Дом пепла (СИ)

4. Даже если будешь ненавидеть меня

Бар «Пепел к пеплу» располагался у реки, так что подъезжая, можно было ощущать влажный, болотистый дух Миссисипи.

Небольшой домик скрывался среди раскидистых деревьев, будто утопая в них. Ночная жизнь на Бурбон-стрит пульсировала для туристов, показывала им красивую картинку, но настоящая ютилась ближе к дамбе, в небольших барах, подобных этому.

Такси остановилось на потрескавшемся асфальте, Даниэль снял темные очки, прищурившись на заходящем солнце. Еще рано, посетителей наверняка немного, и Даниэль успеет перекинуться парой слов с тетей.

Если Роберт Эш, старший сын Бернарда, пошел в семейное дело, то его дочь Вивьен Эш предпочла собственное, точно многое взяв от бурного нрава ирландской родни. Она поступила в колледж где-то в Нью-Йорке, уехала туда сразу после школы, перепробовала множество дел, вышла замуж, развелась, вернулась в Новый Орлеан и открыла бар.

Летом к ней приезжала дочь Стелла. Даниэль не знал, почему она осталась с отцом, кажется, там была какая-то загадочная история и не такой простой бывший муж Вивьен. Как бы то ни было, лето Стелла проводила у Эшей, училась семейному искусству и помогала матери в баре. Сейчас она вроде бы заканчивал колледж. Даниэль кузину любил, хотя на ее неизменные приглашения в гости отвечал отказом. А она по секрету рассказывала, что хочет переехать в Новый Орлеан, когда станет старше и сможет договориться с «отцом и его головорезами».

Возможно, бар и неподходящее место для детей, но Даниэль с братом часто бывали здесь. Он помнил еще первое помещение, просторное и удобное, полностью уничтоженное "Катриной". Сам ураган Эши почти не застали, заранее уехав из города. Ни их предприятие, ни дом особенно не пострадали. А вот бар тети, стоявший ближе к дамбе, оказался уничтожен.

Тетя Вивьен не отчаялась. Она вообще редко падала духом. Просто отстроила бар заново, сделала его меньше и уютнее. Даниэлю тогда было лет двенадцать, так что для него старый «Пепел» оказался частью детства. Той, что там и осталась.

Новый уже в новой жизни. Но за прошедшие годы Даниэль успел полюбить это место даже больше прежнего. Сюда он забегал в выходные из семинарии. Тут проводил время с Анаис, которая оказалась очарована баром. И здесь они встречались с семьей.

Темную стену украшал неоновый крест, на полках стояли черепа, а с рогов оленя со стеклянными глазами свисали розарии вперемежку с бусами Марди гра. Повсюду расставлены свечи, придавая помещению вид чего-то среднего между церковью и алтарем во имя алкоголя.

Посетителей пока было немного, всего пара человек за столиками. Играл приглушенный рок, а за стойкой стояла сама Вивьен Эш.

— Неужели ты наконец-то уволила всех барменов?

— Неужто это один из двух любимых племянников?

— Ну, нас у тебя всего двое…

Вивьен легко перемахнула через стойку и крепко обняла Даниэля. Невысокая, с уверенными движениями. Она не любила краситься и стригла темные, роскошные волосы до плеч. Сегодня она была в практичных джинсовых шортах с неподшитым краем, майке и клетчатой рубашке, завязанной под грудью. Запястье на манер браслета опоясывала татуировка, магические веве переплетались со змеями.

Вивьен выглядела как настоящая южанка, которая может и бурбоном угостить, и проклянуть, а встретит с ружьем — на всякий случай. Оно даже висело тут же, над барной стойкой.

Рядом с табличкой «Будь милым или проваливай».

Когда-то тетя учила племянников стрелять по банкам. У Даниэля получалось плохо, а вот Мэтт неплохо стрелял.

— Давненько не заходил, — сказала Вивьен, возвращаясь за стойку. — Надеюсь, ты не за рулем?

