Дом на горе

Джадсон Пентикост Филипс

Дом на горе

Перевод с английского В.Вебера

Джадсон Пентикост Филипс - один из самых известных американских писателей-детективистов. В предлагаемый сборник включены четыре сериальных детектива с популярными героями - журналистом Питером Стайлзом ("Дом на горе"), бизнесменом Джулианом Квистом ("Убить, чтобы остаться"), управляющим отелем Пьером Шамбрэном ("Оборотни"), художником Джоном Джерико ("Убереги ее от злого глаза") и отдельный детектив "Город слухов", события которого разворачиваются в маленьком городке в окрестностях Нью-Йорка. Сборник достаточно полно знакомит читателя с творчеством интересного и неординарного писателя.

Для широкого круга читателей.

Часть I

ГЛАВА 1

Традиционное спокойствие Новой Англии, в полной мере свойственное и городу Барчестеру, штат Вермонт, испарилось как дым одним летним утром, едва его жители узнали, что неизвестный мужчина, судя по всему маньяк, выволок из дому и утащил в горы Линду Грант.

События развивались следующим образом.

Младший Парсонс, приехавший на каникулы из колледжа и устроившийся на временную работу в магазин "Рыболов и охотник" Ноувиса, в тот день отправился на службу необычно рано: предстояло отвезти рыболовные снасти группе туристов, остановившихся в "Свенсон Хауз". Проходя по главной улице, Тед Парсонс заметил, что в доме Линды Грант разбито окно. Дом Грантов один из старейших на Главной улице. В нем жили четыре или пять поколений, прежде чем его хозяйкой стала Линда Грант, последняя из прямых наследников. Об окне, которое в то утро оказалось разбитым, в городе судачили уже больше года. По существу, оно являлось витриной, и многие полагали, что в таком виде оно портит архитектуру дома. Линда Грант превратила фамильное гнездо в книжный магазин. Продавались тут подарки и музыкальные инструменты. Год назад на заседании комиссии по застройке города споры затянулись до позднего вечера. Барчестер гордился своей Главной улицей, и кое-кто полагал, что появление магазина среди респектабельных жилых домов, по меньшей мере, не украшает ее.

Но Линда Грант была всеобщей любимицей.

Грантов справедливо причисляли к отцам-основателям Барчестера. Фермеры, адвокаты, владельцы газет, хозяева мраморных выработок - они щедро жертвовали на школы и городскую больницу. Основательные люди, Гранты, уважаемые. Линда, высокая и грациозная, завершала род Грантов. Никто никогда не сказал о ней дурного слова. Путь от юной девушки до молодой женщины она прошла без сопутствующих сплетен, на которые так падки местные кумушки. Всех обрадовало известие о ее обручении с Фредом Уиллоби. Этого ждали. Они выросли вместе, Фред и Линда, и считались достойной парой. Свадьбу отложили, потому что Фреда, как и большинство молодежи Барчестера, призвали в армию. Назад он не вернулся.

Весь город помогал Линде перенести удар. Держалась она стойко. У нее возникли финансовые затруднения, но мистер Свенсон, владелец местного банка, отнесся к Линде с пониманием. Ее годового дохода, процентов с небольшого фонда, оставленного Линде отцом, не хватало, чтобы поддерживать привычный ей образ жизни. Она могла бы уехать в какой-нибудь большой город, получить специальность, начать работать, но не решалась покинуть Барчестер. Она пустила здесь корни, вокруг жили ее друзья, и Линда не находила в себе сил порвать с прошлым. У нее возникла идея открыть книжный магазин, и мистер Свенсон тут же поддержал ее, заявив, что дополнительный доход позволит разрешить все проблемы. Мистер Свенсон состоял в комиссии по застройке, но ему и в голову не приходило, что Линде могут помешать.

В то летнее утро, когда Тед Парсонс обнаружил разбитое окно, Линда покинула Барчестер не по своей воле.

В начале восьмого Тед вбежал в столовую, расположенную в дальнем конце Главной улицы, где завтракал Эрни Саутворт, представляющий в Барчестере полицию штата.

- В магазине Линды Грант разбито окно!

- Кто это сделал? - Саутворт оторвался от тарелки яичницы с ветчиной и жареным картофелем.

Тед пожал плечами.

- Окно разбито, больше я ничего не знаю.

- Что говорит Линда?

- Я ее не видел. Должно быть, она знает об окне, потому что шуму наверняка было много. Я не стал заходить в дом, чтобы не беспокоить ее. Может, она еще спит.

- Я загляну к ней, - кивнул Саутворт.

Он неторопливо принялся за еду. Стекло могло лопнуть и само по себе, подумал он. Холодные ночи. Жаркие дни. Появилась маленькая трещинка и... Если бы требовалось вмешательство полиции, Линда позвонила бы ему.

Без четверти восемь машина Саутворта остановилась у дома Грантов. Полицейский вылез из кабины и осмотрел разбитое окно. Оно состояло из трех больших панелей. От одной остались лишь мелкие осколки.

За окном Линда выставляла новые книги, деревянные салатницы и тарелки, литографии. Тут же красовался натюрморт местного художника, старика Рула, блюдо с фруктами. Саутворт отметил, что все вещи вроде бы стоят на своих местах, ничего не украдено.

Он подошел к парадной двери и дернул рукоятку звонка. Изнутри до него донеслось громкое дребезжание колокольчика. Линда не появилась. Саутворт обогнул угол и заглянул в окно кухни. Хозяйка и не начинала готовить завтрак. Все чисто прибрано еще с вечера.

Саутворт поднял голову к распахнутым окнам второго этажа.

- Эй, Линда!

Она могла находиться в ванной, поэтому Саутворт выкурил сигарету и вновь позвал Линду. Ответа он не получил.

Тут Саутворт заволновался. Толкнул дверь черного хода. Не заперта. Ничего особенного, жители Барчестера частенько забывали про замки. Саутворт вошел. "Линда! Линда!" - ему ответила тишина.

В гостиной, переделанной под торговый зал, царил полный порядок. У лестницы полицейский снова позвал Линду. Затем поднялся на второй этаж.

Разобранная постель, в которой спала Линда, откинутое одеяло. Ничего необычного.

Саутворт обошел все комнаты, думая, что Линда могла потерять сознание, ударившись обо что-нибудь, или заболеть. В доме ее не было. В этом он убедился, обследовав чердак и подвал.

Что ж, успокаивал себя Саутворт, пока ничего страшного, если не считать разбитого окна. Линда могла разыскать его, но, с другой стороны, почему она не позвонила? По телефону он справился у жены. Нет, после его ухода Линда не звонила.

Саутворт вернулся к автомобилю. Марти Спрингстид, выкашивавший лужки для владельцев домов на Главной улице, стоял, вытаращившись на разбитое окно.

- Что случилось?

- Не знаю. Не могу найти Линду, - ответил Саутворт.

- В окне была гитара. Ее нет.

- С чего ты взял?

- Положил на нее глаз, - хмыкнул Марти. - Шестьдесят долларов, мне не по карману. Очень она мне понравилась. Лежала на той подставке.

Саутворт проследил за пальцем Марти. Рядом с подставкой он заметил квадрат белого картона с цифрами "60. 00".

- Подростки, - процедил Саутворт. - Сколько с ними хлопот. А попробуй, поучи кого-либо уму-разуму. Родители поднимут такой шум, что будет слышно в Ратленде.

Марти Спрингстид затрусил к углу дома.

- Машина в гараже. Значит, Линда где-то неподалеку.

Саутворт зашел к соседям, Толливерам, и спросил, не видел ли кто Линду. Если Эми Толливер слышала звон разбитого стекла, подумал он, то уж увидела она все, что только можно увидеть. К сожалению, Эми ничего не слышала. Ее спальня находилась с другой стороны дома. Она заснула перед включенным на полную громкость телевизором. Для полуночников показывали очень забавную комедию с Брайаном Ахерном и Розалинд Расселл в главных ролях. Эми сожалела, что заснула, но... О Линде она ничего не знала.

- Подростки! - воскликнула Эми, услышав о разбитом окне и пропавшей гитаре.

Саутворт кивнул. Но где Линда? По его спине пробежал неприятный холодок.

- Неладно что-то в Датском королевстве, - пробурчал он, призывая на помощь остатки школьного образования.

И Эми Толливер подтвердила, что он, безусловно, прав...

Тут уж поиски Линды, по барчестерским меркам, пошли поактивнее. Слух о ее исчезновении распространился по городку со скоростью степного пожара. Что-то случилось с Линдой Грант.

Посыпались предположения. Может, она с кем-то уехала в магазин? Может, села на первый автобус в Нью-Йорк? Или отправилась закупать товары для своего магазина? Но никто не знал наверняка ее планы на этот день.

- Объяснение происходящего будет, несомненно, предельно простым, заявил банкир Барчестера, мистер Свенсон.

Ближе к полудню Саутворт поехал домой на ленч. Он искал Линду уже четыре часа, пока безо всякого результата. Оставалось лишь надеяться, что к вечеру она объявится сама и посмеется над их страхами.

Вылезая из машины, Саутворт увидел Майка Миллера, сидящего на заднем крыльце его дома. Майк работал в гараже Донахью, обслуживал автомобили, подъезжающие к заправке. Похоже, его отпустили перекусить.

- В чем дело, Майк? - спросил Саутворт.

Юноша явно волновался. Пятна масла темнели на его синем комбинезоне. Брызги попали и на лицо.

- Хочу задать вам вопрос, Эрни.

- Валяй.

- С полицейским можно говорить, как со священником?

- В каком смысле?

- Ну... тайна исповеди?

Саутворт неторопливо достал из нагрудного кармана пачку сигарет.

- Как посмотреть.

- Например?

- Все зависит от того, может ли услышанное полицейским стать поводом для ареста преступника.

Юноша насупился.

- Выкладывай, Майк, так будет лучше.

- Боюсь остаться без работы.

- Ты что-то украл?

- В общем-то, нет, но, если я все расскажу, мне не поздоровится.

- Не тяни резину, - отрезал Саутворт.

Юноша глубоко вздохнул.

- Прошлой ночью, вернее, в час или два утра, я был у старой дороги в каменоломню, у подножия горы Барчестер.

Саутворт ухмыльнулся.

- С Молли Донахью?

- Откуда вы знаете?

- А с кем тебе еще быть? У вас же серьезные намерения, не так ли?

- Но она должна приходить домой не позже одиннадцати. Если б ее старик пронюхал, тут бы такое началось!

- Она удирает из дому, чтобы встречаться с тобой?

- Я привез ее в одиннадцать, а еще через полчаса она вышла через черный ход и мы... мы отправились на старую дорогу.

- Может, тебе следует рассказывать об этом священнику? - хмыкнул Саутворт.

- Возможно, но о том, что мы видели, я хотел бы рассказать вам.

- Видели?

- Вы все утро задаете вопросы о Линде Грант, не так ли?

Саутворт весь подобрался.

- И что?

- Мы ее видели.

- На дороге в каменоломню в два часа ночи.

- Светила луна. Мы с Молли сидели на траве под большим деревом, болтали и все такое. А потом услышали их.

- Их?

- Мы спрятались. Этот парень шел по дороге и тащил за собой Линду.

- Какой парень?

- Никогда не видел его раньше.

- Тащил Линду?

- Он связал ей руки и прикрепил веревку к поясу. Он тащил ее за собой. Она была босая, я видел кровь на ее ногах. Там же не асфальт.

- Ты не выдумываешь? - нахмурился Саутворт.

- Нет, Эрни, клянусь. Он тащил ее, а она плакала. Мне показалось, что она в модном платье, какие сейчас носят девушки, но Молли утверждает, что на ней была ночная рубашка.

- И что вы сделали?

- Так и сидели за деревом. Не мог же я допустить, чтобы кто-то узнал о нашем свидании.

- И ты ждал столько времени, чтобы сказать мне об этом?

- Послушайте, Эрни, это нелегкое решение. Если мистер Донахью прознает, что Молли была со мной, он вышибет меня с работы и запретит нам встречаться. Я многим рискую.

Саутворт бросил окурок в траву и растоптал его каблуком. Затем достал из нагрудного кармана записную книжку и авторучку.

- Опиши этого человека.

- Высокий... сильный. Наверняка сильный, раз он мог тащить за собой мисс Грант. Длинные волосы, как у некоторых подростков. Закрывают уши и сзади - шею. Синие обтягивающие джинсы, синяя футболка. На плече висел какой-то музыкальный инструмент, то ли банджо, то ли гитара, я не разглядел. Ковбойские сапоги.

- Лицо?

- Я видел его только в профиль. Ночь выдалась холодная, но по его щекам струился пот.

Саутворт убрал записную книжку в карман. Его обычно добродушное лицо посуровело.

- Ты понимаешь, что благодаря тебе он получил фору в десять часов?

- Я не мог сразу решиться...

- Если Линде причинят вред или ее убьют, клянусь богом, парень, ты пожалеешь о том, что родился на свет!

- Только не говорите, что со мной была Молли! - взмолился Майк.

- Я должен организовать поиски. Думаешь, кто-нибудь пойдет в горы, если я скажу, что тебе что-то привиделось? Нет, парень, придется признаться, да и Молли могла что-нибудь заметить. И советую вам помолиться о том, чтобы ваши игры не стоили Линде жизни.

- О боже! - прошептал Майк.

- Начало подходящее, - кивнул Саутворт.

ГЛАВА 2

Питер Стайлз положил чемодан, портативную пишущую машинку, пальто, шляпу и свитер в багажник белого "ягуара" и вернулся в дом Тоби Палмера, чтобы попрощаться с миссис Уэйд. Решение уехать созрело внезапно. В то утро он сел за пишущую машинку в уютном кабинете Тоби с твердым намерением написать положенное число страниц для своей книги. Еще целый месяц дом Тоби и услуги миссис Уэйд находились в его полном распоряжении, и он не собирался отказываться ни от того, ни от другого.

Но по какой-то причине работа не пошла. Питера охватила необъяснимая тревога. Пальцы одеревенели. Во рту пересохло. Трубка пахла не табаком, а едкой соломой. Панический страх туманил сознание.

Питер отличался повышенной остротой чувств. Эта особенность помогала ему стать первоклассным журналистом. Его статьи в журнале "Ньюсвью мэгэзин", штатным сотрудником которого он являлся, с нетерпением ждали миллионы читателей как в Штатах, так и за рубежом. Питер понимал людей, относился к ним с нескрываемой теплотой, но совершенно не терпел глупости и безрассудного насилия, волны которого иногда захлестывали общество. Его умение слушать побуждало людей говорить. Он брал интервью у многих знаменитостей, прорваться к которым не удавалось никому. Ему открывались совершенно незнакомые люди.

Первоклассным репортером помог ему стать и нюх на опасность. Он обладал даром предугадывания беды. Его молниеносные суждения о людях и ситуациях никогда не подводили, хотя, принимая решения, он не имел сведений, их обосновывающих. Смелый человек в истинном смысле этого слова. Достаточно благоразумный, чтобы не лезть на рожон, но и готовый встретить угрозу лицом к лицу.

