Дочь изобретателя фейерверков

Глава первая

Далеко-далеко, за тысячи километров, в стране, что на востоке утопает в джунглях, а на юге упирается в горы, жил изобретатель фейерверков по имени Лалчанд со своей дочкой Лилой.

Жена Лалчанда умерла, когда Лила была совсем крошкой. Ребёнок всё время капризничал и отказывался от еды, но Лалчанд смастерил колыбель и поставил её в углу своей мастерской, откуда малышка могла любоваться взвивающимися к потолку искрами и слушать шипение и треск горящего пороха. Покинув колыбель, Лила ковыляла по мастерской, радуясь вспышкам огня и смеясь над пляшущими искорками. Много раз она обжигала свои маленькие пальчики, но Лалчанд плескал на них водой, ласково целовал малышку, и вскоре она уже снова играла.

Когда девочка подросла, отец стал обучать её искусству изготовления фейерверков. Лила начала с маленьких «Трескучих Драконов», нанизав на одну бечёвку целых шесть штук. Потом она научилась делать «Прыгающих Обезьянок», «Золотые Чихалки» и «Огни Джавы».

Вскоре девочка выучилась мастерить все простые огненные забавы и подумывала о более сложных фейерверках. Однажды она сказала:

— Папа, если я добавлю в «Огонь Джавы» немного цветочной соли вместо дымного порошка, что получится?

— Попробуй — и узнаешь, — ответил отец.

Так она и сделала. Вместо того чтобы засиять ровным зелёным огнём, заряд неожиданно рассыпал мелкие искорки, каждая из которых, прежде чем погаснуть, проделала в воздухе замысловатое сальто.

— Неплохо, Лила, — похвалил Лалчанд. — Как ты собираешься это назвать?

— М-м-м… «Кувыркающиеся Демоны», — ответила дочка.

— Превосходно! Сделай ещё дюжину, и мы покажем их на Новогоднем фестивале.

«Кувыркающиеся Демоны» имели большой успех, так же как и следующее изобретение Лилы — «Блестящие Монетки». Время шло, и она всё больше узнавала об искусстве своего папы. Наконец настал день, когда Лила спросила:

— Теперь я уже настоящий изобретатель фейерверков?

— Нет, нет, — покачал головой отец. — До этого ещё далеко. Ведь ты же не знаешь самых основ ремесла. Из чего состоит улетающий порох?

— Не знаю.

— А где взять гремящие зёрна?

— Я о таких и не слышала никогда.

— Сколько скорпионьего масла ты положишь в «Фонтан Кракатау»?

— Чайную ложку.

— Что?! Да тогда весь город взлетит на воздух. Тебе ещё многому нужно научиться. Ты действительно хочешь стать изобретательницей фейерверков, Лила?

— Конечно, хочу! Это единственное, чего мне хочется!

— Боюсь, что так и есть, — покачал головой отец. — Я сам в этом виноват. О чём я только думал? Нужно было отправить тебя к моей сестре Джембавати, чтобы она сделала из тебя танцовщицу. Мастерская — не место для девочки, теперь я начинаю это понимать. Ты только посмотри на себя! Волосы спутаны, пальцы обожжены и покрыты пятнами от химикатов, брови опалены… Как я смогу найти для тебя мужа, если ты выглядишь как чучело?

Лила пришла в ужас:

— Мужа?!

— Ну конечно! Не думаешь же ты, что останешься здесь навечно?

Они посмотрели друг на друга, как незнакомые люди. Каждый из них плохо представлял себе будущее, и у каждого стало тревожно на душе, когда они поняли это.

Поэтому Лила больше ничего не сказала о своём желании стать изобретательницей фейерверков, а Лалчанд не стал продолжать разговор о муже. Но и папа, и дочка не переставали думать о будущем.

У короля той далёкой страны был белый слон. Если король решал наказать одного из своих придворных, он посылал ему в подарок белого слона, и непомерные расходы на содержание животного разоряли беднягу. Ведь белый слон должен был спать на шёлковых простынях (огромного размера) и есть рахат-лукум с ароматом манго (целыми тоннами), а его бивни каждое утро нужно было оборачивать в листовое золото. Когда у придворного совсем не оставалось денег, белого слона необходимо было возвращать королю, который назначал следующую жертву.

Куда бы ни направлялся белый слон, его обязан был сопровождать личный слуга. Слугу звали Чулак, ему было столько же лет, сколько Лиле. К тому же дети дружили.

Каждый день после полудня Чулаку полагалось выводить белого слона на прогулку, потому что слон ни с кем другим не должен был покидать дворца. На это была веская причина: Чулак единственный в городе, не считая Лилы, знал о том, что слон умеет говорить.

Однажды Лила отправилась навестить Чулака и белого слона. Когда она отворила дверь в слоновник, начальник слоновника заходился от гнева.

— Ужасный маленький мальчишка! — ревел он. — Я вижу, ты опять принялся за своё!

— Что такое? — невинным голосом спросил Чулак.

— Ты только посмотри! — Начальник слоновника указал трясущимся пальцем на белоснежные бока слона.

Их покрывали дюжины надписей, сделанных углём и краской:

А на самом верху слоновьей спины красовались огромные буквы:

— Каждый день слон возвращается домой разрисованный граффити снизу доверху! — кричал начальник слоновника. — Зачем ты позволяешь людям это проделывать?

— Понятия не имею, как это случилось, начальник, — ответил Чулак. — Понимаете, движение на улицах ужасное. Приходится смотреть за водителями-рикшами в оба глаза. Поэтому я не успеваю уследить ещё и за теми, кто пишет на слоне. Прибежит такой художник, шлёп-шлёп, да и был таков.

— Но для того, чтобы написать на слоне «Чанг очень любит Лотус Блоссом», понадобится добрых десять минут и лестница-стремянка!

— Да, для меня самого это остаётся загадкой, начальник. Я должен смыть все надписи?

— Все до единой! Через день-другой предстоит работа, мне нужно, чтобы слон был чистым.

И взбешённый начальник слоновника выбежал вон, оставив Лилу и Чулака наедине со слоном.

— Привет, Гамлет, — поздоровалась Лила.

— Привет, Лила, — со вздохом ответил слон. — Видишь, как унижает меня этот противный, невоспитанный мальчишка! Превратил в ходячую рекламную тумбу!

— Не ворчи, — улыбнулся Чулак. — Посмотри, мы заработали уже восемнадцать рупий, да ещё десять анна от индийского ресторана. А за то, что я позволил написать его послание на самом верху, Чанг дал мне целую рупию. Мы уже почти накопили нужную сумму, Гамлет!

— Какой позор! — простонал Гамлет, качая огромной головой.

— Выходит, ты берёшь деньги у людей за то, что они пишут на слоне? — удивилась Лила.

— Конечно! — ответил Чулак. — Если написать на белом слоне своё имя, это принесёт тебе большую удачу. Мы собираемся сбежать отсюда, как только накопим денег. К несчастью, Гамлет влюблён в слониху, что живёт в зоопарке. Видела бы ты, как он краснеет, когда мы проходим мимо! Кажется, что движется тонна клубничного мороженого!

— Её зовут Франжипани, — печально сообщил Гамлет. — Но она на меня даже не смотрит. А тут снова предстоит работа — обанкротить ещё одного беднягу. О, как я ненавижу рахат-лукум! Я терпеть не могу шёлковые простыни! Листовое золото на моих бивнях вызывает у меня отвращение! Как бы я хотел быть обыкновенным скучным серым слоном!

— Нет, не говори так! — возразил Чулак. — У нас с тобой большие планы, Гамлет, разве ты не помнишь? Лила, я учу его петь. Мы изменим его имя на Лучано Элефанти, и весь мир будет у наших ног.

— Почему ты такая грустная, Лила? — спросил Гамлет, когда Чулак принялся смывать с его спины краску.

— Мой отец отказывается раскрыть мне последний секрет изобретения фейерверков, — вздохнула девочка. — Я изучила всё, что нужно знать о летучем порохе и гремучих зёрнах, и про скорпионье масло и отпугиватель искр, и про мерцающий сок и соли теней, но существует ещё один большой секрет, который мне нужно узнать, а отец его не открывает.

— Хитрец, — отозвался Чулак. — Хочешь, я выведаю у него этот секрет, а потом всё расскажу тебе?

— Если он не говорит мне, то уж и тебе, конечно, не расскажет, — покачала головой Лила.

— Он сам не заметит, как это случится, — заявил Чулак. — Предоставь это мне.

В тот же вечер, после того как устроил Гамлета на ночь, Чулак зашёл в мастерскую изобретателя фейерверков. Она располагалась в продуваемом ветрами переулке, полном резких запахов и треска от взрывов, между прилавком с жареными креветками и мастерской художника, расписывавшего батик. Лалчанда он нашёл во дворе, освещённом ясными звёздами; мастер перемешивал какую-то красную светящуюся массу.

— Привет, Чулак, — поздоровался Лалчанд. — Я слышал, завтра белого слона собираются подарить лорду Паракиту. Как думаешь, надолго ли хватит у него денег?

— Не больше чем на неделю, — ответил Чулак. — Хотя, кто знает, может быть, мы сбежим ещё раньше. Я почти собрал деньги, нужные для того, чтобы добраться до Индии. Вот я и думаю, может, нам стоит заняться там изготовлением фейерверков? Неплохая торговля.

— Неплохая торговля?! Ишь что сказал! — воскликнул Лалчанд. — Изготовление фейерверков — это священное искусство! Нужно иметь талант, призвание и заслужить милость богов, прежде чем станешь изобретателем фейерверков. А единственное, к чему имеешь призвание ты, это безделье, сорванец.

— А как вы сами стали изобретателем фейерверков?

— Я учился и работал подмастерьем у своего отца. А потом мне устроили проверку, чтобы понять, есть ли у меня три дара.

— А-а, три дара, — протянул Чулак, понятия не имевший, что такое эти три дара.

«Наверное, Лила о них знает», — подумал он.

— И у вас они были?

— Конечно, они у меня есть!

— И всего-то? Похоже, всё очень просто. Бьюсь об заклад, я смогу пройти проверку. У меня не три, а гораздо больше талантов.

— Ха! — фыркнул Лалчанд. — Это ещё не всё. Потом наступает самая трудная и опасная часть всего ученичества. Каждый изобретатель фейерверков… — Тут он понизил голос и огляделся, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает. — Каждый изобретатель фейерверков должен совершить путешествие в пещеру Развани, огненного демона, в самое сердце горы Мерапи, и принести оттуда королевскую серу. Это важная составная часть самых красивых фейерверков. Без этого никто не сможет стать настоящим изобретателем фейерверков.

— Ага, — кивнул Чулак, — королевская сера. Гора Мерапи… Это вулкан, кажется?

— Да, зловредный мальчишка, я и так уже рассказал тебе гораздо больше, чем следовало. Это тайна, понимаешь?

— Конечно, — согласился Чулак с серьёзным видом. — Я умею хранить тайны.

И у Лалчанда возникло неприятное чувство, что его провели, хоть он и не мог сообразить почему.

Глава вторая

На следующее утро, когда Лалчанд отправился в бумажную лавку, чтобы закупить немного картонных трубок, Лила поспешила в королевский слоновник повидаться с Чулаком. Узнав, что ему рассказал Лалчанд, она пришла в ярость.

— Гора Мерапи! Развани! Королевская сера! А мне даже и не думает ничего рассказывать! О, я никогда ему этого не прощу!

— Не будь к нему слишком жестокой, — сказал Чулак, усердно готовивший слона к его новой работе. — Лалчанд прежде всего заботится о тебе. Ведь это очень опасное путешествие. Я бы не пошёл.

