Домой с войны, которой не было

Владимир Шуля-Табиб

ДОМОЙ С ВОЙНЫ, КОТОРОЙ НЕ БЫЛО

Афган явно не хотел отпускать его: уже сданы все документы, имущество, оружие, собран чемодан, пропиты с друзьями все деньги, отложенные на прощание - а дожди всѐ

идут, и вертолѐты нахохлились,опустив руки -лопасти к земле. Февраль,обычная афганская

зима. И лѐтчики пьют, и синоптики в аэропорту ничего хорошего не обещают...

Пора принимать решение. Конечно, все понимают: идти в колонне, да еще и без

оружия, - не подарок, колонны обстреливают каждый день. Обычное дело. Но для него, капитана м/с Аркадия Липкина, Афган закончился 4 дня назад,18 февраля 1982года, когда

комбриг лично вручил ему предписание к новому месту службы, в его родную Белоруссию.

Осталась мелочь: добраться. И, по возможности - целым. Завтра идет колонна на Кабул -

надо ехать: нет сил ждать погоды! Да и времени дано не так уж много: 10 дней. Надо еще

заехать в Фергану, на свою уже бывшую квартиру, всеми правдами и неправдами отправить

контейнер с вещами в Минск, попрощаться с друзьями.

В этот раз повезло: хоть и обстреляли их возле кишлака Бараки, и из гранатомета

разок вложили, да всѐ мимо, никого даже и не ранило. Впрочем , натерпеться страху

пришлось: когда сам отстреливаешься, бояться некогда, ищи цель да пали! И неважно, коль

промахнешься: ему ты прицел тоже собьѐшь, ведь и он бздит, когда над ухом старушка косой

посвистывает! А вот когда сидишь в обнимку с чемоданчиком, а по броне стучат пули да

осколки...

В аэропорту, быстро договорившись с военным комендантом (не зря был припасен

подарочек - трофейный кривой кинжал. Жалко, конечно, но на таможне всѐ равно отобрали

бы), бегом рванул к ИЛ-76, порожняком летевшему в Союз, успел вскочить на уже

поднимавшийся трап. Бортмеханик заорал, как резаный :

- Куда прѐшь, в лоб твою мать!

Он , видимо, собирался продолжить, но взглянул на лицо Аркадия и осѐкся:

- Откуда?

- Из Гардеза.

Молча кивнул и ушѐл в кабину к лѐтчикам. Минут через пять вернулся, принѐс

полкружки спирта, фляжку воды, кусок хлеба с солью:

- Извини, десантура, чем богаты...

Аркадий поблагодарил, выпил и, не успев закусить, провалился в забытьѐ.

В Ташкент он прибыл уже под вечер. Получил в обменном пункте деньги , поймал

такси и через 40 минут был уже в Азадбаше, под Чирчиком, где служил еще года за два до

начала афганской войны и где ещѐ оставались друзья, с ночлегом и водкой. А в Фергану он

ещѐ успеет, да и всѐ равно сегодня уже поездов нет.

Чьѐ это окошко там светится, да музыка ревѐт? Игорѐк Чернин ? Отлично! Значит, к

Игорю.

О, да здесь гуляют!

- Привет, шурави аскеры! Подпускаете ли гяуров к вашему дастархану? Что за

праздник? Никак рамазан? Так вроде рановато ...И почему так одуряюще пахнет свининой, долбанные нечестивцы? Сгорите же в аду ни за хер! И 70 девственниц в раю так и останутся

не оттраханными!

- Бля буду, это же док!

Все сразу загалдели, кинулись жать руки, обниматься.

- Ты что, с неба свалился? Так не гудело ж над головой ни хрена! Садись, доходяга

небритая, выпей штрафную, остальное потом.

Игорь подвинул ему полный стакан и чистую тарелку.

- Да, мужики, как сказал бы Ильич, страшно далеки вы от Афгана! Там штрафную не

наливают: с водкой напряженка, слишком до хера желающих опоздать! Так за что пьѐм?

- Нет, ну ты точно там головку повредил! Сегодня же 22 февраля! А по

дальневосточному так и 23-е! Мы уже начали...

- Ага, а кончите по калифорнийскому, т.е. послезавтра! - Аркадий постарался скрыть

смущение: это ж надо - офицер забыл про День Советской Армии! - Вперѐд! За неминуемую

победу нашей родной Апрельской Революции! - и, сделав паузу, добавил: - Над афганским

народом.