Существовало, правда, одно место - маленький сонный городок Барчестер в штате Вермонт, и одна точка во времени, также имеющая отношение к этому местечку, при воспоминании о которых Питер не мог доверять своим чувствам и реакции. Пять лет тому назад в зимний сезон Питер вместе с овдовевшим отцом приехал в Дарлбрук Лодж, горнолыжный центр в восьми милях от Барчестера. По пути домой, ехали они тоже в белом "ягуаре", но более старой модели, Питеру пришлось пережить самые ужасные минуты в своей жизни. Двое молодых людей в черном "седане" затеяли с ним игру на извилистой горной дороге, проезжая так близко, что касались бампера машин, а естественная ярость Питера вызывала у них приступы гомерического смеха. "Седан" исчезал впереди, затем неожиданно появлялся сзади и вновь впритирку обгонял их. Питер не находил объяснения столь странному поведению юношей, если не считать извращенного желания пройти по острию ножа. Ранее он никогда не видел этих хохочущих физиономий. На самом опасном участке дороги "седан" в очередной раз пошел на обгон. Отец Питера, уже порядком напуганный, схватился за руль "ягуара". Секунды спустя они летели с пятисотфутовой насыпи в скалистый каньон. Питера выбросило из кабины, Герберту Стайлзу не повезло. Питер пришел в себя у подножия насыпи, невыносимая боль в правой ноге отдавалась во всем теле, а издалека доносились крики отца, горевшего заживо в превратившемся в костер автомобиле.

Вновь Питер очнулся в местной больнице, с ампутированной ниже колена правой ногой.

За год он свыкся с увечьем, научился ходить на протезе, переборол мысль о том, что жизнь для него кончилась. И наконец, утихла холодная ярость к двум шутникам, ставшим причиной трагедии. Их поиски не дали никаких результатов.

Питер вернулся к работе, к друзьям. Стал бывать в клубе. Изменилось лишь одно: за каждым, ставшим ему известным случаем бессмысленного насилия он видел тех шутников, что убили его отца и покалечили его самого. И репортер Питер Стайлз тут же начинал расследование.

Но воспоминание о Дарлбрук Лодж и Барчестере оставалось незаживающей раной. При одной только мысли о той поездке Питера прошибал холодный пот. Надо справиться и с этим, говорил себе Питер. И неожиданно ему представилась возможность покончить с мучившим его кошмаром.

Питер взял отпуск в "Ньюсвью", чтобы написать книгу о бессмысленном насилии в Америке. К этому его побудило убийство президента Кеннеди. На страницах книги нашлось бы место и для его собственной истории.

Судьба решила помочь Питеру. Как-то вечером он столкнулся в клубе с Тоби Палмером, у которого был дом в Барчестере. Тот уезжал в Европу на два месяца и предложил Питеру дом, вместе с услугами его экономки, миссис Уэйд. Едва ли Питер смог бы найти лучшее место для работы. А пребывание в Барчестере, думал он, поможет затянуться кровоточащей душевной ране.

Три недели Питер жил, как в раю. Миссис Уэйд готовила ему завтраки и обеды, если он никуда не уходил вечером. Успешно продвигалась и работа над книгой, до вчерашнего дня, когда он подошел к изложению случившегося с ним на горной дороге. Производительность сразу упала чуть ли не до нуля. А сегодня - панический страх.

Подавить его не удавалось. Сквозь открытые окна кабинета Тоби на Питера зловеще поглядывал весь Барчестер. Детский ли страх, психическая ли неуравновешенность, как бы ни называлось это состояние, но больше писать в Барчестере он не мог.

За завтраком Питер сказал миссис Уэйд, что уезжает.

- Застоялся, - пояснил он. - Требуется смена обстановки.

Миссис Уэйд запротестовала. Ей нравилось заботиться о людях. А Питер, тот просто пришелся ей по душе. Но, не зная, в чем дело, она не нашла нужных аргументов, чтобы отговорить того от отъезда.

- Я отпущу вас только после ленча. Билли Мюрфи принес свежую форель, пойманную сегодня утром. Я вам ее приготовлю.

И Питер остался, с трудом переборов истерическое желание уехать в ту же минуту.

Форель действительно стоила задержки с отъездом. Затем Питер уложил вещи в машину и вернулся в дом, чтобы поблагодарить миссис Уэйд и попрощаться. Та говорила по телефону, вероятно, обсуждала что-то захватывающее. Во всяком случае, охи и ахи миссис Уэйд впечатляли. Наконец она вышла в холл, вытирая руки полотенцем.

- О боже! - воскликнула она. - Город гудит как растревоженный улей.

- Кто с кем что сделал? - улыбнулся Питер, высокий, стройный, загорелый, с коротко стриженными волосами, светло-синими глазами. Выступающие скулы, широкий, твердый рот, почти постоянная вертикальная складка между бровей дала кому-то повод называть Питера задумчивым симпатягой. Но при улыбке его лицо лучилось теплотой.

- Похитили Линду Грант! - возвестила миссис Уэйд. - Утащили в лес на веревке в одной ночной рубашке. О боже, боже!

Улыбка сползла с лица Питера.

- Девушку из книжного магазина?

- Да, Линду.

Питер мельком поговорил с ней, заглянув в магазин в поисках книги по истории здешних мест. И пожалел о том, что у него нет времени познакомиться с Линдой поближе.

- Привязал ее к себе веревкой, - продолжала миссис Уэйд. - С босыми ногами, плачущую. У него было ружье и гитара, которую он украл из магазина.

Ну, прямо напасть какая-то, вздохнул Питер, уж не экстрасенс ли воздействует на него. Неужели подсознательно он чувствовал, что в Барчестере снова начнет править бал насилие? Не потому ли напрягались все мышцы, призывая к незамедлительному бегству.

- ...Поисковая группа. - Донесся до него голос миссис Уэйд. - Но он получил фору в десять часов. Бедная Линда!

Питеру оставалось лишь сесть в "ягуар" и уехать. Он не хотел ввязываться в это дело. Но, будучи репортером, не мог покинуть поле битвы. Он сам выискивал подобные истории. Возникшую дилемму разрешила за него миссис Уэйд.

- Не подбросите ли вы меня до центра, мистер Питер? Может, я смогу чем-нибудь помочь. Бедная Линда!

Все три недели пребывания в Барчестере Питера окружала доброжелательность его жителей. Все до единого знали и о трагедии в горах, и о причине едва заметного прихрамывания Питера. Только один человек заговорил с ним о том происшествии - Эрни Саутворт. Его перевели в Барчестер позже, но дело оставалось открытым и, следовательно, контролировалось полицией. Саутворт поинтересовался у Питера, не нашел ли тот новых ниточек, ведущих к преступникам. И все. Никто не бросал любопытных взглядов на ногу Питера. И везде его ждал радушный прием.

Две мили отделяли дом Тоби от Главной улицы. Десятки машин сгрудились у "Свенсон Хауз". Руководство поисками взял на себя Саутворт, стоявший на парадном крыльце. Питер подумал, что ему никогда не доводилось видеть столько вооруженных людей в штатском. Казалось, каждый сжимал в руках дробовик или ружье.

- Помните! - вновь и вновь повторял Саутворт. - Линда рядом с ним. Не открывайте огонь, если увидите его, а то он подставит под пули Линду. Если заметите их, спрячьтесь и пошлите за подмогой. Мы должны сделать все, чтобы спасти Линду.

Питер протиснулся сквозь толпу к крыльцу:

- Чем я могу помочь?

Саутворт сухо улыбнулся.

- Придется много ходить пешком, - полицейский, должно быть, заметил, как дернулась щека Питера. - Леса простираются на тысячи акров. Если не знать здешних мест, легко заблудиться.

- Поиски с воздуха?

- Под густой листвой можно спрятать и слона. Мы отстаем от этого парня уже на одиннадцать часов. Едва ли он будет держаться полян и опушек.

- У меня машина, не понадобиться ли она вам?

- Возможно. - Саутворт пытался решить одновременно несколько вопросов. - Отвезете меня к "Причуде" Тьюзди?

- Куда хотите.

- Одну минуту, - он повернулся к мужчине с дробовиком двенадцатого калибра в руках. - Нам обещают прислать людей из Ратленда. Лесов они не знают. Я намерен послать их на другую сторону горы. Этот парень может забраться на вершину и уйти по северному склону.

- Волоча за собой Линду? - усомнился мужчина, названный Эдом.

- Возможно, он уговорил ее не артачиться.

- Или убил ее и бросил ее тело.

- Давай-ка не думать об этом. Если он хотел убить Линду, зачем тащить ее за собой пять миль?

Эд пожал плечами.

- Я дал Дэну Джексону свою машину, - продолжал Саутворт, - и послал его на север. Мы будем догонять этого парня, а они отрежут ему путь вниз.

Эд кивнул.

- Мистер Стайлз отвезет меня к Тьюзди. Если в лесу что-то не так, Тьюзди должен об этом знать. Если я сразу не вернусь, значит, я вышел на след. Ты остаешься за старшего.

Эд поглаживал дробовик:

- Мне бы тоже в дело.

- Вторую группу пошлем, когда начнет темнеть, - возразил Саутворт. Вот тогда-то нам понадобятся лучшие следопыты, - его слова пришлись Эду по душе.

- Поехали, мистер Стайлз, - полицейский повернулся к Питеру.

Они прошли к "ягуару". За несколько последних минут толпа поредела. Мужчины с ружьями, получив задание, разошлись, остались лишь старики да дети.

Саутворт, усевшись рядом с Питером, махнул рукой в сторону северной части города. Прямо перед ними громоздилась гора Барчестер, сочно-зеленая на фоне бездонного летнего неба.

- Что такое "Причуда" Тьюзди? - Питер надел темные очки, защищая глаза от яркого солнца.

- Отель, который построил какой-то тип чуть ли не на вершине этой горы. В конце двадцатых годов, во времена бума. А потом разразилась депрессия. Отель, по существу, и не открылся. Стоял заброшенный, никто там не жил, с танцевальным залом, мраморными ваннами. А году в пятидесятом его купил Тьюзди Рул. Город с радостью уступил его чуть ли не даром, лишь бы отделаться от такой обузы. Примерно в миле отсюда влево уходит проселочная дорога. На нее и сворачивайте.

- У моей машины низкая посадка. Если там большие ухабы, нам не проехать.

- Дорога хорошая. Тьюзди следит за ней. Он часто ездит в город за продуктами. У него старенький "шевроле".

Питер нахмурился.

- Тьюзди Рул, вроде бы я слышал о нем.

- Творческая личность. Художник, писатель, скульптор, ботаник, говорят, даже изобретатель. И сумасброд. Сейчас ему под восемьдесят. Кажется, он прослыл знаменитостью в Париже после первой мировой войны. Подождите, пока доберемся до "Причуды". Увидите не меньше пятисот портретов одной женщины, Эмили. Была его натурщицей лет сорок назад и с тех пор живет с ним. Ей далеко за шестьдесят.

- Многообещающая перспектива, - улыбнулся Питер. - Поворачивать здесь?

Тьюзди действительно следил за проселком, аккуратно обрубал ветви деревьев с обеих сторон, убирал крупные булыжники, засыпал рытвины.

- Далеко? - Питер перешел на вторую передачу.

- Три мили, все время вверх.

Деревья выстроились вдоль проселка - кряжистые дубы, вязы, сосны, березы. По густому подлеску идти затруднительно, подумал Питер, особенно если тащить за собой упирающуюся женщину.

- Где-то здесь Майк Миллер и Молли Донахью увидели их, - заметил Саутворт.

- Почему этот юноша так долго ждал, прежде чем обратиться к вам? Питер не отрывал глаз от дороги.

- Отец Молли - человек старой закалки. Ребята, я о Молли и Майке, любят друг друга, но Пэт Донахью и слышать не хочет о свадьбе, пока Майк не сможет содержать семью. А молодым-то невтерпеж. Многие ли ждут официального оформления своих отношений?

- Пожалуй, что нет.

- Это грех и все такое, но их можно понять. Вот они и боялись рассказать мне о том, что видели, не хотели публично признаться, что встречаются в неположенное время.

- Насколько я знаю, - лицо Питера посуровело, - люди в большинстве своем стараются не ввязываться в подобные истории. Сколько раз вы слышали о том, что кого-то избили на улице в присутствии сотен свидетелей, но никто даже не позвонил в полицию. А стоит вмешаться, так какой-нибудь одурманенный наркотиками идиот, не задумываясь, застрелит вас.

- Майк предупредил, что этот тип вооружен.

- А зачем мы едем к вашему художнику?

- Тьюзди - удивительный человек. Если он не рисует жену, то ходит по лесам. Специалист по диким орхидеям. Люди приезжают черт знает откуда, чтобы проконсультироваться с ним о цветах и растениях. К тому же он охотник. Думаю, три четверти мяса, которые они съедают, он добывает сам с помощью винчестера. Попадает в голову дикого кабана с трехсот ярдов. Вам доводилось есть жаркое из лесного сурка, мистер Стайлз?

Питер покачал головой.

- Кого Тьюзди не любит, так это нарушителей границ его поместья. Ему принадлежат с полтысячи акров вокруг "Причуды". А треск обломившегося сучка он слышит за полмили, - Саутворт хохотнул. - Пару лет назад сюда приехал охотник из Нью-Йорка. Он не знал ни о Тьюзди, ни о поместье. И внезапно раздается выстрел, сбивающий шляпу с его головы, а из-за куста вылезает Тьюзди и приказывает охотнику катиться куда подальше. Тот, естественно, разъярился. Вернулся в Барчестер и пожаловался мне на Тьюзди. Заявил, что тот хотел его убить. Пришлось мне поехать с ним в "Причуду". Тьюзди мы нашли во дворе, он возился с растущими в горшках растениями. Он отрицал, что пытался убить охотника. Просто сбил с него шляпу, чтобы тот не ходил, где не следует.

- Со ста ярдов! - завопил охотник. - Просто чудо, что вы не вышибли мне мозги.

- Тьюзди бросает на него презрительный взгляд. Берет со скамьи винчестер. "Видите деревянные грабли у сарая?" - спрашивает он. А до сарая не меньше двухсот пятидесяти футов. Поднимает ружье и отстреливает все зубья. Затем кладет ружье на скамью и снова начинает возиться с горшками. "Если я говорю, что целился в вашу шляпу, значит, так оно и есть".

- Оригинал, - откликнулся Питер.

- Вы совершенно правы. Думаю, если похититель тащил Линду через землю Тьюзди, тот мог их услышать. Не зная, что происходит, Тьюзди мог просто прогнать его со своей территории. Но, если они прячутся неподалеку от "Причуды", Тьюзди их найдет. Он замечает каждую помятую травинку или сорванную ягоду. И тогда мы здорово сократим время поисков.