— Подумать только! — кипела от гнева Лила. — Как делать «Золотые Чихалки» и «Огни Джавы», так пожалуйста, но ведь это всё детские игрушки. А как позволить мне стать настоящей изобретательницей фейерверков, так нельзя! Он хочет, чтобы я вечно оставалась ребёнком. Но я-то не хочу этого, Чулак, с меня довольно. Я отправлюсь на гору Мерапи, принесу оттуда королевскую серу и сама стану изобретательницей фейерверков и превзойду отца в этом ремесле. Посмотришь, так и будет!

— Нет! Постой! Ты должна поговорить с Лалчандом…

Но Лила ничего не стала слушать. Она побежала домой, собрала в дорогу немного еды, взяла одеяло, прихватила несколько медных монет и оставила на рабочем столе записку:

Потом ей пришло в голову, что нужно будет показать Развани, чему она уже научилась, и она захватила с собой несколько самовоспламеняющихся «Трескучих Драконов». Её последнее изобретение состояло в том, что запалы не нужно было поджигать, достаточно просто дёрнуть за бечёвку, потому что бечёвка пропитана раствором горючих кристаллов. Она уложила в свой мешок три связки «Трескучих Драконов», бросила последний взгляд на мастерскую и выскользнула за дверь.

Когда вернувшийся Лалчанд нашёл её записку, он ужаснулся.

— Ох, Лила, Лила! Ты не знаешь, что ты наделала! — вскричал он и выбежал в переулок.

— Ты не видел Лилу? — спросил он у продавца жареных креветок.

— Она ушла вон туда. Примерно полчаса назад.

— У неё на спине был мешок, — добавил художник по батику. — Похоже, собралась в поход.

Лалчанд бросился в погоню. Но он был уже стар, сердце его ослабло, и быстро бежать он не мог. Да ещё улицы города запрудила толпа: толкались повозки рикш, караван торговцев шёлком напористо прокладывал себе путь по базару, а по Большому бульвару шествовала процессия. Толпа была такой густой, что Лалчанд не смог двигаться дальше.

Причиной суматохи был белый слон, направлявшийся к своему новому хозяину. Процессию возглавлял Чулак, который вёл Гамлета. За ними следовали музыканты, дувшие в бамбуковые флейты и молотившие в барабаны из тикового дерева, кружились танцовщики, прищёлкивая пальцами; маршировал целый отряд слуг с мерными лентами, готовый измерить новое жилище слона, чтобы заказать шёлковые простыни и бархатные ковры, которые предстояло купить его новому хозяину. Под ярким солнцем развевались цветные знамена и флажки, а белый слон сиял подобно заснеженной горной вершине.

Лалчанд пробился сквозь толпу поближе к Чулаку.

— Это ты сказал Лиле про Развани и королевскую серу? — задыхаясь, спросил он.

— Конечно, я, — признался Чулак. — Вы должны были сами рассказать ей об этом. А что случилось?

— Дело в том, что Лила ушла из дома, несносный мальчишка! Она одна отправилась к горе Мерапи, не зная самого главного о тайне пещеры!

— А в этой тайне есть ещё что-то?

— Конечно, есть! — воскликнул Лалчанд, пытаясь устоять в бурлящей толпе. — Никто не должен входить в пещеру огненного демона без специальной защиты. У неё должен быть с собой сосуд с волшебной водой от богини Изумрудного озера, иначе девочка погибнет в пламени! Ох, Чулак, что ты наделал!

У Чулака пересохло во рту. Процессия уже приблизилась к дому нового хозяина белого слона, и им пришлось замедлить шаг, чтобы пропустить в ворота всех танцоров, музыкантов и знаменосцев, выстроившихся в две шеренги, между которыми должен был прошествовать белый слон.

Тут Гамлет прошептал так, чтобы его мог слышать только Чулак:

— Я найду Лилу! Помоги мне сбежать сегодня ночью, Чулак, и мы догоним её и принесём ей волшебную воду.

— Хорошая мысль, — прошептал в ответ просиявший Чулак. — Именно это я и хотел предложить. — Он обернулся к Лалчанду и сообщил: — Послушайте, у меня есть предложение. Мы с Гамлетом найдём Лилу! Сегодня ночью мы уходим. Изумрудное озеро, богиня, волшебная вода, гора Мерапи! Всего и дел-то.

Затем Чулак обратился к слугам.

— Освободите дорогу! — крикнул он. — Мы должны завернуть за угол… Боже мой, какие узкие ворота! Их придётся снести. А это ещё что? Гравий? Вы хотите, чтобы белый слон ходил по гравию? Сейчас же расстелите ковёр! Красный ковёр! Пошевеливайтесь! Скорее!

Он хлопнул в ладоши, и слуги, поклонившись, бросились исполнять приказание. В отдалении новый хозяин слона рвал на себе волосы. Чулак прошептал на ухо Лалчанду:

— Не волнуйтесь! Мы сбежим сегодня же ночью. Единственное, что нам понадобится, так это кусок брезента.

— Брезент? Это ещё зачем?

— Сейчас нет времени на объяснения. Просто принесите его ночью к воротам.

Лалчанду ничего не оставалось, как с тяжёлым сердцем вернуться к себе в мастерскую.

Всё это время Лила пробиралась через джунгли к священному вулкану. Гора Мерапи находилась далеко на севере. Лила не видела её до тех пор, пока в конце дня не добралась до изгиба тропы, что вела её через джунгли, и не оказалась на берегу реки.

Лила ахнула, увидев впереди огромную гору. Она высилась далеко-далеко, на краю света, но даже там её вершина достигала середины небес. Её обнажённые склоны правильным конусом поднимались вверх, до самого огнедышащего кратера на вершине. Время от времени из-под земли раздавался рокот, и духи огня, обитавшие в кратере, сердито швыряли в воздух раскалённые камни. Густые клубы дыма вырывались из жерла, смешиваясь с облаками.

«Как же я туда доберусь?» — подумала Лила, и её сердце дрогнуло. Но, приняв решение совершить это трудное путешествие, она не повернёт назад в самом начале пути.

Она перекинула мешок на другое плечо и пошла вперёд.

В джунглях оказалось очень шумно. На деревьях верещали обезьяны, кричали попугаи, а в реке щёлкали зубами крокодилы. То и дело Лиле приходилось осторожно перешагивать через змею, дремлющую на солнышке, а однажды она слышала рёв могучего тигра. Не видно было ни души, только какие-то рыбаки усердно гребли, решив перебраться с того берега на этот.

Лила остановилась и стала ждать, когда рыбаки причалят к берегу. Гребля давалась им с трудом, и дело подвигалось плохо. В лодке сидели шесть или семь человек, невпопад работавшие вёслами. Лила видела, как один из гребцов не попал веслом по воде, зато задел другого рыбака по голове. Тот обернулся и стукнул первого. Бедняга с воплем слетел со своего места и уронил весло в воду. Третий рыбак попытался подхватить весло, но вместо этого вывалился из лодки. Лодка накренилась так сильно, что остальные в испуге закричали и схватились за борта.

Упавший в реку рыбак колотил руками по воде, силясь залезть обратно в лодку, и все крокодилы, гревшиеся на солнышке, с интересом наблюдали за ним. У Лили перехватило дыхание от испуга, но рыбаки вели себя так бестолково, что она не смогла удержаться от смеха. Когда человеку, бултыхавшемуся в воде, удалось схватиться за борт, все остальные бросились помогать ему. Лодка снова легла набок, и вся компания чуть не свалилась в воду. Внезапно сообразив, что может с ними случиться, они отпустили беднягу, лодка резко накренилась на другой борт, и горе-рыбаки повалились на спины.

А крокодилы сползли с песчаного пляжа и поплыли навстречу лодке.

— Ах, да втащите его в лодку, тупые головы! — крикнула Лила. — Тащите через корму, не через борт!

Один из рыбаков услышал её и втащил несчастного на корму, где тот бился и хватал ртом воздух, как выловленная рыба. Тут как раз лодку прибило к берегу, и Лила протянула руку, чтобы смягчить её удар о землю.

Завидев Лилу, рыбаки стали пихать друг друга локтями.

— Гляди, — сказал один.

— Давай, — пробормотал другой, — ты спроси её.

— Нет! Это ты придумал! Сам и спрашивай.

— Это не я, это Чанг!

— Да, но он так воды нахлебался, что ничего не может сказать…

Наконец один из рыбаков нетерпеливо фыркнул и поднялся на ноги, отчего лодка опасно закачалась. Это был самый высокий из всей компании и к тому же самый представительный: у него на тюрбане даже покачивалось страусиное перо, лицо украшали огромные черные усы, а тело облегал клетчатый саронг.

— Мисс! — произнёс он. — Не ошибаюсь ли я, предполагая, что вы хотите перебраться на другой берег?

— Вообще-то хочу, — ответила Лила.

Он с довольным видом соединил пальцы рук.

— Не ошибаюсь ли я, предполагая, что денег у вас мало?

— Да, денег мало, — призналась Лила. — Вы меня перевезёте? Я заплачу.

— Без сомнения! — гордо ответил усатый. — Речное такси Рамбаши к вашим услугам! Рамбаши — это я. Добро пожаловать на борт!

Лила засомневалась в том, что речное такси может называться «Кровавый убийца», как гласила надпись на лодке. К тому же зачем таксисту иметь за поясом целых три ножа: один с прямым лезвием, второй с изогнутым, а третий — с волнообразным. Однако другой возможности переправиться через реку не было, и девочка ступила в лодку, стараясь не задеть человека, спасённого от утопления, — он до сих пор, весь мокрый, лежал на дне. Другие не обращали на него никакого внимания, даже ставили на него ноги, словно на свёрнутый ковёр.

— Отчаливайте, мои бравые ребята! — вскричал Рамбаши.

Лила уселась на носу, опасливо держась руками за борта, пока «Кровавый убийца» выруливал на течение. Она слышала, как за её спиной сталкиваются в воздухе вёсла, как вскрикивают от боли гребцы, когда один толкал другого рукояткой в спину; как стонет и жалуется вытащенный из воды рыбак, который пытался вновь занять своё место. Но она не обращала на это внимания, потому что на реке было много интересного. Порхали стрекозы и колибри, семейство уток направлялось на вечернюю прогулку, крокодилы изо всех сил старались прикинуться упавшими в реку брёвнами, — в общем, происходило множество интереснейших событий. Но вдруг Лила заметила, что гребцы перестали разговаривать, а лодка больше не мечется бестолково, как в то время, когда рыбаки гребли. На самом деле она дрейфовала по течению.

Правда, гребцы не совсем умолкли. Она слышала шёпот:

— Ты ей скажи!

— Нет, я не хочу. Сейчас твоя очередь.

— Тебе придётся! Ты обещал!

— Пусть лучше Чанг скажет. Самое время ему сделать хоть что-нибудь.

— Он недостаточно грозный. Ты сделай это!

Лила обернулась:

— Ради бога, что вы…

Но она не смогла закончить фразу из-за того, что увидела. Все гребцы побросали вёсла, и каждый из них завязал нижнюю часть лица платком, а в руке сжимал острый нож. Рамбаши выставил вперёд даже два ножа.

Когда девочка обернулась, все они вздрогнули от неожиданности. А потом оглянулись на Рамбаши.

— Да! — воскликнул он. — Мы обманули тебя! Ха, ха! Это никакое не речное такси. Мы пираты! Самые свирепые пираты на всей реке. Мы перережем тебе горло.

— И выпьем твою кровь, — шёпотом подсказал другой.

— О, да, и выпьем твою кровь. Всю до капельки. Давай сюда твои деньги, живо!

Он так грозно взмахнул ножом, что лодка вильнула и он чуть не выпал из неё. Лила с трудом удержалась от смеха.