- Хрен с ней, с ихней революцией! - выпив, крякнул старый прапор, по прозвищу

Луноход. - Как там Серѐга Чмель? Небось уже капитан?

- Нет Серѐги - ответил Аркадий. - Погиб неделю назад. Снайпер снял прямо у выхода

из лагеря.

- Вот блин, так и не успел жениться, - вздохнул прапор и поднял стакан. - Помянѐм!

- Док, а вообще как там наши? Кого видел? - спросил кто-то, пока остальные

наполняли стаканы.

- Многих видел. Кто как. Лѐнчик уже комбат, вот-вот майора получит, Иванцов -

ротный, орден ждѐт, Костя Сиделкин подорвался на противопехотке, без ноги остался по

самые ...Бондарь погиб.

- Помянѐм - повторил Луноход. - Встали!

- Судя по твоему тосту, - повернулся к нему Лѐха Субботин, капитан-связист, - это

мы там революцию устроили? Нет чтобы подослать ихнему шаху какую-нибудь Ша-хер ей

в зад-у из ВПШ! И пусть бы она ему пела частушки про счастье народное 30 лет и три года!

А там, глядишь, или шах сдох бы , или красотку поменяли, или правители наши приняли бы

решение типа : на хер нам нужна эта Афганская ССР! .

- Оптимист! - встрял Игорь. - Думаешь, им 33 года достаточно, чтобы до чего-нибудь

додуматься?

- Э, мужики! Особый отдел по случаю войны не ликвидировали, а увеличили, между

прочим...- заморгал лейтенант Сашков, комсорг, но его никто не слушал.

- Нет, ребята, революцию они делали сами ! - Аркадий прикурил, заодно

продемонстрировав новенький « Ронсон». - Но потом куда-то не туды пошли. Наша задача -

маленько подправить их светлый путь - и всѐ!

- Ну, ты даешь,бля! Мы же, Аркаша, не в Москве живѐм! Мы в Ташкенте на военном

аэродроме очень часто бываем. Дня не проходит, чтобы погибших не привезли! Если только

"маленько подправить" - откуда столько трупов? В округе все госпиталя забиты - не

продохнуть!

- Так они, идиоты, подправляться не хотят! У них же читать умеет один из

пятидесяти! Ну и как им обьяснить, что «Капитал» - это наука, а Коран - мракобесие? Только

из пулемѐта - и то далеко не все понимают!

Они пили и говорили почти всю ночь, а утром бесчувственного Аркадия отвезли на

вокзал, купили билет и положили его на нижнюю полку. Больше никого в купе не было, проводнице дали пятерку и попросили "тело до Ферганы не кантовать, но при пожаре

выносить в первую очередь!" Сунули в карман шинели бутылку пива и поехали продолжать: 23-е февраля как-никак!

Три сумасшедших дня в Фергане пролетели как один час: то контейнера не было, то

машины, но нашелся коньяк - нашлись и контейнер, и машина, и грузчики. Одно слово -

ЖСКВ - Жидкая свободно конвертируемая валюта.

И вот уже всѐ отправлено, и сам он сходит по трапу в Шереметьево. У него есть еще

два дня, а там - Минск, потом новая часть, снова сапоги, портупея и, как говорил его

бывший комбриг: "Мы офицеры, т.е. узкий круг ограниченных людей"... Но это потом, а

пока - вон они, стоят у прохода, два лучших школьных друга: Витька Лавринович и Юрка

Губаренко, их еще в школе звали «Три товарища» за их общую любовь к Ремарку. Господи, как он мечтал об этой встрече!

- Сбор у меня! - объявил Витька. - Женщины там уже хлопочут!

Жил Витька чѐрт-те где, в районе метро «Щѐлковская», но Юрка обитал вообще в

Климовске, так что пока добрались, Аркадий успел выяснить, что за те 8 лет, что они не

виделись, Юрка защитился, преподаѐт в своем родном МИФИ. А Витька вышел в большое

начальство, стал зам директора крупного химического завода, науку, конечно, забросил.

Аркадий и не удивился: Витька по натуре прежде всего - лидер, он родился

начальником, наука его интересовала лишь постольку-поскольку.

Женились они удачно, так что оба были довольны и счастливы.