— Специально приехал на такси. Но подожду остальных, чтобы напиваться. Сейчас я бы предпочел кофе.

— Как скажешь. Так где пропадал?

— Работал с отцом. Заключали важный контракт. А потом ко мне пришла полиция.

— Да неужели ты нам чем-то наконец-то попался?

Даниэль рассказал о Бене, неторопливо попивая черный кофе. Мать почему-то не могла запомнить, какой любит Даниэль, упорно наливая ему молоко и подкладывая сахар, а вот тетя Вивьен всегда делала ровно то, что нужно.

— Любопытно, — хмыкнула Вивьен. — Ты уже нашел того парня, который проводил ритуал?

— Скоро узнаю имя. Если он сам не убийца, то уж точно знает, что там произошло.

— Скверная история. Это же не ты его убил?

— Да почему все спрашивают? — возмутился Даниэль. — Когда я хоть кого-то убивал?

— Вдруг решил начать. К тому же мне-то не заливай. Я прекрасно знаю, что ты не такой милый мальчик, каким тебя видят.

Даниэль пожал плечами. Уж с кем он точно никогда не пытался казаться другим, так это с семьей. Тетя Вивьен наверняка помнит, как он сидел в детском стульчике и просил лоа опрокинуть тарелку с кашей. Она прекрасно его знает.

— Я еще помню твои рассказы про семинарию, — подмигнула Вивьен. — Не те, которые ты Мэри впаривал.

Даниэль сразу понял, о чем говорила тетя. Понял и помрачнел. После того как в семинарии произошла та история с Кристофером Янгом, он как раз уехал домой на выходные. Ему хотелось с кем-то поговорить, но родители не поняли бы, а Мэтт… ну, Даниэль боялся, что мнение младшего брата о нем изменится.

Возможно, он рассказал тете Вивьен, потому что она была в тот момент в доме. Курила на кухне и замахала на Даниэля руками, чтобы не выдал ее Мэри, которая терпеть не могла сигареты.

Возможно, Даниэль рассказал тете, потому что знал, что она нормально воспримет историю о том, как он использовал магию и мучил кого-то.

Голова оленя висела точно напротив входа, так что каждого посетителя встречала печальным взглядом стеклянных глаз. Мэтт всегда говорил, что ему не по себе от этого, но однажды напившись, сам пошел обниматься с оленем, чуть не свалив его со стены. Сейчас он только мазнул по нему взглядом и направился к барной стойке.

— А вот и второй мой любимый племянник!

Тетя Вивьен проделала тот же трюк с перемахиванием через стойку и объятиями, а после заявила, что теперь-то мальчики должны пить алкоголь.

— Можно начать с текилы, — Даниэль глянул на Мэтта, и тот согласно кивнул.

Пока Вивьен разливала, Мэтт указал на руку Даниэля:

— А это что? Стоило оставить тебя на день!

— Просто небольшой ритуал.

— Небольшой? Поэтому рука до локтя забинтована?

— Не обе ведь.

На барную стойку хлопнулись две рюмки текилы, и Даниэль с Мэттом открыли алкогольный счет этого вечера. О ритуале и ворохе лоа Даниэль рассказал спокойно и без утайки, вся история показалась ему любопытной, хотя о самом обряде он упомянул вскользь.

Мэтт слушал, иногда спрашивал, но Даниэль видел, что брата что-то беспокоит. Что-то другое.

— Всё в порядке? — как будто невзначай спросил Даниэль. — В магазине ничего странного?

— Нет. Нет, ничего такого.

По тому, как быстро Мэтт отвел глаза, Даниэль догадался, что-то точно произошло. Обычно «странное» было связано с призраками. Но если Мэтт не хотел говорить, допытываться бесполезно. Хотя от осознания стало грустно, это Мэтт ему не доверяет, чтобы рассказать?

— Хэйзел сообщила только про Бена. Есть мысли?

