Добромыслие

LIBERTÁ

Под знойным небом Рима,

Когда сенаторы в палатах душных

Набили брюха плотью мира

И погрузились в сон натужный,

На плиты города ступила

Нога в сандалии истертой.

То был гонец в лацерне длинной,

Испепелен дорогой долгой.

Топтал он земли Нила,

Моря и реки он видал.

Под звездным небом Тигра,

За камнем был ему привал.

Но вот в конец изнеможден,

Ступил гонец в владенья Рима.

И вдоль домов и вычурных колонн,

И вдоль дворцов неразрушимых

Он брел к верховному Сенату.

А люди в праздничных лацернах

И бедняки в худых пенулах

Смотрели сонно вслед ему.

Издалека еще заметил он

Дороги долгой свою цель —

Злата и мрамор тех ворот

И внизу столпившийся народ…

Ну а сенаторы лениво

Вкушали с веток виноград

И на людей смотрели горделиво,

Ведь это их чудесный град!

Поблекший лоск седин,

Шелка туники дорогой,

На перстне огненный рубин,

И взгляд ленивый и скупой.

Слуги народа —это факт —

Позволили впустить двух человек

И объяснили им, что так и так:

Работать им мешал народ – пустяк.

***

Земля остыла, день иссяк.

По гладким плитам проплывал

Пропоиц радостный косяк,

И женский голос тихо напевал.

А на ступенях ледяных лежал

Гонец под надписью “Senato”,

И мысли, как заточенный кинжал,

Врезались, сердце разрывая.

Он сын природы неизвестный,

Всегда под небом ночевал,

Его подушка – камень серый.

Он от природы злобы не встречал.

Ее всегда он чувством понимал,

И не страшился диких тварей,

И не пугал его девятый вал. —

Не встретить вам похожей пары.

И лишь придя в Великий Град,

Он ощутил холодное дыханье.

Гонец жестокость повстречал у врат,

Он равнодушия почувствовал ласканья.

Но небо его никогда не покинет,

Никогда не посмотрит надменно.

Земля его одеялом накинет —

Вратами не укроет презренно.

Он тихо встал в ночи,

Открыл кожевенную сумку,

И полетели вместе с ветром чертежи,

Бумаги, документы и рисунки.

Он что-то ново совершил

Под шелест тихого триумфа.

А дальше верите иль нет?