С

Витькиной

женой Аркадий познакомился ещѐ в студенческие времена, она была не только обаятельна, но и несомненно умна : у нее доставало ума не выдвигаться на первый план, первым всегда

и во всем был Витька, что и сделало их семейную жизнь спокойной и крепкой. Судя по

всему, серьѐзных семейных проблем не знал и Юрка.

Проблемы были у них другие: планы, фонды, авторефераты, какие-то интриги, да еще

садовые участки, очередь на «Жигули»...

Они оживлѐнно обсуждали всѐ это, Аркадий слушал - и ни хрена не понимал, о чѐм это они...

Они были из другого мира: с кафедрами, учѐными советами, производственными

совещаниями, машинами, дачами.

Это было открытие, и оно почему-то раздражало.

Впрочем, сказал себе Аркадий, уймись, дурила! Это ты от зависти, от собственной

неустроенности! И вообще - нельзя безнаказанно перелетать из средневековья в двадцатый

век: начинаешь волком смотреть на всех, у кого есть тѐплый сортир!

Зам директора крупного завода и жил соответственно своему положению - просторно

и удобно, без всяких излишеств и показухи, у Марины был хороший вкус.

Аркадию было хорошо в этом уютном мирке. Афганский военный быт: частые

походы, «прочѐсывания - талаши» с поисками «духов», налеты, карательные экспедиции -

«реализации», засады, кровь, грязь, да и доафганское пьяное и убогое гарнизонное житьѐ -

всѐ это оставалось где-то далеко, в какой-то иной жизни.

В этой московской жизни тоже , оказывается, не всѐ было гладко, но это « не гладко»

как-то не цепляло сознания, словно случайная царапина на в общем-то ровной жизни друзей.

Застолье шло своим чередом, с неизменными "а помнишь", анекдотами и смешными

историями из жизни других одноклассников.

- Аркан, а гитара? - спохватилась вдруг Маринка, - Ты - и без гитары?

Отсырела гитара, - развѐл руками Аркадий. -Отсырели слова, отсыревшею спичкой не зажечь сигареты... Дальше забыл, прости!

- Ну, а серьѐзно?

- В условиях армейских, мэм, гитара есть инструмент ударный - усмехнулся Аркадий

- один пьяный придурок с маху одел ее на голову другому, получилось жабо!

Посмеялись,хором пожалели гитару - звонкая была на редкость.

- Ну что, ребята - поднялся Аркадий, - а теперь пора выпить за тех, кто не

вернулся...Земля им пухом!

Мужчины встали, выпили, по традиции помолчали.

Жена Юрки, волоокая красавица- блондинка, удивлѐнно спросила:

- А что, там так опасно, что можно не вернуться?

- Аллочка, там ведь война! - немного смутясь, укорил ее муж. - Аркан, кстати, что-то

ты ни-ни об этом! Ну, хоть в двух словах!

- Так ведь и не спрашивал никто. А если в двух словах...Война, песок, кровь и дерьмо.

Причѐм дерьма больше всего.

- Ну вот! А в газетах, как всегда,молчок!

- Почему молчок? - усмехнулся Аркадий, достал из внутреннего кармана кителя

сложенный вчетверо газетный лист, протянул другу: - Окружная газета Туркестанского

военного округа. Вот здесь, прочти вслух.

Статья на второй странице называлась: « На учениях в Туркестанском Военном

округе». После стандартного вступления о том, какая славная у нас Советская Армия, следовало описание учебного «боя»: на южном берегу Н-ской реки высажена рота десанта

под командованием ст. лейтенанта Баранова с задачей захватить мост через реку и не

допустить прохода отступающих сил противника через мост. На северном берегу возле моста

находились развалины старой крепости с уцелевшей двухэтажной башней. По данным

разведки, башня пуста. Однако еще в момент высадки десанта из башни застрочили два

пулемѐта, один из них - ДШК, крупнокалиберный.

Посредник дал команду:

- Лейтенант, сержант и пять солдат «убиты».

Рота залегла под «огнем противника». Тогда ст. лейтенант Баранов , захватив

побольше гранат, быстрым зигзагом понесся к башне. Влетев в «мѐртвое пространство», он, как отрабатывали на тренировках, забросал башню учебными гранатами через единственное

окно, вышиб ногой дверь и «добил» из автомата всех, кто оставался в башне . Задача была

выполнена, мост захвачен и перекрыт."