— Плати! — продолжал Рамбаши. — Ты у нас в руках. Жизнь или кошелёк! Предупреждаю тебя, мы народ отчаянный!

Глава третья

Рамбаши и его пираты смогли подогнать «Кровавого убийцу» к другому берегу реки, но Лиле пришлось выудить из воды обронённое весло и обещать сидеть тихо и не раскачивать лодку.

Когда лодка ткнулась носом в песок, все пираты попадали с мест.

— Всё в порядке, — объявил Рамбаши, поднимаясь на ноги. — Привяжите лодку к дереву или к чему-нибудь ещё и выведите пленницу на берег.

— Мы её съедим? — спросил один из пиратов. — Потому что я голодный.

— Да, мы не ели уже несколько дней, — проворчал другой. — Ты обещал, что каждый вечер у нас будет горячая пища.

— Довольно об этом! — оборвал его Рамбаши. — Вы, подлые собаки, уведите пленницу в пещеру и прекратите жалобы.

Лила не была уверена, что сразу же сможет убежать. Некоторые пираты выглядели такими свирепыми, что немедленно бросились бы за ней в погоню. Правда, теперь, присмотревшись поближе, она заметила, что их огромные ножи сделаны из дерева, обёрнутого в серебряную бумагу, а значит, не могли сильно её поранить.

— Надеюсь, ты не против этого маленького дельца, — сказал ей Рамбаши, пока они шли по тропинке в джунглях. — Это просто-напросто бизнес.

— Так, значит, вы меня похитили? — уточнила Лила.

— Боюсь, что так. Ты должна сейчас же отдать все свои деньги, а потом мы свяжем тебя и будем держать в укромном месте, пока не получим выкуп.

— Вы уже занимались этим раньше?

— Ну конечно, — ответил пират. — Сто раз.

— Что будет, если вы не получите денег?

— Ну, тогда…

— Мы тебя съедим, — ответил голодный пират.

— Тс-с-с, — замахал на него руками Рамбаши.

— Вы ведь не людоеды, — сказала Лила.

— Но мы ужасно голодные, — возразил пират.

— Вы всегда были пиратами?

— Нет, — покачал головой Рамбаши. — Я разводил кур, но все они передохли от меланхолии. Поэтому я продал своё дело и купил лодку… О нет! Тс-с-с! Стойте! Не двигайтесь!

Пираты, шедшие последними, всё ещё ворча, налетели на тех, что шли впереди, внезапно застывших за спиной Рамбаши. Всех парализовало от ужаса.

На тропе перед ними стоял тигр. Он лениво помахивал хвостом из стороны в сторону, уставившись на людей своими золотистыми глазами, а потом вдруг открыл пасть и зарычал так оглушительно, что Лиле показалось, будто содрогнулась земля. Самый маленький пират схватился за её руку.

Так они и стояли, зачарованно глядя, как тигр собирается с силами для прыжка. Внезапно Лила вспомнила о своих самовоспламеняющихся «Трескучих Драконах». Она выдернула руку из пальцев маленького пирата, сунула её в свой мешок и достала все три связки, что захватила из дома.

— Берегись! — сказала она Рамбаши и, дёрнув за бечёвку первый заряд, швырнула его в сторону тигра.

Могучий зверь никогда в жизни не испытывал такого ошеломления. Сначала первый, а за ним и остальные «Трескучие Драконы» взрывались, вспыхивали и рассыпались искрами перед его носом, и это сразило тигра. С громким рёвом он развернулся и скрылся в джунглях.

Пираты ликовали.

— Великолепно! — воскликнул Рамбаши. — Поздравляю! Разумеется, я был готов в любую минуту зарубить его до смерти, ты опередила меня.

Лила подумала, как бы он смог это сделать своим деревянным ножом, обёрнутым серебряной бумагой, но ничего не сказала.

— И, разумеется, — продолжал Рамбаши, — это меняет дело. Ты спасла нам жизнь, и мы не можем держать тебя в плену. Теперь тебе придётся стать нашей гостьей. Почему бы тебе не переночевать у нас?

— У нас нет еды, — сказал один из пиратов. — Чем её кормить будем?

— Мы пошлём Чанга наловить рыбы, — весело порешил Рамбаши и замотал головой, видя, что тот хочет отказаться. — Нет, нет, рыба тебе полезна. Ступай, Чанг! Не стой как столб!

— Я не могу, — ответил Чанг. — Посмотрите.

Все оглянулись. «Кровавый убийца» медленно удалялся от берега, и волны смывали надпись, намалёванную у него на борту.

— Кто привязывал лодку? — грозно спросил Рамбаши.

Один из пиратов потупился и пытался провертеть дырку в земле большим пальцем босой ноги.

— Хм-м, — протянул Рамбаши, — хороши же из вас вышли пираты. Надеюсь, вам очень стыдно. Ну, ничего! У меня появилась идея получше. Мисс! — обратился он к Лиле, потирая руки. — Могу ли я предложить вам выгодное вложение небольших денег?

— Вообще-то я должна идти дальше, — ответила девочка.

— Нет, эта идея действительно намного лучше пиратства, — уговаривал её Рамбаши. — Она озарила меня, словно вспышка, когда я увидел, как уплывает наша лодка. (Я не могу сильно сердиться на своих ребят, они сущие дети.) Да, все мои лучшие идеи озаряют мой мозг, словно вспышка. А эта последняя просто сногсшибательная! Беспроигрышная!

— А в ней есть еда? — жалобно спросил пират.

— Мой дорогой мальчик! Она сделана из еды! Подожди, ты ещё услышишь… Послушайте, мисс! Совсем немного денег, и это будет самое надёжное вложение денег в вашей жизни…

Но Лиле пора было продолжать путь. Идя по дороге, она ещё долго слышала за спиной голос Рамбаши:

— Парни, послушайте, я знаю, в чём мы ошиблись в прошлый раз. Это пришло мне в голову внезапно. Но новая идея подойдёт для ваших талантов как нельзя лучше. Послушайте, я нарисую вам картину…

Лиле любопытно было узнать, в чём состоял очередной план Рамбаши, но ей не терпелось достигнуть цели. Гора Мерапи курилась и погромыхивала в отдалении. Увидев её вновь, такую могучую и царственную, девочка почувствовала прилив сил и подумала: «Я принадлежу этой горе, а она принадлежит мне!»

С этой единственной мыслью она отправилась дальше, и от волнения её шаг становился упругим.

Между тем Чулак уже приготовился выкрасть Гамлета из его нового дома. Хозяин, постанывая, рано отправился спать. Но рабы всё ещё бодрствовали, и Чулаку нужно было от них избавиться.

— Послушайте, — обратился он к слугам, сидевшим в кухне, — вам известно, что вы должны угождать белому слону, если не хотите разгневать короля?

Все закивали головами.

— Так вот, слон немного беспокоится. Он всегда плохо спит в первую ночь на новом месте, поэтому вам придётся играть в игру «Шаги слона», чтобы подбодрить его. Вам нужно спрятаться в саду и зажмурить глаза, а когда вам покажется, что вы слышите его шаги, вы должны отвернуться. Он любит играть в эту игру. Начинайте же, идите и ждите в саду, а я скажу слону, когда вы будете готовы.

Рабы выскочили через заднюю дверь, и, как только все попрятались в саду, закрыв глаза, Чулак отпер парадную дверь и повёл Гамлета к воротам.

— Хорошо, что я приказал постелить ковёр, — прошептал он. — Гравий мог сильно хрустеть у тебя под ногами.

— Нельзя ли нам пройти мимо зоопарка? — прошептал Гамлет.

— Нет, конечно, нет! Даже не вспоминай о Франжипани. Мы должны думать только о Лиле. И не издыхай так тяжело…

Они на цыпочках вышли из ворот и увидели, что там их поджидает Лалчанд с куском брезента, как и велел ему Чулак.

— Зачем он тебе? — шёпотом спросил Лалчанд.

— А вот зачем. — И Чулак попросил Гамлета опуститься на колени и накрыл его брезентом. — Теперь он не так заметен в темноте.

— Мне жарко и щекотно, и ткань пахнет палаткой. Разве ты не мог найти приличного одеяла?

— Неужто ты не представляешь, какой ты большой? — удивился Чулак. — Тут одеяла не хватит.

— Будьте осторожны! — предостерёг их Лалчанд. — Мне следовало бы поехать с вами, но путешествие это совсем не безопасное. Ах, я должен был рассказать Лиле обо всём с самого начала! Я должен был доверять ей! Что я за старый дуралей!

— Верно, — согласился Чулак. — Но не думайте об этом. Мы отыщем её. Вперёд, Гамлет!

И они двинулись в путь. Лалчанд минуту смотрел им вслед, пока друзья не растворились в темноте.

Но за Лалчандом тоже наблюдали.

Один из рабов, игравший в «Шаги слона», спрятался под ближайшим кустом. Поняв, что происходит, он затрясся от страха. Помочь устроить побег белого слона — ужасное преступление. Оно каралось жестоким наказанием, а тому, кто укажет на преступника, полагалось щедрое вознаграждение.

Поэтому, как только Лалчанд направился домой, раб молча последовал за ним, чтобы разузнать, кто он и где живёт.

Чулак и Гамлет шли всю ночь, а с рассветом улеглись спать под густыми деревьями в небольшой долине. После полудня они проснулись, и, пока Гамлет пасся, объедая листья деревьев, Чулак сходил в ближайшую деревню, чтобы узнать дорогу к Изумрудному озеру. Вернулся он с гроздью бананов и новостями.

— Знаешь что, Гамлет? Нам повезло! Сегодня ночь Полной луны. Водяная богиня выйдет из озера и исполнит желания людей. Что может быть лучше, приятель! Заканчивай обедать, и пойдём дальше.

Они не одни направлялись к Изумрудному озеру. По тропинкам в джунглях двигались целые семьи с корзинами для пикника, и даже стадо обезьян поспешало в том же направлении. Перед самым заходом солнца Чулак и Гамлет приметили молодого человека, усердно развешивавшего объявления на ветки деревьев вдоль дорожки.

Чулак собрался было прочитать одно из них, как вдруг молодой человек обратился к нему.

— Эй! Я тебя знаю! — воскликнул он. — И его тоже.

— Нас много кто знает, — отвечал Чулак. — Эта дорога ведёт к Изумрудному озеру?

— Именно так. Послушай, не мог бы я?.. — Юноша смутился.

Чулак понял, о чём пойдёт речь.

— Гамлет, опустись на колени, — велел он. — У нас клиент.

Гамлет не мог заговорить с молодым человеком, но, опускаясь на колени, посмотрел на Чулака с упрёком. Юноша написал что-то палочкой и дорожной грязью на боку Гамлета и протянул Чулаку монету.

— Спасибо! — сказал он. — Подождите, я предупрежу босса!

И он убежал. Чулак прочитал сделанную им надпись:

— Рамбаши? — задумался Чулак. — У меня есть дядя Рамбаши. Он разводил на ферме кур.

Объявления на деревьях тоже рекламировали «Джунгли-гриль». Заведение открывалось как раз сегодня вечером, обещая блюда за полцены, если вы принесёте одно из объявлений, развешанных на деревьях.

— Приятно будет снова увидеться с дядей Рамбаши, — сказал Чулак. — Нужно торопиться, через минуту стемнеет.

Друзья поспешили вперёд. Скоро они вышли на берег Изумрудного озера. Под деревьями у самой воды стояли домики на сваях, в них горели разноцветные фонарики и пылали кухонные плиты. Чулак с Гамлетом вошли в деревню в тот момент, когда тропическая темнота за пять минут закрыла небо.

