Дом, в котором пекут круассаны

15 глава

Март, 2012 год.

Франция, Париж.

Адалин должна была радоваться и пищать от счастья. Брат встречается с лучшей подругой, отец перестал заикаться о “пагубном влияние” Дафны, и Ада даже заново начала хорошо общаться с Эдвардом. Всё шло как нельзя лучше. Адалин стоило мечтать о такой жизни, а на деле она слишком много думала и вела себя слишком отстранённо, что не могло не привлечь внимание Жени по ту сторону экрана ноутбука.

— Я думала, что тебя это обрадует. Ну, знаешь. Как в лучших традициях какой-нибудь подростковой комедии или слезливого ромкома. Лучшая подруга и брат… Хотя зная твоего брата, я чувствую приближающуюся драму.

С Женей они преимущественно говорили на русском, чтобы у Адалин была хоть какая-нибудь практика произношения и, пожалуй, именно эти созвоны избавили её от надоедливого иностранного акцента. А ещё для Адалин эти разговоры были маленькой терапией. С Павлецкой общалось гораздо проще, чем с Тоином или Ником, пусть с ними обоими она и выросла в одной песочнице. В конце концов, только Женя разделяла беспокойства Ады, в то время как Фейн и Атталь лишь нерешительно пожимали плечами и скидывали всё на дружескую ревность.

— Я тоже думала, что это будет радовать меня, — Адалин отодвигает ноутбук на безопасное расстояние, ложась на кровать так, чтобы можно было бездумно уставиться в потолок. — Помнишь я рассказывала тебе, что устроил отец, когда узнал, что я пела на школьной вечеринке?

Адалин поворачивает голову в сторону, чтобы скользнуть по задумчивому лицо Павлецкой, которая уставилась куда-то вниз — по всей видимости, красит ногти бордовым лаком.

— Да как тут его истерику забыть. Ты весьма красочно передала каждое его слово. Правда в актёрство тебе лучше не идти. Его взгляд у тебя не получается даже с учётом того, что ты его дочь, — уголки губ Жени нервно дёрнулись, когда она довольно выставила руку в сторону, растопырив пальцы, и принялась дуть на лак, пока пальцы второй руки схватились за горлышко бутылки.

— Недавно Тоин ляпнул, что вечерами мы не уроки учим, а тусим в клубы его мамы. Ну… я пою за небольшое вознаграждение, а Тоин тусит. И отец… он ничего не сказал. Словно слов Тоина и не было сказано. даже моя мама замерла и навострила уши, и мне точно не послышались слова Атталя, — Ада внимательно следит за тем, как лицо Жени постепенно вытягивается, а бутылка замирает около её лица. — Ты понимаешь? Он ничего не сказал. Ни при Тоине, ни после, ни припомнил мне это спустя неделю. Это… странно. И я должна бы прыгать до потолка, что наконец могу заниматься всеми любимыми делами, а не только кататься с ним в фирму и слушать эту нудятину, но я… я… Ник говорит, что я надумываю. Что у меня крыша съехала, и помыслы Эдварда чисты, но так много совпадений, стечений обстоятельств, что я жду удара в спину.

Павлецкая молчала. Она медленно поставила бутылку на стол, пока её глаза всматривались в Адалин так пристально, что ей пришлось повернуть голову и упереться глазами в потолок. Где-то точно должен быть подвох. Адалин хорошо знала игру отца и брата — и пока складывалось впечатление, что они оба просто двигали фигуры по шахматной доске, чтобы Адалин лишний раз понервничала.

— Может быть, Николас прав?

— О, нет. Павлецкая, я думала ты на моей стороне, а ты играешь против меня, — Адалин тихо застонала, прижимая ладони к лицу.