- Ну и что? - Юрка не мог скрыть недоумения. - Ну, учения, ну, молодец он, но что

это доказывает?

- А ты дальше почитай! - усмехнулся Аркадий. - Самое интересное всегда в конце!

...«За мужество и отвагу, высокий уровень боевой и политической подготовки, продемонстрированный на учениях, наградить:

- Званием "Герой Советского Союза" с вручением нагрудного знака «Золотая Звезда»

1. Ст. лейтенанта Баранова Сергея Алексеевича

- Орденом «Боевое Красное Знамя»

1. Лейтенанта Пуржикова Валерия Викторовича

- Орденом «Красная Звезда»

1. Сержанта Мухина Петра Ивановича

2. Ряд. Никитенко Андрея Олеговича

3......

- Ну что, врубился?

- Не-а. Ну учения, ну молодец этот Баранов, ну и что?

- Вот умный ты мужик, Юрка, а дурак!! Где же это такое видано, чтобы за хорошее

поведение на учениях Героя давали? Да не маршалу, а старлею сраному?! Да боевые ордена

- сержантам и солдатам? Не было никакого посредника ! Пулемѐт там был посредником, это

он давал команду: " Вы убиты!». И они-таки были убиты: лейтенант, сержант и пятеро

солдат! Врубился наконец? Эти награды -посмертные! Кстати, один такой журналюга , помню, написал, как мы там наваристым украинским борщом ИХ кормим! Это мусульман-то

- свининой?! Эти суки-журналюги настолько привыкли безнаказанно врать, что даже не

заботятся о каком-либо правдоподобии! Быдло и так сожрѐт!

- Ужас! - зябко повела плечами Алла. - Вот так сидишь, ничегошеньки не знаешь, а

тут война! Я вообще-то политикой не интересуюсь и газет не читаю, и, если честно, не

помню точно, где этот Афганистан находится... Но я знаю, у наших соседей Никифоровых

недавно старший вернулся из Монголии. Ну, сами понимаете, та еще заграница, дикость, но

все же чеки привез, они неплохо отоварились в "Березке". Понятно, не Германия, но все же!

Так ведь? И ведь это - без войны! А на войне ведь должны больше платить, правда?

- Почти, - кивнул Аркадий.

Чем-то его злила эта пышнотелая курица, и не будь она Юркиной женой, он враз

отучил бы ее задавать идиотские вопросы. Чеки ее волнуют! Отоварились! Словечко, мать

ее!

- Платят там и в самом деле больше, чем вМонголии, и отовариться, как вы

выразились, можно неплохо и даже недорого. Правда, не всегда удается выйти из магазина

живым, но это уже как кому повезѐт!

Он уже понял,что здесь другой мир, другие страсти, и злиться на то, что то ли у тебя, то ли у них наметился сдвиг по фазе, нет смысла. Они остались прежними нормальными

славными и умными мужиками, изменился он сам, поскольку видел то, что никому из них в

ночном кошмаре не предвидится.

- Ладно, хватит о войне! - решительно заявил Витька. - Как говорят англичане, язык

всегда вертится возле больного зуба, но ты уже дома - к чѐрту войну! А рыбалка там была?

Эх, вот бы сейчас на Днепр,на Подкову!

- Была там и рыбалка, - усмехнулся Аркадий. - Боюсь только,она бы тебе не очень

понравилась: не те удочки, не та рыба! Пошли-ка покурим на балконе, а то здесь уже и

дышать нечем!

... В батальоне ожидалось прибытие начальства с проверкой. Комбат родил гениальную

идею: "А не угостить ли горячо любимого комбрига ушицей?" И, само собой, уха без водки

это не уха, а всего лишь рыбный суп, непьющих же десантных комбригов не бывает (они

вымирают еще на стадии командира взвода, возрождаясь заново уже со стаканом водки в

руке ).

До реки Кокча недалеко, "саперная удочка"- толовая шашка - безотказна , всего и

делов-то! К тому же район спокойный, погода стоит тьфу-тьфу-тьфу!

Две БМД подкатили прямо к палатке медпункта:

- Эй, док, пошевеливайся! Не хер дрыхнуть, успеешь еще, вечный сон впереди!

Это командир девятой роты старлей Колтунов. Сидит на башне, улыбается, в

глазах чертики зеленые.

- Приказано ехать с нами!

