не время философскими вопросами заниматься. У них реальные проблемы и угрозы имеются… Но как же, блин, не вовремя! А он уже реально размечтался, что сумеет завтра с Тоней поговорить, объяснить, что заставило его тогда так поступить, прислав записку и колье… Может, про «звезду» напомнит, которую она так и не выбрала, какие-то новые ниточки-связи натянет между ними…

Твою налево! Да он даже был готов признаться, как неожиданно херово оказалось без нее засыпать и просыпаться, как тяжело было удержаться от того, чтоб хоть пару слов отправить, позвонить… Наверное, Тоня не поверила бы, но Дамир, выходит, готов был на все художественные выставки с ней еще год ходить, лишь бы как-то перекрыть эти недели и то, что сделал…

Но и от решения вот так ее обезопасить не мог отказаться, не видел в полной мере более подходящего варианта. Чертова бритва Оккама с самым простым выбором и выходом… А что делать, если на кону реальная угроза ее безопасности?

Едва выдержал…

Сейчас они в правоохранительные органы обратились, Леха пошел заявление писать по-тихому, чтобы внимание не привлекать. Все теперь с госохраной ходили. Впрочем, не полагались только на это, никуда своих парней из частной охранной фирмы не уволили.

Надавили на Марченко, даже тот, не афишируя, показания давал, тоже опасаясь за свою жизнь… Слишком уж весомый кто-то покрывал их неожиданных противников.

Воронов вроде пообещал, что назад сдаст с банком тем, не стоит оно таких жертв. И попритихло все, казалось, надежда у Дамира появилась…

И вот опять, блин, ни-хе-ра! Жизнь заново его с Саньком по макушку в грязь макнула, ну и с Лехой на пару, на которого они сейчас оба были дико злы, если честно!.. Потому что соврал им, выходит, и все еще пытался обойти всех, провернув сделку хоть по частичному пакету акций, что всем и аукнулось.

— Ничего… — Чехов теперь шумно вдохнул, тяжело растерев лицо руками. Потянулся к карману за сигаретами. — Твоей вины тут вообще нет, — щелкнул зажигалкой, как-то глубоко затянувшись, будто дымом пытался воздух заменить, которым не мог надышаться.

А Дамира уже воротило от никотина, столько за день выкурил, что выворачивало.

— Слыш, Дам, — вдруг окликнул его Чехов, как подумав о чем-то. — Но ты-то можешь планы и не менять, поговори завтра с Тоней. Взрывчатку же этой ночью нашли у меня и у Лехи. На тебя они, кажется, сейчас не нацелены… — в голосе друга четко слышалось сомнение, но он пытался его подбодрить, похоже. И это при том, что у самого на душе такая муть, которую и Пархомов чувствовал в словах и самой позе Сашки.

— «Сейчас» — это сколько по времени длится? — хмыкнул с сарказмом Дамир. Но не зло, скорее опустошенно, не виня друга, не Чехова точно. — В прошлый раз взрывное устройство мне подложили, как предупреждение, хорошо, что Никита с ребятами четко сработали, нашли… А если на нее переключатся, узнав что-то?

Оба замолчали опять. Чехов по-новой затянулся, выпустив облако сизого горького дыма. Не о чем говорить, если откровенно и жестко. Оба же и понимали, что никто дорогую женщину под такой удар подставлять не готов. Разве что их запереть под круглосуточную охрану…

Искушение имелось, вот честно!

Но и тут уйма проблем. Вероника Сашкина — практикующий невропатолог, от пациентов и отделения просто так не откажется… Да и свои претензии, обоснованные, конфликты с Саньком все еще есть, почему Чехов и бесится. А Тоня… А с ней и того сложнее, блин! Хоть бы поговорить как-то, прояснить ситуацию для начала. Но с другой стороны, а стоит ли? Сейчас она зла на него, сам же вчера видел, и точно ни у кого в мыслях не будет связывать Антонину с Пархомовым, а, следовательно, угрожать ее жизни и безопасности.

Однако как удержаться сейчас, когда вновь позволил себе приблизиться почти до расстояния вытянутой руки, — не мог представить! Этот месяц как оголил, обострил все то, что Дамир не хотел признавать и замечать в себе самом. Вытянул на свет божий, заставив осознать и понять очевидное… Да у него все нервы сводило, закручивая спиралями под кожей, от нужды в ней! От того, насколько хотелось ее прям там, в приемной Акимова, вчера на себя дернуть, наплевав на всех вокруг, зацеловать так, чтоб напрочь забыла о прошедшем месяце… И просто тупо, примитивно утащить к себе, «заперев в пещере». Да, защищая от всего, но и вновь в границы своего влияния и самого близкого круга втаскивая!.. Не то чтобы Тоня к подобному решению спокойно отнесется, как Дамиру казалось. Вместе с тем, не сомневался, что имеет в кармане пару козырей, чем-то да сумеет убедить… А там, может, и поговорят, по итогу. Главное, залюбить ее настолько, чтоб у Тони не осталось сил на него злиться и язвить.

Шикарный план, конечно. Только вот с тем, как такое осуществить, имелись некоторые проблемы в свете нынешней ситуации.

«Залюбить»?.. Да, блин, получается… любил.

Иначе почему, подыхая от необходимости вернуть Тоню назад, заполучить ее снова в свою жизнь, думал лишь о том, как не подставить и не подвергнуть свою женщину опасности? Себе готов был грудную клетку разодрать голыми руками, но Тоню от всего укрыть, пусть и ценой ее злости и обиды на него.

Вот оно как, оказывается, случается… Обухом по темечку. Теперь в чем-то Чехова понимал превосходно. И, елки-палки, иногда реально хотелось бы и дальше пребывать в неведении относительно деталей данной эмоции!

А завтра, как ни крути, придется встретиться. Сам придумал эту гениальную идею, озарило вчера в приемной, блин. Хотя ведь знал уже, проверил все, и Акимову дал понять, что все они подпишут. В нынешней ситуации Дамиру самому это действительно выгодно. Вероятный партнер звонил сегодня, кстати, после того, как Дамир с Лукьяненко пообщался…

Этот тип еще, мля! Так и хотелось в морду заехать. Прав был Чехов, несмотря на явную смекалку, опыт и понимание рынка, а также конъюнктуры клиента в целом, к деталям Денис относился невнимательно. Излишняя самоуверенность и самовлюбленность не давали ему, похоже, и мысли допустить, что ошибиться способен. А ошибки эти самые Денис таки допускал, и в чем интерес Пархомова вообще не уловил, даже если опустить Тоню. Обращал внимание совсем не на те моменты и выгоды, на которые следовало бы.

В итоге, не впечатлил он Дамира совершенно. Зря считался одним из ведущих сотрудников, Тоня в сто раз лучше, тут и сомневаться не приходилось! И что с того, что с ней он в таком разрезе никогда не общался пока? Дамир в своей женщине и ее деловых качествах на все сто был уверен!

«Почему же тогда не посоветовался и не объяснил все сразу, как Санек предлагал?» — справедливый упрек и замечание совести.

Черт бы побрал этот треклятый внутренний голос!

Да только ее безопасность, выходит, для него всего важнее. И как это все совместить, как попытаться наладить ситуацию, не подставив Антонину под удар, пока ни единой идеи.

У Чехова та же беда, кажется, судя по тому, что друг молча дымил, прикурив новую сигарету от дотлевшей.

Эх, им бы сесть да напиться хорошо, глядишь, и придумали бы что интересное… Вот только куда терять разум при такой ситуации, как у них?


У Тони не получалось выдохнуть. Бог знает, почему именно сейчас накрыло с такой силой. Наверное, всему виной то, что завтра предстояло столкнуться с Дамиром лицом к лицу, но Тоня ощущала себя разрушенной и опустошенной. С трудом домой добралась. И сейчас все, чего хотелось, это забраться вот так, как есть, не раздеваясь, в горячую ванную, полную воды… И вымыть голову! Хотя утром же только мыла, укладку делала… Но именно в это мгновение имелось почти невыносимое желание смыть все с себя, сам этот день, боль, которая встрепенулась, ожила, разрослась в душе с того момента, когда вновь с Пархомовым лицом к лицу оказалась.

Не особо борясь с этим желанием и потребностью, Тоня поплелась в ванную, все же медленно и с трудом раздеваясь по дороге. Включила воду, отложила телефон.

Паршивый день сегодня. Хотя разве не все ее дни в последний месяц такие?

Еще и с Денисом вновь поцапалась… Не то чтобы Тоня к подобному стремилась. Но в сегодняшнем разговоре Дамира с Дэном явно что-то пошло не так (она вовсе из своего кабинета не выходила целый день, если честно, чтоб ненароком вновь с Пархомовым не пересечься). Тоня даже не пыталась уточнить, что именно там произошло, но когда излишне бравирующий уверенностью Денис попытался вновь перейти к личному, зажав Тоню в кресле, по самому виду мужчины было заметно, что он нервничает. И секса не хочет, по факту. Как бы там ни было, Тоня неплохо изучила Дениса, он в тот момент явно о других проблемах думал, просто пытался уверенность в себе вернуть на «другом поле», ощущая, что где-то прокололся. Однако, стоило ей спросить, как прошёл разговор с Пархомовым… В общем, Денис сорвался и принялся обвинять ее черти в чем, чуть ли не в промышленном шпионаже и попытке подсидеть его.

Главное, о том, как сам вчера пытался узнать у Тони детали, даже не вспомнил… Какая избирательная у него память и гордость, однако.

Короче, поругались, исколов друг друга придирками. И у Тони настроение не фееричное, да и не сказать, что очень уж была позитивно настроена терпеть наезды Дэна. В очередной раз попыталась кольцо вернуть, Тоню уже утомлять это все стало, если откровенно, а она нынче тоже не лапочкой была… Денис, конечно, признал, что зря сорвался, да и она вроде извинилась, но гадкий привкус от этого не делся никуда.

А сейчас, уже забравшись с головой в воду, намылив на короткие волосы ароматный шампунь, пахнущий грейпфрутом и лимоном (блин, снова его… свой парфюм вспомнила, который все же выкинула месяц назад со злости, наплевав на стоимость), пыталась хоть как-то расслабиться. Ей же завтра самой с Дамиром встречаться. В подобном состоянии духа точно не выдержит, сломается… А Тоня такого не собиралась допускать!


Вечер пролога

Дамир не знал, ощущал ли себя хоть когда-то в жизни паршивей, чем сейчас?

А еще утром казалось, что хуже быть не может… Однако за последний месяц он досконально изучил это состояние, выходит. И вот пробил новое дно…

Ведь правда, что отвратительней можно придумать того, как именно он повел себя с Тоней при встрече сегодня? Прекрасно уже зная все ее принципы, болевые точки и красные линии… А все равно надавил, используя это все, чтобы надежней оттолкнуть, тогда как самому до истового воя хотелось вцепиться в нее обеими руками и никуда уже от себя и из этого кабинета не выпустить!

Щека до сих пор болела после пощечины, что она ему влепила. Но Дамир был не в обиде за это, и побольше заслужил.

В горле и легких, как битое стекло: крошилось, резало изнутри, когда Дамир взял-таки бумаги, что Тоня рассыпала, бросив ему в лицо после предложения о минете… Вот уж точно, «толково» придумал, чтоб надежней отдалиться… Она убежала, как он и надеялся, так и не увидев, насколько самому Пархомову мучительно поступать подобным образом. Но разве имел он право ее за собой в это дерьмо тянуть? А то, что полезет — не сомневался, не врал тогда Чехову. Изучил характер своей женщины. Эта — не предаст!..

Но как слепить правильное с тем, чего вся его суть хочет — понятия не имеет.

Сел подписывать те треклятые договора — Тоня и на большее заслужила — а тело словно заледенело, мышцы тугие, отказываются выполнять «правильную» команду мозга; жаждут все бросить, к ней рвутся и через дверь. Давил себя, душил это… да только справлялся паршиво.

Кое-как дожил до этого гребанного вечера, что Акимов решил организовать, придав помпезности частичному слиянию компаний.

Сейчас сбоку что-то надоедливо и противно-визгливо, словно по-детски, вещала девчонка, которую ему Никита «обеспечил». Черт, как же ее зовут? Вообще из головы вылетело… Или забыл спросить изначально?

Без разницы, пустое место для него по факту, хотя Дамир сам велел помощнику подсобить. Планировал усугубить утреннее впечатление, закрепить, так сказать… Придурок! Да и… Окей, по-пацански его задела эта вся суматоха с предложением Лукьяненко, грызло черной злостью изнутри, хотел показать, что и он не отставал…

Дебильно. В его-то возрасте.

А вот теперь удавить хотелось: и эту дурочку, не понимающую, что лучше бы ей умолкнуть и тихо в сторонке стоять, а не пытаться на его руке висеть; и себя за компанию; и Дениса, который никак не отцеплял от Антонины свои руки…

Кто бы посчитал, сколько раз за эти три дня Дамиру хотелось Лукьяненко пальцы переломать?!

С другой стороны также настырно бубнил Акимов, все пытаясь выяснить, какими доводами Ильенко его настолько быстро убедила подписать договор, закрыв все разногласия? Должен же он знать, за что Тоню премировать… Но и эта тема была сейчас Дамиру охренеть, как далека!

Стоило искренне признать, что он ревновал, и ревновал дико! Настолько, что тот мучительный огонь, все эти недели в груди испепелявший душу, так и не перегорев, как он надеялся, перекинулся уже и на мозги, кажется! Иначе чем объяснить почти оформившееся решение послать все на хер и…

Это было неправильно. Точка.

Чертовски ошибочное решение, которое точно перечеркнет все его попытки защитить Тоню и устранить ее из сферы своих интересов… Обратит на нее внимание всех и каждого, кто хоть немного им самим интересуется.

Но с каждой секундой, проведенной в этом треклятом зале, полном народу, Пархомов осознавал, что его силы воли уже мало… Недостаточно для того, чтобы удержаться вдалеке от этой женщины, несмотря ни на что.

Эгоизм? Да, махровый. И он это понимал. Но как же ему обнять ее хотелось! Тоню, а не эту куклу, что продолжала около уха подвывать.

Дамир даже вкус коньяка не ощущал, который сейчас двумя жадными глотками ополовинил в бокале. Только в голове сильнее жар. Зря пил, наверное, контролю это точно не помогало. Дамир как в реальности слышал грохот, с которым рушится та гребанная плотина, которой он от Тони все эти недели отгораживался!

В этот момент Антонина, точно заметившая, что он пялится на нее, не отрывая глаз, потрепала убогого, но явно злого Лукьяненко по щеке, и вышла с подругой на танцпол.

Мля! Она нарочно, что ли?! Контрольный в голову?!

Не то чтобы Тоня вытворяла нечто эдакое, но… Ему и смотреть на то, как она просто движется, было более достаточного. Чертовски красивая! И чего он когда-то докапывался до каких-то несоответствий стандартам?! Теперь она была его эталоном и мерилом!.. Идеально!

Как же Дамир соскучился по ней! И как нуждался в этой женщине, елки-палки! В одной, конкретной… Никогда еще Пархомов ни в ком не нуждался настолько! Даже не допускал мысли, что он может настолько испытывать потребность в другом человеке. До какой-то нервной, жадной и судорожной дрожи в мышцах, до придушенного свистящего хрипа в легких и сжатых до боли кулаков.

И насколько же верным решением было не встречаться с Тоней с глазу на глаз! Вероятно, он подсознательно понимал, что только так и сможет дистанцироваться. Потому что лишь за эти сутки, да что там(!), за эти несколько часов, что прошли с их «разговора» в кабинете, Дамир стремительно проигрывал собственной невыносимой, раздирающей разум и тело необходимости вернуть эту женщину себе! И чем больше он смотрел на нее, чем больше видел эмоции и мысли в глазах Тони, тем сокрушительней терпела поражение сила воли Дамира. Он не видел и не слышал ничего вокруг, если уж откровенно. А бухающий изнутри по костям черепа пульс, отбивал сейчас ритм ее движений на танцполе.

Еще два глотка и коньяк кончился. Жар на грудь перекинулся. В голове гул и словно дымка с глаз упала: да разве он ее защитить не сможет?!

Хоть и отряд охраны наймет, убедит ее переждать, потерпеть какое-то время, пока Воронова прижмет и заставит решить свои дела, уговорит Тоню пересидеть в безопасности… Ясное дело, стоило еще извиниться и попробовать хоть как-то мнение Тони по данному вопросу выяснить. Но почему-то Пархомову настолько невыносимо стало жить дальше так, как последний месяц, что он готов был на все! Буквально!

И тут Антонина двинулась в направлении балкона, в то время как ее подруга отправилась вовсе в иную сторону…

— Я выйду, покурю, — не задумываясь даже о том, зачем это делает и на что себе отмашку дает, бросил Дамир продолжающему что-то рассказывать Акимову.

Зря пил… Но самоконтроль вместе с разумом и пониманием правильного, уже сгорели во внутреннем пламени без остатка.

Двинулся вперед, не заметив совсем, что походя скинул руку девушки, имя которой так и не вспомнил, если узнавал. Он абсолютно ничего вокруг не замечал, похоже. Все в Пархомове в этот момент целиком и полностью сосредоточилось на единственной цели — добраться до Тони и…

Гори все синим пламенем потом! Она должна быть его! Он объяснит, донесет… И сам костьми ляжет, но ее обезопасит от вероятной угрозы, сумеет… Лишь бы только около него. Иначе на кой хрен было вообще все, что он преодолел в жизни?! Для чего рвал жилы столько лет, преодолевая все преграды и взбираясь на вершину за вершиной?!

Считал ранее, что не нужен никто, что сам успех, признание других — награда, ради которой боролся. А теперь кристально четко прочувствовал, что нет, ни фига! Вот этот человек, эта женщина — вот кто ему нужен рядом! Не уступающая Дамиру ни силой воли, ни характером, ни выдержкой, ни мозгами, но при этом куда более смелая и открытая во всем, что эмоций и принятия касалось.

Теперь и это хорошо понимал.

Ведь всегда от Пархомова только его самого и желала, умея ценить то, что теперь и он осознал.

Оставался еще, конечно, глобальный вопрос, как перекрыть все, что он натворил за месяц и сегодня утром ей наговорил? Но в данное мгновение отчего-то эта проблема не казалась неразрешимой.

Коньяк помогал, не иначе.


На балконе не было никого, кроме Тони. Она стояла спиной к нему, рассматривая город и что-то периодически разыскивая в сумочке. Дамир, казалось, знал, что именно… Но сейчас его зацепило вовсе не это, а то, что Тоня стояла босая на холодном бетоне открытого балкона! Ему это было совершенно не по нраву!

Да, возможно, и ее коньяк «разогрел», видел, как и она пыталась так снять накал, подобно самому Пархомову. Да и танцы, наверное, свой вклад внесли. Но все равно! Точно как когда-то для Дамира оказалось сверхважно обеспечить ей комфорт у себя, так и сейчас вероятный холод для босых ног (тонкие чулки не в счет) нервировал. А еще интересно стало: страшно ей вниз смотреть или прошло?..

Но Пархомов не спросил ничего, не произнес и звука. Молча подошел, на ходу достав пачку сигарет, почти мысли Тони улавливая, насколько она сейчас в этом нуждается. Встал рядом…

Глава 24


— Эля, дай нормальную сигарету, а? — тяжко вздохнув, попросила Тоня подругу. — Я только вейп взяла. Сама знаешь ситуацию. А мне это сейчас вообще не поможет!

Перед ней тут же появилась пачка сигарет.

И Тоня громко сглотнула, увидев ту. Потому что подруга вообще другие курила: тонкие, женские, с ароматом ментола. Тоня тоже такие любила.

А эти были не просто «тяжелыми» и чисто мужскими, но и на ее памяти такие сигареты курил лишь один из знакомых Тоне мужчин.

Придавило плечи всем ворохом чувств к нему и яркостью собственных воспоминаний! Но от сигареты не отказалась, слишком та нужна была. Пархомов щелкнул зажигалкой, помогая ей прикурить. Себе взял сигарету.

На пару секунд молчание между ними, такое густое и напряженное, что током искрит.

— Значит, мы таки подписали бумаги? — хмыкнула в пустоту города, выпустив облачко дыма изо рта, затянулась по новой. — И без минета даже. Что ж ты так обделил себя? Или другой кто-то подсобил? Не дрочил же ты на контракт, в самом деле?.. — уколола с издевкой.

Удар пульса по вискам. Еще один…

И весь сарказм разом сдулся, а воздух кончился в легких, когда тяжелая и горячая рука Дамира опустилась на затылок, дернула Тоню в бок, развернув ее лицо к мужчине. Он полыхнул глазами и впился в ее рот без всякого предупреждения! Заставил задохнуться. Вновь, как когда-то, дышать горьким дымом, что Дамир выдохнул в ее распахнувшиеся губы, его мускусным ароматом с нотками цитрусов!

Сигарета обожгла кожу, разжала пальцы. Та упала… куда-то. Черт с ней, кругом бетон! А Дамир ее зависимость похлеще никотина!

Сходу ворвался языком между губ Тони, кусает. Наказывает? Или сам удержаться не может? Трахает ее рот своим, царапая щеки и губы щетиной небритых на вечер скул!

Застонала горлом. Обхватила его шею обеими руками, закинула ногу на его бедра заставив и Дамира о сигарете забыть.

Научила, на свою голову, целоваться! Лучше бы и дальше считал это недостойным своей гордыни… И как-то уже кристально ясно, что одним минетом они сегодня не ограничатся.