— Нет-нет-нет, Ад. Послушай. Твой троюродный братишка прав, пусть я и не разделяю любви к твоему брату и отцу, но… Ты подозреваешь Эда во всех смертных грехах человечества. Ещё скажи, что он виноват в перенаселении планеты, грязи в море и глобальном потеплении. Эд говнюк редкостный, но не настолько же он ужасен, чтобы навредить Дафне, — её голос стал немного тише. — И нет, принцесса Ада, я не на стороне твоего семейства, я сохраняю трезвый нейтралитет.

— Я не хочу, чтобы он навредил Дафне. Ни физически, ни душевно. Вот и всё, — Адалин сжимает губы до боли, зажмуриваясь. — У меня… предчувствие.

— Предчувствие? А я то думала ты в такое не веришь. За тебя! — Женины пальцы снова хватают горлышко бутылки, и она делает глоток, прикрывая глаза. — И твоё предчувствие подсказывает тебе, что Эдвард обязательно разобьёт сердце твоей подружки? Я открою для тебя секрет, Ад, но все парочки расстаются. Это же жизнь. Может они и года не повстречаются, как твой братик отлипнет от неё и оставит в покое. Пользуйся возможностью, когда твоей отец не обращает внимания на твои занятия музыкой, а на ночные прогулки закрывает глаза. Мне кажется, для тебя это благо, а не проклятье. Может быть, сама судьба поощряет все твои страдания в этих душных кабинетах, на собраниях, деловых встречах и объятий с бумажками? Может тебе просто не надо думать об этом дерьме, и просто… пожить в угоду себе? Пусть Эд и Дафна встречаются — для тебя от этого одни только плюсы. Да и может быть, твой папаша отпустит тебя в Италию в июле? У меня как раз после выпускного планируется грандиозное турне.

— А у тебя уже диплом готов, раз ты планируешь отпуск? — Ада поворачивает голову и раздвигает пальцы так, чтобы теперь взирать на Женю сквозь щели между ними.

— О, ты видно шутишь? На дворе март, родная, — Женино лицо тут же приняло горделивое выражение. — Даже не садилась ещё.

Июнь, 2020 год.

Россия, Санкт-Петербург.

К вечеру дождь только усилился. Когда они приехали домой, на улице разразилась самая настоящая буря, словно проецирующая все чувства Адалин. Небо затянуло тёмными тучами, сверкали молнии, гремел гром, а дождь вот-вот грозился выбить окна — настолько сильным он был. Погода далека от тусовочной, да и особого настроения не было. Адалин так и не рассказала Жене о появление брата, о замысле отца и о собственном нервном страхе, заставляющим её заламывать пальцы, оглядываться по сторонам и просыпаться в холодном поту.

Пока Павлецкая юлой бегала по квартире, то в спешке вымывая голову, то высушивая её, то болтая по телефону по своим рабочим делам, Адалин спряталась на широким подоконнике за занавеской. Вытянув ноги вперёд, она наблюдала за гуляющими прохожими, проезжающими автомобилями и фасадами домов. А потом поджала колени к груди, потянувшись за телефоном. Дрожащие пальцы заходят в инстаграмм, листают ленту, лишь бы отвлечься хоть на минуту. И как назло, ей попадается фотография брата.

Довольный, лучезарно улыбающийся. С идеальными блондинистыми волосами — ну просто принц из сказки. Адалин не удивлялась тому, что на брата многие девушки обращали на него внимание. И, возможно, Дафна ещё хорошо продержалась, оставаясь к нему равнодушной на протяжении года. В конце концов, ни к чему хорошему это не привело, и лучше бы она и дальше продолжала сопротивляться его чарам. По натуре своей он был тусовщиком. Любил шумные вечеринки, где собирает общее внимание, большие компании, в которых обязательно исполнит роль лидера.

— Слушай, никак не могу решить, — голос Жени выдёргивает Аду из своих мыслей, заставляя выглянуть из своего укрытия. — Лучше надеть юбку, платье или штаны?

Павлецкая страдальчески выдыхает, выходя из своей комнаты — будто бы только что перерыла весь свой шкаф. И Адалин не может этому не улыбнуться, хитро прикусив губу.