Нет, Мэтта беспокоило не это. Совершенно точно не это. Спрятав горечь поглубже, Даниэль пожал плечами:

— Бен любил приукрасить и сболтнуть лишнего. Он просил провести ритуал, но я отказался.

— Полиция в это поверит?

— Да неважно, во что они верят, пусть ищут факты. Может, им даже повезет отыскать убийцу. Я был бы только рад.

— А как думаешь… гм… может, кто-то специально хочет тебя подставить?

— Тогда бы сделали поизящнее. Подкинули улик. Да и кому я мог понадобиться?

Мэтт хмыкнул и приподнял брови в нарочитом удивлении:

— Дан, полно людей, которые тебе завидуют. Там и до ненависти недалеко.

— Завидуют? Мне?

— У тебя богатая семья, ты успешен и у тебя выходит всё, за что берешься. Так кажется со стороны.

— Я даже умирал. Это никого не убедило, что всё не так чудесно?

Мэтт как-то неопределенно пожал плечами, а потом хлопнул внеочередную стопку текилы. Даниэль так и не понял, что не так, но после этого Мэтт продолжал как ни в чем не бывало:

— Я говорю о том, что у тебя могут быть враги. Или у Эшей.

— Да самый большой наш враг — это мы сами.

Даниэль задумался. Пока что смерть Бена не выглядела особо загадочной или действительно связанной с ним или с Эшами. С другой стороны, полиция к нему уже приходила. И наверняка явится еще. Они ведь тоже ищут того, кто провел ритуал, если найдут первыми, кто знает, что он им расскажет. Может, будет утверждать, что Даниэль и Эши заплатили ему за убийство Бена. Или вообще, что он оставил Бена живым и невредимым, а убил кто-то после.

Или полиция так никого и не найдет, зато подкинут улику, что на болотах был сам Даниэль. Он же проторчал весь вечер дома, так что это вряд ли сойдет за алиби.

Телефон упорно молчал, а писать Шарлотте или ее бабушке не хотелось. Как только будут новости, они его известят.

Сунув телефон в карман, Даниэль поднял глаза и уперся взглядом в младшую сестру, которая направлялась к ним от дверей.

У Бернарда Эша было трое детей: Роберт, Майкл и Вивьен. Средний сын умер четырнадцать лет назад, и Даниэль ничего толком не знал о его смерти — одна из тем, которую обходили стороной абсолютно все в семье, а сам он тогда был подростком. Когда дядя Майкл умер, его дочери исполнилось всего три года.

Лилиан Эш ненавидела полное имя, предпочитая, чтобы ее звали просто Ли. Она красила длинные темные волосы в светлый почти до платины, густо подкрашивала глаза и лучше всех в семье владела магией, связанной с жизнью — могла как лечить, так и убивать. Как настоящий бунтующий подросток семнадцати лет она предпочитала второе.

Сегодня Ли оделась в короткое платье из светлого кружева, повесила на шею розарий, а на руку браслеты из черепков — то ли крысиных, то ли змеиных. Большие серьги в виде крестов оттягивали уши, а тяжелые ботинки чеканили шаг.

— Привет, мелкая, — сказал Мэтт.

Даниэль никогда не мог удержаться, чтобы не поддеть:

— Здравствуй, Лилиан.

Она закатила глаза и фыркнула, всем видом выражая, что думает о полной форме имени:

— Иногда ты такой засранец, Дан.

Ли была сильно младше да еще не всё время жила с матерью в особняке. Она не видела призраков и не любила вуду-ритуалы с лоа. А еще всегда казалась Даниэлю… немного потерянной. Хотя сама Ли точно бы разозлилась, если ей такое сказали. Она считала себя очень независимой и ничуть не отстающей от старших братьев.

Даниэль всегда ощущал тень за спиной кузины, улавливал уголком сознания, будто краем глаза. Но только после собственной смерти смог понять, что это.

