— Мне глубоко плевать на то, чего ты там хочешь, ципуша. — снова это дурацкое прозвище. От злости едва не скриплю зубами. Этот подонок замечает моё состояние, — ухмыляется. — Я тебе больше скажу: за нарушения правил декан не просто будет снят со своей должности, он больше преподавать не сможет, простым дворником не устроится. Поверь, я позабочусь!
Вдох, ещё вдох.
Гнусный подонок! А ведь он не шутит. — Более того, вполне способен, с лёгкостью воплотит все угрозы в жизнь.
— Но ты же этого не хочешь? — прикусываю язык, чтобы сдержаться и не съязвить. Сейчас я в далеко не выигрышной ситуации. Стать адвокатом — моя мечта с пятнадцати лет. Я не просто этого хотела, я грезила этим. Но когда дело касалось исключительно меня, я могла наступить себе на горло, и, гордо вздёрнув подбородок, развернутся и уйти.
— Чего вы хотите?
— Ничего особенного, Мирослава. — едва ли не по слогам произносит моё имя. — Твоего послушания, и только.
— Моего послушания — это как?
— Галицкий остаётся на своём месте, пока ты покорно выполняешь наши желания.
— Ваши?
— Конечно! Думаешь, Артур останется в стороне? — снова эта мерзкая усмешка — Ненавижу!
От услышанного по спине заструился ледяной пот.
— Я не смогу… — голос предательски просаживается, потому что я Артура боюсь даже больше, чем Руслана.
С Артуром вообще всё очень сложно. Много лет назад мой отец... — даже говорить об этом не могу! Это был несчастный случай, и мой отец не мог даже мысли допустить, что посреди огромного поля могут оказаться дети. Но разве кому-то до этого есть дело?
— Твой отец с полна заплатит за то, что сделал.
— Он сидит в тюрьме уже много лет. — до безумия хочется сказать, нет, прокричать, что это не справедливо.
— Этого недостаточно. — Руслан, словно хищник, медленно стал приближаться ко мне. — Мы хотим, чтобы он испытал ровно то же, что и мы двенадцать лет назад. Он будет знать обо всём, что с тобой происходит. Он будет вариться ровно в том же аду… Хотя нет, ему будет в разы хуже, потому что на самых интересных моментах мы будем прекращать трансляцию.