— Не замечала за тобой раньше такого метания в одежде. Я всегда думала, что всем этим юбкам и платьям, ты предпочитаешь хорошую пару джинс, — Адалин щурит глаза, пока Женя прицокивает языком. — Мне нравится, как на тебе смотрится та кожаная юбка до голени и с разрезом сбоку. Очень красиво, а из-за разреза не кажется слишком скромной для тебя. Ты можешь надеть её с топом, который с высоким горлом и завязками на спине.

Павлецкая замерла, задумчиво поджимая губы, словно хорошенько обдумывая слова подруги. А потом улыбнулась и решительно кивнула.

— Да. Ты права. Я как-то забыла уже про эту юбку. Как раз можно надеть с теми ботинками! Не хотелось бы мне танцевать на каблуках, — Женя морщится, словно целиком съела лимон, а потом её взгляд вдруг становится серьёзным. — А ты чего не одеваешься? Тихая сегодня такая. Всё хорошо, Ад?

С тихим вздохом Адалин снова прячется за занавеску, упираясь затылком в откос окна. Расспросы. Как же она ненавидела расспросы. И не потому что терпеть не могла назойливых людей — всё таки Женя была ей дорога, и этот месяц нужно было провести так, чтобы до следующей встречи они обе были насыщены общением друг с другом. Дело было в том, что Ада не умела врать настолько хорошо, чтобы Павлецкая не раскусила её. Она слишком быстро поняла чувства Адалин к Илье, и малейший взгляд в зелёные глаза подруги раскроет истинную причину волнений Адалин.

Шорох шагов по полу, отодвинутые шторы. Вуд упрямо смотрит в окно, делая вид, что слишком заинтересованная пасмурным пейзажем за окном. Женя садится рядом, и боковым взглядом Ада видела, что подруга глаз с неё не сводит. Взволнованного, притихшего. Их дружба с Павлецкой была столь давней, что стала уже чем-то таким привычным, без чего просто не можешь распланировать свою жизнь. Женя знала о ней всё — вплоть от любимого цвета до любого момента в любимой песне. Павлецкая была, возможно, единственным человеком, которому Ада могла бы доверить самые сокровенные страхи — ни Тоин, ни Ник, ни даже Дафна никогда к такой черте даже не подходили. С Деко дружба была иной — более трепетной что ли.

— Если дело в Стрелецком, то ты только скажи. Я ему такую взбучку устрою, что он ещё месяц будет бояться в темноте возвращаться домой, — Женя говорит тихо, но Ада всё равно улыбается — пусть и вяло, с неохотой, слишком ушедшая в свои мысли. — Но я знаю тебя и Илью достаточно давно, чтобы понять, что это не так. Пожалуй, как твоя подруга, я должна была воспротивиться этой связи, но Ада… Я не помню, когда последний раз видела тебя или его такими влюблёнными. Вам только сердечек и летающих купидончиков вокруг не хватает. И я искренне счастлива за тебя. Но меня не покидает чувство, что ты старательно что-то от меня скрываешь.

Вот об этом думала Адалин — о том, какая же Женя Павлецкая проницательная и меткая. Пожалуй, ей надо было не на турим поступать, а на психолога, потому что по-другому такой талант видеть людей насквозь Ада никому другому приписать не могла.

— Всё дело в…, — Вуд набирает в лёгкие воздуха, прикрывая глаза и опуская голову, пока виском упирается в стекло окна. — Помнишь я говорила тебе, что увидела в рабочем плане Санкт-Петербург? Я думала, что всё дело в Лахте. Наша компания вкладывалась в строительство, и нам полагался бы “кусочек” от этого здания, который мы потом реализовывали бы и…

— Умоляю, поменьше умных слов. Иначе моя голова взбухнет и взорвётся. А тебе придётся соскребать мои мозги с пола, — Женя морщится, тихо шипит от еле ощутимой боли, когда садится в пол оборота, чтобы ладони легли на колени Адалин, а на них возгрузить подбородок. — Что на самом деле тебя волнует?