Естественно, появление белого слона с рекламным объявлением на боку произвело сенсацию, и вскоре Чулака и Гамлета сопровождала целая толпа восторженных детишек и взрослых, которым больше нечем было заняться. Даже группа танцоров, наряжавшихся в яркие костюмы для церемонии, не устояла, и хозяйке танцевальной группы пришлось вприпрыжку бежать за ними с полным ртом булавок, чтобы вернуть артистов назад и побранить.

— Как пройти к «Джунгли-грилю» Рамбаши? — спросил Чулак, и кто-то указал ему туда, где над водой стояли домики на сваях.

Вдоль берега тянулась терраса, украшенная цветными флажками, со столиками под клетчатыми скатертями и лампами, сделанными из винных бутылок. Над кухней вился дымок, доносились шипение, бульканье и запах жареного мяса, рыбы и специй.

— Мы успели вовремя, Гамлет! Что ты об этом думаешь? А вот и дядя Рамбаши! — воскликнул Чулак.

Рамбаши в белом переднике поверх клетчатого саронга сопровождал нескольких клиентов на террасу, когда увидел Чулака.

— Чулак! Мальчик мой! Какая радость встретиться с тобой тут! И с твоим… другом, твоим питомцем… Какая замечательная передвижная рекламная тумба! Входи, дорогой! Объявление? О, не беспокойся об этом. Бесплатное угощение для всех в честь церемонии Полной луны! («Конечно, я теряю на этом деньги, но мы скоро наверстаем упущенное. Прекрасная реклама».) Да, это так, леди и джентльмены! Сегодня угощение бесплатное!

— А как же мы? — спросил официант. — Когда мы получим свой ужин?

— Клиенты — в первую очередь, — отрезал Рамбаши. — Ты и остальные ребята получите всё, что хотите, но позднее.

— Я думал, ты разводишь кур.

Чулак пододвинул к себе большую тарелку с жареными креветками и рисом под соусом.

— Да, мне жаль моих кур, Чулак, но пришлось это бросить… Поэтому мы начали транспортный бизнес — он длился не долго… Речное такси, знаешь ли, с кое-какой дополнительной работой на стороне. Но потом появилась возможность вложить деньги в ресторанное дело, в чём и состоят мои истинные таланты, Чулак! Да, мадам, наша жаренная на решётке озёрная форель сегодня изумительна. Могу ли я предложить к ней шафрановый рис? И бутылку жасминового вина? Да, всё бесплатно. Даром! Подарок от заведения…

«Джунгли-гриль» действительно процветал — или мог процветать, если бы Рамбаши захотел.

— Надеюсь, он знает, что делает, Гамлет, — сказал Чулак, пока слон спокойно объедал листья баньянового дерева, раскинувшего ветви над террасой. — Он считает, что это послужит хорошей рекламой и клиенты придут вновь, когда он станет брать плату. Я в этом не уверен. И всё-таки еда хороша. С дымком, но вкусная.

У повара Рамбаши возникли трудности с грилем: когда он слишком сильно раскалялся, повар просто плескал на него водой. Густые клубы дыма и пара валили из кухни, а официанты сновали в этих клубах с полными и пустыми тарелками, грязной посудой, бутылками вина, меню и кокосовыми орехами, наполненными мороженым.

Тем временем старейшины деревни подготавливали берег озера к началу церемонии, посвящённой Полной луне. Чулак и Гамлет с набитыми животами бродили по берегу, наблюдая за суетой. Песок очистили и разровняли. На деревьях развесили фонари, по поверхности воды разбросали множество цветов всех оттенков. Дорожку от храма к озеру запрудила толпа, поэтому Чулаку пришлось забраться на спину Гамлету, чтобы следить за происходящим. Наконец церемония началась. Три раза ударили в большой барабан, и заиграл оркестр: гонги и ксилофоны, барабаны, медные тарелки и флейты. Шеренга танцоров в золотых юбках, поблескивавших в свете факелов, приплясывая, вышла из храма и направилась по дорожке к озеру, прищёлкивая пальцами с ногтями, мерцающими, словно светлячки.

Глава деревни зажёг ароматическую свечу в бумажной лодочке, которую он спустил на воду. Воздух сделался густым и сладким от благовоний. Очень скоро и другие бумажные кораблики с огоньками поплыли вслед за первым, а какой-то ребёнок указал ручонкой на вершины деревьев на дальней стороне тёмного озера и воскликнул: «Луна!»

Всходила Полная луна. Чем выше она поднималась, тем громче звучала музыка. Гонги, ксилофоны и медные тарелки призывали богиню выйти из озера.

И внезапно она появилась, хоть никто не заметил, когда же это произошло. Словно она оказалась рядом в тот момент, когда люди на минутку отвернулись (хотя никто на самом деле не отворачивался), а обернувшись, все увидели её. Богиня, прекрасная госпожа в платье лунного цвета, украшенная серебряными кольцами и амулетами, в ожерелье из цветков жасмина, плыла к берегу на плоту из водяных лилий.

Один за другим жители деревни кланялись богине и просили её о помощи: женщина — о больном ребёнке, мужчина — о хорошем урожае, влюблённые хотели, чтобы она благословила их союз. Богиня укоряла некоторых за то, что они просят слишком многого, хотя никому не отказала в его просьбе. Когда все высказали свои желания, Чулак, немного ошеломлённый красотой богини, потряс головой, собираясь с мыслями, а потом подошёл к кромке воды и преклонил колени.

— Богиня! — произнёс он. — Прошу, выслушай и меня!

Но прежде чем богиня успела ему ответить, несколько рук схватили его и отшвырнули прочь.

— Что ты здесь делаешь, чужак?

— Прочь отсюда! Он оскверняет озеро!

— Кто он? Кто ему позволил?

— Закидать его камнями! Выдворить его отсюда!

Чулак дрогнул. Он видел, что Гамлет поднимает хобот и переступает ногами, а это значило, что слон сердится.

— Выслушайте меня! — крикнул он. — У меня особенная просьба! Позвольте мне только спросить богиню!

Верховный жрец, нахмурившись, посмотрел на него. Его суровое лицо потемнело.

— Как ты посмел явиться в это священное место? — заговорил он. — Богиню озера нельзя тревожить пустячными просьбами. Уведите его! Богиня не станет тебя слушать! Скажи спасибо, что мы отпускаем тебя живым. Отведите его за околицу деревни, а если он вернётся, то убейте его!

Глава четвёртая

На берегу поднялся шум, гам и толкотня, как вдруг над толпой раздался мощный звук, словно заиграли на огромной трубе, и люди застыли в ужасе. Чулак тоже испугался, потому что хорошо знал, что это за звук. Так Гамлет трубил только в минуты сильного гнева.

Прежде чем кто-то успел двинуться с места, заговорила сама богиня Изумрудного озера. Её низкий голос звучал нежно, словно шелест ночных волн, набегающих на прибрежный песок.

— В чём причина этого беспокойства? Сейчас же прекратите распрю. Очень любезно с вашей стороны ограждать меня от неприятностей, верховный жрец, но я желаю выслушать юношу и увидеть его слона. Вы, оба, подойдите к воде.

Чулак посмотрел на Гамлета и увидел, что тот тоже сильно смущён. Гамлет очень осторожно прошёл сквозь толпу, стараясь не отдавить никому ноги, и опустился на колени на песок рядом с Чулаком. Объявления, намалёванные на его боках, были ясно различимы в свете луны. Богиня прочитала их и попросила повернуться другим боком.

— «Обедайте в „Джунгли-гриле“ у Рамбаши»… «Чанг очень любит Лотус Блоссом»…

— Я думал, что это объявление я смыл, — смутился Чулак.

— Мне кажется, это очень мило, — сказала богиня. — Но больше ты не должен этого делать. Твой друг слишком мудр и благороден, чтобы писать на его боках, и, если бы он мог говорить, я уверена, ты сам услышал бы об этом.

И богиня так проникновенно посмотрела в глаза Чулаку, что он понял, что она имеет в виду, и застыдился.

— Как бы там ни было, — продолжала богиня, — я понимаю, что твоя просьба не пустяковая. Скажи мне, чего ты просишь.

— Видите ли, у меня есть подруга, — горячо заговорил Чулак, — и она мечтает стать изобретательницей фейерверков. Она выучилась всему, что необходимо для этого ремесла, и теперь хочет добыть королевскую серу у огненного демона Развани, чтобы подтвердить своё искусство. Она в одиночку ушла к горе Мерапи, даже не зная, что для защиты ей совершенно необходим сосуд с волшебной водой. А мы не хотим, чтобы она пострадала, поэтому и пришли к вам. Пожалуйста, сделайте такую милость, если можно, дайте нам немного волшебной воды, и тогда мы помчимся вслед за Лилой и постараемся догнать её.

Богиня наклонила голову.

— У твоей подруги хорошие друзья, — произнесла она. — Но гора Мерапи очень далеко, и путешествие к ней чрезвычайно опасно. Тебе лучше поспешить туда прямо сейчас. Будьте очень осторожны!

И, словно с самого начала знала, что им может понадобиться, богиня протянула небольшой сосуд из выдолбленной тыквы, заткнутый серебряной пробкой. Чулак взял его и ещё раз поклонился богине. Заиграл оркестр, танцоры закружились в танце, и, когда люди снова посмотрели на Изумрудное озеро, богиня уже исчезла, хотя никто не заметил её ухода.

Прежде чем тронуться в путь, Чулак дочиста отмыл Гамлета в озере. Двое-трое деревенских ребятишек помогали ему, но недолго, потому что вскоре им представилось более захватывающее зрелище: из «Джунгли-гриля» клубами повалил дым и вырвалось пламя.

— Боже! — ахнул Чулак. — Погорел самый свежий план дяди Рамбаши, Гамлет. Я мог бы догадаться, что с таким поваром жди беды. Надеюсь, дядя не пострадал.

— Никто не пострадал, — ответил Гамлет. — А детям нравится любоваться огнём.

Когда рухнула крыша, взметнув в небо тучу искр, из толпы раздались восторженные крики.

С озера вёдрами таскали воду, и Чулак слышал, как Рамбаши восклицал:

— Какое зрелище! Какой изумительный вид! Знаете, ребята, мне сейчас в голову пришла отличная идея. Всего-то и нужно сделать…

— Но мы даже не успели поесть! — горестно перебил его один из официантов.

— Пора отправляться в путь, Гамлет, — скомандовал Чулак, и они пустились вдоль берега озера к горам, до которых было ещё далеко.

В это время Лила вышла на опушку джунглей. Она поднималась все выше и выше, деревья постепенно поредели, и дорога превратилась в тропинку, а потом и вовсе исчезла. Все звуки джунглей: жужжание и стрекот насекомых, пение птиц и крики обезьянок, звонкая капель росы, падавшей с листьев, кваканье крошечных лягушек, — все осталось позади. Слушая звуки обитателей джунглей, Лила наслаждалась их компанией, но теперь не было слышно ничего, кроме шороха её шагов по тропинке да редкого рокота, доносившегося из недр горы, такого глубокого, что девочка чувствовала его подошвами ног лучше, чем ушами.

Когда спустилась ночь, она прилегла на каменистой земле под скалой, завернувшись в единственное одеяло. Прямо ей в лицо светила полная луна, мешая спать, да и камешки на земле не позволяли устроиться поудобнее. Наконец раздосадованная Лила отчаялась заснуть и села на землю.

Но рядом не было никого, кто мог бы разделить с ней досаду. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой одинокой.

— Интересно, — сказала она, но тотчас тряхнула головой, остановив себя.

Не для того она пускалась в опасное путешествие, чтобы сидеть и думать, как там дела дома. В конце концов, именно то, что случилось дома, и заставило её отправиться в дальний путь.