Тень смерти ее отца. Она невидимым плащом вилась позади. Мэтт утверждал, что никаких призраков рядом с Ли нет, он видел пару раз дядю Майкла после смерти, но очень давно.

Даниэль пытался выяснить, что это может быть, а главное, не опасна ли эта штука. Никто не сталкивался с подобным, только старый друг Айвери сказал, что слышал о таком.

— Это тень чужой смерти. Кого-то очень близкого, кто умер страшно. Она не опасна, иногда наоборот, защищает.

Даниэль не знал, что такого ужасного было в гибели Майкла, если его просто застрелили. Но Мэтт рассказывал, когда смерть неожиданна, она причиняет больше боли, и призраки страдают от этого. Что ж… Даниэль точно мог сказать, что смерть — это неприятный опыт.

— Так, что там за история с полицией? — поинтересовалась Ли, забираясь на барный стул.

— Ну уж нет! — застонал Мэтт. — Сначала расскажи про школу. Что-нибудь простое и понятное. Не хочу я про эту полицию!

— К счастью, я учусь последний год. Могу рассказать про мисс Мод.

— Она по-прежнему преподает математику? Да она была старой, когда я еще учился!

— Мы делаем ставки, не рассыпется ли на уроке.

Когда народу прибавилось, они переместились от барной стойки к столику под неоновым крестом. Вивьен и правда сегодня сама разливала напитки. Как она сказала, ее барменша попросила отгул, а на замену никого не нашлось. Впрочем, Вивьен так виртуозно обращалась с бутылками, что Даниэль не сомневался, она получала удовольствие от работы.

Даниэль больше слушал. Ли болтала, Мэтт смеялся ее историям, а потом рассказывал о мертвом Бене и полиции.

Даниэлю нравилось слушать. Слова брата и сестры будто омывали его — смывали всё ненужное и неважное. Алкоголь стирал границы, и можно было почти что увидеть призраков Мэтта или тень Ли. Почти — но не совсем. Лоа хоть и оставались неосязаемыми, но в такие моменты Даниэлю казалось, он может ощутить даже их. Как они невесомыми мотыльками путаются в волосах, приникают к неону креста.

Когда неловко задел стол рукой, забинтованный порез засаднил, но даже это было по-своему приятно. Еще одна деталька этого вечера, его самого.

Это всё заставляло Даниэля ощущать себя живым.

Пить решили немного, и он отправился к барной стойке за кофе, где Вивьен крутилась с прибывшим народом.

— Неужто это Даниэль Эш?

Он повернулся к стоявшему рядом человеку и ощутил, будто его ударили под дых. Невозмутимое выражение лица, правда, не покинуло Даниэля.

— Кристофер Янг. Давно тебя не видно.

— Дела, знаешь ли.

Кристофер всегда набивал себе цену и пытался казаться важнее, чем он есть. Их семьи походили друг на друга: Янги тоже имели шикарный особняк в Садовом квартале, младший брат Кристофера учился вместе с Мэттом, а он сам, почти ровесник Даниэля, пересекся с ним в семинарии, куда оба сбежали даже по похожим причинам, стремясь к самостоятельности. От семей в том числе.

Наверное, они могли бы стать друзьями. Янги занимались недвижимостью, преуспели после "Катрины", но сфера их интересов никак не пересекалась с Эшами. Они не были конкурентами. Но в семинарии Кристофер постоянно соревновался с Даниэлем.

Примерно с таким же видом, как сейчас. Высокий, лощеный Кристофер Янг в нарочито небрежном пиджаке поверх футболки, с художественно растрепанными волосами и очками в темной оправе.

Даниэль помнил ту историю в семинарии — будто взболтали мутный осадок на дне стакана. Содрали корку с поджившей раны. Указали Даниэлю, что на самом деле он никогда не был правильным или совершенным — его изъяны сочились болотной гнилью.

Лоа взметнулись вокруг, а Кристофер будто что-то почувствовал. Словно ненароком задрал пиджак, пошевелил пальцами левой руки. Мизинец почти не двигался.