— Мой брат.

На секунду во всей квартире повисла такая тишина, что был слышен шорох шин по мокрому асфальту с улицы. Женя так и замерла в своём, не очень удобном, но искреннем положение тела. Её змеиные зелёные глаза вглядывались в лицо подруги, пытаясь найти эту тревожно натянутую ниточку, ослабить её.

— Сегодня я встречалась с ним. Около Казанского собора, Жень. Он здесь. Он здесь, чтобы снова сделать мою жизнь невыносимой, — с каждым словом голос Адалин становился всё тише и тише, пока в конце концов не превратился в шёпот. — Я боюсь бороться с ним. Я боюсь, что он сделает что-нибудь ужасное или… или что-то, что навредит тебе, Илье или Кириллу. Потому что я знаю, что он не способен к состраданию. Он не способен думать и отвечать за последствиях своих действий, а лишь перекидывать ответственность на других. Он приехал и сказал, что здесь лишь для того, чтобы передать волю отца, касаемо открытие филиала здесь, но… Oh, merde! [чёрт возьми]. Это же Эдвард. Стоит только вспомнить, как он поступил с Дафной, от него не стоит ожидать чего-то большего.

Ком густой слюны встал посреди горла, заставляя Аду приоткрыть рот и резко вздохнуть. Глаза защипало, сердце болезненно сжалось, и вместо продолжения её монолога, с губ сорвался лишь тихий, жалобный стон. Адалин жмётся в угол окна, прижимая ладони к лицу, пытаясь скрыть скатившееся слёзы нарастающей истерики. Она пытается дышать чуть ровнее, чтобы не впасть в секундную панику, которая обязательно парализует её. Адалин попыталась сбежать от брата, попыталась не рисковать никем — даже обычными пешками — а он всё нападал и нападал. И было у неё такое чувство, что за всеми этими нападениями стоит рука отца.

Женя спасает её снова. Ей руки осторожно касаются запястий подруги, отнимая ладони от лица, давая Аде возможность задышать нормально, пусть и рвано. Волосы тут же взъерошились, глаза покраснели от накативших слёз, а щёки стали мокрыми. Несмотря на боль ещё не зажившей татуировки, Женя приподнимается, подтягивается и обнимает Адалин, давая ей возможность упереться мокрым лицом в плечо.

— Твой брат настоящий моральный урод. И я всё ещё не устаю поражаться тому, как ты, его совершенная противоположность, выросла с ним в одном доме, — Женя осторожным движением пригладила растрепавшиеся светлые волосы подруги. — Ада, здесь я рядом с тобой. Здесь ты не будешь одна, и если твой брат только подумает о том, чтобы причинить тебе вред, я уверяю, ему придётся столкнуться со мной. Уж я то точно не буду мямлить, лебезить или падать перед ним на колени. Кирилл научил меня целиться в лицо так, чтобы ломать носы, так что придётся подпортить симпатичное личико твоего братишки.

Откуда-то слева, где лоб Ады упирался в плечо Павлецкой, послышался смех, смешанный со всхлипом. Вуд приходится чуть отстраниться, чтобы стерпеть ладонями дорожки от слёз, и это позволило Жене принять более удобную позу, не доставляющую ей жгучего дискомфорта от тату.

— Почему ты не сказала мне об этом сразу? Почему молчала весь день, оставаясь наедине с голосом своих мыслей, Ад? Я же твоя подруга. Не в обиду Нику и Тоину, но я твоя лучшая подруга. Я всегда была и буду рядом в самое тёмное для тебя время, чтобы помочь тебе выйти на свет, — Женя поджимает губы, внимательно, с беспокойством наблюдая за Адалин. — Пусть ты разочаровалась в своей семье, которая натворила много отвратной дряни, я всегда буду рядом с тобой. Уж поверь, одиночество тебе точно не светит.