Дамир чуть приподнял ее, так, что Тоня на его туфли и второй замерзшей ногой опереться вынуждена оказалась. А ему будто бы мало! Сжал с такой дикой силой, словно пытался в себя вдавить, реально одним целым их сделать! Нападает на губы Тони с такой нуждой сейчас, одному ему свойственной жадностью, напором! Точно варвар, что не подчинен никаким законам, кроме собственного права обладания всем, что захочет! Как же она соскучилась по нему! Вцепилась в плечи Дамира, обвила его шею рукой, кажется, царапая затылок, но Тоне уже без разницы!

— Я дико соскучился, моя птичка! — словно вторя мыслям Тони, вдруг выдохнул Пархомов ей в рот, прикусив нижнюю губу.

Ошарашил, что есть, то есть.

Вновь жадно с поцелуями набросился, будто, подобно самой Тоне, не имел сил прерваться! Дышал ею! И она задыхалась, если Дамир отстранялся, сама его дыханием дышала — одни легкие на двоих! Одно сердце, грохочущее где-то посредине между их грудными клетками…

Только вот боли в ее половине меньше не стало! Да и память не отрубило…

— Ты сам точку во всем поставил, Пархомов! — попыталась назад отшагнуть, на секунду отрезвило этой мукой, которой так и не сумела переболеть. Уперлась руками в его грудь.

Но Дамир не позволил. Глаза в глаза смотрит так, что притягивает, как тот чертов магнит! Не разорвать этой силы его влияния на Тоню, словно и не было последнего месяца. Следом за ней шагнул… Спасибо, в сторону стены. Мелькнула отчаянно-ироничная мысль, а в пропасть пошел бы следом? И тут же в голове ответом то, как он ей, распростертой по окну, говорил: «Не отпущу, упадем вместе»…

Мороз по спине… Или это от ветра? Ведь ушел уже раз, отпустил, предал доверие. Как теперь хоть чему-то верить?..

— Нельзя было иначе, птичка. Все объясню, обещаю, — хрипло выдохнул Дамир, и вновь на ее губы набросился, преодолевая сопротивление ее рук, забирая и воздух, и боль, и сомнения, все собой вытесняет!

А Тоня… Именно в этот момент не хватает сил ни на противостояние, ни на разборки. Как в ломке все эти недели жила, а теперь ей вновь дали дозу наркотика, которым оказался для нее Пархомов. И нет силы отказаться, не выходит отстраниться! Цепляется за него всем, чем может только, разве что зубами в язык не впивается!

Трясет обоих, забыли обо всем. Дамир ее губы ни в какую не отпускает, пирует ими, жадными руками все тело разом пытается обхватить. Притиснул к себе так, что Тоня и о холоде забыла, жар расплавляет каждую клетку! Обо всем ином некогда думать, этого момента бы не упустить! Хватает воздух в коротких перерывах, когда он прекращает губы терзать, дуреет от запаха его парфюма!.. Любимый!

Кто только? Мужчина или запах?.. Дамир. Не может сейчас саму себя обманывать.

Сама откидывает голову, чтобы ему легче было алчным ртом и колючими щеками до пульса добраться, заставляя гореть и сжиматься все узлом в животе. Не в состоянии сейчас отстраниться, несмотря ни на что! Даже если прямо здесь захочет взять ее, нет сил его отпустить! Дурман и безумие в голове…

— Охренеть!.. Ок, об этом я не подумала бы даже…

Тихий, придушенный возглас Эли разрушил, раскрошил этот кокон отчаянной нужды и тяги. Напомнил, что они не одни! Заставил Тоню вздрогнуть, вцепиться в плечи Дамира, уткнувшись лицом в его шею. Сама не осознала, как ему доверилась, за его спиной пыталась спрятаться, передышку получить, восстановить дыхание.

Пархомов же был не против, кажется. Крепко перехватил ее за пояс, продолжая прижимать к себе, как защищая от всего остального мира своей спиной. Благо, та была достаточно широкой.

Оглянулся, проверяя, видимо, кто там появился, хотя Тоня и так поняла. Лишь бы только подруга одна пришла…

— Вы — Эля, верно? Лучшая подруга Тони, — судя по всему, для Дамира тоже не было секретом, кто нарушил их уединение. И сориентировался он куда быстрее.

— Да… — почему-то смешно было слышать то, насколько подруга ошарашена.

Будто и вообразить себе никогда не могла, что Тоня с Пархомовым в состоянии связаться.

Ну вот же он — шикарный момент, чтоб одуматься! Вспомнить все, что пережила за последний месяц по вине этого гада! Залепить вторую пощечину, ту самую, для симметрии, о которой размышляла только вот, и гордо удалиться вместе с Элей обратно в зал… к жениху.

А Тоня не может! В голове тихий звон никуда не исчезает, и какая-то такая малообъяснимая дымка, словно флер счастья, окутывает сознание… От коньяка разум поплыл, что ли? Но ведь уже знает, насколько больно может быть! И это не отпугивает?! Что же она творит?!

— Спасибо, а то я смотреть на ее босые ноги не могу, не хочу, чтобы Тоня простыла, — как бы с усмешкой Дамир чуть развернулся, все еще прикрывая ее собой, и что-то взял одной рукой у Эли.

А до Тони только дошло, зачем он вот так ее держал: чтобы она на холодном полу не стояла, выходит?

Пархомов, блин! Слов нет… Вот что ей делать?!

Не верит ему, злится… И верит одновременно!

Не желает видеть!.. И пальцы на его плечах не в силах разжать, вцепилась мертвой хваткой, отступить не в состоянии.

Раздвоение личности…

Послушно обула туфли, когда Дам те перед ней поставил. Посмотрела на подругу теперь, хоть Пархомов все еще частично прикрывал ее плечом. Эля… Ну, она была в крайней степени удивления, если культурно описать. Но при этом умудрилась глазами «спросить», все ли у Тони нормально?

Что ответить, если она сама не знала?

— Я рискну попросить вас, Эля, прикрыть наше исчезновение с этого вечера. Совершенно не хочется кривотолков или шумихи, которая бы бросила тень на репутацию Тони, — тем временем, похоже, совершенно не растерялся Пархомов, понукая Антонину двигаться куда-то в сторону. Совсем не к стеклянным дверям. — А нам категорически нужно поговорить с ней, без того, чтобы отвлекали, — в такой знакомой ей манере «ледокола» одновременно продолжал говорить Дамир, распоряжаясь, по сути, обеими.

И тащил Тоню… в сторону пожарного выхода, оказывается! Двери как раз в торце балкона располагались, открытые, как и положено.

— Телефон она отключит, так что пока связи не будет, — добавил Дамир, уже протолкнув Тоню в проем двери, к лестнице, и она только сейчас осознала, что ее сумочка в его руках… Наверное, во время поцелуя подхватил, когда Тоня ни о чем не думала.

— Всего хорошего, Эля, — Дамир захлопнул дверь, и потянул Тоню по ступеням вниз, обхватив за талию. Что думала по поводу такой постановки вопроса подруга, видно уже не было.

Тоня заартачилась, ухватившись за перила.

— Ты в своем уме, Пархомов?! С какой вдруг радости решил, что я с тобой пойду?! — почти прошипела из-за дикой какофонии разноплановых эмоций, что так и бушевала внутри.

Дамир остановился на одной с ней ступени, охватив всю Тоню внимательным взглядом.

— Замерзла? — словно чуть виновато, поинтересовался он, пропустив мимо ушей ее вопрос. Скинул пиджак, одним четким движением набросив тот на плечи Антонины.

Ткань была одурительно теплой и приятной, пропахшей его ароматом. Действительно замерзла, хоть на балконе и не ощутила этого.

— Пархомов! Катись к черту, а?! — и все равно не поддалась на его уловки Тоня… хотя снимать пиджак совершенно не хотелось! Укуталась глубже, согреваясь.

Он заметил, блеснуло удовольствие в темно-синих глазах. Вытащил ее мобильный из сумочки и в самом деде отключил, проигнорировав возмущенный взгляд.

— Да, Тоня, — будто по взгляду ее это поняв, шумно выдохнул Пархомов. — У тебя есть причины быть злой на меня…

— Злой?! Да мне тебя прибить хочется!!! — прошипела от избытка эмоций.

Вот всегда так, умел Дамир разбудить в ней все самое неистовое и мощное!

— Не стоит, любимая, это уголовное преступление, — запрокинув голову, рассмеялся Пархомов, вновь увлекая ее вниз по ступеням.

А Тоня оказалась настолько дезориентирована тем, как он ее назвал, что в этот раз не сопротивлялась.

— Тебе не кажется, что ты мне кое-что побольше, чем приятное слово и невнятные оправдания задолжал?! — тем не менее не сняла Тоня претензий. — И, постойте-ка, еще же никаких объяснений и не было?! — фыркнула она, не особо охотно двигаясь под направляющим давлением его руки.

— Про звезду не забыл, жду выбора, — подмигнул Дамир. — А в остальном… Ты хочешь объясняться на лестнице? — заломил бровь, кажется кайфуя от ее претензий и поведения. Разве это нормально?! — Тут же холодно, — они вновь оказались на балконе, только этажом ниже, ударило по лицу холодным ветром. — Может, до дома подождёшь?

— Знаешь что, Пархомов?! — психанула вдруг Тоня, обогнав его и выскочив на новую площадку через очередную дверь. — Я точно не собираюсь спускаться с тобой по этой лестнице, — Тоня толкнула другую массивную дверь, ведущую в холл этажа здания у лифтов. — И ехать с тобой никуда не планирую!

— Но как же я тогда приведу тебе все свои аргументы и прощение заслужу? — еще шире ухмыльнулся Пархомов, не отстав от нее и уже успев ударить по кнопке лифта. Обхватил вновь Тоню руками, притянув к себе, то ли согревая, то ли не позволяя увернуться.

— А что дало тебе право считать, что я собираюсь это слушать и прощать?! Ты ясно и лаконично все изложил в записке тогда и после, по телефону, я не дура!.. — на самом деле, как последняя дура, начала скатываться в истерику Тоня, не помогло и то, что вдавила ногти в ладонь.

Он умел ее выводить, оказывается! Спасибо, каким-то чудом от ора удержалась.

— Может быть, то, что я подыхаю без тебя, птичка? — вдруг выдохнул Дамир в ее макушку и… затащил в лифт, как раз открывший двери за их спинами.


У Тони внутри как полыхнуло негодованием! С такой силой! Даже не заметила, что послушно шагнула внутрь, оставшись с ним наедине в небольшой кабине.

— А почему это меня должно волновать, Пархомов?! — с реальной претензией в голосе резко огрызнулась. — Тебя интересовало, каково мне было все это время? Или когда я тот чертов презент от тебя получила? Когда услышала от тебя по телефону: «Не люблю истерик»?! — с сарказмом перекривила. — Тебя хоть что-то из этого беспокоило?! — выпрямила спину, повыше вскинув голову, словно старалась его оттолкнуть от себя.

— Беспокоило, хотя ты и не поверишь! — он как-то невесело скривил губы, имитируя усмешку, но в глазах та не отразилась, там пламя пылало! — До остервенения, любимая! Но тогда казалось, что не могу, не имею права иначе… — будто и не заметив ее попытки отстраниться, Дамир вновь Тоню к себе притиснул, прижал спиной к стенке лифта.

Его руки по бокам от ее головы упираются, окружил собою! Глаза в глаза смотрят, оба не в силах взгляды развести. Губы в миллиметре, дышат друг другом. Эмоции зашкаливают! Всего чересчур: страсти, нужды, потребности друг в друге, обиды, злости… и вины…

В первое мгновение сама себе не поверила, но нет, не ошиблась! И, наверное, именно эта эмоция, обезоруживающе явная сейчас в магнитном взгляде Дамира, послужила причиной того, что в следующее мгновение, когда его губы вновь напали на ее рот, Тоня не отстранилась, навстречу подалась, хоть и ничего не простила. Но так захотелось еще момент для себя урвать! Как же ей, оказывается, его не хватало! Соскучилась почти невыносимо!

«Ужасно! Разве возможно настолько нуждаться в ком-то?!», — мысли из разума не делись никуда, как и боль.

— А той малолеткой нервы успокаивал? — не удержалась, съязвила ему в губы, глотая с привкусом дыма собственную горечь, жгучая ревность внутри печет.

— Я даже не знаю, кто она, Тоня, — обхватил горячей ладонью ее щеку. — Мне ее Никита обеспечил на сегодня, для формы, так сказать, — усмехнулся, то ли укусив, то ли так вот поцеловав, Дамир, явно самодовольно уловив все чувства и эту вспышку ревности. — Никого не было после тебя, птичка, клянусь! — с неожиданной пылкостью ей в губы выдохнул. — Вообще не до баб было, да и… как же мне тебя хотелось! Остальных и не вижу! А ты, блин, замуж собралась!.. Придушить этого твоего придурка хотелось раз двести вчера!.. — резко рыкнул вдруг, с яростью, внезапно поменяв настроение. Она за этими скачками его эмоций не успевала! — Ты — моя!

Ей не должно было от этого признания настолько хорошо стать! Жар в голове теплом по всему телу, по венам разбегается, словно переливающиеся искры ей в сосуды впрыснули… Ну вот с какой радости?! Это же не отменяет ничего! Не искупает самой сути его отвратительного поступка…

И уже говорил такое, а на следующий день послал Тоню подальше!

— Я Дэну еще ответ не дала, на самом деле, — такое впечатление, что голос жил отдельно от разума, выдав то, что Тоня не собиралась оглашать. — И не было ничего…

— Верни ему кольцо! — тут же воспользовался Пархомов послаблением ее защиты.

В себя впечатал почти. Начал короткими и жесткими, но такими будоражащими поцелуями покрывать ее шею, прикусил мочку уха! А рукой ее пальцы обхватывает, вроде он тут же собрался с нее стащить ненавистное ему кольцо! Тоня дернулась, высвобождаясь. Нет! Она точно не позволит ему вот так собой распоряжаться теперь! Не заслужил!

— Пархомов!!! — специально продолжала по фамилии звать.

Задело тогда дико, и напоминала ему теперь, как нож под ребра вворачивая. А Дамир понимал, кажется, и хмурился каждый раз. Недовольный… Что ж, пусть терпит, сам так решил.

— Прекрати, Тоня. Я понял, что ты зла, но имя же мое не забыла! — с моральным напором выдал он, будто смешал в одной фразе вину и попытку извиниться. Но охренительно коряво вышло, если бы ее спросил! Крепко держал при этом, не позволяя пространство отвоевать.

И Тоня не собиралась это скрывать! Наоборот, хотела одернуть его, напомнить, что независимая и самодостаточная, сама будет решать! Выдвинула подбородок вперед, хоть так пытаясь оградить свою территорию.

— Это ты меня послал на все четыре стороны, или забыл уже? Ну так и я имею право тебя туда же отправить…

В этот момент, прервав ее, лифт остановился, похоже, довезя их до самого паркинга. Звякнул звоночком, а в раскрывающихся дверях замаячил… Никита. Не то чтоб ожидаемо…

И он был чем-то очень недоволен, судя по выражению лица. За его спиной стояли еще два каких-то массивных парня. Все будто бы выдохнули, обнаружив их с Дамиром внутри лифта.

Это показалось Тоне настолько нетипичным и странным, что и сквозь адскую какофонию ее эмоций пробилось, заставило напрячься, перекрыв и боль, и злость, и невыносимую тягу к Дамиру. А Пархомов, также развернувшийся к выходу, сквозь зубы чертыхнулся почему-то, обнаружив эту компанию. Но все же не прекратил крепко обнимать Тоню, держа ее сбоку, но и как бы за собой, словно и тут прикрывая. Вышли из лифта.

— Добрый вечер, Антонина, — поздоровался с ней водитель Дамира, после чего практически с укором (или ей привиделось?) посмотрел на начальника. — Вы не должны были так исчезать из зала, Дамир.

Нет, не привиделось, Никита точно выглядел недовольным. И это удивило Тоню, она ни разу за тем такого не наблюдала ранее, чтобы помощник Дамира вычитывал или упрекал. И кто эти, другие, мужчины?

— Неправ. Совершенно отвлекся, — тон Дамира изменился полностью, когда говорил с помощником. Напряженным стал, чуть недовольным, но и признающим некую оплошность. Кивнул тем, другим.

— Понимаю, — только и кивнул Никита, мельком глянув на Тоню как-то так, будто действительно лишь подобного от босса и ждал, зная, что она рядом. — Но лучше не забывать об оговоренных правилах…

— Я осознал, — словно с иронией оборвал помощника Дамир. — Больше не повторится. Можем ехать? — с сарказмом уточнил.

Оба говорили отрывисто, кратко, как полунамекам или сознательно обрывая себя на полупредложениях. Так, что им вроде понятен смысл, а другим ни черта. И Тоня, совершенно не собираясь, поймала себя на мысли, что пытается вникнуть, разгадать недоговоренный смысл.

Блин! Оно ей нужно?!

— Да, разумеется, — кивнул Никита в ответ на вопрос Дамира и двинулся в сторону припаркованных автомобилей.

Дамир пошел за ним, не особо оставляя и Тоне выбор, продолжая все еще крепко и надежно ее держать. Те двое парней, которых Тоня не знала, по бокам и немного сзади от них встали. Как охрана… Куда более активная, нежели у Пархомова обычно была. И совершенно ничего не понимая, не могла не отметить этого.

Но и поддаваться Дамиру не собиралась, осознавая, что не выдержит!.. Слишком много внутри всего: безумная смесь боли, возбуждения, злости и обиды на него — будоражит, разрывает сердце и нервы, выкручивает душу перед ним наизнанку! Хотела его почти невыносимо, да. Но и, получив эти мгновения споров, каких-то выяснений и вопросов, четко поняла, что не имеет права поддаваться! У Тони имелась гордость и самоуважение, кроме любви и притяжения к Пархомову. И она точно не собиралась больше позволять это все в землю втаптывать, как бы ее не трясло от нужды и тяги к этому мужчине!

Резко остановилась, преодолевая сопротивление его рук. Упрямо плечи распрямила, вынудив и Дамира прекратить свой путь.

— Куда ты меня тащишь, Пархомов? — хмыкнула, найдя в каких-то неизведанных резервах сознания остатки сарказма. — Я с тобой никуда ехать не собираюсь. У меня правила и принципы имеются, если ты забыл, — глянула на него…

Господи, пусть вышло бы, чтоб свысока и холодно! Внутри-то все дрожит от того, как к нему тянется! Но и боль, злость пылают, помогая себя в руках держать!

Остальные тоже замерли, но и как назад подались, чтобы в их разговор не влезать.

— Думаю, мы сумеем эти твои принципы проработать и их беспочвенность доказать, — хмыкнул Дамир, не особо позволяя Тоне отвоевать пространство.

Черт! Он что, собирается ее на плече тащить до авто, если она откажется?! Ну так и Тоня тогда такую истерику закатит, которые он вроде бы «не любит». Заорет на весь паркинг, вот честно! Ее и так уже телепало на разрыв!

— А я не хочу!!! — отрезала твердо. — Я поеду к себе домой! Мне хватило одного раза, чтобы выводы сделать. И повторять свои ошибки не собираюсь, Пархомов! — оттолкнув его руку, глянула холодно.

Только вот подозревала, что глаза выдают и все иные эмоции, так и не подохнувшую любовь к нему, не менее явно. А Дамир все видит. Но и это не сломило ее сопротивления.

— Тоня, нам действительно нужно поговорить, — тоже сдерживался волевым усилием, видела. Интересно, его-то с какой радости так цепляет? Не все ли равно быть должно? Сам же устал от всего…

— Я с тобой ни о чем говорить не собираюсь, — решительно бросила, вцепившись в руку Дамира в попытке получить, наконец, свободу передвижения. — Я поеду домой! К себе. И точно без тебя, Пархомов! Хватит, наслушалась уже сегодня! — едва не выплюнула ему в лицо, вдруг утро вспомнив и его пошлость на грани с грубостью.

За что?! Окатило в груди новой жгучей болью!


Она имела право на такие упреки и то негодование в глазах, которым сейчас дыру в груди Дамира прожигала. Но и боль во взгляде Тони он видел ясно. И слишком четко осознавал, насколько сильно Тоню все это время обижал, пусть и ради ее безопасности, как думал даже сегодня еще…

Это сейчас силы воли не хватило, рухнуло все, сокрушив и стойкость, и решимость Дамира под обломками, когда так близко к ней оказался. Столкнуло лоб в лоб с пониманием простой истины — без нее не выдержит. Да и не нужно ему ни фига, если Тони рядом не будет.

Только вот она точно не согласится сейчас его доводы и извинения слушать. Тоже неплохо любимую изучил. Закусила удила, но и упрекнуть Дамиру ее не в чем. Сегодня точно его не настроена ни слышать, ни понять…

Но вопрос в другом: вот как ему из кольца своих рук Тоню выпустить, когда вновь заполучил? Каким гребанным образом пальцы разжать? Это казалось практически неосуществимым. Но и вина перед ней неподъемная, слишком глобальная в своем осознании.

— Никуда ты одна не поедешь, — покачал головой, хрен знает на какой силе характера, пытаясь взять собственные эмоции и потребности под контроль.

А нужда по ней на части изнутри рвет! Не секса, не в том дело! Обнять ее хотелось до хруста ребер, и вот так всю ночь просидеть, держа Тоню у себя на коленях и прося простить его, понять, что так вести себя заставило…

— Да пошел ты!.. — кажется, начала срываться.

А ему по душе это, будто серпом. Только явнее становится, сколько боли причинил любимой женщине. И даже самому Дамиру уже оправдания слабыми кажутся.

— Ты пила алкоголь, птичка. И не так уж и мало. Как и я. Тебя Никита отвезет домой, — отступил на полшага назад. А руки сами к ней тянутся, как приклеенные, никак не отдерет!