От первого взгляда на "Причуду" у Питера перехватило дыхание. Отель возник внезапно, после почти кругового участка дороги, рядом с вершиной горы. Когда-то от "Причуды" открывался прекрасный вид на южный Вермонт, но деревья выросли, и расчищенная площадка оставалась лишь перед самым зданием. Оно поражало размерами. Три жилых этажа, не меньше сотни комнат. В Вермонте мрамор столь же привычен, что и кирпич. Отель возводился только из мраморных глыб. Первый хозяин отеля, как узнал потом Питер, добывал мрамор в каменоломне в сотне ярдов от строительной площадки. Сооружение отеля чуть ли не пять лет обеспечивало процветание Барчестеру. Каждый желающий мог получить высокооплачиваемую работу. Шиферная крыша и сейчас выглядела как новенькая. Когда-то лужки вокруг "Причуды" занимали добрый десяток акров, но лес взял свое. И лишь поляна перед отелем радовала глаз луговым разноцветьем.

"Ягуар" еще не остановился, когда Питер увидел Тьюзди Рула. Ростом в шесть с половиной футов, крепкий, как гора, на которой стоял отель, загоревший дочерна, с могучими руками. Густая, щедро тронутая сединой борода, тяжелые черные брови, нависшие над глазами. Берет на стальных волосах, порванный, заляпанный красками халат. Он, должно быть, возился с растениями, высаженными в горшки, когда услышал шум подъезжающего автомобиля. Приезд незваных гостей явно рассердил его. Питер огляделся в поисках престарелой натурщицы, но та, похоже, не пожелала выйти из дома.

- Привет, Тьюзди! - крикнул Саутворт, вылезая из кабины.

- Я сегодня никого не жду, Эрни, - голос старика напоминал рокот далекого грома.

- А разве бывают дни, когда вы кого-то ждете? - улыбался Саутворт. Это Питер Стайлз. Он подвез меня к вам.

Большая коричневая рука старика была крепкой, но холодной как лед.

- Вы пишете для "Ньюсвью".

- Виновен, - признался Питер.

- Конформистский журнальчик.

- Мой босс опечалится, услышав ваше мнение. Он-то считает нас независимыми либералами.

- Ерунда, - пробурчал Тьюзди. - Рекламодатели держат вас за горло. Вы должны печатать то, что им нравится.

- С удовольствием обсудил бы с вами эту тему, - Питер посмотрел на растения в горшках. - "Королева Мария"?

Кустистые черные брови взметнулись вверх.

- Вы разбираетесь в орхидеях?

- Не очень. Моя мама выращивала их как комнатные растения. Я запомнил "Королеву Марию" за ее, как говорила мама, багряный отблеск.

- Ну, вы не ошиблись. Готовлю их к осени, когда придется перенести горшки в дом.

- У нас неприятности, Тьюзди, - вмешался Саутворт. Коротко пересказал историю похищения Линды Грант. Старик слушал внимательно, с закаменевшим лицом.

- Линда - хорошая девушка. Ужасное происшествие.

- Мы подумали, что вы могли что-то слышать или видеть.

- Посторонних здесь не было, - ответил Тьюзди.

- Он мог пройти рано утром, в четыре, пять часов.

- Я каждый день встаю в четыре утра, - Тьюзди чуть склонил голову набок. - Прислушайтесь.

Лишь щебетание птиц да далекое карканье ворон.

- Знаете, почему они так расшумелись?

- Кто? - не понял вопроса Саутворт.

- Птицы. Я узнал, что вы едете, за десять минут до вашего появления. Если бы они оказались около дома ранним утром, птицы сообщили бы мне об этом. Ваш человек, вероятно, обогнул гору по склону. Зачем ему карабкаться на вершину, если есть более легкий путь.

- Если он знал, куда идет, - возразил Саутворт. - А для нездешнего, да еще с пленницей на веревке, ваша дорога могла показаться очень привлекательной.

- Значит, он устоял перед искушением, - отрезал Тьюзди. И пронзил Питера взглядом. - Ваша мать подкармливала орхидеи?

- Да, конечно.

- Она, наверное, предпочитала смесь опилок с древесной золой или торфяной мох?

- Я как-то не обращал внимания.

- А мы используем все, что есть под рукой. Любую гниющую дрянь, что попадает к нам.

- Кажется, она пользовалась лиственным перегноем, - порылся в памяти Питер.

Старик скрипнул зубами.

- Все, что попадает к нам, - яростно прорычал он, словно этими словами решался вопрос жизни и смерти.

Саутворта, однако, интересовали не орхидеи.

- Смотрите в оба, Тьюзди, - попросил он. - Если вы засечете этого типа, помните, что Линда где-то неподалеку, - полицейский улыбнулся. - Если он попадет вам на прицел, я ему не позавидую. Я рассказал мистеру Стайлзу о деревянных граблях.

Старик отвел взгляд.

- Я помогу Линде, если сумею. Она хорошая девушка. Продала три портрета Эмили. Правда, не обнаженной. Похоже, Барчестер еще не подозревает о существовании женского тела.

- Надеюсь, мы еще увидимся, мистер Рул, - Питер было повернулся вслед за Саутвортом, направившимся к "ягуару".

Старик достал из кармана закопченную трубку, поднес спичку к остатку табака.

- Мир ушел вперед и оставил меня на вершине этой горы. Для человека вашего возраста общение с революцией пятидесятилетней давности бессмысленно.

Питер не понял, что хотел сказать Тьюзди, но прочитал горечь во взгляде старика.

Утренняя тревога вновь навалилась на него. Бежать, бежать, и с горы, и из Барчестера. Саутворт уже сидел в машине.

- Потрясающий старик, - Питер оглянулся на седовласого гиганта, склонившегося над горшками с орхидеями.

Саутворт хмыкнул.

- Даже учитывая его возраст, я не хотел бы схватиться с ним. Говорят, по приезде сюда он сгибал подковы. И этими же ручищами мог изготовить замысловатую блесну для ловли форели или нарисовать бабочку.

Заурчал мотор, и они покатились вниз по петляющему среди деревьев проселку. В зеркале заднего обзора в последний раз мелькнуло огромное мраморное сооружение.

Они проехали примерно пятьдесят ярдов, когда слева донеслись выстрелы.

- Притормозите! - попросил Саутворт.

Питер остановил машину и заглушил двигатель. Пальба продолжалась.

- Пойду взглянуть, что там такое, - Саутворт открыл дверцу, вылез из кабины, поправил кобуру. - Вы можете ехать, мистер Стайлз. Местность здесь очень пересеченная, - вновь деликатный намек на его протез.

- Удачи вам, - крикнул Питер.

Саутворт спустился с невысокого откоса и исчез в подлеске. Несколько минут Питер слышал треск ломаемых веток. Выстрелы прекратились. Только теперь Питер заметил, что его руки, сжимающие руль, мокры от пота. Все его существо требовало: вниз, только вниз.

За пятнадцать лет работы репортером Питер пришел к твердому убеждению, что возникающее у него чувство страха редко вызывалось разыгравшимся воображением. Стремление бежать четко указывало на близость реальной опасности.

Питер сидел, не шевелясь, лишь сжимая да разжимая занемевшие пальцы. Затем достал трубку, набил ее табаком из кисета, зажал чубук зубами, но раскуривать не стал.

Потянулся к ключу зажигания, передумал. Ему вспомнилось леденящее рукопожатие Тьюзди. В ушах зазвучал рокочущий голос: "Мы используем все, что есть под рукой. Любую гниющую дрянь, что попадает к нам". Речь шла об удобрениях для растущих в горшках орхидей. Или нет? Может, старик имел в виду совсем другое?

Ответ он мог получить, лишь вернувшись назад.

Места для разворота "ягуара" не было, да и вообще имело смысл пойти пешком и осмотреть окрестности.

Питер вышел из машины, открыл багажник, вытащил чемодан. Из-под аккуратно сложенной стопки рубашек он достал маленький пистолет, сунул его в карман пиджака, закрыл чемодан и багажник и повернулся к вершине горы. Предупредят ли птицы Тьюзди о его приходе, подумал Питер. Сам он не понимал их языка.

Шесть или семь минут Питер поднимался по проселку, а достигнув последнего поворота перед отелем, свернул в лес. Шел он очень осторожно, стараясь не шуметь. Наконец он приблизился к опушке и сквозь редеющие деревья увидел мраморное здание и цветочную поляну перед ним.

Тьюзди Рул уже не возился с орхидеями. Рядом с горшками стояла женщина. С длинными, почти до талии, черными волосами. В джинсах, облегающих полные бедра. Босиком. В ярко-алом бюстгальтере. С кожей цвета лесного ореха. С классической фигурой периода Боттичелли: большие бедра, большая грудь, уже тронутые возрастом. Натурщица Тьюзди, догадался Питер.

И тут что-то твердое и холодное уперлось ему в шею.

- Ты, похоже, забыл, что уезжать надо вовремя, старичок, - раздался спокойный голос. - Быстро подними руки и сложи их на голове... если ты хочешь, чтобы у тебя осталась голова.

Питер поднял руки. Тут же из кармана пиджака вынули пистолет.

- А теперь, марш к отелю, - приказал тот же голос.

Питер двинулся вперед, не опуская рук. Натурщица наблюдала за ним. Ее загорелое лицо хранило следы былой красоты. Увидел Питер и других, троих молодых людей с ружьями и дробовиками наперевес и рыжеволосую девушку в ярко-зеленом выше колен платье, стоящую у парадной двери "Причуды". Она широко улыбалась.

- Дурак, - услышал Питер, подходя к натурщице.

ГЛАВА 3

- Иди в дом, - последовало новое указание.

Питер подчинился. Давным-давно, в колледже, он по праву считался одним из лучших полузащитников в футбольной команде*. Перед самой игрой нервное напряжение становилось непереносимым. И только после первого столкновения с соперником нервы успокаивались, и он мог показать все, что умел. То же самое имело место и сейчас. Встреча с опасностью произошла, реальной опасностью. И тревога, от которой потели руки и немели мышцы, исчезла. Ее заменила холодная, расчетливая злость, особая злость, готовность к бою.

______________

* Имеется в виду американский футбол. (Здесь и далее примечания переводчика.)

Он прошел мимо пожилой женщины. Почувствовал запах ее экзотических духов. Когда он приблизился к парадной двери, девушка отступила в сторону.

- Привет, красавчик, - ухмыльнулась она.

Питер вошел в дом, вооруженные мужчины последовали за ним. Переступая порог, он замешкался, и ему тут же наподдали ружьем.

- Пошевеливайся!

Он оказался в огромном холле. Мебели не было, но стены до самого потолка, высотой не меньше пятнадцати футов, были увешаны картинами. С девяти из каждого десятка на Питера смотрела женщина, которую он только что видел у горшков с орхидеями. Но гораздо более молодая. В картинах не было ничего сексуального. Остальные изображали детей и животных. Почти на всех находилось место вазам с фруктами и овощами, четко выписанными, необычных цветов. Тьюзди Рул, возможно, не стремился к разнообразию сюжетов, но рисовал он мастерски. Питеру еще не доводилось видеть так много хороших картин, собранных в одном зале.

- К двери в дальнем конце, - не унимался голос.

Питер шел медленно, не отрывая глаз от экспонатов этой удивительной галереи. Вновь его подтолкнули.

Дверь вела в большую комнату, уставленную полками с книгами. На столе посреди комнаты высилась груда детских моделей самолетов, легковых автомобилей, грузовиков, танков, орудий. Перед огромным окном, выходящим на север, стоял мольберт с незавершенной картиной. Та же женщина, только на тридцать лет моложе. Палитра блестела свежими красками, десятки тюбиков разных цветов ждали на рабочем столике у мольберта.

- Ладно, старичок, можешь опустить руки и обернуться.

Питер опустил руки, повернулся к своему врагу.

Мужчина, отдававший приказы, улыбался. Моложавый, черноволосый, с мягкими кошачьими движениями, решительными серыми глазами. Дуло его винчестера смотрело Питеру в грудь.

- Не следовало тебе возвращаться.

Позади застыли еще трое мужчин, с ружьями на изготовку. Худые, жестокие лица. Не старше двадцати двух, двадцати трех лет, подумал Питер. Появилась рыжеволосая девушка, того же возраста, источающая какое-то животное возбуждение.

- Этот совсем другой, К.К.

Черноволосый кивнул, не сводя глаз с Питера.

- Ты прибавил нам хлопот, старичок.

Те трое олицетворяли грубую силу, но этот, названный девушкой К.К., отличался грациозностью танцовщика. Умный, резкий, решительный. Остальные обычные громилы. Главная опасность исходила от К.К.

- Мы должны решить, что с тобой делать, старичок, - продолжил К.К. - А пока мы будем решать, прими к сведению, что девушка, которую ты ищешь, здесь, в этом дворце, в другой комнате, под надежной охраной. Если кто-либо попытается выбраться отсюда, ей расшибут голову, как, впрочем, и этой потрясающей старушенции, что смотрит на нас со всех стен. Три шага вниз по проселку и им конец. Ясно?

- Ясно, - спокойно ответил Питер.

- Я попрошу маэстро объяснить тебе ситуацию, потому что мы должны следить за округой. В лесу полно идиотов, мечтающих о том, чтобы нажать на спусковой крючок, - он повернулся к мужчинам. - Бен, пригони "ягуар" и поставь его в гараж.

Высокий блондин вышел из комнаты.

- Труди, пригласи сюда маэстро.

Девушка последовала за блондином.

- Дьюк, присмотри за мамашей, пока маэстро будет излагать нашему другу-журналисту историю, которую ему никогда не удастся напечатать.

Ушел и второй мужчина, гибкий, черноволосый, с мертвенно-бледным лицом.

- А нам пора на наблюдательный пост, Джейк, - обратился К.К. к гиганту с чуть рыжеватыми волосами. - Не думай, что мы так уж беспечны, Стайлз, оставляя тебя одного. Если ты попытаешься удрать, произойдет то, что я тебе обещал. Старик сейчас придет. До встречи.

И Питер остался один.

Из глубин дома донесся перезвон гитарных струн, чуть гнусавый голос затянул популярную песенку. Мраморный пол в холле гулко отзывался на каждый шаг К.К. и его спутника.

Питер подошел к большому окну. Лес подступал прямо к зданию, расстояние до ближайших деревьев не превышало пятнадцати или двадцати ярдов. Зеленая листва манила к себе. Тридцать секунд, и его уже не найти... Возможно, до него долетел бы звук выстрелов, обрывающих жизнь Линды Грант и натурщицы Тьюзди Рула. Он не сомневался, что К.К. выполнит свое обещание. Они попали в руки молодых маньяков.

- Полагаю, я виноват в том, что вы здесь, - от неожиданности Питер вздрогнул.

За спиной стоял Тьюзди Рул. В потрепанных шлепанцах, он ходил совершенно бесшумно.

- Вы? - переспросил Питер.