Адалин находит в себе силы на лёгкую улыбку, поднимая на подругу глаза.

— Я не говорила тебе, потому что… ох. Этот месяц должен был быть просто потрясающим. Я должна была ходить по музеям, тусоваться со своей подругой, наедаться вкусной едой, а потом всё снова по новой. Но вместо этого мой брат снова и снова портит… всё. Я не хотела, чтобы это занимало твои мысли или тревожило тебя. Ты слишком долго ждала моего приезда.

— Да плевать на мои ожидания, — Женя возвела глаза к потолку, и улыбается тепло, обхватывая своими пальцами пальцы Адалин и медленно поднимаясь на ноги, потянув за собой и подругу. — Знаешь, что я предлагаю. Давай мы сегодня забьём на загоны твоего брата, потому что убивать он явно никого не будет, и просто повеселимся? Потанцуем, отвлечёмся, забудем о твоей сумасшедшей семейке. По моему, это мой самый лучший план, так что не отказывайся и иди собирайся.

Несмотря на упавшее настроение, Адалин слабо улыбается, кивает и поддаётся на уговоры подруги. Медленно соскальзывает с подоконника, лениво плетясь в сторону ванны. Уже внутри слыша голос Жени.

— В любом случае, если этот дебил сунется, я достану биту из багажника. Хоть один раз она должна мне пригодиться.

Адалин не может сдержать смеха, в красках представляя, как за её братом будет бегать Женя Павлецкая, с боевым криком размахивая битой и грозясь расколошматить об него несчастный кусок дерева. Вполне себе хорошее отвлечение от всего того, что занимало мысли Ады и отвлекало её от предстоящего веселья. Даже на выбор одежды Вуд так сильно не отвлекалась, как на яркую картинку визжащего Эдварда. Поэтому, в противовес Жене, выбрала топ с открытыми плечами, обычные коричневые брюки и кроссовки, а из украшений предпочла серёжки-кольца и тонкую аккуратную подвеску. Благо, что её тут никто не знал, и поддерживать образ “принцессы Ады” нужды не было. Она могла быть просто сама собой, не задумываясь о мнение других.

— Ну! А меня заставила надеть юбку, — Женя облокотилась о дверной косяк, пока Адалин выходила из комнаты, перекидывая ремешок небольшой чёрной сумочки через плечо и проверяя на ходу наличие документов, телефона и прочей необходимой утвари.

— Я не заставляла тебя, а просто предложила, — Адалин подняла на Женю глаза, оценивая её образ роковой соблазнительницы — поймав её взгляд, Женя тут же расставила руки в стороны, начав кружиться так, чтобы Адалин могла рассмотреть её со всех сторон.

Это всё утрированно, конечно. Но Павлецкая с лёгкостью могла бы сойти за дьяволицу. В кожаной юбке, открывающим руки и спину топе, с бордовыми губами и подведёнными глазами, в чёрном капроне колготок и грубо сделанных ботинок на шнуровке — контраст да и только. Она улыбается белозубой улыбкой, и поторапливает Адалин одним только взглядом и немыми жестами, утыкаясь в телефон, чтобы вызвать такси. Не будут же они пьяные разъезжать за рулём.

Спускаясь по тёмному, плохо освещенному подъезду вниз, Адалин замедляется лишь на секунду, нерешительно утыкаясь в свой телефон. Может быть, сегодня стоило бы остаться дома и не испытывать судьбу? Может быть, сегодня стоило бы остаться дома и не играть в русскую рулетку? Адалин опускает глаза на Женю, которая ждала её на лестничной клетке между этажами.

В конце концов, не может же она всю свою жизнь жить в страхе за деяния брата?

Адалин не будет одна — в крайнем случае, гнева Жени хватит на них обеих.

И с этой мыслью, она следом за Павлецкой покидает подъезд квартиры, садится в такси и, откидываясь на спинку сиденья, старается больше не думать о утреннем разговоре