Дом, в котором…

Предисловие-предупреждение от автора

Это книга для истинных фанатов «Дома», для любителей докапываться до мельчайших деталей, для тех, кто желает знать «всё-всё, что есть Дом». Она не для тех, кто читает «Дом, в котором…» впервые.

На встрече с читателями в Питерском «Буквоеде», где впервые было объявлено об этом издании, один молодой человек спросил меня, стоит ли ему покупать «Дом» или имеет смысл подождать, пока выйдет книга с дополнениями. Я ответила, что дополнения предназначены только тем, кого сильно зацепило. Жаждущим подробностей. Тем, кто после просмотра полюбившегося фильма смотрит и «не вошедшее», и документальный фильм о том, как это снималось, и вообще все, что удастся найти. Для первого раза лучше просто посмотреть кино. Возможно, оно вам не понравится.

Это было предупреждение.

С этого места я обращаюсь только к вам – к тем, кто жил Домом, собирал сообщества, играл, рисовал, писал, задавал вопросы и отвечал на них лучше, чем ответила бы я сама. Пользуясь случаем, хочу поблагодарить всех вас за вашу любовь и преданность «Дому», за ваши замечательные отзывы, рисунки, стихи и фотографии, за кукол, за журнал «Блюм», за удивительные подарки на встречах, и вообще за то, что вы есть.

Тема «не вошедшего» возникла на встрече с читателями в Воронеже. Мне предложили прочесть любой отрывок из «Дома», на свое усмотрение. Но читать знакомый большинству собравшихся текст показалось неинтересным. Обычно на таких встречах авторы читают что-то новое. Поскольку ничего нового у меня не было, я решила использовать неизвестное старое.

После встречи оказалось, что не вошедшие в книгу отрывки интересуют очень многих. Настолько многих, что имеет смысл что-то по этому поводу предпринять. А когда выяснилось, что издательство «Лайвбук» готово выпустить «Дом» не просто с дополнениями, а с иллюстрациями читателей, я поняла, что сбываются мои самые заветные мечты. Что подарок получит скорее автор книги, чем читатели.

К сожалению, прекрасных иллюстраций к книге так много, что им требуется отдельная книга. Я этим неимоверно горжусь, и в то же время мне очень обидно, что именно сюда они все не поместятся. Как, полагаю, и вам.

Три замечательных художника проиллюстрировали книгу практически целиком. Очень по-разному. Мне бы хотелось увидеть три совершенно разные книги, оформленные ими, но я понимаю, что это невозможно. Даже выбрать по три-четыре лучшие иллюстрации от каждого оказалось для меня непосильной задачей.

Сейчас, когда я пишу это предисловие, я еще не знаю, что из того, что мне так нравится, войдет в эту книгу, а что нет, поэтому, наверное, лучше вернуться к теме дополнений.

Кого-то может удивить, что их немного. Но я решила не включать в эту книгу ничего, что противоречило бы уже опубликованному тексту. Таким образом, отпали все сцены, несовместимые с окончательным вариантом книги, все версии, не совпадающие с основным сюжетом, и всё, по тем или иным причинам, незавершенное. По ходу дела я вытаскивала из отвергнутых глав самые любимые кусочки и пристраивала их в другие места, а поскольку они и так были невелики, оставшееся слегка напоминает дуршлаг, и такие главы, конечно, тоже не хотелось использовать. После исключения всего вышеперечисленного осталось не так уж много. Поэтому, чтобы не разочаровать вас, я сделала исключение для нескольких отрывков[1].

Всё, относящееся к первой книге, было бесконечным переписыванием одних и тех же сцен. Сюжетно они не отличались, менялся только стиль повествования. Чтобы дать вам представление, как это выглядело, я включила в эту книгу одну из таких сцен. (Я честно перерыла горы тетрадей в поисках описания внешности Македонского, но ничего не нашла – везде описываются только проклятые рукава. Но он все равно шатен.)

В интермедиях некоторые главы были просто длиннее. Опять же, здесь есть две такие.

Из незавершенных сцен сюда вошел отрывок с Седым. Он существовал в трех вариантах, с одинаковым началом и разными окончаниями. Я так и не остановилась ни на одной из версий (со Сфинксом вечно так), и в конце концов решила его убрать. Любая удаленная глава, даже самая маленькая, оставляет после себя дыру, которая смутно ощущается при чтении. Такие дырки я тщательно маскировала, надеясь, что делаю это хорошо. На самом деле, не настолько хорошо, как мне казалось, но это выяснилось уже потом. Отрывок с возвращением в Дом Седого был настолько непредсказуем, что мне казалось, его не вычислит никто. Так что женщина из Воронежа, докопавшаяся до этой, самой незаметной на мой взгляд дырки, просто потрясла меня своей интуицией. Я не помню, как ее звали, но для таких сыщиков, как она, стоило поломать голову и выбрать один из трех вариантов.

Основной урожай «не вошедшего» дала вторая книга.

Некоторых читателей может заинтересовать, по какой причине опубликованные здесь отрывки были удалены. В основном – потому, что они сильно перегружали текст. Во второй книге говорили слишком многие. Это многоголосье заглушало основного рассказчика – Табаки. Мой папа, один из читателей рукописи, пожаловался, что текст похож на мозаику, вернее, на паззл, который надо мучительно собирать по кусочкам, прежде чем поймешь, что к чему. Поэтому я оставила возможность высказаться только двоим, переделала главу Крысы (тоже написанную от первого лица) и выкинула всех остальных.

Тогда мне и в голову не могло прийти, что у книги окажется достаточное количество фанатов, которых не запугаешь складыванием паззлов. Но раз уж вы существуете, давайте сыграем в эту игру еще раз и пристроим несколько кусочков картинки на те места, откуда их когда-то вытащили.

Дом стоит на окраине города. В месте, называемом Расческой. Длинные многоэтажки здесь выстроены зубчатыми рядами с промежутками квадратно-бетонных дворов – предполагаемыми местами игр молодых «расчесочников». Зубья белы, многоглазы и похожи один на другой. Там, где они еще не выросли, – обнесенные заборами пустыри. Труха снесенных домов, гнездилища крыс и бродячих собак гораздо более интересны молодым «расчесочникам», чем их собственные дворы – интервалы между зубьями.

На нейтральной территории между двумя мирами – зубцов и пустырей – стоит Дом. Его называют Серым. Он стар и по возрасту ближе к пустырям – захоронениям его ровесников. Он одинок – другие дома сторонятся его – и не похож на зубец, потому что не тянется вверх. В нем три этажа, фасад смотрит на трассу, у него тоже есть двор – длинный прямоугольник, обнесенный сеткой. Когда-то он был белым. Теперь он серый спереди и желтый с внутренней, дворовой стороны. Он щетинится антеннами и проводами, осыпается мелом и плачет трещинами. К нему жмутся гаражи и пристройки, мусорные баки и собачьи будки. Все это со двора. Фасад гол и мрачен, каким ему и полагается быть.

Серый Дом не любят. Никто не скажет об этом вслух, но жители Расчесок предпочли бы не иметь его рядом. Они предпочли бы, чтобы его не было вообще.