— Представляешь, так и не восстановился до конца.

— Очень жаль, — голос Даниэля звучал ломко, будто сухостой в жаркое лето.

Кристофер ничего не забыл. Он напоминал каждый раз, когда они встречались. Когда у него была возможность вставить палки в колеса Эшам вообще и Даниэлю в частности. Если в бизнесе у них были разные области, то на светских встречах Кристофер не упускал возможности напомнить или мелко напакостить.

Пару лет назад он вылил — как бы случайно — полный бокал вина на светлый костюм Даниэля на благотворительной встрече. Сущая ерунда, но для Даниэля тот вечер был первым мероприятием после аварии, и красное вино живо напомнило ему о крови и смерти.

Сейчас он бы мило улыбнулся Кристоферу, но тогда Даниэль буквально сбежал и не смог заставить себя вернуться. Не успокоился, пока не уехал в особняк, не вымылся в душе, не переоделся. После этого они еще полночи проговорили с Ли на кухне, Даниэль там и уснул.

Кристофер точно знал, что делал. Даниэль понятия не имел, откуда, но тогда же закончил ходить к психологу. Если ты говоришь о слабых местах, всегда есть способы их выяснить — незаконные, магические или просто коммерческие, если у тебя достаточно денег.

Взяв кофе, Даниэль отнес две чашки Мэтту и Ли, а одну оставил себе:

— Пойду проветрюсь.

***

Мэтт любил «Пепел к пеплу».

Любил посиделки в баре.

Этим вечером он вообще был готов всех любить, и это говорила вовсе не текила. Ну, может, самую малость она. Куда больше успокаивало ощущение, что здесь нет призраков, а с Даниэлем и Ли Мэтт чувствовал себя спокойно и умиротворенно, пропадало желание бороться со всем миром или хотя бы доказывать ему свое право на существование.

Мать всегда была требовательна. Она считала, что дети должны соответствовать ее представлению об идеале. Конечно же, он оказывался недостижим, но они очень старались. Мэтт всегда искренне радовался, когда мать хвалила его, пусть куда чаще она указывала на недостатки. С искренним желанием помочь их уничтожить, конечно же.

Тетя Вивьен была не такой, ее бар всегда воспринимался как убежище. Даниэль тоже никогда не просил Мэтта становится кем-то другим. Ли вообще восхищалась братьями, хотя всячески старалась это скрыть.

Она отпила кофе и глянула на дверь:

— Можешь тоже покурить.

— Могу, правда? — хмыкнул Мэтт.

— Ой, да я знаю, что ты не хочешь меня одну оставлять. Но я уже взрослая девочка. Пойду к тете Вивьен. Поболтаю.

— Скорее, она обрадуется помощи.

— Я справлюсь, зануда!

Наверное, Ли была единственной, кто называл Мэтта занудой. Она подхватила кофе, и ее выкрашенные в черный ногти контрастировали с белой керамикой. Залпом выпив собственный, Мэтт отправился к выходу.

Даниэль сидел на ступеньках крыльца, чуть в стороне. В одной руке держал кофе, а в другой сигарету. Мэтт тоже взял из лежавшей пачки и пристроился рядом. За спиной слышалась приглушенная рок-музыка и голоса, а ночь расстилалась влажным ароматом с Миссисипи и стрекотом ночных насекомых.

Даниэль нашел свечи, которые Вивьен оставляла на крыльце как раз для таких случаев. Расставил вокруг, и одна из них пахла густым камфорным ароматом, который должен отгонять москитов.

Дальше по улице слышалось странное слияние блюза и каджунской музыки, а здание с другой стороны стояло мертвым остовом с разбитыми окнами. Больше всего Мэтт любил огромный дуб, росший рядом с баром Вивьен. В несколько обхватов, основательный, с шероховатой корой. Наверняка он помнил и индейских вождей, и чернокожих рабов, и все ураганы, которые выстоял.