— Не нужна мне твоя «забота», — фыркнула так, словно ядом его мечтала облить с ног до головы. — Я вызову водителя компании…

— Тебя Никита отвезет! — рявкнул, не сдержавшись, подумав, что таки могут и на нее выйти, угрожать. Резко выдохнул. — Извини, Тоня. Но я тебя не готов доверить кому угодно. Ты домой сейчас можешь поехать только с Никитой. Или ко мне, со мной. Вот и все варианты, — он понятия не имел, каким образом ее разъяренный взгляд выдержал, полный бешенства и дикой обиды на него, боли…

— Будь ты проклят, Дамир! — рявкнула Антонина ему в тон. Но он понял, что смирилась. — Давайте, Никита, идемте, — дернулась, вырвавшись-таки из его рук. Позволил… — Иначе меня за попытку убийства придется судить, минимум, — отвернулась от него, гордо выдвинув подбородок.

А ему по-глупому хорошо, что по имени… пусть и с «угрозой».

— Я завтра позвоню, Тоня. Нам надо поговорить. Это не обсуждается, — все равно напомнил ей в спину, кивнув помощнику с намеком, чтобы ее отвез и лично за безопасностью проследил.

Знал, что Никита все понял.

Она в ответ только что-то придушено фыркнула сквозь зубы. Похоже, ругательство. Что ж, он с уверенностью мог утверждать, что со стороны Тони в его бок и не пахнет равнодушием. Уже неплохой задел на будущее, как-никак.

Глава 25


Спала Тоня отвратительно. И только совсем притворившись дурой, можно было рассказывать себе, что дело в алкоголе, выпитом вечером. Не так уж и много того было. Куда меньше в эквиваленте, чем глупых и ненужных мыслей о Дамире. Вновь и вновь по кругу в ее голове все, о чем говорили; каждый шаг и жест на повторе; его слова, ее ответы… поиски лучших и более колких ремарок… Какой смысл?! Зачем? Вот уж точно, лучше бы алкоголь ее вырубил и уснула бы. А так, страдала чепухой!

И о том, что именно он собирается ей сказать завтра, когда позвонит, нечего было размышлять. Разве хоть что-то может для Антонины искупить поступок Пархомова по отношению к ней? Нет, конечно же! Так и нечего придумывать, как он извиняться может! Никак, и точка!

Но и эти самозаверения не помогали Тоне успокоиться, наконец, и уснуть. Вот и проворочалась почти всю ночь напролет, не отдохнула ни капли. Поднялась поздно, спасибо, суббота. Только теперь додумалась включить телефон, чертыхнувшись вслух, уже подозревая, что ей предстоит еще и с Денисом объясняться после такого своего исчезновения вчера. Нет, все же права Эля, надо ему отказать четко и однозначно. И кольцо отдать, зачем ей вот эти все нервы и проблемы? Его претензии еще. Права подруга…

И дело совершенно не в тех словах Дамира, что она должна Денису кольцо вернуть! Вообще не в этом! Пархомов не имеет никакого отношения к жизни и решениям Тони!

Тут же, не успела телефон включить, пришли одно за другим несколько уведомлений: два от Эли, пять от Дениса… Блин, точно злится! И одно от Дамира…

Последнее она не открывала. Как и посланий от «жениха», впрочем. Начала с «безопасного», посмотрев, что подруга написала. Та беспокоилась, все ли с ней в порядке и уточняла, не нужна ли помощь?

Тоня набрала ответ, заверив, что она дома и с ней все хорошо, пообещала все позже объяснить и на вопросы ответить. Приготовила себе кофе и пару бутербродов… Читать послания от Дэна все еще не хотелось. А вот с какой стати палец нажал на сообщение Дамира, никак понять не смогла! Само как-то вышло…

«Люблю тебя, птичка. Хоть и согласен, что пока показал это не самым лучшим образом…»

Поперхнулась кофе от неожиданности, закашлялась так, что кусок хлеба стал поперек горла, слезы навернулись на глаза. Такого она точно от Пархомова не ожидала!

Едва отдышалась, отставила от себя горемычный завтрак, утерла слезы салфеткой. Выдохнула, посмотрев на успевший погаснуть экран… Может, она не так что-то поняла? Или в глазах поплыло, и она как-то неверно прочитала сообщение?..

Дрожащими руками потянулась назад к смартфону, включая экран… Слова «люблю тебя, птичка» остались на месте, как и корявая попытка признания своей вины, очевидно. Это Тоню окончательно дезориентировало: совершенно не вязалось в ее представлении с образом Дамира!

Возможно, как-то прилепила бы еще к тому, когда он пытался «ухаживать» за ней, но уж точно не на того мужчину, который ее через записку и телефонную трубку послал подальше, решив не заморачиваться. А Тоня настолько привыкла уже через призму именно этого восприятия все его действия анализировать, даже прошлые, что сейчас никак не могла шаблоны совместить. Снова и снова водила глазами по строчкам, отправленным им в два часа ночи, судя по метке. Почему не спал? О ней думал… И новыми оттенками заиграло все то, что сказал вчера, уводя ее с балкона.

Черт его побери! Тоня что, задумалась над тем, что имеются хоть какие-то оправдания для его поступка по отношению к ней?! Из-за невнятных фраз и оттого, что он ее пару раз «любимой» назвал?! У нее точно куда больше самоуважения!

В этот момент, когда в глубине души все-таки воспаряла обида, так отчаянно и из последних сил взываемая Тоней к жизни, телефон принялся разрываться мелодией вызова. И Антонина, сбитая с толку творящимся, нажала на прием до того, как осознала, что на картинке фото Дениса, с которым не особо и хотелось именно сейчас говорить. Чертыхнулась в уме, но не сбрасывать же теперь…

— Доброе утро, — обозвалась, как можно нейтральней.

— Доброе, Тоня, — в голосе Дениса сквозил холодный упрек. Он будто демонстрировал всеми силами через телефонную связь, что крайне недоволен ее поведением или отношением. — Ты вчера так внезапно уехала и не ответила мне ни на одно сообщение…

— Тебе Эля, наверняка, передала, что я домой поехала, — вспомнив, как подругу об этом просил Пархомов, заметила Тоня, игнорируя недовольство мужчины. — И телефон я отключила, просила об этом сказать. Выспаться хотела. День вчера выдался очень… насыщенным и изматывающим, — тем же нейтральным тоном и такими же эпитетами описала свое состояние вчера.

В конце концов, такое самочувствие и на тяжелые переговоры списать можно.

— Да, Эля говорила… — Дэн выдохнул. Все еще недовольно, шумно, но как бы дав понять, что сменил немного гнев на милость.

Честно говоря, Тоню это прям взбесило! Словно все то негодование, что с утра никак не могла на Дамира нацелить, внезапно на Дениса выплеснулось! Нет, в самом деле, с какой стати он ей тут обиду демонстрирует?! Еще и после того, как вчера весь вечер придирался?!

— Тогда чем ты недоволен?! — резко и прямо спросила Тоня. — Я не имею права на отдых?

— Имеешь, — огрызнулся в ответ Денис. Вроде и пытался держать тон, но чувствовалось, что они на грани очередного скандала.

Какого черта?! Права Эля — Денис ей и даром не нужен рядом, чтобы там и как не складывалось с Пархомовым!

— Денис, на кой черт это все? — выдала даже с неким облегчением. — Что это за отношения? Какая помолвка, к бесу?! Это надо прекращать. Мы поговорить не можем, чтобы не поцапаться. Ты меня к любому маломальскому успеху ревнуешь больше, чем к мужикам, и все время ищешь подвох…

— Так ты мне просто повода тебя к мужикам ревновать не даешь сейчас, Тоня, — вдруг рассмеялся Денис с искренним весельем, несколько чрезмерным, на ее взгляд, каким-то режущим слух. — А так меня и другие мужики около тебя дико бесят…

Тон мужчины был не наигранным, а будто бы… ненормальным. Не могла подобрать слова…

— Ладно, Тоня, я понял, что зря нагнетаю. Ты устала, ты отдыхала, — будто и не уловив посыла, что она вкладывала, тем временем продолжил Денис. Причем так искренне, что это сбивало с толку. — Я тебе, собственно, звоню и писал потому, что у меня есть человек, который готов твое авто хоть завтра купить.

— Завтра — воскресенье, банки не работают, — Тоня все еще пыталась понять, что ее так в словах, интонации и реакции Дэна нервирует, не особо впечатлилась информацией.

— Он задаток готов дать, а в понедельник остальное перевести на счет, как положено. И тот нотариус, мой, что я тебе говорил, он без проблем завтра на сделку выйдет и все заверит. Свой человек, договоримся, — так довольно, точно свое авто продал уже, проинформировал Денис, как о согласованном вопросе.

— Не знаю, я как-то не уверена. Очень внезапно…

— Что внезапно?! Ты же продаешь авто? Мы это две недели обсуждали! Я тебе нашел человека, который готов купить все и оформить по закону. В чем проблема, Тоня?! — снова сорвался Денис, начав орать по телефону.

— Ты таблеток наглотался своих, что ли? — вдруг додумалась она.

Уже отмечала, что для Дениса стали свойственны резкие перепады настроения и раздражительность с тех пор, как с полгода назад тот стал что-то «для концентрации внимания» принимать. Считал, что это поможет ему быть успешней и продуктивней в работе, да и стресс снять.

Как подозревала Тоня, речь шла о каком-то синтетическом аналоге наркотических веществ… а может, и не аналоге. Дэн никогда не говорил, что именно употребляет.

— Блин! Ты по делу можешь говорить?! — психанул Денис и… бросил трубку.

Тоня еще пару секунд послушала пиканье и отключила.

М-да. Для нее это послужило последней каплей. Она сняла с руки его кольцо, аж облегчение неописуемое ощутив, и пошла в спальню искать коробочку. В понедельник же Денису отдаст, без вариантов.


«Я обо всем договорился. Сделка в одиннадцать. Ты должна приехать с самим авто, документами на него и своим паспортом», — через двадцать минут скинул Денис сообщение, как ни в чем не бывало. «Извини, сорвался. Я тоже устал», — видимо, посчитал, что такого достаточно. Добавил отдельным сообщением адрес конторы того самого нотариуса.

Тоня проигнорировала это корявое «извинение» и информацию. Ей вообще не хотелось уже участия Дениса в вопросе продажи машины. А еще голова дико разболелась.


До вечера она никуда не выходила, позволив себе безделье и релакс: провела время наедине с собой и чаем, приняла долгую ванну с пеной, надеясь, что это уймет головную боль. Книгу полистала, слушая на фоне любимую музыку. И рано легла спать.

Дамир так и не позвонил. И нет, конечно же, Тоня не ждала звонка Пархомова. Ни капли!..


— Просто посиди со мной полчаса, птичка. Я ведь нечасто просил тебя о чем-то. Готов ради этого и вторую звезду для тебя купить, если захочешь… — хриплый голос не то что в голову, в самую душу проникает, сыплется шершавыми кристаллами.

Тоня не могла понять: проснулась уже или еще спит? В голове туман, мысли мечутся. Вырвал ее своим звонком из сна слишком резко, даже не разобралась, кто именно звонит. Схватила телефон, руки трясутся, будто адреналин в кровь шприцом впрыснули. Только и того, что понимала, если ночью вызов сработал, значит, близкий кто-то, других «ночной режим» не пропустил бы…

Дамир… Близкий?.. Почему не убрала его из этого списка, перенесла со старого телефона? Резонный вопрос, только не до того сейчас.

В комнате темно, еще точно ночь на дворе. А от голоса мужчины в трубке… мороз по коже! И какой-то такой ужас суеверный, иррациональный, вообще Тоне не свойственный. У самой горло сдавило тисками, грудь сжало, не смогла вдох нормально сделать.

— Дам… — произнесла рвано, забыв обо всем, о чем прошлые сутки думала. Сердце тарахтит в груди с невыносимой частотой. — Что случилось, родной мой?

— Тоня… Посиди со мной, а? Немного, птичка. Ты мне так сейчас нужна, любимая… Сил нет.

У Тони внутри все как кровоточить начало от его слов, тона, какой-то придушенной боли и муки, которую Дамир будто прятал от нее, всеми силами старался не показать, похоже, даже налетом иронии прикрыть пытался. А она все равно слышала. И ей самой больно стало, заныло в груди, нехорошим таким пониманием, осознанием чего-то безвозвратно потерянного… Господи! Да что могло его до такого состояния довести?

— Да, конечно! Сейчас приеду, — и не задумавшись обо всех своих же доводах, обо всем, что заставляло злиться и обижаться на него, Тоня уже вскочила из кровати. — Полчаса максимум.

Все еще потерянная и сонная, заметалась по темной спальне, цепляясь ногами за коврик.

— Спасибо!!! — то, что зазвенело в опустошенном голосе Дамира, бросило ее всю в дрожь. Замерла посреди комнаты, все еще пытаясь разгадать, что же случилось? — Нет, сама не едь. За тобой Никита приедет. Быстро, он за пятнадцать минут уложится, думаю. Не выходи без него никуда, прошу, любимая! — с новым каким-то ударением, тяжелым давлением в голосе то ли попросил, то ли распорядился.

Но ей так страшно, так тоскливо отчего-то из-за его настроения было, что даже не возмутилась.

— Хорошо, Дамир, жду Никиту, — почти шепотом, так и не сумев преодолеть это давление в груди, потеряла голос.

— Люблю тебя, — выдохнул он очень похожим тоном, отключив связь.

А Тоня сделала вдох, не ощутив ни капли облегчения, и кинулась к шкафу. В голове все еще смешение мыслей и какофония. Схватила первые попавшиеся джинсы, свитер. Едва успела натянуть их на себя, начала искать носки, как в дверь позвонили.

Почему-то еще страшнее стало, как-то иррационально тревожно. Хоть и понимала, что это Никита, больше некому, да и не пропустила бы охрана внизу незнакомого в такое время, не связавшись с ней. В какое время, кстати? Только теперь, торопясь к двери, обратила внимание на часы: пятнадцать минут четвертого… Утра? Ночи?

Очуметь…

Оторопела, неожиданным оказался такой ранний час.

По пустой и темной квартире вновь разнесся перезвон домофона. Спохватилась, подскочила к двери. Так и есть, Никита. Как же он так быстро добрался? Все меньше понимая происходящее, и все больше опасаясь за Дамира почему-то, быстро отперла замки.

— Доброй… ночи, — как-то сдавленно кивнула, всматриваясь в водителя и охранника Дамира. В его лице и глазах искала ответы на вопросы, которые так и не успела Пархомову задать.

Никита выглядел… плохо. Нет, подтянуто и собрано, как и всегда, но словно осунулся. Вчера вроде виделись, а совсем по-другому. Проступили, обострились черты лица, темные тени под глазами. И сам взгляд… тяжелый, неподъемный какой-то, полный того же опустошения, что она в голосе Дама слышала недавно.

Ледяная дрожь по затылку, руки и ноги, как обмерзли, не слушают ее почти.

— … Доброй, Антонина, — как-то замедленно, вроде не уверенный в том, что может так ответить, кивнул Никита после короткой паузы. — Вижу, вы уже готовы. Поехали? Дамир вас очень ждет… — он придержал дверь, пока она, не споря, всунула ноги в кроссовки почему-то и натянула куртку. Едва попадая по кнопкам, ввела код сигнализации.

— Что случилось, Никита? — выскочила в коридор, не в состоянии прицелиться в замочную скважину ключом.

Мужчина взял у нее, в итоге, связку и сам запер двери, но на вопрос не ответил. Забрал сумку Тони, как-то внимательно коридор осмотрел, будто и не по нему только что пришел.

— Пойдемте, Тоня, — устало сказал, встряхнув плечами, лишь этим жестом выдав усталость. И она вдруг осознала, что он сегодня точно не спал, как и Дамир, видимо.

Но Никита уже бодро шагал вперед, понукая и ее следовать за собой, как и не было этого мгновения слабости. Так и молчал.


К дому Дамира добрались быстро. Наверное, из-за пустых ночных дорог, да и ехал Никита очень-очень… стремительно. Но сейчас Тоне страшно не было: вообще о другом думала, извелась вся, гадая о том, что же у них случилось? Что обоих этих мужчин довело до состояния, в котором она никогда их не видела? И ни разу не вспомнила, если честно, что очень зла и дико обижена на Дамира. Как-то интуитивно ощущала и понимала, что нечто очень плохое произошло, то, что за гранью их ссоры или претензий друг к другу, над этим. Не до ссор сейчас…

Когда они уже оказались в паркинге Дамира и Никита заглушил авто, кивнув одному из тех парней, которого Тоня уже тоже видела... Что он делает тут? Никогда ранее не замечала, чтобы у парковки Дамира дополнительная охрана была… Только тогда водитель заговорил:

— Вчера утром подорвали машину Алексея Воронова. На Окружной. Погиб и Алексей, и охранник. Даже шансов не было… Сегодня будут хоронить… то, что можно, — не глядя на нее, выдохнул сквозь зубы Никита, словно в омут с головой нырнул.

Ощущалось, насколько для него лично это тяжело…

И ей в грудь ударило. Воронов ей по душе был все то время, что общались, по работе ли, или на досуге, с Дамиром. Ничего не поняла. Кто? Зачем? С какой целью и мотивом?

Но разве это сейчас важно?!

Тоня вдруг тот тон любимого вспомнила, и слишком ярко прочувствовала, что дорогой ей мужчина испытывает, потеряв давнего и близкого друга… Ее саму, как молнией, принятием его боли пронзило! До лихорадочной дрожи и закушенной губы.

Она совершенно не запомнила, ни как до лифта добралась в сопровождении Никиты, ни как холл перебежала, так торопилась к Дамиру добраться!..

Глава 26


Он встретил ее у самых дверей лифта, что в его квартиру поднимался, будто не мог дождаться, невыносимо было терпеть. Не успела Тоня выйти, как оказалась буквально стиснута сильными руками… как в судороге сведенными до дрожи, которую тоже всем телом уловила.

— Дамир! — голос сломался, упал в хрип.

Не потому, что воздух перекрыл, а от избытка слишком сильных эмоций, чувств, внутренней боли, которую этот мужчина отчаянно пытался в себя затолкнуть, а та наружу из него выплескивалась, делая сам воздух вокруг горьким. Уткнулся в растрепанную макушку, ясное дело, что волосы Тоня не укладывала, даже не причесалась. И так вдохнул, точно пытался ее запахом, теплом тела Тони от всего остального мира отгородиться, забыться в этих объятиях.

Никита молча уехал вниз, оставив их одних, но Дамир, похоже, этого не заметил. Так и стоял, обнимая Тоню до дрожи напряженными руками. Словно в нем сил осталось только на то, чтобы дышать, да и то через раз.

— Прости, — вдруг на одном из выдохов просипел как-то отчаянно, как повинившись, — только сейчас посмотрел на часы. Не понимал, что среди ночи звоню… Не думал будить, выдергивать…

Врал. Хотел выдернуть, и дураку понятно. Но ее это понимание не разозлило, а лишь расположило к нему больше. Потому что, как ни крути, а подчеркивало ее значение для этого мужчины.

И пусть Пархомов так типично для себя старался делать вид, что все под контролем и хватает выдержки. Но она реально ощущала, насколько он морально размозжен и подавлен, как измотан физически. Хотела его поддержать! Точно же не ложился еще. И понятно, почему не позвонил вчера, несмотря на обещание.

Никаких претензий или упреков не осталось. Не сейчас, так точно!

— О чем ты?! — не выдержала, сама закинула руки на плечи Дамиру, сжала его щеки своими ладонями. Понятно, не так мощно, как он, но изо всех своих сил. Отчаянно пыталась отдать любимому поддержку и хоть частичку собственной энергии. — Вообще не до времени! Неважно! Я рядом! — уверенно заявила, на какое-то мгновение аж испугавшись, что этого не хватит, что та прорва, ощущаемая ею в Дамире, гулкая пустота, вихрящаяся болью, их обоих до дна высосет.

Но… не отступила! Так, то и так. Она готова была дать ему всю поддержку, возможно, еще даже не головой, а самой душой пока только осмысливая, насколько глубоко и полно он перед ней сутью обнажился. И как признал свою нужду в Тоне. То, что весило больше любых слов. И значило для нее много.

Ведь Пархомов, однозначно, был не из тех, кто кому угодно душу нараспашку покажет.

А остальное… Потом вернутся и к упрекам, и к выяснениям, и объяснений потребует. Не сейчас. Тоня точно не была из тех, кто станет дорогого и близкого человека добивать ногами, пусть и в угоду собственной обиде или гордости.

Надавила ему на плечи, понукая двинуться в сторону комнаты, а то так и стоят в прихожей у лифта.

— Пошли, любимый, сядешь. Ты устал, — она ощущала какую-то… Нет, не дрожь. Не могла описать, но Дам опустошенность излучал, а она, оказывается, была до сих пор достаточно чутко на него настроена, чтобы это своей болью отзеркалить.

— Да… устал, — как-то глухо проговорил все еще ей в макушку. Будто с силами собирался, чтобы и малейшее движение сделать. — И тебя держу на входе. Прости… — постарался распрямиться, взял ее пальто, словно пытаясь себя, как ни в чем не бывало, вести. Наверняка, так целый день и продержался, решая все, что могло навалиться на них после смерти друга и партнера.

А Тоне хватило одного взгляда на его лицо бросить, чтобы саму неконтролируемо заколотило! Глаза Дама, как воспаленные, отекшие, с покрасневшими прожилками. Будто наружу отчаянно слезы просятся, а он не может тем воли дать, просто не помнит, как люди плачут или выпускают боль из себя! Лишь глубже заталкивает все, что изнутри и так разрывает! Черты осунулись, подернулись темными тенями. А челюсть сжата так, что вот-вот зубы сотрет в порошок, кажется. Весь на взводе! И в пальто ее вцепился мертвой хваткой.