- Только я, - в этот момент он напоминал Питеру старое дерево, готовое рухнуть при следующем порыве ветра. Черные глаза, прятавшиеся под кустистыми бровями, переполняли боль и печаль. - Я затеял с вами игру в слова, упомянул о гниющей дряни, которая попадает к нам. Честно говоря, я не хотел, чтобы вы меня поняли.

- Тогда зачем?

- Чтобы потом сказать себе, что пытался спастись, - старик отвернулся к незаконченному портрету.

- Я думаю, пока у нас есть такая возможность, вы должны рассказать мне, что здесь происходит.

- Мы все ждем смерти. Эмили, и я, и та девушка, которую они притащили из города. Линда.

- Вы довольно спокойно описываете совершенно безнадежную ситуацию.

- А что мне делать, рвать бороду клочьями? Мое время уже пришло. Мне семьдесят восемь лет, Стайлз. Но не Эмили. Не Линды.

- Саутворт мог бы помочь.

- Вы удивляетесь, почему я молчал? Потому что один из них, Джейк, стоял в холле, приставив дуло ружья к голове Эмили, а другой, Джорди, держал на мушке Линду. А где Саутворт? Вы вернулись без него.

- Началась стрельба. Он пошел узнать, что там такое.

- Ему известно, что вы решили вернуться сюда?

- Нет. Я подумал об этом после его ухода.

Тьюзди кивнул.

- Поэтому мы до сих пор живы. Когда вас начнут искать?

Питер задумался.

- Видите ли, я собирался уезжать, когда стало известно о похищении Линды Грант. Я жил в доме приятеля. С экономкой я попрощался. Все мои вещи в багажнике "ягуара". Я предложил Саутворту подвезти его. Он отдал кому-то свою машину. Если я не появлюсь в городе, все подумают, что я уехал.

- А если вы не приедете домой?

- Меня там ждут еще через месяц. Так что никто не хватится.

Тьюзди достал трубку и начал неторопливо набивать ее табаком.

- И Саутворт, скорее всего, больше не приедет сюда. Он уверен, что я смогу постоять за себя. Смех, да и только.

- Как это произошло, мистер Рул?

- Пожалуй, нам пора обращаться друг к другу по именам. Чтобы отличаться от этих крыс и...

- Пожалуйста, к делу, Тьюзди, - оборвал его Питер.

- Они пришли три недели тому назад. Четверо парней и эта рыжая. Столкнулись с нами, мной и Эмили, в лесу. Никакого оружия, ничего опасного. Просто пятеро голодных людей.

- Но сейчас они все вооружены.

- Мои ружья, мои патроны, - Тьюзди печально покачал головой.

- Значит, вы встретили их в лесу?

- Они сказали, что получили повестки и убежали от призыва. Не хотят служить в армии. Думайте обо мне, что хотите, Питер, но я проникся к ним сочувствием. Будь я в их возрасте, никто не смог бы заставить меня участвовать в этой идиотской войне во Вьетнаме.

- Девушка?

- Они зовут ее Труди. Где-то они ее подцепили. Она спит со всеми, маленькая потаскушка. Моя беда, Питер, в том, что я всю жизнь выступал против общепринятого. Только в мое время, как я понимаю, это было гораздо проще. Я убежал в Париж, чтобы стать художником. Я читал Лоуренса. Я решил, что секс никак не должен увязываться с бракосочетанием, и так далее. Я бунтовал против признанных художников. Сегодня я так же устарел, как они в те годы. Я участвовал в демонстрациях протеста против тех, кто хотел запретить произведения таких писателей, как Джеймс Джойс и Генри Миллер. Теперь по их книгам ставят фильмы. О, я был революционером. Эмили и я живем в грехе пятьдесят лет! Бунт против обывательства. И мы ближе и дороже друг другу, чем девять десятых семейных пар всего мира. Мы всю жизнь проговорили о нашей свободе. Верность, утверждали мы, совсем не важна. Она для глупых конформистов. Но Эмили и я никогда не изменяли друг другу. Мы напоминали себе каждый день, что никто не заставляет нас хранить верность, но не хотели ничего иного. Все эти годы мы любили друг друга, хотя говорили себе, что любовь - буржуазная выдумка. Бунтарство вам по душе, Питер. Эмили бунтовала против ханжества. Она была натурщицей. Когда в нашу парижскую квартиру приходили гости, она приносила еду и напитки обнаженная. Сегодня на ней гораздо больше одежды, чем на девушках на пляже.

- Думаю, вам лучше вернуться к К.К. и его приятелям.

- Я и говорю о них. Они пришли сюда, бунтуя против войны, насилия. Так они утверждали. Мы пригласили их в дом. Казалось, мы вновь окунулись в прошлое. Молодежь восстала против заведенного порядка. Они сказали, что их ищут. Я обещал им помочь. Девушка, как вы уже поняли, принадлежала им всем. Мы думали, что это та самая свобода, о которой писал Лоуренс полвека тому назад. У нас с Эмили все было по-другому, но мы решили, что одобряем и такие отношения. Свобода есть свобода.

Возникли трудности с пропитанием. Но я нашел выход. Теперь я ездил за продуктами не только в Барчестер, но и в окрестные городки, так что никто не догадывался, что я покупаю их больше, чем обычно. Несколько дней мы млели от счастья, слушая их рассказы об ужасном мире, в котором им довелось жить. В одну из поездок я купил батарейки к моему транзисторному приемнику. Я подумал, что музыка придется очень кстати. Тем более что один из них, Джордж, вы его еще не видели, упомянул в разговоре, что очень любит народные песни. Он все время сокрушался о том, что гитару пришлось оставить дома.

В тот же вечер после обеда мы включили радио. За столом мы сидели при свечах, электричества у нас нет. Парни по очереди танцевали с Труди. Все веселились. И тут музыкальная передача прервалась специальным выпуском новостей. Полиция сообщала, что банда из пяти молодых людей, терроризировавшая маленький городок неподалеку от Бреттлборо и хладнокровно убившая там семью из шести человек, судя по всему, сумела обойти выставленные на дорогах кордоны и покинула территорию штата.

Вновь зазвучала музыка, но никто не пошевельнулся. Тут я понял, кого приютил у себя. Неделей раньше все только и говорили об этой трагедии.

- Я помню, - у Питера дернулась щека.

- Членов семьи ограбили, избили, искололи ножами, девушку-подростка изнасиловали, а затем всех облили бензином, и они сгорели заживо, - зубы Тьюзди впились в чубук. - Вот какими оказались мои юные революционеры! - по телу его пробежала дрожь. - Я встал из-за стола и направился к маленькой комнате, где хранились мои ружья. Но не дошел до двери, как вся свора набросилась на меня.

К.К., его зовут Карл Крамер, разобъяснил мне что к чему. Да, подтвердил он, это их дело. Они намеревались оставаться в "Причуде", пока полиция не прекратит поиски. Они взяли мои ружья и патроны. Только теперь они собирались охотиться не на животных. Мне приказали каждый день ездить за продуктами и прислушиваться к разговорам. И я ездил, потому что Эмили была в их руках. Как бы вы поступили на моем месте, Питер?

- Не знаю.

- Я не сомневаюсь, что они убили бы Эмили. Стоило хоть одному полицейскому появиться в "Причуде", мы бы умерли. Если б я обратился к властям и в Барчестер прислали бы всю национальную гвардию штата, Эмили рассталась бы с жизнью до того, как первый гвардеец вышел бы на опушку. Когда приехали вы с Саутвортом, мы были на волоске от гибели.

- А эта девушка, Линда Грант?

- Слабое звено в их цепи - Джордж, Джордж Мангер. Мне кажется, он наркоман. Он никак не мог успокоиться, что не взял с собой гитары. Прошлой ночью он спустился в Барчестер. В полночь городок уже спал. Насколько я могу догадаться, он увидел рекламное объявление в местной газете о продаже гитары в магазине Линды. Я привозил для них газеты. Убийца, бредящий музыкой! Он попытался проникнуть в магазин. Линда, вероятно, услышала шум и вышла посмотреть, что там творится. Джордж схватил ее, связал, разбил витрину, взял гитару, а затем вернулся сюда, вместе с Линдой.

- Почему?

- Они считают, что Джордж струсил. Ему следовало убить ее на месте. Но он твердил, что привел Линду для себя. Я подумал, что К.К. его пристрелит. Но нет. Они, однако, сообразили, что начнутся поиски Линды. И поняли, что кто-нибудь обязательно приедет в "Причуду". Их единственный шанс состоял в том, что мне удастся отделаться от незваных гостей.

- А если бы нет?

- Они убили бы Линду и Эмили, затем - меня и отстреливались бы до конца. Разумеется, они не стремятся к этому. Наоборот, еще мечтают о том, чтобы уйти безнаказанными. Чем дольше они просидят здесь, тем вернее их шанс ускользнуть от правосудия.

- Разве они не боятся, что вы и Эмили расскажете обо всем полиции?

- Не будьте наивным. Нас не оставят в живых. Они покончат с нами, как только решат, что пора уходить. Да и вас ждет та же участь.

- Если вам это ясно, почему не обратиться к Саутворту? Разве сегодня умереть труднее, чем завтра?

- Да, - старик смотрел на мольберт. - Нам с Эмили дорога каждая минута. Пара часов, несколько дней. Саутворт ничем не поможет ни нам, ни вам с Линдой.

- Время - единственный оставшийся у нас шанс.

- Время есть время, - покачал головой Тьюзди. - Шансов у нас нет. Извините, но таковы обстоятельства, - черные глаза уставились на Питера. Разумеется, вы можете попытаться бежать. Возможно, вам это удастся. Возможно, что нет. Но для остальных ваш побег будет означать смерть. Нет нужды беспокоиться о нас, если вы уверены в успехе. Я вас винить не буду.

- Тут есть над чем подумать, - насупился Питер. - Если шансов у нас нет, неплохо позаботиться о том, чтобы их не осталось у наших новых "друзей".

- Я мог предпринять этот шаг давным-давно. Могу пойти на это завтра, когда поеду за продуктами. Саутворт окружит "Причуду". Это будет конец как для нас, так и для них.

- Давайте подумаем об этом.

- Я думал, - мрачно ответил Тьюзди. - И решил, что я и Эмили не будем торопить события, - он повернулся к двери. Слух его не подвел. В комнату вошла любимая им женщина.

Она принесла поднос с кофейником и двумя чашками. Грациозные движения тела, почти обнаженный торс. Морщины на загорелом лице, вызванные частым смехом и лучами солнца. Ее спокойствие передавалось окружающим. Что бы ни маячило впереди, Эмили не боялась.

- Я подумала, что ты хочешь кофе, - она поставила поднос на стол, ее пальцы пробежались по бороде Тьюзди.

Гигант наклонился и нежно поцеловал ее в губы.

- Они отпустили тебя?

- О, они всем довольны, - Эмили повернулась к Питеру. - Мы еще не представлены друг другу, Питер. Я - Эмили Уилсон Рул.

В действительности, просто Эмили Уилсон, но все уверены, что мы с Тьюзди расписались пятьдесят лет тому назад и мне проще получать почту на его фамилию.

- Рад видеть, что вы не напуганы.

- О, еще как напугана, - Эмили радостно улыбнулась. - Я совсем не хочу умирать. Благодаря Тьюзди я с нетерпением жду каждого следующего дня нашей жизни, - она посмотрела на старика. - А что было до Тьюзди, я не помню.

- Вы можете объяснить, каким образом им удается контролировать ситуацию?

- До сегодняшнего дня они держали меня заложницей, чтобы заставить Тьюзди ездить за покупками. Один из них постоянно находился рядом со мной, направив на меня ружье. После возвращения Тьюзди, они охраняли нас обоих. Появление Линды все изменило. Казалось бы, им потребуется еще один сторож, но для юного Карла наши с Тьюзди мысли - открытая книга.

- Как это?

Гигант откашлялся. Обнял Эмили за плечи.

- Он знает, как драгоценна для нас жизнь. Но не сомневается в том, что мы не бросим Линду ради собственного спасения.

- И в то же время вы уверены, что они убьют вас, если вы откажетесь выполнять их требования?

- Тех людей они убили ради забавы, - ответила Эмили. - Они украли двадцать два доллара да дешевенькое ожерелье. Они убили бы и нас, чтобы поразвлечься, но мы им нужны. Пока они не могут уйти отсюда, они должны есть.

- Если я не появлюсь в городе день или два, кто-нибудь придет в "Причуду", чтобы узнать, не случилось ли чего с нами. В Барчестере живут добрые, порядочные люди. Если мы вдруг исчезнем, они забеспокоятся. И при этом они знают, что мы не жалуем посторонних. Так что, пока я приезжаю за продуктами, табаком, вином и прочими мелочами, никто не станет искать их в "Причуде". Пока они прячутся, им без меня не обойтись.

- Как обращаются с девушкой?

- С Линдой? - Эмили пожала плечами. - Джордж Мангер, тот парень, что притащил ее сюда, свихнулся, Питер. Он поет ей целый день! За исключением того момента, когда приехали вы с Саутвортом. Тогда он отложил гитару и приставил дуло ружья к ее голове.

- Рано или поздно они набросятся на нее, - добавил Тьюзди. - Они заскучают и разорвут ее на куски. Линда очень красивая.

- И вы это допустите?

- Вы сумасшедший, Питер? - вмешалась Эмили. - Если мы только пикнем, они заставят нас смотреть на то, что будут вытворять с Линдой.

- А потом вы с нетерпением будете ждать прихода следующего дня, Эмили?

- Хватит, Питер, - прорычал Тьюзди. - Не будем об этом.

- Я только пытался показать вам, Тьюзди, что у вас есть хоть маленькая, но власть, во всяком случае, пока вы им нужны.

ГЛАВА 4

Кофе оказался крепким и горячим. Он как бы напоминал о существовании реального мира, из которого они так внезапно выпали.

Сейчас они сидели и разговаривали, а пять секунд спустя могли, по чьей-то прихоти, лежать на полу, изрешеченные пулями. Слишком деликатным выходил баланс сил. К.К. и его дружки не могли обойтись без Тьюзди, но существовала черта, перейдя которую, они не смогли бы заставить старика помогать им и тогда из охотников они превращались в добычу. Пока Тьюзди мирился со своей совестью, оставались в живых и пленники. Но стоило ему взбрыкнуть, и началась бы кровавая бойня.

Питер глянул на северное окно и узкую полоску лужка, отделявшую "Причуду" от леса. Двадцать секунд - и он уже меж деревьев. Реальная возможность побега. Если по нему откроют огонь, выстрелы привлекут внимание поисковой группы Саутворта. Но, добравшись сюда, они найдут лишь трупы старика, Эмили и Линды.

Крамер, должно быть, знал, что делает, оставляя Питера одного, или надеялся, что тот решится на побег? Может, он притаился за углом, с ружьем наготове? И хотел таким образом обосновать необходимость убийства журналиста перед Тьюзди, чтобы старик продолжал ему служить? Или Карл сразу раскусил его? Он знал, что Тьюзди не обратится в полицию, отправившись за покупками. Неужели он с первого взгляда понял, что и Питер не станет спасать свою жизнь за счет других?