«Что ж, раз уж я не могу спать, наверное, лучше будет пойти дальше», — решила она про себя.

Лила сбросила одеяло, плотнее завернулась в саронг, завязала сандалии и пошла вперёд.

Земля всё круче поднималась к небу. Вскоре она перестала видеть вершину горы Мерапи и поняла, что взбирается по её склону. Ни кустика, ни былинки, одни только голые скалы и камни. Камни становились всё теплее.

— Я уже близко, — сказала она себе. — Теперь уже скоро…

Но только она проговорила это, её нога ступила на шаткий камень, он перевернулся под тяжестью девочки, Лила упала и покатилась вниз, увлекая за собой всё новые камни.

Она катилась с горы так стремительно, что едва успевала переводить дух и даже не могла вскрикнуть, когда камни, больно ударяя, сыпались на неё.

Наконец камнепад прекратился. Лила осторожно села.

— Как глупо! — сказала она. — Я не смотрела, куда ставлю ноги. Нужно быть внимательнее.

Тут Лила обнаружила, что одна из её сандалий укатилась вместе с камнями к подножию горы. Очень осторожно девочка ступила босой ногой на землю и почувствовала, как она горяча.

Что ж, тут уж ничего не поделаешь. Разве она пришла в горы не для того, чтобы найти огонь? Разве не обжигалась она тысячу раз, пока не овладела ремеслом? И для чего ей нужны нежные ножки?

Лила снова стала взбираться на гору, всё выше и выше. И вдруг она очутилась в таком месте, где все камни, на какой бы она ни ступила, вылетали у неё из-под ног. Она делала один шаг вперёд, а потом скатывалась вниз на два шага. Ноги покрылись синяками и ссадинами, вторая сандалия тоже потерялась. Девочка чуть не плакала от отчаяния, потому что пещеры не было и в помине, а впереди маячил только бесконечный склон, покрытый горячей каменной осыпью, на которой ноги то и дело разъезжались.

В горле у неё пересохло, она с трудом вдыхала горячий, разреженный воздух, а когда камни снова чуть было не увлекли её за собой, она упала на колени и вцепилась в землю дрожащими пальцами. Лила бросила одеяло и мешок с едой; единственное, что имело значение, — отыскать пещеру огненного демона. На кровоточащих коленках она упорно карабкалась вверх, пока не заныла каждая мышца, пока не прервалось дыхание, пока она не почувствовала, что вот-вот умрёт. Но и тогда она продолжала ползти вперёд.

Вдруг над её головой начал сдвигаться огромный камень, из-под которого посыпались камешки помельче. Валун скользил прямёхонько на Лилу, а у неё не было сил двинуться с места. Но в последнюю секунду камень пронёсся мимо и, набирая скорость, устремился вниз. Вслед за ним потекла лавина пыли и щебня.

На том месте, где он лежал прежде, открылось большое, величиной с дом, углубление. В тусклом лунном свете видно было, что проход вёл дальше, в самое сердце горы. Наружу вырвался порыв смрадного, насыщенного серой дыма, и Лила поняла, что достигла цели: она стояла перед пещерой огненного демона.

Глава пятая

Опираясь на дрожащие от усталости руки, Лила заставила себя выпрямиться и ступила в пещеру. Пол обжигал ноги, а воздух был так раскалён, что она едва могла дышать. Девочка углублялась в сердце горы, куда уже не проникал лунный свет. Она не слышала ничего, кроме тишины, и не видела ничего, кроме мрачных скал.

Шершавые голые стены возвышались слева и справа от неё, и Лила пробиралась вперёд, ощупывая их кровоточащими руками. Вскоре туннель расширился и превратился в огромную пещеру. Никогда прежде Лила не видела ничего более мрачного и пустынного, и сердце её сжалось от мысли, что, проделав столь тяжёлый путь, она не получила того, за чем пришла.

Лила упала на пол пещеры.

И, словно это послужило сигналом, в отдалении из каменной стены показался маленький язычок огня. Появился и пропал.

Потом вспыхнул ещё один, в другом месте.

Потом третий.

Тут земля содрогнулась и застонала, и с оглушительным треском угрюмая стена раскололась, мгновенно наполнив пещеру светом.

Лила села, изумлённо глядя на то, как красные языки пламени лизали стены, взрываясь под потолком. Внезапно вся пещера ожила и наполнилась движением: тысячи огненных духов взвивались вверх, чтобы стремительно удариться о скалу и рассыпаться на тысячи новых; клокочущая лава, словно широкий ковёр, раскинулась от стены к степе, гром и треск могучих молотов о наковальни задавали ритм огненного танца.

Пещера была залита светом и звуками. Тысячи и тысячи маленьких огненных духов вспыхивали и били молотами, сновали туда-сюда с пучками искр, карабкались по каменистой стене, пока она не расплавилась и не стекла вниз, точно податливый воск. Потом жадные создания погрузили в камень свои красные руки, поднесли к крохотным устам клокочущую серу и глотали и глотали её до тех пор, пока новая махина расплавившейся скалы не сползла вниз, погребая их под собой.

И тогда из самого центра сияния, грохота и огня выскочил Развани, огромный огненный демон, и само тело его было огнём, а лицо походило на маску опаляющего света.

Тысячи огненных духов бросились от него врассыпную, и даже языки бушующего пламени почтительно склонились перед ним. То же самое сделала и Лила.

Громоподобным голосом, похожим на рёв огромного лесного пожара, Развани заговорил:

— По какому праву ты пришла в мою пещеру?

Лила с трудом перевела дыхание. Дышать приходилось с неимоверными усилиями — казалось, что вместо воздуха в лёгкие врывается огонь.

— Я хочу стать изобретательницей фейерверков, — выдавила она из себя.

Развани оглушительно расхохотался:

— Ты? Это невозможно. И чего тебе нужно от меня?

— Королевской серы, — выдохнула Лила.

Хлопнув себя ладонями по бокам, огненный демон захохотал ещё страшнее, и целый хор огненных духов разразился язвительным смехом и улюлюканьем.

— Королевская сера? Слыханное ли дело? Не смеши меня! — продолжал потешаться Развани. — Что ж, девочка, ответь мне: есть ли у тебя три дара?

Лила только пожала плечами и отрицательно покачала головой. Она едва могла говорить.

— Я не знаю, что это такое, — пролепетала она.

— А что ты дашь мне за королевскую серу? — проревел огненный демон.

— Я не знаю.

— Ты хотела получить королевскую серу, не дав мне за неё ничего взамен?!

Лиле нечего было ответить. Она повесила голову.

— Ты забралась в этакую даль, — заговорил огненный демон, — и пути назад у тебя нет. Раз ты здесь, ты должна войти в пламя, как всякий изобретатель фейерверков. Надеюсь, ты прихватила немного волшебной воды от моей двоюродной сестры, богини Изумрудного озера? Ты ничего не принесла для меня, но я не думаю, что ты не позаботилась о себе самой. Скорее выпей её!

— У меня ничего нет! — выдохнула Лила. — Я ничего не знаю ни о волшебной воде, ни о трёх дарах, я просто хочу стать изобретательницей фейерверков! Я буду хорошей изобретательницей фейерверков, Развани! Я уже изобрела самовоспламеняющихся «Трескучих Драконов» и «Блестящие Монетки»! Я научилась всему, чему мог меня обучить мой отец! Всё, чего я хочу, — стать изобретательницей фейерверков, как мой папа!

Но Развани в ответ только рассмеялся.

— Покажите ей призраков! — прогремел он и хлопнул в свои пылающие ладони.

Откуда-то издалека по каменным стенам докатился треск, и из расщелины появилась процессия призраков, каждого из которых сопровождали огненные демоны. Призраки были столь бледны и прозрачны, что Лила едва могла их разглядеть, но она явственно слышала их стенания:

— Берегись! Посмотри на меня! Я пришёл, не обладая тремя дарами!

— Я хочу предостеречь тебя! Я не подготовился и мало работал!

— Девочка, вернись назад! Я был самонадеянным и твердолобым! Я не попросил у богини волшебной воды и погиб в пламени!

Завывая, призраки пересекли озеро огня и скрылись в расселине противоположной стены.

— Вот что случается с теми, кто приходит ко мне неподготовленным! — проревел Развани. — А теперь ты должна пройти испытание, как все, кого ты сейчас видела. Войди в моё пламя, Лила! Ты явилась за королевской серой, так прими её из моих рук!

И демон вновь оглушительно захохотал, закружившись в неистовом танце, описал ногами широкий круг, вспыхнувший огнём и заполыхавший вокруг Развани. Сквозь мечущиеся алые, оранжевые и жёлтые языки пламени его лицо колебалось и искажалось, но голос звучал отчётливо, покрывая грохот и треск:

— Ты хочешь быть изобретательницей фейерверков? Так войди в моё пламя! Твой отец уже сделал это однажды, как и всякий художник огненных творений. Для этого ты и пришла сюда! Чего же ты ждёшь?

Лиле было ужасно страшно. Но она знала, что должна это сделать: лучше стать призраком, чем вернуться с пустыми руками и лишиться своей единственной заветной мечты.

Поэтому девочка сделала первый шаг, потом второй, и её бедные ножки обожгло до пузырей, так что она громко вскрикнула от боли. Потом она шагнула ещё раз, и в то мгновение, когда она поняла, что не вытерпит больше ни минуты, позади неё раздался громкий звук, словно затрубила большая медная труба. И сквозь бушующее пламя донёсся крик:

— Лила! Вода! Возьми волшебную воду!

Рядом с ней появилась худенькая фигурка, сующая ей в руки сосуд из выдолбленной тыквы. Девочка вытащила пробку, поднесла тыкву к губам и пила, пила, пила, иссушённая пламенем.

В ту же минуту всё её тело, до самых кончиков пальцев на обожжённых и израненных ногах, пронизала чудесная прохлада. Боль утихла, жжения и сухости в горле и лёгких как не бывало. У входа в пещеру она рассмотрела Чулака: он отпрянул назад, прикрыв лицо руками от жара, а Гамлет, словно опахалом, обмахивал его своими ушами.

Лила ещё стояла посреди взвивающегося пламени, снова глядя на Развани, только пламя больше не причиняло ей боли. Огненные языки играли, словно фонтаны света, они завивались вокруг её ног, рук и лица подобно порхающим птичкам, и девочка чувствовала лёгкость и радость, словно сама стала язычком огня, полным энергии и веселья.

— Итак, ты прошла испытание! — сказал ей огненный демон. — Добро пожаловать в пламя, Лила!

— А как же… королевская сера? — спросила она.

— Теперь, когда ты достигла сердца пламени, все твои иллюзии исчезнут. Разве твой отец не сказал тебе об этом?

— Иллюзии? Я не понимаю.

— Королевской серы не существует, Лила. Её нет.

— Тогда… как же я стану изобретательницей фейерверков? Я думала, что каждому изобретателю нужно немного королевской серы, чтобы сделаться настоящим мастером своего дела.

— Это всего лишь иллюзия, Лила. Само название — уже иллюзия. Всё существующее на свете, подобно пламени, вспыхивает лишь на мгновение, а потом исчезает. Единственное, что не прекращается, — изменение. Королевской серы не существует. Всё это иллюзия… Всё, что находится за пределами огня, — иллюзия!

— А как же три дара, о которых ты говорил? Развани, что такое три дара?

— Что бы это ни было, ты их мне принесла! — ответил он.

Это были последние слова Развани, услышанные Лилой, потому что исчез он неожиданно, как и обещал, а озеро огня потемнело и стало красной скалой, просто камнями, и все мириады огненных духов превратились в маленькие угасающие искорки, еще секунду бесцельно метавшиеся в воздухе, а потом внезапно пропавшие.