— Не важно. Брось!

Отрывистые фразы выходят, придушенные из-за того, что сама Тоня старается не расплакаться. Надавила ему на руки, заставив кинуть пальто прямо на пол. Пустое, действительно суета! Обхватила за пояс, как бы пыталась свое плечо подставить, вновь потянула к комнатам.

Дамир не спорил. Было впечатление, что он немного дезориентирован. Не до конца осознавал, что сейчас делает или где стоит. И лишь в нее вновь ухватился с дикой силой.

— Ты мне нужна, Тоня! — хрипло, едва слышно выдохнул в самое ухо, позволяя себя увести.

— Я здесь, Дам. Я рядом с тобой, — будто он не видел, с такой же внутренней лихорадкой отозвалась, подтолкнув его к дивану в гостиной.

Позади огромные окна в пол, те самые, темные сейчас, прячущие за ночью город и все то, что она пока не понимала. Но Тоня не торопилась выяснять и разбираться. В первоочередном иное значилось.

Сама чуть ли не с силой усадила Дамира, казалось, он себя и настолько расслабиться не мог уговорить. Напряжен, как металл, каждая мышца контрактурой сведена, держит, не пускает… Сама на колени ему села, как на бетон, если честно, пытаясь согреть, смягчить немного. Обхватила руками шею, обняла голову, стараясь хоть как-то утолить это безумное напряжение.

Руки Дамира снова схлопнулись на ее талии, притиснули к его телу. Уткнулся в ее плечо лицом, судорожно дернувшись, как задыхаясь. Едва-едва расслабил шею. Она не сопротивлялась, позволив ему сейчас просто дышать и себе его обнимать. Замерли вот так…

В квартире тишина вязкая, тяжелая, нет звуков, даже город еще молчалив, спят все, да и высоко. Только их дыхание, вроде почти бесшумное, а все равно напряженное, судорожное. Она ни о чем не спрашивает. Господи! И слепому ясно, что Дамиру это все еще настолько остро и больно, что не пережил еще, не осмыслил.

Минуты будто утекали в этой тишине между ее пальцами, которыми Тоня перебирала волосы Дамиру, в хрупкой надежде хоть немного расслабить, вот так утешить. И в какой-то миг он как бы… Нет, не уснул, нервная система просто не выдержала весь груз, который Дамир пытался на себя взвалить — «выбило предохранители», отключился. Голова мужчины безвольно упала на диванную подушку под ее ладонью, он даже не лег, сидел, по сути, только чуть утратил контроль над собой. И руки Дамира ни на йоту не убавили силу захвата на ее теле, так и продолжал крепко обнимать Тоню, практически сжимая. Никак не сказать, что расслабился: челюсти сжаты, глаза под веками нервно дергаются, будто и в этом псевдо сне Дамир продолжает контролировать ситуацию, что-то в своем разуме осмысливать.

И Тоня решила не тревожить хрупкое подобие отдыха. Он точно заслужил любую минуту передышки! Осторожно устроилась щекой на его плече, вслушиваясь в глухие удары сердца любимого. И сама не заметила, как провалилась в такую же неспокойную дрему, пригревшись от его тепла.


— Будешь? — Дамир обернулся к ней, замер у бара.

Перед ним стояли два бокала, а в руках он держал уже откупоренную бутылку коньяка.

— Так рано я еще не пила, — криво попыталась улыбнуться Тоня, хоть в горле саднило от привкуса горечи и боли, которые висели в воздухе подобно сигаретному дыму. Но кивнула, соглашаясь. — Давай уж и позавтракаем, что ли. Нечего на голодный желудок пить, хоть и поминая, — поднялась и двинулась к открытой кухне, пока Дамир разливал им напиток.

— Так рано я еще не завтракал, — с горькой иронией чуть передернул он ее ремарку, но видно было, что не откажется. — Или это ужин будет?.. Я вообще не помню, ел ли что-то вчера?.. — как задумавшись о случившемся, помрачнел, потемнел лицом.

Одним глотком выпил, слегка поморщившись, то, что успел налить себе.

Тоня поторопилась разыскать в холодильнике хоть какую-то закуску. Обрадовалась, обнаружив холодное запеченное мясо. Достала сыр, хлеб, на скорую руку соорудила бутерброд, который тут же подсунула Дамиру, уже вновь плеснувшему себе коньяка. Свой бокал забрала, но не торопилась пить, включила кофемашину и… поддавшись непонятному импульсу после короткого взгляда на Дамира, решила быстро яичницу пожарить. Судя по тому, с какой жадностью он бутерброд проглотил, вчера им точно не до еды было… Да и понятно.


Они проснулись несколько минут назад, шея затекла, пыталась и сейчас размять за готовкой. У Дамира, кажется, еще и плечо ныло, на котором она дремала. Но он не жаловался. Не то чтобы долго спали или отдохнули, пять утра. А когда глаза открыла, поняла, что его губы к ее виску прижаты с неким трепетом даже. Он уже не спал и смотрел на нее. И столько всего пылало во взгляде Дамира, что у Тони завибрировало нечто низко и пронзительно, как те самые струны виолончели, которые мышечная память пальцев и сейчас не забыла.

Вот и этот мужчина в ней жил, как ни крути. Отрицать очевидное — глупо.


— Почему это случилось, Дам? — неуверенна, что уже можно задевать эту тему, все же рискнула спросить, поставив перед ним тарелку с горячей яичницей.

— Спасибо, любимая, — он по-прежнему хрипло и придушено говорил, очень много всего не выпуская наружу.

На вопрос не ответил, и она не уточняла больше. Острая тема.

Себе два яйца со сковороды переложила. Сняла с подставки агрегата чашки с кофе и только теперь села на табурет рядом с Дамиром. Взяла бокал, Дам свой поднял… Отпили по глотку и без слов понимая, что оба об Алексее думают… Помянули.

В голове и груди сразу стало горячо. Не привыкла так пить, но действительно видела, что ему это сейчас нужно, потому что психика просто не выдержит. Может, коньяк хоть немного смягчит. И лучше уж она с ним, как-то контролируя… Правда, смешно было думать, что сумеет свою линию навязать. Да и нужно ли? Дамир не ощущался отчаявшимся и опустившим руки, просто опустошенным морально, измотанным. А она готова была ему поддержку дать.

Дамир закурил, все же подвинув к себе столовые приборы, начал есть вперемешку с затяжками. Жевал быстро, даже немного жадно, все-таки очень голодный, чувствовалось.

— Знаешь, — вдруг заговорил минуты через три, запив все таким же жадным глотком кофе. — Я до безумия боялся этого…

— Что на Воронова покушение будет? — немного не поняла.

Ведь если боялись, значит, была какая-то угроза, должны были предвидеть, какие-то действия предпринять…

— Что на тебя покушение будет, — не глянув на нее, отозвался Дамир, поменяв чашку на бокал, сделал еще глоток коньяка.

Вновь есть принялся… Недолго, впрочем. Выдохнул сквозь зубы, тяжело и с усилием прикрыв глаза.

— Что я тебя однажды буду по частям опознавать… Бля! — Дамир резко отбросил столовые приборы, так, что те с громким звоном отскочили по столу. — Так злился на Леху все это время, дико просто! А теперь он — мертв… Охренеть, как паршиво!..

Поднялся также стремительно, схватился за бокал и сделал еще глоток коньяка.

— Но… при чем тут я? — совершенно растерялась Тоня, уставившись на него, тоже позабыв про завтрак.

А Дамир так в ответ глянул, с такой термоядерной смесью вины, стыда, боли в глазах, что, еще ничего не поняв, совершенно запутавшись, Тоня сама жгучую боль в груди почувствовала.

— Дам? Любимый? Ты можешь объяснить? — ломающимся голосом попросила.


Он судорожно головой дернул. Кивнул? Плечи напряженны, спина выпрямлена до каменной жесткости, кажется. Стоит в трех шагах, упрятав руки в карманы… Чтоб она не видела, до какой силы стиснул кулаки, в попытке все под контролем удержать?

— Все на том форуме началось, птичка. Было бы даже забавно, если бы не… — он как-то скривился, вроде хотел бы улыбнуться, но физически не выходило сейчас. — Только я был тобой так ошарашен и на лопатки уложен, что не сразу понял угрозу. Впрочем, можно оправдываться тем, что и Санек внимания не обратил… — Дамир покачал головой, как бы разминая шею. Повернулся к ней, как-то непонятно посмотрев, слишком глубоко, непросто. — Помнишь, как сидела и делала вид, что не чувствуешь моего взгляда? Когда отказалась в нашу зону пересесть? — на какое-то мгновение он даже сумел улыбнуться, точно об этом с удовольствием думал.

Тоня кивнула, все еще мало поняв. Но ведь ни мгновения со встречи с ним не забыла, как ни хотелось бы порой.

— И я помню… До последней секунды помню все, птичка, — вновь прикрыв веки, продолжил Дамир. И видно, что не отдохнул толком, но, казалось, он смакует эти мгновения в памяти, хоть так от реальности отвлекается. — Блин! Поверить не мог, что меня так припечатало! Я тогда точно ничего кроме тебя вокруг и не замечал, сидел и в затылок пялился. И, помню, еще виноватым себя чувствовал, что прическу тебе растрепал, а не поправил, — он покачал головой, словно его это до сих пор изумляло. — А Леха с Сашкой тогда как раз пересеклись с Марченко, он им про банк один интересный рассказал, про выгодное капиталовложение…

— Марченко… — уточнила Тоня, нахмурившись. — Сергей Валерьевич, который тебе ночью тогда позвонил? — тоже себя с головой выдав, что до последней секунды все помнит, переспросила.

— Он, — кивнул Дамир, глянув на нее из-под тяжелых век слишком пронзительно и внимательно, Тоня себя нараспашку открытой перед этим взглядом почувствовала.

— Что за банк? — переспросила, больше чтоб переключить внимание Дамира.

— «ТЕКО», — отозвался он, вернувшись к своему стулу и тарелке, но продолжал на Тоню смотреть.

А она, все больше ощущая какое-то нехорошее послевкусие, отпила кофе в попытке то с языка смыть.

— Постой, там с ним мутно все, Акимов нас всех предупредил, чтоб даже не интересовались, и клиентов предупреждали. Помню… Черт! — она ошарашено уставилась на Дамира, только сейчас эти факты сопоставив. — Да, меня Алексей и спрашивал тогда, я предлагала ему другие варианты, а он так этим банком интересовался, что я у босса уточнила нашу оценку рисков. Вот тогда меня Акимов и предупредил. Но с Алексеем у нас как-то больше вопрос не коснулся «ТЕКО», сейчас уверена в этом… — замолчала, ощущая себя еще более растерянной.

— Да… до фига мутно! — как-то горько хмыкнул Дамир, подперев голову руками. Выдохнул. — Я Лехе тогда запретил тобе и заикаться об этом. Он намекал на инсайты, хотел, чтобы ты с кем-то из комиссии Нацбанка его состыковала или сама выяснила что-то, предлагал заплатить. Но я запретил. Очень там плохо все, не хотел на твою репутацию такую тень бросать или подставлять как-то, видел, как ты своей карьерой гордишься, да и сколько вкладываешь в работу, — будто объясняя Тоне, продолжил. — Лешка сначала меня все убалтывал с тобой поговорить, узнать, выспросить, попросить посодействовать… — снова та невеселая усмешка одними уголками губ. — Но я рядом с тобой вообще забывал обо всем, — и вновь тот взгляд, как переоценивший всю его жизнь. — И сейчас забываю… Вот Леха и махнул на меня рукой, решил сам узнавать. Есть у него… — оборвал сам себя внезапно, потемнев опять лицом. Вспомнил. — Была… такая черта — любил Лешка вызов. Тот ему нужен был, как наркоману доза. Адреналиновая зависимость… Всегда, с самой юности, самые спорные варианты хватал, лез туда, где одни неоправданные риски. Мы из-за этого когда-то с Сашкой и разъединили с ним большую часть дел. А потом Леша поуспокоился вроде. Или нам казалось, что поумнел. Только это, как с алкоголем и кокаином, как с теми же азартными играми, — нет бывших. И хренов «ТЕКО» его зацепил. А мы забыли, наверное. Вроде и видели, что трясет Леху, Сашка даже пару раз про наркотики, как в шутку, упомянул… А не вспомнили. Я вовсе не о делах думал, если честно, все эти месяцы, сам, как наркоман, одержимый тобой стал, чем очень веселил Чехова. Короче, проморгали. А когда начали разбираться, выяснили, что там криминал втянут, стали Леху отговаривать… Но поздно уже, его увлекло. Такой вызов!..

Дамир рассказывал с горечью, отрывисто, то и дело сжимая зубы, словно выругаться хотел. Чередовал кофе с коньяком. Но цедил, не доливал себе алкоголя больше. И ел, пусть кое-как, а доедал и яичницу, и еще один бутерброд, который Антонина ему приготовила под этот непростой рассказ… Уже «радость». Ну и тепло становилось внутри, несмотря на до чертиков тяжелую ситуацию, когда он о своих чувствах и зацикленности на ней говорил… Ведь впервые так открывался, все по полочкам раскладывая. А Тоня не перебивала, слушала, пытаясь понять.

— В какой-то момент нам показалось, что услышал, мозги на место встали. Пообещал, что бросит затею с этим банком, слишком много проблем. А потом… Та ночь и звонок Марченко… Ему угрожать начали, надавили, велели нам передать, что люди, которым этот банк нужен, проигрывать не привыкли, да и на методы размениваться тоже. «Посоветовали» нам друга удержать…

— Это тогда, когда ты уехал? — сама вздрогнула, свой же голос показался незнакомым и хриплым.

— Да, — Дамир доел быстро и обхватил пальцами чашку с кофе, словно греясь. — Ты мне сообщение прислала «хорошего дня», я помню, — он вытащил новую сигарету из пачки, что на столе лежала между ними. Правда, Тоня пока не курила, воротило почему-то, если честно. — А я… Я тебе даже ответить тогда не мог, птичка. Потому что мне за пять минут до этого Никита позвонил и сказал, что на моем авто взрывчатку нашли.

Дамир выпустил облако сизого дыма между ними, но глаза в глаза смотрел, как показывая, что уже все начистоту рассказывает.

— Топорная работа, очевидная. Больше напоказ, чтоб припугнуть и серьезность их намерений продемонстрировать. Потом также Чехову и самому Лехе «намекали»… Но в тот момент… Знаешь, о чем я сразу подумал, Тоня? — Дамир так и не отвел взгляд.

А она покачала головой, не решаясь вновь прервать его рассказ.

— О тебе, — вновь затянувшись, хмыкнул Дамир.

Но так как-то тяжело и напряженно, что она не поняла.

— Да, Тоня, моей первой мыслью было то, что я тебя могу втянуть в это все. И ты будешь под ударом, как человек, ставший для меня чересчур важным. И что они тебе угрожать начнут… — Дамир выпустил еще облако дыма, медленно затушил сигарету в пепельнице, продолжая в упор смотреть. Допил кофе. — Тут мне бы и остановиться сейчас, да? — добавил вдруг.

Поднялся, обошел стол, вновь включив кофе-машину. Забрал ее чашку, по пути вылив остывший кофе в раковину. Тоня не спорила, сосредоточившись на том, что Дамир говорил, и умом и сердцем понимая, что до сути уже иной боли дошли, той, что их двоих только касается.

— Свалить все на это, оправдав себя. И ты меня даже поняла бы, возможно, легче простила бы в таком ракурсе, а?.. — он хмыкнул, вроде над самим собой потешаясь.

Посмотрел на то, как начал литься новый кофе в их чашки, жестко растирая шею рукой. А Тоня на него смотрела, физически переключиться не могла.

— Но, знаешь, я за эти сутки столько осознал и пересмотрел в своей жизни… Елки-палки! Ясное дело, я хочу, чтобы ты меня простила, Тоня! Без тебя и уснуть не могу, сама же видела! — как-то так, будто на себя злился, сквозь сжатые челюсти просипел Пархомов. — Хотя головой чуть не двинулся… А надо было точно знать, что ты цела и невредима. И около меня… Пусть и злая. Имеешь же право… Так что, начистоту буду, как есть уже, все равно тебе решать, стоит оно того или нет, — Дамир взял чашки со свежим ароматным напитком, поставил одну перед ней. — Я дико испугался тогда за тебя, за твою безопасность… И этого страха испугался тоже. Потому что никогда у меня в жизни не было человека, чью жизнь я бы выше своей поставил. Никто не был для меня настолько дорог, Тоня… Ни от кого я еще не зависел так. Вот и потерял я на время ориентиры, признаю и жалею сейчас, да что толку? Подумал тогда, что еще не так глубоко увяз, не по уши… Да, тебя защитить собирался, уйти в сторону, обезопасить, чтобы в это болото не втянуть. Но и себе неуязвимость вернуть хотел. Думал, что переболею тобой за пару недель и выгребу в свое привычное русло…

Дамир отпил свой кофе, как и прежде, глядя прямо на нее, будто действительно решил ничего больше не скрывать, не прятать и не приукрашивать правду, какой бы нелицеприятной или проигрышной для него та не была.

Сильный игрок и человек, как ни крути, что в бизнесе, что в жизни, она не могла это не признать.

— А не вышло ничего, Тоня, — хмыкнул с ироничной гримасой, поднялся, подошел впритык к ней, присел на корточки у табурета Тони. — Я без тебя, как месяц назад подыхал, так и сегодня дохну. Ты мне нужна, птичка! И дело уже вообще не в сексе… Я устал курить столько, чтобы пытаться забыть, каковы твои губы и щеки на вкус, все равно ни хера не помогает! Да и дни, ночи на двоих с тобой делить хочу. Пусть и такие паршивые, как сегодня… Около тебя хоть дышать могу, — Дамир опустил голову, уткнувшись ей лбом в колени. — Прости… Я осознал и признал, что сам все сломал и испоганил. Но и исправлять готов, любимая, любыми силами и средствами! — он повернулся так, чтоб ее лицо видеть.

По всему выходило, что вариант, когда Тоня его не прощает, Дамир даже не рассматривал, сколько бы времени это не заняло. Вот блин, «акула бизнеса», вцепится и не отпускает!

Из груди вырвался судорожный вдох, когда попыталась хоть как-то справиться со спазмом в горле.

— Ты хоть представляешь, как паршиво мне было, когда я получила то дурацкое колье и записку?! Или когда ты заявил в трубку, что не любишь истерик?! — в какой-то момент сорвалась на крик.

Дамир вздрогнул, ощутила своим телом это в нем. И тут же себя одернула. Не та ситуация, что не говори. Не сейчас, потом допечет ему упреками.

Опустила руку Дамиру на голову, то ли просто волосы перебирает, то ли вот-вот вцепится, начнет вырывать пряди от злости. Ведь не простила еще, до сих пор внутри пекло, хоть и примчалась к нему на помощь.

— Представляю, — тихо выдохнул Дамир, откашлялся. — На то и было рассчитано, чтоб в тебе не осталось ничего теплого ко мне, что Леха мог использовать в попытке расположить тебя и втянуть в добывание для него информации. Он заигрался тогда. Хоть я ему пригрозил, он точно хотел нарыть какой-то компромат, чтобы переиграть своих конкурентов, и рассчитывал, что ты ему с этим поможешь… Вот я и… — вздохнул глубоко, даже не делая попытки встать с ее коленей.

Тоня поняла, что на глаза слезы навернулись, когда все вокруг потеряло четкость. Черт! До сих пор внутри жгло, стоило вспомнить!

— Не играешь по-мелкому, да, Дам? Надо по-максимуму, до пепла все выжечь было? — хмыкнула, но голос предал, выдав эти слезы.

— Был такой расчет, — тоже тяжелым голосом признался он. А потом вскинулся, обхватил ее ладони своими. — Но, видно, я много не учел, и в себе… и в тебе, раз ты здесь сейчас, приехала. Главного самого не понимал тогда… И слава богу, наверное, — не то чтобы простым тоном сказал, прижавшись к ее пальцам губами…

И тут замер, похоже, только теперь заметив, что помолвочного кольца больше нет.

Глава 27


— Я не простила, Дамир, — осадила Тоня вспыхнувшую в его взгляде триумфальную радость. — Просто и с Денисом морочиться не хочу.

— Я понимаю, — медленно кивнул Пархомов…

Но оба осознавали, что ее приезд к нему говорит, как минимум, о том, что Тоня готова двигаться по этому пути. Если не сейчас, то во вполне обозримом будущем. И Дамир точно этот шанс не упустит. Но и давить сиюминутно не намерен.

— Сейчас точно не лучший момент, чтобы еще и наши претензии решать, к сожалению, — с усталостью и опустошенностью выдохнул он, словно в полной мере снова вспомнил то, что произошло. — Но и не прояснить все я не мог. Ты должна знать ситуацию. Без прикрас. Просто, как было и есть.

Он поднялся, напоследок обхватив уже ее щеки своими руками, как бы в благодарность за поддержку согревая.

— Я ценю это, любимый, — слово снова само сорвалось с языка, как подтверждая, что не так уж он и неправ в своих расчетах.

Но Тоня взгляд выдержала прямо, не скрывая, что, и несмотря на это, не поступится собственной гордостью и принципами. Дамир все понял, кивнул, прошел к дивану, где остался его мобильный.

— Во сколько похороны? — вернулась Тоня к невеселым мыслям.

— В одиннадцать, — Дамир тоже вновь стал мрачнее. — Можешь еще пойти поспать, там твоя одежда, в шкафу, устала же так, наверное, — заметил он, не отрываясь от какого-то сообщения в телефоне.