Питеру уже доводилось искать ответ на тот же вопрос. Первый раз такое случилось в Корее, но ставки тогда были иными. Предстояло вырваться из окружения, чтобы передать важные сведения командованию. Оставшиеся на позиции не могли рассчитывать на спасение, но донесение могло предотвратить гибель сотен солдат. Сейчас настоящего выбора не было. В другой раз в маленьком южном городке зал собраний, в котором он находился с полудюжиной негров, окружила ревущая, жаждущая крови толпа белых. Тогда он мог уйти и избежать опасности только благодаря цвету своей кожи. Но он остался и боролся до конца.

И в сложившейся ситуации Питер не мог решиться на побег, зная, что его спасение станет причиной смерти хозяев "Причуды" и Линды Грант.

Но не признавал Питер и безысходных положений. Выход был, требовалось лишь время, чтобы найти его. Им могла помочь сама "Причуда". Он видел лишь холл да комнату, где рисовал Тьюзди. Но огромное здание вмещало десятки комнат, коридоры, чуланы, подвальные помещения. Завладев оружием, они могли бы вести настоящую войну, не покидая отеля, и продержаться достаточно долго, во всяком случае, достаточно для того, чтобы жители Барчестера задумались, а почему Тьюзди не приезжает за покупками. Но все оружие и патроны находились у Крамера. Допустим, он раздобудет ружье, что весьма и весьма проблематично, но требовалось еще собрать всех пленников по одну сторону баррикады. Противник был грозен, но "пока есть жизнь, есть...".

- Я прямо-таки слышу, как ворочаются твои мозги, старичок, - раздался от двери голос Крамера. Он улыбался, небрежно покачивая ружьем. - Тьюзди, вам и мадам пора заняться ужином. Сегодня будем есть по очереди. Какой-нибудь кретин может забрести к "Причуде". И я хочу поговорить со Стайлзом наедине.

Тьюзди беспомощно пожал плечами и вместе с Эмили вышел из комнаты.

Крамер достал сигарету из нагрудного кармана, закурил.

- Мы можем побеседовать и сидя, старичок, - он взгромоздился на краешек стола, не сводя глаз с Питера. - Я все знаю о тебе, Стайлз. Великий борец за справедливость, народный герой. Известно мне и о твоей металлической ноге, и о том, как это случилось. Какая из них? Или я должен выяснить это сам?

- Правая, - побледнев, ответил Питер. Гулко забилось сердце.

- Садись, садись. Старики будут возиться с ужином не меньше получаса. А мы можем получше узнать друг друга.

Питер присел на вращающийся стул перед мольбертом. Пахло масляными красками и скипидаром.

- Тьюзди объяснил тебе, что к чему? - сигарета ходила вниз-вверх между губами Крамера.

- Да.

- Но ты не собираешься сдаваться, не так ли, старичок? Я хочу кое-что добавить к его рассказу.

- Я слушаю.

- Скажу тебе о том, чего Тьюзди, скорее всего, не знает. Я здесь главный, но мое слово не является законом. Полагаю, ты и сам это видишь. Я бы никогда не согласился отпустить Джорджи в город за этой проклятой гитарой. И уж тем более не разрешил бы привести сюда эту девицу. В общем, меня не так уж и слушают. Это ясно?

- Да.

- Если ты начнешь изображать героя, не в моих силах предотвратить то, что может случиться с тобой, даже если б я этого и захотел. Даже если б я решил, что это не в наших интересах. - Пепел упал на воротник рубашки, но Крамер словно этого и не заметил. - Чтобы правильно оценить свое положение, тебе нужно знать, что это за парни.

- Меня больше интересуете вы.

- Лесть не поможет, старичок, - улыбнулся Крамер. - Но одно я тебе скажу. Я хочу выбраться отсюда целым и невредимым и постараюсь осуществить свое желание. Ни ты, ни старики, ни девушка не смогут мне помешать. Я полагаю, что для нас лучше всего оставаться здесь еще две-три недели. Мы ушли бы и раньше, если б этот бестолковый Джордж не переполошил всю округу. Теперь они еще долго будут искать девушку или ее тело. И обращать внимание на каждого незнакомца. Он осложнил нам жизнь.

- А если Тьюзди откажется ездить в город за продуктами?

- Мы постараемся убедить его. Думаю, нам это удастся, если я дам волю мальчикам с Эмили или Линдой. Но если я ошибаюсь, нам придется уходить отсюда, хотим мы этого или нет. А если нас заставят уйти раньше, чем нужно, мальчики захотят поквитаться. Однажды они вкусили крови и вновь мечтают об этом.

- Семья около Бреттлборо?

Крамер нахмурился, кивнул.

- Я не могу держать их в узде. Мы зашли на ферму, чтобы раздобыть немного денег и еды. Хозяин плеснул горячим кофе в лицо Джейку Телицки. Что там началось. В мгновение ока они разодрали шесть человек на куски, - серые глаза блеснули. - Словно произошел взрыв. Казалось, им дали ЛСД. Они обезумели.

Во рту Питера пересохло.

- Они только и ждут, чтобы сорваться вновь, - продолжал Крамер. - Им это понравилось. И мне их не остановить.

- Даже если б вы этого хотели.

- Даже если б хотел, - Крамер раскурил новую сигарету, окурок бросил на каменный пол. - Пути к спасению нет ни для кого, старичок, за исключением, возможно, меня. Думаю, я сумею добраться до Мексики, а оттуда уехать в какую-нибудь страну, где даже не слыхивали о США. Остальным для этого не хватит ума. Они слишком жаждут крови.

- Но почему не попытаться уйти одному?

- Потому что они набросятся на меня. Четверо против одного, да кошачьи когти впридачу.

- Кошачьи когти?

- Я про рыжую. Она присоединится к ним, потому что я нахожу, что она не в моем вкусе. Как видишь, я жонглирую бомбой на острие ножа, старичок. Они признают, что я умнее, поэтому и слушают меня. Но, если я пойду им наперекор, церемониться со мной не станут. В душе они ненавидят меня, потому что для них я ассоциируюсь с властью. В старике они видят папу, а папа - это враг. Эмили - мама, значит, тоже враг. В конце концов, когда нужда в них отпадет, мои парни сожрут их живьем.

- А Линда Грант?

Крамер облизал губы.

- Лакомый кусочек. Право первого принадлежит Джорджи Мангеру, который привел ее сюда, а потом наступит их очередь, и они ее не пощадят, потому что она не получит наслаждения от общения с ними, - он засмеялся. - Джорджи - чокнутый, знаешь ли. Он полон безумных грез. Он хочет, чтобы Линда отдалась по своей воле, потому что мнит себя неотразимым. Он провел с ней целый день, говорил, пел. Ухажер! И будет говорить и петь, пока не поймет, что этим ничего не добьется. Тогда он начнет мстить, братец.

- И вы не шевельнете пальцем, чтобы удержать его?

- Не в моей власти, старичок. Даже домашняя собачонка кусает хозяина за руку, если тот заденет ее за живое.

- Как вы собрали эту банду?

- Долгая история о кривой дорожке, - Крамер нахмурился. - Да и какое это имеет значение? - он глубоко затянулся. - Блондин, Бен Мартин, и долговязый чернявый, Дьюк Лонг, - из Нью-Йорка. Дети окраин. Они познакомились еще подростками и с тех пор вместе. Отец Бена был портовым грузчиком. А Дьюк не знает, кто у него отец. Его мать жила в двухкомнатной квартире неподалеку от Норт-Ривер с десятью детьми от разных папаш. Бен перенял воровские приемы у своего старика. Мне говорили, что грузчики богатели на мелких кражах. Мальчики росли без присмотра. Хулиганили на улицах, грабили в подземке. Девчонка у них была одна на двоих, Труди Гаррет, эта рыжая. Ночевали они в подъездах да на пристанях. Какой-то умник приучил их к наркотикам, и они ударились в грабежи, чтобы расплачиваться за необходимое им зелье. Как-то вечером Бен покусился на добычу отца. Завязалась драка, и Бен пырнул папашу ножом. Из дома пришлось уйти. Однажды, приняв изрядную дозу, они попали на митинг протеста. Какие-то парни обличали войну во Вьетнаме и жгли повестки. Они также решили выразить свое несогласие с действиями администрации. Все как раз говорили о самосожжении буддистов в Сайгоне. Вот и они нашли какого-то бродягу, облили его бензином и сожгли живьем, - серые глаза внимательно разглядывали Питера. - Не тошнит, старичок?

- Есть немного, - холодно ответил Питер.

- Кто-то заметил рыжую, пока бродяга горел, как свеча, и им пришлось сматываться из Нью-Йорка. На попутном грузовике они добрались до Коннектикута. Днем прятались, ночью воровали. Думаю, они направлялись в Канаду. Где-то подцепили Джейка Телицки. Самый здоровый из нас. Прошлое у него примерно такое же. Боролся на ярмарках, зарабатывал на жизнь своими мышцами. Сила - все, что у него есть, и лишь жестокостью он может доказать миру, что он - мужчина. Он присоединился к Бену, Дьюку и девке. Думаю, он тоже спит с ней. Потом они нашли Джорджи Мангера. Плохой мальчик, не такой грубый, как остальные, но достаточно испорченный, чтобы восхищаться их независимостью и безжалостностью.

- Но теперь они в опасности, потому что их слишком много. Пятерым прятаться сложнее, чем одному. Они потеряли бдительность. То тут, то там находился свидетель, сообщавший полиции приметы кого-то из них. Сейчас их ищут по всей Новой Англии. Как-то ночью шестеро полицейских загнали их в угол, и вот тут появился я.

- Вы тоже в бегах? - спросил Питер.

- Да, - коротко ответил Крамер, соскользнул со стола, налил холодного кофе в чашку Тьюзди, выпил. - Эмили варит кофе, которым можно дубить шкуры.

Питер пристально наблюдал за Крамером, пока тот пил кофе и возвращался на свое место. Первое впечатление о нем не изменилось. Чувствовалась железная воля. И в то же время Питер не мог совместить Крамера с его чудовищным рассказом. На ум пришло нужное слово - разборчивый. Разборчивость Крамера не оставляла сомнений в том, что он не имеет ничего общего с бессмысленной жестокостью, насыщавшей его рассказ. И все же он входил в банду и являлся ее мозговым центром.

Питер взглянул на руки Крамера, поглаживающие ружье. Чистая кожа, ухоженные ногти. Рыжеволосая Труди, легко доступная каждому из них, по словам Крамера, его не интересовала. Это, да и другие мелочи выделяли его из остальных.

Крамер засмеялся.

- Пытаешься понять, что я за птица, старичок?

- Разве на моем месте вы поступили бы иначе?

Улыбка сползла с лица Крамера.

- Желание познать людей и привело меня в "Причуду" Тьюзди. Прелестное название для этих катакомб, не так ли? Старик всю жизнь боролся за личную свободу, не шел на компромиссы, никого ни о чем не просил, разве что не совать нос в чужие дела. Первый раз он решил кому-то помочь и попал впросак. Ему не надо ничего, кроме свободы, и мне нужна свобода, и парням, и Труди, и тебе с Эмили, и этой девушке из города. Все мы хотим быть свободными. Но тут есть подвох.

- О?

- Свободу мы понимаем по-разному.

- Мы хотим жить, как нам хочется.

- Любой ценой, - продолжил Крамер. - Но мир жаждет видеть нас муравьями. Или ты будешь, как все, или...

- Вы бежите, потому что не хотите становиться муравьем?

- Какая вам разница, почему я бегу?

- Есть разница, - ответил Питер. - Если однажды вас заставили бежать, не исключено, что это может повториться.

Крамер кивнул, словно слова Питера ему понравились.

- Мудро. Но помни, старичок, волноваться тебе надо не только из-за меня. Я кое-как держу их, но один неверный шаг, и они вцепятся тебе в горло. Ты знаешь, почему я бегу? Потому что мне, как и тебе, нравится отыскивать причины, побуждающие людей к действиям.

- Я стараюсь отыскать путь к спасению собственной жизни, - возразил Питер.

- А я пытался найти возможность сделать сносной свою жизнь. Одно и то же.

- Что же случилось? - спросил Питер.

- Я пожадничал.

- Деньги?

- Ты не так умен, как я ожидал, старичок. Я хотел стать богом!

Питер замер. Одно лишнее слово, и Крамер не скажет ему, возможно, самое важное из того, что он мог услышать. Он понял, что Крамер хочет выговориться, хотя бы для того, чтобы оправдаться перед самим собой. Должно быть, его замучила совесть из-за того, что произошло и продолжает происходить. Если сейчас разрушить чары, он может не заговорить вновь.

- Карл Крамер, выпускник тысяча девятьсот шестьдесят пятого года безымянного университета. Шел на диплом с отличием, специальность психология и социология. Удивил тебя, старичок?

- Отнюдь. Какой университет?

- Мой секрет. Нет смысла раскрываться. Информация - сила, это я понял еще в школе, старичок. Весь мир был моей лабораторией. Я мог пройтись по студенческому городку, положить руку на любое из тысяч плеч и найти того, кем я мог манипулировать, лепить так, как мне этого хотелось. Неудивительно, что я захотел стать богом.

- И вы попытались.

Крамер помрачнел.

- Попытался. О, я провел на людях тысячи маленьких опытов, чтобы нащупать контролирующие рычаги. А затем начал большой эксперимент. Мальчик из влиятельной и богатой семьи. Красавец с обворожительной улыбкой. Его я сделаю королем, сказал я себе. С его внешностью и моими мозгами мы взойдем на Луну, сказал я себе. И все время я посмеивался бы в душе, потому что он был бы королем с пустой головой, а я дергал бы за веревочки, заставляя его плясать.

- Но вы сдались?

- Он повесился на одной из стальных балок в университетском спортивном зале, - голос Крамера дрогнул.

- Почему?

Ему ответил невеселый смех. Питер затаил дыхание.

- Мы живем в век толпы. Массовое насилие. Массовые демонстрации. Одинокому волку сейчас очень непросто. Его могут просто затоптать, не заметив. В наше время никто и не думает, за что борется. Черные хотят стать белыми. Белые хотят остаться белыми и в ужасе от того, что их будет меньше, если начнут считать черных. Но они несут чушь, старичок. Они твердят о добре и зле. Когда люди наконец достигнут вершины, они объявят вне закона различия между правдой и кривдой, добродетелью и грехом. Они перестанут быть конформистами, потому что им будет нечего примирять.

- Ваш приятель повесился, - напомнил Питер.

- Идиот. Я думал, он понимает, к чему мы стремимся. Но в конце концов выяснилось, что его интересовал только я. Меня чуть не вырвало от отвращения, и я сказал ему об этом. А он повесился.

- И вы убежали?