Пещера снова опустела.

Лила повернулась и пошла прочь от того места, где ещё недавно полыхало пламя. Она была изумлена и разочарована, спокойна и озадачена, чувствовала радость и мучилась любопытством. Минуту-другую она не смогла бы точно сказать, где она, кто она, и описать все чувства, что её охватывали. Но тут она увидела Чулака и бросилась к нему.

— Чулак, ты спас мне жизнь! Тебе больно, ты обжёгся. Позволь, я помогу тебе!

В ответ он покачал головой и за руку потянул её прочь из пещеры.

— Нельзя терять ни минуты, — сказал он. — Нужно торопиться. Гамлет, расскажи ей, что случилось.

Они выбрались из пещеры огненного демона на свет зарождающейся зари, и Гамлет сказал:

— Мне очень жаль, Лила. Я слышал, как у подножия горы болтали птицы. Они говорили: «Смотри — белый слон! Тот самый, что сбежал из города!» Я спросил у птички, что она обо мне знает, и она ответила: «Тебе помог сбежать изобретатель фейерверков. Его кто-то выследил и донёс королю. Лалчанда арестовали и собираются казнить!» Потом она улетела, чтобы передать новость другим птицам. Лила, мы должны вернуться как можно скорее. Не трать время на упрёки! Влезай мне на спину и держись покрепче.

Терзаемая страхом за отца, который совершенно вытеснил из её памяти Развани, королевскую серу и три дара, Лила села рядом с Чулаком и крепко ухватилась за слона. И слон стал спускаться с горы, освещённой первыми лучами солнца.

Глава шестая

Лила так и не поняла, как им удалось добраться вовремя. Они останавливались только для того, чтобы Гамлет напился из реки, пока они с Чулаком рвали фрукты, что свешивались с деревьев над водой. И вот после многих часов тряски на слоне и бега на обожжённых ногах они достигли окраины города. Солнце спускалось к горизонту.

Конечно, Гамлет привлекал всеобщее внимание, где бы он ни появился. Все уже знали, что белый слон совершил побег. Скоро их окружила толпа любопытных, и каждый хотел прикоснуться к Гамлету на счастье. Дворец был ещё далеко, а двигаться вперёд стало невозможно.

Лила чуть не плакала от страха и нетерпения.

— Моего папу ещё не казнили? Лалчанд ещё жив? — спрашивала она, но никто не мог дать ей ответ.

— Уйдите с дороги! — кричал Чулак. — Дайте проехать! Пропустите!

Однако они продвигались вперёд со скоростью черепахи. Чулак чувствовал, что Гамлет начинает сердиться, и боялся, что не совладает с ним. Он поглаживал слоновий хобот, чтобы успокоить животное.

Внезапно они услышали, что впереди раздаются крики и звон мечей, и толпа бросилась наутёк. Молва о слоне достигла королевского дворца, и король послал своего чрезвычайного личного телохранителя с отрядом охраны для сопровождения Гамлета к его королевскому слоновнику.

— Вы как раз вовремя! — крикнул Чулак генералу. — Скорей, нужно спешить! Расчистите улицу и уйдите с дороги.

Всех троих, закопчённых и обожжённых, покрытых пылью и измождённых, сопроводили во дворец королевские охранники в роскошной униформе, которые делали вид, что это они нашли Гамлета. Сердечко у бедняжки Лилы билось, словно птичка, попавшая в сети.

— Падите ниц! — приказал королевский чрезвычайный телохранитель. — Лицом вниз! Особенно ты, мальчишка.

Беглецы преклонили колени на камнях перед дворцом, освещённых пылающими факелами, и отряд королевских охранников выстроился, приветственно подняв оружие при появлении короля.

Его величество подошёл и встал перед ними. Лила могла видеть только его золотые сандалии, но волнение оказалось столь сильным, что она выпрямилась и в отчаянии произнесла:

— Прошу вас, ваше величество… Мой отец Лалчанд — вы его не… Он ещё жив?

Король строго посмотрел на неё.

— Он умрёт завтра утром, — ответил правитель. — За такое преступление существует только одно наказание.

— О, прошу вас! Пожалуйста, сохраните ему жизнь! Во всём виновата одна я, а не он! Я убежала, не сказав ему ни слова, и…

— Довольно! — прервал её король, и Лила испуганно замолкла.

Король повернулся к Чулаку.

— Кто ты? — спросил он.

Чулак поднялся, но, прежде чем он смог заговорить, чрезвычайный королевский телохранитель снова бросил его на землю.

— Я Чулак, ваше величество, — ответил мальчик. — Могу ли я поднять голову? Нелегко говорить, когда тебе на шею поставили ногу.

Король кивнул, и охранник отступил. Чулак выпрямил спину, стоя на коленях рядом с Лилой, и сказал:

— Так-то лучше. Видите ли, ваше величество, я придворный служитель при слоне, если можно так сказать. Слон — животное деликатное. И если за ним не ухаживать правильно, то бедам не будет конца. И как только я обнаружил, что он сбежал, то сразу же бросился за ним вдогонку, ваше величество. Я переплывал реки и взбирался на горы, я прокладывал себе дорогу через джунгли и…

Внезапно Чулак распластался на земле, задохнувшись. Что-то мягкое ударило его по спине, и он догадался, что это хобот Гамлета. Раньше Гамлет никогда так не поступал, и Чулак в изумлении перевернулся, чтобы посмотреть на слона, и понял, что тот подаёт ему особый знак взглядом.

Он снова встал на колени и повернулся к королю.

— Ваше величество, слон только что выразил просьбу. Вы видите, что у нас с ним особый способ общения. Он просит аудиенции у вашего величества с глазу на глаз.

Даже генерал с трудом сдержал смешок, услышав о том, что животное просит о разговоре с королём, но сделал вид, будто закашлялся, когда король сердито зыркнул на него.

— Наедине? — уточнил король у Чулака.

— Да, ваше величество.

— Белый слон — редкое и дивное животное, — ответил король. — Поэтому я дарую ему своё согласие. А если выяснится, что ты решил сыграть со мной глупую шутку, знай, что завтра поутру тебе будет не до смеха… Генерал, заберите отсюда этих детей и оставьте нас со слоном одних.

Охранники швырнули Лилу и Чулака в кухонный чулан, где ароматы жареного мяса и пряностей напомнили им о том, что они не ели уже целые сутки.

— Не волнуйся, — утешал девочку Чулак, — Гамлет всё ему объяснит.

— Так он собирается говорить с королём? Я думала, что его умение говорить — большой секрет.

— Сейчас сложились особенные обстоятельства. О, как пахнет рис! О, этот сливовый соус! О, чудный запах специй!

У Лилы тоже потекли слюнки, ведь она была так голодна!

Ждать пришлось долго. Минута тянулась за минутой, а бедная Лила так устала, что почти засыпала стоя, несмотря на сильную тревогу за отца. Наконец за дверью послышалось движение.

— Арестованные! — пролаял генерал. — Выходите и следуйте за мной!

Отряд охраны в две шеренги, внутри которых шли Лила и Чулак, гордо протопал за генералом обратно во двор королевского дворца.

Дети почтительно поклонились королю, и тот объявил:

— Во-первых, я хочу вынести своё решение о тебе, Чулак. Авторитетное лицо подтвердило, что ты не собирался наносить ущерба белому слону. Однако я вовсе не уверен, что ты — самый подходящий человек, который должен за ним присматривать. Ты уволен.

У Чулака перехватило горло, когда он взглянул на Гамлета.

Затем король повернулся к Лиле и продолжил:

— Я очень внимательно исследовал твою историю. Она весьма необычна, таково моё мнение. Я решил сохранить жизнь изобретателю фейерверков Лалчанду, но только при одном условии. На следующей неделе, как уже известно всему городу, мы устраиваем Новогодний фестиваль, и я пригласил самых знаменитых художников огненного искусства со всего мира участвовать в представлении.

Мой план таков: в последний день фестиваля я объявляю состязание. Каждый из приглашённых мною иностранных мастеров устроит своё представление, и Лалчанд вместе с Лилой тоже будут в нём участвовать. Тот, чьё представление вызовет самые продолжительные аплодисменты публики, будет награждён золотым кубком. Это всё, о чём будут знать остальные участники конкурса. Но ты и Лалчанд должны помнить ещё кое о чём. Если вы победите, Лалчанд получит приз и уйдёт свободным. Но если он проиграет в состязании, он потеряет вдобавок и жизнь.

Такова моя воля, и она непреклонна. У тебя в запасе целая неделя на то, чтобы спасти жизнь своему отцу, Лила… Стража, проводите их и выпустите Лалчанда, изобретателя фейерверков, под присмотр его дочери.

Лила не успела опомниться, как очутилась перед маленькой боковой дверью дворца, где служитель держал горящий факел. Ждать пришлось не долго. Зазвенела упавшая цепь, дверь распахнулась, и на пороге появился Лалчанд.

Они не могли говорить, но обнялись так крепко, что стало трудно дышать. Наконец они почувствовали ужасный голод и поспешили домой.

— Мы купим жареных креветок в лавке по соседству и будем ими питаться во время работы, — сказал Лалчанд.

— Тебе уже объявили о решении короля? — спросила Лила.

— Да. Но я не боюсь. Нам придётся поработать, как прежде мы ещё никогда не работали. Но мы сможем это сделать…

И Лила позабыла всё о королевской сере и трёх дарах. Теперь у неё не было времени размышлять о них. Она принесла в мастерскую несколько блюд с рисом, креветками и жареными овощами, которые они рассеянно поедали, не отрываясь от работы.

— Папа, — сказала Лила, — у меня идея. Что, если…

Она взяла со стола уголь и набросала несколько рисунков. Глаза Лалчанда загорелись.

— Ага! Только не спеши. Сосредоточься на этом.

— Когда мы возвращались с горы Мерапи и остановились у реки, я увидела причудливо переплетённые лианы и подумала о том, как можно задержать вспышки, чтобы заряды загорались на разных уровнях.

— Это невозможно!

— Возможно. Смотри. Я тебе объясню…

И работа закипела.

Глава седьмая

Приглашённые мастера фейерверков прибыли уже на следующий день, вместе со всеми другими знаменитыми артистами и музыкантами: Китайской оперой, сеньором Арчибальдо Гомесом и его оркестром филиппинского мамбо, с норвежским ансамблем Национальной комедии и исполнителями музыки на коровьих колокольчиках и многими другими. Все они сошли с самолёта «С. С. Неописуемый» со своим багажом, снаряжением и костюмами и немедленно приступили к репетициям.

Первым приглашённым изобретателем фейерверков оказался доктор Пуффенфлэш из Гейдельберга. Он изобрёл многоступенчатую ракету, которая взрывалась на высоте шестисот метров, образуя очертания гигантской франкфуртской сосиски, в то время как огромный инструмент его изобретения играл бравурную мелодию «Полёт валькирий».

Герр Пуффенфлэш был весьма озабочен созданием чего-либо столь же впечатляющего для Новогоднего фестиваля и руководил разгрузкой своего огромного багажа с особенным вниманием.

Вторым приглашённым изобретателем фейерверков стал синьор Скорчини из Неаполя. Его семья занималась изготовлением фейерверков на протяжении многих поколений, а изюминкой неаполитанца были шумовые эффекты.

Для нынешнего представления он задумал полномасштабную демонстрацию морского сражения, — самую шумную огненную затею в мире, которая завершалась появлением из пучины морского царя Нептуна, наблюдавшего за честной битвой и предлагавшего заключить мир.