Сам Дамир, между прочим, тоже был в измятой сорочке и брюках.

— А ты почему не переоделся? — уточнила Тоня, пока не анализируя тот факт, что ее вещи у него хранились… Это многое значило. И все же…

Дамир отвлекся от телефона и посмотрел на себя так, вроде только обратил на это внимание, скривился.

— Блин! Забыл… Измотан до крайности был… Тебя не мог дождаться. Не до того было. Еще бы в душ, но самому так спать после завтрака хочется опять, что лучше еще час с тобой подремаю, — как в подтверждение этих слов, он широко зевнул.

Тоне почему-то легче стало от этого, надеялась, что помогла ему хоть на капельку расслабиться.

— Ты хочешь, чтобы я с тобой на похороны поехала? — не до конца уверенная, все же уточнила она, поднявшись и подойдя к Дамиру.

— Хочу ли я? Да… С тобой это было бы… терпимей, наверное, — он обхватил ее плечи рукой и притянул Тоню к себе, прижавшись подбородком к щеке, вдохнул, будто пытался ароматом ее волос легкие наполнить. — Только я тебя туда не возьму, даже учитывая это, птичка. Не хочу засветить. Ничего пока не ясно. Расследование уже велось органами, после подрыва у них какая-то операция началась, учитывая то, что Лешку… — он замолчал, тяжело сглотнув. — Но и у той стороны покровители сильные. Основных не снимут, так, кого-то прижучат, исполнителей, кураторов среднего звена. Это всем понятно, как бы нам с Саньком не хотелось, чтоб всех к стене и в упор… — Дамир крепче ее обнял, явно переживая в груди бурю гнева и боли. — Но пока мы не утрясли это все, не хочу тебя подставлять или подвергать опасности еще больше, — с этой тяжестью и твердой решимостью пояснил ей свои мысли. -- Подождешь тут, пока я вернусь?

Хорошо, это она понимала и оценила то, что сейчас Дамир с ней свои намерения и поступки обсуждал.

— Да, любимый, конечно, — кивнула, и не думая высвобождаться из теплого кольца его рук.

Как же соскучилась!.. Это немного пугало. Но и оказаться сейчас вновь поодиночке — казалось еще страшнее.

Тут у Дамира включился телефон, замигав именем Чехова, несмотря на едва начавшийся шестой час утра. И Тоня решила не мешать им разговаривать, пошла в спальню. Если и не спать, то поваляться еще точно хотелось. Прав Дамир, после сытного завтрака какая-то сонная дрема навалилась, хоть и говорили на тяжелые темы.


Все вещи были на своих местах. Так, как она те сложила в последний раз, когда у Дамира оставалась. То есть, может, уборщица что-то и перекладывала, но точно на те позиции, которые уже Тоня и привыкла считать условно «своими» в этом доме. И зубная щетка стояла в стаканчике в ванной около электрической щетки Дамира. Казалось странным предполагать, что этой ночью, потеряв друга и находясь в том моральном состоянии, в котором Тоня его застала приехав, Дамир бегал по квартире и раскладывал ее вещи… Не трогал, значит, оставлял, как было.

Да, это точно подтверждало его слова, что Дамир не мог и не хотел ее полностью вычеркнуть из своей жизни. А Тоня тот его галстук искромсала ножницами и выкинула вместе с духами, чтобы и от малейшего следа мужчины в своем доме избавиться.

Черт, аж пугало, насколько хорошо Дамир свои действия спланировал, добившись от нее ровно той степени гнева, обиды и поступков, на которые и рассчитывал. Явно прекрасно умел чувствовать и раскусывать людей, находя слабые места и точки давления. А вот себя, выходит, переоценил и недопонял, раз не сумел «переболеть» ею, как рассказывал. Потому что впервые в такой ситуации оказался, столкнувшись с чувствами, которых не знал? Тоня могла его понять, сама тоже вот так впервые в жизни полюбила и…

Ладно-ладно, она его не простила еще за всю эту дурость и боль, за то, что сам все решил, ни черта ей не объяснив! Но… сейчас, выслушав, Тоня уже понимала, что именно руководило Дамиром. И с точки зрения безопасности, и с точки непонимания собственных чувств.


Дамир зашел, когда Тоня еще переодевалась. Застыл, с какой-то жадностью даже глядя на нее, словно поедал глазами, в себя впитывал ее вид. И ей внутри горячо стало, откликнулось все! Подошел, обнял осторожно, похоже, допускал, что она его оттолкнет. Но Тоня сама припала, медленно расстегнув его измятую сорочку, прижалась щекой к горячей груди Дамира, слушая стук родного сердца.

И оба понимали, что им не до того, и самого секса не хочется сейчас. Морально измотаны. Просто очень соскучились друг по другу. Просто хочется быть кожа к коже…

— Санек привезет сюда жену к десяти, ты не против? Мы подумали, что так вас обеих легче будет защитить, не рассредоточивая охрану. Комнат много, ты не обязана с ней говорить, если что, это только на саму церемонию. Хотя Ника нормальная, она без каких-то там заскоков, хороший человек, — будто спрашивая у нее разрешения, сообщил Дамир.

Словно они и не у него дома или она равна ему в праве решать.

— Я думала, он дважды разведен, — не поднимая головы, отозвалась Тоня, чтоб не показать, что его тактика дает свои результаты, черт бы побрал этого Пархомова! Польстило.

— Разведен. Она его вторая жена… Хотя Сашка одну Нику всегда и любил. Да и сейчас все пытается заслужить прощение… Сложно у них все там, Тонь, без бутылки не разобраться, — невесело хмыкнул Дамир. — Но дороже Ники для Чехова никого нет, и он тоже боится ее под удар подставить. Сын за границей, к тому же и не общался он с ним, по сути. Нет там близости, в основном, обеспечивает и все. С первой женой не общается вообще, они и поженились-то из-за залета, хотел Сашка тогда «правильно» сделать. Сейчас все через адвоката решают. А Вероника — его слабое место.

— Черт! Кажется, у них все еще сложнее, чем у нас, да? — хмыкнула Тоня, немного растерявшись от такой информации.

Дамир хохотнул, прижавшись щекой к ее макушке, хоть и не особо весело это прозвучало. Крепче Тоню обнял.

— Сложнее. К счастью, и, благодаря в чем-то самому Саньку, вечно мне мозги вправляющему все эти дни, я так натупить, как он в свое время, не успел и не додумался, — выдохнул тяжело.

Она услышала все, на чем он ненавязчиво акцент сделал. Легло на душу.

— Ладно, это же твой дом. Ты решаешь, кого приглашать и как правильней будет, — кивнула Тоня, потянув Дамира к кровати.

Вновь ощутила в нем усталость, а время бежало, скоро Дамиру все силы понадобятся, чтобы выдержать ужасный день.

— Нет, я выводы из своих ошибок делаю. Теперь вместе решать будем, — не сопротивляясь, он лег с ней в постель, сбросив расстегнутую Тоней рубашку и брюки на пол.

Вот же ж расчётливый и хитрый, проныра! Но не удержалась, сама уголками губ улыбнулась.

— Хорошо. Я не против. Тем более, если охране и тебе так легче будет, — решив, что имеет полное право, устроилась на его плече.

— Спасибо, любимая, — тихо прошептал Дамир, обнимая.

И Тоня поняла, что он отключается. Да и она уже почти дремала. Вот и решила не сопротивляться, осознавая, что день не пощадит никого, стоило хоть сил набраться для этого.


Разбудил их ее телефон, просто надрывающийся звонком. Непонятно как, но простая и общая для всех входящих вызовов мелодия сейчас звучала зло и раздраженно. Или это от того, что она до того так сладко уснула около дорогого мужчины?

— Блин! — раздосадованно проведя по лицу ладонью, прогоняя остатки сна, Тоня сбросила вызов от Дениса. — Я же внятно сказала, что участвовать в этом не буду, — проворчала, ставя режим «не беспокоить».

Семь утра наступило давно, автоматическая настройка отключила этот самый режим, пропустивший звонок Дамира ночью. А Денис в ее список близких никогда добавлен не был. Почему? Вот ведь вопрос из вопросов…

— Что ему нужно? — Дамир тоже проснулся, сел около нее. И имя звонившего заметил, как и реакцию Тони.

— Да это он никак меня не услышит! — продолжила ворчать с тем же раздражением.

«Я не буду сегодня машину продавать, тем более так хитроумно», — вслух объясняя Дамиру, набрала сообщение Денису.

— Насчет чего? И причем тут машина? — Дамир заглянул ей через плечо, обняв Тоню за пояс, притянул к себе ближе на подушки.

Еще минут пять и надо будет подниматься обоим, ему скоро собираться пора, да и Чехов же приедет… Но несколько мгновений еще хотелось понежиться в его объятиях и под теплым одеялом. Хоть она его еще и не простила… Главное, почаще себе напоминать про это!

— Да это у меня появилась идея машину сменить, — вздохнула Тоня. Объяснить свое решение по кардинальной перемене в жизни казалось не так легко.

— Я… Мне было тяжело… Невыносимо тяжело эти недели, — не глядя на него, начала все же искать слова. — И показалось, что если продам это авто, выберу новое, то как-то встряхнусь, обнуляя все. Денис вызвался помочь… Хотя мне вообще не то авто по вкусу, что он навязать пытался. Ну и он там кого-то нашел, кто сегодня захотел мою машину купить, через какого-то ему знакомого нотариуса… Мутно все, не знаю, мне это не по душе, — скривилась. — Я сказала, что не буду участвовать, и так ничего продавать не намерена. Но он меня, очевидно, не услышал, — откинулась на подушки, глядя в огромное панорамное окно, а не на Дамира. Отложила телефон.

Мир с высоты двадцать пятого этажа в поздних лучах рассвета ранней зимы показался каким-то смазанным и невнятным. Серое мутное небо…

— И какое же ты авто хочешь? — после секундного молчания уточнил Дамир.

Он тоже все понял: и про причины, подтолкнувшие ее к продаже, и про нежелание участвовать в сомнительных схемах.

А Тоня улыбнулась уголками губ, хмыкнув.

— Знаешь, у меня даже было искушение тебе марку, модель и желаемый цвет сбросить. Вместо звезды. Уж очень дорого стоит то авто, что я хочу. Пусть и продав свою, доложив… не наберу, а кредит не хотелось оформлять, — она вновь растерла лицо. Сложно было быстро проснуться после такого рваного сна.

— Почему не написала? — кажется, с искренним интересом слушал Дамир.

— Как бы я тебя забыла, Дамир, если бы ездила на подаренном тобой авто изо дня в день? — с сарказмом поинтересовалась Тоня, повернувшись все же к нему лицом. — А задумка же в этом была, чтоб отвлечься от тебя.

— Ясно, — покивал он. — Так что за модель-то тебя так интересовала, что Лукьяненко не одобрял? Прям интересно, — потянулся он, чмокнул ее в волосы и начал выбираться из кровати, видно, заметив бег времени на часах. Девять…

Пора.

— Да была мысль потешить самолюбие и прокатиться улицами столицы на белом «Рэйндж Ровер», но брокерская жилка во мне вновь взяла верх, — отмахнулась Тоня. — Уж больно он потом в расходниках и обслуживании дорого обходится, да и в цене теряет катастрофически в первый же год, не перепродать потом выгодно. Буду смотреть что-то из «Мерседес» или «БМВ», они у нас в стране всегда популярны. У тебя вон, и то «Мерседес», — вновь хмыкнула, тоже выбравшись. — Ох! — от неожиданности даже руку ко рту прижала, наконец-то увидев в окне окрестности. — Так красиво…

За те пару часов, что они спали, выпал первый снег. И сейчас еще сыпал, укрывая город внизу. Из-за этого все казалось чище, спокойней. Белый снег закрывал все, будто отпуская, прощая городу грязь и грехи, скрытые в переулках и подворотнях.

— Красиво… — тихо согласился Дамир, встав рядом с ней.

— На кладбище сложнее будет? — неуверенно глянула на любимого.

— Не думаю. Все со вечера приготовили. Только… красивей, как ты и сказала, — он обнял ее за талию одной рукой, нуждался в их контакте. — Леха никогда особо зиму не любил. Но такой день… и ему бы понравился… Начал бы бросаться снежками, как пить дать, несмотря на возраст, — хмыкнул Дамир с горечью. И неожиданно резко выдохнул в отчаянии. — Б**! И чего тебе не хватало, Леха?! Жить бы и жить… На кой черт лез туда?! — непонятно у кого спросил жестко и хрипло, словно у самого этого снега.

Или у друга, который уже точно не ответит…

И столько всего в его голосе было, что у Тони на глаза вновь слезы навернулись. Обняла Дамира сильно-сильно, стремясь согреть, поддержать, просто молча плечо подставить. Что тут ответить? Она не знает, да и понятно, что не ждал Дамир ответа. И так все знал уже, только изменить ничего не мог, даже с его влиянием, ресурсами и возможностями.

Глава 28



— Голодный?

— Нет. Вообще ничего не хочется. Даже курить, если честно, — Дамир будто с удивлением и недоумением глянул на не прикуренную сигарету, которую вертел в пальцах последние минут семь, стоя у окна в гостиной.

Тоне тоже так показалось, потому и рискнула нарушить тишину его отрешенности, стоящую в квартире последние полчаса. Понимала его, самой ничего не хотелось: ни есть, ни закурить даже. Общая угнетенность настроения этого дня накладывала отпечаток на все.

Чехов с женой уехали где-то полчаса назад, и с того момента они и парой слов не обменялись с Дамиром. Зато стояли все это время обнявшись, не в силах друг от друга и на шаг отойти.


Вероника ей понравилась, хоть и сложно в такой ситуации было сосредоточиться на знакомстве с новым человеком. Да и сама Ника, куда дольше знавшая Воронова в силу личных отношений с Чеховым, держалась тихо и задумчиво.

Александр привез жену к десяти утра, Тоня выразила и ему соболезнования, прекрасно видя, что Чехова смерть друга придавила не меньше, чем Дамира. А потом мужчины уехали. Напоследок Пархомов крепко обнял и коротко поцеловал Тоню, как набираясь сил на тяжелый день. Она не закрывалась от него.

Они же с Вероникой остались ждать под охраной. Разговаривать особо не хотелось ни одной из них, но это воспринималось как-то совершенно естественно, без напряжения или вынужденности. За те четыре часа, что их мужчины отсутствовали, Тоня и Ника обменялись от силы десятком фраз, обсудив погоду и кофе, который Тоня на правах хозяйки готовила. Но при этом у обоих, кажется, осталось только теплое и приятное послевкусие знакомства. И Тоня точно не была бы против то продолжить.

Охрана их не тревожила, оставаясь все это время в холле.


— А знаешь, пошли в душ, — предложила вдруг Тоня, ощущая мучительную потребность хоть как-то любимому помочь. — Не то чтобы особо развеет, понимаю, но… Давай попробуем смыть с себя этот день. Не забыть, не прожить еще… а просто чуть меньше тяжесть на плечах от этой боли сделать, — тихо объяснила задумку, потянув Дамира за собой в сторону лестницы к спальне.

Пархомов, как ни странно, не спорил, будто и сам уже не мог находиться наедине с таким собой, стремился найти выход. Ясное дело, что боль от потери друга это не снимет и не исцелит моментально, но и как-то прожить хотели оба, сделать следующий шаг, что ли.

На ходу раздевались, как-то немного невпопад и не по порядку, бросая вещи просто на пол. Шагнули под горячие струи душа, Дамир ее крепко к себе прижал. Трепетно, но не в чувственности дело, не в соприкосновении тел, а в той душевной близости, в таком внутреннем понимании и принятии друг друга, что горло перехватывает и спазм в груди. У нее слезы на глаза навернулись, спрятала у Дамира на груди, слизывая капли воды с губ. Он уткнулся ей в мокрые волосы, ничего не говоря.

Просто стоят под этой водой, среди пара и капель, словно под ливнем. И, возможно, Дамиру это тоже плач заменило, который, кажется, уже и не помнил, как из груди вырываться должен. Слишком напористый мужчина, чересчур волевой и сильный, чтобы открыто слабость показать. А так… помогло хоть что-то из себя отпустить.

Простояли под водой минут двадцать, наверное. Все так же молча, просто напитываясь поддержкой и этой тишиной близости. И как-то одновременно ощутили, что пора выбираться.


Вытеревшись, Тоня на автомате (хотя любая привычка за месяц уже уйти должна была бы) протянула руку и пару раз на себя парфюм распылила.

— Ох! Как же я соскучилась по этому аромату! — почему-то шепотом выдохнула, чуть прижмурившись от неожиданного удовольствия.

— А с твоим что случилось? — удивился Дамир, растирая голову полотенцем.

— Выкинула, — чуть смутившись, призналась Тоня, натянув махровый халат, что он как-то для нее купил. — И галстук твой искромсала ножницами, который ты у меня в последний раз забыл.

Дамир несколько оторопело глянул на нее через зеркало и… вдруг ухмыльнулся. Не зашкаливало весельем, не пульсировало, но как бы стало понятно, что он сделал шаг дальше, осознавая: они все должны продолжать жить.

— Я так понимаю, мне крупно повезло, что ты вуду не практикуешь, да, любимая? — обхватив ее со спины руками, сильно обнял, и, в контраст с этим, нежно чмокнул Тоню в шею.

Ты смотри-ка, чему научился. Прогрессирует.

— Выходит, да, повезло неимоверно, Пархомов, — поежившись от мурашек теплого удовольствия, улыбнулась и она в ответ. — Иначе на тебе живого места не осталось бы за этот месяц, гарантирую.

— Разрешаю тебе это позже другими способами реализовать, и сам активно поучаствую, — поиграв бровями, хмыкнул Дамир явно со страстным намеком.

Однако ясно было, что сейчас не время для воплощения таких обещаний. Да и Тоне в данный момент, после горячего душа, хотелось лишь спать. Ну и, может, поесть потом немного. Судя по глазам Дамира, он думал о том же.


— Нет, Пархомов! Ты как хочешь, а я офис в таком виде ехать не могу, — Тоня категорично покачала головой, скрестив для суровости руки на груди. — И в твоей сорочке к моим джинсам тоже. У нас с тобой и с Акимовым встреча через три часа, если ты забыл, не порть мне репутацию, имей совесть! — действительно испытывая беспокойство по этому поводу, Тоня даже ногой притопнула. Отвернулась, допивая свой кофе.

— Ладно-ладно, я понял, — кривовато улыбнулся Дамир уголками губ, сидя напротив нее за завтраком. — Хотя, кажется мне, в моей сорочке ты бы меня смогла уговорить что угодно подписать за две секунды, и не читая. И Акимов бы тебя за это точно премировал…

— Я не использую такие трюки в работе, Дамир! — с искренним возмущением фыркнула Тоня.

— И с начальством не спишь, — поддел он ее, будто бы с удовольствием. Учитывая вчерашнее состояние Дамира, даже не хотелось его прерывать. — А со мной сегодня спала, и вчера тоже…

— Так мы же просто спали, это не считается, — вздернула бровь Тоня, словно намекая, что этим все и ограничится.

Поднялась, как бы ставя точку в споре.

— Н-е-е-е, у меня есть решение для твоих комплексов в этом вопросе, — Дамир точно был не согласен тему закрыть. Он откинулся на спинку стула, следя за каждым ее движением. — Я ночью все обдумал и пришел к гениальному выводу: во-первых, мы поженимся, а спать с мужем это вообще не то, что с начальством; ну и, во-вторых, — не дав ошарашенной Тоне и слова вставить, продолжил Пархомов, — я на тебя эту долю в компании Акимова, как на свою жену перепишу. Шах и мат! Ха! И все твои гештальты закрыты, и мне есть, когда основным бизнесом заниматься, и ты на своем месте точно лучше меня в этом всем нашей долей распоряжаться будешь, и в постели у нас — гармония и страсть. Правда же, я гениален? — он стремительно поднялся и крепко обнял ее, нависнув над лицом Тони, усмехаясь.

И только в самой глубине глаз Дамира мелькали тени, позволяя ей понять, что часть этого веселья все еще очень напускная. Боль у него в груди еще не унялась.

— Ты — гениально наглый, Дамир! — вновь фыркнула она ему в лицо, но не смогла удержаться, усмехнулась широко. — Я тебя все еще не простила, а ты нашу жизнь вперед на годы распланировал! Где адекватность?!

— Долгосрочное планирование — единственный залог успешного и прибыльного бизнеса, да и брака, по моему мнению. Уверен, тебе это известно не хуже меня, птичка, — не слушая ее возмущения, уже готового сорваться в виде колкого ответа о том, куда именно он может направить свое «планирование», Дамир наклонился и жадно прижался к губам Тони, заглушил все.

О-о-к! Это был аргумент.

Пархомов так припал к ее губам, словно пытался напиться после того, как неделю умирал от жажды! Алчно, с давлением, с потребностью взять и выпить из нее все до дна! При этом он очень явно показывал, насколько она ему нужна, не скрывая и не нивелируя это лишь страстью или чисто телесной нуждой. Бог знает, как Дамир проапгрейдил умение целоваться настолько, что Тоне казалось, будто бы в голову и душу ему заглядывала при поцелуе?! Или он просто постарался быть максимально искренним и честным с ней теперь?

Так или иначе, но не учесть подобный аргумент было бы сложно.