От его улыбки у солдат частенько мороз по коже . Колтунов - известный спец по

наказанию кишлаков за «плохое поведение». Если в каком-либо кишлаке раздолбают нашу

колонну с продовольствием и водой, например, и побьют много народу, на следующий день

туда пойдет «девятка». Однажды Аркадию пришлось видеть их в деле: рота окружила

кишлачок ( всего-то полдесятка домов) , Колтунов и несколько солдат-"стариков" пошли

по домам. Заходили, молча расстреливали все ,что шевелится, до последней курицы. Затем

разбивали керосиновую лампу (у афганцев в кишлаках электричества и не знали), бросали

зажженную спичку - и в следующий дом.

Война, конечно, работа жестокая и подчас грязная, но Колтунов убивал и жег с

наслаждением! Да и своих он не особо жалел. За не очень-то большую провинность мог

заставить солдата отрыть окоп «для стрельбы с лошади стоя». Это в азиатской-то каменистой

почве! Его не любили, но уважали за отчаянную храбрость в бою: всегда первым лез в самое

пекло.

Один бог знает, как он прошел медкомиссию при поступлении в училище - в батальоне

его считали явным психом, садистом . Впрочем, как говорил один из профессоров в

Военно- медицинской Академии: "Отсутствие обеих передних лобных долей головного

мозга не является препятствием для службы офицером в ВДВ."

До Кокчи ехать сравнительно недалеко, километров 15, может быть, но на гусеницах -

не на «Хонде», больше 20 км в час не пойдешь. Плелись более получаса, а конца не видно.

Впрочем, торопиться некуда.

- Первая-а! Вторая-а! Суши весла! - Колтунов заржал вслед собственной шутке. - Эй, док! Перекури,отдохни!

- А ты?

- А я не курю, забыл? Я, док, в отличие от тебя, знаю, что курить вредно! А я хочу

жить долго, я ещѐ погуляю на твоих поминках! Но ты не волнуйся, док, я тебя хорошим

словом помяну!

- Типун тебе на язык, дурак! Мы ж на войне, а это тоже вредно для здоровья! Мало ли

что может случиться!

- Думаешь? Может, ты и прав, док. Кстати, ты мне поднадоел. Пересаживайся на

вторую БМД, а то там у меня даже сержанта нет! Если что, они и дороги назад не найдут!

Аркадий уселся на башню второй машины, подсоединил кремальеру шлема к рации -

он же теперь командир машины.

- Наотдыхались? - прозвучало в наушниках. - Вперѐд!

Передняя машина рванула, вторая взревела двигателем - и ни с места!

Аркадий нагнулся взглянуть: механик, чертыхаясь, что-то нажимает, дергает рычаги, мотор ревет, а ни одна передача не включается.

- Ты что там возишься? Оста...

С ослепительным грохотом раскололась земля, крышка люка больно ударила по

заднице, Аркадий свалился внутрь.

Прильнул к тримплексу, повернул башню влево, вправо - никого! Где первая машина?

Это не засада, да и неоткуда ей здесь взяться: вокруг лишь голая степь, ни дерева, ни

кустика! Только вдали виднеются горы, да впереди горит развалившаяся БМД.

- Все, кроме механика, к машине!

Первым выскочил из люка, кубарем скатился вниз, подбежал.

Боже! Мины же здесь быть не должно! Только полный болван мог поставить

противотанковую мину на третьестепенной дороге, не перед мостом и не на сужении , короче - там, где шанс на успех минимальный! Ее здесь просто не могло быть!

Видимо, сменился ветер, и Аркадий задохнулся от удушливой вони - горели

солярка, резина, краска. И - запах горелого мяса!

Превозмогая тошноту, едва сознавая, что делает, стал собирать на плащ-палатку

всѐ, что осталось от Колтунова и его экипажа: куски окровавленного обгоревшего мяса с

обрывками обмундирования.

Взрыв был мощным: мина плюс 2кг тола - десять двухсотграммовых "саперных

удочек". Башня отлетела метров на 10, останки экипажа раскидало ещѐ дальше, невозможно разобраться, что и кому принадлежит.

Одного из солдат вырвало, Аркадий отправил его назад, к машине, а сам всѐ ползал

и ползал, собирал куски человечины, словно подсознательно надеялся, что всѐ ещѐ можно

исправить, склеить и оживить, надо только всѐ до конца подобрать...

