Допустимый брак

Глава 36

Они едва успели — работали двое суток практически без сна. Рисунки развешивали за час до открытия выставки. Яркая парочка ушла заниматься инсталляцией своего проекта, пришлось им с Оксаной суетиться вдвоем.

Теперь каждого интересовали только его работы. Даже у спокойной доброжелательной соседки сорвало крышу. Она стала резкой, разговаривала в приказном тоне, не раз хотелось послать куда подальше, останавливала элементарная благодарность.

— Вроде норм.

«Уф».

— Посмотри со своего роста.

Вероника была выше художницы почти на голову, так что просьба была разумной. Пришлось идти вдоль белых листов, читая надписи.

— Вполне читабельно.

— Вполне или читабельно?!

— Текст легко читается, мордашки симпатичные. Что еще?

— Ничего, спасибо.

Но не успела Вероника выдохнуть, как Оксану осенила новая идея. Она лихорадочно схватила два чистых листа бумаги, один протянула:

— Рисуй меня. На весь лист, оставь только место для рамки.

— Тебя?!

Вероника пришла в ужас. Одно дело рисовать Эллу — короткая стрижка, треугольное лицо со скулами и огромные глазищи. Другое дело — соседка с мелкими правильными чертами, зацепиться не за что.

— Как получится, так получится.

Вероника подчинилась, пообещав себе, что в последний раз. И снова обманула. Скетч на художницу получился так себе. Тяжело вздохнув, Оксана взялась перерисовывать, а Нику отправила искать линейку, потому что сама нарисовать рамки не успевает, а у новой ученицы рука недостаточно твердая для прямых ровных линий. Найти не удалось, тогда Вероника достала из сумочки айфон и вернулась в выставочный зал.

— Сойдет.

Пришлось рисовать рамку вокруг своего портрета, который совсем не понравился, — сплошные скулы и губы. Неужели больше ничего не бросается в глаза? Потом пришлось делать рамку вокруг портрета Оксаны, и обида мигом прошла. Себя она стилизовала под эдакую мышку-норушку, даже уши как у Микки Мауса нарисовала.

«Вот это смелость!»

В это время художница делала надпись «Две тянки представляют». Оксана быстро нарисовала контуры букв и попросила Веронику закрашивать с другого конца. Они докрашивали последние буквы, когда в зал зашли посетители и журналисты.

— Ну почему всегда так?! — чуть не плача, спросила Оксана.

Веронике очень хотелось напомнить, что еще вчера она хотела пропустить выставку, потому что в институте потребовали предоставить работы до конца апреля, но промолчала. Она не из тех, кто любит сыпать соль на раны. Вместо этого сказала.

— Пока они еще дойдут до нас. Мы успеем.

Художница нервно хихикнула и согласилась. Действительно, они, вернее, Вероника, как самая высокая, стоя на стремянке, разместила последние листы над комиксом, то есть мангой.

Сверху шла надпись «Две тянки представляют», под ней — их портреты с подписью, Вероника подписалась только именем, соседка полностью, ниже шло название «Вечный Сквот».

Они успели. Люди проходили по залу, где-то задерживались, где-то проходили мимо, то тут, то там образовались мелкие группки, бурно обсуждавшие экспонаты.

Вероника почувствовала себя чужой. Не то чтобы раньше она чувствовала себя здесь как дома, это не ее мир. Однако такого приступа одиночества давно не испытывала.

«Хватит. Пора возвращаться!»

Она вышла на лестницу и включила айфон. Боже, какой родной показалась приветственная мелодия. У нее было четыре сотни пропущенных звонков и десятки сообщений в Инстаграм. Корин прислал кучу видео.

— Да не было ничего! Не было! — кричал он прямо в камеру. — Ты на время посмотри! Когда я управлялся за пять минут?!

Вероника хихикнула. Действительно, он был из долгоиграющих, их секс продолжался минут пятнадцать-двадцать, не меньше.

Следующее видео было общим, за него поручились Лиза и Андрей с Гошей. Эллы нигде не было видно.

«Что они ей устроили?»

Она же совсем недавно из клиники, ее нельзя буллить! Подруга, конечно, сука еще та, но не возвращаться же снова в психушку! И так полтора года жизни потеряла. Ника почувствовала жуткий стыд.

«Я такая же эгоистичная тварь, как Элла!»

Телефон завибрировал в руках, сердце пропустило пару ударов. Она знала, кто это, до того как посмотрела на экран.