- Он оставил записку. Надо мной все смеялись. Они поверили, во что хотели верить, и посчитали меня таким же, как мой друг. И я убежал, чтобы найти место и время обдумать все заново. Тогда-то я столкнулся с нашими приятелями. Поначалу их компания показалась мне забавной. Они скрывались от полиции. Они учились премудростям ночной жизни. А потом эта бессмысленная резня на ферме, - рот Крамера дернулся. - Проливать кровь ради собственного удовольствия. Это даже возбуждало. На какое-то время. Им пришлось искать укрытия, и я поневоле стал их лидером. Я соображал лучше их.

- Это естественно.

- Мы набрели на этот сарай, идеальное убежище. И остались здесь.

Крамер достал еще одну сигарету, закурил.

- Пока Тьюзди служит нам, кормит и прикрывает нас, мы все нужны друг другу. Кто-то из нас должен бодрствовать, пока спят остальные. Мы должны держаться вместе, чтобы у Тьюзди не возникло мысли напасть на кого-то одного в уверенности, что ему не придут на помощь. Но, когда мы уйдем...

- Оставив трупы ваших пленников, - вставил Питер.

- Да, убив вас, мы разделимся и пойдем каждый своей дорогой. Я думаю, мне удастся спастись. Им - нет, но они этого еще не знают, - Крамер покачал головой, словно не мог поверить в то, что ему стало известно. - Это безумие, старичок. Тьюзди понимает, что его ждет. Но для него лучше прожить еще несколько дней, неделю, чуть дольше, но не нарушать этого хрупкого равновесия. Он, конечно, прав. Надеяться вам не на что. Но трудно осознать такое яростное желание жить.

- Всегда остается вероятность того, что вы просчитаетесь.

- Не питай ложных надежд, старичок, - Крамер глубоко затянулся. - Я рассказал тебе обо всем, чтобы ты представлял реальное положение дел. У тебя более совершенный мыслительный аппарат по сравнению с Тьюзди и его мадам. И я нутром чую, что ты так просто не успокоишься. Занятно будет наблюдать за твоими попытками сорваться с крючка. Куда печальнее, если ты сам не поймешь их безнадежность.

- Значит, вы изображаете бога и со мной?

Крамер рассмеялся.

- Иначе скука станет совсем уж непереносимой.

ГЛАВА 5

Кухня "Причуды" Тьюзди, с выстланным мрамором полом, рассчитанная на многочисленных гостей отеля, имела внушительные размеры. Плита, в полном соответствии с техническим уровнем двадцатых годов, топилась углем, пища могла подогреваться в различных по размерам духовках. На стене висели медные сковородки и кастрюли. Некоторые, ими пользовалась Эмили, блестели. Полки гигантского буфета заполняла посуда. Кухонный лифт мог поднять поднос с едой этажом выше, где находился обеденный зал. Из стен торчали старомодные переговорные трубки. По ним повара получали заказы официантов. Середину занимал длинный стол, предназначавшийся для приготовления блюд, которые затем отправлялись наверх. Там же стояла широкая деревянная колода для рубки мяса. Для хранения туш предназначался специальный ледник с герметично закрывающейся дверью.

Плита, разумеется, топилась не углем. Эмили предпочитала дрова, которые Тьюзди заготавливал в хорошую погоду. Они всегда ели на кухне, рядом с большой плитой. Так было удобнее. Стену напротив украшал натюрморт Тьюзди - внушительных размеров полотно с фруктами и овощами, мертвыми кроликами и лесными птицами, сверкающими яркими красками. На дальней стене висел один из бесчисленных портретов Эмили, на этот раз с маленьким белым пуделем с синей ленточкой на шее. Пудель лежал, уткнувшись черным носом в пышное бедро Эмили. Повара двадцатых годов, возможно, сочли бы, что такая картина отвлекает от основного дела.

В огромной кухне Тьюзди и Эмили готовили ужин для врагов. Горели свечи в красивом бронзовом канделябре, разгоняя сумерки, спустившиеся на гору Барчестер. Огонь в печи, на котором Эмили жарила бифштексы, согревал воздух.

Они сидели за длинным столом: Крамер, светловолосый Бен Мартин, ударивший ножом отца, здоровенный Джейк Телицки, рыжая Труди и Питер. Дьюк Лонг, похоже, охранял здание снаружи. Не появились только Джордж Мангер и Линда Грант. О них и шел разговор.

- Джордж хочет, чтобы я принес ужин ему и его даме, - обратился Телицки к Крамеру.

- Пусть приведет девушку сюда, - ответил тот. - Я не хочу, чтобы сегодня мы разбрелись по всем этажам. Бог знает, кого к нам может занести. Лучше держаться вместе.

- Я ему скажу, - Телицки встал и вышел из кухни.

Как ни боялась Эмили, но ужин она приготовила превосходный. Бифштексы, коричневевшие поджаренной корочкой, жареный картофель с луком, большая чаша зеленого салата с огурцами, луком и помидорами. Питер догадался, что именно так любил ужинать Тьюзди.

Себе и Тьюзди она поставила тарелки в конце стола. От остальных их отделяло шесть футов пустого пространства. Старики и здесь, насколько возможно, хотели держаться особняком.

Крамер молчал. Мартин жадно ел. Труди Гаррет не притрагивалась к еде, наблюдая за Питером.

- У тебя роскошная телега. Никогда не ездила в "ягуаре".

- Хороший автомобиль, - кивнул Питер.

Мартин поднял голову от тарелки.

- На ней можно удрать и от патрульной машины, так?

Питер пожал плечами.

- Девяносто миль для "ягуара" - пустяк. Беда в том, что для таких скоростей годятся только автострады, - он сухо улыбнулся. - Если вы думаете о том, как выбраться из Барчестера, то на здешних дорогах патрульные машины не уступят "ягуару".

Мартин глубоко задумался, острый стальной нож застыл над тарелкой.

- Я хотела бы прокатиться при луне, - гнула свое рыжая.

- Забудь об этом, - ожил Крамер. - Хватит с нас лунных прогулок. Мы уже могли бы уйти, если бы Джорджи не шлялся по ночам.

- Ты знаешь, что он весь день поет этой куколке? - засмеялась Труди. Меня это не радует.

- Не всякую нужно бить, чтобы разжечь ее, - заявил Мартин и вновь принялся за бифштекс.

Крамер плотоядно улыбнулся.

- Трубадурский подход приносил успех во все века, - он повернул голову. На пороге возник Телицки. За ним шла девушка.

Питер почувствовал, как напряглись его мышцы. Никогда не доводилось ему видеть столь обнаженного ужаса. Линда Грант запомнилась ему спокойной, красивой, улыбающейся. Глянувшее на него лицо казалось чудовищной карикатурой на прежний образ. Черные круги появились под глазами, ставшими озерами страха. Она попала в руки безумца. Тот разрисовал ей все лицо. Темно-синие тени на веках, тушь на ресницах, широкие полосы помады на губах. Питер вспомнил, что в магазине она обходилась практически без косметики. Не вызывало сомнений, что под коротким, на несколько дюймов выше колен, ночным халатиком ничего не было. Линда едва передвигала ноги, придавленная стыдом.

Заметив Питера, она остановилась, обхватив себя руками, словно хотела спрятаться за них. Она никак не ожидала увидеть его здесь. Губы раскрылись, но ни единого звука не сорвалось с них.

- Заходи, крошка, - пророкотал Телицки. - Поешь, пока у тебя есть такая возможность.

Пронзительно захохотала Труди.

Питер встал.

- Здесь есть свободное место, мисс Грант, - он отодвинул стул рядом с собой.

- Джорджи это не понравится! - фыркнула Труди.

Линда быстро подошла и села на предложенный Питером стул, пододвинулась как можно ближе к столу.

Питер взглянул на девушку, а затем направился к плите, где Эмили наполняла тарелку Линды.

- У вас есть посудное полотенце?

Он чувствовал, что Крамер и остальные перестали жевать и смотрели на него. Эмили дала ему полотенце, Питер смочил его холодной водой над раковиной и принес Линде.

- Вытрите лицо.

Линда взяла полотенце и первым делом вытерла губы. На белом полотне помада выглядела, как кровь.

Питер повернулся к Труди Гаррет.

- Вы не могли бы принести ей что-нибудь из одежды?

- Джорджи это не понравится, - глаза Труди сверкали от возбуждения.

- Принесите ей что-нибудь, - властно повторил Питер.

Труди взглянула на улыбающегося Крамера.

- Чего не сделаешь ради смеха, - и она выпорхнула из кухни.

- Ты позволишь ему командовать парадом? - спросил Мартин Крамера.

- А отчего бы нам не поразвлечься? - ответил тот.

Питер сел рядом с Линдой.

- К несчастью, я тоже попал в плен. Вас не обижали?

- Физически - нет, - по ее телу пробежала дрожь.

- А что с ногами?

- Меня заставили подняться в гору босиком. О боже, мистер Стайлз, что с нами будет?

- Хорошего ждать не приходится.

- Мы не можем выбраться отсюда?

- Пока я не знаю как.

- Этот парень, что привел меня сюда, он же законченный псих!

- Такие теперь люди.

Пальцы Линды впились в стол.

- Меня ищут?

- Саутворт приезжал в "Причуду". Тьюзди дал ему от ворот поворот.

- Я не понимаю, - в отчаянии прошептала Линда.

- Если б он поступил иначе, нас всех убили бы.

Они говорили очень тихо, поэтому Крамер и двое его дружков, сидевших довольно далеко, могли их не слышать.

Вернулась Труди. Она принесла черные кружевные трусики, ярко-оранжевое платье. Подошла к Линде и бросила одежду на стол.

- Все, что я смогла найти для тебя, милашка.

- Идите переоденьтесь, - Питер повернулся к Линде.

Та встала, прижимая трусики и платье к груди.

- Слева есть комната, - показала от плиты Эмили.

- Одну минуту, - раздался новый голос. - Что это ты задумала, крошка?

Питер услышал, как ахнула Линда. В кухню вошел высокий парень с чуть рыжеватыми длинными волосами, с перекинутой через плечо гитарой. Джордж Мангер.

- Ночной халатик оскорбляет вкус мистера Стайлза, - пояснил Крамер.

- Плевать мне на мистера Стайлза, - ответил Джордж.

- Я принесла ей красивое платье, Джорджи, - влезла Труди.

- Мне она нравится такой, как есть, - упорствовал Мангер.

- Идите переоденьтесь, - повторил Питер.

Но Линда остолбенела, не в силах пошевельнуться. Джордж медленным шагом направился к ней. Тут Питер понял, что имела в виду Линда, называя Мангера психом. В его близко посаженных глазах не было ничего человеческого.

- Смена декораций нам не повредит, - заметил Крамер.

Джордж остановился в двух футах от Линды. Из уголка рта бежала тоненькая струйка слюны.

- Тогда пусть переодевается здесь. А мы все посмотрим.

- Идите, куда сказала Эмили, - приказал Питер Линде.

Джордж истерически засмеялся, протянул руку и сдернул халатик с плеча девушки.

Питер ударил его по лицу так резко и сильно, что Джордж тяжело опустился на мраморный пол. Треснуло ломающееся дерево - при падении Мангер раздавил гитару.

Джордж поднял голову. По подбородку текла кровь. Затем вскочил на ноги, выхватил пистолет, который забрали у Питера утром.

- Не стоит, Джорджи, - мягко остановил его Крамер. - На выстрел сбежится весь город. Конечно, ты можешь хорошенько отделать его, если хочешь.

- Я его отделаю, - голос Джорджа дрожал от ненависти. Не спуская глаз с Питера, он убрал пистолет, отшвырнул разбитую гитару.

- Идите переоденьтесь, - в который раз повторил Питер. Не видя Линды, он почувствовал, что та пятится к указанной Эмили комнате. Что-то щелкнуло, и в руках Джорджа появилась финка с выскакивающим из рукоятки лезвием. Сталь тускло блестела при свете свечей.

- Я тебе покажу! - выдохнул Джордж и прыгнул на Питера.

Давным-давно Питер служил в подразделении коммандос. К его немалому удивлению, рефлекс самообороны сработал автоматически. Координация, конечно, стала похуже, протез - не нога, но он даже не думал об этом. Ушел в сторону, схватил запястье Джорджа, повернулся и бросил длинноволосого парня через плечо. Пролетев над столом, тот врезался в стену. Нож запрыгал по мраморному полу. Питер обернулся. Джордж лежал у стены, как куча тряпья. Без всякого сожаления Питер подумал, что скорее всего сломал тому шею.

Мертвая тишина повисла в кухне, лишь скворчал жир на раскаленной сковородке. Тьюзди выскользнул из-за стола, подошел к Эмили и обнял ее за плечи.

Крамер не пошевелился. Тяжелые веки опустились, глаза превратились в узкие черные прорези.

Телицки и Мартин смотрели на Крамера, ожидая приказа.

Труди проскочила мимо Питера, упала на колени рядом с Джорджем, осторожно повернула его лицом к себе.

- Отключился! - она взглянула на Крамера. - Карл, я думаю, он мертв.

Крамер неторопливо поднялся, подошел к Труди, присел. Большим пальцем приподнял веко Джорджа. Затем встал и повернулся к Питеру. Холодная улыбка играла на его лице.

- Ты крут, старичок.

Случившееся потрясло Питера. Все произошло так быстро, что он не успел ни о чем подумать. Он хотел лишь избежать удара ножом. Во рту у него пересохло. Острая боль в правом плече свидетельствовала о растяжении, даже о разрыве нетренированных мышц.

- Вы думали, он даст себя ударить? - прогремел голос Тьюзди.

- Ничего я не ожидал, - огрызнулся Крамер. - Это единственный способ прожить в этом мире.

- Позвольте мне взглянуть на него, - неожиданно вмешалась Эмили. - Я умею оказывать первую помощь.

- Валяйте, - Крамер задумчиво разглядывал Питера, затем повернулся к Телицки.

- Джейк, позови Дьюка. Мы должны решить, что делать дальше.

Телицки чуть ли не бегом выскочил из кухни.

Эмили наклонилась над Джорджем. Пощупала пульс. Попросила у Труди пудреницу, приложила зеркало к губам Джорджа. Посмотрела на Крамера.

- Он жив, - поставила диагноз Эмили.

- Что же нам делать, мамаша? - спросил тот.

- Если вы хотите, чтобы он остался в живых, надо послать за доктором. Возможно, у него сломана шея. Или пробита голова. Я видела такое в армейских госпиталях во время войны.

- Вы же знаете, что мы не можем вызвать сюда доктора.

- Он - ваш друг. Нельзя оставлять его на полу. И ему нужно тепло.

В коридоре послышались шаги бегущих. Телицки и Дьюк Лонг ворвались в кухню и застыли, глядя на Джорджа.

- Как там дела? - спросил Крамер.

- Вдалеке слышатся голоса, - ответил Лонг. - Они перекликаются на южном склоне.

- Они услышали бы выстрелы, - Крамер закурил. - Как нам перенести его, мамаша?

- Это не имеет значения, если вы не собираетесь посылать за доктором.