- Нда, ни хрена себе рыбалочка! - протянул Юрка. - Всѐ понятно, Аркан, и настроение

твоѐ понятно. Обидно, конечно, вот так, ни за что, ни про что!

- Да? А остальные - за что?

- Откуда я знаю? Мне вообще-то по фигу, кто там кого в Кабуле грохнул, и сколько.

Мы, правда, не знали, что и ты там шашкой размахиваешь, но...

- Мне, представь, тоже плевать, кто там на троне восседать будет, Амин, Бабрак, или

Хекматиар! Но уже два года у меня на руках умирают молодые пацаны, я отправляю в Союз

калек, которые и баб-то не пробовали! Сам сплю с автоматом под подушкой, а тут чеки!

Отовариться! Извини, я не об Алке твоей, я вообще...

- У каждого - своя работа, - развѐл руками Витька. Он прищурился, челюсть немного

выдвинулась вперѐд, и Аркадий на мгновение увидел замдиректора, дающего взбучку нач.

цеха. - Как ты сам любил говорить: «кто на что учился»! Юрка студентов мучает, я на заводе

руками вожу, ты вон воюешь. Или ты не знал, когда шѐл в армию, что военные иногда

воюют? Или не догадывался, что там иногда стреляют, случается, и попадают? Так что твой

упрѐк - не по делу. Ты же знаешь, если это тебе нужно - в любой момент я или Юрка костьми

ляжем! Но тывсѐ ещѐ там, на войне, отряхнись -с войной, как в песне, покончили мы счѐты, ты уже дома! Всѐ, ну еѐ на хер, пойдѐм лучше врежем по коньячку за то, чтобы под

руководством наших дрессировщиков ихние хорошие макаки побыстрее победили плохих

макак, а белые пески стали красными песками! И чтобы в их Макакистане был построен

первый в мире демократический феодализм!

Витька радостно заржал и хлопнул Аркадия по спине.

- Пошли, а то я уже чуть выговорил, ещѐ рюмка - и мне нипочѐм не повторить!

Кстати, ты здорово постройнел там ! - он легонькоткнул Аркадия кулаком в живот. - От

голода или спорт?

- Или. Летний биатлон, слыхал?

- Не-а! Что ещѐ за херня такая?

- То же, что и зимний, только без лыж и снега. И еще... Мишеням тоже разрешается

стрелять по спортсменам!

- Опять ты за своѐ... Забудь еѐ на хер! Хватит!

- Еѐ забудешь... Но на сегодня - всѐ! Как говорится: ” Вечер, господа юнкера, литературно-поэтический, и о п...де - ни слова!»

Завечерело, застолье явно катилось к концу, хотя Аркадий задолго до встречи

предвкушал, как они втроѐм будут сидеть, говорить, петь, смеяться - шутка ли, восемь лет не

виделись! И им не хватит ночи,чтоб наговориться...Но уже Марина принесла торт , уже

хозяева подняли тост за гостей - короче, самое время попрощаться.

Его уговаривали остаться ночевать, но не очень настойчиво. Он и не остался, соврал, что надо еще кое к кому зайти. Смутно чувствовал, что не вписывается он в этот мир, что

хотя его по прежнему любят здесь, но ...

Алла даже не знает,где Афган, на каком конце света! Вот когда он сам придѐт к ней, тогда узнает. А он придѐт прямо к ней, на московскую улицу - как только вернутся дембеля

из колтуновской «девятки»! Вот чего не понимают Юрка с Витькой. Или... не хотят

понимать? Или уже забыли Ремарка? Хотя герои Ремарка вернулись с войны, о которой знал

весь мир, в страну, потерпевшую поражение, где война коснулась каждого! И то их не

понимали те, кто не воевал... Что же говорить о тебе, мой друг? Ты вернулся с

несуществующей войны, о которой ни говорить, ни писать нельзя! С войны, которой не

было!

Прав был Маркс: « Битие определяет сознание». Небитые они - что с них взять? Ну

и слава Богу, что небитые. Пусть себе так и живут...

Был тихий зимний вечер. От легкого морозца снег поскрипывал под ногами.

Шѐл февраль 1982 года. Жизнь продолжалась, и ни Аркадий, ни его война были и на хер

никому не нужны.

Значит, всѐ в порядке. Он действительно вернулся на родину.