Длинные пряди испанского мха свисали с ветвей и закрывали часть крыльца, делая его уютным. Отблески мерцающих свечей танцевали на них.

Мэтт выкурил сигарету до половины, когда сказал:

— Я заметил в баре Кристофера Янга.

Даниэль кивнул. Он почти не затягивался, просто держал сигарету в руке, рассеянно смахивая в стоявшую на истертом дереве пепельницу.

— Я никогда не рассказывал тебе о том, что произошло между мной и Кристофером в семинарии.

— А сейчас хочешь рассказать? — осторожно уточнил Мэтт. Он, конечно, знал, что брат сталкивался с Янгом, но не придавал этому значения.

Младший брат Кристофера, Паркер Янг, много задирал Мэтта в школе. Они регулярно устраивали драки. Повзрослев, Мэтт понял, что поведение Паркера, вполне возможно, просто копировало родителей или старшего брата. Он ненавидел Мэтта, потому что считал, что ему положено ненавидеть Эшей.

А может, просто был маленьким говнюком, который решил докопаться до мальчика, который видел призраков.

— Я хочу, чтобы ты знал, — сказал Даниэль. — Даже если будешь ненавидеть меня.

— Ой, да хватит драматизировать, в чем дело-то?

— Ты же помнишь, как в детстве я развлекался с лоа?

Конечно, Мэтт помнил. Лоа существовали более развитые, осознанные, с ними и взаимодействовали на вуду-ритуалах. Вокруг Даниэля вились те, что попроще. Они обладали только зачатками разума, мелкие духи, которые жили в предметах или определенных местах. Даниэль умел с ними взаимодействовать, они были будто псами, которым нужен властный хозяин. Лоа приносили по приказу лакомства и вещи, сообщали, о чем говорили родители за закрытыми дверьми. Ничего серьезного.

— Это было забавно, — ухмыльнулся Мэтт.

— В семинарии я использовал лоа иначе. Кристофер Янг пытался задирать меня, но я не очень-то обращал внимание. Тогда он начал распространять слухи о семье. Много разных гадостей. О тебе тоже.

Мэтт мог себе представить. Он никогда не был образцом благочестия, но в то время был совершенно неуправляемым подростком. Он днями не ночевал дома, еще и связался с сомнительной компанией. Они толкали травку, зато плевать хотели, каких призраков видел Мэтт. Пусть сам он тогда даже алкоголь не пил, но тот же Паркер Янг всем рассказывал, какой Мэтт наркоман.

Так что можно представить, какие слухи распространял Кристофер Янг. По крайней мере, о нем. Мэтт не сомневался, что и про остальную семью можно достаточно грязи придумать.

— Я натравил на него лоа.

— В смысле, натравил? — не понял Мэтт. — Это как?

— Приказал им держать его. Приказал причинить ему боль.

— Он… он вообще понимал, что происходит?

— Конечно. Я подробно рассказал. А потом стоял и смотрел. Я смотрел, как лоа истязали его, приказывал им.

Мэтту стало даже не по себе. От спокойного и мрачного голоса Дана, пока рассказывал. И он достаточно хорошо знал брата, чтобы понимать, что тот говорит так специально. Как будто хочет показать, насколько всё равно ему было, насколько он бесчувственная скотина.

— Больше Кристофер ничего не говорил о нашей семье. Никогда не выступал в открытую. Хотя исподтишка… конечно, он до сих пор тихо мстит. Того унижения он не простил. Ты же знал, что Янги тоже очень хотели в колдовство? Но не вышло.

— А ты… ну, еще так делал?

— Нет, никогда больше. Мэтт, я ему несколько пальцев сломал! И руку… вроде бы вывихнул. Он после этого ушел из семинарии.

Даниэль молча смотрел вперед, пока его сигарета окончательно не догорела до фильтра. Зашипев, как рассерженный кот, Даниэль наконец-то ее потушил и почти с вызовом посмотрел на Мэтта.