Третий, и последний, из приглашённых изобретателей фейерверков — полковник Сэм Спаркингтон — приехал из Чикаго. Его представление называлось «Величайшее Огненное Шоу Галактики» и обычно изображало фигуру самого полковника Спаркингтона в белой ковбойской шляпе с широкими полями, гарцующего на лошади. На этот раз распространились слухи, что он создал нечто особенно поразительное, в том числе и прежде никем ещё не виданное, и достиг вершины пиротехнического искусства.

Пока все трое приглашённых художников монтировали свои установки, Лалчанд и Лила работали над собственным представлением. Время летело незаметно. Они спали урывками, почти не умывались, ели наспех. Они приготовили бочки «Золотистых Змеек», заказали полторы тонны цветочных солей, изобрели нечто настолько новое, что даже не могли поначалу придумать для него название, пока Лила не предложила:

— Пенистый… — и защёлкала пальцами, подыскивая нужное слово.

— Мох! — предложил Лалчанд.

— Точно!

Лила рассказала Лалчанду про свой способ задержанных взрывов, но дело не пошло, пока он не додумался добавить спиртовой селитры. Результат получился великолепный. Это позволит им одновременно поджечь пятьдесят или сто зарядов, что прежде было невозможно. Затем Лалчанд придумал зрелищный финал, для которого требовалось ещё более невероятное: поджечь заряд под водой. Лила предложила решить этот непростой вопрос с помощью каустического лигроина, они сразу попробовали его, и испытания прошли успешно.

Не успели они оглянуться, как настал день фестиваля.

— Интересно, где Чулак? — рассеянно произнесла Лила, хотя мысли её были заняты «Пенистым Мхом».

— Надеюсь, за Гамлетом хорошо ухаживают, — добавил Лалчанд, в действительности думая о каустическом лигроине.

И ни один из них ни словом не упомянул о решении короля. На самом деле они не в силах были забыть о нём.

После недолгого сна и завтрака на ходу они погрузили снаряжение на тележку продавца жареных креветок (он одолжил им её, потому что решил устроить себе выходной день) и потащили её по улицам к Королевскому парку, где должно было состояться представление. Сзади поспешал художник по батику с второй тележкой, а следом — резчик по сандаловому дереву, что жил в конце улицы, с третьей тележкой, тоже нагруженной фейерверками.

Когда Лила и Лалчанд подъехали к украшенному озеру, они остановились в замешательстве. Потому что на берегу доктор Пуффенфлэш руководил последними этапами сборки пятидесяти тонн оборудования, вся громада которого была аккуратно запакована в брезент. На сборке трудилась дюжина пиротехников в белых комбинезонах, с планшетами и стетоскопами.

Неподалёку синьор Скорчини лазал по модели парусного галеона (которая превосходила по длине сам королевский барк), ощетиненной пушками и осветительными патронами, пока его неаполитанская команда жестикулировала и ссорилась на неаполитанском диалекте, спуская огромную кивающую бородатую фигуру Нептуна на её место под водой.

Полковник Спаркингтон репетировал своё представление. В центре композиции высилась гигантская красно-бело-синяя ракета с седлом, а высоко над вершинами деревьев, на платформе, окружённой лесами, красовалась модель Луны, усеянная кратерами, которые были набиты какими-то загадочными штуками…

Увиденное их потрясло. Лалчанд и Лила посмотрели на огромные сооружения, построенные их соперниками, и на три свои маленькие тележки, и сердца их сжались.

— Ну и пусть, — наконец заявил Лалчанд. — Наше представление будет отличным, дорогая. Подумай только о «Пенистом Мхе»! У них ничего подобного и быть не может.

— Да ещё подводная вспышка, — поддержала его Лила. — Посмотри, им придётся поджигать фигуру морского бога вручную. Мы сможем сделать лучше, папа!

— Конечно, сможем. Принимайся за работу.

Они разгрузили свои материалы, и художник по батику и резчик по сандаловому дереву забрали свои тележки вместе с обещаниями бесплатных билетов на представление.

День пролетел незаметно. Всем изобретателям фейерверков ужасно хотелось разузнать о представлениях своих соперников. Они постоянно заходили друг к другу и, с извинением попросив взаймы горсть красного пороха или кусок бикфордова шнура, не могли удержаться от того, чтобы подсмотреть, что готовят их конкуренты. Приходили они и к Лалчанду с Лилой и держались очень вежливо, но сразу было видно, что отца с дочерью не берут в расчет.

Всем отчаянно хотелось заглянуть под брезент доктора Пуффенфлэша, но он так и не снял его.

Ровно в семь часов солнце склонилось к горизонту. А через десять минут опустилась тьма. Зрители уже начали прибывать, прихватив коврики и корзины с провизией, а из дворца донеслись звуки колокольчиков, гонгов и медных тарелок. Все изобретатели фейерверков трудились в темноте, нанося последние мазки на свои художественные полотна, после чего все пожелали друг другу удачи.

Наконец раздалась барабанная дробь, и ворота дворца распахнулись. При свете сотен горящих факелов огромная процессия направилась к трибунам, установленным на берегу озера. Короля несли в золотом паланкине, сопровождаемом кружащимися и плавно выступающими королевскими танцорами.

Позади танцоров шёл Гамлет, украшенный золотой парчой и драгоценными камнями всех цветов. Его бивни и ногти на огромных ногах были выкрашены в ярко-красный цвет.

— Посмотри только на бедняжку, — причитала Лила. — Он выглядит таким несчастным. Я уверена, что он похудел.

— Он тоскует о Чулаке, вот в чём причина, — добавил Лалчанд.

Гамлет с убитым видом стоял у трибуны, с которой король объявил о начале состязания.

— Победитель получит в награду золотой кубок и тысячу золотых монет! — провозгласил король. — Только ваши аплодисменты решат судьбу победителя. А сейчас первый претендент начнёт своё представление.

Изобретатели фейерверков бросили жребий, чтобы установить очередность. Первый номер вытянул доктор Пуффенфлэш. Зрители и представить себе не могли, что они сейчас увидят, и, когда мощные ракеты с треском взвились в ночное небо, а его гигантский «Бомбарденоргельспаркенпумпе» заиграл «Полёт валькирий», изрыгая огромные потоки «Тевтонской Лавы», публика заохала и заахала от восторга. Затем наступила кульминация представления доктора Пуффенфлэша. Из темноты проступило изображение любимого кушанья короля — гигантская розовая креветка. Блистающая и искрящаяся, она начала вращаться всё быстрее и быстрее, пока не рассыпалась каскадом искр лососёвого цвета, сопровождаемым громогласным хором из «Бомбарденоргельспаркенпумпе».

Представление вызвало колоссальные аплодисменты.

— Хорошо получилось, — осторожно высказалась Лила. — Такая большая креветка. Действительно… большая. И розовая.

— Немного нарочито, — возразил Лалчанд. — Не волнуйся. Хотя розовый цвет хорош. Нужно будет спросить у него рецепт.

Следующим выступал синьор Скорчини со своими неаполитанскими пиротехниками. Красные, зелёные и белые ракеты с визгом взвились в небо, где взорвались с оглушительным грохотом, на который вся округа откликнулась эхом, а потом появился рассыпающий искры пылающий галеон с гребцами-рабами, сделанными из горящих «Римских Свечей», размеренно двигавшими вёслами туда-сюда. Внезапно из воды появился гигантский осьминог, шевелящий отвратительными щупальцами, и напал на корабль. Моряки принялись стрелять в него всеми видами фейерверков — «Прыгающими Джеками», «Трещотками», «Рассыпающимися Фонтанами» — и выпустили в монстра целые каскады «Греческого Огня» из пушек, прикреплённых к мачтам. Шум стоял неописуемый. И в тот момент, когда казалось, что судно вот-вот перевернётся, из пучины появился морской царь Нептун, потрясающий своим трезубцем, в сопровождении трёх русалок. Вступил оркестр, и русалки запели весёленькую европейскую песню: «Трам-тара-рам». Осьминог отбивал такт своими щупальцами, и в небо взлетели новые ракеты, соблюдая ритм мелодии.

Публике очень понравилось зрелище. Люди вопили от восторга.

— Господи, как это всё волнующе! Боже мой!

— А ты заметил, как они поджигали морского царя? — вставила Лила. — Пришлось ждать, пока он не вышел из воды, и маленький человек в лодке подплыл к нему со спичками. Подожди, они ещё увидят в действии наш подводный запал!

Когда аплодисменты стихли, началось представление полковника Спаркингтона. Сначала множество фейерверков в виде блюдец с треском появились из темноты и приземлились на траве. Это сразу вызвало аплодисменты, потому что обычно фейерверки стреляют вверх, а не вниз. Затем над вершинами деревьев показалась пресловутая луна и полковник Спаркингтон, скачущий на белом коне, сделанном из крошечных ярких фейерверков. Полковник приветствовал публику взмахами широкополой шляпы, отчего развеселившиеся люди восторгались и бурно ликовали.

Лила хорошо видела рядом с королём специального чиновника, скрупулёзно считавшего секунды после каждой вспышки аплодисментов. Она с трудом перевела дух.

В это время наступил решающий момент представления полковника Спаркингтона. Потушив горящие летающие блюдца копытами фейерверочного коня, изящный Спаркингтон вспрыгнул на красно-бело-синюю ракету. К нему на пегом пони с белой гривкой подскакал вождь индейского племени чероки и выстрелил горящей стрелой в хвост ракеты, которая мгновенно воспламенилась и рванулась вверх по проволоке к луне. И всё это время полковник Спаркингтон размахивал своей шляпой.

Как только он прилунился, дюжины лунных кратеров раскрылись и из них вышли маленькие, круглолицые лунные жители с большими глазами и заострёнными ушами.

Зрители пришли в неистовство. Лунные человечки размахивали флажками всех государств и кланялись королю. Полковник Спаркингтон раздал им всем ракеты, и те запустили их во все стороны, распевая песню «Спаркингтон на все времена». Аплодисменты, восторженные крики, свист и топот ног ликующей публики разносились по всей округе.

Лила и Лалчанд переглянулись, не сказав ни слова. Потом они крепко обнялись и бегом бросились по местам, и, как только публика вновь успокоилась, отец и дочка открыли своё представление.

Оно началось с того, что на поверхности воды распустились цветы лотосов из белого пламени, хотя казалось, что огню было неоткуда взяться. Публика затаила дыхание, и, когда цветы начали передвигаться по поверхности тёмного озера, словно крохотные бумажные лодочки, зрители во все глаза смотрели на чудо.

А под водой разгоралось красивое зеленоватое свечение. Оно медленно поднималось вверх, пока наконец не превратилось в фонтан зелёных огней. Правда, на огонь оно совсем не походило — казалось, что это вода, плещущая и пляшущая, как бурлящий поток.

Пока на озере бил зелёный фонтан, под деревьями происходило совсем иное. На траве точно сам собой расстелился ковёр из ожившего мха: миллионы и миллионы светящихся точек загорались так близко друг к другу, что напоминали сияющий бархатный ковёр. Над толпами зрителей разнеслось изумлённое «А-а-ах!».

Теперь начиналось самое сложное. Лила изобрела фейерверк, который точь-в-точь повторял то, что она видела в пещере огненного демона. Но успех зависел от того, как получатся отсроченные вспышки, потому что для надёжной проверки времени им не хватило. Если один из фейерверков погаснет на секунду раньше или на секунду позднее, пропадёт смысл всего представления.

Однако времени на волнение уже не оставалось. Быстро и слаженно Лила и Лалчанд прикоснулись факелами к кончикам запальных шнуров и замерли в ожидании.

Сначала раздались серии глухих взрывов, похожих на отдалённые удары барабанов. Всюду царила тьма. Затем вниз, трепеща, спустился красный огонь, оставив после себя след из алых искр, повисших в воздухе и разорвавших темноту ночи. Торжественные удары барабанов становились всё громче и громче, и зрители, затаив дыхание, застыли на своих местах от предчувствия, что вот-вот случится нечто необычное.