— А сейчас, — уже тише, видно, и по нему их поцелуй прокатился катком, как-то нежнее и сокровенней, прошептал с хриплыми нотками Дамир, — я тебя услышал насчет вида, любимая. Выйдем через двадцать минут, завезем тебя домой, а я к Чехову мотнусь, нам со следователем обсудить прогресс по расследованию нужно, — он стал серьезней и мрачней. — Да и с адвокатами надо начать согласовывать, как дела переоформлять. Плюс переговоры… Сама не едь в офис. Я как только с Саньком пересекусь, пошлю Никиту за тобой, они с ребятами тебя отвезут. Нам с Чеховым его охраны хватит. Очень прошу тебя, Тоня. Это не шутки, — руки Дамира обняли ее с такой силой, будто на мгновение ему стало страшно, что и с ее машиной случится то, что с Вороновым позавчера.

— Обещаю, любимый! — она не могла продолжать спорить, когда касалось этих эмоций, страхов и просьб. Да и была благодарна, что он учел ее желания и требования. Легко коснулась губами рта Дамира. — И, между прочим, Денис и то романтичней предложение делал: в ресторане, с кольцом, бриллианты там, шампанское и все такое… — не удержалась от легкой издевки. Ну и чтоб настроение переменить.

Пархомов все уловил, усмехнулся широко.

— Нюансы с кольцом учту и реабилитируюсь, а вот насчет ресторана… не мой стиль, слишком стандартно, надо ж было тебя обезоружить внезапностью. Ну и выбора особо нет, птичка, — все еще не выпуская ее, подмигнул Дамир. — Сама меня ледоколом называла. Так и есть. Я ж не столько предлагал, я тебе перспективу и план на ближайшие годы обозначил, учитывай…

— Пархомов! — не удержалась, толкнула его двумя руками, стараясь выбраться из этих объятий.

— «Любимый» мне нравится больше, — ничуть не растерялся он.

— Ты вообще не романтик, блин! — ворчливо огрызнулась Тоня… правда, не особо и уверенная, а нужна ли ей та романтика?

Вон, несмотря на красивое оформление предложения, как Дэн умел нервы истрепать.

— Есть такой грех, — не отрицал он, все же отойдя и начав завязывать галстук.

Честно говоря, и Дамир в деле истрепывания нервов от него не то что не отставал, а мог фору дать на сто очков вперед… С другой стороны, хороший шанс ему отомстить, изводя в ответ… годами. С обоюдной выгодой и удовольствием, так сказать.

— Я еще думаю, чтоб ты понимал, — резко обозначила Антонина, приблизившись и несколькими уверенными движениями завязав Дамиру элегантный узел.

— Я понял… — хмыкнул Пархомов, позволив ему помочь. — Но и я не Лукьяненко, любимая, дольше получаса думать не позволю, сам все решу за обоих. Так что, считай, что уже замужем, — он чмокнул ее в кончик носа, не впечатлившись, похоже. — Очень красиво, спасибо… что не задушила, птичка, — рассмеялся Дамир, когда она отошла, скорчив зверскую гримасу по поводу его последнего замечания. — Тебя особо галстуки… будоражат, как я вижу. Учту на совместное будущее, — подмигнув, Дамир отвернулся и пошел к своему кабинету собирать документы.

А Тоня наконец-то расплылась в настолько широкой и немного победной улыбке, как ей хотелось последние минут пять! Приготовила себе еще кофе. Надо же отпраздновать еще одно предложение. Те теперь на нее прям из рога изобилия сыпались. Однако, в отличие от прошлого раза, Тоня точно полностью присутствовала в моменте, все понимая и принимая активное участие в происходящем.


— Еще раз прошу, никуда без Никиты не выходи. Дождись парней! — Дамир напоследок обнял ее так сильно, словно убедить хотел этими объятиями.

— Слушай, я запомнила и поняла все с первого раза, и прекрасно осознаю: все сложно, и надо соблюдать меры безопасности, — Тоня закатила глаза, пользуясь тем, что он все равно не видит, уткнулся ей в шею, щекоча губами затылок под растрепанными короткими прядками. — Не глупая.

Да и ей приятно было, чего вырываться? Еще бы на мгновение это удержать: зыбкий покой утра, их связь, которая стала совершенно иной, новой, не похожей на все то, что раньше было.

— Это да. Иногда мне кажется, ты умнее меня, птичка. Уж точно вдумчивей, — усмехнулся Дамир. И, еще раз сильно прижавшись к ее губам напоследок, с видимым сожалением отстранился. — Ладно, все, мы поехали. Встретимся через два часа у вас в офисе. Удивим Акимова пертурбациями в руководстве компании, — подмигнув, Дамир все же нехотя вышел в коридор подъезда.

Никита, все это время стоявший на охране у приоткрытой двери, также кивнул Антонине.

— Я приеду минут через сорок-сорок пять, — сообщил ей.

— Хорошо, я успею, — согласилась Тоня, которой осталось лишь переодеться и взять сумку.

После этого Дамир и Никита ушли, удостоверившись, что Тоня заперла двери. Она еще раз закатила глаза, вновь-таки пользуясь фактом, что ее они не видят. Впрочем, то, как Дамир усмехнулся на экране включенного домофона, навело на мысль, что он что-то подозревал.

Поймала себя на том, что тоже улыбнулась. Не так и плохо, учитывая все, что случилось за последние двое суток. Успокоив себя этим, пошла собираться.


Но уже минут через пять была вынуждена прерваться, только достав из шкафа костюм, который планировала надеть на работу. В домофон настойчиво позвонили. Удивившись, но подумав, что Дамир что-то забыл, раз решил лично вернуться, пошла в коридор.

Однако на экране был виден совсем не Дамир, а Дэн… Ну да, его консьерж внизу пропускал без согласования с ней, давно знал. Тут же вспомнила, что все это время не отвечала ему, да и режим «не беспокоить» не отключала. С Элей поговорила вчера, пока Дамира ждала, объяснив если не все, то многое подруге. С матерью коротко поговорила, которая в другом городе жила, не вдаваясь особо в сложные подробности своей жизни. А вот Дениса не набирала.

Стало как-то не по себе внутри, ощутила укол вины, но в какой-то степени Тоня испытала и облегчение. Может, и хорошо, уладит все сейчас, вернув кольцо и расставив все точки над «і».

— Доброе утро, — открыв дверь, кивнула прохладно, сразу показав свой настрой.

Но, стоит отметить, Денис ей в этом не уступал! Стоило Тоне посмотреть в лицо мужчине, которого не первый год знала, как по спине даже дрожь прошла — Дэн был в ярости и не пытался этого скрывать!

— Доброе?! — крикнул он, зайдя в прихожую. — По-твоему, оно доброе, Тоня? Ты представляешь, в каком я положении вчера оказался?! — рявкнул он так, что в подъезде эхо разнеслось. — Ты мои звонки игнорировала, не приехала на продажу, подставила меня, когда я с людьми договорился…

— Я сразу сказала, что не буду в этой продаже участвовать! — твердо отрезала Антонина, вскинув голову и распрямив спину. Не собиралась демонстрировать внутреннюю дрожь.

— Да?! А я тебя спрашивал?! — заорал Денис, прямо-таки в бешенстве. Настроение у него… безумное, вот правда. И в глазах какая-то пелена. Под таблетками? Тоня вдруг пожалела, что дверь открыла, Денис точно был не в себе.

— Я тебя тут с семи утра жду, с**ка! И вчера приезжал. А ты где шляешься?! Это что за мужики были, с которыми ты вернулась?! — Денис не говорил, он все это орал, явно утратив контроль над собственными эмоциями.

Он ее тут ждал? Где? Никита все проверил... Прятался на пожарной лестнице? Наверное. Судя по вопросам, не видел ни ее, ни Пархомова, просто слышал что-то… Но зачем?! Совершенно сбил ее с толку!

Впрочем, спросить этого Тоня не успела. Денис аж рыкнул от злости, которая в нем, похоже, бурлила, подобно лаве в вулкане. Больше того, казалось, что ему жарко, мужчину колотило, на лбе и висках блестели капли пота. Глаза красные, с проступившими сосудами, словно он ночь не спал. Дэн то и дело ерошил волосы и давил на затылок, как-то нервно метался по ее прихожей, будто не мог найти равновесие. И с яростью прожигал Тоню взглядами. От него просто веяло агрессией!

— Денис, уймись! — одернула его Тоня, пытаясь призвать мужчину к разуму. — Я тебе говорила, что устала от всего этого. И замуж за тебя не пойду! Вот твое кольцо, — она взяла с комода коробочку, которую приготовила, чтобы не забыть. — Мы точно не подходим друг другу, — заметила очевидное.

Но, кажется, лишь больше этим его взбесила. Никогда еще его таким не видела.

— Нашла себе нового любовника, да?! Двух? — заревел он, будто и не услышав слов Тони. Размахнулся, выбив из ее рук коробку с кольцом, отбросив ту в сторону. — Я тебе не позволю меня позорить, потаскуха! — застыв напротив, опять зло проорал он, резко схватив Тоню за плечи и сжав так, что стало реально больно. — Ты у меня будешь знать, что можно, а что нет! И где твое место! Делать то, что я говорю! — встряхнув ее, Денис вдруг размахнулся и наотмашь ударил Тоню по лицу. Да с такой силой, что она отлетела к стене!

Телефон выпал из рук и, судя по хрусту, попал Денису под ногу. Все случилось настолько неожиданно, настолько непредсказуемо для нее, что Тоня даже увернуться не успела, ослепнув на мгновение от боли в виске!

Глава 29



Люди буквально жались к стенам коридора и разбегались в стороны от него, будто боялись попасть под прямой огонь.

Не то чтобы Дамир стремился к такому эффекту. Ему было сейчас по хрену на вся и всех! Все, что интересовало Пархмова, это — КУДА ПРОПАЛА ТОНЯ?!

Два часа!!! Всего два гребенных часа прошло, а она, как сквозь землю провалилась! Ее телефон не отвечал, дома никого не было, а когда Никита с охраной вскрыли двери квартиры, пользуясь номинальным правом госслужбы, увиденная картина бардака не принесла Дамиру никакого облегчения, скорее, добавила седины в волосах. Разбитый телефон Тони валялся на полу. Приготовленный, но так и не надетый, костюм лежал на кровати в спальне. Сумки Антонины, как и куртки, в которой он ее утром привез домой, в квартире не было.

Какого дьявола?! Внутри пылало пламя такой силы, что выжигало все, даже здравый смысл и социальные нормы. Страх за нее почти невыносимый. И ужасное, опустошающее понимание, что не сумеет себя простить, если навлек на голову любимой своих же врагов…

Дамир поднял на ноги всех, кого только смог, стоило Никите позвонить ему и сказать, что Тоня не открывает и не отвечает на звонки. А, учитывая, что в тот момент Дамир находился в следственном управлении службы внутренней безопасности страны… задействовать на поиски своей невесты Пархомов мог очень многих!

Первой же оформившейся у них версией стало похищение Антонины с целью шантажа и угроз самому Дамиру той же группировкой, которая убила Воронова. Именно в этом направлении начала копать команда Никиты, уже бывшая на месте.

Но… все оказалось не совсем так, кажется.

К счастью, комплекс, в котором жила Тоня, не так и плохо охранялся, а все та же корочка госслужбы помогла ребятам быстро выяснить у консьержа, что к Антонине и вчера, да и сегодня уже утром приезжал старый знакомый, которого она разрешила пропускать. А видеонаблюдение и записи всех, проходивших холл и первый этаж, которые Никита тут же им в управление скинул, позволили достаточно быстро вычислить личность того самого знакомого… и поменять версию.


— Где Лукьяненко?! — если бы мог, Дамир сам вздрогнул бы от такого тона своего же голоса. Однако в нем сейчас мало чего человеческого осталось, вот уж честно.

Картинка на мониторе записей того, как Лукьяненко куда-то ведет укутанную в шарф Антонину, незадолго до появления Никиты, словно на сетчатке выжжена. Кровь по сосудам барабанит так, будто раз за разом гром в голове бахает, ударяя молнией в кости. Ему категорически не понравилось что-то в самой походке Тони на этом видео, в том, как она держалась… вроде и не могла толком ноги переставлять. Денис ее «поддерживал» вроде, а по факту, как казалось Дамиру, тащил куда-то без согласия женщины.

Он не знал, где этот мудак мог находиться, так что решил действовать от самого простого варианта: начать поиски там, где знали и жилой адрес, и возможное место нахождения Дениса. Штурмовая группа отдела по борьбе с организованной преступностью ждала от него информации.

Секретарь Акимова выдержки имела куда меньше, очевидно, потому вздрогнула от его вопроса так, что рассыпала документы, которые как раз раскладывала по файлам.

— Д-доброе утро. Там, — нетвердой рукой указала женщина в сторону двери кабинета босса. — Они вас ждут, как и договаривались… — явно растерявшись и не понимая причины подобного настроения нового начальника, попыталась сориентироваться она.

Но Дамира не интересовало это.

Даже так?

Он ни о чем с Лукьяненко не договаривался. Сегодня утром завершать подписание должен был Акимов, Пархомов и Тоня… И если Лукьяненко там… Может ли все быть настолько просто?.. Или сложно не меньше? Дело в профессиональной ревности, о которой Тоня ему пару раз упоминала? Или в чем-то еще?

Какого черта?!

Прекрасно понимая, что лучший шанс получить ответы на все свои вопросы — задать их этому уроду в лицо, он резко кивнул, как бы благодаря женщину за помощь. И, махнув охране, чтобы здесь остались, с силой толкнув дверь кабинета, вошел внутрь.


— Где Антонина?! — обведя глазами находящихся внутри, Дамир остановился взглядом на Лукьяненко, который в самом деле находился здесь.

Каким чудом сдержался, чтобы сиюминутно ему в глотку не вцепиться, выбивая информацию?! Бог знает.

Толкнул ногой дверь, захлопнув ту за своей спиной.

Его вопроса, как и настроя, видимо, не поняли.

— Дамир, доброе утро, — судя по интонации, немного сбитый с толку от такого вступления и гнева в голосе Пархомова, Акимов поднялся. Переглянулся с сотрудником, Дамир видел растерянность в суетливых движениях партнера, но в данный момент точно был не в духе что-то объяснять. — Мы как раз это обсуждали… Понимаю, изначально состав предполагался иной… У вас явно получился хороший рабочий тандем с Ильенко. Но… Представляете, у нас неприятность такая с самого утра случилась! Несчастный случай, мне как раз Денис рассказывал. Тоня утром поскользнулась в ванной на кафеле, ударилась головой об угол тумбочки… Бывает и не такое, сами знаете, — Акимов покачал головой, похоже, искренне расстроившись, развел руками. — Денис ее тут же в больницу отвез, всю необходимую помощь Антонине сейчас оказывают. А пока мы можем завершить свои дела. Денис подготовлен и в курсе всех договоров…

Дамиру, как пулей в висок попало, раскрошило что-то в голове болью и гневом.

Кажется, физически телепать начало. Не слушая уже Акимова, он обошел стол, за которым тот с Лукьяненко сидел, и застыл над Денисом. Этот, также не разбираясь в происходящем, очевидно, занервничал, бросил какой-то затравленный взгляд в сторону босса, удивленно на Пархомова вскинул голову.

— Поскользнулась, говоришь? — прошипел Дамир, тяжело опустив руку на плечо этому уроду.

Он точно знал, что Тоня душ утром с ним принимала, и не планировала у себя повторно в воду лезть. Стиснул пальцы так, что Денис поморщился. Дамир хорошо видел капли испарины, выступившие на висках и над верхней губой этого гада. Так что же случилось в квартире Тони?!

И Акимов, и Лукьяненко растерялись, вероятно, не в силах уловить, в какую сторону свернула встреча, которая в совершенно ином русле должна была происходить.

Наплевав на все, даже на собственную деловую репутацию, Дамир ухватил последнего обеими руками за грудки и вздернул вверх, не обратив внимания, что из-за этого мужчина ударился о стол, за которым сидел. В голове все еще бухало давлением и гневом!

— Где Тоня, ублюдок?! — у него было такое ощущение, что сейчас голыми руками порвет Дениса.

Но получить ответы являлось первостепенным.

— Дамир… — как-то неуверенно попытался вмешаться Акимов.

Вот уж кто точно не понимал, что творится на обычной вроде бы встрече!

— Потом! — рявкнул он, послав подальше партнера, глядя при этом с бешенством на Дениса.

В глазах же Лукьяненко впервые блеснуло понимание… Наконец-то! Дошло до идиота, елки-палки! И такое удивленное недоверие, что это было даже смешно. Только Дамиру сейчас вообще не до веселья.

Внутри дикое бешенство, сам не отвечал за следующую минуту, не предсказал бы, что сейчас сделает… И от весьма болезненного урока в ту же секунду Лукьяненко спасло лишь то, что именно в этот момент в кабинет ворвалась (вот не скажешь иначе, с криком и спором с секретарем Акимова) Эля!

Против воли все обернулись ко входу. А женщина замерла, оценивая ситуацию.

— Мне действительно надо, Неля! — огрызнулась она через плечо, где продолжала что-то возмущенно причитать секретарь. — Дамир!.. — казалось, ей немного неловко, но Эля все же кинулась в его сторону. — Хорошо, что вы здесь! Тоня так и думала! — она протянула ему руку. — Она по «вайберу» звонит.

И только тут Дамир обратил внимание на зажатый в ладони Эли мобильный.

— Тоня?! — отпустив Лукьяненко так, что тот назад на стул рухнул, тут же схватил телефон, прижал к уху. Но и Денису не дал никуда деться, придавил рукой за одно плечо, обездвижил.

— Привет… — тихо и хрипло отозвалась Тоня.

Или это связь виновата?

Господи! Он никогда, наверное, с такой искренностью и истовостью мысленно не возносил благодарность высшим силам. Да и верил ли в те до последнего момента?! Сомнительно…

— Прости, не помню твой телефон на память, только Элин, а мой телефон Денис разбил… — как-то медленно, тихо и чуть заторможено произнесла Тоня в трубку.

— Не важно, птичка! Главное, что набрала и дозвонилась! — наплевав на всех, кто стоял вокруг и жадно вслушивался в их разговор, отмел ее извинения Дамир. Он тоже ее номер наизусть не знал. И незамедлительно решил, что это исправит сегодня же! — Где ты, любимая?! Что случилось?!

— Я… не знаю точно. В больнице какой-то. В травматологии… Сейчас, — она будто у кого-то в стороне что-то спросила. — В пятой, дежурной. Я у медсестры взяла мобильный, потому и звоню так, чтоб не тратить на связь… Черт, у меня с собой даже денег и документов нет. Он забрал мою сумку…

— Лукьяненко?! — рыкнул Дамир, сжав руку так, что Денис ухнул, попытавшись вырваться.

Но Пархомов сейчас его точно не отпустил бы.

— Да… Денис… Он, как ненормальный какой-то, с утра был. Под таблетками этими своими. Словно взбесился…

И вот тут Дамир точно понял, что произошло. Нет, он и сразу в лепет насчет душа не поверил, но в данный момент… Для него исчез и этот кабинет, и все вокруг. Пропало все, кроме голоса самой важной женщины в телефоне.

— Тоня, любимая моя, включи видеосвязь, — голос сел, но Дамир держался твердо… И держал мудака так же сильно.

— Я не думаю, что… — кажется, начала сомневаться Тоня.

— Просто включи эту хренову камеру, Тоня! — повысил голос Дамир, зная, что давит на нее, но ему нужны были…

В следующий миг Тоня сделала то, что он просил.

И Дамир грубо выругался, глядя на разбитое лицо любимой женщины. Сам не понял, когда и как ухватил Лукьяненко за затылок другой рукой, приложил с неконтролируемой силой об стол, за которым тот так и сидел. И по фигу на сдавленный хрип и неловкие попытки этого мудака вырваться!

— Дамир! — Акимов было рванул в их сторону, но тут же вроде как осадил свой порыв, видно, тоже в экран телефона заглянув. — Твою налево!..

— Ох! Мамочки! Я не видела себя… — Тоня охнула, прижав руку к разбитым губам и, наверное, не заметила, что произошло по эту сторону связи. — Тут зеркал нет, мне только МРТ закончили делать… Меня Денис так сильно ударил, и я в стену еще влетела потом, — не подозревая, похоже, что ее обидчик тоже тут, проговорила.

И тут Тоня будто вздохнула, захлебнувшись воздухом, рассматривая себя в иконке камеры на экране. А потом по ее щекам потекли слезы… Тихие, какие-то полные отчаяния и опустошенной боли. Складывалось впечатление, что у нее просто не было в тот момент силы держаться так, как всегда, подвела выдержка, открылась ему полностью. А Дамиру это, как серпом по сердцу! Нет, не оттолкнуло, больше тягу к ней сделало! Имеет право, елки-палки! Каждый имеет право на слабость. Она его поддержала, когда Дамир загибался от внутренней боли.

Оттого еще сильнее виной прокатило по душе, что не защитил любимую, не уберег…

— Не плачь, птичка, не стоит! — горячечно немного, но ему надо было ее отвлечь! — Ты — самая красивая, а это все пройдет и заживет, лишь бы серьезней ничего не было, — так, будто вокруг них никого и нет, совершенно искренне выдохнул. Не мог на ее горе смотреть! — Не плачь, любимая! Я что угодно готов сделать, только ты не расстраивайся! — вдавил сильнее в стол Дениса, что-то притихшего, хоть и похрапывающего от боли расквашенным носом.

Мало, явно больше заслуживал.

— Пархомов! — вдруг сквозь эти слезы рассмеялась Антонина. Уже хорошо… У него за грудиной что-то разжалось. — Ты только и горазд, что обещать. Уже и так мне две звезды должен, кольцо обручальное и половину компании. Не зарекайся! У меня ж память прекрасная, — Тоня очень осторожно вытерла слезы в уголках глаз и с одной щеки.

Вторую, очевидно, было больно трогать. Но продолжала теперь улыбаться.