Крамер вновь повернулся к Питеру.

- Шустрый ты парень, Стайлз. Думаю, нам придется преподать тебе урок. Почему бы вам троим не заняться им, Джейк?

Телицки кивнул. Мартин и Дьюк Лонг двинулись к Питеру.

- Нет! - воскликнула Линда. - Это моя вина. Он вступился за меня.

- Ваша очередь следующая, - хохотнул Крамер. - Если бы вы уступили Джорджи, ничего бы не произошло.

- Если вы не унесете вашего приятеля, - спокойно заметила Эмили, - он умрет прямо сейчас.

- Вы правы, мамаша, - кивнул Крамер. - Мы еще успеем заняться Стайлзом. Принеси большое одеяло, Джейк.

Скрипнув зубами, Телицки направился к двери.

- В комнате, где переодевалась Линда, есть кровать. От плиты там тепло и в холодные ночи. Лучшего места для него не найти. Там есть и одеяла.

Телицки принес одеяло.

- Постарайтесь подсунуть одеяло под него. Пусть кто-нибудь поддерживает его голову, - руководила Эмили.

- Голову держать вам, мамаша, - решил Крамер. - Вы знаете, как это делается. А потом вы останетесь и поухаживаете за ним.

Им удалось положить Джорджа на одеяло.

- Берись за один конец, Стайлз, - скомандовал Крамер.

Вчетвером с Эмили, поддерживающей голову Джорджа, они легко подняли его и перенесли в прилегающую к кухне комнату - темную, маленькую, с узкими оконцами на высоте глаз. Они опустили Джорджа на белую, с металлической сеткой кровать. Из уголка посиневших губ бежала струйка розовой слюны.

- Неважно он выглядит, - пробурчал Телицки.

- Он совсем плох, - Эмили нашла второе одеяло и укрыла Джорджа.

- Что вы собираетесь делать? - спросил Крамер Эмили.

- Лучше молитесь за него, если вам дорога его жизнь, - ответила та.

- Он выживет?

- Спросите об этом у бога.

Словно стальная клешня сомкнулась на руке Питера. Его буквально выволокли на кухню. Протез подвернулся и внезапно он оказался на четвереньках. Питер поднял голову. Крамер спокойно курил. Линда, объятая ужасом, вцепилась в стол. Питер повернулся к Тьюзди. Старик напоминал бородатую статую. Сбоку Питера ударили по ребрам.

Он распластался на полу, жгучая боль пронзила тело.

Его тут же подняли на ноги. Холодная ярость блеснула в желтоватых глазах Телицки. Здоровенный кулак врезался в челюсть Питеру, тот отлетел назад, ударился о массивный стол и сполз на пол. Красный туман застлал глаза.

- Стойте! - взревел Тьюзди. Питер пытался разобрать, что говорит старик. Но мир вертелся со все возрастающей скоростью.

- Прежде чем вы убьете его, задумайтесь о последствиях.

- К черту последствия, - прорычал то ли Мартин, то ли Дьюк.

Питер изо всех сил пытался не потерять сознание. Его переполняла злость, жажда мести.

- А последствия таковы, - продолжал Тьюзди. - Мы знаем, что вы не оставите нас в живых. Но мы продолжаем надеяться... а вдруг? Но, если вы убьете одного из нас, все изменится. Вам не нужны живые свидетели преступления. И мы не сможем примириться с совестью, если будем спокойно смотреть, как вы убиваете его. Убьете его, и я больше не поеду в город, а Эмили перестанет готовить вам еду. Вам придется сегодня же убить и остальных.

- Не искушай нас, старик, - процедил Крамер.

- Утром меня ждут в городе. Я не могу не приехать, чтобы узнать, как идут поиски Линды. Поэтому, если я не появлюсь, они приедут сюда. Для вас это конец. Вы не сможете выбраться из этих лесов, пока они ищут Линду. А поиски могут затянуться и на неделю. Сейчас мы вам нужнее, чем когда бы то ни было.

- Мы не собираемся торговаться с тобой, старик, - ответил Крамер, но в его голосе слышалась озабоченность.

Телицки, впрочем, не прислушивался к их разговору. Он наклонился, чтобы схватить Питера за лацканы пиджака и еще раз как следует врезать ему. Питер изо всех сил лягнул Телицки в пах. Вопль боли огласил кухню. И тут же Мартин и Дьюк набросились на Питера. Закричала Линда. Кто-то сорвал с него протез. Удары, крики, проклятия... Пока свет не померк в глазах Питера.

Часть II

ГЛАВА 1

Питер открыл глаза в почти полной темноте, и сразу же волна жгучей боли прокатилась по телу. Где-то невдалеке медленно двигался яркий красный кружок. На мгновение Питеру подумалось, что удар по голове повредил ему зрение и, кроме красного круга, он уже ничего не видит.

Но запах табачного дыма подсказал, что этот круг - кончик горящей сигареты не далее как в пяти футах от него. И темнота не являлась следствием травмы.

Он лежал на кровати под легким, как гагачий пух, одеялом. Его перенесли сюда из кухни после того, как он потерял сознание. Тут же вспомнилось, как эти три парня набросились на него, и Питера перекосило от злости.

Его рука медленно двинулась вниз по правой ноге, к месту крепления протеза. Но нет, протез сорвали. Питер чувствовал себя совершенно беспомощным. Простое движение руки причиняло адскую боль. Он попытался повернуться и не смог сдержать стона.

Красный огонек метнулся к нему.

- Ты проснулся? - прошептал голос Труди. Холодная рука коснулась лица. - Лежи тихо. Я должна сказать им, когда ты очнешься, - она присела на кровать.

- Что они сделали с моим протезом? - Питер скрипнул зубами.

- Джейк разломал его на куски. Ты же ударил его, сам знаешь куда, - ее рука скользнула под одеяло к культе ниже колена. - Больно?

Стыд и раздражение охватили Питера.

- Позови их!

- Извини. Я не знала, - прошептала Труди. - Не поднимай шума. Хочешь сигарету? И у меня есть пинта ржаного виски, если оно может помочь.

- Почему вы не зовете их?

- Не кипятись. Ты долго не продержишься. А они с удовольствием примутся за тебя, только попроси. Бери.

Его пальцы коснулись стеклянной бутылки. Он услышал скрип отворачиваемой пробки.

- "Джек Даниэльс", - пояснила Труди.

Выпить хотелось, очень хотелось. Он поднес бутылку к губам и дернулся от боли. Какие же они разбитые и опухшие. Виски обожгло их, как огнем. Но глоток спиртного придал бодрости.

- Сигарету? - спросила Труди.

- Спасибо, - он тянул время, чтобы подумать.

Она прикурила сигарету от своей и вставила меж его губ, вновь провела рукой по лицу.

- Джорджи? - спросил Питер, глубоко затянувшись.

- Еще дышал, когда они послали меня побыть с тобой. Эмили думает, что он умрет, если не вызвать доктора.

- Где мы?

- В спальне на втором этаже. Это моя комната. Разве ты не чувствуешь запаха духов? Шанель номер пять. Бен стащил флакон в каком-то магазине и отдал мне. Такими духами я никогда не пользовалась. Потрясающий запах, правда?

Питер не ответил. Он всматривался в темноту, пытаясь собраться с мыслями. Теплое бедро Труди прижалось к нему.

- Еще глоток? - предложила она.

- Не откажусь, - виски явно пошло на пользу.

- Никак не могу тебя понять, - Труди взяла у него бутылку. - Разве ты не представлял, что произойдет, когда ударил Джорджи?

- Догадывался.

- Так зачем ты напросился на это?

- Он собирался унизить Линду.

Красный круг исчез в пепельнице. Огонек зажигалки освещал Труди, пока она раскуривала новую сигарету. Жестокость слетела с ее лица. Он видел перед собой озадаченного, испуганного ребенка.

- Она не хотела стоять перед нами голой?

- Не хотела.

- И ты решился на драку, чтобы этого избежать?

- Вы, наверное, не поймете, если я скажу, что действовал инстинктивно. Поступить иначе я просто не мог.

Последовала долгая пауза.

- Что будет теперь? - спросил Питер.

- А меня так никто не защищал, - Труди, казалось, и не услышала вопроса. - Парни дрались из-за меня, но не для того, чтобы не дать мне раздеться, - она горько рассмеялась. - Как раз наоборот.

- Вы выросли вместе с Беном и Дьюком?

- Если так можно сказать.

- Неподалеку от нью-йоркского порта?

- Отец Бена был грузчиком. Бен ударил его ножом.

- Крамер мне говорил.

- Я не понимаю отношения к тебе К.К. Если б он не остановил их, они забили бы тебя насмерть.

- Как ему это удалось?

- Он убедил их, что старик не шутит. Им нужен Тьюзди.

- Я думаю, он не шутил.

- Я не хочу умирать, - неожиданно воскликнула Труди.

Питер чуть повернулся к ней, скривившись от боли.

- А кто хочет?

- Когда они решат уходить, меня не возьмут. Они захотят путешествовать налегке. Я лишь игрушка, обуза.

- Они привели вас издалека. Зачем им бросать вас теперь?

- Потому что баловство кончилось. Сейчас они думают только о спасении.

- Но Бен и Дьюк - ваши друзья. Вы выросли вместе.

- Когда припирают к стенке, кто вспоминает про друзей? Ты знаешь, кто я для них?

- Кто?

- Красный флаг. Я выдаю их с головой. Полиция знает, что среди них есть рыжеволосая девушка. Они не рискнут появиться в моей компании. Они говорят, что возьмут меня с собой, но я-то знаю.

- Вы - в их команде, - сухо заметил Питер.

- Когда корабль тонет, каждый стоит за себя. Я для них опасна, внезапно она улеглась на кровать рядом с Питером. Он чувствовал на щеке ее дыхание. - Помоги мне, Питер. Пожалуйста, помоги мне.

Питер лежал, не шевелясь. В бок ему гулко стучало сердце Труди.

- Моя милая девочка, как мне тебе помочь? Я не могу даже встать с этой кровати и пройти в соседнюю комнату. Я должен скакать, как мячик. Я не могу никому помочь, даже себе. Я не думаю, что они бросят тебя, но, если они это задумали, я для тебя ничего не смогу сделать.

- Ты что-нибудь придумаешь, - упорствовала Труди. - Найдешь выход, спасешь себя, остальных... и меня. Я не умею думать. Никогда не умела. Всегда шла за кем-то. Ты не такой, как я. Ты - выдумщик.

- Ну, я хотел бы задать тебе один вопрос. Как я и Тьюзди можем добраться до оружия?

- Никак, - без малейшего колебания ответила Труди. - Один ваш шаг, и Эмили мертва. Ее постоянно держат под наблюдением. Тьюзди тебе не помощник.

- А как насчет тебя?

Дрожь пробежала по ее телу.

- Я не хочу умирать, Питер. Ты видел, что происходит, когда в человека стреляют четыре или пять раз. Он подпрыгивает и падает, как куль. Я не хочу этого, Питер. Не хочу!

В коридоре послышались шаги. Мгновенно Труди вскочила и плюхнулась на стул, на котором сидела до того, как Питер пришел в себя.

- Спи! - яростно прошептала она. - Не шевелись!

Луч фонаря пробежался по комнате. Задержался на Питере. Тот лежал, закрыв глаза.

- Никаких признаков жизни? - спросил Крамер.

- Похоже, он без сознания, - ответила Труди.

- Чертов болван!

- Что ты собираешься с ним делать, К.К.?

- Стараюсь сохранить ему жизнь. Старик уперся. Он нам нужен, следовательно, нельзя подпускать парней к Стайлзу.

- А потом?

- Не думай об этом, Труди, - посоветовал Крамер.

- Они не возьмут меня с собой.

- Нельзя менять правила в разгаре игры.

- Какие правила? Какая игра, К.К.?

- Игра называется выживание, крошка. А правила таковы: никто и ничто не должны стоять на пути к спасению. Когда приблизится развязка, мне будет грозить такая же опасность, что и тебе.

- Они рассчитывают на тебя, - возразила Труди.

- В критических ситуациях им рассчитывать не на кого. Даже друг на друга. Твой догадливый приятель, что лежит на кровати, знает об этом. Иначе зачем затевать драку, в которой нет надежды на победу? Я сказал им, что Стайлз должен жить, иначе Тьюзди нам не поможет. Они-то хотят учинить ему долгую и мучительную смерть. Но они уже начали задумываться, нужен ли им Тьюзди. Если кто-то из нас ошибется, сюда сбежится целая армия, и нам не уйти. Увлекательная перспектива, не правда ли?

- Нам действительно нужен Тьюзди?

Крамер шумно вздохнул.

- Мы должны знать, когда прекратятся поиски Линды в этих местах. Какой-нибудь идиот наверняка забредет сюда за кружечкой воды. И только Тьюзди может представить все так, будто здесь ничего не изменилось. Отправить незваного гостя куда подальше, не вызывая подозрений. В этом он незаменим. Если мы уйдем прямо сейчас, нам не выбраться из лесов. В поисках задействованы сотни людей. Мы должны сидеть тихо, как мышки, и ждать, пока они не покинут леса. Или... - он смолк на полуслове.

- Или что?

- Ты знаешь, какую свинью подложил нам Джорджи? - продолжил Крамер. Он уволок не ту девушку. Эмили рассказала мне о ней. Почтенная семья, всеобщая любимица. Представляешь, что это значит? Он превратил всех мужчин города в убийц, таких же жестоких и неумолимых, как твои друзья, Труди. Они разорвут нас на куски, если найдут. Нам не устоять против штурма, узнай они, что мы в "Причуде". Раньше нас искали два-три полицейских. Теперь против нас армия. Вот что сделал Джорджи. Тьюзди - наш единственный шанс, луч фонаря упал на кровать. - Постарайся привести его в чувство. Утром у нас будет военный совет. Он мне там нужен.

- Он не сможет спуститься на одной ноге.

- Тогда придется притащить его.

Луч погас, в коридоре затихли шаги Крамера. Девушка вновь присела на кровать. Ее холодные пальцы нащупали руку Питера.

- Утром все решится, - прошептала она. - Он прав насчет Бена, Дьюка и Телицки. Они могут взбеситься в любую минуту и первым делом набросятся на тебя.

- Для вас это не имеет значения.

- Еще как имеет, - с жаром возразила Труди. - Не стану обманывать тебя, Питер. Главное для меня сейчас - остаться в живых. И в этом я могу рассчитывать лишь на тебя, Тьюзди и двух женщин.

- Тогда вернемся к оружию. Где они хранят ружья и патроны?

- Есть специальная комната... с подставками для ружей. Там их держал Тьюзди. Но они забрали ружья и спрятали их в другое место. Я не спрашивала, куда, потому что ни разу не стреляла из ружья.

- Вот и спросите. Это естественно. Если люди Саутворта начнут осаду "Причуды", вы должны иметь возможность защитить себя. Спросите.

- Хорошо, я спрошу. А что потом?