И это произошло. В ночи из единственной красной вспышки вниз хлынул каскадом поток бриллиантово-красной, оранжевой и жёлтой лавы, покрывший всё вокруг огненным ковром, как в пещере Развани. Не удержавшись, Лила бросила быстрый взгляд на доктора Пуффенфлэша, синьора Скорчини и полковника Спаркингтона и успела заметить, что все они, как дети, смотрят вверх широко открытыми глазами.

Когда разноцветная лава затопила пространство до самой кромки воды, барабанная дробь ускорилась и воздух разорвали разрывы. И внезапно показалось, что перед ними явился сам огненный демон Развани, кружась в танце, совсем как в пещере на горе Мерапи, вращаясь, топоча ногами и радостно хохоча в играющих языках пламени преисподней.

Лила и Лалчанд, забыв обо всём на свете, схватились за руки и пустились в пляс. Никогда ещё они не показывали такого представления. Не важно, что им пришлось пережить. Всё остальное было ничтожно по сравнению с мгновением такой огромной радости. Они танцевали и смеялись от счастья.

Но тот огненный вихрь, что они зажгли, не принадлежал Развани и поэтому не мог продолжаться вечно. Огромный красный демон фейерверка отгорел, и остатки огненной лавы медленно стекли в озеро. И тогда маленькие белые лодочки-лотосы, рассыпавшиеся по воде, словно звёзды на небе, вспыхнули ещё ярче и сгорели ослепительным пламенем в одно мгновение, вслед за которым всё было кончено.

Воцарилась тишина. Молчание длилось и длилось, и Лиле казалось, что она не сможет выдержать больше ни секунды, поэтому девочка схватила отца за руку так крепко, что хрустнули кости.

И когда она уже решила, что всё пропало и Лалчанда теперь казнят, раздался громогласный вопль полковника Спаркингтона.

— Йии-хаа! — кричал он, размахивая шляпой.

— Брависсимо! — вторил ему синьор Скорчини, хлопая в ладоши над головой.

— Хох! Хох! Хох! — ревел доктор Пуффенфлэш, выхватив из своего «Бомбарденоргельспаркенпумпе» тарелки, чтобы громче греметь.

Зрители, словно они ещё не выбились из сил, аплодируя приглашённым мастерам фейерверков, дружно присоединились к ним. Все кричали, свистели, топали ногами и хлопали друг друга по спине. Поднялся такой шум, что четыреста тридцать девять голубей, сидевших на дереве за пять километров от озера, проснулись и спросили друг у друга: «Ты это слышишь?»

Разумеется, чиновник, что измерял продолжительность аплодисментов, бросил это занятие. Всем и без того было ясно, кто победил, и Лалчанд с Лилой поднялись к королевской ложе, где король ожидал их, чтобы вручить приз.

— Я сдержу данное слово, — сказал король. — Лалчанд, ты свободен. Примите награду. И веселитесь на фестивале!

Не вполне осознавая, что произошло, Лалчанд с Лилой побрели в темноту площадки для фейерверков под деревьями. Отец пытался что-то сказать, и дочь тоже чувствовала, что должна обратиться к отцу. Как вдруг воздух наполнился зовом могучей грубы.

— Это Гамлет! — обрадовалась Лила. — Смотри! Он чем-то взволнован!

Через мгновение они рассмотрели то, что видел слон, и Лила от радости захлопала в ладоши. Маленькая фигурка подошла по траве к королю и почтительно поклонилась. Это был Чулак.

— Ваше величество! — произнёс мальчик, и все замолкли, чтобы услышать его. — В честь безграничной мудрости и великодушия, которое вы проявили к вашим подданным, а также для того, чтобы отметить многие годы вашего пребывания на троне и в надежде на многие ещё более славные годы, что ожидают вас впереди, а также как подтверждение величия вашего мужества и достоинства, и признавая…

— Он ведёт себя почти нагло, — сказал Лалчанд, слушая бесконечную тираду Чулака. — Я вижу, что король притопывает ногой. Это плохой знак.

— …Итак, ваше величество, — закончил Чулак, — я имею честь представить вам группу лучших в мире музыкантов, которые исполнят для вашего удовольствия избранные вокальные шедевры. Ваше величество, милорды, леди и джентльмены, перед вами «Мелоди Бойз» Рамбаши!

— Не могу поверить! — ахнула Лила.

Но ей пришлось в это поверить, потому что на лужайке появились бывшие пираты Рамбаши, наряженные в щегольские ярко-алые жакеты и клетчатые саронги. Сам Рамбаши, лучась ослепительной улыбкой, отвесил глубокий поклон и приготовился дирижировать, но, прежде чем он успел начать, его прервали.

Одна из танцовщиц, что сопровождали королевскую процессию, неожиданно взвизгнула и крикнула:

— Чанг!

Тогда один из «Мелоди Бойз» протянул к ней руки и закричал в ответ:

— Лотус Блоссом!

— Что он сказал? — не расслышал Лалчанд. — Плоский Глобус?

Юная пара бросилась навстречу друг другу с распростёртыми объятиями, но остановилась в смущении, заметив, что все взгляды устремились на них.

— Ну что же вы? — сказал король. — Давайте, давайте.

Они застенчиво поцеловались, и окружающие громко приветствовали влюблённых.

— А теперь мне хотелось бы услышать объяснение, — заявил король.

— Ваше величество, я был плотником, — отвечал Чанг, — и думал, что сначала должен сколотить состояние и лишь потом предложить руку и сердце Лотус Блоссом. Поэтому я ушёл на поиски богатства. И вот я здесь, ваше величество.

— Что ж, тогда вам лучше начать выступление, — решил король.

Чанг бегом вернулся к «Мелоди Бойз», Рамбаши взмахнул рукой, и зазвучала раздольная народная песня «Вниз по матушке по Ирравади».

— Как поют, а? — восхитился Лалчанд.

— Я поражена, — призналась Лила. — После стольких трудностей они наконец нашли своё истинное призвание! Кто бы мог подумать?

Песня закончилась, и король первым начал аплодировать. Пока Рамбаши объявлял следующую песню, Лила подошла к Чулаку и увидела, что тот гладит хобот Гамлета. Слон выглядел таким счастливым, но, конечно, не мог сказать об этом при посторонних.

— Ты уже знаешь? — спросил Чулак. — Гамлет собирается жениться! Да, кстати, поздравляю с победой. Мы слышали, какую овацию вам устроили. Я был уверен, что вы победите. А я получил свою прежнюю должность!

Гамлет ласково обвил хоботом его шею.

— Так Франжипани согласилась? — порадовалась Лила. — Поздравляю, Гамлет, я очень рада! Что заставило её изменить решение?

— Я! — ответил Чулак. — Я пришёл к ней и рассказал о его благородном поступке на горе Мерапи, и она была покорена. Вообще-то, она говорит, что всегда его любила, только не знала, как сказать об этом. Старина Рамбаши пользуется успехом, не правда ли?

Зрители аплодировали и радостно приветствовали Рамбаши, объявившего следующую песню. Когда «Мелоди Бойз», раскачиваясь, затянули «Оставь мне последнее манго», Лила вернулась к Лалчанду, увлечённо беседовавшему с тремя остальными изобретателями фейерверков. Все мастера пиротехники учтиво поднялись и пригласили Лиду присоединиться к их беседе.

— Я как раз поздравлял вашего папу с великолепным представлением, — сообщил полковник Спаркингтон. — Половина успеха по праву принадлежит вам, мисс. Ваш трюк с маленькими лодочками, появившимися разом, просто шик. Как вы проделали такое чудо?

Лила рассказала мастерам о своей идее с отсроченными вспышками, потому что между истинными художниками не может быть секретов. Доктор Пуффенфлэш посвятил их в искусство изготовления лососёво-розовых огней, а синьор Скорчини объяснил, как он заставил извиваться щупальца осьминога, и знатоки пиротехники ещё долго беседовали и ужасно друг другу понравились.

Поздно ночью, когда все очень устали и даже «Мелоди Бойз» Рамбаши перепели все свои песни, Лила с Лалчандом остались одни в огромном саду, прямо на траве под тёплыми звёздами. Лалчанд смущённо откашлялся.

— Лила, дорогая, — сказал он. — Я должен перед тобой извиниться.

— За что?

— Видишь ли, я должен был больше доверять тебе. Я растил тебя как дочь изобретателя фейерверков, и мне нужно было догадаться, что ты сама захочешь стать изобретательницей фейерверков. В конце концов, ведь у тебя же есть три дара.

— Ах, да, три дара! Развани спрашивал, есть ли они у меня, а я ничего про них не знала. Он сказал, что я их всё-таки принесла. Но потом мы очень торопились в город, а потом готовили представление и всё время только и думали, сумеем ли спасти твою жизнь, что я совсем про них забыла. Я до сих пор не знаю, что это за три дара.

— А видела ли ты призраков, милая?

— Видела. Они не принесли дары и проиграли… Но что такое три дара?

— Ими должен обладать каждый настоящий изобретатель фейерверков. Все они одинаково важны, и первые два не имеют значения, если нет третьего. Первый — талант, он у тебя есть, дорогая. Второй имеет много названий: храбрость, целеустремлённость, сила воли… Это то, что заставило тебя взобраться на гору, когда надежды уже не оставалось.

Лила помолчала минутку, а потом спросила:

— А что же такое третий дар?

— Просто удача, — отвечал Лалчанд. — Она дала тебе хороших друзей, таких, как Чулак и Гамлет, и привела их к тебе в нужный момент. Теперь ты знаешь про три дара, ты их получила. И принесла Развани, как и подобает каждому изобретателю фейерверков. А он тебе взамен дал королевскую серу.

— Но он мне ничего не дал!

— Дал.

— Он сказал, что это всего лишь иллюзии!

— С точки зрения Развани, так и есть. Но люди называют это мудростью. Ты могла овладеть ею, только перетерпев страдания и рискуя жизнью — предприняв путешествие на гору Мерапи. Вот для чего нужно это путешествие. Каждый из наших друзей и изобретателей фейерверков совершил своё путешествие подобным образом, в том числе и Рамбаши. Поэтому ты и вернулась не с пустыми руками, Лила. Ты принесла с собой королевскую серу.

Лила подумала о Гамлете и Франжипани, теперь счастливых женихе и невесте. Она подумала о Чулаке, вновь принятом на службу, о Чанге и Лотус Блоссом, нашедших друг друга. Она думала о Рамбаши и «Мелоди Бойз», довольно похрапывающих в отеле «Интерконтиненталь» и видящих сны о триумфальной карьере в шоу-бизнесе, которая теперь была не за горами. Она вспомнила и о других изобретателях фейерверков и о том, как они приняли её в свой круг.

И тогда Лила поняла, чему научилась. Внезапно ей стало ясно, как доктор Пуффенфлэш любит свои розовые огни, а синьор Скорчини любит своего осьминога, а полковник Спаркингтон любит своих смешных лунных человечков. Чтобы изобретать хорошие фейерверки, нужно любить их, каждую маленькую искорку или «Трескучего Дракона». Вот в чём всё дело! Ты должен вложить в свои фейерверки любовь. А не только те знания, что у тебя есть.

(А розовые огни доктора Пуффенфлэша действительно очень красивы. Если смешать немного розовых огней и немного мерцающего сока и добавить туда возвращающегося пороха, которому они никак не могли найти применения, может получиться…)

Она засмеялась и сказала Лалчанду:

— Теперь я понимаю!

Это означало, что Лила стала настоящей изобретательницей фейерверков.