— Я за свои слова отвечаю, птичка! Все, что пообещал, считай, уже твое! — сам расплылся в какой-то усмешке облегчения Дамир. — И… Хочешь, я, тебе на гитаре сыграю, а?!

— Хочу… — медленно и искренне удивилась Тоня, отвлекшись.

— Все, поймал на слове! Только не плачь! — еще раз попросил. — Сиди на этом месте и никуда не двигайся. Если там есть для этого возможность, пусть тебе побои снимут. Я сейчас приеду, кого-то из парней, кто ближе, немедленно пришлю, скажут, что от меня! — распорядился и отключил связь.

— Спасибо! — отдал Эле телефон, вновь обведя взглядом немую картину.

Акимов больше не возмущался ни поведением Дамира с сотрудником, ни самоуправством в его кабинете, наоборот, смотрел на Дениса с отвращением. И немного пораженно на самого Пархомова.

Эля… Кажется, Лукьяненко стоило бы спрятаться, когда Дамир уйдет. В глазах подруги Тони сверкал гнев, который и его собственному негодованию лишь немногим уступал.

— Этого увольняем, — резко распорядился Акимову, вытащив из коробки, стоящей на столе, салфетку, Дамир брезгливо вытер пальцы, словно бы замарался, только теперь отпустив голову Дениса… Ну да, так, что тот вновь приложился об стол с размаху.

Не жалко.

Отошел, выбросив салфетку в ведро.

— Мы с Тоней подаем против него в суд. Не рекомендую и пробовать скрыться, — глянул прямо на Дениса, который пытался прийти в себя, осторожно встряхивая головой, как не замечая, что этим больше и себя, и все вокруг кровью пачкает. — Достану и под землей, и за границей. Хуже будет, тогда иные уровни своего влияния подключу, — совсем другим голосом жестко проинформировал этого урода.

На Дениса, похоже, слово «суд» оказало мобилизующий эффект.

— Это еще посмотрим, кто на кого в суд подаст! Из-за этой…? — зажевал лопнувшие губы, уловив по взгляду Пархомова, что лучше бы без оскорблений обойтись. Говорил гундося из-за расквашенного носа. — Да меня все поймут! А я против тебя в суд подам за избиение… У меня есть и свидетели! — он обвел рукой кабинет… как намекал на Акимова и Элю.

Серьезно?

Дамир медленно усмехнулся, сделал шаг в сторону и наклонился, уперевшись руками в стол напротив Дениса. Тот дернулся назад. Трус.

— Какое избиение, Лукьяненко? — с издёвкой, медленно и спокойно протянул Дамир. — Ты споткнулся. Зацепился за ковер, когда вставал. Бывает… — вроде так он боссу про Тоню объяснял? — Расстроился, когда тебя уволили за рукоприкладство и употребление наркотиков, что противоречит уставу нашей компании. «Несчастный случай»… Так ведь? — Дамир повернулся к Акимову.

— Именно! Печально, но мы такого не можем допустить. Как и попустительствовать жестокому обращению с другими нашими сотрудниками. Хоть и жалко, конечно, что травмировался настолько нелепо, — словно выплюнул Акимов с отвращением. — Но я сам видел, как споткнулся.

— И я своими глазами все видела, ублюдок! — не ожидая, пока ее спросят, ввернула гневно Эля.

— Как видишь, против фактов и свидетельства очевидцев не поспорить. В суде встретимся. И да, в этом городе тебе больше ничего не светит, даже не надейся. Рядовой бухгалтер в провинции — отныне твой потолок, — жестко подвел черту Пархомов. — А сейчас мне ехать пора. Остальные бумаги подпишем, когда Тоня вернется. Я на нее нашу долю в этом всем переоформлю, как на жену. Думаю, и вам с ней комфортней будет работать, — уже Акимову коротко объяснил, не имея ни сил, ни желания задерживаться.

Тот кивнул, все понимая. И, судя по всему, не имел ничего против подобной перспективы.

— Заберите у этого ублюдка ее сумку, — попросил. — Эля, если вы будете не против, я за вами своего помощника пришлю, Тоне точно понадобится и ваша поддержка, — уже выходя из кабинета, повернулся к женщине.

— Конечно! В любой момент! Звоните, Дамир! — горячо согласилась она, и было видно, что искренне волнуется за подругу, а за ее сумку готова драться лично. — И пусть напишет мне, что там и как, когда немного в себя придет.

— Хорошо, — пообещал, уже вытянув свой телефон.

Дамир вышел в коридор, стремительно направившись к лифтам. Охрана без вопросов за ним двинулась.

— Едем в пятую городскую, она там. Отправьте кого-то из охраны, кто ближе нас, пока доберемся. Пусть все решат по ситуации. И отряд реагирования отпусти, не по их части, — коротко распорядился Никите, не тратя времени.

Сбросил, зная, что помощник все сделает. Набрал Чехова:

— Саня, выручай! — плюнув на лифты, которые были заняты, побежал по лестнице вниз, позабыв, если честно, что еще и парней гонит. Но те не возмущались, видно, поняли все.

— Нашел?! — тут же отозвался друг, тоже все это время явно проведя на нервах.

— Да! Все терпимо… Только брокера твоего будут по кусочкам собирать, вот ей-богу, не спущу ему с рук… Но потом про эту мразь, — сплюнул под ноги, выскочив на улицу. — Привези мне в пятую горбольницу гитару мою, а? И два огромных букета ирисов, ну, фиолетовых таких. И кольцо… Блин! Хоть какое-то! Я потом уже с Тоней куплю, какое сама выберет! — ни на кого не обращая внимания, распоряжался, торопясь добежать до авто, где, уже едва не газуя, его ждал Никита. Упал на сиденье, дав отмашку водителю. Охранники в машину сопровождения быстро забрались.

— Ого! Дам, ты меня пугаешь!.. — с каким-то облегчением выдохнул Санек, хохотнув, явно поняв, что все под контролем. — Никак на свадьбе твоей погуляю. А думал, не доживу до такого! Сейчас организую. Едь к ней!

— Спасибо! Уже, — выдохнув только сейчас, Дамир отключился, искренне жалея о том, что у него тут не вертолет…

— Доехали, нашли, наши люди уже около нее, — отрапортовал в паузе Никита, получивший звонок по гарнитуре.

Дамир кивнул. Откинулся на подголовник. Охренительное утро!..

— Бл-и-и-н! — вспомнил, что еще один пункт упустил. Проигнорировав Никиту, опять набрал Чехова. — Саня, забыл…

— Да, Дам? Какие еще будут пожелания? — кажется, немного расслабившись после этих гребанных выходных, рассмеялся друг уже искренне и открыто.

— Мне «Рэндж Ровер» еще нужен, Саня. Белый. «Эвок» новой модели, — тоже широко улыбнулся Пархомов, кивнув, когда Никита беззвучно сообщил, что они уже подъезжают.

— Ни фига себе! Тут я за два часа не успею, Дам! Говорил же тебе, небезопасно связываться с умными женщинами. Вытрусят тебя до последней копейки. Еще и звезду с неба придется доставать…

— Звезды я уже две должен, Саня, — прервал его поддевки Дамир, рассмеявшись тоже, — но ничуть не жалею. Всем доволен. С машиной можешь не торопиться, это и до завтра-послезавтра потерпит. Просто мне не до того будет пока Тоню еще раз врачи осмотрят и домой заберу, если разрешат сегодня.

— Все так плохо? — стал серьезней Чехов.

— Не знаю, видел только по видеосвязи… Сейчас с врачами поговорю. Но ублюдка этого по миру пущу, тут можешь не сомневаться. Чисто из принципа… И мести. Чтоб больше никогда и в голову не пришло на женщин руку поднимать, — выпустив часть гнева, который не делся никуда, рыкнул Дамир, уже выходя из машины, которую Никита, не паркуя, у самого входа остановил. — Все, Саня, мне еще адвокату звонить, чтоб знать, что не упустить тут нужно. Давай, на связи.

— Удачи вам. Звони чуть что, — отозвался друг.

А Дамир помчался в приемный покой, где его охрана уже была около Тони.

Глава 30

ГЛАВА 30

— Серьезно нравится? — кажется, его даже заело немного, хоть Пархомов и старался этого не показать.

— Нравится… — Тоня очень медленно улыбнулась, насколько это позволяло ее лицо и все синяки да ссадины. — Ты действительно хорошо играешь. Я, наверное, другого ждала… Сама вот не уверена, что настолько же сохранила умения… Сейчас искренне восхищена и потрясена!

— Ты прекрасно знаешь, что я не о гитаре! — нет, его точно это… беспокоило.

Тоне становилось все веселей.

— И ты лукавишь, я-то чувствую, что пальцы, как каменные, едва гнутся, — Дамир отложил инструмент в сторону и поднялся с дивана, приблизившись к ней.

Обнял… так осторожно и нежно, что у Тони внутри нечто пронзительно сжалось. Подалась ближе к нему.

— Ну это нормально, Дам, если ты долго не играл. Но ведь все помнится. И играешь… очень хорошо! — все же не согласилась с его оценкой.

Вдохнула запах кожи любимого. Этого она тоже не ожидала, наверное… Трепетности от человека, который привык идти напролом к своей цели и мало на чьи интересы обращать внимание. Даже когда правильные решения принимает или о тебе заботится. Чего только его решение «ее защитить» в прошлый раз стоило! Но сейчас, казалось, Дамир совершенно стратегию поменял. И это Тоню лишь больше покоряло, уча принимать и понимать этого мужчину со всей его спецификой и характером.

Простила?.. Да, кажется.

— Тебе понравилось это кольцо, которое Чехов привез? — все еще с некоторой долей претензии в голосе, поинтересовался напрямую Дамир. — Те украшения, что я дарил, вечно придирки вызывали, а это оставить в покое не можешь?

— Д-а-а… — не удержалась от ёрничания Тоня. — Видно, что у Александра опыта в выборе колец женщинам при помолвке больше, красота же, — выставила руку вперед, словно любуясь кольцом, которое все время крутила пальцами, рассматривала. В чем-то Дамир и прав, красивое.

Пархомов рыкнул. Это возмущение прям отозвалось гулким эхом у него в груди.

— Не бойся, у тебя еще будет один шанс, когда в ЗАГС пойдем, выберешь мне другое, — нет, ну он сам ее провоцировал! Нечего так глазами сверкать!

Тоня не удержалась, начала смеяться, хоть это сейчас и ощущалось весьма болезненно. Ревностность Дамира никуда не делась, но Тоню это не смущало. С ним не страшно, спокойно.

— Так, Пархомов, давай сразу все проясним, — еще задыхаясь, потому что не могла толком смеяться, лукаво глянула на любимого мужчину.

Ей даже показалось в какой-то момент, что он специально утрирует ситуацию, чтобы она не грузилась и отвлекалась от боли. Но и слишком уж играть на нервах любимого не хотела.

— Во-первых, для меня это — твое кольцо, Чехова я и близко около него не видела. Мне его ты подарил, делая предложение… Романтично, кстати, беру свои прошлые слова обратно. В больничной палате, среди цветов, сыграв перед этим балладу… Сказка же! Ну, если опустить нюансы, что ты его озвучил в словах: «И так как ты уже все равно моя жена, считай»… — все еще хихикая, повернулась, обняв его тоже, очень осторожно устроилась непострадавшей щекой на мужском плече. Голова болела даже с анальгетиками, но терпимо. Да и Дамир ее занимал изо всех сил. — Я приняла это кольцо от тебя, ни секунды не споря. Так что твоя ревность и попытки разыграть ущемленную гордость — напрасны и неубедительны, Дам, — легко коснулась разбитыми губами его шеи, целуя кадык, который тоже вибрировал от припрятанного смеха.

— Во-вторых, я и прошлые твои подарки носила с удовольствием… Окей, колье выносим за скобки, — решила быть честной до конца, и не думая отстраняться от его надежной поддержки. — Не примеряла даже… Но тут без претензий, Дам. Сам на такой эффект же рассчитывал, наверняка. Ассоциации не те, рвать и метать хотелось. Но браслет носила с удовольствием. Просто я не желала, чтобы наши отношения в хозрасчётные превращались и ты на подарках акцент делал. Украшения могу купить и сама, а вот отношения, как наши, и чувства к тебе — нет, — подняла лицо, заглянув ему в глаза, чтобы сам все ее эмоции увидел.

— Люблю тебя, — низким голосом тихо проговорил Дамир ей в самые губы.

И от силы огня этой любви, буквального пылающего в его взгляде, Тоню в жар бросило.

— И я тебя! — вздохнула прерывисто, не справляясь с собственной лавиной эмоций, бушующей внутри.

Замолчали на мгновение, будто вслушиваясь друг в друга и в эти ураганы, которые как переплетались между ними, пропитывали тела, души обоих. Наслаждались тем, что рядом и выяснили все… хотя бы между собой. Конечно, там, за дверьми квартиры Пархомова, осталось еще множество нерешенных и опасных вопросов, ситуаций, которые им только предстояло развязывать…

Но в этот момент не хотелось думать ни о конфликте, доставшемся от Воронова, ни о разборках, пусть и в суде, с Денисом (Дамир твердо занял позицию, что не позволит никому это замять, не оставит от репутации Лукьяненко камня на камне!). Все, что Тоне хотелось и что Дамир ей сейчас давал с избытком, это просто их близость. Вот такая, моральная, душевная. Понимание друг друга на каких-то новых, базовых принципах, формирование общего отношения к жизни и моменту, что ли.

Нет, ясное дело, хотелось и иной близости. И совершенно другого огня и страсти… Но ситуация точно не про то была. Да и Тоне лекарства хоть и смягчали боль от травм, все же не совсем, так что… Наслаждались тем, что было доступно, да тому же и радовались.

Пархомов забрал ее домой часа два назад, уже под самый вечер. В больнице Тоня провела весь день, пока врачи обследовали со всех сторон и всеми возможными методами. Ну да, Дамир хотел быть уверен, что не пропущено ничего, но, стоит отметить, и до его появления у Антонины не было претензий к их лечению и качеству оказанной помощи. И в полицию обратиться ей сам медперсонал предлагал сразу, как Денис уехал с вещами, рассказав свою байку про душ.

Однако же терпела, не сопротивлялась, послушно проходя все. Да и приятна была после всего такая забота и внимание, поддержка Дамира. Потому что в какое-то мгновение Тоня с ужасом осознала, что ее уверенность и внутренняя сила, как иссякли, надломились из-за всего случившегося. Денис не столько напугал ее, сколько дезориентировал, выбив из привычной позиции убежденности в правильном понимании мира.

Тоне всегда казалось, что она не может попасть в подобную ситуацию, заметит, поймет, не допустит просто. А, если оглянуться назад, было же! Улавливала, замечала, чувствовала нечто, изменяющееся в Денисе, но отмахивалась, убеждала себя, что неверно истолковала. Но это утро… изменило, разрушило такую ее веру в собственное умение оценивать риски. Принесло новое понимание, что случиться может что угодно и с самыми умными, смекалистыми и сильными. То, против чего просто физически не хватит сил бороться. Да, понимала, что не ее вина та агрессия Дениса, но все равно нуждалась в паузе, чтобы прийти в себя, заново адаптироваться. И Дамир без вопросов подставил ей свое плечо, дал столько поддержки, что даже с избытком, кажется, себя самого виня еще больше, что не предупредил случившегося, не закрыл ее со всех сторон… Хотя ну вот как он-то мог такое предвидеть, если самой Тоне в голову не пришло? Сама же дверь Дэну открыла…

Ладно, прошло и прошло. Она выводы сделает и урок жизни усвоит. К тому же согласная с Дамиром, тоже не думала, что стоит спускать подобное Денису. Так тот, почувствовав безнаказанность, на ком угодно станет срываться, а не у каждой есть защита и поддержка, подобная Пархомову.

Да и когда Никита занес в палату, которую они временно заняли, букеты, гитару… В общем, отвлеклась. Умел Дамир ее поражать, не отнять! А это кольцо… Вот сколько бы ни ворчал, но ведь у обоих грудь давило и дыхание пропадало, когда подарил украшение… Как вроде и не по куче лет обоим, и, вообще, словно юнцы… Потому что этот символ для них слишком многое значить стал в последние пару дней, после очень мощной переоценки всего, на что ранее опирались и что ценным считали. А когда к нему домой приехали… Тоня вовсе не знала, плакать ей или смеяться.

— Ты решил за все эти недели возместить? — тайком смахивая навернувшиеся слезы (из-за травм, не иначе!..), хмыкнула.

Но голос сломался, выдав ее настоящие чувства и то, насколько Тоню тронуло. Вся гостиная букетами ирисов заставлена! Будто половину цветочной базы скупил! Но эффект сногсшибательный, конечно. Мигом вспомнила, как он каждый день присылал ей цветы до разрыва. Замерла с теми двумя букетами, что в больницу доставили, уже и не зная, куда эти-то ставить? И так, куда ни глянь, кругом цветы.

— Задолжал же, — обнимая ее, признал Дамир, похоже, весьма довольный произведенным эффектом. — Исправляюсь, закрываю свои хвосты и ляпы.

Тоня только криво улыбнулась, не справляясь ни с эмоциями, ни с голосом, уткнулась ему в плечо, чуть поморщившись, когда синяк задела.

У нее диагностировали легкое сотрясение мозга, трещину на скуловой кости, ну и ушиб мягких тканей. Сказали, что все не очень страшно, хоть и выглядит ужасно.

— Главное, что не оставит для тебя по здоровью последствий, — отмел Дамир все претензии Тони к ее отражению в зеркале. — А это все мелочи, птичка. Заживет!

И она в его глазах видела, что не лукавит, действительно так думает. Да еще и сам переживает за все, что у нее болит.

Такая поддержка окрыляла, искренне. Но на ночь все равно пришлось выпить дополнительную таблетку, одной эмоциональной поддержки, чтобы снять боль, не хватало.


На следующий день Дамир не мог оставаться дома. Тоня прекрасно понимала и оценила то, что вчера он отодвинул все и всех, чтобы с ней целый день провести. Но серьезные вопросы, связанные с расследованием смерти Алексея, с нюансами по бизнесу и просто текучка — никуда не делись. На Чехова все сваливать тоже было нечестно, да и Тоне же не критично.

Ей, разумеется, Дамир запретил куда-то выходить, настоятельно напомнив про рекомендации врачей дать себе неделю покоя. Ну и Тоня не рвалась особо пока в офис… Не в таком живописном состоянии.

Провела любимого, чувствуя себя как-то непривычно в подобной роли, но скорее, с хорошим знаком. И хоть сегодня все болело еще сильнее, чем вчера, настроение было прекрасным.

— Никита привезет еду, в холле останутся парни из твоей охраны, — Дамир поставил перед ней чашку с кофе, сам приготовил бутерброд из поджаренного в тостере хлеба, мягкого сыра и соленой семги. — Хочешь, можем твою подругу в гости позвать, я еще вчера с ней договаривался, чтоб тебе не скучно тут хозяйничать было. Заодно и по организации росписи все обговорите, чтоб не затягивать, — на секунду прижавшись к ее уцелевшей скуле губами, лукаво намекнул Дамир, что откладывать не собирается.

Она рассмеялась, пусть и неловко.

— Ты меня так разбалуешь, Пархомов, — обвела рукой это все. — Буду ждать от тебя каждое утро кофе в постель, не страшно? А Элю давай, с удовольствием с ней спокойно время проведу, а то все так непросто было в последнее время.

— Меня сложно испугать, птичка… — напомнил… и тут же скорчил гримасу. — Хотя, признаю, тебе это все же удалось пару раз, — пришел его черед хмыкать.

Дамир прикурил, а Тоня только покачала головой, когда он предложил. Не смогла бы взять сигарету разбитыми губами. Да и не хотелось сейчас, вот правда. Так, дымом его затяжек наслаждалась пока.

— Но я выводы сделал, и второй раз одной ошибки не допущу. Так что, нет, не страшно. Да и мне по кайфу это, оказывается, — сев рядом с ней, Дамир сам начал быстро завтракать. Шути не шути, а проблем над его головой с избытком, и она это хорошо понимала.


После завтрака Дамир быстро уехал, созвонившись с Чеховым и крепко поцеловав Тоню в плечо, за неимением нынче возможности проявлять чувства иначе. Она же осталась одна в этом царстве цветов и тишины… Решила не позволять себе подчиняться ограничениям боли и ситуации, написала Эле, подруга с радостью согласилась приехать.

Они вечером заехали, купили новый телефон, Дамир организовал все, пока Тоня в машине ждала. Карту переставили из разбитого, кто-то из его подчиненных перебросил то, что смогли извлечь из памяти старого. Так что контакты не растеряла.

«Ради этого меня и Акимов отпустит без вопросов. Ты же теперь его партнер и тоже мой босс…», — с ухмыляющимся смайлом отозвалась в мессенджере подруга.

Тоня сама развеселилась. В какой-то мере не ожидала, что Дамир серьезно про долю в компании говорил. Но, если он это вчера Акимову озвучил… Что ж, им точно стоило много обсудить и обдумать.

«Вот и пользуйся положением», — согласилась она с Элей. — «Приезжай».

Предупредила охрану, те, уже введенные в курс о таком распорядке дня Дамиром, без возражений встретили Элю и провели к Тоне.

Однако, несмотря на то, что категорически не хотелось поддаваться своему состоянию и боли, Тоня была не особо продуктивным собеседником, больше слушала. Так что Эля просветила ее в том, что случилось вчера в кабинете Акимова, красочно описав, как бушевал Дамир… Удивила. Нет, уж кто-кто, а Тоня прекрасно представляла, какие страсти клубятся у Пархомова внутри, но вот то, что он этому позволил и в рабочей сфере, так сказать, выплеснуться, ее для него важность всем вокруг продемонстрировал, легло еще одним кирпичиком в основу нового представления об их мироустройстве, уже одном на двоих. Еще один штрих в картину образа этого мужчины, которого все лучше узнавала и понимала с различных сторон.