- Не знаю...

После того как его избили, Питер был без сознания несколько часов. Слабый серый свет начал просачиваться в окна спальни. Питер лежал смирно, наблюдая за рассветом, каждое движение причиняло боль. Он прекрасно понимал, что, возможно, наступал последний день его жизни.

Даже мысль о сопротивлении казалась абсурдной. С одной стороны четверо вооруженных до зубов парней, ни в грош не ставящих человеческую жизнь, пьянеющих от насилия. С другой - едва передвигающийся, одноногий калека, старик со старухой, мечтающие лишь о том, чтобы прожить лишний час или день, и перепуганная женщина, знающая, что на нее могут наброситься в любой момент. И Труди, даже если будет и дальше заботиться о собственном спасении, едва ли могла считаться надежным союзником. Слишком уж неравны силы.

Питер задумался, а так ли он отличается от Труди, сидевшей на краешке кровати в предрассветном полумраке? Волновался ли он о ком-либо, кроме себя? Боялся ли он умереть? Сотню раз говорил он себе в прошлом, что без страха встретит смерть, когда придет его черед. Это случается с каждым. Но разве таким представлял он свой конец? Такая смерть не несла печать неизбежности. Эти четыре жаждущих крови подонка не представляли никакой ценности ни для самих себя, ни для всего мира. Кто дал им право решать, кому жить, а кому умереть? Тьюзди прожил достаточно, чтобы примириться со смертью. Эмили, скорее всего, не захочет жить без Тьюзди. Но он, Питер, не готов к смерти. Сколько еще надо сделать! И у Линды Грант впереди целая жизнь, любовь, семья, дети. Тьюзди по-прежнему может творить, и Эмили не дает угаснуть его таланту. Нельзя допустить, чтобы бесчувственные мясники оборвали их жизни. Но как остановить их? Сидеть и ждать, потому что борьба кажется бесполезной, или сопротивляться до последнего момента, пока палец не нажмет на спусковой крючок и кусочек свинца не пошлет тебя в вечность?

Философствовать нечего, сказал себе Питер. Или он сможет овладеть оружием, или нет. Или получить помощь извне, или рассчитывать на нее не придется. Он не мог думать о грехе и добродетели, бессмертии и несправедливости. Надо было решать, что делать дальше, как нанести ответный удар.

Но с чего начать? Ружье нацелено в Эмили. Другое - в Линду. Если Эмили будет грозить опасность, Тьюзди не сдвинется с места. Лежа в кровати, на холодной заре, Питер понял, что для Тьюзди Эмили олицетворяла красоту. Он рисовал ее в молодости, потому что та была красавицей, и с тех пор она для него не изменилась. Эмили являла ему совершенство. Старый художник не замечал, что годы берут свое. Красота служила движущей силой его жизни, и символом красоты была Эмили. Никакая цена, никакая победа не заставили бы Тьюзди принести красоту в жертву.

Через несколько часов Тьюзди поедет в Барчестер. Оттуда может прийти помощь, целая армия спасения. И тем не менее старик закупит продукты, задаст несколько вопросов о поисках Линды, заверит Саутворта, что около "Причуды" посторонних нет, и вернется один, чтобы ждать, пока Бен Мартин, Дьюк или Телицки не выстрелят в него. Раз уж это неизбежно, почему бы не рискнуть? И, задавая себе вопрос, Питер знал, что Тьюзди уже искал на него ответ. И решил, что ни единым действием не может подвергнуть опасности жизнь Эмили, даже если сам переживет ее лишь на несколько минут.

Сможет ли Эмили убедить его рискнуть? Захочет ли?

- Труди!

- Да, - прошептала та.

- Что мешает Тьюзди купить в городе ружье или пистолет, пронести его в дом и перебить всех четверых? Насколько я понял, он отлично стреляет.

- К.К. подумал об этом перед тем, как Тьюзди первый раз поехал за продуктами. К.К. встречает его на проселке. Обыскивает Тьюзди и все пакеты. Если Тьюзди убьет К.К., выстрел услышат в "Причуде" и прикончат Эмили. Старый козел прекрасно это понимает, - по телу Труди пробежала дрожь. - Не так-то легко обыграть К.К.

Да, Крамер постоянно оказывался на шаг впереди. Пленникам оставалось рассчитывать лишь на беспечность кого-то из бандитов. Такая возможность могла представиться. Но в какой момент? Как подгадать, чтобы ухватиться за эту соломинку?

Вспомнился тот жуткий день у Дарлбрука, когда его отец крутанул руль и они сверзились в пропасть. Отец повернул руль влево. Поверни он руль вправо, и шутников размазало бы по каменной стене. Такая вот мелочь. Шесть дюймов вправо вместо шести дюймов влево. Столь же малым был и их шанс на спасение. Вновь Питер оказался лицом к лицу с давним врагом шутниками-убийцами. Другие тела, другие лица, но то же бессмысленное насилие. И он не мог допустить их победы.

ГЛАВА 2

Серый свет на востоке сменился кроваво-красным заревом. Красный восход - к перемене погоды, автоматически подумал Питер. Испуганная, как в воду опущенная Труди все еще сидела рядом с ним. Пришло время платить по счетам, и она лучше других понимала, что ее ждет. Она выросла с этими убийцами, жила, спала с ними и полностью осознавала, что пощады не будет. И единственной ее надеждой оставался Питер.

- Попробую встать, - решил тот. - Не хочется, чтобы ваши друзья волокли меня по ступенькам.

- Давай помогу, - предложила Труди.

- Я сам. Почему бы вам не спуститься вниз и не посмотреть, как идут дела? Скажите Крамеру, что я буду на его военном совете.

Присутствие Труди стесняло Питера. Еще со школьных лет он не любил, чтобы кто-то видел его слабость.

- Заодно постарайтесь узнать, где они держат ружья. Без них мы пропадем, Труди.

- Я постараюсь, - кивнула девушка.

Питер остался один. Золотые солнечные лучи уже заливали спальню. Занялся жаркий, душный августовский день. Возможно, последний для большинства из них.

Питер откинул одеяло, и оно сползло на пол. Приподнялся на локтях, сцепив зубы, чтобы не закричать от боли. Жарким огнем полыхнуло по ребрам, в голове застучал паровой молот. Свесил левую ногу, сел. Комната пошла кругом, постепенно замедлила вращение, остановилась. Он закатал правую брючину. Культя, с которой сорвали протез, покраснела. Питер отстегнул ненужную теперь подвязку и бросил на пол. Давным-давно он научился поддерживать равновесие, скача на одной ноге. Оттолкнулся от кровати, встал, покачиваясь из стороны в сторону. Заныла здоровая нога. В драке досталось и ей. Скрипя зубами, Питер запрыгал к ванной комнате. Несмотря на почти невыносимую боль, он уже начал верить, что ни одна кость не сломана. Когда он добрался до двери, по лицу обильно катился пот. Вот наконец и раковина. Собственное лицо ужаснуло Питера: щетина на щеках, разбитые, опухшие губы, заплывший синяком левый глаз. Он повернул вентиль. Умылся. Ледяная вода бодрила.

Взгляд Питера упал на руки. Костяшки пальцев сбиты в кровь. Должно быть, он успел отвесить пару хороших тумаков, прежде чем потерял сознание.

В кармане порванного пиджака Питер нащупал пачку сигарет. Из другого выудил зажигалку. Закурил. Чем дольше он стоял, вглядываясь в свое отражение в зеркале, тем быстрее приходил в себя. И, когда Труди позвала Питера, к тому уже полностью вернулось самообладание.

Повернувшись, он запрыгал обратно в спальню, где ждала девушка. Положение калеки злило его, Питер стыдился, что у него одна нога. Почему-то он ожидал, что над ним будут смеяться, чего, впрочем, никогда не было.

- Ловко ты управляешься, - заметила Труди.

- Научился. Вы узнали что-нибудь насчет ружей?

- Еще нет. Я не могла, Питер. Мне велели помочь тебе спуститься вниз, но, похоже, ты справишься сам.

- Попробую. Пошли.

Он запрыгал вслед за Труди в коридор. Ряды закрытых дверей по обеим сторонам. Широкая лестница, ведущая вниз, с массивными перилами.

- Помочь? - Труди задержалась на верхней ступеньке.

- Нет!

Долгие месяцы он учился подниматься и спускаться по лестнице на одной ноге. Ставить ее боком, ухватившись обеими руками за перила.

Внизу его поджидал Тьюзди. Старик осунулся, его глаза напоминали два уголька на сером одеяле. Питер тяжело дышал, когда расправился с последней ступенькой.

- Как вы? - спросил старик.

- Отлично.

- А у меня для вас сюрприз, - Тьюзди нырнул под лестницу и вернулся, катя перед собой инвалидное кресло. - Здесь есть все, что угодно, надо только поискать.

Волна благодарности захлестнула Питера. Неприятно прыгать на одной ноге даже среди друзей. А слушать гогот, которым встретили бы его появление Крамер и компания? Он уселся в кресло, только теперь почувствовав, что силы его на исходе. Старик укрыл его правую ногу пледом. На мгновение их лица оказались рядом.

- Будьте осторожны, - попросил Тьюзди. - Дело наше пропащее, зачем эти мучения?

- Спасибо вам за кресло.

Старик выпрямился.

- Я отвезу вас на кухню.

В кухне было тепло, пахло только что сваренным кофе. Крамер и его братия уже ели. Под рукой лежало оружие, два дробовика и два ружья. Эмили возилась у плиты. Линда Грант, уже не такая испуганная, выполняла обязанности официантки. Все повернулись, когда Тьюзди вкатил в кухню Питера. Крамер чуть улыбнулся.

- Ты, похоже, крепкий орешек, старичок, - из уголка рта свисала неизбежная сигарета. - Принеси этой боксерской груше кофе, Линда.

Тьюзди подкатил кресло к другому концу стола. Питер чувствовал на себе злобный взгляд Телицки. Судя по всему, тот еще не утолил жажду мести.

- Раз уж все в сборе, давайте присядем и поговорим. Вы располагайтесь рядом со Стайлзом, - Крамер посмотрел на Линду и Эмили. Ему не хотелось, чтобы кто-то из пленников мог дотянуться до оружия. Питер смаковал кофе. С каждым глотком в его тело вливалась энергия. Линда присела рядом.

- Простите меня за вчерашнее, - ровный, спокойный голос. Никаких признаков страха. - Виновата только я.

- Естественная реакция на бешеную собаку, - ответил Питер.

- О'кей, приятель! - Телицки выскочил из-за стола.

- Сядь, Джейк! - рявкнул Крамер. - Ты займешься им позже. Сейчас не время.

Телицки нехотя сел. Его рука поглаживала лежащее рядом ружье.

- Какими смелыми мы становимся, когда у нас все козыри, - бросил Питер, не отрывая взгляда от Телицки.

- Не советую злить нас, старичок. Это ни к чему.

- Трудно стать более мертвым, чем просто мертвым.

Рука Линды легла рядом с его рукой. Питер повернулся к ней. Впервые он заметил, что у Линды серые глаза. Не вызывало сомнений, что она сумела перебороть истерию. Мужества ей не занимать, отметил про себя Питер.

- Вам удалось поспать? - спросил он.

- Эмили и я по очереди дежурили у Джорджи. Каким-то чудом он еще жив.

Эмили поставила перед Питером тарелки с яичницей и гренками. Она по-прежнему сохраняла олимпийское спокойствие. В чем-то они похожи, Эмили и Линда, подумал журналист.

- Самое время обсудить создавшуюся ситуацию, - прервал короткое молчание Крамер. - Довожу до вашего сведения, на случай, если это заинтересует братца Стайлза, что я этой ночью не спал. Я сидел на крыше. Гора напоминала рождественскую елку. Сотни фонарей и факелов. Даже в темноте мы не прошли бы и пятисот ярдов, не наткнувшись на осиное гнездо, он оглядел своих дружков. - Так что, пока продолжаются поиски Линды, нам отсюда не уйти.

- У нас достаточно ружей, чтобы схватиться с целой армией, - подал голос Бен Мартин.

- Отсюда. Из-за этих стен. Но не на открытой местности. Там нас изрешетят пулями. Если ты мне не веришь, Бен, бери Дьюка и Джейка и прорывайтесь самостоятельно. Я не могу приказывать вам. Скажу лишь, что шансов на спасение у вас нет. Если же мы останемся здесь, рано или поздно они уйдут с горы. Они подумают, что Джорджи удалось утащить Линду куда-то еще. Все-таки он опережал их на десять часов. В конце концов они придут к мысли, что похититель усадил Линду в машину и умчался. Нам нужно только знать, о чем они думают и когда откажутся от поисков. Старик - ключ к информации и пище. Ваши возражения?

Парни заерзали на стульях, но промолчали.

- Оставаясь здесь, мы тоже рискуем, но другого пути нет, - продолжал Крамер. - Тьюзди - хороший актер, но, возможно, ему не удастся одурачить всех и каждого. У кого-то могут зародиться подозрения, и он начнет следить за "Причудой". Кто-то другой может забрести сюда, как наш приятель Стайлз. Разница между Стайлзом и любым участником поисков состоит в том, что Стайлза никто не ищет. Он заехал сюда по пути из города, так что все уверены, что он покинул Барчестер. Пропавшего местного жителя будут искать. Если они навалятся на нас всем скопом, нам не устоять. Мы будем сопротивляться, но исход предельно ясен. И спасти нас могут только регулярные появления Тьюзди в городе, чтобы все думали, что в "Причуде" ничего не изменилось.

- Как долго они будут прочесывать гору? - спросил Дьюк.

Крамер взглянул на старика.

- Ваше мнение, Тьюзди?

Горящие черные глаза буравили Крамера.

- По-моему, у жителей Барчестера не возникнет и мысли о том, что Джорджи куда-то увез Линду. Они приняли его за сексуального маньяка. Следовательно, он напал на Линду, надругался над ней, убил и бросил где-то в лесу. Поиски тела будут продолжаться очень долго. Приличные люди заботятся о своих мертвых.

- Я так и думал, - кивнул Крамер.

- Нужно прочесать тысячи акров леса.

- Но вы сможете отвести поиски от "Причуды". Если нужно, мы останемся здесь до первого снега.

- И перебесимся в этой конуре, - пробурчал Телицки.

Крамер перевел взгляд на Линду.

- Мы найдем способы поразвлечься, когда у нас будет для этого время. Сейчас его нет. Сегодня гора будет кишеть людьми. Подоспеет помощь из других городов. Завтра их ярость еще не угаснет, и они будут надеяться на успех. Неделю спустя на горе останутся лишь несколько лесников. А теперь слушайте меня внимательно. Выстрелы в "Причуде" соберут тут толпу. Если кто-то будет выступать, - он улыбнулся Питеру, - сверните ему шею. А если вы что-нибудь отчудите, Тьюзди, мы так отделаем Эмили, что вы ее не узнаете.

Старик закаменел. А Крамер посмотрел на часы.