Даже если будешь ненавидеть меня.

— Ты знаешь, я тоже много всякого творил, — пожал плечами Мэтт. — И до сих пор.

Он правда не понимал, почему это настолько волновало Даниэля, но заметил, как тот расслабился. Невольно подумал, что бы сказала мать на подобные откровения? Наверняка ужаснулась, а потом убеждала, что нужно замаливать свои грехи и надеяться на прощение. Ах, ну да, точно бы упомянула, как разочарована. Или показала всем видом. А потом отправила молиться, ведь нельзя причинять боль людям, нужно подставлять другую щеку.

— Как там Хэйзел? — спросил Даниэль, и это означало почти что светскую беседу.

— Да как всегда, рассталась с очередной пассией…

Мэтт говорил охотно. По крайней мере, в баре он не сомневался, что не видит призраков. Они почему-то не появлялись около Даниэля. Поэтому если брат оставался рядом, Мэтт знал, что все вокруг точно живые.

Он не понимал, почему так происходило. Теперь… именно после аварии, после того как Даниэль умер, рядом с ним перестали появляться призраки. Он смеялся и говорил, что мертвецы принимают его за своего и стараются избегать. Мэтту такое объяснение не нравилось до зубовного скрежета, было в этом что-то, слишком напоминавшее, что Даниэль умирал. Напоминавшее о том, о чем Мэтт точно не жаждал помнить.

Даниэль зевнул в кулак:

— Пойду-ка еще кофе возьму. Тебе принести?

— Не, тут подожду.

Вместе с Даниэлем в бар зашла парочка уже подвыпивших друзей, и Мэтт отодвинулся дальше в тень. Ему хотелось тишины, пусть он не знал, насколько далеко вокруг Даниэля распространяется его «черная дыра» для призраков.

Мэтт не стал рассказывать ни Дану, ни Ли о том, что видел сегодня. О бабушке, которая предостерегала. С призраками всегда так: они могут искренне хотеть помочь, но как же неопределенны их знаки! Вот и тут Мэтт не представлял, что имела в виду бабушка. Хотя бы какую-то физическую опасность вроде полиции или Кристофера Янга? Или бояться стоило чего-то другого, что живет на болотах, или что мог вызвать Бен.

Мэтт не стал рассказывать Даниэлю, потому что не хотел его беспокоить. А то с него станется не только гри-гри смастерить. Тем более, к нему и так полиция приходила, а Бена он хорошо знал. Хватит забот и без неясных предупреждений призраков.

Заметив движением краем глаза, Мэтт удивился, почему не услышал, как дверь бара открылась, выпуская Даниэля.

Только посмотрев на брата, он понял, что не так.

Даниэль стоял весь в крови, она заливала половину его невероятно бледного лица. Захлебнувшись воплем, Мэтт отшатнулся, потому что сразу узнал — именно таким он увидел брата в момент его смерти, таким до последней капли крови. То видение длилось всего секунды, но запомнилось Мэтту на всё жизнь.

Он видел того же самого призрака.

Паника взметнулась, но тут же стихла. Мэтт бы ощутил, если с Даниэлем что-то случилось, да и он сейчас в баре, кофе берет. Не в машине на дороге. И уж точно не в том самом моменте.

Дверь распахнулась, и вышел настоящий Даниэль, живой и здоровый. В другой одежде, даже прическа чуть иная, без всякой крови. Он смотрел что-то в телефоне и сказал, не поднимая головы:

— Я знаю, кто провел ритуал Бена… эээ… Мэтт? Что случилось?

Даниэль в два шага оказался рядом с Мэттом, который не был уверен, что сможет сейчас подняться на ноги. Он в ужасе смотрел на обеспокоенного Даниэля, который тут же забыл о телефоне. Вцепился ему в плечи — брат настоящий, теплый и уж точно живой.

— Дан, — голос Мэтта дрогнул. — Кажется… кажется, у меня глюки.