— Алло.

— Вероника, ты?! — голос в трубке на мгновенье прервался, потом Саша заговорил быстро и хрипло. — Боже мой, это правда ты?

— Да, — прошептала она.

— Как ты меня напугала! С тобой все в порядке?!

— Да.

— Где ты?

— Даже не знаю, как тебе объяснить… Ты слышал про бар «Сквот»?

Пауза.

— Нет.

— Он где-то на окраине… Я не знаю точного адреса… И вряд ли мне кто-то подскажет.

— Это еще почему?

Вероника присела было на ступеньку, но быстро подскочила — холодно.

— Здесь выставка. Все как с ума посходили. Ни о чем другом думать не могут.

В трубке крякнули.

— Выставка? В баре?

— Там на втором этаже выставочный зал.

Молчание.

— Куда же тебя занесло?

— Приезжай, увидишь. Место креативное, наверняка есть в интернете.

— Найду, не беспокойся.

— Только не прямо сейчас.

— Это еще почему?

— Мне надо привести себя в порядок. Я не помню, когда в последний раз красилась.

Она скромно умолчала о том, что душ принимала вчера вечером, и сейчас, когда все тусуются в выставочном зале, Вероника собиралась хорошенько понежиться в горячей воде. Потом она, конечно, поставит воду греться. И даже заплатит хозяину дома за проживание.

«В конце концов, я мажорка, а не шаромыжница».

— Ладно, — хохотнул Саша. — Во сколько за тобой заехать?

— Давай часа в четыре. Я буду ждать тебя у барной стойки.

— Хорошо. Там и поговорим.

Он отключился. Вероника смотрела на экран, пока он не потух. Предстояло много неприятных звонков, она решила начать с самого тяжелого — позвонила отцу.

К ее удивлению, папа не орал. Он задал примерно те же вопросы, что и жених. На вопрос «Ты где?» отвечать отказалась.

— Корин знает, где я. Вечером заберет.

Пауза. Вероника тоже молчала, глядя на стрелки. Оксане разрешили разрисовать кирпитные стены сквота белым мелом.

— То есть ему ты сказала, а мне — нет?

— Ты же сам передал меня ему.

Опять пауза.

— Ты меня неправильно поняла.

Вероника нервно рассмеялась.

— Чего уж тут не понять. Я тебя достала. Ты был рад поручить меня любому желающему.

— Дома поговорим.

— Хорошо. Корин привезет меня вечером.

Потом она позвонила друзьям. Ох, и досталось же от Лизы:

— Как тебе не стыдно?! Все так за тебя переживали! Свинюшка ты бессовестная!

— Извини, — Ника присела на перила, готовая выслушать о себе много интересного.

— Ты чего выкинула, бяка?! Это же Элла! Нашла, из-за кого беситься!

— А?

— Ха! У нее идея-фикс — замуж выскочить хочет. Все равно за кого, лишь бы из дома сбежать.

Веронике вдруг представилась сюрреалистическая сцена — вот Эллочка подходит к Корину возле клубного туалета и спрашивает:

— Слышала, ты жениться хочешь.

— Да, а что?

— Женись на мне.

И вешается на шею. Стало смешно и грустно.

— Я, конечно, понимаю, от ее маман на край света сбежишь, не то что замуж.

— Ой, не говори!

Они помолчали, потом Вероника спросила:

— А твои родители?

— Что родители?

— Они на тебя не наседают?

— Нет, — жизнерадостно расхохоталась подруга, — Я в семье третья. Мой брат работает у отца, сестра хорошо замуж вышла, на нее уже третью компанию записали. Я — допустимый процент брака.

— Это они тебе сказали?

— Мне такого не придумать. Папина фразочка.

— Жесть!

— Ой да ладно! Я только рада. Живу в свое удовольствие, с родственниками вижусь три раза в год — кайф!

— Понимаю, — медленно сказала Ника, скользя взлядом по гиптотическим стрелочкам, указывающим вверх. Надо было что-то сказать, но слова закончились, в мозгу крутилась одна фраза «Допустимый брак».

— Выше носик, Вероничка! — рассмеялась Лиза. — Скажи лучше, когда возвращаешься?

— Сегодня ночером.

— Саша в курсе?

— Да. Он меня заберет.

— Вот и славненько! Я не из тех, кто лезет с советами, но он неплохой.

Вероника о чем-то пошутила и закончила разговор.