Ну и да, Дэна ей жалко не было! Были бы силы — сама наподдала бы. Злилась на него дико! А уж когда Эля рассказала, как сурово Акимов увольнял Дениса, не скрывая ни от кого причины, и как лично у того ее сумку забирал — не выдержала, рассмеялась. Сложно было представить босса, всегда предпочитающего не вмешиваться в личные конфликты подчиненных, если те не сказываются на рабочем процессе, настолько… вовлеченным.

И все-таки часа через полтора она была вынуждена признать, что устала. Сказывались и сбитый график за последние дни, и травмы, и анальгетики, и боль, которая все равно фоном присутствовала. Эля это уловила, закруглилась, резонно заметив, что еще успеют наболтаться.

Напоследок не удержалась, хоть и в шутку, а еще раз укорила, что так долго от нее отношения с самим Пархомовым скрывала. Правда, учитывая все сложности, о которых Тоня все же немного просветила ее, не могла не понять. На этом и распрощались на сегодня. И Тоня, утомленная болезненным состоянием, приняла прописанное лекарство, от которого лишь больше хотелось спать. Решив себе в этом не отказывать, пошла отдыхать. На больничном, имеет право.

А вот когда проснулась часа через три и спустилась обедать, поняла, что охвачена неким странным беспокойством.

«Я задержусь, любимая, есть подвижки по расследованию. На нас вышли посредники, предлагают все «мирно» обсудить», — видимо, не имея возможности в тот момент позвонить или не желая их общение кому-то демонстрировать, прислал сообщение Дамир.

Она прям ощутила, что ему это претит, но и слишком хорошо понимает: надо решать как-то ситуацию. Развязывать открытое противостояние там, где Воронов все заварил, ни Дамиру, ни Чехову точно не выгодно… Да и просто по уму — не стоит, понимали все.

Тревога вспыхнула глубоко в душе. Нет, нельзя сказать, что в ней пробудились некие предчувствия. Это было внутреннее волнение иного толка.

«Хорошо. Люблю тебя. Жду», — набрала в ответ, не вполне представляя, уместно ли желать удачи в подобных переговорах?

Забыв уже о своем страхе высоты, прижалась рукой к стеклу, вглядываясь в открывающуюся ей картину так, словно надеялась там внизу, вдалеке Дамира увидеть в городском центре. Беспокойство о близком человеке перекрыло все иное.

И, то ли пейзаж за окнами квартиры Дамира тому способствовал (когда весь город перед тобой, как на ладони, и ты вершителем мира себя ощущаешь не меньше), то ли в целом та цепь событий, что случились в жизни за последние месяца три, Тоню вдруг оглушило странным пониманием, насколько иногда от нас самих ничего не зависит. Как действия и поступки других порою влияют на нашу жизнь, подталкивая то в одну, то вовсе в иную, непредсказуемую сторону. Одержимость Алексея этим банком повлияла и на его друзей. Толкнула Дамира к своим решениям, что отразилось уже на Тоне. А она, в свою очередь, так или иначе, но зацепила какими-то своими поступками жизнь того же Дениса, к примеру, воздействовала на компанию Акимова, изменяя расстановку…

Странно и удивительно. И страшно немного. Живешь себе, считаешь себя властителем своей жизни, независимым и самостоятельным, а потом… как по лбу камнем, получаешь от судьбы или неба, может, урок.

И так ведь не только в личном, во всем, наверное. В каждом переулке города, каждом доме или квартире, не говоря уже о высших администрациях или офисах, происходит что-то, как эта их встреча сегодня. Кто-то говорит какие-то слова, принимает решения, меняет планы, даже не подозревая, на ком, в итоге, судьба может отыграться…

Здесь, у окна, ее и нашел Дамир, когда вернулся ближе к одиннадцати ночи. Понравилось Тоне это место. Принесла сюда подушки с дивана, плед, приготовила себе чай, да так и просидела, любуясь городом и думая обо всем сразу, казалось.

— Вижу, высота тебя больше не пугает, — усмехнулся Дамир, на секунду замерев на пороге гостиной, рассматривая эту картину.

— Привет! — Тоня осторожно улыбнулась, поднялась, пошла к нему. — Пугает, но уже не так сильно. Скорее, вызывает здравые опасения. А так, красиво очень, — привстала, больше потеревшись щекой о щеку, чем поцеловав, все же губы еще подживали.

А Дамир тут же ухватил ее за талию, крепко сжав руками, и притиснул к себе всем телом! Уткнулся лицом в ямку над ключицей, глубоко вдохнув.

— Ну как? — сиплым, сломавшимся от избытка эмоций голосом, осторожно спросила Тоня, не уверенная, что стоит сразу поднимать такую сложную тему. — Решили что-то?

— Решили… — также хмыкнув, Дамир потянул ее назад, к окну, не совсем ожидаемо для Тони сел на пол, в ее «гнездо» из пледа и подушек. Усадил Тоню себе на колени. — «Война» такого масштаба никому не нужна, хотя и за нами много кто стоит, да и другие, охочие устроить передел, сразу подтянулись. Горячих голов хватает… Но это ж, б**, невыгодно ни городу, ни отрасли! Тем более что и политика втянута окажется, а сейчас точно не самый удачный момент для подобного, они там свое поделить и удержать после выборов не могут.

В хриплом голосе любимого мужчины ощущалась некая надломленность и боль. Но и словно осознание реальности. Не смирение, нет… А как просто здравомыслие, пусть и приправленное горьким привкусом невозможности поддаться понятной, в общем-то, жажде и потребности отомстить. Иногда чересчур тяжко быть ответственным и разумным, адекватным… Но и без этого никак, если ставки настолько высоки.

— Да, исполнителей сдали. Но, думаю, их к этому сразу готовили, что-то весомое пообещали взамен. А дальше… Договор… Мы не претендуем на большее расследование и этот хренов банк… Чтоб он в трубу вылетел, блин! Они отходят назад и не лезут к нам. Паритет, мля! Высшим чинам сейчас внутренняя головная боль не нужна, на себя берут гарантирование выполнения обязательств всеми сторонами и контроль.

Дамир откинулся на стекло, тихо рассказывая ей это все. Но и, несмотря на явную усталость и негромкий тон, он сам будто вибрировал эмоциями и негодованием. Только сдерживать те умел хорошо.

— Короче, так как-то… Ни уму, ни сердцу… — умолк.

Тоня тоже не решалась тишину нарушать, устроилась щекой на плече Дамира, вслушиваясь в тяжелый, неровный стук сердца любимого, который точно спокойным не назовешь; переплела их ладони, пальцы, словно свое тепло и поддержку ему вливая.

— А еще надо с сетью заправок Лехиных решать, они у нас никак не вписываются. И хлебозавод его… — новый вдох, тяжелый, полный такого утомления и понимания утраты…

У нее сердце в груди сжалось от сопереживания любимому.

— У Воронова что, вообще никого не было? — как-то впервые вот так досконально и глубоко задумалась об этом в контексте собственных сегодняшних мыслей. — Ни партнеров, ни наследников…

— Мы партнеры с Саньком по некоторой части дел. Говорил уже тебе как-то, что в свое время разделили сферы и дела из-за разного подхода, дружбой рисковать не хотелось. А наследников… Нет. Родителей Леха похоронил еще лет пять назад, а больше… Были женщины, но чтоб жениться, особо не жаждал никогда. И детей не хотел, считал, что его это только тормозить будет. Леха жил ради риска, сейчас мне так еще больше кажется, — устало прикрыл глаза Дамир, не выпуская ее из своих рук.

И Тоня решила, что пока хватит о грустном. Дамир и без этого измотан предельно, надо как-то переключать.

— Эля приезжала, мы поговорили немного. Она еще и документы от Акимова привезла, ты ему сказал о своем решении мне отдать долю в компании, да? Он уже разрабатывает новую стратегию на следующий год, со мной согласовывать решил, судя по бумагам, — чуть шутливо поделилась своими событиями.

Дамир хмыкнул, не открывая глаз. Добилась своего.

— По голове Акимову настучать надо. Я же предупредил его, что ты на больничном. Что за трудоголизм внезапно? — фыркнул в таком же духе Пархомов.

— Ну хватит, настучался уже всем там вчера, если Эле верить, — поддела его Тоня. Мягко высвободилась из рук Дамира и потянула его к столу, намереваясь накормить ужином.

Пархомов не сопротивлялся, встал, но как-то так из-под тяжелых век глянул, словно ее реакцию на такие свои действия проверял. Может, опасался, что после случая с Денисом Тоня в принципе отрицательно к любой вероятной мужской агрессии будет относиться? Но она только улыбнулась ему и перехватила руку, потянувшуюся в карман, точно же за сигаретами.

— Давай, поешь сначала. Я уверена, что и так больше того, что стоило бы, выкурил сегодня, — мягко попросила.

— Ты вдруг стала против сигарет, раз самой больно затягиваться? — с веселым намеком уточнил Дамир, но просьбу учел и сразу сел за стол, помыв руки.

— Нет… Просто думала сегодня много о всяком… — не вдаваясь в подробности, вздохнула Тоня, подогревая и расставляя на стол все, что Никита днем привез.

— Поделишься мыслями? — похоже, Дамир уловил нечто более глубокое, чем Тоне сейчас хотелось бы.

Покачала головой, заварив еще чай и себе, и ему. Ведь и кофе, наверняка, напился сегодня так, что на месяц вперед кофеина хватит.

— Не готова пока, еще формулирую, — загадочно улыбнулась, сев напротив Дамира. — Как оформится все в четкое понимание, расскажу идею.

— Я запомню, птичка. На память тоже не жалуюсь, — в шутку вроде, но с серьезными глазами, улыбнулся Пархомов.

— Да вот даже не сомневалась, — рассмеялась она, позволив атмосфере этой ночи стать легче.

Эпилог


О еще одном сюрпризе Дамира Тоня узнала спустя три дня, когда в пятницу, уже достаточно належавшись, решила все же поехать в офис хоть на пару часов, начать по-новой осматриваться и изучать дела с иного ракурса.

— Мне бы надо у тебя на курсы управления персоналом походить, — немного шутливо, немного по-честному заметила Дамиру, пока в лифте спускались. Никита ждал внизу, в гараже уже обоих. Как и та группа охраны, которую Дамир для нее нанял, не расслабляясь, видно, и несмотря на договоренности. Тоня же, пользуясь паузой, еще раз макияж проверяла в зеркале. Хоть и спал отек, гематома не ушла, «красиво» превратившись в синяк, и ей не то чтобы в совершенстве удалось тот замаскировать… Ну и ладно, переживет как-то.

Сидеть безвылазно дома уже сил не было! Не в ее характере! Хотелось действия.

— Ты справишься, Тоня. Вот ни минуты не сомневаюсь, — усмехнулся Дамир, как-то странно на нее поглядывая, она не могла понять причины такого загадочного внимания через отражение зеркала в лифте. — И так управленческий стаж уже немалый.

— Так то другое совсем, — вроде и шутливо, но почему-то стала нервничать из-за этой его таинственности. — А когда это уже свое, семейное, так сказать, оно ж иначе как-то, наверное? — добавила в тон сарказма.

— Вот завтра распишемся, тогда семейным станет, а пока нервничать рано, — ухмыльнулся Дамир шире. Приобнял ее за пояс и вывел из опустившегося в паркинг лифта. Никита и еще два охранника тут же рядом пристроились. — С другой стороны, завтра уже поздно будет нервничать, да и не о чем, а потому выкинь это из головы, Тоня! Все у тебя получится! Я в этом уверен, иначе не пошел бы на такой шаг, — завладев всем ее вниманием, если честно, Дамир вел их к машине.

И вот тут, закончив говорить, развернул вдруг Тоню. Она даже растерялась из-за такой внезапной остановки. Но и приятно внутри, что он так в ее знания и умения, в деловую хватку верит…

Только эти мысли сразу вылетели из головы, а на лицо налезла сама собой нелепая, широкая, немного болезненная еще из-за той самой гематомы, безумная улыбка.

— ДАМИР!!! — не удержалась от вскрика, который мгновенно отразился громким эхом от бетонных стен паркинга.

— Я же говорю, что ничего не забываю, любимая, — блеску его самодовольной усмешки могло солнце позавидовать, которое все эти дни из-за туч не появлялось.

Широко усмехались и охранники, во главе с Никитой, которые точно были в курсе сюрприза.

— Это же так непрактично! — как бы и с досадой, но такой забавной, вздохнула Тоня, на самом деле в душе испытывая какой-то детский восторг. Вот честно, не ожидала!

— Так а любовь и романтика и не должна быть практичной. Ты мне сама намекала, что этих качеств не хватает, исправляюсь, — Пархомов обхватил ее со спины крепко, обнимая сильно-сильно. Явно уловил, что ее от эмоций трясет, ноги нетвердыми стали, хоть и позитив же прет просто от обоих. — Так что отключай свою брокерскую жилку, птичка, и кайфуй!

— Главное, и в этом палку не перегнуть, Дамир! — расхохоталась Тоня от души. — А то по миру пойдем.

Прямо перед ней, рядом с «Мерседесом» самого Пархомова, на соседнем месте паркинга, стоял тот самый «Эвок», о котором Тоня только и того, что мечтала, одергивая себя рассудительностью. Белый, новый и… с огромным красным бантом на крыше! А на капоте огромная звезда из фольги прилеплена… Видно, чтоб уж точно вопросов, что это «подарок», не возникло.

А Тоне так весело! Вот никак не может эту улыбку с лица стереть. Стоит в крепких объятиях любимого, за его же руки держится, любуется…

— Только ты сама сразу долго за рулем не сиди. Понимаю, что хочется, но еще ж на таблетках и голова болит. Пусть больше парни тебя повозят, — горячо и медленно целуя ее шею, распорядился Дамир, пока она все еще переваривала происходящее. — И из офиса они тебя через три часа увезут. Это не обсуждается. А то увлечешься, подозреваю, потеряешь над временем контроль. Охрана проследит, — подмигнув, Дамир вложил в руку Тоне брелок-ключ и сам двери открыл для нее в новеньком авто.

В общем, конечно, несмотря на все, от своей привычки распоряжаться и за обоих наперед все продумывать не отделался. Ну и ладно. Мысленно хмыкнув, Тоня села на место водителя, смерив Дамира насмешливым взглядом. Ей не привыкать, а все же не так и плохо выходило его с новыми навыками знакомить. Вон как целуется уже, у нее до сих пор мурашки по коже!



Через два месяца

— Пархомов, я настаиваю на том, что мы должны серьезно поговорить! — Антонина замерла напротив него так, что их разделял лишь рабочий стол.

Она приехала к нему в офис только-только, и как-то сразу с таким вот деловым тоном начала, определенно, продуманный разговор.

— Как насчет того, чтобы для начала поцеловать любимого мужа? — не сдержался, расплылся в усмешке просто потому, что за день дико соскучился и сейчас был до чертиков рад ее видеть!

Поднялся, собственно, не собираясь оставлять этот момент на усмотрение Тони. Мало ли, в чем он там провинился на взгляд любимой, надо брать наскоком ее оборону. Ломать лед, раз жена его ледоколом считает!

— Что-то ты слишком полюбил целоваться, как для человека, который полгода назад брезговал даже допускать такую вероятность, — рассмеялась Тоня, совершенно не сопротивляясь ни объятиям, ни горячему поцелую, которым Дамир тут же напал на ее рот.

Задохнулась, с удовольствием ответив, тихо застонала, а он этот звук даже с какой-то жадностью глотнул. Растрепал ее короткую стрижку, искренне кайфуя.

— Так о чем ты говорить хотела? — голос сел тона на три, кровь по телу жидким огнем растекается с бешеными ударами пульса, а в голове гулкое эхо.

Черт! Дикое искушение закрыть дверь и прямо на столе перейти к куда более серьезным вещам, чем поцелуи…

— М-м-м, — Тоня медленно и томно обвела губы языком, словно слизывая их жар. — Сейчас вспомню… — сама рассмеялась, признавая, что он ее выбил из колеи. — Ах, да! Нам пора бросать курить. Окончательно и бесповоротно! — неожиданно решительно заявила Антонина, совершенно сбив Дамира с толку.

— Не понял, — честно отозвался Пархомов, сев на столешницу и притянув жену ближе к себе, зажав ее бедра своими ногами. — Меня Санек, конечно, предупреждал, что после свадьбы у жен странные идеи могут появляться, но что у тебя за претензии к сигаретам? Сама же любишь!

— Дамир! — она глянула на него так, будто он глупый и очевидного не понимал. Пархомов даже в какой-то момент засомневался, возможно, реально что-то проморгал, упустил, а она уже объясняла раньше. — Я здоровых детей хочу, а никотин в этом сильно мешает, я изучила вопрос, — так, словно бы вообще не понимала, как он может настолько долго соображать, фыркнула жена.

А Дамир… таки затупил.

— А мы детей хотим? — переспросил он как-то растерянно, если честно, до сего момента пребывая не в курсе об этом своем «горячем» желании.

Да и о том, что Тоня хочет ребенка, мысли пока не возникало. Он просто об этом не размышлял, в принципе. Зато стало ясно, почему она в последнее время в основном курить отказывалась и его любым способом от сигарет отвлекала.

— Ты мне еще вторую звезду должен, — понимающе усмехнулась Тоня, похоже, догадываясь о мыслях, что бродили в его голове. — Чем ребенок — не звезда? — вздернула насмешливо бровь. — Наш, тем более.

— С такой формулировкой, конечно, не поспорить, — хмыкнул Дамир, но все еще растерянно. — И все-таки мы не обсуждали еще этот вопрос…

— Ты что, брачный контракт все-таки не читал? — заливисто рассмеялась вдруг Антонина, обхватив его шею руками, глядя на Дамира с какой-то доброй насмешкой.

Окей, подловила.

То есть, он его читал. И да, согласовывал все. И, кажется, даже вспомнил сейчас, что про будущих детей и их наследников что-то там было… Но как-то не ждал, что так поспешно…

— Читал, — прочистил горло Дамир. — Все помню, что мы оба на детей согласны. Просто не думал, что уже… — покрепче обнял Тоню руками за пояс.

— В смысле, Пархомов, а куда тянуть? И для чего тогда это все? — она как откинулась на его руки, обведя его кабинет и словно весь офис, где располагалась их с Чеховым штаб-квартира. — Для чего я компанию с Акимовым сейчас на новый уровень вывожу? Чтоб это все потом… Что? Куда? Кому? — в ее глазах такое выражение мелькнуло, что Дамир внезапно понял — про Алексея вспомнила и том, что они когда-то обсуждали, сразу после его похорон.

Дамир тогда тоже много всего обдумывал, да и мысли, которые Тоней в тот момент владели, приблизительно понимал.

Но курить бросить…

— Дамир, для тебя что, сигареты важнее здоровых детей? — уже, словно дразнясь, протянула Тоня, щелкая его мысли так же четко, как и он ее.

Это показалось Пархомову настолько смешным, что он искренне расхохотался.

— Ладно-ладно, я смотрю, моя фамилия на тебе сказывается, сама, как ледокол, стала. «Вижу цель — не замечаю препятствия» — стало и твоим девизом, а, Пархомова? — поддел ее, ясно демонстрируя, что смирился.

— С кем поведешься, любимый, — пожала плечами Тоня, тоже смеясь, словно и не виновата вовсе. — С кем поведешься… У меня таблетки есть, — она достала из кармана пиджака какой-то коробок, — говорят, помогает быстрее избавиться от вредной привычки, чтобы уже без нее к процессу приступить, — объяснила ему, поиграв бровями.

— Ну, к процессу нам никто и сейчас не мешает приступить, — вдруг широко ухмыльнулся Пархомов, все-таки подойдя к двери и провернув ключ. Он точно был не против, чтоб она от него чего-то угодно набралась. — Есть у меня давняя фантазия с тобой и рабочим кабинетом… — низким голосом многозначительно протянул. — И таблетки твои потом выпьем…

— Хорошо, на такой компромисс я согласна, — как-то хитро блеснула глазами Тоня, начав расстегивать свой пиджак… под которым не оказалось ничего, даже кружевного бюстгальтера… Зато сверкало то самое колье, что он когда-то ей подарил.

— Смотрю, ты подготовилась к переговорам, — голос стал настолько низким, уже без всякой игры, будто он сигарету одной затяжкой выкурил.

Черт! Вот это она изучила его!

— Я запомнила, как тебя быстро уговорить любые контракты заключить, — не отрицала своего коварства Тоня, скользнув ладонью по узлу его галстука, распуская то, что сама утром и завязывала. Добралась до пуговиц рубашки, расстегивая и их.

— Мечты сбываются! — восхищенно выдохнул он, обхватив руками ее обнаженную талию и припав губами к горячему соску, настолько остро реагирующему на его ласку, что тут же сжался в тугой комочек под его ртом.

— Я решила, что ты тоже на звезды заслужил, любимый, — то ли со смехом, то ли с тихим стоном протянула его жена сбившимся голосом, вцепившись Дамиру в волосы.

Вот и вопросов не было, за что же он на ней так помешался? Потрясающая женщина!

«Надо было сомневаться меньше», — решил, опрокидывая ее на стол…

Что-то упало, разлетелись документы.

«Потом заново бумаги распечатают. В конце концов, семейное счастье — важнее контрактов, как ни крути. Тем более, когда такую договоренность нужно закрепить…»


КОНЕЦ



Загрузка...